Читать онлайн Контракт на чувства

Пролог

Дэймон Грэм презирает глупость, посредственность и фальшь. Он не выносит суеты и дешевых подобий. Его раздражают наглецы, лезущие со своим жалким мнением без спроса. Дэймон не принимает отказов – он сам устанавливает правила.

Его стиль – дорогие машины, безупречный комфорт и адреналин. Он обожает спорт во всех его проявлениях, а также охоту, особенно на женщин. Дэймон любит секс. Секс для него – игра, а они всего лишь красивые тела. Он раскрывает в них страсть, доводит их до исступления, а утром расстается с ними навсегда.

Такова его природа – Дэймон, как и любой другой охотник, быстро теряет интерес к добыче, ведь он не влюбляется – все женщины для него пустые, однотипные куклы, и ни одна не стоит того, чтобы задержаться дольше.

***

Робкий стук в дверь отвлекает Дэймона от изучения слабых сторон компании, которую он планирует поглотить в скором времени.

«Разделяй и властвуй» – его отработанная тактика. Он дробит на кусочки чужой бизнес, а после скупает акции за бесценок. Для него это тоже своего рода охота. И чем сложнее дело, тем больше азарта. Ему нравятся сложные задачи.

Дэймона ненавидят, ему завидуют, но выбирают дружбу с ним, а не войну, ведь Грэм не умеет жалеть – и именно поэтому за ним закрепилось прозвище: бесчувственный дьявол. Хотя, если бы они знали правду… но нет, Дэймон никогда никому не позволит заглянуть глубже, чем следует.

– Мистер Грэм, к вам пришла некая мисс Мередит Фэй, – произносит Оливия – его секретарь. Немного понизив голос, она добавляет: – Мисс уверяет, что вы ее ждете.

Дэймон отрывается от монитора и скользит взглядом по высокой, худощавой брюнетке, но больше бездумно, чем с интересом. Он пытается вспомнить: кто такая Мередит Фэй?

Кто-то из бывших? Точно нет. У Дэймона отменная память, он не забывает имен – для него это непозволительная роскошь.

Владелец компании «ТиДжи-Индастрис» поднимается изо стола, неторопливо подходит к тонированному панорамному окну и смотрит вдаль, не спеша с ответом.

– Узнай, чего она хочет? – роняет Дэймон, думая о том, что нужно пересмотреть обязанности секьюрити компании. В последнее время к нему зачастили нежданные гости, называющие себя внебрачными детьми его покойного отца.

Оливия тихо выдыхает, дождавшись ответа. Она знает, что с боссом иначе нельзя: здесь он главный и только он. Секретарь поворачивается к юной и немного смешной девушке, собираясь уточнить цель ее визита. Мередит улыбается, ловко обходит Оливию и вихрем влетает в кабинет, как к себе домой, а потом застывает на месте. Грэм бросает на Фэй короткий пренебрежительный взгляд и вновь отворачивается к окну.

Мередит делает шаг назад и, округлив глаза от испуга, смотрит на Оливию, словно мышонок, попавший в лапы голодного и злого кота.

– Мисс, мне нужен мистер Грэм. Томас Грэм, – по слогам выговаривает Мередит, жестикулируя для убедительности.

Дэймон слышит ее глухой, чуть осипший голос, будто она только что доела мороженое. Ему сразу представилось, как эта Фэй стоит перед ним на коленях и просит взять ее. Да, он любит подчинять, но…

Дэймон Грэм терпеть не может неухоженных девушек.

Глава 1 Осколки мечты

«You don't have to feel like a waste of space

Ты не должен ощущать себя пустым местом.

You're original, cannot be replaced

Ты особенный и незаменимый!»

Katy Perry – Firework

Боже… Мне не верится, что я на самом деле здесь! Еще несколько шагов по глянцевой вокзальной плитке и этот город перестанет быть сокровенным желанием, а превратится в явь!

– Торонто, – с придыханием произношу я, очутившись на улице.

Никогда раньше я не пробовала это название на вкус, не смаковала его и не примеряла на себя, как новое платье. Просто мне еще ни разу не доводилось уезжать за пределы Флешертона. Торонто был лишь картинкой на экране – далеким и чужим, словно сцена из фильма.

И почему-то именно сейчас я впервые осознаю свою… ничтожность. Увы, но я кажусь себе невероятно маленькой, незначительной пылинкой, залетевшей издалека. И все же Торонто мне нравится! Всем сердцем хочется стать частью этого красивого, яркого и очень шумного мегаполиса из стали и стекла – мира, никогда не гаснущих огней.

Меня восхищают его масштабы, великолепные виды беспрерывного движения города, которые отражаются в окнах небоскребов. Гудки машин, болтовня пешеходов, ритмичные стуки строительных конструкций – все сливается в странную хаотичную мелодию, но для меня она идеальна. Ее ритм проникает под кожу и заставляет сердце биться чаще.

И что самое главное – от дружелюбности Торонто зависит моя судьба.

Телефон в руках вздрагивает от вибрации – снова звонит мама. Я сотый раз сбрасываю звонок и смотрю на время: уже три часа дня, нужно торопиться.

«Любоваться Торонто буду потом!» – одергиваю себя я, выискивая взглядом свободное такси.

Водитель подвозит меня к высокому зданию бизнес-центра с огромными металлическими буквами «Т» и «Д», поблескивающими на солнце. Мимо проходят люди в красивой дорогой одежде: мужчины в строгих костюмах, а женщины в стильных деловых нарядах, и никто… абсолютно никто не обращает на меня внимание.

Все верно – для них я просто пылинка.

Переминаясь с ноги на ногу, я не решаюсь войти внутрь и скольжу взглядом по зеркальному идеально чистому фасаду без намека на засохшие капли дождя или отпечатки пальцев. Поправив растрепавшийся хвост, я провожу ладонью по футболке и шортам, чтобы немного разгладить их – моя одежда немного помялась в дороге.

Сейчас я как никогда ощущаю себя «неподходящей». Я настолько не подхожу этому месту, словно стою в грязной пижаме на светском приеме. Хочется развернуться и уйти, только некуда. К тому же Томас Грэм видел меня не раз. Он частенько останавливался на нашем ранчо, проезжая мимо. В последний раз мистер Грэм обещал взять меня на работу и помочь обосноваться в Торонто.

Набрав в легкие больше воздуха, словно он способен добавить мне уверенности, я толкаю высокую стеклянную дверь, делаю шаг вперед и оказываюсь в невозможно красивом холле. Пройти дальше не позволяют мужчины в черных костюмах. Они преграждают мне путь, и один из них – тот, что повыше, – басовито спрашивает:

– Мисс, у вас назначено?

– Эм… – Я растеряно смотрю на них. – Нет, но меня ждут.

– Назовите имя.

– Мередит Фэй.

Второй утыкается в электронный планшет, листает его, а потом подняв на меня взгляд, говорит:

– Ваше имя не числится в списке. Просьба, покинуть здание.

– Нет, постойте! Сейчас! – тараторю я и лезу в чемодан за визиткой. – Вот. Мне дал ее мистер Грэм.

Секьюрити переглядываются между собой, будто умеют мысленно общаться, и первый произносит:

– Хорошо, вы пройдете, но только после досмотра. – Он сканирует меня ручным металлодетектором и проверяет содержимое чемодана. – Можете проходить, мисс.

– Благодарю.

Направляясь в сторону ресепшен, я мысленно морщусь от скрипа старых колесиков своего чемодана. Не передать словами, как он не вписывается в дорогой интерьер с высокими, светлыми потолками, мраморными полами, комфортабельными диванами и креслами. Отсутствие вычурных деталей говорит о наличии вкуса у владельца «ТиДжи-Индастрис», здесь даже запах витает особый: натуральной кожи и изысканных духов.

Все это так не вяжется с мистером Грэмом, которого я знаю! Тот полноватый мужчина с добрыми глазами производил впечатление очень простого человека. Он и общался с моей семьей на равных. Не ошиблась ли я адресом?

У стойки регистрации меня встречает улыбчивая брюнетка.

– Здравствуйте, чем могу помочь? – вежливо спрашивает она.

– Здравствуйте, мисс Лоренс. – Я читаю ее имя на серебристом нагрудном бейдже. – Мне нужно попасть к мистеру Грэму.

– У вас назначено?

Снова этот вопрос.

– Нет, не совсем. Он дал мне визитку. – Я протягиваю ей золотистый прямоугольник. – Мистер Грэм ждет меня!

Девушка хмурит брови, но в итоге записывает мои данные и, указав на двери лифта, отправляет меня на одиннадцатый этаж. Я захожу в металлическую кабину с зеркалами и нажимаю нужную кнопку, а потом поражаюсь тому, как быстро оказываюсь наверху.

Даже минуты не проходит!

Створки лифта плавно раздвигаются, открывая мне вид на светлый холл. У самой дальней двери за столом сидит еще одна брюнетка. Заметив меня, она встает изо стола и, цокая каблуками, идет в мою сторону. Одета она так же, как и хостес: в белую блузку и узкую черную юбку-карандаш. Выходит, тут установлен дресс-код.

– Добрый день, мисс. Чем могу помочь? – с дежурной улыбкой на губах обращается она ко мне.

На ее груди тоже прикреплен бейдж с именем.

– Мисс Эриксон. Меня зовут Мередит Фэй. Где я могу найти мистера Грэма?

– У вас назначено?

Боже. Зачем они задают один и тот же вопрос? Если я тут, значит, уже отвечала на него внизу.

Я качаю головой и готовлюсь к тому, что придется использовать уловки, чтобы обойти эту Оливию, ведь забыла визитку на ресепшен. Не хочется тратить время впустую, спускаясь за ней.

– Просто передайте, что пришла Мередит Фэй, мистер Грэм меня примет! – нетерпеливо прошу я.

Оливия бросает на меня оценивающий взгляд – недоверчивый, изучающий. На секунду ее глаза смягчаются, она кивает и поворачивается к кабинету.

Стук. Шепот за дверью. Пауза.

Когда она возвращается, в ее взгляде читается что-то между растерянностью и любопытством, будто она случайно узнала чужую тайну.

– Мистер Грэм…

Я улыбаюсь Оливии, не дослушав, и иду прямиком в кабинет мистера Грэма. Захожу в двери и… Моя улыбка застывает, а затем рассыпается на кусочки, потому что я вижу не Томаса Грэма. У панорамного окна стоит чужой, незнакомый мужчина. На вид ему не больше тридцати. Возможно, и того меньше.

Встреча наших глаз длится секунду – ровно столько, чтобы я почувствовала холодок вдоль позвоночника. А потом незнакомец отворачивается к окну, будто я пустое место, всего лишь досадная помеха.

Сложно не отметить, что этот мужчина словно сошел со страниц романа: красив, высок, плечист, в дорогом костюме. Его мимолетный взгляд полон такого же пренебрежения, как у мистера Дарси из книги Джейн Остен «Гордость и предупреждение».

«Да, он идеально вписывается в этот дорогой и холодный стиль здания», – думаю я и сразу чувствую неловкость из-за внезапных мыслей.

Опомнившись, я отскакиваю от двери и ошарашенно смотрю на Оливию:

– Мисс, мисс, это ошибка, мне нужен мистер Грэм. Томас Грэм. Где я могу его найти?

Глаза секретаря на миг вспыхивают, но в следующую секунду снова становятся равнодушными.

– Мисс Фэй, мистер Томас Грэм, эм… – мнется она, а потом выдает с натянутой неестественной улыбкой: – Его не стало несколько месяцев назад.

Я застываю, как олень, попавший в свет фар, не в силах уложить в голове слова Оливии.

Что она сейчас сказала? Мистер Грэм умер? Но почему она улыбается? Разве люди говорят о таких вещах с улыбкой?

– Томас Грэм умер? – неуверенно уточняю я, и она кивает. – Но, как же… Он ведь…

– Да, мисс. Все именно так, – подтверждает она.

Печальная новость становится настоящим потрясением, как удар под дых. Внутри меня что-то обрывается и летит в пропасть вместе с мечтами.

Как же так? Безусловно, мне очень жаль Томаса Грэма! Очень! Но и себя тоже… Работа здесь казалась единственным шансом на нормальное будущее! Как же мне теперь быть? Я не могу вернуться домой, после побега. Место, где я выросла давно стало чужим и холодным, будто обвито колючей проволокой. Сводный брат сделал мою жизнь невыносимой. Мне до сих пор мерещатся прикосновения его грязных потных ладоней к моему телу.

– Оливия, а это кто? – Я понуро киваю на дверь.

– Сын Томаса Грэма – мистер Дэймон Грэм, полноправный владелец «ТиДжи-Индастрис», – сухо отвечает она.

Сын? Совсем не похож на своего отца и кажется злым, бессердечным дьяволом.

Оливия протягивает ко мне руку. Я понимаю этот жест – она хочет проводить меня к выходу. Нет уж, мне нужна работа! Придется идти в логово волка. Именно волка. Я почему-то ощущаю себя трусливой овечкой, но выбора нет.

На негнущихся ногах я снова захожу в кабинет, не слушая щебетание Оливии за спиной. Дэймон Грэм сидит за столом и что-то сосредоточенно изучает в компьютере, словно не замечает нас. Я сглатываю ком в горле и обращаюсь к нему:

– Сэр, простите. Приношу соболезнования вашей утрате. Мне очень жаль, правда! – тараторю я, но он будто не слышит меня, поэтому я продолжаю немного громче: – Мистер, ваш отец обещал взять меня на работу. Он пригласил…

Дэймон не дает мне закончить фразу, монотонно отвечая:

– Моего отца больше нет, все его обещания аннулированы. – Его голос звучит очень тихо. Наверное, так и задумано, чтобы я, не дыша, прислушивалась к нему.

Он все так же не отрывается от экрана монитора, будто меня здесь нет. Для этого сноба я и впрямь пустое место, но моя жизнь зависит от его решения, поэтому сейчас не до гордости.

Я в несколько шагов пересекаю стильный просторный кабинет и останавливаюсь в дюйме от его рабочего стола.

– Мистер Грэм, дайте мне работу, любую, пожалуйста! Ваш отец… – Слова застревают у меня в горле от его тяжелого взгляда, а в ушах начинает шуметь кровь.

Дэймон Грэм откидывается на кресле и откатывается от стола, словно ему невыносимо мое присутствие. Медово-золотистые глаза, обрамленные густыми черными ресницами, приковывают внимание своей глубиной и выразительностью. Широкие, летящие брови лишь усиливают это магнетическое впечатление. Упрямый подбородок, подчеркнутый короткой аккуратной щетиной, и резкие линии острого носа придают лицу холодноватую надменность – возможно, даже большую, чем есть на самом деле.

«Да, такой мужчина вскружит голову любой девушке», – непроизвольно проносится в мыслях и исчезает так же стремительно, как падающая звезда.

Мгновение спустя меня заботит другое – то, как он смотрит на меня: будто крупный и сильный хищник на добычу. Внешне мужчина кажется бесстрастным, но его поза считывается на уровне инстинктов, и сразу становится понятно – он может напасть в любой момент, сорваться с места и проглотить, не жуя.

Меня до глубины души потрясают собственные ощущения, ведь это не отталкивает, а наоборот – гипнотизирует и притягивает!

– Какой у вас опыт работы? Образование? – спрашивает он, переводя взгляд в окно.

Автоматически повторив за ним, я замираю в восхищении: отсюда открывается потрясающий вид на Торонто! В особенности на знаменитую телебашню, устремленную острым шпилем в небеса. Медленно, чуть слышно выдохнув, я понимаю, что до побелевших костяшек цепляюсь за глянцевую столешницу.

Он ждет от меня ответа, постукивая пальцем по колену. Я сглатываю ком в горле и отвожу взгляд от его широкой кисти, выглядывающей из-под белоснежной манжеты.

