Читать онлайн Босс и навоз

1. Ксения

– Лисичкина, ты мою невесту не видела? – раздаётся над моим ухом голос босса.

Я вздрагиваю, покрываясь мурашками от его сексуального голоса. Николай Васильевич вообще весь сексуальный. Этакий мачо от кончиков пальцев до кончика…

Нет, член его я пока не видела. А так хотелось…

Я уже два года работаю у Данилова его помощницей, и два года умираю от безответной любви к нему.

А он…

А у него невеста.

Чтоб она провалилась эта долбанная Вика со своими огромными сиськами и силиконовыми губищами! Может, тогда мне удача улыбнётся, и Данилов обратит на меня внимание?

Босс отвлекает меня от созерцания танцующих парочек посредине ресторана. Сегодня у нас проходит корпоратив по поводу заключения очень жирного контракта с китайцами.

Похоже, всем весело, кроме меня.

– Нет, Николай Васильевич, – поворачиваюсь к боссу, натянув на лицо улыбку. – Не видела.

Задираю голову и залипаю на его красивых глазах, обрамленных густыми чёрными ресницами, на высоких скулах, на ямочке на гладковыбритом подбородке. А эти чувственные губы…

Должно быть, он целуется как бог. И трахается тоже. Только я об этом никогда не узнаю.

Изогнув бровь, Данилов тоже рассматривал меня.

Сегодня я вертелась у зеркала дольше обычного, тщательно подбирая каждую деталь: платье, облегающее фигуру, лёгкий зелёный шёлк, который так подходил к моим рыжим волосам, туфельки на изящном каблуке, стильный вечерний макияж.

Весь вечер я ловила взгляд босса, но Николай Васильевич был холоден как всегда. Он говорил с коллегами, улыбался, кивал, но его глаза скользили мимо меня, будто я просто часть интерьера ресторана.

Неужели заметил, наконец?

– А ты что тут скучаешь, Лисичкина? – глаза босса вдруг остановились на моей груди, и я покраснела, чувствуя, как соски твердеют и начинают проступать через тонкую ткань платья. – Пойдём потанцуем?

Мамочки…

Я не сплю?

Я кивнула, боясь, что если открою рот, выдам себя с потрохами: дрожь в коленях, бешеный стук сердца, глупую надежду.

Его рука властно легла на мою талию, пальцы слегка сжали шёлк платья. Я почувствовала обжигающее тепло сквозь ткань, и мурашки побежали по всему телу.

Мы начали двигаться, и мир сузился до этого момента: его дыхание, лёгкий запах древесного парфюма, твёрдая рука, ведущая меня.

– Ты сегодня… – он запнулся, и его взгляд снова скользнул по моему декольте. – Красивая.

Сегодня? А обычно я на чучело похожа?

От Николая Васильевича пахло алкоголем. Было заметно, что он уже изрядно навеселе.

А был бы трезвый, танцевать бы не позвал? Так получается?

Я молчала, боясь разрушить этот миг. Просто прижалась чуть ближе к мужчине своей мечты, позволив себе на секунду представить, что это не просто корпоратив. Что он держит меня так не из вежливости. Наслаждалась его твёрдым, мускулистым телом и жаром, исходившим от него.

Боже, какой же он горячий! И так славно пахнет, что кружится голова.

Музыка затихала, но Николай Васильевич меня не отпускал. Его пальцы слегка сжали мою руку и погладили предплечье.

Ох, я сейчас сознание потеряю только от этого интимного прикосновения.

– Спасибо, Ксения Владимировна, – сухо произнёс Данилов и отошёл, как будто меня больше не существовало.

В этот момент мой мир рухнул.

Я так расстроилась, словно мне подарили что-то очень прекрасное, а потом отняли это у меня. Поняв, что ловить тут больше нечего, я решила посетить туалет и поехать домой.

Проходя по длинному коридору ресторана, я услышала какие-то звуки в подсобке.

– О, Стас! Глубже! – визжал противный женский голос.

Я бы прошла мимо, но я капец какая любопытная. Осмотревшись по сторонам, я убедилась, что никого в коридоре больше нет, и прилипла ухом к двери, подслушивая за чужой личной жизнью.

А что поделать, раз своей нет?

Стас у нас на корпоративе был один – заместитель генерального, то бишь Данилова. Неужели это он кого-то жарит в подсобке ресторана?

Секретаря Людочку? Старшего менеджера Аню? Или бухгалтера Анжелику Борисовну?

Может, это вообще кто-то из персонала заведения? Тогда это уже не так интересно.

– Вика, тише! – зашипел мужчина за дверью.

А, нет, всё в порядке. Это точно Станислав Валерьевич. Я его по голосу узнала.

А что за Вика тогда? У нас в коллективе Викторий не было. Неужели это…

Да ну, нафиг!

– Лисичкина! А ты что тут делаешь? – голос Данилова заставил меня подскочить на месте.

– Я… Это…

Господи, что говорить-то? Отчего-то так неловко стало, как будто меня там дерут, а босс сейчас застукает.

Но трахали не меня, и слава тебе, господи. Потому что лицо у босса становится совсем недобрым.

Николай Васильевич прищурился и подошёл ближе.

– Да! Боже! Да! – раздался вопль Вики из-за двери.

Огромные кулаки Данилова сжались, на щеках заиграли желваки, губы превратились в тонкую полоску.

Кажется, я шла в туалет? Вот и шла бы себе…

Да как теперь такое пропустить?

– Отойди-ка, Лисичкина! – зарычал босс, отодвигая меня от двери.

Мамочки, сейчас в ресторане всем будет мало места!

2. Ксения

Когда Николай Васильевич попёр на подсобку, как танк, я инстинктивно отскочила к противоположной стене. Этот разъярённый бабуин в дорогом костюме с бешено сверкающими глазищами, казалось, сейчас снесёт стену.

Почти так и вышло.

Дверь слетела с петель от мощного пинка итальянского ботинка Данилова. В проёме, освещённом неяркой лампочкой, замерла сюрреалистичная картина: Станислав Валерьевич, его всегда безупречный зам, который неустанно лизал задницу боссу до блеска, с брюками на полу и расстёгнутой рубашке.

А Вика…

О, да! Её идеальные белокурые локоны сейчас торчали во все стороны, как у щипаной курицы, платье задрано до талии, мейк растёкся по всему лицу. Ну и рожа! Крокодил с губищами!

