Читать онлайн Контракт с ведьмой

Глава 1. Контракт

Шум. Крик. Металл по кости. Запах дыма, крови, чего-то терпкого и чужого.

Я проснулась с ударом сердца, будто меня швырнули изнутри в тело, которое не моё.

Я дёрнулась, села – и замерла.Сначала – холод. Он ударил, как под дых. Не воздух, а ледяной пар, который сжигал горло изнутри. Потом – гул. В ушах, в груди, в земле. И только потом я поняла, что лежу. На чём-то сыром, твёрдом и… дрожащем?

Поле боя. Настоящее. В рытвинах, в дыму. Искажённое, будто кадр из фильма, только слишком реальное. Слишком… настоящее. Чей-то обугленный труп. Лязг лошадиных копыт. Крик умирающего.

Пальцы – длиннее, чем были. Суставы тоньше. Руки обёрнуты в кожу, в которой я себя не узнавала.Я хотела закричать, но не смогла. Тело не слушалось. Было ощущение, что я наполовину парализована – и при этом слишком чувствительна. Кожа будто стала чужой: всё зудело, пульсировало, отзывалось на малейшее движение, как если бы я спала в одной позе три года, а теперь пыталась вспомнить, где у меня колени.

Я медленно, очень медленно посмотрела вниз. Тело было стройным. Сильным. И чужим.

О, Господи. Я умерла. Или нет? Или это похмелье.

Как будто дышала. Или нервничала.Я надеялась, что это сон. Но тогда уж пусть будет полный психоз, шоковая кома или отпуск на Северном полюсе. Только не вот это Попыталась снова подняться. Зря. В голове ударило молнией, и я впечаталась обратно в землю, которая почему-то вибрировала.

– Ваш муж.– Госпожа Дейр, вы слышите меня? – Кто?

…какого?

Передо мной стоял мужчина. Высокий, с мощным телосложением – не качок, но он явно упражняется с мечом каждый день. Волосы тёмные, прямые, подстрижены коротко, как у солдата. Скулы резкие, нос – с характерной линией, подбородок упрямый, с ямкой. Шрам под скулой, свежая царапина на губе. И глаза – холодные, зелёные, прозрачные, как лёд на весенней воде. Эти глаза смотрели сквозь. Без намёка на жалость или интерес. Просто – факт.

Он наклонился. Его дыхание пахло полынью и кровью – терпко, как от уставшей брони после боя.

– Это… жизнь. Добро пожаловать назад, ведьма.– Вам нельзя вставать. Контракт ещё не активен. – Какой контракт? – Брачный. С вами. На крови. Под Седьмой Луной. – Это шутка?

Звук был где-то между испуганной чайкой и перегретым чайником.Я очень старалась не закричать. Получилось плохо.

Он не вздрогнул. А я внутри вся сжалась, будто кто-то открыл дверь в морозилку и оставил меня стоять голой на пороге.

– Между тылом и адом. Выбрали хороший момент для возвращения.– Где я?

Всё это было очень… натурально. Как будто мир вывернули наизнанку, усилив резкость до боли в глазах. Я чувствовала каждый звук, каждый оттенок, как если бы кожа стала антеннами. Когда уже придет этот шутник, надевший на меня VRочки??Я обвела взглядом окрестности. Поле в рытвинах, дым над деревней, тела в доспехах, чьи-то обугленные руки.

Ужас пронзил меня внезапно – остро, ледяным уколом. Я едва не закричала снова, и только какой-то остаточный инстинкт удержал меня от нового позора перед этим мрачным шкафом в сапогах.

– Я… Я кто вообще?– Вы будете в состоянии идти?

– Если это шутка, то плохая. Если это правда… то я вас убью.Пауза. Он опустился на одно колено и пристально посмотрел мне в лицо:

Отлично. Очнулась ведьмой. Муж грозится убить. Где мой кофе? И желательно латте, с пенкой, в спокойной квартире, где единственный лязг – это посудомоечная машина. Почему, если уж меня выкинуло в другой мир, не в уютный книжный магазинчик с магическими кошками? Почему не на пляж, где я могу стать избранной принцессой в бикини, а не ведьмой с брачным контрактом?

Свет. Потом тьма. Потом – боль в груди.Вспышка. Мокрые волосы, ветер с востока, голос внутри: – Не доводи до Третьего круга. Ты не выдержишь. Пальцы с обручем на фаланге – кровь течёт из-под ногтя.

Я повернулась.– Командир, всё чисто. Оцепление выставлено, магических следов больше нет, – голос слева, грубый, как щётка для сапог.

Трое мужчин в тёмных доспехах. Один с повязкой на глазу, второй с ожогом на шее, третий – юнец, слишком юный для поля боя. Все смотрели на меня с одинаковой смесью страха и любопытства.

– Убирайтесь.– …она с виду как… ну… почти нормальная. – Ага. До тех пор, пока не шевельнёт пальцем. Юнец сглотнул. – Вы правда думаете, она… одна из тех? – Я думаю, она не из тех, кто нас пощадит, если что. – И с этими словами второй сделал шаг назад, будто даже взгляд мой мог обжечь. Муж с глазами-колодцами бросил им взгляд:

Их не пришлось просить дважды.

– И всё же, – он касается моей руки. – Было бы интересно провести его вдвоём.Вспышка. Ресторан на крыше. Москва. Вино. Тонкое стекло в руке. Напротив – мой начальник. Харизматичный. Чуть за сорок, разведен. Острый костюм и точный взгляд. – Ты уверена, что хочешь ехать одна? – Уверена. Это не побег. Это отпуск.

Я улыбаюсь. Он тоже. Всё идеально. Я в тот вечер ощущала себя настоящей взрослой женщиной, которой ничего не надо. Даже доказательств.

Мне тридцать один. Я работала заместителем главного редактора в издательстве. Редактировала женскую прозу, убирала сопли, оставляла драму.А теперь я валяюсь на поле среди обгоревших доспехов. Меня, кажется, зовут Эрис. Но раньше звали Алиса.

Они – исчезли. Даже на защиту диплома не пришли.С родителями я не говорила лет пять. После того как отказалась отдать квартиру младшей сестре – та «случайно залетела», и вся семья решила, что это важнее моей жизни. Мне предложили «пожить пока в однушке». Я отказалась.

С тех пор я работала. Выживала. Больше не строила иллюзий.

И вот теперь – пожалуйста. Брачный контракт. Генерал. Метка под кожей. Добро пожаловать, Алиса, ты – ведьма. Наверное.

Эх, а путёвка на Бали, плюс ко всему, была невозвратной.Я, между прочим, замечательно умею решать чужие проблемы, особенно выдуманные. А сейчас – решаю свою. Но не в московском офисе, а посреди поля боя, с временным мужем, который угрожает убить меня, если я совру.

Шатёр.

Я лежала на низкой кушетке под грубым шерстяным пледом. Пространство – просторное, с мехами, оружием, сундуками. Ветер рвал ткань, стены шатра шевелились.

Я коснулась стекла. Отражение повторило с опозданием. Будто думало.Я встала. Всё тело чувствовалось иначе: как будто оно было готово, натренировано, а я – не знала, как им управлять. Подошла к зеркалу. На меня смотрела женщина двадцати с небольшим. Лицо – острое. Губы тёмные. Волосы – чёрные, спутанные.

И выбежала.Из складки шатра появилась рыжая девочка-служанка. В руках – плащ. – Я… я не могу прикоснуться. Простите. Я… я боюсь.

Я взяла плащ сама. Ткань была тёплая. И пахла чем-то… родным.

– Знание не отменяет долга.Вспышка. Костёр. Эрис. Волосы в огне. Руки связаны. Толпа кричит. Голос мужчины: – Ты нарушила клятву! – Я… не знала…

Она – я – шепчу что-то. Воздух трещит. Пламя взрывается.

Ткань на стене дрожит. Что-то в воздухе меняется.Позже. Я открываю сундук. Внутри – кинжал, свиток, коробочка с пеплом. Пальцы сами берут свиток. Читают. Я не понимаю ни слова, но губы повторяют.

Я хватаю перо. Бумагу. Пишу.

Не доводи до Круга. Не снова.»«Ты уже сделала выбор. Скоро вспомнишь, зачем.

Почерк – не мой. Но очень знакомый.Я в ужасе отбрасываю перо.

– Ты отреклась. Значит, ты вернулась.Вспышка. Письмо. Чернила плывут. Слова исчезают прямо на глазах. Голос в ушах:

– Верховный.Он вернулся. – Совет соберётся через три дня. Мы выдвигаемся завтра. – Совет чего?

– Ты не та, кого мы звали. Но ты – всё, что у нас осталось.Он подходит ближе. Слишком близко. В нём было что-то неотвратимое – как у хищника, который не охотится, потому что не голоден. Пока. Его глаза были не просто холодными. Они были как замёрзшее озеро, где под толщей льда что-то медленно, но неуклонно двигалось.

