Читать онлайн Искры во тьме

Плейлист

Дипинс (deepins) – Этажи

XOLIDAYBOY – Моя Хулиганка

XOLIDAYBOY – Пожары

Miyauchi – Swag

Petey Pablo – Show Me the Money

Timbaland – The Way I Are

Дисклеймер

Это произведение – плод моего воображения. Все персонажи и события вымышлены и не имеют отношения к реальным людям или ситуациям.

В тексте присутствуют сцены курения, употребления алкоголя, а также нелицеприятные действия к главной героине. Кроме того, могут встречаться эпизоды, способные вызвать психологический дискомфорт.

Я не поддерживаю и не пропагандирую подобное поведение – эти элементы включены исключительно в рамках художественного замысла.

Если вы чувствительны к подобным темам, прошу учитывать это перед чтением. Заранее благодарю за понимание.

Пролог

Свинцовые тучи затянули небо, делая его, будто, еще ближе к земле. И в этих темных сумерках, на крыше тринадцатиэтажного дома в неуверенном, совсем еще сыром, вальсе кружились двое.

Искристый смех девушки разносился по ближайшим дворам. Ее волнистые, рыжие, словно пламя, волосы развивались от усиливающегося ветра и резких поворотов танца.

Парень с искренним восхищением в серых, в цвет неба над ними, глазах смотрел на свою партнершу и не мог до конца поверить в реальность происходящего.

Первые холодные капли упали на лицо девушки. Она приостановила танец, запрокинула голову назад и ждала. Парень все еще смотрел на нее и тоже стал ждать. Ливень хлынул с неведомой им ранее силой, и губы обоих растянулись в восторженных улыбках, а взгляды переплелись в понимании…

Глава 1. Первое сентября

АЛИНА

И кто придумал ставить линейку на воскресенье? Да еще и в десять утра. Я пробиралась сквозь шумный поток младшеклашек к возвышающейся табличке с номером моего класса. За вереницей старшеклассников, никак не могла разглядеть нашу классную, Маргариту Олеговну, которая держала эту самую табличку. Но вот мелькнула ее темная голова, сверкнули отражением большие очки, и мне стало даже как-то спокойнее. Теперь все именно так, как должно было быть.

– Я только подошла, а вы меня уже все бесите, – с улыбкой, чуть повысив голос, произнесла любимым одноклассничкам. – Ну что, последний год отмучаемся и разбредемся по миру, как в море корабли. И не думайте, что я буду скучать.

– И тебе доброе утро, Егорова, – Митька Шпагин согнулся в шуточном поклоне. – Я так скучал по своим шуточкам.

– Шпагин, отвали, а? – к нам подошел Никита Петров, первый красавец школы, спортсмен, профессиональный бальный танцор, отличник, первый ученик нашей гимназии. И по абсолютной случайности, мой парень. По нему сохло большинство девчонок гимназии. А там было на что посмотреть. Светло-русые волосы подстрижены по последнему слову моды, голубые глаза в обрамлении длинных ресниц, высокие скулы, твердый подбородок, ямочки на щеках. Многие бы жизнь отдали за право быть его девушкой, но… Это место прочно было закреплено за мной.

Руки Ника сомкнулись на моей талии и развернули к сцене, на которой уже начала свое выступление наша директриса, Ольга Витальевна. Если ее сравнивать с породой собак, то она была бы питбулем. Даже не внешность чем-то напоминала эту собаку, такие же скулы и цепкий взгляд. Вот у кого на уроках не забалуешь. Спасибо, что она вела ни какой-то основной предмет, иначе учиться было бы не так весело.

В директорскую ежегодную речь я даже не пыталась вслушиваться, больше меня интересовал тот, чьи ручища сомкнулись в замок на моей талии.

– И где ты вчера пропадал? Я весь вечер тебя прождала, – шепотом спросила у Ника, откинув голову чуть назад, на его плечо.

– Извини, вчера была репетиция, – ответ был ожидаем. Если он не дома и не смог мне ответить, значит был на репетиции. В этом весь Ник. – Как на счет сегодня? У меня вечер освободился, погуляем?

– Извини, сегодня я не смогу. У меня занятие, – немного смутившись, ответила я. Мне всегда было немного неловко отказывать ему во встречах. Да и вообще кому-либо близкому.

Позади послышался какой-то ропот. Все резко начали что-то обсуждать, при этом поворачиваясь ко входу на территорию гимназии. Сперва наш класс, следом и вся параллель. Учителя пытались всех призвать к порядку, но то, что происходило у входа было намного интереснее ежегодного выступления директора, которое мы уже зазубрили наизусть. Что не могло ее не расстроить, поэтому, когда у учителей не получилось приструнить подопечных, замечание в микрофон сделала и Ольга Витальевна.

– Гимназисты, есть смелые, чтоб выйти сюда и рассказать всем, что такого вы нашли в группе одиннадцатиклассников во главе с Ларгоном? Егор, разогнал друзей по классам, и все обратили свое внимание на меня.

После этой короткой речи и мне стало интересно, что же там такого, поэтому я тоже оглянулась. Из-за моего небольшого роста рассмотреть, что там, не получилось. Зато предупреждающий взгляд Маргоши, нашей классной, схлопотала. Такой выразительный, что смущение накрыло с головой, пришлось развернуться обратно к сцене и сделать вид, что ничего не было.

После окончания линейки, на которой мы ничего нового не узнали, все классы отправились на первый классный час в этом году. Обычно на таких “мероприятиях” нам давали расписание на первую неделю и рассаживали по местам, на которых нам предстояло сидеть до конца четверти.

Одиннадцатый класс всегда дожидался, пока все младшеклассники войдут в гимназию, и только после этого направлялись в здание. Пока ждали нашей очереди одноклассники обсуждали последние сплетни, а парни пошли покурить за территорию. Ник и меня с ними потянул. Мой парень хоть и не курил, все-таки спортсмен, но часто ходил с друзьями за компанию. Я же не всегда хотела идти с ними, но другого выбора у меня не было, все-таки мы пара и должны держаться вместе. Надо отдать должное, я была не единственной девочкой в курилке, парни своих вторых половинок тоже брали с собой. Некоторые девчонки тоже пристрастились к табаку, и чувствовали себя комфортно с сигаретой в руке. Но не в моем случае, даже попробовать эту дрянь у меня желания даже не возникало. В итоге за территорией собиралось человек по десять-пятнадцать. А ведь помимо нашей компании были еще и девятые-десятые классы, да и другое компании одиннадцатиклассников. Этот раз не был исключением. Быстренько пробежалась взглядом по присутствующим и подметила, что несколько парней сменили свою пару.

– Ден, – обратилась я к лучшему другу Ника, который обнимал блондинку из десятого. Парень повернулся ко мне лицом. – Вы что с Ликой расстались?

И покосилась на новую подружку парня.

– Еще в июле, – парень усмехнулся и потянулся за поцелуем к своей девчонке.

– Понятно, – я немного расстроилась. За четвертую четверть десятого класса, пока эти двое встречались, я уже привыкла к позитивной брюнетке, с которой просидела весь предыдущий учебный год. Жаль, что она теперь не в нашей тусовке. Ведь никто в здравом уме не будет тусить в одной компании со своим бывшим.

Взгляд блуждал по кучкам старшеклассников, которые дымили за территорией и, наткнувшись на светлую длинноволосую макушку, поняла, что всех удивило на линейке. Компания Егора Ларгона находилась шагах в тридцати от нашей. Они все будто стали выше за лето, но не только это стало причиной. Миша Гордец перекрасился в блонд и отрастил шевелюру. Одноклассник и раньше ходил с длинноватыми, как по мне, волосами, которые прикрывали уши. Но сейчас длина почти доставала до плеч, а цвет из родного русого стал холодным пепельным. Рядом с другом, на лавке, сидел и сам Ларгон. Тоже мой одноклассник, хулиган и просто странный тип. Его черный ежик на голове тоже за лето отрос и стал похож на воронье гнездо. Остальных я не помнила по имени, знала только кто из какого класса. Но главное, чем могли удивить эти ребята не тем, как они изменились за лето, а то, как они выглядели сегодня. Вся компания Егора, одевающаяся на первое сентября раньше как попало, сегодня пришли в классических костюмах в стиле “тотал блэк”. И это правда бросалось в глаза, хотелось их рассмотреть повнимательнее. Я себе это спокойно разрешила, встала в нашей компании так, чтобы видеть парней в костюмах. И изредка смотрела в их сторону, стараясь запомнить, как это выглядело. Но и про время старалась не забывать.

– Ребят, через пять минут начнется классный час. Не хотелось бы опоздать в первый же учебный день, – видимо, я самая ответственная в нашем классе. Ведь только я вспомнила, что у нас были еще дела.

Наши стали приводить себя в порядок. Кто-то старался зажевать запах жвачкой. Кто-то из девчонок искал духи, чтоб сбить запах с одежды. А мы с Ником направились сразу в гимназию. Уже в вестибюле я достала парфюм от запаха табака, который пришлось приобрести из-за пристрастия друзей к никотину. Сперва брызнула на свои одежду и волосы, потом и Нику помогла. Хорошо хоть я никогда не сидела на первой парте. Иначе бы весь мой статус полетел в тартарары. А как же, отличница, первая ученица школы, спортсменка, активистка, победительница различных олимпиад, королева гимназии прошлого года, почти золотая медалистка. Учителя чуть ли не молились на меня, поэтому нужно было держать планку. Кто бы знал, чего мне это стоило…

Со вздохом я пошла в сторону лестницы. Наш класс находился на третьем этаже в кабинете истории и обществознания. Не сложно угадать, что наш классный руководитель преподавала историю, да? Ник пошел за мной, разговаривая с кем-то по телефону. Где-то между вторым и третьим этажом нас застал звонок. Пришлось прибавить шагу, чтоб не так сильно опоздать. Маргоша, конечно, добрая, но лишний раз ее лучше не злить. Может аукнуться дополнительным рефератом или практической работой в самом начале года.

Добежав до двери кабинета, я быстренько поправила юбку, как у школьниц из аниме, поправила воротник белой блузки, стряхнула с укороченного пиджака пылинку, подтянула чулки и осмотрела лоферы на наличие следов от чужой обуви.

Убедившись, что одежда выглядела опрятно, перекинула две свои огненные косы вперед и открыла дверь в класс. Маргоша только-только начала классный час, поэтому нас без проблем пропустили занять свои места. Окинув взглядом ряды парт, увидела, что мое любимое место за третьей партой у окна не занято, я прошла прямиком к ней. Ник сел за парту передо мной, что было для нас привычно. Сразу после нас ввалились и другие ребята из нашей компании, которые учились в нашем классе. И когда, наконец, наступила тишина, Маргоша начала говорить:

– Я всех нас поздравляю, одиннадцатый “б”, мы вышли на финишную прямую. Остался один год до выпуска. Надеюсь, вам не нужно объяснять, как важен этот год? – черные глаза сверкнули из-под больших очков.

Маргарита Олеговна была нашим классным руководителем с самого начала средней школы. Когда нас только отправили под теплое крыло учительницы по истории и обществознанию, она была совсем молоденькой, только выпустившейся из универа девушкой. Мы стали первым классом, который ей поручили курировать. Ее темное каре и большие очки остались до сих пор, но больше в ней не было юной наивности. А все потому, что за эти шесть лет мы столько крови ей попортили, столько нервов извели. Из-за нашего класса она уже пару раз пыталась уволиться, но пыл остывал, и она оставалась с нами. И осталась до конца.

В этот момент дверь открылась и на пороге появились парни во главе с Ларгоном. Этакие “Люди в черном”. На мгновение наши с Егором взгляды пересеклись. Его холодные глаза цвета дыма заставили меня содрогнуться, а по спине пробежал холодок. Решив не испытывать судьбу и удачу, обратила все свое внимание на Маргошу.

“Сейчас будет концерт,” – промелькнула веселая мысль.

– Эх, год только начался, а вы уже опаздываете? – спокойный голос классной разочаровал. Видимо, ей и самой надоело повторять одно и тоже каждый год этой компании. – Проходите, только быстро. У меня важное объявление.

