© Илья Алексеевич Фролов, 2025
ISBN 978-5-0067-7337-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Наследник Тьмы
Мир, где меч решает судьбы, а сила диктует право на жизнь. Мурим – земля, пропитанная кровью сражений, где великие кланы и тайные секты веками борются за власть. Здесь уважают только тех, кто может сокрушить врага одним ударом, чья ци течёт, как бурная река, а дух непоколебим, как горные вершины. Но среди всех воинских школ и благородных орденов есть те, кого боятся даже мастера. Культы. Они прячутся в глубинах гор, в заброшенных храмах, где стены исписаны древними проклятиями. Они поклоняются не богам, а существам, чьи имена стирают из летописей. Одни ищут бессмертие, другие – абсолютную власть, но самый страшный из них – Культ Разрушенных Небес. Говорят, что их покровитель – Демон, Разрезающий Небеса. Тот, кто тысячу лет назад сразил Небесного Дракона и выпил его кровь. Теперь его последователи мечтают повторить этот подвиг. И среди них – Лу Чэн.
Он был третьим сыном. В культе, где сила – единственный закон, это означало лишь одно: он – запасной. Лишний. Бесполезный. Его старшие братья – Лу Фэн и Лу Жуй – уже в десять лет демонстрировали нечеловеческую скорость, в двенадцать – рубили мечом камень, а к пятнадцати их имена дрожали в устах даже у мастеров внешних кланов.
А Лу Чэн? Он не мог даже почувствовать ци.
– Бесплодная ветвь, – говорил отец, даже не глядя на него.
– Позор крови Демона, – шептали жрецы.
Братья били его не для тренировки – просто потому, что могли. Сегодня было особенно больно. Лу Фэн, высокий и статный, с лицом, словно высеченным из мрамора, прижал его голову к земле.
– Ты даже не умеешь падать как воин, – усмехнулся он, наступая ему на спину. Лу Жуй, гибкий и быстрый, как змея, плюнул ему в лицо.
– Если бы не отец, мы бы давно вырвали тебе глотку.
Они ушли, оставив его в пыли, с разбитыми губами и ненавистью, которая горела в груди ярче тысячи солнц.
Он ушёл ночью. Не потому, что боялся – ему уже было нечего терять.
Лес за Чёрной Цитаделью называли по-разному:
– Тропой Проклятых (здесь хоронили предателей культа).
– Чащей Голодных Теней (те, кто заходил слишком далеко, не возвращались).
Но Лу Чэн шёл без страха. Воздух был густым, словно пропитанным ржавчиной и старыми костями. Деревья скрипели, будто шептали чужие имена. И тут он увидел. Поляну, на которой не росло ни травинки.
Камень, чернее ночи, с высеченными знаками, которые пульсировали, словно жилы. И на нём – Книгу. Не свиток, не таблички – настоящую книгу, кожаную, с металлическими шипами вместо страниц. На обложке – один иероглиф.
Разрез.
Он протянул руку…
Кровь демона в его жилах
Его пальцы коснулись книги. В тот же миг мир взорвался. Тьма впилась в него, как тысячи игл. Кожа горела, кости трещали, а в ушах стоял вой – будто сама бездна кричала сквозь него. Он упал на колени, но не отпустил книгу. Не мог.
– Ты слаб, – прошептал голос. Не звук, а сама тьма, оседающая в черепе.
– Но ты… подходишь.
Книга раскрылась сама. Страницы не были бумагой – это была плоть, испещренная письменами из черного огня. Он не читал. Он впитывал.
Слова вползали в глаза, врывались в разум, перестраивали его.
Первое откровение:
– Сила не в ци. Сила – в смерти.
Второе:
– Ты не будешь созидать. Ты будешь разрывать.
Третье:
– Призови их. Они ждут.
Лу Чэн застонал, сжимая голову. Что-то внутри него… проснулось.
Земля задышала. Тени сгустились. Из-под корней шевельнулись пальцы.
Они вылезли. Мертвецы. Не скелеты, не тени – плоть и кости, но пустые. Без глаз. Без душ. Только рты, растянутые в вечном крике.
Один повернул голову.
– …Повелитель?
Лу Чэн задрожал.
– Убейте… всех в этом лесу, – прошептал он.
Мертвецы ринулись в темноту.
Началась бойня.
Когда последний крик зверя (да, в этом лесу были не только тени) затих, Лу Чэн упал навзничь. Книга горела у него на груди.
– Ты доказал право, – сказал голос.
И тогда…
Она вошла в него. Не исчезла – впилась, как раскаленный клинок. Он закричал, но звук разорвало. В глазах померк свет. А когда он снова увидел… Он знал. Всё.
Утро застало его у ворот цитадели. Охранники усмехнулись:
– О, слабак вернулся! Лу Чэн посмотрел на них. Всего одна мысль – и земля содрогнулась. Из-под их ног вырвались руки.
– ЧТО ЭТО – Они умерли быстро. Слишком быстро.
