Читать онлайн Синие топи. Территория страсти

Глава 1

Несколько минут мы с Элендаром так и стояли. Моя рука на его шраме, что шел от скулы к подбородку, его ладонь – на моей талии… Близость, от которой бросало то в жар, то в холод и почему-то хотелось вдруг засмеяться. Зачем? С какой вообще стати?

Это удушливое и одновременно отчего-то приятное ощущение его близости… контакта тел… Пускай и небольшого, пускай робкого, почти невесомого…

Я сама уже не понимала себя.

Дроу дышал так, что я отчетливо слышала натужные вдохи-выдохи.

Молчал… Но после его фразы: «Я за тебя умру…» казалось, что между нами сказано все.

Ну или почти все.

И я вдруг ощутила, как же нечестно было применять к нему СИП-25. Острый, как нож под ребра, приступ стыда пронзил и заставил просто окаменеть.

Господи! Что я наделала? Зачем, зачем я обидела такого удивительного дроу?

Зачем я полезла со своими приборами к нему в душу?

Я прикусила губу, осторожно высвободила ладонь, которую Эленар прижал к своему лицу. Он тотчас отпустил мою талию и медленно сделал шаг назад.

– Мне нужно кое в чем признаться… тебе…

Я смотрела в его глаза – желтые, с окаймлением коричнево-золотистого, в посерьезневшее лицо, и… слова застревали в горле. Катались на языке, но никак не желали срываться наружу.

Я так и сяк крутила в голове признание, думала – как подать и как лучше будет все объяснить. Но хорошо все-таки не получалось.

Как ни крути – один фиг.

Я совершила то, чего делать не следовало.

Да, это было не ради того, чтобы управлять дроу. Не ради шантажа или чего-то подобного… Совершенно не ради выгоды и вовсе не из желания надсмехаться над его чувствами, истинностью. Совсем не из женской гордыни, вовсе нет…

Однако это крайне мало что изменяло…

Элендар изучал мое лицо: внимательно и пытливо, не моргая и практически не шевелясь. Я мало встречала существ, которые были способны вот так замереть.

Затем, когда молчание стало совсем нарочитым, навязанным и неприятным, аж в ушах будто стало звенеть, тихо спросил:

– Жалеешь о том, что совершила?

– О чем? – я удивилась.

Неужели он догадался? Но как? Он не мог видеть прибор! СИП-25 совсем маленький, и я прятала его внутри тумбочки!

Элендар быстро сглотнул и ответил:

– О поцелуе.

Я аж выдохнула и помотала головой.

– Нет. Совсем нет.

– Тогда в чем же дело?

Его рука словно бы инстинктивно потянулась к моей талии, легла туда и приблизила меня к дроу опять. Я не могла противиться – ноги сами шли навстречу Элендару. Будто все во мне стремилось к нему…

Я набрала в легкие воздуха, собираясь выпалить все на едином дыхании. Однако запнулась на первом же предложении.

– Я использовала СИП-25… Ну, чтобы… в больнице… когда ты приходил… Короче… я этим совсем не горжусь… Не знаю, как оправдаться… как объяснить…

Слова и оправдания выскакивали как попало. Я и сама толком не знала – что стоит говорить в таком случае, как следует говорить о подобном… Растерялась и совершенно опешила.

Было та-ак стыдно, и настолько неловко! Я даже не могла взглянуть в ясные, пронзительные глаза дроу.

– Ах, это-о… – он неожиданно отмахнулся, и в голосе промелькнуло сильное облегчение. Словно Элендар, действительно, ожидал, что я пожалею о горячем касании наших губ и остальное его уже не так беспокоило. – Как будто ты сама, без прибора, не знала, как я к тебе отношусь! Разве женщине нужна специальная аппаратура, чтобы понять, что мужчина ей одержим? Это уже что-то новенькое, странное… Ты же не девочка. Ты все видела и все понимала… СИП-25, так СИП-25, уж если тебе это было так нужно… Ты же фанат этих игрушек, приборов. Доверяешь им больше, чем окружению. Но, Лиа… Иногда все значительно проще… Я своих чувств не скрывал.

Я, наконец-то, нашла в себе силы снова поднять взгляд на Элендара. Дроу смотрел в лицо и чуть улыбался.

Вдруг еще сильнее меня притянул и сказал просто:

– Да. Ты моя истинная пара. Я люблю тебя с того момента, как увидел на общем собрании. Ты меня тогда вообще не заметила. Ты говорила о работе нового реактора, о том, что должен делать персонал станции и о том, какая на нас лежит ответственность. Огромная, для кого-то – неподъемная и таким лучше сразу уволиться с ЭЭС. Я помню все. Хочешь еще процитирую?

– Ты там был?!! – ошарашенно протянула я.

Элендар чуть усмехнулся – показалось не особенно весело и даже с оттенком горечи, что ли…

– Да, – выдохнул тихим эхом.

– Я не помню… – прошептала я.

– Ты меня вообще не заметила. Ты так азартно, завораживающе, с блеском в глазах рассказывала о науке, а предназначении энергетической физики и обо всем таком. Тебе там ни мужчина, никто не был нужен. Ты казалась такой увлеченной, будто живешь в своем этом физическом мире… А я… я не заметил никого, кроме тебя…

– И ты ни разу ко мне после этого не подошел? Я работаю на станции уже больше года! – поразилась я.

– Я не мог, не имел морального права.

– Ты все еще про шрамы и возможность стать чудищем? – теперь уже я, кажется, улыбнулась с оттенком «вот же, дурашка».

