Читать онлайн Искушение Эмили. Зависть не порок

Пролог: Пепел и Надежда

Ветер, несущий запах гари и тления, выл над бескрайними Пост-Павшими землями, завывая в скелетах некогда великих городов. Песок, острый как битое стекло, хлестал по лицу Эмили Блэк, впиваясь в трещины на ее загорелой, обветренной коже. Каждый шаг по этому выжженному пейзажу отдавался болью в изможденном теле. Ее одежда – смесь грубой кожи и обрывков брони – была покрыта коркой грязи, крови (не только ее) и пепла. Пепла Центра Управления «Проекта Искупление», который она обратила в руины. Цена была высока: друзья, ставшие тенями на стенах памяти, последние капли Гнева, что когда-то пылали в ее жилах, почти угасли, оставив лишь тлеющие угли усталости и пустоты.

Она шла на запад, опираясь на обломок металлической трубы, служившей посохом и оружием. Вокруг – царство мутантов, ревущих во тьме заброшенных тоннелей, и бандитов, чьи алчные глаза сверкали из-за развалин. Голод был ее постоянным спутником, гложущим изнутри острее, чем клыки тварей. Но сильнее голода были воспоминания. Лица тех, кого не смогла спасти, чьи последние взгляды, полные надежды и ужаса, преследовали ее в редкие минуты забытья. Они были ее призраками, ее вечными спутниками в этом аду.

Единственный маяк в кромешной тьме – слухи. Шепот на пересохших губах умирающих у костра, перешептывание контрабандистов в подземных бартерах: Нео-Акадия. Город-государство. Оазис. Воздвигнутый на руинах старого мира доктором Моросом. Город порядка, где нет голода. Город изобилия, где текут чистые воды. Город совершенства, где болезни и уродства побеждены биотехнологиями. Последняя надежда человечества? Или самая изощренная ловушка, приманивающая потерянные души сиянием ложного Эдема?

Эмили, истерзанная, с душой, покрытой шрамами, но не сломленная, брела вперед. В ее глазах, когда-то полных яростного огня, теперь горел лишь тусклый, упрямый уголек выживания. Она дошла. Перед ней, разрезая грязно-желтый горизонт, вздымались в небеса Врата Нео-Акадии.

Глава 1: Врата Золотой Клетки

Врата были не просто входом. Это было заявление. Колоссальное сооружение из белого, отполированного до зеркального блеска металла, переплетенное с причудливыми структурами из темного, почти черного стекла. Они вздымались на сотню метров ввысь, изгибаясь в форме гигантской, холодной арки. Ни копоти, ни царапины. Совершенство, отторгающее своим масштабом и бездушным величием. Солнце, пробивающееся сквозь вечную дымку Пост-Павших земель, отражалось в них слепящими бликами.

Эмили остановилась, заслонив глаза рукой. Контраст был ошеломляющим. От ее запыленных сапог, стоящих на потрескавшейся, мертвой земле, до ослепительно чистого порога Нео-Акадии – пропасть миров. За Вратами виднелись силуэты зданий – гладкие, устремленные вверх, как иглы, сверкающие под искусственным солнцем, висящим под куполом из того же темного стекла, что и элементы Ворот. Воздух здесь был другим – стерильным, с едва уловимым запахом озона и чего-то цветочного, но слишком правильного, лишенного дикой прелести.

Она сделала шаг вперед. И сразу же, словно из самого воздуха, возникли они. Стражи. Трое. Одеты в белоснежные, облегающие доспехи, лишенные швов и украшений, лишь с едва заметными панелями на груди и висках, мерцающими тусклым синим светом. Их шлемы были гладкими, безликими масками, отражающими искаженное изображение Эмили – грязного, изможденного призрака былых сражений. Никаких глаз, только темные щели визоров. Никаких эмоций, только абсолютная, механическая эффективность.

Один из Стражей выдвинулся вперед. В его руке – тонкий жезл с шарообразным наконечником. Он не сказал ни слова. Шар засветился алым лучом, прошедшим по Эмили с ног до головы. Она почувствовала легкое покалывание на коже. Данные замелькали на миниатюрном экране, встроенном в предплечье Стража.

"Объект идентифицирован," – прозвучал механический, лишенный интонаций голос, исходящий не из-под шлема, а, казалось, из самого воздуха вокруг них. "Биометрическое соответствие: Образец №7. Кодовое обозначение: «Wrath». Уровень угрозы: Омега. Активирован протокол «Золотая Клетка»."

