Читать онлайн Разрушенные секреты

Глава 1

Три года назад

(Изабелла, 16 лет)

Изабелла

– Иза! – выкрикивает мое имя Андреа, с громким топотом поднимаясь по лестнице.

Я разворачиваюсь в кресле и вижу, как младшая сестра вбегает в мою комнату. Она всего лишь на два года младше, но иногда ведет себя так, словно учится в начальной, а не старшей школе. Ко мне она подбегает запыхавшись.

– Ты не можешь носиться по дому и орать. – Карандашом я указываю на нее. – Тебе четырнадцать, а не четыре.

– Он здесь! – С горящими глазами и улыбкой во весь рот она хватает мою руку и начинает вытаскивать меня из комнаты.

– Кто?

– Лука Росси.

Мое сердцебиение учащается, впрочем так происходит каждый раз, как я слышу его имя, и, игнорируя свое же предупреждение, я спешу вслед за сестрой. Мы бежим вниз по коридору и большой каменной лестнице. Как и ожидалось, получая неодобрительные взгляды горничной и двух людей моего дедушки, но я просто не могу заставить себя сейчас думать про этикет. Он здесь!

Мы проскакиваем через двойные парадные двери, огибаем дом и оказываемся у большого куста азалии на заднем дворике, всего в нескольких ярдах от французских окон кабинета моего деда. Мы уже делали так раньше много раз: я прячусь за кустом и тяну за собой Андреа. Это идеальное укрытие с отличным видом на кабинет дедушки Джузеппе.

– Мне стоило переодеться, – бормочу я, глядя на свои джинсовые шортики и невзрачную футболку. – Нельзя, чтобы Лука видел меня такой.

Андреа оценивающе смотрит на меня и поднимает бровь: – Что не так с твоей одеждой?

– Я похожа на школьницу, – объясняю я, быстро снимая резинку и расчесывая пальцами волосы. – Мама говорит, что с распущенными волосами я выгляжу на пару лет старше.

– Что? – Андреа хихикает. – Шокирующие новости. Иза, ты и есть школьница.

– Ну, я не обязана одеваться соответствующе, – говорю я с надутым видом. – И если б я знала, что Лука приедет, то надела бы то бежевое платье.

Дверь в кабинет открывается, и один из капо дедушки, Лука Росси, входит внутрь. Я хватаю руку Андреа и сжимаю ее. Я была одержима им с шести лет, с момента, когда тот идиот Энцо столкнул меня в бассейн, а Лука прыгнул в него и спас мне жизнь. Никогда мне не было так страшно, как когда голова погрузилась под воду, а промокшее нарядное платье тянуло меня ко дну. Я была плохой пловчихой и безуспешно барахталась в попытках выбраться на поверхность. Но когда я уже была готова попрощаться с жизнью, сильные руки внезапно схватили меня и вытащили наверх.

И никогда не забуду я те улыбающиеся глаза Луки, который нес меня к моей истеричной матери. Его дорогой костюм насквозь промок, а прядки длинных темных волос прилипли к лицу. Тем же вечером я сказала маме, что, когда я вырасту, я выйду замуж за Луку Росси. Возможно, в тот день я и влюбилась в него.

– А он еще горячее, чем когда я видела его в последний раз. – Я вздохнула.

Лука всегда был красив, девушки и женщины часто теряли самообладание, когда тот входил в комнату. Наверное, именно серьезная и слегка равнодушная манера поведения среди взволнованных людей, и женщин в том числе, делала его таким интересным. Обычно он входил в комнату, делал то, зачем пришел, и уходил. Никаких бессмысленных бесед. Никаких перерывов на сплетни. Обычно, если ему приходилось задержаться на каком-то мероприятии, потому что так было надо, он либо сидел с моим дедушкой и вел деловые разговоры, либо скрывался где-то в углу и наблюдал за толпой. А я в свою очередь любила наблюдать за ним, за тем, как он своим массивным телом опирается на стену, как своими темными глазами он скользит по комнате и рассматривает всех. В моей памяти запечатлелась каждая острая линия его идеального лица. Хотя спустя годы черты изменились. Лицо, частично скрытое короткой бородой, повзрослело и стало выглядеть грубее. Взгляд темных глаз также переменился и стал более суровым и мрачным. Единственное, что осталось неизменным, – его длинные, темные волосы, собранные в пучок на макушке. В наших кругах мужчина должен иметь определенную репутацию, чтобы не быть осужденным за длинные волосы. Но Лука Росси всегда был чем-то другим. Чем-то бо´льшим, чем другие мужчины.

– Ты с ума сошла! – толкает меня Андреа. – Он вдвое старше тебя.

– Мне все равно.

– А еще он женат, Иза.

Боль пронзает сердце при упоминании Симоны, жены Луки. Четыре года назад, узнав о его свадьбе, я провела неделю в постели, безутешно рыдая. Хоть мне и было двенадцать на тот момент, все, что я хотела, – стать однажды его женой. Как и большинство девочек, я мечтала о свадьбе, и во всех моих детских фантазиях женихом, стоящим напротив меня, всегда был Лука. Слышала, что Симона забеременела, чтобы вынудить его жениться на себе, но от этого не становилось легче. Я чувствовала себя преданной. Он был мой!

Я хватаю ветку перед собой и сжимаю ее.

– Я ненавижу эту женщину!

– Я слышала, как тетушка Агата рассказывала маме, что она снова видела их ссору, – шепчет Андреа, – в ресторане, где полно людей.

– Из-за чего? – спрашиваю я, не отрывая глаз от красивого лица Луки.

– Кажется, они поссорились, потому что Симона забыла забрать Розу из детского сада, – бормочет Андреа.

– Как мать может забыть своего ребенка? – С недоверием таращусь я на нее. Хоть Симона и стерва, не думаю, что она способна на такое.

– Скорее всего, была занята, делая инъекции ботокса, – смеется сестра.

Я трясу головой и оборачиваюсь, чтоб понаблюдать за Лукой. Он сидит в кресле по ту сторону дедушкиного стола лицом к нам. Судя по мрачным выражениям их лиц, дела обстоят серьезно. Я очень хорошо знаю дедушку. Когда у Джузеппе Агостини, дона Семьи чикагской Коза Ностры, такое лицо, ничего хорошего не происходит. Хмурый вид Луки все же не в новинку, но в этот раз от него у меня встал ком в горле. Я годами не видела его улыбки, а он часто появлялся дома с тех пор, как стал главой банды.

– Я возвращаюсь назад. – Я смахиваю случайно пущенную слезу и, развернувшись, ухожу.

С каждым разом мне все тяжелее видеть его. Такое чувство, словно в груди камень. Я знаю, что он никогда не будет со мной. И все же я не могу заставить себя держаться подальше. Андреа называет меня сумасшедшей за то, что я сохну по кому-то, кто намного взрослее. Возможно, это и так. Но я ничего не могу с этим поделать. Все началось как восхищение героем, спасшим мне жизнь. Но за последние пару лет детское обожание превратилось во что-то совершенно иное.

– Не грусти, Иза, – обнимает меня Андреа за талию. – Есть и другие мужчины, которые готовы целовать землю, по которой ты ходишь. Ты внучка дона Коза Ностры. Когда придет время выходить тебе замуж, кавалеры будут в очередь выстраиваться ради тебя. И среди них будет тот, кто сразит тебя наповал, и ты забудешь про Луку Росси. Это просто подростковая влюбленность.

– Да, – киваю я и натягиваю фальшивую улыбку, которую практиковала в разговорах с мамой. – Ты права. Давай возвращаться.

Год назад

(Изабелла, 18 лет)

Толпа пила и смеялась, собравшись в саду. Должно быть, дедушка пригласил всех итальянцев района Чикаго на мой день рождения.

– Тот официант суперсимпатичный, – подначивает меня локтем Каталина, моя лучшая подруга. – Я хочу взять еще кусочек торта и заценить его получше. Составишь мне компанию?

– Нет, мне и так хорошо, – отвечаю я.

– Но ты просто глянь на него! У него ямочки, когда он смеется.

Я бросаю взгляд на мужчину возле праздничного стола, ведущего беседу с другим гостем. Двадцатилетний блондин с короткой стрижкой и очень милой улыбкой.

– Ты иди. – Я киваю в сторону милашки, привлекшего ее внимание. – А я подожду здесь.

Каталина хихикает и, подмигнув мне, убегает к столу с кучей еды. Подойдя к симпатичному официанту, она начинает флиртовать с ним, и на секунду я думаю о том, как бы мне хотелось иметь возможность сделать так же. Жаль, что в моих мыслях только один мужчина.

Я смотрю в противоположную часть сада, где сидит Лука вместе с моим дедушкой и его младшим боссом, Лоренцо Барбини. Кажется, что они обсуждают рабочие моменты, не обращая внимания на праздничную обстановку вокруг. Лука даже ни разу не посмотрел в мою сторону с момента как пришел, но, впрочем, ничего нового.

Так было не всегда. Когда я была маленькой, стоило ему приехать, я тут же бежала к нему через всю лужайку. Я прыгала ему на руки, а он ловил и кружил меня, заставляя пищать от радости. Но он перестал так делать тем летом, когда мне исполнилось тринадцать.

Я помню тот день, как вчера. Когда я увидела, как он выходит из машины, я выбежала на улицу и понеслась к нему по подъездной дорожке. Но тогда он не протянул руки, чтоб поймать меня. Вместо этого он просто погладил меня по голове и пошел в дом. Вот и все, что я получала в течение следующих его визитов, – легкое поглаживание по голове. Полагаю, он решил, что я слишком взрослая для такого, или что ему не подобает так делать. А потом и поглаживания прекратились. Последние несколько лет мне оставалось только наблюдать за ним издалека.

Прямо как сейчас.

– Изабелла!

Я оборачиваюсь через плечо и вижу, как Энцо, тот придурок и кузен Каталины, несется в мою сторону.

– Черт, – тихо ругаюсь я и разворачиваюсь, чтобы направиться в дом. Прежде чем мне удается совершить побег, он подходит и преграждает путь.

– Так прекрасна. – Он обхватывает мое запястье, склоняет голову к моей и глубоко вдыхает. – И пахнешь как цветы.

– Оставь меня, Энцо. – Я пытаюсь высвободиться, но у него сильная хватка, и он притягивает меня еще ближе.

– Ну же, Иза! Почему ты всегда такая холодная?

– Энцо! Ты пьян! – Я оглядываюсь, пытаясь найти взглядом Андреа или еще кого-нибудь, кто поможет мне избавиться от него. По саду бродят десятки гостей, но никого нет поблизости, чтоб прийти на помощь. Я могла бы закричать, но мне не хочется устраивать сцену, слишком много важных людей сегодня на мероприятии.

– Ну конечно! – смеется он. – Тебе ведь исполняется восемнадцать. Естественно, что по такому поводу надо выпить, а? Ну же, дай подарить тебе праздничный поцелуй.

– Отстань от меня, – презрительно смотрю я и снова пытаюсь высвободиться.

– Всего лишь один поцелуй. Давай, Иза, не будь такой…

Прервавшись на полуслове и сосредоточившись на чем-то позади меня, он поднимает голову вверх, пока его взгляд не останавливается гораздо выше моего собственного. И его лицо начинает стремительно бледнеть. Рука, украшенная тонким обручальным кольцом из белого золота, появляется со спины и сжимает запястье Энцо, словно тисками. Энцо отпускает меня, но длинные, сильные пальцы спасителя сжимают запястье того идиота, пока он не начинает скулить. Но я не обращаю внимания на Энцо. Мое сердцебиение учащается при виде двух браслетов вокруг запястья другого человека. Один широкий, из серебра, а другой из черной кожи. Оба я покупала на свои карманные деньги пять лет назад и дарила ему. Не знала, что он на самом деленосит их.

Я делаю глубокий вдох в попытке усмирить свое сердце, чтоб оно не разорвалось, пока мой взгляд перебегает с обручального кольца на браслеты и обратно. Что-то вновь умирает во мне, прямо как тогда, когда я впервые увидела это кольцо на его руке.