Парни не стали спорить и быстро прошли на свои места – галерку. А Маргоша вновь повернулась к нам. Но продолжить ей было не суждено, в дверь постучали. После позволения учителя войти в класс прошествовала директриса в компании незнакомой девушки.

– Маргарита Олеговна, я на минутку, – Ольга Витальевна обратилась к классной в своей излюбленной манере, то есть в приказном тоне.

– Я как раз хотела сделать объявление, – у Маргоши на лице появилась улыбка. Она никогда не обращала внимания на то, каким тоном любила говорить наша директриса, будто ее совсем не касалось такое обращение. Хотя, может так оно и было.

– Тогда оставляю это на вас, – директриса повернулась к девушке перед тем,как покинуть кабинет. – А вы зайдите ко мне после классного часа, побеседуем, – и направилась на выход.

Когда за Питбулем Витальевной закрылась дверь, Маргоша ободряюще улыбнулась девушке и повернулась к классу.

– Итак, одиннадцатый класс, в вашем полку прибыло. Знакомьтесь, наша новая ученица, Динара Кирез, – девушка на этих словах улыбнулась. – Динара, садись за третью парту первого ряда рядом с Алиной Егоровой.

Я поперхнулась воздухом от таких слов.

– Маргарита Олеговна, – я даже встала со своего места, чтоб выразить все свое негодование. – Вообще-то со мной сидит Анжелика Гурьба, – взгляд упал на Дена, который безразличный ко всему сидел в телефоне в соседнем ряду.

– А Анжелика больше не учится в нашем классе, – серьезный взгляд из-под очков тоже остановился на Дене. Вот теперь парень удосужился посмотреть на классную. – Она документы из гимназии забрала. Освободилось место, поэтому Динара и пришла в наш класс.

Слова Маргоши были очень обвинительные. Видимо Ден чем-то очень насолил своей бывшей девушке. До такой степени, что она решила уйти из гимназии, где училась целых десять лет.

– А почему она забрала документы? – наша Сплетница, она же Мария Котова, и тут решила засунуть свой нос в чужие дела. Но если быть совсем честной, то всему классу был интересен этот вопрос. Все взгляды выжидающе остановились на классном руководителе.

– А вот это вы спросите у Дениса Мацурова. Все, Динара, присаживается на СВОЕ место, – Маргоша сделала акцент на предпоследнем слове. – А я пока раздам вам расписание на первую неделю обучения.

Теперь я все же решила присмотреться к новой однокласснице и по совместительству соседке по парте. А посмотреть было на что. Динара была армянкой, невысокой и с аппетитными формами. Но посмотрев в ее глаза, на то, как она ходит и держит спину, я поняла, что эта девушка целиком и полностью себя любит и принимает. Ее самооценка на адекватном уровне. Не завышенная боди позитивом, но и не занижена отклонением от канона. И это вызвало у меня уважение. Как минимум за это ее стоило уважать. Динара была одета в черную юбку по силуэту до середины голени, белую блузку с рукавами-воланами и белые кроссовки. В руках она держала маленькую, элегантную сумочку. А длинные волосы легкой волной спускались на спину. Девушка подошла к нашей парте, и мне пришлось убрать свою сумку с соседнего стула.

Новенькая села за парту, грациозно достала блокнот и ручку, а потом повернулась ко мне. Ее черные глаза светились доброжелательностью и любопытством.

– Динара Кирез, – девушка протянула руку для знакомства. – Надеюсь, что мы подружимся.

– Алина Егорова, – я подала руку. – Тоже на это надеюсь. Классная сумка. Прада?

– А ты разбираешься, – Динара лукаво мне улыбнулась. – Мы точно подружимся.

– Я конечно рада, что вы нашли общий язык, – послышался серьезный голос Маргоши. – Но у нас вообще-то урок, девушки. Давайте все разговоры после?

Мы с новенькой переглянулись, на лицах появились улыбки, но послушно замолчали и обратили свои взгляды на классную.

– Благодарю. А теперь давайте выберем старосту и заместителя старосты на этот учебный год. Есть желающие?

Весь класс притих, взгляды стали перебегать с одного на другого. Вздох сорвался с моих губ, и я подняла руку.

– Я хочу быть старостой, – половина одноклассников заулыбалась, вторая – усмехнулись. Еще бы, я вызывалась на этот пост каждый год с первого класса. Не сказала бы, что мне это прям нравилось, но я должна была быть первой во всем.

– Отлично, я даже не сомневалась, Алина, – Маргоша искренне мне улыбнулась. – Есть желающие на пост заместителя?

Все ждали, что Ник поднимет руку. Ведь все эти года именно он приходил ко мне на помощь. Но парень медлил. Ко всеобщему удивлению рука поднялась, но принадлежала она не моему парню, а Динаре.

– А можно я? – на лице девушки читалась решимость.

– Хорошо. Так, а теперь все посмотрели на расписание. Завтра у вас легкий день, но дальше все по привычной программе…

Дальше я не прислушивалась, просто забрала свой лист с расписанием и сделала пометку в календаре, когда у меня будет свободное время на тренировки и репетиторов. Результаты мне не понравились. Очень мало свободного от гимназии времени.

Когда классный час закончился, и нас распустили по домам, наша компания решила сходить в кафе и отпраздновать начало учебного года. Это было нашей маленькой традицией. Ник приобнял меня за плечи, когда мы спускались на первый этаж и что-то говорил про соревнования, которые должны были пройти сразу после его дня рождения. Я покивала для приличия, но мне уже давно это перестало быть интересным. Ник всегда или на соревнованиях, или олимпиадах. Из нас получилась хорошая первая пара гимназии, но романтичного в этой паре не осталось ничего. Эти отношения больше привычка, чем чувства, хорошая дружба, но не любовь.

– Слушай, может новенькую позовем с нами? – Динара шла в десятке шагов впереди. Мне, почему-то, очень захотелось, чтоб она присоединилась к нам.

– Алин, давай без этого, а? – Ник посмотрел на меня, как мама смотрит на ребенка, который принес домой блохастого кота.

– Без чего? – д, мне стало обидно. Динара показалась мне классной девчонкой, не было ничего удивительного, что захотелось узнать ее получше.

– Без подтягивания в нашу компанию таких, как она.

– Поясни, – во мне начало закипать раздражение. Я действительно не понимала, что не так. Что за пренебрежение к человеку, которого ты даже не знал?

– Алин, посмотри на нее. Она весит под сотню. Да, новенькая хорошо одета, но явно силы воли у нее маловато, раз сбросить свой лишний вес не может. Ты же смогла, ей бы у тебя поучиться.

Где-то внутри очень больно кольнуло. Да, до седьмого класса я была пухленькой девочкой, над которой все смеялись и подшучивали. Обидно подшучивали. И тогда Ник, с которым мы дружили еще с первого класса, предложил вместе заниматься по вечерам на стадионе. Он помогал мне сбросить вес, я помогала ему с учебой. И к началу восьмого класса я обзавелась фигурой, которой все девочки класса завидовали, и самым крутым парнем, на тот момент, еще класса. Ну а после мы стали Королем и Королевой гимназии.

Из воспоминаний меня вывел смех на два пролета выше. По голосу стало понятно, что это компания задротов нашего класса, меня передернуло, когда я вспомнила взгляд их предводителя, Егора Ларгона. Пришлось прибавить хода, чтоб догнать наших и поскорее убраться из гимназии.

Кафе, в котором мы любили собираться, находилось недалеко от нашей гимназии. Цены, конечно, там высоковаты, зато меню разнообразное. Для нашей компании мы выбрали самый большой стол у окна. К нам быстро пришел официант, и так как мы часто тут бывали, решение приняли тоже быстро. А стоило официанту уйти, за столом поднялась животрепещущая тема:

– Ден, так по какой причине Лика документы забрала? Что ты натворил? – вопрос задала наша одноклассница, Вероника Верхова. Я ее недолюбливала за чрезмерное бахвальство деньгами родителей. Она была высокомерна и глупа. И очень сильно раздражала. Но она встречалась со вторым лучшим другом Ника, Сашей Тимохиным, поэтому мне приходилось ее терпеть. Думается, как и многим из нашей компании.

Новая девчонка Дена, имя которой я не помнила, с недоумением посмотрела на парня. В нашем кругу были не только одноклассники, но и ребята из параллельного и, даже, несколько ребят из десятого, для которых эта новость стала настоящим шоком. Все посмотрели на Дениса.

– А мне откуда знать? Мы же расстались в июле, – парень раздраженно цыкнул.

– Я кое-что слышала, но не могу утверждать, что это правда, – начала наша Сплетница. – Поговаривают, Лика залетела. Ее родители узнали и испугались позора, вот и забрали доки. Директриса чуть в обморок не упала, когда узнала причину.

У девочек глаза стали по пять рублей, могу поспорить, что и у меня в том числе. Забеременеть в семнадцать? Это ж какой дурой надо быть, чтоб не использовать контрацепцию? Теперь ее жизнь полетела в бездну. А вот парни посмеивались, ведь не трудно догадаться, кто юный папаша.

– Как ты мог ее бросить беременную? – я осуждающе посмотрела на парня. Но он тоже выглядел ошарашенным. Даже руки от своей пассии убрал. – То есть ты ничего не знал?

– Э-э, не надо на меня гнать. Кто сказал, что это мой ребенок? – Ден аж посерел. А руки его стали мелко дрожать. Потом одноклассник встал и пошел на выход, кинув на последок: – До завтра всем!

– Вот пацан попал, – вздохнул Митька. И все согласно закивали.

Глава 2. Оправдание ожиданий

АЛИНА

– Алина! Я тебя спрашиваю! Для кого я этих треклятых репетиторов нанимаю?! – пошел уже второй час этого одностороннего общения. Элла Андреевна Егорова и не хотела слышать от меня оправданий. И лучше было помалкивать вовсе, чтоб не навлечь на себя беду похуже, чем просто ор. Ей станется залепить мне пощечину за неправильный, по ее мнению, ответ. – Все, уйди с глаз моих, неблагодарная. И только попробуй еще хоть одно занятие пропустить, я тебя на домашнее обучение переведу, и ты вообще перестанешь выходить из дома. Ты меня поняла?

Мать устало села в свое любимое кресло у маленького электронного камина и закрыла глаза рукой. А мне ничего не оставалось, как пойти в свою комнату, стараясь лишний раз не шуметь. Иначе головомойка начнется по-новой. А все из-за пропущенного репетитора. Потому что после посиделок с одноклассниками я пошла не на занятие по английскому, а на тренировку. И если об этом узнает мама, мне будет очень и очень нехорошо…

Тихо прикрыв за собой дверь комнаты, я села за рабочий стол. Чтоб не драконить родительницу, мне пришлось сделать всю домашку от разных репетиров на неделю вперед. Так сказать, для подстраховки. Да и тратить на это такое нужное для меня время в течении недели было уже слишком. А если я что-то не сделаю, и об этом узнает мать… Простым скандалом может и не обойтись.

Мама всегда была такой, сколько я помню. Мой папа умер рано, я была еще совсем маленькой, поэтому маме пришлось пахать одной, чтоб вытянуть нашу маленькую семью. Чего она только не делала, но для этого ей пришлось бросить универ и начать работать. Вышку она так и не получила, о чем так любила напоминать ей бабушка, мама мамы. Теща всегда недолюбливала зятя из-за того, что он стал причиной, по которой мама ушла из дома и бросила учебу.

Когда я немного подросла и пошла в школу, мама уже открыла свое дело, и дома стали водиться деньги. Не великие, но больше, чем было раньше. Вот тогда-то она и изменилась окончательно.

Все детство я от нее слышала: “Алина, для того, чтоб чего-то добиться, нужно хорошее образование и стремление его получать”. Поэтому развивающие кружки появились уже в пять лет, а стоило пойти в школу, и репетиторы пошли. “Ты должна знать больше своих сверстников”, “Ты должна быть первой во всем”, “У тебя есть свободное время? Так пойди и поучись” и многое другое в подобном духе я слышала от матери. От той, которая не оправдала ожидания своих родителей, поэтому давила на меня. Она хотела показать всем, что она чего-то стоит. И даже не пыталась этого скрывать. “Ты подумала, что обо мне скажут?” – слышала я всякий раз после малейшей провинности в виде четверки или пропущенного занятия. “В смысле ты не хочешь ходить на фортепиано? А я тебя не спрашиваю! Ты будешь ходить в музыкалку, потому что я так сказала”. И я закончила музыкальную школу по классам фортепиано и скрипка. Со слезами и мозолями. А потом мама решила, что этого мало и отдала меня на дополнительные занятия по языкам. Английский, французский, она хотела и китайский туда же впихнуть, но у меня банально закончилось время на неделе. Да и на французский я перестала ходить после начальной школы, потому что репетиторы стали жаловаться на мою к нему бездарность.

