Читать онлайн Тот, в кого мы влюбились

© Анна Никольская, 2025

© Михайленко Т. В., 2025

© Лапшина Д. Ю., рис. на обл., 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Пролог

«Я больше не хочу жить. У меня вчера еще было все: и лучшие подруги, и парень… Главное, вчера у меня была вера в дружбу. И в любовь, лол. А сегодня К. прислала селфи, на котором она целуется с М. в губы. Не знаю точно, когда это было, – может, вчера, а может, стопяцот лет назад. Какая разница, если она утверждает, что они давно встречаются.

От Л. я не ожидала предательства от слова “совсем”. Разве ей мало внимания? Мало парней? Или ей невыносимо от мысли, что такая а-ля серая мышь, как я, тоже может понравиться обалденному парню? А самое гнусное, она клялась, что М. – не ее типаж. Это какое-то вероломное двуличие.

В общем, я не знаю, как можно жить, когда не веришь самым близким людям. Вернее, теперь уже никогда этого не узнаю».

Глава первая

Прошлогодние яблоки

– Вы больные, нет? Не полезу я на эту штуковину! Она сейчас рухнет!

Криста шла по хлипкому подвесному мосту. Хотя мостом эту развалюху можно назвать с натяжкой. Знаете, в фильмах про Амазонку бывают такие – висят прямо в джунглях, где полно всяких змей и диких обезьян. И обязательно-преобязательно кто-нибудь из героев берет и срывается вниз. Вот наш мост выглядит примерно так же.

Он шатался. Казалось, если Криста сделает один неосторожный шаг или ветер подует сильнее, она упадет в воду.

– Плевала я на ваш мост! – крикнула я, и над рекой прокатилось эхо.

Маша посмотрела на меня как на дефективную:

– Лар, заканчивай. Я с детства тут хожу, и вообще его в позапрошлом году ремонтировали. Смотри, доски новые, – подруга протянула руку. – Залезай!

Я разозлилась. Не на лю, а на себя, потому что мне реально было страшно. Но никогда бы не призналась я в этом никому! Среди нас троих – я самая смелая, так всегда было. Возможно, меня легко вывести из себя, но я знала: лю принимают меня со всеми потрохами, как говорится. Наверное, поэтому мы и дружим уже сто пятьдесят восемь лет.

Отец меня замучил: говорит, все наши с мамой проблемы оттого, что мы не можем помолчать, когда надо. Домостроевец. Деспот! Хотя я где-то даже согласна с ним. Нет, не согласна. Но сейчас получается, что я испугалась.

«Щас прямо».

Этого я допустить не могла. Криста вон триллеры отказывается смотреть, подскакивает от любого шороха, а тут глядите – поднялась и стоит на этом адском мосту. Еще и машет. Я улыбнулась.

Криста словно прочитала мои мысли:

– Скажи просто, что боишься высоты, и мы от тебя отстанем!

Внутри меня что-то обожгло.

«Признать слабость? Мне? Не дождетесь».

Я закусила губу. Выдохнула. Да уж. Криста меня хорошо знает, но сдаваться я не собираюсь. Я всегда получаю то, чего хочу. А сейчас я хотела во что бы то ни стало подняться на этот долбаный мост!

– Ладно. – Я поплелась к первой хлипкой дощечке.

Теплый ветер трепал волосы. Привычным движением я вернула выбившиеся пряди за уши, но они снова взмыли вверх – меня это дико бесило.

«А если не удержусь? Вон как его шатает!» – Я покосилась на ржавые металлические тросы, заменявшие поручни.

До воды было метров пятнадцать-двадцать – я глянула вниз, и у меня заколотилось сердце. Вцепилась в трос обеими руками. Не знаю, когда там его чинили, но доверия мне эта деревянная ветошь не внушала. Маша с Кристой о чем-то болтали, мне не слышно было о чем. Со стороны казалось, они просто стоят на земле, а не висят в небе, упираясь ногами в рассохшиеся доски.

Руки у меня вспотели, каждый шаг давался с усилием. Еще и голова закружилась, супер.

– Помочь? – спросила Маша, сделав несколько шагов навстречу.

Если в нашей компании я самая безбашенная, то Маша – сама заботливая. Она эмпат, и все этим сказано. Не помню, чтобы она хоть раз отказала кому-то в помощи. Уравнения и неравенства, алгебраические выражения, функции и т. д. – Маша может часами объяснять непонятную тему, но никогда не дает списать. Принцип у нее такой. «Я тебе лучше удочку вручу», – типа того. Она смотрела на меня и улыбалась, от ее взгляда стало как-то спокойней. Если Маша рядом, значит, все хорошо. Вообще не помню, чтобы хоть раз было по-другому.

С горем пополам я добралась до лю. «Как люди вообще переходят это чертов мост?!»

– Бабушка рассказывала, его построили семьдесят лет назад, когда выдавали участки под дачи, – сообщила Маша.

– А чего он такой длинный? Речка не такая уж и широкая. И зачем вообще этот подвесной, если вон, – я кивнула в камыши, – есть нормальный?

– Нижний мост затопляет весной, и перебраться на тот берег можно только на лодке. Или здесь.

«Лучше бы на лодке прокатились. Нет, на яхте. Четырехпалубной».

– Сейчас сюда мало кто ходит. Все же на машинах, – почему-то голос Маши стал грустным. – А река раньше шире была. Помню, как-то в грозу нам пришлось в дачном домике переночевать. Хорошо, что у бабули с собой оказались бутерброды. Это было в апреле, на кухне оставались только прошлогодние яблоки…

– И охота твоей бабушке в саду возиться? Сейчас все в магазине можно купить, еще и домой доставят… – Я осеклась. Это Криста на меня шикнула.

Мы знали: дача для Маши и ее бабушки была еще и чем-то вроде дополнительного источника дохода. Или как там это правильно назвать? Криста у нас – душа компании. Она всем нравится. Не знаю, как это у нее получается. И с Кристой легко, она не злопамятная. Именно поэтому мы с ней и подружились. А еще Криста всегда боится обидеть людей, в отличие от меня. В смысле, я-то не боюсь.

– А отсюда точно никто не падал?

Маша посмотрела на меня и расхохоталась. А Криста уселась прямо на доски, свесив ноги вниз, и тоже заржала.

