Читать онлайн Так много «иногда»

Глава 1

Мы с Егором дружим с самого детства. Вместе в одном детском саду, в одной школе, хоть и в разных классах, что совсем не мешало нам дружить, естественно, вместе в универе на одной специальности и в одной группе.

По многим жизненным аспектам, взгладям, вкусам и прочим параметрам для сопоставления, мы были как сиамские близнецы, более одинаковых людей в этом плане, пожалуй трудно было бы отыскать.

Естественно нам и девушки нравились тоже похожие, что часто вставало непреодолимым препятствием для нашего с ними общения. Поскольку каждая из них нравилась нам обоим, то мы, чтобы не ссориться, просто игнорили их. Вот таких два соседских мальчика выросли в двух молодых, не без скромности сказать умных, амбициозных и обаятельных молодых парней.

– Привет, Сашка , – кричит Егор, врываясь в мою комнату, как ураган. – Угадай, кто едет на семинар по финансовым рискам и будет выступать с докладом?

– Даже не знаю, – отвечаю я, закатывая глаза, но всё же улыбаясь уголками рта.

– Ничего от тебя не скрыть, – улыбается он и плюхается рядом со мной на диван, где я сидел с чашечкой любимого кофе и ноутбуком, пытаясь написать вступительную речь доклада.

– Егор, блин – вскрикиваю я, когда мой горячий и ароматный напиток, налитый в любимую кружку, выплëскивается на ноут и на меня.

Секунду сидим в полном бездействии, а потом приходит осознание произошедшего и мы в панике пытаемся спасти ситуацию. Я перевернул ноут, чтобы вытряхнуть из него кофе, не обращая внимания, на то, что он огненно-горячий и обжигает мне ноги. Мой друг пытается спасти мои коленки, стряхивая с шорт, которые от горячего и сладкого кофе прилипли к моим ногам, остатки напитка. При этом мы оба кричим, машем руками и, по-моему, он успевает выругаться матом, что ему не свойственно ни в какой ситуации.

– Не надо, перестань, – отстраняю Егора от себя и пытаюсь усадить на диван. Он упирается и настаивает на продолжении моего спасения, видя раскрасневшиеся ноги.

В этот момент в комнату влетает моя старшая сестра, закутанная в белое махровое полотенце, и ошарашено смотрит на нас. Я вижу её обеспокоенно-ошарашенный вид и начинаю видеть картину её глазами.

Представьте себе ситуацию: вы спокойно принимаете душ, собираясь на свидание с парнем своей мечты, предвкушая все приятные события, которые это мероприятие может предоставить. И вдруг в комнате, где сидит ваш брат, слышен шум, крики и ругань матом. Естественно, она, выскочив из душа и накинув впопыхах на себя полотенце, врывается в комнату. А тут такое: брат, в мокрых шортах, отталкивает от себя лучшего друга, которой наклонившись к его бедрам, сидит на коленях на диване, и трогает его практически за промежность.

– Да что это блять такое здесь происходит? – максимально гневно и громко кричит Настя.

Она не церемониться в выражениях и действиях, оттаскивая Егора от меня. В этот момент с неё падает полотенце, а она, не обращая на это никакого внимания, продолжает отталкивать моего друга и останавливается лишь, когда тот оказывается в паре метров от меня.

– Прекрати, Настя, ты всё не так поняла, – кричу я. – Я облился кофе, а Егорка спасал меня от кипятка, – добавил я уже спокойнее и тише, надеясь, что обстановка немного разрядится.

Некоторое время мы втроём смотрим друг на друга в полном безмолвии. Я поднял полотенце и стал укутывать им сестру, которая сверлила гневным взглядом моего лучшего друга.

– Тогда какого хера тут так орать, что в ванной зеркало дребезжит от вибрации?! – гневно выругалась Настя и потащила меня за руку в душ. Там, поставив меня под струю прохладной воды, она сказала приказным тоном: «Стой тут и охлаждай конечности».

– Как ты тут? – Егор шмыгнула в ванну, пока Настя пошла в комнату, чтобы одеться и перевести дух.

– Да вроде норм. Больше никогда не прикоснусь к горячему в твоëм присутствии.

– Зато я теперь могу всем говорить, что мой «горячий парень», как бы двусмысленно это не звучало – парировал Егор, улыбаясь при этом до самых ушей.

– Хихикают они тут, – Настя зашла к нам. – Егор, прости, я не должна была так реагировать, я, кажется, перестаралась с гиперопекой. При этом она приобняла его за плечи и поцеловала куда-то в затылок. – Ты же знаешь, у меня есть триггеры, которые срывают мне крышу, – этими словами она удалилась из ванной.

