Читать онлайн Дочь врага

Глава 1

Небо темное, тяжелое, низкое, дождевые тучи заглядывают в окна, облако, похожее на щекастого пирата, злобно скалится, обещая беду, нож, правда, в его зубах расплылся и уже похож на плетку, свисающую, как борода…

Клара поежилась, пальцами коснулась плеч, как будто хотела закутаться в наброшенную на них шаль, но нет пухового платка, она девушка современная, модная, бабушкин сундук у нее не в почете. Да и сам сундук остался в Саратове, а она здесь, осваивается на новом месте.

Отца назначили на должность директора завода, квартиру сразу выделили, трехкомнатную, вещи уже завезли, можно жить. Жаль, квартира в Подмосковье. Небольшой город в десяти километрах от столицы. Дворец культуры, Дом молодежи, кинотеатры, универмаги, школы, больницы – все в современном стиле. Но все равно Москвой не пахнет, не хватает масштабности, нет свежего ощущения причастности к уходящей эпохе. А история закручивается стремительно, в прошлом году отменили шестую статью Конституции, в этом – обесценили деньги, Компартия больше не «честь, ум и совесть», цены растут, одним словом, хорошего мало…

Летом Клара оканчивает школу, будет поступать в универ на исторический факультет. В то время как история творится у нее на глазах.

Ветер ледяной рукой вырвал из облака жменю снежной крупы, швырнул в окно, и Клара вздрогнула. Но не из-за этого звука, а потому что чужой палец больно ткнулся под правое ребро, а затем второй – под левое.

– Это плюс, это минус, напряжение подавать? – спросил Тоша.

– Дурак!

– Не дурак, а студент!.. Лабораторная у нас! К тебе вот подключился!

Тошу перевели в Москву сразу после первого семестра, отец постарался. А Клара с мамой приехали только позавчера. Со школой вопрос решен, после весенних каникул ее ждет встреча с новыми одноклассниками, будь они неладны! Впрочем, Клара не переживала. Не так уж и важно, приживется она на новом месте или нет. Два месяца осталось учиться, экзамены она сдаст, на этом все, дальше – институт. И снова новая жизнь.

– К себе подключись! Одного пальца хватит?

– Злая ты!

Тоша потрогал чайник, взял коробку спичек, зажег конфорку. Батареи горячие, руку обжечь можно, а все равно зябко. Может, от внутреннего дискомфорта. Каникулы заканчиваются, послезавтра новая школа, как ее там примут?

– Может, погорячей чего? – спросил Тоша. – Коньячка пару капель?.. Папаня поздно будет.

Мама даже переночевать на новой квартире не успела, сразу отправилась обратно в Саратов. Должность сдавала, и какие‐то формальности были не соблюдены. Отец и хотел бы поехать с ней, но у него свои сложности с новой работой. Не так‐то просто утвердиться в должности директора завода. Ну, если ему верить. А Кларе так кажется, что на новом месте он чувствует себя уверенно.

– Тогда кофе, а не чай. И пару капель, – кивнула Клара.

Отец хоть и пропадал на заводе, но холодильник в доме полный. Краснодарский чай, индийский кофе, сыр, колбаса – все есть.

– А ты в курсе, какие у папани проблемы? – намазывая на кусок хлеба плавленый сыр, спросил Тоша.

Третий курс института парень заканчивает, а выглядит как старшеклассник: тощий, нескладный, лицо все в прыщах. Но не ботаник, скорее наоборот: шустрый, разбитной, да и язык хорошо подвешенный. Еще толком не освоился на новом месте, а уже друзей завел, правда в Москве, в институте. Тусуются там по вечерам в общаге, дискотеки, все такое. В общем, весело живет. И Клару другу одному сосватать успел, она, конечно, отказалась, да и он не настаивает. Хотя парень, говорит, хороший, отец у него в Министерстве внешнеэкономических связей заседает, «девятку» сыну на день рождения подарил.

– Трудно отцу, – вздохнув, кивнула Клара.

– Да работа ладно, справится… С рэкетом у него проблемы. Местные бандиты кооператив под себя подмяли, ну, при заводе. А что такое кооператив? Левые аккумуляторы на законном основании. И в свободной продаже. Разметаются влет. Ты хоть представляешь, какие это бабки?

– Ну да, аккумуляторы в дефиците, – кивнула Клара.

Отец и раньше аккумуляторами занимался, работал главным технологом на заводе. Он и тогда очень ценился в негласном табеле о рангах, а сейчас вообще – «шишка» чуть ли не первой величины.

– Братва к этому дефициту и присосалась. Как бычий цепень к печени. И отец не знает, что делать. Кооператив закрыть не дадут.

– Рэкет не даст?

Клара не видела этих рэкетиров вживую, только слышала от брата. Люберецкие какие‐то, долгопрудненские, балашихинские. В ее представлении это были бугаи с уголовными рожами. Злые, жадные до чужих денег, готовые пойти на что угодно ради наживы, даже на убийство. Кооператоров обирали до нитки, простых людей грабили, страшное зло от них. И опасность, которая угрожала не кому‐то там, а отцу.

– Рэкет и убить может. Там у них с этим просто.

– Отца убить?

– Думаю, отец договорится. Он же и сам с этого кооператива иметь будет.

– Он тебе это сказал или сам придумал?

Тут в дверь позвонили, и Клара вздрогнула от страха. А вдруг Тоша не шутил, может, бандиты уже пришли за ней. Сколько уже фильмов про мафию сняли, такую жуть показывают, по улицам ходить страшно.

Тоша сорвался с места, Клара крикнула, пытаясь его остановить, но он даже не притормозил. Посмотрел в «глазок», открыл дверь. Прихожая сразу наполнилась незнакомыми мужскими голосами, и на кухне в сопровождении Тоши появился высокий симпатичный шатен с белозубой улыбкой и задорным блеском в глазах. Нос широковатый, но его это ничуть не портило. Джинсы явно не с барахолки, светлый свитер с орлом – фирмовый мальчик. Алка, например, влюбилась бы в этого шатена с первого взгляда. Клара хорошо знала свою саратовскую подружку, но и в своих предпочтениях она разбиралась не хуже. Парень всего лишь хотел казаться крутым, и это у него неплохо получалось. Но ему явно не хватало внутреннего огня, от которого закипает кровь в сердце женщины. Приятный молодой человек, не более того, но Клара в него и не собиралась влюбляться, во всяком случае, с первого взгляда.

– Это Вадим, прошу любить и жаловать! – улыбался Тоша.

Именно этого парня он ей и сватал. Красавчиком называл, обещал, что Клара потеряет покой и сон. И ее саму, по всей видимости, описывал в ярких, сочных тонах. Похоже, Вадим соглашался с ним, глядя на нее. И оценивал ее, восхищаясь, и даже пытался раздевать глазами. Ну да, он же записной красавчик и сердцеед, ему нельзя вести себя по-другому, друзья не поймут.

– Моя сестра Клара! – представил Тоша.

– Кларисса! – тут же переиначил Вадим.

– Да, но если вы Ловелас, то не мой, – усмехнулась Клара.

Вадим недоуменно повел бровью, что означало, не понял, мол, юмора.

– Есть Ромео и Джульетта, а есть Ловелас и Кларисса, там все еще печальнее.

– Ловелас – мое второе имя! – слащаво улыбнулся Вадим.

– Ну, тогда удачи!

Вадим приехал не один, а с другом. Их двое, плюс Тоша – даже на просторной кухне стало тесно, не развернуться. К тому же Клара не какая‐то там, чтобы в одиночку развлекать троих мужчин, даже если у них под носом еще не высохло. У нее своя комната, кому надо, пусть стучат в запертую дверь. Азбукой Морзе. На том же языке она и пошлет Вадима к черту… Ну, не хочется крутить с ним любовь. Не хочется, и точка. После – тире…

Тряпка сухая, пыльная, мел с доски такой не сотрешь, а надо. Залет у Семена – ему сегодня в классе убираться. Не хочется, но у дяди Миши железное правило, заслужил – получи. Если запорол пацанское дело, можно получить заточкой в бок, если просто накосячил, могут просто избить. А если в школе влетел, тут уж на усмотрение классной, если заставили шнырить, отлынивать нельзя. Дядя Миша терпеть не может бакланов, которым только крыльями махать и клювом щелкать. Он уважает уравновешенных пацанов, четких, продуманных, чтобы не было никаких проблем с законом…

Семен старался вести себя правильно, в школе старшим не дерзил, с одноклассниками не задирался, всегда спокойный, невозмутимый, а «на карандаш» попал, потому что на физру забил. Вчера Саня Сэй их в спортзале загонял, ноги с утра не разгибались, до школы еле доковылял, а тут – физра. Все бы ничего, но физрук его в раздевалке застукал: Семен сидел, никого не трогал, просто тихо кемарил. Дать бы Гаденычу в лоб, да нельзя, дядя Миша узнает – не только бакланом назовет, но и брату выскажет. А брат у Семена реально в авторитете. Пацаны в бригаде серьезные, взрослые – от двадцати и старше. Шелупонь только на подхвате, патроны подносить. А Семен в основном составе, у него реальные задачи. Он и сам по себе чего‐то стоит, тот же дядя Миша признает, но без Сереги он до сих пор бы пропадал на вторых или даже на третьих ролях.

Семен глянул на пустое ведро и вздохнул: за водой в соседний класс идти надо. Может, припахать кого‐нибудь? Это не трудно, и никто не узнает. В конце концов, он же не шнырь какой‐то.

Дверь открылась, и в класс неуверенно вошла новенькая. Темно-русые волосы пышной волной, в глазах – летнее небо, солнце там в зените над светлыми, хотя и надменно-ироничными облаками. И губы у нее красивые, но с капризным изгибом в уголках. Костюм вроде бы обыкновенный, синий жакет и юбка средней длины, но выглядела Клара в нем как в вечернем наряде, волнующе и сексуально. Может, потому что фигурка у нее модельная, с такими параметрами хоть на конкурс красоты. Дядя Миша проводил один такой в поселке, ничего себе девочки там участвовали. Семен даже немного похулиганил, не удержавшись: зажал одну смешливую брюнеточку в угол, на ощупь оценил упругость ее бюста. Не повезло девчонке, дядя Миша ее не оценил, даже в призовую тройку не вошла. Зато Семен первое место присудил, о чем и успел ей сообщить. Довел, так сказать, до сведения. Но девчонка потом куда‐то потерялась, может, еще найдется…

– Ты – Семен? – спросила Клара.