– У меня нет опыта работы, сэр, но есть сертификат об окончании курсов: «Дизайн сайтов», – очень тихо произношу я, не узнавая собственный голос. Как напуганная церковная мышь.

Дэймон укоризненно смотрит на меня и будничным тоном выносит вердикт:

– В «ТиДжи-Индастрис» работают только специалисты. Для вас, юная мисс, – ядовито растягивает слова он, будто желая унизить, – нет ни одной подходящей вакансии. Вам следует для начала получить достойное образование, а потом с рекомендательным письмом прийти к нам. Я не занимаюсь благотворительностью и не отступаю от принципов компании. – Его слова рубят так же безжалостно, как лезвие гильотины.

Мое дыхание перехватывает, а глаза щиплет от подступающих слез. Я с силой закусываю щеку, чтобы не разреветься перед ним от отчаяния.

– Сэр, пожалуйста! Сэр, любую: курьер, уборщица, все что угодно! – Я немного подаюсь вперед.

Мужчина приподнимает бровь, небрежно скользит по мне взглядом и насмешливо хмыкает.

– Кроме тела, тебе нечего предложить. Ты готова зарабатывать телом? – Он смотрит мне прямо в глаза, без тени насмешки, только неподдельная серьезность.

Он не шутит, а на самом деле предлагает мне…?

Мои щеки опаляет жаром, а в горле колючим сухим комом встает возмущение. В маминых книжках любая другая леди дала бы смачную пощечину, услышав его предложение, но я не героиня романа. И все же…

Да как он смеет?!

Дэймон внимательно следит за моей реакцией и явно наслаждается произведенным эффектом. Еще бы! Его слова действуют на меня взрывом мощного динамита.

– Засуньте вашу работу, знаете, куда?! – выкрикиваю я и чувствую, как мои ноздри раздуваются от злости.

– И куда же?

– В свою. Чертову. Задницу! – громко цежу я.

В этот фееричный момент я ощущаю себя одновременно и огнедышащим драконом, и богиней правосудия. А потом пулей вылетаю за дверь, хватаю чемодан и несусь к лифту, слыша позади самодовольный смех.

Вдохнуть полной грудью мне удается лишь на улице.

Я, несомненно, молодец! Ответила так ответила! Только что теперь делать?! На что я вообще рассчитывала? Все сложилось бы иначе, будь Томас Грэм жив и здоров!

Жалость к нему и к себе провоцирует настоящий ливень из слез безысходности. На часах четверть пятого, мне негде ночевать и сильно хочется есть. Путь домой мне заказан, иначе Кайл точно добьется своего! Так какой смысл беречь тело для сводного братца, если здесь за него предлагают оплату?

Нет! Не могу! Противно! Так нельзя!

Осматриваясь по сторонам, я пытаюсь сообразить, куда мне следует пойти? Надо найти хостел для ночевки и работу. Любую.

Шум машин мешает сосредоточиться. От слез улица превращается в сюрреалистичный калейдоскоп цветных пятен. Дождавшись зеленый, я перехожу дорогу, не убедившись в своей безопасности. А дальше все происходит одновременно и быстро, и очень медленно: визг тормозов, запах жженной резины, удар в бедро, и мое падение на бок.

Черт, как же больно!

В ушах звенит, я делаю рывок, пробуя подняться, но валюсь снова, как нелепая игрушка.

– Прости! Прости! Прости! Только не умирай, я тебя умоляю! – Словно через бетонную стену доносится женский голос.

Подняв голову, я смотрю на девушку и понимаю, что знаю ее. Если только она не мерещится мне из-за болевого шока.

– Бренда Спаркс? – спрашиваю я, желая распознать свое состояние: со мной совсем все плохо или есть надежда, что нет?

Брюнетка недоуменно хлопает глазами, а после в ее взгляде вспыхивает узнавание.

– Мери! Мередит Фэй! Боже, я чуть не убила подругу детства! – Она всплескивает руками, широко улыбается, а тут же вспоминает, по какой, собственно, причине я сижу на дороге. – Прости! Я сейчас вызову 911!

– Нет, не надо! Я вроде бы в норме, – отвечаю я Бренде и толпе прохожих, собравшихся вокруг нас.

Бренда помогает мне подняться и дойти до ее машины. Незнакомый мужчина в это время загружает мой чемодан в багажник. Авто Бренды перекрыло движение, и нетерпеливые водители начали сигналить.

– Идите к черту, придурки! Не видите? Тут человек пострадал! – ругается подруга и, нагнувшись ко мне, предлагает: – Я припаркуюсь где-нибудь, и мы поболтаем, идет? Если только ты действительно в норме. Так ведь? Иначе едем в больницу!

У меня побаливает бедро, и ноет бок, но сейчас я невозможно рада, что встретила Бренду. Вдруг она подскажет, где найти недорогой хостел?

– Не надо, – отмахиваюсь я, выдавив улыбку. – Почти прошло.

Глава 2 Скрипка херувима

«In the hands of love, we carry on

В руках любви мы продолжаем свой путь,

Stronger than we started

Став сильнее, чем были вначале»

Miley Cyrus – Hands of Love

Форд Бренды паркуется около небольшой закусочной с красочными постерами на витрине, гласившими, что здесь лучшие бургеры во всем Торонто. Подруга помогает мне выбраться из автомобиля и доковылять до места, зазывающего нас умопомрачительными запахами еды. Желудок неприятно сжимается от голода и урчит. Я готова заказать десять сэндвичей и съесть их в один заход. Увы, мой кошелек позволяет купить лишь два, но и их хватает с лихвой!

Бургеры в Торонто отличаются от тех, что продают во Флешертоне – эти гораздо сочнее: мясо с дымком, сыр тает во рту, булочка хрустит, хотя я понимаю, что они менее натуральны – слишком яркий вкус.

Утолив голод, я смакую оставшуюся часть и рассматриваю Бренду. Мы с ней не виделись больше десяти лет: ее родители продали дом и перебрались в пригород Торонто в поисках лучшей жизни. Бренда говорила, что ее отцу предложили неплохую работу, хотя моя мама усмехнулась, услышав это. Да, я знала, что подруга живет где-то здесь – в мегаполисе, но не имея номера телефона, найти человека в городе с численностью населения почти три миллиона человек, казалось нереальной задачей.

Чудеса порой случаются, когда их не ждешь.

Бренда не сильно изменилась, просто стала взрослее, если рассматривать только внешность, но в целом – будто незнакомый человек! Она превратилась в настоящую красотку: темные шелковистые пряди идеальными локонами лежат на плечах, заостренные черты лица, аккуратный нос, пухлые розовые губы, серые глаза, обрамленные пушистыми ресницами, точеная фигурка, упакованная в изящное кремовое платье. Бренда похожа на дочь миллиардеров, а не бывших владельцев скромного ранчо. Вслух я не стану об этом говорить, чтобы случайно не смутить ее. Как-никак, а дружили мы только в детстве.

Бренда рассматривает меня с не меньшим интересом, пока мы перебрасываемся дежурными фразами о том, в порядке ли наши дела. Мой сотовый вновь вибрирует, но я снова сбрасываю мамин вызов. Это не ускользает от внимания Бренды.

– Ладно, Мери. О городе и погоде мы потом сможем поговорить. Только дурак не поймет, что у тебя проблемы: ты зареванная бродишь по Торонто, таская за собой свой ужасный чемодан, сбрасываешь звонки от мамы. Что случилось? – в лоб спрашивает она.

Уголки моих губ непроизвольно опускаются, а в горле встает ком. У меня нет желания опять плакать, ведь сдерживаться очень сложно. Оглядевшись по сторонам, я убеждаюсь, что людей в заведении мало и на нас никто не обращает внимание. Мне хочется поделиться переживаниями хоть с кем-нибудь, поэтому я вываливаю на Бренду все, что терзает меня.

– Я сбежала из дома. Пришлось. Папа умер несколько лет назад… – Мой голос предательски дрожит. – Во время ремонтных работ его ударило током. Ранчо осталось на нас с мамой. Животные, огород, сама понимаешь. Мы не справлялись. Год спустя мама познакомилась с Оливером Стоуном. Вскоре они поженились, и отчим переехал к нам жить, но не один, а со своим сыном Кайлом. Сводный старше меня на два года. Вначале он только издевался надо мной, всячески подставлял, разыгрывал перед родителями целые спектакли, где я выступала в роли злодейки. Бренда, они верили ему! Мама просила прекратить ссорить их с отчимом, ведь она ждала ребенка. Так Кайл понял, что ему все сойдет с рук. – Я непроизвольно всхлипываю.

– О господи. Он тебе что-то сделал? – Бренда испуганно смотрит на меня, прикрыв рот ладонью.

– Нет, не успел… – произношу я и опускаю взгляд, решив не смотреть Бренде в глаза, чтобы не разреветься – ее участие меня трогает до глубины души. – Его издевательства с каждым разом становились более изощренными. Он толстый, противный с вечно потными ладонями, так и норовил меня потрогать, угрожая, что лишит девственности. Вчера ему почти удалось. Он подловил меня на конюшне. Бренда, это было так ужасно, не передать словами! Я до сих пор чувствую на себе влажные следы его рук и мокрых омерзительных поцелуев! – Меня непроизвольно передергивает от воспоминаний, а в горле появляется горечь.

– Мери… – тянет Бренда с сочувствием. В ее взгляде появляется сострадание, которое я так и не нашла в маминых глазах.

Я рассказала Бренде о своих горестях поверхностно, не вдаваясь в подробности. Сложно описать словами мою боль. Она живет во мне с того самого дня, как не стало папы, и с каждым годом не ослабевает, а только меняет форму: то острая, как разбитое стекло, то тупая, назойливая и монотонная. Ее нельзя отключить или заглушить на время, боль потери не поддается законам. Она просто есть. И к ней прибавилась другая…

Реакция мамы стала последней каплей, стрелой, вонзившейся в мое сердце и разрушившей изнутри. Я любила ее, а сейчас будто ненавижу. Ненавижу. Она ведь мой родной человек, подаривший жизнь. Кто-то маму называет ангелом-хранителем, но это не мой случай. Своим отношением она допустила нападение Кайла на меня. Ее молчание – немое согласие, разрешение так поступать со мной. Я никогда не смогу простить ей этого. И мне больно, словно я теперь сирота.

Справившись с эмоциями, грозившими увести меня от главной на этот момент проблемы, я делаю несколько глотков содовой и продолжаю:

– Мама так часто ругалась на моего младшего братишку Роби за то, что он везде раскидывал игрушки, но именно они меня спасли: мне удалось дотянуться до деревянной машинки и отбиться от Кайла. – Воспоминания так живо стоят перед глазами, что по коже бегут мурашки. – Я сидела в комнате, трясясь от ужаса, и не знала, как поступить, прекрасно понимая, что говорить нашим родителям бесполезно – они не поверят. А потом я подумала о предложении мистера Грэма…

– Грэма? – уточняет Бренда, сощурив глаза.

– Да, Томаса Грэма. Он любил останавливаться на нашем ранчо, а в прошлом году дал визитку и пообещал помочь устроиться в Торонто, если приеду сюда. Он это сделал в тайне от родителей, наверное, понимал, что из себя представляет Кайл.

– Подожди, Грэм? Это не тот самый Грэм – владелец «ТиДжи-Индастрис»? – Бренда оживляется, ее глаза загораются интересом.

– Да, но Томас Грэм ушел из жизни, а его сын – Дэймон Грэм не принимает на работу людей без образования! Бренда, а где мне его взять в восемнадцать лет? Все силы уходили на ранчо, на учебу практически не оставалось времени! Но я окончила курсы, думала, что смогу в «ТиДжи-Индастрис» заработать на колледж, а теперь мне даже негде переночевать. Бренда, ты не подскажешь, где есть недорогие хостелы? Я не могу вернуться во Флешертон. – Я таращусь на Бренду, как на спасательный круг в океане.

– Увы, подружка, о хостелах ничего не знаю. – Бренда задумчиво трет подбородок. – А вот с жильем могу помочь. – Она растягивает губы в широкой улыбке и подмигивает мне.

– Да? А как?

– Поживешь у меня, пока не встанешь на ноги!

Поживешь у меня?

– Правда?! Ты не шутишь? – Мне с трудом верится, что все так замечательно складывается. – Как-то неудобно… У меня не очень много денег, точнее, их практически нет.

Усмехнувшись, Бренда смотрит на меня, как на несмышленого ребенка.

– Если ты так хочешь – пусть это будет в долг! Сейчас я тебе помогу, а если мне понадобится помощь – ты мне! Идет? – предлагает она.

Я радостно киваю, как китайский болванчик, и наконец-то заканчиваю со своим бургером.

***

Бренда живет в двухкомнатных апартаментах на девятом этаже двадцатиэтажного дома на Карлтон-Стрит.

Мой потертый чемодан кажется мешком мусора в красивой квартире Бренды: светлая и просторная гостиная, высокие потолки, большие панорамные окна, керамические полы под дерево, встроенные полки с различными декоративными элементами. Кухня, примыкающая к обеденной зоне, – настоящее произведение современного искусства с высококлассной бытовой техникой. Ванная комната оформлена в стиле SPA с мраморной отделкой, душем и глубокой ванной. В спальне по центру стоит огромная кровать, напротив которой висит телевизор. Раньше я много читала о дизайне интерьеров, представляя, как можно обыграть наш скромный дом во Флешертоне, поэтому теперь немного разбираюсь в этом.

– Бренда, у меня нет слов! – с восхищением произношу я. – У тебя потрясающая квартира! Как твои родители смогли так сильно разбогатеть?

Конечно же, родители, а не Бренда. Откуда у двадцатилетней девушки возьмется такая сумма на жилье? Еще по пути сюда, меня поразило наличие у нее далеко не дешевой машины, но спрашивать сразу я не стала, ведь это казалось вполне естественным – в Торонто все ездят на таких автомобилях. Мы не во Флешертоне, где старенький, местами проржавевший, пикап – единственное средство передвижения для многих семей. Вместо разговоров я всю дорогу любовалась вечерним Торонто, освещенным видеорекламой и инсталляциями, представляя свое будущее только в радужном цвете.

Сейчас же, оказавшись в этой квартире, вопрос вырвался сам собой. Я радуюсь за подругу, предвкушая интересный рассказ о том, как ее родители смогли добиться успеха в Торонто. Часто бывает, что чьи-то истории вдохновляют, срабатывает принцип «если у них получилось, значит, и я смогу»! Но подруга быстро развеивает мои фантазии в прах:

– Никак, Мери. Родители не разбогатели, я с ними не общалась с того дня, как перебралась в город. Там все сложно, потом расскажу, – отмахивается она, хмуря лоб.

– Ты сама смогла столько заработать? – искренне удивляюсь я.

– Сама, но квартира арендованная.

– Круто! – восхищаюсь я и принимаюсь разбирать чемодан.

Одежды у меня мало – я прихватила с собой только все самое необходимое. Хотя у меня никогда не было много вещей, а вот у Бренды…

– С ума сойти! Да тут целый магазин одежды! – восторгаюсь я, увидев гардероб подруги.

За обыкновенной дверцей встроенного шкафа скрывается целая комната царства вещей, пропитанная нежным цветочным ароматом. Как в модном шоу-руме, вдоль стен стройными рядами стоят двухъярусные стойки, плотно увешанные одеждой. Я замираю на пороге, потом шагаю внутрь. Мои пальцы сами тянутся к вешалкам, на которых пестрят всевозможные наряды.

А обувь! Целый стеллаж, уставленный парами на любой вкус. И в центре гардеробной – массивный низкий стол с разноцветными сумками.

– А в выдвижных ящиках, наверное, белье? – предполагаю я.

Губы Бренды трогает загадочная улыбка, и она кивает:

– Белье, Мери. Очень дорогое и красивое белье.

– Бренда, это потрясающе! Скажи, где молодая девушка без связей может заработать столько денег? – с легкой завистью спрашиваю я.

