Читать онлайн Лисьи ушки в эльфийской заварушке

Пролог

Дверь вдруг самым неожиданным образом распахнулась, и в комнату вошел Элриндэль. Я застыла как вкопанная, из внезапно ослабевших рук моих выскользнула и с громким обличающим стуком покатилась по полу деревянная резная сфера, назначение которой я как раз пыталась понять перед приходом хозяина. Сердце колотилось в груди, словно пытаясь вырваться на свободу.

Вот это попалась! Как же я могла настолько утратить осторожность?!

Я чувствовала, как холодный пот стекает по спине, а руки дрожат, словно листья на ветру.

Сверкающие под сдвинутыми бровями глаза Элриндэля встретились с моим испуганным взглядом. Я замерла, сердце забилось еще быстрее, а мысли метались, как птицы в клетке.

– Я… я просто убирала, – пролепетала я, стараясь придать своему голосу уверенность, хотя сама понимала, насколько неубедительно это звучит. – Здесь такой… бардак.

Эльф, неотрывно глядя на меня, шагнул ближе, и в этот момент я, пытаясь отступить, неожиданно зацепилась одной из двух своих дуль, скрывающих лисьи уши, за оленьи рога, которые украшали стену этого, чтоб его, охотника! В панике дернувшись, пытаясь освободиться, я вырвалась-таки из цепкого хвата давно почившего оленя, а волосы мои вырвались из сдерживающего их плена шпилек и рассыпались по плечам, шпильки градом забарабанили по полу. Я же поняла, что случилось, только увидев ошалевший взгляд Элриндэля, устремленный на мою голову.

Лисий бог, мои УШИ!!!

Гнев и удивление смешались на лице эльфа, и он, не в силах сдержать эмоций, вскричал:

– Уши! У тебя УШИ!!!

Ну да, уши. Чего орать-то так? Как будто у самого ушей нет! Во-он какие длинные.

Зато отпала необходимость объяснять, с какой стати я роюсь в его вещах. Эльфеныш, до крайности пораженный неожиданной сменой моей видовой принадлежности, начисто позабыл, при каких обстоятельствах обнаружил меня в своем кабинете. Ну или просто у него появилась проблема поважнее.

– Ты не горничная в моем доме, ты – лиса, пробравшаяся в Таурноэнлос! – изрек очевидную истину этот умник и угрожающе шагнул ко мне. Я – от него.

О, Лисий бог, как мне теперь выкручиваться из этой истории?! Тоже мне, лисица! Суслик безмозглый, а не лисица!

– Элриндэль, позволь мне все объяснить! – ага, гениальное начало, вон как проникся остроухий, аж в полтора раза медленнее надвигаться на меня стал!

– Я не хотела ничего плохого, я просто надеялась отвадить тебя от нашей территории! Для тебя ж закон не писан! Ты охотился на меня и чуть не убил! А я завела тебя в болото! Помнишь?

На плохую память эльф явно не жаловался, потому что яростно взрычав, бросился на меня. Я оказалась в плену сильных рук, сжимавших меня отнюдь не ласково.

– Так это была ты! По твоей вине я искупался в зловонной жиже! А теперь еще ты обманом проникла в мой дом! Я отвезу тебя в Лиссенбор, брошу к ногам старейшин и потребую объяснить, что их соплеменница делала в моем доме под видом горничной!

Ой-ой, а вот этого нам не надыть! Вот совсем! Старейшины же не в курсе, только папа знает о моем самовольном проникновении в Таурноэнлос!

Извернувшись в его руках, я перекинулась в лису, укусила Элриндэля за палец и попыталась вырваться. Но мой расчет на то, что эльф под воздействием болевого шока выпустит меня из рук, не оправдался. Зашипев от боли, он только перехватил меня поудобнее, соизмеряя захват своих изящных эльфийских клешней с моей уменьшившейся тушкой и воскликнул:

– Вот бешеная!! Мне теперь что, прививку делать прикажешь, чтобы от тебя не заразиться? – и поволок куда-то.

Глава 1

Мне снились огни Самайна.

Мы охотились и прыгали через очищающее пламя костров, перекидываясь из одной ипостаси в другую. Чуть в стороне на вертелах жарилось мясо, источая умопомрачительный аромат, зажатые в специальные решетки, шкварчали овощи. По всей поляне горели свечи, на деревьях были развешены фонарики. Пиво и сидр лились рекой, звучала веселая музыка. Народ смеялся и плясал.

Я схватила за руку Мирту, собираясь прыгнуть с ней через костер и вдруг земля задрожала, а меня выбросило из сна.

Зевнув, я почесала лапкой за ухом и плотнее свернулась в клубок, намереваясь спать дальше, но не тут-то было. Потревожившее меня во сне дрожание земли оказалось настоящим, таким, какое бывает, когда кто-то тяжелый бежит по упругой почве. Спросонья я только не сразу поняла, кто это. Кабан? Совсем не похоже… Лось? Нет, поступь не его… Тут раздалось отдаленное ржание и до меня наконец дошло. Лошадь! По лесу скакала лошадь! Но откуда она здесь?! Дикие лошади в Заповедной Чаще не водятся. Всадник? Но кто посмел бы потревожить покой обитателей Лиссенбора?! Люди, живущие по соседству с Чащей в своем Мастерке, не станут ездить на лошадях в наших владениях, а эльфы, чье лесное пристанище с совершенно неудобопроизносимым названием находится на другом конце Чащи, не станут нарушать границ. Случайно забредший чужак?