– Тронешь ее еще раз, – раздается надо мной бархатистый, пьянящий голос Луки, – и ты покойник.

Энцо неистово кивает и снова скулит:

– Да, мистер Росси.

– Убирайся, – рявкает Лука и отпускает руку Энцо.

Я пялюсь Энцо в спину, когда тот убегает к воротам. Я не осмеливаюсь взглянуть в лицо спасителю. А если посмею, то внутри все наверняка рухнет. До этого утра я все еще верила, что у меня есть шанс быть однажды с Лукой. Но мой лучик надежды исчез вместе с новостью отца о том, что он согласился выдать меня замуж за Анджело Скардони, младшего из капо моего дедушки, когда мне будет двадцать один. Я всегда знала, что все закончится так, браком по расчету, потому что это был единственный путь для старшей дочери дона итальянской мафии, и все же я надеялась.

– Все в порядке, tesoro?

– Да, – киваю я, не отрывая взгляда от ворот. – Спасибо, Лука.

– Если будет донимать тебя снова, дай мне знать.

– Конечно.

– Хорошо, – я почувствовала легкое касание на затылке, похожее на поглаживание волос. – С днем рождения, Изабелла.

Я жду, пока не перестаю ощущать Луку за своей спиной, а затем медленно поворачиваюсь и смотрю, как он уходит, оставляя меня наедине с переполняющими эмоциями, от которых мне некуда деться. Что-то сжимается в груди. И мне любопытно, что бы я почувствовала, если бы он подошел ко мне хотя бы раз. Может, стоит начать бессмысленную беседу, даже если она будет так, между прочим. Это была наша самая длинная беседа за последние два года. И я нередко опасалась того, что он забыл о моем существовании.

Я слышу, как меня окликают, оборачиваюсь и вижу Каталину, подзывающую к себе. Бросая через плечо последний взгляд на удаляющуюся фигуру Луки, я направляюсь в сторону столов с едой, скользя пальцами по волосам, там, где его рука коснулась меня.

Глава 2

Три месяца назад

(Лука, 35 лет)

Лука

Положив руки на руль, я смотрю видео на телефоне.

Очевидно сброшенные в спешке, черные брюки и красное платье валяются на полу посреди комнаты. Мужчина в белой рубашке сидит на краю кровати, в то время как блондинка, стоя на коленях, сосет ему. Комната, в которой они находятся, – это… моя спальня. А женщина, давящаяся членом своего телохранителя, – моя дорогая жена.

Я убираю телефон в карман куртки, достаю пистолет из отсека и выхожу из машины.

Полвторого ночи, и в зале никого. Мои шаги раздаются эхом по темному мраморному полу и широкому лестничному пролету. Дойдя до третьего этажа, я поворачиваю направо и иду по коридору к комнате моей дочки, чтобы убедиться, что она не дома. Обычно она остается на ночевку у подруги, когда мне приходится отлучиться на пару дней по работе. Она никогда не ладила с матерью.

Открыв дверь в комнату Розы, я заглядываю внутрь. Пусто. Я закрываю дверь и двигаюсь дальше в другой конец коридора, где находится моя спальня.

Войдя, я вижу, как Симона все еще стоит на коленях перед телохранителем. Света от лампы в углу более чем достаточно, чтоб разглядеть разгоряченное мужское лицо и занятую делом голову Симоны. Я поднимаю пистолет, целясь прямо в лоб, и спускаю курок. Тумбочка дребезжит от громкого выстрела, и кровь брызжет на белые атласные простыни. Симона кричит, вскакивает и отбегает от распластавшегося по кровати тела. Красные капли попали на ее лицо и волосы, а также грудь и шею. Похоже, что часть мозга ее любовника также попала на волосы. Она все еще вопит, в то время как я безразлично подхожу к ней и хватаю за руку.

– Пусти меня! – кричит она, пока я вытаскиваю ее из комнаты и тащу по коридору. – Ты убил его, ты чудовище!

Пока мы спускаемся по двум лестничным пролетам, Симона продолжает визжать, пытаясь вырваться из моей хватки. Я игнорирую ее возражения и направляюсь к настежь открытой входной двери. Два моих охранника вбегают внутрь, но останавливаются у входа с широко открытыми глазами при виде нас. Из-за угла коридора, где расположены комнаты персонала, выходит горничная и застывает на полпути. Она кутается в свой вязаный кардиган, не отрывая взгляда от обнаженного и перепачканного кровью тела Симоны. Минуя охранников, я вытаскиваю свою кричащую жену из дома и спускаюсь по четырем каменным ступенькам на подъездную дорожку.

– Документы на расторжение брака получишь утром, – бросаю я и отпускаю ее руку.

– Что? Лука, пожалуйста! Это была ошибка. – Она тянется, чтоб взять меня за руку.

– Не смей трогать меня, мать твою! Убирайся из моего дома.

– Ты не можешь так поступить! – рыдает она. – Лука!

Я отворачиваюсь и ухожу внутрь. Почему-то я даже не злюсь. Есть только чувство отвращения. К ней и к себе за то, что не порвал с этой сукой раньше.

– Пошли горничную, чтоб та принесла ей одежду, и вызови такси, – говорю я Марку, стоящему у двери. – В дом ей входить запрещено.

– Вас понял, мистер Росси. – Он спешно кивает.

– В моей спальне тело. Пусть кто-нибудь об этом тоже позаботится, – говорю я, направляясь к лестнице. На полпути ко второму этажу до меня доносится голос брата:

– Лука? Что происходит?

Дамиан стоит в одних боксерах на лестничной площадке второго этажа. А за ним выглядывающая из-за плеча темноволосая девушка, закутанная в одеяло.

– Симона и я решили разойтись, – отвечаю я, поднимаясь по лестнице. – Она уходит.

– Нагишом?

– Да. – Я останавливаюсь перед ним и бросаю взгляд на девушку, прячущуюся у него за спиной. – Добрый вечер, Арианна.

– Привет, Лука, – нервно улыбается она.

– А твой отец знает, где ты ночуешь?

– Нет, – бормочет девушка.

Я качаю головой и смотрю на брата.

– Франко тебя убьет.

– Арианне уже двадцать один. Я думаю, что она сама может принимать решения, Лука. – Он ухмыляется.

– А еще она помолвлена, – говорю я, продолжая подниматься выше. – Я валюсь с ног. И у меня завтра в восемь встреча.

– Лука? – он зовет меня. – То, что мы слышали ранее, это был выстрел?

– Да.

– Может, объяснишь?

– Нет. Возвращайся в постель, Дамиан.

Дойдя до третьего этажа, я захожу к себе в спальню, чтобы взять зарядку для телефона и сменную одежду на завтра, а затем направляюсь в комнату Розы, чтобы поспать.

Глава 3

Три месяца назад

(Изабелла, 19 лет)

Изабелла

Я сажусь на край кровати и беру слабую руку моего дедушки в свою. Я стараюсь быть осторожной, чтобы не толкнуть капельницу, которая вводит жидкость, поддерживающую его в нормальном состоянии. Я аккуратно поправляю трубку и переставляю штатив, чтобы случайно не задеть его коленями. Тумбочка слева заставлена всевозможными пузырьками с лекарствами. По меньшей мере, их десять. Воздух в комнате кажется затхлым и пропитанным лекарствами, запах которых словно въелся во все вокруг.

– Дедушка, – шепчу я. Его щеки впали, а под глазами появились темные круги. Он действительно выглядит очень плохо. – Как ты себя чувствуешь?

– Будто меня переехал поезд.

– У тебя был сердечный приступ. Это ожидаемо. Тебе станет лучше через пару дней.

Он печально улыбается:

– Мы оба знаем, что это не так. – Я начинаю что-то говорить, но он сжимает мою руку и продолжает: – Нам надо поговорить. Это важно.

– Это может подождать до тех пор, пока тебе не станет лучше.

– Нет, это срочно. – Он качает головой. – Когда я умру, настанет хаос. И ты это знаешь.

– Ты не умрешь в ближайшем будущем. Ты нужен Семье. – Я сильно поджимаю губы. – Нужен мне.

Джузеппе Агостини 20 лет стоял во главе Семьи чикагской Коза Ностры, но он был также и опорой для своей собственной семьи. Хоть у него и было отдельное крыло, но мы все жили в одном доме. Я не могу представить, что его не будет рядом.

– Такова жизнь. Старые уходят, а молодые живут дальше.

– Тебе шестьдесят девять. Ты не старый.

– Знаю, stella mia. Но так уж вышло. – Он вздыхает и сжимает мою руку. – Ты знаешь, как это устроено в нашем мире. Если дон умирает без наследника, то внутри Семьи начинается война. Я сказал всем капо прийти послезавтра, чтобы я мог назвать своего преемника.

Я не понимаю, зачем он рассказывает все это мне. Он же не умирает. У него всего лишь был небольшой сердечный приступ. После такого можно прожить годы.

– Мужчине, чье имя я планирую назвать, потребуются связи с нашей семьей, чтобы гарантировать, что никто не станет идти против него и не усугубит ситуацию, – продолжает он. – Ты понимаешь, к чему я клоню, Изабелла?

– Не совсем.

– Надо объединить наши семьи. Браком.

Наконец-то картинка начала складываться, и по спине у меня побежал холодок.

– Ты хочешь, чтобы я вышла замуж? Сейчас?

– Да. Ты сделаешь это, Изи?

Слезы собираются в уголках глаз. Он единственный, кто зовет меня так.

– Ты уже говорил об этом с Анджело? – спрашиваю я.

Ничего против Анджело я не имею. Он хороший парень, и мы ходили на свидания пару раз, но я никогда ничего не чувствовала к нему, ни малейшей искры. И я надеялась, что мне удастся побыть свободной еще пару лет.

– Да, – он кивает. – Я сказал ему, что помолвка расторгнута.

– Расторгнута? – недоумеваю я. – Я не понимаю.

– Анджело хороший мальчик, но слишком молодой, чтобы стать доном, Изи. Другие члены Семьи никогда бы не встали на его сторону.

Я хмурюсь, ничего не понимая.

– За кого тогда я выхожу замуж?

– За единственного человека, который сможет вынести все то дерьмо, которое я собираюсь на него обрушить, и не рухнуть под его тяжестью.

Затаив дыхание, я чувствую, как сердце начинает колотиться так сильно, что я боюсь, оно вот-вот вырвется из груди.

– Ты выходишь замуж за Луку Росси, – говорит дедушка то, что я желала услышать более чем десять лет, и это заставляет меня молча уставиться на него.

– Но… он ведь уже женат, – озадаченно говорю я.

– Он и Симона разводятся. Все должно быть улажено через пару дней. Я знаю, что тебе всего девятнадцать, а он намного старше, чем ты…

Я мотаю головой и наклоняюсь, чтобы обнять его ослабшее тело:

– Я с радостью стану женой Луки, дедушка.

Лука

Я стучусь в дверь кабинета дона Агостини.

– Входи, – доносится слабый голос изнутри.

Уже достаточно давно Семья знает, что Джузеппе чувствует себя нехорошо. Я виделся с ним по меньшей мере раз в неделю, чтобы информировать насчет бизнеса в сфере недвижимости, так что я своими глазами видел изменения в худшую сторону. И все же взгляд, приветствующий меня, заставляет дрогнуть. С момента, как я видел его последний раз, он словно постарел лет на двадцать.

– Лука, – кивает он в сторону кресла по ту сторону стола, – присядь, пожалуйста.

– Как вы себя чувствуете, босс? – спрашиваю я, занимая место.

– Как видишь, ужасно. – Он улыбается. – Я буду краток, так как Лоренцо и другие капо придут меньше чем через час.

Я гадал, о чем же он хочет поговорить, еще со вчерашнего звонка от него. Сначала я предположил, что речь пойдет о бизнесе, как обычно. Но если это так, то мы могли бы обсудить такое и после встречи с капо.

– Два дня назад у меня случился сердечный приступ, – начинает он. – Ничего серьезного, но доктор любезно намекнул мне, что я должен начать приводить дела в порядок. И побыстрее.

– Ясно. Чем я могу помочь?