Какая прелесть, господи!

Они хотя бы закончили?

О чём я думаю вообще? Да насрать вообще!

Главное – Николай Васильевич поймал свою мымру на горяченьком!

Прощай, сучка крашенная! Надеюсь, босс её не простит? Не простит же? Он же не лох какой-то?

Внутри меня всё ликовало от злорадства. Хорошо, что я домой не уехала.

Безо всяких там прелюдий и разговоров кулак Данилова врезался Стасу в солнечное сплетение. Тот согнулся пополам, захрипел, начал оседать, но не успел упасть. Рогоносец Данилов выдернул его из подсобки, схватив за галстук. Королёв запутался в своих брюках и всё же повалился на пол.

Стас был примерно одного возраста с Николаем Васильевичем и по комплекции ему не уступал, просто охренел от нежданчика, а может, почувствовал вину за содеянное, вот и отбивался как-то слабо.

– Тварь! Крыса! Гандон дырявый! – рычал Данилов, не стесняясь в выражениях, и каждое оскорбление подкреплял ударом сопернику в лицо.

Вика завизжала, прикрывая полуголую грудь какой-то коробкой, хотя, как по мне, лучше бы сначала подол одёрнула, чтобы остальной срам прикрыть.

– Коля, это не то, что ты думаешь! – причитала она.

Но Данилов уже ничего не слышал, продолжив месить своего зама, пропустив всё же один удар от него, который прилетел ему в челюсть.

– Вставай, сука! – орал на Королёва Данилов. – Вставай и дерись как мужик!

Босс дал возможность Станиславу Валерьевичу подняться и даже подождал, пока тот натянет на себя брюки и застегнёт их.

Теперь они сцепились ещё яростнее, дубася друг друга кулачищами.

Конечно, я болела за Николая Васильевича.

Махач был весьма зрелищным. Босс, оказывается, не просто в качалку ходит, чтобы женщин бицухой завлекать? Если его хорошенько раздраконить, может и по роже надавать?

Мой тигр! Мой герой!

– Коля! Хватит! – выскочила Вика в коридор, совладав с платьем.

– Ты его защищаешь? – рассмеялся Данилов. – Вы оба… Конченные!

На шум прибежали все наши коллеги, и мужчины с большим трудом оттащили невменяемого от гнева Данилова от поверженного Королёва.

Стас, истекая слюной с кровью, отполз к стене и отдышался, радуясь, что коллеги подоспели вовремя, и Николай Васильевич не забил его до смерти.

– Корпоратив окончен! – объявил босс, отряхнув костюм и элегантно поправив галстук.

Он развернулся и пошёл обратно в ресторан. Толпа расступилась перед ним, как перед королём.

Безутешная Вика бросилась к своему любовнику, помогая ему встать на ноги. Народ загудел, и все начали потихоньку расходиться, возбуждённо обсуждая произошедшее.

Кроме меня.

Потому что с этого момента начался первый день моей новой стратегии.

И Николая Васильевича теперь ничто не держит…

Сегодня просто праздник какой-то!

Я всё же сходила в уборную, подкрасила заново губы и поправила грудь, чтобы декольте было глубже. Теперь из зеркала на меня смотрела не жалкая, безнадёжно влюблённая в босса неудачница, а роковая соблазнительница, сексуальная обольстительница, тигрица!

Данилова я нашла за баром. Он сидел там в гордом одиночестве злой и потерянный, прижимая к челюсти мешок со льдом, который, вероятно, дал ему бармен.

Я встала рядом, не зная, что делать. Губы намалевала, а дальше-то что?

Может, босс меня сейчас прогонит вообще? У него такая трагедия, а тут я со своими вздохами.

– О! Лисичкина! – криво ухмыльнулся Данилов, заметив меня. – Сюда иди!

Не послал. Уже хорошо.

– Как вы, Николай Васильевич? – взгромоздившись на соседний барный стул, обеспокоенно спросила я.

– Ой, давай вот без этого? – сморщился он. – Жалеть меня только не надо!

– Да я и не собиралась…

– Вот и славно! Выпьешь чего-нибудь?

– Кофе?

– Хуёфе! – передразнил он меня, заставив смутиться. – Эй! Бармен! – зычно крикнул Николай Васильевич. – Начисли нам коньяка! Хотя, постой! Нет… Виски. Или водки? – Бармен терпеливо сосредоточился на Данилове, который никак не мог определиться с выбором. – Неси всё, короче! Мы тут сами разберёмся. Да, Лисичкина?

Он положил свободную руку мне на плечо, притягивая ближе к себе, как будто я его лучший друг, кореш закадычный. А у меня бёдра непроизвольно сжались от его близости.

Главное – держать всё под контролем, и не давать Николаю Васильевичу слишком много пить. Сегодня определённо мой день! Я такой шанс сблизиться с Даниловым точно не упущу.

3. Ксения

– Я всё для неё… А она… А Стас… – в десятый или уже сотый раз жаловался мне на сладкую парочку Николай Васильевич. – Пригрел змей на груди. Нет, не змеи… Вика – шлюха, а Стас – пидорас! – Он пьяно расхохотался, чуть не падая со стула. Я инстинктивно подхватила его за локоть, как будто мне было по силам удержать эту тушу. К счастью, босс остался на месте. – Ты слышала, Лисичкина? Складно же? Стас – пидорас?

Слышала. Это все слышали. И я, и бармен, и уборщица, которая собирала остатки банкета в зале ресторана.

Бармен, парень лет тридцати с лицом "я-уж-думал-сегодня-спокойная-смена", украдкой засмеялся и продолжил вытирать бокал, а уборщица уже в пятый раз проходила мимо, то ли швабру поправить, то ли послушать, чем закончится этот пьяный сериал.

А говорил, не надо его жалеть?

Контролёр из меня оказался так себе. Прошёл всего час, а Данилов уже пьяный в говно.

Всякое бывало за два года работы с ним, но таким неадекватом я его ещё никогда не видела.

Я потягивала кофе, который мне всё же сделал бармен, хотя Данилов не бросал попыток накачать меня коньяком. Или водкой? Или виски? Я уже сбилась со счёта, сколько стопок он в себя опрокинул и чего именно.