– Кто это сейчас был? – я удивлённо уставился на друга.

Настя раньше никак не проявляла чувства к другим людям и уж тем более не прикасалась ни к кому, она такая была с самого детства.

Мы решили пойти посмотреть, что там с ноутбуком и с нашей речью для конференции. Кофе, конечно, залил всю клавиатуру, и ноутбук не реагировал ни на какие наши действия по его включению.

– Сань, не расстраивайся, я тебе свой отдам, а этот в ремонт отнесу, может его ещё можно воскресить? – Егор расстроился больше меня.

– Переоденься во что-нибудь сухое, сейчас Игорь за мной зайдëт, не хочу, чтобы он видел твою подмоченную репутацию, – сказала сестра, заглядывая ко мне в комнату. – И кстати, он хорошо разбирается в компах, я отдам ему ноут, пусть посмотрит, – крикнула она откуда-то из коридора.

Переодевшись и зайдя в комнату, я обратил внимание на друга. Он сидел на диване и с очень задумчивым видом смотрел куда-то в окно.

– Я пялился на Настю, – ответил он на мой немой вопрос. – Когда она оттаскивала меня от тебя и после, когда стояла посреди комнаты обнажённой, я не мог отвести от неё взгляда. Ничего прекраснее я в жизни не видел. Она такая стройная, высокая и сексуальная.

Он всё говорил и говорил о своëм возбуждении от вида моей сестры, а я не знал, как на это реагировать, я был в полном ступоре.

– Заткнись, – закричал я, затыкая уши руками. К таким откровениям друга я не был готов. – Я не хочу этого слышать. Ты с ума сошёл?

– Да что за день сегодня такой? Какого хера вы опять орëте? – Настя с такими же криками ворвалась в комнату. У вас переизбыток дружбы, что ли случился? Ещё хоть звук от вас услышу, поставлю по углам, думать о своëм поведении! – она хлопнула дверью и ушла в свою комнату.

В голове не укладывалось, как такое могло случиться, что мой лучший друг, с которым мы залипаем на одних и тех же девчонок, вдруг разглядывает мою сестру, которая знает его с пелёнок.

– Саня, я же не буду ей об этом говорить, я же всё понимаю. Я сам в шоке от этих мыслей.

В ответ на это заявление, я сверлил Егора гневным взглядом, сжимая кулаки от нарастающей ярости.

Тут раздался звонок в дверь, пришёл Игорь.

Настя, как и обещала, отдала мой убитый утренним кофе ноутбук Игорю, который явно не горел желанием потратить на его воскрешение свой выходной. Но деваться ему было не куда, когда Настя встала перед ним на цыпочки и стала нежно целовать в губы и шептать, что он самый-самый.

На моё удивление Егор смотрел на всë происходящее с недовольным видом, а на его лице было негодование и ревность. Он и раньше видел мою сестру в компании парней. С Игорем они встречаются относительно недавно, но он очень добрый, внимательный и, конечно же, красивый. Сестру явно тянет к нему, и она этого не скрывает.

Настя с Игорем уехали к нему, чистить и чинить ноутбук. Егора я отправил домой за его ноутом, надо же написать уже эту речь к докладу и приготовить презентацию.

Глава 2

Пара тянулась томительно долго, был профильный, но очень скучный предмет по антикризисному управлению предприятием. Точнее не сам предмет был таким уж не интересным, а скорее преподаватель, которая его нам пыталась преподавать. Ольге Николаевне, женщине средних лет, как мне тогда казалось, и не менее средней полноты, достался этот предмет в нагрузку, когда основной педагог стремительно вышла замуж и не менее стремительно ушла в декрет в самом начале учебного года.

Следующей парой был тот самый предмет, на котором мы с другом с блеском защитили проект по финансовым рискам биржевых операций и были за это вознаграждены поездкой на студенческую конференцию в Сочи. Когда я зашёл в аудиторию немного опоздав, то заметил, что Егора нет, чему я был очень удивлен, он раньше не прогуливал и вообще очень серьёзно относился к учëбе.

– Извините, можно войти? – спросил я, заходя.

– Конечно, конечно, Александр, проходите. – Егора не будет на нескольких ближайших парах, он предложил сольный проект для конференции и я отпустил его в библиотеку готовить материалы, – ответил мне Юрий Анатольевич, увидев мой растерянный взгляд.

