Читать онлайн Страх на пути

Глава 1: Незнакомец на трассе.

Густой лес проносится через окна гонящего по пустой трассе автомобиля. Ночь окутывала всю дорогу, и лишь свет фар разрезал непроглядную тьму. Володя гнал домой. Уехал сразу же, как сдал вахту своему товарищу. Вот уже почти четыре часа он находился в пути, представляя себя в мягкой и теплой кровати. Своей семьи у Володи не было, но дома чувствовался некий уют. Дорога занимала около двенадцати часов, четыре из которых Володя почти проехал. Однако он рассчитывал преодолеть путь быстрее.

Вдруг на дорогу выскочила незнакомая фигура. Когда свет фар осветил силуэт, стоящий на пути, Володя резко ударил по тормозам, при этом чуть не улетев на обочину. Спустя минуту водитель пришел в себя и хотел уже нецензурно покрыть нарушителя дорожного движения. Но когда Володя увидел незнакомца, то понял, что этот человек вероятно нуждался в помощи. Перед водителем стоял молодой парень лет двадцати, очень худой, в рваной одежде, весь покрытый ссадинами, на одном глазу была марлевая повязка, а на левой руке отсутствовало несколько пальцев.

Володя замер, рука все еще сжимала руль в белой костяшке. Проклятия застряли в горле, сменившись ледяным комом ужаса. Свет фар выхватывал из мрака не просто нарушителя, а призрак страдания. Парень стоял, шатаясь, его единственный видимый глаз – огромный, темный, полный немого отчаяния – был прикован к Володе. Марлевая повязка на другом глазу промокла и потемнела, вероятно, от крови или гноя. Рваная рубашка висела лохмотьями, открывая багровые ссадины и синяки на истощенной груди. Но больше всего поразило Володю отсутствие пальцев на левой руке – не аккуратный шрам, а грубые, рваные культи, будто их… оторвали.

«Боже…» – вырвалось у Володи шепотом. Все мысли о кровати испарились. Он резко дернул рычаг, переводя машину в паркинг, и выскочил наружу. Ночной воздух, холодный и влажный, ударил в лицо, смешиваясь с запахом горячего асфальта и пыли от резкого торможения.

– Эй! Ты что, с ума сошел?! – крикнул Володя, но голос его дрожал, не от злости, а от шока. – Что с тобой случилось? Кто ты такой?

Парень не ответил. Он сделал шаг к машине, споткнулся и чуть не упал. Володя инстинктивно бросился вперед, подхватив его под мышки. Тело под рваной одеждой было невероятно легким, костлявым, как у ребенка. Володя почувствовал липкую влагу на рукаве своей куртки – кровь.

– Помоги… – хрипло прошептал парень, его голос был едва слышен, сорванный, будто от долгого крика. – Уберите… меня отсюда… Пожалуйста… – Он судорожно глотнул воздух, его единственный глаз метнулся к темной стене леса позади, как будто там таилась невидимая угроза. – Они… ищут…

Володя оглянулся вслед за его взглядом. Темнота между деревьями казалась теперь зловещей, живой. Шелест листьев звучал как чьи-то шаги. Кто "они"? Грабители? Бандиты? Охотники за людьми? Мысль подобрать этого изувеченного незнакомца казалась безумием. Двенадцать часов пути, усталость, а тут – человек, явно втянутый в что-то страшное и опасное. Мертвец на колесах.

Но когда Володя снова посмотрел на ввалившиеся щеки парня, на его трясущиеся руки с изуродованной кистью, на немой ужас в единственном глазу, что-то внутри перевернулось. Этот парень не был угрозой. Он был жертвой. Оставь его здесь – и он умрет. Или его найдут "они".

– Ладно, – резко сказал Володя, принимая решение. – Ладно, парень. Залезай. Быстро! – Он почти втолкнул ослабевшего юношу на пассажирское сиденье своего старенького седана. Тот упал на сиденье, скорчившись, как раненая птица, прижимая искалеченную руку к груди. Запах крови, пота и чего-то гнилостного заполнил салон.

