Читать онлайн Точное предсказание

Горе тем, которые зло называют добром, и добро – злом, тьму почитают светом, и свет – тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое – горьким! Горе тем, которые мудры в своих глазах и разумны пред самими собою! Которые за подарки оправдывают виновного и правых лишают законного!

«Книга пророка Исаии, 5:20-23. (Синодальный перевод)»

– Сэм, кто самый сексуальный экстрасенс: Патрисия Аркет, Дженифер Лав Хьюит или ты?

«Дин Винчестер. сериал "Сверхъестественное", эпизод "Психушка" 1 сезон, 10 серия»

Глава 1. Визит журналиста

Пыльный луч сентябрьского солнца пробился сквозь щель в тяжелых, почти черных от густого бордового цвета шторах. Светлая дорожка легла на большой хрустальный шар, замерший посреди массивного стола из черного дерева. Полировка стола была так идеальна, что в ней, как в зеркале, отражалась комната. Аркадий Волхов откинулся в глубоком кожаном кресле, и его пальцы сами собой потянулись к шару, к его гладкой, прохладной поверхности. «Афины…» – мелькнуло в сознании, и на губах застыла сладковатая улыбка самодовольства. Его взгляд, ленивый и оценивающий, поплыл по полкам, уставленным тщательно подобранными символами: каменная девятиконечная звезда из Хайфы, примитивная деревянная фигурка идола, выторгованный за бесценок в каирской толкучке, резной амулет с неразборчивыми знаками… Каждый предмет служил вехой в тщательно выстроенной легенде о себе. Из динамиков радиоприёмника, стоявшего на краю стола, фоном лилась какофония местной радиостанции: утренние новости, бодрые голоса диджеев и навязчивая реклама.

Резкий стук в дверь, слишком громкий для утра, вырвал его из приятных грёз.

– Аркадий Петрович? – Дверь осторожно приоткрылась, в проёме мелькнула аккуратная стрижка и белая блузка. – Журналист пришел. Воронцов.

Волхов взглянул на часы. Четверть двенадцатого… Рано.

– Пусть войдет, – кивнул он, медленно поднимаясь во весь свой внушительный рост. Оттянул манжеты кремовой рубашки из египетского хлопка, смахнул невидимую пылинку с безупречно сидящего темно-синего пиджака. – Леночка, кофе… – и после секундной паузы добавил, – две чашки.

– Может, что-то еще? – спросила она, задерживаясь. Взгляд её скользнул в коридор.

– Кстати, кофемашина? Исправна? – Голос ровный, но в вопросе – ледяная струйка.

– Да, Аркадий Петрович. Мастер приходил вчера вечером. Я проверила сегодня. Вроде бы сё работает…

– Вроде бы? – с легким раздражением повторил Волхов, строго глядя на неё. – Нет, больше ничего не надо. Будьте свободны до понедельника. И закройте офис, когда уйдете.

Леночка мотнула головой и распахнула дверь шире. В кабинет шагнул мужчина, нагруженный, как вьючное животное. Две потертые сумки для оборудования болтались в руках, за спиной висел рюкзак. Темно-синяя ветровка спортивного кроя, под ней – чуть мятая рубашка-поло такого же выцветшего оттенка. Щетина чернела на щеках, бейсболка с неясным логотипом сдвинута на затылок, открывая лоб с мелкими каплями пота. На вид – лет сорок, но жизнь потрепала его основательно.

«Ну и экземпляр, – с легким презрением отметил про себя Волхов. – Провинциальная подёнщина в её естественной среде обитания».

«Вот это гнездышко! – мелькнуло у Воронцова. –Амулеты, маски, свечи… и посреди сам Он. Музей одного экспоната. Но надо признать… атмосферно. Вызывает нужное чувство… веры в чудо. Ведь если клиент перестанет верить в мистику, не случится и его «волшебства»… Молодец. Погружение с порога.»

Журналист с шумом поставил сумки у стены, сбросил рюкзак с глухим стуком, подошел к столу. Достал платок, тщательно протер ладони и лоб, лишь затем протянул руку.

– Воронцов, «Таянский репортёр». – мужчина протянул руку. – Андрей.

– «Вроде бы»? – Волхов улыбнулся, протягивая руку скорее для ритуала, чем приветствия. – Вы только послушайте! Объясните, как можно работать с таким персоналом? Держится только благодаря внешним данным, иначе давно бы уже искала себе новое место. Аркадий Волхов.

