Читать онлайн Общество с ограниченной ответственностью

Пролог

Вечер воскресения медленно клонился к закату. Солнце – огромный красный шар –  закатилось в лунку между домами и теперь просачивалось за горизонт. Тридцать метров – это немного, когда по прямой, когда по асфальту. Но когда они внизу, у тебя под ногами – это страшно. Сидишь на краю крыши и думаешь – одно неловкое движение и всё. Лететь минуту и конец…

– И короче заходит она. – Эдик нарушил всю идиллию.

– Как заходит?

– Вот так. Открывается дверь и появляется она.

– А охрана? У вас же там такие лбы стоят. Хрен пролезешь. Они же мне чуть шею в прошлый раз не свернули.

– Не знаю. Может она пригрозила им, что переспит с ними, если её не пустят.

– Ну да, весомая угроза.

– Думаешь? – он отхлебнул пива из горла.

– Я бы испугался. – Я пожал плечами.

Было очень тепло. Асфальт раскалился за весь день, и только здесь можно было укрыться от распалившейся жары. Там внизу сейчас очень душно, а тут – хорошо.

–У тебя гликодин есть? – Решил я сменить тему, не желая слушать продолжение.

– А что это?

– Я откуда знаю. Ты же у нас врач.

– И поэтому я, по-твоему, должен знать любую жидкость со странным названием?

– Так значит жидкость…

– Ну да. Судя по названию – что-то от кашля. А тебе зачем?

– Девушка одна просила.

– Что за девушка? – мой друг явно оживился. – Сколько ей лет?

– Ей хватит. Вроде как экстрасенс, ну или просто торчок – я до сих пор не разобрался. Мы с ней нормально пока ещё не поговорили.

– А у тебя она что делает?

– Ну, вообще она к нам приехала на вписку, вроде как в 48 квартиру.

– Куда, прости, она приехала?

– На вписку. Ну, если по-нашему – бомжевать на чужой хате.

– А… А у тебя она что делает?

– Сейчас спит. А до этого – уснуть пыталась. Я её тут во дворе подобрал.

– Зачем?

– Она во дворе на земле валялась.

– И?

– И я подумал, что негоже даме лежать мордой в пыли!

– Истинный джентльмен!

Не сговариваясь, мы выпили за джентльменов. А после этого замолчали на добрые минут десять, задумавшись каждый о своем. Наконец я приподнял бутылку, акцентируясь на цвете стекла:

– И волосы у неё зеленые.

Эдик поперхнулся, разбрызгав пиво.

– Где?

– Ну, пока только на голове видел.

– Да. Истинная леди! За ледЕй! Без них, наша жизнь стала бы скучна и неинтересна!

– За ледЕй! – поддержал я тост.

– Ладно, Вадик, пора и честь знать. А то София будет ругаться. Пойду я домой, что и тебе советую.

– Угу. – Я вскарабкался на корточки и поднялся во весь рост на крыше. – Завтра уберу…

– Что уберешь? – спросил Эдик и проводил взглядом бутылку, которую я со всего размаха отправил куда-то вперед и вниз с десятого этажа.

Звук бьющегося стекла поставил точку в этом вечере. Завтра должен был начаться новый день. Отличный новый день.

Глава 1. Экстрасенсы исчезают в полдень

Я проснулся за пару минут до звонка будильника. С неохотой открыл левый глаз и попытался нащупать наручные часы. Не удалось. Как оказалось, спал я на кухне, прислонившись спиной к холодной батарее.

Первым делом я вырубил гнусавый будильник, который запищал где-то в районе запястья левой руки. А уже потом начал соображать, что происходит. Это вообще очень важное жизненное правило. Проснулся непонятно где – не спеши. Изучи ситуацию, а потом уже вставай. Беглый осмотр показал, что я всё-таки дома. Поэтому нехотя пришлось встать. Организм подавал уже недвусмысленные намеки о своих потребностях. На обратном пути, я всё-таки нашел причину своей ночевки. На моем диване лежала приятных форм девушка, чьи зеленые волосы были взъерошены донельзя, а лицо скрыто от моих глаз. На сколько я помню, раздевать её не решился, чтобы лишний раз не вызывать подозрений. Да и как она на это отреагирует было неизвестно.

Умывшись и даже побрившись, всё-таки за окном просыпался понедельник, я тихо накинул на себя синие рабочие штаны-комбинезон, ядовитую оранжевую жилетку, поверх рубашки, взял весь свой нехитрый скарб и пошел на улицу. На часах было около пяти. Утренний холодок ещё гонял мурашки по не проснувшейся коже. В такие моменты всегда так банально и пошло в голове сам собой цитировался Экзюпери. «Встал поутру, умылся, привел себя в порядок – и сразу же приведи в порядок свою планету». Что ж, приступим.

 А дальше все пошло привычным ходом. Из однолямочного рюкзака за спиной вытаскиваю две змейки проводов наушников, которые жадно впиваются в уши. И после этого любой монотонный труд становится куда приятнее. Хотя всё это тяжело назвать однообразной работой. Какое-никакое, а творчество. Пока есть хорошее настроение, можно вполне себе заняться уборкой всякого хлама. Первым делом, конечно, убрать то, что осталось от вчерашнего. На поиски разбитой бутылки ушли считанные минуты. А после этого утренний марафон – домети до места «преступления». А ведь далеко запулил. Попутно киваю головой знакомым, малознакомым и совершенно незнакомым людям. Бывает такое. Вроде и не знаешь человека, но лицо знакомое. Причем иногда слишком знакомое. Ну так, посидел у него на страничке где-нибудь в социальной сети, полистал фотографии с отпуска, потом с работы. И вот ты уже его закадычный друг, который в курсе всех его жизненных перипетий. А чтобы ты не перепутал ничего – тебе ещё и комментариями помогут и статусами до кучи. Так сказать, развесят пояснительные бирки даже на самое грязное белье из шкафа. Удобно. Но человек этот тебе как таковой не интересен. Или интересен, но не на столько, чтобы заводить с ним беседу. А тут раз – видишь его на улице, так сказать офф-лайн. И в общем то ты в курсе, что недавно у этой очаровательной девчушки собака родила пятерых щенят, троих пристроили, а двое всё ещё ютятся с мамкой в трехкомнатной квартире. А сама их хозяйка недавно поругалась с парнем, да так, что удалила половину совместных фотографий. Но только половину, потому что другой половины на компьютере нет, а их же обязательно надо будет снова выложить. Да и вообще в субботу вечером она была в клубе, зажигала с загорелым парнем в темных очках и обтягивающих джинсах, пила зеленый коктейль и круто провела время, за что огромное спасибо Свете и Марине. А ещё я знаю, что её зовут Маша и ей девятнадцать лет. И в общем то по совокупности знаний, было бы правильнее поздороваться и спросить как дела, но… Она вряд ли даже подозревает о моем существовании, а фраза «Я вчера заходил к тебе на страницу» явно не прибавит ей оптимизма и спокойствия. Мы живем в эру душевного эксгибиционизма и электронного вуайеризма. Вот и остается только невзначай кивнуть мне милой девочке Маше, которая, как я знаю, идет сейчас домой от своей подруги Светы.

 Когда все дорожки приведены в идеальный порядок, приходит время наводить марафет двум небольшим клумбам – одна та, что прямо под моим окном и вторая – чуть левее. И вот тут приходит время для эстетического оргазма. Траву сегодня ровнять не надо, а нужно только полить. А это значит, что в эти мгновения и превращаюсь в волшебника и теперь резиновый шланг моя волшебная палочка. Почему? Потому что сейчас я могу сам для себя делать маленькую радугу. Вот так вот. Это глупо, но черт возьми, пусть плюнет в меня тот, кому это кажется тупо. А мне нравится. Хотя остатки собачьей жизнедеятельности немного портят картину. Придется снова с собаководами ругаться. Нет привычки у наших жителей, убирать за собой и своими питомцами. Не приучили. Сделали собаководами, но не превратили в ответственных собаковладельцев. Если что не так, то мы тут совсем не при чем, а как что. Так отойди, это моя собака.