Володя вскочил за руль, резко дернул селектор на драйв. Машина рванула с места, шины взвизгнули на асфальте. В зеркало заднего вида он бросил последний взгляд на то место, где нашел парня. Пустота. Но ощущение, что из этой пустоты за ними следят чьи-то невидимые глаза, не покидало.

– Кто ты? – спросил Володя, давя на газ, стараясь отъехать как можно дальше и быстрее. – Как тебя зовут? Что произошло? Кто "они"?

Парень молчал, тяжело дыша. Потом зашевелился, повернул голову. Его единственный глаз, огромный и темный в свете приборной панели, снова был прикован к Володе. В нем не было благодарности. Там был только первобытный, животный страх.

– Имя… не важно, – прошептал он так тихо, что Володя едва расслышал. – Бежал… из Леса… – Он снова судорожно глотнул, сжался. – Они… не люди… И они везде. Даже здесь. Ты… не понимаешь… куда меня везешь.

Последняя фраза прозвучала как приговор. Володя почувствовал, как по спине пробежал холодный пот. Он сжал руль, глядя на бесконечную темную ленту дороги, убегающей в свете фар. Дом казался теперь не спасением, а бесконечно далекой, недостижимой точкой. А в его салоне, на пассажирском сиденье, сидел немой свидетель ужаса, который мог последовать за ними по пятам. И слова "не люди" эхом отдавались в тишине, сливаясь со стуком сердца Володи, которое теперь билось в два раза чаще. Дорога домой превратилась в бегство от чего-то непостижимо страшного. Слова парня повисли в салоне, густые и тягучие, как смола. "Не люди". "Они везде". Володя резко сглотнул, пытаясь выдавить из себя что-то вроде здравого смысла.

– Лес? Какой лес? – спросил он, голос хриплый от напряжения. – Ты про этот? – Он кивнул на черную стену деревьев, мелькавшую за окном. – Где тебя так… Господи, парень, да кто мог…

– Не этот, – парень перебил его, шепот стал резче, отчаяннее. Он съежился еще больше, будто пытаясь исчезнуть. – Глушь. Заброшенная зона… Ты же знаешь… все знают… слухи… – Он закашлялся, судорожно, держась за грудь. – Не слухи. Правда. Они… экспериментировали. С живыми. С нами.

"Глушь". У Володи похолодело внутри. Да, он знал. Все знали эти страшилки про старый, закрытый военный полигон в трехстах километрах отсюда, про пропавших туристов, бродяг. Но это же были просто байки! Бабушкины сказки, чтобы дети в лес не лазили!

– Ты… ты оттуда? С Глуши? – Володя с трудом выдавил слова. Его собственный дом был как раз в глухой деревушке на окраине той самой запретной зоны. Туда он и мчался. Туда он сейчас и вез этого… этого свидетеля ада.

Парень кивнул, еле заметно. Его единственный глаз, дикий и невидящий, уставился в ветровое стекло, в убегающую темноту.

– Бежал… долго… – прошептал он, и в его голосе появилась какая-то странная, отрешенная интонация. – Там… под землей… клетки… провода… боль… всегда боль… Они смотрят… без глаз… но видят… Чувствуют страх… Он… как кровь для них… – Он замолчал, дыхание стало прерывистым, хриплым. – Меня звали… Саша… кажется… Или нет… Имена… там не нужны… Только номера…

Володя давил на газ, стрелка спидометра ползла в красную зону. Старый двигатель ревел протестом. Каждый километр приближал его к дому – и к краю того самого проклятого места. Мысль о том, что он вез туда живую улику, живой крик о помощи из самого сердца кошмара, была невыносима. Куда ему ехать? В полицию? А если "они" уже везде? Если у них есть связи? Парень выглядел как жертва пыток, его слова звучали как бред сумасшедшего… Кто поверит?