– Ненормальные.

Я с трудом опустилась сначала на колени – мост сильно раскачивался, – потом с грехом пополам уселась на попу. По-турецки. Так спокойней, но я все равно держалась за нижний трос.

Вид с моста открывался чумовой. По обе стороны реки росли густые деревья – ивы и пирамидальные тополя, они скрывали почти все признаки цивилизации. Не было видно ни дачных домиков, ни автобусной остановки, ни фонарей. Только тихая водная гладь, устремлявшаяся вперед, – казалось, на горизонте река соединялась прямо с небом. Так на море бывает. Только я вот никогда не задумывалась, что наслаждаться красивым видом можно и так… у кого-то на даче. Я сейчас реально залипла.

Солнце стремилось к горизонту. Массивные облака, похожие на чьи-то темные кучерявые головы, окрасились розовым и бледно-оранжевым. Ветер стих, и мост престал скрипеть. Было слышно теперь только птиц. Соловьев, наверное, я не разбираюсь.

– Слушайте, а тут кайфово на самом деле.

Я была уверена, лю подденут меня, типа: «Снежная королева разморозилась!» Они так часто говорят, но сейчас почему-то молчали.

– Просто сказочно, – кивнула Криста. – Как думаете, что нас ждет в девятом классе?

Я не успела ответить. У Маши зазвонил телефон.

– Это мама, – вставая, сказала Маша и отошла.

Я не слышала, о чем они говорят, до нас долетали только обрывки фраз.

– Надеюсь, нас теперь будут отпускать на взрослые вечерники, – размечталась я. – Ну, как старшеклассников.

Мы стали с Кристой обсуждать, что такого интересного можно придумать на Новый год, куда съездить и все такое. Маша вернулась, но в нашей беседе не участвовала. Мы не сразу заметили, что с ней что-то не так. Потом ее плечи дрогнули.

– Ты чего? – спросила Криста.

– Родители меня не забирают. Опять.

– В смысле не забирают? – Криста вскочила.

Мост тут же зашатался. Я взвизгнула.

– Эй, осторожней!

– Не еду я в Германию. У них не получается.

Три года назад Машины предки свалили в Дрезден на ПМЖ, они планировали забрать ее в начале этого июля. Маша учила немецкий уже который год, она должна была пойти там в школу. Последний раз они виделись прошлым летом, кажется, только с мамой, отец приехать не смог. А я еще жалуюсь, что моим родакам на меня плевать.

Мы с Кристой молчали. Маша плакала. А я бы орала, наверно, и швыряла камни в воду от злости. Я не знала, что сказать. Я вообще в таких ситуациях теряюсь, и единственное, что мне хотелось сейчас, – это позвонить Машиной мамаше и сказать ей все, что я про это думаю. Я выразительно посмотрела на Кристу. У нее всегда находились правильные слова…

– Мне жаль, что так все получилось. Представляю, что ты чувствуешь, – просто сказала она и обняла Машу.

«Блин…»

Я знала, что должна тоже подойти. Я встала кое-как – перед глазами все сразу, естественно, закружилось. Но я буквально за шкирку проволокла себя на другой конец моста и взяла Машу за руку. Рука была мокрая.

Маша высвободилась и тоже меня обняла. Так мы и стояли втроем как идиотки – наверное, целую вечность. Я даже забыла, что боюсь высоты.

– Лю, если вы рядом, значит, все будет хорошо, – сказала наконец Маша.

Лю – это мы так друг друга с девчонками называем. Типа люди, но звучит милей. Но не слащаво.

– Что бы ни случилось, давайте пообещаем, что всегда будем вместе.

– До старости лет? Обещаю! – рассмеялась Криста.

– Может, еще на крови поклянемся? – усмехнулась я.

– Ой, что-то зябко стало… – Криста поежилась.

Это она на Снежную королеву намекает.

– Крайне остроумно.

– А давайте этот мост станет нашим секретным местом? Местом силы. Будем приходить сюда раз в год, – предложила Криста. – Всю жизнь, а?

На Машином лице появилась улыбка.

– А в какой день? – Она посмотрела на экран телефона. – Давайте ровно через год! Сейчас 19:19. Значит, 11 мая в это самое время?

– А что, другое место нельзя было придумать?

– Все-таки наша Снежная боится высоты.

Девчонки захихикали.

– Дурынды.

Солнце опустилось ниже, вода почти не двигалась, в ивах квакали лягушки. И если бы сейчас с неба спустились пухлые ангелы с крыльями, я бы не удивилась.

«Дурацкий мост».

– Ну здесь так здесь, – сдалась я.

– Доставайте телефоны и записывайте, – скомандовала Маша. – 11 мая, 19:19, мост. Записали?

Если честно, глубоко внутри я даже обрадовалась. Маша еще как минимум год будет рядом. Эгоистка я, знаю.

На нижнем мосту остановился джип, из него вышли наш водитель, дядя Миша и Машина бабушка.

Скоро мы уже сидели в машине – баба Тоня, естественно, впереди, она показывала дорогу, хотя мы тут у них раньше бывали. Мы с лю восседали сзади и строили планы на лето. Три месяца свободы, как я это люблю! Впереди наше лучшее лето! Я это точно знала.

Глава вторая

Олдскульный чай с тортиком

«Наконец-то школа», – с этой мыслью я проснулась и поразилась самой себе.

Я ни разу не ботаник. Школа для меня в первую очередь – это мои лю. Мы мечтали, что проведем лето вместе, но все получилось совсем не так. Лара три месяца путешествовала с предками. Даже не знаю, остались ли континенты, которые она к своим пятнадцати еще не посетила. А я была только в четырех странах – в Беларуси, Казахстане, Турции и Египте. Жалко, что даже на Машин ДР мы не увиделись – она все лето провела у родителей отца в Ижевске.

– Винегрет, брысь! – Я спихнула кота с кровати. – Тебя завел Феденька, вот и спи в его комнате. Чего уставился? Все ты понимаешь. Кыш отсюда! – Я взглядом указала на дверь.

Феденька, мой брат, полгода назад притащил с улицы черного котенка. Выходил его – кормил из пипетки, таскал к ветеринару, все дела. И вот она – благодарность. Кот не отлипает от меня, а Федя злится.

