Читать онлайн Украденная невеста. Месть горца

Глава 1

Я шагаю по узкой дороге, ведущей к дому двоюродной бабушки, у которой гощу пару дней, и крепко прижимаю к груди горячий хлеб в пакете, только что купленный в деревенской лавке.

Улица пустынна, уже темнеет. Я почти подхожу к дому, когда рядом тормозит черный автомобиль, непривычно дорогой для этого места. Наверное, кто-то заблудился. Я шагаю ближе к обочине и доброжелательно улыбаюсь, готовясь подсказать дорогу. Но дверь резко распахивается, и из машины одним быстрым движением выходит высокий, очень большой, мускулистый мужчина в черном.

Сердце тревожно екает, и я невольно отступаю назад, крепче сжимая хлеб.

– Вам помочь? Вы заблудились? – мой голос звучит неуверенно, и я сама не понимаю, почему вдруг становится так страшно, но интуиция кричит бежать.

Он не отвечает. Просто быстро сокращает расстояние между нами и, прежде чем я успеваю осознать, что происходит, грубо хватает меня за талию.

Хлеб падает на землю, вместе с телефоном. Я кричу, пытаясь вырваться из крепких рук, но его ладонь мгновенно закрывает мой рот, заглушая звук. Меня силой заталкивают на заднее сиденье машины. Я отчаянно упираюсь, царапаю руки похитителя, но все напрасно – он слишком сильный.

Дверь захлопывается с глухим стуком, автомобиль тут же срывается с места, оставляя за собой пустую деревенскую улицу и мою надежду на помощь.

Я забиваюсь в угол, дрожа и пытаясь понять, что происходит. Рядом, почти вплотную ко мне, сидит мой похититель. Теперь, в тусклом свете салона, я вижу его четче: мощная фигура, густая черная борода и глаза, мрачные, жесткие, пугающие.

– Кто вы? – шепчу я, едва слыша свой голос из-за гулкого стука сердца. – Зачем вы это делаете? Я вам ничего не сделала…

Он молчит. Даже не смотрит на меня, будто я пустое место. Я отчаянно всхлипываю и снова пробую заговорить:

– Отпустите меня, пожалуйста! Я никому ничего не скажу.

Снова тишина в ответ.

– Я племянница Чингиза Ардашева! – восклицаю в отчаянии. – Вы не можете не знать, кто он, его все знают! Вы же понимаете, что если сейчас же меня не отпустите, вам не поздоровится, он этого не простит!

Мужчина медленно поворачивается и впервые смотрит прямо мне в глаза. От его взгляда тело пробирает холодная дрожь.

– Я знаю, кто ты, – спокойно произносит он низким голосом, от которого по коже бегут мурашки. – Мне все равно, чья ты родственница.

– Зачем тогда я вам нужна? – голос срывается на всхлип, глаза наполняются слезами.

Он снова замолкает, словно я уже исчерпала лимит его ответов.

Машина мчится вперед, увозя меня дальше и дальше от дома, от бабушки, от сестры, которая, наверное, уже начала меня искать. Я смотрю на свои дрожащие руки, чувствуя себя совершенно беспомощной.

– Пожалуйста! – тихо повторяю я, уже не надеясь на ответ. – Отпустите меня домой!

Но мужчина только равнодушно смотрит вперед, будто все уже давно решено, и мои мольбы ничего не значат. Даже водитель не обращает внимание на мои слова, хотя я пытаюсь воззвать и к его совести. Им все равно.

Я прижимаюсь спиной к холодному стеклу окна, пытаясь осознать происходящее.

Меня украли.

Кто этот человек? Зачем ему именно я? Неужели все из-за моего дяди? Но если это месть или конфликт, почему не похитили одну из дочерей или внучек дяди Чингиза?

Вопросы, на которые нет ответа, разрывают мое сознание. Мне остается только ждать и молиться, чтобы меня нашли и спасли как можно быстрее. Я точно знаю, что мой брат Асад камня на камне не оставит, пока я снова не окажусь дома.

***

Автомобиль резко останавливается. Мужчина, не говоря ни слова, выходит первым и тут же открывает дверь со стороны, где сижу я. Я молча выбираюсь наружу, лишь бы нет дать ему повода снова коснуться меня. Ноги едва держат, но я боюсь даже пошевелиться лишний раз.

Вокруг незнакомая местность. Воздух прохладный и влажный, пахнет землей и горной свежестью. Дом, в который меня привезли, стоит на отшибе, одинокий и маленький, словно забытый кем-то много лет назад. Мужчина молча ведет меня к нему и я не сопротивляюсь, знаю, что бессмысленно.

Он открывает дверь и легонько толкает меня внутрь. Я неуверенно переступаю порог и останавливаюсь посреди комнаты. Оборачиваюсь, ожидая объяснений, но он молча захлопывает дверь и запирает ее снаружи. Щелчок замка звучит так отчетливо и громко, что я вздрагиваю и застываю на месте.

– Подождите! – отчаянно кричу я, бросаясь к двери. – Объясните мне, что происходит! Зачем вы привезли меня сюда? Пожалуйста!

Но никто не отвечает. Шаги удаляются, и вокруг воцаряется пугающая тишина. Я растерянно осматриваюсь. Домик небольшой, три комнаты, мебель старая, покрытая толстым слоем пыли. Я быстро прохожу по комнатам, заглядываю в каждую дверь, отчаянно зовя кого-нибудь:

– Здесь есть кто-то? Помогите! Пожалуйста, откликнитесь!

Но дом пуст. Совсем пуст. Я одна, запертая в незнакомом месте, и никто не придет мне на помощь. Дверь не открыть, окна тоже заколочены. Настоящая тюрьма.

Возвращаюсь в гостиную и медленно опускаюсь на краешек кресла. Сердце колотится так сильно, что начинает болеть в груди. Слезы снова льются по щекам, и я не пытаюсь их остановить. Как глупо, что я несла телефон в руках вместе с хлебом. Почему я не положила его в карман? Я могла бы сейчас позвонить Асаду, и он уже мчался бы на помощь…

Я обхватываю руками плечи, съеживаясь в комочек, и плачу, пока не иссякают силы. Внутри холодно и страшно, а вопросы мучают все сильнее. Что эти люди хотят от меня? Почему именно я? Я не понимаю, и от неизвестности страх только усиливается.

Часы медленно ползут вперед. За окнами сгущается темнота, наступает глубокая ночь. В доме есть свет, но мне от этого ничуть не легче. Я так и сижу в кресле, не двигаясь, боясь даже пошевелиться.

Постепенно усталость побеждает страх, веки тяжелеют, голова опускается на подлокотник кресла. Я незаметно для себя погружаюсь в тревожный, беспокойный сон.

Просыпаюсь резко от звука открывающегося замка и сразу же поднимаю голову. Сердце снова начинает колотиться в бешеном ритме. В дверном проеме стоит он – мой похититель.

Солнечный свет падает ему на лицо, и я впервые отчетливо вижу его глаза. Ледяные, серые, пронизывающие насквозь. Холодные, как будто совершенно лишенные каких-либо чувств.

Я вздрагиваю и вжимаюсь в спинку кресла, не в силах отвести от него взгляда. Он смотрит на меня молча, внимательно, словно изучая.

– Пожалуйста, отпустите меня, – прошу я тихо, голос дрожит и звучит жалко даже для моих ушей.

Он не отвечает. Просто делает шаг внутрь и я беспомощно смотрю на него, понимая, что моя жизнь теперь полностью зависит от этого человека.

– Твои родные уже знают, что я украл тебя, – неожиданно произносит незнакомец. – И учитывая, что ты провела ночь в моем доме, они вряд ли станут забирать тебя обратно.

Эти слова ранят сильнее, чем я могла ожидать. Дыхание сбивается, в груди разливается жгучая боль. Значит, моя первая догадка была верной. Меня украли, чтобы сделать женой. Не из мести дяде или ради выкупа, а тупо, чтобы жениться на мне.

Не могу поверить в это, блин! Что за ерунда?! Я же его даже не знаю, и, хотя я красивая, он вряд ли увидел меня на улице и безумно влюбился с первого взгляда, чтобы вот так вот красть. Он даже не выглядит заинтересованным во мне!

Я опускаю взгляд, сжимая дрожащие руки. Этот незнакомец прав: я прекрасно знаю, как важна репутация для нашего дяди. Чингиз Ардашев готов пожертвовать счастьем каждого из нас ради своего безупречного имени. Но ведь Асад не такой. Мой брат защитит меня. Он не бросит меня просто потому, что этот человек заставил меня провести ночь в своем доме.

– Они заберут меня, – тихо шепчу я, стараясь не показать страх и сомнения. – Мой брат никогда не позволит мне остаться здесь.

Мужчина слегка приподнимает бровь, будто удивлен моей уверенностью.

– Ты так думаешь? – его губы трогает ехидная усмешка. – Ты уже порченный товар в глазах всех, кто тебя знает. И твой брат не пойдет против семьи.