В восьмом классе кружков и репетиров было столько, что я упала в обморок прямо на уроке физ-ры от переутомления. Перепуганные учителя вызвали скорую, меня забрали в больницу. А когда приехала мама и забрала меня домой, заверив врача, что она обо мне позаботится, я получила первую пощечину. “Как ты могла меня так опозорить!? Ты представляешь, что обо мне подумали люди!?” – кричала она на меня, пока я ошарашено смотрела на ее красное от гнева лицо и прижимала руку в горящей щеке. Я не пыталась ничего сказать, я даже не заплакала, настолько меня парализовало от ужаса. После этого случая я больше не падала в обморок. Я просто стала работать на опережение. Делала заранее домашку, просматривала материал на следующий урок, усерднее училась в гимназии и перестала мечтать о том, на что мне бы не хватило времени. Я сделала все, чтоб у меня была возможность спать нужное количество часов, а в выходные от гимназии проводила с очередными репетиторами, которых нанимала мать.

Но этим летом кое-что изменилось. Я нашла то, что дарило мне свободу. Я нашла то занятие, которое нравилось мне. Впервые за несколько лет. В один из дней, когда шла с очередного занятия, я увидела группу девчонок, которые стояли на набережной и смотрели на штатив с прикрепленным телефоном. А вокруг группы набралось уже приличное количество людей. Эта картина меня заинтересовала, и я решила остановиться и посмотреть, что же дальше будет. И ожидания мои были вознаграждены. Через пару мгновений из колонки около штатива громыхнула музыка, а девушки начали синхронно двигаться. Я стояла и смотрела на их слаженность и все больше понимала, что хочу к ним. Первый танец, второй, третий… А я все стояла и смотрела, не могла отвести от них взгляд. Кто-то из прохожих снимал девушек со стороны, кто-то брезгливо поглядывал, кому-то было все равно.

Но вот они закончили очередной танец и начали собираться, чтобы уйти. Я решилась. Быстрым шагом преодолела разделявшие нас расстояние и подошла к девушке, которая руководила процессом.

– Здравствуйте, – девушка была высокой и стройной брюнеткой, поэтому мне пришлось немного поднять голову, чтобы смотреть ей в глаза. – А как можно к вам попасть?

– Здравствуйте, вы хотите к нам в команду? – командир улыбнулась очаровательной улыбкой. Я кивнула, и только после этого она продолжила: – Сможешь прийти завтра к нам на тренировку? Она недалеко отсюда, запиши адрес и время, – брюнетка продиктовала мне куда и когда нужно прийти, а потом сказала: – Если не испугаешься, мы с тобой еще раз поговорим о вступлении в команду. Идет?

На следующий день я пришла, куда попросили. Правда пришлось сказать маме, что у меня встреча с Никитой. К слову, моя мать души не чаяла в нем, и только с Ником мне разрешено было куда-то ходить. А как же иначе? Отличник, спортсмен, да и только у него получилось сделать из меня образец для подражания. В общем, Ник пользовался у моей мамы авторитетом даже большим, чем я сама. Поэтому у нее не было вопросов, когда я решила “пойти с Ником к нему на тренировку”.

И вот я стояла и наблюдала, как группа девчонок репетировали новый танец. Это был кавер на какой-то клип популярной музыкальной группы. И то, как они его разучивали подтолкнуло меня снять свою обувь, оставить ее возле лавки, на которой лежал мой рюкзак и встать в самый дальний угол, чтоб никому не помешать. За два часа тренировки я выучила несколько движений, а некоторые даже получилось сделать синхронно с девочками. Капитан, как я позже узнала, Крис, это тоже заметила, поэтому в конце репетиции она объявила:

– Девушки, минутку внимания! – похлопав в ладоши, она привлекла внимание группы. – В нашем полку прибыло! – и повернувшись ко мне, попросила, – Представится, пожалуйста.

– Всем привет, меня Алина зовут, – и в нерешительности я оглянулась на брюнетку.

– Алина наш новичок, поэтому будьте к ней снисходительны. Следующая тренировка послезавтра в тоже время. Просьба, не опаздывать! Все свободны! Алина, останься на минутку.

Крис рассказала о их правилах и условиях. Оказалось, девушки сбрасывались деньгами и на студию, которую снимали, и на все остальное. Взнос был мне вполне по силам, карманных на это мне хватило, поэтому я внесла свою лепту за этот месяц и поспешила домой.

Мне успешно удавалось скрывать от мамы новое увлечение, но сегодня моя репетиция совпала с занятием с репетитором. За что я и получила нагоняй. Но больше такого не должно было повториться, поэтому я написала своему преподавателю с просьбой немного изменить мое расписание и предложила свой вариант. Спасибо, что это была понимающая девушка, она согласилась на мою просьбу, а я смогла спокойно выдохнуть. По крайней мере пока.

Второго сентября гимназия ежегодно превращалась в пчелиный улей. Ученики разбредались по компаниям и обсуждали кто и как провел лето, кто с кем сошелся, кто с кем расстался. И кто в этом году завоюет сердца всех девушек параллели, а может и гимназии в целом.

И пока все в классе обсуждали причину ухода Лики и отцовство Дена, которого, к слову, не было видно в гимназии, я пыталась повторить вызубренный предыдущим вечером материал. Гимназия – это не обычная школа. Тут на лето не только список литературы выдавали, но и домашку по другим предметам, которую проверяли в первые три дня. А также у нас не было плавного входа в учебную колею, а сразу ставили по шесть-семь уроков с первого дня. Сегодня все же было исключение, в расписании стояло всего пять уроков, и это считалось, по лайту войти на учебу.

– Эй! Новенькая! Пол сегодня на физре не проломи! – услышала я реплику Митьки, и класс весь заржал. Я подняла взгляд на вход, думая, что Динара там стоит в слезах. Но каково было мое удивление, когда я увидела, что одна ее темная бровь была приподнята, а на губах появилась усмешка.

– И это все? – Митька заткнулся и даже улыбаться перестал. – Да-а-а, в прошлом классе булили посерьезнее. Ну ничего, подрастешь, научишься.

И с гордо поднятой головой прошла к нашей парте. Сегодня она выглядела не менее красивой, чем вчера. Ее образ был настолько гармоничен и сочетался с аппетитной фигурой, что многие девчонки не могли оторвать от нее взгляда. Эта девушка определенно умела себя подать.

– Зря ты ему это сказала. Он же теперь не отстанет от тебя, пока не унизит и не отплатит за такую сцену, – шепотом предупредила своего зама.

– И тебе доброе утро, Алина, – так же шепотом произнесла Кирез. – Мы шифруемся?

– С чего ты так решила? – я даже голову в ее сторону повернула, но говорила все еще тихо.

– Потому что мы шепчемся, вместо нормального разговора, – Динара улыбнулась, но взгляд остался цепким. – Я так понимаю, если будешь общаться со мной, твоя корона упадет?

Мне не понравилось то, что она сказала. Но и отрицать это бессмысленно, потому как, да, упадет. А я не для того десять лет поднималась на эту вершину, чтоб вот так легко все разрушить. Поэтому я просто повернулась обратно к тетради и продолжила повторять материал. Соседка не стала ничего говорить и стала готовиться к занятию.

Неожиданно в классе повисла тишина, мой взгляд вновь направился на вход там и остался. Теперь я точно знала, кто же станет объектом воздыхания параллели. На пороге стояли Егор Ларгон и Миша Гордец. Оба высокие, в черных футболках, которые открывали вид на подкаченные руки, и черных же джинсах. От запястий и под рукава футболки у Ларгона уходили черные рисунки. С моего места трудно было разобрать, что там изображено, но выглядело это дело эффектно. Но когда мой взгляд дошел до лица Егора, до его серых глаз, я поежилась и уткнулись в тетрадь. У парня был настолько жуткий взгляд, что смотреть ему в глаза было просто невозможно. Девчонки, которые сидели за четвертой партой только подтвердили мое предположение.

– А Миша ничего такой, – Люда Стеценко кокетливо сказала своей подружке и соседке по парте Рите Тимовой.

– Он, конечно, ничего. Но на твоем месте, я бы не совалась, – ответила ей та. – Поговаривают, что компашка Ларгона очень сильно сдружилась с Титанами.

– О-о-о, – Стеценко вздохнула. – Тогда вообще лучше подальше держаться.

И девушки умолкли, потому как прозвенел звонок и в класс вошла наша математика, Оксана Семеновна Хрытч. Эта пожилая женщина ничем по характеру не уступала нашей директрисе, за что ее очень не любили ученики. Сегодня ее внешний вид ничем не отличался от всех предыдущих учебных дней за последние лет двадцать. Коричневая, шерстяная юбка, белая блузка с длинными рукавами-воланами, уродливые туфли на низком каблуке. Все это безобразие завершал зализанные пучок седых волос на голове и отвратительная светло розовая помада на губах. Этакий прототип учительницы математики из сериала “Ранетки”. На ее уроках боялись лишний раз дышать, не то что говорить. Олицетворение советской школы.

– Доброе утро, класс. Открыли учебники на первой главе и свои пустые тетради. Начинаем урок, – проскрипел ее старческий голос, и все молча начали работу.

Пока Оксана Семеновна объясняла материал, я осмысливала новость про Титатов и Ларгона. Лично я сомневалась, что эти две компании могли иметь хоть какие-то дела. Титаны были отмороженными подонками, которые не гнушались нарушать законы. Их прошлого предводителя посадили в тюрьму несколько лет назад, после этого компания пересмотрела свои приоритеты, но в разборках участвовать не переставали. К ним чаще обращались за помощью те, кому терять уже особо было нечего. А вот компания Ларгона была тихой. Как я знала, они просто тусили в компьютерных клубах и играли в игры. Ни тебе разборок, ни запрещенки, все цивильно. Но дыма без огня не бывало, поэтому сделала мысленную зарубку, что этих парней нужно сторониться.

Последним уроком у нас была физкультура сдвоенная с девятым. И хуже такой физ-ры была только та, где у нас сдвоенный урок с восьмым. Шуточные видео на просторах инета о симпатии девятиклассниц к старшеклассникам были не такими уж и выдумками. Я зашла в раздевалку одной из последних и чуть не задохнулась от какофонии ароматов из духов и дезодорантов.

– Малые, вы совсем офигели? – громко сказала моя одноклассница, Таня Щеглова. Я была ей благодарна, потому что у меня уже глаза слезились и в носу засвербило.

– Пчхи! – все же чихнула я.

– Будь здорова, – послышался рядом голос Динары. Кинула взгляд вправо, она уже переоделась и собирала волосы в высокий хвост.

– Спасибо, – ответила ей и, решив, что в этом курятнике я не смогу нормально переодеться, направилась в женскую уборную на первом этаже. Как раз недалеко от раздевалок. Там хотя бы можно было дышать.

Бегать два километра под палящим сентябрьским солнцем было тем еще испытанием. Первую половину я осилила легко, а вот вторая уже была настоящим испытанием на выносливость. Раскрасневшиеся и мокрые от пота девятиклассницы уже даже не пытались бежать и шли пешком. Зато почти все парни из обоих классов дистанцию осили и валялись на поле для футбола. Я с завистью на них посмотрела и в рекордные полторы минуты добежал до финиша. А дальше, уже не торопясь, дошла до Ника и упала на траву возле него.

– Новенькая! – Динара посмотрела на Мишу Гордеца, который ее окликнул. Выразительно так посмотрела. – Фигура – зачет! – и парень подмигнул ей. Лицо Кирез вытянулось от удивления. А удивиться было чему, сам-то Гордец был жилистым дрыщем, хоть и занимался баскетболом.

– Гордец, да у тебя со зрением беда совсем, к окулисту сходи! – крикнул Митька, и парни из нашей компании заржали, мне же стало как-то неуютно от того, что я сидела среди них.