А может, конь просто сорвался с привязи и убежал? Нет, слишком ровно скачет – животное определенно находится под управлением твердой руки.

Топот был уже совсем близко!

Я высунула нос из норы, желая увидеть этого злостного нелегала (и это я не про коня) и стала ждать. Летит прямо на меня, судя по звукам!

Вот он!

Я выскочила наружу, чтобы получше рассмотреть незваного гостя. Конь – гнедой красавец с роскошной гривой и хвостом, метущим землю, тонконогий и изящный – появился из-за деревьев и на один долгий миг время словно застыло. Я встретилась глазами с его всадником. С глазами зелеными, словно молодая листва, освещенная солнцем, подумалось мне, пока я зачарованно пялилась на этого красавца. Вот правду говорят, чего только со сна не померещится!

Взгляд его, устремленный на меня, горел охотничьим азартом, увы, совсем не того рода азартом, с которым молодой мужчина смотрит на приглянувшуюся ему девушку. Я сразу признала в нем эльфа – об этом буквально вопил весь его облик: и одеяние характерного фасона, и высокие изящные сапоги из тонко выделанной кожи, и высокая лука седла, и хакамора – уздечка без железа, и длинные волосы самого всадника, и, наконец, самая говорящая черта, характернейшая из характерных, увидев которую можно было уже не смотреть на все остальное – торчащие из роскошной гривы золотистых, очень светлых волос кончики заостренных ушей.

Миг странного оцепенения прошел, как и странное очарование, захватившее целиком и полностью мою рыжую мохнатую душку. Время возобновило свой бег, и я увидела, как этот очаровательный засранец, бросив поводья, целится в меня из лука (тоже очень эльфийского на вид).

В меня, лису-оборотня, и из лука?! Охотник? Словно я какая-то бессловесная и неразумная тварь?!

Большего оскорбления мне за всю жизнь не выпадало!

Нет, было в моей жизни кое-что еще, крайне неприятное и крайне мерзкое, связанное с эльфами, такое, от чего на душе муторно становилось, стоило только подумать… так что думать об этом я лучше не буду!

Но то, что случилось сейчас… это же просто немыслимо! Это нарушение договора! Это…

Возмущенно тявкнув, я бросилась прочь, махнув пышным хвостом перед носом у этого остроухого гада и услышала, как запела тетива, выпуская стрелу. Стрела просвистела мимо, а я нырнула в густой папоротниковый подлесок и давай петлять!

Да вот только охотник попался уж больно опытный, умелый да приставучий! Хорошо хоть без собак! Впрочем, это тоже отличительная эльфийская черта – охотятся они без четвероногих помощников. Да и охотников-то среди эльфов раз, два – и обчелся. И откуда этот-то вылез на мою голову?!

Что ж, не хочет полюбовно расстаться, будет… по-моему!

Я резко сменила направление и стрелой понеслась в самую непролазную чащу – авось отстанет, а нет – ему же хуже. Эльф не отстал. А я устала. Тяжело дыша, преодолела оставшееся расстояние до того местечка, куда вела своего преследователя и, скрывшись за густым кустарником, метнулась в сторону. Метнулась и затаилась почти не дыша. И вскоре услышала то, что и должна была услышать – густой всплеск и чавканье. Ну и что-то там на эльфийском, высоколитературное и возвышенное, надо полагать.

Конь и всадник провалились в Обмани-болото! Его, если не знаешь, ни за что не заприметишь – с виду не отличишь от лесной полянки, поросшей травой. Только не полянка это, а самая настоящая трясина. Опасности-то ни для эльфа, ни для коня никакой – неглубокая она, человеку всего-то по пояс будет. Да и не особо приставучая. Ну может сапоги свои роскошные потеряет, но сам точно выберется.

Ползком, собирая брюхом сухие листья, подобралась я ближе и залюбовалась дивной картиной. Конь ржал и пытался взбрыкнуть, в глазах его застыл ужас. Животному я искренне сочувствовала. А противный эльф, не удержавшийся на коне и измазанный болотной жижей по самые брови, витиевато ругался на эльфийском, время от времени вставляя ядреные словечки на общепринятом, да так красиво и заковыристо у него это выходило, что я аж уши свои рыжие развесила, заслушалась.

Впрочем, недолго я наслаждалась – сквернословить эльф скоро перестал. Подошел к коню и, не обращая внимания на хлопья пены, висящие у того на морде, обхватил руками, обтянутыми тонкими кожаными перчатками, конскую голову и зашептал что-то. Конь, постепенно успокаиваясь, вскоре затих и смирно стоял на одном месте, только переступал передними ногами, да по телу его изредка пробегала крупная дрожь. Остроухий, сосредоточенно хмуря брови, взял коня под уздцы и с трудом переставляя ноги, побрел к берегу, ведя за собой всхрапывающего коня.

– Ну-ну, Арнимуэн, все хорошо, не волнуйся, – приговаривал он, не оборачиваясь.

Арнимуэн, видали! Уж если так витиевато зовут коня, то от попытки правильно произнести великолепное (без сомнения!) имя его хозяина наверняка язык узлом завяжется! Лошадь и всадник тем временем не без труда выбрались из трясины на твердую землю, причем эльф даже ни одного сапога не потерял! Обидно! Когда я по молодости, глупости и незнанию угодила в это болото, не только башмаков лишилась, но и юбки. Надо мной тогда весь Лиссенбор потешался. А этому гаду эльфийскому хоть бы хны! То ли сапоги у него зачарованные, то ли так плотно обхватывают идеальные эльфийские икры. Я хмыкнула.

