Читать онлайн Изгои погасшего мира. Том 1: Вторжение с закатного края

Глава 1

Изгои погасшего мира.

Том 1: “Вторжение с закатного края”

“… Самый страшный враг – демоны внутри нас…” – дневник Эрвина

Пролог: Небесный круг.

“Под мирным закатом чужой расцвёл узор. Но красота его – лишь признак ужаса и горя…” – бард Эмиль. “песнь об Аргалии”

Осень 843 года эры святого Алима.

Аргалия.

Город, выросший на богатстве гор, жил своей размеренной, пропахшей углем и потом жизнью. Шахтерский свисток ознаменовал конец смены. Над крышами домов поплыл дымок ужинов, а детишки до последнего лучика солнца играли во дворах. Ничто не нарушало покой в городе. Торговцы складывали лавки и забирали остатки товара. Стражники лениво стояли на постах, кто-то даже умудрялся задремать стоя, оперевшись на копьё или облокотившись на стену. Патрульные ходили по городу и здоровались со всеми жителями. Городок хоть и не был маленьким, но население здесь было постоянным. За столько лет большинство людей уже были знакомы, если не лично. То лица были узнаваемы. Сюда редко приходили незнакомцы. Разве что, разного рода авантюристы в поисках приключений в горах Кхаала, либо наёмники, сопровождающие странствующих торговцев.

Основной деятельностью города, как ни странно, была добыча горной руды. И, как следствие – производство оружия и инструментов. Припасы, в основном, поставлялись торговцами из других городов, а также добывались охотой на диких животных. Фермерство здесь было слабо развито. Да оно и не было нужно. Торговцы с радостью обменивали съестные припасы на оружие и инструменты из местных кузниц. А кузнецы, в свою очередь, передавали припасы в местные лавки за процент от продажи. Особым спросом пользовалось оружие выкованное из солнечной руды. Мало какой кузнец мог с ней работать, стоит ошибиться с температурой горна или со временем закалки, как оружие просто рассыпалось. Но зато, готовые клинки и мечи обладали исключительной прочностью и легкостью. А основной особенностью было то, что оружие из солнечной руды поддавалось накладыванию заклинаний. Заморозка, поджог, воздушный вихрь… практически любое заклинание можно было наложить на такое оружие.

Капитан Людвиг – статный мужчина тридцати лет – как обычно, проводил вечернюю смену караула у главных врат города. Заметив издалека, что один из солдат спит на посту, он жестом приказал смене, во главе которой он шёл, остановиться не дойдя пары десятков метров до поста. Стараясь максимально тихо подойти к нерадивому солдату, второй постовой заметил капитана и уже дернулся чтобы отдать воинское приветствие и прокричать доклад. Однако, капитан резко прервал его жестами левой руки и приложив к губам указательный палец правой, как бы приказав молчать. По пути, капитан отстегнул ножны от пояса. Дойдя до спящего солдата он слегка ударил его мечём в ножнах по голове, закричав своим басовитым, командным голосом: “Солдат! Ты умер! Враги проникли в город и убили всю охрану, ты был единственным кто мог спасти город, Солдат! Но вместо защиты граждан и своих товарищей ты предпочёл умереть во сне, солдат!”

От испуга спящий постовой резко отшатнулся и упал на землю. Не сразу поняв, что произошло, он заметался, пытался подняться, его шлем немного покосился, забрало упало. В панике он метался и никак не мог определиться, что ему делать: поправить шлем и поднять забрало; встать; или браться за меч. Его руки хаотично метались от головы к поясу, ноги елозили по земле. Капитан не смог сдержаться, и словно рокот грома его смех разразился на всю округу. Вместе с ним, так же не удержавшись, засмеялся второй постовой и ночная смена караула наблюдавшая эту картину с небольшого расстояния. Через пару мгновений солдат осознал, что произошло. Он встал, поправил шлем. Даже через забрало было видно как он покраснел от стыда.

– Т…т…товарищ капитан, прошу меня простить! Такого больше не повторится! – громко, но испуганно и смущённо произнёс солдат, – Постовой второй смены, рядовой Арикар! За время моего дежурства, происшествий не произошло!

Капитан вытер слезы смеха с глаз и громко произнёс, жестами подзывая ночную смену к себе:

– Как это, не произошло, рядовой?! По-твоему, солдат спящий на посту – это не происшествие?!

– Виноват, товарищ капитан!..

Капитан не дал Арикару договорить.

– Два наряда вне очереди, рядовой! Ты старший смены?

– Никак нет, товарищ капитан! Старший смены – сержант Лир!

– И где он?

– Прямо за вами! – отчитался Арикар, взглядом указывая на второго постового.

– А ты куда смотришь?! Почему в твоей смене солдат спит на посту?! – обратился капитан, ко второму постовому.

– Виноват, товарищ капитан! Не уследил!

– Виноват у него “товарищ капитан”, конечно – придравшись к словам, сказал Людвиг…

– Никак нет! Я ви… – хотел выпалить сержант, но капитан его перебил.

– Да успокойся ты, шутка такая. Пять нарядов вне очереди! И чтоб за эти пять нарядов, научился следить за вверенными тебе бойцами! Понял?

– Так точно!

– Вопросы, жалобы, последние просьбы?

– Никак нет!

Тем временем, ночная смена караула уже стояла возле капитана и ждала команды на смену.

– Смену караула у выхода главных ворот произвести!

Двое солдат из ночной смены встали по стойке и подошли к солдатам на посту. Отдав воинское приветствие и отчитавшись о смене караула, ночная смена заняла посты, а сержант Лир и рядовой Арикар встали в конец строя. Дальнейшая смена караула у входа главных ворот прошла без эксцессов. Вполне возможно, что они просто услышали громкий голос и смех капитана на выходе. Об этом уже никто и никогда не узнает…

Звенящая тишина неожиданно обрушилась на Людвига, едва он ступил за ворота города. В теле сразу появилась свинцовая тяжесть, будто само небо давило на него. Краем глаза он заметил, как несколько солдат из второй смены пошатнулись. Было заметно, что они еле стоят на ногах. И эта тяжесть не отпускала, а наоборот, нарастала с каждой секундой. В ушах будто зудел рой пчёл. Казалось, что время вокруг остановилось. Людвиг замечал как солдаты сперва поочерёдно пали на колено, а после и вовсе свалились без сил. Давление нарастало с каждой секундой. Свист в ушах превратился в оглушительный вой. Сам Людвиг ещё стоял на ногах, но уже из последних сил. Мышцы предательски дрожали, колени подкашивались. Он не хотел показывать слабость перед своими подчиненными, только не перед этими зелёными юнцами, но тело переставало слушаться. Из последних сил он пытался держаться, и его взор поднялся в небо. Там он увидел невероятных размеров магический круг, центр круга размещался где-то в горах, но его границы полностью охватывали город. Излучаемая кругом магическая сила ощущалась даже физически. Сомнений нет – он и есть причина внезапной слабости. Круг содержал в себе невиданные ранее узоры переливающиеся магическим свечением и меняющим цвета от фиолетового до красного. Казалось, в нём сплавились все стихии мира и отлились во что-запредельное. Божественное в своём могуществе, и дьявольски пугающее в своей чуждости. Даже в писаниях о святом Алиме не было ничего настолько абсолютно мощного.

Людвиг долго пытался сопротивляться этой силе, но против неё, он ощущал себя тараканом под латным сапогом стражника. Однако, Людвиг заметил, что сила круга воздействует только на живых существ. Даже птицы упали с неба, а кони истерично ржали прижатые к земле. Однако деревья спокойно стояли, покачивая на ветру своими ветками, а здания стояли как ни в чём не бывало. Капитан пал на спину, прижав меч к грудному панцирю своего доспеха. Круг начал медленно опускаться на землю становясь всё ярче и ярче с каждым мгновением. Он слышал как лежавшие рядом солдаты читали молитвы о спасении святому Алиму, и невольно сам начал читать их вслух: “О, Алим Святой, Заступник страждущих! Тьма сгустилась, погибель на пороге! Простри щит свой над рабами твоими, Отврати чужеземную тьму! Спаси и сохрани нас, во тьме погибающих! “, – повторяя её раз за разом. Неожиданно для себя самого, Людвиг понял, что его накрыл первородный страх. За свои двенадцать лет службы в армии и три года военного училища, он уже успел поучаствовать в десятках битв, он видел сотни заклинаний, ритуалов и магических кругов. Но то, что он видел и ощущал сейчас, не шло ни в какое сравнение. Мощь магии этого круга была невообразима и просто невозможна. Сильнейший маг королевства обладал не более одной тысячной доли этой силы.

Круг опускался всё ниже и уже почти достиг шпиля городской часовни, свет его становился всё ярче и уже казалось, что он способен выжечь глаза. Людвиг левой рукой сжимал свой меч у груди, а правой прикрывал лицо, чтобы хоть как-то прикрыться от света. Смотреть вверх было уже невозможно. Неожиданно раздалась яркая вспышка и вокруг повисла тишина. Уже не звенящая. Силы в мгновение ока вернулись, глаза постепенно стали адаптироваться к тусклому закатному освещению. После адского света круга казалось, что наступила кромешная ночь… Но на западе, над горами, все еще тлела узкая полоска кроваво-красного заката. Солнце еще не скрылось.

Ещё ощущая боль в глазах Людвиг начал подниматься. Перевернувшись на живот и поднявшись на колени, опираясь руками на землю, он проморгался и поднял взгляд. Зрение еще не полностью вернулось, но в сумерках он видел странные размытые силуэты. Думая, что ему кажется из-за сумерек, либо просто люди собрались возле главных ворот он начал подниматься протирая глаза.