– В элитном агентстве, Мери. Ты пока располагайся, а потом мы еще поболтаем.

***

Разложив вещи и приняв душ, я утыкаюсь в телефон, подыскивая работу. Дома меня выручал фриланс, но тут нет компьютера, поэтому я собираюсь изучить рынок труда.

– Прости, я уже спускаюсь, ты же знаешь, как это бывает… – Бренда закатывает глаза, мурлыча с кем-то по телефону.

Она стоит у зеркала и поправляет прическу. На ней красивое бордовое вечернее платье и элегантные туфли на высоких каблуках.

– Оу, ты уходишь? – интересуюсь я.

– Да. Вернусь поздно. Чистое постельное белье можешь взять в шкафу. Диван в полном твоем распоряжении. Чао, Мери.

Бренда машет мне перед уходом и скрывается за дверью. Я еще какое-то время роюсь в объявлениях и, делая пометки с адресами, случайно принимаю входящий звонок от мамы.

Черт! Черт! Черт!

– Мери, что происходит?! Как ты посмела так поступить со мной?! – визгливо кричит она.

У меня возникает непреодолимое желание бросить трубку. Я заношу палец над значком с красной трубкой, но так и не решаюсь на нее нажать. Раньше у нас с мамой все было иначе. Она заботилась обо мне и вроде любила, но после того, как папа умер, все легло на ее плечи. Теперь, когда рядом с ней Оливер, мама до ужаса боится его потерять и остаться одной. Я ее понимаю, но она меня нет. Мне больно из-за того, что она даже не попробовала разобраться, а сразу же приняла сторону Кайла.

– Мам, со мной все хорошо, я доехала нормально… – сдержанно отвечаю я, но она обрывает меня.

– Меня не интересует то, как ты доехала! Ты должна немедленно вернуться на ранчо! – требует она.

– Мам, я в письме все объяснила! Ты хоть какие-то действия предприняла? – пытаюсь достучаться до нее я.

В трубке виснет тягостное молчание, а потом слышится громкий вздох.

– Мы поговорили с Кайлом, он пообещал, что этого больше не повторится. Он взрослый парень, не так тебя понял. Ему показалось, что ты заигрывала с ним. Ты ведь постоянно ходишь по дому в коротких шортах и виляешь задницей перед Кайлом с Оливером!

Как я и думала – жаловаться бесполезно.

– Мама, но у меня ведь даже нет коротких шорт! – пробую защититься я.

– Я не хочу ничего слышать! Чтобы завтра же вернулась домой, иначе можешь забыть, что у тебя есть семья! – кричит мама и бросает трубку.

Можешь забыть, что у тебя есть семья! Можешь навсегда забыть, что у тебя есть семья! Забыть… Забыть…

Ее слова ранят сильнее ножа, режут по живому. Мне так больно и обидно, что я не могу сдержать слез.

Оставив письмо, я понадеялась, что мама хоть что-то поймет, встанет на мою сторону, защитит. Но нет, она не изменила себе. Все бесполезно.

Я обнимаю себя за плечи, желая согреться, хотя в квартире очень тепло. Сейчас стужа у меня внутри, тело покрывается колючими мурашками. Да, я жалею себя, но кто если не я?

Чтобы немного успокоиться, я решаю прогуляться. Умыв лицо в ледяной водя, беру ключ-карту от двери и выхожу из квартиры, но вместо того, чтобы любоваться городом, я еще глубже погружаюсь в водоворот мыслей.

Если бы папа не умер… Возможно, я смогла бы получить высшее образование, не пришлось бы сбегать из дома, как преступнице.

Очень давно, до моего рождения, папа оказал какую-то неоценимую услугу Томасу Грэму. Мама не раз отчитывала отца за то, что он отказывался от денег, которые ему предлагал Томас Грэм.

– Синтия, Киллиан Фэй никогда не возьмет деньги за помощь человеку! – отвечал папа на мамины возмущения. – Какое же это добро, если будет оплачено?

Папа был самым лучшим человеком на свете, добрым и отзывчивым, а еще он очень сильно любил маму. Это выражалось не только в словах, но и в действиях: он заботился о ней, как о принцессе, никогда не позволял себе грубости, устраивал сюрпризы, брал на себя большую часть забот, чтобы мама больше отдыхала, и смотрел так, словно она самая красивая женщина во всем мире. Образ идеального будущего мужа сформировался у меня с детства, и он очень далек от ублюдка Кайла.

Внезапно, я понимаю, что слишком далеко ушла от дома Бренды. Обернувшись назад, я убеждаюсь в этом. Вот черт! Я ведь даже телефон с собой не взяла. Стараясь не поддаваться панике, я делаю глубокий вдох и поворачиваю назад. На первый взгляд кажется, что ничего сложного, просто нужно идти вперед, а на деле все иначе. В ночной темноте высотки выглядят одинаково, свет в окнах придает им сходство с гигантскими муравейниками, в которых живут светлячки. Мне, как деревенскому жителю, привыкшему к маленьким частным домам, сложно сориентироваться. Да, тут даже в поздний час полно людей и машин, но это не мешает мне потеряться

Внезапно моего слуха касается жалобное пение скрипки.

Точно! Я проходила мимо уличного скрипача, окруженного кольцом зрителей.

Я тороплюсь на звук, пока мелодия еще звучит. Но как только стихает последний аккорд, я растерянно осматриваюсь вокруг.

– Красотка, не меня ли ты ищешь? – Раздается голос за спиной.

– О, если только скрипка пела именно под твоими пальцами, – вздыхаю я, рассматривая худощавого блондина с кудрями, как у херувима, и глазами цвета весеннего неба.

– На скрипке играл я, – с улыбкой отвечает он и вытягивает перед собой черный футляр. – Меня зовут Шон, а как тебя, прелестная мисс?

– Мери, – смущенно представляюсь я и замечаю дом Бренды недалеко от нас. – Шон, ты мой компас! Твоя скрипка помогла мне найти дорогу домой!

Вроде бы мелочь, но меня порадовало то, что я смогла сориентироваться, пусть и с помощью Шона.

– А, так ты заблудилась… – понимающе отзывается Шон, засунув свободную руку в карман.

Судя по его улыбке и заинтересованному взгляду, уходить он никуда не собирается и ждет от меня пояснений.

– Да, заблудилась. Только сегодня приехала из Флешертона и остановилась у подруги, – произношу я и смущенно пожимаю плечами.

– Захотела просто развеяться в Торонто или намерена поступать?

– Увы, нет. Я здесь для того, чтобы заработать на учебу.

– Так мы с тобой друзья по жизненным обстоятельствам! – радостно восклицает Шон и добавляет: —Я приехал из Аллистона. Думал, покорю тут всех своими талантами, но немного переоценил себя. Вот так я и стал бродячим музыкантом.

У меня непроизвольно округляются глаза. Он же не намекает на то, чтобы я приютила его?

Шон расценивает мою реакцию по-своему и тут же поясняет, качая головой:

– Нет, ты все не так поняла! У меня есть работа и жилье, а скрипка – обычная подработка. Просто тут так принято – держаться вместе. Торонто – многонациональный город, почти половина его жителей – иммигранты, поэтому мы поддерживаем друг друга. Если хочешь, запиши мой номер, понадобится помощь – позвонишь, – предлагает Шон.

Обрадовавшись его предложению, я сую руку в карман шорт и вспоминаю:

– Не получится, я забыла телефон дома. – Я развожу руками в стороны.

– Не беда, диктуй свой – я запишу.

– Спасибо, вообще-то я ищу работу. Любую, главное, чтобы платили, – улыбаюсь я.

Шон записывает мой номер и провожает до дома Бренды. Он определенно поднял мне настроение. Удивительно: человек, который сам нуждается в деньгах, без раздумий предлагает помощь просто так, а тот, у кого на счетах целое состояние, отнесся ко мне, как к назойливой мухе. Нет, Дэймон Грэм даже не мистер Дарси – он в тысячу раз хуже.

Глава 3 Чертова Золушка

«When thunder clouds start pouring down,

Когда из туч начинает лить,

Light a fire they can't put out,

Зажги огонь, который им не погасить…»

Avicii (Tim Berg) – The Nights

Вернувшись в квартиру, я понимаю, что Бренды все еще нет. После душа, я застилаю диван белоснежным бельем, которое пахнет цветочным кондиционером и, перед тем как уплыть в царство Морфея, получаю короткое сообщение с неизвестного номера: «Это Шон. Проверка связи».

Мери: «Слышу тебя отлично *эмодзи улыбка*»

Мне снится странный сон, где я брожу в густом тумане, серые языки марева лижут ноги и дарят ощущение легкости. Приятную негу нарушают громкие стоны и стуки. Подскочив от испуга, до меня не сразу доходит, что звуки вполне реальны и рождаются они за дверью Бренды.

Боже… Она же там тем самым занимается?!

От стыда меня бросает в жар. Мне очень неудобно перед Брендой: я вторглась в ее жизнь, а сейчас стала свидетелем…

Накрыв голову подушкой, я стараюсь заснуть, но удается мне только по окончании всего… действа.

***

Тишину утра разрывает урчание кофемашины. Потянувшись, я открываю глаза, ожидая увидеть Бренду. Да, Бренду, но никак не голого мужчину. Он стоит, прислонившись ягодицами к столешнице, и пьет воду так жадно, что капли стекают по подбородку, скользят по груди и ниже…

От неожиданности я вскрикиваю и мгновенно ныряю под одеяло, как будто это я стою посреди комнаты во всей своей… откровенности. Горячая волна стыда накрывает меня с головой, щеки пылают, а сердце колотится так громко, что, кажется, он его слышит.

– И тебе доброго утра, – насмешливо говорит гость, словно ни капли не смущается своей наготы.

В ванной стихает шум воды, открывается дверь, и тут же раздается веселый голос Бренды:

– Ой, Эрик, я совсем забыла про Мери! Мери, прости, неудобно вышло. Эрик, надень хотя бы боксеры! – смеется она.

Но мне не смешно. Я впервые вижу мужской половой орган. Не в интернете, а вживую! Готова поспорить, что встреча с гуманоидом меня шокировала бы меньше.

– Мери, вылезай из своей норки, – просит Бренда и стягивает с меня одеяло.

Я заглядываю ей за спину и к своему облегчению убеждаюсь, что Эрика на кухне нет. Правда, недолго – он тут же возвращается, но уже в одежде.

– Какой милый румянец у твоей подружки. Я люблю невинных девочек, – самодовольно заявляет Эрик и обращается ко мне: – Если тебе нужен опытный мужчина, который точно сможет обучить всем тонкостям охренительного секса – обращайся! Я к твоим услугам, крошка.

– Эрик, не смущай мою подругу! – Бренда шутливо бьет брюнета по плечу, тот закатывает голубые глаза и насмешливо изгибает тонкие губы.

Я недоуменно моргаю, осмысливая услышанное. Даже не знаю, что меня смущает больше – то, что мне в открытую предлагают секс, будто выпить чашечку кофе или…

– Бренда, ты разве не против того, что твой молодой человек предлагает другой девушке заняться этим?! – Этот вопрос дается мне с огромным трудом, я даже делаю глубокий вздох облегчения в конце.

Но Бренда, вероятно, решает добить меня – ее звонкий, беззаботный смех разливается по комнате, будто я сказала что-то абсурдное.

– До чего же ты наивна, Мери.

Они переглядываются с Эриком. Тот, в свою очередь, тоже давится от смеха.

– Перестаньте! Я и так чувствую себя полной дурой!

Наверное, выражение моего лица подсказывает этой парочке, что их веселье немного затянулось, поэтому Бренда объясняет:

– Мери, мы с Эриком коллеги, работаем в агентстве и иногда позволяем себе немного, скажем так, расслабиться. Физиологическая потребность и не более.

Эрик улыбается и, в подтверждение слов Бренды, подмигивает мне.

– Поняла, дружеский секс и никаких обязательств, – мямлю я, изображая подобие улыбки, и сбегаю в ванную.

***

После ухода Эрика, я нахожу Бренду в гардеробной. Она крутится перед зеркалом в легком коралловом платье до колена, и оценивает свой образ.

– Ты очень красива, – искренне говорю я.

Бренда улыбается мне в отражении зеркала, и я решаюсь уточнить один вопрос, что не дает мне покоя со вчерашнего дня:

– А вы с Эриком работаете в модельном агентстве? Дефилируете на подиуме или фотографируетесь для журналов?

– С чего ты взяла? – Она поворачивается ко мне и хитро щурит глаза.

– Разве бывают другие агентства, которые приносят такой доход? – Я черчу рукой в воздухе круг, давая понять, что имею в виду ее квартиру и все, что в ней находится.

– Мери, я работаю в элитном эскорт агентстве, – признается она, следя за моей реакцией. – Судя по отвисшей челюсти, ты не понимаешь, о чем идет речь? – Я киваю. – Окей, сейчас объясню: эскорт – это сопровождение богатых мужчин на различных мероприятиях. Моя внешность – мой инструмент, поэтому забота о ней входит в число моих обязанностей, так же, как и покупка красивых дорогих нарядов.

Эскорт? Богатые мужчины? Сопровождение?

Я зависаю на несколько секунд, осмысливая сказанное.

– Подожди, что значит – сопровождение богатых мужчин? Ты встречаешься с ними за деньги? Бренда, ты…

Подруга не дает мне закончить фразу:

– Я не шлюха, если ты об этом! Интим только по обоюдному согласию. Если мне нравится мужчина, то да, если нет, то нет. Никто не принуждает, но за свое присутствие я получаю очень, Мери, очень хорошие деньги, – объясняет она, делая короткие паузы между словами, чтобы до меня наверняка дошел их смысл.

В горле встает ком. Не хочется обижать Бренду, ведь именно благодаря этой работе она обеспечивает мне крышу над головой. Черт! Но это все равно неправильно!

Бренда закатывает глаза и поджимает губы.

– Мери, ты современные фильмы вообще смотрела когда-нибудь? – спрашивает она, глядя на меня снисходительно, как обычно смотрят на глупых людей, объясняя им элементарные вещи.

– Разумеется, смотрела! Я обожаю дорамы и фэнтези!

– Мери, фэнтези – это сказки, а дорамы… Ну ты же не в Корее! В Канаде менталитет совершенно другой! – Она цокает языком. – Хорошо, ты смотрела «Золушку»? Это ведь тот же эскорт!

– «Золушка»? – недоуменно переспрашиваю я. Одна из моих любимых сказок. Какое отношение

– Ну да, «Золушка»! Принц торчит в своем дворце, никуда не выходит, ведь у него полно важных дел. И вот для него со всего королевства приезжают девушки, а он сидит на троне и выбирает. А в финал проходит та, у которой маленький размер ноги. Принц тот еще фетишист. Так же и в жизни. Думаешь, миллиардеры ходят по библиотекам, ресторанам и прочим культурным местам, чтобы познакомиться с какой-нибудь симпатичной девушкой, а потом ухаживают за ней, надеясь на взаимность? Черта с два, подружка! У них на это нет времени, иначе они не зарабатывали бы свои доллары. А идти на ужин с партнерами или на любое другое светское мероприятие одному не комильфо. Эскорт-агентство как раз и предоставляет им для этих целей красивую, ухоженную девушку, с которой не стыдно показаться в обществе.

У меня отвисает челюсть. В таком ключе я эту сказку не рассматривала.

– Да ладно тебе! Кстати, ты бы тоже им подошла: личико у тебя симпатичное, фигурка ничего. Немного поработать над твоим образом и вуаля – сама в скором времени обзаведешься жильем и шмотками, а, может быть, и влюбишь в себя какого-нибудь богача, замуж выйдешь… – мечтательно тянет Бренда.

– Нет! Не надо! Мне это не подходит! – резче, чем стоило реагирую я.

– Как знаешь, – хитро улыбается Бренда и подмигивает мне.