Ладно. Надо убираться. В ловушку завела, от погони избавилась, убедилась, что с охотником ничего худого не приключилось. Домой пора. Рассказать отцу об этой встрече, пусть сделает что-нибудь.

Я вышла из укрытия не таясь, ибо лук утоп в болоте, а у эльфа теперь были дела поважнее, чем за какой-то лисой гоняться – вон, хоть рожу смазливую от засохшей болотной жижи отчистить надо, а то все нежные и трепетные эльфийские девы разбегутся, на такого красавца глядючи. Право же, ему бы еще жабу в космы посадить, так вообще неотразим будет. Для кикимор болотных.

Выйти-то я вышла, но эльф, увлеченный извлечением болотных жуков из своих грязных карманцев, меня даже не заметил. Зато конь как-его-там-не-помню вскинул голову и заржал. Ишь, какой умник!

– Ах ты, зараза рыжая! – эльф встрепенулся, увидел меня. – Из-за тебя все!

Из-за меня, не угодно ли?! Вестимо, я же охоту эту устроила!

Я макнула пышный хвост в болотную жижу – ради такого дела не жалко – и махнула им, целясь в остроухого.

Опа! Новая порция грязи шлепнулась тому в лицо!

Эльф неразборчиво – а по-другому, когда рот твой забит какой-то тягучей мерзостью, и не получится – взревел, я же, не дожидаясь, пока он сотрет рукавом грязь, залепившую ему не только рот, но и глаза, проворно шмыгнула в кусты и побежала домой.

***

– Отец! На меня охотился эльф!

Высокий плотный мужчина с буйной рыжей шевелюрой, из которой выглядывали два покрытых не менее буйной рыжей шерстью уха, сидевший за бюро и что-то писавший тонко очиненным пером, поднял голову и строго взглянул на меня поверх низко сидящих на носу очков.

– Что значит «охотился»? И где ты могла встретить эльфа? – он поднялся, отложив перо в сторону, и грозно вопросил: – Ты что же это, была в Таурноэнлосе?!

Таур… ноэнлос… И как отец не спотыкается на этом словечке?

– Нет, конечно, – с достоинством ответила я. Нет, в Таурноэнлосе-то я как раз была, но не сегодня же. И даже не вчера. Один-единственный раз. Да, нарушила закон, но карма настигла меня мгновенно – я жестоко поплатилась за свое любопытство, но об этом не знал никто и, надеюсь, никто и не узнает. – Это эльф забрел к нам в Лиссенбор. С конем и луком. И, между прочим, преследовал меня на этом самом коне и стрелял в меня из этого самого лука!

– Аделисия! – отец с укором посмотрел на меня. – Иной раз можно и приврать. Или выдумать что-нибудь забавное. Да только такую чушь пороть не смей!

– Это вовсе не чушь! – я скрестила руки на груди и обиженно отвернулась. – Я сегодня ночевала в норе, проснулась от лошадиного топота. Вылезла наружу, а там он – с ушами, луком и наглостью! Я завела его в Обмани-болото и сразу домой, к тебе! А ты… ты мне не веришь!

Отец нахмурился, подошел ко мне и взял за руку.

– Аделисия! Но если это так… расскажи все подробно! Нет, стой! Надо созвать Совет старейшин! Это слишком серьезно. Искупайся и переоденься – у тебя и хвост, и юбка грязные. А я пока организую встречу… – и папа, а по совместительству – один из четырех старейшин, под чьим мудрым (а зачастую, и не очень) руководством живет и существует Лиссенбор – город-поселение лисиц-оборотней – вышел из кабинета.

Через час я, переодетая в свежее платье, помахивая распушившимся после купания хвостом, рассказывала сидящим за круглым столом старейшинам о событиях, произошедших со мной сегодняшним утром.

– Это немыслимо! – возмущенно заговорил старейшина Фаррен, маленький и круглый, с такой же маленькой и круглой лысиной на голове и неожиданно острым носом, так не подходившим к его многочисленным округлостям. – Это нарушает существующие договоренности между нашими народами! Но что случилось?! Лорд Баэритрин всегда свято соблюдал…

– Лорда Баэритрина больше нет, – мрачно заметил Пелвар, самый молодой из старейшин, обладатель редкой черно-бурой масти и пронзительных серых глаз, по слухам – страшный сердцеед и любимец женщин. Отец строго-настрого велел мне держаться от него подальше. Я и держалась… но посматривала с интересом.

– Как – нет?! – с испугом воскликнул Дабиус, мужчина с невыразительной внешностью и неопределенного возраста. – А что с ним случилось, помер он, что ли?

– Вы не дали мне договорить, – досадливо поморщился Пелвар. – Лорд Баэритрин уехал из Таурноэнлоса, оставив вместо себя племянника. Он совсем недавно приехал сюда. А лорд вернется только к Самайну.

– В этом-то все и дело, – тихо произнес мой отец. – Власть сменилась и изменились порядки. Пусть и временно.

– Склонен с вами согласиться, Марон, – кивнул Фаррен. – Пора навестить этих эльфов и напомнить им про наш договор. Дорогая Аделисия, будь добра, опиши нам в подробностях этого нарушителя границ, чтобы мы, приехав к эльфам, не были бездоказательны и голословны.

– Может, мне с вами к эльфам отправиться? – ляпнула я, не подумав. – Я бы вам его и показать смогла.