Винегрет тоненько мяукнул. Мама третий раз постучала в дверь.

– Да встаю я!

Пожалуй, главный минус первой смены – ранний подъем.

Мы стояли перед кабинетом математики и ждали Лару.

– Где она, не пойму? – нервничала Маша. – Сейчас звонок прозвенит.

– Она всегда опаздывает. Ты чего распереживалась?

– Не знаю, мне дурацкий сон приснился. – Маша посмотрела в окно. – Мы были в лодке, начался шторм, и мы врезались в скалы. Потом туман. Я слышу ваши крики, плыву на голоса, но вас не нахожу. А когда туман рассеялся, я оказалась одна. Даже камни и обломки лодки куда-то пропали. Потом я проснулась.

– Маш, ты что, веришь в кошмары? – Я пыталась вспомнить какой-нибудь нелепый сон, чтобы доказать: это все ерунда, но в голову ничего не приходило.

И тут я увидела Лару. Она шла по коридору и вся светилась. Вроде бы ничего особенного – одета в обычную школьную форму, макияж неяркий, эта ее строгая коса до пояса. Но отчего-то проходящие мимо парни на нее оборачивались, даже старшаки.

Как это у нее получается – быть такой заметной? Я, честно, не понимаю.

– Пришла все-таки. – Маша облегченно выдохнула.

– А какие еще были варианты? Первое сентября, линейка и все такое… Или я что-то пропустила? – Лара перекинула косу за спину.

– Ладно, помолчи. – Маша бесцеремонно взяла нас за руки и произнесла, словно заклинание: – Раз, два, три, дурной сон уйди!

– А это что еще за спектакль? – Ларины брови поползли вверх.

– Я загуглила: так можно дурной сон прогнать. – С чувством выполненного долга Маша направилась в класс.

Лара посмотрела на меня вопросительно:

– Она что, в какой-то секте теперь?

Я рассмеялась и пожала плечами.

Прозвенел звонок, и классная, Ангелина Сергеевна, прощебетала:

– Девочки, поговорите после уроков, сегодня сокращенный день, через четыре часа будете свободны.

Мы втроем сидели на первом ряду, но по отдельности. Нас еще в пятом рассадили с Ларой, потому что мы болтали. Что правда – то правда. С Ларой интересно, у нее на все есть свое мнение.

– Ребята, тише! Пожалуйста, внимание! – Учительница стояла у доски. – Сегодня мы начнем с классного часа, после русский, математика, английский и химия.

По классу пронеслось мрачное: «У-у-у-у-у!»

– И я тоже очень рада началу нового учебного года.

Нам повезло с ней, если честно. Ангел – современная и понимающая. И мы с лю ее любим.

– Блеснешь знаниями таблицы Менделеева? – Я повернулась к Ларе, но та, кажется, не услышала. Она смотрела в окно. Я тоже посмотрела: там, кроме футбольного поля, ничего не было. Мне стало немного обидно.

Дверь открылась, и вошла завуч с каким-то незнакомым парнем. Мы молча вcтали – завуча все побаивались. А парень был как парень. Высокий. Наверное, даже симпатичный. Волосы до плеч – необычненько. «Может, играет в рок-группе?»

– Добрый день, ребята, присаживайтесь, – приветствовала нас Людмила Анатольевна. – Это ваш новый одноклассник, Максимилиан Сидоров. – Завуч обеими руками продемонстрировала нам парня, словно работала в телемагазине, а мы должны были Сидорова купить.

Мне захотелось поделиться с Ларой шуткой про телемагазин, я обернулась, но подруга все так же смотрела в окно.

«Может, что-то случилось у нее?»

– Максимилиан перевелся к нам из обычной школы. Он отличник и победитель городских олимпиад, занимается в театральной студии и… – завуч запнулась, очевидно забыла про другие достоинства Максимилиана. – Да что я вам рассказываю? Познакомитесь сами. Поздравляю всех с началом нового учебного года. В добрый путь.

Я почему-то представила, что она сейчас сделает поклон, как в русских народных танцах. Мне снова стало смешно. Завуч направилась к двери, мы еще раз встали.

– Привет, Максимилиан, с тобой мы уже знакомы, – продолжила Ангел. – Ну что ж, класс у нас необычайно дружный, ребята все приятные. Надеюсь, ты быстро адаптируешься и найдешь друзей.

– Всем привет! – произнес Максимилиан как-то уж слишком бойко для отличника. А когда он улыбнулся, отчего-то улыбнулась и я.

«А кажется, он и правда симпатичный».

– У нас два свободных места. Можешь занять любое.

Максимилиан кивнул. Он осмотрелся и пошел…

Он пошел к Ларе. Во дела.

В классе зашушукались. Все знали, Лара не переносит соседей. Именно поэтому она сидела одна.

Лара, видимо, только что заметила новенького. А я заметила у нее беспроводные наушники. Тогда понятно, почему она меня не услышала, о'кей. Все-таки подруга меня не игнорит.

– Здесь занято! – сказала Лара чересчур громко.

Ангелина Сергеевна нахмурилась:

– Лариса, ты опять?

– У меня что, медом намазано? Вон у Смирнова свободно. Смирнов и Сидоров – чудесная пара, как по мне.

Все заржали.

«Значит, Лара услышала его фамилию?»

Ангел громко вздохнула:

– Лариса, во-первых, это некрасиво, а во-вторых… Максимилиан, может, тебе и правда сесть рядом с Димой Смирновым? – обратилась она к новенькому.

Но Максимилиан вел себя непринужденно, даже слишком.

– Я всегда мечтал сидеть около окна. Я здесь останусь. – И он сел рядом с Ларой.

По классу прокатилось такое: «Уоа-ууу-уууу!»

– Ладно, садись пока, – Ангелу явно не хотелось продолжать эту историю.

Я посмотрела на Лару. Ее ноздри слегка раздулись, но понять, о чем она думает, было невозможно. Лицо оставалось абсолютно непроницаемым.

На классном часе мы обсуждали общие вопросы, расписание, экскурсии, обязательные проекты.

– Ребят, в этом году от класса нужен волонтер или команда волонтеров для участия в благотворительном проекте. Детали будут чуть позже. Кто-нибудь хочет участвовать?

