Читать онлайн Искушение Эмили. Исповедь семи грехов

Глава 1: ГОРДЫНЯ (Pride)

Старый мотоцикл Эмили Блэк ревел, не столько двигаясь по идеальному асфальту дороги, ведущей к Порто-Скарлет, сколько вгрызаясь в него. Город вспыхивал на горизонте – неестественно яркий, неоновый улей, втиснутый между угрюмыми горами и бездонной чернотой моря. Зеркальные фасады небоскребов ловили последние лучи заката, окрашивая весь мир в кроваво-золотые тона, которые казались Эмили предзнаменованием. Воздух сгущался по мере приближения – тяжелая смесь выхлопных газов от дорогих машин, соленого морского бриза и приторно-сладкого аромата экзотических цветов, за которым упрямо пробивался едва уловимый запах гнили. Декор для ада.

Она въехала в город. Ее кожаный плащ был покрыт дорожной пылью, джинсы – потерты до белизны на коленях, тяжелые армейские ботинки выглядели грубым диссонансом среди безупречно лощеных пешеходов, щеголявших в белом льне и шелке. Взгляды прохожих цеплялись за нее – любопытные, оценивающие, но чаще всего – презрительные. Она чувствовала их на своей коже, как физическое прикосновение. И тогда внутри нее поднимала голову Гордыня. Знакомый холодный шепот Тени прозвучал в глубине сознания, отчетливый и ядовитый: "Черви в шелке. Они видят грязь на твоих ботинках, но слепы к гнили, пожирающей их изнутри. Покажи им. Покажи этим шелковым червям, кто здесь настоящий хищник". Холодное высокомерие разлилось по жилам, сжимая сердце стальным обручем.

Офис Лоренцо Веленти находился на самой вершине башни «Астра». Он был не просто кабинетом; это был музей Жадности, возведенный в абсолют. Стены, обшитые панелями черного дерева, инкрустированы перламутром сложнейших узоров. Пол устилала огромная шкура белого медведя, чья оскаленная пасть застыла в вечном немом рычании на посетителей. Сам Веленти, поднявшийся ей навстречу из-за ониксового стола размером с гробницу, казался иссохшим, как мумия, заточенной в костюм, цена которого, Эмили не сомневалась, превосходила стоимость ее верного мотоцикла. Его рукопожатие было цепким, кожей напоминающей сухую бумагу, и ледяным, несмотря на искусственный климат помещения.

"Моя племянница, Кассандра Веленти… – его голос был сухим, лишенным эмоций, словно он диктовал отчет. – Пропала. Неделю назад. После одного из своих… вечеров в поместье "Кровавая Роза". Найдите ее. Верните. Цена не имеет значения". Слова повисли в стерильном воздухе, но за ними, густым смогом, витала ложь. Она была почти осязаема. Эмили протянула руку, кончики ее пальцев лишь формально коснулись его холодной кожи.

Вспышка. Не запрос, не мысль – удар. Сейфы в подземельях Цюриха, ломящиеся от золотых слитков, отражающих тусклый свет. Душный подвал где-то на окраине, лица, скрытые тенями, пачки грязных купюр, переходящие из рук в руки рядом с ящиками, от которых несло маслом и смертью. И она – Кассандра. Смеющаяся, радостная, в объятиях красивого юноши с дерзким взглядом. И волна. Не волна печали или страха. Волна ледяной, бешеной ярости, поднимавшаяся из самой глубины души Лоренцо Веленти. Не любовь к племяннице. Не забота. Собственничество. Чистое, неразбавленное. Она была активом. Дорогим, капризным, непослушным активом, выходящим из-под контроля. Его грех пах не страстью или похотью. Он смердел скупостью. Ненасытной жаждой обладать, контролировать, не выпускать из своих цепких рук.

Эмили резко отдернула руку, не в силах скрыть гримасу глубочайшего презрения, искривившую ее губы. "Ваши деньги, мистер Веленти, – ее голос зазвенел в роскошной гробнице, чистый и острый, как клинок, – для меня – пыль. Они меня не колышут. Меня интересует только правда. А она, как я успела убедиться, для вас – всего лишь еще одна инвестиция. Инвестиция, которая должна приносить дивиденды страхом и контролем. Я найду вашу племянницу. Но не ради вашего кошелька". Резким, почти грубым движением она швырнула толстый конверт с авансом обратно на гладкую, холодную поверхность ониксового стола. Жест. Яркий, дерзкий. Твои бумажки, Веленти, – пыль под каблуками моих поношенных ботинок.

На пороге ее остановил человек. Детектив Картер, как представился. Мятый костюм, который видел лучшие дни, щетина в два дня, и запах – едкий, навязчивый запах дешевого виски, обволакивающий его, как вторая кожа (Лень, ленивое пренебрежение всем, включая себя). "Мисс Блэк, шериф Вегас… Он просил предложить вам содействие. Все ресурсы департамента к вашим услугам…" – начал он, пытаясь казаться деловым.