Ладонь его была удивительно прохладной и гладкой, хватка – вежливой, но отстраненной. Воронцов пожал крепко, по-деловому, чувствовалась сила в его коротких пальцах.

– Аркадий Петрович, – уточнил хозяин кабинета, отводя руку и указывая жестом на кресло напротив. – Располагайтесь.

Воронцов лишь мельком взглянул в сторону кресла, снял бейсболку, провёл ладонью по коротко стриженным, местами седым волосам и потянулся к рюкзаку.

«"Аркадий Петрович"… Дистанция задана сразу. Значит, мне уготована роль просто "Андрея". Ладони у мужика ледяные, будто у покойника. И вероятнее всего кондиционер тут ни при чем… Болезнь сосудов? Любопытно».

Достал две папки, потёртые на углах.

– Как вы и настояли, договоры, – сказал он, протягивая их через стол. Голос низкий, слегка хрипловатый. – Все условия, которые мы согласовали по телефону, внесены. Осталось, собственно говоря, только Вам подписать.

– Да-да, конечно, – Волхов взял папки, отодвинул хрустальный шар, устроился поудобнее и погрузился в чтение. Взгляд его, острый и цепкий, бежал по строчкам, спотыкаясь на юридических формулировках. Задумываясь, он отрывал глаза от текста и задумчиво смотрел на журналиста, будто пытался прочесть что-то за обветренной маской его лица.

«Как внимательно читает… Вероятнее всего ищет подвох. Обычное дело для тех, кто боится своего отражения на бумаге. Но сможешь ли ты разглядеть то, что я для тебя приготовил?» – Воронцов едва заметно улыбнулся уголком губ и его взгляд заскользил по кабинету, оценивая обстановку.

– Аркадий Петрович, вы не против, если я пока подготовлю оборудование?

Волхов, не отрываясь от документа, мотнул головой.

Тишину нарушил мягкий стук. Леночка вошла с подносом: две фарфоровые чашки дымящегося черного кофе, маленькая хрустальная вазочка с тремя шоколадными конфетами. Аромат свежесваренного кофе мгновенно наполнил комнату.

– Аркадий Петрович, я вам больше не нужна? – спросила она, осторожно ставя поднос на пустой край стола возле Воронцова.

– Да, Леночка, спасибо. До понедельника, – Волхов на мгновение поднял глаза от договора. – Кофемашина…? Мне не придётся потом бегать и самому вызывать мастера?

– Да, Аркадий Петрович, только что варила. Я её даже заправила свежими зёрнами. – Она уже направлялась к двери.

– Хорошо. До свидания. – Он снова погрузился в текст. Дверь за ней тихо закрылась.

Пока Волхов был погружён в договор, Воронцов быстро и почти беззвучно установил две камеры Canon на штативы. Одна напротив Волхова, вторая под углом, захватывая экстрасенса и полки с "артефактами". Студийный осветитель с большим софтбоксом включился, залив стол и фигуру Волхова мягким, бестеневым светом. Он странно, почти театрально контрастировал с пыльным солнечным лучом и погружавшим остальную комнату в таинственный полумрак. Ну вот. Главный герой – в лучах. Остальное – декорации. К моменту, когда Волхов закрыл папку, Воронцов уже достал два петличных микрофона, один прикрепил себе на воротник поло, второй положил на стол.

– Так, это ваш, Аркадий Петрович, – сказал он четко. – Помочь прикрепить или сами?

Волхов наконец дочитал, закрыл папку, положил ее поверх другой. Взгляд его, теперь полностью сосредоточенный и проницательный, встретился со взглядом Воронцова. Волхов невольно для себя заметил, что в глазах журналиста не было ни подобострастия, ни особого любопытства – лишь спокойная профессиональная готовность.

«Ну ничего и не такие перчики попадались. Никто еще не устоял перед Аркадием Волховым…»

– Да, меня все устраивает, – произнес Волхов ровным, бархатистым голосом. Взгляд скользнул по подписям. – Я вижу, что это прописано в договоре, но хочу отдельно акцентировать на этом внимание – в сеть уйдёт материал только после моей редактуры. Вам это понятно?

Воронцов кивнул. И вновь Волхов непроизвольно поймал себя на мысли, что журналист выглядел более серьёзным чем хотел это показать и… он казался старше тех лет он дал ему ранее.

