Читать онлайн Приключения Даши и янтарных человечков древлинов. Часть вторая

ИСТОРИЯ ОДИНАДЦАТАЯ.

Кошки, ручка и мелки.

Весь оставшийся день Даша готовилась к разговору с родителями. Она подыскивала нужные слова и выстраивала их в предложения. Она даже составила на листочке план с вопросами, похожий на лабиринт. По нему Даша собиралась провести родителей и подвести к нужному решению. К вечеру Даша была готова к разговору и за чаепитием приступила к воплощению своего замысла. Как настоящий докладчик девочка сделала глоток остывшего чая и по- деловому опустила чашку на блюдце. Звук получился такой, каким председатели обычно привлекают внимание собравшихся, ударяя ручкой по графину с водой. Папа и мама разом посмотрели на дочь.

– Дорогие родители, – официально начала Даша, – у меня к вам серьезный разговор!

Голос Даши прозвучал настолько серьезно, что папа с мамой дружно побледнели и единогласно откашлялись.

– Что-то случилось? – папа нервно сделала глоток из своей чашки.

– Доча… – мама заглянула в глаза Даши, пытаясь предугадать тяжесть предполагаемой катастрофы.

– Спокойно! – Даша подняла руку. – Не надо паники! Все везде хорошо. И в школе, и дома, и с моим здоровьем, и со здоровьем моих друзей и знакомых. И никому ничего не угрожает.

– Фух! – одновременно выдохнули родители.

– А то уж мы подумали… – начала мама.

– Случилась какая-то беда, – закончил папа.

– Ничего не случилась! – твердо отчеканила Даша.

– А если ничего не случилось… – начал папа.

– Что же тогда случилось? – перехватила мама. – Из-за чего весь сыр-бор?

– Сейчас! – Даша достала сложенный листок бумаги и развернула его.

Мама и папа, естественно, попытались заглянуть в рисунок, но Даша прижала свой план-лабиринт к груди.

– Только, чур, всему свое время!

Родители послушно отодвинулись. Даша строго посмотрела на маму и папу.

– Обещаем! – папа и мама одновременно подняли руки, показывая, что будут держать себя в них.

Тогда Даша отодвинула от себя листок так, чтобы его содержимое было видно только ей, и прокашлялась.

«Волшебный лабиринт» – было написано красным карандашом печатными буквами наверху листка. Под надписью располагался лабиринт с зелеными стенами, похожими на аккуратно подстриженную траву. Вход находился в левом нижнем углу, и там, взявшись за руки, в ожидании и в неведении стояли Дашины папа с мамой. В левом верхнем углу у выхода с распростертыми объятиями их ожидала сама Даша. По всему маршруту были расставлены цифры от 1 до 6. По ним Даша намеревалась провести своих родителей, и именно эти цифры призваны были помочь найти выход. Ну, а чтобы не забыть, что означают эти числа, Даша составила для себя шпаргалку на другом листке, которая называлась «Как создать условия». Тут она записала по пунктам шесть вопросов. Они начинались с простого и должны были, по разумению Даши, вовлечь родителей в игру незаметно для них самих. Так планировала Даша и, конечно, верила, что так оно и будет.

– Иначе зачем что-то затевать, если не быть уверенным, что оно получится! – говорила сама себе Даша, пока усердно готовила свой секретный план.

Работа была проделана большая и кропотливая, и сейчас Даша с гордостью смотрела на нее. И теперь навряд ли что-то или кто-то мог бы сбить девочку с намеченного пути.

– Входите! – торжественно выпалила Даша.

Родители настороженно переглянулись.

– В холодильник? – пошутил папа.

Но шутка не была оценена по достоинству и попросту оказалась неудачной. За что папа получил от мамы разряд испепеляющего взгляда и вдогонку незаметный пинок по ноге под столом.

– Я просто хотел сказать, как в сказках… – начал оправдываться папа, – там, где через шкаф люди ходят или в норы проваливаются… а у нас был бы холодильник…

Папа резко замолчал. Развернулся боком к столу, убрав подальше от мама свои лодыжки, и жестом правой руки закрыл свой рот на воображаемую молнию.

– Куда входить, Дашенька? – терпеливо спросила мама.

Девочку немного выбила папина внезапная шутка, но, сделав глоток бабушкиного фруктового чаю, который придал ей силы, она взяла себя в руки и решительно положила рисунок на стол перед родителями.

– Вот сюда!

Родители склонились над лабиринтом.

– Это мы? – воскликнула мама. – Очень похожи!

Папа ткнул пальцем в название и что-то промычал.

– Что? – переспросила мама.

Но папа гордо показал, что у него рот на замке.

– У меня есть универсальная отмычка… – лукаво произнесла мама и показала глазами на ящик, где хранились толкушки, молоточки для отбивных и различные скалки.

Даша засмеялась, а папа усиленно замотал головой.

– Я просто прочел название! «Волшебный лабиринт». – Он с нежностью и восхищением посмотрел на дочь. – Нужно идти по этим дорожкам?

– Да!

Родители тут же начала вращать листок и водить пальцами по лабиринту.

– Сюда… – подсказывала мама.

– А теперь сюда, – поправлял папа.

– Ну как же сюда, – спорила мама, – если тут вот тупик.

– Не заметил… значит, сюда?

Они какое-то время блуждали от тупика к тупику, пока папу не осенила догадка.

– Подожди! А что значат эти цифры?

– Наконец-то! – выдохнула Даша. – Я уж думала, не догадаетесь!

– Почему же? – начал оправдываться папа. – Не такие уж мы и безнадежные. Еще помним, как играть… Помним же, дорогая?

Папа с надеждой на поддержку посмотрел на маму.

– Ну… – неопределенно начала мама, – да чего скрывать! Разучились мы играть! Разучились. – сокрушенно добавила Рита Николаевна, виновато поглядывая на дочь.

– А вот и нет! – настаивал папа. – Я сразу понял, что в этих числах какая-то загадка… Так что же они значат?

– Наверно, по ним нужно идти! – осторожно предположила мама.

– Ну, конечно! Я сразу догадался! – воскликнул папа, тут же осекся и предусмотрительно отодвинул свои ноги еще дальше от мамы. – А что? Просто не думал, что так просто.

– Да это не просто просто, – весело подхватила Даша, – а очень просто! Итак… Остановка первая.

Даша раскрыла шпаргалку и зачитала первый вопрос.

– Как насчет того, чтобы на несколько дней поехать в другой город?

Вопрос явно застал родителей врасплох. И основной загадкой для них было то, как к нему относиться. Первым высказал свое замешательство папа.

– Тут требуются кое-какие разъяснения, – он потер переносицу. – Мы не оговорили правила, и вот, пожалуйста, сразу же возникло недопонимание.

– Да… – неуверенно поддержала мама, – надо понять, это игра или это взаправду?

– Это взаправдашняя игра! – наивно ответила Даша. – Тут все на самом деле!

– То есть… – протянул папа, раздумывая, – все ответы будут иметь серьезные последствия в нашей жизни?

Даша кивнула.

– Ну, тогда это меняет дело! – папа отклонился от стола и посмотрел на маму. – Дорогая, надо взвешивать каждый шаг. А то не известно, что нас ждет под следующим пунктом.

– Ну, что ты в самом деле? – вспылила мама. – Боевиков своих насмотрелся! Мы же не среди бандитов и убийц! Это же наша дочь! Я не думаю, что она хочет нам зла!

Даша быстро-быстро замотала головой.

– Не хочу!

– Хотя на ее месте я бы щелкнула тебя по носу! – угрожающе проговорила мама.

– Да я же пошутил! – начал оправдываться папа. – Ну, неудачно… ну, признаю…

– Уже второй фол за вечер, милый! – мама погрозила пальцем. – После третьего будешь дисквалифицирован из нашей игры.

– Не хочу быть дисквалифицированным… – жалобно взмолился папа, театрально заламывая руки. – Я больше не буду!

– Простим? – мама обратилась к Даше.

Даша кивнула.

– Благодари свою великодушную дочку, двоечник! – снисходительно произнесла мама. – Совсем играть разучился…

Теперь уже и папа сокрушенно покачал головой вслед за мамой, признавая свое фиаско перед невинными детскими забавами.

– Тем лучше, что игра взаправду! – мама закатала рукава домашнего халата, – Будем отвечать за свои слова перед дочерью! А то вечно от нее требуем, а сами что? Потому что взрослые? – мама была настроена серьезно. – Видно же, что ребенок готовился! И, наверняка, ради общего блага! Ради счастья. Пусть детского! Пусть наивного! Но это же не с пустого места, – мама ладонью протерла увлажнившиеся глаза. – А мы тут же в кусты со своим взрослым скепсисом и здравомыслием.

Папа и Даша смотрели на хозяйку дома округлившимися глазами. От нахлынувших эмоций у всех одновременно запершило в горле, и семейство одновременно потянулось к своим чашкам.

– Как звучал вопрос, доченька? – взяв себя в руки, мама вернулась к игре.

– Как насчет того, чтобы на несколько дней поехать в другой город? -повторила Даша.

– По-моему это прекрасная идея! – тут же воскликнула мама. – Мы давно никуда не выезжали! Ты же не против, милый!

– Конечно, нет! – внезапно легко и не раздумывая выпалил папа. – Давайте поедем!

Мама с дочкой посмотрели на отца с подозрением.

– Ты уверен? – переспросила мама.

– А что такое? – папа невинно вертел головой, поглядывая то на дочь, то на супругу.

– Просто ты так быстро согласился… – Даша внимательно смотрела на папу.

– Вот те раз! – возмутился отец. – Начинаешь раздумывать – плохо. Сразу соглашаешься – тоже плохо…

– Не плохо, милый! – мама коснулась папиной руки. – Подозрительно.

– Нет ничего подозрительного! Просто я не сразу вник в правила игры. Теперь все понятно и просто. И я готов ехать хоть куда! – папа окинул всех озорным взглядом. – Так мы едем или нет?

– Едем! – Даша всей пятерней хлопнула по рисунку, словно утвердив первый пункт.

Тут же сверху легли мамина и папина ладони. Общий смех согласия разогнал сомнения, и три руки, одновременно взлетев, открыли лабиринт.

– Следующий пункт, я так понимаю, номер два! – взбодрился папа.

– Не брать с собой ноутбуков, книжек и пользоваться телефоном только в крайней необходимости! – зачитала Даша.

Папа критически наклонил голову.

– Подождите! А в чем тут вопрос? Это уже ограничение… Лишение свободы!

Он, конечно, разыгрывал свое возмущение больше в шутку, но мама мгновенно приняла сторону Даши.

– Никакого ограничения! Это условия игры!

– Но мы можем хотя бы поставить на голосование? – жалостливо захныкал папа, по-детски надув щеки.

– Бедненький! – мама погладила его по голове. – Наш мальчик боится остаться без своего любимого ноутбука… Нет уж!

Мама резко сменила тон на строгий и непримиримый.

– Мы приняли условия лабиринта! И мне очень даже нравится отправиться в путешествие без всяких гаджетов и прибамбасов! Так что… – мамина интонация стала ультимативной, – или ты с нами, или мы тебя исключаем.

Даша раскатилась коротким звонким смешком.

– Не надо меня исключать! – папа заломил руки. – Я буду хорошим! Я буду выполнять условия! Я не буду брать ноутбук…

– Вот и хорошо… – смирилась мама.

– Но телефон то… – пробурчал папа.

– По необходимости! – строго ответила мама.

Папа понуро покачал головой, шмыгнул носом, как нашкодивший мальчишка, и неожиданно бодро скомандовал:

– Идем дальше! Третий пункт.

Даше нравилось, что ее затея все же увлекла родителей. И хотя игра развивалась не так, как себе представляла Даша, и превратилась в какой-то домашний театр, где у каждого своя роль, это было даже интереснее. Гораздо более захватывающе, чем если бы все условия были приняты беспрекословно. Скучно и без огонька. А тут в маленьком нарисованном лабиринте разыгрывались нешуточные страсти. И Даша азартно зачитала третье условие:

– Обещать не делать в поездке ничего, что можно делать и дома.

– Мне подходит! – папа утвердительно хлопнул в ладоши.

– Подождите… – внезапно скептически отозвалась мама, – мне тут требуются разъяснения…

– Какие? – наивно округлил глаза папа. – Все же понятно… и вытекает из первых двух пунктов!

– Нет… но телевизор вечерком… или тетрис на телефоне… – сопротивлялась мама.

– Или мы тебя вычеркиваем из нашего клуба вольных путешественников! – упрямо констатировал папа.

Мама умоляющими глазами взглянула сначала на Дашу, потом на папу. Но они были непреклонны, как две скалы, и даже взялись за руки. Мама тяжко вздохнула и сдалась.

– Хорошо…

– Пункт четвертый! – папа задорно указал пальцем на цифру в лабиринте.

– Выкинуть из головы все мысли о работе и домашних делах, – продекламировала Даша.

– Мне кажется, дорогая… – обратился папа к маме, – …или от нас хотят невозможного? Нет, насчет домашних дел я согласен. Но вот не думать о работе… в конце квартала…

– А вот то-то же! – со всей страстью взвилась мама. – Никакой работы…

– Тебе легко говорить! У тебя нет квартальных… – отбивался папа.

– Никакой работы! – чеканно повторила мама.

– Ну, хоть чуть-чуть! – умолял папа.

– Никакой… – холодно ответила мама.

– Ну, хоть малюсенькую малость! – канючил папа.

Мама демонстративно скрестила руки на груди и отвернулась к окну. Папа обратил свой взор к Даша, но дочь точь-в-точь повторила мамины движения.

– Ну, хотя бы микроскопическую малипусеньку… – теряя надежду, прошептал папа.

Но его мольба исчезла в бездне непреклонности.

– Ах, так! – словно воспарив над полем битвы, папа раскинул руки. – Переходим к пятому пункту!

Даша с мамой настороженно переглянулись.

– В чем подвох? – недоверчиво спросила мама.

– Никакого подвоха! – на чистом глазу ответил папа. – Просто хочется уже выбраться из лабиринта, понять, где мы оказались! И получить приз! У нас же будет приз? – с надеждой добавил папа.

– Я думаю… – Даша сделала паузу, чем подняла и без того высокий градус интриги. – …Да!

– Отлично! Мне подходит! – папа подсобрался на стуле и расправил плечи.

– Ого! – хохотнула мама. – Если так, то я в клубе вольных путешественников! Веди, дочка!

– Отдохнуть и развеяться на полную катушку! – громко прочла Даша.

Мама с папой одновременно вскинули обе руки.

– Единогласно! – заключил папа. – Шестой пункт?

– Место должно быть особенное, – на волне ажиотажа продекламировала Даша.

Она рассчитывала, что этот пункт будет воспринят так же, как пятый, но увидела растерянные лица родителей и осеклась.

– Особое место… – задумчиво повторила мама, – а как ты себе его представляешь?

– Ну… – потянула Даша и на секунду задумалась.

Тут папе показалось, что дочь попала в затруднительное положение, и он стремглав бросился на выручку.

– Так! – торопливо заговорил папа. – Давайте для начала подведем небольшой итог нашего хождения по лабиринту. Что мы имеем на данном этапе?

– Общее желание отправиться на отдых… – начала мама.

– Соблюдая при этом некоторые условия… – продолжил папа и сразу же задал неожиданный для всех вопрос: – А что мы будем делать там, куда приедем на отдых?

Вопрос прямо-таки повис посреди кухни над столом, поставив родителей в тупик.

– Ну, мы можем, например… – мама отправилась в глубины памяти в поисках занятия, подходящего для данного события.

– Можем, например… – папа отправился вслед за мамой.

Родители судорожно думали о том, чем бы занять себя на отдыхе. Для взрослых решение этого вопроса требовало неимоверных усилий. Для ребенка же ответ был совершенно очевидным. Он лежал на поверхности.

– Да что вы в самом деле? – всплеснула руками Даша. – На отдыхе мы будем от-ды-хать! – по слогам произнесла Даша, словно для непонятливых неразумных несмышленышей.

– То есть, ты имеешь в виду «отдыхать» как… – папа пытался осознать услышанное.

– Просто отдыхать, пап-мам! – Даша изо всех сил старалась помочь родителям. – Ничего не придумывая! Отдыхать так, чтобы не мешали всякие привычные занятия, всякая житейская всячина. Оставить дома все, что отвлекает нас от отдыха и съедает наше время. Понимаете? Отдыхать!

– Просто отдыхать? – папа все еще пытался разобраться и дойти до самой, как он любил говорить, первопричины.

– Просто отдыхать! – простодушно ответила Даша.

– Вот теперь понятно… – произнес папа, но по его глазам было видно, что он не совсем уверен в правильности своего понимания. За поддержкой он обратился к маме.

– А мне все понятно! – внезапно легко воскликнула мама. – Да! Я все поняла! Мы будем просто отдыхать и ни о чем не думать!

– Да? – папа скептически рассматривал резкую перемену маминого настроения. – Ты уверена?

– Абсолютно! – парировала мама. – Надо только решить, куда мы поедем!

И тут Даша раскрыла свой главный козырь.

– Мы поедем в город кошек! – невинно произнесла она.

Над столом повисла еще одна пауза. Она оказалась гораздо больше и весомее предыдущей. Но, в отличие от первого раза, на лицах родителей не возникло напряженного недоумения. Напротив. Мама с папой переглянулись, и их взгляды встретились. Их лица озарил мягкий свет теплых воспоминаний, а в глазах заискрились огонечки любви. Они веселыми звездочками запрыгали по кухне, проникли в Дашу и защекотали ее сердечко.

– Что такое? – насторожилась девочка. – Вы что-то скрываете от меня?

Мама молчала в смущении, светясь изнутри яркими эмоциями, наподобие елочной игрушки. И на вид ей было лет двенадцать, так подумала Даша. А папа, он, конечно, выглядел чуть постарше, но его щеки алели, как у подростка, а уши сияли пунцовым цветом. Ответственность совершеннолетнего мужчины и главы семейства заставила его все же взять себя в руки. Он застенчиво откашлялся.

– Дело в том, Дашенька, – загадочно произнес папа, – что в этом городе… мы с мамой провели медовый месяц…

Папа замолчал от нахлынувших чувств, и нежная мамина ладонь мягко опустилась на его руку.

– А спустя девять месяцев родилась ты! – взволнованно произнесла мама.

– И только-то! – бесхитростно воскликнула Даша.

Родители, зардевшись от умиления, переглянулись.

– И действительно, – ласково ответил папа, – ничего особого!

Вторая папина рука легла поверх маминой.

– Так почему же мы туда никогда не ездим?

Дашин детский задор и непосредственность сносили на своем пути все препятствия и условности, придуманные взрослыми, не оставляя вопросов и сомнений. Но этот простой вопрос в очередной раз крепко озадачил родителей. Они лихорадочно искали ответ на него, но не могли найти ничего действительно веского и вразумительного.