***

Порой может показаться, что весь мир ополчился против тебя и целая вселенная делает подножки. Может, стоит остановиться и подумать: «Что я делаю не так?» Вдруг, мир пытается тебя направить в ту сторону, где в сотни раз лучше, чем там, куда ты так стремишься попасть?

Об этом я размышляю, сидя на скамье неподалеку от мини-маркета, в котором работаю, вернее, работала.

Всю неделю я обслуживала покупателей, терпела их грубость, раскладывала товар на витрине и мыла грязные полы. Я нереально уставала, но в итоге заработала целый ноль! Ноль, черт возьми! Меня выгнали, обвинив в недостаче, а на мои оправдания, что такого просто не могло быть, пригрозили полицией. В полицию мне нельзя: денег на залог нет, маме звонить бессмысленно, поэтому я проглотила свою правду и ушла, молча поджав хвост.

Бренда знала о моем нелегком труде и не раз говорила, что в агентство просто так не попадешь, а у меня есть возможность начать жить лучше, только упрямая я не хочу ею воспользоваться.

Пусть я упрямая или вовсе глупая, но встречаться за деньги я ни за что не стану! Тем более, что Шон звонил мне на днях и предлагал работу. Нужен обслуживающий персонал на подхват для различных мероприятий: разносить напитки, улыбаться гостям, следить за тем, чтобы никто не стоял с пустым бокалом. Об оплате он не говорил, но в моей ситуации даже цент кажется спасением, главное, что он будет честно заработан.

– Шон, привет. Ты говорил о работе, – начинаю я.

– Привет, Мери. Ты вовремя! Завтра вечером нужны официанты для благотворительного вечера в одном шикарном особняке! Форму выдадут, приходи утром, тебя научат всему и подготовят. За вечер получишь сразу же пятьсот баксов. Адрес пришлю сообщением.

Окрыленная, я возвращаюсь домой и рассказываю Бренде о намечающейся подработке. Подруга скептически хмыкает и закатывает глаза в своей излюбленной манере.

– Ну что опять? Это работа гораздо чище предыдущей! – Я улыбаюсь Бренде и швыряю в нее маленькую диванную подушку.

– Ах, даже так! – Бренда не остается в долгу.

Мы смеемся и резвимся, как дети, пока не валимся на диван. Отдышавшись, Бренда поворачивает голову в мою сторону и со снисходительной улыбкой говорит:

– Мери, я тебе кое-что скажу, пообещай, что не обидишься?

– Звучит интригующе. Ладно, обещаю, если только речь пойдет не об эскорте, – ставлю ультиматум я, поднимая вверх указательный палец.

– Нет. Ну… почти нет, – уверяет она. – Мери, тебя в Торонто никто не станет воспринимать всерьез, ведь невооруженным взглядом видно, что ты с ранчо и еще несколько дней назад убирала конский навоз.

– Что?! – вспыхиваю я.

– Мери, не дуй губы, ты пообещала не обижаться! – одергивает меня Бренда, видя мою реакцию. Она берет меня за запястья и подносит ладони прямо к моим глазам. – Глянь на эти ногти! Это же грязные неухоженные обрубки! Не только мужчины обращают внимание на внешний вид. Если ты выглядишь как замарашка, то и отношение будет соответствующим! А волосы, Мери: мышиный хвост, посеченные кончики, никакого блеска. Я молчу про твои несуразные бесформенные вещи! Прости, Мери, но при взгляде на них, кажется, что раньше их носил твой отец.

Боже… Мне хочется спрятаться, убежать или исчезнуть. Неужели я на самом деле так ужасно выгляжу со стороны?

– Ты очень симпатичная, – продолжает Бренда. – Подружка, я и сама раньше была такой. Знаешь, сколько проведено работы над этим телом? – Она оглаживает себя ладонями. – Прокачка мышц, контроль питания, массажи, маски. Но это кайф! Самый настоящий! Разве ты не заслуживаешь стать красивой? Даже чертова Золушка отправилась на бал охмурять принца при полном марафете! Она не в грязном фартуке заявилась во дворец, а в платье, хрустальных туфельках и с прической.

Во время пламенной речи Бренды, я пережила все пять стадий принятия неизбежного: сначала отрицала, после злилась. С дрожащими от обиды губами, попыталась объяснить, что не во внешнем виде счастье, но услышав про ее работу над телом, ощутила себя в глубоком колодце без шанса на спасение.

– У меня нет средств на вещи и маникюр, Бренда! Думаешь, я не вижу себя в зеркале? Я больше чем на тысячу процентов уверена, что Дэймон Грэм не взял меня на работу, потому что я не вписывалась в его идеальный офис! – не менее эмоционально жалуюсь я.

На губах Бренды появляется хищная улыбка, словно она именно этих слов добивалась от меня.

– Тогда я стану твоей феей-крестной! – воинственно заключает Бренда, встряхнув копной темных волос.

Она поднимает подбородок выше и щурит глаза, словно продумывает коварный план по захвату мира. Так и наступает для меня пятая стадия принятия, а судя по настрою Бренды у меня просто не было другого выхода, кроме как согласиться.

***

Высокая, тонированная дверь с бронзовым оттенком и коричневыми ручками становится моим проводником в мир красоты. Переступив порог салона с говорящим названием «La Belle», я начинаю чувствовать себя неуютно, настоящей замарашкой в дорогом интерьере.

Бренда показывает рукой на серый диванчик.

– Подожди меня тут, я пока позову мою волшебницу Лидию! – с улыбкой просит подруга и уходит вглубь помещения.

По пути она обменивается поцелуями в щеку с девушками в элегантных черных фартуках – отличительном знаке местных фей красоты, чьи умелые руки творят чудеса.

Вжимаясь в диван, я мечтаю стать частью обивки и ощущаю себя при этом неуклюжим подростком, который не знает, как себя вести: то я поправляю футболку, то приглаживаю волосы, то выпрямляю спину, то снова сутулюсь. Я никак не могу определиться между желанием спрятаться и наоборот – чтобы меня заметили, хотя никому до меня нет никакого дела. Вокруг порхают уверенные женщины с безупречным маникюром и укладками. Они щебечут с мастерами, ловя свое отражение в зеркалах с таким видом, будто оно единственное, что имеет значение. Я для них муха, случайно залетевшая в окно. До зуда в ладонях хочется сбежать отсюда, но я не успеваю – Бренда возвращается и не одна, а вместе с той самой Лидией и еще тремя девушками.

Меня усаживают в удобное черное кресло с откидывающейся спинкой и приступают к настоящему колдовству. Дженни делает мне педикюр, Сара – маникюр, Венди удаляет волосы с ног, а Лидия занимается лицом: сначала экзекуции подвергаются брови, а потом кожа, волосы в носу и над губой.

Через два часа мои пятки становятся гладкими, а ногти на руках и ногах – идеально обработанными и покрытыми лаком. Я уже дрожу от нетерпения увидеть свое лицо, но Бренда грозит пальцем и поясняет:

– Рано, Мери. Еще с волосами не закончили.

– А что будет с волосами? – испуганно уточняю я.

Я боюсь короткой стрижки и кардинальной смены цвета.

– Не волнуйся, налысо не побреют, – шутит она.

Бренда сидит в кресле напротив меня. Ей завивают волосы в кудри-пружинки, добавляя ее образу немного озорства.

Моими волосами занимается Лидия. Пока окрашивающие составы делают свое дело, она не только следит за процессом, но и поднимает мне настроение:

– Мери, нельзя прятать свою красоту. Ты словно ценная ваза в дешевой потертой упаковке. У тебя красивые голубые глаза, распахнутый взгляд, аккуратный ровный нос, пухлые губы без филлеров. О таких губах мечтают многие девушки. А фигурка какая! Как куколка! Зачем ты носишь скафандры, будто специально пытаешься спрятаться?

Я слушаю Лидию, не дыша, и впитываю каждое ее слово. Никогда не считала себя дурнушкой, но понимала, что до красавицы мне далеко. И все же… Лидия работает в салоне красоты и, скорее всего, говорит приятные вещи каждой клиентке просто потому, что так принято. Так я думаю до того момента, пока со мной не заканчивают и не разворачивают к зеркалу.

Увидев в отражении незнакомую девушку, я растеряно скольжу взглядом, ища себя, но все время наталкиваюсь на Лидию, Бренду и других мастериц – мой мозг стопорится и не распознает в зеркале свою хозяйку. Я делаю шаг, и еще, прикасаюсь пальцами гладкой холодной поверхности, чтобы проверить: неужели это на самом деле я?!

На меня смотрит красивая девушка, словно модель со страниц глянцевых журналов, но с большими испуганными глазами. Зрачки настолько увеличиваются от удивления, что почти полностью перекрывают радужку. Теперь мои волосы не до поясницы, а едва закрывают лопатки, но кажутся гуще. Их новый оттенок чуть светлее прежнего – мягкий и переливчатый. Кожа лица светится изнутри, а идеальные брови придают взгляду выразительности.

Невероятно! Мне просто не верится, что я вижу себя. Внешние изменения поражают до глубины души настолько, что сразу же влияют и на внутреннее восприятие себя – хочется расправить плечи и показать себя всему миру, а особенно маме.

– Вижу, что тебе нравится, – не без удовольствия подмечает Лидия.

Она лучезарно улыбается, а теплые карие глаза сияют так же ярко, как и мои. Да, Лидия получает настоящее удовольствие от своего дела, и это отражается на ее клиентах.

– Спасибо большое! – благодарю я всех, еле сдерживая слезы от переполняющих меня эмоций.

Вскоре мастер и с Брендой заканчивает. Подруга вихрем подлетает ко мне и принимается крутить меня, чтобы внимательнее всю рассмотреть.

– Мери, это просто потрясающе! Я так и знала, что девчонки сделают из тебя красотку!

– А тебе очень идут эти пружинки! – не остаюсь в долгу я, а потом обнимаю ее и говорю: – Спасибо большое, Бренда! Я даже не знаю, как тебя благодарить!

– Перестань! Мне до тошноты надоело смотреть на деревенскую версию тебя, – отмахивается она.

По возвращении в квартиру я кручусь у зеркала до самой ночи, рассматривая себя со всех ракурсов, невольно думая о том, как бы отреагировал Дэймон Грэм увидь он меня такой. Что если мой внешний вид на самом деле повлиял на его решение в найме?

Мери, какая разница? Ваши пути больше никогда в жизни не пересекутся.

Глава 4 Стать невидимой

«Like how a single word can make a heart open

Как всего одно слово может открыть сердце нараспашку,

I might only have one match but I can make an explosion

Так и всего с одной спичкой я смогу устроить взрыв»

Rachel Platten – Fight Song

На следующее утро я подъезжаю по адресу, полученному вчера от Шона. Мне неуютно в дорогих темно-вишневых брюках и белом топе Бренды, хотя вещи на мне сидят идеально, словно сшиты по моим меркам.

Подруга подарила мне кое-что из одежды – то, что ей стало мало в груди и бедрах, зато мне наряды в самый раз. Дорогие вещи отличает приятная на ощупь ткань, качественная фурнитура и отсутствие торчащих ниток, но названия их брендов для меня пустой звук.

По правде говоря, я отказывалась брать одежду Бренды, ведь и так сильно задолжала ей, но спорить с ней бесполезно – она выдвинула мне ультиматум:

– Либо берешь, либо выметаешься из моей квартиры!

Конечно, я понимала, что Бренда угрожала не всерьез. Ее забота пробуждала во мне теплое, нежное чувство благодарности. Всего за неделю она успела столько для меня сделать, не говоря о душевной поддержке, которая дороже любых слов. Как я могла ей отказать?

В невысоком здании я быстро нахожу нужный офис. Войдя в стильную массивную дверь, я кручу головой, выискивая Шона среди снующих туда-сюда незнакомых людей. Заметив белокурую копну волос, я сразу же иду в его сторону. Шон скользит по мне заинтересованным взглядом и только через несколько мгновений в нем появляется узнавание.

– Шон, привет! – Я машу ему рукой. – Спасибо тебе за предложение заработать, это сейчас очень кстати!

– Хм, по тебе и не скажешь, что ты нуждаешься в деньгах, – с ухмылкой подмечает Шон, осматривая меня с головы до ног.

Можно сколько угодно обманывать других, но себе врать бессмысленно – мне льстит его взгляд. Я с трудом сдерживаю, рвущуюся на волю, улыбку.

Два часа репетиции, и я наконец чувствую, как мое тело подчиняется – шаг ровный, спина прямая, подносы в руках почти не дрожат. Миссис Камилла Джонсон наблюдает оценивающе, прежде чем вручить мне форму. Ее помощница тем временем собирает волосы девушек в безупречные хвосты – ни одной выбившейся прядки.

Весь обслуживающий персонал привозят на тонированном минивэне к особняку, в котором сегодня состоится благотворительный вечер. Я прилипаю к окну, будто у меня не будет возможности увидеть дом вживую. Да я пребываю в настоящем восхищении, ведь такие особняки мне доводилось видеть только на экране телевизора.

– Боги, это же настоящий дворец! – вырывается у меня.

– Это настоящий улей снобов, – ворчит девушка из нашей команды «подай-принеси», кажется Сандра.

Многие соглашаются с ней тихими усмешками. Шон улыбается мне и слегка качает головой, будто говоря: «Не обращай на них внимания». Я киваю в ответ: «Не буду, Шон».

Мы выходим из машины и идем за Камиллой сразу на кухню. Камилла устраивает нам небольшую экскурсию, чтобы мы не заблудились, когда начнем разносить закуски и напитки гостям.

Банкет будет проходить на садовой территории, уже заставленной белыми изящными столиками и стульями. В самом центре, неподалеку от большого бассейна, установлена круглая площадка на манер сцены.

– И запомните, ваша главная задача, чтобы гости ни в чем не нуждались, но при этом не замечали вашего присутствия, – менторским тоном наставляет нас Камилла.

– Да, мы же грязь на ботинках этих богачей, – недовольно бубнит Сандра себе под нос.

– Какая разница! Главное, что нам заплатят. Иногда быть незаметными гораздо лучше, чем, когда нас замечают, – с горечью комментирует Алисия.

От меня не укрывается короткий сочувствующий взгляд Шона, обращенный к Алисии. Мне становится не по себе, будто я подслушала чужую тайну.

Ближе к вечеру зажигаются уличные гирлянды. Музыканты, среди которых и Шон, начинают играть на инструментах, заполняя двор ненавязчивой музыкой. В это же время приходят первые гости. Блеск дорогих нарядов слепит глаза, а их голоса сливаются в хаотичное жужжание.

Кто-то на сцене произносит очередную речь – одинаковые слова благодарности, меняются только лица. Как Сандра и сказала – тут одни снобы. Для них мы грязь на ботинках. Но это даже хорошо. Никто не мешает нам делать свою работу – курсировать по территории с подносами в руках, нацепив на лицо дежурные улыбки. Не трудно представить, как сильно у меня будут болеть щеки к концу мероприятия.

Благотворительный банкет уже не кажется мне чем-то необычным, гости разговаривают между собой, смеются, пьют шампанское, а я мысленно уже распределяю деньги, которые мне заплатят.

Внезапно атмосфера вечера становится иной. Музыка не стихает, гости не расступаются, но перемены чувствуются на уровне подсознания: вспышка фотоаппарата срабатывает чаще, голоса не смолкают, но теперь больше напоминают шипение змей, чем жужжание. И все взгляды устремляются в одну сторону – не на сцену.

Я поворачиваю голову, желая понять, что повлияло на присутствующих, и замираю на месте. Сердце пропускает удар, а в горле пересыхает, когда я вижу Дэймона Грэма.

Он стоит в центре, окруженный вниманием. На краткий миг мне кажется, что от него исходят незримые магнетические волны.

Да, здесь он – царь зверей и король вечеринки.

Его элегантный классический черный костюм и бабочка на белом воротнике почти не отличаются от тех, что на присутствующих здесь мужчинах. Но почему-то только он вызывает во мне странный, нездоровый трепет.