Но в этот момент под кожей – жжение. Я вскрикиваю.Я хочу спросить: кто вы? Кого ждали?

– Контракт активирован.Под ключицей – знак. Красный, пульсирующий. Он замирает. Смотрит.

– И что это значит?

Он отворачивается.

– Это значит, что теперь ты не можешь умереть. Но очень, очень пожалеешь, что не умерла сразу.

И выходит.

И с меткой, которая светится сквозь кожу.А я остаюсь. С плащом. С зеркалом. С телом, которое не моё.

Я хотела убежать. Закрыть глаза. Проснуться.

Но вместо этого – села за стол.

Теперь – вспомни, зачем.Ты уже сделала выбор.

Глава 2. Совет и память

Густая, всепоглощающая темнота окутала всё вокруг. Тихий, сбивчивый шёпот, словно ветер среди голых стен. Звон бокалов.

– За новую жизнь, – сказал он, и стекло его фужера коснулось моего. Шампанское было сухим, с привкусом яблока. Я рассмеялась – звонко, по-настоящему. Его пальцы касались моих. Он улыбался. Глаза серые, как утреннее небо после дождя. На столе – устрицы, лампы в медной оправе, музыка где-то на фоне. И вдруг – щелчок. Всё рухнуло. Грохот, словно небо раскололось пополам.

Я проснулась, едва не вскрикнув. Шатёр дрожал – или это дрожала я? Снаружи уже шумели голоса, лошади били копытами, кто-то тащил ящики, кто-то спорил. Я была одета. Тело помнило само, как натягивать плотный камзол, как закреплять пряжку на боку, как проверять, где кинжал. Руки двигались уверенно. Слишком уверенно.

Я вышла из шатра. Солнце било в глаза. Мир был совсем другим. Чистым, опасным, очень красивым – и не моим. Меня уже ждали.

Генерал стоял у чёрного жеребца, держа поводья. Он не суетился: спокойный и собранный, как будто у него никогда не бывает утренней неуверенности или необходимости искать второй носок.

– Готова? – спросил он, не поворачиваясь.

– Нет, – призналась я, не скрывая дрожи в голосе. – Но, если вы действительно собираетесь отправиться в путь – не оставляйте меня здесь одну. Он протянул руку. Я на мгновение замерла, прежде чем коснуться её – тёплой, сухой, покрытой старыми мозолями, будто подтверждением его прежней жизни, такой же жёсткой и прямой. – Поехали, – сказал он.

Колонна выдвинулась. Я ехала в открытой повозке между двумя всадниками. Охрана или эскорт, или клетка на колёсах, если быть до конца откровенной.

– Почему я? – спросила я, не ожидая ответа. Он ответил. Не сразу:

– Потому что ты вернулась. А это бывает не просто так.

Я отвернулась. Дорога тянулась между холмов. Трава – высокая, рыжевато-золотая. Местами торчали деревья с чёрной корой, будто обугленные. Птицы не пели. Только шум колёс, ржание, шаги.

Мы двигались без остановок с самого утра, и весь день прошёл в неспешном, но утомительном пути. Иногда он начинал говорить, без особых эмоций перечисляя названия древних крепостей, влиятельных кланов и давние распри и непрекращающиеся конфликты, уходящие корнями в столетнюю историю. Я слушала рассеянно, словно сквозь плотную вату, и не запомнила почти ничего из сказанного.

Когда солнце поднялось в зенит и жара стала почти невыносимой, колонна наконец сделала остановку на привал. Меня вежливо, но без излишней церемонии усадили у небольшого костра, где уже потрескивали тонкие ветви. Один из солдат протянул бурдюк с водой – тёплой, но всё же освежающей в этой дорожной пыли и тревожной тишине. Кто-то из воинов – молодой, с родинкой у скулы – неловко присел рядом:

– Простите, госпожа… Я… хотел сказать – это честь. Возвращение ведьмы… Это… ну… легенда.

– Ага, – сказала я. – Только в легендах никто не пахнет кровью и потом.

Он покраснел, пробормотал извинение и ретировался. Я чувствовала себя динозавром среди кроликов.

Спустя какое-то время, когда привал уже начал терять суету первых минут, генерал подошёл ко мне – бесшумно, как будто возник из самой тишины. Не говоря ни слова, он опустился рядом на обугленное бревно, будто выбирая не только место, но и правильный момент. Передо мной он аккуратно положил свёрток с едой – скромной, но тёплой. В этом жесте было что-то почти домашнее, неуместно тихое в этой тревожной, пыльной обстановке.

– Тебя все боятся, – сказал он без особых эмоций. – Но никто не знает, почему.

– Вдохновляющая характеристика.

– Они видели, как ты поднимаешься из мёртвых.

– Я этого не делала!

– Но тело – делало.

Наступила тишина, нарушаемая только мягким потрескиванием огня, будто кто-то осторожно листал страницы старой книги. Я почувствовала, что руки дрожат.

– Слушай, – сказала я. – Ты всё знаешь, да? Про меня. Про ту… Эрис.

Он посмотрел вдаль:

– Я знаю только то, что мне присягнули. И что она исчезла в Третьем круге.

– А теперь я здесь. В её теле. В её контракте. И, судя по всему, с её мужем.

Он кивнул. Пауза.

– Ты не она. Я это вижу.

– Спасибо, что заметил.

– Но ты – тоже не просто гостья. Что-то… склеилось.

Резкий, болезненный отклик памяти, словно кто-то вскрыл старую рану. Каменная башня. Крик. Кровь на ладонях – свежая, чья-то чужая, капающая между пальцами. Стены вибрируют от заклинаний. За спиной – круг начертан огнём. Перед ней – воины в броне, с искаженными лицами страха и веры. – Эрис, не делай этого! – кричит кто-то. – Я уже сделала, – отвечает голос. Свой, но другой. Более старый. Более уверенный. Потом – вспышка. Мерцающий свет, настороженная тишина, распростёртые тела без признаков жизни и ползущий отовсюду мрак, в котором не спрятаться. И одиночество в сердце, в котором некому больше доверять.

– Я не Эрис, – сказала я вслух. – Но я тоже не пустое место.

Он кивнул:

– Это хорошо.

Спустя пару минут я почувствовала на себе пристальный взгляд. Один из солдат стоял у обозной телеги, делая вид, что перебирает мешки, но его глаза были прикованы ко мне. Я отвернулась, делая вид, что не заметила.

Вскоре лагерь затих, большинство солдат разошлись кто к повозкам, кто на дежурство вдоль периметра. Я осталась у угасающего костра почти одна. Воздух сгустился, стал вязким, как перед грозой – будто сама земля насторожилась. Не сразу я заметила, что кто-то подошёл.

– Ведьма, – раздалось сзади. Голос – хриплый, с дрожью, скорее от ярости, чем от страха.

Я резко обернулась. Передо мной стоял тот, что наблюдал за мной ранее у обозной телеги, только сейчас он не выглядел неловким. В его глазах плескалось что-то тревожное – отчаяние, злоба или глупость.

– Ты думаешь, мы не знаем, что ты не та? Что ты не вернулась, а притворяешься? Хочешь нас загубить, как в Третьем круге?

Я встала, инстинктивно отступая. Рука дёрнулась – и будто бы не по моей воле оказалась на кинжале. Но было поздно: он рванулся вперёд.

Мир дёрнулся. Что-то внутри меня вспыхнуло. Не страх – жар. Магия.

Он не успел коснуться меня. Его отбросило назад, словно ударила невидимая волна. Он рухнул, задыхаясь, глаза округлились.

Я стояла, дрожа. Сердце колотилось в горле. Вокруг снова собрались люди. Кто-то подхватил солдата, кто-то уставился на меня с благоговейным ужасом. Я не произнесла ни слова.

А потом появился и генерал. Он окинул взглядом сцену, затем задержался на мне. Молчаливо. В его взгляде не было ни удивления, ни раздражения – только усталое принятие и нечто, похожее на проверку. Он будто ждал, как я отреагирую – на себя, на него, на магию. Я не знала, что ему показать. Так и стояла.

Когда всё затихло, и солдата унесли, никто не стал задавать вопросов. Колонна тронулась вновь – шаг за шагом, колесо за колесом. И вот, уже ближе к вечеру, дорога вывела нас к заброшенной деревне.

Она не была сожжённой или разрушенной – просто пустой. Слишком пустой. Окна закрыты, двери распахнуты, ни одного звука. Колонна замедлилась. Птицы молчали. Псы не лаяли.

Я чувствовала, как что-то внутри тела – не моего тела – замирает. Узнаёт.

– Здесь была магия, – сказала я вслух, не дожидаясь, пока кто-то спросит.

Генерал кивнул. – Место пустое уже месяц. Здесь исчез целый гарнизон.

Мы остановились у колодца. Один из всадников наклонился – и тут же отпрянул.

– Вода… гнилая. Она не испарилась. Она сжалась.

Я подошла ближе. Над деревней будто висела вуаль – невидимая, липкая. На одной из дверей я увидела знак. Руну. Я знала её. Или Эрис знала. Значение ускользало, но сердце учащённо забилось.