– Шпагин, а тебе бы к психиатру заглянуть стоило. Даже ребенок знает, что смех без причины – признак дурачины. – теперь уже парни и девушки из компании Миши и Егора начали смеяться. В нашем классе их было немного, но с ними были и некоторые девятиклассники.

– Слепые, отсталые, а также девятиклассники и одиннадцатиклассники построились! – наш физрук, Тимофей Иванович, отвел руку в сторону на дорожку, где нам и нужно было построиться, и дунул в свисток, который висел на его шее. Физрука не стоило заставлять ждать, поэтому мы быстренько выполнили его команду, чтоб услышать следующие слова: – А теперь одиннадцатый играет против девятого. – дружный стон огласил спортивную площадку. – Парни играют в футбол, девушки – в волейбол. Разбились каждый класс на две команды. Будете меняться.

С тяжелым вздохом мы, с горем пополам, поделились на команды. Я оказалась в группе с Динарой, Машей-сплетницей и еще несколькими одноклассницами. По жребию в первых двух играх играли мы, потом те, кто остался. И все было хорошо, пока наш мяч не полетел за пределы игровой площадки. Я побежала за ним, он уже почти был в моих руках… Толчок на бешеной скорости от Кости Елизарова, нашего одноклассника, застал меня врасплох. От столкновения упала на спину и сильно приложились головой. Но парня это не остановило, он помчался дальше за своим мячом, кинув лишь пресловутое “сорри” в мою сторону. В голове шумело, перед глазами заплясали круги, легкие горели огнем, я не могла вдохнуть или выдохнуть. Закрыла глаза, пытаясь унять танец звездочек, а потом услышала мужской голос с легкой хрипотцой, пробирающий до костей:

– Встать сможешь? – мои глаза резко распахнулись. Надо мной стоял Ларгон собственной мрачной персоной. – Помочь? – спокойный голос и безразличные ко всему миру глаза очень пугали. Но без помощи встать я точно не могла, поэтому пришлось кивнуть.

Мне тут же протянули ладонь, от которой тянулись узоры под рукав футболки. Я схватилась за нее моментально. Поднималась с трудом, грудная клетка все еще болела, голова начала кружиться, но я отпустила руку одноклассника и сделала шаг в сторону лавочек и пошатнулась. Егор дернулся, чтоб мне помочь, но этого не требовалось.

– Спасибо, – прошептала я, но парень меня уже не слышали, Егор побежал дальше сражаться за мяч и побеждать младшеклашек. А вот Ник только сейчас удосужился подойти ко мне и, приобняв за талию, повел туда, куда я и без него шла.

– Егорова свободна, остальные продолжают играть! – послышался приказ от физрука. Он посмотрел мне в глаза и кивнул, чтоб шла в гимназию.

Учитель был взрослым. Язык не повернулся бы сказать, что он старый, но Тимофею Ивановичу было уже за шестьдесят. И его пример доказывал, что дряхлым и никчемными мы становимся по своему желанию. Физрук же был подтянутым и сильным мужчиной с сединой, которая ему шла. Лицо было с твердым подбородком, некоторым количеством морщин и поразительными голубыми глазами, в которых читалась мудрость, но никак не старость.

Нику пришлось вернуться на поле, а я поковыляла в здание гимназии, чтоб забрать свои вещи и пойти домой. Видимо, тренировку я сегодня пропущу, зато будет время, чтоб сделать домашку и, наконец, выспаться. Слава богу, мама уехала в командировку.

Но желаниям не суждено было сбыться, когда я уже доделывала примеры по алгебре, в замочной скважине повернулся ключ, и мама вошла в коридор.

– Не поняла, – услышала я ее бормотание и приготовилась к худшему. Оно не заставило себя долго ждать: – Алина!

Я вышла из комнаты и предстала перед матерью в домашнем комплекте из шорт и футболки. Она ненавидела, когда я так одевалась, поэтому такую вольность я разрешала себе только в ее отсутствие. Глаза родительницы сузились.

– Это что еще такое? – страшнее криков родительницы был только ее шепот. Ведь только он показывал крайнюю степень ее бешенства.

– Пижама, мама…

– Ты это называешь пижамой? Пошла быстро в свою комнату и переоделась.      – Но…

– Я считаю до трех. И когда счет истечет, чтоб я не видела этого тряпья. Один…

Я побежала в свою комнату. Я знала, что она не шутит, и знала, что последует следом. Быстро достала шелковую пижаму состоящую из брюк и топа на тонких бретелях оливкового цвета. И вышла обратно в коридор. Мать уже сняла свои туфли, надела домашние тапочки, убрала на место сумку и теперь ждала моего появления. В ее руках был мусорный пакет. Увидев, что я вышла, Элла Андреевна твердым шагом прошла в мою обитель, просканировала взглядом пространство. Не найдя ничего, взяла пижаму со спинки кресла, куда я ее кинула, и засунула в мусорный мешок. И все это с абсолютно ничего не выражающим лицом. А потом направилась в коридор, оттуда в подъезд. Мне дальше было не обязательно идти, чтоб узнать, что произошло потом. Она вновь спустила любимые мной вещи в мусоропровод. Я не плакала, ничего не говорила, потому что смысла в этом не было. Мать бы меня не услышала, как и всегда. Женщина молча вернулась в квартиру, закрыла дверь на замок и направилась в мою сторону. Замах… И щеку обожгло от пощечины, Но я не издала ни звука, лишь зубы стиснула посильнее.

Глава 3. И падают, падают листья

АЛИНА

Я ненавидела тот день, когда решила пойти в одиннадцатый класс. Предыдущие десять лет не шли ни в какое сравнение с этим годом. Столько я не училась еще никогда. А ведь с первого сентября прошло всего две недели. Но кроме учебы я еще и на тренировки умудрялась ходить, что тоже не облегчало обстановку. Мать после той ссоры со мной не разговаривала, обиделась. В нашей семье это было в порядке вещей. Неоправданное чувство вины съедало меня изнутри, уже который день в голове прокручивала сценарии, как заслужить мамино прощение.

Тяжелый вздох сорвался с губ, я натянула улыбку и легкой походкой вошла во двор гимназии. Никто не должен был знать, что мне все не так легко давалось, никто. Особенно те, кто был в нашей компании. Мой взгляд поймал летящий желтый лист. А за ним еще, и еще, и еще… Вот и закончилось последнее школьное лето, в свои права вошла осень. Скоро станет холодно и серо. Хотела бы я сбежать куда-нибудь, где всегда тепло, но учеба сама себя не закончит.

Шорох быстрых шажков отвлек меня от грустных мыслей. Я только и успела, что развернуться, когда почувствовала ощутимый толчок. Перевела взгляд вниз, как оказалось, в меня врезалась первоклашка. По ее щекам текли слезы, а в нескольких шагах остановились трое мальчишек. Не стоило труда сложить два и два, поэтому я подняла строгий взгляд. Мальчики стушевались.

– Малышка, что случилось? – поинтересовалась я, все еще глядя на пацанов.

– Они в меня листьями кидаются, – захныкала девочка. Ее пухлые губки вытянулись уточкой, а по пухлым щечкам потекли слезы. Я погладила ее по темной макушке.

– Молодые люди, если вам нравится девочка, – первоклассница подняла на меня ошарашенные глаза. А вот мальчишки покраснели и скорчили гримасы. Я же продолжила: – То добиться ее внимания можно каким-то иным способом. Например, помочь ей донести портфель. Вы представляете, как нам, девочкам, тяжело это делать? А вы еще заставляете девочку от вас убегать. Ай-ай-ай, нехорошо так.

А потом развернулась в сторону входа, взяла малышку за руку, и мы вместе с ней пошли в здание гимназии. Уже поднявшись на крыльцо, я услышала ее приглушенный голос:

– А почему ты сказала, что я им нравлюсь? – девочка с недоумением посмотрела на меня. Для этого ей пришлось закинуть голову назад.

– Потому что один мальчик делал тоже самое, когда я училась в младшей школе. А потом, уже в средней, признался, что я ему нравилась.

Я подмигнула малютке и придержала дверь. Даже до класса проводила, чтоб по дороге больше не мог ее обидеть. И только удостоверившись, что она в безопасности, я пошла на свои верхние этажи. Первым уроком была математика, один из предметов, которые вызывали у меня уйму вопросов, и которая попортила большую часть нервов.

В классе было шумно, о причине догадаться оказалось не сложно. Ден наконец появился на уроках. Мы его не видели с посиделок в кафе, и уже стали ходить слухи, что он собирается забирать документы. Но нет, вот он сидел за своей партой. Единственное, что все же изменилось за время его отсутствия – вечный раздолбай и балагур сидел, опустив голову, и что-то печатал в телефоне. Весь такой серьезный и собранный, от его извечной улыбки не осталось и следа. На миг он поднял взгляд, чтоб посмотреть, кто вошел, и наши взгляды пересеклись. Я кивнула в знак приветствия, его кивок был почти незаметен. Глаза еще больше выдавали, как он резко повзрослел. Взгляд прямой без намека на смех. Все вокруг о чем-то смеялись, он же ни разу даже не улыбнулся. Только вновь уставился телефон.

Я прошла на свое место, Динары еще не было, что было странно, ведь именно я, из нас двоих, обычно приходила позже. Но не прошло и пары минут, соседка по парте вошла в класс. Как и всегда, высоко подняв голову, она подошла к своему месту. И тут же послышался голос Миши Гордеца с последней парты:

– Кирез! Крутой причесон, дай номер своего мастера! – половина одноклассников засмеялась, я же посмотрела на одноклассницу. Сегодня волосы с левой стороны на виске были собраны в три тугие косички. Типа брейдов1. Осмотрела девушку и в который раз убедилась, что у нее было чувство стиля. Джинсах “карго” удачно подчеркивали ее крутые бедра, а укороченный лонгслив выделял округлость груди. Но я ни разу, глядя на нее, не подумала, что это может выглядеть вульгарно или слишком смело. Все-таки адекватная самооценка лучшее украшение любой девушки.

Динара развернулась к последним партам, целенаправленно в сторону Миши, ему же и ответила:

– Я сама их плела, если так хочется, и тебе заплету. Только на следующей перемене. У тебя волосы как раз минимальной длины, – и развернулась к доске. Теперь уже одноклассники хихикали над парнем. Только вот его это не расстроило, он тоже смеялся. Искренне, с задором. Ларгон наклонился и что-то шепнул другу, на что парень только загадочно улыбнулся.

В этот момент мне стало немного грустно. Показалось, что я в этом классе перестала быть своей. Да и не была никогда раньше. Меня держались только из-за любви учителей и из-за Ника. Но никогда из-за меня самой.

– Видела, как ты помогла первокласснице, – услышала я шепот Динары. – Это было очень мило с твоей стороны. Ты очень добрая, Алина.

Скосила взгляд на соседку, она смотрела в мою сторону и улыбалась. Так искренне и заразительно, что мои губы тоже растянулись в ответ. В этот момент в класс вошел Ник и направился прямиком в нашу сторону. Не удивительно, он ведь сидел ровно напротив меня. Но что-то в нем заставило меня напрячься, а с лица убрать все признаки веселья. Внутренний голос так и кричал об опасности.

– Алина, доброе утро, – парень наклонился и оставил на моей щеке легкий поцелуй, от которого все внутри перевернулось. Даже тошнота подкатила от волнения. – Твоя мама мне вчера звонила и спрашивала, почему я тебя вчера задержал… Но ты же была на занятии, или я чего-то не знаю? Я, конечно, не сказал ей о том, что тебя со мной не было, но хотелось бы услышать объяснение…

Голубые глаза очень внимательно посмотрели на меня, ожидая ответа. Но я молчала. Руки судорожно вцепились в брюки. Как я могла так попасться?

– То есть не скажешь? – мне показалось, что в его голосе появилось раздражение, тон стал холоднее, взгляд более цепким. – Ладно, но в следующий раз я не буду тебя прикрывать, – и обидевшись, он развернулся ко мне спиной. Мое сердце на минуту упало в бездну моей души, а руки похолодели от страха.