Я снова молчу, глотая слезы. Не хочу спорить, не хочу показывать ему, насколько больно и страшно мне от его слов. Он не знает Асада. Мой брат – самый лучший из мужчин, и он сделает все для моего счастья.

Мы осиротели, когда я была совсем маленькой, и дядя Чингиз взял нас к себе. Его сестра Латифа воспитала нас с моей младшей сестрой Анисой так, будто мы были ее собственностью, строго и безжалостно наказывая за малейшую провинность. Нас учили быть безупречными во всем, всегда соблюдать приличия и слушаться беспрекословно. Хотели сделать идеальными женщинами в ее суровом понимании. Только Асад спас нас, когда вернулся из университета и забрал от дяди к себе. Благодаря брату я впервые почувствовала свободу и поняла, что могу быть счастливой.

И теперь этот человек хочет отнять у меня все, чего я с таким трудом добилась?

– Собирайся, – говорит он резко, заставляя меня вздрогнуть. – Мы уезжаем отсюда.

Я не хочу ехать с ним, но разве у меня есть выбор? Молча подчиняюсь и встаю с кресла, ощущая слабость в ногах.

На этот раз в машине нет водителя, никого больше – лишь мы вдвоем. Я останавливаюсь возле автомобиля и нервно смотрю на похитителя, чувствуя, как лицо горит от смущения. Оставаться наедине с мужчиной, тем более незамужней девушке, считается совершенно неприличным.

– Садись, – требует он сухо, открывая дверь со стороны пассажира.

Я неуверенно сажусь внутрь, прижимаясь к двери и стараясь не смотреть на него. Он садится за руль, заводит мотор, и машина плавно трогается с места, унося нас куда-то дальше, в неизвестность.

Я смотрю на пролетающие за окном улицы и отчаянно цепляюсь за надежду. Асад не оставит меня. Я объясню ему все. Ничего же не произошло. Да, я провела ночь в чужом доме, но этот мужчина даже не заходил ко мне. Я чиста перед собой, перед братом и перед Всевышним. Асад поймет и обязательно защитит меня. Он не такой, как дядя Чингиз. Он любит меня и сделает все, чтобы вернуть домой.

Я искоса бросаю взгляд на мужчину, сидящего за рулем. Он сосредоточенно смотрит на дорогу, и я вновь ощущаю тревогу. Внутри все сжимается, стоит мне лишь подумать, что мы сейчас наедине.

Что он будет делать дальше? Куда он меня везет? И самое главное – зачем ему нужна именно я?

Глава 2

Я долго молчу, чувствуя, как напряжение в машине становится почти невыносимым. Мы едем уже около часа, и всю дорогу он не проронил ни слова. Я снова украдкой бросаю на него взгляд и, наконец, набираюсь смелости нарушить тишину:

– Зачем ты это сделал? Почему именно я? Мы ведь даже не знакомы.

Он никак не реагирует. Продолжает молча смотреть на дорогу, словно меня здесь вовсе нет.

– Скажи, зачем тебе понадобилось именно меня похищать? Разве нельзя было найти девушку, которая сама захотела бы стать твоей женой? – продолжаю я настойчиво. – Разве трудно было просто прийти к моей семье и попросить мою руку по-человечески? Зачем вести себя, как дикарь, и красть невесту? Это же пережитки прошлого…

Он вдруг резко смотрит на меня, приподнимая бровь, и на его губах появляется надменная насмешка.

– Ты еще не успела стать моей женой, Амира, а уже читаешь мне нотации и отчитываешь, – произносит он с сарказмом в голосе. – Интересное начало нашей совместной жизни.

От его слов мои щеки загораются, я мгновенно смущаюсь и опускаю глаза, кусая губы. Сердце стучит быстрее, а я не могу подобрать ни одного слова в ответ. Он снова замолкает, возвращаясь к дороге, а тишина становится еще более тяжелой и удушающей.

Но мое возмущение его молчанием сильнее смущения, и я снова, собравшись с духом, начинаю спрашивать:

– Ты так и не ответил. Почему именно я? Я же даже не знаю тебя…

Он снова не реагирует, и это только сильнее выводит меня из себя. Я не понимаю, зачем ему нужно держать меня в неведении.

– Почему ты молчишь? Ответь хотя бы что-то! Это ведь моя жизнь! Ты не имеешь права…

Он резко останавливает машину на обочине, заставляя меня испуганно вскрикнуть, и поворачивается ко мне всем корпусом. В его ледяных глазах появляется ярость, от которой я мгновенно съеживаюсь на своем сидении, понимая, что зашла слишком далеко.

– Хватит! – его голос звучит резко и грозно. – Еще одно слово, и я клянусь, ты пожалеешь о том, что не умеешь вовремя закрывать рот! Поедешь дальше в багажнике.

От его яростного взгляда я буквально каменею, вжимаясь в сиденье и не решаясь даже дышать. Он смотрит на меня еще несколько секунд, затем снова заводит машину и продолжает путь, а я так и остаюсь тихо сидеть, пока слезы текут из глаз от страха и беспомощности.

Он не собирается ничего объяснять, и я не знаю, как дальше справиться с этой неизвестностью. Он даже не назвал мне своего имени! Но теперь я хотя бы понимаю одно: этот мужчина не терпит вопросов и не привык, чтобы ему перечили, и от этого осознания мне становится еще страшнее.

Что если Асад не заберет меня? Что, если, я все-таки вынуждена буду стать женой этого страшного человека?

Я не смогу этого пережить!

– Перестань рыдать! – звучит раздраженное требование и я вздрагиваю, утирая слезы ладонями.

Когда машина, наконец, замедляет ход и въезжает во двор огромного двухэтажного дома, я невольно замираю. Дом красивый и большой, но сейчас это не вызывает у меня никакого восхищения – только тревогу.

Негодяй за рулем останавливает автомобиль и выходит первым, обходит его и открывает мою дверь.

– Выходи, – властно приказывает он.

Я не успеваю этого сделать, потому что наше внимание привлекает к себе высокая и немного полноватая пожилая женщина, спешащая к нам из дома. Ее лицо встревожено, взгляд перебегает с мужчины на мою открытую дверь, затем снова на него.

– Скажи, что это неправда, – ее голос звучит встревоженно и строго одновременно. Она не отрывает взгляда от мужчины, стоящего рядом со мной.

Он молча открывает дверь шире, словно приглашая ее взглянуть на меня. Женщина подходит ближе, и когда ее глаза останавливаются на моем лице, она резко охает, прижимая ладонь к сердцу.

– Как ты мог! – восклицает она, поворачиваясь к нему с явным укором. – Я не ожидала от тебя такого, Джафар!

Внутри меня что-то болезненно екает: так вот как его зовут… Джафар. Я запоминаю это имя и невольно повторяю его в мыслях. Джафар – вполне подходящее имя для такого негодяя. Оно даже звучит зловеще.

Джафар смотрит на женщину холодно и безразлично, явно не собираясь оправдываться.

– Мама, не устраивай сцену, – говорит он спокойно, но жестко. – Уже ничего не изменить.

От слова «мама» я замираю еще больше. Эта женщина – его мать. И ей явно не нравится то, что сделал ее сын.

Она разочарованно качает головой, переводя взгляд на меня. В ее глазах на мгновение появляется презрение, но она быстро отводит взгляд, словно стыдится происходящего.

– Ты понимаешь, к чему это приведет? – снова говорит она, глядя на сына. – Что скажет ее семья? Ты вообще о чем думал, когда крал чужую дочь?!

– Я знаю, что делаю, – коротко отвечает он и, не глядя на нее, берет меня за локоть, заставляя идти к дому.

Я следую за ним покорно, чувствуя, как мое тело охватывает жгучий стыд, ведь он прикасается ко мне, словно все уже решено, к тому же, на глазах у своей матери.

Даже она недовольна тем, что он сделал. Похищение невесты – позор даже в ее глазах. Что же теперь будет со мной? Почему этот мужчина так поступил?

Внезапно мой локоть грубо высвобождают из руки Джафара. Его мать смотрит на него с таким гневом, что даже я съеживаюсь, а ему все нипочем.

– Не прикасайся к ней! – шипит она на сына, вставая между нами. – Ты не имеешь права прикасаться к этой девушке, Джафар. Она тебе никто!

– Ненадолго, мама. Готовь свадьбу, ты же сама просила меня жениться, – ухмыляется он, прежде чем повернуться к нам спиной и исчезнуть в доме.

К моему ужасу, эта женщина молча ведет меня вслед за ним внутрь.

Слезы снова подступают к горлу, но я сжимаю губы и мысленно повторяю: «Асад найдет меня, он не оставит меня здесь. Я должна просто дождаться его».

***

Мы заходим в дом. Просторный холл, высокая лестница на второй этаж, дорогая мебель. Все это напоминает дом моего дяди Чингиза, главной целью которого – выставить на обозрение свое богатство.

Мать Джафара останавливается рядом с ним и строго смотрит на сына:

– Оставь ее мне, я сама позабочусь о ней. Ты хоть покормил ее?

– Нет, дай ей что-нибудь, – равнодушно отвечает он, прежде чем идет к лестнице и поднимается наверх.