Я прошёл на своë место, в душе радуясь, что не придётся видеть Егора до конца дня. Но было и обидно, что наша дружба рушиться вот так просто, без всяких видимых оснований. Ведь я же где-то в глубине души понимал, что эта чушь про голую Настю и «хотелки» Егора просто бред какой-то. Не бывает так, что парень бегает в поисках девушки своей мечты, а в итоге пялится на обнажённое тело моей старшей сестры, которая ему тоже как сестра, и пускает слюни. Я решил, что надо ещё раз с ним поговорить, тем более что надо вернуть ему ноут, потому что чудо-Игорь отремонтировал мой и даже восстановил все файлы.

– А сейчас, проведём небольшую проверочную по пройденному материалу, – громко произнëс преподаватель, чем вызвал некоторое негодование студентов.

Но тут же в аудиторию зашла секретарь и попросила Юрия Анатольевича подойти в другую аудиторию, где его группа срывала очередное занятие. На что он явно выругался в душе и с видом полного бессилия пошëл разбираться с пятикурсниками.

– Куприянов, не успел Вам ещё сказать, что теперь Ваш куратор по конференции Яковлева Ольга Николаевна, – выходя из аудитории, сказал он. – Идите к ней и покажите презентацию, а остальные свободны.

– Можно? – спросил я, заглядывая на кафедру финансов и фондового рынка.

– Проходите, Александр, я ждала Вас чуть позже, после уроков, но раз уж пришли, давайте начнëм, – вот такой не радостной речью встретила меня в своëм кабинете Ольга Николаевна. Она сидела за своим огромным столом с очень уставшим видом, а лицо не выражало особой радости от того, что ей ещё и меня в нагрузку накинули. Волосы, как всегда, собраны в хвост, полное отсутсвие макияжа и какой-то «старушечий» бесформенный костюм чёрного цвета, под которым она явно пыталась спрятать свои лишние килограммы. Вот только ярко-зелëные глаза выбивались из общей картины её усталого вида. Они как будто светились изнутри каким-то еле заметным тлеющим угольком.

– Я так рад, что поеду именно с Вами, вы такой уважаемый преподаватель и авторитетный специалист по финансам, – я пытался хоть как-то расшевелить это болото, в которое я увяз. С ней было невыносимо тяжело находится рядом, она угнетала своим равнодушием и полной апатией к донесению учебной информации до студентов.

– Не надо громких слов, Куприянов, начинайте уже, – с нетерпением в голосе ответила она на мои комплименты.

Пока я битый час распинался перед ней со своим докладом, который она должна была не только выслушать, но и при необходимости откорректировать, она бесконечно смотрела на часы и с кем-то переписывалась в телефоне. При этом когда она всё же поднимала на меня взгляд, она с такой жадность впивала его в меня, как будто всматривалась в каждое моë слово и явно разглядывала меня. Она даже не разглядывала, она прямо пялилась на меня, каким то хищническим взгладом, залипала и казалось, что вот-вот пустит слюну. Я был немного обескуражен и смущён, меня раньше не рассматривали так пристально женщины. Такое трудно сопоставимое поведение раздражало меня. Я не мог понять: продолжать свой доклад дальше или уже плюнуть на всë и уйти?

В итоге всё же закончив свой доклад, я схватил ноутбук, бумаги и вылетел из кабинета, громко хлопнув дверью. Она меня так выбесила, что на приличия ни сил, ни терпения уже не осталось. Я шёл по коридору в библиотеку, матерясь себе под нос о этой несносной преподавательнице и её абсолютным безразличии к чужим трудам и стараниям.

Дойдя до библиотеки, я привёл мысли в норму, выпрямил спину и гордо шагнул за порог, желая показать Егору, что у меня и без него всё отлично.

– Вот, забери, – гневно рявкнул я и протянул ему ноутбук.

– Давай поговорим, я не хочу вот так терять лучшего друга, тем более из-за какой-то бабы, но…

– Ты совсем охренел? Ты мою сестру назвал «какой-то бабой»? – выпалил я, перебивая его на полуслове. Знаешь, я сейчас больше часа распинался перед своей новой кураторшей проекта, а это сука даже бровью не повела, сидела, пялилась в телефон и зевала от скуки. Так что я на сегодня уже наговорился. И с тобой нам разговаривать не о чем.

Егор, выпучив глаза, смотрела куда-то мимо меня через плечо и явно нервничал. Я обернулся. За спиной у меня стояла Ольга Николаевна, как всегда с каменным выражением лица, и протягивала мне какие-то бумаги.