 Я последнее время разлюбил собак. Просто потому что они испортились… Стали как люди. Не то чтобы потеряли в верности и преданности, а стали наглее и тупее. Иными словами активно берут пример с хозяев. И не важно, что ты под два метра ростом, а она всего лишь лающий комок шерсти размером с цветочный горшок. Норову и важности – на целого мастиффа. Облает, исподтишка укусит, нагадит под ногами и довольная уйдет. Чего этим добилась? А ведь пример берет с хозяев.

Когда с уборкой двора было покончено, я закинул в подъезд весь инвентарь, благо он тут никому не нужен, и забежал в магазин, что был на первом этаже нашего дома. Местные тетушки знали, что я ранний гость, а продавец была из местных, поэтому к моему приходу магазин уже был открыт. Поздоровавшись, я взял пару пластиковых контейнеров с салатом, полпалки колбасы и банку растворимого кофе.

В квартире меня встретил звук гремящей посуды. Правда, на кухне был не готовый завтрак, а вполне симпатичный женский зад, обтянутый в легинсы, торчащий из холодильника. Моя гостья старательно искала, чем можно поживиться из съестных припасов.

– Завтрак ты там точно не найдёшь. – Сказал я, облокотившись на дверной косяк кухни.

– О! Привет! Так значит я у тебя.  – Незнакомка широко улыбнулась размалеванным ртом и уселась на стул, сдвинув коленки и вытянув руки.

Взгляд скользнул по синякам на запястьях и локтях. А вообще вполне симпатичная. Не мешало бы смыть тонну химия с лица, и было бы очень даже ничего.

– Я взял на себя смелость приютить тебя на эту ночь.

– Так значит, это не я тебя выбрала?

– Никак нет. Ты была не в состоянии выбирать.

– Да. Кажется, я вчера слегка перебрала. Но я знала, что судьба пошлет мне спасителя. Хотя последний месяц меня всё чаще преследуют слуги Матрицы.

– Менты что ли?

– Нет. Они тут не при чем. Хотя я уже и была в местном КПЗ. Отвратное место. Матрица. То место, куда мы добровольно заперли свои души, и кому безропотно поклоняемся.

– Ужас какой. Тогда с твоего позволения, накормим же её, через наши желудки. Ты же не против.

– Ты видимо не понял. Но пожрать будет здорово. А то у тебя в холодильнике даже дохлой мыши не нашлось.

– Я её вчера доел.

Удивленный взгляд в мой адрес. Видимо пытается понять, шутка или нет. Улыбаюсь, чтобы не напрягалась.

– Что будешь? Есть салат с грибами, яйцом и сыром, а есть сырокопченая колбаса. На запивку кофе.

Разговор о еде её явно завел. Девушка выпрямилась, уселась как примерная отличница и глубоко вдохнула. Я начал предвкушать долгий и откровенный рассказ.

– Вообще-то я – веганка. Занимаюсь исключительно сыроедением. Потому что сырые овощи…

– Колбаса или салат?

– Всё вместе.

– То-то же. Иди умывайся, а я пока еду по тарелкам раскидаю. Надоело из этих собачьих мисок есть – Я с явным недовольством ткнул пальцем в одноразовый контейнер.

Рука скользнула к стойке с ножами, пока взгляд провожал аппетитные формы в сторону ванной комнаты. И ведь девка вроде неплохая. Девка? Или всё-таки моя ровесница. Нет, на тридцать она явно не тянет. От силы двадцать пять и то, если не скидывать из-за тонн штукатурки на лице. А самое забавное, что вижу её вот так вблизи минут десять, а уже ведем непринужденную беседу. Не то чтобы у меня были какие-то проблемы с общением с противоположным полом, просто тут уже как-то непристойно просто.

Нож ловким движением рассек оберточный целлофан, после чего салат был отправлен по тарелкам. Хлеб у меня был. Я его не покупаю а пеку сам. Но не в хлебопечке, а в обыкновенной духовке. Хотя сейчас это были уже больше сухари. Ну да не беда. Духовку градусов на двести, на подсохшие хлеб майонез, горчицу. Кетчуп добавлять сегодня не буду. Не то настроение. А сверху плавленый сыр. Не тот, «Дружба» который. А новые – что в индивидуальных упаковках, да квадратной формы. Он под жаром плавиться внутри себя. Получается забавно на вкус. Теперь есть минут семь, чтобы сделать по бокалу кофе.

Молотый я не воспринимаю, не знаю, как гостья. Я в этом деле исключительный извращенец и проклятие гурмана. Этот ароматный напиток у меня ассоциируется исключительно с растворимыми гранулами и примерно четырьмя ложками сахара. В общем скорее кофейный сироп.

– Вот это у тебя тесак! Прям как у серийного убийцы!

Тесак? Ну да, в руках у меня был нож для шинковки – смесь мясного топорика и длинного ножа. Несмотря на всю ужасающую внешность резака, это был очень проворный и юркий инструмент. И кулинарил я чаще всего именно с его помощью. Но проще было поддержать шутку.

– А вот и главное блюдо пожаловало. Сейчас я буду тебя подавать к завтраку! – Зловеще произнес я, стараясь соответствовать образу.

– И что ты хочешь съесть? – Спросила она, распахнув полотенце, демонстрируя полное отсутствие белья под ним. – Но знай, смертный, что я сама выбираю мужчину! И ты пока не выбран. Пока. – Она лукаво улыбнулась и, укутавшись, взгромоздилась с ногами на стул.

А на столе как раз появились бутерброды, знаменуя начало трапезы.

– Ты что повар?

– Конечно нет, просто бутерброды, это единственное. Что я умею готовить. Вот и довожу рецепт до совершенства.

– Ты почти близок! Но тебе надо познать суть сущего и разглядеть матрицу. Тогда ты сможешь готовить их вне пространства и времени.

– Один вопрос. Что такое Матрица?

– Недочеловеки создали её, чтобы загонять нас, – по интонации я сообразил, что отношусь к числу первых, нежели вторых, – в свои агрессивные рамки. А я одна из тех, кто способен взаимодействовать с ней и даже менять под себя.

– Ты какую таблетку выбрала у негра?

– Какую таблетку? Не веришь мне?

– Не скажу, что не верю. Просто первый раз близко вижу… – Я запнулся, подбирая верное слово.

– Экстрасенс. Я – экстрасенс. Я способна видеть мир вокруг нас не таким. Я вижу сущность, что постоянно пытаются нам навредить.

– Ну вот. Это уже более или менее общий знаменатель. Что ж, экстрасенс, давай хоть познакомимся. Виталий, дворник. – Я протянул руку.

– Алиса. Экстрасенс. – Её пожатие было холодным и мягким. Никаких покалываний, как часто говорят про прикосновения магов, я не почувствовал.

– Приятного аппетита, Алиса. А ты откуда? – поинтересовался я, начав с салата. Колбасу нарезал ломтиками и выложил на тарелку.

– Из такого Мухосранска. Вряд ли ты даже знаешь такой город.

– А сюда к кому?

– Да я в принципе и не сюда ехала. Это лишь промежуточная остановка в моём путешествии. Я в Питер еду. Автостопом. А здесь типа перевалочного пункта.

– Ну да, ты вчера неплохо так перевалилась. А остановилась у кого? В 48 у Антона?

– Да, у Тоши. Ты его знаешь?

– Я тут практически всех знаю. А вещи у него остались?

– Угу. Блин… Он же теперь у этих…

– Приспешников Матрицы?

– Нет. У ментов в вытрезвителе.

– Значит, к вечеру будет дома. Он периодически там проводит время. И часто ты так автостопом путешествуешь?

– Каждое лето… Или осень, или весну. В общем, когда захочу.