– Мы уезжаем, – резко сказал генерал.

Колонна тронулась снова, будто кто-то дёрнул за поводья. Деревня осталась за спиной – и ощущение чужого взгляда тоже. Лишь позже, уже перед замком, я поняла: это была не просто магия. Это была чья-то метка. И она среагировала на меня.

Почти ночью мы достигли долины. Замок вырастал впереди, как врезанная в скалу скрижаль. Камень – тёмный, почти синий. Флаги – алые. На въезде нас ждал кто-то в мантии.

– Командор. – Мужчина склонил голову. – Совет уже собрался.

– Это слишком поспешно, – нахмурился генерал. – Похоже, они уже почувствовали твоё возвращение и готовятся действовать.

Меня провели внутрь – сквозь витиеватые, изогнутые коридоры, освещённые рассеянным светом. Над головой тянулись величественные арки, напоминающие о древности этого места. Повсюду гобелены. На одном – чёрная птица в пламени. На другом – женщина, поднявшая руки над морем. Когда мы подошли к покоям, меня проводили внутрь и оставили в неожиданно уютных апартаментах. Комната встречала теплом камина, мягким креслом и стойким ароматом сухих трав, что витал в воздухе, как напоминание о доме, которого я больше не знала.

– Вас позовут, когда будете нужны, – сказал кто-то. Я не запомнила лица.

Я осталась одна. Медленно опустилась в кресло у камина, чувствуя, как напряжение уходит из плеч. Закрыла глаза, позволяя темноте за веками накрыть всё вокруг. Резкий, болезненный отклик памяти, как если бы что-то древнее и опасное вырвалось на поверхность, не спрашивая разрешения. Подземный зал. Круг из свечей. В центре – чаша с серебристой кровью, чья-то память, чьё-то проклятие. Эрис держит кинжал у груди, на лезвии отблеск чёрного огня. Вокруг – шёпот, имена, обещания. Кто-то стоит рядом и шепчет: «Если ты это сделаешь, дороги назад не будет». Она кивает. И делает. Потому что быть ведьмой – значит выбирать. Даже если никто не выбирает тебя.

Внезапно – голос. Прямо в комнате:

– Спишь сидя? Неудобно, ведьма.

Я распахнула глаза. В дверях стоял он – генерал, всё такой же невозмутимый, словно только что сошёл с поля боя, а не из мирной комнаты. Облокотился на дверной косяк.

Я прищурилась и сложила руки на груди: – Что, пришёл выполнить супружеский долг?

Он чуть вскинул бровь – почти незаметно, но уголок рта дрогнул: – Если только по контракту.

– Без свидетелей, без печати, даже без вина. Сомнительная реализация обязательств.

– Я могу принести вино. Но свидетелей – увы, разогнали.

– Серьёзный промах в организации, – пробормотала я, с трудом удерживая усмешку.

Он шагнул чуть ближе, словно собирался развить игру, но почти сразу остановился, всё ещё опираясь на косяк – будто передумал в последний момент. Лицо его снова стало жёстким, собранным, таким, каким оно было с самого начала – как будто флирт был просто ошибкой в расчетах. Я вздохнула про себя. Честно говоря, я попала сюда с вполне многообещающего свидания и не имела ничего против, чтобы оно закончилось ожидаемым образом. Вместо этого – магия, трупы, Совет и мужчина, который, кажется, умел зажигать взглядом, но гасил его быстрее, чем позволял себе моргнуть.

– Завтра ты предстанешь перед Советом. Они выслушают тебя, и только после этого решат, что делать дальше. А дальше – всё зависит от тебя.

– А если я не хочу быть ведьмой?

Он пожал плечами: – Тогда тебе останется лишь одно – срочно найти, кем именно ты готова стать вместо неё, и сделать это быстрее, чем они начнут сомневаться.

Он вышел. Комната казалась тише, чем могла быть. Даже тени, кажется, не решались шевельнуться.

Когда дверь за ним закрылась, я осталась наедине с камином, креслом и чувством, что вселенная только что подписала со мной новый договор – без возможности прочесть мелкий шрифт. Я сидела, прислушиваясь к потрескиванию дров и к себе. Всё это – замок, Совет, магия, муж – звучит как плохой грим на телешоу с провалом в рейтингах. Быть ведьмой? Быть кем-то другим? Быть собой? Прекрасный выбор, особенно когда ни один из вариантов не идёт с инструкцией. Что ж, завтра – премьера. Посмотрим, кого я сыграю.

Глава 3.Совет

Меня разбудил скрежет. Не голос, не зов, а именно металлический, тягучий звук, как будто кто-то тащил железо по камню. Я подскочила, сердце сжалось, но не успела даже прокричать – дверь в комнату уже открылась.

На пороге стояла женщина. Возраст неопределим – может, тридцать, может, двести. Лицо резкое, будто вырезано из камня, волосы собраны в косу, чёрную с проседью. Ни улыбки, ни злобы – чистая функциональность.

– Вам предстоит Совет. Вас нужно подготовить.

Вот так. Ни «доброе утро», ни «как спалось, ведьма». Только констатация, словно я не человек, а вещь, которую выносят на обозрение. Хотя… в каком-то смысле именно так и было.

Я встала. Пошатываясь. В голове гудело, как после ночи в клубе с недосыпом, дешёвым алкоголем и необязательными обещаниями. Только вместо похмелья – магия, страх и абсолютная непонятность происходящего. Женщина – служанка? маг? – уже развернулась к комоду и начала раскладывать что-то на столик. Ткань. Металл. Капли серебра.

– Это что, наряд для ритуального сожжения? Или просто обеденный прикид для члена Совета? – буркнула я, подходя ближе.

– Это знак положения. Магическая ткань. Её носили на заседаниях.

– Прекрасно. Ничто так не придаёт уверенности, как магия, которая надеется, что ты справишься без инструкций.

Она не ответила. Подошла и жестом предложила сесть. Я села, всё ещё не уверенная, жива ли вообще, или просто продолжаю галлюцинировать на тему фэнтезийного ада. Она прикоснулась к моей коже – и я вздрогнула. Не от боли. От того, как ткань сама начала прилипать, обвиваться, втягиваться в тело.

– Это вплетается?

– Встраивается. Чтобы Совет видел, кого принимает. И чтобы вы не забыли.

– Очаровательно. А на выходе она… расплетается, или вырезается вместе с носителем?

Женщина остановилась, посмотрела на меня впервые за всё утро:

– Если вы дойдёте до выхода – это будет считаться хорошим знаком.

Вот теперь стало по-настоящему весело. Или, по крайней мере, весело тем, кто наблюдает со стороны, как я медленно сползаю в нервное истощение под магическим кутюр.

Меня не повели – я пошла сама. И пока шагала по коридору, под гул собственных мыслей, начинала злиться.

Не на этих каменных кукол. На него. На генерала. Он знал, что меня ждёт. Знал, как они смотрят. Что это не просто допрос – это спектакль с приговором. Но не сказал ни слова. Ни намёка. Ни амулета подавления, ни шпаргалки, ни даже банального «ты там держись».

Видимо, считать, что я справлюсь, – тоже форма издевательства. Хотя вся сцена вполне тянула на эскорт в стиле «ведём подозреваемую в покушении на реальность». Женщина – всё та же мраморная – шла рядом, без звука, без взгляда, без жизни. Кажется, её единственное жизненное достижение – окончание академии "Ни одного лишнего слова за карьеру".

За окнами мелькали шпили, мостики, флаги – красота, конечно, но чашка кофе и инструкция со словами "сюда не наступать, тут взрывается"явно не помешали бы. Да и вообще, насколько я помню, смертников хотя бы кормили перед казнью – я бы по достоинству оценила возвращение этой древней и разумной традиции.

Зал Совета оказался… пафосным, призванным вызвать благоговение. Но мне почему-то захотелось рассмеяться – уж больно неестественно всё это смотрелось. В том смысле, что любое движение казалось преступлением против архитектуры. Высокие своды, витражи с изображением чего-то древнего, много рук, много пламени и ни одного нормального лица. В центре – круг. Каменный, светящийся. То ли место силы, то ли платформа для особенно эффектных провалов.

Они уже были внутри. Совет. На первых местах – пятеро, выделяющихся даже на фоне остальных: Лысый, Злой, Подозрительно Молчаливый, Таинственная Женщина с Пером. И, конечно, Особо Язвительный Старик – куда ж без него. Остальные сидели чуть выше, на возвышении, будто наблюдая сверху – молча, в тени, создавая ощущение, что перед тобой не просто советники, а целая живая машина власти.

Я остановилась на краю круга, выпрямилась, как учила мама, и мысленно выбрала себе роль: смесь обиженной ведьмы, уставшей женщины с примесью валькирийской недоступности.

– Представьтесь, – прозвучал голос откуда-то сверху. Один из них, в маске и с акцентом "я слишком важен, чтобы дышать с вами одним воздухом".