– Вот, Куприянов, мои заметки к вашему докладу, будьте добры исправить до завтра и показать мне.

В моём сознании всё перевернулось, сердце не то чтобы упало в пятки от страха, за всё только что сказанное, оно вообще остановилось.

– Простите, Ольга Ник…

– И для справки, Куприянов, эта сука даже бровью не повела, потому, что год назад у неё был инсульт, лицевой нерв защемило, и часть лица онемела.

Она развернулась и ушла, а я так и стоял и не мог поверить в происходящее. Мне было стыдно за своё несносное поведение, я не знал, как завтра показаться ей на глаза, а уж тем более защищать доклад.

– Да, друг, влип ты…

Глава 3

Как вышел из универа, уже не помню. Помню, что брёл домой, как приговорённый к расстрелу. Мысли в голове метались, как птица в клетке. Когда пришло осознание, что я не только матом, но и во всех красках выругался об одном из самых авторитетных и титулованных преподавателей нашего университета, так я ещё и умудрился задеть её за больное. Почему никто в универе никогда не говорил о её здоровье? Ведь постоянно шушукаются о преподах: кто с кем из них дружит, кто кого терпеть не может, да даже кто с кем спит. А тут такое и тишина. Если бы я знал, я бы никогда себе так не позволил с ней общаться, а ещё и дверью хлопнул…

Стакими тяжёлыми мыслями я шёл по усыпанному первой пожелтевшей листвой тротуару, пытаясь пинать листья и выместить на них свой гнев на самого себя. А сердце сжимается от тревоги и страха. Мысли мелькают между желанием немедленно прийти на помощь и внутренним мучением, зачем ей такой защитник как я? Конечно же, в таком состоянии, я не обратил внимания на чёрный представителький Мердесес S-класса, проехавший мимо меня. А в нём на пассажирском кожаном сиденье сидела Ольга Николаевна, печально и без особого интереса смотревшая в окно.

«Несносный мальчишка, – думала она в этот момент, – несносный и такой желанный. В последнее время она вообще много времени проводила в мыслях о Саше. Его светло-русые волосы до плеч, всегда так небрежно уложенные, манили её. Его тело говорило о физической силе и мужественности. В его взгляде она видела уверенность, а в каждом движении – энергию молодости, которой так не хватало ей сейчас. Он распалял в ней угасшую страсть и желание обладать, которые около года назад, она спрятала в такие потаённые уголки души, что сама уже забыла о них.

Внутри неё крылось непреодолимое противоречие, когда в голове возникают мысли о грани, за которой скрывается порочность.Ольга уже еле ощущала, ту тонкую нить, что разделяет профессиональную этику и искушение, она желала того, что сама себе когда-то запретила».

– Там в комнате Егор, – как-то виновато сказала сестра, – в общем я его впустила, вам надо поговорить. И он мне всё уже рассказал, я не в обиде, не убивай его, он хороший, – добавила Настя.

Вот только этого мне ещё не хватало.

– Что ты рассказала Насте о нашем разногласии? – сейчас этот вопрос меня интересовал куда больше, чем моë будущее в универе.

– Ну, что я мог рассказать? Сказал, что просто немного недопоняли друг друга. Я не буду никак лезть к твоей сестре с разговорами, разглядываниями, подарками и прочей любовной лирикой. Ради нашей нерушимой дружбы, я пойду на любые жертвы. Я между прочим, не с пустыми руками мириться пришёл, пойдëм на кухню, там Настя уже, наверно, всё приготовила.

На кухне нас ждал накрытый стол. Егор заказал мою любимую пиццу, бургеры и картошку фри, а себе и Насте суши. А ещё по бутылочке рома и мартини.

– Нет, нет и нет, – я замотал головой. Я не могу, мне кучу материала переделать надо, Яковлева с меня три шкуры спустит, если до завтра всё не переделаю.

– Ничего она не сделает, – сказала сестра, которая тоже у неё училась в университете и та, даже была у неё куратором группы. Она только с виду гордая и строгая, а на деле вполне снисходительна к нерадивым студентам. Ну, пожурит немного и сама же поможет всё сделать, уж я то её знаю. Сама этим пользовалась неоднократно. Знаешь, раньше она была весëлая и беззаботная, на лекциях шутила и разговаривала со студентами, как с равными, даже иногда на слэнг переходила. Как наш куратор, она часто таскала нас по всяким музеям, выставкам, театрам, а однажды в бар с нами пошла. Она – это моë лучшее воспоминание об учëбе в университете.