– Ник, – я тронула парня за плечо. Мой голос был хриплым из-за сжатого страхом горла, но я все же продолжила: – Я все расскажу, но не здесь и не сейчас, хорошо?

Парень повернул голову в мою сторону, смерил меня продолжительным, повелительным взглядом, но кивнул, соглашаясь. Я выдохнула, на ближайшие сорок пять минут я могла немного расслабиться. Только вот расцепить руки никак не получалось, они все еще сжимали ткань брюк.

– Ну что ж, я тебя слушаю, рассказывай, – Ник сжал мою руку в своей, как мне показалось, поддерживая. Мы после уроков шли по аллее, погода была удивительно теплой, поэтому грех было бы не прогуляться по дороге к дому репетитора. Но как бы я не надеялась, чтобы Ник забыл о нашем утреннем разговоре, мои надежды не оправдались.

И я рассказала. И о том, как устала от вечной гонки, и о новом увлечении, и призналась, что иногда прикрывалась его тренировками перед матерью.

– Ты же знаешь, она никогда не разрешила бы мне заниматься танцами. Особенно сейчас, когда через несколько месяцев у нас экзамены.

– Но ты же понимаешь, что твоя мама была бы права? – я посмотрела на Ника широко открытыми глазами. Мне не верилось, что он серьезно говорил такие вещи. И Петров решил прояснить свою позицию, – Я занимаюсь танцами профессионально уже много лет. И после школы уйду в профшколу бального танца. Это станет моей профессией. А ты? Для тебя танцы – всего лишь увлечение. Как и многое, что ты ранее пробовала. А поступать ты будешь, как твоя мама и решила, на предпринимателя, верно? Вот и зачем тогда тратить время на танцы, когда можно лучше подготовиться к экзаменам?

Я своим ушам не поверила. Человек, который должен был меня поддержать, встал на сторону моей матери. У меня будто земля из-под ног ушла, я покачнулась, но устояла. Больше мы ни слова не сказали друг другу, пока не дошли до нужного места. Быстро попрощавшись с парнем, я, откровенно, сбежала. Все еще не верилось, что он и правда это сказал.

Репетитор все занятие пристально за мной наблюдала, а я никак не могла собраться с мыслями. Все никак не получалось выкинуть недавний разговор из головы. Неудивительно, что преподаватель отпустила меня домой пораньше с фразой: “Толку держать тебя тут я не вижу, все равно ты витаешь где-то не здесь”. Спорить смысла не было, мне и самой хотелось поскорее оказаться дома, и обдумать сегодняшний день.

Снимая обувь в коридоре, у меня появилось плохое предчувствие. В квартире было тихо, мамины туфли стояли на месте. Но эта тишина сбивала с толку, складывалось ощущение, будто в доме не было никого. Понимая, что ничего хорошего ждать не стоило, я прошла до своей комнаты, открыла дверь и застыла на пороге. Мать сидела на кровати, единственном месте в моей обители, которое осталось цело. Перед глазами тут же поплыло, но это не помешало увидеть, что все мои вещи были разбросаны по комнате. Более того, большая часть была искромсанна ножницами, которые обнаружились возле женщины поверх одеяла. Шкаф, тумба, рабочий стол, все было перевернуто вверх дном. Все что в них лежало, мать разбросала по комнате, только учебники и тетради лежали аккуратной стопкой на столе. И во всем этом хаосе я понимала понятно только одно: учеба для нее неприкосновенна, в отличие от моей личной жизни и моих интересов.

Мать посмотрела в мою сторону прямым, немигающим взглядом.

– Что тут произошло? – хоть я и знала, что это был обыск, мне хотелось услышать от нее его причины. Не было у нас такого, чтоб она устраивала погром в моей комнате из-за ничего.

Элла Андреевна усмехнулись, сделала пару нажатий на экран, и я услышала свой, СВОЙ голос, который рассказывал Нику о моем новом увлечении. Это был НАШ разговор, прошедший не далее, как пару часов назад. Ком встал в горле, и я все поняла. Мать искала подтверждение его слов, моих слов, и нашла. На пороге был растерзанный костюм, в котором я обычно тренировалась. Там же были кроссовки и буклет студии. Школьная сумка выпала из вмиг ослабевших рук. Но я этого даже не заметила, мой взгляд был прикован к ней. А мама в свою очередь начала подниматься с постели, медленно и неумолимо. Мое тело парализовало от надвигающейся угрозы, я не могла пошевелить даже пальцем, во всем теле был только страх. Мое тело внутренне сжалась, готовясь принять удар, как физический, так и эмоциональный.

Мама подошла ко мне, нас разделяло ничтожное расстояние в локоть. Замах, и щеку обожгло дикой болью. Даже в глазах на миг потемнело, а во рту появился металлический привкус.

– Неблагодарная дрянь! – зашипела мать. Ее лицо пошло красными пятнами от гнева. – Я всю жизнь работаю, чтоб у тебя было все! – мама схватила, попавшийся ей под руку, ремень. Мой ремень от мини-юбки, которая теперь клочьями валялась под ногами. И ударила меня по бедру. – Да если бы не ты, и расходы на твою неблагодарную тушу, я была бы сейчас успешным человеком! Но нет, мне нужно было поднимать тебя! Из-за тебя я не смогла реализовать весь свой потенциал! – каждый выкрик матери сопровождался ударом ремня по моему телу. Лицо она не трогала, ведь его не прикрыть от глаз других людей. А вот тело да, всего-то нужны были брюки и водолазка с длинным рукавом.

В какой момент я упала, не поняла. Но Элла Андреевна тоже не обратила на это внимание, она продолжала высказывать в чем я виновата перед ней, а вслед упрекам летел ремень. Я закусывала губу, чтоб не плакать, чтоб не произносить ни звука. И спустя полчаса мать успокоилась и вышла, оставив меня лежать на руинах моей жизни. Не нужно было осматривать себя, чтоб понять, на теле не осталось живого места. Губа после пощечины итак кровоточила, но из-за того, что я ее кусала, еще и распухла. Было больно двигаться, голова кружилась, но я пересилила себя и встала, держась за стену, дошла до коридора, надела кроссовки и вышла из дома. От одной мысли, что я задержусь в этой квартире хоть на одну минуту, тошнота подкатывал к горлу.

Выйдя из подъезда и направившись на окраины города, я достала телефон, который все время лежал в кармане толстовки. Экран пошел трещинами, уголок и вовсе почернел, но мне было плевать. Пара нажатий и пошли гудки.

– Да, Алин? Давай быстрее, я на тренировке, – услышала бодрый, даже веселый, голос моего парня. Сердце сжалось от осознания, что этот человек даже не понял, что натворил. Я облизнула сухие, болевшие и опухшие губы и тихим, хриплым голосом сказала:

– Я тебе доверилась… Зачем ты вообще отправил ей наш разговор?… Зачем ты его записал? – я замерла на месте, ожидая ответа. Внутри все сжалось в комок, казалось, что мои внутренности поедают сами себя. То, что парень мне сказал, мне не понравилось… Совсем.

– Алин, – вздохнул Ник. – Так будет лучше для тебя. Тебе не нужно сейчас отвлекаться на все это. Мама плохого не посоветует, ведь она любит тебя.

Я усмехнулись, из-за чего трещинки на губах сильнее разошлись, я опять почувствовала на языке кровь. Как бы я не относилась к парню, его слова больно ударили по мне, поэтому просто сбросила вызов. Сил на слова не осталось.

“Будет лучше? Мама плохого не посоветует? Да мне теперь и жить не хочется,” – вертелись мысли в голове. Я не чувствовала ничего. Только боль и опустошение. Весь мой привычный и хрупкий мир рухнул. Мне больше ничего не хотелось. Только лечь и исчезнуть, но я продолжала идти в никуда.

В какой-то момент ноги донесли меня до окраинных домов. Остановилась только, когда взгляд уперся в лавочку, стоявшую около подъезда. Прошлась глазами от лавки до входной двери и дальше выше, к самой крыше. Посчитала количество этажей, тринадцать. Знак? Но именно в этот момент на меня упало все осознание произошедшего. Вся боль, испытанная лишь за один день. План сформировался практически мгновенно.

Подошла к подъезду, дернула дверь, та сразу поддалась и открылась. Войдя я направилась в сторону лестницы, проигнорировав лифт, чтоб оставить себе возможность обдумать собственное решение. И чем выше я поднималась, тем быстрее пролетали ступени, этажи. Сердце сбилось с ритма, когда я добралась до самого верха. Передо мной осталась только одна преграда – дверь на крышу. Я думала, что мне придется научиться вскрывать замки прямо там, но она была не заперта. Хватило лишь одного толчка, чтоб выйти на крышу тринадцатиэтажного дома. Ветер тут же растрепал распущенные волосы, овеял разгоряченное лицо прохладой раннего вечера и подарил внутреннюю свободу. Медленно,маленькими шагами, подошла к ограждению, которое было чуть выше талии, и посмотрела вниз. Голова закружилась. Двор показался мне маленьким, люди тоже совсем муравьишками. Подняла взгляд к небу, такому серому и пасмурному, как и моя душа. Погода будто чувствовала мое состояние и поддерживала принятое решение.

Я прогнала в памяти еще раз свою жизнь. Ребенок, который сломал жизнь матери. Вот, что она мне сказала. Но и она ломала меня все семнадцать лет. “Алина, ты должна… должна… будь… не смей… мне плевать, чего хочешь ты… почему ты не такая?.. Алина… Алина… Алина!”.

“Я ненавижу свою жизнь,” – пронеслась мысль в моей голове.

Вдохнув поглубже, я положила ладони на ограждение, уже полностью уверенная в своем желании, и хотела перегнуться…

– Глупо это делать посреди дня, – услышала я чуть хрипловатый голос позади, откуда-то со стороны двери.

Руки дрогнули, сердце ускорило свой бег. Резко развернулась к свидетелю своей слабости. И не ожидала, что увижу его… Дымчато-серые глаза с безразличием смотрели в мои карие с зелеными крапинками. Рука парня с зажатой между пальцев сигаретой поднялась к лицу, и он сделал затяжку. А я стояла и не могла пошевелиться. Я могла представить кого угодно на этой крыше, даже Пару римского, но не Егора Ларгона. По иронии судьбы меня спалил самый хмурый мальчик, от взгляда которого бросало в дрожь.

– Егорова, мне, конечно, плевать, но я бы на твоем месте еще разок подумал, – парень тоже подошел к парапету и облокотился на него. – Людей напугаешь своей маленькой тушкой в луже крови. Одноклассников не жалко? Твои подпевалы вряд-ли хоть раз общались с ментами, – и Егор вновь посмотрел на меня.

Мне тут же захотелось отвести взгляд, поэтому посмотрела на вход входу на крышу, ожидая увидеть парней из компании хулигана, но там не было никого. Зато я наткнулась на свое отражение в маленьком окошке рядом с дверью. И ужаснулась. Одежда была помята, но это еще ничего. Губа распухла, глаза безжизненные, бледная, растрепанная. Выглядела, как будто участвовала в уличной драке, и меня избили. Хотя, почти так и было, только вместо районных хулиганов была мать. Отвела взгляд от входа, чтоб не видеть такую никчемную себя и окончательно в себе не разочаровываться. А Егор тем временем стоял и просто курил.

Шли минуты, я наблюдала за своим невольным свидетелем. Пристально наблюдала. Так пристально, что в какой-то момент парень повернулся ко мне, вытянул пачку из кармана и протянул в мою сторону.

– Угощайся, – бросил он.

– Спасибо, я не курю, – голос оказался хриплым, шевелить губами было адски больно.

– Да? Но я видел тебя в курилке у школы, – парень все еще протягивал пачку.

– Но я ни разу не курила.

– Зря, расслабляет расшатанные нервы, – я неуверенно посмотрела на парня, он склонил голову и смотрел на меня. – Гадость, конечно, редкостная и бросить сложно. Но хотя бы дурные мысли в голову лезть перестают.

И я решилась все же взять попробовать. Первая затяжка отозвалась огнем в легких и диким кашлем. С отвращением посмотрела на зажатую в пальцах сигарету, но сделала еще попытку. Она тоже не удалась. Глаза начали слезиться, стало тяжело дышать, но голова моментально опустела, ноги расслабились. Пришлось опереться на ограждение, чтоб не свалиться вниз головой. Решила, что мне этого хватит, я потушила чуть начатую сигарету об парапет и кинула под ноги.