Данилов еле ворочал языком. Мне казалось, если он встанет со стула, то рухнет на пол замертво. Как я его домой повезу теперь?

Нет, ну я же не могу его бросить тут в таком состоянии? Это как-то не по-человечески.

Я же волноваться потом буду.

На жаркую ночь с Даниловым я уже не рассчитывала. Его самого теперь хоть еби.

– Одна ты у меня осталась, Ксюшенька! – пьяно растягивая слова "плакался" босс. – Ты такая… Хорошая. Почему я раньше этого не замечал? Ты такая умная, исполнительная, ответственная, не опаздываешь никогда… И сиськи у тебя зачётные!

Ну, спасибо, сука! Сначала шары разул, а потом залил!

Я наблюдала, как он тянется к очередной стопке, но его пальцы скользят по стеклу, не в силах её ухватить.

– Может, я уже такси вызову? – без особой надежды спросила я.

– А давай! – махнул рукой Николай Васильевич, и я достала телефон из сумочки. – К тебе поедем, детка, или ко мне?

Я чуть не выронила телефон. Вот это поворот.

– Я думаю, вам лучше домой, Николай Васильевич, – сказала я твёрдо, но его рука уже скользнула по моей талии.

– Ты же не бросишь меня одного, сладкая? – он посмотрел на меня мутными глазами, и в них вдруг мелькнуло что-то порочное, возбуждающее.

Чёрт. Нафига он нажрался, гад такой?

Я вздохнула.

– Не брошу.

Такси пахло дешёвой вонючкой и коньячным перегаром Николая Васильевича. Он развалился на заднем сиденье, рядом со мной. Галстука уже нет, рубашка расстёгнута до пупа. Его горячее бедро плотно прижато к моему, а рука, тяжёлая и настырная, уже минут пять ползёт по моему колену, будто пьяный альпинист, пытающийся взобраться на Эверест.

– Ксюнечка… – его шёпот обжёг мне ухо, губы коснулись мочки. – Ты ведь не против?

Я резко отстранилась, ударившись головой о стекло. Водитель такси – парень с выцветшей татуировкой на шее, бросил на нас оценивающий взгляд через зеркало заднего вида, прикидывая, будем мы тут трахаться или нет.

– Николай Васильевич, вы пьяны, – тактично прошипела я, отодвигаясь в угол.

Но он только хрипло рассмеялся и потянулся ко мне снова. Его пальцы вцепились в моё запястье, заставляя кожу гореть.

– А ты… Такая недотрога… Мне это нравится…

Недотрога?

Была бы "дотрога", если бы ты не нажрался, как свинья, – мысленно произнесла я. – Я ещё какая "дотрога"!

Его другая рука скользнула под мою юбку, ладонь обожгла бедро. Сердце застучало так громко, что, казалось, его слышно даже водителю.

– Прекратите немедленно! – я попыталась вырваться, но его хватка стала железной.

– Ой-ой-ой! – скривился Данилов. – Не очень-то и хотелось.

Николай Васильевич нехотя отодвинулся и надулся как индюк. Я с облегчением вздохнула и покосилась на его ширинку, которая стояла колом, словно палатка у озера.

Не очень-то и хотелось? А, по-моему, сейчас штаны у кого-то лопнут?

Хоть подкаты пьяного босса и выглядели нелепо и смешно, мне польстила его эрекция. Значит, он всё же меня хочет?

Домчали мы быстро, потому что Данилов жил в центре города, как и многие богатеи.

Его пентхаус встретил нас холодным блеском мраморного пола и запахом дорогого дерева. Николай Васильевич, всё ещё шатаясь, прислонился к стене, пока я искала выключатель.

Зажёгся свет, и тут он взглянул на меня.

Не так, как начальник на подчинённую. Не так, как пьяный на случайную попутчицу.

Как мужчина на женщину.

Надо было уже сваливать отсюда, но ноги будто приросли к полу.

– Мне домой пора… – каким-то не своим голосом пропищала я, продолжая стоять на месте.

Его пальцы скользнули по моей щеке, обжигая кожу. Я не дышала, пока он притягивал меня к себе.

Его губы нашли мои безошибочно. Несмотря на привкус алкоголя, губы Данилова оказались именно такими, какими я их себе представляла – чувственными, властными, подчиняющими разум и волю.

Я глухо застонала, когда его руки заскользили по моей спине, разогревая кожу даже через ткань платья. Я вцепилась в его рубашку, чувствуя под пальцами твёрдые мышцы груди.

Можно было потерять голову, но я была трезва, в отличие от босса.

– Спасибо за вечер, Ксюша, – ласково сказал босс, оторвавшись от моих губ. Я не дышала, всё ещё наслаждаясь его объятиями, чувствуя, как влажно становится между ног только оттого, что он рядом, что чувствую животом его твёрдый, возбуждённый член. – Кажется, я понял! – неожиданно воскликнул босс и отшатнулся от меня.

– Что? Что именно? – недоумевала я.

– Может, у меня маленький член? Поэтому Вика мне изменила? – выдвинул гипотезу босс. От упоминания его бывшей меня передёрнуло. – Да что гадать? Я сейчас тебе его покажу! – разошёлся он. – А ты мне скажешь, как девушка, маленький или нет. Только правду говори, Лисичкина! Ты меня поняла?

– Может, не надо?

Но босс уже срывал с себя одежду. Его было не остановить.

4. Ксения

О, нет!

Это было уже чересчур! Я хотела бы увидеть член Данилова и не только увидеть, но не при таких обстоятельствах!

– Николай Васильевич, не надо, прошу вас! – уже умоляла я.

– Да тебе трудно, что ли, Лисичкина? Я же не прошу у меня отсосать? Просто глянь одним глазком. Так… Навскидку.

Босс стоял уже без рубашки, вцепившись в пряжку ремня, которая никак ему не давалась. Похоже, ей тоже его идея не понравилась, так что она была со мной солидарна.

Открыв рот, я рассматривала его торс. Само совершенство. Его тело было атлетичным, не сухим, как у качков из спортзала, а мощным, рельефным, живым. Широкие плечи переходили в упругие бицепсы с едва заметными венами под золотистой кожей.

Почти безволосая грудь с чёткими очертаниями мышц и тёмными сосками. По центру густая дорожка тёмных волос, исчезающая ниже пупка.