Эмили обернулась лишь наполовину, бросив на него взгляд поверх плеча. Ледяная усмешка тронула уголки ее губ, но не коснулась глаз, в которых горел лишь холод. "Содействие? От людей, которые целую неделю не могут отыскать пропавшую наследницу одного из самых влиятельных семейств города? От людей, которые топят свою профессиональную некомпетентность в реках дешевого виски?" Ее голос был тихим, но каждое слово падало, как пощечина. "Приберегите ваше "содействие" для регулировщиков дорожного движения, детектив Картер. Я работаю одна". Не дожидаясь ответа, она резко развернулась и зашагала прочь, щелчки ее каблуков по безупречному мрамору пола отдавались победным маршем в такт ликующей Гордыне, расправившей крылья у нее за спиной.

Поместье "Кровавая Роза" встретило ее гробовой тишиной. Будуар Кассандры Веленти был воплощением кричащей, нарочитой роскоши, лишенной вкуса и души. Эмили скинула плащ, бросив его на покрытый шелками диван, и подошла к огромному зеркалу в тяжелой, вычурно золоченой раме. В отражении смотрела не она – не уставшая после долгой дороги женщина-детектив с пыльными сапогами. В темных глазах, смотревших на нее из глубины стекла, пылал холодный, нечеловеческий огонь абсолютного превосходства. Беспощадный. Она сжала в руке найденный на полу шелковый лоскут ночнушки Кассандры – тонкий, скользкий, как змеиная кожа.

"Я здесь королева, – прошептала она своему отражению, и голос звучал чужим, низким и властным. – Я вижу ваши мелкие, грязные тайны. Я чувствую вашу трусливую, прогнившую насквозь сущность. Я – судья. Судья в этом аду позолоты, лжи и разлагающейся роскоши". Ее пальцы сжали шелк еще крепче. "И я найду тебя, маленькая потерянная овечка… не для того, чтобы вернуть в стойло. А чтобы показать всем им… показать тебе… кто здесь настоящая Хозяйка". Гордыня обволокла ее в тот миг, как непробиваемая стальная броня, холодная и ослепительная в своей безжалостной силе. Первый грех заявил о своих правах громко и бесповоротно.

Глава 2: ЖАДНОСТЬ (Greed)

Утро в поместье «Кровавая Роза» встретило Эмили Блэк не свежестью, а гнетущей тишиной, нарушаемой лишь пыльными лучами солнца, пробивавшимися сквозь тяжелые портьеры. Свет высвечивал мириады пылинок, танцующих над безвкусными позолоченными статуэтками и кричаще яркими вазами – немыми свидетелями исчезновения Кассандры. Эмили знала, что должна методично обыскивать будуар, искать улики, следы борьбы, записки. Но воздух был густым, пропитанным духами пропавшей наследницы – дорогими, пудровыми, с удушливо-сладкой нотой, напоминающей испорченные фрукты. Аромат въедался в сознание, как дурман, опьяняя и затуманивая цель.

Ее пальцы, вопреки воле, скользнули не по поверхности комода в поиске потайных ящиков, а по гладкому, холодному шелку простыней на огромной кровати. Они провели по инкрустированной перламутром шкатулке для украшений, стоявшей на туалетном столике, будто магнит притягивая взгляд. Внутри головы зазвучал голос Тени, уже не шепот, а настойчивое, властное шипение: "Посмотри на эту безделицу. Она не достойна этого. Ничего не достойна. Ты сильнее. Ты видишь их гнилую суть сквозь позолоту. Возьми то, что по праву принадлежит сильнейшему. Возьми то, что тебе причитается за твое превосходство". Жадность, дремавшая после вчерашнего триумфа Гордыни, проснулась, потянулась и выпустила когти.

Эмили открыла шкатулку. Внутри, на черном бархате, холодным, бездушным огнем сверкали бриллианты, рубины, изумруды. Богатство, выставленное напоказ, как и все в этом доме. Ее рука, словно сама по себе, потянулась к колье – тяжелому, инкрустированному десятками бриллиантов огранки «слеза», ледяным на ощупь. Она поднесла его к шее. Холод камней коснулся кожи – не неприятный, а пронзительный, как поцелуй абсолютной власти. Защелка сомкнулась с тихим, но отчетливым щелчком. Она не сняла его. Не смогла. Жадность утвердилась в ней голосом, похожим на скрежет металла: "Мое". Колье стало не просто украшением, а трофеем, символом начала нового владения.