Мне не нравится реакция собственного тела на этого мужчину. Красивого мужчину-хищника.

Мери, ты с ума сошла? Он оскорбил тебя непристойным предложением, а после выставил за дверь, как дворнягу!

Я делаю над собой усилие и перевожу взгляд на его спутницу – высокую блондинку в облегающем черном платье до пола, на ее длинной шее поблескивает дорогое ожерелье. Но больше мое внимание привлекает кроваво-красная роза в ее руке. Она сжимает колючий стебель двумя пальцами так изящно, словно шипы не доставляют ей никакого дискомфорта.

Мое настроение летит в пропасть вместе с самооценкой. Я испытываю странную ревность к ее красоте, прекрасно понимая, что с такой девушкой мне не сравниться, как ни старайся.

– Охеренный, скажи? – Раздается позади меня голос Сандры.

– Да, – мечтательно тяну я, но опомнившись, добавляю: – Ты же имеешь в виду этот особняк?

– Брось, мы обе знаем, о ком я. Тут каждая мечтает о Дэймоне Грэме, – грустно вздыхает Сандра. – Все бы отдала, чтобы стать его девушкой на вечер, – без тени смущения признается она.

– Девушкой на вечер? Они разве не встречаются? – удивляюсь я, вернув взгляд на блондинку с розой.

– Ты что, Грэм ни с кем не встречается! – усмехается Сандра, словно я сморозила глупость. – Говорят, что он не умеет любить, а девушек на званные вечера ему подбирают в агентстве. Мало того, что проводишь вечер с крутым мужиком, так еще и сумасшедшие деньги платят.

В агентстве?!

Неужели то самое, где работает Бренда? Какая вероятность, что она могла оказаться на месте сегодняшней девушки? Или уже оказывалась? Я помню, как заблестели ее глаза, когда я упомянула Дэймона Грэма…

Остановись, Мери! О чем ты думаешь? Срочно выкинь глупые мысли из головы!

– Мери, Сандра! Не стоим! Забыли о своих обязанностях? – выдергивает из задумчивости гневное шипение Камиллы. – Девочки, бегом работать! У гостей опустели бокалы. Будет хотя бы одно замечание – оштрафую! – строго цедит она, с натянутой улыбкой на губах, будто не отчитывает нас, а ведет светскую беседу. Камилла толкает нас с Сандрой в спины и командует: – Бегите к Грэму и его спутнице – у них нет бокалов! Гости не должны искать вас, не забывайте об этом!

Бежать к Грэму… Дэймону Грэму?! Боже… Сейчас я хочу сбежать отсюда, а не к нему.

На негнущихся ногах я бреду в его сторону, словно на казнь, ругая себя за идиотскую реакцию. Мне ведь нечего стыдиться, да и он меня вряд ли вспомнит. Но почему-то поднос на моей руке продолжает подрагивать, отчего бокалы, соприкасаясь друг с другом, издают чуть слышное позвякивание.

Грэм беседует с хозяйкой особняка – миссис Норой Робертс. Женщине на вид чуть больше пятидесяти, но клянусь, она ягодным смузи расплывается перед Дэймоном. Я молча встаю рядом с ними в ожидании, когда он возьмет бокал, а я наконец-то смогу ускользнуть отсюда как можно дальше.

От волнения меня бросает то в жар, то в холод, сердце стучит в ушах и горле. Время будто замедляет ход, растягивая секунды до бесконечности, а биение собственного сердца подстраивается под Дэймона: один удар – мужская ладонь на талии спутницы; второй удар – рука тянется к подносу; третий – его пальцы сжимают тонкую ножку запотевшего фужера и забирают его.

Затаив дыхание, я слежу за каждым его движением и потом нерешительно поднимаю на него глаза. Дэймон задерживает на мне взгляд на одно короткое мгновение и снова возвращает свое царственное внимание Норе Робертс. Конечно, кто я такая, чтобы меня помнить.

Хозяйка особняка незаметно кивает мне, чтобы я убиралась отсюда. Резко развернувшись, я неожиданно натыкаюсь на стоящего за спиной гостя. Поднос выскальзывает из рук, и бокалы с шампанским падают на землю, обливая его безупречные черные оксфорды.

Вот же черт!

Опомнившись, я тут же опускаюсь на корточки и принимаюсь собирать осколки разбитых фужеров на поднос.

– Простите, пожалуйста, я случайно! Я не заметила, – извиняюсь я, чуть ли не плача, потом сдергиваю с себя передник и вытираю им обувь гостя.

– Вот же криворукая идиотка! – кричит миссис Робертс. Не сложно догадаться на кого.

Мне безумно страшно поднимать голову, ведь я встречусь с надменным взглядом мистера Грэма. Сейчас я готова продать душу дьяволу, лишь бы стать невидимой и ускользнуть отсюда.

Внезапно чья-то сильная рука резко подхватывает меня за локоть и решительно тянет вверх. Распрямляясь, я понимаю, что подняться мне помог не кто-нибудь, а мистер Грэм. Его губы трогает едва заметная улыбка, а хищный взгляд заинтересовано скользит по моему лицу.

– Мередит Фэй, – медленно произносит он, сощурив глаза.

Я не ослышалась? Дэймон Грэм все же узнал меня и даже вспомнил мое имя?

– Здравствуйте, – чуть слышно отвечаю я, чувствуя, как пылает мое лицо.

– Оушен, Нора, простим девушку. У нас благотворительный вечер, как-никак, ни к чему портить прекрасную атмосферу чужими слезами. – Низкий приятный баритон звучит тихо, но нельзя не заметить, как его слова действуют на тех, к кому он обращается.

У Дэймона Грэма определенно есть гипнотическая власть над людьми. И надо мной, похоже, тоже…

Я аккуратно высвобождаю руку, наклоняюсь, подхватываю поднос с осколками и трачу все силы на то, чтобы незаметно сбежать в укромное место. Увы, от Камиллы не спрячешься:

– Исчезни, Мери. Сядь на кухне и до конца вечера не высовывай нос! Ясно? – цедит она. В ее глазах столько злости, что кажется не будь здесь гостей, она прикончила бы меня прямо тут.

Коротко кивнув, я тороплюсь в сторону особняка, прекрасно понимая, что оплаты за вечер мне не видать, как своих ушей. Но сейчас я вовсе не о деньгах думаю, а о моем позоре. Я даже благодарна Камилле, что она выгнала меня – мне нужно успокоиться, унять дрожь в теле.

Зайдя на кухню, я радуюсь, что она пуста. Подбегаю к раковине, резко поворачиваю кран, и ледяная вода хлещет мне в ладони. Я набираю горсть и обливаю лицо, холодные струйки стекают по разгоряченной коже, остужая ее. И только после этого мне удается вдохнуть полной грудью.

Пока я торчу на кухне, мой внутренний голос не дремлет – он ехидно комментирует мою неуклюжесть и мысли, связанные с мистером Грэмом. Я пытаюсь отвлечься, подумать о чем-нибудь другом, но все равно возвращаюсь в исходную позицию, прокручивая момент позора снова и снова.

От самокопания меня отвлекают звуки фейерверка за окном. Крадучись, я выхожу на улицу, желая полюбоваться красочным действом. Во Флешертоне такого не увидеть. Небо, озаренное разноцветными огнями, завораживает. И пока яркие искры рассыпаются и гаснут на звездном полотне, я ловлю себя на мысли, что это единственное хорошее событие за весь прожитый день.

Поглощенная феерией красок, я не сразу замечаю, что рядом со мной стоит мужчина – тот самый, из-за которого я уронила поднос. Он скользит по мне сальным взглядом, хотя по выражению его лица можно подумать, что здесь ужасно воняет. Он не нравится мне, от его присутствия ползет мороз по коже. Я разворачиваюсь в сторону кухни, желая уйти отсюда скорее, но мужчина успевает ухватить меня за локоть, больно впившись пальцами в кожу.

– Не дергайся! – угрожающе цедит он и тащит меня вдоль стены в другую сторону.

– Отпустите! Куда вы меня ведете?! – вскрикиваю я.

Мне становится страшно, в памяти всплывают воспоминания, как Кайл так же крепко удерживал меня.

– Отпустите! Я буду кричать! – обещаю я, хотя на самом деле понимаю – меня не услышат из-за шума.

После нападения Кайла, я прокручивала варианты, как могла защититься от него. При этом злилась на себя за растерянность – ну почему идеи самозащиты не пришли в голову, когда сводный схватил меня? Зато сейчас я знаю, что делать.

Наклонившись к его запястью, я со всей силы вонзаю в него зубы. Мужчина резко отскакивает в сторону, разозлившись сильнее. Попытка убежать от него рассыпается в прах – он нагоняет меня в несколько шагов.

– Попалась, крошка!

Я толкаю его, что есть сил, но он хватает меня за запястья.

– Дура, я тебе работу хочу предложить, какого черта ты выделываешься! – гневно выплевывает он, разворачивая меня лицом к стене и больно заламывая руку мне за спину.

– Что вам нужно?! – всхлипываю я. От страха у меня трясутся ноги и холодеет внутри.

– Сейчас ты мне сделаешь приятное, а я тебе в кармашек положу штуку баксов. Ты же осталась сегодня без денег, а я могу помочь. Бартер и ничего более. Попробуешь на вкус нормальный член. – Его слова похожи на удары, от которых хочется увернуться.

– Отпустите меня, пожалуйста! Мне не нужны ваши деньги! – Мой голос срывается, превращаясь в хриплый шепот.

Мужчина смеется и сильнее прижимает меня к стене. Его горячее дыхание с запахом алкоголя пробирается в мой нос и вызывает тошноту.

Ну почему здесь никого нет, ведь на этом вечере так много людей!

Влажные грубые ладони лезут под юбку моего форменного платья и тянутся к белью. Животный страх сковывает мое тело металлическими жгутами, я перестаю что-либо соображать, умоляя бога помочь мне спастись.

Когда я теряю надежду, с ужасом понимая, что полностью нахожусь в его власти, внезапно слышу позади знакомый голос – низкий и расслабленный.

– Оушен, принуждать девушку как-то не по-джентльменски. Не находишь?

Руки Оушена тут же отпускают меня. Громко засмеявшись, мой обидчик разворачивается и стремительно скрывается из виду. Я обессиленно скатываюсь по стене на землю, и сквозь слезы смотрю на своего спасителя. Мистер Грэм стоит напротив меня, засунув руки в карманы брюк. Мне хочется его поблагодарить, но рыдания мешают произнести хотя бы одно внятное слово.

Он спас меня! Спас! Спас дважды за вечер. Как он вообще оказался здесь?

Грэм молчит. Я сглатываю слезы и пытаюсь выговорить что-нибудь внятное, но не успеваю.

– Мери, вот ты где! – Шон выбегает из-за спины Дэймона и бросается помочь мне подняться. – Что случилось, Мери?

Шон вытирает пальцами слезы с моих щек, а я…

Я таращусь на мистера Грэма. Его взгляд кажется бесстрастным, но не отстраненным – словно он пытается проникнуть мне в голову и прочесть мысли.

– Береги себя, Мередит, – с ударением на имени произносит он и уходит в темноту.

Глядя ему вслед, я задаюсь единственным вопросом, беспокоившим меня в этот момент: почему он помог мне? Он же выставил меня из своего офиса, хотя я умоляла дать любую работу. Чувство вины? Вряд ли. Но стоит ли об этом думать? Сомневаюсь, что наши пути вновь пересекутся – он парит высоко в небе, пока я ползаю по земле.

– Мери, мистер Грэм что-то сделал тебе? – понизив голос, осторожно спрашивает Шон.

Обеспокоенные голубые глаза друга поймали меня в зрительный капкан, требуя ответа, но я не хочу ни о чем рассказывать. Все прошло. Я жива и невредима.

– Нет, я заблудилась, а потом упала. Все в порядке! – выдавив из себя улыбку, лгу я.

Глава 5 Размытые пятна

«When you hold me, I'm alive,

Когда ты обнимаешь меня, я оживаю…

We're like diamonds in the sky.

Мы словно бриллианты в небесах»

Rihanna – Diamonds

Ранее

Почти семь часов. Благотворительный вечер уже начался. Но я, как обычно, задерживаюсь. Все давно привыкли, что я не появляюсь вовремя. На это есть причины.

На столе вибрирует телефон. На экране высвечивается имя моего помощника и охранника в одном лице. Виктор – единственный человек во всем мире, кому я доверяю. В нем я уверен даже больше, чем в себе. За восемнадцать лет службы Виктор ни разу не подвел. Доверие для меня не пустой звук, а гарантия безопасности.

– Мистер Грэм, девушка уже здесь, ее зовут Джемма. Снимки будут через несколько минут, – отчитывается он.

– Хорошо, – отвечаю я и вешаю трубку.

Да, я пользуюсь услугами девушек высшего класса, для них желание клиента – закон. Они осуществят любую фантазию, какая только взбредет мне в голову. Поначалу я отрывался на всю катушку, но мне наскучило. Еще несколько лет назад. Они просто товар. Их неинтересно трахать. К тому же нельзя смешивать секс и бизнес.

Мне не хватает страсти, настоящего огня в глазах любовниц. Разумеется, я им нравлюсь, они хотят меня, но как заветный трофей. Женщины лезут из кожи вон, чтобы провести хотя бы одну ночь со мной, надеясь забеременеть и получить пожизненное содержание. Я не осуждаю, в их поведении нет ничего плохого, просто мои вкусовые рецепторы притупились. Все, что теперь приносит настоящее удовлетворение – рост цифр на моем банковском счете – у них нет лиц, которые исчезают из памяти через несколько мгновений.

Перед выходом из дома, стоя перед зеркалом, я поправляю воротник и галстук-бабочку, а после вглядываюсь в свое отражение: прямой нос, аккуратная короткая щетина, густые брови и глаза неопределенного цвета. Вроде бы карие или немного светлее, мама их сравнивает с застывшим янтарем. В любом случае мое лицо – стандартный набор деталей, который сотрется из моей памяти, как только отведу взгляд.

Прозопагнозия. Этот сложный медицинский термин звучит устрашающе. Я не запоминаю лица людей. Стоит отвернуться на секунду, и внешность собеседника превращается в размытое пятно, будто кто-то стер его ластиком. У меня феноменальная память, но здесь она бессильна.

До аварии я различал лица и чувствовал эмоции, как свои, так и чужие.

Все рухнуло в одну ночь – моя мать села пьяной за руль и уснула. Она почти не пострадала в отличие от меня – переломы, черепно-мозговая травма с повреждением нейронных связей. Отец потратил целое состояние на лучших врачей, но мозг нельзя перезапустить, он не сломанный алгоритм, который можно переписать, как код программы.

За восемнадцать лет ничего не изменилось. Наука не придумала способ, как вылечить меня. Если к прозопагнозии я привык, то к постоянному эмоциональному голоду нет. Я в вечном поиске, но в мире все меньше остается вещей, которые приносят насыщение.

Лифт плавно останавливается, створки разъезжаются. Я выхожу на полуосвещенную подземную парковку. В нескольких шагах меня ждет черный Мерседес, а рядом с ним Виктор в безупречном темно-синем костюме.

– Добрый вечер, сэр, – говорит он, а мой внутренний определитель мгновенно распознает его глубокий мягкий голос с легкой шероховатостью.

Я усаживаюсь в салон, где сидит блондинка в черном платье. Ее алые губы растянуты в улыбке на пол лица.

– Здравствуйте, мистер Грэм, – щебечет она.

– Здравствуй, Джемма. Тебя проинструктировали? – уточняю я и замечаю, как ее улыбка сползает.

Виктор уже осведомил Джемму о правилах на этот вечер, но меня интересует другое – ее реакция на вопрос. Она должна быть холодной, ровной и без глупых игр. Если эскортница позволит себе флирт или пошлые шутки, она тут же вылетит из машины. Я не терплю непрофессионализма.