Когда он поднялся, Людвиг услышал истошный крик ужаса откуда-то из глубин города, взявшись за меч, он смог сделать лишь пару шагов в направлении криков. Ведь зрение вернулось и он увидел… Огромных, разномастных чудовищ заполонивших город. Десятки…. Нет… сотни чудовищ. Одни выглядели как полу-люди полу-животные. С когтями, клыками, кто-то покрыт шерстью, кто-то чешуёй. Другие выглядели почти как люди, но кожа была пепельно-черного цвета, а из головы торчали рога, их глаза буквально светились, у кого красным, у кого голубым, у кого зелёным цветом. Третьи напоминали летучих мышей – Руки-крылья, вытянутые тела, острые клыки буквально торчали наружу. Один из них стоял в паре шагов от Людвига. Не самый огромный среди монстров, но всё равно на две головы выше капитана и в пять раз крупнее. Казалось, он одной своей рукой раздавит Людвига как букашку. Кожа монстра была грубой, тёмно-багровой, одет был в грубые кожаные доспехи, закрывающие, в основном, лишь жизненно важные органы. Его лицо имело человеческие черты но было более прямоугольным, вытянутым. Широкие скулы, высокий подбородок, небольшие слегка завивающиеся рога. Капитан обнажил меч и направил его в сторону монстра. У монстра тоже был меч на поясе, но сейчас он стал его доставать.

– Кангхаар утал’лар! – произнёс монстр. Выставив перед собой огромные, когтистые руки. Его голос был хриплым и басовитым, немного гортанным, больше напоминающий лай разъяренного пса, или рычание дикого зверя.

– Что? – переспросил Людвиг, – вы кто такие? Убирайтесь из города!

– Кангхаар утал’лар! Абехар, менус! – с немного большим напором повторил монстр. Разведя руки в стороны.

– Проклятые чудовища, что вам нужно!? – уже прокричал Людвиг. В его голосе слышались нотки страха. По телу прошла еле заметная дрожь. Он крепче сжал меч перехватив его поудобнее.

С разных концов города доносились крики людей и голоса монстров, повторяя примерно одно и тоже: “Кангхаар утал'лар”; “Кхар мэгар”; “Бэр агенар”. Невозможно было понять что они имеют в виду.

Где-то недалеко раздался крик одного из патрульного: “В атаку! Уничтожим демонов!”. Людвиг с криком бросился на демона. Но всего одним движением руки демон отбросил его метров на десять в сторону главных врат. Удар был такой силы, что латный панцирь на груди дал трещину. Людвиг ощутил, как-будто в него ударилось огромное пушечное ядро. Дыхание разом перехватило, боль из груди отдалась по всему телу, в глазах потемнело, а голова помутнела. Его меч выпал из рук и отлетел куда-то в сторону. Людвиг попытался сразу встать, но потребовалось несколько секунд чтобы оправиться. В следующее мгновение он увидел как все постовые разом набросились на демона, но тот отбрасывал их как котят. Копья и мечи не могли пробить кожаную броню, а попадания по телу оставляли лишь мелкие царапины. Казалось, что демон усмехается над ними, он даже не доставал меча, а отбивался голыми руками и когтями. Людвигу потребовалась пара секунд, чтобы прийти в себя и найти свой меч. Пока он бежал в сторону монстра он увидел, как сержант Лир с криком бросился в на чудовище. Демон просто шагнул навстречу. Его когтистая рука вонзилась Лиру в грудь, прошла насквозь, сквозь сталь и плоть с хрустом ломаемых ребер. Тело сержанта обмякло, как подкошенный колос. Демон стряхнул окровавленный трофей с когтей, вытер их о бедро и снова принялся крушить солдат. В городе слышались взрывы маги, крики боли и страха, Людвиг видел как паникующая толпа рвалась к воротам чтобы как можно быстрее покинуть город. Демонический рёв дополнял эту картину. Он звучал грозно, устрашающе, словно призывая уничтожить всех людей в этом городе. Капитан снова бросился в атаку, целясь своим мечом в шею демона. Но этот монстр просто сжал Людвига в кулаке и отшвырнул к выходу из города. Бросок был такой силы, что Людвик пролетел всю стену и приземлился уже за стенами. Его приземление не было мягким и капитан начал терять сознание, всё его тело пронизывала острая боль, явно было сломано несколько костей. В ушах появился звон, в глазах темнело. Борясь со своим состоянием, Людвиг пытался подняться и осматривался вокруг, в поисках своего меча. Но никак не мог его найти, тогда он взял первое, что попалось под руку – какой-то булыжник – и с ним в руках он изо всех сил рвался к монстру. Его лицо искривилось то ли от боли, то ли от злости. Людвиг видел бой с демоном через ворота. Одного из постовых монстр просто разорвал на части одним точным ударом когтями. Лучники и арбалетчики на стенах города подключились к битве. Они осыпали демона стрелами, большинство либо отскакивали, либо впивались на пару сантиметров – не глубже комариного укуса. Демон, запачканый в крови солдат, раздирал последних защитников врат. Людвиг видел, как в городскую стену, где стояли лучники, прилетел неведомой ранее силы огненный шар, словно маленькое солнце. Каменная кладка не разлетелась, а буквально испарилась. Раскаленные обломки взметнули в воздух, по остаткам стены текла раскаленная лава, клубы дыма взметнули в кровавое закатное небо. Взрывная волна настигла Людвига и швырнула его на землю. Последнее что он увидел перед погружением во тьму – это демон у ворот, разворачивающийся на грохот взрыва. Его рогатый силуэт, чёрный на фоне адского пламени…

Глава первая: Эхо апокалипсиса.

“С первого шага путь твой начнётся. Но сколько пройдешь ты, пока не вернёшься? ” – бард Эмиль “песнь об искателях приключений”

Конец зимы. 844 год эры святого Алима.

Западная провинция “Зильберталь”

Снег хрустел под сапогами Эрвина, пока он пробирался через лагерь беженцев у стен Зильберталя. Холодный ветер нёс запах сырой соломы, гниющих отбросов и едкого дыма от костров. Прошло почти полгода со дня падения Аргалии. Лагерь разросся за последние месяцы, как гнойная рана: шаткие палатки, сбитые из досок и тряпья, жались друг к другу, а между ними бродили измождённые люди – мужчины с пустыми глазами, женщины, баюкающие плачущих детей, старики, кашляющие в кулаки. Зима в Зильбертале выдалась суровой, а еды едва хватало. Очереди за миской жидкой похлёбки тянулись от площади до городских ворот, где стражники в ржавых доспехах лениво отгоняли нищих. Эрвин, с сумкой лекарств через плечо, остановился у костра, где старуха грела окоченевшие руки: «Обморожение второй степени, пальцы синюшные… Типичные признаки длительного холода» – подумал Эрвин. Лицо старухи, покрытое морщинами, было серым, как зола: «Они идут, доктор», – прохрипела она, не отрывая взгляда от огня. – «Демоны-кровопийцы из Аргалии. Они пьют кровь наших детей, жгут дома». Эрвин нахмурился, доставая из сумки бинт и зачарованную мазь, чтобы перевязать её обмороженные пальцы. Эрвин плохо владел магией, лишь на самом базовом уровне. В магии стихий мог лишь создать слабенькую иску, которой едва бы хватило чтобы разжечь костёр. Или создать маленькую каплю воды. Про магию воздуха и земли даже упоминать не стоит. Но вот в лечении даже его уровня хватало чтобы зачаровывать лекарства, усиливая их действие или лечить мелкие синяки и ссадины, ничего особенного, но свои преимущества давало.

Слухи о «демонах» дошли до Зильберталя всего четыре месяца назад, но уже обросли жуткими подробностями. Аргалия пала всего за четыре дня. По слухам, от шахтёрского городка осталась лишь выжженная земля покрытая запечённой кровью. Вчера в таверне говорили, что рогатые твари сжигают целые города, а позавчера – что они призывают чуму. «Кто так говорит, вы видели это?» – спросил Эрвин, затягивая узел на бинте. Старуха лишь пожала плечами, бормоча: «Да много кто говорит. По пути сюда я встречала многих выживших после Аргальской резни». Эрвин кивнул, но в груди шевельнулось раздражение. Купцы, беженцы, даже священники в храмах – все говорили разное, но суть была одной. Зильберталь был в паре месяцев пути от Аргалии. Слухи явно обрастали домыслами и преувеличениями. Он достал дневник, потрёпанный кожаный блокнот, и сделал очередную запись: «Третий месяц зимы. Зирбельталь. Слухи о „кровопийцах“ множатся. Никто не видел демонов, но боятся все». Вдалеке, у городских ворот, раздался крик. Эрвин поднял взгляд: толпа беженцев расступилась, пропуская телегу, окружённую стражниками. На телеге лежали тела, накрытые грязными простынями. «Из Аргалии», – шептались в толпе. – «Демоны прокляли их!». Эрвин шагнул ближе, но стражник преградил путь копьём. «Назад, доктор. Вы им уже не поможете, демонская чума неизлечима» – рявкнул он. Эрвин прищурился, заметив на простыне тёмные пятна крови. Он хотел спросить, но стражник уже отвернулся, а толпа загудела громче: «Чудовища! Они питаются нашими душами и страхом!» Эрвин отступил, чувствуя, как холод пробирает до костей. «О какой демонской чуме все говорят? За всё время мне не встречались какие-то необычные болезни. Ни у беженцев, ни у солдат. Тем более у жителей города» В таверне «Ржавый Клинок», куда он зашёл согреться и пообедать, было не лучше. Дым от очага щипал глаза, а пьяные голоса сливались в гул. У стены висела листовка, прибитая кривым гвоздём: «Монстры идут! Смерть демонам! Их маги слабее с каждым днём! Ударим все вместе, в самое сердце скверны! – Капитан Людвиг, Аргалия». Эрвин прочёл текст, хмурясь. Имя Людвига гремело даже здесь, в Зильбертале: герой, потерявший город, что сражается с демонами. Но слова листовок – «пожиратели душ», «чумные твари» – казались слишком громкими, слишком яростными, но и в то же время, какими-то неестественными. За стойкой таверны пьяный купец размахивал руками, рассказывая о «рогатых тенях» в горах Кхаала. «Они не люди, – орал он, – их кожа – как камень, глаза горят адским огнём!» Эрвин слушал, делая заметки в дневнике: «Слухи множатся, как мухи на падали. Никто здесь не видел демонов, но все знают их „суть“. Большинство беженцев – жители окрестных Аргалии городов, бегущие не от самих демонов, а от страха перед ними. Кто врёт? Купец? Людвиг? Или страх? Или, на самом деле, всё это правда?» Он доел свой обед, допил эль, горький, как здешняя зима и взглянул на восток, где за горизонтом лежала Аргалия. Что-то подсказывало ему, что правда скрыта где-то там, в горах, там откуда всё началось. Эрвин собрал сумку, проверил запасы трав, лекарств и бинтов. Зильберталь задыхался от страха, и оставаться здесь значило тонуть в слухах. Он хотел отправиться на восток, к Аргалии, где начался этот кошмар. Может, там он найдёт ответы, или хотя бы факты, а не выдумки.