– Пойдем, – говорит женщина сухо, но уже без прежнего осуждения. – Ты должна поесть и привести себя в порядок.

Я молча следую за ней, оглядываясь по сторонам. Дом роскошный, оформленный со вкусом, но уютом здесь даже не пахнет. Повсюду тяжелые портьеры, дорогая мебель из темного дерева, сверкающие люстры. Все здесь кажется таким же строгим и неприветливым, как и хозяйка.

Кухня просторная и идеально чистая. Женщина молча указывает мне на стул возле массивного деревянного стола и поворачивается к плите. Вскоре передо мной появляется чашка с горячим крепким чаем, вареные яйца, небольшая тарелка с тонко нарезанным сыром, домашним маслом и свежий, еще теплый хлеб. Рядом она ставит маленькую вазочку с вареньем из алычи.

– Ешь, – коротко говорит она, внимательно следя за мной. – Не хватало еще, чтобы ты здесь упала в голодный обморок.

Я очень голодная, потому что не ела со вчерашнего вечера. Даже не думая отказываться из скромности, я беру кусочек хлеба, намазываю на него масло и кладу сверху варенье, едва сдерживая стон от его идеального вкуса.

– По тебе и не скажешь, что у тебя хороший аппетит, – хмыкает мать Джафара. – Одна кожа, да кости.

– У меня хороший метаболизм, – не подумав, выпаливаю я, но тут же жалею об этом.

Слишком нахально звучит, а эта женщина, судя по всему, такая же чванливая зануда, как моя тетя Латифа. С такими лучше вести себя тише воды.

Она удивленно приподнимает бровь и присаживается напротив, наблюдая за каждым моим движением. Ее глаза цепкие и холодные, и я понимаю, что она привыкла контролировать все и всех.

– Спасибо, тетя, все очень вкусно, – скромно произношу я, опустив глаза в тарелку.

Она не отвечает, продолжая молча наблюдать за мной. В ее глазах нет ни капли мягкости, только строгость и неодобрение.

– Кто твои родители, откуда ты? – спрашивает она, наконец. – Твой отец может согласиться урегулировать конфликт?

– Родители умерли, когда я была маленькой, – объясняю я. – Я живу вместе со своим старшим братом. Он очень разозлится, когда узнает о случившемся. И ни за что не выдаст меня замуж! Слышали об Ардашевых? Я из их рода.

Женщина внезапно бледнеет прямо на глазах и смотрит на меня с ужасом.

– Ардашевы? – сиплым голосом переспрашивает она. – Как зовут твоего отца?

– Идрис.

Стоит ей услышать имя, как она вскакивает со стула и с завидной для ее возраста скоростью, вылетает из комнаты, оставив меня одну. Я сразу же чувствую облегчение. Если она испугалась, услышав нашу фамилию, значит у них нет таких связей, как у моего дяди, несмотря на богатство. Дядя Чингиз политик, у него много влиятельных друзей, и если этот Джафар не имеет таких козырей, то мои его в порошок сотрут за то, что он сделал.

Я доедаю свой завтрак, представляя, как Джафар будет повержен, но через десять минут возвращается моя несостоявшаяся свекровь, выглядя очень злой.

– Иди за мной, – приказывает она.

Я встаю и выхожу из кухни следом за ней, она очень быстро шагает к лестнице на второй этаж.

– Тетя, вы можете хотя бы сказать, зачем ваш сын украл именно меня? – осторожно спрашиваю я, набравшись храбрости. – Мы с ним даже не знакомы.

Женщина недовольно поджимает губы:

– Я не обсуждаю поступки моего сына. Тебе лучше спросить у него самой, если осмелишься. И не называй меня тетей!

Ее слова звучат резко и неприветливо, и я замолкаю. Мне ясно, что помощи от нее ждать не приходится.

Она открывает дверь одной из комнат на втором этаже и жестом указывает мне зайти. Спальня просторная и светлая, со большой кроватью, кремовыми шторами и мягким ковром на полу.

– Жди здесь и не выходи, пока за тобой не придут, – бросает женщина и выходит, плотно прикрыв за собой дверь.

Я остаюсь одна. Время тянется медленно, часы ползут один за другим, и мое тело замирает при каждом шорохе за дверью. Я боюсь, что сюда придет Джафар, но к счастью, он не появляется.

Проходит несколько мучительно долгих часов, прежде чем дверь снова открывается. На пороге появляется мать Джафара:

– Спускайся вниз. За тобой пришли.

Я подскакиваю с кровати, сердце бешено колотится от облегчения и надежды. Я быстро выхожу в коридор и спускаюсь по лестнице почти бегом от волнения.

Внизу, в гостиной, на пороге которой меня оставляет мать Джафара, исчезая в глубине дома, я открываю дверь, ожидая увидеть Асада, но вместо него пришли моя младшая сестра Аниса и тетя Латифа. Аниса с тревогой всматривается в мое лицо, и как только я приближаюсь, она бросается ко мне и крепко обнимает.

– Амира! Как ты? Я так боялась за тебя!

Я прижимаюсь к ней изо всех сил и слезы текут по моим щекам, когда я отпускаю на волю все свои переживания и пережитый стресс. Аниса тоже плачет, тихо успокаивая меня и гладя по волосам, но голос тети Латифы резко обрывает наше воссоединение:

– Хватит рыдать, Амира! Сейчас не время для истерик.

Я с трудом отстраняюсь от сестры и поднимаю глаза на тетю. Ее взгляд строгий, в нем явно читается укор и обвинение, словно во всем случившемся виновата я сама.

– Асад уже вылетел домой, – сообщает она холодно. – Он намерен забрать тебя обратно. Но если ты не дура, то скажешь брату, что хочешь остаться и выйти замуж за Джафара.

Я в ужасе смотрю на нее, не в силах поверить в услышанное.

– Что вы говорите, тетя Латифа? – выдыхаю я в шоке. – Я ни за что этого не сделаю! Я даже не знаю этого человека, я не хочу за него замуж! Я не собираюсь ломать себе жизнь этим нелепым браком!

– Замолчи, не кричи так, – резко обрывает меня тетя Латифа тихим шипением, оглядываясь на дверь. – Ты как раз сломаешь себе жизнь, если не выйдешь за него замуж, Амира. Джафар позаботился о том, чтобы все знали, что он украл тебя, и ты провела ночь в его доме без компаньонки. Он сам сообщил об этом твоему дяде Чингизу. Можешь быть уверена, слухов не избежать. Скоро все будут говорить о том, что ты опозорена, если не станешь его женой.

Я отчаянно качаю головой, слезы текут по моим щекам.

– Но ведь ничего не было! Он просто запер меня в каком-то доме и уехал! Он даже за порог не ступил! Между нами абсолютно ничего не произошло, люди должны это понять!

– Людям плевать на правду, – жестко перебивает меня Латифа. – Им важны только слухи. Если ты хочешь хоть когда-нибудь выйти замуж, этот брак – твой единственный шанс сохранить репутацию!

– Нет! – кричу я, теряя самообладание. – Мне все равно, что скажут люди! Я никогда не останусь здесь! Я не стану женой человека, который так поступил со мной!

Я всхлипываю и снова бросаюсь в объятия Анисы. Сестра крепко прижимает меня к себе, успокаивающе гладя по спине, и вдруг тихо произносит, решительно посмотрев на тетю:

– Амира права. Она не должна ломать себе жизнь, оставаясь замужем за человеком, который так подло украл ее.

– Замолчите обе! – зло смотрит нас тетя Латифа. Она делает глубокий вдох, словно пытаясь сдержать раздражение, и меняет тон на чуть более мягкий. – Амира, подумай хотя бы минуту. Если ты выйдешь за него замуж сейчас, то твое имя будет очищено. Через несколько месяцев ты сможешь развестись без ущерба для своей репутации. Прояви хоть немного мудрости!

Я беспомощно смотрю на сестру, затем на тетю Латифу, чувствуя, как рушится весь мой мир. Мои плечи дрожат от сдерживаемых слез, а в душе царит полная растерянность. Разве я заслужила такой судьбы? Почему теперь единственный способ сохранить мое имя – это выйти замуж за человека, который меня похитил? И почему, несмотря на все, тетя Латифа винит во всем именно меня?

– Я не могу, – умоляюще смотрю на нее, хотя понимаю, что не дождусь ни жалости, ни понимания.

Эта женщина воспитывала меня с пяти лет, но я не помню ни одного раза, когда она была бы ласкова со мной или Анисой. Вся ее любовь предназначалась ее сыновьям, а мы с сестрой были для нее лишь обязанностью. Тетя Латифа овдовела еще в молодости и вернулась в дом своего брата Чингиза на птичьих правах. Он приказал ей заботиться о нас – и она вынуждена была согласиться, но никогда не притворялась, что до смерти не устала от двух маленьких сирот, которых навязали ей. Аниса была совсем малышкой, едва научившейся ходить, и даже в пять лет я лучше заботилась о ней, чем эта злобная ведьма. Теперь ее советы – это то, что не стоит для меня и ломаного гроша.