– И не боишься, что нарвешься на кого-нибудь в дороге?

– Ты забыл? Я же экстрасенс! Я всегда чувствую, кто со мной рядом. И в случае чего, могу и прямо в мозг ударить. Это может быть очень, очень опасно!

– Чувствуешь, говоришь? И кто же я по-твоему?

– Обычный, скучный человек. Наверное ты был примерным мальчиком, учился с отличием, а потом не смог приспособиться в мире Матрицы. Но и как любой раб, не смог выбраться из неё. Поэтому ты сейчас работаешь на самом её дне. Ты – падальщик, который убирает за другими падальщиками.

Такое откровенное хамство меня сильно удивило, хоть и ничуть не обидело. Почему то, глядя на неё, без макияжа, и большей части одежды, она мне казалась просто несчастной девушкой, которая так и не смогла определиться чего же она хочет от жизни. А все эти эпатажные выходки, лишь ширма, чтобы прикрыть глубокую рану на душе.

– Ладно, допивай кофе, а падальщик пошел мыть посуду. – Я встал, собирая тарелки и вилки, попутно запихнув в рот целиком небольшой бутерброд. – Ты чем планируешь заняться?

– Ты хочешь меня прогнать?

– Нет. Просто интересуюсь. Квартиру я не могу открытой оставить, ну и ключей вторых у меня тоже нет. – Вот тут я слукавил, но оставлять ей запасной комплект не хотел. Тем более что на шкафу уже не хватало пары безделушек и сувениров. – Так что либо придется тебе весь день дома посидеть, либо придется уходить.

– А ты надолго?

– Без понятия.

Сменив рабочий комбинезон на карго штаны и рубашку поло, я закинул за спину однолямочник и выбрался из квартиры вместе с Алисой. Мой путь лежал в сторону остановки, а девушка осталась позади где-то во дворе. Следить за ней я не стал, а воткнул в уши таблетки наушников и отправился в центр города. Конкретной цели у меня не было, но погода позволяла просто побродить по магазинам, не отвлекаясь ни на что.

Где-то через пару часов моих блужданий, когда я выходил из одной среди многих лавок с инструментами, у меня в кармане завибрировал мобильник. Я нажал кнопку приема и приложил аппарат к уху.

– Привет. – Её голос я узнал мгновенно. Он был тонкий, нежный и даже так я чувствовал, как она улыбается.

– Привет, Светик. Как твои дела?

– Дела хорошо. Только Дима уехал на два дня. А у меня выходной и мне скучно. Я хотела устроить пробежку в парке. Но одной стремно. Приедешь?

– Да, конечно. Я буду у тебя… – Бросил взгляд на наручные часы. – Минут через двадцать. Идет?

– Хорошо.

Переодеваться мне не надо было. Брюки удобные. Рубашка тоже. На ногах трекинговые ботинки, так они для бега ничуть не хуже кроссовок буду. Даже лучше, потому что голень тут зафиксирована, как в берце. Поэтому, не теряя лишнего времени, я ускорил шаг и направился на остановку.

Автобус подъехал минуты через три я, наконец, уселся на одно из свободных мест. Несмотря на середину августа, духоты не было. Жара была, но не смертельно. Стоило мне устроиться поудобнее и погрузиться в музыку, как снова зажужжал телефон. Звонил Эдик.

– Привет, мужик.

– Здорово.

– Вечером занят будешь?

– Пока не знаю. Что-то серьезное?

– Нет. Пиво хотел попить, да поговорить.

– Это может потерпеть?

– Пиво – нет. А разговор – пару-тройку дней.

– Давай тогда замажемся на завтра.

– Хорошо.

На место я подъехал ко времени, но Света уже ждала меня. Едва выбравшись из автобуса, сразу нарвался на очень теплые объятия. Она невысокого роста, поэтому чтобы поцеловать меня, ей приходится подниматься на носки и практически виснуть у меня на шее. После Света делает шаг чуть назад, позволяя оглядеть её. Маленькая, но при этом фигуристая – стройная талия, подтянутые ягодицы, из-под майки отчетливо выпирает упругая грудь, руки загорелые, крепкие. Темно-русые волосы с легким мелированием затянуты в тугой, высокий хвост. На ногах бриджи, которые замечательно подчеркивают её стройность. На поясе небольшая сумочка с бутылкой воды и маленьким полотенцем. В общем, прекрасная спортсменка.

– Пошли?

– Пойдём, а то я тебя уже заждалась.

Говорит она, как маленькая капризная девочка, во всяком случае, интонации такие. Она чертовски правильна. Дойдя до парка, мы останавливаемся на какое-то время, чтобы она немного размяла поясницу, сделав пару легких наклонов, потом очередь доходит до ног. Я вижу, как её мышцы наливаются силой, перекатываясь под кожей.  Света ловит мой взгляд и улыбается. Потом, как и положено, мы проходим два круга пешком, для того, чтобы дыхание пришло в норму, а мышцы ног запомнили все возвышения и трудные места на дорожке. Всё это время, мы не разговариваем. Точнее, пару раз я срываюсь на какие-то вопросы, но каждый раз ловлю её неодобрительный взгляд. Вдох носом, выдох ртом. Вдох носом, три шага, выдох ртом, три шага. Всё должно быть именно так. Я знаю это и молчаливо следую рядом. Естественно слева от неё. Потому что так положено. И да, за свой внешний вид я уже получил «взыскание». Пешие круги позади и по её легкому кивку головы мы начинаем бежать. Первый круг совсем медленно, это почти быстрый шаг, с тем отличием, что когда одна нога опускается, вторая уже начинается подниматься. Светин хвостик забавно раскачивается от каждого шага, а вот грудь наоборот почти не подпрыгивает – отличное поддерживающее белье. Делаем четыре круга, метров по двести пятьдесят. Затем снова переходим на шаг. Теперь можно сделать несколько глотков воды. С благодарностью принимаю открытую бутылку после Светы. Когда бутылка возвращается обратно, наши пальцы касаются. В этот момент ощущаю на себе неодобрительный взгляд. Мимо проходит женщина в возрасте, с которой Света мило здоровается. Та натягивает в ответ фальшивую улыбку и справляется о здоровье нам в след.

– Это тётя Люба из соседнего подъезда. – Её голос сначала хрипит от долгого молчания.

– Мерзкая старушенция.

– Если Димку увидит – заложит.

– А мы что? Просто бегаем по парку. Это вроде пока не запрещено.

И дальше снова замолкаем. Бег для неё сравни медитации. Хотя я давно за ней заметил, что она в принципе ловит кайф от тренировки своего тела. Есть такой тип людей. У неё нет стремления похудеть, сбросить лишнее. Она хочет сделать так, чтобы её тело выглядело безупречно. Но не за счет диет, а за счет усердной, каждодневной работой над собой. Иногда мне казалось, что ей доставляет больше удовольствия сам процесс занятий, а не результат. Хотя вот лично меня её результат более чем устраивал. Да и мужа её, скорее всего, тоже. Мой взгляд невольно скользнул по кольцу на её безымянном пальце.

В итоге пробежали мы около пяти километров. Сделав два финальных пеших круга, мы наконец отправились в сторону её дома. Это была типовая девятиэтажка, в чьем номере помимо цифр была ещё и какая-то невообразимая для нумерации буква. На скамейки у входа сидело несколько бабулек и мама с коляской, поэтому, как только мы начали приближаться к ним, пришлось немножко отстать. Света принялась рыться в сумке, в поисках ключей, а я как истинный, но совершенно ей незнакомый джентльмен остановился рядом с совершенно с незаинтересованным лицом. Железная дверь противно заскрипела впуская нас. Лифт оказался на первом этаже. И как это часто бывает, лампочка внутри едва горела, нагоняя скорее мрака, чем рассеивая тьму. Впрочем, все плюсы этого я почувствовал, едва закрылись двери. Её губы впились  в мои, а упругая грудь уперлась чуть выше живота. Руки скользнули по талии, прижимая влажную футболку к спине. Поцелуй длинною в пять этажей. Не успел лифт остановиться, а она уже стояла в стороне с абсолютно невинным лицом. Наткнись на нас в дверях соседка или сосед, решили, что мы два незнакомых человека.

