Войти

Дебютная постановка. Том 1

Мертвый кролик, живой кролик

К себе нежно. Книга о том, как ценить и беречь себя

Родная кровь

Форсайт

Яма

Армада Вторжения

Атомные привычки. Как приобрести хорошие привычки и избавиться от плохих

Дебютная постановка. Том 2

Совершенные

Перестаньте угождать людям. Будьте ассертивным, перестаньте заботиться о том, что думают о вас другие, и избавьтесь от чувства вины

Травница, или Как выжить среди магов. Том 2

baza-knig
Стихи и поэзия
Мария Суворова
В эфире
Читать онлайн бесплатно

Читать онлайн В эфире

Автор: Мария Суворова
Жанр: Стихи и поэзия

Размер шрифта: 15

«Всё, что я знала, стирается постепенно…»

Всё, что я знала, стирается постепенно.
Уходит за поездом поезд со станции
без меня.
Лают собаки шуму толпы на замену.
Не оборачивайся,
не надо.
Иди.
Это временно.
Это игра.

Всё, что я знала про город, стирается,
не подлежит замене.
Троллейбус уходит по несуществующим проводам.
Вовремя запиши на диск
воспоминания о мире,
или не мире,
или не о войне.

Стол, за которым написаны были книги.
Дом, за которым холм, поле, река…
Как они шли, перезваниваясь в своём эфире:
с поля – коровы и два быка.

Это я помню, такое не забывают.
Хрустнуло что-то тогда,
надломило наверняка.
Нет, не любила ходить за водой,
любила ходить за вареньем

в лавочку у разрушенной церкви.
Там пахло сладко
всегда.

Это я помню, а дальше – как будто пусто:
есть заголовок статьи,
но страница удалена.
Кажется, жизнь иногда
не подлежит замене,
и вычеркнутая из меня половина
стёрта, погребена.

Это те главы, в которых рука дрожала,
почерк менялся,
менялись все имена.
Самые прочные из меня вырывались корни:
мама,
папа,
семья.

Что я скажу об этом в эфире:
в облаке нет места,
переполнена голова?
Всё, что я знала, стирается постепенно.
Город во мне стирается постепенно,
строятся новые города.
Но, понимаешь, одно остаётся в теле:
рана, подобная пулевой.
Рана, которая не видна на рентгене,
рана чуть выше, чем требовалось, чтобы
отформатировать
меня.

«Проснуться от воздуха жаркого…»

Проснуться от воздуха жаркого,
криков птиц…
Такое лето на севере бывает
не чаще, чем раз в десять лет.
Оно отмеряет, что сделано,
а что – и не начинал.
В воздухе нет совершенно никакого движения —
Недвижимый горячий океан.

Самое время задуматься
куда дальше идти.
Раньше не знали названий улиц,
наугад выбирали пути.
Время заставило выучить,
проложить маршрут.
Но кто тогда знал, что навигаторы
постоянно врут?

Самое время опомниться,
включить звук.
А, если копнуть глубже, то вспомнится:
мост,
пруд,
водонапорная башня,
берёза качается,
бабушки жизнь перетирают,
никак не перетрут.
Я просыпаюсь от их говора,

и каждый раз
как будто глянцевая поверхность разума
разрушается,
как будто камень падает в воду,
и разбегается тишина.

Такое лето на севере
бывает не чаще, чем раз в десять лет,
но сколько для нас таких лет отмеряно
не рассчитано
никем.

«Вентилятор шпарит, как ужаленный…»

Вентилятор шпарит, как ужаленный,
Разгоняя бабочек с твоего пиджака.
Целый месяц без холода,
Без малейшего ветерка.
– Калифорния, что ли?
– Нет, Вологда, моя беда-да-да.

Мы встретились вовремя,
Из-за этого одновременно болят головы,
Предвещая дожди,
Да что там, дожди,
Чувствуя напряжение в воздухе,
В электрических проводах.

Записки оттаяли на холодильнике,
Не помешает написать их снова.
Но как жить, когда в жаре застревает
Каждое сказанное слово,
И связь теряется на полуслове,
И ты – такой невообразимо сонный,
Что не можешь
Признаться даже себе
В том, что было сделано неправильно
В той пятнице и в том четверге,
И где многоточие оказалось лишним,
И кого ранил запятыми,
Расставленными слишком точно —
Кувшинки на синей холодной воде.