В кабинете воцарилась тишина. Во второй раз за полчаса. Почти рекорд. Ангел выразительно посмотрела на Машу, потом на меня и на Лару. Мы молчали.

– Я хочу.

Я обернулась: это был новенький. Сидоров. Не знает, во что ввязывается, – я дернула плечом.

В прошлом году Маша участвовала в похожем проекте, конечно, она уговорила и нас подключиться. Шантажом. Она обещала помогать нам с Ларой с уроками. В итоге мы дважды в неделю подклеивали книги в городской библиотеке. Теперь, когда я вижу, что кто-то загибает листы или швыряет книги, у меня все внутри трясется и в ответ хочется треснуть этого недоумка по голове.

– Это впечатляет, Максимилиан! – классная не скрывала восхищения. – И я уверена, соратники еще найдутся, – с нажимом добавила она.

Может, летом она прошла курсы гипноза или НЛП? Я посмотрела на одноклассников – вдруг кто поддастся на ее уловочки. А потом я заметила, что Аня Молчанова смотрит на новенького и улыбается блаженно. Она поймала мой взгляд, вздрогнула и покраснела.

Вот странная.

В кафе рядом со школой было как всегда многолюдно, но «наш» столик как раз освободился. У каждой из лю было собственное место за этим миленьким столом. И тут уже никто не мог нас рассадить!

– Я думала, уроки никогда не закончатся. – Лара поглаживала косу.

– А как вам новенький? – спросила я.

В этот момент к нам подошел официант, парень лет восемнадцати, и начал пялиться на Лару:

– Ваши молочные коктейли – с «Орео», клубничный и шоколадный.

– Спасибо, что заставили нас ждать… – Лара взглянула на телефон, – целых семнадцать минут.

– Простите. У нас молоко закончилось, и нужно было принести со склада…

Какая муха ее укусила сегодня? Да, она бывает придирчивой, но официант-то при чем?

– Спасибо, все хорошо, у нас нет претензий! – перебила Маша, и официант ретировался.

– Ну и? Как вам новенький? – повторила я вопрос.

– Какой новенький? – Маша как с Луны упала. – А, точно, Максимилиан. Я впервые такое имя слышу.

– Слушай, а если меня похитят инопланетяне, ты тоже спросишь: Лара? Какая Лара?

– Сомневаюсь, что инопланетяне рискнут тебя похитить.

– Они нам еще и приплатят, чтобы тебя обратно забрали.

– Я что, по-вашему, такая противная?

Мы с Машей переглянулись и прыснули.

– А пять минут назад с официантом ты какая была? – напомнила Маша.

Лара закатила глаза.

– Просто я требовательная. Что в этом плохого?

– Так что вы про новенького думаете? – в третий раз спросила я.

– Я про него вообще не думаю, – заявила Лара.

– А вот нашей Анечке он, кажется, понравился. Она глаз с него не сводила, – зачем-то сказала я и тут же пожалела об этом. Сплетничать я вообще-то не люблю.

– А ты зачем за ней подсматривала? – Лара усмехнулась.

Я растерялась. И правда, зачем? Мне нужно было как-то выкрутиться:

– Я решила открыть детективное агентство и тренируюсь на одноклассниках.

«И какое мне дело до новенького? И кто там на него глазеет?»

– Еще я заметила новые часы у Маши, – добавила я.

Маша улыбнулась.

– Мама подарила на день рождения.

– Оригинальные? – уточнила Лара. – Зачет.

– Думаю, да.

– Не сомневайся, часы – айс.

Заслужить похвалу Лары было сложно. Если она утверждает, что вещь хорошая, значит, так и есть. Лара всегда говорит, что думает, но иногда ее правда делает больно другим людям. Я почему-то вспомнила про Машиных родителей.

Я люблю своих предков, хотя порой они жутко навязчивые. Особенно папа. Но все равно не представляю, как это – жить без них? Я обожаю мамины истории про меня маленькую, люблю, когда мы собираемся за общим столом, едим домашнюю лазанью и рассказываем, у кого что произошло за неделю. Еще – я никогда не признаюсь в этом родителям – я на седьмом небе, когда они обнимаются, мама ерошит папе волосы и говорит: «Батарея ты моя», а потом они целуются. Мы с Феденькой сразу отплевываемся: «Фу-у-у!» Но по правде говоря, мне нравится, что они у меня такие.

– Эй! – Лара ткнула меня в бок. – Удалось наладить контакт с новыми цивилизациями? Или ты о новеньком мечтала?

Меня словно иголкой укололи. Я вспыхнула, но постаралась взять себя в руки.

За соседний столик села парочка, они держались за руки. Девушка была в очень короткой узкой юбке, которая все время задиралась, и бедняга ерзала на стуле.

Маша вдруг принялась рыться в рюкзаке.

– Это вам. – Она протянула нам с Ларой одинаковые маленькие коробочки.

Я открыла свою. Внутри оказался серебряный браслет с фиолетовой бусиной и маленьким сердечком. На сердечке по контуру была выгравирована надпись на английском – «Forever together».

– «Вместе навсегда», – прочитала Лара.

– Очень красиво! – восхитилась я. – Застегни мне.

– У меня такой же. – Маша достала третью коробочку.

Снова подошел тот официант и поставил перед нами тарелку с тремя сдобными печеньями в форме звезд.

– Подарок от заведения, – пояснил он и, не дожидаясь колкостей, удалился.

– Фрик, – вынесла ему диагноз Лара.

– Так, ладно. Теперь давайте обсудим мой ДР, – напомнила я. – В субботу жду вас с ночевкой. В программе два жутких квеста. В пиццерию на этот раз не пойдем. Мама готовит крышесносный стол…

– Криста, ты стареешь, подруга! – ухмыльнулась Лара. – Чай с тортиком – это прямо олдскул. А если твоя мама еще котлет с пюрешкой навертит, то и мои предки подтянутся!

Но я не обиделась. Я знала, что за всем этим королевистым маскарадом прячется другая Лара. Заботливая и преданная.

– А мне нравится такой формат. Я вот мечтаю о дне рождения с родителями, – сказала Маша. – Лю, а это не наш новенький?

Мы обернулись к двери. Действительно: Максимилиан с ребятами из класса – Лукой и Денисом.