– Адель! – воздев руки, вскричал отец. – Это же тоже будет нарушением границ, только на этот раз их! Только правители имеют право находиться на чужой территории, если того потребует необходимость.

Я вздохнула и принялась за описание внешности того эльфа, который так мечтал о муфточке из лисьего меха, что не побоялся нарушить закон, и которому в результате пришлось делать маски из целебной болотной грязи.

Глава 2

Старейшины отправились на разборки к эльфам, я же, увидев в окно, что к нашему дому, гордо распушив золотистый хвост, направляется Раф, перекинулась в лисицу, шмыгнула в подпол, а там через отдушину вылезла наружу и очутилась в лесу.

Навещу-ка я свою подругу Мирту!

И прямиком через лес я побежала в Мастерок.

Мастерок – город людей, примостившийся на опушке Заповедной Чащи как раз на границе, разделяющей Таурноэнлос и Лиссенбор. Мастерок основали намного позже Лиссенбора и уж тем более Таурноэнлоса, да и возник он именно благодаря эльфам и лисам, как бы странно это ни звучало. На самом деле, странного в этом ничего не было, если хорошо знать характер остроухих эльфов и нрав ушастых лис. Так или иначе, объединяла нас не только ушастость, но и нелюбовь к ремеслам. Только нелюбовь эльфийская и нелюбовь лисья в корне различались.

Эльфы уважают высокое искусство во всех его проявлениях, изготавливать же вещи, нужные в повседневном обиходе, считают занятием низменным и чуждым утонченной эльфийской натуре. Исключение они делают только для одежды (пошив которой считается особым искусством), остальные же вещи, начиная с зубочисток (выточенных непременно из яблоневого дерева) и кончая изящной мебелью (которую столяры изготавливают по готовым эльфийским эскизам) эльфы заказывают мастерам из людей.

Мы же, лисы, не считаем труд чем-то недостойным, но предпочитаем работу на земле и охоту, а к ремеслам у нас просто не лежит душа, впрочем, так же, как и к искусству. Мы беззаветно любим природу, а какое искусство способно сравниться красотой с тонкой осинкой, шелестящей покрасневшими листьями, с озером, в чьем отражении плавают могучие сосны и ели, подсвеченные солнцем, с лесной тропой, петляющей меж валунов и деревьев, с оранжево-красным солнцем, медленно опускающимся за далекий горизонт, быстрыми облаками, рваными клочьями несущимися над землей!

Но комфорт, удобства, красивые и добротные вещи равно любят и лисы, и эльфы и этим вовсю пользуются люди, основавшие и построившие Мастерок.

Подружка моя Мирта была искусной портнихой и знакомство наше состоялось именно благодаря ее умениям: несколько лет назад я случайно набрела на ателье, которое она организовала совместно с двумя другими портнихами, и с тех пор я заказываю одежду только у них. Больше того, наши с Миртой сугубо деловые отношения очень скоро переросли в крепкую дружбу, а вот с ее напарницами – Кариной и Ташей – так и остались сугубо деловыми.

Извинившись перед Ташей (у Карины сегодня был выходной), я похитила из ателье Мирту и мы, весело болтая, направились в паб «Тудаблин» – наше излюбленное местечко среди подобных ему. Паб открывался в четыре вечера, и мы пришли как раз к открытию, как и любили.

И там-то, с аппетитом поглощая огромный бифштекс с овощами гриль и запивая это великолепие отличнейшим элем, я поведала подружке о своем утреннем приключении.

– Офалфеть! – с набитым ртом возмутилась Мирта. – Фот феть хат офтроухий!

Я энергично закивала головой. Конечно, гад. Конечно, остроухий.

– Но ты же этого так не оставишь? – дожевав, продолжала гореть праведным гневом подруга.

– Старейшины наши разберутся – вопрос-то политический, а не личный.

– Ну-у я не зна-аю-у, – с сомнением протянула Мирта. – Политика – это такая скукотища. Неужели тебе не хочется самой уши его длинные надрать?

– Хочется, конечно! Но, увы, перехочется – боюсь нарушить и без того шаткое равновесие между эльфами и нами.

– Ну и ладно, пускай живет, паршивец! – тут же беспечно отмахнулась Мирта и подлила себе еще эля. – А как там Раф поживает? Все еще пытается тебя окучить?

– Ай, липнет как банный лист к заднице! – с досадой воскликнула я. – И чего привязался?! Нет чтобы к Ксанфии подкатить! Или к Лаиссе! Вот красавицы ему под стать. И самомнения столько же!

– Ты, Аделька, не прибедняйся! Одна грива рыжая твоя чего стоит!

Я засмеялась.

– Ты забываешь, что я лисица, Мирта. Это у вас, у людей, рыжие волосы у девушек ценятся и считаются особым шиком, а мы, лисы, сплошь и рядом рыжие. У нас в чести черноволосые да платиновые блондинки. Как Ксанфия и Лаисса.

– Лаисса ваша у нас платья шьет. Ей же ей, снулая рыба какая-то! Ни характера, ни огонька, ни изюминки. Даром что платиновая блондинка.

– Зато Ксанфия прямо-таки пирог с изюмом и характера хоть отбавляй, – кисло заметила я, вздыхая – не сложились у меня отношения с этой своенравной красавицей.