– Эрис. Вернулась. Не по своей воле, но да, я здесь. Аплодисменты не обязательны.

Кто-то хмыкнул. Кто-то – явно Таинственная с Пером – приподняла бровь.

– Вы помните, кто вы?

Вот это вопрос на миллион. Особенно если ты проснулась в теле легенды, без инструкции и даже без паспорта.

– У меня пока пробный доступ. Не вся библиотека активна, – ответила я. – Но база ощущений работает. Иногда слишком хорошо.

Вздох. Перешёптывание. Один из магов вытянул вперёд руку. В воздухе загорелся символ. Руна. Мягкая, пульсирующая. Что-то во мне отозвалось на неё, и отозвалось нехорошо – будто нажали на застарелую боль, о существовании которой я почти забыла.

– Это для проверки, – сказал он. – Только реагируйте честно.

– А у вас есть другой тип проверки? Где можно врать, но красиво?

Он улыбнулся. Еле заметно. Но улыбнулся. А потом – дотронулся до руны.

И всё исчезло.

На долю секунды – тишина. Не внешняя, внутренняя, как будто кто-то выключил звук внутри меня. А потом – вспышка. Не световая, не визуальная, а эмоциональная. Плотная, липкая, вывернутая изнутри.

Я стояла в чьей-то памяти.

Полумрак. Каменные стены. Воздух – влажный и тёплый, с привкусом меди. Передо мной – фигура. Женская. Длинные волосы, сверкающие украшения, взгляд… нет, не взгляд. Удар. Этот взгляд бил, как плеть. Пронзительно-чёрные глаза и улыбка, которая говорила: «Я знаю, что ты слабее».

– Это не должно было сработать, – раздался чей-то голос. – Она не Эрис.

– Она достаточно Эрис, – ответил другой. – Или то, что в ней осталось, – достаточно, чтобы открыть.

Реальность качнулась. Я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Кто-то пытался вытащить меня назад. Не физически – изнутри.

– Нет! – вырвалось у меня. Или у неё. Или у нас обеих.

Мир рухнул во второй раз. Я вскрикнула и упала на колени в зале Совета. Руна в воздухе погасла.

Тишина.

Я медленно подняла голову. Все смотрели на меня. Кто-то – с ужасом. Кто-то – с подозрением. А кое-кто – с интересом, который был намного хуже всего остального.

Особо Язвительный Старик склонил голову: – Ну что ж. Теперь у нас есть, о чём поговорить.

Он сделал едва заметный жест, и кто-то – то ли слуга, то ли ещё один представитель молчащих важностей – подошёл ко мне с чашей. Не с водой. С какой-то светящейся жидкостью, которая пахла одновременно мёдом и хвоей, но при этом вызывала ощущение, будто тебе собираются прочистить не желудок, а душу.

– Это обязательный ритуал, – проговорил Лысый. Голос был неожиданно приятный. Мягкий, как в театре перед последним актом.

– И что случится, если я откажусь? – спросила я, глядя на чашу с тем же энтузиазмом, с каким обычно смотрю на утренние пробежки.

– Тогда тебя сочтут нестабильной. Или опасной. А может быть – обеими сразу, – вмешалась Женщина с Пером. У неё был голос человека, который привык выносить приговоры с интонацией «это всё для вашего же блага».

Я взяла чашу. Поднесла к губам. И выпила. Противно не было. Просто… слишком ясно. Словно рот наполнился звуками, мыслями, голосами. Моя кожа задрожала, а по шее пробежал холодок.

– Скажите нам, – сказал Подозрительно Молчаливый, вдруг заговорив, – что вы почувствовали, когда активировалась руна?

Я посмотрела на них. На их лица. На лица людей, которые держат власть, но понятия не имеют, с чем имеют дело.

– Я почувствовала, – медленно сказала я, – что вас всех это пугает куда сильнее, чем меня.

Они переглянулись. Не все. Но достаточно, чтобы понять – попала в точку.

– И это хорошо, – добавила я. – Потому что я всё ещё не знаю, кто я. А если уж вы – Совет – боитесь того, чего я не понимаю, значит, мне действительно стоит разобраться.

Тишина. Потом старик усмехнулся: – Живая. Умная. Дерзкая. Теперь – официально неудобная.

– Вы ведь этого и хотели? – спросила я.

– Мы хотели, чтобы ты выжила. Пока.

– А кто именно – «мы»? – уточнила я, сузив глаза.

Он не ответил. Но в зале снова прошла та самая волна напряжения. Чуть заметный поворот головы Лысого в сторону Женщины с Пером. Взгляд, брошенный Подозрительно Молчаливым в сторону заднего ряда. Кто-то, казалось, сделал шаг назад, едва уловимо.

Интересно. У них тут не Совет – театр теней. Только кукловоды забыли договориться, в какую сторону тянуть нити.

Но один взгляд задел меня сильнее остальных. Он принадлежал мужчине в третьем ряду, почти в тени. Не такой колоритный, как прочие, и именно этим – опасный. Он не вступал в диалог, не пытался привлечь внимание. Но в его лице было что-то… слишком спокойное. Слишком рассчитанное.

Когда наши глаза встретились, он чуть улыбнулся. И это была не вежливая улыбка. Это был жест хищника, который видит добычу – интересную, неожиданную, но всё равно добычу.

Я не знала, кто он. Но знала одно: у этого Совета есть враги. И, судя по выражению его лица, один из них – я.

Особо Язвительный Старик откашлялся – театрально, со значением человека, который пережил слишком многое и теперь считает, что имеет право судить всех вокруг.

– Мы не можем дать окончательный ответ прямо сейчас, – произнёс он. – Слишком много переменных. Слишком мало гарантий.

– Это вы мне или себе? – уточнила я. Но, кажется, никто не собирался отвечать.

– Ты останешься под наблюдением, – сказал Лысый. – Во внутреннем круге крепости. С допуском к библиотеке. И к некоторым… практикам.

– А поводок кто держит?

Женщина с Пером не моргнула.

– Командор.

Я почувствовала, как внутри меня что-то сжалось. С одной стороны – хоть кто-то знакомый. С другой – он. Именно он. Не предупредил, не объяснил, не подготовил. И теперь снова будет рядом.

– Ну конечно. Кто же ещё, – пробормотала я. – Люблю стабильность.

– Совет закончен, – объявил кто-то из молчащих.

Символ в центре круга погас. Я всё ещё стояла на том же месте, но воздух изменился. Стал легче. Или, может быть, просто перестал давить на грудь, как мокрая тряпка.

Меня никто не провожал. Просто дверь в боковой коридор открылась – и появился он.

Генерал. Всё такой же спокойный. Всё такой же каменный.

– Жива? – спросил он.

– Временно. А ты? Рад, что не пришлось меня выносить?

Он чуть склонил голову, будто собирался развить флирт, но передумал. Лицо снова стало жёстким, сосредоточенным, почти непроницаемым – как всегда.

– Пошли, ведьма. У нас будет длинный день.

– Ты снова забыл сказать «держись», – напомнила я.

– Я знал, что ты справишься, – ответил он.

Я хмыкнула. Потому что, если и была уверена хоть в чём-то сейчас – так это в том, что он врёт.

Он проводил меня в те самые покои, в которых я проснулась утром. Мы не обменялись ни словом – и именно это, почему-то, бесило сильнее всего. Как только за нами закрылась дверь, меня накрыло.

– Ты… – начала я и тут же сбилась. – Ты ни слова не сказал. Ни предупреждения, ни намёка, ничего. Ты просто молча отдал меня этим… куклам с лицами. Словно я – не человек, а… функция. Контракт!

Он не ответил. Только стоял, скрестив руки.

– Тебе, видимо, и в голову не пришло, что я вообще-то не Эрис! Что я понятия не имею, как здесь всё работает! Что мне страшно! – голос сорвался. Я шагнула к нему, замахнулась кулаком, и ударила – не сильно, по груди.

Он даже не пошатнулся. Только посмотрел сверху вниз, как на мелкую бурю в стакане воды. На его лице читалось явное раздражение: только бабских слёз мне сейчас не хватало.

Я ударила ещё раз. И ещё. Уже почти всхлипывая. Он не остановил, не схватил за запястья, не крикнул в ответ. Просто отвернулся и пошёл к двери.

– Постарайся не сбежать, – бросил он. – Я приставлю охрану. На всякий случай.

И вышел. Оставив меня стоять посреди комнаты, дрожащую, униженную и всё ещё не понимающую – чего от меня хотят.

Глава 4. А это еще что?

Дверь закрылась. С глухим, властным тук, который звучал как приговор.

А я осталась.

В тишине, окружённая вышивкой, парчой, золотыми вензелями и… двумя оловянными солдатиками с настоящими мечами у двери.

Вот только меня это не особо волновало, потому что прямо сейчас меня трясло.

Я прошлась по комнате, потом ещё раз. Потом остановилась посреди ковра и завыла в голос. От злости. От страха. От абсурда происходящего.