Отбросив тщетные попытки сопротивления, Эмили схватила дневник Кассандры, лежавший на прикроватной тумбе. Она уже не искала записей о страхах, угрозах, намеках на похитителя. Ее глаза, заостренные Жадностью, выискивали грязные подробности: имена и прозвища любовников, циничные описания оргий, исполненные ненависти и презрения признания в адрес дяди-опекуна. Каждая откровенная строчка, каждое грязное признание были для нее драгоценной монетой, которую она жадно бросала в копилку своей растущей власти. "Да! – ликовала Тень, ее голос сливался с нарастающим гулом Жадности в ушах Эмили. – Знание – это сила, детектив! А сила – твоя единственная истинная валюта. Копи ее! Копай глубже! Возьми все!"

Одержимость вела ее. Она рвала платья в гардеробе, сбрасывала с полок безделушки, пока ее взгляд не зацепился за едва заметную неровность в задней стенке огромного шкафа. Фальшивая панель. Сердце забилось чаще, не от волнения сыщика, нашедшего улику, а от предвкушения охотника, чуящего добычу. Комбинация сейфа? Эмили усмехнулась. Дата рождения Кассандры – 0505. Замок щелкнул.

Внутри сейфа не было денег или слитков. Лежали флешки. Толстые папки с документами. Компромат. Грязный, липкий, смертоносный. Имена гостей той роковой вечеринки с пометками об их пороках и слабостях. Досье на местных политиков, сенаторов, судей – их тайные сделки, измены, финансовые махинации. Документы на самого Лоренцо Веленти – схемы отмывания денег, контракты с теневой зоной, которые могли похоронить его империю. И видео… Качественные, профессионально снятые записи оргий в стенах «Кровавой Розы», где лица участников были видны так же отчетливо, как их постыдные деяния. Весь арсенал шантажиста. Наследие Кассандры.

Эмили почувствовала, как Жадность захлестывает ее с головой, как цунами, сметая последние остатки рассудка и профессиональной этики. Ее пальцы, дрожащие уже не от усталости, а от жгучего, почти эротического возбуждения, лихорадочно копировали файлы на свой ноутбук. Каждый гигабайт украденных чужих грехов был глотком живительного воздуха. Она засунула бриллиантовое колье поглубже в карман плаща – не как улику, а как первую добычу в новом, бескрайнем поле для грабежа. Жажда обладания требовала подпитки. Она схватила хрустальный графин с дорогим коньяком, стоявший на баре. Стакан? Зачем церемонии? Она прижала горлышко к губам и сделала глубокий, долгий глоток прямо из графина. Огненная жидкость обожгла горло, но она не чувствовала вкуса дорогого спиртного. Она чувствовала только власть. Горячую, опьяняющую, всепоглощающую.

Она стояла посреди хаоса будуара, с графином в одной руке, с ноутбуком – ковчегом завета чужого позора – в другой, с холодом бриллиантов на шее. Расследование? Поиск Кассандры? Это было теперь лишь благовидное прикрытие, ширма для ее ненасытной жажды обладания. Она смотрела на отражение в огромном зеркале – женщину с горящими глазами, с искаженной гримасой торжества и алчности. Она уже не просто детектив. Она – новая королева Порто-Скарлет, восходящая на трон, выложенный из украденных тайн, скипетром которой был компромат, а короной – холодное сияние чужого бриллианта. Жадность праздновала победу, заполняя каждую клеточку ее существа, вытесняя все, что было до этого. Второй грех укоренился глубоко и бесповоротно.

Глава 3: ЗАВИСТЬ (Envy)

Тени в гостиной поместья «Кровавая Роза» сгущались, но Эмили не включила свет. Единственным источником освещения был огромный, как стена, экран, на котором она запустила записи с той самой вечеринки. Гулкий бит электронной музыки, записанный камерой, совпал с учащенным стуком ее собственного сердца, отдававшегося в висках навязчивым ритмом. И вот она появилась. Кассандра Веленти.

Светловолосая, с кожей, напоминающей бархатистую поверхность спелого персика, она была облачена в платье из «жидкого серебра» – невероятно дорогой ткани, которая облегала каждый, малейший изгиб ее юного, гибкого тела с вызывающим совершенством. Камера поймала момент ее смеха – голову, запрокинутую назад, обнажающую длинную линию шеи, безупречные зубы. Она была окружена плотным кольцом взглядов: мужских – восхищенных, вожделеющих; женских – завороженных и одновременно острых, как бритва, от зависти. Кассандра подняла туфлю с чьей-то ноги, налила в нее шампанское и отхлебнула с вызывающим, бесстыдным смехом. Потом она бросилась в танцевальную толчею, слившись в порыве явной, животной страсти с красивым, темноволосым юношей. Их тела извивались под вспышками стробоскопов и камер, единый организм наслаждения. В тот момент, в кадре, она была бесспорным центром вселенной, купающейся в лучах обожания и своей собственной, ослепительной неотразимости.