– Время… – промямлил папа.

– Работа…– добавила мама.

– Каши с вами не сваришь! – рубанула Даша и решительно взяла бразды правления в свои руки. – А это далеко?

– Вообще он называется Зеленоградск… – папа потер переносицу.

– Так! – подталкивала Даша. – И…

– И ехать… – папа протяжно вздохнул, – около часа. Это, не доезжая Куршской косы…

– Около часа? – возмущение Даши вышло из берегов. – Всего-то? И я там до сих пор не была?

– Ну, мы проезжали мимо… на Куршскую… – попытался оправдаться папа, но его усилия были напрочь сметены волной праведного негодования ребенка.

– Но там мы не останавливались! И это меня возмущает… даже не могу сказать, как! Очень сильно!

Даша насупилась и отвернулась к окну, за которым вечер плескался в розовой осенней листве. Родители виновато молчали. Пауза была неловкой и даже почти драматической. Не известно, сколько бы тянулась эта тишина, порожденная детской обидой, если бы ее не нарушила сама же детская отходчивость.

– Ведь там же вам не было плохо? – примирительно повернулась к родителям Даша.

– Наоборот! – с готовностью отозвалась мама.

– Там было очень хорошо! – просветлел папа.

– Так в чем же дело? – упрямо допытывалась Даша.

И тут маму осенило.

– Может, мы просто боимся вернуться туда, где было хорошо! – высказала она свою догадку и посмотрела на мужа.

– Очень может быть! – поддержал папа.

Даша замотала головой в знак протеста.

– Вот! – она встала из-за стола и принялась ходить по кухне. – Этим взрослые и отличаются от детей! Что значит «бояться вернуться туда, где было хорошо»? Я могу возвращаться куда хочу, где было хорошо, хоть сколько раз. Я могу смотреть один и тот же мультик миллион раз и качаться на одних и тех же качелях миллиарды раз. И я совсем не боюсь, что будет не так хорошо, как в прошлый раз. Просто будет по-другому. Чего же тут страшного?

Даша остановилась напротив родителей, ошарашенных таким недетским умозаключением. И вся ее поза, как немой ультиматум, требовала мгновенного и честного ответа.

– Наверно, нам в глубине души страшно, что наши воспоминания окажутся красивее, чем то, что мы увидим сейчас, – грустно высказался папа.

Мама так же печально покачала головой и стала складывать посуду в мойку. Казалось бы, на этом разговор окончен и все детские попытки «…создать условия» оказались всего лишь пустой наивной затеей. Но не тут-то было! Это только подзадорило Дашу.

– И чего вы разнюнились-расквасились? – девочка решительно шагнула к столу и уперлась в его край руками. – Вы же сами мне всегда говорили, все перемены к лучшему! И что прекрасно, что все меняется. И все должно меняться! А еще бабушка говорит, вчерашний борщ сегодня совсем другой…

– У него особый вкус! – радостно продолжила мама.

– Вот! Он вкуснявее, чем вчера… – обмолвилась Даша и тут же осеклась.

– Чего? – удивился папа.

– Как-как? – засмеялась мама.

– Не важно! – взяла себя в руки Даша. – Так подружка одна говорит… А что касается вашего страха, – авторитетно возвестила Даша, – я научу вас договариваться с ним. – Она была настолько уверена, что обладает достаточным опытом и владеет всеми приемами приручения Страха, что готова была прямо сейчас начать обучение своих неопытных родителей. – Это очень просто! Для начала, надо попросить его подождать…

– Кого? – опешил папа.

– Свой Страх, конечно! – без доли сомнения ответила Даша. – Пусть ждет в сторонке, пока вы занимаетесь своими делами! Во-вторых – не ругайте его и не выгоняйте! Он может потом где-нибудь пригодиться!

– Страх? – глаза папы округлились еще больше.

– Уй! – вспыхнула Даша. – Ну, а кто же?

Мама застыла у раковины с блюдцами и в недоумении следила за разговором мужа и дочери.

– Хорошо, – согласился папа, – пусть ждет в сторонке!

– Да! – мама наконец положила посуду в раковину и подключилась к разговору.

Она долго молчала, вслушиваясь в дискуссию и обдумывая простые детские премудрости, и вот заговорила убежденно и не оставляя шансов сомнению и унынию.

– Да! – ее голос заряжал сердца любимых оптимизмом. – Не будем ворошить прошлое! И не будем страшиться его! Не будем держаться за него, и тем более не будем пытаться повторить. Надо жить настоящими эмоциями… то есть, теперешними…

– Сегодняшними… – захлопала в ладоши Даша.

– Да! Сейчасными… – папа попытался попасть в общую волну ликования.

Мама с Дашей покатились со смеху.

– Что за слово, папа? – хохотала Даша.

Папа, такой трогательный в своей растерянности, пожал плечами.

– Заигрался… со словами! – и тут же попытался исправиться. – Надо было, конечно, высказаться по-научному! Что-нибудь типа «жить актуальным».

Голос его звучал чрезмерно возвышенно и даже как-то по оперному.

– Ой, нет! – мама опять схватилась за живот от приступа смеха. – Лучше уж «сейчасными»!

– На вас не угодишь… – папа хотел было обидеться, но Даша не позволила ему, перехватив инициативу.

– То есть, начнем с чистого листа! – задорно воскликнула она.

– Можно и так сказать, – согласился папа, которому не дали обидеться.

– Устами младенца… – мама с гордостью показала два больших пальца.

– Я не младенец! – зарделась Даша.

– Тем более! – папа потер ладони. – Решено, значит, в пятницу едем в гости к кошкам как три чистых листа!

– Господи! – мама взглянула на часы. – Одиннадцатый час ночи! А ну, белые листы, марш на белые простыни под белые одеялки.

Никто не стал перечить строгому голосу мамы. Тем более, что это было бессмысленно. И три чистых листа, мама, папа и Даша, довольные тем, как решился лабиринт, взбудораженные мыслями о предстоящей поездке, отправились спать.

В пятницу мама приехала чуть раньше обычного, и они с Дашей занялись сборами в дорогу. Первым делом были уложены пара чемоданов с «самыми необходимыми вещами». А потом хозяйки принялись за приготовление бутербродов и напитков. Папа предложил не тратить время на ужин и перекусывать в дороге, чтобы приехать засветло, насладившись видами. К папиному приезду все было готово. Гора разнообразных бутербродов, тонна яблок и три двухлитровых термоса – с чаем, кофе и какао.

– Вы на всю жизнь собрались? Тут ехать меньше часа.

– Не пропадет! – ответила мама с энтузиазмом и положила еще один сверток с бутербродами в походный рюкзак.

– Съедим! – Даша упаковала туда же пакет с шестью очищенными морковками и закрыла молнию.

– Если в доме ничего из еды не осталось… – папа, зная, что спорить бесполезно, весело накинул рюкзак на плечо, бодро подхватил чемодан и направился к машине, – …объявляю отправление.

Даша побежала впереди отца. Мама напоследок окинула взглядом кухню, подумала, что хорошо бы еще взять хлопья и печенье, но услышала нетерпеливый сигнал авто, махнула рукой и выбежала из дома.

Осенний вечер оказался на удивление игривым и теплым. Низкое солнце часто подмигивало путешественникам, когда они выехали за город и проезжали мимо деревьев. Было так легко и беспечно ехать навстречу новым ощущениям, ощущая себя чистым листом, глазеть по сторонам, болтать о всякой ерунде, фантазировать на вольные темы, высказывать ни к чему не обязывающие мысли и заедать все это бутербродами, запивая напитками и похрустывая фруктами и овощами.

– А вы знаете, – призналась Даша после очередного пейзажа, который поразил всех своими необузданными красками, – я сейчас себя чувствую не просто чистым листом, я ощущаю себя губкой, которая впитывает все, что видит и чувствует, и получает от этого удовольствие.

– Мне нравится такое сравнение! – поддержал папа. – Если еще учесть количество съеденного и выпитого, мы вполне себе можем сойти за дружное семейство высохших и изголодавшихся до впечатлений всеядных и безразмерных губок.

– Не знаю, как вы, – мама хрумкнула морковкой, – я себя ощущаю барабаном, который набили едой и эмоциями и которому срочно нужно прогуляться.

– Поддерживаю! – папа вскинул руку и прижался к обочине.

Да, насчет «ехать меньше часа» папа крепко ошибся, он останавливал машину еще несколько раз, впечатленный увиденным.

Первый раз его поразил участок дороги. Он, как стрела, вонзался в горизонт. Настолько он был ровным и непогрешимым.

– Нет, вы только посмотрите! – папа, как ребенок, хлопал себя по бокам и размахивал руками. – И знаете, что еще удивительнее?

Мама с Дашей недоуменно пожимали плечами.

– Деревья по обеим сторонам дороги! Вы видите? Это вязы. Выстроились все как один. А ведь эту дорогу построили двести лет назад и деревьями тогда же засадили, – папа радовался, как мальчишка, наклоняясь к самому асфальту, чтобы поближе рассмотреть его, и перебегая, с одной стороны, на другую. – Я читал о ней в путеводителе. Тут даже полотно не меняли…

– Наверно, поэтому оно как новое! – шутила мама.

Второй раз машину попросила остановить мама. Это произошло у разрушенной церкви.

– Какая красота, боже! Вы это видите? Фрески под куполом светятся в лучах заката. Видите?

Теперь мама кружила среди остова древнего строения, поднимая пыль с нестареющих мраморных плит. А папа искал информацию в интернете.

– Этой церкви больше трехсот лет! – его ликование не имело границ. – А какая кладка… Какие технологии! Тут вообще бульдозером пытались снести и ничего не получилось…

Третий раз, когда закат тенями растянулся на полях, папа разглядел что-то среди вечернего тумана, остановил машину и рванул в сумерки. С виду это было непонятное бесформенное строение с черепичной крышей без окон. Для мамы с Дашей оно выглядело свалкой кучи разношерстных камней.

– Дорогой, может, не будем останавливаться у каждого сарая, – попросила уставшая мама.

Но папа чуть ли не упал пред этим «сараем» на колени.

– Вы разве не видите? Это же древняя постройка. Возможно, от самих тевтонцев. Скорее всего, часть защитного сооружения. Вот эта кладка из подогнанных друг к другу камней разной формы осталась от древних времен. Настолько все плотно, что лист бумаги не просунуть. А вот видите тут… – папа прошелся вдоль стены, – …острая верхушка окна, но она торчит над землей всего на полметра, а значит, основная часть скрыта под землей. В старину в таких сооружениях окна делали узкими и длинными. Получается, то, что мы видим, это только чердак древнего здания, который превратили в коровник. Видите, эти остроконечные окна, уходящие под землю, заложены аккуратными красными кирпичами с гербовой печатью, – папа трясущимися руками археолога включил фонарик на телефоне и провел пальцем, – …тут даже даты есть… 18… а дальше не разобрать… А вот эти верхние бойницы, – папа встал на цыпочки и подсветил у себя над головой, – заложили кое-как и чем попало. Скорее всего, уже после войны… А вот эту пристройку из белого камня, – дошел до угла завалившейся стены, – вообще сделали недавно… но она скоро развалится… Тут же вековая история, и мы можем к ней прикоснуться и посмотреть, к чему все пришло…

Конечно, мама с Дашей, чтобы поддержать папу, из последних сил следовали за ним. И, проявляя весь оставшийся интерес, сначала прикоснулись к «далекому прошлому», потом к «не очень далекому прошлому», потом к «совсем не далекому прошлому», и даже к настоящему и, благодаря папе, заглянули в будущее. Но на этом их силы закончились, и они обессиленно опустились у дороги на бетонную балку, брошенную горе-строителями. Папа еще некоторое время горестно смотрел на свою находку, пока солнце окончательно не разочаровалось в современных технологиях и не отправилось на покой. Стемнело настолько, что в бледном свете телефонного фонарика с трудом можно было увидеть даже очертания предметов. Папа вздохнул.

– Простите, дорогие мои, что я вас мучаю… – голос его был грустным и подавленным, – но проехать мимо такого было выше моих сил… Поехали… – он направился к машине, – осталось совсем чуть-чуть… и больше никаких остановок.

– Милый! – мама застегнула ремень безопасности и коснулась папиного плеча. – Оставь силы на отдых!

– Просто, когда все так рядом, разница ощущается особенно болезненно, – папа включил двигатель и плавно выехал на дорогу, – и не в лучшую сторону.

– Но мы не будем поступать, как эти нехорошие дядьки строители, – Даша боролась с зевотой на заднем сидении.

– Да, дочь, это в наших силах! – папа включил дальний свет и прибавил газу.

В гостиницу приехали в полночь. Рассматривать окрестности и проводить экскурсию по отелю не было сил и, добравшись до номера, все дружно упали спать. Изрядно уставшие, но сытые, довольные и переполненные впечатлениями.

Даша проснулась раньше всех, но продолжала тихонько лежать, чтобы не разбудить родителей. Она разглядывала небо через окно во всю стену, смотрела на чаек и слушала шум моря, доносившийся через приоткрытую балконную дверь. Легкие прозрачные занавески плавно раскачивались в унисон с волнами, навевая дрему и сладкие фантазии, раскрашенные в янтарно-голубые цвета. Вот Даша идет по берегу. Вот она летит, как чайка. Вот навстречу ей идет все семейство древлинов. А вот мама с папой стоят на пирсе и смотрят на восход. А вот…

Но что там было еще, Даша не увидела. Ее разбудили шорохи в комнате родителей, а потом папин сонный шепот:

– Доброе утро, любимая. Как думаешь, Даша спит?

– Я думаю, что она так вчера умаялась, что продрыхнет до обеда.

Дашину дрему тут же как волной унесло. Она осторожно присела в кровати, с трудом сдерживая смех, и обратилась в слух.

– И что же мы будем делать? – озадаченно спросил папа. – Ничего с собой не взяли… Чем займемся?

– Будем отдыхать… – неопределенно ответила мама, – мы же обещали дочери.

– Так-то оно так… но хотелось бы знать… – под папой возмущенно проскрипел матрас, – дай мне мой телефон что ли…

– Никаких телефонов! – звонко воскликнула Даша, подскочив на кровати.

Нечесаная, неумытая, в пижаме, но бесконечно счастливая, она ворвалась в спальню к родителям.

– Сейчас мы идем завтракать, а потом идем кормить чаек!

– Кормить чаек? – от неожиданности папа с трудом обрел дар речи и приподнялся на локтях. Мама продолжала лежать и часто моргала, пытаясь прогнать сон.

– Именно! Кормить чаек, ходить босиком по воде, собирать большие раковины и кидать в море плоские камешки у кого больше подпрыгнет. Такой план на день!

– Отличный план! – мама потянулась, сложив руки в локтях.

– Объемный… – папа начал спускать ноги с кровати. Но Даша, опередив его, радостно поскакала в ванную.

– Я первая умываться, засони!

– А вот это уж дудки! – неожиданно бодро мама выпорхнула из-под одеяла и пустилась вслед за дочерью. – Милый, девочкам надо уступать.

Папа только развел руками и вышел на балкон насладиться морской утренней свежестью. Тут его, вдобавок ко всем удовольствиям, поджидал аромат свежего кофе и свежих булочек, доносящийся из кафе гостиницы. От всех этих запахов и видов туман скептического настроя с вкраплениями сонного состояния растаял без следа. Отчего открылись безграничные перспективы, сулящие необычные выходные в необычном городе кошек. Теперь бодрости духа и готовности на любые эксперименты и подвиги у папы было столько, что он мог бы поделиться со всеми проживающими в отеле и даже с жителями соседних домов. О чем он и оповестил окрестности спонтанно вырвавшимся боевым кличем.

– Иех! – папа раскинул руки.

От неожиданности чайки шарахнулись в разные стороны, а посетитель кафе едва не пролил кофе. Но папа этого не знал. Он ринулся в бой за возможность провести утренний моцион.

– Девочки, я иду! – голос его был тверд и непреклонен. – Надеюсь, вы закончили свой марафет!

Папа скрылся за дверью ванной комнаты, откуда раздались возгласы счастья и звонкий смех.

Через пятнадцать минут умытое и сияющее семейство Летягиных заняло столик на веранде с видом на морские дали. Папе все же удалось поделиться своим настроением с женой и дочерью, и теперь все трое прямо-таки излучали общее стремление «отдохнуть на полную катушку». Их настроение настолько заряжало окружающих, что сонная официантка неожиданно для себя проснулась и моментально подала завтрак на троих. Этим поступком, к своему удивлению, она открыла в себе способности не спать на ходу и быстро обслуживать посетителей. Так что кофе и круассаны не успевали остывать, а гости не успевали жаловаться и портить себе и персоналу весь оставшийся день.

Насладившись овсяной кашей с малиновым вареньем или медом (на выбор), вкусив хрустящих круассанов с маслом и мягким сыром или персиковым джемом (на выбор), запив все это наслаждение кофе (для взрослых) и какао (для девочки), мама Рита и папа Валентин под присмотром своей дочери Даши отправились отдыхать по просторам Зеленоградска.

К радости, всего семейства, Дашины планы реализовывались без сучка и задоринки. Камешки были беззаботно запущены в таком количестве, какого хватило бы на несколько лет вперед. Полоса прибоя была исхожена босыми ногами всех членов семьи от гостиницы и до городского пляжа несколько раз туда-обратно. Все чайки побережья были накормлены французскими багетами настолько, что перестали реагировать на хлеб и расселись по волнам, где апатично дрейфовали и раскачивались, не в состоянии пошевелиться от переедания. Все старенькие улицы и проулки, улочки и переулки, все, где хоть что-то напоминала о кошках, будь то рисунок, надпись, фигурка, все было пройдено вдоль и поперек, а все живые представители кошачьего племени были накормлены, подобно чайкам, только специальным кормом из специальных автоматов. А еще Даша не могла не заметить, что все это время мама с папой держались за руки, как школьники, и со стороны могло показаться, что они шагают по воздуху, не касаясь тротуара. Это она считала главным своим достижением на пути к «созданию условий».

В шесть часов вечера, одолев сытный ужин с мороженым и пирожным «Эстерхази», Даша обессиленно откинулась на спинку стула и сладко потянулась. Происходило это в стеклянном кафе на городском пляже с видом на бухту. Солнце, похожее на огромную вишенку, плавно опустилось на покрытый голубой глазурью торт под названием «Волшебная жизнь» и замерло в ожидании. У него уже не было никаких планов на сегодня, в отличие от Даши.

– Любимые мои мама и папа! – торжественно начала девочка, глядя на счастливых родителей. – Программа на сегодняшний день выполнена на пять с плюсом! Я устала и хочу в гостиницу порисовать. Но у меня есть еще одна просьба!

– Хоть тысяча! – легкомысленно произнес папа.

– Говори, дочка! – также безответственно ответила мама.