Выйдя и таверны Эрвин направился в сторону больницы где работал. Путь его пролегал через центральную площадь. Ситуация здесь была намного лучше чем в лагерях, и если бы не священники пропагандирующие: «Демоны – это кара Алима за грехи наши! Покайтесь во грехах своих! Молитесь и только так вы найдёте спасение!» – то могло показаться, что никаких демонов и вовсе никогда не было. Дети спокойно играли в снежки. Взрослые сновали из стороны в сторону, каждый по своим делам. Торговцы в лавках спокойно торговали всем подряд.

Работа в городской больнице поглотила Эрвина до вечера. Очередной перевязочный, поток кашляющих беженцев, рецепты на травяные отвары от лихорадки. Все как всегда. Никаких признаков «демонической чумы». Ни одного случая за полгода.

За чашкой холодного чая во время короткой передышки он услышал разговор двух санитарок у кипятильника:

– …и бедная малышка, вся трясется! Говорит, в лагере ребята дразнят: «Чумная! Чумная! Беги, а то капитан Людвиг придет и расстреляет, как тех фермеров!».

– Божечки… Откуда у детей такая жестокость? – вздохнула вторая.**

– От взрослых, ясное дело. Все твердят: «Демоны – чума», «Беженцы – заразные». А малышка-то просто из деревни под Аргалией, даже близко к шахтам не была…

Эрвин отставил чашку. «Расстреляет, как тех фермеров? Каких ещё фермеров? Откуда это вообще пошло? Опять какие-то слухи?»

Позже, заполняя журнал, ему потребовалось заглянуть в архив, из головы вылетело правильное название лекарства. И там он наткнулся на старую запись – отчет о настоящей чуме, бушевавшей полвека назад. Сухие строки: «Черные бубоны в паху и подмышках… кровавая рвота… смертность 80% за 3 дня… карантин строжайший…». Он сравнил с тем, что видел сейчас: телеги с телами под простынями (причины неизвестны!), абсолютно обычные болезни у беженцев, полное отсутствие эпидемии в городе. Контраст был оглушителен. Где хоть одно медицинское подтверждение «демонической чумы»? Где симптомы? Где логика распространения?

Он открыл свой дневник, перечитывая сегодняшнюю запись: «Слухи множатся… Кто врёт? Купец? Людвиг? Или страх?» Перо замерло. Потом вывело новую строку, твердо: «Страх – вот чума. Он убивает разум и милосердие. А «демоническая чума» – его порождение. Но кто ее посеял? И зачем?» Ответа не было. Но следствие было перед глазами: дети, травящие детей из-за слухов.

Вечерний обход. Последний пациент – мальчик лет семи, сын портного. Ангина. Ребенок нервно елозил на койке.

– Дядя доктор… – тихо спросил он, – Это правда, что капитан Людвиг… Что он герой? Что он всех демонов убьет?

Эрвин поправил повязку.

– Говорят, он храбро сражался в Аргалии.

– А… а он придет сюда? – в глазах мальчика был ужас. – Мама говорит, если демоны придут, нам всем конец! Они чуму несут! Мы все умрем? Как те люди на телегах?

Эрвин замер. Страх ребенка перед невидимым «чумным» врагом, созданным слухами. Страх, который уже калечит. Что, если моя дочь Элина однажды спросит меня так же? И я не смогу ей ответить? Не смогу защитить ее от этого ужаса, потому что сам не знаю правды?

– Не переживай, Аргалия очень далеко от нас. Капитан Людвиг и его армия не допустят, чтобы демоны добрались так далеко. Они храбрые и сильные воины.

Мальчик немного расслабился, слабая улыбка тронула его губы.

– Правда? – прошептал он.

– Правда, – уверенно кивнул Эрвин, вставая. – Спи спокойно. Завтра горло болеть будет меньше.

Он вышел из палаты, улыбка медленно сошла с его лица. Он успокоил ребенка. Как отец успокоил бы Элину. Но ложь стражника у ворот, истеричные крики о "чуме", слезы девочки-беженки, дразнящейся "чумной" – все это висело в воздухе тяжелым, ядовитым туманом. Он знал, что успокоил мальчика полуправдой. "Демоны до Зильберталя не дойдут"? Он не знал этого наверняка. Никто не знал. "Людвиг их остановит"? Людвиг потерял Аргалию. Что если он не сможет остановить их снова?

Запись в дневнике перед уходом была лаконичной и беспощадной: «Страх – сильнее меча. Он отравляет детей. Он может отравить Элину. Чтобы победить его – нужна Правда. Только она. И она – там». Решение созрело не как вспышка, как холодная, тяжелая уверенность. Путь был один…

Эрвин вернулся домой. На кухонном столе его ждал ужин приготовленный его любимой женой Адель. За столом уже сидели Адель и шестилетняя дочь Элина.

– Как прошёл день, дорогой? – с вежливой улыбкой спросила Адель.

– Папа! Папа! Садись скорее ужинать, мы сегодня с мамой вместе готовили! – не дав, ответить радостно прокричала Элина, – попробуй скорее!

Эрвин подошёл к столу, улыбнулся, поцеловал жену и дочь и сел перед своей тарелкой.

– Я… Я думаю, что мне нужно в Аргалию, – слова неуверенно вырвались сами по себе, словно крик души от раздражения и беспомощности. Он не думал говорить об этом сейчас. Не здесь, не за этим столом.

На лице Адель застыла эмоция удивления смешанная со страхом.

– Только не говори, что ты это сейчас серьезно… – полуистеричным шёпотом сказала Адель, – я не позволю тебе отправиться в этот ад. Как ты можешь такое говорить… Говорить такое… Ты вообще в своём уме? Демоны… Они же… Они… это чудовища, что… Как ты вообще можешь… туда… – Адель не могла решиться закончить фразу, ведь за одним с ними столом сидела Элина.

– Прости Адель, – перебил Эрвин свою жену, – но там от меня будет больше пользы…

– Папа! Ты поедешь убивать демонов? Ты станешь героем как Людвиг? – с некоторым восхищением спросила Элина.

– Папа просто шутит, Элина, это шутка такая. Он на самом деле останется дома, с нами! – с истеричными придыханиями ответила Адель дочери, – ты уже покушала? Иди пока поиграй в своей комнате, маме с папой надо поговорить…

За обеденным столом повисла гнетущая тишина, Элина посмотрела на отца ища подтверждение шутке в его глазах, но увидела лишь каменное выражение лица.

– Ладно, ну и пусть! – с грустью в голосе и с надрывом ответила Элина, вышла из за стола и побежала в свою комнату.

– Ты вообще с ума сошёл?! – громким истеричным шепотом сказала Адель, – Какая Аргалия? Ты же умрёшь там, хочешь оставить меня вдовой и дочь безотцовщиной?

– Прости, Адель, но я врач…

– Так и лечи людей здесь! Зачем тебе отправляться к этим исчадиям ада?!

– Я должен знать правду! Я больше не могу слушать эти разнящиеся слухи и жить в постоянном страхе перед… да я даже не знаю перед чем! Если демоны настолько сильны и хотят истребить человечество. Почему до сих пор, они разрушили только один город? Почему не продвигаются дальше?

– Да зачем тебе это нужно? Значит, мы тебе не нужны? – с каждой репликой голос Адель становился всё громче.

– Я не могу больше, я не хочу продолжать жить в неведении, в этой загнивающей от беженцев провинции! – Эрвин начал повышать голос, уподобляясь Адель.

– А как же МЫ, мы тоже загнивающие? Мы тебе уже не нужны?!

– Не мешай всё в кучу, вас это вообще не касается. – отвечал Эрвин с явным раздражением, но стараясь всё же не снизить тон.

– Ах, значит не касается? Да что ты такое вообще несёшь? Что значит, нас не касается твоя судьба? Может, это тебя не касается, что будет с нами?

– Адель! – громко рявкнул Эрвин ударив кулаком по столу. Бряканье посуды, как колокольный перезвон, разлетелся по всей кухне. – не пытайся меня переубедить! Я люблю вас больше всего на свете. Но, во-первых, мой долг как врача – лечить раненых. Чем больше жизней я спасу там, тем больше шансов у людей на победу против демонов. Тем больше солдат сможет вернуться к своим семьям и детям! Я видел лагеря беженцев. Люди там умирают от грязи, холода и невежества. Сколько ещё это может продолжаться? Во-вторых, я САМ хочу убедиться в правдивости этих слухов, либо развеять эти мифы! Всё! Разговор окончен! – Эрвин встал из за стола и вышел из дома хлопнув дверью. Лишь приглушенный плач перерастающий в надрывистые, удушающие подвывания, доносился из глубин дома. Потом раздался глухой стук – Адель билась кулаками о стол заглушая собственный крик отчаяния, чтобы Элина не услышала.

Эрвин ушёл чтобы проветриться и остудить свои мысли. В послезакатном полумраке, он сначала бесцельно бродил по близлежащим улицам, обдумывая всё ещё раз. Потом присел на ближайшую лавочку, немного покрытую снегом, где он и погрузился полностью в свои мысли

“Может, не стоило мне так распаляться? Адель ведь права. Лечить людей я могу и здесь, исполняя свой долг как врача… Но… но мне никак не дают покоя эти слухи, эти явные преувеличения. Последствия этих преувеличений. Дети травят других детей по надуманным причинам, просто из-за того, что они бежали от войны, от страха. Они предпочли бежать настолько далеко, в нищету и сложные условия, чтобы защитить себя. Никто не знает наверняка, будут ли демоны нападать на другие города, но эти люди всё равно бежали. Получается, моё желание отправиться в Аргалию – тоже обусловлено страхом? Возможно… я хочу, чтобы последствия слухов не повлияли на Элину, вдруг, кто-то посчитает и её «зараженной демонской чумой»? Ведь у этой мнимой болезни нет никаких симптомов. По крайней мере, я их не встречал. Но как я смогу помочь там, в Аргалии. Что я смогу сделать, даже узнав всю правду? Рассказать её? Но кто мне поверит, если все эти слухи, на самом деле, лишь ложь и преувеличения? Они кричат громче голоса разума. Расскажу эту правду своей семье? Но как это сможет им помочь, чем это знание будет полезно? А что, если все эти слухи – правда? Что тогда? Нет, всё же, надо будет получше над этим подумать. Всё же, сейчас это только мой импульсивный порыв. Надо извиниться перед Адель…”

Эрвин встал и направился в сторону дома. Он вернулся уже поздней ночью. Адель всё так же сидела за столом, как-будто и вовсе не вставала из за него. Её лицо было красным от слёз, на руках виднелись ссадины. Эрвин, вместо извинений, в первую очередь, взял сумку с медикаментами, достал из неё мазь и бинты и подошёл к Адель, чтобы обработать её руки

– Не трогай меня! Отойди! – с нескрываемой обидой, но тихо сказала Адель.