Сначала выходит она, незаметно осматривается и тут же дает сигнал мне, что можно выходить из кабинки. Дверь открывается мгновенно – ведь ключи давно наготове. Меня буквально втягивают внутрь. За такую дерзость я прижимаю Свету к стене, целуя в губы и шею. Рука касается нервно вздымающейся груди и ощущает, как из неё дикой птицей пытается вырваться сердце.

В ванную отправляюсь первым. Впрочем, тут мне нет нужды задерживаться надолго. Быстро обмываюсь, надеваю свежую пару белья и выхожу. Да, в однолямочнике у меня всегда с собой лежат свежие майка, трусы и носки. В том числе и для такого случая. Заодно проверяю, на месте ли презервативы. Вместе с этим чувствую, как внизу живота зреет что-то большое, томное, что стремится подкатить прямо к горлу. Это есть то самое томительное ожидание сладкой близости. В трусах и майке выхожу и отправляюсь прямиком на кухню, где уже ждет чашка горячего чая и бутерброд с вареньем. Теперь у меня минут сорок на то, чтобы немного успокоится после бега и насладиться ожиданием.

Свету я знал уже около трех лет. Когда я только приехал в этот город, то устроился работать продавцом в отдел электроинструментов. Я надеялся, что получится начать нормальную жизнь. А она работала на одном этаже со мной, только через отдел. Так и познакомились. Когда люди проводят по одиннадцать часов на рабочем месте, так или иначе, они стараются подружиться или хотя бы сблизиться с теми, кто всё это время проводит рядом с ними. Меня правда невзлюбили. По сути, я нарушил многие устоявшиеся традиции – не вышел первым знакомиться с окружающими, не выходил в течении рабочего дня, чтобы обсудить с соседками новости и прочее. Для местных сорокалетних теточек я был явно неприятным соседом. Впрочем, про меня быстро забыли. А вот она наоборот, обратила своё внимание на мою персону. Сначала Света просто легонько кивала и улыбалась, проходя мимо моего отдела. Спустя примерно неделю я удостоился персонального «Привет!», когда она заглянула в отдел. Я не бежал от её общества, но и не стремился к нему. Может именно это безразличие и подталкивало Свету ко мне. Спустя какое-то время ей удалось вытащить меня в общий коридор, где  начались наши разговоры. Не буду лукавить, собеседником она была невыдающимся, но мне было просто приятно находится в её обществе.

Спустя год я ушел с работы и появлялся в этом торговом центре раз в две-три недели, но всегда старался увидеть Свету и по возможности поболтать за жизнь. Как раз в это время, я узнал, что она собирается замуж. Честно говоря, в груди ничего даже не ёкнуло. Я искренне порадовался за неё. А вот спустя три недели после её свадьбы, девушка меня сильно удивила. Помню, мы стояли около перил, наблюдая за покупателями в основном зале. Я редко смотрел прямо на неё во время разговоров и даже часто погружался куда-то в свои мысли. Но этот диалог заставил меня обратить на неё внимание.

– …он у меня очень хороший. Вчера опять большой букет цветов подарил.

– Угу. Молодец. Настоящий романтик. Тебе с ним повезло. – Я не вникал в суть диалога, а снова думал о своём.

– Да… Но иногда… Понимаешь, он правда очень-очень хороший… Даже слишком. А мне иногда просто хочется…

– Бросить всё и остаться наедине с собой. Укрыться от всего мира, хотя бы на один вечер, чтобы, наконец, откровенно побеседовать со своей душой?

– Да! Я думала я одна такая. А у тебя так же. Значит это нормально? Как считаешь?

– Наверное. Ну, или просто ненормальный я. А ты медленно но верно, катишься к этому состоянию.

– Ты единственный человек, с кем у меня такое открытое общение. Единственный, с кем я могу оставаться собой…

Не заметить такой сигнал было просто невозможно, поэтому через неделю мы уже вместе ужинали в ресторане. Это и вправду было лишь безобидный ужин – я не хотел торопить события.

За спиной слышу открывшуюся защелку в ванной. Я к этому времени просто сижу за столом. Чашка помыта и убрана назад. Всё как и должно быть. Ощущаю её нежные теплые руки у себя на плечах. Она гладит мою шею, нюхает волосы. Я целую её ладони. Встаю и следую за ней, держась за руку. На ней тонкий шелковый халат, едва прикрывающий ажурный верх чулок. Света чуть ускоряет шаг, и я улавливаю подвязки, которые должны тянуться к поясу, но его дорисовывает уже воображение. Это сильно возбуждает. С кровати уже давно снято покрывало, ещё до того, как она отправилась на пробежку. Кипенно-белые простыни, одеяло зазывно окинуто в сторону с одного угла. Подобно кошке, она плавно забирается на кровать и тянет меня к себе. Я оказываюсь сверху. Её аромат – легкий и притягивающий влечет меня к нежной шее, плечам. Халат улетает куда-то в сторону. Грудь, живот. Бретелька бюстгальтера съезжает с плеча. Мы раздеваем друг друга, чтобы оказаться наедине с нашей наготой и страстью. Сейчас она делает всё плавно и нежно. Потому что так правильно. Но я знаю, что через пару минут я смогу превратить её правильность в неуправляемый хаос желания. И поэтому я следую за её ароматом. Добравшись до живота, я не останавливаю, а продолжаю спускаться ниже…

Я провел рукой по её волосам. Света прижалась чуть сильнее к моей груди и начала осторожно гладить её рукой. Томная усталость навалилась на нас. Сейчас хотелось лишь тишины и покоя. В голове было пусто и спокойно, а мышцы и разодранная спина уже начинали ныть.

– Вадим. – Света забралась на меня и села, продолжая гладить грудь. – А Эдик же врач?

– Угу. – Сейчас я уже видел, что её пышная и упругая грудь, была результатом умело подобранного нижнего белья. Увы, но без него всё выглядело несколько более прозаично. Впрочем, меня и так всё вполне устраивало.

– А он может лекарства выписывать?

– Ну, то, что требуется по лечению – да.

– А что по рецепту? Это вообще как-то контролируется?

– Скорее всего. Я нюансов не знаю. Наверное, то что с наркотиком идет – то под строгий учет. Остальное – послабее.

– А ты можешь попросить его, чтобы он мне эфедрин выписал?

– Наверное, могу. Спрошу на днях. – разговор совсем не хотелось продолжать. Чем больше я с ней общался последнее время, тем больше меня тяготило наше общение. Если раньше я его искал, то теперь старательно избегал.

– Просто мне очень надо. Это же мощный блокиратор молочной кислоты. Если его принимать, что мышцы не будут так быстро уставать. И ещё будет расходоваться подкожный жир. Все кто занимаются в спортзалах, используют его. Только у нас его теперь не достать. Попроси его.

Вся эта тирада была сказана за считанные секунды. И для меня в этом состоянии прозвучала подобно рою пчел над ухом. Мне нравилось как она выглядит. Её лицо, её глаза, её губы. Я начал гладить её волосы, потом притянул за шею к себе, поцеловал и несильно направил её вниз, чтобы она наконец прекратила говорить и нашла занятие для своих пухлых губ. Больше всего я люблю её за то, что такие намеки она очень быстро понимает.

Дорога домой заняла немного времени. На остановке сразу нарвался на свой автобус, да и по опустевшим улицам быстро доехал до места. Во дворе уже зажгли свет, так было не темно. Я глянул на часы – восемь вечера. Подъезд встретил меня лязгнувшей дверцей. Пара ступенек до квартиры. Я заметил её не сразу. Алиса сидела на полу, обхватив ноги руками.