– Саша… – попробовал Володя, имя казалось чужим и хрупким в этой адской обстановке. – Держись, слышишь? Доедем… куда-нибудь… Разберемся…

Но Саша уже не слушал. Он бормотал что-то бессвязное, дрожащими пальцами здоровой руки ковыряя засохшую кровь на рукаве. Его взгляд метался по салону, по темным окнам, цепляясь за каждую тень.

– Слышишь? – вдруг выдохнул он, голос сорвался в визгливый шепот. Он вжался в сиденье, указывая искалеченной культей вперед, туда, где дорога делала плавный поворот, уходя в еще более густую чащу. – Слышишь, как они шепчутся? В кронах… Они нашли! Они ЗДЕСЬ!

Его крик, полный абсолютного, нечеловеческого ужаса, разорвал ночную тишину салона. Володя инстинктивно жмурился и давил на тормоз, сердце колотилось как бешеное. Машина резко сбавила ход, шины завыли. Он впился взглядом в указанное место. Темнота. Только монотонный шелест листьев под порывом ветра. Ничего.

– Саша, тут никого… – начал Володя, оборачиваясь.

Но слова замерли у него на губах. Саша сидел, замерший, его единственный глаз был расширен до предела, устремлен не на дорогу, а в боковое окно. Прямо в черную стену леса. Его рот был открыт в беззвучном крике, а по щеке, из-под мокрой марлевой повязки, стекала темная струйка. Не кровь. Что-то густое, почти черное.

– Тени… – прошептал Саша, и в его шепоте не было уже ничего человеческого, только леденящая душу уверенность обреченного. – Они не бегут за машиной… Они ждут. Впереди. Везде. Дорога… она ведет к Ним. Домой. Твой дом… уже их дом.

Володя медленно, с трудом повернул голову вперед. Фары резали тьму, освещая пустую трассу. Но теперь ему почудилось, что в глубине леса, по обе стороны дороги, мелькает что-то. Не очертания, а скорее движение самой темноты. Будто чернильная вода колышется. И шепот… Или это все еще шум в его ушах от адреналина?

Глава 2: Они на деревьях

Слова Саши повисли в салоне, как ядовитый газ. "Твой дом… уже их дом". Володя почувствовал, как под ложечкой заныла пустота, холодная и липкая. Он уперся взглядом в дорогу, в бегущий под колесами асфальт, освещенный неровным светом фар. Но теперь этот свет казался жалким, беспомощным против всепоглощающей тьмы. И эта тьма… она двигалась.

Не то чтобы он видел фигуры. Нет. Но по краям светового конуса, там, где чернота леса сливалась с ночью, возникали искажения. Как будто сама тень колыхалась, сгущалась, принимала на миг неясные, зловещие очертания, чтобы тут же рассыпаться. И шепот… Он был едва уловим, сливался с шумом ветра в листве, но отличить его было можно – низкий, множественный, будто десятки голосов переговариваются на неведомом языке прямо над головой.

– Саша… – начал Володя, но голос его сорвался. Он сглотнул ком в горле. – Что… что это за шепот? Ты слышишь?

Саша не ответил. Он сидел, прижавшись к дверце, съежившись в комок. Его здоровой рукой он схватился за подголовник, костяшки пальцев побелели. Глаз, огромный и безумный, был прикован не к дороге, а кверху, к черному прямоугольнику бокового окна, за которым гнулись и скрипели ветви старых сосен. По щеке под марлей все еще сочилась та черная, маслянистая жидкость, оставляя на грязной коже мерзкий блестящий след.

– На деревьях… – прохрипел он наконец, почти беззвучно. Голос был полон такого ужаса, что Володя инстинктивно тоже поднял взгляд. – Они… на деревьях… Смотрят… Следят… Шепчутся… о нас…

Володя резко нажал на газ. Старый двигатель взвыл от напряжения, машина рванула вперед. Страх – холодный, животный – сжал его горло. Он не хотел смотреть вверх. Не хотел видеть то, что могло сидеть на ветвях, сливаясь с тенями. Но притяжение было неодолимым. Боковым зрением он уловил движение высоко в кронах. Не птицу, не ветку. Нечто большее, темнее ночи, что на миг сместилось, синхронно с рывком машины. И шепот… он стал отчетливее. Теперь это был не просто фоновый шум, а навязчивое, шипящее бормотание, которое, казалось, проникало сквозь стекло, заползало в уши, шевелилось в мозгу.