Максимилиан улыбнулся и помахал нам. Я резко отвернулась. Лара никак не отреагировала, а Маша приветливо улыбнулась в ответ.

Неожиданно Максимилиан подошел к нам.

Вообще, кафе – не секретное место, сюда даже учителя порой заходят, но наши парни здесь никогда не бывают. Тут в основном десерты подают, бургеров нет.

– Привет, одноклассницы, давайте знакомиться? – Максимилиан улыбнулся, но не застенчиво, как почти все парни улыбались Ларе, а уверенно так. Широко.

Голос у новенького был певучий. Он говорил медленно, словно владел всем временем этого мира. Лара напустила на себя скучный вид:

– Факт того, что нас временно посадили за одну парту, не дает тебе права вклиниваться в нашу беседу.

– Вот это радушный прием! Ангелина Сергеевна утверждала, что у нас дружный класс, – Максимилиан ничуть не смутился.

– У нас? Она тебе наврала.

И вдруг Максимилиан расхохотался. Смех у него был такой заразительный, что я не смогла сдержать улыбку. Лара явно не ожидала такой реакции. Долю секунды она выглядела озадаченной, но потом взяла себя в руки, и выражение ее лица стало каменным.

– Максимилиан, ты прости, – вмешалась я. – Просто мы все лето не виделись, нам нужно многое обсудить…

Максимилиана, кажется, совершенно не волновало, что Лара ему нагрубила. Он продолжал пялиться на нее, как на красивую куклу. Лара уставилась в телефон.

– Я вас понял. Ладно, до завтра, Снежная королева, – наконец отозвался новенький и свалил.

Лара подняла голову и скривилась.

– Да что с тобой? – почти крикнула я.

– Со мной? Ты серьезно? Сначала он ко мне подсаживается, потом подваливает в кафе! Лучше спроси – что это с ним? Никаких понятий о личных границах. – Лара была в ярости.

– Лар, и правда перебор! – согласилась со мной Маша.

– Лю, вы вообще на чьей стороне? Или вы тоже очарованы этим, прости господи, Сидоровым?

Посетители повернули головы в нашу сторону, и я почувствовала себя неуютно. Даже малышка в панаме с «Хеллоу кити» перестала хныкать и с интересом посмотрела на нас. Я не люблю ругаться, особенно на людях.

– А пойдемте в парк? – предложила Маша.

Лара допила коктейль, и мы пошли в парк. Больше о новеньком мы не поднимали тему.

Глава третья

Сладковатый запах корицы

Я бросила взгляд на часы: как обычно, я вышла слишком рано и приехала за полчаса до назначенного времени. День стоял совсем летний: во дворе пахло свежескошенной травой, на кленах еще зеленели листья. Я села на скамейку у подъезда Кристы. На площадке трое ребят лет семи сильно раскрутили карусель:

– Давай еще, ну, Чижиков!

Я теребила веревочки бумажных пакетов. Подарок для Кристы я выбирала почти что месяц, для этого мне пришлось перелопатить кучу инфы в Сети. Мне хотелось подарить ей что-нибудь особенное.

Криста увлекалась массой вещей. Я, например, всегда удивляюсь, как ей так легко дается учеба? Текст она запоминает после двух-трех прочтений почти дословно! Но главная Кристина страсть – это, конечно, танцы. Сначала она занималась чирлидингом, а лет с десяти увлеклась хип-хопом. Я только и успевала запоминать названия очередного направления: экспериментал, джаз-фанк, вакинг, дэнсхолл. Не понимаю, почему Криста так часто меняет студии и ищет что-то новое. И все равно Криста успевала смотреть сериалы, читать мангу, гулять с Маргошей, играть на приставке с Феденькой…

– Меня сейчас стошнит! – заорал мальчишка на карусели.

– Держитесь, уже 6:54! – Рядом стояла девочка и внимательно наблюдала за телефоном. – Чижиков, не сбавляй скорость!

– Раз такая умная, сама не сбавляй! – С мальчишки слетела кепка. – Все! Больше не могу.

– 8:19. Эх… чуть-чуть не дотянули.

Вот счастливые! Никаких у них забот.

– Привет. А ты чего тут торчишь, не заходишь?

Я вздрогнула от голоса Лары.

– Ой, привет.

– Передавайте мои наилучшие имениннице! – Дядя Миша разворачивал джип.

– Спасибо, передадим. – Я помахала ему.

Мне он нравился, дядя Миша. Такой… правдоруб, и на него всегда можно положиться. Он Ларе как родной, хотя просто ведь водитель отца, по сути. Дядя Миша иногда делал ей замечания, и Лара к нему прислушивалась, как это ни странно.

– А ты что купила? – Она с любопытством разглядывала пакеты.

– Надеюсь, что отличный подарок. – Я улыбнулась.

– Кто бы сомневался. Как твои оценки.

– Завидуешь?

Лара часто ведет себя вот так – холодновато. Но искренней ее я мало кого знаю.

В сталинском доме, где жила Криста, четыре этажа – нам надо было на последний. Чем выше мы поднимались, тем острей я чувствовала умопомрачительные ароматы. Моя бабуля тоже вкусно готовит, но тетя Римма, мама Кристы, делает это изысканно. Сладковатый запах корицы и ванили перемешивался в подъезде с чем-то терпким и жгучим. Криста встречала нас воплями:

– Наконец-то и мне пятнадцать! Уи-и! Проходите, лю! Я вас обожамба!

Типичная Криста. Я обняла ее и протянула пакет.

– Открою после торта, буду тренировать силу воли.

– А меня поцеловать? – В прихожей появился Федя. Он смотрел на Лару, на кого же еще.

Я его не видела почти три месяца, он изменился: стал взрослее и шире в плечах. Лара, кстати, игнорирует тот факт, что Федя в нее давно влюблен.

– Поздравляю, Феденька! – Я протянула ему подарок.

– Ой, Маша, прости, я тебя не заметил.

Я простила и пошла в ванную. Подарок для Феди я купила еще летом, на барахолке. Он с отцом коллекционирует старые виниловые пластинки, но их интересует только джаз. В семье Кристы шутят, что Федя впитал любовь к джазу с молоком отца. Дверь в ванной была приоткрыта, и я слышала, о чем говорят в коридоре.

– Тебе вот – держи, липучка! – рассмеялась Лара.