– Дай мне обработать твои руки, – спокойно, но с болью от чувства вины на сердце ответил Эрвин.

– Не трожь, я сказала! Уходи. Если ты собираешься в Аргалию, то уходи сейчас, – Адель указала на свёрток, лежащий на столе недалеко от Эрвина. Судя по всему, она приготовила немного припасов в дорогу, – Если нет – оставайся, и даже не думай больше говорить об этом. Я не дам тебе уйти завтра или позже. Покинув эту кухню, ты либо уходишь прочь, либо отправляешься спать… Решай сам…

Её ультиматум повис в воздухе ледяным клинком. Остаться – значило навсегда заковать в себе эту назойливую мысль. Уйти сейчас, в ночь, без плана и практически с пустыми руками? Эрвин не был готов к такому повороту событий, он понимал, что Адель не лукавит.

– Но… Как же Элина, я же…

– Я передам ей, что ты попрощался и что вернёшься сразу, как только сможешь. Мы будем ждать тебя, сколько бы времени это не заняло. Но однажды вернувшись – пообещай больше не уходить.

На глазах Эрвина начали проступать слёзы. Он мог ожидать чего угодно, но только не такого решительного тона. Впервые за почти десять лет брака он увидел свою жену в таком свете. Строгой, решительной, твёрдой в своих словах. Всё это время он видел в ней только хрупкую, любящую и нежную, мягкую девушку, но сейчас перед ним сидел совсем другой человек. Словно в ней пробудилось какое-то альтер-эго. Эрвин не смог подобрать слова. Его сердце разрывалось. Он и сам понял, что если не уйдёт сейчас, в эту холодную зимнюю ночь, то другого шанса у него не будет. Завтра и в последующие дни он точно не найдёт в себе решимости отправиться в путь. А что будет через месяц – неизвестно. Война может закончиться, или демоны уже будут на пороге Зильберталя. Он метался в своих мыслях, его нерешительность накрывала глаза пеленой слёз. Он любил свою семью, свою жену и маленькую дочь. Он одновременно проигрывал в голове, как они будут плакать по нему, если Эрвин умрёт и как они радостно встречают его дома по возвращению.

Адель просто молча смотрела на своего мужа. Она сказала ему всё что хотела и сейчас просто ждала его решения.

– Я… я… я люблю тебя, Адель, – подавляя слёзы, дрожащими губами выдавил из себя Эрвин, – Я люблю вас с Элиной. Пожалуйста… пожалуйста, передай Элине, что я люблю её и напоминай ей об этом каждый день, пока я не вернусь…

– Ясно… – сухо ответила Адель, её лицо не выражало никаких эмоций, – я обязательно скажу ей. Прошу тебя, только возвращайся.

Адель сжала руку Эрвина в своих ладонях, в её глазах был блеск грусти, но слёзы так и не проступили. Она вложила в руки своего мужа свёрток с припасами и легким движением глаз указала Эрвину на дверь.

Эрвин встал из за стола и с тяжёлым грузом на сердце начал собирать всё необходимое в дорогу. Он достал из своей сумки мазь и поставил её рядом с Адель: «Обработай руки, пожалуйста, эта мазь зачарована, твои ссадины пройдут за пятнадцать минут».

Адель ничего не ответила, лишь кивнула. Её губы еле заметно дрогнули.

Ещё никогда Эрвину не было так тяжело уходить из дома. Входная дверь казалась неподъемной, он словно пытался отодвинуть городскую стену. Даже собранный и стоящий на пороге он колебался. Где-то в глубине души он желал, чтобы Адель сейчас ещё раз попросила его остаться. Уверен, тогда бы он рухнул на колени прямо здесь, на пороге и всё осталось бы как есть. Но за спиной стояла гробовая тишина. Адель лишь молча провожала мужа взглядом. Скорее всего, она надеялась, что Эрвин в последний момент сам откажется уходить. Но нет. Дверь захлопнулась, оставив после себя лишь остаточный холодок пришедший с улицы.

Выйдя на улицу, Эрвин ещё какое-то время мялся у порога. Казалось бы, он уже сделал первый шаг. Но вот на второй никак не мог решиться. Он присел на корточки. Поднял горсть снега и вытер им своё лицо чтобы охладить мысли. Не ожидал он, что отправится в путь поздней ночью, но уже всё сделано. Ещё не поздно отказаться от своего похода. Но что потом? Всё останется как есть…

“В нескольких часах пути от Зильберталя есть небольшая деревушка, как раз к утру должен туда добраться. Остановлюсь там, в постоялом дворе, и составлю план, – размышлял Эрвин, – Ах, ещё ж нужна карта, карта… надеюсь в той деревне будет хотя бы карта окрестностей…”

Пока Эрвин размышлял, он сам не заметил, как уверенным шагом почти вышел из города. А размышлять ему было о чём. Он раздумывал о том, как найти дорогу к Аргалии, ведь раньше он там никогда не бывал. Слишком далеко, да и шахтерский город его не интересовал. Но это было при мирной жизни, сейчас совсем другая ситуация.

– Стой! Кто такой? Куда собрался? – прервал размышления Эрвина страж у ворот.

– А? Я? Аааа, я Эрвин, врач, отправляюсь в деревню… Как же она называется… Мер… Мар… Марель…

– Эрвин, ты что ли? – перебил его стражник, – в Вермальт собрался? А что ты там забыл?

– Д. Да, а мы знакомы? – удивился Эрвин.

– Это же я, Арнц, в прошлом году помнишь? Казус со мной случился, я с коня упал и сломал руку, ты своими компрессами и магией за две недели её вылечил! Неужели забыл? – Эрвин задумчиво смотрел пытаясь вспомнить.

– А, Арнц, это ж ты тогда всё жалование в карты проиграл и за тебя матушка приходила, лечение оплачивала? – с показной улыбкой на лице спросил Эрвин

– Ну да, я, – виновато почесал затылок стражник, – Но… Но я с тех пор взялся за ум! В карты больше не играю и все деньги до последнего медяка матушке вернул!

– Ну хорошо, – уже с ухмылкой обронил Эрвин.

– Так ты чего это посреди ночи тут, зачем тебе в Вермальт?

– Да письмо получил, пациент у меня там, к утру нужно прибыть. Зима, многие болеют. Да и сам знаешь, какая сейчас ситуация, местный лекарь там один не справляется… – неуверенно соврал Эрвин. Не хотел он объясняться перед случайным стражником и рассказывать всю правду.

– Да, понимаю, эти чумные твари прибавили вам, врачам, работёнки… Даже сюда, казалось бы, в сотнях километрах от Аргалии, распространилась их зараза… У тебя удостоверение врача хоть с собой? Я то тебя знаю, но на втором посту могут развернуть, если не предъявишь документ.

– И не говори, больных сейчас много. А удостоверение да, всегда при мне. Показать?

– Нет, мне не нужно, я знаю что ты врач. Не стал бы ты просто так, без причины, посреди ночи город покидать. Тем более у тебя жена, дочка… – слова стражника словно нож ударили Эрвина в ещё открытую рану на сердце, – ну ты как вернёшься заглядывай. Угощу тебя пивом в нашей таверне!

– Ага, обязательно, – Эрвин вежливо улыбнулся Арнцу, чувствуя как обжигает щеки его фальшивая улыбка и ложь. “Вызвали… пациент…” Слова казались ему жалкими, ненужными, как и он сам, здесь, посреди ночи, – ну я пойду, а то время не терпит?

– Да, конечно, проходи!

Арнц немного отступил в сторону, показывая, что Эрвин может идти.

– Удачной дроги! – крикнул Арнц вслед Эрвину

– Спасибо, не болей! – ответил Эрвин, махнув Арнцу рукой на прощание.

На следующем посту всё прошло без проблем. Эрвин рассказал ту же выдуманную историю с письмом. Предъявил удостоверение и спокойно отправился в направлении Вермальта.

Ночь была не слишком холодной, яркая полная луна отражаясь от ровного чистого снега освещала путь. Тишь да гладь, вокруг царила тишина и спокойствие. Где-то вдалеке, из леса, еле слышно доносился вой волков и звуки ночных птиц. Гармонию природы нарушал лишь хруст снега под ногами Эрвина. Несмотря на штиль вокруг него, в душе Эрвина бушевала настоящая буря, штормовой ветер и сильнейшая метель что мелким колючим снегом разрывала его изнутри. С каждым шагом в сторону Вермальта, он хотел развернуться и бежать домой со всех ног. С каждым пройденным метром, Эрвину казалось, что его желание узнать правду о демонах, выглядит не более чем детское любопытство. В душе он колебался. Но ноги упрямо шли вперёд, будто спасая от чего-то позади. От этой глупой ссоры, от ультиматума Адель, да даже от Арнца, случайно встретившемся на его пути. От чувства стыда за всё, что случилось сегодня вечером. Желание правды горело где-то в глубине его души. Но сейчас Эрвин думал о другом, а ноги сами несли его вперёд…

Глава 2

Глава вторая: Путь на восток.

“Он шёл вперёд не ради славы. Он не искал признания, наград…” – бард Эмиль “Песнь о забытом герое”

Конец зимы. 844 год эры святого Алима.

Вермальт.