Они были похожи на подростков, у которых нет за плечами никакого жизненного опыта, никаких разочарований, взлетов и падений, никакого груза ответственности и никаких забот, а впереди многообещающая бесконечность с бесчисленными возможностями.

– Я хочу, чтобы вы завезли меня в отель, а сами устроили себе романтическое свидание.

Такого поворота родители не ожидали. На их лица начала плавно опускаться тень сомнения и возвращаться осознание своего возраста.

– Во-первых, вы мне пообещали! – не сбавляла оборотов Даша. – И будет не по-взрослому отказываться от своих слов. А во-вторых – я уже взрослая! Может, у меня сейчас вдохновение… И мне, в конце концов, нужно личное пространство для творчества!

Последний аргумент оказался решающим, и все смятения и колебания родителей были сметены волной благодушия и уверенности, которые излучала Даша.

– И действительно! – папа залихватски хватил рука об руку, так что оглянулось полресторана. – Почему бы и нет? В конце концов, наша дочь взрослая и ей нужно личное пространство для творчества! Решено! Официант, счет!

На просьбу отца обернулась вторая половина ресторана и ринулось несколько официанток. Мама не успела даже приоткрыть рот, чтобы высказать своих опасений. Она даже не успела придумать, что бы она как мать могла противопоставить этому беспределу. Настолько стремительно разворачивались события.

Через секунду счет был оплачен, такси заказано, и семья Летягиных двинулась на выход. Мама шла чуть позади. Решение отца было настолько категорично, что ей пришлось только смириться с волей главы семейства и прикрывать тылы, вежливо прощаясь с персоналом.

Такси подъехало через три минуты, а уже через пятнадцать Даша помахала родителям и вошла в гостиницу. Желтое авто унесло маму и папу в романтический вечер.

Даша поднялась в номер. Взяла бумагу и мелки и вышла на балкон.

Небольшая трехэтажная гостиница находилась на окраине города. Практически на берегу моря, среди частных домов с ухоженными садами. От морских волн ее отделяла небольшая полоска песчаного пляжа и асфальтированная дорожка, по которой прогуливались любители туристических прогулок и бегали любители беззаботного бега. Семейство Летягиных сняло «Королевские апартаменты» на третьем этаже. Отсюда открывался восхитительный и бескрайний вид на бухту. Слева ускользало за горизонт нетронутое побережье, хвастаясь своей первобытностью и чистотой, а справа кокетничал и зазывал разноцветными огнями и отголосками музыки центральный городской пляж. Белое смотровое колесо, как огромный штурвал, притягивало к себе внимание и уносило в городское зарево несметное количество кафе, бистро, ресторанов и многоэтажных отелей. Там было шумно, суетно и беспокойно. И именно оттуда сейчас такси доставило Дашу и, наверно, именно туда увлекло ее родителей. Здесь же, на балконе небольшой уютной гостиницы вдали от цивилизации, можно было расположиться с листом ватмана и мелками и рисовать в свое удовольствие под шум волн и ленивые крики чаек.

Даша не следила за временем. Да и, честно говоря, оно в моменты рисования просто ускользало прочь, забыв о своих границах и отрезках, о минутах и часах. Оно просто текло в стороне, как река, не обращая внимания на Дашу, а Даша не обращала внимания на него. Ей не было дела до какого-то там времени. Она рисовала.

За этим занятием мама и застала Дашу. Уже луна во всю хозяйничала на синем бархатном покрывале, кутаясь в облака, когда мама прямо-таки впорхнула на балкон в прекрасном настроении.

– Какой восхитительный закат! – мама раскинула руки и вдохнула полной грудью.

– Мама! – восторженно воскликнула Даша. – Ты как будто светишься изнутри!

– Правда? – мама крутанулась вокруг себя. – Мне тоже так кажется! Ты еще нашего папу не видела!

– А что с ним?

– Он вообще, как маяк, излучающий счастье. Глаза сияют, уши горят, говорит без умолку всякие приятности… решил вот раздобыть мороженого с ананасом. Побежал куда-то в ночь. Сумасшедший! – мама в порыве нежности обняла дочь. – Как же ты здорово придумала, доченька!

– Спасибо, мамочка! Мне очень хотелось, чтобы было хорошо!

– Нам очень хорошо! – мама расцеловала дочь. – А что ты рисуешь?

– Вот как раз закат и город.

– Можно взглянуть? – непринужденно спросила мама.

– Конечно! – Даша охотно протянула лист ватмана.

Мама некоторое время внимательно рассматривала рисунок, несколько раз бросала взгляды на натуру, с которой рисовала Даша, и потом опять сравнивала с рисунком. Даша, затаившись, ждала. Она видела, что у мамы возникает масса вопросов и, возможно, даже критические замечания. Но мама молчала, и только шумное взволнованное дыхание выдавало ее. И когда выражение маминого лица стало напряженным и сосредоточенным, Даша решилась спросить:

– Что-нибудь не так, мамочка?

– А? Что? – встрепенулась мама. – Прости, я задумалась. – Она покрутила лист бумаги и обратилась к дочери: – Я, конечно, помню, что обещала тебе не вмешиваться в твое творчество… Свобода и самовыражение… и так далее… – мама потерла пальцами лоб, – но тут такое дело… – мама поколебалась еще несколько секунд и в конце концов не выдержала. – Могу я кое-что подправить? Совсем чуть-чуть?

– Конечно, мамочка! Ты присаживайся, – Даша уступила свой стул.

Выглядела она кроткой и послушной девочкой, хотя на самом деле была готова прыгать до ночных звезд от радости. Мамина просьба была именно тем, чего добивалась Даша. Она специально нарушила в своем наброске все законы перспектив и пропорций, сделала все тяп-ляп, вкривь и вкось. И, зная мамино стремление к безупречности, любовь к прекрасному, страсть к деталям и тонкостям, зная ее чувство стиля и острый взгляд, Даша надеялась, что мама не выдержит, несмотря на договор не вмешиваться в творчество. Так оно и случилось. Это была ловушка, и, к великому счастью дочери, мама в нее угодила. Она взяла коробку с мелками и принялась исправлять «недочеты» наброска. Даша стояла, прижавшись к резным перилам, и наблюдала за мамой чуть дыша, чтобы не потревожить ее и не спугнуть этот волшебный момент. Когда через несколько минут хлопнула дверь номера и занавеска, взлетев, плавно опустилась на мамино плечо, но мама при этом никак не отреагировала, стало понятно, что теперь ее уже ничего не остановит и не собьет. Даже когда папа зашел на балкон и воскликнул от удивления «Любимая, ты опять рисуешь?», даже тогда мама только пожала плечами и засопела еще громче от наслаждения рисованием.

Папа изумленно посмотрел на дочь, но Даша только развела руками, мол, сама ничего не понимает. Тогда папа кивком головы позвал Дашу внутрь номера.

– Не будем мешать маме, – шепотом произнес он.

Дочь с отцом осторожно вернулись в комнату.

– Я не нашел мороженое, – признался взъерошенный папа, – зато я нашел вот что!

И он, как самый главный озорник-четверокурсник какого-нибудь Университета Взбалмошных Наук, выложил на стол три брикетика фиолетового, розового и красного цветов. Даша подошла поближе и, прочтя название на пачках, лишилась дара речи, получив новую порцию нечаянного сюрприза.

– Кисель! – с мальчишеским трепетом произнес папа, взяв одну упаковку в руки.

Даша почувствовала незримое присутствие древлинов, ей даже показалось что она услышала заливистый смех Тии и звонкий хлопок в ладоши Матиаса. Словно ее янтарные друзья подавали Даше сигнал, что все задуманное ею происходит. И именно в эту минуту, прямо сейчас и уже навсегда.

– Кисель? – оправившись от шока, переспросила Даша.

– Да, дочь! Кисель! – ответил папа так, словно это было его собственным изобретением. – Знакомься, Даша – это кисель!

Даша взяла фиолетовый брикетик.

– Сливовый… – прочла она на упаковке и посмотрела на отца, – но почему он твердый?

– Такого ты не встречала! – с легкой ностальгией ответил папа. – Это полуфабрикат. Но я открою тебе секрет.

Папа понизил голос до заговорщического шепота, чтобы скрыть самую важную кисельную тайну на свете.

– Когда я был мальчишкой, примерно твоего возраста, мы с друзьями покупали в продуктовых магазинах такой вот кисель и… – папа наклонился к самому уху Даши, – …грызли его, сидя на ветках раскидистых деревьев.

Папа выпрямился, покрутил в руках пачку красного цвета и взглянул на дочь, чтобы посмотреть, какое впечатление произвел его рассказ. Даша смотрела на него во все глаза, боясь пропустить хоть одно слово. Тогда он опустился в кресло, усадил дочь на широкий подлокотник и продолжил говорить нормальным тоном:

– Да, мы грызли эти полуфабрикаты и запивали газировкой везде, где могли уединиться! На крышах гаражей, на стройках, на чердаках и в подвалах. Да мало ли где! Главное, мы представляли себя космическими первопроходцами-исследователями, и это был наш спасительный паек.

Папа показал пачку, которую держал в руках.

– Вишневый! Мой самый любимый!

Папа тут же подцепил пальцем уголок обертки и отточенным движением аккуратно оборвал ее верхнюю половину. В результате этого отшлифованного за детские годы движения ошеломленному взору Даши явился белесо-красный прямоугольник, который отец привычно держал за оставшуюся упаковочную бумагу. Под лампами ночников это неизведанное чудо искрилось сахарными хрусталиками, поблескивая всеми цветами радуги.

– Попробуешь? – папа протянул Даше «космический паек» из своего детства.

Даша аккуратно взяла его и принялась рассматривать с любопытством. Да! Такого киселя в своей жизни она еще не пробовала. Он и вправду был твердым, а при ближайшем знакомстве еще и пах бабушкиным вишневым вареньем.

– Неужели в самом деле вишня?

Папа взял со стола оторванный фрагмент упаковки и углубился в его изучение.

– Так! – официально произнес он. – Сахар, крахмал, регулятор кислотности, лимонная кислота, натуральный (папа особо выделил это слово) концентрированный фруктовый сок, натуральный ароматизатор «Вишня», витамин С! О! Представляешь? Витамин С! – папа отложил бумажку и посмотрел на дочь. – Он, оказывается, еще и полезный. Кто бы мог подумать. Хотя, знаешь, мы пацанами ели за обе щеки да за милую душу и были так счастливы от удовольствия, что нам было все равно, из чего его сделали. Логика была простая и чугунная: если его продавали в магазинах, значит, он прошел все ГОСТы. А это тогда значило многое, уж поверь мне, не то, что сейчас.

Папа взял фиолетовый брикет и, быстро пробежавшись по составу, снова пораженно покачал головой.

– Так и есть! И тут витамин С! – он лукаво посмотрел на Дашу. – То-то я так редко простужаюсь! Запасся витамином на всю жизнь. А ты будешь запасаться? Пробовать будешь? Или все же страшно?

– Совсем не страшно! – ответила Даша. – Необычно и вместе с тем любопытно…

Даша медленно поднесла брикет ко рту и осторожно лизнула. Кисель был приятно шершавым, и на кончике языка стало щекотно, но вкуса Даша не почувствовала. Он был неуловимым, словно ты пробуешь затвердевшее облако. Даша лизнула еще раз, но уже дольше и практически всем языком. Стало немного сладко, кисло, чуть более шершаво, но при этом проявился неуловимый вкус вишни. Даша еще раз изучающе взглянула на белесо-красный квадратик и заметила, что он стал ярче и словно покрылся глазурью там, где она его пробовала.

– Ну, как? – с нетерпением спросил папа.

– Пока не пойму… – честно ответила Даша.

– Ему надо размокнуть… – папа улыбался до самых ушей, – потом не оторвешься.

И он, быстро вскрыв сливовую упаковку, принялся яростно грызть уголки твердого киселя, закрыв глаза от блаженства.

– Боже! – урчал он. – Как в детстве! Это же надо! Да еще и с витамином С!

Даша несколько секунд понаблюдала за отцом. Он с таким восторгом и упоением впивался в свой сиреневый квадратик застывшего облачка, что все Дашины сомнения исчезали с каждым его укусом. А кисель, надо сказать, прямо-таки таял на глазах. Причем так заразительно и аппетитно, что Даша решила не тянуть и тоже вгрызлась молодыми острыми зубами в свой вишневый брикет.

Через пару укусов вся палитра вкусов и ощущений настолько пленила Дашу, что она уже не могла остановиться. Во рту приятно поскрипывало, пощипывало, сластило и кислило. Первое знакомство с киселем из папиного детства не оставило равнодушным ни одного Дашиного чувства. А фантазия разбушевалась до такой степени, что как только девочка закрывала глаза, тут же уносилась в розовый космос с вишнями вместо планет и кристаллами сахара вместо звезд. И Даша, воображая себя астронавтом, свободно и безотчетно парила в этом пространстве, ловя их на лету языком. То ли планеты и звезды были маленькими, то ли Даша очень большая, но она об этом и не думала, и это не мешало ей получать сказочное наслаждение от полета сквозь радугу вкусов. Особенно ей нравилось ловить кончиком языка витамин С с вишневым ароматом и чувствовать, как он наполняет молодой растущий организм.

Через некоторое время липкими губами Даша коснулась бумаги. Произошло это настолько неожиданно, что она не могла поверить, что все закончилось. Даша, не открывая глаз, поднесла руку с упаковкой ко рту и лизнула еще раз. Сомнений не было, язык касался сладкой бумажной обертки.

– Этого не может быть! – подумала Даша. – Почему так быстро? – и она открыла глаза.

В руках у нее была пустая обертка. Даша стремительно взглянула на отца в поисках поддержки. Но он только печально улыбнулся, пожал плечами и показал на стол. Там лежала скомканная пачка его сливового киселя.

– Это еще один кисельный феномен, который я так и не смог разгадать, – он забрал у Даши пустую бумажку и положил рядом со своей. – Почему он заканчивается так внезапно?

– Это несправедливо! – грустно ответила Даша.

– С одной стороны, да! И это почти трагедия! – папа хитро улыбнулся. – Но с другой стороны… Есть еще один величайший кисельный закон!

Даша с любопытством смотрела на отца.

– Ты всегда можешь купить его снова и съесть!.. Так, по крайней мере, было в моем детстве…

– А сейчас? – с надеждой спросила Даша.

– Я думаю, если постараться, можно найти! Потому что, как гласит самый главный кисельный закон: Кисель всегда есть, а мы не можем его не есть!

Даша смотрела на папу и не узнавала. Его знакомые с детства глаза излучали привычную отцовскую нежность и любовь. Но из их неизведанных карих глубин проглядывала искра, которую прежде Даша никогда не видела. Или не замечала. Искра беззаботного, бесшабашного романтичного юноши, который лазал по деревьям и гаражам, ездил на велике и грыз кисель, верил в то, что он будет всегда, и мечтал о космосе. А еще он встретил маму, и они полюбили друг друга. Об этом Даша никогда раньше не думала. Папа был все тем же папой, но теперь он был совсем другим, открывшимся с неизвестной стороны. И от осознания, что у нее такой отец, по ее телу растекся жар и выступили слезы.

– Я люблю тебя, пап! Я вас с мамой так люблю! – Даша прижалась к отцу.

Его дыхание стало частым и шумным. Он глотнул воздуха и крепко обнял дочь.

– Я тоже… – его голос дрожал, – мы с мамой тоже тебя очень любим.

Горячие губы коснулись детского затылка. Так они просидели несколько минут. Даша снова вспомнила о древлинах и об их киселе, который есть всегда, и как она благодарна им. И как она благодарна своим родителям. И она словно растворилась в объятьях отца и уже готова было провалиться в сон, как неожиданно над ее головой раздался шепот.

– Кстати… – и шепот этот был шепотом хорошо знакомого неунывающего папы весельчака. – Ты же ничего не сказала про кисель! – он слегка отклонился от дочери и взглянул с подозрительным прищуром. – Он тебе не понравился? Только честно? Если нет, то нам не по пути, аж… – видно было, что папа борется со смехом, – аж до самого утра! – весело выпалил он, – разойдемся каждый по своим кроватям, как в море корабли. А ну, признавайся.

Папа затряс и защекотал Дашу, так что она с трудом могла говорить, но все же сделала усилие.

– Это самый вкусный кисель в жизни! – выпалила она. – И самый счастливый.

– Правда? – папа внезапно стих, а потом настроение его изменилось на домашнее, и он стал очень уютным и откровенным. – Так здорово, что ты вытащила нас сюда. Спасибо тебе! Море, свобода, чайки, – папа глянул в сторону балкона, – мама рисует! Снова! Благодаря тебе! И это ли не чудо? Что может быть прекраснее?

– Стихи, – неожиданно для себя произнесла Даша и, сама же испугавшись, оглянулась по сторонам. Как будто это сказала не она.

А еще ей опять послышался смех малышки Тии. Но папа его не слышал. Папа как-то загадочно задумался.

– Стихи? – вкрадчиво произнес он, и вдруг его словно выключили из этого мира и перенесли в невесомость. Он двигал только головой, но при этом очень плавно. Словно боялся растерять нечто очень ценное, находящиеся внутри. Глаза его при этом бесцельно блуждали по комнате, не останавливаясь на предметах. Он даже посмотрел на Дашу, но проскользил глазами как будто сквозь нее. Его взгляд был обращен внутрь, к той самой хрупкой драгоценности.

Даша затаилась на подлокотнике и старалась громко не дышать, чтобы не помешать папе. Она никак не предполагала, что ее нечаянный вопрос откликнется в нем таким вот образом. Ведь она даже не думала, что скажет про стихи сейчас. Сию минуту. Она хотела оставить это на завтра. Проделать так же, как с мамой. С утра подготовить план, в течении дня создавать «необходимые условия» (Даша, правда, не знала, как именно она будет это делать, но надеялась проснуться рано и все придумать), а вечером подвести папу к написанию стихов. Так Даша планировала дома. Но сейчас случилось то, что не поддавалось объяснению. Какая-то неожиданная искра. Внутри все вспыхнуло, и Дашу словно кто-то потянул за язык. Кто-то озорной и неугомонный и в то же время внимательный и заботливый. Это был момент спонтанности, непосредственности, сиюминутности, которым так дорожили древлины.

– Может, во всем виноват папин кисель? – подумала Даша и, стараясь не шуметь, начала осторожно сползать с подлокотника.

Но в этот момент папа сам задвигался, медленно встал и, как во сне, уплыл в спальню, закрыв за собой дверь. Даша озадаченно пожала плечами, мысленно пожелала спокойной ночи и посмотрела в сторону балкона. Там на фоне ночного неба вырисовывался мамин силуэт со склоненной головой.

– Спокойной ночи, мамочка, – шепотом пожелала Даша, – пусть у тебя все получится.

Даша переоделась в пижаму, сходила в ванную, как примерная девочка умылась и почистила зубы, вернулась в комнату, тихонько расправила постель, потушила свет в комнате, оставив только светильник на балконе, легла и, абсолютно счастливая, тут же заснула.