– Подумай о своей сестре, если на себя тебе наплевать, – давит на больное тетя Латифа. – Ладно, ты согласна остаться старой девой, потому что поверь, никто на тебе после такого не женится, если только твой брат не найдет какого-нибудь недостойного и не уважающего себя идиота, которого можно подкупить. А как же Аниса? Думаешь, ее репутация не пострадает от близости с такой сестрой?

– Перестань, ничего такого не будет! – зло говорит Аниса. – Времена изменились, тетя Латифа, ты просто сгущаешь краски.

– Ты ничего не понимаешь в жизни, а я кое-что повидала. И будь уверена, я окажусь права в конце концов, Амира. Не делай глупость, о которой потом пожалеешь.

– Я хочу домой, – твердо смотрю на тетю сквозь слезы. – Я ни минуты больше не останусь в этом доме.

– Ты просто идиотка, – раздраженно качает головой тетя Латифа, и отвернувшись, идет к двери.

Мы с Анисой идем вслед за ней и выйдя в холл, видим, что мать Джафара ждет там.

– Хафса, нам пора уходить, – объявляет Латифа, обращаясь к ней.

– Может, выпьете чаю? – вежливо предлагает мать Джафара, которую, по-видимому, зовут Хафса.

– Спасибо, но в нашей семье не принято есть в доме сватов, – отказывается тетя Латифа и мое сердце пропускает удар от этого слова.

– Я бы хотела кое-что сказать Амире перед вашим уходом, – говорит Хафса, подходя ко мне. – Идем со мной, девочка.

Решительно взяв за руку, она уводит меня в сторону кухни и я не сопротивляюсь, не желая вступать в перепалку. Но как только я переступаю порог кухни, дверь за мной закрывается, Хафса не заходит со мной, поступая так же, как ее сын прошлой ночью.

– Что вы…

Мой окрик заглушается большой ладонью, закрывающей мне рот и я в панике округляю глаза, почувствовав за спиной тяжелое мужское тело, давящее на меня.

– Слушай внимательно, – шепчут губы Джафара у моего уха, пока я извиваюсь, пытаясь оторвать его ладонь от своего рта и, хотя больше нигде он ко мне не прикасается, я нахожусь в плену между дверью и его телом. – Если не согласишься на брак – следующей будет твоя сестра. И не могу пообещать, что оставлю ее нетронутой, как тебя.

Глава 3

После того, как Джафар произносит эти жуткие слова мне на ухо, он молча отступает назад и открывает дверь. Я не смотрю ни на него, ни на его мать, когда выхожу, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег. Мне кажется, что я вот-вот упаду, ноги подкашиваются, но, когда дохожу до выхода, сестра подхватывает меня и крепко держит за руку, осторожно помогая сесть в автомобиль. Тетя Латифа, не сказав ни единого слова, занимает место рядом с водителем.

Всю дорогу домой мы не произносим ни слова. Я лишь прижимаюсь к плечу Анисы и пытаюсь перестать дрожать. Слова Джафара не идут у меня из головы. Я верю ему. Верю, что он безжалостно осуществит свою угрозу, если я не сделаю того, что он хочет. И этот страх за сестру сковывает меня сильнее, чем страх за себя саму.

Аниса маленькая. Ей всего семнадцать лет, она только закончила школу и собирается учиться на врача. У нее есть мечты и амбиции, которых всегда не хватало мне. Как я смогу жить, если ее жизнь будет разрушена? Я не знаю, почему этот Джафар так прицепился ко мне, к нашей семье, но понимаю, что выбора у меня нет. И от этого осознания по моим щекам текут слезы всю дорогу до дома.

Приехав домой, тетя Латифа тут же велит нам с Анисой идти к себе в дом и не выходить. Наш небольшой двухэтажный коттедж располагается на огромной охраняемой территории поместья дяди Чингиза в горах. Асад планирует перевезти нас в город, как только Аниса начнет учебу в университете, но пока мы живем под гнетом дяди, потому что он не хочет отпускать моего брата.

Закрыв за собой дверь спальни, я сажусь на край кровати и молча смотрю перед собой. Аниса, вошедшая следом, тихо гладит меня по спине, пытаясь хоть немного успокоить, но я почти ничего не чувствую.

Проходит несколько часов, прежде чем тетя Латифа звонит и велит нам немедленно прийти на ужин в большой дом. Я понимаю, что речь идет об особняке дяди Чингиза, где обычно собирается вся семья. Сердце снова сжимается, но я ничего не говорю – только киваю сестре, и мы молча выходим.

Большой дом всегда пугал меня. Он похож на строгий, холодный дворец, где нет места теплу и любви, только правилам и приказам от самопровозглашенного короля – дяди Чингиза. В столовой все уже собрались за столом: сам дядя Чингиз, его жена Эльза, тетя Латифа и двое ее сыновей моего возраста. Их взгляды тяжело падают на меня, обвиняя в том, в чем я вовсе не виновата. Я тихо сажусь на стул рядом с сестрой, стараясь не поднимать глаз, но мысли мои снова возвращаются к словам Джафара. Я боюсь, что он способен причинить вред Анисе, если я не выполню его требование, а значит, мне нужно сообщить дяде, что я согласна на брак.

И в тот самый момент, когда мне становится невыносимо больно от собственного бессилия, дверь распахивается, и в комнату влетает Асад. Мой обычно спокойный и рассудительный брат, который несмотря на свои угрожающие размеры и мощное телосложение, всегда сохраняет трезвую голову и выступает за мирное урегулирование спорных вопросов, теперь выглядит вне себя от ярости. Его темные глаза впиваются в меня, находя сразу же, и выражение лица немного смягчается. Мое сердце болезненно сжимается в груди, и я тут же вскакиваю из-за стола, чувствуя, как глаза снова наполняются слезами.

– Асад! – срывающимся голосом произношу я и бегу к нему навстречу.

Брат крепко прижимает меня к себе, его руки теплые и надежные, а я впервые за эти сутки чувствую себя в безопасности.

– Все в порядке? – спрашивает он встревоженно изучая меня взглядом. – Он тебя не тронул?

– Нет, со мной все хорошо, – шепчу я, дрожа от волнения и облегчения одновременно. – Я только испугалась…

Асад осторожно ведет меня обратно к столу и усаживает рядом с Анисой.

– Продолжайте ужинать, – тихо велит он, и я сразу понимаю по его напряженному голосу, что сейчас последует тяжелый разговор. Он резко поворачивается к дяде Чингизу, и его взгляд становится холодным и жестким: – Нам нужно поговорить наедине.

Дядя спокойно откидывается на спинку стула и с непоколебимым спокойствием смотрит на Асада.

– Поговорим после ужина, Асад. Торопиться теперь некуда, все уже произошло.

– Это касается моей сестры! – голос брата звучит резко и гневно. – И я не буду ждать, пока вы тут спокойно доедите свой ужин!

Дядя хмурится, его глаза темнеют от раздражения:

– Сядь за стол, Асад, и возьми себя в руки! Ты забыл, как нужно разговаривать со старшими?

Я замечаю, как жена Асада Мина, вошедшая следом за ним, осторожно щипает его, и Асад нехотя опускается на свободный стул. Напряжение в воздухе становится почти невыносимым. Даже тетя Латифа молчит, смотря в свою тарелку.

Но неожиданно тишину нарушает ее сын Марат, самодовольно и спокойно заявляя:

– После случившегося о пышной свадьбе не может быть и речи. Разделаемся с этим делом по-тихому и забудем.

Его слова словно ножом режут меня изнутри. Горло перехватывает от отчаяния, и я в ужасе поднимаю глаза на брата, впиваясь ногтями в руку Анисы.

В следующее мгновение Асад со всей силы ударяет кулаком по столу. Посуда гулко дребезжит, и Марат испуганно подскакивает на месте.

– Никакой свадьбы не будет! – рычит брат, нависая над столом. Его голос звучит так грозно, что я вздрагиваю. – Моя сестра не выйдет замуж за человека, который ее украл! Кто посмел даже заикнуться об этом?

Комната погружается в пугающую тишину. Все в шоке, что он посмел говорить в таком тоне. Никто никогда не повышает голос в присутствии дяди Чингиза и не противоречит его решениям. Дядя Чингиз медленно выпрямляется и с яростью смотрит на него.

– Асад, ты прекрасно знаешь правила. Если девушка провела ночь в доме мужчины, она должна стать его женой. И точка. Мы не будем ставить под угрозу честь семьи.

– А честь моей сестры и ее желания тебя не волнуют?

– Важна честь всей семьи, – невозмутимо отвечает дядя. – Ты знаешь, как это устроено.

– Значит, пришло время изменить эти правила! – резко и уверенно заявляет Асад. – Никто не будет диктовать моей сестре, с кем ей связывать свою жизнь.

Воздух становится тяжелым, почти невыносимым. Я тихо плачу, пытаясь сдержать дрожь в руках.

Дядя Чингиз долго молчит, пристально глядя на брата, а затем негромко произносит:

– Мы поговорим после ужина, Асад. И не смей больше устраивать сцены за моим столом.