Путь до деревни занял не больше четырёх часов. На улице было ещё темно. На подходе к деревне было видно лишь четыре факела – сторожа, что следили за порядком в ночное время. В отличие от города, никаких стен вокруг деревни не было. Лишь небольшая ограда, отмечающая границы, да и та ещё была засыпана снегом. Между оградками снег был расчищен, там Эрвин и зашёл в деревню. На входе его встретил сторож:

– Стой! Кто такой, чего тебе надо у нас в такое время? – громко крикнул сторож, явно привлекая внимание других сторожей.

– Я Эрвин, врач из Зильберталя. Здесь проездом, остановлюсь на пару дней.

– Врач из Зильберталя? А чего посреди ночи к нам пришёл? До утра не мог в городе подождать? Чего в ночь попёрся? – сторож явно насторожился и положил руку на топор, что висел у него на поясе. – в деревне у нас знаешь кого?

– Старосту вашего знаю, Виктором звать. – спокойно ответил Эрвин. Он был здесь года два назад, его и ещё одного врача от больницы направили в командировку. Тогда местному лекарю нужна была помощь, эпидемия лихорадки накрыла деревню.

– Виктора здесь каждая собака за сто вёрст вокруг знает. Нам теперь всех их пускать? – строго ответил сторож. В это время Эрвин заметил, что к ним быстро приближаются другие сторожа. – Отойди на сто шагов от деревни и жди рассвета. Староста проснётся – поговорит с тобой. Не буду я его будить ради какого-то пройдохи!

– Я могу удостоверение врача показать. – в надежде сказал Эрвин. Вспоминая имя врача.

– Что мне твоё удостоверение? Подорожная карта есть, или командировочный лист? Может, пригласительное письмо? Если нет – проваливай я тебе говорю. Придёшь с рассветом. Мало ли у кого ты украл это удостоверение. – и тут Эрвин понял, что без Подорожной карты он сможет, разве что, вернуться в Зильберталь. В любой другой город ему придётся либо проезжать с обозом. Либо, что сложнее, пробираться нелегально. Ещё один недостаток его столь скорого и импульсивного отъезда. Надо было, на самом деле, дождаться утра в Зильбертале. В городской администрации он бы легко получил все разрешения. Тем более, что он врач, который направляется в Аргалию. За отправку врача на фронт, да еще и не принудительную, любой чиновник получил бы неплохую премию. А тому кто отказал, могли бы и жалование снизить, а то и того хуже – чина лишить.

В этот момент к Эрвину подошли еще двое сторожей с топорами наготове.

– Что тут случилось, кто это? – обратился один из пришедших сторожей к тому, кто разговаривал с Эрвином.

– Да бродяга какой-то, говорит что Виктора знает. Врачом из Зильберталя представляется.

– Врач? Здесь? Посреди ночи? Да быть не может. Ты кого тут облапошить хочешь? – обратился сторож уже к Эрвину. – гуляй давай отсюда, а не то как обухом топора по макушке вдарю!

– Но это правда! – с досадой произнёс Эрвин.

– Бывал уже у нас, когда, кого лечил? – продолжал второй сторож.

– Бывал, года два назад, когда у вас эпидемия лихорадки была. Многих лечил. Лекарь ваш запрос в город направлял, не справлялся он один. Я забыл его имя. Меня и Вальда, тоже врач, командировали к вам. – с надеждой выпалил Эрвин.

– Вальд… Вальд… – знакомое имя, но тебя я не помню. Ладно, – второй сторож повернулся к своему спутнику, который всё это время молча стоял и наблюдал, – иди Акрама разбуди, лекаря, пусть придёт. Если подтвердит – пустим, если нет – в сарай бросим и закроем до утра. Там староста пущай разбирается.

– Понял, – коротко ответил третий сторож и побежал куда-то в глубь деревни.

Некоторое время на входе в деревню повисла тишина. Сторожи внимательно смотрели на Эрвина. Эрвин же, в свою очередь, уже был согласен даже на сарай. Всё лучше, чем ждать утра зимой в чистом поле. Его усталость всё сильнее напоминала о себе.

Примерно через десять минут вернулся сторож с заспанным мужчиной в возрасте. На вид ему было около пятидесяти лет, может немного постарше. Он был укутан в тулуп поверх ночнушки и в валенках. Спросонья мужчина ещё щурил глаза.

– Кто там у вас пришёл? Я не жду никого из Зильберталя, – лениво говорил мужчина.

– Акрам, вот, этот говорит, что он врач из города. Припёрся тут посреди ночи… – заговорил первый сторож, – знаешь его? Говорит, два года назад, когда мы все лихорадкой тут свалились, приезжал, помогал. Но имени твоего не помнит.

Акрам проморгался, протер глаза и с прищуром посмотрел на Эрвина, внимательно рассматривая его лицо.

– Ну лицо мне его знакомо. Да, приезжал, – ответил Акрам сторожу и сразу обратился к Эрвину, – Эрвин, вроде? Или Вальд? Ты чего в такое время шляешься где попало? Зачем пришёл?

– Эрвин я. Долго рассказывать, в общем-то. Проездом я тут, хотел у вас в постоялом дворе остановиться на день – два, – надеждой в голосе ответил Эрвин.

– Постоялый двор – это к старосте. Только он сейчас спит, как и все нормальные люди. Не думаю, что он примет ночного гостя. Ладно, пошли. В дом я тебя, конечно, не могу сейчас пустить, супруга моя явно не обрадуется. Но в лазарете есть свободная койка. До утра перконтуешься там? Всё же лучше чем в поле или в сарае на околице, – отрешенно сказал Акрам.

Врач кивнул сторожам и махнул рукой Эрвину, приглашая следовать за ним.

– Да, спасибо, меня устроит, – мысленно выдохнув ответил Эрвин.

– Ещё бы тебя не устроило, – иронично сказал Акрам, – Сейчас я не буду тебя ни о чём расспрашивать. Вид у тебя явно уставший. Утром я приду, разбужу тебя и отправлю к Старосте. Там как устроишься, поможешь мне немного с работой. Заодно расскажешь, чего тебе дома не сидится ночью.

– Угу, – ответил Эрвин. Он ощущал себя нашкодившим подростком которого только что отчитали соседи, а сейчас отец ведёт его домой.

И почему он сразу пошёл в путь? Можно же было переночевать в больнице, или в гостинице Зильберталя, а наутро уладить вопрос с документами и спокойно уйти. Ещё и не предупредил никого. В больнице же его явно потеряют…

До лазарета Эрвин и Акрам дошли молча. Акрам открыл перед Эрвином дверь пропуская его вперёд. Эрвин зашёл внутрь.

Лазарет не был ничем примечателен. Небольшое помещение в дальнем углу которого стояло пять коек разделенных между собой простынями. Возле стены была печь, сейчас в ней лишь тлели угли. Перед зоной с койками стоял врачебный стол. В противоположном углу стояли разные шкафы и ящики.

Акрам жестом попросил Эрвина быть потише и начал говорить шёпотом.

– Ты это, не шуми только. Тяжелых больных, конечно, нет. Но всё же. Займи вон ту крайнюю койку и не шуми. Возле койки есть крючок, пуховик свой туда повесь. Сумку на стол поставь. Ничего с ней не станет. Иди, ложись, отдыхай пока, – сказал Акрам а сам направился к печке. Открыл нишу под столом и докинул несколько досок. Раздул огонь и собрался уходить. Перед выходом попрощался с Эрвином и закрыл за собой дверь.

Эрвин же снял только пуховик, поставил сумку на стол, как и сказал Акрам, и буквально упал на койку. День был долгим, поэтому заснул он быстро.

Лекарь Акрам вернулся утром, когда уже вся деревня начала просыпаться. Его единственный пациент в лазарете, лежащий на койке возле печки, уже шёл на поправку, но пока было рано отпускать его лечиться дома. В первую очередь Акрам пошёл разводить микстуру из целебных трав, чтобы дать её пациенту. Он подошёл к шкафу, достал из него баночки с сухими листьями мяты, листьями ромашки, ягодами черной сушеной бузины, собранной в саду Акрама прошлой осенью, и медом. Поставил их на свой больничный стол, аккуратно убрав сумку Эрвина к ножке стола, освобождая место для работы. Достал из тумбочки возле стола масляную горелку, дощечку, маленький нож, стеклянный мерный стакан, ложку и мялку. Сконцентрировавшись, щелкнул пальцами из которых, заискрившись выбился маленький магический огонёк. С его помощью зажег горелку, установил на ней максимальный огонь. Взял мерный стаканчик и подошёл к ведру с колодезной водой. Набрал пятьдесят миллилитров воды, поставил на огонь. Дождался закипания воды, подождал несколько секунд. После чего он убавил пламя горелки почти до минимума, чтобы просто поддерживать температуру и начал подготавливать ингредиенты. В первую очередь, взял баночку с мёдом и добавил половину чайной ложки его в горячую воду. Взял три листка мяты и начал перетирать их с горстью листьев ромашки на деревянной дощечке, практически до порошкообразного состояния. Дождался когда мёд растопится в горячей воде и тщательно перемешал содержимое мерного стакана, после чего добавил туда пять ягод черной бузины и высыпал порошок из мяты с ромашкой. Медленно помешивая он заваривал этот отвар около десяти минут. После чего из тумбочки он также достал воронку, бинт и обычный, деревянный стаканчик. Отмотав немного бинта, он сложил его в четыре раза, положил на воронку. Достал из кармана перчатку, надел её на левую руку. В правой руке он над стаканом держал воронку с бинтом, левой рукой Акрам взял ещё горячий мерный стакан и осторожно процедил через бинт его золотисто-зеленое, совсем немного вязкое содержимое. Закончив процеживание Лекарь поставил мерный стакан на стол и погасил горелку. Снял бинт с воронки, отжал его и выкинул в стоящий рядом глиняный горшок для отходов. Взял стакан со свежей микстурой и понёс её к пациенту.

Пациент ещё спал. Акрам аккуратно разбудил его легким покачиванием за плечо и сказал, что пора пить лекарство. Ещё сонный пациент с трудом приподнялся на койке, взял у доктора стакан с горячей микстурой и принялся медленно пить сладковатую, отдающую приятной прохладой микстуру.

– Доктор, когда я уже смогу пойти домой? – хриплым голосом спросил он.