«Что же вы товарищ так за собой ухаживаете. Ваше лицо это часть Вашего имиджа. Или журналистский хлеб не так сладок… Или так падает свет…».

Лицо самого Волхова, гладкое, без морщинки, как у хорошего актера и темные, слишком равномерно иссиня-черные для его пятидесяти лет волосы создавали резкий контраст с простоватым образом гостя. Он еще раз осмотрел Воронцова и достал из верхнего ящика стола синюю матовую коробочку, на которой красовалась надпись "Waterman", вынул тяжелую перьевую ручку. С легким щелчком снял золотой колпачок и подписал оба экземпляра договора – размашисто, с витиеватым росчерком.

«Кому нужны эти Воронцовы без Волховых? Кто здесь муха? А кто мёд? – мелькнуло у него, когда он отодвигал один экземпляр к журналисту».

«А ручка-то какая…» – Воронцов взял экземпляр договора и открыл его на разделе «Подписи сторон». – «Росчерк – как у Николая II. Каждый жест – спектакль. И словам вот таких лидеров мнений безоговорочно верят люди, которые могут разложить молекулу на атомы. М-да… Однако история знает как легко цари расставались со своими коронами?..

– Ну что? Приступаем? – спросил журналист, убирая договор в рюкзак. Он взял со стола петличку и протянул Волхову. – Микрофон, Аркадий Петрович. Прикрепите, пожалуйста, повыше, на лацкан. Звук будет чище.

– Почему только две камеры, а не три? – вдруг спросил Волхов, пристегивая микрофон. Взгляд скользнул по оборудованию. – Себя снимать не будете? Обычно ведущие любят быть в центре событий.

Воронцов коротко вздохнул, вздохом похожим на легкое, усталое сопение.

– Аркадий Петрович, ваше условие – съемка строго здесь, в вашем офисе и без лишних людей. Я привёз всё для студийной записи… – он развел руками после указывал на оборудование, – но одна камера напрочь отказалась включаться. Видимо, в дороге её знатно тряхнуло. – Он чуть скривил губы. – Да и я… не главная фигура сегодня. Центр интервью – Вы. – Он сел на краешек кресла. – Готовы начинать?

Хитрец, – подумал Волхов. Знает, как польстить. Он медленно кивнул, приняв величественную позу.

– Готов. Начинайте, Андрей.

Воронцов бегло осмотрел прическу Волхова, пробежался глазами по лицу, одежде, удовлетворенно кивнул и включил камеры. В кабинете повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь тихим гулом приемника. Фоновое радио, до этого бывшее лишь невнятным бормотанием, вдруг прорезалось четкой фразой ведущего:

«…а теперь главные новости нашего города…»

– Аркадий Петрович, радио нужно отключить. Фон будет мешать качеству записи.

– Наконец-то! – воскликнул Волхов, игнорируя просьбу, резко наклонился к радиоприёмнику. Пальцы схватили ручку громкости, крутанули ее.

«…Правоохранительные органы сегодня на рассвете задержали подозреваемого в серии жестоких убийств, державших в страхе весь город последние три месяца…"

– После того как однажды мои слова превратили в кричащий заголовок, вырвав их из контекста, – перебил новости Волхов, обращаясь сначала серьёзно к Воронцову, а затем уже повернувшись с улыбкой к объективу. Голос звучал снисходительно. – …я усвоил: любое слово, сказанное журналисту, – это семя, из которого он вырастит то, что захочет, а не то, что было посеяно.

"…Однако, по признанию самих следователей, этот прорыв в расследовании не состоялся бы без неоценимой помощи известного экстрасенса Аркадия Волхова, привлеченного к делу консультантом…" – голос ведущего зазвучал торжественно и громко. "…Благодаря его уникальному дару, его способности видеть невидимое, удалось выйти на след маньяка и задержать опасного преступника. Город может, наконец, вздохнуть спокойнее…"

– Видеть невидимое… – Волхов вздохнул и взглянул на Воронцова. – Ну где учат сегодняшнего журналиста? Надеюсь, Вы, «выпускник» еще старой школы?

Он плавно убавил громкость до шепота, выждал паузу и нарочито медленно выключил приемник. На его, освещенном софтбоксом лице появилась едва уловимая улыбка глубокого удовлетворения. Взгляд его тёмных пронзительных глаз сначала встретился с объективом камеры, а затем, полный ожидания, устремился на Воронцова.