Читать онлайн Критика чистого разума

Глава 1

(адаптированный перевод с комментариями для учебных целей)

Введение в проблему

То, следует ли изучение познания, относящегося к сфере разума, надежным путём науки или нет, можно быстро оценить по результату. Если после множества подготовительных шагов исследование заходит в тупик или вынуждено постоянно возвращаться назад и искать новые пути, если невозможно достичь согласия среди исследователей относительно метода достижения общей цели – то можно быть уверенным, что такое изучение ещё далеко от научной строгости и представляет собой лишь беспорядочные поиски. Уже заслуга перед разумом – по возможности прояснить этот путь, даже если придётся отказаться от многого, что изначально казалось важным.

Логика как образец научности

Логика с древнейших времён шла по верному пути, что видно из того, что со времён Аристотеля она не сделала ни шага назад (если не считать избавления от излишних тонкостей или уточнений формулировок, что относится скорее к изяществу, чем к надёжности науки). Примечательно, что она также не продвинулась вперёд и кажется завершённой. Попытки некоторых современных авторов расширить её за счёт психологических глав о способностях познания (воображение, остроумие), метафизических рассуждений о происхождении знания или различных видах достоверности (идеализм, скептицизм) или антропологических рассуждений о предрассудках лишь искажают её природу. Логика строго ограничена формальными правилами мышления (независимо от его происхождения или объекта), и смешение её границ с другими науками ведёт не к её обогащению, а к утрате чёткости.

Трудности метафизики.

Метафизика, в отличие от логики, до сих пор не обрела надёжного пути науки. Она старше всех других наук, но её история – это история непрерывных заблуждений и споров. Здесь разум постоянно попадает в тупики, даже пытаясь обосновать законы, подтверждаемые обычным опытом. Метафизика напоминает поле битвы, где ни один философ не смог закрепить своих позиций.

Возможна ли научная метафизика?

Почему же метафизика до сих пор не стала наукой? Возможно ли это вообще? Природа наделила разум стремлением к познанию, но почему он так часто нас обманывает? Или, может быть, правильный путь просто ещё не найден?

Пример математики и естествознания.

Математика и естествознание достигли научной строгости благодаря революциям в способе мышления.

Математика обрела свой путь, когда греки (например, Фалес) осознали, что её истины не выводятся из наблюдения за фигурами, а конструируются разумом a priori.

– Естествознание стало наукой лишь полтора века назад, когда Галилей, Торричелли и другие поняли, что разум должен «допрашивать природу», навязывая ей свои принципы, а не просто пассивно наблюдать.

Коперниканский переворот в метафизике.

До сих пор предполагалось, что наше познание должно соответствовать объектам. Но все попытки a priori расширить знание о них терпели неудачу. Попробуем иначе: допустим, что объекты должны соответствовать нашему познанию. Это подобно идее Коперника, который, не сумев объяснить движение небес, предположил, что наблюдатель движется, а звёзды покоятся.

В метафизике это означает:

1. Если бы созерцание зависело от объектов, мы не могли бы знать о нём a priori.

2. Но если объекты (как явления) зависят от нашей способности созерцания, такая возможность становится понятной.

Критика как метод.

Критика чистого разума – это не система самой науки, а трактат о методе. Она определяет границы и внутреннюю структуру метафизики, показывая, что разум может познать только то, что сам создаёт.

Практическое значение критики.

Критика ограничивает спекулятивный разум, но открывает простор для практического разума (морали). Мы не можем познать Бога, свободу или бессмертие теоретически, но должны постулировать их для нравственной жизни.

Заключение.

Это издание исправлено для большей ясности, но основные положения остались неизменными. Критика – лишь подготовка к истинной науке метафизики, которая должна быть систематической и строгой, как у Вольфа, но предваряться критикой самого разума.

Комментарии кантоведов.

1. О «коперниканском перевороте»

– Н. Лосский: «Кант радикально меняет отношение субъекта и объекта, делая разум активным творцом познания» («История философии», 1911).

– П. Гайденко: «Аналогия с Коперником подчёркивает, что Кант не отрицает реальность вещей, но меняет метод их познания» («Философия Канта и современность», 1974).

2. О свободе и детерминизме

– Э. Кассирер: «Кант разрешает антиномию, разделяя мир явлений (где царствует причинность) и мир вещей в себе (где возможна свобода)» («Kant’s Life and Thought», 1918).

3. О практическом разуме

– С. Франк: «Кант спасает веру, ограничивая знание, но это не агностицизм, а признание иных оснований морали» («Русское мировоззрение», 1925).

Проверочные вопросы

1. Почему Кант сравнивает свою методологию с переворотом Коперника?

2. Как критика разума связана с возможностью научной метафизики?

3. В чём состоит различие между явлениями и вещами в себе?

4. Как Кант разрешает противоречие между свободой и природной необходимостью?

Рекомендуемая литература:

– Асмус В.Ф. «Иммануил Кант» (1973).

– Гулыга А.В. «Кант» (1977).

– Guyer P. «The Cambridge Companion to Kant» (1992).

Основная цель: Обосновать необходимость критики разума, определить ключевые понятия (априорное/апостериорное, аналитическое/синтетическое знание) и сформулировать главный вопрос философии.

I. О различии чистого и эмпирического познания.

Нет никакого сомнения в том, что всё наше познание начинается с опыта. Ведь каким иным образом познавательная способность могла бы быть приведена в действие, если не через предметы, которые воздействуют на наши чувства и отчасти сами вызывают представления, а отчасти побуждают деятельность рассудка сравнивать их, связывать или разделять, перерабатывая таким образом грубый материал чувственных впечатлений в познание предметов, называемое опытом? Следовательно, во времени ни одно познание не предшествует опыту, и всякое познание начинается с него.

Однако, хотя всё наше познание и начинается с опыта, из этого вовсе не следует, что оно целиком происходит из опыта. Вполне возможно, что даже наше эмпирическое познание представляет собой соединение того, что мы получаем через впечатления, и того, что наша собственная познавательная способность (лишь побуждаемая чувственными впечатлениями) даёт из себя самой. Этот добавленный элемент мы не можем сразу отличить от исходного материала, пока длительная практика не сделает нас внимательными к нему и не научит выделять его.