– ААААААА!

Оба охранника дёрнулись. Один чуть не уронил копьё. Отлично. Начало положено.

– Ты посмотри на него! – я села на край кровати и ткнула пальцем в воздух, в сторону двери. – Какой, понимаешь, мрачный гусар. Гроза ведьм и женщин, по совместительству.

Они, конечно, молчали. Стояли, как бронзовые изваяния. Как будто на двери «не входить, у женщины нервный срыв».

– Я, значит, воскресла. Не по своей вине, между прочим! В теле боевой единицы! В теле, между прочим, желанной женщины с пятыми размерами и контрактом на брак! А он… морду кирпичом и ушёл!

Я зарылась лицом в ладони и злобно фыркнула.

А этот – этот был как танк. Суровый, тяжёлый и с дульной тормозной реакцией.Всё было не так. В моей прежней жизни, если мужик и уходил, то только за кофе… или от зависти к моему маникюру.

Я снова поднялась. Подошла к зеркалу. Посмотрела на себя.

– Кто ты вообще, мать твою…

Не я.В отражении была она. Эта красивая, ледяная, чужая. Волосы – чернильные волны. Глаза – ведьмин омут. Губы – как будто специально, чтобы искушать.

Я. Но не я.

– Ладно. В глубокой жопе мы были и не раз, – процедила я. – Разберёмся.

Пауза.

– Только сначала… поплачем. Чуть-чуть.

Нет, ну правда. Хочется же иногда – по-человечески. Чтобы не ведьма, не контракт, не замужняя по крови. А просто – Алиса. Уставшая женщина с синдромом эмоционального перегрева.Я села обратно на кровать, натянула на голову подушку и сделала всё возможное, чтобы ни один звук не проскользнул сквозь бархатную ткань.

Спустя какое-то время…

Я встала, побрела к столику. Там – кувшин, фрукты, странно пахнущий хлеб. Всё как в дорогом санатории на грани реальности.Небо за окном начинало темнеть. Или это в голове темнело – хрен поймёшь.

Шкаф тихо щёлкнул. Прямо там, где яблоко его коснулось. Панель сдвинулась. Совсем чуть-чуть. Еле заметно.Я взяла яблоко, уронила. Оно покатилось, ударилось о ножку шкафа и… щёлк.

Я застыла.

– Нет, ну вы это видели?

Охранники, разумеется, не видели. Они вообще делали вид, что за дверью нет ни шума, ни падений, ни щелчков – как будто служат в музее восковых фигур и звукопоглощающих стен.

Я осторожно подошла. Провела пальцами по краю. Панель сдвинулась ещё на сантиметр.

Внутри – пустота. Тонкая щель и… что-то вроде обгоревшего листа пергамента. Слева – отпечаток ладони. Как в дешёвом фэнтези, где всё обязательно активируется твоим прикосновением.

– Только попробуй взорваться, – прошипела я и… приложила ладонь.

Шшшхх.

А потом…В щели засветилось что-то тускло-зелёное. На секунду.

Огонь. Крики. Женщина в зеркале. Я – нет, не я. Ведьма. Она шепчет:Где-то внутри головы – будто кто-то щёлкнул пальцами. Тут же – воспоминание. Короткое. Рваное.

«Никому не верь. Даже ему. Особенно ему.»

Я отпрянула. Резко. Оперлась о шкаф, чтобы не упасть.

– Вот и отлично, – прошептала я. – Теперь ещё и галлюцинации. Прекрасно. Местная медицина точно бы одобрила.

Я подняла пергамент. Тот рассыпался в пальцах, но свет от панели не погас. Наоборот – усилился. Зеленоватые полосы света побежали по стене, как будто вырисовывали карту.

Я ахнула. Это была не карта замка. Это был чертёж. Что-то между магическим кругом и анатомическим атласом.

В центре – знак. Я не знала, что он значит, но от него веяло опасностью. И притяжением. Он будто пульсировал.

Моё запястье зачесалось. Я подняла рукав – и застыла.

На коже, прямо под веной, проступил тот же знак. Слабо, как ожог от крапивы. Он не болел. Он пульсировал в такт моему сердцу.

– Охренеть, – сказала я вслух. – Ну всё, осталось только светиться, как ночник в детской палате, и пугать местных магов своим сиянием в темноте – для полноты картины.

В этот момент за стеной снова что-то щёлкнуло. Шкаф качнулся. Из-за задней панели выдвинулся узкий ящик.

Внутри – тонкая книга. Без названия. Обёрнута чёрной тканью. Пахнет пеплом и розой. Какое странное сочетание, подумала я.

Я развернула её.

Внутри – страницы из чёрного пергамента. Письмо светилось серебром. Старый язык. Но я… понимала. Каждое слово.

"Ты – сосуд. Ты – ключ. Время заканчивается. Ты должна вспомнить."

Магия внутри меня отозвалась. Легко. Как будто только и ждала приглашения.

И я поняла: это была не галлюцинация. Это было пробуждение.

Моё.

И – её.

Книга сама раскрылась на следующей странице. Словно почувствовала, что я ещё не закончила. На чёрном фоне возникла диаграмма – нечто среднее между печатью и механизмом.

Слова сами всплывали в голове.

«Печать крови. Сломана. Магия возвращается.»

Я ощутила, как ладони покалывает. Воздух стал плотнее. Тяжелее. Пространство чуть дрогнуло – как от жара, но без тепла.

Свет от страницы вытянулся тонкой лентой и втянулся мне в грудь.

– Эй! Без фанатизма! – попыталась я отшатнуться, но было поздно.

Оно уже вошло.

В меня.

Внутрь.

На миг я услышала чужие голоса. Тихие, как шорох в камине. Женские. Мужские. Шипящие, поющие, спорящие.

А потом – тишина.

Но внутри что-то осталось. Греющее. Опасное. Сильное.

– Госпожа? – голос был высокий, бодрый и абсолютно не соответствовал атмосфере «я только что впитала древнюю магию из книгосейфа».

Я вздрогнула и обернулась. На пороге стояла девочка лет восемнадцати, в переднике и с двумя заплетёнными косами. Глаза – зелёные, внимательные. Лицо – открытое, бойкое.

– Вы в порядке? А то тут свет из-под шкафа был… и запах розы… и немного серы… но в остальном – всё хорошо?

– А ты кто? – спросила я, всё ещё прижимая к груди книгу.

–Лина, госпожа. Служанка. Я… ваша. Ну, то есть ведьмы. Но когда вы встали и посмотрели на меня так, будто видите впервые, я поняла – что-то изменилось. Вы… не она. Но вы всё равно моя госпожа. Теперь – снова ваша.

Она улыбнулась. Широко и чуть дерзко. Как будто ничуть не боялась, что её распылит лучом из глаз. Что, кстати, теоретически теперь было возможно.

– Ага, – сказала я. – Ну что ж, Лина. Похоже, тебе досталась очень… особенная госпожа.

– Отлично! – она подбежала, с интересом заглядывая в книгу. – Обожаю особенных. Особенно таких, у которых пол под ногами светится. Это всегда к переменам.

Лина тем временем уже рылась под кроватью, будто знала, что там спрятан резерв тайников.

– Тут был потайной отсек, – пробормотала она. – Ведьма раньше прятала там всякое. Пыль, жабы, инструкции по проклятиям…

– Ага. Классика жанра, – пробормотала я и бережно передала ей книгу. – Только не говори, что ты и вправду разбираешься в этом всём.

– Я умею держать язык за зубами, госпожа, – весело подмигнула она. – А ещё – шить раны, таскать мешки и делать настой от невыносимых мужей. Хотите?

– Подожди с этим. Сначала – скажи, кто здесь точно знает, что я… не она?

Лина замерла на секунду, потом пожала плечами:

– Думаю, Совет подозревает. Они ведь всё подозревают. Но генерал – он вас точно проверял. Тщательно. Я слышала, как он кому-то говорил: «она другая». Так что… да. Думают. Но не уверены.

Мне внезапно стало холодно. И одновременно – жарко. Как будто что-то сдавливало грудь изнутри.

– Госпожа?..

– Всё нормально… – прошептала я, чувствуя, как воздух вокруг сжимается.

И тут светильник над головой мелькнул, и с лёгким дзыньк— лопнул. Мелкие искры сыпанули вниз, не причинив вреда.

Лина ахнула. Я – тоже.

– Так. Это была… ты? – спросила она, глядя с восхищением, не страхом.

– Понятия не имею, – прошипела я. – Но если так, то мне срочно нужен кто-нибудь, кто объяснит, как выключать эту чертову магию.

Лина выпрямилась и серьёзно кивнула:

– Тогда вам нужно увидеть комнату ведьмы. Настоящую. Не ту, что официальная. А ту, которую она скрывала. За старой библиотекой. Там дневники. Там – всё.

Я прищурилась.

– А ты, я смотрю, не просто служанка, а прям проводник по сюжету с бонусными заданиями?