Он не мог не запомнить ее имя. Хотя бы потому, что девчонка стоила его внимания – и красивая, и с изюминкой. А еще папаша у нее директор завода, что немаловажно.

Семен кивнул, бросил сухую тряпку в ведро. Стряхивая пыль, негромко хлопнул в ладоши, но Клара пугливо вздрогнула, а линия губ почему‐то утратила капризность. Семен еще не давил на нее, так, на легкий психологический прием взял, а она уже вся в напряжении.

– Мне сказали тебе помогать.

Семен усмехнулся. Он смотрел ей в глаза, но в душу глубоко не лез, так, щекотал слегка взглядом. И это действовало, надменно-ироничные облака в глазах развеялись, зато появились кролики, загипнотизированные удавом.

– Егорова сказала, – добавила она.

Егорова – их классная, насколько худая, настолько же стервозная. Характер скверный, хотя пыталась держать себя в рамках, не истерила по мелочам. Но Клару она почему‐то невзлюбила и называла ее Клава, Дуня, Фрося – типа, Клара из их числа. А раз так, то можно и дежурной назначить, пол в классе после уроков вымыть. Чтобы нос не задирала. В общем стойле все равно, чья ты дочь – директора завода или грузчика из магазина.

– Зачем тебе это? – спросил Семен.

– Зачем мне?! – Длинные пушистые ресницы взметнулись вверх. – Зачем это классной!

Семен улыбнулся одной половиной рта и медленно направился к Кларе. Она попятилась, не зная, бояться его или трепетать от восторга, и уперлась спиной в запертую створку двери, а он закрыл другую. На ключ.

– Ты что делаешь?!

– А чтобы не подглядывали.

Семен не просто стоял, он нависал над ней. И смотрел в глаза, как будто собирался поцеловать в губы. Смотрел как на свою девушку, которая не могла отказать ему ни в чем.

– А мы ничего не прячем, – пожала плечами Клара, и голос ее дрогнул в страхе перед неизбежностью.

Убегать она даже не пыталась, хотя ключ торчал в замочной скважине. Убежать – значит пропустить все самое интересное, а она не могла себе этого позволить.

– А половой жизнью жить будем, – усмехнулся Семен.

– Чего?! – возмутилась Клара.

– Полы мыть будем!

– А-а!

Разочарования в ее голосе он не услышал, но чувство облечения показалось ему наигранным.

– Ты мне нравишься, – сухо сказал он.

Пару лет назад Семен сказал такое Ленке Ковальковой, набрался смелости, подошел и в лоб. А она ему в ответ сказала «нет, не нравишься», и точка. У Семена поджилки тогда от волнения заледенели и язык отнялся. Хорошо, Серега тогда за его воспитание взялся, научил, как баб на абордаж брать. Не всегда получалось, но если Клара вдруг скажет нет, ничего страшного не случится. Нельзя бояться слова «нет», иначе никогда не услышишь «да».

– Отвали! – затылком вжимаясь в дверь, пробормотала девушка. На Семена она смотрела ошалевшими от его наглости глазами. И при этом ждала, когда он перейдет от слов к делу. С интересом ждала, с замиранием. – Что, не услышал?

Он подступил к ней вплотную, одной рукой обнял за талию. Клара дернулась от внутреннего напряжения, но при этом слегка выгнулась в спине, чтобы он смог обнять ее покрепче.

– Отвали, – прошептали ее губы. Но прошептали в ожидании поцелуя.

И Семен не обманул, резким, но негрубым движением приблизил к себе и поцеловал прямо в губы. Клара не расслабилась, губы остались сомкнутыми, но руки повисли как плети. Она даже не пыталась сопротивляться и не дернулась, когда его левая рука легла ей на бедро… Но за ручку двери вдруг дернули, она открылась, и в кабинет вломился Макс. Глаза широко открыты, рот до ушей. Вид у него, в общем‐то, дурашливый, но не глупый. Имидж у пацанчика такой – рубаха-парень, а так он вовсе не дурачок. И в пространстве умеет ориентироваться, и в коллективе, живой, энергичный, язык без костей. И в морду дать – всегда пожалуйста, кулаки у него быстрые и крепкие. В общем, ребята уважают, девчонки любят. Еще бы не любить, душа школьного вокально-инструментального ансамбля «Песняры-затейники». Название, конечно, дурацкое, но так и группа никому не известная. Так, никем не признанная, и канет в Лету. Причем очень скоро.

– Эй, я работу вашу принимать пришел! – объявил он.

– А ты кто такой? – сбитая с толку, Клара усиленно пыталась взять себя в руки.

– А у вас тут конь не валялся… Чем вы тут, интересно, занимались?

– Ничем!

– Целовались? – Макс улыбался, но глаз от Клары не отрывал.

Завороженно смотрел на нее, и голос его заметно подрагивал. Неужели к Семену приревновал? В общем‐то, Клара того стоила. Девчонка видная, и к ней реально тянет.

– Ты же никому ничего не скажешь? – пристально посмотрел на него Семен.

– А что было?

– И быть не могло! – мотнула головой Клара.

– Да?.. А то мы там аппаратуру настроили, сейчас играть будем. Ну, я же обещал…

– Э-э, но у нас полы… – замялась Клара.

– Можешь и у нас вымыть, если так охота! – разошелся песняр-затейник.

Семен оттолкнулся от стола, вплотную подошел к нахалу. Он ведь в морду дать мог, не здесь, конечно, где‐нибудь за углом. Макс это знал. Как знал и то, что против Семена шансов у него нет вообще.

– Макс, ты берега‐то не теряй!

– Да я шучу! Шуток не понимаешь?

– Ну тогда гуляй!

Семен бесцеремонно выставил Макса из класса, закрыл за ним дверь, но на ключ запирать ее не стал. Клара вздрогнула и вытянулась в струнку, глядя на Семена. Она ждала, когда он снова ее поцелует. Но только для того, чтобы оттолкнуть его. Она же не такая…

Но зажимать ее Семен не стал. Момент не упущен, он просто отсрочен. И отложен на потом.

– Пойдем? – спросил он, глядя на нее с небрежной улыбкой.

– Макса слушать?

– Ты этого хочешь?

– Нет.

– И я не хочу… – покачал головой Семен и вдруг сказал: – Ко мне пойдем!

– А как же полы?

Семен усмехнулся. Полы ее интересуют, а что у него на хате их ждет, не волнует? А ведь он не Пушкина ей читать собирается и даже не Лермонтова.

– Пойдем!

Он взял ее за руку, и она покорно пошла за ним. В коридоре, правда, вырвалась – вдруг кто‐то появится.

И действительно появился. Леня Гусаков. Семен подозвал его, взглядом прижал к стенке. Леня не совсем ботаник, пацан, можно сказать, с характером и мог послать подальше кого угодно. Но только не Семена. Потому что знал про него если не все, то многое.

– Братан, помощь нужна, выручай!

Леня кивнул, заранее соглашаясь.

– Марафет в тридцать восьмом кабинете навести надо. Не в службу, а в дружбу! В долгу не останусь.

– Да ты и так мне торчишь, – кисло усмехнулся Гусаков.

– Что?! – угрожающе надвинулся на него Семен.

– Ничего!

Леня закивал, давая понять, что прощает ему все долги. Ну так другого выхода у него нет.

Глава 2

Девятиэтажный дом в центре поселка, шумный лифт с исписанными стенками… На лестничной площадке Клара застыла как столб. Все, ни шагу вперед. Только назад! Спастись она могла лишь бегством. От себя спастись.

– Эй, ты чего? – звякнув ключами, спросил Семен.

Клара потрясенно посмотрела на него – самый настоящий искуситель, исчадие ада. Он еще только собирался набрасывать на нее свои сети, а она уже запуталась в них. А когда набросил, Клара просто не нашла в себе сил уклониться от поцелуя. Сказать, что Семен околдовал ее, значило не сказать ничего. Сначала поймал в сети, затем набросил аркан на шею, Клара шла за ним, ничего не соображая, как будто разум отключился, осталось только животное любопытство, хотелось знать, чем все это закончится. Безумно хотелось знать. И познать то, что должно было случиться. А ведь случится, никаких в том сомнений.

Она не ощущала страха перед неизбежностью, ей скоро семнадцать, школа уже почти пройденный этап, еще немного, и начнется самостоятельная жизнь, почему бы не подготовиться к ней, расставшись с невинностью?.. Остановило Клару только осознание собственной никчемности. Это ж надо, сама кружила парням голову, посмеивалась над ними, наслаждаясь своим женским могуществом. Думала, так будет и дальше. И вдруг Семен, этот грубиян с каменным взглядом! Она и понять ничего не успела, как оказалась под ним. Как полное ничтожество, лишенное стыда и гордости за себя… А она не такая. И пусть Семен не рассчитывает на легкую победу.

Он открыл дверь, повел рукой, приглашая зайти, но Клара даже не шелохнулась.

– Не бойся, собаки нет, – улыбнулся он. – И я не кусаюсь.

Только он это сказал, как открылась обитая дерматином дверь, и Клара увидела коренастого парня с широким лицом и свисающими, как у бульдога, под собственной тяжестью щеками. Даже глазки маленькие, не злые, но и не добрые. Кожаная куртка на широких плечах, свитер без воротника под ней, толстая цепь на мускулистой шее или серебряная, или стальная. Вид, конечно, без содрогания не глянешь. Клара поймала себя на мысли, что именно так должны выглядеть бандиты, с которыми пришлось иметь дело ее отцу.

– О-о, Малый! – Едва глянув на Семена, бугай вперился в Клару.