Пресс из шести плотных секций, каждая из которых напрягалась, когда он дышал.

Я облизнулась, как кошка на сметанку, чувствуя, как рот непроизвольно наполняется слюной. Сжала бёдра, ощущая сладкую пульсацию между ног.

Вот это самец! Если он сейчас снимет брюки, я не выдержу.

– Так! Всё! Хватит! – закричала я на него, и босс замер, вылупившись на меня своими красивыми синими глазами.

– Ты чего орёшь, Лисичкина?

– Слушай ты, Конан Макгрегор недоделанный! – я подошла ближе и ткнула пальцем в его обнажённую грудь. – Сам смотри на своего дружка! Понял?

От Данилова остро пахнуло мужиком: дорогой парфюм, смешанный с запахом разгорячённой кожи и мускуса, и я совсем поплыла. Ноги стали ватными, сосочки напряглись под платьем, становясь такими твёрдыми, что ткань царапала их. Мне нестерпимо захотелось раздеться, освободить грудь от тесного лифчика.

– Ксюш, ты чё обиделась? – искренне недоумевал Данилов. – Да я же по-дружески. Потому что я тебе доверяю. На данный момент ты мой самый близкий человек. Ты же меня никогда не обманывала? Вот и сейчас рассчитываю на твоё объективное мнение.

На меня будто вылили ведро ледяной воды.

По-дружески? Я для него друг? Всего лишь?

У меня слёзы от обиды навернулись на глаза. А как же его поцелуй? А комплимент про сиськи?

Разве друзья так ведут себя?

Я рассчитывала отдаться сегодня любимому мужчине, но его рейтинг упал ниже плинтуса. Мои влажные розовые фантазии о Данилове были уничтожены в пыль.

Я размахнулась и со всей дури врезала ему по бессовестной роже, забыв на секунду, что он уже получал сегодня по этой же щеке от Стаса.

– Ауч! Блять! – взвыл Николай Васильевич, хватаясь за лицо рукой. – Ты больная, что ли?

– Это ты больной! Может, Вика тебе изменила, потому что ты слишком много носишься со своим членом и показываешь его всем подряд?

– Ты… Ты… – Данилов так рассвирепел, что мне показалось, что он и мне втащит в ответ. – Ты охренела, что ли? Ты уволена, Лисичкина!

– Что?

Ах ты козлина такая! Я ему, значит, сопли весь вечер вытирала, домой доволокла в целости и сохранности, а он меня увольняет?

– Да пошёл ты в жопу вообще! – воскликнула я и развернувшись на каблуках почапала к выходу.

– Ксюша! – кричал мне в спину босс. – Ксения Владимировна! Лисичкина, мать твою! А, ну, стой!

Я втопила бежать со всех ног, потому что Данилов бросился за мной следом. Выскочила из его пентхауса, хлопнув дверью, и метнулась к лестнице.

Из квартиры Данилова послышался грохот и его сдавленные маты.

Не догнал!

У подъезда я отдышалась, удивляясь, как шею себе не свернула на таких каблуках.

Такси. Надо вызвать такси.

Я достала телефон. Руки дрожали так, что я трижды промахивалась мимо иконки приложения.

"Ты уволена, Лисичкина" – эти слова то и дело эхом раздавались в голове.

Я проревела полночи, ненавидя Данилова и свои чувства к нему. Угораздило же меня влюбиться в него?

У него не член маленький, а мозг. А может, и член тоже?

Надо было всё-таки посмотреть на его причиндалы. Вдруг там и смотреть-то не на что, а я тут страдаю?

Темнота идеально подходила для того, чтобы реветь в голос, зарывшись лицом в подушку, которая уже впитала столько слёз, что могла бы конкурировать с Чёрным морем.

Вдруг мой телефон пиликнул. Сердце зашлось от мысли, что это Данилов.

Наверное, он осознал, что повёл себя как мудак, и решил прощения попросить?

"Ксения Владимировна, вам одобрен кредит." – гласило сообщение.

Чёрт…

Николай Васильевич видит небось десятый сон в своей шикарной квартире, а я тут ною!

Может, он проспится и всё-таки попросит прощения? Ну, что я не человек, что ли? Я всё понимаю – стресс у него был, перебрал мужик с горя.

Нет, этого мало! А я не человек получается? Мне гордость не позволит вернуться. Пусть сначала извинится хорошенько. Пусть ползает передо мной на коленях, умоляя вернуться в офис, ноги мне целует!

От поцелуев более эротического характера я бы тоже не отказалась. Куннилингус пусть делает, раз размер члена остался под вопросом.

Два раза.

И премию ещё хочу, чтобы на отпуск нормальный хватило. А то лето, а у меня денег только на поездку к бабушке в деревню.

Меня было не остановить, поэтому я ещё много чего напридумывала, чтобы проучить Данилова. Моё настроение заметно улучшилось, и я заснула в этих сказочных фантазиях.

Данилов должен быть наказан.

Ибо нефиг!

5. Ксения

Воскресенье. 23:47.

Прошло два дня, но от босса ни слуха ни духа. Он просто вычеркнул меня из своей жизни навсегда.

Я в пятый раз за вечер переворачиваю телефон экраном вниз. Хватит!

Чтобы не думать о Данилове, я отдраила всю квартиру, перегладила всю свою одежду и даже разобрала косметику, выбросив всё, чем не пользуюсь, или ту, что пришла в негодность.

Ничего не помогало. В голове крутился наш с ним поцелуй, а потом наша ссора.

Значит, мне завтра на работу не идти? Так, что ли, получается?

Вот блин! И что теперь делать? Новую работу искать? Или всё же Данилов опомнится?

Держи карман шире, Лисичкина! Если вчера я ещё надеялась на раскаяние Николая Васильевича, то сегодня всё кардинально изменилось. Время шло, и с каждым часом вероятность того, что Данилов обо мне вспомнит, всё больше стремилась к нулю.

Ему уже не надо было ползать на коленях. Достаточно было простого человеческого "извини, Ксения Владимировна". Но даже этого босс меня не удостоил.

Через три минуты снова беру телефон в руки, будто этот кусок пластика и металла мог прекратить мои страдания.

Пилик!

Сердце взрывается, пальцы дрожат, когда я смотрю в экран.

СМС от оператора: "Пополните баланс!"