Асад резко переводит взгляд на меня, его глаза полны решимости и твердости.

– Все будет хорошо, Амира, – обещает он тихо, игнорируя остальных. – Я не позволю этому случиться.

Я благодарно киваю ему, не в силах произнести ни слова, но сердце мое истекает кровью, потому что я понимаю: неважно, что Асад на моей стороне. Мне все равно придется выйти замуж за Джафара. И ради Анисы, и ради себя самой. Потому что моя честь затронута, дядя в этом был прав, и как бы я не хотела избежать последствий, сделать это не получится.

***

После ужина мы молча возвращаемся домой. Асад остался в большом доме, чтобы поговорить с дядей Чингизом, и мое сердце тревожно сжимается от одной только мысли об их разговоре.

Едва переступив порог нашего дома, я сразу же сажусь на диван, чувствуя себя совершенно опустошенной и измученной. Вся эта ситуация кажется мне каким-то кошмарным сном, от которого никак не удается проснуться. Аниса устраивается рядом со мной, ее лицо полно тревоги и сочувствия. Мина садится напротив и внимательно смотрит мне в глаза.

– Амира, как ты? – ее голос звучит мягко и осторожно. – Расскажи, пожалуйста, что именно случилось. Я должна все знать, чтобы объяснить твоему брату то, что ты, возможно, не можешь ему рассказать.

Я прихожу в ужас от этого предположения и качаю головой.

– Но ничего такого, о чем я постыдилась бы рассказать Асаду, не произошло, Мина! Меня послали в магазин за хлебом и уже стемнело, когда я шла обратно. Когда рядом со мной остановилась машина, я подумала, что кто-то просто заблудился. Из машины вышел мужчина, схватил меня и затащил внутрь. Я даже закричать не успела.

– Ты знаешь, кто он? – спрашивает Мина.

– Нет. Его зовут Джафар, но мы практически не разговаривали с ним. Он просто заявил, что теперь я обязана стать его женой. Даже не признался, почему украл меня, и кажется, он совсем не боится дядю Чингиза. Такой самоуверенный, словно ему по силам тягаться с кем угодно.

Аниса смотрит на меня, повторяя в сотый раз одни и те же вопросы:

– Он тебе что-то сделал? Он причинил тебе боль?

– Нет, сколько можно повторять?! – раздражаюсь я. – Ничего такого не было. Он просто запер меня в каком-то доме и оставил там одну. Даже не вошел внутрь. Я всю ночь просидела одна, в страхе, а утром он отвез меня к себе домой, и я познакомилась с его матерью. Она накормила меня и была со мной вежлива.

– Но это не оправдывает его поступок! – сердито перебивает меня Мина. – Это дикость, Амира! Никто не имеет права так поступать с девушкой!

– Я знаю, – шепчу я, опуская глаза. – Но все уже произошло. Теперь все знают, что я провела ночь в его доме. И если я не выйду за него замуж, мое имя будет опозорено навсегда.

В этот момент дверь резко распахивается, и в дом входит Асад. Он выглядит таким разъяренным, что я невольно съеживаюсь. Его глаза горят яростью, лицо бледное от злости.

– Этот человек просто сошел с ума! – рявкает он, едва переступив порог. – Дядя Чингиз настаивает на свадьбе! Он хочет, чтобы ты вышла замуж за этого негодяя! Но я этого не допущу!

– Асад, – я тихо, но решительно перебиваю его, поднимаясь с дивана. – Может быть, так будет лучше?

Мой брат резко останавливается и смотрит на меня так, словно не узнает.

– Ты серьезно, Амира? Ты действительно думаешь, что выйти замуж за человека, который тебя украл, это лучший выход? Ты с ума сошла?!

– Подумай сама, что говоришь! – возмущенно добавляет Мина. – Это же бессмыслица! Тебя никто не вправе заставить сделать это.

Аниса смотрит на меня испуганно и непонимающе:

– Амира, зачем ты так говоришь? Ты же не хочешь за него замуж, я знаю тебя!

Я обнимаю себя руками, чувствуя, как дрожь пробегает по телу.

– Вы не понимаете! Если я не выйду за него замуж, мое имя будет уничтожено! Все будут говорить обо мне ужасные вещи. Люди не верят правде, им важно лишь то, что они услышат от других. Я не переживу этого позора!

– Плевать на людей! – гневно бросает Асад. – Ты важнее, чем сплетни и слухи. Я не позволю тебе разрушить свою жизнь!

– А если это единственный шанс ее спасти? – я почти кричу, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. – Я уже была в его доме! Его мать меня видела, они не показались мне чудовищами. Возможно, так будет лучше для всех.

– Ты не знаешь, о чем говоришь! – резко перебивает меня Асад. – Ты слишком напугана, чтобы принимать такое решение!

Я смотрю на Мину, стараясь говорить спокойнее:

– Мина, ты тоже не хотела выходить замуж за Асада. Но ведь все сложилось хорошо, правда? Может и у меня будет так же. Откуда мы можем знать наверняка?

Мина ошеломленно молчит, а Асад резко перебивает меня:

– Ты сошла с ума, Амира! – кричит он, теряя терпение. – Я никогда не допущу, чтобы моя сестра жила с человеком, который ее бесчестно украл! Никогда!

– Если из-за тебя я потеряю свое доброе имя, – говорю я тихо, но твердо, глядя прямо в глаза брату, – я никогда не прощу тебя. Никогда, Асад.

В комнате повисает напряженная тишина. Асад смотрит на меня так, будто я ударила его прямо в сердце. Его лицо искажено болью и гневом, и я понимаю, что мои слова глубоко ранили его и меня они ранили не меньше. Я хочу попросить прощения, рассказать ему все, как есть, но я не могу отступить. Я знаю, что права. Это единственный способ сохранить свою семью от полного уничтожения.

Асад резко отворачивается и выходит из комнаты, хлопнув дверью с такой силой, что вздрагивает все мое тело. Мина, осуждающе покачав головой, выходит вслед за ним, и только Аниса остается, чтобы снова и снова умолять меня передумать.

Но я не передумываю. Ни в этот день, ни на следующий. Несмотря на бесконечные ссоры с членами своей семьи, я твердо стою на своем, и в конце концов, Асад сдается.

Нашу с Джафаром свадьбу назначают через неделю и по настоянию моего брата, это превращается из скромной церемонии в пышное торжество, потому что Асад не хочет позволять мне выходить замуж тайком, словно я сделала что-то не то.

Глава 4

Всю неделю я провела, полностью погрузившись в подготовку к свадьбе. Решила, что раз уж мне предстоит этот брак, то я сделаю все по своему вкусу, до мелочей. Мина и Аниса были рядом, помогая выбирать платье, украшения и декор. От помощи тети Латифы я демонстративно отказалась. Ее присутствие только усилило бы мое отчаяние и раздражение. Я хотела видеть рядом только близких, по-настоящему дорогих людей.

К сожалению, отношения с Асадом не такие радужные, потому что брат обижен на меня и надеется, что я передумаю. Даже за день до свадьбы он пытается отговорить меня.

– Еще не поздно все отменить, Амира, – говорит Асад вечером, заходя ко мне после ужина. – Скажи одно слово – и я прекращу этот фарс.

– Не говори глупостей, Асад. Завтра я выхожу замуж и точка, – фальшиво улыбаюсь ему, как и все эти дни, притворяясь воодушевленной невестой.

Он с грустью смотрит на меня и покачав головой, выходит, а я плачу в подушку полночи, прежде чем забываюсь сном.

Наступает день моей свадьбы. Мина заходит, чтобы разбудить меня.

– Эй, невеста, ты рискуешь проспать свою свадьбу, – щекочет она мою пятку, когда я отказываюсь вставать после ее первого оклика.

Я дергаю ногой и раздраженно пыхчу, прячась под подушку.

– Так и знала, что она даже сегодня не встанет вовремя! – говорит Аниса, решившая тоже меня будить.

– Еще пять минуточек, я поздно легла! – ною я, зарываясь в одеяло, но его вероломно стягивают с меня.

– Ты и так проспала, или хочешь выйти замуж ненакрашенной? Визажистка уже здесь, Амира, – строго говорит моя невыносимая сестра, и я тычу ее в бок, переворачиваясь в кровати.

– Не говори со мной таким тоном, я тебя старше!

– А ведешь себя, как маленькая, – хмыкает Аниса. – Мина, ну подними ее уже, не то я на нее воду вылью.

– Это мой день, только посмейте! – сажусь в постели, убирая волосы с глаз. – Вы должны меня сегодня холить и лелеять.

– Да, Ваше величество, – отвешивает мне шутливый поклон Мина, а потом шлепает по попе, сгоняя с кровати умываться.

Когда завтрак съеден, я накрашена и полностью готова, девочки оставляют меня ненадолго одну в моей спальне. Я смотрю на себя в зеркало и не могу насмотреться. Никогда в жизни не чувствовала себя такой красивой!