– Ещё пару дней я за тобой понаблюдаю, если продолжешь идти на поправку, то выпишу тебе рецепт и отправлю домой. А пока пей лекарство и лежи, отдыхай. Скоро я принесу завтрак, – сказал Акрам и пошёл будить Эрвина.

– Эрвин, Эрвин, – легким шепотом, привычными, легкими покачиваниями за плечо, Акрам пытался разбудить своего ночного гостя. Эрвин лишь слегка посапывал выказывая недовольство на лице, – Эрвин, просыпайся уже давай! – немного повышая голос и усиливая толчки продолжал доктор.

Тем временем, Эрвин лишь начал недовольно мычать.

– Эрвин, просыпайся, пациенту становится хуже, температура поднялась, нужно срочно что-то делать! – не громко, но уже в голос продолжал Акрам.

Эрвин резко подскочил, и в панике, сонным голосом закричал:

– Какие показатели, симптомы, пульс прощупывается, насколько стабильный? Какие лекарства были назначены и как он их принимал, а принимал ли вообще?

– Всё, всё, всё… Успокойся, всё хорошо, я пошутил, нет никакого умирающего пациента, – сдерживая смех успокаивал Эрвина Акрам.

– Д… Да ты… Да я же чуть с ума не сошёл. Да… – Эрвин присел на койку и на секунду задумался, – А где это я?..

– Ты чего это, забыл уже свой ночной поход? – иронично спросил Акрам, – может призадержишься тогда? Я голову твою подлечу, раз у тебя проблемы с памятью.

– А, не, помню. Просто мне показалось, что это был лишь сон. Да и ты ещё, перепугал меня, – Эрвин зевнул и протер глаза, – уже утро, да? Такое чувство, что я вообще не спал.

Взгляд Эрвина упал на лёгкий беспорядок на медицинском столе Акрама.

– А что ты меня сразу не разбудил? Я бы помог приготовить лекарство. – виновато спросил Эрвин.

– Вот ещё, по таким мелочам я только помощи и не просил. Ты извини, но мне надо прибраться в лазарете и подготовить его к завтраку. Староста уже проснулся, ты же знаешь где его дом? Возле печки есть мойка с талой водой. Умойся и иди к старосте. Как поговорите – возвращайся. Помнишь я ночью говорил, что поможешь мне? Вот я и объясню, какая помощь мне нужна.

– Да, конечно, помогу всем, чем смогу.

– Ты не переживай, ни о чём особенном я просить не стану. Мне просто рук не хватает, по мелочи разобраться со всем.

Эрвин опустил голову и увидел свою сумку возле ножки врачебного стола. Акрам поймал его взгляд и сказал.

– За сумку не переживай, можешь не таскать её с собой, всё равно возвращаться. Ничего с ней тут не случится. Никто не тронет.

– Да, хорошо, спасибо тебе. Я твой должник.

Акрам лишь кротко улыбнулся в ответ.

– Умывайся давай и иди сперва свои вопросы все реши. Потом поможешь мне, а уже потом мы с тобой поговорим. Мне, всё же, до жути интересно, что заставило тебя покинуть Зильберталь среди ночи и направиться сюда.

–Да, хорошо, – сухо сказал Эрвин вставая с кровати. – ты прости, что так побеспокоил, свалился тут как снег на голову посреди ночи. Хоть мы почти и не знакомы.

– Не переживай на этот счёт. Мне уже шестой десяток идёт, я разного успел повидать на своём веку, – отмахнулся от Эрвина Акрам.

Эрвин подошёл к умывальнику возле печки. Это было простое деревянное корыто стоящее на табуретке. Краем глаза он заметил, что на койке возле печки молча лежал пациент. Эрвин удивился, но не подал виду. А лишь кивнул головой в знак приветствия. Сев на колени, Эрвин умылся. Вода была тёплой, видимо, стояла тут уже с вечера. Ночью он не обратил на это внимания.

После умывания Эрвин вытер лицо рукавом, забрал свой пуховик и перед выходом сказал Акраму.

– Ладно, не прощаюсь, ещё увидимся.

– Да, увидимся, – вежливо ответил Акрам.

После ухода Эрвина, Акрам обратил внимание, что дрова в печке уже заканчиваются. Привычным движением он открыл подпол и докинул ещё тройку поленьев.

Эрвин вышел на улицу. Лёгкий морозный ветерок защипал лицо. Деревня жила своей жизнью: женщины с вёдрами на коромыслах несли воду, переговариваясь о том, как уберечь запасы от крыс, мужчины рубили дрова или чинили прогнившие заборы. На обочине лежали кучи снега, смешанного с грязью, – убирать их было некогда, все силы уходили на заготовку дров. Дети в стареньких, но аккуратно заштопанных куртках кидались снежками, их смех звенел над улицей, хоть матери и окликали их, чтобы помогли по хозяйству. У колодца женщина буркнула подруге: «В Зильбертале про демонов болтают, а нам-то что? Лишь бы барон налоги не поднял». Эрвин стиснул зубы, – “А может бросить всю эту идею с походом в Аргалию и попросить места здесь, в Вермальте, построить дом, да переехать с семьёй, подальше от всей той городской суеты и слухов?” – подумал он, но отбросил эту идею. Бегство – это не спасение. Тем более, что ни Адель, ни он сам не готовы к деревенской жизни. С виду, конечно, всё беззаботно и спокойно. Но, на самом деле, каждый здесь, буквально, борется за выживание каждый день, особенно зимой. У деревенских просто нет времени думать о демонах и слухах про них. Тут свои заботы и свои проблемы. Отбросив сомнения, Эрвин немного ускорил шаг. Дом старосты был виден из любого конца деревни. Огромное двухэтажное каменное поместье сильно выбивалось из общего антуража. Само поместье принадлежало местному барону, староста же жил в пристройке, которая также являлась постоялым двором. Эрвин направился к нему. По пути он периодически ловил на себе настороженные, но не злые взгляды жителей деревни. Некоторые узнавали его и махали рукой в знак приветствия, но большинство жителей просто молчаливо наблюдали за Эрвином.

Он подошел к массивной, но потрепанной временем, двери постоялого двора, где принимал староста Виктор. Толкнув тяжелую дубовую створку, Эрвин шагнул внутрь. Перед ним открылся просторный, но низковатый общий зал. Пустые скамьи и грубые столы, сколоченные из темного дуба, стояли в строгом порядке, словно солдаты перед смотром. Пол, хоть и чистый, местами протерт до дыр, а на стенах поблекшая охра кое-где осыпалась, обнажая серую глину. Утро выдалось тихое – ни гостей, ни самого хозяина за стойкой в глубине зала видно не было, лишь слабый дымок вился из каменного очага в углу. Слева, за невысокой деревянной перегородкой, виднелись края соломенных тюфяков, там находилась общая спальня на десяток коек. Напротив входа узкая, крутая лестница, больше похожая на приставную. Она вела на второй этаж, где, как помнил Эрвин, располагались две-три отдельные комнаты для более обеспеченных постояльцев. Несмотря на скромность и следы износа, чувствовалось, что Виктор старался поддерживать здесь чистоту и порядок, пусть деревенские заботы и отвлекали его. Эрвин огляделся. Где-то за дверью, ведущей в хозблок, послышался приглушенный разговор. Скорее всего это были слуги работающие на постоялый двор. Он направился к невысокой дверце за стойкой, ведущей в кабинет старосты. Прежде чем постучать, он глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Теперь нужно было договориться с Виктором о ночлеге и попробовать решить вопрос с подорожной картой. В конце концов, без неё добраться до Аргалии будет почти невозможно. Ведь в крупные города вход будет закрыт.

“Входите!” – послышался голос из кабинета. Эрвин потянул дверь и зашёл в кабинет старосты.

Он шагнул в небольшую комнату. В левом углу, стоял дощатый стеллаж, туго набитый книгами в потертых переплетах и связками документов, перехваченных бечевкой. Прямо перед ним, занимая центр комнаты, стоял массивный дубовый стол – явно из той же партии, что и мебель в зале. На столе царил рабочий хаос: чернильница, промокашка, развернутые бумаги с печатями и стопка писем. За столом виднелся простой стул.

Справа от входа была еще одна дверь, плотно закрытая. Она явно вела в жилую часть, где обитал сам Виктор с семьей – основной вход туда был с улицы, со внутреннего двора. Воздух пах пылью документов, воском и едва уловимым запахом домашней стряпни, пробивающимся из-за той двери. Комната была практичным гибридом канцелярии и домашнего кабинета.

Виктор отложил перо и поднял взгляд.

– О, здравствуйте, вы же Эрвин, тот врач из Зильберталя, что приезжал к нам пару лет назад. Рад снова Вас приветствовать! Признаться честно, мне уже рассказали, что вы пришли к нам поздней ночью. Я уже отчитал тех сторожей, за то, что не разбудили меня и я не смог вас встретить. Прошу у вас прощение за эти неудобства. С какой целью вы к нам прибыли? – начал разговор Виктор.

– Да что вы, не стоит, я и сам виноват. Совсем забыл оформить подорожную карту. На самом деле… – Эрвин немного замялся и запнулся, – на самом деле, я не могу рассказать всех подробностей. Но я уходил немного неожиданно и в тот момент не думал о бюрократии. Сначала хотел побыть у вас пару дней и отправиться дальше с караваном торговцев. Но сейчас у меня к вам есть ещё одна просьба… – с явной неловкостью Эрвин закончил фразу ожидая реакции старосты.

– Ну, в плане остановки – всегда пожалуйста. Цены у нас не менялись. Койка в общем зале стоит три медяка, без питания. С питанием – завтрак, обед и ужин – пять медных. За сутки, естественно. Отдельная комната всегда включает питание и стоит полтора серебряника. Для вас лично могу сделать скидку. Три медных с питанием за общий зал и один серебряный за комнату. Только в качестве благодарности за вашу помощь во время эпидемии лихорадки. Ваши зачарованные микстуры тогда спасли много наших жителей. И даже хорошо сохранились до следующей зимы и выручали нас. Акрам хоть и замечательный врач и даже магией стихий владеет вполне неплохо, но вот целебная магия и зачарование ему так и не дались. А касательно вашей второй просьбы… Говорите, я выслушаю и скажу смогу ли я помочь. В конце концов, далеко не всё я могу сделать без одобрения нашего барона. Какая у вас вторая просьба?