Элендар, наоборот, посерьезнел, нахмурился и произнес:

– Да. И не только… Видишь ли… Я выходец из влиятельного аристократического рода. Я был первенцем и наследником… Но после пятидесяти с лишним лет в Топях… я больше никто, и мне нечего тебе предложить… Даже, если бы я и вылечился…

– Нечего? – я усмехнулась. – Ты серьезно? Ты теперь служишь на ЭЭС! Это самая лучшая работа на всей планете! Мы даем энергию эльфам, дроу, оборотням, оркам и людям. От нас зависит, будет ли у них комфортная жизнь! От нас зависит прогресс! Это ты понимаешь!

Он кивнул:

– Ты прекрасна, словно богиня, когда говоришь о подобном! Именно такой я и увидел тебя впервые…

Я же на кураже продолжала:

– И ты вполне можешь добиться повышения, пройти курсы энергетической физики, начать эксперименты в связке со мной. Это же потрясающе! Это то, чему стоит посвятить жизнь! И заниматься этим… разве это не самая высокая честь? Когда подлечишься и…

– Если подлечусь…

Он мягко улыбнулся и сказал с придыханием:

– Ты… такая невероятная, Лиа. Когда говоришь о науке – просто вся светишься. Словно солнышко. Смотрел бы и смотрел… Не отпускал… Не отрывался от тебя. Но мне нельзя… Причины я уже объяснил… Это неправильно, нехорошо. Прежде всего, для тебя…

Он говорил одно, а делал – другое. Сильнее притягивал, прижимал, и дышал так, словно бежит уже несколько часов, причем, с максимальной для себя скоростью.

Я обняла дроу за шею и чуть прильнула сама…

Ух-х! Это было та-ак горячо! Это было как… сложно описать… Как прыгнуть в пропасть, зная, что там батут, но все равно в ужасе, в панике коснуться его стопами и взлететь… воспарить… высоко-высоко…

Элендар шумно выдохнул и рывком подхватил меня на руки…

Вдруг сам впился губами в губы и… принялся целовать… взахлеб, горячо, с каким-то надрывно-щемящим ощущением… моя, хочу, заберу, несмотря ни на что.

И меня настолько это все проняло, что я ответила так, как сама от себя не могла ожидать. Я в этом мире жила уже не один год, и никакие романы не привлекали. Меня так захватил процесс объяснения магии научно, применения всех этих сил, энергий, частиц для получения электричества, создания всяких приборов, облегчающих быт… Это было невероятно, улетно, волшебно! Как прикоснуться рукой к звезде, и не обжечься. Как проникнуть в самые большие тайны Вселенной, и ничем не поплатиться за это…

Я и на Земле работала ученым какое-то время. Вернуться в науку, и заниматься чем-то таким – удивительным, новым, совершенно невероятным, по сути, но при этом настолько объяснимым, реальным… Это было больше, чем я могла ожидать. Сыновья тоже увлеклись – вначале учились и работали параллельно… Теперь же мы делали одно дело…

Мне было совершенно не до отношений. И до недавнего времени, до катастрофы на реакторе, я ни за что не поверила бы, что рядом с мужчиной испытаю то, чего не чувствовала даже при пилотном запуске ЭЭС. Когда, казалось, у меня внутри взрываются фейерверки. Когда чудилось – даже солнце стало светить ярче. И такие пузырьки эндорфинов бурлили в крови, что хоть пой, хоть пускайся в пляс, хоть кричи.

И мы кричали – на драйве, на кураже, обнимались и поздравляли друг друга.

Но сейчас, здесь, рядом с Даром, я испытывала нечто куда более… не знаю… глубокое, что ли… Оно проникало в самое сердце, в душу, в каждую клетку, а не только звенело в мозгу чистой победой разума над природой, над псевдомагией и над ложными убеждениями местных.

То была победа, а это… это было то, чему я пока не нашла имени, не нашла слов, чтоб его описать. Но оно захватило, пропитало насквозь и заставило чувствовать еще сильнее, еще больше. Я словно стала легкой, как перышко и сильной, как солнечный ветер…

Мы целовались и целовались внутри купола, прижимаясь разгоряченными телами.

Я опять могла посчитать пульс дроу совсем не там, где положено это делать.

Он то и дело меня слегка поправлял, чтобы не сильно задевать внушительным свидетельством собственного желания…

Но потом все равно вдруг прижимался и даже вжимался…

Дрожал и слегка рычал, словно большой кот…

Это было как… не знаю… прыгнуть из самолета без парашюта… Без страховки, без понимания – что же дальше…

А потом… войти в теплые морские волны, потому, что оказывается – море-то совсем близко…

Дроу снова вжал меня в стену и аккуратно пристроился между бедер.

Вдруг осторожно, но ловко, умело, словно тренировался не раз и не два, скользнул рукой по защелкам на комбинезоне… встроенным для того, чтобы быстро раздеться. Одежда будто бы «разошлась» на мне, без расстегивания молнии впереди. Теперь только ноги и руки оставались в штанинах и рукавах… Словно пушинку удерживая меня на весу, Элендар провел рукой по груди, по животу… и чуть ниже…

– Ты такая… совершенная… потрясающая… моя госпожа… моя истинная…

Прошептал рвано и… вдруг начал ласкать там, куда уже очень давно не проникал ни один мужчина.

Я должна была остановить это безумие в зоне для отдыха.

Но не могла.

Никак. Ни за что! Никогда!

Выгнулась, подставляясь, немного раздвинула ноги, и дышала, дышала, дышала…

Элендар знал, как нажимать, как гладить и как стимулировать.

Каждое его движение отзывалось в моем теле каскадами наслаждения.

Он играл на моих чувствительных точках, местах, как гениальный музыкант на своем инструменте. Не ошибаясь, не сфальшивив ни разу.

И я летела, плыла, парила, не чувствуя веса тела, не ощущая ничего, кроме этого ядреного и медового удовольствия, которое захлестывало, накрывало и накрывало.