– Ксанфию не знаю. Ну ее совсем! – внесла свои три копейки Мирта. – Кстати, слышала новость? В Таурноэнлос на днях племянник лорда Баэритрина пожаловал. Он и раньше заезжал время от времени, но в этот раз то ли надолго приехал, то ли жить здесь собрался, но в любом случае будет прислугу себе набирать. Многие наши девушки, когда об этом прознали, просто визжали от восторга. В горничные к нему метят! Говорят, он красавчик редкостный.

– Вот дуры несчастные! Что за радость прислуживать этим надменным павлинам?

– Может, надеются на что, – лукаво улыбнулась Мирта.

Я фыркнула и покрутила пальцем у виска.

– Ты-то не собираешься в этом отборе горничных участвовать? – подколола я подругу.

– Участвовать – нет, а вот посмотрела бы с удовольствием, – засмеялась Мирта. – На эпичные бои претенденток.

Тут уж мы обе залились смехом.

– И когда же состоится сие знаменательное событие?

– Вроде послезавтра, – пожала плечами Мирта. – Что, решила принять участие в битве? Приду за тебя поболеть!

Посидев еще немного, мы распрощались: Мирте нужно было заглянуть в ателье, а мне – вернуться домой не слишком поздно.

В окнах нашего дома горел свет, значит папа уже вернулся, и я поспешила к нему, сгорая от любопытства.

– А, Аделисия, – рассеянно глянул на меня отец. – Где ты была?

– Да в Мастерке, пап, встречалась с Миртой, ничего интересного. Расскажи лучше, как прошла ваша миссия по укрощению одного зарвавшегося эльфа?

Отец неопределенно махнул рукой, со вздохом опустился на диван и приглашающе похлопал рукой рядом с собой.

– Садись, Аделька.

Я устроилась рядом, оперлась локтем о спинку дивана и приготовилась слушать, навострив уши.

– Ну что я могу сказать, дочка? Лорд Баэритрин действительно в отъезде, вернется только к празднику. В Таурноэнлосе сейчас всем заправляет его племянник Элриндэль. Мы рассказали ему об этом вопиющем случае – а происшествие действительно из ряда вон! – с неожиданным гневом вскричал обычно спокойный отец. – Не только нарушение границы, но и охота на одного из наших! На мою дочь! Тебя могли убить! Это… это…

– Ох, папа, ну не убили же! Напротив, я искупала злодея в болоте и все закончилось хорошо. Рассказывай уже дальше!

– Этот… Элриндэль, – выплюнул отец как ругательство, – заявил, что лично он никакого договора с лисами не подписывал и будет свободно перемещаться по Заповедной Чаще, ходить там, где ему заблагорассудится и другим препятствовать не станет. А как вернется лорд Баэритрин и вернет бразды правления в свои руки, тогда тот договор между лисами и эльфами снова войдет в силу. А охота на лисицу-оборотня, дескать, просто недоразумение – не признал охотник, что лиса не простая была, принял за обычного зверя. За обычного зверя, не угодно ли?!

– Ну-у, для непосвященных мы действительно похожи на обычных лисиц, пап.

– Аделисия! Не мели чепухи! Мы отличаемся от обычных лис, как… как… а-а, да какая разница! Этот остроухий устроил охоту на территории лисиц-оборотней! Думаешь, он не понимал, что любая встреченная здесь лиса может оказаться оборотнем?! Больше тебе скажу: охоту на тебя сам Элриндэль и устроил! Ну, по крайней мере, я в этом почти уверен – он один в один похож на того охотника, которого ты нам описала.

– Вот это да! И что же нам с этим делать? Набраться терпения и ждать возвращения лорда Баэритрина?

– Ты что?! И терпеть этих эльфийских… кхе-кхе… на своей земле? Не-ет! Открыто выступать против решений этого лорденыша мы не можем – он в своем праве, но и терпеть такой произвол – это значит расписаться в собственном бессилии!

– Будете думать, как приструнить Эл… – я запнулась, уже успев позабыть мудреное имя племянничка лорда, – эльфа так, чтобы он и носа к нам сунуть не смел, и при этом чтобы к нам было не подкопаться? – я одобрительно посмотрела на отца.

– Уже придумали! Причем идея моя была, – самодовольно ответил он. – И не просто, чтобы не совался на наши земли, а чтобы вообще убрался из Заповедной Чащи после возвращения лорда Баэритрина! Дурные идеи, они, знаешь ли, заразные. А ну как лорд решит, что инициатива родственничка разгуливать по всей Заповедной Чаще, а не только в пределах Таурноэнлоса, не лишена привлекательности?

– Ах ты, хитрый старый лис, – с нежностью протянула я, погладив отца по руке. – И что же ты придумал?

– Воспользуемся особыми талантами Ксанфии – она у нас мастак мужиков охмурять, а уж кто попал ей под каблучок, уже не выберется и будет делать все, что она пожелает. Магия ее у нас, конечно, под запретом, но эльфа помучить старейшины ей разрешат. Хоть раз в жизни дар свой применит, посмотрит, каково это. Главное, чтобы не перестаралась, а то чердак у эльфа потечет, совсем без ума останется. Хотя он и сейчас им не блещет…

– О-о… ого! Но ведь это… ей же придется… – я покраснела и замолчала.

– Придется, – невозмутимо согласился с моей невысказанной мыслью отец. – Ксанфия не против.

– Когда вы с ней сговориться-то успели? – пробормотала я, отвернувшись, смущенная, что пришлось беседовать с папой на такие темы.

Отец откашлялся.