– А что ты знаешь про инсульт? – робко спросил я, как-будто Ольга Николаевна могла услышать мой вопрос.

– А вот этого я не знаю, для меня самой эта новость была шоком. Когда Егор рассказал, что случилось в библиотеке, я пообщалась со своими бывшими одногруппниками, никто не знает, что случилось, даже староста, а они были с ней очень близки, я бы даже сказала, как подружки. Но ты сильно не замарачивайся, раз она на рабочем месте, значит не всё так плохо.

– Давайте уже выпьем, – взмолился Егор, – и есть очень хочется.

Родители до поздней осени жили на даче и нашим дружеским посиделкам никто не мог помешать со словами, что уже поздно и завтра нам с Егором на учёбу, а Насте на работу. Мы просидели за праздными разговорами до поздней ночи, выпили весь алкоголь, а Настя даже разрешила покурить прямо на кухне, хотя мы с Егором не увлекались этим, но иногда, что не запрещено, то можно.

Глава 4

Естественно, на утро от вчерашней бровады относительно, того что всё будет хорошо и само собой всё разрулится, не осталось и следа. Мы ввалились с Егором в аудиторию со звонком, который пронизывающей болью отозвался в моей голове. Как на зло первая пара была у Ольги Николаевны. Я, пряча глаза, прошёл в аудиторию с ужасом обнаружив, что нас объединили с другой группой и все парты заняты. Осталась только одна прямо напротив стола преподавателя.

Матерясь с душе и проклиная Егора с его манерой примерения, я сел на уготованное судьбой место. Ольга Николаевна смотрела на меня пристально, пока я на полусогнутых тащился до парты. Сказать, что мне было стыдно и я готов был провалиться сквозь землю, это не сказать ни чего. Всю пару я только и думал, что скажу и как буду извиняться перед ней за своë поведение. Периодически я поднимал на неë свой виноватый взгляд, но к моему удивлению не видел в её взгляде ни злобы, ни презрения, а только грусть в тëмно-зелëных, как редкий изумруд, глазах. В отличие от меня друг имел бодрый вид, как будто только из отпуска вернулся. Ненавижу себя, за то что не умею пить.

– Куприянов, – раздался мягкий голос Ольги Николаевны прямо у меня над ухом. От неожиданности я подпрыгнул на стуле. Я поднял на неё глаза с видом побитого котëнка. Урок окончен, – добавила она, – можете быть свободны.

– Простите меня, пожалуйста, – только и смог выдавить я и ретировался с глаз долой.

После пар мне предстояло опять вернуться к ней и покаяться какой я нерадивый студент и что я совсем не выполнил её задание. Я понимал, что очень виноват перед ней, но я не понимал её отношения после всего этого ко мне. Любой другой преподаватель уже устроил бы выволочку к декану или ректору, завалил кучей трудновыполнимых заданий, завалил бы вопросами у доски перед всеми студентами и ещё отыгрался бы на экзамене.

Нам так часто встречаются злопамятные люди, что когда иногда видишь доброго и понимающего человека, это пугает и приводит в смятение. Мозг начинает сочинять кучу сценариев гнева обиженного тобой человека, в голову даже не приходит мысль, что тебя могут просто простить, даже если ты этого не просишь и не ждëшь.

С тяжëлым сердцем и камнем на душе я дождался окончания пар и пошлёл сдаваться Яковлевой. Егор хотел пойти со мной, как группа поддержки, но я отправил его домой.

– Добрый день, Ольга Николаевна, можно? – приоткрыв дверь в аудитою, спросил я.

– Да, Куприянов, я только тебя и ждала, – с какой-то грустью произнесла она в ответ, тяжело вздохнув при этом. Она стояла бёдрами облокотившись на свой стол, скрестив руки на груди.

Ноги мои подкосились, чувство вины усилилось и я кое-как вполз за парту напротив её стола, где я сидел, пряча от неё глаза всего пару часов назад.

На улие была пасмурная сентябрьская погода, проникающая своей серостью прямо в большие окна большой и пустой аудитории. Лишь одинокий лучик света врывался в эту пустоту, играя на стене и добавляя немного тепла.

– Ну, показывай, свою презентацию, – с нетерпением сказала она, – я тут до вечера сидеть не намерена.

Так странно было слышать и видеть, как она это говорила. Лицо не выражало никаких эмоций, а голос был добрым и очень уставшим. Я потупил взор, уставился глазами в парту не зная что сказать.