– И правда не куришь, – дымчатые глаза все это время следили за мной. – Тогда не начинай. Для здоровья вредно, да и для кошелька тоже.

– Как вы эту гадость принимаете каждый день? – я стала еще больше хрипеть.

– По началу у всех так, а потом привыкаешь. Но девочкам не стоит, – парень потянулся к своему рюкзаку и достал оттуда бутылку воды, уже початую, и протянул мне. – Держи, а то помрешь тут, а мне потом перед правоохранительными органами оправдывайся.

Я взяла предложенную воду и сделала несколько торопливых глотков. Стало легче, но не намного. Больше я эту гадость даже пробовать не буду. Отдала бутылку ее владельцу и посмотрела на горизонт. Тяжелый вздох сорвался с губ, пустая голова мешала обдумывать вопрос “что делать дальше”. Как жить с той, что чуть не отправила меня на тот свет? Из-за которой, я чуть не сделала это сама… Я опять кинула взгляд на одноклассника, думая, как попросить его не распространяться о произошедшем, и вздрогнула. Безразличные ко всему миру глаза смотрели на меня, в самую душу. Егор ухмыльнулся, и я услышала невероятное:

– Не боись, Королева, никто не узнает о том, что здесь было. Но будет лучше, чтоб ты больше сюда не приходила, это не самое безопасное место для неженки вроде тебя.

Вот после этих слов, я решила больше не досаждать этому невыносимому парню, а то вдруг передумаете? Поэтому просто развернулась и, не попрощавшись, пошла домой. Шла и молилась, чтоб мать уже спала, а я смогла провести вечер в одиночестве, восстанавливая разрушенный, внутренний мир.

Глава 4. Киберкраш

ЕГОР

Я смотрел вслед своей однокласснице, а перед глазами была недавняя сцена: маленькая фигурка на самом краю. Потом кадр сменился. Все та же девушка с огненными волосами, только уже смотрит на меня. В глазах боль, губы разбиты и припухли. В первые секунды, когда поднялся на крышу, даже не понял, кто она, настолько наша Королева была не похожа на себя. Но память услужливо подкинула пару моментов, когда я мог ее видеть, и осознание меня поразило. Алина Егорова. Всеми признанная королева гимназии, отличница, спортсменка и далее по списку. Вечно счастливая и раздражающая своим примерным поведением и воспитанием, сегодня она смогла меня удивить. Теперь каждый раз, когда я буду смотреть на нее, я буду вспоминать сегодняшний день.

От мыслей отвлек звонок телефона. Дребезжание мобильного ударило болью по вискам.

“Надо было поспать хоть пару часов,” – подумал я и принял звонок, даже не взглянув на экран.

– Ларгон, тащи свой зад на базу, – голос лучшего друга заставил меня поморщится.

– К чему такая спешка? – глянул на часы. Ну да, вроде, не опаздывал. – Игра только через час.

– Кэт решил сыграть с нами по крупному. Призовой четыреста пятьдесят кусков, – я присвистнул. Чтоб за одну игру столько отвалить, нужно было быть или серьезно подготовленным, или самоуверенным. Зная Кэт, смог предположил, что второе. Но отказываться от легких денег было бы глупо. Тем более, когда они так нужны.

– Буду через пятнадцать минут, – и сбросил звонок. Теперь нужно было в рекордные сроки добраться до другого конца города. Спасибо, что у меня был подаренный мамой на восемнадцатилетие байк.

Спустился во двор и, отойдя на пару десятков метров, к байку, посмотрел на крышу. А перед глазами опять всплыла картинка, где девушка с огненными волосами стояла на краю. Но она быстро вылетела из головы, стоило сесть на железного друга и набрать скорость.

Я любил скорость и одиночество. Было в этом что-то особенное, чувственное. То, что брало за душу и не отпускало. Байк мог спокойно подарить мне и то и то. Притормозил на светофоре, слева остановилась крутая иномарка последней модели, опустилось стекло. На передних сидениях сидели две девушки: яркая блондинка и жгучая брюнетка. Вот только меня заинтересовали не они, я рассматривал машину.

– Мальчик, давай с нами? – блондинка положила локоть на открытое окно и обольстительно улыбнулась. Ее подружка, что была за рулем, этот порыв не оценила, с недовольством посмотрела на пассажирку. Я же приподнял защитное стекло и посмотрел в глаза блонди, она вздрогнула. Такое часто происходило, когда люди смотрели в мои глаза. Раньше было интересно, что они в них видели, но теперь мне было все равно.

– Спасибо, тетенька, но мне мама не разрешает с незнакомыми кататься, – брюнетка открыто залилась смехом, а я вернул на место защиту и рванул с места, как только загорелся зеленый.

Добрался до базы за шестнадцать минут, за что получил по шлему от ожидавшего меня Михи.

– Егорик, балбес, какого хрена ты так гоняешь? – Миха состроил недовольную моську. Он хуже моей мамы, которая уже давно смирилась с моими гонками по трассе. Вот только как донести до друга мои чувства к двухколесному монстру, все еще оставалось загадкой. Миха в упор не хотел меня понимать.

– Ты сказал, что дело срочное, – снимая шлем, проворчал я. – Лучше скажи что ты поставил на этот матч. Четыреста пятьдесят кусков не хилая ставка.

Миша Гордец, мой лучший друг, одноклассник, капитан команды по баскетболу нашей гимназии и просто хороший парень смутился… Вот тут я понял, что мне не понравится его ответ, как пить дать.

– Если его команда победит, то один из наших перейдет к нему. Они хотят укрепить себя перед соревами, но никто из наших добровольно не хочет перехода. Но мы ведь не проиграем, да? – Миша виновато и с надеждой посмотрел мне в глаза. Казалось, он был единственным, кого не пугал мой взгляд, каким бы мрачным он ни был.

Я выругался сквозь зубы. В киберспорте переход из команды в команду считался нормой, но это было у профи. Мы же профи пока не стали, хотя в этом году смогли пройти на отборочных, чтоб побороться за это звание. И для этого была проделана большая работа.

Два года назад я собрал команду для совместных игр, каждый играл у себя за компом, на старом оборудовании и даже не мечтал, чтоб на этом зарабатывать. Через год мы впервые попробовали себя в профсоревнованиях. И загорелись. Да, мы не прошли даже отбор, но это стало тем самым толчком, чтоб начать плотную работу над нашими навыками. Ежедневные тренировки, пришлось найти работу и подработки для того, чтоб собрать нормальный комп. Каждый из моей команды все это делал по своему желанию, никто никого не заставлял, каждый хотел стать профи. Это было решение каждого из нас. Полгода назад мы обустроили гараж Михиного отца под базу. Теперь наши тренировки проходили там. Звукоизоляция не давала звукам выходить за пределы базы. Проведенная проводка заставила компы работать. Мы перенести свои рабочие места в общую берлогу. Михин отец, Геннадий Васильевич, сперва над нами поржал, зато потом втянулся и помогал обустраивать гараж. Ну а потом стал играть с нами. Он не вошел в основной состав, но дядя Гена стал нашим первым запасным игроком. И этот взрослый мужчина тренировался с нами на равных, за что я стал его еще больше уважать. Он был тем, кто стал для меня настоящим отцом. А Миха даже больше, чем братом.

– Егор, мы сто пудов победим, – но по лицу друга скользнула тень сомнений.

– Так, пацаны все тут? – я капитан, мне нельзя было показывать страха или неуверенности. Весь настрой был завязан на мне и моей вере в нас. Это сразу отразилось на Михе, он выпрямил спину, улыбнулся своей обворожительной улыбкой, от которой девицы сходили с ума, развернулся и вошел на базу.

– Пацаны, капитан с нами, все будет ок! По коням! – я лишь усмехнулся и направился следом. Нам предстоял долгий и тяжелый вечер.

– Ларгон – ты монстр! – Миха в шоке откатился от компа. Мы только что закончили игру с командой профи, которые решили помочь нам с тренировками перед первым этапом. Естественно ни о какой победе речи не шло, но результатом даже я остался доволен.

– Пацаны, пятиминутный перерыв и врубаем стрим, – сказал я и вышел покурить.

Зажег сигарету, сделал затяжку, перед глазами появилась картинка: девочка с огненными волосами и вселенской болью в глазах сделала затяжку и сотряслась в приступе кашля. Да, такие как она, не курят.

“Почему я уже второй раз за один вечер вспомнил нашу пай-девочку? Вот же…” – вопрос, на который я не знал ответа. Но внутри при воспоминаниях о ней, что-то дрогнуло. Выбросил недокуренную сигарету и вошел в помещение со слабой подсветкой. У меня не было времени разбираться со своими мыслями, подумаю об этом потом, когда буду сидеть в своей комнате и решать примеры по математике.

Толстовка с большим капюшоном была моим сценическим образом в сети. Черная маска всегда лежала в ее кармане. Никто из моих интернет-фанатов не знал, как я выгляжу, сколько мне лет, где живу. Зато многие знали мой стиль. Когда человек не в теме, ему может показаться, что все игроки играют одинаково. Но настоящий фанат игр знал, что у всех есть свой стиль. И именно этим каждый из нас выделялся на общем фоне.

В нашей команде сейчас было всего шестеро: я, Миха Гордец, Женя Лепнин, Саня Соловьев, Руслан Тихомиров и Геннадий Васильевич. Мы с Мишей учились в одном классе, после того, как в девятом я перешел учиться в гимназию. Жека и Саня тоже были одноклассниками, они учились в соседней СОШ, но сейчас поступили в колледж и учились в одной группе. Я с ними познакомился на одной из тусовок у общих друзей. А Руслан был другом Михи, и когда мы собирали команду, он сам вызвался вступить к нам. Ну и недавно вошедший в нашу компанию дядя Гена, отец Михи. Если бы не лучший друг, всего этого бы не было. Я очень ему благодарен за его легкий на подъем характер и целеустремленность.

Когда вся команда была готова, я вырубил стрим на аккаунте нашей команды. Это было взвешенным и просчитанным решением. Нам нужна была известность в геймерских кругах. Потому что благодаря ей мы могли участвовать в договорных матчах и пари. Чего греха таить, донаты со стримов тоже падали неплохие, а нам нужно было на что-то чинить и совершенствовать компы. Во время трансляции мы не называли своих настоящих имен, только по никам в игре. Таким образом Миха стал “Son of Satan”2 или просто SoS. Потому что его полный ник выговаривать было долго и неудобно. Хоть у других ничего такого не было, а то замучились бы сокращать. Женя был лаконичен, назвался “Lile”. Саня тоже не стал заморачиваться, выбрал “Solo”. Руслан – “Charon”. Дядя Гена был самым неоригинальным игроком, его персонаж был стрелком, вот он и назвался “Shooter”. Я тоже не хотел заморачиваться, взял себе “Lupin”, но девчонки-фанатки придумали свое: “Киберкраш”. Почему? Мне никто не объяснил, хоть я ни раз у них об этом спрашивал. Но оно прижилось, фанаты тоже решили Люпина проигнорировать и сократили до “Краш”.

Вот и сейчас стоило начать трансляцию, как в чате начали всплывать сообщения: “Краш в сети”, “Киберкраш, мы тебя любим”, “Разнеси их всех, Краш” и все в этом духе. А ведь стрим был с аккаунта команды, м-да… Но это был мой мир. Место, где я чувствовал себя живым и счастливым.

Возвращаясь домой, я забежал в цветочный. Время было уже позднее, но этот магазинчик работал круглосуточно и находился в пешей доступности от дома. Благодаря сегодняшней победе у Кэта, у всех наших теперь имелась небольшая сумма. Все-таки большую часть мы решили отложить на нужды команды, но по десятке тысяч получил каждый член группы. И дядя Гена тоже, хоть он и не участвовал в борьбе. Таковы были наши правила, и они всех устраивали с самого начала.

Красивый букет нежных хризантем был перевязан лентой. Маме понравится, она всегда любила нежные и стойкие цветы, как и она сама. Осмотрев красоту, я краем глаза увидел кустовые маленькие розочки персикового цвета, и попросил собрать из них еще один небольшой букет. Девушка-флорист лишь странно на меня посмотрела, но пожелание выполнила. Возможно она подумала, что я – ловелас, и встречаюсь с двумя девушками одновременно. Как бы не так.