– Взять на себя кое-что.

– Хорошо. – Я киваю.

Последние два года Джузеппе давал мне больше обязанностей. Он также полностью передал мне управление сделками в сфере недвижимости, сказав, что не может заниматься всем. Полагаю, он планирует доверить мне еще одну часть бизнеса.

– Что вы хотите, чтобы я взял на себя?

– Заботу о Семье Коза Ностры в Чикаго, Лука.

Я уставился на него. Сказать, что он удивил меня, – не сказать ничего. Все ожидали, что следующим доном будет Лоренцо Барбини.

– А как же Лоренцо? – спрашиваю я.

– Лоренцо станет хорошим младшим боссом. Он неплохо справляется с проведением и контролем операций, – говорит Джузеппе. – Однако он не способен принимать решения в интересах Семьи, а не своих собственных. Я всегда знал, что это будешь ты.

– Что ж, был бы признателен, если б вы заранее предупредили меня.

– Считай, что ты предупрежден.

– Поэтому вы вызвали сегодня капо? – интересуюсь я.

– Да, это одна из причин.

– А другие?

– Всего одна. Я решил, что одно важное событие пройдет раньше, – останавливается он, смотря мне в глаза. Несмотря на его хрупкий внешний вид, взгляд остался твердым и пристальным. Что он надеется увидеть? – Предстоящая свадьба Изабеллы, – продолжает он спустя пару секунд.

– С Анджело Скардони?

Улыбка появляется на его лице: – С тобой.

Я закрываю, а затем широко раскрываю глаза. Я слышал, что дела были плохи с его сердцем, а не головой.

– Изабелле девятнадцать, – говорю я. – Я не женюсь на ребенке.

– Она не ребенок. Ее мать вышла замуж в восемнадцать. Не вижу никакой проблемы.

– А я вижу. Технически я ей в отцы гожусь.

– Тебе даже тридцати нет.

– Мне тридцать пять. – И он прекрасно это знает, но отмахивается рукой так, словно это вообще неважно.

– Изабелла хорошая девушка, иногда немного упрямая, но чрезвычайно умная и прекрасно ориентируется в социуме и делах Семьи. Не говоря уж о том, что она невероятно красива.

С этим не поспоришь. Я видел ее довольно часто и не могу отрицать очевидное. Ее длинные каштановые волосы, струящиеся мягкими локонами по спине, вздернутый нос и большие темные глаза, кажущиеся слишком большими для ее лица, делают ее такой восхитительной. Она не очень высокая, но у нее великолепное миниатюрное тело, тонкая талия и самая идеальная задница, которую я только видел. И тот факт, что я вообще посмотрел на зад девятнадцатилетней девушки, – херово во всех отношениях. Кроме того, я знаю Изабеллу с самого детства и сама мысль о свадьбе с ней звучит как бред.

Кажется, Джузеппе обратил внимание на мое нежелание, потому что он продолжил говорить: – Она станет для тебя хорошей женой. А если ты позволишь ей, то и партнером.

– Партнером в чем?

– В жизни, Лука. Когда ты занимаешь главенствующую позицию, совершенно необходимо иметь жену, на которую ты сможешь положиться и которой сможешь доверять. Таким мужчинам, как мы, редко удается найти партнера, с которым можно разделить как хорошее, так и плохое. А плохого будет до хрена, поверь мне.

Я мотаю головой. Кто бы мог подумать, что дон окажется таким романтиком.

– Единственный человек, которому по-настоящему можно доверять, – это ты сам, босс. И иногда можно довериться своим ближайшим кровным родственникам. Я хорошо выучил этот урок.

– Не все женщины такие же, как Симона. – Он тянется рукой, чтобы взять стакан воды, и я не могу не заметить, как трясутся его пальцы. – Что между вами произошло? Я знаю, что вы никогда не ладили, но зачем разводиться?

Я откидываюсь назад в кресле и скрещиваю руки.

– Я застукал ее, когда она делала минет своему телохранителю. В нашей кровати. Я давно подозревал ее в измене, так что установил камеру в комнате.

– Боже. Он жив?

– Нет. А она чудом избежала той же участи.

– А я думал, почему она так легко согласилась на развод. Как справляется Роза? – спрашивает он после некоторой паузы.

– Симоне всегда было на нее плевать. Роза была всего лишь средством для достижения цели. Инструментом, чтобы заставить меня жениться на ней.

– Мне очень жаль. Надеюсь, что Изабелла поладит с твоей дочерью.

– Так вы серьезно насчет свадьбы?

Слегка склонив голову, дон смотрит на меня поверх оправы очков. Он открывает комод, достает оттуда стопку бумаг и бросает ее на стол прямо передо мной. Брачный договор. Не могу поверить: я только что избавился от одной жены, а он взваливает на меня малолетнюю невесту, когда мой брак еще даже окончательно не расторгнут.

– И что мне делать с девятнадцатилетней девочкой, босс?

– Что бы ты ни делал, делай это с уважением. Может, Изабелла и молода, но она все еще моя внучка и человек, который поможет тебе закрепить свои позиции как новому дону. Запомни это.

Я смотрю на стопку бумаг перед собой. Стиснув зубы, покорно киваю.

Глава 4

Изабелла

Разве день может быть одновременно самым счастливым и самым грустным в жизни?

Наклонив голову, я стою на маленьком табурете и рассматриваю свое отражение в зеркале, в то время как две швеи, стоя на коленях, подгоняют длину свадебного платья. Времени на пошив индивидуального платья не было, так что мама отвела меня в самый престижный свадебный салон города и выбрала самое дорогое платье. Но его надо было подогнать под мой внушительный зад.

У меня и Андреа было схожее телосложение, когда мы были младше, но в переходный возраст у сестры сохранилась стройная фигура, а у меня нет. Мое тело словно состоит из двух неподходящих друг другу частей. Мне нравятся моя тонкая талия и плоский живот. Грудь у меня небольшая, но упругая. Миниатюрный верх позволяет мне покупать футболки и топы самого маленького размера. Но мой низ – это совершенно другая история. Попа и бедра почти на два размера больше верха. Диеты никогда не помогали, потому что от них моя грудь и без того тонкие руки становятся меньше, прежде чем до моей задницы дойдет.

Андреа постоянно твердит мне, что я ненормальная и что она бы убила за зад, как у меня, но я ее не понимаю. Несмотря на то что у меня нет проблем с самооценкой, я бы не отказалась от меньшей попы и более худых ляжек. Смотря на свое отражение, я вздыхаю.

– Какую прическу вы желаете, мисс Изабелла? – спрашивает парикмахер.

– Оставьте распущенными, – предлагает мама, сидя в кресле в углу комнаты. Она наблюдала за сборами с пяти утра.

– Распущенные волосы сойдут. – Я пожимаю плечами.

Лука не пришел, чтоб посмотреть на меня. Ни в день, когда дедушка объявил о нашей свадьбе, ни в последующие недели. Полагаю, он посчитал это необязательным, так как мы уже знали друг друга.

Я снова оцениваю свое отражение, заостряя внимание на длинном белом кружевном платье и дорогой тиаре. Мечты наконец-то сбываются. Но никогда бы не подумала, что мне будет так мучительно. Судя по тому, что я подслушала в то утро, когда стояла у кабинета дедушки, мне следовало этого ожидать.

«И что мне делать с девятнадцатилетней девочкой?» – сказал Лука. Как будто я была бродячей собакой, которую кто-то подобрал с улицы и принес. Собаку, которую он не может прогнать, но и оставлять не хочет.

Я рада, что подслушала только конец их беседы. Бог знает, что он еще говорил.

В дверь раздается стук, после которого отец заглядывает внутрь.

– Ты прекрасна, Иза, – улыбается он и поворачивается к маме. – Эмма, нам нужно поторопиться, а не то опоздаем.

– Мы спустимся через минуту, – отвечает она, расхаживая позади меня.

Сотрудники первыми покидают комнату, за ними следует моя мама, затем Андреа, а я выхожу последней.

– Улыбайся, Иза! Наконец-то ты выходишь замуж за Луку, – шепчет она. – Все это до сих пор кажется таким нереальным.

– Ага.

– Ой, ну же. Ради всего святого, это же твоя свадьба. Я ожидала, что ты будешь вне себя от счастья. И все будут ожидать, что ты рада.

– Я просто волнуюсь, – вру я. Я не рассказывала ей о том, что услышала от Луки в кабинете дедушки. – Так лучше? – спрашиваю я, выдавая ей одну из своих фальшивых улыбок.

– Идеально. Вот эту я люблю, а мне никогда не удавалось добиться идеального баланса счастья из-за небольшой застенчивости. Ты всегда была лучшей маминой ученицей. – Она смеется.

– Да, в нашем мире все сводится к внешности.

Лука

Со вчерашнего вечера я официально в разводе. Еще и суток не прошло, а я стою у алтаря в ожидании своей новой невесты. Невероятно.

Высокие двери церкви открываются, и Изабелла, под руку с отцом, входит внутрь. Я пользуюсь шансом рассмотреть мою будущую жену, пока она подходит. Может, дело в освещении, но ее лицо выглядит иначе, чем в последний раз, когда мне удалось увидеть ее дольше, чем на секунду. Она все так же изумительна. Те же длинные волосы, большие глаза и острые скулы. Не могу точно понять, в чем дело, но что-то не так. Она производит впечатление счастливой. Легкая улыбка на губах и высоко поднятая голова – идеальная картинка ослепительной невесты. Я снова перевожу взгляд на ее глаза и наконец-то понимаю, в чем дело. Может, ее лицо и выражает радость и счастье, но в глазах нет эмоций. Вместо этого они кажутся… пустыми.

Она делает последний шаг и встает рядом со мной, сосредоточив взгляд исключительно на священнике. Ну конечно, она тоже не хочет этого. Какая девятнадцатилетняя девушка захочет связать свою жизнь с мужчиной почти вдвое старше ее? Наверное, она напугана из-за всего, что происходит. Мне следовало подойти и поговорить с ней заранее, познакомиться с ней должным образом до свадьбы. Не то чтобы я планировал, что у нас будет брак, соответствующий истинному смыслу этого слова, но все же.

Когда священник начинает речь, я беру ее за руку и слышу резкий вздох. Изабелла разглядывает наши руки, а затем поднимает взгляд прямо на меня. Ее глаза больше не пустые, и пока они смотрят на меня, в них можно увидеть огонь, горящий в глубине. Так гораздо лучше, чем мертвый взгляд.

После речи священника и обмена кольцами я наклоняюсь и быстро целую ее в щеку. Выпрямившись, я смотрю на нее и снова вижу пустоту в глазах.

Я поднимаю стакан и отпиваю минеральной воды, не отрывая взгляда от угла комнаты, где стоит моя молодая жена со своей сестрой и матерью.

Как только мы приехали в загородный клуб, где состоится свадебный банкет, Изабелла оставила меня и ушла в противоположный конец комнаты. Она ни разу не посмотрела в мою сторону. Я должен был почувствовать облегчение. Вместо этого я наблюдал за ней более часа, замечая каждого мужика, посмотревшего на нее хоть краем глаза. Меня это раздражает. Не только то, что на нее смотрят другие мужчины, но и тот факт, что это беспокоит меня.

– Какой неожиданный поворот событий, – говорит Лоренцо Бернини, подходя ко мневплотную.

– А? – Я делаю глоток. – Ты имеешь в виду свадьбу или то, что Джузеппе назвал своего пре-емника?

– Если честно, и то и другое. Я думал, что в планах было женить Анджело Скардони на его внучке.

– Планы изменились, – бросаю я.

Лоренцо был младшим боссом Джузеппе около пятнадцати лет, а это больше, чем я был капо. Понятно, что он был удивлен решением дона. Все были, даже я. Обычно, когда дон умирает или решает отойти от дел, главенство занимает родной сын или зять. А если их нет, то власть переходит младшему боссу. Мой новый тесть решил избрать инойпуть.

– Уверен, что справишься со всем, что повлечет за собой новая должность? – спрашивает он.