– В общем… Я не хочу возвращаться в Зильберталь, и хочу попросить у Вас помочь мне оформить подорожную карту.

– Хммм… думаю, я смогу с этим помочь, но зависит от того, куда вы направляетесь. Барон может и не одобрить… – Виктор нахмурил брови.

– В Аргалию… Я отправляюсь в Аргалию…

– Да Вы с ума сошли?! – перебил Эрвина староста, – мало того, что это не один месяц пути, так еще и… Там же какие-то демоны захватили город. Там же война, как говорят, буквально, за право существования человечества!..

– Вот именно! И я, как врач, должен быть там! Я считаю своим долгом спасать и лечить людей там, где это больше всего необходимо! – Эрвин решил не вдаваться в подробности своего решения пойти в Аргалию, а настоять именно на врачебном долге. Ему казалось, что это будет более убедительно, чем его желание выяснить правду о демонах и демонической чуме. – Я давал клятву святому Алиму о том, что не брошу нуждающихся, что буду лечить всех, кто нуждается в лечении!

– А как же пациенты в Зильбертале, господин Эрвин?

– В Зильбертале много хороших врачей, которые справятся с лечением типичных лихорадок и переохлаждений. В Аргалии же, я буду лечить раны и травмы, буду ставить на ноги солдат, которые рискуют жизнью ради нас!

– Да у вас прям амбиции героя… Хорошо, я постараюсь что-то сделать. Но не бесплатно…

– Понимаю, что не бесплатно… Но у меня с собой не более тридцати серебряных, этого хватит? – Эрвин хотел было залезть в сумку за кошельком, но вспомнил, что оставил её в лазарете Акрама, – только, у меня сумка сейчас не с собой, но я могу принести…

– Не нужны мне от вас деньги, Эрвин. Услуга за услугу. Я сделаю всё чтобы убедить барона выписать вам подорожную карту. А вы, тем временем, сделаете мне партию зачарованных микстур на всю деревню. И попутно будете помогать Акраму с лечением больных. Пусть тяжёлых случаев у нас сейчас и нет. Тем не менее, Акрам уже не молод и не успевает со всеми. Да и среди жителей у нас с бароном повысится авторитет. Мы же смогли договориться с городским врачом о лечении местных и им даже не пришлось за это платить. Но, придётся задержаться у нас дней на пять, а то и на неделю. Устроит?

– А трёх дней не хватит, я бы хотел побыстрее отправиться в Аргалию.

– А с кем вы пойдёте? Как вы, наверное, заметили. Постояльцев сейчас у нас нету. Соответственно и торговцев тоже, с которыми вы могли бы отправиться в путь.

– А карты у вас нету? Я пойду сам, один.

– Карты? Вы думаете, у нас будет карта маршрута от нас прямиком до Аргалии? Да даже если бы и была такая… Цена такой карты не меньше золотого. У вас есть лишний золотой на карту?

– Нет, хотя бы окрестностей, хотя бы до провинции Вигорн… Насколько я знаю, туда как раз идти дня четыре…

– До Вигорна да, дня четыре. Но по короткому пути и летом. Да и не пешком. Пешком зимой вы потратите не меньше недели. А на пути нет даже никаких поселений. Вы где ночевать собрались? Вы вообще понимаете, что путешествие – это весьма опасное мероприятие? Как часто вам приходилось путешествовать дальше нашей деревни? Тем более, в одиночку…

– Не приходилось, – Эрвин виновато опустил глаза, – но как тогда, если торговцев нет…

– На этот счёт не переживайте. Со дня на день через нас пойдёт торговый караван, возвращающийся из Зильберталя. Я предложу им кое-какой товар, и потяну время. С ними, вы почти и не потеряете по времени. Вместо трёх дней проживания и недели пути, вы поживёте у нас неделю, а путь с караваном торговцем займёт как раз те самые четыре-пять дней. Опоздаете всего на день, зато безопаснее. Сделаю торговцам скидку на проживание, как вам. Но за это, вы обязаны согласиться на мои условия… Иначе, я просто сделаю вид, что не слышал вашей просьбы и мы перейдём к обсуждению, где вы останетесь на побывку, в общем зале или в комнате. Кстати, карта до Вигорна – два серебряных. Брать будете?

На самом деле, у Эрвина не осталось вариантов. Что толку ему от карты, если в сам Вигорн, без подорожной карты, он попасть не сможет. Да и была правда в словах Виктора. Эрвин никогда раньше не путешествовал, тем более один. Случись что, никто даже не узнает об этом. В этот момент Эрвин представил Адель и Элину ждущих его возвращения и не знающих о том, что он уже умер…

– Хорошо, я согласен помочь вам и подождать неделю. Но взамен, мне нужны какие-то гарантии, что я получу подорожную карту и смогу спокойно добраться до Аргалии, – выдохнув согласился Эрвин.

– Ну, я могу лишь гарантировать, что Вы получите подорожную карту, наш барон не богат, а лишний раз поднять свой авторитет среди жителей, тем более, с минимальными затратами, он всегда рад. А уж за путь до Аргалии никто гарантий не даст. От диких животных до групп разбойников. Случиться может всё что угодно. По рукам? – спросил Виктор, протягивая Эрвину правую руку.

– Договорились. Тогда мне отдельную комнату, пожалуйста, – с некоторым сомнением ответил Эрвин, протягивая руку в ответ. Слова старосты звучали разумно. Если подумать, то с караваном торговцев действительно быстрее и безопаснее. Учитывая, что зимой пешком преодолевать такие расстояния крайне сложно и очень долго. Но сам факт задержки в Вермальте на неделю его смущал. Хотелось как можно быстрее добраться до Аргалии. Такая долгая стоянка близ дома, смущала Эрвина. Он боялся сорваться и вернуться в Зильберталь.

“Интересно, староста специально решил задержать меня здесь, чтобы я мог передумать и вернуться домой за это время, или им действительно так нужна моя помощь? В лазарете всего один пациент, значит тяжело больных в деревне мало. Зачарованные микстуры? Мой уровень зачарования на базовом уровне, не такие уж и сильные лекарства у меня получаются после зачарования…” – думал Эрвин в этот момент.

Пожав руки Эрвин и Виктор перебросились ещё парой вежливых фраз и вскоре Эрвин покинул постоялый двор возвращаясь в лазарет за вещами.

Стряхивая снег с пуховика он зашёл в лазарет. Акрам в это время стоял возле полок с лекарствами и перекладывал травы из мешков на нижних полках в баночки. Каждый мешок и баночки были подписаны: Календула, полынь, ромашка, зверобой и так далее. Каждые баночки стояли на своих полочках, разделенные по применению. Травы для лечения ран на одной полке, микстурные травы от простуды и лихорадки на другой. Были даже редкие ингредиенты для лечения чумы и ветряной оспы: корневой гриб, древесная плесень, кровавая роса. Особенно Эрвина удивило наличие кровавой росы. Это экстракт редкой для этой местности травы “плачущая вдова”. Обычно она растёт в болотистой местности. В период цветения она выделяет багрового цвета сок, сладковатого на вкус, что привлекает пчел и прочих насекомых. Этот сок и прозвали кровавой росой. Видимо, в деревне всё не так уж и плохо, раз смогли впрок закупиться такой редкостью.

На столе Акрама стоял поднос с пустой посудой, завтрак для пациента в лазарете. Сам пациент лежал в койке и насвистывал какую-то мелодию.

– Акрам, может, всё-таки, можно мне сегодня домой уже пойти, надоело мне в лазарете валяться без дела! – охрипшим голосом спросил пациент.

– Конечно же нет, ты же сразу за работу возьмешься, а тебе пока ещё нельзя напрягаться, тем более на морозе. Потерпи пару дней.

– Конечно возьмусь, в лес надо, дров набрать, наколоть, высушить. За скотиной уход нужен и прибраться в стойлах. Я же один живу, помощников нет. А напрягать Эмира неправильно, у него и своих забот хватает. Уже больше недели за домом моим присматривает. Я же не смогу отплатить ему.

– Эмир не против и плату брать не будет. Только ты сам, смотри, не отказывай ему в помощи, когда попросит. Так и сочтётесь.

– Конечно не откажу. Кем же я тогда буду если отказать посмею после его помощи. Да я на себя в зеркало смотреть не смогу если откажу, – пациент немного закашлялся.

– Вот видишь, кашель ещё не прошёл, голос хриплый. Не могу я тебя отпустить. Как полностью вылечишься, тогда и пойдёшь домой.

Пациент стиснул зубы и резко выдохнул: «Хррм… ладно, будь по-твоему». Он отвернулся к стене, сжав кулак, и замолчал, всем видом показывая, что спорить больше не будет, хоть это ему и не по душе.

– Уже вернулся? – не отрываясь от работы обратился Акрам к Эрвину, – договорились с Виктором?

– Да, придётся задержаться у вас на неделю. Он попросил помочь тебе и сделать партию зачарованных лекарств.

– На неделю значит… Не знаю даже, чем мне тебя занять на целую неделю. Тяжелых больных сейчас нету, эта зима была более благосклонна. Да и в зачарованных микстурах мы сейчас не то чтобы прям нуждаемся. Но, раз уж Виктор попросил… Видимо, у него какие-то другие цели.

– Да, наверное, – Эрвин решил, что не стоит при пациенте обсуждать подробности его разговора с Виктором, – кстати, а откуда у вас здесь кровавая роса? Болот ведь по-близости нет.

– А, это барон привёз откуда-то почти целую бочку несколько месяцев назад. Говорят, какая-то демоническая чума по стране ходит. Запасся на всякий случай. Я и сам удивился такому количеству. Явно не один десяток золотых потратил на неё и перевозку. А всё говорят, что деревня у нас бедная.

– Да уж, заботится ваш барон о деревне.

– Да скорее пытается выслужиться перед народом. Он же пятый сын графа Конрада, что отказался от наследства и получил нашу деревню в качестве отступных лет десять тому назад. А Виктор был его почетным слугой. Хоть многие за это время их и приняли. Но находятся те, кто до сих пор против правления нового барона. Вот он и делает всё, что бы и доход с деревни получать и авторитет свой поднять. Старается, но налоги всё равно уже по пятой части достатка сдирает. Людям тяжело столько отдавать.