Дома было тихо, время на часах показывало без пяти одиннадцать. Пока снимал кроссовки, умудрился запнуться о свою же ногу. Выставил ладонь немного правее, где был пуфик, но задел мамину сумку, и она повалилась на пол, создав много шума. Я поморщился. Раздались тихие шаги мамы из ее спальни, а следом быстрые и громкие. Через минуту в коридоре появилась высокая темноволосая женщина, по внешнему виду которой и не скажешь, что ей сорок лет, и у нее двое детей. Из-за спины мамы вылетела пчелкой моя младшая сестра, Карина. Обе девушки были в халатах и с мокрыми волосами. Видимо, только из душа.

– Его-о-ор! – младшая сестра налетела на меня с объятиями и уткнулись личиком мне в живот, чуть не сбив с ног.

– Тихо-тихо, мелкая. Я так и покалечиться могу, – тихий смешок сорвался с моих губ. Потянулся к пуфику, где оставил букеты, и протянул Каре розочки. – Держи, принцесса. Твой рыцарь принес тебе подношение.

Маленькое личико с пухлыми, детскими щечками посмотрело на меня и просияло улыбкой без одного зуба. И где только успела его потерять? Утром все было на месте. Голубые, как у мамы, глаза в обрамлении темных ресниц просияли, а маленькие ручки, которые обнимали мои бедра, схватили букетик.

– Егор, ты лучший братик на свете, – и мелкая побежала на кухню, чтоб поставить свой букет в свою вазу в спальне. Я же потянулся за хризантемами и протянул их матери, которая все это время стояла, опершись бедром в дверном проеме собственной спальни, и улыбалась, смотря на своих детей.

– Самой прекрасной женщине в мире, которая по абсолютной случайности оказалась моей матерью, – заливистый смех родительницы разнесся по квартире, а утонченные руки с длинными пальцами забрали букет из моих рук.

– Спасибо, мой хороший, – мама потянулась и оставила легкий поцелуй на щеке. – Но мог бы подарить его своей девушке, – с ухмылкой посмотрела она на меня.

– Мам, у меня нет девушки.

– И я об этом же. Найди себе уже кого-нибудь.

– Давай закроем тему, – я поморщился. Каждый раз, когда я что-то ей дарил, она говорила одну и ту же фразу. – Никто, кроме тебя, не выдержит мой характер. И ты это знаешь.

– Но я же жила с твоим отцом. Твой характер тебе достался от него.

– Да, и к чему это привело? Вы развелись. Давай закроем тему? – я состроил жалостливую мордашку. Но это не спасло меня от осуждающего взгляда матери. Поэтому пришлось зайти с другой стороны: – У нас есть что-нибудь поесть? Не успел поужинать…

– Надо было с этого и начинать, – мама вздохнула и повернулась ко входу на кухню. – Иди мой руки, я пока подогрею рагу.

Я кивнул и, сняв куртку, отправился в ванную. Дома было тепло и хорошо. Но перед глазами была девушка с огненными волосами и пустыми, безразличными глазами. Интересно, она смогла добраться до дома без происшествий? Или наш учебный понедельник начнется с траурной новости? Я потряс головой, выкидывая навязчивые мысли об одной раздражающей девице.

Я сидел на кухне, уплетал за обе щеки мамино рагу и делился тем, что произошло за день. Мама всегда умела слушать так, будто то, что ты говоришь, самое важное и самое интересное в мире. А все потому, что ее работа этому обязывала научиться. Она – психолог. И не просто очередной аферист с сертификатом с трехдневных курсов, а дипломированный специалист. Чаще всего она работала с подростками, и, наверное, поэтому мы никогда с ней не ссорились. Просто не могли. Хотя в подростковом периоде чего я только не делал, за что другой бы родитель отдал меня в детдом. Сейчас мне было безумно стыдно и, наверное, поэтому я старался изо всех сил быть хорошим сыном.

– Во-о-от, и этот чел каждую неделю делает нам большие донаты, – говорил я с набитым ртом. – Вот сегодня он нам закинул пять тысяч каждому. Дядя Гена чуть не плакал от счастья. Ему там что-то для машины купить нужно было, а денег не хватало. Сама знаешь, работа у него не самая оплачиваемая. А сегодня хватило. Миха над ним посмеялся, но тоже вкинул часть денег на машину. Отец его, конечно, сперва отказывался от помощи, но Миха сказал, – я откашлялся и процитировал: – “Пап, я живу с вами, питаюсь на ваши с мамой деньги, вы меня одеваете. Могу я хоть для машины пожертвовать из личных запасов?”. Прикинь. Меня аж гордость за него взяла.

Мама улыбнулась и положила голову на скрещенные руки. Такая умиротворенная и домашняя.

– Ты же помнишь, как работала над их отношениями целых полгода? Все было не зря, – я даже кивнул, подтверждая свои слова.

Когда нам с Михой было по шестнадцать (правда через пару месяцев мне исполнилось семнадцать) я пришел в их девятый класс. Новенький. Второгодник. Это было как клеймо, и никого не интересовало, почему я остался на второй год. Всем было все плевать. И меня в первый учебный день посадили к мрачному парню на последней парте у окна. Тогда я еще не знал, что он станет моим лучшим другом и человеком, поддерживающим все мои идеи. Мы сидели вместе всю первую четверть, и за это время перекинулись всего парой фраз. Но после осенних каникул, когда я начал активно играть и разбираться в видеоиграх, смотреть блогеров, читать книги по созданию игр и всему прочему. Тогда Миха и заговорил. Оказалось, что он тоже любил компьютерные игры, нескольких блогеров, которых я смотрел, тоже ему нравились. После уроков мы стали вместе ходить в игровой клуб, чтоб поиграть. И не заметили, как сдружились.

А после новогодних праздников Гордец пришел на порог нашей квартиры с сумкой. Я спрашивать ничего не стал, лишь предупредил, что спальное место есть только на полу, он кивнул. Когда пришла мама, я отвел ее на кухню и рассказал, что Миха останется у нас на какое-то время. Не сказать, что она была против, но поговорить с Мишей решила без свидетелей. Они тогда часа два сидели в моей комнате, пока я торчал на кухне и тихо нервничал. Когда друг вышел с сумкой, я было решил, что мама его выгнала. Мне не хотелось в это верить, она же психолог, она так не могла. И правда, Миша решил помириться с родителями, а мама предложила свои услуги, чтоб наладить их отношения. Абсолютно бесплатно, чисто поддержка для друга сына. Ведь психологи не могут с пациентами быть в тесном контакте не по работе. Тут уже пришлось бы выбирать, а ей этого не хотелось. Дядя Гена сперва был категорически против, но Михе удалось затащить его хотя бы на одну встречу с моей мамой. Видимо, что-то она такое сказала, что Геннадий Васильевич поменял свое мнение о психологии, и они с Мишей все чаще стали к ней приходить, пока не разрешили все свои вопросы. Больше я не слышал, чтоб они хоть раз ругались по-настоящему. И все благодаря моей прекрасной маме и ее таланту слушать и слышать людей.

Из воспоминаний меня вывел телефонный звонок. Я глянул на дисплей и усмехнулся.

– Вспомни лучик, вот и солнышко, – сказал я и принял вызов. – Да, Мих.

– Егорик, есть планы на завтра? – лучший друг зевнул в трубку.

– Если ты хочешь позвать меня на свиданку, то лучше позвони Кирез, – я ухмыльнулся, вспомнив сегодняшний эпизод с косичками. Даже невооруженным глазом было заметно, что мой друг конкретно поплыл перед новенькой.

– Дурак ты, – пробурчал друг на другом конце провода. – Батя попросил помочь ему с машиной, а потом поиграть и его поднатаскать. Так что?

– Планов нет, но раньше двенадцати не ждите. Я спать буду.

– Ты че, раньше двенадцати и мы не встанем, – возмутился Миха. – Все, тогда до завтра.

И отключился, не дав мне даже слова сказать в ответ. Я убрал телефон и посмотрел на часы. Половина первого.

– Все, мам, пошли спать. Мне завтра еще машину чинить, – она кивнула, и мы пошли по своим спальням. День выдался тяжелым, ничего удивительного не было в том, что стоило коснуться подушки, как я сразу уснул. А во сне меня преследовал образ девушки с огненными волосами.

Глава 5. Желания и необходимости

       АЛИНА

Утро понедельника далось мне тяжело. Я думала, что за выходные боль немного поутихнет, но как же я ошиблась. Мне казалось, что с каждым днем она только набирала обороты. Разбитую губу не смогли скрыть даже тональник и консилер. Говорить и улыбаться было тяжело и больно. Мать так и не появилась на выходных, видимо ее опять дернули в другой город по работе. И я выдохнула, потому что не могла понять, как дальше нам сосуществовать в одной квартире.

Заходила в класс я с замершим сердцем. Притворяться, что ничего не случилось, не могла, даже малейшее шевеление губами причиняло боль. Хорошо, что синяки на теле можно было прикрыть водолазкой с высоким горлом и плотными колготками под мини-юбкой. Ничего удивительного, что зайдя в класс, я приковала все взгляды на себе. Мой же собственный метнулся в сторону последней парты ряда у стены, где обычно сидели Ларгон с другом. Парта пустовала. Хоть Егор и сказал, что будет молчать о нашей встрече на крыше, а его друзей в нашем классе можно по пальцам пересчитать, я все равно волновалась. Тихонько выдохнув и выпрямив спину, прошла к своему месту. Динара с интересом и сочувствием посмотрела на меня, прямо на разбитую губу.

– Хочешь я тебе губы подкрашу, чтоб незаметно было? – Кирез порылась в сумке и достала карандаш и помаду. – Обещаю не спрашивать, откуда, просто помогу. Идет?

Я посмотрела на одноклассницу, немного подумала и кивнула, поворачиваясь в полоборота. Терять мне сейчас было особо нечего, а если она сможет скрыть “любовь” моей матери, то хотя бы избавлюсь от расспросов со стороны учителей. Динара достала одноразовую кисть из сумки и начала колдовать над моим лицом. Как она и обещала, вопросов не было. По крайней мере от нее.

– Егорова, это тебя кто так отделал? Никитос что ли? – Шпагин хохотнул. А я при имени парня вздрогнула. Этого никто не заметил. Никто, кроме Кирез. Кисть, которой она водила по моим губам, вышла за контур от моего движения. Ее темные глаза слегка расширились и она одними губами произнесла: “Это его рук дело?”. Я же просто чуть мотнула головой. А потом кивнула. И снова мотнула, поморщившись. Я не знала, как ответить на этот вопрос. Да и однозначного ответа на него и не было. Дальше девушка не стала ничего спрашивать, просто закончила работу, я повернулась обратно к своим учебным принадлежностям.

– Всем привет! – в класс легкой походкой зашел Ник. От его голоса на мои глаза навернулись слезы, и захотелось сжаться в маленький, незаметный комочек. Душевная боль от предательства пролилась горячей лавой по сердцу. Да, никакой любви в общепринятом понятии у нас с ним не было, но то, что он сделал… абсолютно испортило все, что было.

В ответ парню полетели приветствия, а я даже не смогла поднять на него взгляд. Но вот стул напротив меня отодвинулся, на него приземлилась сумка Ника, а сам он облокотился рукой о нашу парту.

– Алин, ты обиделась на меня что ли? – с удивлением спросил он. А у меня все внутри сжалось. Но я не позволила себе быть слабой в этом змеином логове. Резко подняла взгляд на парня, его глаза слегка увеличились. Да, вблизи ни один тональник или карандаш не скрыли бы разбитой губы. Естественно, что он заметил ссадину сразу.

– А ты как думаешь, Ник? Я на тебя обижена? – мой голос был ровным и холодным. По крайней мере я старалась говорить так, чтоб он не дрогнул, хотя это было безумно тяжело. Никто не должен был узнать, что творилось у меня внутри и за стенами этого заведения. Это только моя боль, и если о ней узнают, я буду уязвима. Будет место, по которому смогут ударить те, кого я не устраивала. А таких было много. Даже слишком много.