Лу Чэн перешагнул через трупы. Теперь он… другой.
Клинок, разрывающий тишину
Комната Лу Чэна была маленькой, тёмной и намеренно забытой – как и он сам. Он сидел на циновке, сжимая кулаки, ощущая новую силу, что пульсировала в его жилах. Призыв нежити – это было лишь начало. Что ещё скрывала в себе Книга? Внезапно – голос.
Не звук, а ледяное прикосновение к самому сознанию.
– …Призови Клинок.
Лу Чэн вздрогнул.
– Какой клинок?
– Тот, что резал небеса.
Он закрыл глаза, и слова пришли сами – древние, чужие, но ставшие частью его.
– «Чжань Тянь». («Разрубающий Небеса»)
Воздух разорвался. Перед ним, паря в пустоте, появился меч.
Катана. Но не простая – её лезвие было черным, как ночь перед казнью, с кровавыми прожилками, будто в металл вплели жилы демона. На клинке светились два иероглифа:
(Разрубающий Небеса).
Он протянул руку… И мир взорвался. В тот миг, как его пальцы сжали рукоять, что-то вошло в него. Не знание. Память. Чужая. Он увидел:
– Горы, рассечённые одним ударом.
– Реки, вскипающие от касания клинка.
– Небеса, истекающие чёрной кровью.
И того, кто держал этот меч – существо с глазами, как пустые звёзды, и улыбкой, от которой трескалась земля.
Демон, Разрезающий Небеса. Лу Чэн закричал – но не от боли.
От восторга. Теперь он знал. Как рубить. Как убивать. Как… резать само мироздание.
На следующее утро слуги пришли за ним.
– Повелитель ждёт. Отец. Лу Гуйян. Человек, чьё имя знали даже в столице Мурима – и произносили шёпотом. Стол был роскошным – мясо фэнхуангов, вино, выдержанное в тени демонических пещер.
Братья уже сидели. Лу Фэн оценивающе посмотрел на него.
– Ты… изменился. Лу Жуй фыркнул:
– По-прежнему слаб.
Отец поднял руку – и все замолчали.
– Через год, – сказал он, – вы сразитесь за звание наследника.
– Победитель получит всё.
– Проигравшие… умрут.
Тишина. Потом взгляд отца упал на Лу Чэна.
– Откуда у тебя этот клинок?
Все уставились на меч у его пояса.
Лу Чэн улыбнулся.
– Если я не могу использовать ци…
– …то буду рубить так, как умею.
Лу Фэн рассмеялся:
– Фехтование? Ты?
Лу Жуй поддержал:
– Меч без ци – это просто палка!
Но отец не засмеялся.
Он изучающе смотрел на сына.
– Хорошо.
– Докажи, что твой путь… стоит чего-то.
После ужина приказ был краток:
– Лу Фэн отправится в Ущелье Костей.
– Лу Жуй – в Болото Вечного Стона.
– Лу Чэн…
Отец впервые за долгие годы коснулся его плеча.
– Ты пойдёшь в Лес Небесного Дьявола.
Братья замерли. Даже они знали – это место не для живых.
Лу Чэн кивнул.
– Я вернусь.
Отец усмехнулся:
– Если вернёшься…
– …значит, ты действительно мой сын.
Кровавые узоры лезвия
Лес небесного дьявола не был просто скоплением деревьев. Это было место, где тени жили дольше, чем те, кто их отбрасывал. Воздух здесь был густым, пропитанным запахом прелой листвы и старой крови. Ветви сплетались так плотно, что даже дневной свет пробивался с трудом, оставляя на земле лишь бледные, дрожащие пятна. И вот, после часов блуждания по тропам, которые словно менялись сами по себе, Лу Чэн увидел его. Дом. Он стоял в самой чаще, окружённый неподвижным туманом, будто вырезанный из другого времени. Это не была простая хижина или охотничья лачуга. Это был дворец, забытый миром.
Описание дома:
– Стены из тёмного дерева, отполированного до зеркального блеска, с инкрустацией из кости – не человеческой, но и не звериной.
– Крыша, покрытая чёрной черепицей, каждая плитка с выгравированным знаком – печатями древних демонов.
– Двери – двойные, из массивного дуба, с ручками в виде змеиных голов, чьи глаза сверкали рубинами.
– Окна – узкие, с витражами, на которых были изображены сцены великих побед Демона, Разрезающего Небеса. Лу Чэн коснулся двери – и она бесшумно отворилась, словно ждала его.
Внутри пахло ладаном и старыми книгами.
– Главный зал с высоким потолком, где канделябры в форме сплетённых рук держали чёрные свечи, горящие зелёным пламенем.
– Ковёр из шкуры зверя, которого не существовало в этом мире – трёхглавого волка с чешуей вместо шерсти.
– Камин, в котором никогда не гас огонь – но он не давал тепла, лишь мерцал, как глаз проснувшегося хищника.
На столе лежала записка:
Тренируйся. Или умри.