«Липучкой» Криста называла брата в детстве.

– Э-э-э! Я терплю это от сестры, но другим не позволяю так ко мне обращаться. Тем более в мой день рождения!

– В наш.

– Технически это мой день рождения, я его первый занял. И самое невероятное, что через год ты решила родиться в ту же дату. Если кто липучка, так это ты.

– Технически, – передразнила Криста брата, – я родилась в 6:16, а ты в 22:55. Значит, у меня прав на этот день намного больше.

Потом Федя крепко обнял Лару и, кажется, не выпускал ее целую вечность. Пройти мимо них не представлялось возможным, я стояла в дверном проеме и с интересом рассматривала обои. Они были в полоску и мелкий арбузик. Только мама Кристы могла такое купить.

– Ребят, вы так и будете в прихожей стоять? – позвал из гостиной дядя Саша. Он уже суетился вокруг стола с хрустальными вазами, графинами, бокалами… – Рассаживайтесь кто куда хочет. Утка с яблоками и фаршированная щука не будут вас долго ждать. Улетят! Уплывут!

– Ого-гонь! – присвистнула Лара. – А Криста нам только «Наполеон» обещала. Если б я знала, то не завтракала…

– Тебе, барышня, рекомендую тройную порцию оливье с индейкой, а? – Кристин папа раскладывал по тарелкам угощения, в то время как тетя Римма отвечала на звонок:

– Привет… Спасибо… Да, сразу, у обоих детей… Да, быстро растут…

Мне нравилось быть среди этого всего. Сумасшедшая все-таки у Кристы семейка! В хорошем смысле сумасшедшая. Я налила в бокал на длинной ножке гранатовый сок и села на широкий подоконник. Есть пока не хотелось. Квартира Кристы казалась мне какой-то волшебной, как из старого кино. В доме когда-то располагалось медучилище, а в годы войны здесь было что-то наподобие временного госпиталя. После – коммуналки, а вот теперь – элитные квартиры с анфиладными дверьми и лепниной на потолках. Я подтянула к подбородку колени и рассматривала странные часы на каминной полке, они были в виде стула с маятником. Как обычно звучал джаз, дядя Саша поставил на проигрывателе Эллу Фицджеральд. Он живо общался за столом со Святом, другом Феди, – его отец недавно купил «Харлей», девчонки оживленно обсуждали распад кей-поп группы, а тетя Римма возилась с Маргошей, безрезультатно пытаясь накормить ее пюре из батата и брокколи.

– А давайте я попробую, – предложила Лара.

Она просто обожает возиться с малышней, души в мелких не чает наша Снежная королева. Однажды позволила Маргоше отстричь ей прядь волос, а в другой раз та чуть не утопила в ванне Ларин айфон.

– Лала, спасибо, – обняв «красивую тетю», сказала малышка, разглядывая крошечный светящийся домик с феями – Ларин подарок.

– Пожалуйста. А теперь ложечку батата за то, чтобы феям жилось у тебя в кайф, ам!

Марго захлопала в ладоши. Криста что-то рассматривала в телефоне и улыбалась.

– Крестная поздравляет…

– Передай ей привет. – В гостиную вернулась тетя Римма с огромным блюдом запеченных овощей под корочкой из четырех видов сыра. От блюда тоненькими струйками поднимался пар – в овощах были какие-то незнакомые потрясающие специи.

– Грацци, кара! – воскликнул дядя Саша. – Навались, ребятня!

– Ребятня?! – Феденька заржал.

Все вокруг выглядели такими счастливыми, как на картине из учебника по литературе. Ко мне подошел Винегрет и ткнулся холодным носом в ладонь. Я взяла его на руки.

– Маш, ты почему не ешь? – Тетя Римма подняла меня и усадила за стол рядом с собой.

Она долго расспрашивала, как я провела лето и как дела у бабушки, подкладывая в тарелку кусочки того и сего. Про родителей она не задавала вопросов.

– Мам, смотри, что мне Маша подарила! – завизжала Криста. – «Космос в твоих глазах» – увеличенное фото глаза. Отпад! Я над кроватью у себя повешу. – Криста взглянула на часы. – Ладно, лю, нам пора! Иначе на квест опоздаем.

– Может, мы с вами? – спросил Свят.

– Ноу, – отрезала Криста. – У нас девичник. Лю, такси через пять минут подъедет.

В дверях ко мне подошел Федя:

– Маш, спасибо тебе. – Он наклонился и быстро поцеловал меня в щеку. В руках он держал пластинку. – Вот это раритет!

Думаю, я покраснела. Надеюсь, он этого не заметил.

Квест оказался совсем не жутким. Я поражаюсь, насколько все было предсказуемо. Криста постоянно хохотала, а Лара, как обычно, все критиковала. Тем не менее время мы провели обалденно! В пиццерию мы тоже все-таки зашли, под вечер зверски захотелось есть.

Домой мы вернулись около десяти. У подъезда я посмотрела на пустую детскую площадку.

– Лю, давайте прокатимся?

Криста с Ларой уставились на меня, потом переглянулись.

– В последний раз я каталась на карусели еще в детстве.

– А давайте! – сказала Криста и рванула на площадку. – Чем черт не шутит!

– Ненормальные! – усмехнулась Лара.

Прохладный ночной воздух мгновенно унес сонливость. Было тихо. Свет горел только в окне подъезда.

Мы кое-как расселись на карусели. Она явно была нам не по размеру.

– Вау! А звезды-то вместе с нами крутятся! – Криста задрала голову к небу.

Я тоже посмотрела вверх. Это было нереально. Звезды обычно почти не видны в городе, но сегодня они светили ярко, словно специально для нас. По небосклону за нами медленно полз лунный диск – неровный, лимонно-желтый. Луна освещала часть двора, тени деревьев были четкими, длинными. Воздух стал как будто тоньше и чище. Пахло прелой листвой и бархатцами. Я втянула поглубже их терпкий аромат – он всегда ассоциировался у меня с началом школы… Карусель слегка поскрипывала, мелодично, словно шарманка уличного бродяги из сказки, наполняя атмосферу какой-то магией. Я старалась запечатлеть в памяти каждое мгновение этого необычного вечера. Я вновь подняла голову к вечному, бесконечному, глубокому синему небу.