Опять?

Я швыряю телефон на диван, но он подло отскакивает и падает на пол. Как и мои надежды.

В голове крутится одна мысль: "Он действительно уволил меня. Навсегда."

Я подхожу к зеркалу. Лицо опухшее от слёз, волосы грязные, под глазами фиолетовые тени. Красота! Кто бы захотел такую?

На кухне стоит недопитая бутылка вина. Вчера я убеждала себя, что одна рюмка поможет уснуть. Помогла.

Теперь бутылка пуста. Как мне засыпать сегодня?

Я прошерстила все соцсети Данилова. Он даже фотки с Викой не удалил. Наверное, они уже помирились сто раз, и прямо сейчас она присосалась к его члену своими огромными губищами, вот он обо мне и не вспоминает?

Можно было бы подумать, что Данилов сдох, но нет, он заходил сегодня в WhatsApp. Значит, жив. Просто не хочет писать. Мне.

Лучше бы сдох, сука!

Мой палец зависает над кнопкой звонка…

Позвонить ему и сказать всё, что я о нём думаю?

Я не буду унижаться.

Вот бы уехать куда-нибудь… Туда, где нет Данилова.

Я открыла приложение банка и скептически оценила баланс своей карты. Мда… Я нищая. Почти.

Кстати, мне там кто-то кредит хотел дать. Надо только найти эту смс-ку и купить билеты на море.

А отдавать кредит чем? Я же теперь безработная?

Может, правда, к бабушке поехать? Раньше я каждое лето гостила у бабы Нади. Парное молочко, блинчики, колючие, хрустящие огурчики с огорода… Свежий воздух, спи сколько влезет, и никакого интернета.

А чё бы нет, когда – да?

Я вываливаю содержимое шкафа на кровать, всё, что так старательно наглаживала: платья, кофты, брюки. Всё смешалось в кучу, как мои мысли последние два дня.

Возьми тёплое, – мысленно говорит мне бабушка Надя.

Но какое там тёплое? Я бросаю в чемодан тоненький кардиган, в котором впервые пошла с Даниловым на бизнес-ланч. Он тогда сказал: "Выглядишь… симпатично".

Балабол!

Симпатичные девушки не остаются без работы и без мужчины в один день.

Нахожу в шкафу коробку с фирменными ручками от компании – "За выдающиеся достижения". Пипец у меня достижения, конечно! Два года вкалывала, как проклятая. Ни карьерного роста, ни миллионов, ни личной жизни.

Ни-хре-на!

Я швыряю её в мусорное ведро. Телефон на тумбочке всё ещё молчит. Я смотрю на него, будто даю Данилову последний шанс меня вернуть.

Пошёл к чёрту! Я себе в сто раз лучше работу найду! И мужика покруче!

Да я сто штук найду. Я просто не занималась этим вопросом. А сейчас вот возьму и займусь.

Так…

Хватаю платья поярче, как можно более откровенные. Выбираю самые красивые труселя. Лифчики? Да кому они вообще нужны, да ещё и в жару? Нафиг!

Обязательно купальник, крем от загара, чтобы не слишком быстро покрыться веснушками с головы до ног.

Вибратор на всякий случай беру тоже. Вот кто меня ни разу не разочаровывал и не предавал. Не делал мне больно, а только приятно. У него всегда хорошее настроение, которым он делится и со мной. Мой безотказный трудяжка! Как же я его брошу одного в пустой квартире?

Я захлопываю чемодан с таким чувством, будто захораниваю здесь свою прежнюю жизнь.

Прощай, Данилов!

Надеюсь, Вика наставит тебе ещё не таких рогов, а твоя фирма разорится к чёртовой матери!

Может, тогда ты вспомнишь про Ксению Владимировну Лисичкину? Но будет уже слишком поздно.

6. Данилов

Сознание возвращалось постепенно. Сначала сквозь сон я почувствовал, что язык прилип к нёбу, как будто я всю ночь лизал пустынный бархан. Потом осознал, что левая рука затекла под собственным весом, а в правой почему-то зажат пустой стакан. Я отпустил его, и он с грохотом поскакал по полу, разрывая мой мозг.

Я попытался открыть глаза, и это было ошибкой. Солнечный луч, пробивавшийся сквозь щель в шторах, ударил прямо в зрачок, заставив меня застонать.

– Ох, блять… – простонал я, с трудом перевернувшись на спину.

Постель напоминала поле боя. Простыня скручена в жгуты, подушка валялась где-то на полу.

Во рту привкус, как будто я вчера не вискарь хлебал, а говно. Может, так оно и было. Я так бармена заебал, что неизвестно, что он там подливал. Иначе с чего мне так херово?

Башка гудит, сердце колотится, как будто выскочит сейчас, меня всего трясёт, как суку, зато хуй стоит, как оловянный солдатик.

Подрочить бы, только боюсь, сердце остановится быстрее, чем я кончу.

Смотрю на своего дружбана, торчащего на фоне штор… Это не член – это пушка! Ствол, орудие, таран, боевая единица, шпага, меч, ракета на старте!

Ничего он не маленький. Не поэтому Вика мне изменила.

Блять! Точно!

Мне же Вика рогов наставила! С Королёвым!

Память начала просыпаться обрывочными кадрами: позор рогоносца, пятый шот виски, Ксения Владимировна, её сиськи, пощёчина…

Я её уволил! Вот же гадство!

Я резко сел и тут же пожалел об этом. Желудок взбунтовался, требуя немедленного освобождения от содержимого.

– Твою мать…

Судорожно схватившись за живот, я побежал в ванную, сшибая углы своим стояком, едва успевая поднять крышку унитаза.

Извержение Везувия.

В перерывах между приступами тошноты мозг услужливо подкидывал новые воспоминания:

"Ты слишком много носишься со своим членом!" "Пошёл ты в жопу!"

Я сполз на кафель, прислонившись лбом к холодной стене.

– Вот чёрт… – прохрипел я, осознавая масштаб катастрофы.

В голове зазвучал гаденький голос стыда: "Ну ты и мудак, Данилов!"

Согласен.

Ползком добрался до душа. Включил ледяную воду.

Надеюсь, это хоть как-то смоет моё позорище…

Увидев в зеркале свой распухший ебальник, я чуть из ванной не выскочил. Это вообще я?

