Читать онлайн Идеальная ошибка

Глава 1: Коллективный хор

Легенда гласила, что давным-давно, когда человечество было расколото войнами и болью, Мыслитель пролил слезу. Эта слеза, рожденная чистой логикой, разделила чувства на «правильные» и «неправильные». Так появился мир Солнечного стекляруса – мир, в котором остались лишь радость, спокойствие и безмятежность. Остальные эмоции были сброшены в Океан забвения.

Новый день для всех начинался с коллективного дыхания. Стоя на прозрачном балконе, который парил над изумрудной зеленью острова, Элиан закрыл глаза и вместе со всем городом сделал вдох. Он почувствовал, как волна общего спокойствия прокатывается через его сознание – тёплая, убаюкивающая. Эхо предлагало ему раствориться, отдать свои смутные тревоги и взамен получить порцию коллективной безмятежности. Он подчинился внешне, его грудь поднималась и опускалась в унисон с тысячами других, но внутри, в самой сердцевине его существа, он возводил стену. За этой стеной царило то, чего боялись все остальные – пустота. Его драгоценное, спасительное безмолвие.

Покончив с утренним ритуалом, Элиан направился на работу. В своей идеально белой тунике он шёл по парящему мосту. В этот час мост мерцал от тысяч шагов, сливающихся в единый, совершенный резонанс. Этот резонанс был настроен на шёпот Эха, что связывало каждого жителя островов Солнечного Стекляруса в безупречную Гармонию. За ней следила Эгида – бесстрастная логическая система, для которой любой дисбаланс был «шумом», подлежащим немедленному устранению.

На клумбе, заполненной идеально симметричными, сияющими лотосами, один цветок раскрылся под неестественным углом. Его лепестки, сияющие нежно-розовым, были повёрнуты к земле, будто он устал петь в коллективном хоре. Элиан знал, что через мгновение цветок заметит патрульный дрон Эгиды, и тот будет «исправлен», заменен на новый – безупречный. Сердце Элиана сжалось от инстинктивного чувства тревоги за растение. Он мог бы пройти мимо. Но не сделал этого. Осторожно, не привлекая внимания, он склонился, прикрыв цветок своим телом, и мягко, кончиками пальцев, поправил его лепестки. Они тут же выпрямились и снова засияли. Элиан почувствовал облегчение. Он не был бунтарём. Он хотел, чтобы хоть иногда вещам позволяли оставаться такими, какие они есть.

Элиан вошёл в свой офис в Шпиле творцов. В воздухе витал гул творческой энергии других архитекторов, который сглаживался и гармонизировался Эхом. В офисе его ждал голографический стол, над которым парил его новый проект – «Остров спокойствия». Он провёл тысячи часов над этим проектом, выверяя каждую линию, но не чувствовал ничего, кроме холодного удовлетворения.

– Элиан! Я знала, что застану тебя здесь! – В дверном проёме появилась Лира, её аура сияла так ярко, что Элиан на мгновение зажмурился. Она была живым воплощением Гармонии, её смех был чистой радостью, её мысли – открытой книгой счастья.

– Я только что закончила проект детского сада! Представляешь, в виде гигантского сияющего цветка! Лепестки будут раскрываться утром, а внутри – игровые площадки, резонирующие смехом! – Её эмоции ворвались в его сознание через Эхо тёплой, почти обжигающей волной восторга.

– Прекрасно, Лира. Уверен, это будет шедевр, – ровно ответил он, не отрывая взгляда от голограммы своего проекта.

– Ты снова… тихий. Я почти не чувствую твоего Эха, – её беспокойство было похоже на сканер, ищущий дефект. Она сделала шаг в его сторону. – У тебя всё хорошо? Твоя радость от работы… она какая-то… отстранённая.

Элиан почувствовал, как внутри всё сжимается. Её доброта была самым эффективным инструментом системы. Спасибо, Лира. Я в порядке, – ответил он.