– Ну, я стараюсь, – усмехнулась она. – Пошли?

Но идти парадным путём было бы глупо – охранники всё ещё стояли у двери, и с их способностями к избирательному слуху вполне могли услышать что-то лишнее.

Лина махнула рукой:

– Сюда. Через гардероб. Там потайная створка за шкафом с мехами. Только тихо.

Мы протиснулись в тёмный проход, скрипнувший старым камнем и пыльным деревом. Прошли несколько шагов – и остановились.

Голоса.

Мужской и женский. За стеной, справа, где, судя по ощущениям, проход вёл мимо смежной комнаты.

– Она изменилась. Слишком резко. Раньше бы сожгла того лекаря на месте. А теперь – молчит.

– Может, истощена после возвращения.

– Или это не она. Магия оставляет отпечаток. А тут – другой ритм. Другая пульсация.

– Совет будет ждать. Но если станет ясно, что она не та – уберут. Тихо.

Я замерла. Лина – тоже. Мы обменялись взглядами. У неё в глазах – испуг. У меня – злость.

– Ну и отлично, – прошептала я. – Ещё один день в сказочном царстве. В комплекте: контракты, магия, попытки устранения. Полный набор.

Я запомнила голоса. Женский – глуховатый, со странным акцентом. Мужской – сухой, как будто привык отдавать приказы. Может быть, один из наставников из Совета. Или кто-то из ближайшего круга генерала?

Надо будет выяснить. Кто они. Почему следят. И главное – кто именно решил, что я подлежу "тихой утилизации".

В копилку задач добавилась ещё одна: вычислить, кто стоит за этим разговором. Желательно – до того, как они решат перейти от слов к делу.

И вот в этот момент внутри что-то кликнуло. Простой, сухой щелчок. Как будто внутренний переключатель.

Хватит ныть. Хватит метаться. Это тело – моё. Эта магия – теперь тоже. А если я хочу выжить – придётся играть по их правилам. Вернее, делать вид, что я играю.

Я – ведьма. И если все здесь ждут, что я взмахну руками и подожгу чей-то чердак взглядом, что ж… Будем соответствовать.

Разбираться. В магии. В замке. В их Совете. И в этом хмуром «муженьке», который, судя по всему, тоже в этой игре, только на другом уровне сложности.

Переход закончился в тупике. Лина, не теряя бодрости, нащупала в стене выемку и нажала.

Со скрежетом – явно не смазанным веками – панель сдвинулась, открыв узкий проход в другое помещение. Темно. Пыльно. И очень… магически.

Воздух внутри дрожал. Реально дрожал – как над асфальтом в жару. Только вместо жары – магия.

Комната была небольшой, но вся заставлена полками. На них – бутылки, кости, амулеты, книги. А в дальнем углу – дверь. Необычная. Обитая металлом. И с символом, идентичным тому, что у меня на запястье.

Я подошла ближе. Протянула руку – и металл отозвался. Легко. Почти ласково.

Дверь сама отворилась. Ни звука. Ни скрипа. Только лёгкое шипение воздуха, будто после долгой герметизации.

За ней – алтарная ниша. Посередине – пьедестал. А на нём – книга.

Словно живая. Пергамент чуть шевелился, как дыхание. На обложке – символ, который теперь, я знала, означал "ключ".

Я сделала шаг вперёд. Книга раскрылась сама.

И в этот момент я поняла – это не просто артефакт. Это была… я.

Книга раскрылась. Медленно. Почтительно. Словно приветствовала хозяйку, которая слишком долго отсутствовала.

Я стояла, затаив дыхание. И впервые не хотелось ни язвить, ни убегать. Хотелось знать.

Потому что это была не просто магия. Это была… я.

И если до сих пор я только притворялась, что жива – теперь придётся действительно жить. И делать это – в теле ведьмы.

Глава 5. Тайная комната

Глава 5. Тайная комната

Я стояла посреди этого ведьминого логова, разглядывая то, что когда-то принадлежало ей. Или мне. Теперь уже неясно.Комната ведьмы пахла затхлостью, старой магией и чем-то вроде сушёного базилика с дымком. Или сожжённой библиотекой. Или грозой. В общем, чем-то неоднозначным.

Воздух здесь был другим. Словно плотнее, насыщеннее. Кожа под мантией покрылась мурашками, а в груди будто что-то сжалось – как перед грозой. Я невольно затаила дыхание. Пахло не только магией, но и пылью веков, раскалённым пером, забытыми клятвами. Дыхание было тяжёлым, звуки – глухими. Даже шаги отдавались, как будто внутри уха. Книги шептались. Иногда громко. Полки скрипели, будто решали, выдержат ли меня.

– Вот это внушает.– Лина, ты уверена, что никто сюда не заходит? – Никто живой, – бодро ответила она и поставила светильник на ближайший стол. – А ещё сюда нельзя без допуска. Но вы же теперь сама себе пропуск, верно?

– Отлично, библиотека с характером. Обожаю.Книги на полках шевелились. Одна тихонько хихикнула. Другая закрылась сама собой, когда я на неё посмотрела.

На столе – чертежи. Круги. Письма. Почерк ведьмы – резкий, как удар хлыстом. Словно писала не чернилами, а приказывала словам появиться.

– Прекрасно, – пробормотала я. – Убедительно. Спасибо, предшественница. Очень вдохновляет."Если ты это читаешь – ты уже вляпалась. Добро пожаловать. Помни: магия любит тех, кто её не боится. А бояться здесь будешь часто."

Я кивнула. Пока не туда. Пока я едва могу зажечь свечу взглядом, а не поджечь замок. Хотя, признаюсь, соблазн был.Я подошла к дальнему шкафу и подёргала за ручку. – Сюда нельзя, – сказала Лина шёпотом. – Это… комната вызовов. Там нельзя ошибаться. Ни в жесте, ни в слове, ни в мысли.

– Давай лучше то, что безопаснее. Дневники, заметки. Хочу понять, как она… то есть я… жила.

Мы уселись за стол. Листали. Читали. А внутри всё громче стучалось одно: я не знаю, на что способна. Но мир вокруг уже начал это чувствовать.

На ощупь дневники были старые, но ухоженные – кожа, украшенная магическими тиснениями. У одного на обложке был вырезанный символ глаза, у другого – замочная скважина. Запах от них шёл резкий, пряный, с лёгкой кислинкой, как будто внутри прятались специи и яды. Один из разворотов оказался исписан шифром, который на глазах начинал распутываться. Скрапленные заклинания торчали на закладках. Пальцы заныли, когда я дотронулась до одного – будто внутри была искра.

И вдруг – вспышка. Миг, не больше. Я сижу в этом же кресле. В другой одежде. Волосы заплетены в сложную причёску. На мне мантию украшает вышитый круг. Передо мной – трое. Мужчины и женщина. Стоят, вытянувшись, как перед начальством. А я – это я, но не я – смотрю на них и говорю ровным, уверенным голосом:

– Отныне все ритуалы – только через мой круг. Без права отмены.

Голос звучал твёрдо. Уверенно. Все трое кивают. Один опускается на одно колено.

Миг – и всё исчезло. Я выдохнула, едва не выронив перо.

Листали. Читали. А внутри всё громче стучалось одно: я не знаю, на что способна. Но мир вокруг уже начал это чувствовать.

Пальцы покалывало – лёгкая дрожь, словно наэлектризованная пыль висела в воздухе. Один из листов дёрнулся – или мне показалось? Я протянула руку, и внезапно чернила на странице засияли. Выросла надпись:

"Не доверяй тем, кто смотрит сквозь тебя. Доверяй тем, кто боится. Они честнее."

– Я думала, у меня глюк. Но, кажется, это книга решила пошутить. Или предупредить.Я дёрнула руку. Слова исчезли. Лина прищурилась: – Вы это видели?

В нос ударил резкий запах дыма – как будто кто-то поджёг хвойную ветку прямо внутри черепа. На секунду в висках запульсировала боль. Я сжала голову ладонями. Видение – короткое, как вспышка: чёрный круг, белая метка, женщина в красном и… голос. Мой. Но не мой:

"Не делай этого. Ты уже знаешь, как закончится."

– Наверное… Я вспомнила кое-что. Или придумала. Уже не уверена, где граница.– Всё в порядке? – Лина склонилась ко мне.

А я иногда думала, что, если долго смотреть на экран телефона – он моргнёт первым. Теперь я вдруг поняла: это было не «что-то не так». Это было «что-то моё».Когда я была маленькой, у нас дома всегда ломалась техника. Не взрывалась – просто чудила. Телевизор включался сам, когда я заходила в комнату. Фен искрил, если я злилась. Шёлковые блузки прилипали к пальцам, как будто их притягивала невидимая сила. Мама говорила, что я просто магнитная девочка.

А потом что-то щёлкнуло. Глухо. Холодно. Прямо за стеной.

На каменной поверхности, где минуту назад был обычный серый камень, теперь пульсировал узор – светящийся, будто выжженный в воздухе. Магический. Сложный. Жутко симметричный.Я обернулась. И замерла.