Я никогда не стремился возглавлять Семью. Моей основной задачей было заключение оружейных сделок, управление транзакциями, чтобы все шло гладко, и привлечение денег. В настоящее время операции, которыми я руковожу, приносят более 50 процентов наших доходов.

– А ты думаешь, ты справишься лучше с ролью дона? – спрашиваю я.

– Давай будем реалистами, Лука. Ты бизнесмен, и ты прекрасно справляешься. Но ты редко бываешь на семейных мероприятиях и наверняка понятия не имеешь, как вести внутренние дела.

Он прав. Мне плевать на их ужины и на то, кто спит с чьей женой. Занять пост главы чикагской Коза Ностры означает решать множество личных вопросов, вмешиваться в долговые проблемы между высокопоставленными членами организации и устраивать браки внутри Семьи. Я не любитель чужих драм. Но то, что меня мало заботит светская составляющая работы, не означает, что я позволю кому-либо сомневаться в моих способностях.

– Да, я полагаю, что ты лучше подкован по этой части, учитывая, что единственное, чем ты был занят в последнее время, – это посещение вечеринок. Скажи, Лоренцо, ты бы управлял Семьей так же, как ты управляешь нашими казино? Потому что, насколько мне известно, ты терпишь значительные убытки эти месяцы. – Я улыбаюсь, наслаждаясь выражением шока, появляющимся на его лице. – Убытки, смею я добавить, которые мы покрывали доходами, которые я получил с оружейных сделок. Может быть, тебе стоит сосредоточиться на том, чтобы разобраться со своим собственным дерьмом, прежде чем брать на себя больше обязанностей?

– Высоко летать – больно падать, – шипит Лоренцо в свой стакан.

Улыбнувшись, я хватаю его за галстук и притягиваю к себе чуть ближе.

– Я не расслышал тебя, – наклоняюсь я, заглядывая ему в глаза. – Не можешь ли ты, пожалуйста, повторить?

Ноздри Лоренцо раздулись, а лицо покраснело. Пару секунд он смотрит на меня выпученными глазами, затем стискивает зубы.

– Я сказал, что твоя информация неверна, – язвительно бросает он. – С казино все в порядке.

– О. Ну тогда моя ошибка. – Я отпускаю галстук и киваю в сторону угла комнаты. – Кажется, твоя жена ищет тебя.

Лоренцо бросает на меня злобный взгляд и уходит прочь, а я возвращаюсь глазами к своей молодой жене. Франко Конти, капо, занимающийся отмыванием денег, разговаривает с Эммой, матерью Изабеллы. Я особо не сотрудничал с Франко, так как он распоряжается деньгами, поступающими с наших казино. С деньгами, которые приносят мои операции, работает Дамиан, и я планирую, чтобы так было и дальше. Напротив Франко стоит Дарио Ди Анджело, старший сын капо Сантино Ди Анджело, с которым говорит Изабелла. Она улыбается чему-то, что он говорит, затем поворачивается к своей сестре, и я замечаю, как Дарио скользит взглядом по ее телу, пока она не видит. Стиснув зубы, я разворачиваюсь и направляюсь к бару. То, с кем она разговаривает, волновать меня не должно. На полпути к точке назначения я слышу звенящий женский смех позади себя и оглядываюсь через плечо. Изабелла и ее сестра хихикают над чем-то, что сказалДарио.

Меня не должно беспокоить то, что другой мужчина может рассмешить ее. Но беспокоит. Как чертова заноза в заднице. Я подавляю желание подойти и прогнать сына Сантино подальше от Изабеллы. Вместо этого я присоединяюсь за барной стойкой к Орландо Ломбарди, другому капо, занимающимся игорным бизнесом Семьи.

– Слышал про срач в Нью-Йорке на прошлой неделе? – спрашивает он, когда я сажусь рядом.

– Не интересуюсь сплетнями. – Я сигнализирую бармену, чтобы тот налил мне еще минералки. – Здесь и без того слишком много дерьма, с которым приходится иметь дело.

– Аджелло уничтожил два клана Каморры за одну ночь. Сорок семь человек. Кажется, они совали нос не в свое дело, – Орландо наклоняется ближе. – Одна из моих племянниц выходит замуж за парня, просто пешку Аджелло. Она слышала, что Аджелло был ранен во время перестрелки.

Я делаю глоток. Чем занимается дон Нью-Йорка, нисколько меня не беспокоит, у меня нет с ним ничего. Но не могу сказать, что мне вообще не любопытно. Этот человек всегда оставался загадкой.

– Он умер?

– Нет. Это все, что я знаю, – отвечает Орландо. – Связи в его кругах слишком тесные, а его люди преданы ему до безумия. Племянница всего лишь подслушала разговор жениха по телефону.

Изо всех сил я пытаюсь концентрироваться на своем напитке, но мне не удается справиться с желанием взглянуть на Изабеллу еще раз. Посмотрев на нее, я понимаю, что и она смотрит на меня. Но в момент, когда наши взгляды встречаются, она отворачивается к Дарио.

– Знаешь, иногда я думаю о том, что этот человек не существует вовсе, – продолжает Орландо. – Как так вышло, что никто никогда не видел его?

– Джузеппе видел, – говорю я, вновь бросая взгляд на свою жену. Она все еще говорит с тем идиотом. – В прошлом году.

– Не может быть! Почему он никогда не говорил об этом?

– Потому что Джузеппе не обязан со всеми делиться всем, что он делает.

– А тебе он сказал, – говорит он с завистливым взглядом. – По какому вопросу была встреча?

– Один из наших охранников ездил в Нью-Йорк, чтобы навестить девушку, которая была там по работе. И он не спросил разрешения вступить на территорию Аджелло. Джузеппе встречался с ним, чтобы решить этот вопрос.

– И у них получилось? Решить вопрос?

– Да, – киваю я, не сводя глаз с Изабеллы.

– Аджелло отпустил того парня?

– В некотором смысле да, – говорю я. – Он отправил его голову обратно экспресс-доставкой.

– Срань господня.

Сынок Сантино все еще стоит возле Изабеллы. Опустив стакан на барную стойку, я встаю.

– Я пошел.

– Уходишь в разгар собственного свадебного приема?

– Во второй половине дня у меня встреча с Сергеем Беловым.

Он округляет глаза.

– Не знал, что ты ведешь дела с Братвой.

– Ну, мы уже выяснили, что ты много чего не знаешь, Орландо.

Я оставляю Орландо, сверлящего взглядом мою спину, и направляюсь за своей женой.

Изабелла

Я пялюсь в окно лимузина, рассматривая здания, мимо которых мы проезжаем, и стараюсь подавить необходимость обернуться и посмотреть на Луку. Он позаботился о том, чтобы сесть от меня так далеко, как только можно, на противоположной стороне заднего сиденья. Мы ехали почти час, и он не сказал мне ни слова. Вместо этого он был поглощен тем, что печатал что-то на своем телефоне.

В мыслях я возвращаюсь к церкви и нашей свадьбе этим утром. Я была чертовски взволнована, когда священник сказал: «Вы можете поцеловать невесту». Не то чтобы я ждала, что Лука набросится на меня перед всеми, но я правда хотела настоящего поцелуя. И что я получила? Легкий чмок в щеку. Он бы еще достал из кармана конфетку и дал мне. Меня задевает то, как он себя ведет.

Я вздыхаю, продолжая смотреть наружу и размышляя о том, что, черт возьми, мне теперь делать. Просто сказать какая разница и посмотреть, к чему все это приведет нас? Жить с мужем, который остается для тебя незнакомцем, потому что вы избегаете друг друга? Нет, я этого не допущу. Вечеринка жалости к себе окончена. Я наконец-то вышла замуж за мужчину, которого тайно любила годами, и будь я проклята, если позволю ему отделаться от меня. Может, я безразлична Луке сейчас, но я заставлю его влюбиться в меня или умру, пытаясь.

Он видит проблему в нашей с ним разнице в возрасте. Я отчетливо слышала, как он это говорил. Что ж, я ничего не могу поделать со своим возрастом, так что это одно из препятствий, которое мне надо преодолеть. Видимо, мне нужно открыть ему глаза. Может, я и юна, но я знаю, чего хочу. Его. Его любви. И я готова бороться за нее.

Лимузин останавливается перед белым особняком, Лука выходит из машины и обходит ее, чтобы открыть мне дверь. Подобрав подол, я берусь за его протянутую руку и выхожу, рассматривая новый дом. Он меньше, чем дом моего дедушки, в котором я выросла, но все равно огромный.

– Поднимите вещи миссис Росси наверх, – говорит он водителю и жестом показывает, чтобы я шла за ним внутрь. – Полагаю, ты хочешь переодеться и отдохнуть, я отведу тебя в твою комнату. Дамиан покажет тебе дом перед ужином.

– Твой брат? – спрашиваю я при входе в большой холл.

– Да. У меня дела.

– Что? – может я и влюблена в Луку, но это не значит, что я позволю ему обращаться со мной как с половой тряпкой. – Не припомню, чтобы выходила замуж за твоего брата, Лука.

Он останавливается и оборачивается на меня.

– И что это значит?

– Это значит, что именно ты покажешь мне дом и познакомишь с прислугой, – произношу я холодным тоном и наслаждаюсь тем, как его глаза расширяются от недоумения. Не ожидал, что у меня есть характер? Ну так сюрприз. – Где твоя дочка?

– Роза у подруги. Она будет дома к ужину.

– Хорошо. А теперь, пожалуйста, отведи меня в мою комнату.

Лука склоняет голову набок, с интересом разглядывая меня, затем направляется к большой лестнице, а я иду за ним, отставая на несколько шагов. Я всегда восхищалась его походкой. Его шаги медленные, как у волка на охоте. Скользя взглядом вверх по его телу, я любуюсь длинными ногами и широкими плечами и останавливаюсь на макушке, где волосы собраны в пучок.

Так много раз я мечтала о том, как снимаю эту резинку для волос и запускаю свои пальцы в его черные пряди. Интересно, какой длины его волосы сейчас. Единственный раз, когда я видела его с распущенными волосами, был много лет назад, когда он прыгнул в бассейн, чтобы спасти меня. Должно быть, в процессе его пучок распустился, высвободив копну волос. Тогда они были ему по плечи.

Я помню о нем все. Тайно наблюдать за Лукой было единственным, что я могла делать, поэтому я позаботилась о том, чтобы запомнить малейшие детали и сохранить их в своем мысленном хранилище, помеченном его именем. То, как менялось его тело с годами, становясь мускулистым и более крепким. С момента, как мне исполнилось шестнадцать, я представляла, как эти мощные руки обнимают меня, крепко сжимая. Лаская меня.

Мне было семнадцать, когда я впервые доставила себе удовольствие, представив, что это его рука между моих ног, а не моя. С того дня я занималась этим каждую ночь перед сном. Иногда даже днем. Всякий раз, когда я чувствовала одиночество или грусть, я запиралась в комнате, залезала под одеяло и воображала, что Лука был рядом со мной во время пика. Если бы кто-то узнал об этом, то он мог бы подумать, что я глупа, потому что влюблена в мужчину, которого на самом деле плохо знаю. Но мне все равно.

Поднявшись на третий этаж, Лука кивает в сторону двери слева и открывает ее.

– Моя комната, – пояснил он.

Я заглядываю, замечая огромную кровать рядом с окном. Бо́льшая часть мебели сделана из темного дерева, которое хорошо сочетается с бледно-бежевыми стенами и занавесками такого же оттенка.

– Эта комната не используется, – говорит он, открывая следующую дверь. Комната кажется такой же по размеру, как и его, но мебель по большей части белая, а занавески и коврик нежно-персикового цвета. Слева есть смежная дверь, скорее всего в его спальню. Он быстро закрывает дверь и ведет меня по коридору, пока мы не доходим до двух последних комнат.

– Комната Розы. – Он кивает головой на дверь слева с большой наклейкой «Не беспокоить», а затем поворачивается к двери справа и открывает ее. – А это твоя.

Милая комната. Большая, с несколькими высокими окнами и светлой деревянной мебелью. Мой чемодан стоит посреди ковра рядом с большим мягким диваном.