– Заткнись! – рявкнул Володя, не зная, кому адресован крик – Саше, лесу или голосам в собственной голове. – Заткнись! Это ветер! Просто ветер!

Но он знал, что это не ветер. Ветер не шептал словами, которых нельзя разобрать, но смысл которых проникал прямо в душу – чувство слежки, голода, неумолимого приближения. Ветер не заставлял кожу покрываться мурашками от ощущения тысяч невидимых глаз, уставленных на тебя сверху.

Саша вдруг дернулся, как от удара током. Его тело выгнулось, он издал короткий, сдавленный стон.

– Не смотри! – завыл он, закрывая единственный глаз ладонью, но тут же отдернул руку, будто обжегся. – Они видят! Через глаза! Они знают, что мы здесь! Знают, куда мы едем! – Он забился в конвульсивной дрожи, его культя безумно задергалась. – Выключи свет! Выключи фары! Они видят свет!

– Ты с ума сошел?! – Володя вцепился в руль так, что пальцы онемели. – Без фар мы врежемся в первую же яму! Или в дерево!

– Они УЖЕ ЗДЕСЬ! – Саша завизжал, его голос сорвался на истерический визг. Он указал культей вперед. – Смотри! ВОН! ВОН ОНИ!

Володя не удержался, рванул головой вперед. И сердце его остановилось.

Прямо на дороге, метров за пятьдесят, в луче фар, сидело… нечто.

Оно было похоже на человека лишь отдаленно – слишком длинные, тонкие конечности, неестественно выгнутые, как у паука. Голова была непропорционально маленькой, почти без черт, лишь две темные впадины, похожие на глаза. Кожа, если это была кожа, казалась черной, вязкой, будто покрытой смолой. Оно сидело на корточках, повернув в их сторону свою уродливую головку. И не двигалось. Просто ждало.

– Боже… – выдохнул Володя. Его мозг отказывался верить. Галлюцинация? Усталость? Но образ был слишком четким, слишком реальным в своей чудовищности.

Инстинкт самосохранения сработал быстрее мысли. Он резко вывернул руль влево, на встречку, хотя знал, что дорога пуста. Машина вильнула, шины завизжали. Существо на дороге даже не шевельнулось. Когда они пронеслись мимо, Володя мельком увидел его в боковое зеркало. Оно медленно повернуло голову, следя за машиной. И тогда он заметил – у него не было лица в привычном смысле. Там, где должен быть рот, зияла лишь темная щель.

– Одно… – прошептал Саша, его голос вдруг стал ужасающе спокойным, ледяным. – Их всегда больше. Смотри… Вверх.

Володя поднял взгляд на лобовое стекло. И замер. На ветвях деревьев, нависающих над дорогой, сидели Они. Десятки. Может, сотни. Неподвижные, как черные, кошмарные плоды. Их неправильные силуэты вырисовывались на чуть более светлом фоне ночного неба. Длинные, тонкие руки-ноги обвивали ветви. Те самые безликие головки с темными впадинами-глазами были обращены вниз, к несущейся машине. Шепот превратился в нарастающий гул, низкий, вибрирующий, наполняющий весь салон, давящий на барабанные перепонки. Он исходил отовсюду – сверху, с боков, даже снизу, будто сама дорога гудела.

– Они не нападают… – пробормотал Володя, не узнавая собственный голос. Он давил на газ до упора, мчась по прямой, надеясь вырваться из этого лесного тоннеля ужаса. – Почему? Почему они просто смотрят?