– Здесь нет моей вины. Я не понимаю, почему ты злишься на меня, – Ник тоже заговорил спокойным и холодным голосом, явно подражая мне.

“Ну да, ты у нас белый и пушистый. И никогда ни в чем не виноват,” – подумала я. Но вслух, конечно, ничего не сказала. Как и всегда.

Украдкой посмотрела на одноклассников. Все затаили дыхание и слушали, воцарилась оглушающая тишина. Мы с Ником никогда не позволяли себе ругаться на людях. Но в этот раз было трудно ждать перемены, чтоб высказать этому парню все. Никто ничего понять не мог, но фантазия у сидевших в классе уже работала на полную. Черт.

– Ник, давай не здесь. Поговорим позже, – устало произнесла я. Не хотелось бы, чтоб потом ходили слухи по всей гимназии, что он меня ударил. Или из-за него меня ударили.

– Я вообще не хочу об этом говорить. Ты сама в этом виновата! – скрипнула дверь, отвлекая мое внимание от Ника. По спине и шее побежали мурашки, а сердце споткнулось и ускорило темп. Повернувшись ко входу, я встретилась с серыми, безразличными ко всему миру глазами Егора Ларгона. В голове начали мелькать картинки пятницы. То, как он говорил со мной на крыше. Как смеялся надо мной. И его обещание никому ничего не рассказывать.

Пару секунд мы смотрели друг на друга, а потом взгляд серых глаз перешел к Нику, на губах расцвела ухмылка. Видимо он догадался, что пятница как-то была связана с ним.

И мое “я” разделилось на двое. С одной стороны я очень хотела, чтоб компания Ларгона начистила лицо моему парню, за то, что он меня обидел. Особенно, если слухи про Титанов и Ларгона верны. С другой – мне стало страшно. Ведь родители Ника не последние люди в городе. И лучше с ними дел не иметь. Посадят еще парня за то, что заступился. Тогда моя совесть меня сожрет.

Егор с Мишей прошли к своей парте, а я отвела, наконец, от них взгляд. Ник смотрел прямо на меня… с отвращением. От него не укрылись наши переглядки с Егором. И это было плохо. В первую очередь для меня. Нужно было срочно что-то придумать, и отвлечь внимание парня от этой истории. И мое желание выполнялось в считанные секунды:

– Все сели по своим местам. Начинаем урок, – Маргоша вошла в кабинет громко стуча каблуками. Ник сел за свое место, а я пока выдохнула с облегчением. Но ничего еще не окончено.

ЕГОР

Я не слушал, что говорила Маргоша. Мой взгляд то и дело возвращался к третьей парте ряда у окна. Там, гордо распрямив плечи, сидела Алина Егорова. Девушка то и дело, кидала взгляд в окно рядом с ней. Казалось, что и она не слышала, о чем говорила классная.

Когда мы с Михой открыли дверь в класс, я услышал только окончание разговора нашей парочки. “Ты сама в этом виновата,” – крутилась в моей голове фраза, брошенная позером Ником. Не нужно быть гением, чтоб сложить два и два. То, как выглядела Королева в вечер пятницы, было как-то связано с этим придурком.

“Черт, и чего я об этом думаю? – неожиданно зацепился я за мысль. – Мне нет дела до их семейных разборок.”

Но тем не менее, когда я увидел испуганные и влажные от сдерживаемых слез карие глаза, меня взяла злость. Очень уж захотелось вмазать по самонадеянной роже Ника. Стоило об этом подумать, на губах появилась предвкушающая ухмылка.

Мне в бок прилетел тычок острым локтем от Михи. Так и захотелось влепить ему леща за такие выкрутасы. Но пришлось сдержаться и повернуться к нему. На лице друга был невысказанный вопрос, что-то типа “Чего завис?” Или около того. Я вздернул бровь.

– Ты чего дыру в новенькой прожигаешь? – пробурчал шепотом друг. Та-а-ак, этого нам еще не хватало.

– Ты что, ревнуешь что ли? – на губах сама собой появилась усмешка.

– Егорушка, давай на берегу определимся, к новенькой лапы свои загребущие не тяни, тогда наша дружба не пострадает, – наигранно сладкой улыбочкой одарил меня Гордец.

– Мих, боди-позитив не моя тема. Поэтому будь спокоен, – я хлопнул друга по плечу и улыбнулся.

– Так, но если это не милашка Ди, – я удивился. Когда это у новенькой появилось прозвище? – То на кого ты пялился пол урока?

В хитрых голубых глазах появилась улыбка. Очень уж захотелось ее стереть, поэтому брякнул, что первое в голову пришло:

– На выпендрежника Ника.

– А я не знал… – теперь уже моя очередь была затыкать друга, я, по его примеру, ткнул Гордеца локтем в ребра. Миха скривился.

– Заткнись. Причина в другом, но не смей выяснять. Потом как-нибудь расскажу, – и решил немного посмеяться над другом. – Когда подрастешь.

Гордец запыхтел и хотел уже что-то ответить, но нас прервали.

– Ларгон, Гордец, может вы лучше меня расскажете тему? – строго спросила Маргарита Олеговна. Мы оба помогали головой. – Тогда будьте добры помолчать. Спасибо.

И классная продолжила вести урок, а мой взгляд опять направился за третью парту первого ряда.

АЛИНА

Все обществознание меня не покидало ощущение чужого взгляда в висок. Но поворачиваться, чтоб убедиться в своих догадках, жетко не хотелось. А я уверена, что это Ларгон сверлил меня взглядом. Интересно, что же он хотел? Но вряд ли что-то хорошее. Поэтому весь урок я смотрела в окно или в тетрадь, старательно избегая его взгляда. Страшно было даже случайно пересечься с серыми, пустыми глазами парня.

Когда урок закончился и весь класс выдвинулся кто куда, я решила дождаться, пока все выйдут и поговорить с Ником уже не в такой людной обстановке. Но Петров направился в сторону выхода одним из первых, и мне ничего не оставалось, как кинуться за ним.

– Ник! Подожди меня, пожалуйста, – голос дрогнул, на глаза опять навернулись слезы. Мне нужно, просто необходимо, было изменить ситуацию. Даже, если мне не нравилось то, что я собиралась сказать.

Блондин остановился, но не обернулся. Я быстро покидала вещи в сумку и пошла в его сторону. Как бы я ни старалась не смотреть по сторонам, но взгляд Динары я увидела. И он мне не понравился. Так обычно смотрят на безнадежных. Это ударило по моему самолюбию сильнее, чем я ожидала. Тем не менее, у меня не было сейчас времени, чтоб разбираться со всем этим. Потом, все потом. Сейчас нужно было поговорить с Ником.

Парень все так же стоял спиной ко мне, но ждал, когда я подойду к нему. И стоило поравняться, Ник продолжил путь. Мы вышли из класса, поднялись по лестнице на самый верх, к выходу на крышу. Дверь всегда закрывалась, но лестницу и площадку ведущие к ней, привыкли использовать как место для разговоров или свиданий. Атмосфера между нами к свиданию не располагала, поэтому стоило остановиться, Ник бросил:

– Ну? Я тебя слушаю, – сухо, безэмоционально, будто говорил он с незнакомым человеком, а не с его девушкой, слетели слова с губ Петрова.

– Прости, – я никак не могла произнести это громко, только шепот получилось выдавить из себя. Ведь мне пришлось наступить на свои желания и гордость. Как всегда, когда дело касалось Ника. – Ты и правда не мог знать, чем все закончится, когда отправил моей матери запись…

Хотя я не понимала, зачем ему было ее записывать. И тем более отправлять. Этого я конечно же не сказала. Пыталась произнести еще что-нибудь, но это никак не получалось. В горле встал ком, стоило лишь вспомнить, чем его поступок обернулся для меня. Ведь я была уверена на сто процентов, что вернувшись, мать будет следить за тем, куда и когда я ухожу. А это означало, что моим занятиям танцами пришел конец. А ведь помимо самой возможности выходить куда-то из дома, была еще проблема. Мне просто не в чем заниматься, все вещи для тренировок были выкинуты. Даже кроссовки. А ведь они были не только для танцев, но и для физры. А завтра урок, на который мне теперь не в чем идти.

– Алин, мне жаль, что так вышло, – Ник притянул меня к себе. Его резкий парфюм с нотами сандалового дерева ударил в нос, и он зачесался. Нестерпимо захотелось чихнуть. Я немного повернула голову, чтоб у меня появилась возможность прикрыть нос и рот и все-таки чихнула. – Будь здорова.

– Ты сменил парфюм? – подняла глаза на парня.

– Да, мама подарила мне в честь успешных соревнований. Не нравится? – голубые глаза посмотрели на меня снисходительно.

– Да нет, хорошие. Просто сильные очень, – улыбка вышла немного вымученная. От сильного запаха начала болеть голова. – Пойдем? А то мне еще материал нужно повторить.

– Да, пошли, – Ник взял меня за руку и мы пошли вниз, на наш этаж. Можно считать, что конфликт между нами исчерпан. Вот только облегчения это не принесло.

Домой я заходила с опаской. То, что мамы не было все выходны – уже удача. Но больше на нее полагаться было нельзя. Увидев черные лодочки в коридоре, я вздрогнула. Как бы я себя не готовила к этой встрече, но страх все равно настиг меня.

“Вот что мне ей сказать? Как оправдаться? Что сделать, чтоб все было как раньше?” – вопросы крутились каруселью в моей голове. Но ни на один я так и не нашла ответа. Единственное, что пришло мне в голову – попросить прощения. Как и всегда…

Оставив верхнюю одежду и обувь в коридоре, я прошла в квартиру и зашла с опаской в свою комнату. Матери там не оказалось. Уже хорошо. Повесила сумку на крючок у двери и отправилась исследовать квартиру дальше. Чем раньше я с ней встречусь, тем быстрее меня отпустит. Это правило работало всегда и во всем.

Мама нашлась в своей комнате за рабочим столом. Когда я вошла, она лишь на секунду оторвала взгляд от экрана компьютера. Но потом вновь вернулась к нему. Я в нерешительности потопталась пару секунд на входе, но все же прошла ближе к столу. Колени дрожали. Казалось, что я вот-вот упаду. Дыхание участилось. Было ощущение, что воздух из комнаты потихоньку выкачивают, и мне все больше нечем дышать. Подступала паническая атака. Я опустила взгляд на свои руки и постаралась дышать глубже.

– Что ты хотела? – холодный голос матери заставил меня вздрогнуть. Я подняла теперь глаза на нее.

Мама поставила локти на стол, сцепила пальцы в замок и оперлась на них подбородком. Ее льдисто-голубые глаза смотрели на меня выжидающе. В горле встал ком, но я его протолкнула и сказала ровно то, что она хотела от меня услышать, как и всегда:

– Извини меня, пожалуйста, – сделала судорожный вдох, по щекам потекли слезы. – Я… Я больше не буду ходить на танцы. И мне очень жаль, что я тебя расстроила… Мам, прости меня…

В комнате повисла тишина. Я не знала, что еще можно было сказать. Да и мама тоже молчала. Через несколько секунд я услышала, как откатилось кресло от стола и тихие шаги. Мамины руки легли на мои плечи, я вздрогнула. Но взгляд на нее подняла. Холодные голубые глаза смотрели со снисходительностью повелительницы, а это означало, что я могла выдохнуть. Меня простили.

– Алина, ты ведь знаешь, как важно, чтоб ты закончила школу с золотой медалью. Сколько сил и денег было в это вложено. А ты еще с этими танцами. Ты будущий предприниматель, а люди этой профессии глупостями не занимаются.

– Да, мама. Я все поняла, – а потом все же решила напомнить. – Ты мои кроссовки тоже выкинула? У меня завтра урок физкультуры, нужна будет обувь.

– Эх, – вздохнула родительница, но продолжила тем же спокойным голосом. – Собирайся, поедем в магазин.

И женщина выпустила мои плечи. Я тут же рванула переодеваться. Лучше не заставлять ее ждать, а то еще передумает.

– Алин, у меня вечеринка в честь дня рождения будет, – шептал мне в ухо Ник. У нас был общий классный час. Тема: День учителя и предстоящий концерт. Вся старшая параллель сидела в актовом зале и внимала речам директора.