– Эй, живая?

– Они… – Она тихо плакала. – Они были здесь…

– Кто? – Я насторожился.

– Сущности. Я видела их. Я почти взломала Матрицу, но она отправила их, чтобы помешать.

– Фух… – Облегчение. – А точно сущности, а не менты?

– Я их не перепутаю. Ты просто не способен меня понять. Ты просто тупое животное. Ты падальщик. – Он начала вставать, всё ещё опираясь спиной на стену. – Ты абсолютно тупое животное. Я… Я ненавижу тебя! Ты мразь!

Мне удалось довольно ловко поймать Алису, когда она обрушилась на меня с кулаками. Девушкой она была довольно хрупкой, поэтому особого труда не составило, сжав её одной рукой, второй быстро открыть замок и запихнуть её в квартиру. Нечего ещё соседей тревожить.

– Оставь меня в покое! Ты что не слышишь? Грязная обезьяна. Тварь! Серая масса. Скотина!

Последней каплей стала пощечина. Снова сгребаю её в охапку, забрасываю себе на плечо и тащу в ванную. Ледяная вода мгновенно превращает копну непослушных волос на голове в прилизанную прическу. Она кричит на меня ещё сильнее, пытается драться. Но вопли прерываются, когда я начинаю умывать её. Косметика превратилась в жуткую кашу. Наконец Алиса прекратила ругаться. Она только плакала. Сначала в голос. А когда я вытирал её лицо и голову – тихо вздрагивала и беззвучно что-то говорила. Я поднял её и повел в спальню. Перспектива провести эту ночь снова на кухне меня не радовала. Уложив её на диван, я собрался идти на кухню, но почувствовал, как она вцепилась в мою руку.

– Не уходи…

– Ты же только что хотела обратного.

– Я не хочу, чтобы они меня забрали… не уходи, пожалуйста… – Алиса сжалась в позе эмбриона, обнимая мою руку.

– Опять-двадцать пять.

– Пожалуйста. Мне очень страшно… И одиноко… Останься со мной.

– Ладно. Тогда двигайся, я не собираюсь вторую ночь спать на полу.

У меня даже относительно быстро получилось разложить диван, при том, что Алиса так и оставалась на нем.

– Я хочу знать, что ты всю ночь будешь рядом.

– Никуда я не денусь. Некуда…

– Я думала о тебе сегодня…

– И?

– Я выбрала тебя… – Её рука сноровисто расстегнула ширинку и проскочила мне в трусы. – Я хочу тебя…

– А я тебя – нет. Либо спим, либо я ухожу на кухню.

Она остановилась, но руку не убрала. Ну и пусть. Главное, чтобы ничего лишнего. Не хочу. Не хочу и всё тут. А то получится, что всё будет только из-за жалости. А это неправильно. Да и устал я за сегодня. Надо просто отдохнуть. После всего этого я погрузился в нервный сон.

Глава 2. День второй – не лучше первого

На следующее утро я встал с большим трудом. Алиса так и пролежала всю ночь, прижавшись ко мне. Судя по всему, ей снились хорошие сны. Я даже видел, как под утро она улыбалась. Но мне пришлось огорчить её, когда я выбрался из объятий, вызвав тем самым недовольное ворчание.

Работа пролетела быстро, провалившись в памяти как очередной рабочий момент. Случись что – вряд ли уже вспомню, кого видел, с кем общался, с кем здоровался. Такие дни сливаются с остальными в один тягучий, типичный.

Когда же я вернулся домой, Алисы уже не было. А вместе с ней пропала пара сувениров да пару тысяч, которые я по недосмотру оставил на полке шкафа. А может и специально. Хотел проверить её. Наверное. Проверка была успешно провалена.

С этими мыслями я отправился на кухню. Оставшись в гордом одиночестве я не расстроился. По крайней мере, на завтрак у меня теперь было в два раза больше салата с крабовыми палочками. Эстетством заниматься не стал – не для кого. Просто свалил из одной упаковки весь салат в другую. Потом замешал самое обыкновенное тесто на воде, дал ему постоять минут пятнадцать и сделал три продолговатых батона. Отправил их в печь и включил чайник. Моя гостья была большой любительницей кофе, потому что после её ухода банка оказалась почти пуста. Надо будет купить. Насыпал ложку в бокал, туда же закинул кубики сахара. Всё, теперь можно ждать.

Эдик освободиться с работы не раньше четырех. Так что у меня в запасе ещё часов семь есть. Пока готовился хлеб, я сходил в спальню и включил музыку. Благо день рабочий и время уже такое, что можно включать так громко, чтобы слышать на кухне. К тому времени как я вытащил румяные батоны из духовки, кипяток уже остыл. Не дожидаясь, пока хлеб осядет, я, обжигаясь, оторвал краюху и с удовольствием накинулся на салат. Этим утром было как-то особенно тоскливо и голодно, поэтому с едой я разделался быстро. Сделав себе ещё пару бутербродов с творожным сыром, я взял чашку кофе и пошел в спальню. Благо идея о том, как скоротать время не заставила себя ждать. Пока ждал загрузку компьютера, продолжил с умилением поедать бутерброды, прихлебывая горячий кофе. Что называется, попал вовремя – кофе был не кипяток, но достаточно горячий, чтобы хватало терпения лишь на два глотка. Проверил почту, затем новости. Покряхтел, вычитав, что стабильности в мире больше нет и чихать все хотели на старые договоренности. В общем, бардак кругом. С грустью понаблюдал за «кардиограммой» доллара. Того вторую неделю уже безбожно лихорадило то вверх, то вниз. Настроения это не прибавило. Решив оставить проверку социальных сетей на потом, запустил старую-старую стрелялку и отправился стрелять по фашистам из ППШ.

Раритет был целиком пройден часам к двум. До встречи оставалось ещё пара часов, но я на всякий случай скинул Эдику сообщение.

«Всё в силе?»

« Да. Подходи к кафе»

«Как обычно?»

«Да.»

Дома делать больше было нечего, поэтому я помыл посуду, которая осталась от завтрака, проверил рюкзак и двинулся на встречу. Решил не ехать, а пройтись пешком. В наушниках что-то играло, продолжая утреннюю тему. Я шел мимо второго гипермаркета, поглядывая на пустые витрины с распечатанными на принтере буквами «АРЕНДА». Последние два года только так и было. Так получилось, что торговые центры стали появляться, как грибы после дождя. При этом каждый хотел как-то выделиться на фоне других и привлечь потенциальных покупателей. В первом была огромная лестница, перед которой стоял фонтан с золотыми рыбками. Правда они очень часто дохли, то ли от плохой воды, то ли от окурков. Во втором, можно было не утруждать себя подъемами – он был сплошь напичкан эскалаторами. Третий щеголял прозрачными кабинами лифтов. А внутри… А вот внутри всё было куда как более прозаично. Первые годы развлекательных центров они радовали модными бутиками, кафе, просто магазинчиками и забегаловками, но когда центров становилось все больше, количество арендаторов капитально не увеличилось. Вот и стояли они теперь заполненные от силы на треть, не зная как заманить к себе ни предпринимателей, ни покупателей. Табличка «Аренда» стала самой популярной вывеской. В погоне за услугами все как-то подзабыли, что товары надо бы производить. А то выходило, что горстка торгашей зарабатывала деньги только для того, чтобы отнеси их другим торгашам. А те в свою очередь спустя несколько часов возвращались к первым. И это при том, что в городе, по сути, не было ни одного производящего предприятия. Мы были самым ярым представителем современного информационного общества потребителей, чья ответственность за себя и ближнего исчезала дальше собственных интересов. Общество с ограниченной ответственностью.