Даша проснулась с очень приятным чувством в груди. Она сладко потянулась, открыла глаза. А так как в ней бурлила энергия и ей совсем не хотелось бестолково лежать и тратить такой прекрасный день, она сразу села в кровати. И тут же первое, что она увидела на журнальном столике, стоящем рядом, – лист ватмана. У Даши от волнения сбилось дыхание и пересохло в горле. Боясь спугнуть видение, она вгляделась в него. На листе А3 был изображен восхитительный сказочный город. Он безмятежно плыл сквозь закат, а над ним, в окружении кошек, взявшись за руки, парили три знакомые фигуры.

– Мамочка… – дрожащими губами произнесла Даша.

Она опустила ноги на ковер и потянулась за рисунком, но вдруг ей на глаза попался небольшой листочек разлинованной бумаги из гостиничного блокнота, который скромно лежал на дальнем краю. Он был исписан мелким почерком, но с такого расстояния нельзя было ничего разобрать. Даша, привстала с кровати, с трепетом протянула руку, взяла его и нетерпеливо поднесла поближе.

Это был стихи.

– Папочка… – прошептала Даша и опустилась на постель.

Она была готова летать, но ее ноги почему-то подкосились, а глаза затуманило слезами. Даша сидела и смотрела куда-то вдаль сквозь все стены и препятствия всего мира, пораженная случившимся. Это не помещалось в хрупком маленьком тельце ребенка. Оно рвалось наружу. Хотелось кричать, бегать наперегонки с чайками, поднимать волны с глубин, приютить всех кошек в городе… Но Даша продолжала тихо сидеть на кровати и наслаждаться картиной и стихами.

– Кто бы мог подумать, что такое возможно, – думала про себя Даша, – чтобы на земле за один вечер случилось не одно волшебство, а целых два. Два волшебства! Целых два! Мама опять начала рисовать, а папа писать стихи. И это было самое настоящее чудо. Это был самый настоящий «Праздник свободы».

Было время, казалось,

Меня кто-то звал,

Я смотрел под кроватью

И в шкафу я искал.

Но увидел я чаек,

Их свободный полет.

Догадался я, кто

И зачем так зовёт.

Если слышится нечто,

Не смотри под кровать,

Ведь, возможно, то чайки

Зовут полетать.

ИСТОРИЯ ДВЕНАДЦАТАЯ.

Суплиз!

– Ну, пожалуйста, пожалуйста! Только не сегодня… – как заклинание шептала Даша.

Она подошла к окну и, мысленно скрестив пальцы, раздвинула занавески. Картина была совсем не той, что рисовала фантазия. То есть, прямо противоположна желаемой.

– Вот и наступили осенние каникулы, – с грустной иронией произнесла Даша. – Самая любимая и долгожданная часть учебного года… конечно же, для всех на свете. Для детей и родителей, бабушек и дедушек… и я думаю, не исключая учителей.

Даша присела на подоконник.

– Интересно, нашелся бы хоть один человек в мире, кто бы с этим поспорил? Но каникулы в конце ноября в нашем городе с нашим климатом? Это, надо сказать, то еще испытание. Особенно для учеников. На это время мы превращаемся в отдыхающих, и одновременно становимся заключенными в четырех стенах своих комнат. Потому что на улице дождь, ветер и вообще какая-то серая размокшая кракозябра.

Даша прижалась к окну лбом, и на стекле от горячего дыхания тут же образовалась небольшая туманность, похожая на палитру для красок. Девочка протянула палец и нарисовала человечка, весело шагающего по лужам… но он тут же потек тонкими струйками, расстроился и потерял форму.

– Где-нибудь на юге, конечно, теплее и веселее… – грустно подумала Даша, глядя, как капли дождя потоками слез скатываются на подоконник и заливают и без того уже отсыревший мир за окном. – Хотя… – Даша подняла глаза к небу, но ее взгляд уперся в серую тучу, навалившуюся всей своей тоской на крышу дома, – …где-нибудь на севере все, может быть, еще грустнее.

Даша посмотрела на мокрые продрогшие деревья, лишенные листвы и с поникшими ветками. Утром они печально раскачивались на слабом ветру, но теперь их движения стали размашистей.

– Ветер усилился, – сделала вывод Даша. – Может быть, деревья своими кронами разметают эту гадкую тучу? – Даша бросила взгляд надежды вверх…

Но нет! Туча была противной! А еще она была мрачной, неповоротливой и совсем не отзывчивой. Она упорно оставалась на месте, всей своей тушей зацепившись за конек на крыше. И, не испытывая угрызений совести (если она вообще бывает у туч), с вызовом демонстрировала свой несносный характер.

– И свое отношения к людям, в котором нет ни капельки сострадания и взаимопонимания! – горько вслух произнесла Даша.

– А еще, милочка, у тучи присутствует полное отсутствие какого бы то ни было внимания к несчастным школьникам на каникулах! – добавила сама себе Даша и у нее завязалась светская беседа.

– Эгоистка, вот она кто! – Даша смотрела на еле заметное свое отражение в стекле на фоне осенней непогоды.

– Без всяких сомнений! – закивала головой Даша.

– И правда! – неожиданно за спиной раздался голос Тии.

Даша радостно обернулась.

– Тия! Здравствуй!

Малышка сидела на краю стола и, смешно болтая маленькими босыми ножками, продолжала рассуждать, при этом выказывая свое крайнее возмущение.

– И кому, скажите на милость, могло прийти в голову сотворить такую несуразицу?

Она выразительно взглянула на Дашу в поисках поддержки, но девочка, не поняв, о чем речь, только заморгала глазами.

– Уй! – Тия встала на ноги и со всей своей страстью показала за окно. – Я про вот это безобразие! Надо же было такое учудить! Выключить обязательность ходить в школу и включить неизбежность сидеть дома и смотреть на дождь? Понятно выражаюсь?

Тия еще раз вопросительно посмотрела на Дашу. На что Даша яростно закивала головой:

– Конечно, конечно!

– Конечно, что? – начала заводиться гостья. – То, что я «понятно выражаюсь», или про «включить-выключить»?

– Все сразу! – Даша решила обобщить, чтобы не запутаться самой, не раззадоривать подругу и не уводить разговор в неизвестном направлении.

– Ну-ну… – подозрительно произнесла Тия.

Даша для убедительности еще сильнее закивала головой.

– Выключить и включить…

Тия удовлетворенно погладила себя по животику и перебралась на подоконник.

– А ты, значит, опять сама с собой разговариваешь? – малышка подошла к окну и с сочувствием посмотрела на Дашу.

– Только это и остается… – вяло произнесла Даша.

– Понятно… – задумчиво ответила Тия и оценивающе посмотрела на тяжелое, разбухшее от влаги небо.

– Чего не сделаешь от одиночества… – начала было жаловаться Даша, но ее попытка тут же была пресечена всегда оптимистичной подругой.

– От какого такого «одиночества»? – с возмущением передразнила она Дашу. – А мы как же?

Тия требовательно смотрела исподлобья, уперев руки в бока.

– Но ведь вас же нет… то есть, не было… – начала защищаться Даша, но было уже поздно.

– Как это нас не было? – ноздри Тии раздувались, как у загнанной скаковой лошади. – Мы всегда были! Даже намного раньше, чем вообще что-то! – голос малышки стал еще громче. – И как это нас нет, когда мы всегда есть! – девчушка гордо вскинула голову. – И будем мы всегда! И будем, междум прочим, столько, сколько пожелаем! Вот!

Тия резко развернулась и перескочила с подоконника на стол.

– Подожди! – окликнула Даша. – Я не то хотела сказать… не так выразилась…

– Да? – развернулась Тия. – А что ты хотела сказать?

– Я хотела сказать, что вас не было со мной! В этой комнате! Вот что я хотела сказать…

Гостья скептически посмотрела на Дашу, почесала за правым ухом, что-то взвешивая в голове, и после этого на ее лице возникла снисходительная улыбка. Даша восприняла это как примирение и решила надавить еще и на жалость.

– И дождь этот противный…

– Это не повод для уныния! – тут же выпалила Тия.

Даша в очередной раз убедилась, что Тия не может долго сердиться, и у нее отлегло от души. А гостья уже не могла остановиться и продолжала нравоучать. Это было одно из самых любимых ее занятий, от которого у нее прямо-таки вырастали крылья.

– «Вас нет», «дождь на улице»… подумаешь! – она эмоционально жестикулировала. – И то, и другое временно! Понятно тебе! В этом мире нет ничего постоянного, кроме древлинов. Уж в этом-то можно было убедиться? Столько всего случилось! Такие ужасы! Пожары, потопы, океаны, время! А мы все пережили и как новенькие. Маленькие, правда, но зато какие! Да и размер тоже понятие относительное. А все почему? Потому, что мы нужны! Человек, который нужен, которому ты доверяешь, о котором ты помнишь, не может не быть! Даже если его нет рядом с тобой он, все равно, есть. Вот такие дела! Так что…

Тия замолчала. Так же внезапно, как и начала говорить. Как будто ее застал сон в самую неподходящую минуту. Это была еще одна ее особенность, которую Даша уже успела узнать. Тия всегда моментально вспыхивала, если не спала, и так же внезапно уставала от собственных чувств.

А сейчас она стояла и молча смотрела на Дашу, похожая на газировку, из которой выветрились все пузырьки.

– Ты все-таки обиделась? – нарушила тишину Даша.

Но Тия ее не слышала. Она оглянулась, словно ее позвали из темноты, повернулась и потопала по столу босыми пятками, как ни в чем не бывало.

– Ты все-таки уходишь? – окликнула ее Даша.

Тия остановилась и заговорила, не разворачиваясь:

– Во-первых, я ухожу, чтобы ты почувствовала, что значит, когда тебя покидает настоящий друг. Почувствовала и поразмыслила над этим. А еще подумала над тем, что я тебе сказала, поняла, и как следует запомнила, – ее тон был спокойным и размеренным, словно и не было никаких обид и страстных объяснений. – И не разбрасывалась в следующий раз такими словами. Нас нет, видите ли! Мы есть! Где бы мы ни были. Если ты думаешь о нас, значит, мы с тобой! – Тия раскинула руки, сладко потянувшись, и тихо проговорила: – А во-вторых, мне все равно нужно уходить.

Малышка нерешительно развернулась и медленно зашагала к темному углу стола. Она брела так словно вспоминала на ходу, что же важное забыла сказать.

– Тия? – окликнула Даша.

– Да! – малышка резко обернулась. – И нечего киснуть на подоконнике. Не знаешь, чем заняться?

Даша закивала.

– Вот и нарисуй про это, – предложила Тия и, обрадовавшись своей мысли, добавила: – Вдруг туче понравится, и она улетит…

Тия одарила Дашу своей заразительной и простодушной улыбкой, развернулась и вприпрыжку поскакала к краю стола.

– И будь добра, – Тия говорила не останавливаясь и была уже далеко, но ее голос звучал так, словно она находилась в Дашиной голове, – не забудь положить завтра марципанки… – малышка вскинула руку, давая знать, что она научилась выговаривать это слово, – …и положи их на свое место, то есть, на их место.

– Значит, до завтра? – радостно переспросила Даша, но маленькая строптивая гостья уже исчезла.

– Вот никогда не поймешь, на самом деле она обиделась или опять разыграла меня? – самой себе задала вопрос Даша и он растворился в безответной тишине, – А может Тия, вообще, в очередной раз, занялась моим воспитанием? Никогда не поймешь…

В поисках ответа Даша посмотрела туда, где только что исчезла Тия. Но кроме тишины там была еще и пустота, в которой тоже ответа не наблюдалось. Тогда Даша глянула в окно, щелкнула свое отражение по носу и спрыгнула с подоконника.

– Не знаешь, чем заняться… нарисуй это… – вспомнив слова малышки, повторила Даша и села за стол.

На следующее утро, едва проснувшись, Даша выглянула в окно и обнаружила, что вредная туча все-таки улетела.

– Неужели виной этому был рисунок, оставленный с вечера на подоконнике? – размышляла Даша. – А может, все-таки с ней расправились деревья или она сама выжала себя по каплям, как губка, и пролилась на землю?

На эти вопросы Даша не получила ответов. Ни от озябших деревьев, ни от чистого неба, ни от низкого Солнца, ни от прохладного ветерка, ни от промокшей опавшей листвы. И даже отражение в окне не знало, как объяснить исчезновение тучи. Но, как бы то ни было, дождь сжалился над школьниками и решил сделать передышку.

– А значит, я смогу пойти погулять на детскую площадку, – предположила Даша, – если мама разрешит.

После завтрака девочка позвонила маме.

– Ну, конечно, доченька! Нельзя упускать такую возможность. Только обязательно надень дождевик и резиновые сапожки, на всякий случай.

– Хорошо, мамочка! – пообещала Даша и побежала наверх собираться на прогулку.

Надо было успеть насладиться каждой секундой нежданного тепла, подаренной скупой на солнце балтийской осенью. Такой безоблачный день был несомненным чудом, которое могло произойти только по собственной рассеянности ноября из-за его отсыревшей памяти. И грех было не воспользоваться этим подарком.

Для начала Даша разослала своим друзьям сообщения, что идет гулять и приглашает присоединиться к ней. Но из тех, кто ответил, никто не смог составить ей компанию. Этот факт совсем не расстроил Дашу. Ну, если только самую малость.

– В конце концов, ты, Даша, самостоятельная девочка, – рассуждала Даша, – и всегда сможешь придумать, чем себя занять. Столько возможностей!

– Да! – ответила сама себе Даша. – Нет повода опускать руки! – и приступила к сборам.

Даша раскрыла свой неоново-фиолетовый прогулочный рюкзачок и принялась укладывать в него всякие очень нужные вещи. Все, без чего прогулка превратилась бы в бестолковое пребывание на детской площадке и пустой тратой последних солнечных мгновений. Даша сосредоточенно ходила по комнате, тщательно отбирая себе компанию. Первым делом она уложила пару любимых кукол и маленького медвежонка.

– Пусть попутешествуют… – прошептала Даша.

Потом ей на глаза попался детский набор посуды.

– Возьму! – решила Даша. – На всякий случай. Я, конечно, взрослая и навряд ли стану играть в дочки-матери в песочнице… при всех… Но так куклам будет веселее.

Следом в рюкзак отправилась коробка цветных мелков, набор карандашей, альбом для рисования, блокнотик для записей и пластиковая бутылка для воды.

– Не забыть наполнить на кухне, – дала себе указание Даша.

В довершение Даша положила во внутренний кармашек Большой как Солнце янтарь.

На этом сборы успешно завершились. Просто, на самом деле в рюкзаке не осталось свободного места. Девочка даже немного запыхалась и присела на кровать. Она оценивающе посмотрела на дело рук своих. Само по себе, сборы – занятие не из простых и крайне ответственное, но в результате в рюкзаке оказалось все самое необходимое. Даша удовлетворенно застегнула замок, накинула лямку на плечо и пошла вниз.

На кухне девочка поставила рюкзачок на стул, достала бутылку и подставила ее под кран для питьевой воды.

– Ты куда это? – раздался удивленный голос Тии.

Она сидела на холодильнике, с любопытством смотря на Дашу.

– Гулять… – замялась Даша в замешательстве. – Ты же не обидишься?

– Вот еще… – беззаботно парировала Тия. – Только буду рада за тебя, – малышка глянула в окно. – А тучка-то все-таки тю-тю! Помог твой рисунок!

– Наверно… – с сомнением произнесла Даша.

– Ты что, не веришь? – расстроилась Тия. – В великую силу искусства не веришь?

– Ну, почему же… – протянула Даша, – верю…

Ей стало совсем неловко. Во-первых, она почувствовала, что гостья все же обиделась из-за ее недоверчивости к «великой силе искусства». А во-вторых, было как-то неудобно уходить в то время, как к тебе пришла подруга. Хоть она и сказала, что не против. Но все же Даша начала колебаться. Нужно было срочно загладить все эти недоразумения.

Вода перелилась через край бутылки и отвлекла на себя внимание. Даша закрыла кран и закрутила крышку. В этот момент она судорожно придумывала выход из создавшегося положения.

– Марципанки! – воскликнула Даша, хватаясь за спасительную соломинку.

– Что? – насторожилась Тия.

– Они там, – Даша показала рукой наверх, – на их месте.

– Что же ты сразу не сказала? – Тия вскочила на ноги.

– Не успела… – с облегчением выдохнула Даша.

Известие о шоколадках исправило все проблемы в отношениях и улучшило настроение малышки.

– Уй! Вот жизнь, – уже больше по привычке, запричитала Тия, – везде все самой надо успевать!

Гостья собралась отправиться за конфетами, но внезапно остановилась.

– А, кстати, что у тебя в рюкзаке?

– Все для прогулки! – с готовностью ответила Даша.

– Так много?

– Все нужное! Вода, вот! – Даша показала бутылку.

– Ну, вода – хорошо! – недоумевала Тия. – А остальное что?

– Ну, я же не понесу целый рюкзак с одной бутылкой воды, – оправдывалась Даша, – вот и взяла кое-что еще. Нужное! – добавила девочка.

– Кое-что еще… – повторила Тия, – понятно!

Она смерила рюкзак критическим взглядом, словно прикидывая в уме, чем же, все таки, набила его Даша.

– А точно все взяла? – заботливо спросила гостья. – Ничего важного из «кое-чего нужного» не забыла?

Даша заглянула в рюкзак, и тут ее осенило.

– Я вспомнила, что я забыла! – радостно воскликнула она. – Влажные салфетки!

– Вот видишь! – Тия покачала головой. – Что бы ты без меня делала…

– Спасибо! – ответила Даша. – А ты правда не обидишься?

– С марципанками я любую обиду побежу! – улыбнулась Тия. – Беги уже, а то, не ровен час, туча вернется.

– Да! – спохватилась Даша. – Я за салфетками!

Девочка положила бутылку в рюкзак, закрыла его и побежала в гостиную.

Когда Даша вернулась на кухню, Тии уже не было. Но Даша совсем не удивилась. Такое поведение было вполне в характере строптивой малышки.

– За конфетами пошла, – решила Даша и подошла к лестнице.

– Тия, ты в моей комнате? Нашла конфеты? – крикнула наверх девочка.

Но ответа не последовало.

– Ничего удивительного! – улыбнувшись, подумала Даша. – Там ведь целых четыре шоколадки.

Девочка положила салфетки в боковой карман рюкзака и вышла из кухни. Проходя мимо лестницы, она весело пожелала:

– Тия, приятного аппетита! – и с легким сердцем добавила. – До свидания!

В прихожей Даша оделась соответственно маминым указаниям, накинула на плечи рюкзак с необходимыми вещами и с ощущением выполненных задач легко и беззаботно побежала на детскую площадку.