– Да, держать розу и не отходить от вас. Не задавать никаких вопросов и, по возможности, ни с кем не общаться, – четко произносит она.

Я удовлетворенно киваю и утыкаюсь в телефон, чтобы изучить фотографии гостей благотворительного вечера. Хватает нескольких минут, чтобы запомнить одежду партнеров и других значимых людей. Никто не должен догадаться о моей болезни, иначе мне не выжить в суровом мире акул. Меня тут же проглотят те, кто сегодня клянется в вечной преданности, ведь в бизнесе нет места сочувствию.

Мое появление на благотворительном вечере не остается незамеченным. Ко мне тут же устремляется хозяйка особняка – Нора Робертс. Ее голос немного визгливый и с нотками жеманности. Раздражает, но терпимо.

– Мистер Грэм! Мы заждались вас! Добро пожаловать! – распинается Нора. – Уже собрана внушительная сумма на помощь бездомным Канады, но я уверена, что ваш вклад переплюнет всех! – Она говорит в шутливой манере, но мы оба знаем, что с деньгами никто не шутит.

– Несомненно, Нора. – Я протягиваю чек, ее глаза округляются, а на губах расползается восхищенная улыбка.

– Благодарю, мистер Грэм! – с воодушевлением произносит она.

Разумеется, ее не волнует судьба бездомных. Благотворительный вечер – повод собрать у себя влиятельных людей и выручить как можно больше средств, чтобы после похвастаться этим в светской хронике. Для каждого из присутствующих важен статус в обществе, степень влияния, а на бездомных всем плевать. Мне тоже.

– Угощайтесь напитками, мистер Грэм, – продолжает распыляться Нора, игнорируя мою спутницу. Меня это не задевает. Джемма здесь в качестве моего поводыря и щита от навязчивых женщин.

Потянувшись к фужеру, я непроизвольно подмечаю детали: худенькая официантка с большими испуганными глазами сжимает поднос до побелевших пальцев, но он все равно дрожит в ее руках. Девушка напоминает запуганного до смерти мышонка. Может, она подсыпала в мой бокал яд, а теперь боится, что ее рассекретят? Неважно. Со мной такой фокус не прокатит – я никогда не пью и не ем на подобных мероприятиях, только создаю видимость. По правде говоря, зачастую так делает большинство присутствующих – они выливают свои напитки в урны или под деревья.

Нора кивает официантке, и та резко разворачивается, врезаясь в Оушена Солингера. Его я узнаю по излюбленной манере материться, пока девчонка собирает осколки фужеров. Меньше всего хочется смотреть на это зрелище. Положив руку на талию Джеммы, я делаю шаг, чтобы уйти к другим гостям, но вдруг замираю на месте.

– Простите, пожалуйста, я случайно! Я не заметила, – просит прощения официантка, всхлипывая.

Этот голос. Глухой и немного осипший, как после мороженого. Картинки воспоминаний встают перед глазами.

Мне девять. Я слышу крики за дверью родительской спальни. Они снова ругаются.

– Ты опять напилась, Миранда!

– Отпусти меня, Томас! Я так больше не могу! Ты душишь меня своей любовью.

– Я не дам развод, слышишь?! Никогда не дам!

– Ненавижу тебя! Ненавижу!

Хлесткий звук пощечины и мамин вскрик.

Отец брал ее силой, а она кричала и звала на помощь. У меня сердце сжималось от жалости к ней, хотя я даже не догадывался, что происходило за дверью, но знал, что утром у нее снова будет глухой, немного осипший голос.

Говорят, что в мире не существует людей с идентичными голосами, как и с отпечатками пальцев. Все так, но голос Мередит Фэй словно возвращает меня в прошлое, когда я умел чувствовать. Да, эмоции плохие, мрачные, но они все же есть. Мне становится жаль девчонку. Я не хочу смотреть, как она вытирает ботинки Солингера своим фартуком.

– Мередит Фэй, – произношу я, желаю убедиться, что память на имена меня не подводит.

Ее глаза становятся двумя большими блюдцами, а щеки вспыхивают алыми.

– Здравствуйте, – почти шепотом отзывается она, будто до чертиков боится меня.

Член в моих брюках дергается, и это для меня что-то новенькое. Или забытое. Неважно. Только мои фантазии немного уходят вперед, где Фэй стоит передо мной на коленях и смотрит на меня снизу-вверх, сгорая от желания.

Поймав на себе сосредоточенный взгляд Оушена, я понимаю, что он заметил мою секундную заминку, но я не подаю вида.

– Оушен, Нора, простим девушку. У нас благотворительный вечер, как-никак, ни к чему портить прекрасную атмосферу чужими слезами.

Солингер кивает, но мне знаком этот хищный блеск в его глазах. Не разыгран ли передо мной спектакль? Какова вероятность, что Фэй здесь неспроста?

Мои мысли не дают покоя, я привык всегда быть начеку, поэтому весь вечер не спускаю с Оушена глаз. И когда все присутствующие глазеют на фейерверк, я замечаю, что он направляется не к выходу, а к дому. Вряд ли он решил переночевать тут.

Стоя неподалеку от них, я еще не знаю, насколько глубоко врежется в память открывшаяся картина, как долго мольбы Фэй будут вторгаться в мои мысли без спроса, разгоняя в паху кровь.

– Ну каков же ублюдок! – сотый раз повторяет Бренда.

Она ходит из стороны в сторону по комнате, напоминая разъяренного зверя в клетке, после того как я вывалила на нее события благотворительного вечера.

Сначала я не собиралась говорить о нападении Оушена и думала ограничиться сухим пересказом, но в итоге не смогла сдержать эмоций. Его омерзительный голос не стирается из памяти. Я провела в ванной почти час, но мне все еще мерещится отвратительный запах алкоголя и туалетной воды на теле. Он въелся в кожу и теперь преследует меня.

– Поверить не могу, что Солингер так поступил с тобой! – кипит от злости Бренда, сжимая и разжимая кулаки, и выглядит при этом очень воинственно несмотря на то, что одета в розовую пижаму.

– Постой, Бренда! – вскидываюсь я и встаю с дивана. – У Оушена фамилия Солингер? Ты его знаешь?

Бренда останавливается и морщит нос, будто речь идет о куче мусора. Она дергает плечом и отводит взгляд.

– Доводилось пересекаться, – уходит от ответа она.

Мне не нравится ее реакция – создается впечатление, что Бренда знает Оушена гораздо лучше, чем пытается показать. Может, он пользовался ее услугами?

– Понятно… – задумчиво тяну я.

Бренда кладет ладони мне на плечи и заглядывает в глаза.

– Мери, ты должна держаться от него подальше! – Она делает ударение на каждом слове, только убеждая меня в догадках.

Мне очень хочется докопаться до правды, но нужна ли она мне? Кто я такая, чтобы тревожить чужие раны?

– Ты так говоришь, будто мы постоянно с ним видимся, – хмыкаю я и демонстративно зеваю, желая покончить с этой дурацкой темой.

Вообще, уже достаточно поздно, я валюсь с ног от усталости в отличие от Бренды – она напоминает заведенную куклу.

– Ладно, черт с ним! – Бренда глубоко вздыхает, сбрасывая с себя невидимые оковы напряжения.

Она усаживается на диван, сложив ноги в позе ленивого лотоса. В ее глазах появляется знакомый блеск, и я понимаю, что уснуть мне никто не даст.

– Давай еще раз. Ты говоришь, что тебя защитил Дэймон Грэм?

Я недоуменно смотрю на нее.

– Ну да… Наверное, случайно оказался там.

– Случайно? – тянет Бренда и вытягивает губы в трубочку, будто собирается надуть пузырь из жвачки.

– Бренда, я тебя не понимаю! – Всплеснув руками, я плюхаюсь на диван рядом с ней.

– Что ты не понимаешь? Мери, он видел тебя один раз и не просто узнал, а вспомнил твое имя!

– Да, я сама удивилась.

– Ты его чем-то заинтересовала! – выдает Бренда и буквально подпрыгивает на месте, радуясь непонятно чему.

– Заинтересовала?! – Моя бровь скептически выгибается.

Разумеется, я понимаю, к чему клонит Бренда. Перед глазами тут же пробегают кадры нашей встречи с Дэймоном, и на каждом запечатлен его равнодушный взгляд, поэтому я с полной уверенностью заявляю:

– Ты заблуждаешься! Знаешь, какие женщины рядом с ним? Я по сравнению с ними – помойная мышь.

– Оу, Мери… – кривится Бренда и заявляет, тыча в меня пальцем: – Да он тебе нравится!

– Что? Неправда! – Я мотаю головой, чувствуя, как по щекам ползет жар, а сердце в груди стучит чаще.

– Правда! Ты бы видела себя сейчас! – настаивает она, поигрывая бровями.

Я прячу лицо в ладонях, но Бренда отводит их в стороны.

– Брось, Мери, не смущайся! В этом нет ничего постыдного.

– Какая разница, Бренда? Возможно, его заинтересовало наличие у меня визитки Томаса Грэма. Вдруг, он что-то рассказывал обо мне Дэймону…

Бренда меняется в лице. Сейчас она напоминает врача, который собирается сообщить больному плохие вести.

– Черт, Бренда! Не смотри на меня так!

– А как я смотрю?

– Вот так! С жалостью!

– Прости, но скорее всего, ты права. Дэймон Грэм не из тех, кто влюбляется и строит отношения, – резюмирует она и закусывает губу.

Отчего-то слова подруги вызывают неприятное чувство в груди, хотя ее версия с самого начала звучала абсурдно.

– Я знаю об этом. Сандра сказала, что он пользуется услугами агентства. Бренда, это там, где ты работаешь? – аккуратно интересуюсь я, следя за ее реакцией.

Бренда глубоко вздыхает и разочарованно улыбается.

– Увы, нет, Мери. Там другой уровень. Не спрашивай, все равно не поймешь.

Вот теперь мне по-настоящему интересно. Вопреки жгучему любопытству, я решаю больше не задавать вопросов, иначе мне не удастся переубедить Бренду, что Грэм мне ни капли не интересен.

Пожелав мне приятных снов, Бренда уходит к себе в спальню, оставив меня один на один с мыслями. О Грэме. Ну зачем она говорила о нем?!

Неоновый свет уличных фонарей и медифасадов ненавязчиво лезет в окно и облизывает потолок, а я глаз не могу сомкнуть, разглядывая игру цветастых пятен над собой. Раз за разом прокручиваю в памяти те короткие фразы в мой адрес от Дэймона и будто наяву слышу его голос.

Боже, его голос можно слушать бесконечно. Дэймон не просто говорил, а чаровал и кружил голову. Он произносил мое имя, как комплимент, от которого учащался пульс.

Ругая себя за то, что вообще думаю об этом мужчине, я невольно соглашаюсь с Брендой – да, я влюблена в Дэймона Грэма. Глупо, конечно, но со мной такое не впервые – я часто влюбляюсь в героев романов и кино. Почему-то и Дэймона мой девичий разум соотносит с кем-то выдуманным, нереальным, ведь я точно знаю, что в жизни таких мужчин, каким нарисовала моя фантазия, не существует. Дэймон Грэм на самом деле холодный, расчетливый и бесчувственный мужчина, совершенно непохожий на своего отца.

***

Утро наступает неожиданно быстро, как удар подушкой по голове. Но в моем случае ударом служит рингтон на телефоне.

Я подскакиваю на диване, не соображая, где нахожусь и что вообще происходит.

– Мери, сними ты уже эту чертову трубку! – доносится из спальни недовольный голос Бренды.

Нащупав в одеяле мобильный, я смотрю на экран. Незнакомый номер.

– Слушаю, – хриплым ото сна голосом произношу я.

– Здравствуй, Мери, – говорит Камилла, сгоняя с меня остатки сна.

Ее звонок еще неожиданней, чем удар подушкой.

– Доброе утро, – прочистив горло, отзываюсь я.

– Вообще-то уже давно день, – ехидно подмечает она. Судя по яркому солнцу за окном, так и есть. – Несмотря на то, что ты вчера облажалась по полной, я даю тебе еще один шанс.

– Правда? Вы не шутите?

Камилла усмехается.

– Стала бы я звонить! Твой приятель похлопотал, поручившись за тебя. Я возьму тебя официанткой в ресторан на испытательный срок. Не накосячишь – будешь работать на постоянной основе. Жду тебя через два часа. Не опаздывай!

– Спасибо! Спасибо! – кричу в телефон я, но на том конце уже бросили трубку.

Я рада любой работе, ведь мне катастрофически не хватает денег, а продолжать пользоваться добротой Бренды – настоящее свинство.

Глава 6 Часы

«Little things become everything

Всякие мелочи становятся целым миром

When you wouldn't think that they would

В тот миг, когда совсем этого не ждешь»

Sabrina Carpenter – In My Bed

Стажировка в ресторане «France» пролетает так быстро, словно кто-то нажимает кнопку ускорения. Принимать заказы и разносить подносы несложно, главное оставаться вежливой и обходительной с гостями. К тому же здесь работает Шон – играет на скрипке. После работы мы вместе добираемся домой на такси – он живет неподалеку от меня. Если погода позволяет, мы идем по ночному Торонто, беззаботно болтая обо всем на свете. Испытываю ли я к Шону симпатию? Лишь как к другу.

Сегодня мы с Шоном, как обычно, после рабочего дня, покидаем ресторан через служебный выход. Бархатное небо освещает огромный медный диск и россыпь сияющих звезд. Спонсором отличного настроения служит приятная сумма на счету – моя первая зарплата в Торонто. И не сколько-нибудь, а целая тысяча долларов!

– Шон, спасибо большое, что помогаешь мне! Если бы не ты, не знаю, нашла бы я нормальную работу. Думаю, что нет. – Я не преувеличиваю.

– Брось, я же говорил, что мы – приезжие, – держимся друг за друга, – отвечает он. – К тому же, в этом есть и моя корысть, – немного тише произносит Шон и, поджав нижнюю губу, смущенно поглядывает на меня.

– Да? И какая же? – Я непонятливо смотрю на него.

Мы останавливаемся перед перекрестком. И хотя на дороге нет ни единой машины, и горит зеленый, Шон крепко удерживает меня за локоть и разворачивает к себе, опустив взгляд на бордюр.

– Ты мне нравишься, Мери, – обескураживает меня он. – Если вдруг и я тебе тоже, мы могли бы… Может быть… – Ему никак не удается проговорить нужные слова, а мне и вовсе хочется закрыть его рот ладонью.

– Попробовать встречаться? – нехотя помогаю я, надеясь, что ошибаюсь. – Шон, пожалуйста, скажи, что это не так! – с мольбой в глазах прошу я.

Вот же черт! В симпатии признается он, а стыдно почему-то мне!

Плечи Шона опускаются, будто под тяжестью невысказанных слов, а глаза становятся большими ледяными озерами. Я мысленно перебираю слова извинения, но каждое кажется фальшивым и неуместным. Между нами виснет молчание – густое, противное, неуютное.

– Шон, прости…

– Нет. Это ты извини меня, Мери. Не стоило торопиться. Давай сделаем вид, что я тебе ничего не говорил? – Шон одаривает меня вымученной улыбкой, и мы идем дальше, хотя разговор больше не клеится, хоть гвоздями прибивай.

Жаль, что у меня нет симпатии к Шону – он хороший человек, отличный друг и только. Возможно, стоит присмотреться к нему? Рано или поздно моя надуманная влюбленность к мистеру Грэму развеется, посмотрю ли я потом на Шона другими глазами?

***

Работа в ресторане выматывает, но наличие в кошельке денег – весомый аргумент, чтобы дорожить ею. Если так и дальше пойдет, я смогу приобрести поддержанный ноутбук для фриланса. Мой ведь остался дома.