В кафе я пришел гораздо раньше намеченного времени. Хотя с другой стороны успел занять столик до самого часа пик. Вымыв руки в туалете, вернулся на своё место и взглядом подозвал официантку. Это была незнакомая мне по имени девушка лет двадцати. Короткая, под мальчика, стрижка, темно-русые волосы. Выразительные карие глаза улыбались мне вместе с тонкими губами, которые обнажали белые ровные зубы. Я часто попадал на её смену и по возможности старался не обижать чаевыми. Так и зародились наши исключительно формальные отношения по шаблону «клиент-официант».

– Здравствуйте. Сейчас принесу меню.

– Спасибо, не надо… э… – Она услужливо повернулась ко мне небольшой, но упругой грудью, на которой покоился бейджик с именем Лена. – Елена. Можно светлого пива? А меню, пожалуйста, принесите, когда ко мне за столик подсядут. Спасибо.

– Да, конечно. Сейчас всё сделаю.

Она направилась к барной стойке, предоставляя мне возможность понаблюдать за её очаровательным задом, затянутым в черные джинсы. Её мальчишеская красота давала простор для воображения, но в правильное русло его направляла её нескрываемая женственность. Мой взгляд то и дело цеплялся за её тонкую шею и нежные руки, пока она протирала стаканы и бокалы. Пиво налили и принесли практически сразу. Она принесла. Улыбнувшись и поблагодарив её, я стал ждать.

Эдик появился спустя час. В тот момент, когда кафе уже было переполнено, и моя любимая официантка была загружена заказами настолько, что даже не могла улыбнуться мне в ответ, когда разносила заказы.

– Ненавижу детей! – Начал с ходу мой друг. – Привет.

Я пожал протянутую руку.

– А почему ты должен их любить? Ты же педиатр, а не педофил! Ты детей должен лечить! А уж пусть эти их любят. В разнообразных извращенных манерах.

– Шутишь? Ну шути-шути! Я тебя как-нибудь к себе на прием возьму. Как раз пока я буду с мамашами разговаривать, ты будешь детей отвлекать.

– Знаю я твои разговоры! Сплошное склонение к соитию! Старый извращенец!

– Не умничай! Так, что тут у нас? – Как раз в этот момент Лена принесла нам меню. Сама…Нашла минуточку для меня. – Девушка, мясо по-французски, салат с ветчиной и пиво светлое.

– Леночка, и мне всё то же самое.

– Два мяса по-французски, два салата с ветчиной и два пива. – Отрапортовала она, подражая отличнице в школе, записав заказ в свой блокнотик.

– Ну и? – Я вопросительно посмотрел на Эдуарда, когда официантка ушла. – Зачем звал?

– Ой, погоди, дай пива хлебнуть.

– Хочешь, моего хлебни, если совсем невмоготу.

– Спасибо подожду.

Принесли пиво. Эдик жадно выпил половину кружки. Отдышался.

– Фух… Короче. Надо, чтобы ты со мной сходил на прием.

– В смысле?

– В прямом. Посидишь, поддержишь меня.

– Ты же сказал, что я буду детей отвлекать?

– Тут немного другой момент.

– А подробнее? Что натворил? Одинокая мамаша оказалась недостаточно одинокой?

– Если б дело было в мамаше.

– Воу! В папаше?! – Я уже был готов начать ерничать относительно его ориентации.

– В какой-то мере. Надо чтобы ты с ним поговорил.

– А почему я?

– Потому что меня он слушать не будет.

– Так! Стоп! Давай медленно и сначала. Я что-то ни фига не понимаю.

– Надо чтобы ты прикрыл мой зад.

– Это я понял. В чем причина?

– За дочку он сильно переживает! Что непонятно?!

– Так ты что? Дочку что ли… Эй! Ей сколько лет?

– Достаточно!

– Для чего? Для тебя или для уголовного дела?

– Семнадцать ей…

– Эм… Ну… Поздравляю тебя, старый извращенец. Теперь тебя официально тянет на молоденьких.

– Не сме-шно. – По слогам произнес он. Как раз к этому моменту принесли нам еду.

– И когда надо тебя поддержать?

– Завтра. Часа в два.

– Сделаю.  – Я задумался, держа вилку в руке с наколотым на неё мясом. – Блин! Но как! Ей же семнадцать!

– Ей нравится…

– Мда…

Телефон завибрировал на столе, издавая звуки, которые не всякий перфоратор мог извергать.

– Алло.

– Здорово, братишь.

– Привет, милый человек.

– Как твои дела?

– Да все своим чередом.

– А почему голос грустный?

Остаток дня я провел дома, размышляя над поведением моего друга. Он был не прав. Факт. Он накосячил. Но я должен был его поддержать. И сама ситуация меня не радовала.

– Да, есть тут проблема одна.

– Может, помощь нужна? Ты же знаешь. Только слово скажи. Базаров чуть!

– Да я знаю.

– Я в твоем районе сейчас, не хочешь чайку попить?

– Честно говоря, с удовольствием. А то уже всю голову сломал тут себе.

– Ну и давай мы голову вместе поломаем… Кому-нибудь. А свою ломать не надо. Она тебе ещё нужна.

– Через десять минут тогда выхожу.

Я выключил интернет и подхватил свой рюкзак. Наверное, это странно, но я с ним стараюсь не расставаться. Такой стиль жизни. Ну, или просто перестраховка. Всё своё ношу с собой.

Дверь подъезда скрипнула, и я вышел в прохладу августовского вечера. Навстречу вместе с внуком прошла соседка с пятого этажа. Поздоровались. У жителей я был на хорошем счету. Тихий, мирный, непьющий. В общем, такого дворника у них не было никогда.

Во двор неторопливо, скрипя покрышками по асфальту въехала оранжевая KIA. Насколько я знаю, в городе только одна такая. Так что это точно был Лёха.  Не успел он остановить автомобиль, как я открыл дверь и залез внутрь. В кондиционированной прохладе салона меня встретил друг, одетый в горку. Видимо прямо с работы заскочил со мной. Невысокий, коренастый, он напоминал то ли Винни-Пуха, то ли былинного богатыря. И небольшая борода только прибавляла сходства. И глаза. Необыкновенные карие глаза, в которых по твоему отражению, словно режущая кромка клинка гулял стальной блеск. Забыв, что KIA машина нежная, я с удовольствие захлопнул за собой дверь.

– Ты когда перестанешь дверью хлопать?

– Извини, никак не привыкну.

– Давай я тебе сейчас по голове так же хлопну – запомнишь! Дай сожму твою руку, как горло мусору! – на моей руке сжался мозолистый капкан.

– Давай, бородатый! Как ты, брат?

– Да потихонечку, а ты?

– Тоже нормально.

– Поехали, чайку попьем?

– С удовольствием.

Откинувшись на спинку сидения, я почувствовал весь норов автомобиля, когда Лешка вдавил педаль в пол, и мы вылетели со двора. Ехали спокойно, хотя и скорости не сбавляли. Всё-таки его выучка водителя-телохранителя никуда не пропала. Машина бойко ныряла в прогалы потока, останавливаясь лишь на светофорах.

– Лешка молодец! – Расплылся в широкой улыбке водитель, когда на последней секунде пролетел на зеленый свет.

Спустя минут пятнадцать, мы завернули в один из многочисленных переулков, проглотили пару поворотов и остановились на заднем дворе одного из гипермаркетов. Здесь и примостилась уютная чайная, где время от времени мы и коротали вечера.

– Мариночка, нам два молочных чая. – Начал с порога Алексей. – Фух, замотался сегодня с делами. Ну как ты, рассказывай. – Он со скрипом отодвинул стул, расстегнул куртку и уселся.

– Да я нормально.

– Что там у тебя за проблемы?

– Да… – Я демонстративно отмахнулся. – Эдик… такой Эдик! Накосячил там, теперь отвечать не хочет.

– Что-то серьезное?

– Пока не знаю. Завтра пойду разбираться с ним.

– Ну смотри. Если что, я на телефоне. Набери, если потребуется. Сразу подъедем. Во сколько пойдете?

– Вроде как в два дня.