– Вот оно что, значит. Об этом я не знал. Тем не менее, пусть даже и для показухи. Но такие дорогие товары привозить… достойно уважения. Мелкие баронства, обычно, и такого не делают.

– Может и так, я не знаю как в других баронствах, – Акрам закончил перебирать травы, закрыл шкафы и подошёл к своему стол.

– Ты чего стоишь в проходе как не родной? Проходи, присаживайся за стол, чай попьём, да поболтаем, – внезапно повеселевшим голосом Акрам пригласил Эрвина пройти, – на сегодня я уж не буду тебя занимать. Обустройся пока да привыкни к деревне. Завтра начнём. А пока давай, расскажи, как ты так посреди ночи решил к нам припереться?

Эрвин вежливо улыбнулся, снял пуховик и сел за стол. Акрам тем временем подошёл к печи, и поставил чайник на угли. Их разговор за чаем продлился не больше часа. Эрвин без подробностей, но всё же рассказал коллеге почему он пришёл ночью. О своём решении идти в Аргалию, о ссоре с Адель и своём ночном уходе из дома. Акрам, в отличие от Виктора, не стал осуждать Эрвина за его решение. Наоборот, даже проникся уважением. Немного позже Акрам показал Эрвину где хранятся инструменты и травы для микстур, чтобы завтра Эрвин мог приступить к работе даже если Акрама не будет в лазарете. После разговора Эрвин надел пуховик, взял свою сумку и отправился заселяться в постоялый двор. На этот раз Виктор встретил его уже за стойкой в таверне и попросил слуг проводить Эрвина в комнату.

Комната была небольшой, примерно три на четыре метра. Потолки низкие. Койка мало отличалась от тех, что были в общем зале. Зато был отдельный стол, тумбочка и табурет. Еду приносили сразу в комнату, не нужно было спускаться в общий зал. На двери был засов и замок, можно было спокойно уйти и закрыть дверь не опасаясь за сохранность вещей, так же можно закрыться изнутри. Ключ выдавали на руки постояльцу. На койке лежал матрац из сена, соломенная подушка-валик, холщовая простыня и шерстяное одеяло. Не богато, но свою цену оправдывало. В первую очередь безопасно. Это главное.

Эрвин повесил пуховик на деревянный крючок возле двери, сел за стол и принялся разворачивать свёрток, что дала ему Адель. В свертке были сухари, немного вяленого мяса, чайные листья и… маленький деревянный конь, игрушка Элины. Адель положила её, чтобы Эрвин помнил, что его ждут дома. Чтобы в своём пути он не забывал о своей семье. Он ушёл из дома меньше суток назад, но уже тосковал по дому. Эрвин перекусил куском вяленого мяса с сухарями. Поставил коня рядом с собой на стол, свернул еду обратно и убрал в сумку. Достал из нагрудного кармана дневник и записал в него:

«Моё первое утро вне дома ощущается будто я странствую уже целый месяц. В Вермальте меня приняли не особо дружественно, но в итоге всё удалось уладить. Из-за своей импульсивности мне придётся пробыть тут неделю и помочь с больными. Больше для вида, нежели по необходимости. Я стал инструментом в руках местного старосты и барона. Мне нужны документы чтобы двигаться дальше, им нужно поднять уровень доверия среди местных жителей. Зато слухи о демонах здесь не давят так сильно как в городе. Барон привёз целую бочку редкого ингредиента для лекарства от чумы. Всё это на фоне слухов о неизвестной болезни. Даже аристократию постигла эта паника. Эти слухи явно имеют под собой почву. Иначе барон, тем более, что он сын местного графа, не стал бы обращать на них внимания. Теперь я чувствую, что не ошибся в своём решении. Если “демоническая чума” на самом деле существует, то я просто обязан с этим разобраться. Ради Адель, ради Элины, даже ради себя самого…».

Отложив дневник в сторону, на Эрвина неожиданно накатила усталость. Он закончил с основными делами и теперь начал сказываться его недосып. Он решил прилечь на пару минут но провалился в сон.

Неделя в Вермальте для Эрвина превратилась в череду однообразных, но напряженных дней. Каждое утро начиналось одинаково: он вставал с рассветом, умывался теплой водой из деревянного корыта и шел в лазарет, чтобы начать работу с Акрамом. Вместе они готовили микстуры и мази, сортируя травы, отмеряя пропорции и нагревая отвары на масляной горелке. Эрвин, привыкший к городской больнице Зильберталя, действовал уверенно: он ловко перетирал листья ромашки и зверобоя, добавлял капли кровавой росы для особо сложных составов, проверял густоту мазей на ощупь. Акрам, хоть и был мастером в своем деле, не отставал, но порой спрашивал совета у Эрвина о пропорциях для лечения лихорадки. «Ты, доктор, в этом деле не хуже меня знаешь, как травы смешивать», – говорил он, аккуратно процеживая отвар через бинт.

Единственным, что отличало их работу, было зачарование. Акрам, искусный в магии стихий, не мог напитать микстуры целебной силой – это умение ему не далось, как он сам признавался. Эрвин же, хоть и владел зачарованием, был ограничен: его сил хватало лишь на двадцать порций в день. Процесс требовал сосредоточенности – он касался каждой склянки и направлял слабый поток магии, пока жидкость не начинала мерцать бледно-золотым светом. К вечеру ладони горели, а виски сдавливало, но Эрвин упорно продолжал, понимая, что каждая зачарованная микстура приближает его к подорожной карте.

Помимо микстур, Эрвин иногда осматривал пациентов, назначал лечение и иногда прибегал к целебной магии для лечения ран и ушибов, чтобы деревенские могли быстрее вернуться к своей работе. Правда, в дни когда он её использовал, зачарованных микстур было меньше.

Единственный пациент лазарета, стал невольным свидетелем работы двух врачей . Он уже мог сидеть на койке, но кашель и хриплый голос выдавали, что до выздоровления ещё далеко. «Доктора, да сколько можно меня тут держать? – ворчал он, глядя, как Эрвин и Акрам переливают мази в глиняные горшки. – Мне бы уже тоже вернуться к работе». Тогда Эрвин, с позволения Акрама, дал пациенту зачарованную микстуру для лечения горла и кашля. «Завтра, в обед, если кашель пройдёт и голос вернётся, можешь идти домой. Но не забывай каждое утро приходить на осмотр и не перенапрягайся сильно первое время, – сказал Эрвин поднося микстуру пациенту». «Спасибо доктор! То есть, ещё денёк потерпеть и я свободен! Спасибо! – с огромной радостью отвечал пациент»

На третий день Вермальт ожил с прибытием каравана из Зильберталя. Постоялый двор заполнился шумом: скрип телег, ржание лошадей, грубый смех наемников, занявших почти все койки в общем зале. Глава каравана, торговец по имени Балдер – дородный, с рыжей бородой и цепкими глазами, – поселился в комнате рядом с Эрвином. Его сопровождали шестеро: четверо наемников, чьи руки не отходили от мечей, и двое работников, таскавших мешки с шерстью и зерном. Вечером, в общем зале таверны, Балдер подсел к Эрвину, держа в руке кружку эля. – Слышал, доктор, ты в Аргалию идешь? – начал он, прищурившись. – Там, говорят, демоны по улицам бродят, зачем тебе туда? В Зильбертале-то спокойнее.

Эрвин, откусывая кусок хлеба, уклончиво ответил.

– Долг врача – быть там, где нужнее. Балдер хмыкнул, но больше не спрашивал, лишь бросил

– Дело, конечно, твоё, доктор. Но будь осторожнее, не просто так беженцы оттуда аж до наших земель добрались. Не спроста это.

К концу недели Эрвин и Акрам заготовили почти сотню зачарованных микстур и мазей – достаточно, чтобы Вермальт пережил весну без болезней. Хватит даже на следующую зиму. Эрвин, несмотря на усталость, чувствовал удовлетворение: его работа здесь была не напрасной. Виктор, довольный результатом, встретил его в таверне на седьмой день и вручил подорожную карту, скрепленную печатью барона.

– Мы выписали тебе подорожную карту как странствующему лекарю, пока только на год. Добраться до Аргалии точно хватит, а продлить уже сможешь в любом большом городе, если потребуется. Всё как и договаривались, ты помог нам, мы помогли тебе.

Эрвин сжал документ, чувствуя, как в груди смешиваются облегчение и тревога. Он знал, что путь в Аргалию будет опасным, но теперь отступать было некуда.

Вечером, сидя в своей тесной комнате, Эрвин развернул сверток Адель. Сухари, вяленое мясо, чайные листья – и деревянный конь Элины, лежавший сверху. Он взял игрушку в руки, провел пальцем по гладкой поверхности и вспомнил, как дочь играла с ней у очага. Тоска сдавила грудь, но он отогнал её, открыв дневник. Его перо заскрипело по бумаге:

«Неделя в Вермальте тянется, будто год. Я сделал всё, что обещал: микстуры готовы, деревня довольна. Но слухи о демонах и чуме не дают покоя до сих пор. Даже барон, сын графа Конрада, запасся кровавой росой, явно не просто так. Я чувствую, что правда где-то близко, и Аргалия – ключ к ней. Ради Адель и Элины я должен идти дальше, даже если страх кричит мне вернуться».

Утром восьмого дня караван Балдера собрался в путь. Эрвин, закинув сумку за плечо, проверил, всё ли на месте, и вышел на заснеженную улицу. Морозный воздух обжигал лицо, но он чувствовал прилив сил – дорога звала. Акрам проводил его до околицы, пожав руку.

– Ты знаешь свое дело, Эрвин, – сказал он, глядя в глаза. – Но в Аргалии не только больных лечить придется. Береги себя.

Эрвин кивнул, вдохнул холодный воздух и шагнул к телегам, где ждали Балдер и его люди. Вермальт, с его скрипящими заборами и дымом из труб, остался позади. Впереди его ждал Вигорн. С него и начнётся его путь к правде, в Аргалию. Правда, Балдер посоветовал Эрвину не задерживаться долго в Вигорне. Местный лорд был весьма своеобразен и порядки в городе были весьма странными. Но Эрвин и не собирался оставаться там надолго. Скорейший путь в Аргалию оставался его приоритетом.