Дом. По нему я не скучаю, только по своему братишке Роби. Я привыкла проводить с ним время, играть, учить новым словам, радоваться тому, как он коверкает мое имя. Становится грустно от понимания, что Роби забудет меня, если я не вернусь во Флешертон, а я не вернусь. Ни за что не вернусь.

– Что, опять витаешь в облаках? – шипит Камилла над моим ухом, пока я неторопливо собираю грязные тарелки с освободившегося стола. – Так можно и чаевых лишиться, я не говорю уже о самой работе, Мери, – отчитывает меня она, склонив голову, как хищница, учуявшая добычу.

– Простите, – машинально реагирую я.

Вообще я не чувствую себя виноватой, просто за последние две недели уяснила, что с Камиллой спорить бесполезно – у нее никогда не бывает хорошего настроения. Проще извиниться, оправдываться себе дороже.

– Ладно. Давай бегом в ВИП! Там ждут очень важные гости! – торопит меня она, сердито сверкнув глазами. – Не облажайся, смотри!

Мне еще не доводилось обслуживать привилегированных гостей. Камилла отправляла к ним либо Сандру, либо Сьюзен, а сейчас пришла моя очередь. От меня требуется оставить гостей довольными, тогда они поблагодарят хорошими чаевыми. Сандра как-то говорила, что одно такое обслуживание пополнило ее счет на две тысячи баксов!

Я отношу поднос с грязными тарелками на кухню, а потом быстрым шагом направляюсь к ВИП-комнате. Перед тем, как войти, я поправляю волосы и форменные брюки с рубашкой, делаю глубокий вдох и натягиваю на лицо сдержанную улыбку. Открываю дверь и буквально давлюсь заготовленной фразой. В горле моментально пересыхает, а коленки начинают дрожать, когда я вижу за столом Оушена Солингера, а напротив него – Дэймона Грэма. Он сидит, откинувшись на спинку стула, облаченный в безупречно сидящие черные брюки и белую рубашку с расстегнутой верхней пуговицей. Казалось бы, просто офисный стиль, но на нем одежда выглядит как доспехи власти.

За его спиной стоит еще один человек, одетый в строгий черный костюм. Телохранитель?

– Здравствуйте, рады приветствовать вас в нашем ресторане, – тихо и невнятно произношу я, будто у меня язык опух и прилип к небу.

Дэймон отрывается от изучения каких-то бумаг и переводит взгляд на меня. Кажется, что время замирает и становится тягучим, как смола. Медовые глаза смотрят на меня очень внимательно, с прищуром, будто подмечая какие-то детали и читая в моих мыслях те постыдные сценарии, которые я фантазировала по ночам.

Я сглатываю вязкую слюну и поворачиваюсь к Оушену.

– Дорогуша, будь любезна, принеси мне виски со льдом, – бросает он, нетерпеливо постукивая пальцем по столу. Хочется поежится от его сального взгляда.

В тот злополучный вечер я не рассмотрела его, зато сейчас вижу отчетливо. У Оушена восточная внешность, а острый нос с горбинкой придает ему сходство со стервятником. Мне противно обслуживать этого ублюдка, но выбора нет.

А почему они вместе? Друзья или партнеры? Дэймон направился за ним тогда, потому что знал о его намерениях?

Какая разница, Мери? Возьми себя в руки и улыбайся!

– Хорошо, – отвечаю Солингеру я и обращаюсь к Грэму: —А вам, сэр? – Мой голос становится ровнее, хотя непослушные пальцы предательски дрожат. Чтобы не выдать себя, я решаю запомнить заказ, а не записывать в блокнот.

– Холодный зеленый чай с мятой и имбирем, – монотонно произносит Грэм и вновь утыкается в бумаги. Складки белоснежной рубашки мягко ложатся на его согнутую в локте руку, когда он перекладывает документы. Солнечный свет из окна мягко скользит по идеальной линии его скулы, оттененной белым воротником.

– Благодарю за заказ, – бормочу я и чуть ли не выбегаю за дверь.

По вискам противно стекает капелька пота, сердце стучит сразу везде: в груди, в горле и в ушах. А лицо горит так сильно, будто вот-вот выжжет мне мозг. Ну почему я так на него реагирую? Я имею в виду не противного брюнета с сальным взглядом, а Дэймона Грэма.

Когда чай и виски стоят на подносе, я смотрю на них, как на ядовитых змей – не хочу нести заказ. До истерики. Можно попросить Сандру или Сьюзен, но боюсь, Камилла мне этого не простит и уволит. Делать нечего – надо брать себя в руки и учиться держать мысли и эмоции под контролем.

Выпрямив спину, я подхожу с подносом к ВИП-комнате. Из-за двери доносятся громкие голоса, будто там ругаются. Я топчусь на месте, не решаясь войти, пока дверь не распахивается. Солингер. Он хватает бокал с виски, в три глотка опустошает его и с грохотом ставит обратно. Я еле удерживаю поднос, чуть не опрокинув его со всем содержимым на пол. Ни слова не говоря, Оушен обходит меня и направляется к выходу из ресторана.

– Сэр, а как же счет? – робко напоминаю я, но Солингер меня словно не слышит.

Вот же черт! Теперь Камилла вычтет с меня сотню долларов, если не больше.

– Не волнуйся, Мередит, я оплачу, – монотонно произносит Грэм.

Он помнит меня. Все еще помнит!

– Спасибо, – тихо благодарю я, принимаясь ставить перед ним чайничек с чашкой. – Если вам больше ничего не нужно, я пойду.

– Посиди со мной, Мередит. – Он не просит, не требует, а просто указывает, будто это входит в обязанности официантки.

– Но, сэр, мне запрещено… – Я растерянно смотрю на него.

Камилла убьет меня, если узнает, но сейчас я боюсь не ее.

– Сядь! – В его тоне появляются повелительные нотки, как раскат грома.

– Если я потеряю работу, вам придется взять меня в свой офис, – неожиданно вылетает у меня. Я, как загнанная в угол мышь, готова наговорить ему все, что угодно, царапаться, кусаться, лишь бы поскорее сбежать отсюда. Его сила давит на меня, парализует и

Грэм усмехается, морщинка между его бровей разглаживается. Он кивком просит охранника оставить нас наедине. Я провожаю взглядом телохранителя, никак не решаясь посмотреть на Грэма. Мне хочется спрятать глаза куда угодно: на красивую антикварную люстру, замысловатую картину на стене, свой маникюр или, в конце концов, просто в окно, лишь бы не смотреть на Дэймона. Остановившись на позолоченной дверной ручке, я вижу боковым зрением, как Дэймон неспешно наливает себе чай, делает глоток и ставит чашку на стол.

– Кто тебя нанял? – спрашивает он. Тихо и без эмоций.

– Странный вопрос. Камилла Джонсон – администратор этого ресторана. – Я пожимаю плечами.

Короткая усмешка, от которой мне еще больше становится не по себе.

– Нет, Мередит. Не играй со мной. Спрашиваю еще раз: кто тебя нанял? Отвечай честно, тогда мы избежим недопонимания.

Я поднимаю на него недоуменный взгляд, не соображая – шутит он или нет. По его лицу не прочесть, о чем он может думать, пока внимательные и настойчивые глаза сверлят во мне дыру.

– Повторяю: Камилла Джонсон, администратор этого ресторана. Или вам нужно знать имя хозяина заведения? Я его не помню. – Нацепив на лицо дежурную улыбку, я поднимаюсь изо стола. – Извините, мне нужно работать.

– На место! – Команда впивается в подкорку, обходя сознание, напрямую к мышцам, и я буквально падаю на стул, как подкошенная. Дэймон видит мою реакцию, удовлетворенно кивает и продолжает: – Мередит, ты считаешь себя умнее меня?

– Нет.

Теперь меня не просто пугает его жесткий тон, а буквально замораживает изнутри.

– Моего отца не стало несколько месяцев назад, но он каким-то образом успел дать тебе свою визитку. Далее: ты приходишь в мой офис и требуешь работу. Хочу заметить, что ты не первая, кто пришел с визиткой моего отца. Работу ты не получаешь, но по стечению обстоятельств оказываешься на благотворительном вечере около меня, после – сцена с Солингером, а сейчас ты здесь. Спрашиваю еще раз: Мередит, кто тебя нанял? – Дэймон вздыхает и смотрит на меня так снисходительно, будто его в этой жизни уже ничем не удивить.

И почему-то именно сейчас становится понятно, почему охранник стоит за дверью – не для того, чтобы не слушать наш разговор, а не дать мне сбежать отсюда!

– Да сдались вы мне на сто лет! – резко выпаливаю я, наверное, окончательно лишившись здравого смысла. Но я не собираюсь молчать, пока меня обвиняют непонятно в чем. – Мне просто нужна работа! Ваш отец много лет проездом останавливался на нашем ранчо во Флешертоне. Его еще мой отец знал! А воспользоваться предложением работы меня вынудили обстоятельства! И сюда я попала случайно – так получилось. Думайте, что хотите! И к тому же… пусть меня кто-то на самом деле нанял, то для каких целей? Отравить вас этим чаем? – Я киваю на

Взгляд Дэймона смягчается, в нем даже скользит замешательство. Мне это придает уверенности и позволяет расправить плечи.

– Вопросов больше нет? – спрашиваю я, воинственно вздернув подбородок. Дэймон качает головой. – Тогда я пойду с вашего позволения, – ехидно добавляю я.

Грэм ничего не отвечает, но его молчание давит сильнее крика. Я открываю дверь, охранник стоит на моем пути, но взглянув за мою спину, пропускает.

Каждый шаг по коридору гулко отдается в ушах, смешиваясь с бешеным стуком сердца. Стараясь не выдавать смятение, я иду в сторону комнаты для персонала, а там закрываюсь в туалете, подхожу к раковине, включаю холодную воду, сую ладони под струю, прислоняю их к пылающим щекам и только потом смотрю в зеркало – в нем словно чужая я с дикими глазами и дрожащими губами.

Какая же я дура! Что я себе нафантазировала?! Этот жесткий человек – не герой романа. Он мужчина обвинял меня, а я оправдывалась, доказывала, что не виновата и… Черт возьми! Я тонула в его глазах. Смотрела на его пальцы и представляла, как он касается ими меня, проводит по губам.

Мне хочется забраться под ледяную воду целиком, лишь бы унять бурю в душе, огонь в сердце и дрожь в теле. Но дрожу я не от страха. Глубокая, предательская вибрация идет изнутри – она осталась после его приказа «Сядь!». После того, как мое тело послушалось его, а не мой разум. Эта покорность пугает больше всего.

Немного успокоившись, я возвращаюсь зал. Ко мне тут же подлетает Сьюзен с испугом в глазах.

– Мери, вот ты где! Иди к Камилле, она тебя ищет!

– Что случилось? – не понимаю я.

Вот же черт! Я забыла отдать Грэму счет и взять оплату. Плохо. Чай Грэма и виски Оушена тянут на две рабочие смены.

Да уж, размечталась о чаевых. Дура!

Постучавшись в красивую белоснежную дверь, я захожу внутрь. В кабинете сидят Камилла и ублюдок Оушен.

Сомневаюсь, что он здесь для оплаты счета.

– Вы звали меня? – спрашиваю я, не глядя на стервятника.

Воздух здесь кажется густым, пропитанным духами Камиллы и дорогим табаком Солингера. Запах ловушки.

– Звала. Мери, мистер Солингер утверждает, что забыл часы на столе. Он вернулся за ними, но их на месте не оказалось. Вряд ли их взял мистер Грэм. Где часы, Мери?

Сердце падает в желудок, превращаясь в ледяной ком.

– Часы? Я не видела, – отвечаю я, прокручивая в памяти, были ли вообще на его руке часы. Черт! Кроме Грэма я вообще ничего не помню!

– Ты хочешь сказать, что мистер Солингер говорит неправду? – Во взгляде Камиллы читаются неприкрытая угроза и обвинение. Сейчас она напоминает кобру перед нападением.

– Я не брала никаких часов. Посмотрите записи камер! – прошу я, мысленно проклиная ублюдка Оушена.

– Мери, не притворяйся дурой. В ВИП-комнатах нет камер! Выворачивай карманы, живо! – вспыхивает она, и я вздрагиваю, как от удара хлыстом.

Подойдя к столу, я вытаскиваю из кармана фартука блокнот и ручку.

– Все! Видите, ничего нет!

– Мередит, милая, – приторно-сладким голосом начинает Оушен. – Часы ведь достались мне от деда, поэтому важны для меня. Это память. Верни, я могу даже заплатить за них.

Актерскому мастерству Оушена можно позавидовать. Не зря Бренда предупреждала меня о нем. Хочется умыться от его липкого, скользкого взгляда.

– Я не видела их, не брала в руки! Мне не нужны чужие часы! – объясняю я, закипая изнутри.

– Мистер, Солингер. Мы поищем ваши часы и как только найдем, сразу вернем вам, – любезно обещает Камилла.

Как только Оушен покидает ресторан, она вонзает пальцы в мой локоть, больно впиваясь острыми ногтями, и тащит меня в раздевалку.

– Что вы делаете? Говорю же, я не трогала его часы!

Да что же за день такой! Почему меня опять в чем-то обвиняют?!

– Это мы сейчас посмотрим! – змеей шипит Камилла.

Сложив руки на груди, я терпеливо жду, когда она убедится в моей непричастности. Увы… Порывшись в моем шкафчике, она вытаскивает из-под моей футболки часы! Часы! Черт бы их побрал!

Камилла держит их на указательном пальце и буквально испепеляет меня взглядом. По моей спине холодной змейкой ползет страх. Мне не хватает воздуха, паника окутывает с головы до ног.

– Клянусь, я не трогала, я не воровка!

– Я не знаю, что с тобой делать. Думаю, нужно вызвать полицию! – заявляет она и разворачивается к двери.

Полицию?! Только не это!

Я нагоняю Камиллу и удерживаю за плечо.

– Нет, пожалуйста! Я уйду, не платите мне ничего, я просто уйду. Но, это не я! Я не брала!

Камилла сует часы в карман брюк и скрещивает руки на груди.

– Не брала? А как они оказались у тебя? Хочешь обвинить кого-то?

– Нет! Но…

– Пока ты не появилась здесь ничего подобного не случалось! И не просто у гостя, а у ВИП-гостя! – Всплескивает она руками.

– Могу поклясться на чем угодно, что я не виновата!

В глазах Камиллы появляется хитрый блеск.

– Клянешься?

– Клянусь!

– Ладно, Мери. Мы поступим так: я скажу мистеру Солингеру, что нашла часы под столом, но ты выполнишь то, что я потребую.

– Все, что угодно!

– Отлично. Помнишь, я тебе уже говорила, что мне нужны модели на эту пятницу? Ты отказалась…

– Помню, – обреченно отвечаю я, прокручивая в памяти наш разговор.

Она предлагала хороший заработок, ей нужны несколько девушек – стать живыми статуями на очередной вечеринке высшего света. Мне показалось это слишком неприличным, поэтому я ответила категорическим нет. Теперь же у меня нет иного выхода, кроме как согласиться.

– Вот и славно! Честь ресторана не пострадает, и моя проблема будет решена! Только запомни, что после этого вечера, ты здесь больше не работаешь, – заканчивает Камилла, поджав губы.

Хочется сказать, что я и сама не собираюсь продолжать тут работать, с людьми, которые в любой момент могут подставить, подбросив украденные часы. Но я проглатываю слова, ведь не могу из-за одного обвинять всех.

На душе противно, будто в меня плюнули. Я ведь начала привыкать к девчонкам и прониклась к ним симпатией… И с Шоном мы потом вряд ли увидимся. Не признайся он мне в чувствах, мы могли бы продолжить общаться, а теперь он избегает меня.

Глава 7 Тропический дождь

«If I give you my time

Если я дам тебе время,

Can you snatch my soul from me?

Ты можешь украсть у меня душу?»