Образец №7. Wrath. Слова ударили по Эмили, как пощечина. Не «выжившая», не «беженец», не «героиня», уничтожившая Центр. Просто образец. Экспонат. И протокол с таким названием не сулил ничего хорошего. Она инстинктивно сжала свой импровизированный посох, но Стражи даже не шевельнулись. Они знали, что она измождена. Они знали всё.

Без дальнейших церемоний два других Стража шагнули вперед, не касаясь ее, но блокируя путь назад и по бокам. Их присутствие было физическим давлением. "Следуйте," – приказал тот же безличный голос. Врата перед ними бесшумно раздвинулись, открывая не улицу, а широкий, ярко освещенный туннель, устланный мягким, бесшумным покрытием. Запах стерильности стал сильнее.

Эмили заставила себя сделать шаг внутрь. Туннель вел вверх, по пологому пандусу. По бокам – гладкие стены, испещренные незнакомыми символами и мерцающими голубыми линиями. Никаких признаков жизни, кроме бесшумно скользящих по потолку небольших дронов-наблюдателей, похожих на металлических пауков с множеством линз. Они поворачивали свои «головы», следя за ней. Каждый ее вдох, каждый шаг фиксировался.

Пандус вывел их в огромный атриум внутри одного из небоскребов – «Башни Искупления», как гласила мерцающая надпись на стене. Пространство было пугающе пустым и высоким. Сотни метров вверх уходили этажи, соединенные прозрачными мостиками и лифтовыми шахтами. Повсюду белый металл и темное стекло, как и снаружи. Воздух вибрировал от неслышимого низкого гудения машин. Несколько безупречно одетых людей в строгих, однотонных костюмах скользили по залу, не глядя по сторонам, их лица были спокойны, почти сонны. Их глаза, мелькнувшие в сторону Эмили, были пусты. Как у рыбы.

Стражи провели ее к лифтовой шахте. Двери открылись бесшумно, обнажив кабину из полированного металла. Внутри – ни кнопок, ни панели. Лифт двинулся вверх с головокружительной скоростью, но без малейшего толчка. Эмили почувствовала давление в ушах. Этажи мелькали за стеклом – лаборатории с мерцающим оборудованием, офисы с людьми, застывшими перед экранами, роскошные апартаменты с видом на город.

Лифт остановился. Двери открылись. Перед ней был не коридор тюрьмы, а… роскошные апартаменты. Просторная гостиная с низким диваном из белой кожи, столом из черного стекла, на котором стояла ваза с идеальными, но без запаха цветами. Огромное, во всю стену, окно открывало панораму Нео-Акадии. Город сверкал внизу, как брошенная на землю корона из хрусталя и света. Безупречные здания, парки с неестественно зеленой травой, транспортные потоки, движущиеся в безупречном порядке по прозрачным трубам. Все чисто, все предсказуемо, все мертво.

Но прежде чем Эмили успела осознать абсурдность ситуации – из тени у стены вышел он.

Кассиан Вейл. Глава Внутренней Охраны Башни. Он был высок, строен, облачен не в белую броню Стражей, а в облегающий костюм из темно-серого, почти черного материала, переливающегося, как крыло ворона. На груди – минималистичный значок в виде стилизованной Башни. Его лицо было гладким, с резкими, словно высеченными из мрамора чертами. Темные, коротко остриженные волосы. И глаза. Холодные, пронзительно-голубые, как ледники. Они не выражали ни угрозы, ни интереса. Они сканировали. Впитывали каждую деталь ее изношенной одежды, каждую царапину на коже, малейшую дрожь в руках. Он был воплощением системы наблюдения – живым, дышащим, и от этого еще более пугающим.

Он не улыбнулся. Не протянул руку. Просто склонил голову на едва заметный градус.

"Добро пожаловать в Нео-Акадию, Образец Блэк." Его голос был низким, ровным, как гул лифта, и таким же безличным. Каждое слово произносилось с безупречной дикцией, лишенной тепла. "Ваши апартаменты. Надеюсь, они соответствуют… потребностям уникального экспоната."

Эмили почувствовала, как Гнев, который она считала потухшим, дернулся где-то глубоко внутри, как спящий зверь. Экспонат.

Кассиан сделал шаг вперед, его полированные ботинки не издали ни звука на безупречном полу. "Ваше пребывание здесь будет предметом пристального изучения. Доктор Морос проявляет к вам особый интерес. Ваша уникальная… патология… представляет неоценимые данные для Проекта Искупление." Его ледяной взгляд скользнул по ее лицу, будто ища трещины в броне. "Отдыхайте. Вам потребуются силы. Адаптация начинается завтра."