Глаза заплыли, как у вокзального бомжа, на одной скуле синяк, вторая стёсана, словно меня рожей по асфальту протащили. Синяк от Стаса, а ссадины откуда? Вспомнил. Я вчера в прихожей навернулся, когда Ксюшу пытался догнать.

Надеюсь, до понедельника пройдёт? Как я с такой харей на работу пойду? Там и так поди ржут надо мной, все кости перемыли из-за случившегося в ресторане?

Зубы застучали от холодной воды, зато дышать стало легче, и стояк отпустил. Член поник от резкого перепада температур и тут же сморщился, превратившись в жалкого жижулика или дохлого червячка.

Только что я убедил себя в том, что я половой гигант, а теперь сомнения о размере моего достоинства накатили с новой силой. Так большой у меня или маленький?

Чёртова Лисичкина! Не могла мне вчера сказать правду? Даже посмотреть не захотела, стерва, а я теперь что должен думать?

Да… Нехило так Вика долбанула по моей самооценке.

Голова раскалывалась, но хуже всего была не отпускающая меня тревожность. Я доплёлся до кухни, налил воды. Рука дрожала, стакан звенел о зубы.

Телефон.

Где чёртов телефон?

Я нашёл его под диваном разряженным. Пока он заряжался, я сидел на краю кровати, глядя в стену.

Надеюсь, Ксения Владимировна не сильно обиделась?

Экран телефона загорелся. Десяток пропущенных от Королёва, три от Вики и ни одного от Лисичкиной.

Так… Надо опохмелиться сначала, иначе я просто умру. Быстрее от стыда и самоедства, чем от трясучки.

Отыскав в шкафу пузырь, я начислил себе от души грамм двести. Желудок болезненно сжался от вида коньяка, но смиренно принял всё содержимое стакана.

Через час меня отпустило, и я даже поел. Настроение моё заметно улучшилось.

Пошли они все на хуй. И Вика – шлюха, и Стас – пидорас, и Ксюша – нетакуша.

Титьки у неё, конечно, зачётные… Почему я вчера их не потрогал? Дались мне её коленки? Надо было за грудь хвататься обеими руками.

Ладно, так и быть, извинюсь в понедельник перед Ксенией Владимировной. Может, премию ей даже выпишу. Придёт по-любому в офис. Ну, не станет же она из-за пьяной выходки босса раздувать трагедию? Работа есть работа. В крайнем случае она должна прийти за вещами?

Как-нибудь уладим вопрос.

Может, мне с ней замутить? Она ничего такая и свободная вроде бы. Вон как меня вчера засосала. Хочет меня, к гадалке не ходи.

Надо было выебать её вчера, чтоб не выделывалась.

Пожалуй, так и поступлю. Пусть только в офисе появится!

7. Данилов

– Доброе утро, Людочка!

Я вошёл в приёмную, сделав свою покоцанную рожу кирпичом. В руках у меня был букет для Ксении Владимировны. Хотел начать наш разговор сразу с приятной ноты.

Пока дошёл до кабинета, поймал на себе столько насмешливых взглядов от своих сотрудников, что мне захотелось всех уволить. Вот взять палку и всех разогнать к чёртовой матери!

– Здравствуйте, Николай Васильевич! – поздоровалась со мной секретарь, с любопытством глядя на меня поверх очков.

– Лисичкина уже пришла?

– Нет ещё, – у меня сердце упало. Ксения никогда не опаздывала, а значит, что-то уже пошло не так. – Станислав Валерьевич на месте, а Ксения Владимировна задерживается, видимо.

Этот урод, что тут забыл? На что Королёв вообще рассчитывает? Что я примерил рога, подошёл к зеркалу и такой:

– Заебись! До чего же мне идёт! Вот спасибо Стасу!

– Позови охрану и скажи, чтобы они вышвырнули Королёва из здания, и больше его не пускали. Никогда. Как Лисичкина появится, пусть сразу ко мне зайдёт.

Я бы сам мог его выгнать на пинках, настроение портить себе не хотел. Его и так особо не было.

– Хорошо, Николай Васильевич.

– И кофе мне сделай!

Я спрятался в своём кабинете. Попивая кофеёк, не без радости слушал, как за стенкой верещит Королёв, которого выводит охрана.

С одной проблемой разобрался, теперь надо дождаться Лисичкину, чтобы вручить ей свой извинительный букет.

Но Ксения Владимировна сегодня совсем не торопилась на работу. Может, она просто заболела? Почему не сообщила тогда?

Через два часа я не выдержал.

– Лисичкина не звонила? – выглянул я из своего кабинета в приёмную.

– Нет, – коротко ответила Людочка, не глядя на меня, стуча пальчиками по клавиатуре.

– Так позвони ей и спроси, где её черти носят!

– Хорошо, – также, не отвлекаясь от компа, ответила секретарь и продолжила печатать.

– Сейчас звони! – начал накаляться я.

Людочка взяла со стола свой мобильник и набрала Лисичкину. Я весь издёргался за ту минуту, пока секретарь дозванивалась моей помощнице.

– У неё недоступен, – сказала Людмила и положила телефон на стол.

– Что значит недоступен?

– Так бывает, – пожала она плечами и вернулась к своему занятию.

Это что за похуистическое отношение? Ко мне или к работе, не пойму?

Людмиле вообще плевать, появится Лисичкина или нет? Похоже на то. Может, я не умею ставить задачи персоналу? В этом всё дело? Или после инцидента на корпоративе я совершенно растерял авторитет у своего персонала?

– Слушай меня внимательно, Людмила Павловна! – снова привлёк я внимание секретаря. – Звони Лисичкиной, пока не дозвонишься, и выясни, где она! Ты всё поняла?

– Да, босс! – ответила она и снова взялась за телефон.

То-то же!

Я ушёл обратно в кабинет и попытался начать работать, но из-за неопределённости с Ксенией, я не мог думать ни о чём другом, кроме как о ней. Я остался без зама и без помощницы. Это напрягало, мягко говоря.

Время шло, букет для Лисичкиной вял, моё терпение подходило к концу, а от Людочки так и не было никаких известий.

Я не выдержал и сам набрал Ксюшу. Наступил на свою гордость, так сказать.

Гудки шли, но трубку никто не брал.

Сучка такая!

Только попадись мне на глаза, стерва рыжая!