– Даже если не будет никого из знакомых, – рассуждала Даша, перескакивая лужи, – я найду, чем себя занять. Ведь со мной мой прогулочный рюкзачок.

– А там столько всего необходимого! – ответила сама себе девочка. – Молодец, Даша, обо всем позаботилась.

С этими мыслями Даша подошла к небольшому парку. Тут и находился детский городок. «Выгул собак, распитие спиртных напитков и щелканье семечек строго воспрещается» гласила приветственная надпись на щите у входа. На специальном зеленом покрытии раскинулся целый мир для детей всех возрастов и их родителей по необходимости. Песочницы, всевозможные качели, огромный корабль с веревочным городком, горками, замысловатыми переходами и мостиками, спортивные тренажеры под навесом, баскетбольные кольца и многочисленные скамейки по периметру. Каждый мог найти тут себе развлечение по возрасту. От невинного выкладывания песочных куличиков до неторопливого разговора на лавочке.

Время подходило к обеду, и на площадке было тихо. Малышей разобрали по домам. Воспользовавшись затишьем, на солнце грелась пара местных кошек неопределенного сословия, и ветер лениво перемещал пожелтевшие листья от забора к забору. Несколько мамочек с колясками неспешно прогуливались по резиновым дорожкам. Приятная теплая тишина хозяйничала над влажным парком.

Даша остановилась у входа и начала оглядывать территорию, раздумывая, чем бы себя занять. И внезапно ее взгляд выхватил группу девочек, которых она не сразу заметила за большим деревянным грузовиком в виде жирафа. Они собрались вокруг скамейки в отдаленном углу парка. Среди девочек было и несколько знакомых.

– Интересно, что они там делают? – спросила себя Даша и тут же ответила.

– Что-что! В телефоне сидят, наверно.

– Но ты же не хочешь тоже зависнуть вместе с ними!

– Конечно же, нет! – хмыкнула сама себе Даша. – Я только поздороваюсь и взгляну одним глазком.

– Но только одним, девочка моя! – строго-настрого наказала себе Даша. – Одним глазком и потом бегом наслаждаться последними солнечными деньками.

– Это уж само собой! Не зря же у меня полный рюкзак развлечений! – сказала себе Даша и направилась к девочкам.

Да, ее догадка оказалась верной. Восемь девочек приблизительно одного возраста плотным кругом обступили скамейку, на которой сидела девочка постарше и держала в руках телефон. Все взгляды были прикованы к его экрану. Девочки как завороженные, плотно прижавшись друг к другу, неотрывно смотрели на мерцающее стекло. Не произнося ни слова, едва дыша и почти не двигаясь.

Даша обошла вокруг несколько раз и, обнаружив брешь, аккуратно встроилась в общую массу. Никто не обратил на нее внимания, не выказал недовольства или протеста, и Даша, заняв удобное положение, облокотилась на спинку скамейки. Отсюда экран телефона был очень хорошо виден, и она спокойно присоединилась к коллективному просмотру.

– Кто бы сомневался! Ролики в интернете, – констатировала Даша и строго напомнила себе: – Только одним глазком! Три ролика и все!

А на экране тем временем незнакомые девочки показывали свои платья и игрушки, разыгрывали друг друга, катались на качелях, рассказывали, как у них дела, делились сплетнями, танцевали и кривлялись. В общем, девочки на экране делали все то, чем могли бы сейчас заниматься, и Даша и остальные созерцательницы… Но беда состояла в том, что они только наблюдали за тем, как живут и выселяться другие.

И спустя десять минут Даша уже сама не могла пошевелиться и оторваться от экрана.

Нет, сначала она честно сопротивлялась. Уговаривала себя. Пыталась даже договориться сама с собой. Даже щипала за руку. Ругала себя. Сама с собой ссорилась и скандалила. Конечно, незаметно и неслышно для других. Но при этом продолжала смотреть и смотреть на чужие радости. А потом Даша словно исчезла.

Растворилась.

Даша перестала ощущать время, перестала чувствовать тепло осеннего солнца и дыхание ветерка, перестала слышать шелест листвы и крики малышей, которые уже заполнили площадку, вернувшись после обеда и дневного сна. Огромный мир перестал существовать. Со всеми материками и океанами, пустынями и водопадами, бескрайними равнинами и горными хребтами, загадками и открытиями, книгами и общением. Все это поглотил и заменил маленький экран размером с ладонь.

Даже прохожие в парке уже не замечали девочек у скамейки, а мамочки с малышами на площадке перестали обращать на них внимание. И неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы вдруг телефон не заиграл веселую мелодию, а на экране не возникло лицо улыбающейся женщины с подписью «МАМОЧКА».

– Да! – девочка поднесла телефон к уху. – Я на площадке, мамочка! А ты уже дома? Я играю с подругами… Нет, я не вспотела… Нет, меня не продует.

Девочка смотрела перед собой, а взгляды остальных были прикованы к ее руке с телефоном.

– Домой? – переспросила девочка со смартфоном. – Мам, ну, можно я еще погуляю? Такая погода… Ну, пожалуйста…

– Ну, пожалуйста! – пронеслось в голове у Даши.

– Ну, пожалуйста… – послышался шепот с обеих сторон.

– Хорошо… – разочарованно ответила девочка со смартфоном и дала отбой.

Она встала со скамейки, положила телефон в карман пальто и отрешенно, ни с кем, не прощаясь и ни на кого не взглянув, одиноко побрела по аллее парка. Так, словно все это время она сидела в полном одиночестве.

Оставшиеся у скамьи какое-то время потерянно смотрели ей вслед, а потом начали расходиться так же одиноко. Не прощаясь и не глядя друг на друга. Словно пустые оболочки самих себя. Потерянные, обезличенные и бесцветные.

Даша обреченно оглянулась по сторонам.

– Как же это могло случиться? – горько подумала Даша и тут же накинулась сама на себя.

– Как ты могла допустить такое, милочка? – отчитывала себя Даша. – Ведь ты же давала слово!

– Я сама не знаю, как… – одними губами сокрушенно прошептала девочка.

– Не хочу с тобой разговаривать! – резко выпалила Даша и тут же замолчала.

Она произнесла это настолько громко, что мамочка с коляской на соседней скамейке недоуменно оглянулась. Но Даше было все равно. Она была раздосадована сама на себя и бесконечно расстроена. Солнце пряталось за дома. Из парка потянуло сыростью. Делать на площадке стало нечего. Да и пропало всякое желание. Взгляд Даши упал на рюкзачок, который печально стоял рядом со скамьей. Она не помнила, когда сняла его и поставила на землю. Это окончательно испортило настроение. Ведь так бережно и подробно собранный рюкзачок таил в себе столько возможностей. А она ими не воспользовалась. Настолько бездарно и беспощадно.

Даша почувствовала, как от гнева начинают пылать ее щеки и учащается дыхание.

– Вот только не надо злости! – тут же урезонила девочка саму себя. – Раньше надо было! А теперь, дорогуша, возьми себя в руки и топай-ка домой! Не солоно хлебавши, как говорит папа! Поделом тебе, Даша! Ты сама себя наказала!

С этими мыслями Даша, стараясь держать себя в руках, не торопясь и спокойно, насколько это было возможно, подняла рюкзак, надела на плечи и медленно побрела домой. Ноша за спиной с нереализованными планами стала тяжелее. Груз несыгранных игр и ненарисованных рисунков, превращаясь в свинцовую грусть, тянул к земле и туманил взгляд. Даша шла, не разбирая луж и не чувствуя вечерней мороси.

Родителей еще не было дома. Даша разделась в прихожей и поднялась к себе, еле волоча ноги.

– Будешь знать! – со вздохом произнесла Даша своему отражению в зеркале и села на кровать.

Нехотя она подтянула рюкзак к себе и открыла верхнюю застежку.

– Ну, наконец-то! – раздался из глубины рюкзачка возмущенный голос Тии.

Даша вздрогнула от неожиданности, не поверив своим ушам и едва не выронив сумку.

– Только осторожно! – из рюкзака показалась всклокоченная голова малышки.

Теперь Даша остолбенела, не веря своим глазам.

– Так и будешь смотреть? – недовольно кряхтела Тия. – Может, поможешь!

– Да, да! Конечно! – придя в себя, Даша с готовностью подставила руку.

– А то я тут застыла вся… – малышка спрыгнула на кровать и принялась разминать свои ручки и ножки.

Даша было подумала, что это ей кажется на «нервной почве», как говорит бабушка, и она даже незаметно ущипнула себя на изгибе локтя. Но Тия никуда не исчезла и продолжала разминку, смешно покряхтывая. Даша, наверно, даже засмеялась бы, будь они в другой ситуации, сейчас же смех был совсем не к месту и мог обидеть малышку. Даша чувствовала угрызения совести и осознавала, что просто извинениями ей не обойтись. Марципанки, конечно, могли бы спасти ситуацию, если Тия не успела съесть их разом, перед тем как спрятаться в рюкзак. Даша с надеждой посмотрела на ящик стола и на его поверхность. Ящик был закрыт, а привычных фантиков на столе не наблюдалось.

– Значит, шанс все исправить есть! – подумала Даша и посмотрела на подругу.

Малышка перестала разминаться и теперь сидела на покрывале, обиженно надув губки.

– Как же ты тут оказалась? – осторожно начала разговор Даша.

Тия нахмурила брови и угрюмо отвела взгляд.

– Ну, Тиячка! Ну, прости меня… – взмолилась Даша.

– Хотела суплиз тебе устроить, – с упреком пробурчала малышка.

– Сюрприз? – переспросила Даша.

– Ну, да! Суплиз! – повторила Тия, встала на ноги и подошла ближе. – Но вы все были так заняты этим телефоном, что забыли про то, что вы дети, – в голосе Тии звучала обеспокоенность произошедшим. – А ты про игрушки и вовсе не вспомнила. Ни про мелки, ни про карандаши. И мой суплиз пропал. А вместе с ним и я чуть не испортилась.

– Я не знаю, как это получается… – чуть не плача, призналась Даша, – я как будто исчезаю… а когда появляюсь опять, оказывается, что потрачено много времени, а ничего не сделано…

Тия серьезно взглянула на Дашу, хотела что-то сказать, но в последний момент передумала. На лице ее возникла знакомая лукавая улыбка.

– А, кстати, зачем ты берешь с собой куклы? Ты ведь не играешь с ними.

Даша почувствовала, что гостья преднамеренно изменила тему разговора, но зачем, понять она этого не могла и решила ответить откровенно.

– За компанию… По старой памяти, – смутившись, произнесла Даша. – Я знаю, что это выглядит странно… Но мы столько лет вместе… Как старые друзья… И я не могу вот так взять и просто забыть про них. Так со старыми друзьями не поступают.

– А с новыми? – Тия в упор смотрела на Дашу. – Ну, пусть они всего лишь игрушки. – гостья показала внутрь рюкзака, – хотя и за них обидно… а если бы я там простудилась и заболела?

Хитрые искры вспыхивали в глазах Тии. Она явно затеяла какую-то игру, в конце которой Дашу, конечно же, ждала простая мудрость древлинов. Но Даша не могла даже предположить, какая, и только почувствовала себя бесконечно виноватой. Ей было стыдно за свое поведение перед подругой. И даже перед куклами.

– Я же не знала, что ты там… – робко начала оправдываться она.

– Только это тебя и извиняет… – прервала ее Тия. – Но страшнее всего совсем другое!

– Что? – насторожилась Даша.

Малышка древлин сокрушенно покачала головой, глубоко вздохнула и напустила на себя очень серьезный вид. Такая крохотная и при этом такая важная и ответственная. В другой ситуации это выглядело бы забавно. Но сейчас Даше было не до смеха, по спине пробежался холодок, и она приготовилась слушать.

– Так вот! – холодно начала Тия. – Я видела, как вас засасывает Потеряльность! – голос ее звучал жестко и сурово. – Это было ужасно. Ты говоришь, что как будто «исчезаешь»? А я тебе отвечу: Это и есть та самая Потеряльность, с которой ты уже однажды познакомилась. Только тогда ты попала туда по своей воле, а теперь эта Потеряльность сама тебя засасывает. И, как понимаешь, делает это незаметно. Поглощает тебя и забирает твое детство, твою энергию, твои возможности и радости. А главное, она пожирает твое Время. Безвозвратно. Даже если ты отправишься в Потеряльность на его поиски, то ничего не найдешь. Со Временем такие штуки не проходят. Оно беспощадно переходит на темную сторону. И обращается против тебя. Время бесследно поглощает то, что ты не успела совершить, не успела закончить, то чем ты не успела насладиться, не успела нарадоваться, не наигралась, и не сделала уроки… Безвозвратно исчезают свобода и возможности, да и вообще все, что хотела и планировала.

Тия замолчала, посмотрела на Дашу глазами, полными сочувствия и сопереживания, беспомощно развела руками и опустила голову.

– Вот что я хотела сказать… – добавила она поникшим голосом, глядя себе под ноги.

Дашу невольно передернуло мелкой дрожью. Можно было подумать, что в это мгновение остановилась Земля и все закончилось. Девочка наклонила голову и попыталась заглянуть в глаза малышки. Она знала, что Тия склонна преувеличивать, а еще она обожала внимание и впечатляющие эффекты. Вот и сейчас она нагнала такого кошмара, что можно было скукожиться от безысходности. Даша, конечно, была согласна, что поступает плохо, но это же не означало конец Света. Нельзя же было вот так взять и с бухты-барахты опустить руки.

– Я, честно говоря, – робко заговорила Даша, пытаясь исправить ситуацию, – чувствовала нечто такое… Но как с этим справиться? Может, есть какой-нибудь способ?

И тут подругу словно подменили. Она чуть ли не подпрыгнула от возмущения, а волосы ее прямо-таки встали дыбом.

– Ну, как можно так долго находиться без движения? – негодовала она. – И что, скажи на милость, можно так долго рассматривать в этой коробочке? Это же невозможно!

Глаза ее горели праведным гневом, а лоб покрылся испариной от переизбытка чувств.

– Я несколько раз успела поспать и проснуться. Успела устать от ничегонеделания и успела справиться со своей ленью. Успела посмотреть на ваш мир через щелочку и успела захотеть побывать там еще раз. Успела обратиться в бронзовую куклу и вернуться в себя…Что еще? – сама у себя спросила Тия, выпустив пары и немного успокоившись. – Уй! Да много чего я успела. А что делали вы, стоя на одном месте и глядя в телефон?

В интонации малышки слышался нескрываемый прямодушный упрек. Вдобавок Тия метнула укоризненный взгляд. Даша растерялась от такого напора.

– Мы смотрели… – попыталась она объяснить.

– На что? – Тия вцепилась, как репей.

Даша, хотя и сама толком не знала, что они там смотрели, все же изо всех сил старалась подыскать слова:

– Там девочки разное показывали… рассказывали… играли…

– Стоп! – оборвала ее Тия. – Вы смотрели, как другие играют?

Даша сконфуженно пожала плечами.

– Да… – тихо сказала девочка, осознавая всю нелепость и бестолковость того, чем она занималась в парке.

– У тебя нет своих игрушек? – смягчившись, спросила Тия.

– Есть… – дрожащими губами произнесла Даша.

– И ты их любишь? – не отставала малышка.

– Да.

– Они твои друзья? – Тия опять начала заводиться.

– Да! – смелее ответила Даша.

– Ну, так что же ты предаешь своих друзей? – внезапно выпалила гостья. – Игрушки свои, как ты говоришь, любимые? Зачем ты их обманываешь. Вместо дружбы и любви ты им подсовываешь невнимание и равнодушие. Ты взяла их с собой и бросила. Променяла на телефон. Отдала ему всю свою любовь и дружбу. Ну, ладно, куклы, мелки и альбомы… Они это как-нибудь переживут. А люди? Живые? Которые тебя окружают?

Тия сделала паузу, требуя ответа. Даша начала хватать воздух ртом, не зная, что сказать. Тогда малышка пришла на помощь.

– Те девочки. Вы дружите?

– С некоторыми…

– Не важно, со сколькими… Вы друзья?

– Друзья! – решительно ответила Даша.

– А ведете себя, как чужие друг другу люди, – поймала на слове Тия, – вместо дружбы вы даете друг другу холод и одиночество, глядя в холодный стеклянный бездушный экран. Вы становитесь равнодушными и невнимательными друг к другу и к миру чудес, который вас окружает. Вы как будто вместе, но разобщены, и каждый по отдельности смотрит, как кто-то в телефоне живет на полную катушку. Вы обманываете и предаете друг друга и сами себя. Это же надо! – Тия хлопнула себя по бедрам от негодования. – Смотреть, как кто-то где-то играет…

Эмоции переполняли малышку, и она сделала несколько шагов по кровати туда-обратно.

– Я вот, например, когда вижу, как соседи начинают собирать свои спелые янтарики, не сажусь у окна, чтобы просто поглазеть, а тоже иду и собираю свои. Смотреть, как другие играют в саду в праздник урожая и наслаждаются спелыми ягодами, по-моему, это скучно. Это невнимание и равнодушие к самому себе. Обман и предательство самого себя. И это точно темная сторона Потеряльности.

На этих словах Тия без сил плюхнулась на кровать, как кукла, у которой кончился завод.

– Что-то я устала… – сонно пробормотала она.

– Но ты не зря старалась! – благодарно воскликнула Даша. – Я все поняла! Я больше так не буду.

– Правда? – Тия подняла голову и недоверчиво посмотрела на Дашу.

Та усердно закивала головой.

– Правда, правда!

– Значит, не зря старалась… – Тия сладко потянулась. – Ну, мне пора…

– Да, мне тоже… родители скоро придут. Надо еще рюкзак разобрать… А кстати! – спохватилась Даша. – А зачем ты залезла в него? Тебя же тут конфеты ждали!

Тия с усилием поднялась на ноги.

– Конфеты могут и подождать! А вот путешествие – никогда! Мне так хотелось прогуляться по вашему миру. Мы же можем сами по себе расхаживать тут у вас, только если твой камень рядом. Ты же знаешь…

С этими словами Тия, пошатываясь, перебралась на подоконник. Там она лениво махнула рукой.

– Ну, пока-пока, подруга! – перепрыгнула на стол и потопала в темный угол. Шла она, медленно передвигая свои маленькие ножки, вложив в разговор все свои силы и такую огромную пылкую душу.

– Вот уж кого в равнодушии точно не обвинишь! – подумала Даша и вдруг вспомнила про конфеты.

– Тия, а марципанки? – девочка кинулась к ящику, открыла и достала шоколадку. – Вот! – протянула она угощение, но на столе никого уже не было.

ИСТОРИЯ ТРИНАДЦАТАЯ.

Не теряйте и не теряйтесь.

На следующее утро осень преподнесла неожиданный подарок всем жителям города.

– Суплиз, как бы сказала Тия, – подумала Даша и раскрыла окно настежь.