– Угу. – Он закатил глаза. В них что-то нехорошо блеснуло. – Я понял. После встречи все равно отзвони. Даже если все нормально будет.

– Сделаю.

Принесли чайник с чаем и пару чашек. А мы заказали ещё бутерброды со всем, что удастся найти.

Дверь брякнула колокольчиком и в кафе зашли трое. Я сидел спиной ко входу, поэтому новоприбывших я посчитал по взгляду Лёхи. Он слегка кивнул мне и на долю секунды задержал взгляд на каждом, затем отхлебнул из чашки. Шаркая, ребята присели за стол рядом. Нежный, душистый аромат чая тут же был забит весьма крепким перегаром. Я скривился. Худощавый белобрысый парень с выгоревшей напрочь шевелюрой и черными от загара руками подошел к стойке и заказал всей компании водки.

После этого беседа не задалась. Я то и дело отвлекался от разговора, поглядывая на компашку. Уж больно неровно шёл у них диалог. Сначала всё было громко, но довольно мирно. Потом стали доносится возгласы типа: «Я тебя сейчас один ударом убью!» Наконец один из них встал и подошел к нам. Согнувшись на манер Манилова и подобострастно сложив руки на груди, он замялся и тихим голосом спросил:

– Извините, пожалуйста, вы не против, что мы тут отдыхаем?

– Нет, уважаемый, не мешаете. – Лёха отхлебнул.

– Спасибо большое. А то мы сегодня собрались отдохнуть.

– Отдыхайте.

Пьянчушка отошел к своим, разом преобразившись.

– А по нашему делу есть подвижки? – Не сразу вспомнил я про одно наше дело.

– Да пока тишина. Эти уроды воронежские залупаются. Не знаю, что делать. По ходу придется ехать к ним.

– Ну, ты тоже героя боевика из себя не строй. Набери – я подъеду.

– Извините, пожалуйста, – вежливый человек снова возник рядом, – я снова прерываю вашу беседу. Ты хочешь его вовлечь в свои дела? – Лицо его оставалось прежним, но голос был явно нездоровым.

– Что? – Мы переспросили почти одновременно, но было ясно что мужик обращается к Лешке.

– Зачем ты хочешь его втравить в свои дела? Он хороший! Не смей его втравливать! Он хороший. – Дурачок полез на Алексея.

Понимая, чем сейчас всё закончится, я встал из-за стола и направился к стойке, оплатить наш заказ. Не дали попить чай. А за спиной меж тем начинало закипать. Друг мой как можно вежливее и аккуратно постарался избавиться от надоедливого мужика. Сначала словом. Потом он встал и осторожно его отодвинул. Ну так, одной ладонью. Я оставил деньги на стойке, не забыв про чаевые.  Кивнул Марине и встал в проходе, сложив руки на груди. Действо подходило к концу. Лёха стоял спиной ко мне, покорно опустив руки, и смотрел на трех уже порядком пьяных «петухов», которые грозились уложить его в мгновение ока. И всё бы закончилось миром, если бы один из них не додумался послать моего спутника на… В общем едва он закончил, как тут же осел, получив увесистым кулаком в район нижней челюсти. Вырубился сразу. Двое других сначала не сообразили, что произошло, а потом довольно быстро присоединились к своему товарищу. Одному хорошо прилетело в нос – с хрустом и бурой кровью. Второй согнулся пополам от удара под дых.

– Пойдем, драчун. Я расплатился.

– Пошли, братишь. Пока, Марин.

Киа застыла на обочине, растворяясь в полумраке ночи. Фары не горели, внутри тоже было темно. Лишь едва различимый огонек сигареты выдавал сидящего за рулем.

Ненавижу, когда курят в машине. После этого одежду можно смело выбрасывать. А ещё бриться наголо – по-другому никак не выведешь мерзкий запах табака. Но это была не моя машина, а значит и не я устанавливал в ней правила. А вот хозяину явно было в кайф. Он пускал ровные кольца табачного дыма и смотрел куда-то в черную даль.

– Вот такая вот засада…

– Мда…

– А ещё меня на старую работу зовут…

– Киллером?

– Угу. – Он смачно затянулся и заполнил всю машину дымом.

– Сколько людей ты убил?

Он задумался – считал.

– Триста сорок шесть.

– А сколько хороших людей ты убил?

Задумался. Но уже не так долго.

– Троих.

– Как мало хороших людей в этом мире…

Дальше сидели в полной тишине, занимаясь курением – он активным, я – пассивным. В общем, всё было уже сказано.

– Ладно, пойду я до дому.

– Подбросить может?

– Не, пройтись хочу. До встречи тогда. Был рад увидеть.

– Взаимно брат. Набери, не забудь.

Покряхтев, я вылез из машины и пошел вдоль дороги. Киа развернулась и пронеслась  мимо, бибикнув вслед.

– Так вот он пришел не один! И даже не с дочкой – Подвыпивший Эдик активно жестикулировал, явно радуясь тому, что пережил встречу с разгневанным отцом поруганной девушки. – Он ещё половину родственников привел. Там был какой-то дядя, брат, сват… Черт пойми кто! Мне ещё повезло, что Вадим их всех принял на себя. За тебя, Вадь!

Бокал с виски отсалютовал в мой адрес. Я поднял кружку пива в ответ. С нами за столом сидел Иван – наш общий друг. Обладая исключительно армянской внешностью, Ваня был нашим старым, почти что школьным другом. Каким-то чудом сегодня он оказался проездом в наших местах, так что не встретиться мы просто не могли. Тем более тут был такой случай.

– Ну а дальше что?

– А что дальше. Я с ним разговариваю, а сам на этих кошусь. Ну мало ли Вадик не справится. А они смотрят на меня, как на мертвого уже, и улыбаются. Думаю, хана. Поеду я сегодня в лес в багажнике.

– И как же тебе удалось его убедить?

– Да все очень просто оказалось. Дочка его, ещё та … Ну просто нельзя так свободно чувствовать себя в молодой девушке. Реально, словно прорубь рухнул. Да и языком так нельзя научиться орудовать, на бананах одних тренируясь.

– С тебя это ответственности не снимает, старый извращенец! – Это уже я вставил свои пять копеек. Этот дневной «базар» меня сегодня вымотал в край.

– Не умничай. Короче, позвонил я нашему гинекологу, подняли её карточку. Оказалось она живет половой жизнью то ли с одиннадцати, то ли с двенадцати лет. Это просто папка её витает в сельском неведении.

– Весело у вас тут.

– Угу… – Я отхлебнул светлого.

– Ой, не слушай его. У Вадима очередная депрессия.

– Мне просто кажется, что я теряю связь с окружающим миром.

– А, по-моему, ты просто ох**л!

– Просто мне не нужен весь твой экстрим. Я вообще тебя не понимаю. У тебя же невеста есть. Свадьба скоро. Считай самое сладкое время отношений. А ты шуры-муры крутишь со всеми. Ты же, как я понял ещё и с медсестрой  своей гуляешь? Ты же женишься, почти на днях.

– Ну, во-первых, она замужем, так что у нас с ней всё по-честному. Во-вторых, я готовлю палитру, чтобы отношения имели разные тона. Сейчас семейная рутина всю остроту и убьет. А эти походы на сторону и добавят нам нужный накал.

– Не знаю. Мне и семейных страстей хватило. – Не хотелось, а пришлось вспомнить годы «золотые». – И даже в самые тихие дни мне всего было достаточно. Одной мне хватало с головой.

– Тебе тогда сколько было?

– Двадцать три.

– Офигеть! Ты либо буддист, либо знатный пи***бол!

– Я сам ещё не определился. Кстати о буддистах. Вань, а ты же ведь у нас буддист?

– Да. – Иван всё это время молча с улыбкой следил за нашим диалогом. Теперь пришла его очередь.

– Вот скажи мне, буддист, вера твоя она же учит не противодействовать злу. Ведь так?

– Любая религия так или иначе учит не отвечать на зло. А что?