– Не готов?

– Нет.

– Тогда иди, готовься, надеюсь, что завтра ты представишь мне свой проект в полной красе.

– Что? Так просто? – я не верил услышанному.

– А что ты хочешь, чтобы я тебе сказала? Хочешь, чтобы я кричала? Это ничего не изменит. Она подошла к столу и стала собирать личные вещи в сумочку, давая понять, что разговор окончен.

– Как вы можете быть такой равнодушной, даже когда Вас откровенно ни во что не ставят?! – закричал я, сам того не ожидая. Разве Вас не бесит, что я обозвал Вас, проигнорировал Ваши ценные указания, да ещё и с похмельем пришёл на занятия?! На Вашем месте я вышвырнул бы такого студента не только из аудитории, но и из универа.

– Для меня это ничего уже не изменит, а тебе жизнь испортит, я не хочу брать такой груз на себя. И так уже много взяла, – совсем тихо себе под нос добавила она.

Я еле расслышал последнюю фразу, но сердце сжалось от того, как она её сказала. Сколько боли было в этих словах. Мне почему-то вдруг захотелось подойти и обнять её, прижать к себе так сильно, чтобы выдавить из неё эту грусть и печаль, чтобы увидеть её такой, как рассказывала сестра. Я пошёл на выход в сторону двери, но кинув на преподавательницу нечаянный взгляд, увидел, что по её щеке катиться слеза. Тут уж никакая сила во Вселенной не могла помешать мне обнять её.

Я резко развернулся в её строну, она заметила меня, когда я почти вплотную подошёл к ней. Она смотрела на меня в полном замешательстве и бессилии что-либо сказать. Обняв за плечи, я прижал её к себе, она не сопротивлялась, ничего не говорила. Она затихла и мне стало так легко на душе, я стал шептать ей в ухо, что я не хотел её оскорблять, расстраивать и вообще-то хотел подготовиться к сегодняшней встрече, но под давлением обстоятельств не смог. Так себе оправдание конечно, но это всë, что я тогда мог сказать.

Она хотела обнять меня в ответ, но я почувствовал, что левая рука не слушается её, скользит по моему плечу и обмякшим бревном падает вниз, скатываясь по моей руке. Она вдруг резко оттолкнула меня, взгляд вдруг стал гневным, но только на долю секунды. Она отошла от меня и продолжила молча собирать вещи в сумочку, но только одной рукой было не удобно. Я бросился помогать ей, хотя и боялся, что она меня прогонит. Как же я ошибался.

Когда она стала закрывать дверь на ключ, то никак не могла попасть в замочную скважину дрожащей рукой. Я подошёл сзади как можно ближе, но не касаясь её своим телом, одной рукой слегка приобнял её за талию, а другой обхватил её трясущуюся руку и уверенно направил ключ в замок. Как я решился на такой поступок, я не понимал, был в состоянии афекта. Но даже в таком состянии я отчётлило слышал её прерывистое дыхание и учащенный пульс. Она с благодарностью во взгляде приняла мою помощь. А я не придумал ничего другого, как предложить отнести ключ на вахту. Она дождалась меня на улице.

– Пойдëм я подвезу тебя домой, – предложила она и указала на авто стоящее у входа. Пойдëм, не бойся, – чуть смеясь сказала она, – я не зарулëм, у меня водитель.

– Мне не хочется отвлекать Вас от дел, я доберусь сам, – ответил я.

– Какой ты скромный, Александр, но тебе это не поможет. Не могу позволить, чтобы ты промок, попав под дождь, а он точно скоро начнëтся. Видя мою нерешительность, она подошла, взяла меня под руку и мы пошли к машине. Водитель уже встречал нас и открыл ей дверцу.

Глава 5

– Здравствуйте, улица Садовая девять, – сказал я.

– Костя, едем домой, отвезëшь Сашу чуть позже.

Водитель выполнил её указание и мы поехали к ней домой.

– Мне надо принять лекарство, а его забыла дома, – объяснила она. Тут не далеко, на долго я тебя не задержу.

К моему удивлению Ольга Николаевна жила в большом коттедже, в новом коттеджном посёлке, чуть за городом. Тут было сказачно красиво. Стильные современные дома, с участками леса между ними. Ухоженные газоны, много цветов и вообще видно, что ландшафтный дизайнер трудиться тут день и ночь.

– Приехали, – тихо сказала она. Водитель помог ей выйти из машины.

– Вас проводить? – осведомился он.

– Саша, поможешь мне? – вдруг спросила она.