На мне шикарное кружевное платье, силуэта «русалка», идеально облегающее мою фигуру, с длинными рукавами и закрытым воротником, подчеркивающим мою скромность и женственность. Волосы собраны в легкий, небрежный пучок, украшенный живыми цветами, переплетающимися с моими рыжими локонами. Фата струится до пола легким облаком, а в руках – роскошный букет из пионовидных роз. Туфли на высоких каблуках делают мою фигуру еще более грациозной и тонкой, а макияж подчеркивает и кошачьи глаза, меняющие цвет от зеленого до голубого, и пухлые губы бантиком.

Эх, любой мужчина захлебнулся бы слюнями и потерял дар речи, при виде такой невесты, а вся эта красота достанется этому грубому мужлану Джафару!..

Меня пробирает дрожь при мысли о первой брачной ночи, но я засовываю эти мысли куда подальше, наслаждаясь своим моментом.

Я же так мечтала о дне своей свадьбы, и пусть жениха выбрала не сама, но я не позволю ему испортить мой день. К черту Джафара, главное – я невеста и я великолепна!

Я подхожу к зеркалу поближе и замираю, внимательно глядя на свое отражение. Глаза блестят, щеки слегка раскраснелись от волнения. Впервые за последнее время я чувствую себя сильной, уверенной в себе.

Мина заходит в комнату, уже одетая в роскошный лиловый костюм, и нежно кладет руку мне на плечо.

– Ты красивая до слез, – мягко говорит она, улыбаясь.

– Спасибо, – шепчу я и поворачиваюсь к ней. – Я не смогла бы без вас с Анисой. Жаль только, что мамы нет. Сегодня я думала о ней, вспоминала… Не важно. Не хочу снова плакать, пойдем лучше вниз.

– Идем, – уступает она, ведя меня в толпу родственниц женского пола, ожидающих невесту, чтобы сфотографироваться и вручить подарки.

***

Свадьба проходит в самом роскошном ресторане нашего города, по настоянию моего брата, хотя оплачивал все, естественно, жених. Я злорадствую, когда думаю о том, сколько денежек ему пришлось выложить, чтобы сделать все по моим требованиям. Я устроила себе свадьбу мечты и ни о чем не жалею. А в махр (свадебный дар невесте от жениха) попросила автомобиль класса люкс, стоимостью с трехкомнатную квартиру.

Это будет свадьба года, я уверена!

Гости приходят один за другим, восхищенно шепчутся, рассматривая меня. Я слышу, как одна из женщин, родственница Джафара, тихо говорит моей свекрови:

– Какая красавица! У них с Джафаром будут очень красивые дети. Ты скоро станешь бабушкой, Хафса.

Я чувствую, как мои щеки покрываются румянцем, и опускаю глаза, стараясь скрыть страх, который охватывает меня при мыслях о предстоящей ночи.

Еда великолепная, песни и танцы не дают скучать, но к вечеру я вымотана так сильно, что валюсь со своих десятисантиметровых шпилек.

Когда праздник заканчивается, свекровь отвозит меня домой с водителем. Мы сидим рядом на заднем сиденье автомобиля. Она молчит большую часть дороги, но в какой-то момент берет меня за дрожащие от нервозности пальцы, и тихо произносит:

– Не волнуйся, Амира. В нашей семье тебя никто не обидит.

Я благодарно смотрю на нее и впервые мягко говорю:

– Спасибо, мама.

Слово непривычное на языке, но к свекрови по-другому обращаться нельзя. Уверена, я привыкну со временем.

Она слегка улыбается, и я вижу в ее усталых глазах искреннее тепло.

Когда мы приезжаем, она сопровождает меня в мою спальню. Комната просторная и уютная.

– Это теперь твоя комната. Твои вещи уже здесь, можешь начинать их разбирать, если хочешь, – говорит она и оставляет меня одну.

Я быстро переодеваюсь в свое домашнее платье, нежно-желтого цвета, чуть ниже колен, приталенное, с короткими рукавами. Распускаю волосы, смываю макияж – выглядеть красивой для Джафара у меня нет никакого желания.

Я спокойно разбираю свои вещи, раскладывая их по полкам, и только глубокой ночью, решив, что ждать мужа не стоит, ложусь в кровать. Но, внезапно дверь резко открывается, и в комнату входит Джафар. Его мощная фигура занимает почти весь дверной проем. Я уже и забыла, какой он великан. С мускулистыми плечами и широкой грудью. При виде темных волосков в вырезе его полурасстегнутой рубашки, меня охватывает смущение и трепет. Брюки от костюма слегка помяты, а пиджак и вовсе куда-то исчез. У него растрепанный вид, но глаза цепкие, внимательные, и во всем его теле чувствуется ощутимое напряжение, когда он смотрит на меня.

– Не спишь? Отлично, – низкий голос моего мужа звучит угрожающе, и я невольно замираю, чувствуя опасность. – Нам нужно серьезно поговорить о твоем поведении.

Я смотрю на него широко раскрытыми глазами, чувствуя, как тревога вновь охватывает меня. Что он имеет в виду? Разве я что-то сделала?

***

– Что я такого сделала? – спрашиваю я тихо, с трудом удерживая дрожь в голосе и глядя прямо в его холодные серые глаза.

Джафар медленно подходит ближе, и его мощная фигура кажется еще более устрашающей.

– Из-за тебя мне пришлось устраивать свадьбу, которую я совсем не планировал, – произносит он ледяным тоном. – Если бы я действительно хотел взять тебя в жены по всем традициям и устроить роскошный праздник, которым восхищались бы люди, я бы просто попросил твоей руки у твоей семьи. Но ты не заслуживаешь нормальной свадьбы.

Я изумленно смотрю на него, совершенно не понимая, что происходит.

– Почему ты так говоришь? – резко спрашиваю я, чувствуя, как раздражение и страх одновременно поднимаются в моей груди. – Что я такого сделала, чтобы не заслужить нормальную свадьбу? И какого черта ты вообще меня украл? В чем твои претензии ко мне? Почему ты так странно себя ведешь и не отвечаешь на мои вопросы?

Он насмешливо улыбается, скрестив руки на груди, и его взгляд становится еще более жестким.

– Я хочу, чтобы ты мучилась в неведении, Амира. Наш брак никогда не будет для тебя счастливым. Развод не предусмотрен. Ты будешь жить со мной, и я сделаю твою жизнь серой и несчастной. Ты никогда не обретешь счастья в этом браке. Уже я об этом позабочусь.

– Почему? – тихо, почти шепотом спрашиваю я, не в силах сдержать растерянность и ужас. – За что ты меня так ненавидишь? Я ведь ничего тебе не сделала.

– Вот и думай, гадай, за что тебе все это, – отвечает он холодно и жестоко. – За чьи грехи ты расплачиваешься. Потому что грех есть, и он очень большой, неискупимый.

– Какой грех? – отчаянно спрашиваю я, чувствуя, как от его слов холодеет в груди. – Чей грех?

Он усмехается и поворачивается к двери.

– Возможно, когда-нибудь я тебе и расскажу. Хотя, скорее всего, нет, – резко бросает он и выходит, оставив меня одну в мучительных догадках.

Я долго не могу заснуть, перебирая в голове его жестокие слова и пытаясь понять, что он имел в виду. Только под утро усталость берет верх, и я погружаюсь в тяжелый сон.

Просыпаюсь резко и в панике, заметив на часах, что уже одиннадцать утра. В ужасе вскакиваю с кровати, осознавая, что в свой первый день замужества должна была подняться рано и приготовить завтрак для всей семьи. Что теперь подумает обо мне моя свекровь? Будет ли она плохо обо мне говорить из-за этого?

Тетя Латифа всегда говорила, что первые дни в новой семье – самые важные. Невестка должна рано вставать и до позднего вечера быть на виду у членов семьи, чтобы услужить им и показать свое трудолюбие. Никто не любит ленивых неумех. И хотя я не согласна с ее строгими требованиями, но готовить завтрак утром после свадьбы – традиция нашего народа и я не хотела ее нарушать.

Я быстро одеваюсь, лихорадочно пытаясь привести себя в порядок. Выбегаю, успев только умыться и расчесать волосы, да надеть заранее приготовленное «послесвадебное» платье кремового оттенка с кружевными манжетами и подолом.

Мне очень важно наладить дружеские отношения с мамой Хафсой. Ведь она может стать единственным союзником в этой семье, и я не хочу жить, постоянно упрекаемая свекровью. Если Джафар способен быть таким злобным и бессердечным человеком, не значит же это, что и его мать такая? Вчера она сказала, что меня не обидят в этой семье и я очень хочу в это верить.

Спустившись на кухню, я вижу, что свекровь уже там и моет посуду. На столе накрыт завтрак: ароматные французские тосты, стопка пышных блинов, а также варенье, сметана, масло. Я очень смущаюсь и, робко подходя ближе, говорю:

– Доброе утро, мама. Извини меня, я проспала, и тебе пришлось готовить завтрак самой.