– Это маяк. Защитная сеть ведьмы. Если магия пробуждается, он подаёт сигнал. В замке. В Совет. Тем, кто… наблюдает.Лина ахнула:

– Кто-то уже идёт. Я слышу шаги. Один. Быстрые. Он знает, куда идти!Слово «наблюдает» прозвучало как приговор.

Я метнулась к дневникам, захлопнула их, смахнула один на пол. Руки дрожали. Лина быстро набросила тряпку на открытую карту круга и потушила светильник.

– Повезёт?.. – прошипела я, вжимая в себя книгу. – Да тут всё держится на «если». Если я не вспыхну. Если меня не поджарят. Если я не облажалась раньше, чем начала что-то делать.– Быстро. Тот шкаф, в который ты не хотела. Там есть второй выход. Он ведёт к кладовке для зельеварения. Если повезёт – нас не заметят.

Мы метнулись в темноту. За спиной где-то глубоко в стене послышался скрежет – не дверь, а, скорее, магический замок или защитный механизм. Кто-то пытался проникнуть внутрь, несмотря на запрет.

На каждом шагу казалось, что нас вот-вот схватят – за волосы, за подол, за память.Ноги налились ватой, будто только что бежала десять этажей по лестнице. Дыхание перехватывало не от бега – от страха. Я ощущала его физически: в горле ком, в груди тяжесть, в пальцах – дрожь. Мы бросились в темноту, и я едва не ударилась плечом о проём. Проход был узким, как глотка чудовища, и пах плесенью и ржавой кровью. Стены шептали. Или мне уже слышалось.

Я выругалась про себя. Смешно: я, ведьма (на бумаге), спасаюсь от чьих-то шагов и собственного прошлого, которое, судя по всему, знает замок лучше меня.

Кто-то вошёл в комнату. Я слышала, как он остановился, выдохнул. И… что-то почувствовал. Как будто воздух подсказывал ему: здесь было движение. Здесь остался след.Мы были уже по ту сторону стены.

– Он ищет след. Магический, – прошептала Лина. – Он поймёт, что тут что-то было.

– Сотри.Я огляделась. Стена между нами была гладкой, как кожа. И я не знала, что делать. Но руки… знали. Я протянула ладонь и прошептала:

Слово вспыхнуло у меня на языке, будто его давно ждали. Камень дрогнул. Узоры на стене с нашей стороны потемнели, исчезли, словно кто-то лизнул их огнём и слизал с поверхности.

– Потому что ведьма тоже не умела. Но вы – да.Лина в изумлении посмотрела на меня: – Вы только что стерли отпечаток… без круга. Без ингредиентов. Просто так. Инстинктивно! Я сглотнула. – Я… не знала, что так можно.

Я встала. Внутри – пусто и ярко.Ещё один пункт в список "странных новинок дня". Магия, как оказалось, знала меня лучше, чем я её.

– Завтра будет тяжело, – сказала я. – Пора возвращаться.

Мы выбрались той же потайной тропой, петляя между стенами, хранящими слишком много чужих тайн. Ночь уже обняла замок – тёмная, плотная, с запахом сырого камня и угрозы.Лина кивнула, словно только этого и ждала.

Когда мы, наконец, вернулись в покои, я рухнула на кровать, даже не раздеваясь. Книга всё ещё лежала у меня в руках. Неотъемлемая. Словно часть тела.

– Только если я начну светиться или летать, – пробормотала я, – а так – пусть мир подождёт.Лина устроилась у входа, на кресле, поджав под себя ноги. – Разбудить вас утром?

– Я пойду к себе, госпожа. Завтра день будет непростой, а вы… вы и сами справитесь.Лина зевнула, посмотрела на меня с сочувствием и мягко сказала:

Я кивнула. Улыбнулась чуть-чуть. Она подмигнула, подхватила фонарь и вышла.

Когда я осталась одна, мир подождал, но недолго.

Потому что не прошло и получаса, как дверь в покои негромко, но настойчиво скрипнула.

Он вошёл, как будто это было в порядке вещей. Без стука, без извинений – с бутылкой тёмного вина и тарелкой с ломтиками сыра и инжира. Тот самый вид дипломатии, которому не учат на совещаниях Совета.

И эта тишина была громче любых слов.Двигался генерал с той самой опасной уверенностью, которая бывает у мужчин, знающих, что им никто не может запретить входить куда угодно. Ни извинения, ни напряжения – будто эта комната была его. Будто я – его. Он поставил тарелку и вино так, как ставят оружие перед переговорами: точно, выверено, почти с уважением. Потом выпрямился, сцепил руки за спиной и на мгновение просто стоял. В этой позе было всё: власть, сдержанность, наблюдение. Как будто он уже оценил комнату, меня, мои возможные ответы и даже мою ложь – если я решу соврать. Он не суетился. Даже не дышал, казалось. Просто был.

– Без протокола, – сказал он, ставя всё на стол. – Завтра будет Совет. Утром. Я пришёл предупредить.

– Так значит, ты всё-таки умеешь предупреждать. А я уж думала, у тебя исключительно функция охраны и морального прессинга.Я приподнялась на локтях.

– Я мог бы не приходить. Совет всё равно соберётся. Но ты выглядела… достаточно по-человечески, чтобы захотеть, чтобы тебя не сожгли за незнание протокола.Он даже не усмехнулся. Просто посмотрел внимательно – в лицо, под кожу, в мои мысли. Или мне показалось.

– Это… чтобы сгладить то, как всё вышло после Совета. И всё, что будет дальше.– Трогательно. И ты решил принести вино?

Он налил в два бокала. Один протянул мне. Я села, взяла. Он молча сел напротив, на край кресла, и мы выпили. Почти по-товарищески. Почти.

Я отвернулась. Он – нет.Мы молчали, но я видела, как его взгляд скользнул вниз – на мои руки. Пальцы были сжаты в кулак. Чуть дрожали. Он заметил. Ничего не сказал. Не отвернулся. Просто смотрел.

– Я знаю, что ты – другая. Но всё остальное… мне пока интересно.– Они будут задавать вопросы. Провоцировать. Подкидывать заклинания на распознавание. Кто-то из них уверен, что ты не она. Кто-то – надеется, что ты сильнее. – А ты?

– Интересно в каком смысле? В научном, политическом или… личном?Я прищурилась:

– Значит, я не только подозрительная, но и чарующе странная? Приятно.Он не отвёл взгляда: – В твоих глазах больше жизни, чем было в её за последние месяцы. Это и пугает. И… притягивает.

– Ты спрашивала, почему я не вмешался раньше. Потому что хотел увидеть – настоящая ли ты. И теперь я хочу понять, насколько ты настоящая. В полном смысле этого слова.Он чуть склонил голову:

Я почувствовала, как у меня вспыхнули щеки. То ли от жара вина, то ли от того, как он это сказал – спокойно, как факт, но не без огня.

– Мог бы предупредить чуть раньше. Когда был повод кричать, кидаться и колоться.Я посмотрела на него – усталая, обессиленная, с половиной бокала ещё в руке.

– Тогда ты бы не справилась.

Он поднялся, подошёл ближе. Я ожидала чего угодно – от угрозы до поцелуя. Но когда он аккуратно забрал у меня бокал и поставил его на стол, а потом легко подхватил меня на руки – я выдохнула.

Наконец-то, подумала я. Вот он, способ справиться со стрессом. Много же времени у него заняло – но, видимо, дошло.

Он аккуратно перенёс меня к кровати. Опустил на подушки, укрыл. Пальцы задержались на одеяле. Его взгляд – на мне. Дыхание – близко. Я не шевелилась. Почти не дышала.

Он наклонился. И на мгновение – всего на миг – мне показалось, что он всё-таки поцелует. Или хотя бы задержится рядом.

Но вместо этого он выпрямился и шагнул к двери.

– Завтра тебе понадобятся силы, – сказал он тихо.

И ушёл, не оборачиваясь. Снова! Да что ж такое…

Всё, кроме меня. Я снова легла и укрылась одеялом, на это раз сама.Я села. Потом встала. Потом снова села. Тело трясло. Как будто только что вылезла из холодной воды и не могла согреться. Сердце билось быстро, даже слишком. На плече – под тканью мантии – метка вдруг словно ожила. Тонкий зуд. Пульсация. Как будто она отзывалась на его присутствие. Или его прикосновение. Или его голос. – Спокойно, – прошептала я себе. – Всё под контролем.

Ладно, поплачу потом, – подумала я, зарываясь в подушку, – а сейчас хоть на пять минут притворюсь, что всё под контролем. И незаметно для себя провалилась в сон.

Глава 6. Решение

Утро выдалось напряжённым. Воздух был натянут, как струна, готовая лопнуть.

Я шла за генералом по длинному коридору, и каждый его шаг отдавался эхом в моей груди. Вино давно выветрилось. Магия внутри дышала тихо, как зверь, которому велели ждать.