Нам точно досталось
Нечто большее,
Иначе за что
Так ошпарили
В кипящем молоке?
Ещё до рождения,
Ещё во сне.

«Смешались запахи в тяжёлый клубок…»

Смешались запахи в тяжёлый клубок.
Зной.
Изнываешь под крышей,
Сгораешь без неё.
На двоих поделить тень
И двигаться только по желанию.
Бледное тело становится смуглым от солнца,
Солнечным, как на закате, от желания.
И каждая капля пота
В русле первых морщин
Сглаживает тон кожи, блестит.
Блестит, кажется, воздух,
И темнеет в глазах,
Ты пьян от волнения,
Проваливаешься в сон,
И тут же возвращаешься назад.

Смешались запахи.
Укутывают жарким полотном
Ромашки, лютики, кипрей,
Вода и тина, пыль, песок
И деревянное крыльцо,
И молоко…
И всё немного будто бы искажено,
Как через закалённое стекло,
Когда смотрел на свет,
Но видел тень – не свет.

Всё здесь дыханию подчинено:
Молчание, сомнения и страхи,
Движение и возвращение обратно.

«Мы живём, кажется, только летом…»

Мы живём, кажется, только летом,
Когда выше щиколоток подорожник,
Когда всё, что было нельзя, становится можно:
Оставаться на улице допоздна,
Покупать мороженое,
Не отвечать на звонки,
Легче дышать,
Не надрываться,
Не тревожиться.

Мне кажется, некоторые из нас
Не вовремя родились,
Или не до конца вылупились,
Так и остались в последнем учебном дне
На доске – аккорды и мелодии,
Стёртые наполовину,
Утонувшие в чувстве вины,
Поглощённые самобичеванием,
Самоиронией.

Но живём и кажется, что так надо:
Делать голос тише,
Сбавлять темп, если не успевает тот, кто рядом…
Только летом чуть больше воздуха,
Чуть больше неба,
И меня – чуть больше,
В остальном – по-прежнему
Запятых в предложении или нет,
Или больше, чем надо.

«Нас связывает незыблемая тишина…»

Нас связывает незыблемая тишина:
Я никогда не скажу – когда,
А ты – почему.
Все, пролетевшие между нами, годы —
Коричневая болотная вода,
Песчаные берега.
Нас связывает неисчезающая пустота.
Я никогда не признаюсь – зачем,
Ты не ответишь – куда.
Но на это есть причины:
Слишком твёрдое «да»,
Недостаточное «нет».
И не убегай от меня,
Время на нашей стороне,
Если не обращать внимания
На перемены погоды,
Ну, и что, что болит голова?
Значит, так надо.
Найдётся и для тебя награда
За пройденные километры.

Маленький город – одна пустая полоса,
Каменным джунглям – не ровня,
И до тебя было две минуты, не больше,
И до тебя было совсем не больно.
На физкультуре выстраивались ровно,
Дышали друг другу в затылки,
И бежали по кругу,

Делали разминку.
Рваный резиновый стадион,
Асфальта – лишь кромка,
Мой любимый вид спорта – совсем не
футбол,
А красивая футболка.
Кто распорядился так, чтобы были рядом?

Все пути ведут в маленький город,
Скрывающий изъяны.
Нас связывает тишина без изъянов,
Наша общая природа,
И все пролетевшие годы
Нарисованы одной рукой.

«У меня ещё не прошло…»

У меня ещё не прошло
Головокружение
После того, как посередине лета
Вырвалась из земного притяжения
Моя планета.

Посередине аномально жаркого лета
Разливалась река
Вопреки заветам,
Как посередине Ветхого завета,
И не было света.
По телевизору говорили —
Конец света.

У меня ещё не прошло
Головокружение
От того встречного ветра,
И от каждого прикосновения
Не прошло ощущение —
Это вне времени.

А помнишь – город окутал смог —
Жёлтый песок?
Почта закрылась на перерыв,
И я до нитки промокла,
Уматывая с работы,
Пересекая собственную трусость вброд,
Чтобы сбиться с нот,

Быстрее выбиться из сил,
Упасть без сил,
Открыв рот
В рот.