Очко неприятно сжалось от плохого предчувствия. Я не мог больше сидеть на месте. Принялся наматывать круги по кабинету. Домой к ней поехать? Тогда она поймёт, что я в ней заинтересован больше, чем она во мне.

– Николай Васильевич! – окликнула меня Люда, и у меня сердце зашлось от надежды. – Я дозвонилась до Ксении Владимировны.

– И?

– Она сказала, что вы её уволили, и она уехала в отпуск.

Нам пиздец, Люда. Нам пиздец…

А может, ну её, эту Лисичкину? Ну, что я один не справлюсь? Я генеральный или где?

– А куда уехала не сказала? – упавшим голосом спросил я.

– В деревню к бабушке.

– В какую ещё деревню?

– Этого я не уточнила. У вас видеозвонок с китайцами через полчаса. Вы не забыли?

– Видеозвонок? – моя тревожность резко переросла в панику. – Какой ещё видеозвонок?

– Какие-то уточнения по поводу контракта. Я точно не знаю… По поставкам алюминия. Господин Синь Минь Пай с вами договаривался.

– Поговори с ним сама.

– Я?

– Ты мою рожу видела, Люда? Как я буду с ним разговаривать по видеосвязи?

– Но я не знаю китайского.

– Так я тоже…

– Ксения Владимировна знает…

– Ты где-то видишь здесь Ксению Владимировну?

– Может, Станислава Валерьевича вернуть?

А его ты рожу не видела? Я вот точно не видел, но я хорошо помню, что я ему хлебало знатно разворотил.

Боже, почему я раньше не замечал, что Людмила такая тупая? Что же делать? Что, блять, делать?

Мой контракт! Я разорюсь! Я сдохну под забором в нищете и одиночестве!

– Так! – решительно выдохнул я. – Перенеси звонок с этим Чоко Паем на завтра. На это же время. Скажи, что я заболел. Не знаю… Люда, придумай что-нибудь.

– Ладно…

– И вызови ко мне начальника безопасности.

Секретарь ушла, и я попытался взять себя в руки. Надо просто найти Лисичкину.

Извиниться, предложить денег и забрать её обратно в город.

Это же так просто!

Пришёл начбез, слава тебе господи, и я вкратце объяснил ему, что от него хочу.

– Найди мне адрес этой бабки, Гриша! – стуча кулаком по столу, требовал я.

– Это будет непросто… Она хотя бы в нашей области живёт?

Да я-то откуда знаю? Вдруг Лисичкина улетела на самолёте через всю страну, вот у неё и связи не было?

Похуй! Ради такой кучи денег я готов был вылететь хоть на Северный Полюс.

8. Ксения

Моя старенькая "Тойота" скрипела на ухабах деревенской дороги, будто ворчала: "И зачем ты меня сюда привезла?"

Я сама не знала ответа.

Опустив окно, я жадно вдыхала воздух. Здесь он был другим. Густым, как свежие сливки, с терпкими нотками дымка из печных труб и сладковатым послевкусием луговых трав. В груди защемило от внезапно нахлынувших воспоминаний.

Дома стояли как разноцветные коробочки. Кто пободрее в свежей краске, кто поскромнее с облупившейся штукатуркой. Резные наличники, почерневшие от времени, смотрели на меня пустыми глазницами окон. В одном из дворов скрипела качеля из покрышки. Точно такая же, на которой я разбила коленку в семь лет.

Главная улица петляла между покосившихся заборов, уводя взгляд к старой водонапорной башне – местному "небоскрёбу". Её ржавый каркас гордо возвышался над крышами, как памятник ушедшей эпохе. Вдали блестел крест на старенькой деревянной церквушке.

У речки всё также стоял сарайчик деда Егора, где он хранил свои рыболовные снасти. Когда он коптил рыбу, запах стоял по всей деревне, и люди спешили занять к деду очередь на ароматную рыбку. Рядом на жердях сушились сети, значит, дед Егор по-прежнему промышляет рыбой.

Магазин "У Галины" теперь сверкал новенькой вывеской и рекламным плакатом, сообщающим об акции на пиво.

Я медленно ехала по пыльной дороге, а потом притормозила у пруда. Сюда мы ходили купаться с местными ребятишками, ловили головастиков.

Пахло детством, тополиным пухом, свежескошенной травой, бабушкиными пирогами с вишней.

И чем-то ещё, что нельзя купить в городе – покоем.

В Лужках будто время остановилось. Ничего особо не изменилось, только люди становились старше, а дома клонились к земле.

А вот и дом бабы Нади. Я едва успела выйти из машины, как ко мне бросился пёс Мейсон.

– Ты ещё живой? – рассмеялась я, потрепав его за ухо. – Ну, здравствуй, бандит!

Он залился радостным лаем, и на крыльцо выскочила бабушка.

– Ксюша! Внученька! Радость-то какая, господи!

Она обняла меня так крепко, что заскрипели все мои кости. Я не выдержала и расплакалась от нахлынувших эмоций.

– Случилось чего? – спросила бабушка, отстраняясь и пристально глядя мне в лицо. – Ты почему это без предупреждения?

– Отпуск у меня, ба! – соврала я, целуя её в морщинистую щёку. – Соскучилась я по тебе!

– Ну, пойдём скорее чай пить! Отдохнёшь с дороги!

У забора пасся козёл Лукас, важный, с острой бородкой философа и могучими рогами. Бабушка не пускала его во двор, потому что он любил пожевать бельё с верёвки и её георгины. Рядом паслась козочка Жади и прыгал как мячик козленок, такой же чёрненький, как его мать.

Прихожая встретила меня густым ароматом сушёной мяты и пижмы. Пучки трав висели над дверью, как и двадцать лет назад. Под ногами пестрели половички, сшитые из лоскутов старой одежды.

Кухня – настоящее сердце дома.

Массивный стол с выщербленными краями. Он был накрыт клеёнкой, но я точно знала, что она скрывает под собой следы от моего детского "рисования" вилкой. Плита с чугунными блинами, где прямо сейчас шипел чайник.

Гостиная тоже замерла во времени. Старый диван, на котором мы с дедом смотрели диснеевские мультики, когда он бы ещё жив, телевизор "Рубин", ковёр на стене с оленями.