Он повернулся, чтобы уйти, но остановился в дверях, не глядя на нее. "И помните, Образец Блэк. В Нео-Акадии все видят. Даже то, что вы пытаетесь скрыть. Особенно это."

Дверь за ним бесшумно закрылась. Эмили осталась одна в центре роскошной, стерильной клетки. Она подошла к огромному окну. Внизу раскинулся идеальный город. Счастливые, спокойные люди. Порядок. Безопасность. Изобилие. Все, о чем она могла мечтать в аду Пост-Павших земель.

Но она посмотрела на свое отражение в темном стекле. На лицо, изборожденное усталостью и болью, на одежду, пахнущую кровью и пеплом. На глаза, в которых все еще тлели угли ярости и скорби. И она почувствовала себя не спасителем, достигшим рая. Она почувствовала себя чужим телом, нелепо заброшенным в этот сияющий, бездушный музей воска. Единственное, что связывало ее с реальностью в этом иллюзорном Эдеме – холодные, сканирующие глаза Кассиана Вейла, будто все еще ощущаемые на ее коже. И тупая, нарастающая зависть к пустоте в глазах тех, кто жил внизу, не ведая ни боли, ни памяти.

Глава 2: Механика Идеала и Первые Трещины

Сон не пришел. Эмили лежала на безупречно белых простынях огромной кровати, чувствуя себя мухой в янтаре. Мягкость матраса казалась неестественной, воздух – слишком очищенным, лишенным привычных запахов пыли, пота и опасности. Через панорамное окно лился холодный свет искусственного утра Нео-Акадии, превращая город в сверкающую миниатюру под стеклянным колпаком. Идеальную. Мертвую.

Вчерашняя встреча с Кассианом Вейлом оставила послевкусие стали на языке. Его слова – «патология», «экспонат», «изучение» – висели в тишине апартаментов, гулче любого шума. Эмили встала, ее мышцы ныли от непривычной мягкости и скрытого напряжения. Она подошла к окну, прижала ладонь к холодному стеклу. Там, внизу, люди уже двигались по своим делам – размеренно, синхронно, как детали огромного механизма. Никакой суеты, никаких спонтанных жестов. Их лица были спокойными масками. Как они могут так жить? – пронеслось в голове. Разве они не чувствуют… ничего?

На кресле у стены лежал аккуратный сверток – комбинезон из мягкого серого материала, без швов, без карманов. Униформа заключенного в позолоченной клетке.Ответ пришел с беззвучным открытием двери. Не Стражи. Женщина в строгом костюме цвета слоновой кости, с планшетом в руках. Ее лицо было таким же гладким и безэмоциональным, как у обитателей города внизу. «Образец Блэк, – произнесла она ровным тоном диктора. – Ваш график адаптации начинается через двадцать минут. Пожалуйста, пройдите в санузел для подготовки. Одежда предоставлена».

Процедуры начались в стерильном комплексе, расположенном на средних уровнях Башни Искупления. Клиника «Гармония» – название висело на стене бледно-голубыми неоновыми буквами. Внутри царила тишина, нарушаемая лишь мягким жужжанием аппаратов и тихими голосами персонала. Воздух был пропитан запахом антисептика и чего-то цветочно-синтетического.

Первой была доктор Лира Тан. Она вошла в кабинет, где Эмили сидела на холодном металлическом кресле, похожем на стоматологическое. Лира Тан была воплощением холодной, научной эффективности. Безупречный белый халат, волосы, собранные в тугой, лишенный излишеств узел. Ее лицо, с высокими скулами и узкими глазами, не выражало ни сочувствия, ни отвращения – только профессиональный интерес. Она была скальпелем в человеческой оболочке.

«Образец №7, «Wrath», – констатировала она, просматривая данные на голографическом экране, парившем перед ней. – Биометрические показатели в пределах прогнозируемых параметров для субъекта с вашим анамнезом. Значительный износ тканей, следы множественных травм, неоптимальное питание, хронический стресс. Интересно.»

«Повышенный уровень кортизола и адреналина, даже в состоянии покоя. Гиперактивность миндалевидного тела. Ярко выраженная «боевая» нейронная сеть. Паттерны, характерные для хронической агрессии и посттравматического расстройства. Неэффективно. Расточительно. Требует коррекции.»Ее «интерес» выражался в серии унизительных тестов. Эмили сканировали, тыкали датчиками, брали кровь, образцы тканей, измеряли нейронную активность. Доктор Тан комментировала вслух, как будто Эмили не было в комнате или она была лабораторной крысой.