Мама Хафса оборачивается и спокойно смотрит на меня:

– Ничего страшного, Амира. Вчера был тяжелый день, и я тебя понимаю. Но ты должна запомнить, что каждое утро должна провожать своего мужа, приготовив ему завтрак. Нельзя отпускать мужчину на работу голодным. Я надеюсь, ты будешь заботиться о Джафаре, потому что меня рядом не будет.

– Как это не будет? – удивленно спрашиваю я. – Ты куда-то уезжаешь?

– Я не живу постоянно с Джафаром, – отвечает свекровь, вытирая руки полотенцем. – В основном живу со своей сестрой, она тоже одинока. Помнишь Хадижу?

Я не помню, на свадьбе меня знакомили с очень многими родственниками, но, чтобы не обидеть свекровь, просто киваю.

– Но почему же вы не живете здесь, если обе одиноки?

Мама Хафса слегка приподнимает бровь.

– Ты серьезно была бы не против, если бы мы жили все вместе? Ведь ты только что вышла замуж, разве тебе не хочется жить отдельно с мужем?

Я быстро отвечаю, почти с облегчением:

– Нет, наоборот! Я люблю, когда рядом люди. У меня большая семья, и я думала, что ты будешь жить с нами. А если еще и тетя, то это даже лучше. Вместе ведь веселее.

Свекровь внимательно и одобрительно смотрит на меня, затем слегка улыбается:

– Время от времени мы с тетей будем здесь гостить и ночевать. Я часто прихожу к Джафару, но жить мы будем в доме моей сестры. Это наш отцовский дом, мы в нем выросли. Когда я овдовела, мы с Джафаром вернулись туда, и я провела там всю свою жизнь. Мне уже не хочется переезжать, даже если это дом моего сына. Здесь для меня слишком неуютно и слишком просторно, да и сестра хочет остаться в родительском доме.

Я воспринимаю ее слова с легким сожалением:

– Я буду рада, если вы с тетей будете часто гостить у нас. Я совсем не похожа на девушек, которые мечтают жить только вдвоем с мужем и не видеть его родственников.

Хафса тихо усмехается:

– А тебе точно палец в рот не клади. Надеюсь, ты мне не льстишь?

– Нет, что ты, мама! – быстро говорю я. – Я совсем не умею льстить. Я всегда говорю только правду, даже если потом это вызывает неловкость. У меня нет никакого фильтра, ничего не могу с собой поделать. Такая уж уродилась.

Свекровь, кажется, забавляет моя искренность. Она слегка похлопывает меня по руке и кивает на стол:

– Садись уже и завтракай. Джафар уехал на работу, но сегодня и завтра к нам скорее всего будут приходить гости, чтобы посмотреть на тебя, поэтому нужно приниматься за готовку. Ты ведь умеешь готовить?

– Умею, мама, – отвечаю я, наливая себе чай. – Могу приготовить все, что захотите. У меня к этому талант.

Она снова удивленно смотрит на меня, словно я ее забавляю, и повернувшись, начинает доставать продукты из холодильника.

***

Вечером, когда все гости разошлись, свекровь тоже попрощалась и отправилась домой. Я осталась одна в большом доме, чувствуя себя слегка потерянной. Сердце тревожно колотится в груди, но любопытство побеждает. Я решаю исследовать дом, чтобы немного привыкнуть к этому незнакомому пространству.

Сначала я прохожу через гостиную, заглядываю в кабинет, внимательно рассматривая обстановку. Все здесь сделано со вкусом, но в строгих тонах, будто отражающих характер самого хозяина. Затем я поднимаюсь на второй этаж, медленно шагая по длинному коридору и заглядывая в каждую комнату.

В конце концов, я останавливаюсь перед дверью рядом с моей спальней и нерешительно толкаю ее. Комната оказывается спальней Джафара. Я медленно шагаю внутрь, чувствуя, как внутри поднимается странное волнение. Комната оформлена в темных цветах, мебель массивная, из натурального дерева. Огромная кровать с темным покрывалом, письменный стол, на котором царит идеальный порядок, несколько кресел у окна. Все здесь напоминает о мужественности хозяина комнаты.

Я медленно подхожу к окну, рассматривая вид на сад, и пытаюсь понять, что происходит. Выходит, он не просто не провел вчерашнюю ночь со мной, он поселил меня отдельно от себя. Что это значит? Не то чтобы я была против, напротив, вчера я испытала облегчение, обнаружив, что остаюсь одна. Но все же, это странно. Что происходит в голове этого мужчины? Зачем он вообще женился на мне, если даже не собирается жить вместе со мной, как муж и жена?

Я вздыхаю и разворачиваюсь к двери, но тут же испуганно вскрикиваю, застывая на месте. Джафар стоит на пороге комнаты, прислонившись плечом к дверному косяку, и недовольно буравит меня своими серыми глазами из-под нахмуренных бровей.

– Ты что здесь вынюхиваешь? – холодно спрашивает он, его голос звучит раздраженно.

– Я ничего не вынюхиваю, – сразу же возмущенно отвечаю я, стараясь скрыть волнение. – Я просто исследовала дом и решила посмотреть эту комнату. Ничего не трогала и в твои шкафы не лазила. Или сюда вообще нельзя заходить?

– Нельзя, – резко бросает он. – Это моя комната, и тебе сюда заходить запрещено. Видимо, придется запирать ее на ключ.

Я чувствую, как по щекам ползет жар. Его слова меня унижают и оскорбляют.

– За кого ты меня принимаешь? – возмущенно и обиженно говорю я.

Он насмешливо фыркает:

– За ту, кем ты и являешься. От тебя я могу ожидать чего угодно, Амира, от воровства до убийства. У тебя дурные гены.

– Да как ты смеешь! Я происхожу из уважаемой семьи, ни один человек не осмелится сказать плохого слова о нашем роде. Если хотел меня оскорбить, придумай что-нибудь еще.

– Да, из очень уважаемой семьи, которая взращивает воров и убийц, – фыркает он, проходя в комнату.

– Я устала от твоих намеков, – резко говорю я, делая шаг навстречу. – Скажи уже прямо, в чем твоя проблема? Зачем ты на мне женился? Что тебе от меня нужно? Какой вообще будет наша жизнь?

Он раздраженно закатывает глаза и вдруг начинает расстегивать рубашку, словно меня вообще здесь нет. Я чувствую, как сердце начинает бешено колотиться, и с трудом подавляю порыв выбежать из комнаты, но остаюсь стоять, сжав кулаки, решительно глядя на него, пытаясь показать, что он не сможет меня запугать.

Джафар снимает рубашку и небрежно бросает ее на пол. Я невольно отвожу глаза, чувствуя, как от вида его мощной, широкой груди и четко очерченных мускулов дыхание сбивается. Он замечает мою реакцию и негромко смеется, насмешливо бормоча:

– Притворяешься скромницей?

Его слова выводят меня из себя, и я поднимаю голову, раздраженно шипя:

– Тебе вот как раз немного скромности не помешало бы!

Он сурово смотрит на меня:

– Не читай мне нотаций и убирайся отсюда.

Я стою на месте, не двигаясь, пытаясь собраться с мыслями и решиться что-то сказать, но Джафар уже подходит ко мне почти вплотную, его серые глаза сверкают раздражением.

– Я устал и хочу переодеться. Убирайся, я сказал.

Его тон настолько грубый и резкий, что я теряю остатки самообладания и выбегаю из комнаты, едва сдерживая слезы унижения и возмущения.

Через некоторое время, немного успокоившись, я решаю пойти на кухню и разогреть ему ужин. Пусть лучше он будет сытым и менее раздражительным, решаю я для себя, стараясь предотвратить дальнейшие конфликты. Я не знаю, чего от него ожидать, ограничится ли он оскорблениями или в какой-то момент поднимет на меня руку. Лучше задобрить и не раздражать его.

Я быстро накрываю на стол и едва успеваю все сделать, как Джафар заходит на кухню. Он одет в серые спортивные штаны и футболку и удивленно останавливается на пороге, рассматривая накрытый стол.

– Амира, я не хочу, чтобы ты лишний раз показывалась мне на глаза, когда я дома, – говорит он холодно. – Не нужно притворяться заботливой женой. Я сам могу себя накормить. Иди отсюда.

Я напрягаюсь, чувствуя, как внутри поднимается злость:

– Не обязательно быть таким грубым. Я разогрела тебе ужин, мог бы просто сказать спасибо, и я бы ушла. Почему тебе обязательно нужно меня оскорблять при каждой встрече? Что ты за человек такой?

– Какой уж есть, – грубо отвечает он. – Кыш отсюда.

Я резко разворачиваюсь и ухожу к себе в комнату, едва сдерживая гнев. Пусть теперь ест что хочет, решаю я. Завтра утром никакого завтрака он от меня не получит. Не заслужил, чтобы я рано вставала и готовила для него. Пусть завтракает чем хочет, козел!

Глава 5

Мне снова пять лет. Я сижу на коне, гордо выпрямив спину и крепко держась за поводья. Это первый раз, когда отец разрешает мне ехать самостоятельно, и от восторга у меня захватывает дух. Отец идет рядом, придерживая коня за уздечку и внимательно следя за каждым моим движением.