Свежий утренний воздух ворвался в комнату и защекотал своими прохладными прикосновениями девочку в розовой пижаме. Даша засмеялась, игриво поежилась и выглянула на улицу, чтобы убедиться в реальности этого маленького чуда. И действительно, куда ни глянь, над головой висел светящийся лазурью купол безоблачного неба, а рыжее круглолицее солнце было настолько озорно ярким, что Даша довольно зажмурилась в ответ.

– Уж сегодня я своего не упущу, – азартно прокричала она Погоде и, словно бросая вызов, добавила, – а еще наверстаю вчерашнее.

Даша закрыла окно и побежала умываться, переодеваться и завтракать. Чтобы не терять времени, доедая овсяную кашу и допивая какао, девочка прежде позвонила маме.

– Ну, конечно, иди, доченька! Только надень на всякий случай резиновые сапожки и непромокаемый плащ!

– Конечно, мамочка! Люблю тебя!

А после отправила сообщение всем своим поблизости живущим друзьям и знакомым:

«Погода – чудо! Нельзя терять ни минуты! Встречаемся на детской площадке в нашем парке. Обязательное условие – смартфоны не брать!»

Закончив завтракать, Даша побежала к себе одеваться.

– Погода – чудо, – шептала она, – нельзя терять ни минуты…

В комнате на телефон пришло сообщение. От Светы.

– Без телефона? Что будем делать?

Даша даже немного расстроилась. «Неужели мы на самом деле такие беспомощные без этих телефонов?» – с досадой подумала она и хотела уже согласиться, но вчерашний разговор с Тией всплыл в ее памяти. И тогда Даша решила не сдаваться и объявить войну «бездушному кусочку пластика».

– Без паники! – напечатала она. – Со мной мой фиолетовый рюкзачок, а в нем все необходимое!

Через несколько секунд пришел удивленный смайлик, а за ним ответ: «Смогу прийти через час».

– Значит, будем играть вдвоем со Светкой! – удовлетворенно подумала Даша. – А все остальные – сони или слабаки!

Она посмотрела на телефон со всем презрением, которое смогла найти в своей детской душе, и вынесла приговор:

– Злой и противный!

После этого Даша отключила на телефоне звук, чтобы он не отвлекал, отложила его на стол и начала собираться. Быстро уложив все самое необходимое, Даша отправилась из комнаты, но на пороге услышала странные звуки, идущие от стола.

– Быть может, это телефон вибрирует? – подумала Даша и пошла обратно. – Может, еще кто-нибудь откликнулся?

Но новых сообщений не было, а звук шел из ящика. Непроизвольная улыбка возникла на Дашином лице, и она решила подшутить над маленькой любительницей сладостей.

– Тия? – изображая крайнюю настороженность, произнесла девочка. – Это ты?

В один миг движение в ящике прекратилось. Наступило напряженное затишье. Ни шелеста, ни хруста. Естественно, это не могло продолжаться вечно. Игра затянулась, и тогда Даша постучала по крышке стола. Прямо над ящиком.

– Там есть кто-нибудь?

– Уй! – раздалось недовольное ворчание. – Вытаскивай меня отсюда.

Даша осторожно выдвинула ящик. Картина была впечатляющая. Тия с выражением недовольства на лице сидела в окружении трех пустых оберток в обнимку с недоеденной конфетой. Все бы ничего, но кроме недовольства на лице гостьи расположились широкими мазками следы оприходованного шоколада. И не только вокруг рта. На лбу, на щеках и даже за ушами. Даша не выдержала и засмеялась.

– Нет ничего фмефного! – пережевывая конфету, пробурчала Тия. – Как ты меня нафла?

– Я услышала шуршание обертки, – поборов смех, ответила Даша.

– Уй! – малышка бодро вскочила на ноги. – И кто придумал эти предательские фантики?

– Ну, а как иначе хранить конфеты? – Даша боролась с очередным приступом смеха.

– Их не надо хранить! – вспыхнула Тия. – Их надо есть! Как же вы не понимаете?

Такое отношение людей к марципанкам в корне не устраивало малышку. Она всем своим видом выражала протест и несогласие.

– Глупости какие-то – заворачивать, чтобы потом разворачивать. Столько времени на это тратится. Вместо трех конфет можно было бы съесть четыре! – малышка с сожалением посмотрела на недоеденную шоколадку в своих руках. – Это же надо было такое придумать – хранить конфеты… – бурчала она, отправляя последний квадратик сладости в рот.

Щеки ее раздулись, а глаза стали огромными и наполнились слезами от натуги. Даша снова закатилась смехом. Тия стрельнула в нее испепеляющим взглядом и пробормотала нечто нечленораздельное. Даша схватилась за живот и согнулась пополам. Тия сделала над собой неимоверное усилие и окончательно расправилась с конфетой.

– Чего ты смеешься все время? – сердито произнесла она, привычно уперев руки в бока и притопывая босой ножкой. – Отвечай сейчас же!

Даша пересилила свой смех, чтобы совсем не обидеть гостью, кроме того, это было совсем не вежливо, не гостеприимно и совсем уж не по-дружески.

– У тебя все лицо в шоколаде… – взяв себя в руки, призналась она, – и за ушами…

– Да? – недоверчиво переспросила Тия и прыгнула на подоконник.

Там стояло кукольное зеркало. Малышка заглянула в него анфас, потом повернулась боком и скосила глаза.

– Я теперь понимаю, что значит «ест аж за ушами хрустит» … – осторожно прокомментировала Даша.

– Это моя мордашка? – Тия невозмутимо посмотрела на Дашу.

Девочка, извиняясь, улыбнулась и утвердительно кивнула.

– Да? – Тия еще раз посмотрела в зеркало очень критическим взглядом. – А похожа… – задумчиво добавила она и вдруг сама разразилась хохотом. – Вот умора! Пигрития в шоколаде!

– Пигрития в шоколаде! – подхватила Даша и тоже засмеялась.

Но тут на столе завибрировал телефон и на экране отобразилось сообщение. Даша, не переставая смеяться, прочла его: «Немного задержусь, но буду обязательно».

И тут же спохватилась.

– Мне же идти надо!

– Куда-то собираешься? – тут же смех Тии сменился любопытством.

Даша нахмурилась. Повторилась вчерашняя ситуация. Но она же не виновата, что договорилась раньше, чем обнаружила гостью. И все равно ей было очень неудобно перед гостьей.

– Договорилась со Светой гулять, – извиняясь, произнесла она.

– Это которая, ну вот эта? – ничуть не смутившись уточнила Тия. – Когда берет в грязь бросили?

– Да… – Даша внимательно посмотрела в глаза малышки, чтобы понять обижается она или нет. Но Тия была настроена благодушно, и Даша добавила:

– Мы теперь дружим. После того случая.

– Ну, хорошо… – малышка снова посмотрела в зеркало. – Ну, и мордаха… Сладкая.

И шоколадный рот неунывающей малышки растянулся до ушей. Тоже, надо сказать, шоколадных. Улыбка была настолько заразительной, что Даше передался этот бесконечный оптимизм и ей в голову пришла отчаянная идея.

– Я возьму тебя с собой! – предложила она. – Хочешь?

– А ты не боишься? – Тия обернулась к Даше.

– Чего? – без сомнения ответила Даша. – Я же сама тебе предлагаю! А еще мы со Светой договорились не брать с собой телефоны. Чтобы не было, как в прошлый раз.

Мысль взять Тию с собой все больше и больше нравилась Даше, и ее воображение окончательно расшалилось.

– Возьму тебя на руки и покажу наш парк. На качелях покатаю. С горки скатимся. Дам Светке подержать, если ты не против… Да мало ли чего. Соглашайся! Это будет моим извинением за вчерашнее.

В глазах Тия вспыхнули озорные огоньки.

– Будешь со мной играть? – мечтательно произнесла она.

– Конечно! – не задумываясь ответила Даша. – Надо только понять, как…

– Я могу становиться, как вот твои куклы.

Тия тут же замерла и стала похожа на настоящую куклу. Раньше Даша наблюдала такую ее способность застывать ни с того ни с сего, прямо на ходу. Но тогда все равно было понятно, что она живая. По глазам, что ли… А сейчас даже глаза были, как стекляшки. Неподвижные и прозрачные, а кожа выглядела, как настоящий пластик, выкрашенный под бронзу. В общем, Тия была похожа на куклу из дорогих магазинов, где они продаются в единственном экземпляре.

– Все обзавидуются на площадке, – не выдержала Даша.

– Обзавидуются? – очнулась Тия. – Это не вкуснявое слово… Ты для этого меня берешь?

Даша растерялась. Замечание подруги настолько ее обескуражило, что она не знала, чем возразить.

– Если для этого, то лучше не надо, – очень сдержано продолжала Тия. – С друзьями так не поступают… Ими не хвалятся! Это не честно!

– Прости, Тия! Я не это хотела сказать! – начала подбирать слова Даша. – Я хотела сказать, что ты лучше всяких телефонов. И если там опять будут те девочки, то они увидят тебя и поймут, как можно играть по-настоящему. Я просто глупая девочка! Помоги мне исправиться! – взмолилась Даша. – Обещаю не хвастаться тобой.

Тия предостерегающе прищурила глаза.

– Ты уверена, что хочешь пригласить меня на прогулку?

– Уверена! Я буду исправляться! – Даша усердно закивала.

– Мне нужно умыться, – серьезно ответила подруга, – не пойду же я путешествовать вся в шоколаде.

– Конечно! – согласилась Даша. – Можно сделать это на кухне. Чтобы не терять время. Ты будешь умываться, а я воду набирать.

– А мы теряем время? – с тревогой спросила Тия.

Даша глянула на часы.

– Немножко…

– Так что же мы его теряем! – воскликнула малышка. – Вперед на кухню!

Даша подхватила одной рукой подругу, другой – рюкзак и побежала вниз. На кухне она поставила Тию на край раковины, открыла теплую воду и развернула струю поближе к ней. А сама стала наполнять питьевую воду в бутылку.

– Я готова! – сияя от чистоты и счастья, объявила малышка.

– Я тоже! – Даша закрыла все краны, закупорила бутылку и обратилась к Тии. – Можно, до парка я понесу тебя в рюкзаке?

– А то, как же! – отозвалась гостья. – Посплю и сил наберусь перед путешествием.

Даша уложила бутылку и подставила ладонь малышке, чтобы спрятать и ее. Но Тия вдруг задумалась, изобразив крайнюю озабоченность. И даже почесала подбородок, словно у нее была бородка мудреца- Людвига.

– А ты ничего не забыла? – озадаченно спросила малышка.

В словах Тии читался явный намек на Дашину оплошность, и девочка принялась вспоминать содержимое рюкзака.

– Вода, салфетки, мелки, карандаши, альбом, тебя взяла… – девочка озорно подмигнула Тии. – Вроде все!

– А янтарь? – укоризненно покачала головой малышка. – Как я без него? Я же, как только окажусь далеко от камня, сразу провалюсь в Потеряльность! Фьють, и тама! – Тия озорно присвистнула. – Ищи меня потом…

Даша поняла свою ошибку и побежала наверх.

– Я сейчас!

В комнате она достала камень из сундучка, положила в кармашек брюк и спустилась вниз.

– Все готово!

– Отправляемся в путешествие! – захлопала в ладоши Тия, после чего была заботливо спрятана в рюкзак.

Вскоре Даша с рюкзаком, с малышкой-древлином и громадными планами отправилась на детскую площадку.

Она радостно бежала вприпрыжку. Уж очень ей не терпелось поскорее провести экскурсию для Тии и покатать на качелях. А еще эмоции настолько переполняли счастливую Дашу, что она, не сдерживаясь, дарила свою улыбку всем прохожим. Уж очень ей хотелось поделиться своей радостью со всем миром. По дороге Даша тщательно спланировала план прогулки и очередность развлечений для маленькой подруги. Она представляла, как будет держать Тию на руках, словно куклу, а малышка будет притворяться куклой, используя свои необычные способности. А еще Даша сочиняла, что именно будет тихонько нашептывать малышке-древлину, рассказывая о парке, детской площадке и вообще обо всем, что их окружает. От предвкушения у Даши голова шла кругом, но она, не сбавляя шага двигалась к их общей цели.

Так, в состоянии розового облачка в зеленых сапожках и с фиолетовым рюкзачком за спиной, Даша припрыгала на детскую площадку.

– Кажется, не я одна решила воспользоваться удивительным подарком природы, – подумала Даша, угрюмо оглядывая переполненный парк, – похоже, тут собрался весь район.

А если учесть, что до обеда оставалось еще часа два, то площадка представляла из себя небольшой перенаселенный муравейник. На ней носилось, каталось, кувыркалось, кричало, толкалось, плакало, в общем, развлекалось, непривычное многообразие разновозрастной детворы, а также мамы с колясками и бабушки с внуками и внучками. Даже один дедушка прогуливался с девочкой на велосипеде.

Но решение было принято, обещание Тии дано, и ничто не могло помешать осуществлению намеченного и уже полюбившегося плана. Даша решительно ступила на прорезиненное покрытие.

Светы еще не было. Это даже немного подняло настроение и обрадовало Дашу. У них с Тией будет время освоиться и понять, как себя вести в предлагаемом столпотворении.

– Неплохо было бы расположиться на скамейке, но разве тут найдешь свободное место, – вздохнула Даша, грустно осматривая парк. И тут, о чудо, она заметила, как две мамочки с колясками направились к дальнему выходу, освободив при этом замечательную скамейку вдали от любопытных глаз. Даша что есть силы припустила к ней.

– Тия, не пугайся, это я бегу! – шептала Даша, приближаясь к лавке. – Ты меня слышишь?

Но малышка молчала.

– Спит, наверно… – подумал Даша, с разбегу плюхаясь на скамейку. – Скамейка наша, милочка моя! – победно сообщила Даша и положила рюкзак рядом с собой

– Сейчас я аккуратно тебя достану, – шептала Даша, – и мы обо всем договоримся.

Но прежде, чем достать Тию, Даша огляделась по сторонам, не смотрит ли кто-нибудь на нее.

И только сейчас Даша заметила группу вчерашних девочек. Тех самых. В том же составе. В том же месте. И занятых тем же самым, что и вчера.

– Какой ужас! – осудила их Даша и потянулась к молнии своего фиолетового рюкзака.

Но тут громкое мяуканье котенка привлекло внимание Даши. Она отложила открывание рюкзака и принялась глазами искать источник звука. Маленький пушистый комок, не переставая мяукать, забрался под скамейку, на которой, как на зло, расположились девочки с телефоном.

– Ну, что за напасть, – проговорила еле слышно Даша. – Тия, я сейчас! Заберу котенка и вернусь.

Даша решительно отправилась спасать маленького зверька.

– А то наступят еще на него, – думала она, направляясь к девочкам, – они же даже не заметили, что котенок под скамейку забежал.

Даша подошла к девочкам. Как бы то ни было, вежливость никто не отменял. А так как Даша была уверена, и не без основания, что она хорошо воспитанная особа, прежде всего она поздоровалась.

– Добрый день! – учтиво сказала она. – У вас тут котенок под лавкой. Вы же не против, если я его заберу?

Конечно же, никто на обратил на Дашу внимания. Все были увлечены происходящим на маленьком экране.

– Их точно поглотила Потеряльность, – подумала про себя Даша и наклонилась за котиком, протянув руку. – Кис-кис-кис, маленький. Иди ко мне.

Котенок сначала подозрительно посмотрел на Дашу, а после перевел взгляд на ее руку. Увидев, что рука пустая, маленький хищник, наверно, решил, что с ним играют. Он присел всем тельцем и стал мелко перебирать задними лапами. Потом он затих, прижал уши и резко кинулся на жертву. В два прыжка он оказался рядом с ладонью Даши и цапнул своими острыми молодыми зубами за палец. Даша вскрикнула от неожиданности, отдернула руку и повалилась на землю. Котенок сам жутко испугался и метнулся в сторону. Через секунду он скрылся в дальних кустах. Даша недоуменно смотрела ему вслед, не понимая, как это могло произойти. Она же хотела как лучше! Она действовала из лучших побуждений! Но была коварно обманута в своих чувствах и жестоко покусана несмышленым животным. От обиды у Даши навернулись слезы. Она встала, отряхнула брюки, протерла глаза и посмотрела на девочек, надеясь на сочувствие и поддержку. Но никто не удостоил ее своим вниманием. Ни слова, ни взгляда. Словно ее тут не было вообще. И это было, пожалуй, даже обиднее, чем укус котенка.

– Но я же не пустое место! – возмущенно подумала Даша. – Чем можно быть так увлеченными, чтобы не замечать ничего вокруг себя?

И Даша заглянула через плечо стоящей перед ней девочки.

– Даша, привет!

Легкий толчок под руку вывел Дашу из оцепенения.

– А… – Даша обернулась на голос, словно просыпаясь ото сна. – Что… такое… случилось… – бормотала она, и до нее, будто сквозь тягучий туман, медленно доходило осознание, кто она, где она и что она тут делает.

Перед ней стеной стояли безмолвные неподвижные спины девочек и справа знакомое лицо.

– Света? – Даша, хоть и видела хорошо, но все же прищурилась, чтобы навести резкость.

– Прости, я опоздала на два часа! – оправдывалась Света. – Маме нужно было помочь.

– На два часа… – озадаченно повторила Даша и посмотрела на площадку.

Детский город был пуст, как это обычно бывает во время обеда.

– Ты же не обиделась? – виновато спросила Света.

– А? Обиделась? На что? – Даша наконец начала возвращаться в реальность. – А который сейчас час? – в ужасе спросила она.

– Часа три…

– Три? – Даше показалось, что земля уходит у нее из-под ног. – Я пришла сюда часов в 12…

Мороз пробежал у Даши по спине.

– Потеряльность… – только и смогла шепотом произнести она и обессиленно замолчала.

– Чего? Кого потеряла? – не поняла Света.

Но Даша продолжала молчать, пытаясь вспомнить, как же она опять попала в эту западню. Но у нее ничего не выходило. Она только растерянно смотрела перед собой.

– А ты чего тут зависла? – допытывалась Света. – Хожу тут, ищу тебя… Думала, ты не пришла. Звоню – трубку не берешь.

– Я телефон дома оставила, – машинально ответила Даша. – Но ты же могла понять, что я здесь.

– Как? – удивленно развела руками Света

– По моему яркому рюкзачку…

– По какому?

Новая волна ужаса накрыла Дашу с головой, и она бросилась к скамейке, на которой оставила свой рюкзак. Но, уже не доходя, ноги у нее подкосились, и она почти упала на рядом стоящие качели. Скамейка была пуста.

– Что случилось? – побежала Света.

– Мой рюкзак… – только и смогла произнести Даша и бросилась на поиски пропажи.