У меня ещё не прошло ощущение
Головокружения.
Может, стало реже,
Но нередко
Проявляется дурацким волнением,
Лепетом несвоевременным,
Ладонями мокрыми
Время от времени,
Периодически дрожащими
Коленями,
Нервами,
Щекочущими
Наречия твоего времени.

«На кого ты похож этими утренними часами…»

На кого ты похож этими утренними часами:
На разбросанные по траве лепестки обручальные,
Или рябь воды, уходящую из-под ног,
В тот момент, когда ты у моих ног?

На кого мы похожи этими летними днями
В самом долгом из всех ожиданий ожидании:
На движение по воображаемой спирали,
На тревогу, страдание, радость,
В мельчайших деталях прописанное расписание?

Быть похожим не плохо, но и не хорошо.
Яблоко от яблони, так принято, вроде,
Так все становятся на одно лицо.
Передают из поколения в поколение
воспоминания,
Определяют траектории будущего,
Выбирают, кому быть, а кому сказать до свидания.

«мягкие волосы тонкие…»

мягкие волосы тонкие
невозможно такие переплести
тонкие волосы пальцы
будь осторожна
пылинки не сдуй с души
вот она мамина носа горбинка
папина лба высота
короткостриженая блондинка
умная голова

утро откроешь окна ветер
первым коснётся
легко
выдернуть из седого виска волосинку
только не у себя
вычеркнуть из to-do листа
самую сердцевину
любя
выбежать из ненавистного карантина
крича

«Один лист разрезан, другой – нет…»

Один лист разрезан, другой – нет.
Ровное зелёное полотно.
Лапы растопыренные смотрят в окно
Контуры монстеры – лицо.

Вот она – загадочная темнота.
Руку протяни – увидишь тень.
Это на моей стороне фонари горят,
А на твоей – нет.

Что-то пошло не так,
Но точно что
Мне не сказать,
Почувствовать – да.

Тянутся ветви к окнам, а из окна
Смотрит на нас тень,
Линия,
Красота.

«пропущу мимо ушей…»

пропущу мимо ушей
не допущу близко к сердцу
там больше нет места
на лишние слова
хотя кто знает
как всё повернётся
возможно завтра
снова отдам безвозмездно
ласточки пёрышко
лепесток ромашки
письмо

как так случилось
что рана не заживает
хоть и не ножевая
не коленку поцарапала
а всего лишь на душе
маленькая вмятина
но почему ощущения
что слишком ветрено
и снег в лицо
а на улице при этом
тепло и темно

куда ушла от меня
лёгкость летняя
свет весенний
почему осталось всё у тебя

я не жалею
мало иметь всё это
надо знать как распорядиться
грозовой тучей
и солнечным днем

но где моя радость
кто следом за ней ушёл
где наша сладость
деревенское молоко

и снится что приближается что-то
морское
не доедешь до него
не дойдёшь
иногда мы все оказываемся там
где нет выбора
где просто ждёшь
и не знаешь
как всё повернётся
кто следующим придёт
главное чтобы нашлось
место
для того что отдают безвозмездно
грейся моей горячей душой
пока она так близко
к твоему сердцу

«Как так получилось, что уже середина лета…»

Как так получилось, что уже середина лета,
А мыслями – в середине февраля:
Когда никто не стремится на улицу,
Когда волосы распущены для тепла.

Как так получилось, что подъезд холодный,
А за порог выходишь, и сбивает с ног жаркая волна?
Но у меня нет, и никогда не было жаропрочной стенки:
Встречаешься с проблемой,
Ныряешь в неё с головой
И погружаешься навсегда.

Как так получилось, что, планируя лето
В прошедшем неопределённом,
Я падал уже тогда.
Хотя и не возникало никаких подозрений,
И не было ни намёка на перемены,
На то, что единственная большая перемена
Закончилась определённо.
И как будто бы без меня.

Как так получилось, что уже середина лета?
Яблони пропустили, черёмуху и сирень.
И большую волну половодья:
Прошедшую, совершенную, долгую,
И белые ночи. И первую, и вторую грозу.

Как так получилось, и можно ли всё исправить?
Если бы было иначе, если бы – наоборот.
Но это по-прежнему звучит неоднозначно,
Запутанно и безучастно, как согласование времён.