– Я зайду за тобой в шесть и отведу вниз, чтобы поужинать, – говорит он и уходит.

Я оглядываюсь по сторонам еще раз. Да уж, он поселил меня подальше от себя. Так не пойдет. Я выкатываю чемодан из комнаты и хватаюсь за ручку. Ведя его перед собой, чтобы платье не зацепилось за колесики, я выхожу из комнаты и направляюсь в другой конец коридора. Лука как раз входит в свою комнату, когда слышит мои шаги. Он отходит назад и смотрит, как я подхожу.

– Что-то не так с твоей комнатой? – спрашивает он.

Я останавливаюсь перед комнатой, смежной с его, и гордо поднимаю голову. Он смотрит на меня сквозь полуприкрытые глаза с выражением, которое я не могу понять.

– Вовсе нет, – говорю я, вкатывая чемодан в комнату и закрывая за собой дверь.

Лука

Я смотрю на дверь, соединяющую мою комнату с комнатой, которую заняла Изабелла, и слушаю доносящиеся оттуда звуки. Она ни в коем случае не может остаться жить так близко ко мне. Пока пусть так и будет, но утром первым делом она отправится обратно в комнату напротив Розиной. Я слышу, как она ходит по комнате, а затем звуки воды из ее собственной ванны. В нескольких ярдах от меня моя юная жена принимает душ, и внезапно на ум приходят образы ее идеального миниатюрного тела под струями воды.

Я трясу головой. Да что, черт возьми, со мной не так? Я думаю о сексе с такой молодой девушкой. Девушкой, которая, наверное, даже не спала с мужчиной раньше. Господи. Я выхожу из комнаты, захлопнув дверь, будто это поможет мне стереть образ голой и мокрой Изабеллы. Или подавить соблазн зажать ее тело между кафельной стенкой душа и моим, держа ее запястья над головой.

Когда я возвращаюсь со встречи с Сергеем Беловым, на часах без четверти шесть. Один из моих поставщиков оружия раздобыл несколько ящиков с арбалетами военного образца, но никто не понимал, как они работают. Белов был единственным человеком, пришедшим мне на ум, который мог знать, как обращаться с этой хренью. Судя по его ухмылке, когда я показал ему образец, у него было много опыта. Почему-то я не был удивлен. Но он ошарашил меня, когда спросил, могу ли я достать для него танк. После этого он пожал плечами и сказал: «Спрашиваю для друга». Должно быть, у них в Братве много психов.

Я поднимаюсь по ступенькам на третий этаж и стучу в дверь временной комнаты Изабеллы. Она открывает дверь и быстро изучает меня глазами, останавливаясь на джинсах и черной рубашке. Я замечаю легкое недоумение в ее глазах.

– Не наряжаешься к ужину? – интересуется она, пока мы направляемся к лестнице.

– Ненавижу костюмы.

Изабелла удивленно вскидывает брови. Не говоря ни слова, она спускается по лестнице передо мной, обеспечивая мне хороший вид на ее зад. Завязывающийся на шее розовый топ без рукавов облегает ее торс и узкую талию и только подчеркивает упругую круглую попку, обтянутую узкими черными брюками. Я прилагаю огромное усилие, чтобы оторвать от нее взгляд.

Когда мы доходим до первого этажа, она останавливается перед прислугой, выстроившейся в ряд в правой части холла.

– Это Изабелла. Моя жена, – говорю я и представляю ее каждому, начиная с домработницы, горничных, двух водителей, садовника и заканчивая персоналом кухни.

Покончив с этим, я поворачиваюсь к другой части холла, где стоит охрана, и также представляю их ей. Я не жду, что она запомнит их имена, ведь здесь работает более тридцати человек.

– Это вторая смена, – говорю я ей. – Я представлю тебе первую, когда все прибудут утром.

– Спасибо, – кивает она и следует за мной в обеденный зал, который занимает четверть первого этажа с восточной стороны.

Помню, как я в первый раз привел сюда Симону, после венчания в мэрии. Она была ошеломлена количеством охранников и размерами самого дома, и она подпрыгивала и визжала, когда мимо нее проходил кто-то с огнестрельным оружием. Изабелла же, напротив, и глазом не моргнула. Полагаю, для нее это не в новинку. Она выросла в доме вдвое больше моего, и вокруг было гораздо больше вооруженных охранников.

В обеденном зале уже сидит Дамиан слева от места во главе стола. Увидев, что мы вошли, он встает и протягивает руку.

– Ну наконец-то, – смеется он. – Я уже стал волноваться, не решил ли Лука прятать тебя в твоей комнате вечно.

– Изабелла, это мой брат, – говорю я и внимательно наблюдаю за ее реакцией.

Мой брат моложе меня на двенадцать лет и, как женщины любят говорить о нем, сногсшибательно красив. Обычно люди обращают внимание на его голубые глаза, уложенные волосы и безупречный вкус в одежде, из-за чего недооценивают его, думая, что он какой-то плейбой. И он делает все возможное, чтобы своим поведением поддержать этот образ. Немногие знают, какой гений скрывается за этой дорогой прической. У Дамиана настоящий дар, когда речь идет о числах и рынке недвижимости. Именно поэтому он и занимается финансовой стороной моих деловых сделок. Он также ежемесячно отмывает миллионы долларов.

– Пожалуйста, просто Иза, – говорит моя жена.

– Должен признаться, я бы не смог придумать имя, которое бы подошло тебе лучше, Иза, – улыбается он ей. – Белла.

Я качаю головой. Он уже включил свой шарм.

– Никакого флирта, Дамиан. Где Роза?

– Она сказала, что поест в своей комнате.

Я поворачиваюсь к горничной, стоящей рядом: – Приведи мою дочь сюда. Сейчас же.

Пока мы сидим в ожидании Розы, я отклоняюсь на спинку стула, наблюдая за беседой Изабеллы и Дамиана о том, как ей дом. Они явно с самого начала нашли общий язык, чего я и ожидал, поскольку они ровесники. Интересно, попытается ли она его соблазнить, как это делала Симона.

– Ты не был на свадьбе, – подмечает Изабелла.

Дамиан улыбается: – Да, я стараюсь избегать семейных торжеств.

– Он имеет в виду, что не хочет сталкиваться со своими бывшими, – бросаю я. – В особенности потому, что половина из них уже были замужем, когда он спал с ними.

– Логично, – ухмыляется Изабелла, смотря на моего брата. – Ты все еще спишь с дочкой Франко?

Дамиан вертит бокал с вином, уставившись на нее.

– И откуда ты знаешь об этом?

Изабелла только улыбается и тянется к графину с соком.

– Я не сяду за стол с этой женщиной! – раздается голос моей дочери.

Я разворачиваю стул и пристально смотрю на Розу, чтобы убедиться, что она видит по моим глазам, что я думаю о ее крике.

– Подойди сюда.

– Нет. Я сказала тебе…

– Сию же секунду, piccola.

Она топает ножкой по полу, вздергивает подбородок и подходит к столу, занимая место по другую сторону от Дамиана.

– А теперь извинись перед Изабеллой, – говорю я.

– Нет.

Господи. Разве пубертатный период не начинается в двенадцать или около того? Розе всего лишь семь, но мне начинает казаться, что у нее он наступил досрочно. Когда я рассказал ей о разводе с Симоной, она лишь сказала «скатертью дорожка». У них никогда не было нормальных отношений, и Роза проводила больше времени с нашим поваром, чем со своей собственной матерью. Я разговаривал с Розой на прошлой неделе и объяснял ситуацию с Изабеллой, мне казалось, что она все поняла, но, видимо, нам придется обсудить это еще раз. Не важно, как или почему Изабелла оказалась здесь, я не позволю никому проявлять к ней неуважение, включая собственную дочь. И конечно, я не потерплю криков в своем доме.

– Уверена? – спрашиваю я.

– Да.

– Хорошо. Можешь возвращаться в свою комнату.

– Что? – Она глядит на меня с выпученными глазами. – А как же ужин?

– Нет извинений – нет ужина.

– Пап!

– Ты свободна. – Я киваю в сторону двери и жестом показываю горничной, чтобы та накрывала на стол.

– Ладно, – язвит Роза, спрыгивая со стула, и уходит.

Я провожаю Розу взглядом, когда она удаляется, и замечаю, что Изабелла наблюдает за мной, сжав губы в тонкую линию. Я жду, скажет ли она что-нибудь, но она не говорит ничего, просто отворачивается и смотрит в свою тарелку. Она, наверное, думает, что я отпущу свою дочь спать без ужина, и я не собираюсь переубеждать ее.

Изабелла

Я думала, что найти кухню станет проблемой, но, спустившись на первый этаж, обнаружила одну из горничных, с которыми познакомилась по прибытии сюда. Она протирала лампу в углу.

– Анна, не покажешь мне, где кухня? – спрашиваю я, подходя к ней.

Она смотрит на меня с небольшим замешательством, а затем быстро кивает:

– Конечно, миссис Росси. Сюда.

Я следую за Анной по коридору направо, пока мы не доходим до задней части дома, где она останавливается перед белой дверью.

– Она здесь.

– Спасибо, – благодарю я и вхожу внутрь.

Просторная кухня. Кухонный стол и островок расположены слева. А справа – длинный деревянный стол, за которым могут разместиться по меньшей мере десять человек. Вероятно, именно за ним обедает персонал. Я направляюсь к шкафчикам, где стройная женщина лет пятидесяти протирает стаканы у раковины.

– Чем я могу вам помочь, миссис Росси?

– Ты не могла бы сделать мне сэндвич? Я бы и сама справилась, но без понятия, где вы храните продукты.

– Сию минуту. – Она кивает и суетится, вытаскивая тарелку и хлеб, а затем уточняет: – Вы хотите что-то определенное?

– Это для Розы. Просто сделайте так, как ей обычно нравится. Спасибо.

Горничная занимается приготовлением еды, но я замечаю, как она чуть ли не постоянно бросает взгляды в мою сторону. Закончив, она подносит мне тарелку с двумя сэндвичами и салфеткой.

– С ветчиной. Побольше сыра.

– Спасибо тебе, Грейс. Спокойной ночи.

Ее глаза расширяются, когда я называю ее имя, но она быстро приходит в себя.

– Спокойной ночи, миссис Росси.

Я несу сэндвичи на третий этаж, иду по коридору и стучу в комнату Розы.

– Меня здесь нет! – доносится изнутри.

Я закатываю глаза. Словно говорю со своей сестрой. Андреа становится очень капризной, когда что-то идет не так, как ей хочется. Свободной рукой я хватаюсь за ручку и открываю дверь. Роза лежит на кровати на животе, полностью погруженная в то, что происходит на экране ее телефона.

Увидев меня в дверном проеме, она подскакивает, пристально смотря мне в лицо.

– Что ты делаешь в моей комнате? Убирайся или… – Ее глаза останавливаются на тарелке в моих руках. – Без майонеза?

– Без майонеза. – Я подхожу к кровати, ставлю тарелку напротив нее и собираюсь уходить.

– Как ты познакомилась с папой?

Я остановилась.

– Он прыгнул в бассейн и спас мне жизнь.

– Ты врешь.

– Не-а, – бросаю я через плечо. – Если хочешь, спроси сама.

– Он правда спас твою жизнь?

Сдерживая улыбку, я поворачиваюсь.

– Хочешь послушать об этом?

– Да! – восклицает она с широко раскрытыми глазами. – Расскажи мне.

Плюхнувшись на маленький диванчик в углу комнаты, я откидываюсь назад.

– Я была чуть младше тебя. В честь моего шестого дня рождения устраивали вечеринку. Дети бегали по саду, играя. У меня был развязан шнурок, и, когда я наклонилась рядом с бассейном, чтобы завязать его, кузен моего друга подбежал ко мне и столкнул прямо в воду.

– Ты упала в бассейн?

– Ага.

– И папа спас тебя?

– Прыгнул прямо туда, в одежде и всем остальном. Было неглубоко, но я была маленькой и могла утонуть.

– Вау, – произносит она, а потом наклоняет голову, рассматривая меня. – Так ты из-за этого вышла за него? Потому что он спас твою жизнь?