Знала она такие взгляды, когда парень так глянет, как будто юбку через голову снимет. А этот только оценил, но юбку не задрал – как будто кто‐то сдерживал его от этой вольности. Неужели Семен? Фамилия у него Большов, тот же Макс называл его Большим, Клара слышала. А здесь он просто Малый. При этом коренастый глянул на него хоть и с небрежным, но все же уважением.

– Леша, ты здесь? – нахмурился Семен.

И тут же улыбнулся, глядя на высокую и сухую, как вобла, блондинку с толстым слоем пудры на щеках, призванным скрыть прыщи. Большие глаза, изящный носик, но слишком уж узкий подбородок. И щеки впалые. Лицо бледное, а пудра белая, ей бы тональный крем с эффектом загара.

– Так уже все, уходим!

Коренастый Леша подался к блондинке, поймал ее и обнял за талию. Она не упиралась, но и не льнула к нему.

– Танюха, привет! – помахал ей Семен.

Блондинка рассеяно улыбнулась ему. На Клару она вообще не смотрела, как будто и не замечала.

– Ладно, пошли мы!

Леша одобрительно кивнул, глянув на Клару: клевая, дескать, девчонка, нельзя такую упускать.

Они с блондинкой ушли, квартира освободилась, но Клара уже приняла решение. Правда, почему‐то все‐таки переступила через порог. И пыталась остановить себя, но не смогла. Любопытство разобрало.

Это же любопытство не оттолкнуло Семена, когда он вдруг прижался к ней. Тело у него мощное, энергия в нем сильная, радиоактивная – в том смысле, что передавалась через прикосновение и растекалась по крови тугими возбуждающими струями. Клара не узнавала себя. Хотя и понимала, что с ней происходит. Химия – это физиологическая реакция женщины на мужчину, мощное воздействие, настоящий катаклизм, так, в общем‐то, все естественно и закономерно, просто с ней такого прежде не происходило. Но разве она не мечтала о принце? О парне, который ворвется в ее жизнь и вскружит не только голову, но и все остальное.

– Разувайся, проходи! – Он сам отстранился от нее.

Квартира самая обыкновенная, двухкомнатная стандартной планировки, в гостиной гарнитурная стенка, столик из прихожей виден, бутылка шампанского на нем. И в спальню дверь открыта, постель там смята, нетрудно догадаться, кто и с кем здесь кувыркался…

Не разуваясь, Клара вжалась спиной в стенку. И сумку с учебниками прижала к груди – хоть какая‐то защита.

– Ты чего? – иронично усмехнулся Семен.

– Леша твой совсем ушел? – спросила она, кивком показав через плечо.

И ей тоже пора. Но для этого нужно отстраниться от двери, повернуться к ней, открыть, а ноги как будто деревянные, не хотят слушаться. И тело какое‐то дубовое. Если Семен вдруг схватит ее в охапку и понесет в спальню, она даже не сможет сопротивляться. Отнесет, уложит на кровать, где совсем недавно барахталась Танюха. Это ужасно! Только вот страх почему‐то не охватывал Клару, а если ее голос дрожал, то вовсе не от этого.

– Ты же не хочешь с ним? – удивленно повел бровью Семен.

– Я и с тобой не хочу!

Он стоял, улыбался, а в глазах тихий триумф победителя. Как будто он уже добился своего.

– Тогда иди! – все так же улыбаясь, показал ей на дверь Семен. И даже повел плечом, чтобы вытянуть руку и открыть замок. Но руки не поднял.

– Куда? – нахмурилась Клара.

Семен действительно отпускал ее. Сейчас откроет дверь, и она свободна как ветер, но где чувство радости, почему из груди не вырывается вздох облегчения? Одна только досада и разочарование.

– Домой.

Клара и должна была бежать от такого кавалера как от огня, но от волнения не могла сдвинуться с места, ноги будто приросли к полу.

– А ты куда? – спросила она и чуть не зажмурилась, желая провалиться от стыда сквозь землю.

Ей какое дело, куда пойдет и чем будет заниматься Семен? Домой бежать надо, в ванную, под холодный душ, чтобы мозги на место встали. И кровь слишком горячая, остудить надо.

– Ну что, ты идешь? – с усмешкой спросил он.

Понимал, что Клара хочет остаться с ним. И ждал, когда она сама начнет раздеваться. Но не дождался.

– Иду! – Стыдно ей, волны возмущения все выше, одна, самая сильная, сдвинула тело с места, и Клара подошла к двери, бросив на ходу: – До завтра!

Семен сам провернул защелку замка. И вдруг поцеловал ее в щеку, как будто на прощание. Как будто они расставались до завтра. Как будто после того, что у них сейчас было. А ведь он действительно мог уложить Клару в постель. Она чувствовала, что мог. Достаточно только проявить настойчивость.

Она поймала себя на безумии повернуться к Семену лицом, ладонями поймать его за щеки, прижаться к нему, поцеловать в губы… И все‐таки она заставила себя уйти. На деревянных ногах спустилась по лестнице вниз. И уже во дворе вспомнила про сумку. Вдруг оставила ее в доме, если так, то нужно срочно вернуться.

Но сумка на плече, тяжелая, Клара только сейчас ее заметила. Потому что в голове полный сумбур и тело как будто чужое. Ноги все норовили развернуть тело назад и направить его к Семену. Грубый он, наглый, разнузданный, и друзья у него чересчур подозрительные. И все‐таки она жалела о том, что ушла… Но назад тем не менее не повернула.

Она уже подходила к дому, когда появился Вадим. На своей новенькой «девятке» подъехал, смазливый, деловой, упакованный, девчонкам о таком кавалере только мечтать. Но Клара скривилась, как будто ей лимонную дольку на язык выдавили. И так вдруг захотелось отыграться на ком‐то за свое унижение перед Семеном.

Вадим вел себя так же нагло, как и Семен. Кивнул в знак приветствия, потом вслух поздоровался и, преодолевая неловкость, поцеловал в щеку, как добрую знакомую. Но дело в том, что Семен не преодолевал неловкость, ему не требовалось набираться смелости перед рывком, никакого страха в глазах, когда он зажимал Клару в угол. Никаких сомнений в собственной неотразимости. Может, потому она и повелась на него…

– Что‐то ты долго из школы, – глянув на часы, сказал Вадим. – Даже у нас пары закончились. Тошу домой отвозил.

Ну да, он же взрослый, третий курс института как-никак. И в Пехорске он только потому, что друга подвозил, Клара здесь как бы и ни при чем.

– Да занималась там с одним! – ответила она и так посмотрела, что задела за живое.

– Чем? – с подозрением спросил он.

– Половой жизнью.

– Э-э… – захлопал глазами Вадим.

Выдержав пазу, Клара улыбнулась:

– Полы в классе мыли.

Действительно, не будет же она хвалиться перед ним своими «подвигами». И рассказывать, как чуть не отдалась Семену… А ведь это чуть ли не самый яркий момент в ее жизни, и она еще долго будет под впечатлением. Возможно, до того момента, пока на самом деле не ляжет с Семеном. Ведь у них все еще впереди. Завтра они увидятся, он подойдет к ней, и она снова растает… А может подойти после уроков, взять за руку и повести за собой. Даже подумать страшно, чем это закончится… Или не страшно?

– А-а!.. – выдохнув, расплылся в улыбке Вадим.

– Ты домой? – спросила Клара.

– А хочешь со мной?.. Вечером куда‐нибудь сходим! Есть одна крутая дискотека.

– С тобой не хочу. Но на дискотеку можно.

Город современный, и клуб здесь есть, и Дом молодежи с продвинутой дискотекой. Эстрада, танцпол, бар, столики, удовольствие стоит денег, ну так Вадим «богатый Буратино». Да и Клара пока не жаловалась на отсутствие карманных денег. Если что, и сама может сходить. Но лучше с Вадимом. Чтобы Семен их там увидел и приревновал. Только ради него она туда и пойдет… Или не надо? А то еще понравится унижаться перед парнями, потом не остановишься.

– Ну что, поехали?

– Ты уже приехал… Здесь дискотека, у нас, Советская, шестнадцать. Говорят, все как в лучших домах… Или страшно? – усмехнулась Клара.

Обычное дело, кто‐то ходит на дискотеку посидеть-потанцевать, кто‐то подраться. Если чужой, шансы нарваться на мордобой возрастают втрое. А Вадим чужой, и он прекрасно все понимает. Но и в грязь лицом он ударить не мог. Правда, в одиночку на неосвоенную территорию соваться не рискнул. Позвонил своему другу, еще и Тошу с собой взял.

Дом молодежи построили совсем недавно, современное здание с актовым залом, творческие кружки, а также спортивный зал, о чем гласил указатель у главного крыльца. Мальчикам и девочкам – налево, спортсменам – направо, у них отдельный вход. Глядя на указатель, Клара ощутила легкое онемение в кончиках пальцев. Семен занимался спортом, возможно, он сейчас здесь. Тренировка закончится, и он с друзьями заглянет на дискотеку. А если с подругами, с такими, например, шалавами, как Танюха? Клара не хотела его ни с кем делить.

Актовый зал большой, пол ровный, без наклона, в одной половине бар со столиками, в другой танцевали. Клара не зря спешила, знала, что столики здесь в дефиците. Так и оказалось, они заняли последний свободный.

Вадим сразу же начал умничать: мол, вот в Москве уровень, а здесь, в Пехорске, махровый «совок» и лютая скука. В одном он оказался прав, Клара умирала со скуки. А Семен все не появлялся.

Балерины у станка отрабатывают всякие тандю, а нормальные пацаны тренируют уширо-гери. Стоишь на правой ноге, держишься за опору, а левой туда-сюда, туда-сюда. Правую ногу не чувствуешь, левая отказывается слушаться, а Саня Сэй все подгоняет. Сам стоит, пружинит на сильных ногах, в готовности отразить внезапный удар. Все правильно, нападения нужно ждать всегда, даже когда враг далеко. Мощный он пацан, Саня Сэй, и смотрится круто, суровое выражение лица, тяжелый, сосредоточенный взгляд, любого построить может, даже Никита Бочонок боится связываться с ним. А Бочонок в системе чуть ли не первый человек после дяди Миши. Но Сане Сэю все равно, и Бочонок пыхтит вместе со всеми, видно, что выбился из сил, но не сдается. Нельзя ему слабину показывать. Никому нельзя, а ему особенно.