Её сияние слегка померкло. Она подошла ещё ближе, и её тёплый взгляд как бы сменился на тонкий, исследующий луч. Она склонила голову набок, как любопытная птица. – Ты снова… тихий. Я почти не чувствую твоего Эха. У тебя точно всё хорошо?

Элиан ощутил, как внутри всё сжимается. Её беспокойство было похоже на сканер, ищущий дефект. Он заставил себя улыбнуться, надеясь, что улыбка выглядит естественно. – Я просто сосредоточен. Проект на финальной стадии, требует максимальной концентрации.

– Но ведь радость творчества должна помогать! Эхо для этого и существует, чтобы мы делились Гармонией, усиливали её. Чтобы никто не был один со своими… трудностями. – Она произнесла слово «трудностями» с опаской, будто говорила о страшной, почти забытой болезни из древних мифов. В её взгляде на долю секунды промелькнуло некое замешательство. Она не могла понять, как можно быть «тихим», когда вокруг звучит музыка Гармонии. – Может, тебе стоит посетить «Резонатор успокоения»? Или поговорить с наставником? Иногда «шум» усталости мешает нам слышать музыку счастья.

«Шум». Вот чем он был для неё. Помехой.

– Спасибо, Лира. Я в порядке. Просто устал, – солгал он. Ложь была нетрудной, когда твой разум был скрыт за стеной безмолвия.

Она смотрела на него ещё мгновение, и во взгляде её промелькнула почти материнская тревога. Она не понимала его, но искренне хотела помочь. И это было хуже всего. Её доброта была самым эффективным инструментом системы. – Не закрывайся, Элиан. Позволь Гармонии помочь тебе.

Элиан остался один. Он как будто только что прошёл диагностику. И система в лице самого прекрасного своего создания нашла в нём ошибку. Вопрос был лишь в том, когда она решит её исправить.

Спустя какое-то время он вернулся на свой остров, домой, где мог быть самим собой, и прошёл в своё святилище – кабинет, куда не проникало Эхо. Там, на столе, лежала его коллекция – десятки тёмных кристаллов, которые он когда-то нашёл на краю острова. Он взял в руку самый крупный из них. Кристалл был холодным. Элиан сел в кресло и сосредоточился на холоде кристалла. Наступило безмолвие. Абсолютное, чистое, пьянящее. В этой тишине он впервые за день услышал самого себя: размеренный стук собственного сердца, едва слышное дыхание. Его мысли перестали быть реакцией на внешние стимулы. Они стали его собственными. Он мог выстроить их в линию, рассмотреть со всех сторон, проанализировать. Он думал о Лире. Её искренняя забота теперь, в тишине, выглядела иначе – как инстинктивная реакция иммунной системы на инородное тело. Она не хотела ему помочь, она хотела его «вылечить», сделать таким же, как все.

В этот момент, когда он позволил себе подумать об этом, что-то пошло не так. Кристалл в его руке не просто поглотил Эхо, он отрезал его. Полностью. Наступила абсолютная тишина, но тишина не была пустой. В ней вдруг послышался другой, чужой, страшный «шум». Это было не то безмолвие, что позволяло ему дышать свободно. Это была тишина, заполненная чужим страданием. Элиан услышал нефильтрованную какофонию: боль, страх, ярость, отчаяние – все эмоции, которые были похоронены под Гармонией. В этот момент его способность привлекла внимание Эгиды.

Холодный, безэмоциональный голос Эгиды раздался в его голове: «Обнаружен несанкционированный доступ. Идентификация: Элиан, архитектор-ландшафтник. Код: Баг. Запускаю протокол исправления. Стирание через…»

Незримый счётчик начал производить обратный отсчёт. Стена кабинета медленно отъезжала в ожидании дронов. Он бросился к ней. Там был край острова и бездонная пропасть Океана забвения. Он мог бы остановиться, позволить системе «исправить» себя. Стереть свою личность, а вместе с ней и боль, и страх. Но в его голове снова прозвучал чужой крик – нефильтрованная боль, которую он только что услышал. Он не мог позволить стереть себя, потому что тогда сотрут и эту истину.

«3… 2… 1…».

Элиан разбежался и прыгнул вниз.