Я смеюсь.

– Нет. Я вышла за него замуж, потому что мой дедушка и твой папа согласились, что это к лучшему. Иногда так устроены вещи.

– Так ты его не любишь?

Разве? Чтобы по-настоящему любить кого-то, нужно полюбить этого человека таким, какой он есть, со всеми его лучшими и худшими чертами. Сколько я себя помню, я была влюблена в образ Луки, и я была помешана на нем последние пару лет словно сумасшедшая. Но любовь ли это? Или просто влюбленность? Но я точно не чувствовала ничего подобного ни к кому другому.

– Он мне нравится, – кивнула я.

– Я слышала, то сестра Тияны сказала, что мой папа горячий. Что это значит?

Я моргаю, слегка в замешательстве, как объяснить подобное. Даже если по поведению Розы иногда кажется, что ей двенадцать, ей всего лишь семь.

– Это значит, что он хорошо выглядит.

– Ага. Ну хорошо. – Она откусывает сэндвич, не сводя с меня глаз. Жуя, она прищуривается, как будто осуждает меня. – Ты будешь на меня кричать?

– Нет. Зачем мне это делать?

– Симона всегда кричит на меня, – пожимает она плечами. – Когда папы нет рядом. Он не позволяет кричать.

Она называет собственную мать по имени? Я все еще пытаюсь осмыслить этот факт и что за этим стоит, когда дверь открывается. Лука входит внутрь, неся поднос с сэндвичем на тарелке и стаканом молока. Он останавливается в дверях, уставившись на сэндвич в руке Розы.

– Изабелла опередила тебя, – говорит Роза с набитым ртом, указывая на меня пальцем.

– Ладно, я пойду. – Я встаю, направляясь к двери. – Спокойной ночи, Роза.

Смотря на меня как ястреб, Лука не отходит от дверного проема. Я поднимаю глаза, и наши взгляды приковываются друг к другу; сердце отбивает несколько долгих ударов, прежде чем он, наконец, отходит в сторону. Стараясь двигаться нарочито медленно, я иду по коридору, пока не добираюсь до своей комнаты. Что-то – назовем это интуицией – подсказывает мне, что он все еще наблюдает за мной, когда я, не оглядываясь, проскальзываю в комнату.

Как только дверь закрывается за мной, я выдыхаю и прислоняюсь к ней спиной. Я думала, что мне будет просто притворяться, что мне все равно, но такое чувство, будто малейшее действие с моей стороны оттолкнет его еще больше. Я не могу рисковать. Не сейчас.

Быть так близко к Луке после всех этих лет и знать, что он не хочет иметь со мной ничего общего… больно. В каком-то смысле было легче, когда я знала, что у меня нет и шанса. Я ничего не ждала. А сейчас, когда он наконец-то так близко, такое чувство, что он еще дальше, чем был раньше.

Я закрываю глаза и вспоминаю тот день, когда мне исполнилось восемнадцать и он назвал меня tesoro. Очевидно, в этом слове на самом деле не было той нежности, которую я себе вообразила. Это было просто слово, сказанное мимоходом. Тем не менее я думала об этом моменте и его легком прикосновении к моим волосам в течение нескольких дней после того, как это произошло.

Что ж, я не сдаюсь. Ему лучше приготовиться к войне, потому что именно ее я ему и устрою. Я буду неустанно бороться с ним и его безразличием.

– Тебе лучше быть готовым, Лука Росси, – шепчу я пустой комнате. – Потому что в любви, как на войне, все средства хороши.

Глава 5

Лука

Бросив куртку на одно из кресел в своей комнате, я сажусь на край кровати, выслушивая бубнеж Донато по телефону. Возникли какие-то проблемы с купленной собственностью, и я провел всю ночь и весь сегодняшний день в офисе в центре города, пытаясь разобраться с этим дерьмом. Очередной косяк сегодня мне не нужен.

– Ради всего святого, Донато. Ты можешь хоть с какой-то частью этого дерьма разобраться сам? – говорю я в телефон, сжимая переносицу. – Сколько контейнеров?

– Грузовик только что приехал. Мы открыли первые несколько, но, вероятно, другие такие же, Лука.

– Проклятье. – От разочарования я закрываю глаза. Что, черт возьми, я должен делать с целой партией боеприпасов не того калибра?

Тихий стон доносится со стороны спальни Изабеллы, и я поднимаю взгляд, уставившись на дверь, соединяющую наши комнаты. Я не видел ее со вчерашнего вечера, когда обнаружил ее в комнате Розы. Она принесла ужин моей дочери. Не знаю, что и думать об этом. Или о том факте, что весь день она занимает мои мысли. Черт. Нужно сказать Виоле, чтоб перенесла ее вещи обратно в комнату напротив Розиной.

– Что мне сказать румынам? – спрашивает Донато, отрывая меня от мыслей о моей юной жене.

– Звони Богдану. Скажи ему, что я ожидаю его завтра в 8 утра на складе.

– Что, если он скажет, что не сможет прийти?

– Тогда я приду к нему и лично засажу каждую без исключения пулю ему в зад. Передай ему это. – Я бросаю телефон на кровать. Проклятые румыны.

Направляясь в ванную, я пересекаю спальню, но останавливаюсь напротив смежной двери в комнату, где спит Изабелла. Вновь раздается тихий стон, как тот, который я слышал несколько минут назад. Я приближаюсь к двери, гадая, все ли в порядке, но с той стороны лишь тишина. Чувствуя прохладу от дверной ручки, я хватаюсь за нее и открываю дверь так тихо, как только можно, заглядывая внутрь.

Поначалу я думаю, что, возможно, Изабелла нехорошо себя чувствует, потому что единственное, что я могу разглядеть в темноте, – ее тело на кровати, слегка изогнувшееся. Я приоткрываю дверь еще немного, и свет из моей комнаты проникает внутрь, позволяя разглядеть мне ее лучше. В тот момент, когда я это делаю, моя рука сжимается на ручке.

Изабелла поднимает голову с подушки и смотрит четко на меня, в то время как ее рука продолжает двигаться внутри шелковых пижамных штанов, прямо между ног. Завороженный, я наблюдаю за тем, как она приподнимает свою попку и с ее губ срывается стон. Мое дыхание учащается, и я чувствую нарастающий стояк, когда она раздвигает ноги шире и просовывает другую руку под пояс. Мне следовало бы развернуться и захлопнуть за собой дверь, но я не могу заставить себя уйти. Я как приклеенный наблюдаю за тем, как моя юная жена удовлетворяет себя и все это время ее взгляд прикован ко мне. Она снова приподнимает таз и начинает тяжело дышать, приоткрыв рот. Я хватаюсь за дверной косяк другой рукой, когда она выгибается всем телом и, дрожа, запрокидывает голову. Это длится несколько секунд, прежде чем она опускается на кровать. Медленно выдыхая, она вытаскивает руки из штанов и, еще раз бросив на меня взгляд, скользит под одеяло.

Какое-то время я пялюсь на нее, а затем разворачиваюсь и захлопываю за собой дверь.

Изабелла

– Доброе утро, – улыбаюсь я Розе и Дамиану, садясь за обеденный стол, на котором уже стоит кофе.

– Сегодня ты выглядишь радостной. Какая-то особая причина? – интересуется Дамиан, потянувшись за чашкой кофе.

Конечно, я радостная, и очень даже по особой причине. Как подумаю о шокированном выражении лица моего мужа, когда он открыл дверь и увидел, как я играю со своей киской, улыбка появляется на лице. Да, он ушел в свою комнату, захлопнув дверь, но учитывая, как он схватился за дверной косяк, пока наблюдал, мне удалось положить хорошее начало.

– Просто так. – Я киваю в сторону пустого стула слева. – А где Лука?

– Возникли кое-какие проблемы, которые надо было уладить, так что он ушел раньше. Настроение, правда, у него было очень странное, – сказал Дамиан, рассматривая меня поверх краев чашки.

– Да? Как это?

– Он был капризный. Огрызался на прислугу. Он редко так делает. Интересно даже, что же могло его так завести.

– У него напряженная работа, – пожимаю я плечами, изображая саму невинность.

– Да, наверное, так и есть, – бросает он мимоходом, но я замечаю, как он смотрит на меня с легкой улыбкой на губах.

– Мне понадобится водитель, – говорю я. – Мой дедушка неважно себя чувствует. Я хочу заскочить и проведать его.

– Конечно. Но нам придется подождать возвращения Луки, чтобы узнать, кого он назначит твоей охраной.

– Телохранитель мне сегодня не понадобится. Я собираюсь навестить дона и вернуться обратно, я не планирую останавливаться где-то или выходить из машины по пути.

– Луке не понравится, что ты покидаешь территорию одна, Изабелла.

– Решающее слово всегда за папой, Иза, – со смехом вставляет Роза.

Полезно знать.

Горничная вносит большую корзинку со свежей выпечкой и ставит ее в центр стола. Роза подскакивает, хватает два круассана, но косится на меня, прежде чем положить их на тарелку.

– Что-то не так, Роза? – интересуюсь я, протягивая руку, чтобы взять немного выпечки для себя.

– Я очень голодна, – бормочет она.

– Тогда тебе стоит съесть их, пока они не остыли. – Показываю я на круассаны, которые она все еще держит.

– Оба?

– Ну ты же сказала, что голодна.

– Но я растолстею.

Я резко поднимаю голову.

– О, милая, ты не потолстеешь. Откуда у тебя вообще такие мысли?

Склонив голову, Роза пожимает плечами:

– Симона сказала, что мне нужно следить за тем, сколько я ем, из-за своего мета… хм, метализма.

Боже мой. У этой женщины точно не все в порядке. Положив ладони на стол, я наклоняюсь к Розе. Дамиан продолжает просто молча следить за происходящим, словно в ожидании, что же я сделаю.

– Наверное, ты имеешь в виду метаболизм, дорогая. Ты ребенок. А детям нужно хорошо завтракать, потому что они все еще растут. – Я протягиваю руку и, забрав у нее круассаны, кладу их ей на тарелку. – Тебе не стоит переживать из-за метаболизма как минимум еще лет десять. Хорошо?

Легкая улыбка появляется на лице Розы, и в следующую секунду она принимается за свой завтрак. Откинувшись на спинку стула, я замечаю, как брат Луки наблюдает за мной, и приподнимаю бровь, отвечая на его взгляд. Дамиан ухмыляется и возвращается к своему кофе.

Лука

Я вхожу на склад, где мои люди разгружают остальные контейнеры, поступившие прошлой ночью. Донато, отставая на пару шагов, следует за мной. Богдан и еще двое его парней стоят рядом с грузовиком и о чем-то спорят.

– Что произошло с товаром? – киваю я в сторону ящиков, оставленных в грузовике.

– Гавриил перепутал местами номера моделей на некоторых контейнерах, – отвечает Богдан и поворачивается к высокому парню справа. – Я же говорил тебе перепроверить все!

– Сколько всего контейнеров? – спрашиваю я.

– Двенадцать. У меня будут необходимые боеприпасы через две недели. В худшем случае – через три.

Я оборачиваюсь на Донато:

– Когда мы пообещали доставить товар?

– В понедельник.

И снова возвращаюсь к Богдану:

– Боеприпасы нужны мне в воскресенье.

– Я ничего не успею за десять дней, Лука. Все грузовики уже погружены, а маршруты спланированы. Как насчет следующих выходных?

Какая жалость. Я подхожу к открытым контейнерам, выстроившимся вдоль грузовика, достаю беретту, а затем тянусь за магазином в соседнем ящике. – Есть у меня такое чувство, Богдан, что ты не воспринимаешь наш договор всерьез. – Я вставляю магазин в пистолет. – Давай-ка сменим тон.

– Ой, да ладно. Ты же знаешь, как это бывает. Ошибки случаются.

– Действительно. – Я взвожу курок. – Но, Богдан, дело в том, что в последние дни я в очень плохом настроении. И сегодня их допускать не стоило.

Подняв пистолет, я стреляю в придурка, который, по-видимому, и устроил весь этот бардак, прямо в лоб.