Саня Сэй и не думал давать отбой, но в зале вдруг появились рослые ребята в кимоно, все с черными поясами. Семен узнал одного, видел его рядом с Тарасом. «Стрелка» с карасевскими была, сам он не участвовал, но со стороны наблюдал. Можно сказать, на шухере стоял. Дядя Миша тогда с Тарасом барахолку поделить не мог, да и сейчас по этой теме напряг, может, потому карасевские и нагрянули. Это наезд, со всеми отсюда вытекающими, но Семен облегченно вздохнул. Наконец‐то Саня Сэй остановил экзекуцию. А в стойку пацаны встали сами, потому как карасевские толпой шли на них, растягиваясь в цепь, чтобы окружить, прижав к стене, куда их поставил Саня Сэй. И поставил, и соки все выжал, Семен едва держался на ногах, и остальные не лучше. А карасевские все ближе. Семен уже взял в прицел мордастого верзилу с пудовыми кулаками. Шансов против такого противника практически нет, но громила пер прямо на него, так что выбирать не приходилось. Спасти Семена могла только заряженность на смертный бой, чтобы не щадить ни себя, ни врага. И не просто из последних сил нужно биться, а из запредельных, превозмочь себя, прыгнуть выше головы, желательно во всех смыслах, иначе хана.

– А что, стенка на стенку слабо? – спросил карасевский Миндаль.

За ним полтора десятка пацанов, и Саня Сэй мог выставить с дюжину, но пехорские, или просто пехаря, пока не в кондиции. А карасевские, похоже, собираются начать без долгих предисловий.

И точно, вопрос еще не прозвучал, а Миндаль уже проводит «обманку» в голову. Саня Сэй ставит блок и пропускает ногой под пупок. Мощный удар, сэнсэй складывается пополам, да так быстро, что Миндаль промахивается в круговом маваши. Выпрыгнул, развернулся, а голова уже на полу…

Но Семену некогда было наблюдать за падением сэнсэя – самому в голову уже летела чья‐то нога. Верзила ударил с разгона, и только чудом Семен успел увернуться. А ударить в ответ не смог. И ноги не держали, и противник слишком уж мощный – тычки Семена для него как для слона дробина. Зато Семен смог толкнуть пацана, который атаковал Мотыля. Просто толкнул, несильно, но с курса, похоже, сбил. И снова уход от удара с постановкой блока. Ощущение такое, как будто летящий рельс остановил. Но ведь остановил. Правда, тут же прилетело откуда‐то сзади, ногой по затылку, и Семен упал. Верзила попытался его добить, провел отоши, но он вцепился в опорную ногу. И даже смог уронить противника, за что схлопотал локтем в челюсть. Из глаз посыпались искры, но это его не остановило. Он ударил сам, пропустил в ответ, едва не ушел в нокаут. Голова отключилась, а кулаки не останавливались. Он не понимал, что происходит, но бил, пока не оказывался в захвате. Вырывался и снова бил… Понимал, что шансов у пехарей нет, но продолжал биться.

Кто‐то ударил его сверху, и он оказался на полу, а перед глазами мелькнула ухмыляющаяся физиономия Миндаля. Семен откатился, вскочил, прыгнул на него, схватил за шею, но сильный удар по затылку отключил сознание… В себя Семен пришел верхом на противнике. Миндаль лежал на спине, закрываясь руками, а Семен бил его. Защиту пробить не удавалось, не получалось и кулаком зарядить по роже, но Миндаль вынужден был защищаться. И это притом, что его бойцов на пинках гнали из зала.

– Хорош, братан, хорош! – появился откуда‐то Серега и оттащил Семена от поверженного противника, замахнулся сам, но Миндаль мотнул головой, призывая остановиться:

– Нормально, пацан!

Семен едва держался на ногах, а рука у Бочонка тяжелая. Эта рука всего лишь легла на плечи, как ноги подкосились. Семен мог опуститься на колено или просто сесть на корточки. Он выбрал второе, но сесть так и не успел.

– Эй, ты чего?

Бочонок подхватил его, попытался поставить на ноги, не смог, а Серега оттащил брата к скамейке. Семен сначала сел, затем лег, и его вырвало прямо на пол.

– Да ему башку, по ходу, отбили! – откуда‐то издалека донесся голос Бочонка.

– Как ты, брат? – Серега стоял совсем рядом, но вата в ушах глушила его голос.

– Да оклемается… Хорошо, что вы вовремя подсуетились, а то бы нас урыли! – сказал Мотыль.

– Не собирались мы к вам, а видишь, как…

Семен приходил в себя медленно, сначала лежал, боясь пошевелиться, затем сел. Голова плыла, но равновесие он удержал, со скамейки не свалился. Приходил в себя и Рома, ему тоже крепко досталось, Леша Пятак то к нему подойдет, то к Семену, то одного по плечу похлопает, то другого.

А потом появился дядя Миша, невысокий, плотный, глаза-щелки под мощным надлобьем, широкий нос, тяжелая челюсть, взгляд зубодробительный – орехи колоть хорошо. Подошел к Семену, заставил посмотреть себе в глаза. Но не волю его испытывал, а смотрел, все ли в порядке с головой.

– Нормально все, пацан, жить будешь! – подмигнув Семену, сказал он.

К сэнсэю он даже не подошел. Облажался Саня Сэй, или Миндаль на самом деле вырубил его на все три фазы, или он притворялся, так или иначе, в драку тренер так и не вписался, с пола поднялся уже после того, как все закончилось. И до сих пор сидел как неживой, взгляд отсутствующий, но лицо не бледное и губы не синие. Похоже, «закосил» мужик. Или не мужик…

К нему так никто и не подходил, и он сидел в стороне, пока пацаны перетирали меж собой коварный и очень даже красивый «нежданчик» от карасевских дуболомов. Подъехали без предупреждения, проникли в спортзал, а главное, все в кимоно – вроде как спортивная схватка, если вдруг менты – не придерешься. И ведь карасевские почти добились своего, и эффект внезапности сработал, и сила, если бы не Серега со своей бригадой, не отбились бы пехари.

Дядя Миша бухать не разрешал, за наркоту вообще убить мог. Даже карты под запретом. Все правильно, карто- и наркозависимые – элемент ненадежный, мать родную за свой интерес продадут. Да и в разведку с наркоманом только дурак пойдет. Алкаш также может подвести. Дядя Миша знал, что говорил. Но сегодня он разрешил пропустить по маленькой, откуда‐то взялась бутылка виски, пошла по кругу. Рома к этому времени оклемался, а Семена совсем развезло. Пить он не стал, пошел в раздевалку, никто и слова не сказал. Он ведь бился, пока сил хватало, падал, но всякий раз поднимался. Сам дядя Миша его отметил. И пацаны зауважали.

Глава 3

Обычная дискотека, музыка, танцы, но Вадиму все не так, и акустика отстойная, и пацаны на вид колхозники, и девчонки – проститутки. В конце концов Клара не вытерпела, оделась и ушла, Вадим побежал за ней, догнал, остановил:

– Ты куда?

– На панель! Мы же тут все проститутки!

– Так ты же не оттуда!

– А откуда? Саратов для тебя такая же деревня!

– Да нет, это Москва – деревня! – сказал Вадим, улыбкой пытаясь снять напряжение. – Большая деревня!

Симпатичный парень, на внешность даже красавчик, одет, как никто другой на этой дискотеке, но не лежала к нему душа. В голове свободного места нет, все Семеном забито.

– Хорошо, пусть будет деревня, но мне уже домой пора.

– Да ладно тебе! – Вадим вдруг обнял ее за талию. – Поехали ко мне на дачу!.. Покатаемся, пока доедем. Ну и там…

– Сам катайся! Устала левая, работай правой!

– Эй! За такой базар в приличном обществе!.. – Вадим запнулся, понял, что перегнул.

– Что замолчал? Договаривай! Можешь даже ударить! Ты же из приличного общества, да?

– Ну, извини!

– Что извини? Не можешь ударить? – презрительно усмехнулась Клара. – Зачем тогда замахивался!

– Да не замахивался я.

– Слабак!

– А вот провоцировать не надо! – хищно сощурился Вадим.

– А то что? – не испугалась Клара.

– Ну, все! – Вадим схватил ее за руку и потянул к дому, во дворе которого стояла его «девятка».

– Да отвали!

Клара вырвалась, хотела уйти, но Вадим догнал ее, снова грубо взял под локоток, и тут…

– Эй! – откуда‐то из темноты донесся знакомый голос.

Клара замерла, затаив дыхание, от нахлынувшего вдруг волнения по животу пробежали мурашки. Все‐таки появился Семен. А она уже и не надеялась.

– Ты кто такой? – спросил он. Без шапки, стрижка короткая, в надлобье шишка, синяк над глазом, губа разбита, ухо распухшее. Кожаная куртка нараспашку, стальная цепь на крепкой шее, на плече спортивная сумка.

Но выглядел он сейчас отнюдь не грозно. Нет, вид не жалкий, но взгляд какой‐то болезненный, губы вялые, плечи опущенные, ремешок сумки все норовит соскользнуть. Семен смотрел на Вадима и морщился, пытался сосредоточить на нем взгляд, но не получалось. На ум пришло сравнение с контуженым. Шишка, синяк, разбитая губа, видно, досталось ему в спарринге.

– Отвали! – скривился Вадим.

– Ты на кого лаешь, пес?!

Семен повел плечами, скидывая сумку. В этот момент Вадим его и ударил. Ногой, в голову, да так быстро и мощно, что никто бы не устоял. А Семен устоял. Даже ударил в ответ, хотя и промахнулся. Слишком долго размахивался, слишком вяло провел удар. Как будто в голове что‐то сидело и мешало бить. Видно, хорошо досталось ему на ринге, до сих пор в себя прийти не может. И Вадим это прекрасно видит, поэтому и наглеет. Ушел от удара, провел в ответ, кулаком задел челюсть… Семен покачнулся, но не упал. Ударить на этот раз не смог, казалось, просто не знал, куда бить. Он смотрел на Вадима, но как будто не видел его. И удивительно, что смог поставить блок, правда следующий удар отразить не смог. Не упал, но равновесие удержал с трудом.