– Играют… – ответил Саша. Он уже не дрожал. Он сидел, откинувшись на сиденье, его единственный глаз был широко открыт, но взгляд казался отсутствующим, устремленным куда-то внутрь, в глубину собственного кошмара. Черная жидкость теперь стекала по его шее, пачкала воротник. – Они чувствуют страх… Он их питает… Они ждут, когда он станет гуще… Когда мы сломаемся… Тогда… – Он замолчал, и в салоне остался только рев двигателя и всепроникающий, утробный гул снаружи.

Володя понял. Это была облава. Охота. Они загнали добычу на открытую трассу, но не спешили. Они наслаждались. Наслаждались их паникой, их бессилием, их осознанием того, что спасения нет. Дорога, которая должна была вести к дому, вела прямиком в пасть чудовища. "Глушь" была рядом. И "они", по словам Саши, уже были там. Дом… Его маленький, убогий, но его дом… Теперь он казался логовом непостижимого зла.

Внезапно Саша резко наклонился вперед, закашлялся – нечеловеческим, хриплым лаем. Из его горла вырвался сгусток той же черной, блестящей слизи. Она шлепнулась на коврик, расплываясь мерзкой лужей.

– Слишком… близко к глуши… – прохрипел он, вытирая рот окровавленным рукавом. Его глаз налился безумием. – Они сильнее здесь… Внутри… Чувствую… провода… ток… – Он схватился за голову, застонал. – Голоса… их голоса… в голове! Громче шепота!

Володя с ужасом смотрел на него. "Провода"? "Ток"? Что творилось с парнем? Было ли это последствием пыток или… чем-то еще? Чем-то, что "они" в него вживили? Мысль о том, что Саша может быть не просто жертвой, а носителем чего-то ужасного, заставила Володю внутренне сжаться. Но бросить его сейчас было равносильно убийству. Или еще хуже.

И вдруг фары выхватили из тьмы знак. Старый, покосившийся, с полустертой надписью: "Новостройка – 5 км". Его деревня. Его дом. Всего пять километров. Сердце Володи бешено заколотилось. Не от надежды. От леденящего ужаса. Новостройка была на самом краю "Глуши". Они уже были там. Саша это знал.

– Нет! – завопил Саша, увидев знак. Он рванулся к рулю, его искалеченная рука беспомощно задергалась в воздухе. – Не туда! Развернись! Уезжай! Любой ценой! Они ждут там! ВСЕХ! ВСЕХ ЖДУТ!

Володя оттолкнул его, стараясь удержать машину на дороге. – Куда?! – закричал он в ответ, голос сорванный от отчаяния. – Куда мне ехать, Саша?! Ты же говоришь, они везде!

– Не знаю! – Саша забился в истерике, его пальцы впились в кожу Володиной руки. – Лес! В поле! В реку! Только не туда! Не к Ним! Они… они в головах… у спящих… Они уже в твоих соседях! В твоем доме! Они ждут ТЕБЯ! Чтобы… подключить…

Слова "подключить" прозвучало с такой леденящей душу интонацией, что Володя почувствовал, как по его спине пробежали ледяные иглы. Он взглянул на Сашу, на его черный, безумный глаз, на струйку мерзкой жидкости из-под повязки, на культю… и вдруг осознал жуткую правду. Саша не просто бежал от них. Он бежал с чем-то. С чем-то внутри. И это "что-то", возможно, уже здесь, в машине, смотрело на него этим безумным глазом и шепталось с тенями на деревьях.

А гул вокруг нарастал. Он становился физически ощутимым, вибрирующим в костях. Тени на ветвях зашевелились. Они начали спускаться. Медленно, не спеша, как падающие в замедленной съемке черные капли смолы. Длинные, тонкие конечности цеплялись за стволы, за ветви. Их безликие головы были повернуты к машине.