– Какого черта! – орет Богдан, уставившись на мертвого парня, валяющегося в его ногах.

– Понимаешь, я, кажется, спутал тебя и Гавриила. Ошибки случаются, – говорю я и пристреливаю другого парня Богдана. Он падает рядом с первым. – Мне продолжать? Остался только ты. Думаю, в третий раз я ошибки не допущу.

Глаза Богдана выпучиваются, а рот открывается и закрывается, как у рыбы, выброшенной на сушу.

– Мне нужно, чтобы боеприпасы были здесь в воскресенье. Справишься с этим?

Он кивает.

– Вот и хорошо. Рад, что мы нашли общий язык, который помог тебе лучше понять меня. – Я бросаю пистолет обратно в контейнер. – Поспрашивай вокруг и выясни, сможешь ли ты достать мне танк.

Поставщик оружия тупо смотрит на меня.

– Хорошо? – переспрашиваю я.

– Танк… как в… настоящий танк?

– А ты воображаемые тоже продаешь? – качаю я головой. – Белов звучал очень заинтересованно при встрече. Говорит, что для друга спрашивает.

– Все они сумасшедшие, эти русские, – бормочет он.

– Если выяснишь что-то, дай мне знать.

Когда я сажусь за руль, у меня звонит телефон, и на экране высвечивается имя Изабеллы. Вероятно, мой номер она попросила у Дамиана, так как я никогда не говорил его ей. Но, конечно же, убедился, что у меня есть ее. Паршиво так делать, знаю, но я и так думал о своей жене больше, чем следовало бы. Не хватало еще звонков от нее, особенно сейчас, когда все, о чем я могу думать, – это те звуки, которые она издавала прошлым вечером.

Игнорируя гудки, я бросаю телефон на пассажирское сиденье. Может, если буду избегать ее, то смогу забыть, какой соблазнительной она была прошлой ночью. Как только буду дома, прикажу ей съехать из чертовой комнаты.

Изабелла

Уже пять часов вечера, а Лука все еще не вернулся. Я пыталась дозвониться до него несколько раз, но он не отвечает. Наконец я решаю, что хватит с меня ждать его, и направляюсь на первый этаж к охраннику, стоящему у входной двери.

– Не мог бы ты, пожалуйста, дать мне машину и водителя?

– Конечно, миссис Росси. Мистер Росси дал разрешение?

– Мне не нужно, чтобы муж разрешал мне что-то делать. Пожалуйста, дай мне машину.

Он колеблется, явно не зная, что делать, и похоже, мне придется помочь ему принять решение.

– Ты отказываешься выполнять мое прямое требование, Эмилио?

– Нет, конечно нет, миссис Росси. Я немедленно найду вам машину. – Он быстро достает свой телефон.

Не люблю «включать босса» с прислугой, но иногда это необходимо. Быть женщиной в мафиозных кругах непросто. Я наблюдала много раз, как мою маму игнорировали, когда она пыталась поддержать «мужскую беседу» на семейных ужинах. Несмотря на то что у нее есть степень в области экономики, никто, за исключением моего дедушки, не интересовался ее мнением. Миром мафии заправляют мужчины, а женщин в нем часто считают менее важными и слабыми звеньями. И если я хочу, чтобы ко мне относились как к равной, крайне важно, чтобы я с самого начала четко обозначила свою позицию. Мой авторитет никогда не ставился под сомнение в доме дедушки. Но здесь, по другую сторону, хоть я и жена капо, люди все равно видят во мне девятнадцатилетнюю девушку, чего ни Лука, ни я не можем допускать. Может, он и не хотел быть со мной, но ему пришлось, и я не собираюсь становиться обузой или трофейной женой.

Я давным-давно смирилась с тем, что стану женой капо. Меня готовили к этому с десяти лет. В то время как другие девочки моего возраста играли в игры друг с другом и влюблялись в знаменитостей, я училась изображать интерес, даже когда разговор надоедал мне до смерти. Я научилась улыбаться и говорить так, чтобы заставлять людей открываться и разбалтывать информацию, которой они обычно не делятся. А также выглядеть глуповато, если того требует ситуация. Были ключевые уроки о том, как притворяться, что прекрасно проводишь время, даже когда единственное, чего хочешь, – побыть в своей комнате одной. Но важнейший урок, который я когда-либо получала, состоял в том, чтобы никогда не показывать слабость. Никогда не плакать, когда кто-то может это увидеть, и никогда не показывать, что чьи-то слова причиняют тебе боль. В аквариуме, полном акул, я не могу позволить себе истекать кровью, иначе они съедят меня заживо.

В то время как мои подруги следили за милыми мальчиками в соцсетях, я часами сидела на светских мероприятиях с мамой, слушая и запоминая ее объяснения о том, кто есть кто в нашем мире и какие у них роли в Семье. Но самое главное, я обнаружила компромат на каждого, и его было много. Я мысленно улыбаюсь, вспоминая обо всем этом. Как бы я хотела увидеть лица всех тех мужчин, которые считали мою маму просто еще одним милым, безобидным личиком. Они даже понятия не имели, насколько она опасна.

Официально я не была знакома больше чем с половиной людей Семьи, но благодаря матери я знала, у кого с кем были интрижки, кто грешил азартными играми и чей язык развязывался от пары рюмок. Звучит банально, но в Коза Ностре информация означает власть. А власть является главной валютой всех игр мира мафии.

Серебристый седан с тонированными стеклами подъезжает к каменным ступеням у входа. Водитель выходит, открывает заднюю дверцу и кивает мне: – Миссис Росси.

– Спасибо, Эмилио. – Улыбаюсь я охраннику, спускаясь по ступенькам к машине. – В дом дона, Ренато.

Водитель удивленно смотрит на меня, но затем втягивает подбородок и закрывает за мной дверь. Мне очень нравится видеть потрясение на лицах людей, когда я обращаюсь к ним по имени. Первый урок, которому моя мама научила меня, – запоминать имя каждого, с кем я когда-либо встречалась.

Лука

Я стучусь в комнату Изабеллы, но мне никто не отвечает.

Она несколько раз звонила мне сегодня. Однако я был так зол на себя за вчерашнее, что просто продолжал игнорировать ее. Как будто если я не буду говорить с ней, то это поможет стереть из памяти то, как она выгибала спину, мастурбируя передо мной, или тот факт, что, выйдя из ее комнаты, мне пришлось долго принимать холодный душ.

Я стучусь снова. Ничего.

– Изабелла? – Открываю я дверь и вижу, что в ее комнате пусто.

Я уже проверил в гостиной и библиотеке на первом этаже, ее там не было. Может, она с Розой. Пройдя по коридору, я открываю дверь в комнату Розы. Распластавшись на кровати, лежа на спине, моя дочь опять смотрит какую-то ерунду на своем телефоне.

– Папа? – Поднимает она взгляд на меня. – А мне можно проколоть бровь?

– Что? Нет, ты не можешь ничего себе прокалывать. Ты опять смотришь этот ‘‘ТикТик’’? – Надо бы удалить эту хрень с ее телефона. А то плохо на нее влияет.

– Это ‘‘ТикТок’’, пап, – хихикает она. – Что насчет татуировок?

– Тебе всего семь. На следующие пятнадцать лет можешь забыть про татуировки и пирсинг, Роза.

– А у тебя твои татуировки когда появились?

Двадцать лет назад. Но я ни за что не расскажу ей об этом.

– Когда мне было тридцать. И ты тоже сможешь набить тату, только когда тебе исполнится тридцать.

– Нет уж!

Подняв брови, я смотрю на нее.

– Да. Ты не видела Изабеллу?

– Она была внизу во время обеда. Но потом я ее не видела. – Пожимает она плечами и обратно утыкается в телефон.

Чудесно. И где эта женщина? Я спускаюсь на второй этаж, где находится комната Дамиана. В его спальне никого, поэтому я иду в его кабинет.

– Где Изабелла? – спрашиваю я с порога.

– Без понятия, – бормочет Дамиан, не отрывая глаз от экрана ноутбука. – Цены на недвижимость снова выросли. Нам следует продать часть недвижимости, которой мы не пользуемся.

– Ее нет ни в своей комнате, ни где-либо ещедома.

– Ну, тогда она, наверное, все еще в доме дона. Я продаю те квартиры, которые у нас есть в центре города. Они только отнимают деньги, поскольку ты не разрешаешь мне сдавать их в аренду, а если мы…

– Что?

Он поднимает голову на меня.

– Не хочешь их продавать?

– Какого черта она делает у дона? Кто ее сопровождает? – Она наверняка не настолько безрассудна, чтобы уехать без охраны.

– Не знаю. Я дал ей твой номер телефона, предполагая, что ты назначишь ей телохранителя.

Я выругиваюсь, закрыв глаза. Она пошла туда без какой-либо охраны, и это моя вина.

– Я не отвечал на звонки.

Дамиан поднял брови: – Это почему?

– Я избегал ее. Кто отвез ее к особняку Агостини?

– Ты никого не избегаешь. Что-то случилось?

– А ты ответишь на гребаный вопрос?

Улыбаясь, он отклоняется в кресле и заводит руки за голову.

– С чего это ты так внезапно такой обеспокоенный? Тебе никогда не было дела до Симоны, которая уходила куда-то, не предупредив тебя.

Потому что мне было насрать, случится ли что-то с Симоной. Однако мысль о том, что Изабелла выйдет из дома без телохранителя, вызывает у меня приступ паники.

Я делаю шаг внутрь и пригвождаю его к месту взглядом: – Дамиан!

– Да черт побери. Была смена Ренато.

Я стискиваю зубы.

– Выясни, кто позволил ей покинуть территорию без телохранителя, и дай им знать, что если это случится снова, то их будут ждать последствия. Потом позвони Ренато, и если они все еще у дона, то скажи ему, чтобы оставался на месте, пока я не приеду.

– Почему бы не послать кого-то из телохранителей?

– Займись этим, – огрызаюсь я и выхожу из комнаты, слыша смех Дамиана, как только закрываю за собой дверь.

Мне требуется тридцать минут, чтобы добраться до особняка Агостини, более чем достаточно, чтобы проанализировать свое странное поведение и прийти к нулевым выводам. Вероятность того, что с Изабеллой что-то может случиться по пути от моего дома к дому дона, практически нулевая, и все же я продолжаю давить на газ как сумасшедший. Я мог бы послать Марко за ней и привезти ее обратно. Я все равно планировал назначить его телохранителем Изабеллы, но у меня возникло странное желание убедиться, что с ней все в порядке.

И мысль о том, что она будет проводить время наедине с другим мужчиной, меня не устраивает. Может быть, я так сильно опекаю ее, потому что она еще очень молода. Да, должно быть, так оно и есть. Другого объяснения нет.

Охранники у ворот пропускают меня, не останавливая. Подъезжая к дому, я припарковываюсь рядом с серебристым седаном. Я сразу узнаю свой автомобиль. И только потом замечаю придурка, облокотившегося на капот.

– Возвращайся домой, – рявкаю я на Ренато сразу, как выхожу их машины. – И если еще хотя бы раз ты отпустишь мою жену за территорию без охраны, то ты покойник.

– Да, мистер Росси. – Он выпрямляется, кивает и спешит в машину.

Обойдя особняк, я выхожу в сад на противоположной стороне, где я всегда видел Изабеллу, когда навещал дона, и направляюсь к беседке. Изабелла сидит на белом железном стуле спиной ко мне, а ее сестра – напротив нее. Андреа замечает меня первой и что-то говорит Изабелле, вероятно предупреждая ее о моем присутствии. Я ожидаю, что моя молодая жена будет переживать или удивленно обернется. Возможно, она даже немного испугается, поскольку прекрасно знает, что ей не следовало уходить без телохранителя. Вместо этого, когда поворачивает голову, она выглядит совершенно невозмутимой.

Я хватаюсь за подлокотник стула и разворачиваю его вместе с Изабеллой, не обращая внимания на скрежещущие звуки ножек стула о камень.

– Лука. – Невинно она хлопает глазками. – Не ожидала тебя здесь увидеть. Хочешь чего-нибудь выпить?