А Вадим снова размахнулся, чтобы добить его.

– Не надо! – схватила его за руку Клара, но Вадим грубо оттолкнул ее. Она упала, но и Вадим приземлился неподалеку. Это Семен будто взорвался изнутри. Два боксерских удара, и Вадим на земле.

Семен едва держался на ногах, но руку подал, помог Кларе подняться. Вадим воспользовался заминкой, вскочил на ноги, хотел снова ударить, но откуда‐то появились качки в кожаных куртках. Одного Клара узнала, видела его сегодня.

– Беги, чувак! – глядя на Вадима, сказал Семен и кивком головы задал ему направление.

Вадим все правильно понял, но, прежде чем задать стрекача, решился на красивый жест: протянул руку, чтобы увести с собой Клару, но она оттолкнула его. Плохо Семену, и, если он нуждается в ее поддержке, она его не оставит.

Вадим побежал, коренастый Леша рванул было за ним, но Семен его осадил:

– Не надо, пусть бежит!

– Карасевский? – спросил незнакомый парень, нос которого почему‐то напоминал таракана. Не очень приятной внешности тип.

– Да нет, к девчонке моей прицепился, – ответил Семен.

Кларе бы возмутиться, а она стоит как дура, уши развесила и радуется. Как будто не понимает, что парни с девушками дружат не только на улице, но и в постели. Эта мысль ее почему‐то совсем не пугала. В конце концов, ей уже почти семнадцать.

– Ты его раньше видела? – оценивающе глянув на Клару, спросил нос-таракан.

– Нет, – соврала она.

– Может, карасевский… Серега попросил тебя домой проводить.

– Скажи Сереге, что я не девушка, не надо меня провожать.

– А голова как?

– Рома, я в полном порядке, так Сереге и передай.

– Ну, как знаешь, братан!

Леша и Рома ушли, Вадима нигде видно не было, у Дома молодежи парни курили, вроде все свои. Но на душе почему‐то тревожно. Клара боялась, что Семен уведет ее куда‐нибудь в гремящую бездну. Но еще больше боялась, что не уведет никуда. Она не понимала, что с ней происходит. Вернее, понимала, но не хотела себе признаваться в том, что влюбилась. Чувство стыда должно было тормозить непрошеные порывы, а оно только и делало, что приятно щекотало низ живота. Никогда еще с ней так не было.

– Я сам кого угодно провожу, – сказал Семен.

Он смотрел вслед своим друзьям, но, похоже, не видел их. И взгляд у него плыл, и на ногах он стоял нетвердо. Непонятно, как в таком состоянии он смог сбить с ног Вадима.

– Не надо меня провожать, – сказала Клара.

– Нет? – Семен в упор смотрел на нее, с трудом, но все‐таки соображая.

– Вадим там может быть.

– Кто такой Вадим?

– Друг моего брата. Отец на работе, мама в Саратове…

– Кот на крыше – мыши в пляс?

– Что‐то в этом роде.

– А отец на работе?

– Да, а что?

– Ко мне пойдешь?

Клара и должна была сказать «нет», но во рту пересохло. А Семен, обняв ее за талию, подтолкнул вперед. Она и пошла, не чуя под собой от волнения ног и вспоминая сказку про волшебную дудочку крысолова.

Шли они недолго: и расстояние относительно небольшое, и время летело неуловимо быстро. Очнулась Клара у двери, которую Семен открывал своим ключом. Открывал с трудом, все никак не мог попасть в замочную скважину. Наконец открыл, бросил сумку на пол, прямо в обуви зашел в гостиную и обессиленно бухнулся на диван.

– Не разувайся, – сказал он, закрывая глаза.

Клара прекрасно понимала, что ей здесь не место. Но Семену плохо, вдруг он потеряет сознание, и некому будет вызвать «скорую».

Пол в квартире действительно грязный, ковер в гостиной затоптан, окурок под журнальным столиком валяется. На одном крючке вешалки куртка джинсовая с надорванным рукавом, на другом – футболка с английским флагом, на третьем – бюстгальтер крупного размера, на него Клара и повесила свой плащ.

Она зашла в гостиную, Семен услышал ее, открыл глаза, окинул оценивающим взглядом, кивнул, давая понять, что выглядит она более чем. Светлая кофточка из ангоры, юбка средней длины, но в обтяжку, бедра узкие, видела она, как Вадим пускал слюнки на ее ножки.

– Так и будешь стоять? – спросил он и вяло хлопнул по дивану, подзывая к себе.

– Тебе совсем плохо, – сказала Клара, не решаясь сесть даже в кресло. Осторожно потрогала подлокотник, а он весь липкий от грязи.

– Нормально все, – закрывая глаза, проговорил Семен.

– Я «скорую» вызову!

Он удивленно распахнул глаза:

– Хочешь, чтобы пацаны меня захохотали?

– А если у тебя водянка в голове образуется? Пацанам твоим все равно, что тебя в инвалидном кресле возить будут.

– Водянка? – задумался Семен.

– От сотрясения мозга.

– Значит, не судьба нормально пожить, – улыбнулся он, отгоняя от себя страх перед будущим.

– Я серьезно!

– И я серьезно… Не надо ничего, я в порядке!

– Есть хочешь?

– А ты хочешь меня накормить?

– Это плохо, если аппетита нет… И когда от еды тошнит. В больницу тебе надо.

– Нормально все… – закрывая глаза, выдохнул Семен. – Не надо в больницу, само все пройдет… Прямо сейчас пройдет… Уже проходит… – Его губы медленно растягивались в загадочной улыбке.

Но эйфория уже прошла, непрошеное очарование схлынуло, в голове просветлело, и Клару потянуло на выход. Ничего страшного с Семеном не произошло, не будет никакой водянки, все как на собаке заживет, как раньше заживало. Ясно же, что по голове он получает чуть ли каждый день… Да и не должно Клару волновать его здоровье. И не волнует. Здоровье Семена – всего лишь повод, чтобы остаться здесь. Когда уже давно пора спасаться бегством…

Она вышла в прихожую, но успела надеть только плащ. Семен вышел из комнаты, взял Клару за руку, мягким, но решительным движением развернул к себе лицом и посмотрел в глаза, всей своей внутренней силой вытягивая из нее душу. И разум. Жалкими остатками сознания Клара поняла, что нетронутой ей отсюда не уйти. Но страха не почувствовала…

Клара лежала на кровати полностью обнаженная, Семен смотрел на нее и не мог налюбоваться.

– Представляю, что ты обо мне думаешь, – грустно вздохнула она и прикусила нижнюю губку, осуждая себя за вольность. Но Семен‐то ее не осуждал. Потому что он у нее первый…

– Нормально все. Все у тебя нормально!

– Да, все было нормально. Пока ты не появился, – вздохнула Клара.

– А Вадим? – нахмурился Семен.

– С Вадимом ничего не было. И быть не могло!

– Он тебя за руку хватал.

– На дачу хотел увезти.

– Где у него дача?

Прикид у Вадима, конечно, конкретный, видно, что мажор. Но и Семен не отставал. Серега куртку лайковую подогнал, спортивный костюм, все чин чинарем. А вот дачи у них с братом пока не было, но они стремятся. У отца дача, но вместе с ней и другая семья. И мама недавно замуж выскочила. Молодые они еще, сразу после школы расписались. Сначала Серега появился, через пять лет Семен. Жили вместе, пока дети не подросли, Сереге четырнадцать стукнуло, когда родители разбежались. Отец Серегу забрал, Семен остался с мамой. Но после армии Серега сошелся с дядей Мишей, появились деньги, он снял квартиру, и Семен перебрался к нему. Сейчас у Сереги другая квартира, и подружку он сменил, с ней живет, жениться собирается. А Семен на этой хате остался, так и живет. Пацаны подскакивают, Пятак и Шток, и баб водят, и ночевать остаются, ну так ему не жалко.

– Понятия не имею, где у него дача, – ответила Клара. – А зачем ты это спросил?

– Ну, мало ли… – отвел взгляд Семен.

– Не знаю я, где у него дача! – повторила Клара. – И вообще, сегодня была наша первая встреча. Вадим в Москву меня на дискотеку звал, а я в Дом молодежи его повела. Потому что там спортивный зал был, где ты занимаешься.

– Ты знала, где я занимаюсь?

– Нет. Просто подумала, что ты можешь быть там… И вообще, чего это я перед тобой оправдываюсь?

Возмущенная Клара стала подниматься, но Семен сгреб ее в охапку, уложил на спину и посмотрел в глаза – так смотрит ястреб на свою жертву, атакуя ее.

– А ничего, что мне уже домой пора?

– Так батя же на работе, сама говорила.

Клара трепыхалась, возможно, она только делала вид, что собирается подняться, но Семен удерживал ее по-настоящему. Обнял двумя руками, так и держал, не желая с ней расставаться.

– Ну, так вернется же!.. Или уже вернулся!

– Позвони ему, скажи, что ты у подруги.

– Какие подруги? Мы только что из Саратова.

– Зато два друга уже есть.

– Ты не друг… Ты хуже… А Вадим – просто недоразумение.

– А ничего у него удар…

– Да, но ты не упал.

– Я никогда не падаю, – не удержавшись, прихвастнул Семен.

– И не надо.

Клара зашевелилась, повернулась в его объятиях к нему лицом. От нее так волшебно пахло, а тело такое нежное, упругое…

– А твои друзья, они кто?

– Скажу тебе, кто мои друзья, и ты поймешь, кто я, – усмехнулся Семен, догадавшись, к чему клонит Клара. Он никого не убивал, не грабил, не насиловал, но, как ни крути, менты считают его бандитом. И не только менты…

– Зачем ты спросил про отца?

– А ты зачем спросила про моих друзей?

– На завод рэкет наехал.

– Отец жаловался?

– Да нет, брат сказал.

– Что он знает?