– Но ведь буддизм, можно сказать, самая миролюбивая.

– Ну можно и так сказать.

– Получается, – я начал, наконец, развивать свою мысль, – если я сейчас дам тебе в лицо, ты мне не ответишь? Ведь иначе это будет противодействие злу. Причем злом.

– Понимаешь, у меня КМС по боксу. И я скорее боксер-буддист, чем буддист-боксер. Поэтому я тебе сначала двойку пробью, а потом уже, как и положено настоящему буддисту, прощу тебя. И даже отвезу в больницу.

– Понял. Вопросов больше нет. Сижу, пью пиво.

– Хватит цедить эту дрянь. К нам друг приехал. Закажи виски

– Ладно. Закажу стопку.

– Эй, виски не пьют стопками!

– А я выпью!

Во двор я попал уже часов в десять. Выбравшись из такси, где ещё шумел выпивший Эдик, желающий продолжения банкета, я, покачиваясь, направился в сторону подъезда. Высадили меня не очень удачно – предстояло пройти весь двор. Так что завтра можно будет услышать слухи и домыслы про моё нынешнее состояние. Хотя черт с ним!

Виски и пиво здорово шумели в голове, раскачивая палубу. Первая половина недели выдалась совсем жуткой, так что настроение медленно, но верно катилось все ниже и ниже. Как метко заметил Эдуард – депрессия. Хотя он уже давно, как специалист, поставил мне диагноз: маниакально-депрессивный синдром, как ежедневное состояние души.

С дороги я свернул на дорожки, что вели к подъезду через детские площадки. На одной из них «тусовалась» стайка подростков. Одним словом шпана. От этой шайки несло пивом и сигаретами, то и дело слышался мат и гогот. Именно такие компании обычно и светились в сводка по делу о групповом избиении бомжей или изнасиловании. Повинующиеся стадному инстинкту, эти пацаны сбивались вокруг самого бандитистого и старались во что бы то ни стало, показать себя перед другими. В общем приближаться к ним было опасно. Особенно в состоянии изрядного подпития. В лучшем случае можно было остаться без мобильного телефона и мелочи, что звенела у меня в карманах.

Нацепив на лицо маску бесстрашия и полнейшего безразличия, я направился мимо ребят. Естественно, меня сразу заметили.

– Мужик, закурить есть? – Даже не смогли ничего оригинального придумать.

– Вот я матери твоей расскажу завтра, что ты у бомжей всяких сигареты стреляешь! – Главное для меня было, произнести всю фразу максимально четко. Язык то уже переставал слушаться.

– Здравствуйте, Вадим Сергеевич! – Ответили все дружно, почти по-армейски.

– Привет, шпана! Хулиганите?

– Нет, Вадим Сергеевич. Отдыхаем просто. – Теперь за всех говорил Саня – местный главарь. Ужасно высокий и жутко тощий. Но при этом задиристый и авторитетный.

– Так, парни, – я с облегчением облокотился на детскую стенку, нарочито обратившись именно к мужской части компании. Девчонки тут тоже были, – кто из вас мне оставил на этой лавке позавчера подарки? Насвинячили от души!

– Это не мы, Вадим Сергеевич!

– А кто? Денис со своими головорезами?

– Нет, он тоже не мог.

Я скрестил руки на груди, хоть и вышло не сразу, и с укором посмотрел на ребят.

– Правда, Вадим Сергеевич! Это не мы. Мы же за собой убираем! – Саша демонстративно поставил недопитую бутылку «Балтики» в урну. Интересно, не жалко ему? Или это такой способ доказать, что это не они. Кстати остальные тоже кинули кое-что из мусора в бак.

– Ладно… – протянул я. Действительно, даже сейчас, не смотря на весь шум и гам от компании, вокруг всё было чисто. Ошкурки от семечек плевались в кульки, плевки и окурки сразу отправлялись в урны. Приучил я их всё-таки к культуре. Причем быстрее, чем собаководов. – Только не расслабляйтесь. Чистоту блюсти обязательно.

– Хорошо, Вадим Сергеевич! – Снова ответ прозвучал хором.

– И если кто во дворе чужой ошиваться будет – скажите мне. Надо нам изловить этих хулиганов, что бутылки свои у песочницы оставляют. А то повадятся к нам ходить, потом поганой метлой не выгонишь.

Кто-то поежился. А… Сереня. Да, помню, душевно я тебя проучил в своё время метёлкой. Помнишь, значит. Это хорошо. Очень хорошо. Уроки такие помнить надо. И даже богатые родители не помогли. А точнее ещё и добавили.

В подъезде было, как обычно, прохладно и сумрачно. До энергосберегающих ламп мы пока не дожили. Коптила «лампочка Ильича». Подошел к двери и потянулся ключами к замку. Что случилось потом, так и не понял. Удар холодной молнии по затылку прогнал почти весь хмель. Я отчетливо увидел себя со стороны – стою ровно перед дверью с протянутой рукой, в которой замерла связка ключей. Что не так? Что заставило сердце колотиться барабанной дробью в висках? Что вызвало холодный пот по спине? Я смотрел на причину неморгающим взглядом. Между самой дверью и дверной коробкой был вставлен маленький рекламный календарик. Дверь у меня в квартире деревянная, но подогнана хорошо – щели практически нет, так что кому-то пришлось потрудиться его туда загнать. Даже видна помятость и залом глянцевого картона. И что? А зачем кому-то вставлять календарь мне в дверь? Реклама? Но почему тогда у соседей нет таких же? Уже забрали? Вряд ли. Тогда один-два точно должны валяться на полу. Календарь то воткнут не на уровне глаз или замка, а ниже. Так его проще не заметить. Ещё один довод, что это не реклама. Тогда зачем он? А вот зачем – я прихожу домой, открываю дверь, не обращая на картонку внимания, и роняю её на пол. Вот и сигнал кому-то, что я дома. Кому? И где гарантии, что календарь не вытащит сосед, который шел мимо? Я осторожно опускаю взгляд на коврик, что лежит у меня под дверью. Что хочу увидеть? Крошки от печенья, что может лежать под ковриком. Ничего нет. Совсем. Паранойя? Наверное.

Открыл дверь, решительно зашел внутрь и позволил остаткам хмеля снова завладеть разумом. Густоватый туман окутал мысли, погрузив меня в молоко размышлений. Думал обо всем и ни о чем одновременно. И пока думал, стащил с себя все, кроме трусов, и пошел на кухню. Понаблюдав, как горит «синим цветком» газ, сделал себе большую кружку чая. Сел у окна, выключив свет и вглядываясь в темноту. В полумраке августовского позднего вечера понаблюдал за компанией ребят, что всё ещё шумели во дворе. Видел, как играют светлячки их сигарет, как вспыхивает желтоватой стрелкой пламя зажигалки, подсвечивая всё ещё детские лица. Смотрел на это все и старался подавить в себе дикую панику, что пыталась накрыть меня с головой. Гнал тревожные мысли и воспоминания. Топил нервы в горячем аромате черного чая. Наконец, когда глаза перестали воспринимать картинку, а мозг начал самостоятельно воспроизводить сцены из жизни, решил перебраться на диван, чтобы не сделать сон на кухне своей традицией. Прошлепало босыми ногами по холодному полу в спальню. Постояв пару мгновений в дверях, вернулся на кухню, помыл в темноте чашку, потом отправился в туалет на сон грядущий. И наконец, добрался до своего дивана, где опустился в прохладную сырость запоздалого сна. На то, что диван насквозь мокрый, я обратил внимание не сразу. Лег, полежал, понял, что сыро и только потом услышал настойчивый стук в дверь. Открыл не сразу. Сначала удивленно рассматривал причудливые узоры, что теперь были у меня на потолке. Пытаясь сообразить, что же протекло в спальне у Семена – соседа сверху – прохлюпал сырыми ногами до входной двери, оставляя на полу мокрые отпечатки ступней.