Когда мы возвращаемся домой, отец аккуратно снимает меня с седла и ставит на землю.

– Молодец, сынок, – с улыбкой говорит он и слегка треплет мои волосы. – Теперь мы попьем чай, но сначала нужно позаботиться о коне. Пойдем.

Я радостно улыбаюсь и иду следом за отцом в конюшню, внимательно наблюдая, как он распрягает нашего коня, осторожно вытирает его, а затем дает поесть. Я с интересом смотрю, стараясь запомнить каждое его действие.

Когда конь оказывается в стойле, отец берет меня за руку, и мы направляемся в дом. Но на полпути вдруг останавливаемся. Я удивленно поднимаю голову и вижу, как во двор уверенно входит незнакомец. Я мгновенно обращаю внимание на его яркую рыжую бороду, такого насыщенного цвета, что я невольно не могу оторвать взгляд. А потом замечаю глаза этого человека – удивительно яркие, необычного голубовато-зеленого оттенка.

– Ассалам алейкум, – здоровается незнакомец, улыбаясь и подходя ближе.

– Ваалейкум ассалам, брат, – спокойно отвечает отец и протягивает ему руку.

Мужчины начинают беседовать, о чем-то легко и непринужденно говорят, время от времени даже смеются. Мне становится любопытно. Я внимательно прислушиваюсь, стараясь понять, о чем идет речь. Незнакомец кажется очень дружелюбным, расспрашивает о здоровье родных, как идут дела у моего отца и соболезнует по поводу кончины моего дяди.

Но внезапно что-то меняется. Улыбка медленно исчезает с лица незнакомца, глаза загораются каким-то странным, тревожным блеском.

Я боюсь этих глаз.

Я знаю, что будет дальше и хочу проснуться, но не могу. Я вынужден наблюдать, как и каждый раз в течение двадцати шести лет до этого. Мое сознание переносится от настоящего времени в прошлое, даже во сне я то понимаю, что это всего лишь сон, то становлюсь тем маленьким мальчиком, который не знает, что произойдет дальше.

Я наблюдаю за незнакомцем, вижу, как он достает из кармана нож. Мое сердце резко замирает от ужаса. Пятилетний я стою, словно прирос к земле, хотя мне хочется закричать, предупредить отца.

Все происходит так быстро, что я едва успеваю осознать. Незнакомец резко бьет ножом отца в грудь. Я вижу, как отец вздрагивает, его глаза широко раскрываются от боли и шока. Он пытается что-то сказать, но вместо слов из его рта вырывается только тихий, хриплый звук.

Я наблюдаю, не в силах поверить, что это происходит на самом деле. Мои глаза широко раскрыты, я не в силах отвести взгляд от страшной картины. Незнакомец снова и снова вонзает нож в грудь моего отца, и с каждым ударом тело отца содрогается все слабее, пока он не падает на землю, заливаясь кровью.

Отец лежит на земле, его глаза безжизненно смотрят в небо, и я понимаю, что он уже мертв. Меня охватывает ледяной ужас, сковывающий все тело. Незнакомец медленно поворачивается ко мне, и я вижу его безумные глаза, в которых сверкает дикое сумасшествие. Этот взгляд пронзает меня насквозь, заставляя замереть на месте. Я жду, что он сейчас сделает со мной то же самое, что и с моим отцом, но незнакомец внезапно разворачивается и быстро уходит прочь.

Я остаюсь стоять, парализованный страхом и горем, глядя на бездыханное тело отца. Я не могу ни закричать, ни заплакать, ни сдвинуться с места. Мне хочется позвать на помощь, хочется подойти к нему, но я не могу. Я остаюсь один, застывший в ужасе, чувствуя в горле огромный ком, мешающий издать хоть звук, и потеряв человека, который должен был остаться рядом со мной, а не умирать от руки жуткого незнакомца.

Я резко просыпаюсь, покрытый холодным потом. Тяжело дышу, не понимая, где нахожусь. Внезапно чувствую прикосновение руки на своем плече. Инстинктивно и резко я отталкиваю ее, отодвигаясь назад. Сердце колотится как бешеное. Мне кажется, что на меня нападают, что сон продолжается в реальности, что незнакомец с жуткими глазами вернулся за мной.

В комнате резко зажигается свет от ночника, и я вижу склонившуюся надо мной Амиру. Она смотрит на меня широко раскрытыми испуганными глазами. Я медленно осознаю, где нахожусь, но в груди кипит смесь страха и гнева.

Во мне вспыхивает дикая, неудержимая злость. Мне хочется стереть эту девчонку с лица земли, задушить ее прямо сейчас, чтобы она больше никогда не смогла смотреть на меня этими ужасными зелено-голубыми глазами.

Моя рука уже тянется к ее горлу, готовая сжать его, но Амира резко отшатывается назад и выбегает из комнаты, громко захлопнув за собой дверь. У меня просто нет сил идти за ней. Все тело охватывает дрожь, я бессильно падаю на спину, пытаясь отдышаться.

Перед глазами снова и снова проносятся безумные глаза убийцы, пустые глаза отца, направленные в небо, и кровь. Так много крови, заливающей его рубашку. Я лежу, тяжело дыша, не в силах избавиться от ужасных образов, и понимая, что приведя ее в свой дом, я только усугубил собственное безумие.

***

Я просыпаюсь от странных, пугающих звуков, проникающих через открытое окно моей спальни. Сон мгновенно исчезает, уступая место беспокойству. Прислушившись внимательнее я понимаю, что это голос Джафара. Он словно задыхается, тяжело и прерывисто дышит, издавая болезненные стоны, от которых у меня невольно сжимается сердце от испуга.

На мгновение я застываю в нерешительности, но тревога за его состояние побеждает. Что, если ему плохо и нужна помощь? Я быстро вскакиваю с кровати, накидываю халат и тороплюсь в его комнату.

Открыв дверь, я вижу, что он спит и просто видит плохой сон. Джафар мечется во сне, его лицо искажено болью, по лбу стекают капли пота. Он явно страдает от ночного кошмара, от которого я мгновенно ощущаю к нему жалость. Мне становится нестерпимо видеть, как он мучается, поэтому я осторожно подхожу ближе и кладу руку ему на плечо, стараясь мягко разбудить.

– Джафар, проснись. Это всего лишь сон, – говорю я тихо, почти шепотом.

Он резко вздрагивает и отталкивает мою руку, мгновенно отодвигаясь назад. Я испуганно отшатываюсь, не ожидая такой резкой реакции. Он смотрит на меня диким, наполненным ненавистью взглядом, таким страшным и яростным, что меня охватывает паника. Мое сердце бешено колотится в груди, и я невольно отступаю назад, боясь, что он сейчас ударит меня.

Не дожидаясь его дальнейших действий, я быстро выбегаю из комнаты, захлопываю дверь своей спальни и запираю ее на ключ. Прижавшись спиной к двери, пытаюсь унять дыхание и успокоить бешено стучащее сердце. Мне страшно, что он придет за мной, но время идет, и за дверью царит лишь тишина. Он больше не беспокоит меня, и постепенно я успокаиваюсь настолько, что снова засыпаю.

Проснувшись поздним утром, я обнаруживаю себя одну в пустом доме. Джафара уже нет – он ушел на работу, где бы он ни работал. Тишина дома кажется почти осязаемой.

Я провожу день в одиночестве, разговаривая по телефону сначала с Анисой, затем с Миной. После нескольких долгих бесед решаю приготовить обед, съедаю его и пытаюсь отвлечься, смотря фильм, но вскоре понимаю, что отчаянно скучаю. Я привыкла к тому, что дома всегда кто-то есть – сестра или невестка, с кем можно поболтать и приятно провести время. Ненавижу одиночество и оно начинает сводить меня с ума.

Я даже звоню своей свекрови, надеясь, что она придет в гости. Мама Хафса вежливо объясняет, что сегодня они с тетей принимают гостей, но обещает зайти через пару дней. Положив трубку, я осознаю, что мои дни, судя по всему, будут протекать именно так – в полной изоляции, в этом огромном, пустом доме с мужем, который даже видеть меня не желает.

От этой мысли я начинаю задумываться: не будет ли слишком рано развестись уже через месяц? Может, стоит подождать хотя бы три, чтобы избежать слухов и сохранить репутацию? Но даже мысль о трех месяцах, проведенных в этом унылом доме, вызывает во мне отчаяние.

К вечеру, когда приходит Джафар, я настолько измучена одиночеством, что даже его появлению радуюсь. Он замечает меня, но даже не здоровается, молча проходит наверх, переодевается и затем спускается на кухню. Я иду следом, надеясь завязать хоть какой-то разговор, но он упорно меня игнорирует, открывая холодильник и доставая контейнеры с едой, приготовленной его матерью. Я смотрю на сковородку на плите, где еще осталась курица, которую я готовила сегодня.

Набравшись смелости, я говорю:

– Я приготовила свежий ужин. Не обязательно есть позавчерашнюю еду.

Он мельком смотрит на меня и быстро отводит взгляд, продолжая доставать еду из контейнеров.