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что сам толком ничего не знаю. Знаю только, что там кооператив при заводе. Аккумуляторы, да?

– Аккумуляторы.

– Ходовой товар. А ходовой товар – это деньги. А на деньги кто только не слетается…

– Кто слетается?

– Может, карасевские, может, наши. Может, люберецкие наехали…

На самом деле Семен точно знал, кто кормился с аккумуляторного бизнеса. Дядя Миша лапу на это дело наложил. Как там и что, в деталях он не знал, но никаких сомнений в том, что сливки с завода снимал дядя Миша. Поэтому он так удивился, когда узнал, чья Клара дочь. Но никому про нее не сказал. Даже брату. И правильно сделал. Теперь он точно знал, что правильно сделал.

– А кто на самом деле?

– Скажи своему отцу, чтобы не заморачивался. Не со своего же кармана платит…

– А платить надо?

– А платить надо. И не я это придумал.

– У кого сила, у того и власть?

– За мной сила, – улыбнулся Семен. – Поэтому ты здесь…

– Терпеть не могу бандитов! – воскликнула Клара, глядя на него глазами обреченной на заклание овцы…

За все нужно платить. Особенно за хорошее. Даже если это хорошее просто ужас, какое плохое. Клара чувствовала себя настоящей шлюхой, стыдилась своей униженности, но готова была бежать к нему по первому зову. И бегала. И вчера с ним спала, и сегодня. Домой вернулась поздно, а там отец. Не пьяный, но выпивший, глаза злые, губы плотно сжаты.

– Ты где была? – спросил он, сжимая пальцы в кулак и показывая этим, что сил нет, как хочется схватить свою пропащую дочь за волосы. И носом в пол, чтобы юшка хлынула.

– Гуляла.

– С кем?

– Просто гуляла…

– С бандитом? – хлестко спросил отец.

Мужчина он грубоватый, жесткий, волевой, ну так слабохарактерным личностям завод не доверят. В каждой черточке его лица чувствовался начальник, в каждом слове, в каждом взгляде. И начальник далеко не всегда справедливый.

– Кто тебе такое сказал?

– А надо, чтобы кто‐то сказал?

– Никто не может тебе такое сказать. Семен всего лишь мой одноклассник.

– Семен твой – бандит. И дрался с другими бандитами. За мой завод!.. И завод мой они под себя подмяли, и дочь мою.

– Не было ничего! – искренне возмутилась Клара.

– И на «малину» к нему ты не ходила?

– На какую «малину»? Кто тебе такое сказал?

– А вот нашлись люди… Как мне теперь этим людям в глаза смотреть?

– А с чего ты взял, что Семен с кем‐то дрался?

– А с чего ты взяла, что я должен перед тобой отчитываться?.. Я сейчас должен задницу тебе надрать! – Отец вдруг взялся за пряжку поясного ремня.

– Папа! – Клара предостерегающе мотнула головой.

Отец вроде как имел право всыпать ей по первое число, но если он и раньше не позволял себе такого, то сейчас ему точно нельзя поднимать руку на дочь. Не простит его Клара, слишком взрослая она для этого.

– Папа!.. – передразнил отец, застегивая ремень. – Ведешь себя как последняя… дрянь!

– Не встречаюсь я с бандитом. Семен мой одноклассник.

– Не встречаешься ты больше ни с кем, ни с бандитами, ни с одноклассниками! Дома сидеть будешь!

– А как же школа?

– Закончилась твоя школа, дома к экзаменам будешь готовиться. А к экзаменам тебя допустят, об этом я договорюсь.

– Но я не могу сама готовиться!

– Можешь!.. – отрезал отец. – Дома будешь сидеть! А нет, в Саратов отправлю! К бабушке!.. Еще и расскажу ей, за что я тебя к ней выслал!

– Не надо к бабушке! – мотнула головой Клара.

Бабушка Римма своими поучениями могла довести до белого каления любого, уж кто-кто, а она хорошо это знала. А если бабушка узнает о прегрешениях внучки, то вымоет голову изнутри начисто, тогда вместо института и всего, что там дальше, Клара получит психушку. На всю оставшуюся жизнь.

– Значит, сидишь дома! И готовишься к экзаменам!

Отец отпустил ее, и она отправилась к себе, но по пути свернула в комнату к брату. Тоша лежал в кровати под одеялом, отвернувшись к стенке и делая вид, что спит. Клара с силой тряхнула его за плечо.

– Ты чего? – не поворачиваясь к ней, спросил он сонным голосом.

– Спишь, да?

– Так время уже… – Тоша поднял руку и махнул в сторону стола, на котором стоял будильник.

– Отец меня вчехляет, а ты спишь? Тебе неинтересно, да?.. Это же ты ему накапал!

– Да нет, не я!

– Сейчас пойду на кухню, вскипячу ведро воды и вылью на тебя! Ты меня знаешь!

– Кто ж тебя, дуру, не знает! – вскочил Тоша.

– Я – дура? – нахохлилась Клара.

– А кто ты?.. Таскаешься с этим!

– Значит, все‐таки ты настучал!.. Ну, спасибо тебе, братец кролик!.. С заячьей душой!

– На самом деле это не я, – отвел глаза Тоша.

– А кто? Вадим?

– Запал он на тебя! Крыша у пацана едет!

– Какой он пацан? Щегол пернатый!

– Он тебя тогда выследил. Ну, когда этот, Семен, тебя на хату к себе увел.

– На какую хату?.. Просто чай сидели пили.

– Но ведь были!

– А ты отцу меня слил!

– Ну, Вадим сказал, что тебя спасать надо. С бандитами свяжешься, костей потом не соберешь… И я с ним согласен!

– Значит, так! Скажешь своему Вадиму, чтобы ноги его здесь не было!.. Да и тебя видеть не хочу!

Отец сдержал свое обещание, утром он ушел, заперев дверь на нижний замок, без ключа не открыть. Ключ имелся только у Тоши, но братец дурашливо перекрестился в ответ на просьбу Клары выпустить ее. Боялся он отца и не мог его ослушаться.

И телефон отец отключил, весь день Клара просидела под замком, отрезанная от внешнего мира.

Следующий день стал всего лишь продолжением этого безумного заточения. Но вечером появился Семен, постучал в дверь. Клара поднесла губы к нижней замочной скважине и сказала, что находится под домашним арестом.

Вечером того же дня отец вернулся с работы и принес билеты к экзаменам, в гороно не поленился съездить, связями обзавестись.

Но подготовка к экзаменам не задалась. Уже утром следующего дня снова появился Семен. Перебрался с одного балкона на другой, зашел в дом и снова, в какой уже раз, лишил Клару опоры под ногами…

Глава 4

Ирония судьбы может быть как с легким, так и с тяжелым паром. Шустов конкретно посадил Клару под домашний арест, Семену приходилось рисковать своей жизнью, чтобы пробраться к ней через балкон. Ему бы морду Шустову набить, а он фактически работает на его завод. На «Южный порт» с пацанами подъехали, посмотреть, что здесь да как. Аккумуляторы – товар дефицитный, авторынок проглотит всю партию, но «Южный порт» – это владения чеченцев, они так просто чужаков к себе не пустят. Как минимум обложат сбыт данью или хотя бы попытаются сделать это. А дядя Миша никому ничего платить не собирается. Он ударился в коммерцию, мало ему «слам» с завода снимать, так он еще аккумуляторы подрядился в массы толкать. С наваром в две-три госцены, а то и больше. После павловской реформы в начале года цены слетели с катушек, но так и народ не спит, люди спешат избавиться от денег. Стольники и полтинники уже «сгорели», та же судьба могла постигнуть четвертные и червонцы, люди это понимали, поэтому хватали наличность и бежали на рынки. И с книжек деньги снимали – по пятьсот рваных на руки в месяц, больше не дозволялось.

– Спокойно, пацаны! Ходим, не оглядываясь!

Серега шел, засунув руки в брюки, и у Жоры Душмана походка от колена, с приседом. Лева Кот семечки в рот кидает, кожуру сплевывает дальше, чем видит. Бойцы они бывалые, смотрятся мощно, мужики у своих машин старательно прячут глаза, боятся смотреть на них. Леша Пятак и Рома Шток тоже смотрятся неслабо, удар держать умеют. Да и Семен чувствовал себя довольно уверенно. И за него, если вдруг что, подпишутся, и сам он лучше сдохнет, чем кого‐нибудь из своих бросит.

Дядя Миша говорил, что чеченцев здорово потрепали менты. За «Южный порт» они бились жестко, лихо выходили на «стрелки» с бауманской братвой, долгопрудненских мочили, солнцевских. Махач, поножовщина, стрельба. Бауманским крепко досталось, их старшаки попали под раздачу в московском кабаке, такая резня была… Но и менты не зевали, круто проредили чеченские ряды. Не видно их на рынке, никто не подходил к пехорским. Да и Серега ни к кому не цеплялся, ходил, присматривался, спрашивал. Всем аккумуляторы нужны, а торговать можно прямо с машины, на рынке все почти так делают, стоят «Лады», «Волги», «Москвичи», а на капотах запчасти разложены. Семен только и успевал ловить затравленно-враждебные взгляды. Страшно мужикам, боятся они бандитов, но также люто и ненавидят их… Его, Семена, ненавидят. А другие бандиты будут его убивать, если увидят в нем опасность… Но разве кто‐то обещал ему легкую жизнь?

Серега убедился, что рынок сможет переварить отпущенную им партию товара, а договариваться заранее с братвой не надо. И с ментами – тоже. Здесь, на рынке, анархия – мать порядка. Подъехали, выгрузили товар, а любители легкой наживы появятся сами. Тут главное, не нарываться, спокойно принять базар и плавненько так перехватить инициативу. А кто же здесь основной? Сначала нужно это выяснить, а потом уже решать вопрос. Не будет Серега платить кому попало. Он вообще не собирался никому платить.

– Короче, грузим лапшу на уши, а если не въезжают, если рогом упрутся, мочим! – на обратном пути объяснял Серега.

Говорил по-хозяйски, в голос, шел, не оглядываясь, ни дать ни взять, царь горы. И вдруг облом…

– Не понял!