Эмили сжимала кулаки, чувствуя, как знакомый Гнев, тот самый, за который ее назвали «Wrath», начинает клокотать где-то глубоко. Я не патология! Я выжила! Но она молчала. Сила здесь была не на ее стороне. Она наблюдала за бесстрастным лицом доктора Тана и ловила себя на мысли: Как ей удается ничего не чувствовать? Ни раздражения, ни усталости, ни… ничего? Искра зависти – к этому ледяному спокойствию – тлела в груди.

Они наблюдали не только за ее словами, но и за микродвижениями лица, за пульсом, за расширением зрачков. Их глаза были пусты, как у рыб в атриуме. Эмили отвечала уклончиво, сжимая зубы. Каждая попытка скрыть истинную боль, гнев или страх казалась ей проигрышем. Они видят. Все видят. Как Кассиан сказал.После медицинских издевательств пришли социологи. Двое, мужчина и женщина, в таких же безупречных, но менее формальных костюмах. Их вопросы были тонкими иглами. «Опишите ваши эмоции при виде незнакомца в Пост-Павших землях.» «Как вы принимали решения в условиях непосредственной угрозы жизни?» «Что вы чувствовали, уничтожая Центр Управления?»

Между тестами была назначена «рекреационная пауза» – прогулка в Крытом Саду Башни. Это место должно было успокаивать. Огромный атриум под куполом из того же темного стекла, что и над городом. Искусственный солнечный свет лился с потолка, освещая идеально подстриженные газоны, аккуратные кусты, лишенные сорняков цветы и деревья с неестественно симметричными кронами. Воздух был влажным, пахнул искусственным дождем и синтетическим цветением. По дорожкам из белого гравия медленно двигались другие обитатели Башни – элита или, как Эмили, «особые гости». Их лица были спокойны. Они тихо беседовали, их смех, если он и был, звучал приглушенно и вежливо. Никаких бурных эмоций. Никаких споров. Никакой жизни.

Эмили шла по дорожке, чувствуя себя чужеродным телом. Ее грубые сапоги казались варварством на фоне безупречной обуви других. Ее взгляд, острый и оценивающий, выделялся среди пустых взоров. Она заметила крошечный серебристый диск, почти незаметно прикрепленный к виску у каждого прохожего, включая сопровождавшего ее молчаливого Стража. «Корректор Эмоций». Имплант, подавляющий «неоптимальные» чувства. Вот ключ к их спокойствию. К их пустоте.

Внезапный приступ головокружения заставил Эмили пошатнуться. Она машинально поднесла руку к виску, где под повязкой скрывался ее собственный, только что установленный Корректор. Он был холодным, чужим. И в этот момент диск сорвался с не до конца закрепленного держателя и упал на белый гравий с тихим цок.

Прежде чем Эмили успела нагнуться, чья-то рука опередила ее. Рука в скромном, но чистом костюме цвета старого пергамента. Она подняла диск, бережно стряхнула несуществующую пыль и протянула Эмили. Это был пожилой мужчина с умным, усталым лицом, изрезанным сеточкой морщин, которые казались здесь аномалией. Его седые волосы были аккуратно причесаны, но в глазах – в отличие от всех остальных – горел живой, острый интеллект и глубокая, затаенная печаль. На лацкане его пиджака – скромный значок в виде свитка. Тобиас Рен. Архивариус.

«Осторожнее, дитя, – произнес он тихим, но отчетливым шепотом, вкладывая Корректор ей в ладонь. Его пальцы были теплыми и сухими. – Эти штуки хрупкие. А их потеря… регистрируется.»

«Здесь все видят, – продолжил он, едва шевеля губами, в то время как его глаза скользнули по ближайшей камере наблюдения, замаскированной под светильник в форме цветка. – Даже то, что не должно быть видно. Особенно это.»Эмили встретила его взгляд. В этих усталых глазах не было сканирующей холодности Кассиана или пустоты доктора Тана. Было понимание. И предупреждение.

Он слегка наклонил голову, словно прощаясь, и медленно пошел по дорожке, растворяясь среди безупречных кустов. Его походка была неторопливой, но не сонной. Он нес в себе тихое достоинство и знание.

Эмили сжала в руке холодный диск Корректора. Она быстро прикрепила его обратно, ощущая легкое, едва заметное давление в виске и… странное приглушение. Острый край тревоги, всегда присутствовавший в ее сознании, немного сгладился. Гнев, клокотавший после встречи с доктором Тан, отступил, превратившись в фоновое недовольство. Это было… удобно. Спокойно. Как у них.