«Небесный послеоперационный шов…»

Небесный послеоперационный шов —
Как бы понять, что это было?
За солнцем в черноту всё небо укатилось.
И на раскрытом теле красный шрам, и серой ниткой
Подвязан страх, зашит обман, и только имя
Осталось, но произнести не смог,
Был только выдох. Только выдох.
И ты понять не смог, что это было.
Как жить остаться после тех минут покоя?
Река. Вода. Закат. Нас двое.

И каждый думает, что хуже быть не может.
Дышать не может. Ждать не может. И прощать не может.
И каждый думает, весь этот ужас
За то, что год не до конца, не так, как надо, прожит…
И каждый знает – обернуться можно
Назад. И посмотреть на прошлое
Не резко – осторожно.
И всё понятно станет, и поставишь точку,
Но каждый думает, что жить – не срочно.

На небе послеоперационный шов,
И нет гармонии. Закрыты окна, двери.
Клавиши на пианино. И на обложке книги —
Жёлтый мотылёк, стекло, веранда.
И почему сейчас всё это стало важным?
И почему сейчас всего так мало?

«переживать что не пережить столько дождей…»

переживать что не пережить столько дождей
что свет разольётся после
девочка собирает в воде лепестки яблоневые
не розовые
достаёт из воды складывает в горстку
и я смотрю на неё безразлично по-взрослому
чья-то неизвестная девочка
ещё подросток
рядом маленькая белая горстка
замедляю шаг поворачиваю
а там взрослый
здоровенный кот прячется в ожидании солнца
выглядывает из подъезда и совсем не мёрзнет
прохожу мимо
смотрю на то как под ногами плавают
белые белые белые
лепестки
льдины
яблоневые не розовые

переживать что не пережить столько воды
цвета глубокой ночи
волосы от воды кудрявые
от воды размякли подушечки пальцев
и кожа холодная
и глаза пронзительны нестерпимо
зажмуриться

чтобы перетерпеть и проскочить
мгновение бессилия
как пережить
переживание
прощение
усилие

Ганна

Ничего нет хуже, чем, зная о боли, терпеть боль.
Вот, лежишь сам себе поперёк горла,
Сам себя поперёк изгибая.
И, да, у меня внутренняя Ганна – сильная и волевая.
Ганна заваривает чай, слушает гром, затем медленно
читает.
Ничего нет хуже, чем ждать беды —
Её предчувствие останавливает на полуслове.
Ганна в этот момент тихонечко режет лимон ножом,
Останавливается, передумывает, улыбается и уходит.
Так проходят годы – тёмные и дрянные,
Как ни крепись, но крепкими остаются только вина
Но Ганна не пьёт. Ганна стережёт дверь.
Смотрит в глазок каждые две минуты и кивает.
Ничего нет хуже, чем просто боль —
Не острая, а тупая.

просто скажешь что всё будет хорошо
затуманенный сонный вечер
надвигающаяся гроза
Ганна читает книгу я вижу её глаза
сколько лет прошло думаю
а она по-прежнему хороша
просто скажешь что место и время
совсем не помеха

руку подашь
пальцы подцепишь
но вырвусь и отвернусь
и хоть наша жизнь в некоторые моменты настолько
хороша
Ганна
настолько хороша
что сколько лет прошло не важно
и чья это семья не важно
просто скажешь попозже об этом
чтобы я до последнего не понимала
что отнимаю
кого отнимаю
у тебя или
у самой себя

Останавливаешься на полуслове и больше – ни слова.
Так можно молчать долго, болезненно и непреклонно.
Будет казаться, что ты обижен, сломлен или ушёл в себя.
А это просто маленькая Ганна легла спать.

Помнишь, читать на ночь, расчёсывать волосы?
Тогда и называли без отчества,
Тогда прошлое было безоблачно.
Но то лето показало —
Всё разом может вывернуться наизнанку,
Если не удержать планку.

Вот подруга зовёт на прогулку.
Вот подруга забывает мячик.
Умоляю, кричит, умоляю – позвони в домофон.

И бегом на последний этаж, бегом!
А что там? Ладно бы что-то дельное.
А то – фотографии летние,
Глазки красные и сиреневые.
И больше – сказать нечего,
Показать – особо нечего.
Вот такие они берега Сочи,
Рассказываешь, а я думаю,
Мне и этого не суждено, впрочем.

На секунду закроешь глаза,
Тайком вздохнёшь.

Продолжить чтение