Я хватаюсь за другой подлокотник стула и наклоняюсь, глядя в ее огромные глаза, пока мы не оказываемся лицом к лицу.

– Почему ты покинула дом, не предупредивменя?

– А? Я обязана делиться с тобой своим ежедневным расписанием?

Я сжимаю стул сильнее. Да, я хочу, чтобы она говорила мне свой ежедневный график. Я хочу знать, что она делает и куда ходит. И это настоящий идиотизм.

– Нет, – выдавливаю я из себя. – Но ты не можешь покидать дом без телохранителя.

– Ну, если бы ты ответил хоть на один из моих звонков, то я бы обсудила этот момент с тобой, – пожимает она плечами. – Но если тебя это тревожит, то я больше так не буду делать.

– Хорошо.

– Значит ли это, что и ты отныне будешь отвечать на мои звонки?

Ох, как ей нравится играть на нервах. Это меня выбешивает. Но также чертовски заводит. Любопытно, была бы она такой же дерзкой, лежа подо мной, с членом внутри. От одной мысли об этом у меня мгновенно встает.

– Посмотрим, – бросаю я.

Изабелла слегка поднимает голову, и ее губы изогнуты в едва заметной улыбке.

– Меня устраивает.

– Ты закончила с визитом?

– Ага, – говорит она, и уголки ее губ приподнимаются еще немного. – А стул мы тоже с собой забираем?

Я отпускаю стул и отхожу. Изабелла одаривает меня ухмылкой и подходит к своей сестре, которая молча таращилась на нас во время всей этой пытки, чтобы поцеловать ее в щеку на прощание.

– Увидимся в субботу, – говорит Андреа и украдкой смотрит в мою сторону.

Отставая на два шага от Изабеллы, я следую за ней через лужайку к подъездной дорожке, изо всех сил пытаясь оторвать взгляд от ее задницы. Сегодня на ней белые джинсы, шелковистая темно-синяя рубашка и в тон ей босоножки на высоком каблуке. Пока я пожираю взглядом свою жену, каблук ее левой туфли цепляется за что-то в траве, и она слегка спотыкается. Я мгновенно бросаюсь вперед и обхватываю ее за талию, удерживая на ногах. Я чувствую, как тело Изабеллы напрягается под моей рукой, но длится это всего секунду.

– Спасибо, – говорит она, восстановив равновесие, и идет дальше, отстраняясь от моих рук.

Я смотрю на неровную землю, а затем на ее каблуки высотой не менее десяти сантиметров. Да она сломает ноги на этих штуковинах. Я делаю два быстрых шага и обнимаю ее одной рукой за талию. Обхватив другой колени, я приподнимаю ее. Раздается едва слышный удивленный вздох, но больше она не произносит ни слова и обвивает рукой мою шею. Я избегаю зрительного контакта и стискиваю зубы, пока несу ее к передней части дома.

– Где Ренато? – спрашивает она, когда я ставлю ее рядом со своей машиной.

Я открываю пассажирскую дверь.

– Отослал его обратно.

Изабелла приподнимает бровь, затем садится в машину и смотрит прямо в лобовое стекло.

Разворачиваясь, я спрашиваю:

– А что в субботу?

– У нашей подруги вечеринка в честь дня рождения.

– Ты собираешься пойти?

– Да. Какие-то проблемы?

– Нет, – говорю я, сжимая руль. – С тобой пойдут два телохранителя.

– Еще бы.

Некоторое время мы едем молча, но я продолжаю думать об этой вечеринке. Скорее всего, она будет в доме ее подруги. Они будут есть вредную еду и смотреть фильмы. И сплетничать.

– Где? – спрашиваю я.

– Где что?

– Эта вечеринка. В доме твоей подруги?

Изабелла смотрит на меня и смеется.

– Нам не по двенадцать. Я и девочки идем в клуб.

Костяшки моих пальцев белеют оттого, что я мертвой хваткой вцепляюсь в руль.

– Какой?

– «Урал».

– Это клуб Братвы.

– Правильно, – ухмыляется она.

– Ты не пойдешь.

– Конечно пойду. Мой дедушка подписал мирное соглашение с ними, так что теперь русские – наши союзники. Будет совершенно безопасно, – говорит она. – Милена Скардони тоже там будет, и, так как она придет со своей сестрой, нет причин для беспокойства. Никто не посмеет приблизиться к нам, пока муж Бьянки там. Если хочешь, можешь тоже пойти.

– Я не собираюсь идти на вечеринку для малолеток.

– Ну, не то чтобы я ждала, что ты пойдешь. Ты бы в любом случае не вписался.

– Это еще почему?

– Староват ты, Лука.

Я стискиваю зубы и фокусируюсь на дороге передо мной, вдавливая педаль газа в пол.

Изабелла

Я открываю верхний ящик комода и рассматриваю свою коллекцию сексуального нижнего белья и кружевных ночных рубашек.

Большинство из них я купила в тот же день, когда дедушка сообщил мне, что я выхожу замуж за Луку. Я была так взволнована, что потащила Андреа в торговый центр, чтобы скупить все белье, какое только смогу найти. Примеряя комплект за комплектом, я представляла, как Лука срывает с меня каждый. Когда мы вернулись домой, у меня были две огромные сумки, доверху набитые шелком и кружевами.

Взяв в руки одну миленькую белую ночнушку, я рассматриваю ее, но передумываю и кладу обратно в ящик. Белое не подойдет. Слишком невинно. Выберу-ка я сегодня черное. Я надеваю короткую черную сорочку и трусики в тон, выключаю лампу и забираюсь в постель. Шоу начинается.

Как и прошлой ночью, не прошло и минуты после того, как я начала, а дверь, соединяющая мою комнату с комнатой Луки, открылась, показывая его крупную фигуру, обрамленную мягким светом сзади. Он стоит на пороге, вцепившись руками в дверной косяк по обе стороны от себя. Я не вижу его лица, только освещенные очертания тела, но я знаю, что он смотрит на меня.

Я опускаю руку еще ниже и, томно дыша, провожу пальцем по своей киске. Лука слегка наклоняется вперед, но затем еще сильнее хватается за дверной косяк, будто пытаясь бороться с самим собой, стоит ли входить внутрь. У него уже встал? Я чуть шире раздвигаю ноги и играю с клитором другой рукой, представляя, что это его член внутри меня, а не мой палец. Дыхание сбивается, когда мои движения становятся быстрее, и вскоре дрожь пробегает по всему телу.

Я прикусываю нижнюю губу и, не сводя глаз с Луки, ввожу внутрь еще один палец. У меня перехватывает дыхание от оргазма, который длится почти целую минуту. Придя в себя, я медленно вынимаю руку из трусиков и подношу ее ко рту, облизывая кончики пальцев. Со стороны двери доносится странный рычащий звук. Я наклоняю голову набок, наблюдая за маячащей в дверном проеме фигурой Луки, и еще шире раздвигаю ноги в молчаливом приглашении. Он не двигается с места, просто стоит, вцепившись в раму. Наблюдая за мной. Раздается приглушенное ругательство на итальянском, а затем он отворачивается и возвращается в свою комнату, захлопывая за собой дверь.

Глава 6

Лука

Услышав, как открывается дверь Изабеллы в коридор, я едва сдерживаю себя, чтобы не выскочить и перехватить ее. Мне следовало вовсе запретить ей идти в этот клуб, запереть ее в комнате и выбросить ключ.

Нет ни малейшей причины, по которой я должен беспокоиться, куда она идет. С ней будут Марко и Николас, так что она будет в полной безопасности. И я лично убедился, что они будут отпугивать любого мужчину, посмевшего приблизиться к ней. Тем не менее я продолжаю пялиться в ноутбук, даже не разбирая цифр на экране. Я слишком сосредоточен на звуке высоких каблуков, цокающих по паркету, когда Изабелла проходит мимо моей двери.

Проходит пять минут. Через окно доносится шум отъезжающей машины. Я продолжаю смотреть сквозь экран. Семь дней. Именно столько времени прошло с тех пор, как она стала моей женой, и с тех самых пор каждый день она не дает мне покоя. Все началось в ту ночь, когда я впервые застал ее удовлетворяющей себя. До того момента я был убежден, что она все еще ребенок и что думать о ней как-то иначе было бы просто ненормально. Что ж, хоть я и пытался, но после случившегося я уже не могу воспринимать ее как подростка, потому что каждую ночь она продолжает играть со своей киской. И, как больной ублюдок, я каждый раз прихожу смотреть.

В течение дня я избегаю ее любой ценой, целиком погружаясь в работу, но ночью я не могу никуда сбежать. Меня тянет к этой чертовой двери, стоит только услышать стон. Потом я открываю ее и замираю на пороге, наблюдая, как какой-нибудь псих, как Изабелла выгибается, зажав руку между ног. Первые несколько ночей она была в пижаме, но потом перешла на короткие шелковые ночные рубашки, и только кружевные трусики закрывали мне обзор. Прошлой ночью они были розовыми, и я едва сдержался, чтобы не броситься к кровати, сорвать с нее кружевную ткань и коснуться ее киски своей рукой. А еще лучше – ртом.

Еще две минуты проходят. Я закрываю ноутбук. Она видит, что я наблюдаю за ней. И это не все: заметив меня, притаившегося в дверном проеме, она не останавливается. Она перехватывает мой взгляд и удерживает его, словно я ее пленник, и не отводит глаз ни на секунду, до самого последнего момента, пока по ее телу не пробежит дрожь, прежде чем она кончит. Она знает, что я наблюдаю за ней каждый раз, и этот факт заводит меня еще сильнее. После всего этого мне приходилось самому находить разрядку – в душе, сжимая свой член и представляя, что я внутри нее, пока не кончу себе на руку. Тридцатипятилетний мужчина передергивает свой член в душе, фантазируя о девятнадцатилетней девушке. Господи.

То, что Изабелла ведет себя как человек намного старше, не делает ситуацию лучше. Как и то, что на следующее утро она делает вид, что ничего не произошло. Она спускается на завтрак с царственным, сдержанным видом – безупречные манеры и спокойствие на лице, – как будто все в полном порядке.

Проходит еще минута. Да ни за что я не поеду за ней на эту вечеринку. В клуб, полный других мужчин. Мужчин помоложе. Я закрываю глаза и глубоко вздыхаю. Черт.

Вскакивая из-за стола, я хватаю со стула кобуру и куртку, снова чертыхаюсь и выхожу из комнаты.

В клубе по меньшей мере сотня других женщин, большинство из которых одеты в короткие обтягивающие платья. И у кого же самое обтягивающее и короткое? У моей жены. И как будто этого было недостаточно, но оно еще и белое, что заставляет ее светиться под неоновыми огнями, как чертов маяк.

Я беру из бара стакан сельтерской и сжимаю его в руке. Я не пью алкоголь, но, наблюдая за Изабеллой со своего места в темном углу, всерьез задумываюсь начать. Она стоит за высоким круглым столом, справа от нее сестра, а слева Милена Скардони и две девушки, которых я не узнаю. Николас и Марко маячат в нескольких шагах позади нее и наблюдают за толпой. Я замечаю Бьянку Скардони, сидящую в конце стойки, она обнимает за шею своего русского мужа и улыбается, когда он что-то шепчет ей на ухо. Михаил Орлов в ночном клубе. Я трясу головой. Теперь я видел все.

За столиком рядом с Изабеллой сидит группа парней. Я заметил их, как только вошел. Точнее одного из них. Блондин, чуть за двадцать, одет в обтягивающую черную футболку. Опершись локтями о стол, он демонстрирует свои чахлые на вид бицепсы. Я крепче сжимаю стакан в руке. Милена и две другие девушки смотрят в его сторону и хихикают, но он сосредоточен на моей жене, а точнее на ее декольте. Изабелла на него не смотрит. Кажется, ее интересуют Бьянка Скардони и ее муж. Я замечаю, как белобрысый пацан подзывает официанта, что-то шепчет ему на ухо и указывает на Изабеллу. Официант кивает и уходит. Этот маленький засранец посмел угостить мою жену выпивкой?