– Да, конечно, – ответил я, хотя надеялся, что водитель сразу отвезëт меня домой. Мне было неловко за мой порыв обнять её, когда мы закрывали дверь в аудиторию, она же явно дала понять, что совсем не против такой помощи. Я не знал, как вести себя в общении с ней. Она не особо привлекала меня внешне, но ужасно хотелось быть рядом.

Зайдя в дом, она сразу прошла на кухню, там на столе остались лежать лекарства, которые она забыла. Она хотела налить воды, но рука опять дала сбой. Ольга Николаевна с досады пнула ногой ножку стола.

– Да что ж такое, когда это прекратиться?! – с горечью в голосе сказала она.

Я подбежал, налил воды, достал таблетку и протянул ей. Она всёс такой же благодарностью во взгляде приняла от меня помощь. Прикрыв на секунду глаза, она глубоко выдохнула и выпила лекарство.

– Это всё последствия инсульта, который был чуть больше года назад.

– Я ничего не спрашивал, – пытался я уйти от дальнейшей беседы на эту тему, хотя мне очень хотелось узнать судьбу этой женщины, которая так загадочно и медленно начинала входить в мою жизнь.

– Ты слишком громко молчишь, – парировала она. – Поставишь чайник? Так хочется немного человеческого тепла и уюта, а когда ты одна в таком большом доме, это проблематично. Я пойду с твоего разрешения переоденусь в человеческую одежду, этот прикид правильной училки меня угнетает.

Она ушла в комнату, а я остался контролировать чайник и обдумывать её слова. Сестра рассказывала, что во времена её учёбы, а этот пару лет назад, Ольга Николаевна была общительной, веселой и очень активной женщиной. Её лекции были любимыми у студентов всех курсов, она рассказывала очень увлечëнно о своëм предмете, чем вызывала неподдельный интерес у учащихся. Мои мысли перебила Ольга.

– А вот и я, – раздался голос и в дверях появилась она. На ней были чёрные джинсы и чёрный свитер оверсайз. Она выглядела чуть бодрее, чем была ещё десять минут назад. – О чëм задумался, красавчик? – с улыбкой на лице поинтересовалась она.

Я стоял, не зная, что ей ответить. И вдруг сам того не ожидая сказал: «О тебе». Мне почему-то показалось, что я могу называть её на «ты», хотя повода она не давала.

– Чай, кофе или чего покрепче?

– Кофе, пожалуй, – ответил я и поймал себя на мысли, что чайник горячий, а у Ольги руки, которые не слушаются хозяйку. Я, стараясь перехватить у неё из рук чайник, случайно толкнул её, и немного кипятка расплескалось по столу. От неожиданности опять быть облитым кипятком, я отскочил от стола, хотя явной необходимости в этом не было.

– Я на днях облился очень горячим кофе, – стал объяснять я. А она смотрела на меня и только улыбалась уголками губ, а глаза стали ярко-зелёного цвета и тоже улыбались. Её явно развеселили мои прыгания вокруг стола.

Пока мы пили в гостинной кофе и молча смотрели в огромное панорамное окно, дважды приходил водитель. В первый раз он разжог камин, а во второй принëс ей какие-то бумаги на подпись. Она неохотно встала и подошла к столу, взяла ручку и с большим трудом подписала несколько документов. Последняя подпись далась ей совсем тяжело, видимо мелкая моторика сильно пострадала после инсульта.

Мне было больно смотреть, как она это делала, какое мученическое выражение лица у неё было. И это была не физическая боль, а бессилие контролировать своё тело и управлять им. Пока она была занята, чтобы отвлечься от грустных мыслей, я стал ходить по комнате и разглядывать картины на стенах. В самом углу комнаты был её портрет. С него на меня смотрела молодая женщина, лет тридцати, с модной причëской, дерзко вскинутым вверх подбородком и яркими смеющимися глазами.

– Когда-то в прошлой жизни я была такой.

– И снова будишь? – с надеждой в голосе спросил я.

– Врачи делают, что могут: лекарства, физио, массажи и прочие процедуры помогают, конечно, но очень медленно идёт восстановление и нет гарантий, что будет лучше, чем сейчас, главное, чтобы не стало хуже. Она стояла у меня за спиной и говорила это полу шёпотом, как будто боялась меня спугнуть. В тишине и мягком полумраке комнаты её руки коснулись моих плеч, она прижлась ко мне, упираясь грудью в моё тело. Одну руку она запустила мне в волосы. Я стоял, затаив дыхание, меня переполняло возбуждение от её прикосновений, не столько физическое, сколько эмоциональное.