– Успели. Ладно, дочь, оставим, это все решится. А у меня заботы поважнее эльфов есть. Тут такое дело… – он почесал в затылке и как-то виновато глянул на меня. – Мы тут на днях с Фарреном говорили… В общем, сговорились мы с ним о вашем с Рафом браке. А что? Раф – парень хороший, видный, с достатком, да и вообще…

– Не-не-не, па, это исключено! – я резво вскочила с дивана.

– Это решено! – непререкаемым тоном заявил отец и сурово сдвинул рыжие брови. – Я устроил тебе брак с самым завидным женихом, который не просто согласен жениться на тебе, но и сам этого хочет. Мы породнимся с уважаемым родом Лиссенбора! И я не позволю тебе своим своеволием свести все мои усилия на нет! Ты будешь счастлива, хочешь ты этого или нет, своенравная девчонка!

Перечить отцу я больше не стала – бесполезно это, когда он так решительно настроен осчастливить меня даже без моего на то согласия. Но в голове моей начал зарождаться план. План, который может спасти меня от нежеланного брака. Пока еще смутный и неоформленный, но уже многообещающий.

Чмокнув папу в щечку, я спокойно пожелала ему доброй ночи и удалилась к себе. Предстояло как следует обдумать свои дальнейшие действия.

Лиса вышла на тропу войны, берегитесь теперь, наглые эльфы и неугодные женихи!

Глава 3

Я воровато огляделась по сторонам – никого. Встав за деревом, перекинулась в человека, вытащила из кармана жилетки маленькое овальное зеркало – посмотреть, сохранилась ли прическа, которую я с таким трудом навертела дома. Конечно, при обороте обычно сохраняется все, что было на человеке перед ним – и одежда, и обувь, и даже содержимое карманов, но в моем случае лучше перебдеть, чем недобдеть.

Да, нелепая прическа – две дули из волос, обернутых вокруг лисьих ушей так, чтобы эти самые уши скрыть – была в порядке. Теперь хвост. Я изогнулась, поглядев на то место, где у каждой уважающей себя лисицы был хвост и ожидаемо увидела вместо него синюю ткань плотной широкой юбки, позаимствованной у Мирты – мои-то юбки и платья все были специального «лисьего» покроя, оставляющего хвост на свободе и выставляющего его на всеобщее обозрение, что мне сейчас было совершенно ни к чему.

Жаль, конечно, что я не могу полностью оборачиваться человеком – чтобы без этих лисьих ушей и хвоста, как, например, все та же Ксанфия, но тут уж дело в наследственности, с которой мне не очень повезло.

А и ладно! И так хороша! И с ушами все получится! Главное, чтобы не заприметил их никто…

Короткими перебежками от дерева к дереву я добралась до роскошного сада, взращенного для эльфов заботливыми руками садовников из числа людей, так никого и не встретив. Дрыхнут что ли еще эти эльфийские увальни? Ладно, подождем.

Я подобралась ближе к домам, не покидая границ фруктового сада. Та-ак… и кого же выбрать своей жертвой? Грушу? Виноград? Яблоню?

Я скривилась. Скорей уж жертвой здесь буду я.

Девизом эльфов, конечно, может служить фраза из детского стишка «растительная пища – такая вкуснотища», но я-то лиса, хищник, и всю эту растительность не слишком уважаю и совсем не люблю. Некоторые овощи – те да, хороши, коли их с мясом зажарить, овощи-то и мы выращиваем. А вот фрукты… бр-р! Но ради светлого будущего можно и пострадать чуток…

Наверное, яблоки не слишком мерзкие, раз уж из них получается такая отличная штука, как сидр.

Рассудив таким образом, я подобрала юбки и полезла на большую развесистую яблоню. Залезла я не слишком высоко – чтобы меня легко было заметить, – относительно удобно устроилась в широкой развилке двух толстых сучьев и со вздохом сорвала свое первое яблоко. Обтерев его об юбку так тщательно, что оно заблестело, впилась острыми зубами в упругую шкурку и прокусила. В рот мне брызнул сладкий сок, и я разочарованно сморщилась – ну совсем не похоже на сидр!

Вскоре я бросила на траву свой первый огрызок и с очередным вздохом принялась за следующий плод.

К тому времени, как какой-то эльф соблаговолил-таки пожаловать в сад, под яблоней валялось целых пять огрызков, а я уже так притерпелась к непривычному вкусу, что перевела яблоки из разряда «несъедобные» в разряд «условно съедобные».

Моя жертва подходила все ближе, но в упор не замечала меня. Та-ак, придется импровизировать. Подбросив на ладони недоеденное яблочко, я легонько размахнулась, бросила его и – ба-ам! – угодила прямиком по макушке несчастного, так не вовремя решившего прогуляться по саду. Впрочем, роскошная шевелюра эльфа смягчила удар. Ну я так думаю.

А остроухий даже не понял, что яблоко не само упало ему на темечко, а кто-то ему в этом помог! Бросил недовольный взгляд на яблоню, (причем даже не на ту, на которой я сидела), потер ушибленное место, да и пошел себе дальше! То ли удар оказался сильнее, чем я ожидала, то ли черепушка не такая ударопрочная, но последний ум у эльфика похоже отшибло напрочь!

Так, надо срочно что-то предпринимать, а то этот недоумок уйдет, а мне придется ждать следующего! А яблоки-то съедобные только условно.

Я в волнении заерзала на ветке и… не удержавшись, полетела вниз!

Вот это, что называется, предприняла!

– А-а-ай-й!!! – полет мой был недолгим, да и приземление, пришедшееся на пятую точку, смягчилось мягким хвостом и толстой юбкой, но мне все равно не понравилось, о чем я и поспешила донести всему миру громким воплем.