– Что бы ни случилось, – бросил он через плечо, – не молчи. Лучше говорить слишком много, чем позволить им думать, что ты прячешься.

– Спасибо за совет, наставник. Где ты был с ним вчера?

Он не ответил.

Двери зала распахнулись. Совет был в сборе.

Четверо за главным столом, остальные – в полумраке. Все в чёрных мантиях, с разными знаками на вороте. Маги. Судьи. Наставники. Палачи – если понадобится.

Я вошла. Спокойно. Сдержанно. Или сделала вид, что умею.

– Присаживайтесь, – произнёс старший, седой и худой, как жезл.

Я не села. Только склонила голову.

– У вас есть возможность подтвердить, что вы – та, кем себя называете. Или кем вас считают.

– Я – та, кто стоит перед вами. Хочется – верьте. Не хочется – не мешайте.

Лёгкий гул. Один из магов – молодой, с бледными руками – вышел из тени, вскинул пальцы и прошептал заклинание. Я почувствовала, как воздух вокруг дрогнул.

– Распознавание, – произнёс генерал, не меняя выражения лица.

Магический шар вспыхнул передо мной. Синим, тревожным светом. Он начал вращаться, накапливая силу. И я ощутила, как что-то проникает внутрь. Вгрызается.

Боль.

Реакция была быстрой.

Магия внутри меня рванулась – инстинктивно. Без команды. Без плана.

Вспышка. Взрыв. Яркий, как удар молнии.

Шар взорвался. Маг отлетел, ударившись о колонну. Пахнуло гарью.

Тишина звенела.

Кто-то вскрикнул. Кто-то прошептал:

– Она сильнее, чем раньше.

– Это не она.

– Это… кто-то другой.

Я стояла. Дышала. Живая. Колени подкашивались, но я не дрогнула.

– Следующий вопрос? – спросила я, не опуская взгляда.

Совет замолчал. Старший прищурился, словно разглядывал трещины в стекле, а не меня.

– Ты помнишь, чему обучалась?

– Нет. Но тело – помнит.

– Удобный ответ.

– Сомнительно удобный, учитывая, как больно это ощущается.

Один из тех, что молчали в полумраке, подался вперёд:

– Если ты не она – кем ты стала?

– Пока не решила. Может, вы подскажете?

Гул. Несогласие. Интерес. Кто-то хмыкнул, кто-то скрестил руки.

Я чувствовала: я ещё стою, но хрупко. Как фарфор на грани падения. Ещё один рывок – и тресну. Или… прорвусь.

Генерал шагнул ближе, встал на полшага позади меня. Без слов. Просто – рядом.

И этого хватило.

– Раз вы сомневаетесь, – сказала я, – проведите любое испытание. Я не боюсь.

Старший кивнул медленно:

– Хорошо. Завтра. Испытание – в Долине Теней. С рассветом.

Я кивнула в ответ.

А потом развернулась и ушла первой – потому что иначе бы упала.

Коридор встретил меня тишиной. Лина появилась через пару минут – будто почувствовала, когда можно возвращаться. В глазах всё ещё стоял страх, но голос звучал сдержанно:

– Всё прошло… нормально?

Я кивнула. Слишком резко, слишком коротко.

– Ты выглядишь так, будто прошлась по краю пропасти, – добавила она, наклоняя голову.

– Почти так и было.

– Совет принял решение?

– Завтра. Испытание.

Лина побледнела:

– Они серьёзно?

– Более чем.

Она замолчала, потом вдруг прошептала:

– Если ты не ведьма… Почему тогда они боятся тебя больше, чем раньше?

Я устало усмехнулась:

– Потому что ведьма хоть и опасна, но предсказуема. А я – чёртова неизвестная переменная.

Мы всё ещё стояли у выхода из зала, когда шаги за нашей спиной заставили нас обернуться.

Из зала Совета вышел генерал. Он подошёл не к нам обеим, а прямо ко мне, даже не взглянув на Лину так, будто её здесь и не было.

– Ты выглядишь хуже, чем ожидал, – сказал он.

– Извините, я не отрепетировала фееричную улыбку победительницы. Зато жива.

Он пожал плечами:

– Не все этим могут похвастаться. Даже среди нас.

– Пришёл добить морально или просто скучал по моим язвительным ответам?

– Пришёл сказать, что Совет не в полном составе. Один из старших отсутствовал. Неожиданно. Не болен. Не в отъезде. Просто – не пришёл. Хотя должен был.

Я прищурилась:

– Это угроза или намёк?

– Это совет быть осторожной.

Он посмотрел на Лину, как бы впервые осознав её присутствие, и добавил:

– Не всем нравится, что ты выжила.

Лина чуть поёжилась, но не ушла. Я кивнула:

– Учту.

Он задержался на мгновение. Хотел сказать что-то ещё, но передумал.

– Завтра, на рассвете. Ты знаешь, куда идти.

– Почему обязательно с утра? Я не жаворонок.

Он не улыбнулся. Но в уголке его глаза что-то дрогнуло.

– Лучше быть невыспавшейся, чем мёртвой.

Развернулся и ушёл.

Я проводила его взглядом и, только когда он скрылся за поворотом, позволила себе выдохнуть.

Лина шагнула ближе:

– Надо подготовиться, – тихо сказала она. – Если ты завтра идёшь в Долину Теней, у нас мало времени.

– Что ты предлагаешь? – я уже устала, но в голосе не было сопротивления.

– Вернёмся в ту комнату. Тайную. Где была книга. Там могут быть подсказки. Может, ещё что-то среагирует на тебя.

Я кивнула. Конечно. Что ещё нам оставалось?

Мы двинулись знакомым маршрутом, проверяя каждый поворот, каждую тень. В замке будто стало больше глаз – или мне просто начало казаться.

Комната встретила нас тишиной. Всё было как прежде: полки, пыль, резной стол. Но воздух… он дрожал. Как перед грозой.

Я шагнула внутрь. Сразу. Без колебаний. И в этот момент одна из свечей на стене вспыхнула сама по себе.

Лина выдохнула:

– Это точно не совпадение.

– Начинается, – пробормотала я, – магическая подготовка для чайников.

Я медленно обвела взглядом пространство. На столе, как и в прошлый раз, лежала та самая книга. Кожа на переплёте словно дышала, реагируя на приближение.

– Думаешь, она откроется снова? – прошептала Лина.

– Если не откроется, будем стучать, как приличные гости.

Я протянула руку. Книга дрогнула под пальцами, затем медленно развернулась, страницы затрепетали, будто в неё дул сквозняк, которого не было. И вдруг – остановка. Страница с чёрным символом. Рунный круг, сложный и переплетённый.

– Это… – Лина присела ближе. – Это круг защиты. Но и вызова тоже. Двойной.

– Звучит так, будто у кого-то было очень мрачное чувство юмора.

– Или отчаяние.

Мы изучали символы, я водила пальцем по линиям – и чем дольше смотрела, тем сильнее чувствовала: что-то внутри меня отзывается. Не болью. Не страхом. Узнаванием.

И тогда на полке, за моей спиной, один из кристаллов вспыхнул багровым. Я обернулась.

– Что это? – Лина уже стояла.

– Не знаю, но кажется, ему я тоже понравилась.

Кристалл начал медленно парить, пульсируя светом. Я подняла ладонь – и он скользнул к ней, завис на уровне сердца. Было тепло. Не опасно. Напротив – впервые за день я почувствовала… уверенность.

– Кажется, он тебя выбрал, – прошептала Лина.

– Прям как дракон в книгах про магшколу. Только я без хвоста и в тапках.

Кристалл опустился в мою ладонь. Я сжала его. И вдруг увидела вспышку – в голове. Вспоминание. Не своё – ведьмы. Она стояла точно так же, только в одиночестве, в углу зала, наблюдая, как другой волшебник – юный, с глазами, полными страха – шагал по тропе испытания. Тогда ведьма сжала в руке тот же кристалл. Он пульсировал. Она знала: он не вернётся. Знала – но не остановила. Так было нужно. Тогда.

Теперь – всё иначе.

Визуальный образ. Карта. Контур. Узкая тропа между утёсами. Где-то в горах.

– Я знаю, где будет испытание, – прошептала я. – Видела.

– Что?

– Этот кристалл показал мне. Это не просто защита. Это ключ.

Лина молчала. Потом тихо произнесла:

– Тогда тебе стоит взять его с собой.

Я кивнула. Карта у меня в голове. Магия – в ладони. А впереди – чёртова Долина Теней.

Я добралась до своей комнаты только под вечер. Было ощущение, что прошла не через коридоры замка, а через каменные дебри.

На столе ждал ужин – горячее, хлеб, кусочек сыра и вино в пузатом графине. Кто-то позаботился.

Я ела молча. Сосредоточенно. Словно могла пережевать тревогу, если как следует прожую хлеб.

Потом – разделась, легла, укрылась с головой. Завтра испытание. Завтра… всё.

Глава 7. Долина теней.

Солнце ещё не взо