– Прости меня, – я повернулся к ней. Иногда, когда осознаешь, что такое простое действие, как просто поставить свою подпись на документе, может приносить человеку такую боль, что смотреть невыносимо, то хочешь сквозь землю провалиться за свой эгоизм. – Если бы я знал, как тебе трудно, как ты стараешься никому не показать своей слабости и сколько для этого тебе требуется усилий, я бы никогда не позволил так себя вести и так с тобой общаться. Я просто дурак, который думал, что ты зазнайка и гордячка.

– Ты такой милый, нежный, совсем ещё мальчик, – нежно шеплата она.

Я уткнулся ей головой в плечо и вдруг ощутил, что-то новое в своëм теле, какую-то доселе неизвестную мне теплоту, которая растекалась по всему телу. Я обхватил её за талию и прижал как можно сильнее к себе, она запустила руку в мои волосы и слегка потянула вниз, чтобы я поднял на неё своë лицо. Её глаза в этот момент были прекрасны, они горели ярко-зелёными изумрудами, рот был слегка приоткрыт, её дыхание стало прерывистым. Она смотрела на меня в нерешительности, но в конце концов нежно коснулась губами моих губ, я пребывал в полной эйфории. Заметив это, она продолжила целовать меня. В какой-то момент она прикрыла глаза и я почувствовал, как она обмякает в моих объятиях, силы покинули её. Это было так неожиданно, но я помог ей сесть на диван и побежал за водой, чем ещё помочь я не знал.

– Прости, – сказала она, – я не должна была этого делать. Я напугала тебя?

– Совсем нет, даже заинтриговала. У меня до сих пор мурашки по телу. Такие приятные и нежные мурашки, не хочу чтобы они проходили.

– Что ты со мной делаешь? Она превозмогая себя и своё бессилие потянулась ко мне и хотела поцеловать, но тело опять дало сбой.

– Оля, давай я. Я притянул её к себе на колени и стал покрывать её лицо множеством нежных поцелуев, она отвечала мне такими же нежными поцелуями, пока дело не дошло до губ. К ним она жадно прильнула всеми оставшимися силами, обхватила меня и прижалась ко мне. Жар волнами расходился по её телу, а внизу живота зрело чуть заметное напряжение, такое сладостное и манящее.

Глава 6

Водитель привëз меня домой около десяти часов вечера.

Иногда как бы ты не хотел, как бы ты не устал, но не можешь уснуть, потому что тебя переполняют чувства, эмоции, мысли о другом человеке. И это приходит так внезапно, когда совсем не ожидаешь от обычного дня никаких сюрпризов.

Всю ночь я провёл в раздумьях о том, что случилось с Олей, почему у молодой и здоровой женщины случился инсульт? Когда она про него говорила, было заметно, что ей тяжело об этом вспоминать. Я решил, что не буду сам расспрашивать и давить на неё, когда будет готова, то сама всë расскажет, по крайней мере я на это надеялся.

Под утро сон победил и я уснул. Сон был прекрасным. В нëм была Ольга, такая как на портрете, жизнерадостная, весëлая и стройная, чего не скажешь о ней сейчас. Но это сон и он творит чудеса. Мне снилось, что мы на пляже, вокруг ни души, только она и я. Наслаждается тëплыми лучами солнца и размеренным шумом волн. Я бы мог лежать так вечность, разглядывая её, лаская и наслаждаясь ею.

Проснувшись от звона надоедливого будильника, я осознал, что остро нуждаюсь в Ольге, что хочу её видеть и слышать прямо здесь и сейчас. Я мигом собрался и побежал в универ. У меня сегодня нет пар у Яковлевой, но есть же проект, который надо переделать и сдать ей на проверку, а значит, есть повод прийти к ней. Пока еду в автобусе, роюсь в рюкзаке и достаю листки с её пометками того, что нужно исправить в докладе.

На листах были распечатаны тезисные наброски, замечания и названия литературных источников для поиска информации. Только сейчас я замечаю, что это скрины экрана её телефона, которые она распечатала и принесла мне тогда в библиотеку. Иногда, когда выключаешь эмоции и включаешь мозги, можно переосмыслить происходящее. И тогда понимаешь, что преподаватель не игнорил тебя, переписываясь с кем-то во время твоего доклада, она делала заметки в телефоне, поскольку написать это собстенноручно она бы физически при всëм своëм желании не смогла.