Не знаю, услышал ли меня мир, а вот ушибленный яблоком эльф отозвался.

– Эй! – он одним прыжком подскочил ко мне – увы, как оказалось, вовсе не для того, чтобы предложить свою помощь! – и я с удивлением и радостью узнала в нем давешнего охотника, чуть не утопшего по моей милости в болоте, который с высокой долей вероятности был племянником лорда Баэритрина.

Вот эта удача! Вот так повезло! Из всех эльфов Таурноэнлоса сразу же напороться на того самого! Это стоило всех съеденных яблок!

Он склонился надо мной.

– Ты что тут делаешь?!

– А то ты не видишь! – буркнула я. – Устала сидеть на дереве, решила посидеть под ним.

– На дереве?! – эльф перевел взгляд на яблоню, скользнул по яблочным огрызкам, живописно раскинувшимся на зеленой, ровно подстриженной травке и снова – уже совсем другим взглядом – посмотрел на меня.

Дошло наконец-то!

– Это ты кинула в меня яблоко?!

– Дык случайно вышло, – я потупилась. – Прощения прошу.

– И ты сидела на яблоне и ела яблоки?!

– Ну да-а… а что, нельзя было?

– Да ты!.. – эльф буквально испепелил меня взглядом. – Ты откуда тут взялась такая, а? Служанка?

– Из Мастерка я. Прослышала, что у вас приезжий свой дом обустраивает и что ему прислуга всякая нужна будет. Вот и пришла. Горничной устраиваться.

Эльф уже было собрался разразиться гневной тирадой и вдруг рассмеялся.

– А тебе, я смотрю, наглости не занимать! Раз знаешь про это, наверняка тебе известно и то, что набор слуг должен завтра состояться. Известно ведь?

– Известно! Так и что с того? – не дождавшись помощи от остроухого гада, я сама поднялась с земли, отряхнула юбку и с достоинством посмотрела на эльфа. – А я решила сегодня прийти, конкуренток обойти.

Эльф скрестил руки на груди и насмешливо глянул на меня исподлобья.

– Мало того, что заявилась не ко времени, так еще пробралась без спроса в наш сад, деревья портишь, яблоки чужие ешь. И на что ты после этого надеешься?

– На место горничной надеюсь! Да проголодалась я, не гневайся! Пока дотопала из Мастерка в ваш… Таурноэнлос, живот к позвоночнику прилипнуть успел. Да отработаю я съеденное-то! Вот возьмите горничной – и все отработаю! Без оплаты трудиться буду, сколько потребуется, пока убытки не возмещу! Ну что, отведете меня к тому эльфу, который слуг набирает?

– Это я слуг набираю, – протянул эльф, задумчиво скользя по мне взглядом. – Но я вовсе не уверен, что хочу видеть тебя своей горничной.

– Ты! – я воздела руки, словно к Лисьему богу воззвать собралась. – Возьми, не пожалеешь! Я мастерица на все руки! Все умею, все могу!

– Да? – эльф неожиданно ухватил меня за руку и внимательно осмотрел ее, вертя и так, и этак. – Не похоже, что ты руками пользоваться умеешь – кожа нежная, белая, мозолей нет, – вынес вердикт эльф после этого осмотра и скептически приподнял брови. – Ты чем в своем Мастерке занималась?

– За домом присматривала, – с готовностью ответила я чистую правду. – Прибирала, стирала, гладила, готовила… Ну и всякое такое. А за руками я ухаживаю – у девушки должны быть красивые руки!

– Похвально! – усмехнулся эльф. – И с кем же такая благоразумная девушка проживает?

– С папой.

– С папой… И все?

– Все! – отрезала я и так сверкнула на него глазищами, что эльф понял: эту тему лучше не развивать.

– И твой отец отпустил тебя прислуживать эльфам? А сам как будет без тебя обходиться?

Отпустил? К эльфам? Да папа мне голову отгрызет, когда узнает, во что я ввязалась!

– А тебе что за печаль?

– У меня, милая, печалей нет. А вот у тебя целых три случится, если не будешь на мои вопросы отвечать – останешься без работы, раскошелишься за яблоки и отправишься домой ни с чем.

Я хмуро взглянула на этого беспечального эльфа, грозящего многочисленными печалями мне.

– Отпустил. Папа наймет помощницу по хозяйству.

– Значит, не нужда заставляет тебя искать работу, – сощурился эльф и почему-то с неприязнью посмотрел на меня. – Так ты из тех девиц, что норовят в постель к первому попавшемуся эльфу залезть?

– Ах ты… – не найдя нужных слов в своем лексиконе, я вскинула руку и от всей своей широкой души отвесила зарвавшемуся засранцу оплеуху.

Я, конечно, хочу в горничные к нему попасть, но оскорблений не потерплю! Лучше уж вернуться домой несолоно хлебавши. А от неугодного жениха как-нибудь по-другому избавлюсь. Жених! А что, это мысль!

Пораженный до глубины своей мелкой душонки моим поступком остроухий гад застыл столбом, приложив ладонь к приласканной мною щеке и пялясь на меня своими красивыми зелеными глазищами.

– Не смей. Так. Обо мне. Говорить, – прошипела я рассерженно. – Я на ваши прекрасные эльфийские рожи… и на все остальное… чихать хотела! Больно высокого вы о себе мнения! У меня жених есть, ясно тебе? А и не будь его, я бы на тебя и не глянула – не в моем вкусе! Уж больно изысканный да утонченный! Тьфу!