Какой‐то хрен с бугра нацепил блокиратор на колесо его «девятки». И вряд ли это менты, хотя машина припаркована под знаком. Причем неподалеку стояла их же «семерка», Шток припарковал ее по всем правилам, и ее никто не стопорил.

– Что за уроды? – озлобленно протянул Кот.

Уроды нашлись очень быстро, хотя они не торопились заявлять о себе. Поняли, что нарвались на реальную силу, и сидели в своем «уазике», поджав хвосты. Только когда к ним подошли, отморозки стали выходить из машины.

Лица славянские, но настроение басурманское, злые, нахальные, безбашенные. Три лба, парни крепкие, видно, что тренированные, но численный перевес отнюдь не на их стороне.

– Пацаны, я не понял, что за предъява? – спросил Серега, взглядом пытаясь высверлить дырку во лбу мордастого бугая.

Но лоб оказался крепким, взглядом прожечь не удавалось.

– А стоянка запрещена! Штраф – сто рублей, – сказал он.

– Мы сами штрафы выписываем, братан! С тебя косарь за то, что под «мусора» косишь!

Откуда‐то вдруг выскочила серая «Волга», пронеслась на бешеной скорости и остановилась под визг тормозов. Из машины вышли еще четыре «быка». Все в кожаных куртках, все подорванные, настроенные на драку. Ну, всемером шестерых не боятся.

– В чем дело, Калым? – спросил один у мордастого и, как бы нехотя, отвел в сторону полу куртки, а за поясом пистолет. Мощный лоб, массивные надбровья, а нос тонкий, вряд ли крепкий, и подбородок слабый. Впрочем, это не мешало пацану наглеть сверх меры.

– Так правила нарушают, а платить не хотят!

– Кто такие? – спросил тонконосый.

– Из Афгана мы! – сказал Душман, доставая из кармана «лимонку».

Он не стал угрожать, а сразу же выдернул чеку и бросил гранату под ноги отморозкам.

А граната боевая, правда без тротила, зато запал самый настоящий. Граната упала, задымила, тонконосый инстинктивно подался назад, вжимая голову в плечи… Но рванул один только детонатор, гранату всего лишь слегка отбросило в сторону. Душман тут же достал вторую «лимонку» и проговорил, разгибая усики:

– Может, эта не просрет?

– Эй, ты чего?! – выкрикнул тонконосый. – Давайте нормально поговорим!

– Так мы нормально и предлагали, – одобрительно глянув на Душмана, кивнул Серега.

– Откуда будете, пацаны?

– Пехорские мы, слышал про таких?

– Услышал.

– Сколько мы вам должны? – спросил Душман, сунув палец в кольцо.

– Да нормально все, разобрались уже… Или у вас тут маза какая‐то?

– А если маза? – хищно сощурился Серега.

– Ну, если там тачку взять, мы поможем. А если вам «слам» нужен, пролетаете мимо кассы.

– А если мы целый завод под себя взяли? И баблом берем, и натурой. Аккумуляторы на реализацию берем, толкать здесь будем. Покупателей здесь хватает, нам это и нужно.

– Здесь все кто‐то что‐то толкают. И все платят.

– Кому?

– Нам.

– И мы заплатим, – хищно усмехнулся Серега. – Если сможете заставить… Колесо растормози!

– Угу! – кивнул Душман. Он стоял и смотрел на свою гранату, то согнет усики, то разогнет.

Тонконосого это страшно нервировало, поэтому он все‐таки снял блокиратор с колеса. А Серега даже не стал выяснять, с кем имеет дело. Логика простая: если тонконосый не назвался, значит, нет за ним реальной силы. Случайных пассажиров на понт эти «левые» взять еще могли, но серьезные люди им уже не по зубам…

Через пару дней Серега вернулся на рынок с товаром, людей взял, которые толкали товар, – не самим же за прилавком стоять.

Тонконосый даже не появлялся, зато на следующий день из толпы вынырнула стайка чернявых парней с холодными глазами. Продавцы тут же исчезли, а Серега не растерялся, занял их место возле машины. Душман рядом встал, Кот и Семен с пацанами подтянулись…

Но чеченцы были не из пугливых.

– Кто тут у вас из Афгана? – без акцента спросил рослый парень с массивным, закрывающим переносицу надбровьем.

– Ну я! – скривил губы Душман.

– Если врешь, молись!

Чеченец спокойно достал из кармана гранату, вырвал чеку. Взгляд абсолютно спокойный, на губах улыбка святого мученика на пороге в рай. С такой улыбкой не боятся смерти, с такой улыбкой он запросто мог бросить гранату себе под ноги.

Семен это понял, и ему стало не по себе, но голову в плечи он не вжал. И за спину брата не спрятался, хотя мог. Никто не заставлял его идти за братом, он сам ввязался в драку, так что нечего роптать. И если ему суждено умереть, то смерть нужно принять достойно.

Впрочем, Душман не обманывал, он действительно служил в Афгане, Кундуз, двести первая мотострелковая дивизия, сто сорок девятый полк. Чеченец выслушал его, кивнул, давая понять, что верит, и убрал гранату. Но Душман достал свою, вытащил чеку и проговорил:

– Теперь твоя очередь молиться! Если не служил!

Он тоже не блефовал, чеченец это понял, улыбнулся и сказал, что служил в одной с ним дивизии, только в сто двадцать втором полку.

– Ташкурган знаешь?

До братания дело не дошло, Аслам просто ушел и увел своих бойцов. Разрешения на торговлю не дал, но и выплат не потребовал. А торговля шла бойко, аккумуляторы расходились как горячие пирожки…

К экзаменам готовиться можно и дома, а сдавать их только в школе. А там Семен. Подъехал на вишневой «девятке» прямо к главному входу, выгрузился на глазах у всех. Девчонки из окна помахали ему, но Семен этого как будто и не заметил. Легкая кожаная куртка поверх борцовки, широкие джинсы, кроссовки. Белый верх – черный низ, понятное дело, не для него. С химичкой у него все договорено, зайдет сейчас в класс, возьмет билет, отметится, дальше можно и не отвечать. Законный «трояк» по-любому в кармане. Так и оказалось. Зашел, почти сразу же вышел, на губах улыбка хозяина жизни.

Клара стояла у окна, спиной опираясь о подоконник. Это Семену везде зеленый свет, а ее очередь еще не подошла.

– Сдал? – на всякий случай спросила она.

– Химия – «трешка», ты у меня на «пятерку»! Средний балл – четыре и ноль… – Он обнял Клару за талию, хотел поцеловать в губы, но чмокнул в щеку.

Мимо проплывала Танька Петрова, идет, смотрит на них, улыбается как идиотка. Семен в школе фигура первой величины, одни девчонки просто завидовали Кларе, другие еще и ненавидели. И слухи по школе гуляли, не без этого. Оказывается, Семен у нее далеко не первый, и вообще, это она его совратила, причем в извращенной форме. Впрочем, Кларе уже все фиолетово. Сегодня последний экзамен, но их отношения не заканчиваются, они всего лишь продолжаются. Отец уже давно понял, что его запреты не работают. И Вадим понял, что ему ловить нечего. Уже третий месяц, как о нем ни слуху ни духу.

– Я новую хату снял, на Таманке, тебе понравится, – проводив Таньку взглядом, шепнул Семен.

– Мне в час дома нужно быть, – покачала головой Клара.

– Какой дом? Сдашь экзамен и все, ты свободна!

– Отвали!

– Не понял! – удивленно повел бровью Семен.

– Сосредоточиться мне мешаешь.

В своих знаниях Клара не сомневалась, экзамен она точно не провалит, но вместо «отлично» может схлопотать «хорошо», а ей в институт поступать нужно. Возможно, без помощи отца. Отправит ее в Саратов, а она сбежит от него, останется в Москве, на свой страх и риск.

Семен ушел, волнение в крови улеглось, Клара привела мысли в порядок, дождалась своей очереди, зашла в класс, взяла билет, ответы на вопросы всплыли в голове, как будто кто‐то шпаргалку перед глазами повесил. Отвечала она без подготовки, и химичка с улыбкой извинилась, что не может поставить ей «шестерку».

Из школы Клара выходила в приподнятом настроении. Будущее наступило, экзамены позади, осталась только формальность – получить аттестат зрелости, и можно отправляться в самостоятельное плавание. Но с кем? Это да, Клара без ума от Семена, но рано или поздно его посадят или убьют. А она останется. Хорошо, если одна, а если с ребенком на руках? Пока она не чувствует тяжести внутри себя, но все может измениться в любой момент. Просто удивительно, что она до сих пор не залетела.

Но пока что Семен рядом с ней.

– А давай в «Юбилей» сходим! Отпразднуем на двоих!

В ответ Клара усмехнулась. Если она в постель к нему по щелчку пальцев ложится, то и в ресторан пойдет, да куда угодно…

Вечером в «Юбилейном» яблоку негде упасть, зато днем тишь да гладь да белая благодать. Столы под чистыми, накрахмаленными скатертями, официантки в кружевных фартуках. Семена здесь знали, большеглазая девушка улыбнулась ему как своему, провела за столик, подала меню.

– Зайка, давай на свое усмотрение! – задорно подмигнул ей Семен. – Повкусней и побыстрей!.. Да, шампанское давай! Праздник у нас, школа – все!

– Школа?! – удивленно протянула девушка и бросила взгляд на Клару. С этой малолеткой все понятно – она еще школьница, но Семен ведь совсем взрослый.

Или это у Клары торжественное событие, а он всего лишь празднует вместе с ней? Если у официантки и возник такой вопрос, то он ушел вместе с ней.

– Зайка, говоришь? – Клара пыталась, но так и не смогла сдержаться. Ревность еще не держала ее за горло, но во рту уже пересохло.

– Так Леха с ней крутил! – небрежно махнул Семен.

– С кем только твой Леха не крутил!

– Ну, так то Леха! А я не такой!.. Может, заберем шампанское с собой? Клубники по дороге возьмем! Сливки у тебя на животе взобьем!..

Клара кивнула, соглашаясь и на сливки, и на шампанское.