Вот оно – просто есть. И под ним есть мы: я и лю.

– Обожаю вас, лю! – крикнула я от прилива какой-то непонятной вселенской любви.

– А мы тебя, дурынду!

– Вы там в своем уме? Люди уже спят, между прочим! – высунулся кто-то из окна второго этажа.

А мы все кружились, еле сдерживая смех, и я была абсолютно счастлива. Как Чижиков.

Глава четвертая

Никогда не влюбляться

– С тобой все в порядке? – Я почувствовала руку Ангела на плече и резко выпрямилась.

Попыталась вспомнить: так, мы писали проверочную по английскому, а потом я склонилась над тетрадкой и, видимо, уснула.

– Голова болит. – Чувствовала я себя и правда ужасно.

Учительница выглядела обеспокоенной и, словно мама, потрогала мне лоб:

– Кажется, температура. Тебе нужно к медсестре.

Спорить смысла не было, к тому же я совершенно не могла сосредоточиться на задании.

– Криста, проводи, пожалуйста, Машу в медпункт.

С видимым удовольствием Криста отложила тетрадь и, подхватив под руку, повела меня из класса.

Медсестры на месте не оказалось. Зато здесь можно было тусить, не боясь быть замеченным завучем. Медпункт находился просто в идеальном месте – в небольшом закутке, скрытом от посторонних глаз. С двух сторон от двери стояли лавочки. Да и вообще, мы же официально ждали медсестру…

– Воды принести?

Я покачала головой. Через минуту в дверном проеме показалась Лара.

– Проверочная же, ты зачем вышла? – удивилась я. Классная наверняка даст Кристе возможность дописать. А Ларе?

– Маш, с тобой точно все в порядке? – не удостоив меня ответом, спросила та.

– Все о’кей, иди в класс. – Я хотела, чтоб Лара поняла, что пропускать вот так уроки – неправильно.

– Ну, если у тебя хватает сил читать мне мораль, значит, жить будешь.

Я улыбнулась.

Какое-то время мы молчали, а потом я вдруг ляпнула:

– Лю, а вы не боитесь умереть?

– Что-то с родителями? – тут же отозвалась Лара.

Я мотнула головой.

– Только не говори, что у тебя несчастная любовь или что-то в этом вонючем духе. – Криста поджала губы.

Мы с Ларой уставились на нее, как на ненормальную.

– С чего ты взяла это? – удивилась Лара.

– Если все о’кей с предками, не из-за учебы же ей переживать. Значит, дело в парне. Наверное… Маш, ты влюбилась?

Логику в размышлениях Кристы я не особо уловила, но поблагодарила ее за заботу.

– Я тебе торжественно обещаю: никогда не влюбляться в парня, из-за которого я решусь покончить с собой.

– И я! – Лара прыснула.

– О’кей. Ловлю вас на слове. Так что у тебя случилось, м?

– Бабушка… – Я почувствовала, как накатывают слезы.

– Понятно. – Лара закатила глаза. – Расскажи нормально, что стряслось.

– Она лежит. Не встает уже неделю. Это из-за давления, говорит, и смены погоды. – Я все-таки не смогла сдержать слез, но быстро их вытерла.

– Так, а почему вы не вызовете скорую?

– Если бы она согласилась… – Я понимала, естественно, что следует вызвать врача, но как только я предлагала это сделать, бабушка принималась на меня орать. – Вы же знаете ба. Она считает, что современная медицина ни о чем. Она принимает какие-то травы…

Лю смотрели на меня с сочувствием.

Бабушка храпит обычно, я привыкла к этому давно. Но уже неделю по ночам – тишина, сначала я не обращала на это внимания, а потом стала перебираться на ночь в ее комнату. Сажусь в кресло и прислушиваюсь: она там дышит? От этой тишины у меня появлялись жуткие мысли типа: «А что, если она умрет, пока я сплю? Что я буду делать тогда?»

– Вы не подумайте, я не жалуюсь, просто, мне сложно одной.

Глаза Кристы наполнились слезами, а Лара, кажется, думала о чем-то другом совсем.

– Ладно, подруга, вали-ка ты домой, – распорядилась она. – Ложись спать. На тебя реально без слез не взглянешь. После уроков мы с Кристой приедем, придумаем, как твою строптивую бабулю вразумить.

– Но…

– Про уроки ни слова, а то я тебя прибью.

– С Ангелом мы поговорим, не волнуйся.

Я услышала звонок и не сразу сообразила, что происходит. Первые секунды я пыталась понять, почему лежу в гостиной в школьной форме. Звонок повторился, и я побежала к двери.

– Лю?

Девчонки были не одни, а с дядей Мишей. И еще какой-то незнакомый мужчина с ними стоял, с чемоданчиком.

– Здравствуйте. – Я с удивлением рассматривала эту делегацию.

– Добрый день, где мне вымыть руки? – спросил незнакомец, натягивая бахилы.

– А кто вы такой? – Кажется, прозвучало это не очень вежливо, но я правда не понимала, что происходит.

– Маша, это очень хороший доктор, Айболит Аркадьевич, – пояснил дядя Миша. – Вернее, Альберт, шучу я, шучу. – Мужчины коротко рассмеялись.

Я пыталась вспомнить, убрала ли я из ванной свое нижнее белье, которое обычно оставляю на полотенцесушителе.

– Где Антонина Семеновна?

– У себя в комнате. Она меня убьет, если узнает, что я вызвала врача.

– Альберт Аркадьевич не допустит смерти в этом доме. – Дядя Миша положил руку мне на плечо. – Маш, все будет хорошо.

Ну ладно.

– Загляни к бабушке. Не хочу ее смутить.

Я кивнула.

Как я и думала, ба услышала нас и быстренько встала, кровать была уже заправлена, а ба прибиралась и в без того чистой комнате.

– Машенька, так ты разве уже дома? – она выглядела изможденной.

Из-за моей спины выглянул дядя Миша.

– Так-так, Антонина Семеновна, и чего это вы вздумали болеть?

На щеках бабушки появился румянец. Она опустилась на стул, стоявший у комода, за которым она обычно разгадывала судоку. Вообще, ба у меня хоть и старше, чем у лю, но очень деятельная. Летом она занималась дачей и клумбами под окнами в городе, в остальное время разводила домашние цветы и выставляла их на «Авито». Сама даже научилась фотографировать и тексты печатать. Еще ба делала зарядку и ходила со скандинавскими палками в небольшом лесопарке рядом с нами. Наверно, еще и поэтому я так за нее испугалась… Не припомню, чтобы ба провела всю неделю в кровати.