Она посмотрела на спину удаляющегося Тобиаса Рена, затем на безупречные, безмятежные лица вокруг. И впервые осознала зависть во всей ее разъедающей полноте. Не просто к спокойствию, а к самой способности его обрести так легко. К защищенности. К уверенности в завтрашнем дне, которую давала эта система, пусть и ценой души.

Почему? – зашипел голос в ее голове, голос, который становился все более узнаваемым – голос Тени. Почему они могут быть такими… спокойными? Такими… пустыми? Почему они не знают этого вечного страха, этой боли, этого Гнева, который жжет изнутри? Почему я должна чувствовать все это, а они – нет?

Зависть была ядовитой каплей, упавшей в стакан с чистой, мертвой водой ее нового существования. Она медленно растекалась, окрашивая все вокруг. Эмили стояла посреди искусственного рая, сжимая кулак с ненавистью к его совершенству и отчаянным, грязным желанием обладать хотя бы частью его холодного, бездушного покоя. А высоко над головой, в переплетении искусственных ветвей, жужжал крошечный дрон-наблюдатель, его линза безошибочно зафиксировала момент падения Корректора и последующий разговор. Сигнал ушел наверх, в кабинет Кассиана Вейла. Первая трещина на фасаде была обнаружена.

Глава 3: Богиня из Пробирки и Тень Зависти

Дни сливались в монотонную череду тестов, прогулок под присмотром и возвращений в роскошную клетку. Корректор Эмоций на виске стал привычным грузом, приглушавшим острые углы ее чувств. Гнев все еще тлел, но теперь он был словно завернут в толстый слой ваты – далекий, глухой, управляемый. Зависть же, напротив, росла. Она пускала корни в каждом наблюдении за безупречной жизнью Нео-Акадии.

Эмили видела ложь идеала повсюду:

·

Биомодификации: Во время одной из "социальных интеграционных сессий" (наблюдение за группой элиты в саду) она заметила, как у женщины, смеявшейся над чьей-то шуткой, кожа на сгибе локтя на миг приобрела неестественный, перламутровый отлив. Не дефект, а модификация. Позже, в медицинском блоке, она увидела мужчину, чьи глаза слишком равномерно сверкали в искусственном свете – нано-линзы, корректирующие зрение и, вероятно, записывающие все вокруг. Совершенство здесь было не даром природы, а продуктом инженерии, скрывающим изъяны или добавляющим функционал.

·

·

«Корректоры Эмоций»: Теперь она понимала их повсеместность. Крошечные диски или подкожные импланты на висках или за ухом. Они были ключом к спокойствию, но и к пустоте. Эмили ловила себя на мысли: Как было бы легко… Отключить боль. Отключить страх. Отключить эту вечную тоску… Искра зависти к этой возможности разгоралась.

·

·

Порядок как тюрьма: Безупречные улицы города патрулировали не только видимые Стражи в белой броне. В углах атриумов, среди листвы искусственных деревьев, на потолках коридоров – везде жужжали крошечные дроны-наблюдатели, их многочисленные линзы безошибочно фиксировали любое отклонение от нормы. Свобода здесь была иллюзией, заключенной в клетку из света и стекла.

·

Слово "Куратор" было выделено.Приглашение пришло неожиданно. Через того же безликого помощника в костюме слоновой кости. Текст на планшете был лаконичен: «Образец №7 «Wrath». Присутствие требуется. Сектор Альфа. Лаборатория Первичного Анализа. Время: 14:00. Куратор Астрея. Доктор Морос.»

Путь в Сектор Альфа лежал через зоны, куда обычным обитателям Башни доступа не было. Лифт мчался вверх, выше, чем ее апартаменты. Воздух становился еще холоднее, еще стерильнее. Выход – в широкий, пустынный коридор из белого светящегося полимера. Ни окон, ни украшений. Только двери с лаконичными обозначениями и невидимые камеры. Чувство тревоги, приглушенное Корректором, все же пробилось сквозь вату – холодной иглой под лопатками. Куратор. Кто она?

Дверь в Лабораторию Первичного Анализа открылась бесшумно. Помещение было огромным, залитым ярким, белым светом. Стеклянные перегородки делили пространство на зоны с незнакомым, сложным оборудованием, жужжащим и мигающим индикаторами. В центре, на возвышении, стоял массивный стол из черного стекла, за которым сидели двое.