Все! Плакала моя работа горничной! Плакал весь мой хитроумный план! Такого эльфенышу наговорила, теперь бы ноги живой унести…

Но я ни о чем не жалею!

– Ты принята!

– Что? – я непонимающе посмотрела на эльфа. – Куда принята?

– На работу, – он ухмыльнулся от одного своего острого уха до другого. – Ты мне подходишь.

Глава 4

– Ты… что ты сделала?!

– Устроилась горничной к эльфу, который устроил на меня охоту.

– Аделисия!!! Опять твои сомнительные шуточки?! Да вот только не смешно! Не знаешь случаем, почему? Может, у меня с чувством юмора беда, а?!

– И не должно быть смешно, папа, не убивайся ты так из-за своего чувства юмора, – я успокаивающе похлопала отца по плечу. – Я на самом деле устроилась работать к эльфам.

– Р-р-р! – у папы даже усы встопорщились! Ого! Дело плохо! Обычно он у меня спокойный и рассудительный. – Совсем свихнулась?! Да как ты посмела?! Зачем это сделала?!

– Чтобы ты не выдавал меня замуж за Рафа.

– ???!!!

– Да! Я хочу выйти замуж за того, кого люблю, а не за того, кого угодно тебе видеть моим мужем!

– А причем здесь вообще твое замужество?! И… Аделисия! Кого это ты там любишь?!

– Да никого я не люблю, пап! А моя работа у эльфов здесь при том, что, если благодаря ей, мне удастся заставить племянника лорда уехать домой, тогда ты в благодарность разрешишь мне самой выбрать себе супруга. Тогда, когда я захочу. И того, кого я захочу!

Папа застонал и схватился за голову.

– Адель! Что ты натворила?! Нельзя быть такой своенравной и делать все по-своему, даже не посоветовавшись со мной!

– Не только можно, папа, но и нужно, – нравоучительно высказалась я. – Иначе всю жизнь рискуешь прожить по чужой подсказке.

Поняв, что таким способом ему меня не переубедить, отец изменил тактику и пошел в наступление с другой стороны.

– Ксанфия прекрасно справится с отправкой лорденыша домой. Ты там совершенно не нужна.

– Может, справится. А может, нет. А может, я справлюсь быстрее. И потом, папа, у меня здесь свой интерес! Этот эльф выпустил в меня стрелу, я могла погибнуть! Я не могу оставить такое безнаказанным! Неужели ты со мной не согласен?

Отец устало вздохнул и махнул рукой.

– Еще совсем недавно ты утверждала, что не в обиде на него, поскольку загнала его в болото, тем самым отомстив за себя.

– Папа! Разве ж эта месть соответствует тяжести его преступления, сам подумай?!

– Лиса! Как есть лиса! – засмеялся отец, внезапно сменив гнев на милость. – Хитрая и изворотливая, – он погрозил мне пальцем. – Ладно, твоя взяла. Заставь Элриндэля уехать из Заповедной Чащи, и я отменю твою помолвку с Рафом.

– Йи-и-и-и!!! – с ликующим воплем я повисла у отца на шее. – Спасибо-спасибо-спасибо! Пап, ты лучший!!

– С одним условием, Адель! – папа с трудом оторвал меня от себя и строго заглянул мне в глаза. – Если именно ТЫ вынудишь его уехать. Если же это произойдет стараниями Ксанфии, ты бросаешь дурить и выходишь за Рафа.

Ах вот как! Да папа сам лис еще тот! Он согласился на мои условия лишь потому, что уверен в победе Ксанфии! Л-ладно, посмотрим, кто кого.

– По рукам, папа, я согласна!

И одержав пусть частичную, но все же победу, я отправилась в свою комнату собирать вещи. Не положить бы по ошибке свою одежду, оставляющую на свободе хвост. Как хорошо, что есть Мирта, снабдившая меня целым ворохом обычных юбок и платьев!

Следующий свой день я уже встречала в Таурноэнлосе, в маленькой комнатке, расположенной на третьем этаже роскошного особняка лорда Элриндэля. Да, эльф-охотник оказался и эльфом-племянником лорда Баэритрина, как мы и предполагали!

Я осторожно сползла с кровати, чтобы, не приведи Лисий бог, не поломать кажущуюся такой хрупкой конструкцию. Вообще, вся мебель, да и не только мебель, но и сами дома у эльфов производили впечатление весьма изящных и воздушных сооружений, но прочность у них была на уровне. Лично проверила, попинав одежный шкаф, переданный в мое полное распоряжение вместе с комнатой. Ну а раз в полное, почему бы не попинать?

Быстро умывшись, я скрутила две дули, призванные скрыть мои лисьи ушки, покрутилась перед зеркалом и так, и этак, проверяя, не торчит ли где что-нибудь предосудительное, но нет – и хвост, и уши были надежно скрыты одеждой и волосами. И я отправилась завтракать на кухню.

– А ты ранняя пташка! – поприветствовала меня маленькая худенькая женщина, стоявшая у плиты. – Я Ирга, повариха господина Элриндэля. А ты, верно, горничная?

– Горничная, – не стала спорить я. – Меня Адель зовут.

Я решила называться здесь своим сокращенным именем, посчитав, что имя «Аделисия» для горничной звучит слишком уж вычурно.

– Приятно познакомиться, Адель, – улыбнулась Ирга. – Бери тарелку, вот каша. Давно ты в Таурноэнлосе?