Поздоровавшись, вошел Альберт Аркадьевич. Дядя Миша попросил меня поставить чайник. Я вышла, но тут же прижалась ухом к двери. Нет, бабушка не ругалась, уф…

На кухне Криста уже вскипятила воду и теперь заваривала чай.

– Умираю от голода, – пожаловалась Лара.

Я вздрогнула от слова «умираю».

– Не говори так, не смешно!

Лара пожала плечами, но спорить не стала:

– Есть что-нибудь перекусить у вас?

Я достала хлеб, сыр, масло, пачку печенья и творожные сырки.

– О, варенье же есть, клубничное. – Я вспомнила, как бабушка его в начале июля варила.

Я разлила варенье по пиалам.

– Так откуда этот доктор Айболит?

– Один мамин знакомый. – Лара впилась зубами в шоколадный сырок. Интересно, тут сколько калорий?

– Спасибо, Лар, я…

Она зачерпнула в ложку варенья без ягод, а потом тонкой струйкой вылила его обратно в пиалу.

– На здоровье. Это все мама, я-то при чем? – Лара наконец-то отправила ложку в рот, а потом показала Кристе язык.

Отчего-то мы втроем расхохотались, и напряжение с меня разом слетело. Я взяла бутерброд.

– Маш, мы бабушку сейчас отвезем в больницу. Нужно сдать кое-какие анализы, – отрапортовал дядя Миша, появившись на пороге кухни.

– У нее что-то серьезное? – Я резко перестала жевать.

– Пока не ясно. Подождем результата, – дядя Миша говорил спокойно и глаза не отводил. Я знала: если люди уклоняются от моего взгляда, значит, что-то скрывают.

– Можно? – Дядя Миша потянулся за бутером. – С утра не ел.

– Конечно, сейчас я вам чаю налью! – засуетилась я.

– Не надо, некогда. Зайди сейчас к бабушке, она просила.

Бабуля выглядела на удивление бодрой. Доктор, видимо, ушел в ванную.

– Машенька, там в комоде деньги. Врач сказал, возможно, нужно будет полежать немного в больнице.

«Нужно?!»

Меня просто поразила бабушкина покорность.

– Ладно, не реви. Помирать я пока не собираюсь. – Ба натянула теплую кофту и осматривала комнату, вспоминая, не забыла ли она чего. – И цветы поливай, но ты сама знаешь.

– Бабуль, деньги мне мама на карточку переводит же.

– Все равно, мне так спокойнее. Ой… А где мой полис? – Она раскрыла боковой карман сумки. – Фух, вот, вместе с паспортом. Тебе одной придется ночевать, – сказала бабушка уже в дверях.

– Не придется, мы с Ларой останемся. У родителей уже отпросились.

– Вот и хорошо! – Бабушка задержала взгляд на Ларе, а потом улыбнулась – одними глазами, как она умела.

Я закрыла дверь и уставилась на лю.

– Вы что, правда останетесь?

– Кривда.

– Феденька обещал завезти вещи, так что я точно остаюсь, – заверила Криста.

Ко мне возвращалось самообладание.

– Чем займемся? – спросила Лара. – Только не говори, что уроками. Завтра суббота.

– Может, закажем пиццу и будет смотреть фильмы? – предложила Криста.

– Я за!

– Лю, только за пиццу я плачу. – На душе у меня было теперь совсем легко.

Мы с Кристой устроились в гостиной на диване. Я подключила ноут к большому телевизору. По рекомендации Кристы мы решили посмотреть мини-сериал. В нем всего десять серий.

– Точно говорю, вам понравится. – Голос Кристы был веселым, как всегда. Вообще, поражаюсь ее способности в любой ситуации сохранять хорошее настроение.

– Ой, дядя Миша звонит! – В комнате уже звучала заставка, и я метнулась на кухню.

Лара стояла у двери, ждала, когда поднимется курьер, видимо.

– Как она? Да, поняла. А это хорошо? – уточнила я, узнав, что ба оставят как минимум до понедельника в больнице.

– Очень хорошо и все своевременно. В общем, нашли причину недомогания Антонины Семеновны. Сейчас ей прокапают необходимые лекарства, и будет она у тебя как новенькая.

– Спасибо!

Но дядя Миша уже отключился.

Я села на табурет и задумалась. Вот интересно, как так получается, что малознакомые люди берут и помогают нам с бабушкой? Александр Александрович, папа Лары, отпустил водителя, дядю Мишу, Ларина мама договорилась с врачом, Федя вещи принесет… В городе у нас есть родственники, но связь мы не поддерживаем… Бабушка часто повторяет: «У жизни все в балансе, если кто-то нас обидел, найдется и тот, кто поддержит». Так же вышло и с родственниками. «Бог всех рассудит, – отмахивалась ба, – я ни на кого зла не держу».

Я хотела позвонить маме в Дрезден, но передумала. Не буду ей про больницу говорить пока. Голос курьера в коридоре мне показался знакомым:

– Ты очень красивая.

Я замерла. Понятно, никакой это не курьер, это Федя.

– Спасибо, я знаю, – ответила Лара.

«Выйти сейчас или подождать тут? Или вернуться на кухню? Может, скрипнуть дверью, чтобы они не удивились моему появлению?»

Пока я думала, Федя продолжил:

– А ты все знаешь?

– Всего не знает никто! Так, между прочим, твой отец говорит. Ладно, заходи или уходи, Криста с Машей меня ждут.

И почему уже второй раз получается, что я подслушиваю их разговор?

– …Ок, спасибо, выяснили. Заходи уже. – В голосе Лары появились нотки раздражительности.

– Почему ты такая?

– Какая?

– Колючая.

– Так ты определись, красивая или колючая, – Лара рассмеялась.

– И то и другое.

Мне захотелось вдруг выйти и крикнуть Феде: «Ты ей не нравишься, хватит уже!» Или наоборот, встряхнуть Лару: «Посмотри, Федя с ума по тебе сходит, перестань над ним издеваться!»