Они бегали со Светой по площадке, расспрашивали детей и взрослых. Заглядывали во все домики и подо все лавочки. Перерыли гору сухой листвы и обыскали все кусты. Рюкзака нигде не было. Даша села на бордюр. Из глаз ее хлынула соленая река горя. Она плакала так, словно не делала этого ни разу в жизни и сейчас выплакивала все слезы, которые накопились у нее за всю ее жизнь. Света беспомощно ходила вокруг, отгоняя любопытных и назойливых прохожих. А перед глазами Даши вперемешку со слезами возникали ужасные картины: Тия, превратившаяся в куклу. Ее перекидывают друг другу мальчишки-хулиганы. Они смеются над ней и, может быть, даже хотят разобрать на части. А несчастная Тия ничего не может сделать. Ее ведь унесли далеко от Дашиного янтаря, и в мире людей осталась только ее оболочка, а сама она… Даша внезапно перестала плакать и в ужасе схватилась за голову

– В Потеряльности… – тихо произнесла она.

– Да кого ты потеряла, в конце концов? – опять не поняла Света. – Что там было в твоем рюкзаке?

Но Даша уже не слышала свою подругу. Она нащупала в кармане Большой как Солнце камень и едва не обожгла руку. Такой он был горячий.

– Мне нужно… – прокричала Даша, убегая от ошарашенной Светы, – …домой.

Внезапно покинутая Света растерянно смотрела на удаляющуюся спину и не могла выбрать: броситься следом или обидеться и пойти гулять самой. Попутно она надеясь найти хоть какое-то объяснение загадочному поведению подруги. Ну, а когда Даша скрылась за углом, она прошептала «Странная…» и решила пойти домой.

Но даже если бы Света побежала вдогонку, то и в этом случае ей не удалось бы найти Дашу. И не потому, что Даша так быстро бегала. Как раз наоборот. Девочка не стала бежать далеко. Она заскочила в ближайший подъезд, задыхаясь от слез и горя, и трясущимися руками достала горячий янтарь – подарок бабушки.

– Как же это? – Даша сжимала камень, вспоминая слова Тии про то, как просто попадать к древлинам. – «Надо закрыть глаза и представить, что ты у нас. И фьють»! Так, кажется?

Даша изо всех сил прижала к груди янтарь, зажмурила глаза и начала представлять дом янтарных человечков. И чем сильнее она представляла, тем крепче сжимала глаза и камень у груди. От напряжения у нее затекли пальцы и начали болеть веки. Она даже представила себе бабушку Августу с ее янтарным пирогом. И даже через некоторое время почувствовала запах… Но, к сожалению, ничего не происходило. Даша обреченно стояла, опустив руки и не в силах открыть глаза.

– И долго еще ты будешь так стоять? – как будто издалека раздался чей-то голос.

И Даше он показался знакомым. Она, не открывая глаз, попыталась вспомнить обладателя этого теплого с приятной хрипотцой голоса и почувствовала легкое прикосновение ко лбу.

– С тобой все в порядке, девочка моя? – уже отчетливей прозвучали слова и еще сильнее запахло янтарным пирогом.

– Может, это кто-то из учителей или кто-то из знакомых родителей? – от усталости и переживаний мысли ее двигались медленно, как в полудреме. – Тогда почему пахнет пирогом? Неужели я действительно уснула? Прямо тут… в подъезде.

– Почему в подъезде? – встрепенулся голос. – В каком подъезде? Какие учителя, какие знакомые? Дашенька, что с тобой? Очнись!

Нежные руки встряхнули девочку за плечи, и ее глаза невольно открылись. В первое мгновение Даше показалось, что сон все еще продолжается и что ей снится, как она открыла глаза. Она все еще не могла поверить в реальность увиденного и потрясла головой. Но картинка не изменилась, а, наоборот, стала отчетливей.

– Бабушка Августа? – произнесла Даша.

– Ну, а кто же еще? – и знакомые морщинки радостно разлетелись лучиками от дорогих сердцу глаз бабушки Августы. – Я и мой пирог!

Бабушка звонко рассмеялась и указал на стол.

– Как чувствовала! С обеда сердце не на месте!

Даша молчала, не зная, что ответить и как рассказать о случившейся беде. Мысли путались в ее голове и не хотели складываться в слова. И тут бабушка Августа, заподозрив что-то, опять сосредоточенно посмотрела в глаза молчащей Даше.

– С тобой точно все в порядке?

Даша поджала губы и опустила голову. Бабушка отступила на шаг и, не выпуская из рук Дашу, слегка пригнулась, чтобы видеть глаза девочки, и вкрадчиво спросила.

– А где моя внучка? – теперь в ее голосе звучала тревога. – Почему ее до сих пор нет?

Даша хотела провалиться сквозь землю. Она даже хотела вернуться в подъезд и даже несколько раз моргнула для этого. Но ни провалиться сквозь землю, ни вернуться в свой мир у нее не получалось. Не оставалось ничего другого, как честно признаться в своем проступке.

– Я потеряла ее! – сквозь слеза призналась Даша.

От такой неожиданной новости и, надо сказать, совершенно неприятной, у бабушки Августы перехватило горло.

– Это как? – сдавленным голосом спросила она.

При этом внешне выглядела Августа спокойной и рассудительной. А то, что она не устроила паники и не набросилась с кулаками и руганью, вселило в Дашу надежду, что все обойдется, и даже придало искорку смелости.

– Я, – уверенно начала свой рассказ Даша, – взяла Тию с собой на прогулку…

– Ой-ёй-ёй! – перебив рассказ, бабушка хлопнула себя ладонями по бокам и пошла вокруг стола, приговаривая, – ой-ёй-ёй, как же так… как же так!

– Тия была в рюкзаке, – возобновила рассказ Даша, – а на площадке я отвлеклась и…

– Как же так! Как же так…

Бабушка Августа все ходила вокруг стола.

– Как же так! Как же так…

Но вдруг ее взгляд упал на пирог. Она остановилась напротив него и стала рассматривать так, будто видела первый раз в жизни.

– Рюкзак пропал… – Даша все-таки хотела досказать историю, воспользовавшись паузой.

Но бабушка опять ее перебила.

– А я все думала, чего это я места себе не нахожу? – она взяла нож и начала нарезать приготовленное кушанье на равные треугольники. – Решила вот, что пирога нужно испечь! Вот дуреха…

Девочка застыла в оцепенении, оставив попытки закончить рассказ. Она поняла, что Августа ее не слышит. И, может, вообще забыла о ее существовании.

– Тесто поставила, а оно никак не поднимается, – Августа разрезала пирог и теперь любовалась результатом своих усилий. – Думала, с руками что-то случилось! Первый раз, чтобы тесто не поднималось… А оно воно как!

Бабушка разговаривала сама с собой, погруженная целиком в свои мысли. Она начала раскладывать пирог по тарелкам, все время приговаривая: «Как же так… как же так…». При этом, как заметила Даша, бабушка Августа что-то обдумывала, а все ее действия были исключительно механическими и никак не отражали скрытых от чужих глаз переживаний. Поведение Августы напоминало заведенную куклу, повторяющую бесконечное «Как же так… как же так…,» и Дашу почувствовала, как страх медленно пополз по ее позвоночнику.

А еще больше Даша испугалась, когда вдруг Августа замолчала и пронзительно взглянула на Дашу. Девочка даже попятилась назад на несколько шагов. А бабушка взяла тарелку с пирогом, подошла почти вплотную и бесстрастно протянула угощение.

– Подкрепись вот… – непривычно отстраненно произнесла бабушка, глядя на Дашу немигающими глазами.

Только сейчас, с этого близкого расстояния, Даша заметила слезы, застывшие на ресницах, и поняла, нет, скорее почувствовала, что бабушка из последних сил сдерживает свои эмоции. Она борется с чувствами, которые сейчас разрывали ее сердце на части. С одной стороны, перед ней стоял невинный ребенок, а с другой стороны, этот же ребенок из-за своей безответственности стал причиной пропажи внучки, и назвать это невинной шалостью не поворачивался язык. Бабушка Августа вполне могла бы надавать несносной девчонке, потерявшей ее внучку, хороших тумаков или уж отчитать как следует. На это она имела полное право. И, может быть, Даше стало бы от этого легче. Но мудрая бабушка Августа оставалась спокойной и вежливой и даже угостила Дашу-растеряшу своим уникальным пирогом.

Даша смотрела на угощение, не зная, как ей быть. Она уже была готова разреветься, но тут с ней, как это бывает в самых сложных жизненных ситуациях, заговорил ее внутренний голос.

– И что же ты за подруга такая, милочка моя? – корила себя Даша. – Тия, значит, где-то там одна, в холодной Потеряльности, а ты тут пироги есть собираешься? Бездушная и бестолковая! – от этих слов у Даши задрожал подбородок, но она тут же подхлестнула себя. – А ну, живо возьми себя в руки и вперед – исправлять свою провинность. Делай, милочка, то, что должна!

Этот выговор самой себе помог Даше собраться. Она сжала ладони в кулаки и произнесла то, ради чего пришла сюда:

– Мне нужно в Потеряльность, – голос ее был решительным и не предполагающим отказа.

Бабушка все так же смотрела, не мигая, на девочку, только теперь в глазах ее промелькнула тень благодарности и две слезинки скатились по щекам. Но никакого ответа не последовало.

– Она же там? – уточнила Даша.

Бабушка Августа тихонько откашлялась.

– Там, деточка, там! – хрипло ответила она. – Тия там! Внученька моя…

– Но с ней же все должно быть хорошо?

– Должно быть… – эхом отозвалась бабушка Августа.

Голос ее стал живее, а на щеках появился румянец. Это добавило Даше уверенности, но для последнего шага ей требовалось еще чуть-чуть решительности. И, чтобы не растерять смелости, она быстро заговорила:

– Это же не опасно?

– Не опасно, – молниеносно ответила бабушка.

– И Тия, конечно, жива.

– Жива, конечно.

– А как я ее найду?

– Найдешь ее!

– И в этом нет ничего страшного?

– Ничего страшного в этом нет… – так же стремительно начала бабушка, но вдруг словно споткнулась и медленно произнесла: – Страшно другое… – она не договорила и посмотрела Даше в глаза.

Куда-то очень глубоко-глубоко. Взгляд был настолько проникновенным, что казалось, будто бабушка-древлин заглянула в самое сердце Даши. И там вспыхнул пожар. Он растекся по всему телу, но не теплом, а пронизывающим холодом. Озноб охватил Дашу. Девочка почувствовала, что упадет тут без чувств, если промедлит еще хоть секунду, поэтому отправляться нужно было прямо сейчас, пока эта секунда не наступила. Пока нарастающий Страх окончательно не заслонил ей дорогу. Чтобы пройти через него, Даша закрыла глаза и крикнула что было сил:

– Я готова!

От собственного голоса, усиленного многократным эхо, у нее самой зазвенело в ушах. Потом закружилась голова и показалось, что пол поменялся местами с потолком, левое с правым, а то, что было впереди, оказалось сзади, и наоборот. Голос же все продолжал звучать, отскакивая, как мячик для пинг-понга, от невидимых стен, пока неожиданно не улетел вперед и больше не вернулся. Тогда же перестала кружиться голова, и Даша открыла глаза.

Перед ней раскинулось бескрайнее неоново-фиолетовое поле.

– Как мой рюкзачок, – подумала Даша и обернулась вокруг себя.

Фиолетовый цвет заполнил все видимое пространство. Не было ни указателей, ни дорожек. И Даша принялась звать подругу.

– Тия! – кричала она. – Тиичка, дорогая! Ты где? Прости меня, Тия! Я больше не буду. Я никогда тебя больше не потеряю! Я никого не хочу терять! Слышишь? Терять друзей – это неправильно! И забывать про них -тоже! – горький ком встал в горле девочки, и она опустилась на землю. – Ты же говорила мне, предупреждала… – уже тише произнесла Даша, – а я не услышала тебя… Откликнись, пожалуйста! Прошу… – шепотом закончила Даша, но ничего не услышала в ответ.

Вокруг было только безмолвие потерянных вещей. Предметы в виде причудливых растений и чувства, похожие на странных животных. Да, тут были и чувства! Любовь, сочувствие, дружба, внимание, счастье… все хорошее, что может чувствовать человек, все, что он может потерять. Тут не было плохого. Потому что оно само находит человека и от него очень тяжело избавиться. А еще Даша нигде не увидела Надежды.

– Наверно, ее тоже нельзя потерять… – подумала девочка, – ведь она всегда есть… пусть самая маленькая, самая малюсенькая, самая крошечная… но она есть… ее невозможно потерять… что бы ни случилось, ты всегда будешь надеяться… – Даша встала на ноги, – я буду надеяться!

Даша еще раз огляделась вокруг.

– Так и потеряться можно… – проговорила она и тут же поймала себя на слове, – потеряться в Потеряльности!.. Ну, конечно! – воскликнула она. – Это то, что нужно! Как я сразу не догадалась!

Даша почувствовала, как внутри стало светло, и ей захотелось смеяться.

– Наверно, это и есть та самая Надежда! – подумала Даша. – Она теплилась где-то глубоко внутри слабым огоньком, а я про нее вспомнила, и вот она разгорелась с новой силой.

– Эге-гей! – закричала Даша. – Раз, два, три, четыре, пять! Тия, я тебя иду искать! Пусть это будут прятки!

В этот момент девочка почувствовала тепло в кармане брюк и вспомнила про Огромный как Солнце янтарь. Она достала его и раскрыла ладонь. Янтарь излучал свет и тепло. Как настоящее Солнце. Но при этом не обжигал руку.

– Теперь мне вообще ничего не страшно, и я точно найду тебя! – проговорила Даша и начала рассуждать. – Если я хочу найти в Потеряльности то, что потеряла, значит, мне самой нужно потеряться так же, как я потеряла Тию. – Даша медленно провернулась вокруг себя. – А здесь это проще простого. Надо просто идти куда глаза глядят!

И Даша зашагала бодрой походкой, держа перед собой на вытянутой руке Огромный как Солнце янтарь. Он был и как компас, и как фонарик, и как путеводная звезда. А вокруг все было совершенно незнакомо.

– Конечно, – говорила Даша, идя куда глаза глядят, – что же ты хотела, чтобы все так и осталось неизменным с прошлого раза? Нет уж, милочка, люди теряют и находят. Находят и теряют. Вот все и меняется. Меняется в их жизни и меняется тут, в Потеряльности. Что уж говорить, если ты сама, Даша-растеряша, потеряла друга. Ни стыда, ни совести! Вот так вот взять и собственными руками… нет, не руками, головой дырявой, потерять человека. Никогда себе этого не прощу! Никогда…

Даша собиралась и дальше отчитываться себя, но тут в луче света, откуда ни возьмись, возник пенек. Даша даже немного испугалась. До сих пор на ее пути ничего подобного не происходило, и вдруг на тебе. Даша подошла ближе и невольно ахнула.

На пенечке сидела вся заросшая паутиной и мхом Тия. И если бы не внезапное появление пенька на пути и не вспыхнувший ярче на короткое мгновение янтарь, Даша никогда бы не узнала в этом комочке свою подругу. Она выглядела так, словно просидела тут сотни лет и была совершенно неподвижна. Даже еще более неподвижна, чем когда демонстрировала свою способность быть куклой. Только во всей этой неподвижности ее глаза были живыми, как никогда. И они были сделаны из прозрачной холодной грусти, на дне которой холодно поблескивало сожаление и упрек. А еще эти глаза кричали. Безмолвно. Они взывали о помощи!

Даша опустилась на колени, положила на пенек горящий янтарь и попыталась освободить малышку. Но только оцарапала пальцы и обломала ногти. Под слоем мха и паутины был камень. Камень, вросший в гнилой остов дерева.

– Я тебя нашла, Тия! – в отчаянии закричала Даша. – Но как мне тебя спасти? Я не могу освободить тебя из этого камня. И не могу оторвать тебя от него… Что мне делать?

Даша смотрела в глаза Тии, надеясь, что, быть может, они подскажут ей выход.

– Ты можешь думать громче? – попросила Даша. – Еще громче, чем обычно. Может быть, хоть на этот раз я услышу тебя!

Даша уткнулась лбом в каменное изваяние и закрыла глаза.

– Думай, Тиичка! – прошептала она. – Думай, дорогая!

Даша вслушивалась в тишину, стараясь уловить хоть какие-то подсказки в своем сердце. Но внутри была кромешная темнота. Плечи Даши бессильно обмякли и, одновременно со слезами, слова раскаяния медленно потекли сами собой.

– Я понимаю, как я тебя подвела, Тия. Как я тебя обманула. Я сознаю свою вину. Это правда! Я не хочу обещать тебе, что это больше не повторится, потому что не уверена в своей силе воли… тогда бы я опять соврала тебе… Хотя какой толк обещать, что я тебя больше не потеряю, если наше совместное путешествие может вообще больше никогда не случиться? Ведь на твоем месте я бы перестала общаться с таким безответственным человеком, как я. Разве на меня можно положиться? Если какой-то телефон способен отнять у меня разум и волю и погрузить в Потеряльность. Хоть я и нахожусь в своем мире, но это только пустая оболочка. Мои мысли, моя душа, мое сердце – все проваливается сюда. И, наверно, тоже превращается в такой же вот камень… Но сейчас я хочу, чтобы ты только простила меня. Я прошу твоего великодушного прощения. Я не буду ничего обещать, потому что это сейчас не важно. Важно то, что я понимаю, что случилось и кого я потеряла. А потеряла я друга! И сейчас я молю его извинить меня…

Янтарь Огромный как Солнце, лежащий рядом с окаменевшей Тией, внезапно на миг вспыхнул ярче, разогнав далеко вокруг фиолетовый мрак. Но Даша этого не увидела. Она все так же сидела с закрытыми глазами, ожидая хоть какого-нибудь знака, и только почувствовала на секунду, как лучик тепла коснулся ее сердца.

– Глупо, наверно, сидеть здесь и ждать прощения… – Даша открыла глаза. – Какое прощение я хочу получить от камня? Прощение нужно просить у живого человека… у живого древлина! Надо что-то делать… Но что? Что?

Даша стала усердно тереть лоб.

– Так! – принялась она рассуждать. – Тии тут нет. Тут только ее душа. Ее тело все еще где-то в нашем мире. И его необходимо найти! Тогда, может, через мой янтарь ее душа сможет вернуться к ней… Но где мне ее искать! Где?

Даша непроизвольно схватилась руками за окаменевшую фигурку.

– Где ты, Тия? – воскликнула она, и в тот же момент почувствовала, как тепло побежало от кистей, охватило все тело и ослепительно вспыхнуло в голове. Да так ярко, что девочка инстинктивно закрыла глаза.

Через секунду она открыла их.

Даша стояла все в том же подъезде, куда забежала, чтобы попасть к древлинам. В руках она держала янтарь. Даша прижала его к груди, сказала: «Спасибо!», спрятала в карман и выбежала из подъезда. Даша точно знала, где искать Тию.