– Клубника в сливках, ананасы в шампанском?

– И в деньгах купаться будешь! Отвечаю!

– Деньги не главное, – покачала она головой.

– Ну да, у твоего пахана бабла побольше моего будет, – усмехнулся Семен.

– Не знаю, – пожала плечами Клара.

– Отец твой нам, конечно, отстегивает. Но не с пустого же места! Кооператив там на заводе был, так он там все под себя взял. Бабки там реальные крутятся.

– Зачем ты мне это говоришь? Ограбить хочешь?

– Твоего отца?! Я его уже ограбил, тебя украл.

– Украл. Отец тебя за это ненавидит.

– Надо бы с ним поговорить.

– Он тебя и слушать не станет.

– А куда он денется? Он всего лишь барыга… – Семен запнулся, понял, что его занесло не в ту степь.

– Он – барыга, а ты – бандит, хозяин жизни, да?

– Не злись, я не хотел тебя обидеть. И твоего отца тоже.

«Зайка» принесла шампанское, бокалы. Ведерко со льдом в этом ресторане не предусматривалось, но и за бутылку из холодильника спасибо.

Они выпили по бокалу, официантка подала горячее, а потом вдруг появился какой‐то коренастый мужчина с маленькими, глубоко посаженными глазами. Взгляд ироничный, но тяжелый, и от него веяло холодом, хотя на Клару он смотрел достаточно тепло.

– Михаил Игнатьевич! – Семен поднялся из-за стола, как солдат перед командиром. И смотрел он на мужчину как на своего начальника.

Неужели перед ними стоял тот самый дядя Миша, о котором так много рассказывал Семен и о ком ни разу не обмолвился отец? О бандитах он говорил в общих чертах.

– Я могу к вам присоединиться? – спросил мужчина.

И еще от него веяло коньячным перегаром, взгляд пьяно-веселый, настроение близкое к игривому. И глядя на него, Клара понимала, с кем бы он хотел «поиграться». Девушка она симпатичная, но главное, доступная. Если спит с Семеном, значит, может переспать и с его шефом. Логика у мужчин – материя потусторонняя.

– Михаил Игнатьевич!

Семен отодвинул от стола один стул, но дядя Миша сел на другой, тот, который был напротив Клары. «Зайка» уже тут как тут, несет бутылку коньяка, лимон на тарелочке. И горячее пообещала подать немедленно. Но дядя Миша на нее даже не глянул, все внимание было приковано к Кларе.

– По какому поводу шампанское? – спросил он, не сводя с нее глаз.

– Последний экзамен сдали, – сказала она, кивком показав на Семена, – школу, считай, закончили.

– А тебя Клара зовут? – спросил дядя Миша.

Некрасивое у него лицо, невыразительное, и взгляд неприятный, пугающий, очаровать он мог только силой, своим положением в криминальном мире, которое позволяло вершить судьбы неспособных ответить ему людей. Клара желала сейчас только одного, чтобы дядя Миша провалился сквозь землю. По-другому он отсюда не уйдет и ее не отпустит.

– Клара, – потупившись, чтобы не смотреть ему в глаза, ответила девушка.

– Я знаю, Валерий Ильич, твой отец, говорил мне про тебя. Сказал, что его дочь дружит с моим сыном… Или ты не сын мне, Семен?

Дядя Миша не стеснялся громких слов, и Клара понимала почему. Все в нем насквозь фальшивое, и слова, и мысли, и даже душа. И ложь для него – святая правда.

– Ну, я не знаю… Но вы мне как отец! – Семену ложь давалась куда с бо`льшим трудом, он еще был не так морально извращен, как его криминальный босс.

– Я так и сказал твоему отцу, Клара, чтобы он обращался ко мне как отец к отцу. И спросил: а почему бы нам не породниться? Ты же можешь выйти замуж за Семена?

– Могу, конечно! – Клара не лгала, а правду говорить легко и приятно.

– А заявление в загс подали?

– Да нет пока…

– Но мы подадим! – закивал Семен. – Если вы дали свое благословение, то подадим!

– Не думал, что твой Семен такой подхалим, – улыбнулся дядя Миша.

Он уже не просто смотрел Кларе в глаза, он лез к ней в душу, как насильник в постель к невинной девушке.

– Да не подхалим я, – обиженно буркнул Семен.

Но при этом он даже слова не сказал, когда официантка подала дядя Мише горячее – заказанный им бифштекс. Одну тарелку поставила перед Кларой, а другую перед самым важным гостем.

– А ты красивая! – сказал дядя Миша. – Твой отец говорил мне, что ты красивая, но красивых девушек много… А ты такая красивая одна.

Семен уже скрипел зубами, Клара сидела к нему боком, но видела, как вздуваются желваки на его скулах. А дядя Миша видел только ее одну.

– У нас на День города конкурс красоты проводиться будет, пойдешь? – спросил он, не обращая внимания на страдания Семена.

– Нет! – отрезала Клара.

– Категорично!

– Мне это неинтересно.

– А ты мне такая нравишься… Давай за твою красоту!

Дядя Миша поднял рюмку, пристально глядя на Семена. Пусть только попробует отказаться выпить с ним. И Семен скрепя сердце поднял свой фужер.

Дядя Миша выпил, отломил вилкой кусочек бифштекса, сунул его в рот, прожевал и поднялся, салфеткой промокнув губы.

– Пора мне, а вы тут давайте порхайте, голубки!

– Мерзкий тип, – прошептала Клара, когда за ним закрылась дверь.

– Да просто надрался в хлам, – будто оправдываясь, произнес Семен.

– Ну, не в хлам.

– Но надрался… Никогда его таким не видел… И не хочу видеть! – сквозь зубы процедил Семен.

– Это он тебя на прочность проверял, – чтобы хоть как‐то утешить его, сказала Клара.

– Думаешь? – Он с облегчением принял подсказку.

– Провоцировал тебя, из себя вывести хотел… Ему не я нужна, ему ты нужен. Чтобы дальше веревки из тебя вить.

– Пусть вьет, – кивнул Семен. – Но если вдруг он тебя тронет, я его убью. Любого убью, ты меня слышишь?

– А пойдем к тебе!.. Что ты там про клубничку говорил?

– Про клубнику… Но «клубничка» тоже хорошо…

Семен попытался переключиться с плохого на хорошее, но у него это никак не получалось. Он еще долго мысленно переваривал сцену, в которой дядя Миша фактически унизил его…

Глава 5

Саня Сэй на поверку оказался слабаком, но его наука шла впрок. Он заставлял отрабатывать удары до автоматизма, учение давалось тяжело, зато в бою руки как будто сами по себе ставили блоки, наносили удары. И ноги не отставали. Семен удачно провел маэ в живот, и карасевский сложился пополам, потом подпрыгнул и коленкой прямо ему в лицо. Все, полный нокаут. А для врага – полный разгром. Снова бегут карасевские, пехоря догоняют, добивают, все по-взрослому, по-другому никак – ведь на кону барахолка…

– Ложись!

Семен и не понял, откуда взялся Пятак, налетел, сгреб в охапку и швырнул на землю. Они еще находились в падении, когда прозвучал выстрел. Кто‐то из карасевских пальнул из двухствольного обреза, картечь просвистела над самой головой, одна дробина даже задела волос. Хотя, возможно, Семену только показалось.

Прозвучал и второй выстрел, но Бочонок выхватил из-за пояса волыну, пальнул в карасевского. Не попал, но у стрелка сдали нервы, бросив ружье, он рванул за своими дружками.

– Леха, ты мне жизнь спас! – Семен растроганно смотрел на друга.

– Свои люди – сочтемся! – нехотя улыбнулся Пятак.

Под глазом у него набухал синяк, губа разбита, щека содрана, и у Семена, по ходу, вид не лучше, но все это мелочи по сравнению с пулей в голове.

Карасевские разбежались, брошенное ружье забрали, братва расселась по машинам, и через час уже зависали в кафе, празднуя победу. На столе появилось бухло – в исключительных случаях сухой закон отменялся. Правда, исключительных случаев становилось все больше, и не потому, что пехорские все чаще побеждали, просто дядю Мишу все реже видели трезвым. А сейчас его вообще не видно, может, снова в «Юбилейном» бухает.

Семен не отказался от стопочки, с удовольствием повторил. Башка после пропущенного удара болела, а после водочки стало легче. И веселее. А потом появился Сипай, типа ординарец дяди Миши, пацан из старой обоймы Селезня, фарцевал с ним на подхвате. В драках Сипай замечен не был, но подай-принеси исполнял четко, на этом и поднялся. Даже авторитетом себя почувствовал. На Семена он глянул сверху вниз.

– Ты – Малый? – спросил он, как будто не знал, с кем имеет дело.

Патлатый, лицо узкое, нос лисий, а губы подлые, да еще и слюнявые. Пацаны Сипая терпеть не могли и сейчас косились на него. Разговоры за столом прекратились. Но Сипаю это не мешало чувствовать себя хозяином жизни. Знал он, что никто и слова ему поперек не скажет, потому что он у дяди Миши в особом почете. Девочку там организовать – нет проблем.

– Ну, я.

– Поехали, Михаил Игнатьевич зовет.

– Я думал, Михаил Игнатьевич сам подъедет, – глянув на брата, сказал Семен.

Драка жестокая была, со стрельбой, победа и барахолка за ними, а Селезня все нет. Где он, Михаил Игнатьевич Селезнев, почему не празднует общую победу? Или не царское это дело – бухать с плебсом?

– Тебе сказали, давай!

Серега подошел тихо, толкнул Сипая плечом и спросил у Семена:

– Все нормально, братишка?

– Так это, дядя Миша зовет.

Серега резко повернулся к Сипаю:

– Зачем?

– Я не знаю, – через губу ответил тот. – Мне сказали, я сделал… А ты почему интересуешься?

– А ничего, что Семен мой брат?

– А он что, девочка? – фыркнул Сипай. – Поверь, его‐то трахать никто не собирается.

– Что?! – возмутился Серега и со всей силы ударил его.

Пропустив прямой в подбородок, Сипай сел на пол.

– За базаром следи, баклан!