Tyla – Water

Время – вещь непослушная. То оно еле перекатывается с бока на бок, пока ты томишься в ожидании, то ускоряется, как гоночный болид, если намечается нежеланное событие. Время будто проверяет твои нервы на прочность.

Пятница наступает невозможно быстро, и вечер приближается неминуемо. Не передать словами, как мне не хочется ехать на виллу очередных богачей, чье состояние позволяет выставить живых людей в качестве ваз или скульптур.

– Да ладно тебе, Мери. Ничего страшного не случится, – подбадривает меня Бренда, видя, как я нервничаю. – Ну хочешь, давай я вместо тебя поеду, все равно в таком костюме меня никто не узнает.

– Нет, это будет нечестно. К тому же ты и так для меня много делаешь. – Я улыбаюсь подруге, продолжая собираться.

Мне просто надо шагнуть вперед, сделать этот вечер прошлым и выбросить в мусор, как исписанный лист.

Камилла до последнего не говорила нам, где будет проходить закрытое мероприятие, чтобы ни один журналист не узнал о нем. Минивэн привозит нашу команду – официантов, музыкантов и будущих живых скульптур, – к дорогой вилле на Фоллинбрук-драйв, расположенную на берегу озера Онтарио.

– Вау! – слышатся восхищенные возгласы среди девчонок.

Вилла и впрямь потрясающая: большое трехэтажное строение в стиле хай-тек напоминает огромный инопланетный корабль, его необычный силуэт с плавными изгибами и подсветкой эффектно отражается в зеркальной глади огромного голубого бассейна.

– Хм, ничего нового, обычное гнездо богачей, – в своей привычной манере фыркает Сандра. В этот раз я разделяю ее мнение.

Повсюду суетятся рабочие, расставляя столики для гостей и вешая декорации. Нас ведут внутрь через черный вход, расположенный с обратной стороны здания. Пятерых девушек, в том числе и меня, заводят в небольшую комнатку без окон, где нас уже дожидается чересчур экстравагантная пара в ярких костюмах, словно цирковые артисты.

– Знакомьтесь, ваши гримеры – Софи и Рикардо, – бросает Камилла и уходит заниматься дальнейшей подготовкой к приему.

Софи и Рикардо выдают нам облегающие комбинезоны из плотной тянущейся ткани телесного цвета, и когда мы надеваем их, гримеры приступают к перевоплощению нас в живые скульптуры.

Через три часа мы разглядываем себя в зеркале: серебряная краска покрывает тело, лицо и волосы толстым слоем. Полностью. Если замереть и не дышать, то и впрямь можно сойти за скульптуры древнегреческих богинь. Грудь кажется обнаженной, как у Венеры Милосской, а бедра прикрывает загипсованная серебристая ткань.

Да, в таком виде меня даже мама не узнает, что радует.

Через несколько минут к нам заглядывает Камилла.

– Девочки готовы? – уточняет она, разглядывая нас.

– Как видишь, дорогая, – отзывается Рикардо.

– Тогда идем.

Нас выводят на улицу и расставляют вдоль бассейна. Пока гостей нет, персонал заканчивает приготовления – поправляет белоснежные скатерти, расставляет хрустальные бокалы, сверкающие в свете сотен ламп. Ожидание тянется мучительно долго, что становится ужасно скучно, пока моего слуха не касается разговор двух официанток, из которого я узнаю в чью честь состоится этот роскошный праздник.

– Даже года не прошло с его смерти, а она уже веселится на всю катушку, – с нотками осуждения говорит одна.

– Это же Ванесса Грэм, – фыркает вторая. – Ничего удивительного.

Дальнейшая их беседа перестает меня волновать, ведь услышанное шокирует настолько, что хочется прыгнуть в бассейн и просидеть на дне, пока все не закончится.

Ванесса Грэм – мачеха Дэймона. Томас Грэм не раз упоминал имя своей замечательной жены во время бесед с моим отцом. От мистера Грэма я слышала, что Ванесса, в отличие от него, обожает устраивать вечеринки с таким же размахом, как герой романа «Великий Гэтсби». Теперь я это вижу своими глазами.

Вообще, Ванесса меня не заботит. Ни капельки. Только Дэймон Грэм. Скорее всего он не пропустит праздник в честь Дня рождения мачехи. И если он меня узнает, сослаться на очередное стечение обстоятельств станет невозможно.

Вскоре живая инструментальная музыка заполняет пространство, шампанское искрится в бокалах, а бесконечный поток угощений пестрит на подносах и фуршетных столиках. Мужчины и женщины в роскошных нарядах носят на лицах сияющие улыбки и царственное выражение. Они смеются, обсуждая искусство и последние сплетни. Настоящий клубок змей.

Стоять неподвижно невероятно тяжело, мое тело ноет от однообразного положения. Мысли о Дэймоне Грэме изводят. Я пытаюсь продумать ответ, если он узнает меня и обвинит. Будь я на его месте, вряд ли поверила бы в совпадение, но ведь так и есть.

Мои терзания прерывает разговор двух женщин неподалеку от меня. Как бы не хотелось заткнуть уши и не слышать их – я не могу этого сделать, поэтому невольно впитываю каждое слово, сказанное о нем.

– Думаешь, Дэймона не будет сегодня? – спрашивает брюнетка в синем платье.

– После смерти Томаса они с Ванессой практически не общаются, – отвечает ей шатенка в черном.

– Очень жаль, хочется познакомиться с ним поближе, – тянет брюнетка, наматывая на палец локон.

– Вряд ли удастся, Люси. Если он и появится здесь, то в компании очередной красотки с розой в руке, – недовольно цедит шатенка, будто это сильно ее задевает.

– А ты не знаешь, с чем связан его фетиш?

Я напрягаю слух, стараясь услышать ответ – мне тоже интересно.

– Не знаю, но это очень будоражит мои мысли, – понизив голос, с намеком произносит она.

– Грэма обсуждаете? – присоединяется к ним третья. – Тогда говорите тише, он сегодня здесь. И абсолютно один…

И стоит мне об этом узнать, как сердце камнем падает в пятки и бьется так сильно, что стук отдается где-то в ушах.

– Оу, Дэймон, добрый вечер!

Вот черт! Значит, он идет сюда!

Да, я выгляжу обнаженной, хотя на самом деле нет. Нужно просто не обращать внимания на его слова, если он скажет в мой адрес что-то едкое. Это просто работа. Только сегодня. Отныне ноги моей не будет среди всей этой ядовитой элиты.

– Добрый вечер, дамы, – раздается сбоку его голос, такой же мягкий и обволакивающий, как горячий шоколад.

Темный костюм идеально облегает его мощные плечи, подчеркивая каждую линию его атлетичного тела. Черные волосы слегка растрепаны, будто он только что провел по ним пальцами. Он не просто красив – он гипнотичен.

– Дэймон, а мы думали, что вы пропустите вечеринку, – радостно выдает Люси.

От переживаний по моей спине прокатывается волна жара, отчего кожа начинает чесаться. Стоять неподвижно становится невыносимо, но я стискиваю зубы и терплю.

– Разве я мог так жестоко поступить с Ванессой? Прошу простить, но мне нужно идти, – небрежно роняет он и проходит мимо меня, оставив после себя флер приятного мужского парфюма.

Не узнал или не обратил внимание – неважно, теперь можно выдохнуть и просто любоваться им со стороны, как произведением искусств. Или

– Дэймон! Какой сюрприз! – вскрикивает хозяйка вечера, широко улыбаясь.

То, что я вижу именно Ванессу, я понимаю по шепоткам сбоку. Нельзя не отметить, что она очень эффектная молодая женщина, с роскошной фигурой и красивым лицом. Ежик белых волос не портит ее, а наоборот – придает шарм.

Мне не слышно, какие пожелания Дэймон говорит ей, зато видно, как они нравятся Ванессе – она льнет к нему всем телом и очень нежно поглаживает его по плечу. Смотрится это очень странно. Мачеха и пасынок…

Что с тобой, Мери? Ты ревнуешь?

Наблюдая за ним весь оставшийся вечер, мне кажется, что Дэймон растратил на Ванессу все свои эмоции, не оставив ни капли для других. По его скучающему выражению лица можно подумать, что он отбывает повинность, в то время как гости с приторно-сладкими улыбками на лицах заискивают перед ним.

На фоне собравшихся Дэймон Грэм выглядит небожителем, и меня непреодолимо тянет к нему, хочется быть рядом с ним, коснуться его рук, провести кончиками пальцев по линии упрямого подбородка и вновь вдохнуть запах его духов.

Настоящее наваждение… Я и подумать не могла, что буду одурманена сыном человека, регулярно заезжавшего к нам на ранчо.

Ближе к завершению вечера я чувствую, как грим противно растекается по лицу. На мою удачу мимо проходит Камилла:

– Мери, выпрями спину! Через двадцать минут будешь свободна.

Всего лишь двадцать минут, но они тянутся бесконечно: краска течет по бровям и ресницам, попытка вытереть пальцами глаза оборачивается настоящим кошмаром – грим не щиплет их, но делает мир вокруг похожим на мутное пятно. Я уже готова прыгнуть в бассейн, чтобы смыть с себя все прямо сейчас, но внезапно чувствую на спине чужие руки.

– Камилла, это ведь ты? – на всякий случай уточняю я.

– Нет, это София. Не волнуйся, я отведу тебя в душ, там уже моются твои напарницы.

Доверившись гримеру, я послушно иду вперед. Мы поднимаемся по лестнице, потом поворачиваем налево. София открывает передо мной дверь и заводит внутрь, откуда доносятся звуки воды.

– Дальше сама, я пошла за следующей, – тихо говорит она и оставляет меня.

Похоже не у одной меня проблема с гримом. Радует, что мои мучения скоро закончатся и я наконец-то вернусь домой, сотру этот день из памяти, а завтра приступлю к поиску новой работы.

Ощупывая пространство перед собой, я семеню ногами, чтобы не споткнуться обо что-нибудь и не растянуться поперек для полного счастья. Добравшись до ванной, нахожу ручку и открываю дверь.

– Девчонки, вы тут? София бросила меня здесь одну, помогите расстегнуть комбинезон, – обращаюсь к ним я, жалея, что не запомнила их имен.

Вытянув руки, я ловлю капли воды, льющиеся тропическим дождем сверху. Когда молния на спине расходится и наступает долгожданная свобода, я прислоняюсь к стене, стягиваю комбинезон и отшвыриваю его ногой в сторону. Что-то скользкое течет мне на голову, но по пене на руках догадываюсь, что это шампунь.

– О, спасибо большое, а то я все еще ничего не вижу. Грим затек в глаза, никак не могу промыть.

Внезапно чужие пальцы начинают массировать мою голову, взбивая пену в волосах.

– Спасибо, – смущенно тяну я, не ожидая такой заботы от кого-то из девушек. Но когда руки ложатся мне на плечи и медленно, жадно спускаются к пояснице, я отскакиваю в сторону, как ошпаренная, выставив ладони перед собой. – Кто здесь?! – кричу я, заподозрив неладное.

Мужчина молчит. Да, именно мужчина. Я в состоянии отличить мягкие женские руки от грубых мужских. Поняв, что он стоит на том же месте, я промываю глаза, и когда зрение возвращается, чуть не выбиваю стену спиной.

– Вы?! – Мозг отказывается принимать правду, выдавая лишь белый шум. Я снова зажмурюсь, надеясь, что он исчезнет. Но нет. Он здесь. Слишком реальный. Передо мной, сложив руки на груди, стоит никто иной, как Дэймон Грэм. Вот же черт! И он голый! Как и я. – Что вы… что вы здесь делаете?! – Мой голос срывается.

– Моюсь, Мередит. Это моя комната, вилла тоже моя. А что тут делаешь ты? И после этого ты станешь убеждать меня, что тебя никто не нанял?

– Никто, клянусь! Это совпадение! От нас в секрете держали место проведения мероприятия. Я не знала, правда!

– Допустим, – ухмыляется он и уточняет, сощурив глаза: – А в душ ты ко мне тоже случайно попала?

У меня нет ни одного весомого аргумента. Все объяснения кажутся полной чушью.

Вода льется с потолка, а мы стоим друг напротив друга, словно забыв о наготе ровно до тех пор, пока Дэймон не принимается блуждать по мне оценивающим взглядом. Мое дыхание учащается, грудь заметно вздымается, а пульс пускается вскачь.

Одна часть меня думает, смогу ли я сделать рывок и сбежать отсюда в дверь, которую он загородил, а другая не в силах прекратить рассматривать его: линию плеч, накачанную грудь, рельефный пресс и то, что ниже… Большой, эрегированный член с выступающими на нем венками.

Больно закусив губу, я чувствую незнакомые импульсы внизу живота настолько остро, что хочется свести бедра. Сделав над собой усилие, я возвращаю взгляд на его лицо и понимаю, что влипла. Дэймон следил за мной и теперь смотрит с хитрой ухмылкой на губах, словно видит меня насквозь.

Он делает шаг в мою сторону, потом еще один и еще. Он, как хищник, загоняет меня в тупик, подавляя властью и парализуя взглядом. Запах его кожи, смешавшийся с ароматом дорогого геля для душа и чем-то диким, чисто мужским, обволакивает меня плотнее пара и заставляет сердце биться чаще.

– Что Вы делаете? Мне нужно выйти. – Мой тихий предательски выдает страх и то постыдное, что не позволяет мне сдвинуться с места.

По моим венам течет чистейший адреналин, жар сильнее опаляет кожу, прожигает изнутри. Мурашки бегут по спине, предчувствие смешивается с ужасом и запретным желанием. Дэймон проводит подушечками пальцев по моим ключицам, его нежное прикосновение оставляет ожоги, как от свечи. Он скользит ниже, касается груди. Кончики его пальцев ласкают набухшую кожу, и волна электричества бьет прямо в живот, заставляя меня вздрогнуть.

– Не надо, сэр! – Звучит жалобно, словно мяуканье котенка.

Грэм не слушает меня. Он горой нависает надо мной, а его настойчивые пальцы продолжают свой путь вниз: по животу, лобку и останавливаются на клиторе. Один лишь намек на прикосновение там – и мое тело выгибается навстречу его руке, предавая меня с головой.

С моих губ срывается короткий глухой стон, и хочется закрыть глаза, но так ведь нельзя, иначе я потеряю последний остаток контроля, растворившись в этом пламени.

– Сэр, отпустите… – беспомощно прошу я.

– Тш, Мередит. – Он прикасается пальцем к моим губам. Шероховатая кожа, лишь подчеркивает его мужскую силу. Огонь его янтарных глаз поглощает меня, сковывает по рукам и ногам, и пленяет. В них читается не просто похоть, а власть надо мной.

Убрав палец, Дэймон приникает ко мне в мягком пьянящем поцелуе, аккуратно проводит кончиком языка по нижней губе и нежно проникает в мой рот, принося с собой вкус мяты. Происходящее ощущается нереальным, тело предает меня, оно перестает принадлежать мне и превращается в податливую глину в руках мастера. Мои руки сами тянутся к его мощным плечам, пальцы впиваются в мокрую кожу.

– Такая горячая и скользкая, – шепчет он.

Приятное, дразнящее ощущение концентрируется между ног от настойчивых движений пальцев, он знает, что делает, знает каждую точку, каждую реакцию моего тела. Мир сужается до одних его прикосновений. Каждая клеточка вибрирует от наэлектризованности. Внизу живота растекается жидкий ток. Сердце грохочет в груди, угрожая вырваться наружу. Я льну к Дэймону, будто он единственное спасение из стремительного водоворота оргазма, накрывшего меня. Неумолимая волна нарастает, поглощает меня, стирает все мысли, принципы, оставляя только животную потребность. Сладкие пульсации захлестывают, голова кружится, а ноги подкашиваются от незнакомого до этого дня наслаждения. Тело содрогается в его руках, выжимая из себя последние капли сопротивления.