Они перестали просто наблюдать. Они начали преследование. Володя вжал педаль газа в пол. Стрелка спидометра задрожала у красной черты. Старый седан, скрипя всеми болтами, рванул вперед, уходя от черных фигур, сползающих с деревьев на пустую ночную трассу. Прямо навстречу его дому, который, как теперь знал Володя, был уже не домом, а воротами в Глушь. И единственный его пассажир, хрипящий и покрывающийся черной слизью, был ключом к этим вратам ада. Бежать было некуда. Остановиться – значило погибнуть. Оставалось только мчаться вперед, в пасть ночи, под нескончаемый, всепоглощающий гул нечеловеческого шепота и мерцание сотен безглазых впадин в кронах деревьев. Они были везде. Они были на деревьях. Они были в голове. И они приближались.

Глава 3: Сыграем в прятки?

Адреналин, подпитывавший Володю последние километры, иссяк вместе с топливом в баке и первыми лучами солнца, кроваво-багровыми, пробивающимися сквозь чащу. Старый седан, измученный бешеным бегством, захрипел, дернулся несколько раз и замер посреди пустынной трассы, как подстреленный зверь. Тишина, наступившая после рева двигателя и всепроникающего гула, оглушила. Была ли она настоящей? Или просто затишьем перед бурей?

Володя уткнулся лбом в руль. Тело дрожало мелкой, неконтролируемой дрожью. Каждый мускул ныл от нечеловеческого напряжения последних часов. В ушах все еще звенело – эхо того утробного шепота, что заполнял салон и давил на сознание. Он боялся поднять голову. Боялся увидеть черные, паучьи силуэты на дороге или на ветвях.

– Ушли… – хриплый, прерывистый шепот Саши прозвучал неожиданно громко. – Светает… Они… не любят свет… или… притворяются…

Володя медленно поднял глаза. Дорога перед ними была пуста. Никаких чудовищных фигур. Никакого движения в кронах деревьев, стоящих теперь в странной, зловещей тишине. Лес, еще недавно кишащий невидимой угрозой, казался просто лесом – мрачным, заброшенным, но обычным. Лучи восходящего солнца, пробиваясь сквозь хвою, рисовали на асфальте длинные, косые тени. Ничего сверхъестественного. Только абсолютная, давящая пустота.

Он повернулся к Саше. Парень сидел, прислонившись к стеклу. Марлевая повязка сползла, открывая ужасающую рану на месте глаза – не просто пустую впадину, а нечто влажное, темное, будто заполненное той же черной слизью, что сочилась по его щеке и шее. Эта слизь загустела на воротнике, как смола. Его единственный видимый глаз был полуприкрыт, дыхание поверхностное, прерывистое. Он выглядел как живой труп, насквозь пропитанный чем-то чужим, гнилостным.

– Саша? – тихо позвал Володя. Ответа не последовало. Только слабый стон.

Нужно было куда-то двигаться. Сидеть посреди дороги – самоубийство. Володя завел машину с третьей попытки. Двигатель кашлянул, взвыл протестом, но ожил. Он тронулся с места, еле перебирая ногами. Взгляд выхватил из серости рассвета покосившийся указатель: "МОТЕЛЬ "ПОЛЯНА" – 500 м". Надежды не было. Было лишь отчаяние и потребность хоть куда-то свернуть с этой проклятой дороги, ведущей к Новостройке и Глуши.

Метель "Поляна" предстала во всей своей удручающей заброшенности. Двухэтажное здание из серого силикатного кирпича, с выбитыми окнами, словно пустыми глазницами. Крыша местами провалилась. Старая вывеска, когда-то синяя, висела на одной петле, скрипя на ветру. Асфальт перед въездом порос трещинами и бурьяном. Заброшен лет десять, не меньше. Но для Володи это был оазис. Пусть гнилой, пусть опасный, но не дорога, и не лес, где сидели они.

Он заглушил двигатель перед полуразрушенной конторкой регистрации. Тишина навалилась, густая, звенящая. Ни птиц, ни насекомых. Только ветер гулял по пустым коридорам, завывая в провалах окон.

– Эй, – Володя тряхнул Сашу за плечо. – Проснись. Доехали. Мотель.

Саша вздрогнул, его единственный глаз открылся, дикий, невидящий. Он зашелся в приступе кашля, выплевывая сгустки черной вязкой массы на коврик. Пахло гнилью и озоном.