Хоть эта часть города была не знакома Даше, и она бежала, как во сне, наугад, девочка была уверена, что найдет свою потерянную подругу. Была ли то интуиция, или Тия ей подсказала свое место нахождения, или еще какое-нибудь чудо, Дашу это мало заботило и совсем не удивляло. Она просто слушала свое сердце и знала, что поступает правильно.

Пролетев несколько кварталов и совсем не заметив, как, Даша внезапно перешла на шаг. И не потому, что она устала, и даже не потому, что в этом районе она вообще оказалась впервые, а потому, что ей так подсказало ее детское сердце. Проходя вдоль еще одного дома, Даша вдруг остановилась напротив арки. Ей показалось, что ее окликнули. А может, это был ветер, играющий с осенней листвой. Или дождь, который начал накрапывать и застучал по металлическим подоконникам. Как бы то ни было, Даша оглянулась по сторонам, на секунду прислушалась к себе и бесстрашно вошла в чужой двор.

Он оказался в форме буквы «П». Во внутреннем дворике была старая детская площадка с несколькими качелями и песочницей с покосившимся грибком, под которым сидела компания подростков с гитарой. Один из мальчиков старательно выводил какой-то мотив. Мелодия показалась знакомой, но что это была за песня, Даше не удалось узнать, и она, не задумываясь, направилась к ребятам.

– Добрый вечер! – вежливо поздоровалась бесстрашная Даша.

– Привет… – удивленно отозвалось несколько мальчиков, с любопытством рассматривая незнакомку. Парень с гитарой, демонстративно не обращая на гостью внимания, продолжал мучить песню и стал еще усерднее бить по струнам, показывая тем самым, что ему мешают посторонние.

Дашу это нисколько не расстроило, а скорее подзадорило.

– А что вы играете? – с неподдельным интересом спросила она.

Ребята переглянулись и, не найдя ответа, посмотрели на музыканта. Он же продолжал невозмутимо трепать струны.

– Колян! – обратился к нему один из парней. – А по серьёзке, что это за песня? А то мы тоже не знаем…

Вот тут-то терпение музыканта, уязвленное самолюбием, не выдержало. Он перестал дергать струны.

– Ты чего, Сань, совсем без слуха? – гневно огрызнулся он. – Это же Найк Борзов «Верхом на звезде»!

– А кто это? – искренне переспросил парень.

Остальные ребята тоже с сомнением переглянулись. И это не укрылось от глаз горе-музыканта.

– Вы чего? – расстроился он. – Не знаете, что ли?

– Ну… – замялся один из ребят в то время, как остальные опустили глаза.

– Вот вы… – начал было не понятый общественностью парень с гитарой, но тут же раздосадованно замолчал и собрался уходить.

– А я знаю эту песню! – воскликнула Даша.

Певец остановился и подозрительно посмотрел на гостью.

– «Верхом на звезде»… Найк Борзов… – отчетливо повторила Даша, – мне нравится эта песня.

– Врешь! – недоверчиво перебил ее парень.

– Честно, нравится! – искренне ответила Даша. – Там еще слова есть такие: «О жизнь, ты прекрасна вполне. Бываешь немного опасна, ое!»

И это была чистая правда. Даша знала эту песню, потому что ее часто слушал папа в машине. И, может быть, это тоже было счастливое совпадение, потому что Даше не хотелось бы обмануть сегодня кого-то еще. Она бы не смогла солгать, и тогда неизвестно, чем бы все закончилось. Но сейчас Даша была честна перед собой, перед этим мальчиком и перед его друзьями. Да и вообще перед всем миром. Именно поэтому она была так убедительна, именно поэтому ей поверил парень с гитарой, и именно поэтому она открыто смотрела ему в глаза.

– Нравится, не нравится – это одно! – взвился Саня. – А ты узнала эту … песню? А то получается, мы тут все олухи! А ты тут такая…

– Замолчи, Санек! – осадил его музыкант. – Ты же не знаешь, о чем речь! А она знает! А узнала она мелодию или нет – уже не важно!

Парень подошел ближе и присел перед девочкой на корточки.

– Меня Коля зовут!

– А меня Даша!

– Очень приятно, Даша!

Парни за спиной заржали. Коля резко обернулся и, когда вскоре смех затих, снова обратился к Даше.

– Ты же не из этого двора?

– Нет, – ответила Даша.

– Кого-то ищешь?

– Я ищу свою… свой рюкзак, – призналась Даша.

– Рюкзак? – Коля настороженно напрягся, а его друзья подались ближе.

– Да! Такой фиолетовый… – ответила Даша.

– Вот прикол! – воскликнул ошарашенный Коля. – Так это твой, значит, рюкзачелло?

Земля пошла волнами под ногами у Даши, а стены дома пустились по кругу. Или это закружилась голова от счастья. Но это все не имело значения.

– Вы нашли его? – закричала Даша так громко, что Коля плюхнулся на землю под общий хохот друзей.

– Ты чего так орешь? – он часто заморгал глазами. – А вы чего… – но Коля не договорил.

Теперь Коля сам смеялся со всеми. Хохотала и Даша.

– Где он? – поборов смех, спросила девочка. – Он у вас?

– Мне-то зачем? – Коля тоже перестал смеяться. – Его Леха забрал. Сказал, если хозяин не найдется, сестре отдаст!

На этих словах земля снова заходила ходуном и стены пошли кругами. Только в другую сторону. В плохую. Ужас охватил Дашу.

– Нельзя! – закричала она. – Так нельзя! Это моя… мой рюкзак.

– Да я понял, понял! – начал успокаивать ее Коля. – Никто у тебя его не отнимает! Беги, пока Лешкина сеструха с гимнастики не вернулась…

Номер тридцать шесть вспыхнул перед глазами Даши, и она рванула стрелой.

– Стой! Я же не сказал квартиру! – кричал вдогонку Коля. – Тридцать шестая!

– Спасибо! – крикнула Даша на бегу, забежала в подъезд и пронеслась по лестницам на одном дыхании до третьего этажа.

Дверь тридцать шестой квартиры была массивной, а звонок висел так высоко, что Даше приходилось подпрыгивать, чтобы нажать на кнопку. Каждый раз она подскакивала и прислушивалась к происходящему за дверью. Но то ли дверь была звуконепроницаемая, то ли звонок не работал, все ее попытки были безрезультатны. Дверь не открывалась, время предательски убегало в прошлое, а Даша все прыгала и прыгала… Пока тяжелая дверь внезапно не распахнулась, чуть не сбив девочку с ног.

– Да что происходит! – рявкнул низкий мужской голос.

Даша успела увернуться, но теперь она оказалась между стеной и дверью, боясь показать испуганного носа.

– Простите! – пролепетала она. – Я думала, звонок сломан!

Возникла небольшая пауза, после которой из-за двери, практически на самом ее краю, показалась лысая, поблескивающая потом, голова в очках и с рыжей бородой.

– Мы все в наушниках, – сказала голова и, повернувшись огромным ухом, продемонстрировала белую пластмассовую затычку. – Ты к кому? – голова повернулась лицом.

– К рюкзаку… – пролепетала Даша, вжимаясь в стену.

Глаза на лице с капельками пота часто заморгали сквозь очки.

– К рюкзаку? Не понял…

– К фиолетовому, – смелее ответила Даша.

– Ага… – протянула голова и вытащила из-за двери огромное тело с руками и ногами в плюшевом коричневом спортивном костюме, кроссовках и с полотенцем на шее. – Я просто на велотренажере занимался, а сын в компе зависает скорее всего, – мужчина вытер полотенцем пот со лба. – Да ты выходи! Не бойся…

Мужчина отступил на шаг и дал понять, что Даша может выйти из тени массивной двери. На первый взгляд он был, конечно, огромен и опасен, на второй казался вполне добродушным и приветливым, но все же Даша осмелилась только лишь покинуть свое убежище и застыла на почтительном расстоянии. Мужчина понимающе улыбнулся и кивнул.

– Значит, ты за рюкзаком? – проговорил он и исчез в коридоре. – За этим?

Мужчина снова появился на лестничной площадке, держа на вытянутой руке фиолетовый рюкзак, который Даша узнала бы из миллиона.

– Это он! – воскликнула она и хотела уже броситься к драгоценной находке, но мужчина остановил ее хлестким вопросом:

– Правда? – недоверчивая рука с рюкзаком опустилась вниз и повисла рядом с ногой. – Точно твой?

Такая чрезмерная бдительность большого дяди ранила маленькую девочку в самое сердце, ударила под дых и заставила дышать часто, превозмогая горечь обиды.

– Это я его потеряла! – дрожащими губами выкрикнула Даша и тихо добавила: – Отдайте, пожалуйста.

Мужчина виновато переступил с ноги на ногу, как большой неуклюжий медведь.

– Ну, ты меня тоже пойми… мало ли кто может прийти…

Он готов был отдать рюкзак, но в этот момент на лестничную площадку выбежал мальчишка лет пятнадцати. Он был тоже в очках, в плюшевом спортивном костюме, только синего цвета, на шее висели наушники-лопухи, а на голове торчала в разные стороны копна огненно-рыжих волос.

– А чем докажешь, что это твое?

Мальчик выскочил, как черт из табакерки, и его вопрос был не просто праздным любопытством, он прозвучал, как вызов на дуэль. И вообще все его поведение было вызывающим. А голубой мигающий огонек блютуз на наушниках вообще раздражал. И все это вместе моментально так раззадорило Дашу, что она, не задумываясь о последствиях, приняла брошенный вызов. Причем не глядя на разницу в возрасте и присутствие большого папы-медведя.

Даша встала, уперев руки в бока. Так обычно делала Тия, занимая боевую стойку. Даша представила себя на ее месте, и это добавило ей уверенности.

– Это мой рюкзак! – стиснув зубы, произнесла она. – В нем мелки и карандаши… Рыжеволосый мальчик попятился немного назад, прячась за отца, но продолжал упорствовать.

– Ну, это в каждом рюкзаке можно найти!

– Бутылка с водой, салфетки… – продолжала наступать Даша.

– А еще… – голос его дрогнул, и он отступил еще больше, оказавшись практически за спиной отца.

Даша сделала еще один шаг.

– Там кукла должна быть! – от азарта схватки ее сердце так колотилось, что аж слезы навернулись на глазах.

И это были слезы не слабости и не обиды, это были слезы страсти и предчувствия победы.

– Она живая… как живая, – Даша шагнула еще раз. – И у нее цвет кожи бронзовый… должен быть… как бронзовый загар.

– Бронзовый? – отец, который все это время свысока следил за дуэлью, все же заступился за сына ввиду явного преимущества бойкой соперницы.

Но и это не остановило Дашу.

– А еще она теплая, – девочка подошла вплотную.

Эти слова Даша произнесла тихо и проникновенно, и так посмотрела снизу своими наивными невинными глазами, что папа мальчика сдался тут же, раскрыл рюкзак и запустил в него свою огромную руку.

Включился отсчет нестерпимого Ожидания. Его огромные каменные шестерни безумно медленно проворачивались на заржавленных осях с ужасным скрежетом, который был слышен только бедной Даше. Секунды превращались в столетия, а столетия застывали бесформенными глыбами и наваливались на плечи хрупкой девочки, пришедшей спасать свою потерянную дружбу. В груди несчастной Даши стало так невыносимо больно, что, казалось, даже само сердце замерло от ожидания. Во рту разгоралась засуха, а в ушах бушевал океан. Даша, не отрываясь, следила за рукой мужчины. Ей уже стало казаться, что все это продолжение одного и того же сна, начавшегося в подъезде… когда-то очень давно…. И тут, о чудо, рука мужчины двинулась наверх. Колесо времени начало крутиться быстрее, увлекая за собой дыхание и пульс ребенка. Ритм неудержимо нарастал. Вот уже сердце неслось вскачь. Вот уже показалось запястье…

– Тия! Живая! – вскрикнула Даша, увидев в руках мужчины свою подругу.

Мальчик насмешливо фыркнул, за что был прожжен испепеляющим взглядом Даши, и скрылся за спину отца.

– Живая? – мужчина иронично посмотрел на Дашу.

– Цела – я хотела сказать! – поправилась Даша.

– Тия, значит! Странное имя… – произнес мужчина и начал пристально осматривать куклу. – Действительно, теплая, – удивленно добавил он, – это что же за материал?

– Пластмасса обыкновенная! – оскалился мальчик из укрытия. – Китайская подделка…

– Не похоже… – большой дядя так глянул на своего сына, что тот поперхнулся, не закончив. – Это что-то другое, – он обратился к Даше. – Откуда же такое чудо?

Даша спрятала глаза и пожала плечами. Но такой ответ не удовлетворил мужчину, и он опять начал рассматривать Тию, иногда поглядывая на девочку.

– Ни шильдиков, ни штрихкода… – разочарованно констатировал он, – понятно, что вещь фирменная. Сделано на совесть.

Мужчина продолжал изучать Тию так дотошно, что Даша испугалась, что сейчас он начнет снимать с нее одежду в поисках надписей. И она выкрикнула первое, что ей пришло в голову.

– Она очень старая! Древняя…

– Антикварная, что ли? – насторожился мужчина.

Даша быстро закивала, обрадовавшись своей находчивости. Ведь, по сути, она сказала правду – Тия была намного старше нее.

Мужчина перестал крутить малышку- древлина.

– Тогда понятно… – теперь он осторожно держал ее на ладони. – Не говорящая?

Даша ощутила невольный ком в горле. Ей не хотелось обманывать.

– Сейчас – нет… – робко ответила Даша.

– Сломалась… – разочарованно констатировал мужчина.

Даша проглотила горький ком.

– Верните пожалуйста. – девочка проникновенно посмотрела в глаза большому дяде.

Мужчина взглянул на Дашу и по- взрослому покачал головой.

– Конечно! – мужчина бережно протянул ладонь.

Маленькая Тия неподвижно лежала на спине, глядя вверх застывшими грустными глазами. От волнения Дашу бросило в жар. Затаив дыхание, она бережно приняла подругу двумя руками и прижала к себе.

– Спасибо! – прошептала она, пряча навернувшиеся слезы.

– Твое же! – смутившись, ответил мужчина.

Даша, не отнимая рук, словно в забытьи, двинулась к лестнице. Она все еще не могла поверить в реальность происходящего и шла так осторожно, точно боялась, что резким движением может разрушить эту хрупкую действительность.

– Девочка! – раздалось у Даши за спиной.

Она вздрогнула и застыла, приготовившись к самому страшному. Не могло же все кончиться вот так благополучно. Прекрасный сон оказался очень коротким. Даша обернулась, приготовившись сражаться до последнего вздоха.

– Ты ничего не забыла? – мужчина добродушно протягивал неоново-фиолетовый рюкзачок.

Даша стояла, не в силах пошевелиться от навалившегося счастья. Ноги ее не слушались. Им не хотелось идти в обратную сторону. Немая пауза продолжалась несколько секунд. Не выдержав, рыжеволосый мальчуган снял с папиной руки рюкзак, подошел к Даше и накинул одной лямкой на правое плечо.

– Держи! И больше не теряй!

– Больше не потеряю! До свидания!

Даша благодарно кивнула, развернулась на ватных ногах и пошла вниз по лестнице. Она спустилась на один пролет и краем глаза заметила, что папа с мальчиком все еще стоят на верху. К этому моменту Даша уже полностью осознала, что нашла Тию, и чувствовала себя гораздо увереннее.

– Большое спасибо! – звонко выкрикнула она и двинулась дальше.

– А как ты нас нашла? – вдруг спросил мужчина.

Еще пару минут назад такой внезапный вопрос мог бы вызвать у Даши панику и лишить последних сил, но теперь она была совершенно спокойна.

– Тия подсказала… – с лету ответила она, нежно прижимая подругу.

Мужчине такой ответ показался подозрительным.

– Это как? – в голосе его зазвучала тревога. – А ну-ка, постой…

Но Дашу это нисколько не испугало, и она мигом сориентировалась.

– Шучу я! – исправилась девочка. – Коля подсказал!

– Малахов? – взвился, возмутившись, сын.

– Ага! – отозвалась Даша. – Малахов!

Мужчина вопросительно посмотрел на сына.

– Из третьего подъезда… – презрительно ответил рыжеволосый. – Вот болтун…

Мальчик же, махнув рукой, понуро побрел в квартиру. Мужчину такое положение дел вполне устроило, он успокоился, вытер полотенцем сухое лицо, кивнул, на прощание блеснув очками, и скрылся за массивным дверями тридцать шестой квартиры.

Дашу здесь уже более ничего не удерживало, и она, сорвавшись с места, понеслась домой, рассекая вечерний воздух осеннего города.

Она бежала без оглядки, прижимая Тию к сердцу, которое неистово стучало в груди, в руках, в ногах и даже в голове, перекрывая все звуки мира. Ее щеки и уши полыхали от возбуждения, и ей теперь нужно было срочно вернуться домой, чтобы оживить подругу. Ведь мало было вернуть Тию, нужно было, чтобы она вернулась к себе. Даша не знала, что происходит с древлинами, если они так долго находились в Потеряльности. Оживают ли они после такого или… страшно подумать, нет. И эта неизвестность пугала больше всего. Даша не хотела верить в то, что она может стать причиной чьей-либо смерти. А сейчас у нее в руке была Тия, которая превратилась в бездыханную куклу по ее вине.

– Неужели она не оживет? – думала Даша и тут же гнала от себя эту мысль. – Нет! Не может быть! Она должна.

– Но ты же, милочка, не знаешь, сколько древлины могут пробыть в Потеряльности! – опять Даша набрасывалась на себя и тут же отвечала: – Нужно было спросила у Августы…

– Сколько захочим, столько и пробудем… – раздался голос Тия в руках.

Даша от неожиданности едва не влетела в столб.

– Тия! – воскликнула она. – Ты живая!

Несколько прохожих шарахнулись в стороны и подозрительно смотрели на странную девочку, которая разговаривает со своей рукой.

– Живая! – недовольно ворчала Тия. – Ты меня зажала…

– Прости… – Даша ослабила ладонь.

– Девочка! – раздался возмущенный женский голос над головой. – Ты мешаешь…

– Простите…

Даша, чтобы освободить дорогу, отошла к витрине кондитерского магазина. И взрослые дяди, и тети тут же возобновили движение по своим важным взрослым делам, обходя странную девочку стороной. Через минуту никто уже не замечал Дашу, которая стояла у витрины с рукой, прижатой к груди, и разговаривала.

– Я так рада, что ты вернулась! – шептала Даша, рассматривая Тию, немного отклонив ладонь и отвернувшись к стеклу.

– Я тоже… рада, – как ни в чем не бывало ответила Тия, точно и не было этих мучительных часов и невыносимых переживаний, этих душевных мук и отчаянных поисков в Потеряльности.

– Я так волновалась! – горячо шептала Даша. – Так волновалась!

– Правда? – голос малышки был холодно рассудительный. – А чего?