Но больше всего меня тронула полка моими поделками из пластилина. Ужас, но баба их до сих пор хранит! Фото в рамочках: я в первом классе, дед с удочкой, мама с папой молодые.

Спальня бабы Нади – царство порядка. Кровать с горой подушек и лоскутным покрывалом. Тумбочка с радио и очками в футляре. На стене – календарь с котятами и икона в углу.

Я отнесла свой чемодан в гостиную и вернулась на кухню, где уже вовсю суетилась бабушка, не зная, куда бы меня посадить, да чем повкуснее угостить. Казалось, она ставит на стол всё, что есть в доме, доставая из тайников припасы, отложенные для особых случаев.

Этим особым случаем и дорогим гостем сейчас была я. Приятно до слёз.

– А где Джина? – огляделась я.

Как по заказу, рыжая кошка выскользнула из-под стола и лениво потянулась.

– Вечером курник спеку, баньку затопим, – строила бабушка планы на вечер. – Хочешь, Тоську позови? Всё веселее.

Тося – местная девушка, с которой мы дружили в детстве. Она собиралась после школы в город, но потом вышла замуж за своего одноклассника. Так наши пути разошлись. Наверное, у неё уже куча детишек, не то что у меня. Конечно, я бы хотела её увидеть и узнать, как она поживает.

Я глянула на телефон. Связи не было.

– Если тырнет надо, то возле собачьей будки ловит, – сообщила бабушка, заметив, что я зависла в телефоне.

– Нет, не нужен, – рассмеялась я.

Вот он, настоящий отдых – без интернета, без офиса, без Данилова.

9. Данилов

GPS вёл меня по ухабистой дороге, больше похожей на маршрут танковых учений, чем на нормальный подъезд к населённому пункту. Может, тут война была, а я просто не в курсе?

"Через 500 метров поверните направо", – бодро сообщил навигатор, как будто предлагал свернуть в райский сад, а не в эту богом забытую дыру.

Я притормозил на мосту, потому что дико захотел ссать. Железобетонная конструкция 60-х годов с трещинами, сквозь которые просматривалась речушка шириной с бассейн. Я выключил двигатель и вышел из машины.

В нос ударила ядерная смесь запахов: навоза, свежескошенной травы и чего-то затхлого.

Я осмотрелся по сторонам, убедился, что вокруг ни души, и расстегнул ширинку. Струя ударила по ржавым перилам, зажурчала в воде. Я смотрел, как желтоватая жидкость растворяется в течении, и ловил себя на мысли, что это, пожалуй, самое интеллигентное, что сегодня попало в эту реку.

Лучше нету красоты, чем пописать с высоты!

– Эй, мужик! Ты чё совсем охуел? – раздалось откуда-то снизу.

Я нагнулся и увидел, как из-под моста выплывает рыбацкая лодка. В ней сидел мужик с удочкой и, задрав на меня голову, отряхивал свою куртку.

Вот же блять! Как неловко вышло!

Извиняться я, конечно, не стал, чтобы ещё больше не палить свою рожу. Слава богу, я здесь не надолго. За такое и отпиздить могут. Не стоит забывать, что народ тут дикий.

Стряхнув последние капли, я спрятал член в брюки и быстро прыгнул в машину, чтобы поскорее скрыться с места преступления. Достал из бардачка влажные салфетки, чтобы протереть руки.

– Я что, виноват, что тут нет нормального туалета? – оправдывался я сам перед собой.

Салфетка вкусно пахла бергамотом. Последний штрих цивилизации перед погружением в этот сельский ад.

Внезапно где-то рядом раздалось мычание. Со мной поравнялась корова – худая, с облезлыми боками. Над несчастной вился рой огромных мух и оводов. Фу, какая мерзость! Она остановилась в пяти метрах от меня и уставилась влажными глазами, полными немого осуждения.

– Что? – огрызнулся я. – Не видела, как человек справляет нужду? Ну, теперь видела! Иди, куда шла!

Корова ничего не ответила. Просто пошла дальше по своим коровьим делам, оставив за собой шлейф из лепёх.

Она ушла, а мухи остались. Они набились ко мне в салон, прежде чем я успел захлопнуть дверь.

– Эй, корова! – крикнул я ей в открытое окно. – Друзей своих забери!

Но она даже не обернулась.

Отлично! Сейчас эти мухи обосрут мне весь салон!

Я честно пытался объехать коровьи лепёшки, но мост был слишком узким, а шлейф из говна слишком широким, так что у меня ничего не получилось.

Вид на деревню открылся ещё более удручающий. Покосившиеся сараи с прогнившими крышами, огороды, больше похожие на братские могилы картошки, деревянный сортир на краю оврага, который, похоже, служил местной достопримечательностью.

И как здесь можно жить?

Особенно меня позабавил местный "автопарк" – пара "Жигулей" шестого десятка лет жизни и трактор, который, кажется, помнил ещё Хрущёва. Мой "Кайен" смотрелся здесь как космический корабль на палеолитической стоянке.

Дорога становилась всё уже, а моё презрение к этим местам всё глубже.

Ну держись, Ксюша. Твой босс едет спасать тебя из этой помойки, – подумал я, сворачивая на улицу с гордым названием "Центральная", где единственным признаком главенства был покосившийся почтовый ящик и вывеска с надписью: "Добро пожаловать в Лужки".

Когда навигатор, наконец, объявил "Конец маршрута", я увидел тот самый дом – покосившийся, но ещё бодрый. Возле него стояла развалюха Лисичкиной, так что сомнений в том, что я прибыл куда нужно, у меня не было.

Откинув козырёк, я хотел посмотреться в зеркало, чтобы убедиться, что я неотразим, но потом вспомнил, что выгляжу ужасно, и захлопнул его обратно. Пригладил волосы рукой, закинул в рот драже "Тик-так", чтобы освежить дыхание. Хоть что-то здесь должно пахнуть приятно? Пусть это буду я.

Решительно открыв дверь, я шагнул из машины. Нога приземлилась неожиданно мягко. Я догадался, в чём дело, но было слишком поздно. Я наступил в коровье дерьмо! Эта корова и тут отметилась? Когда успела?

Мои итальянские туфли, боже!

Хорошо, что не поскользнулся. Просто отошёл в траву и попытался обтереть об неё туфлю.

У меня ничего не вышло, только размазал ещё сильнее.

Как же я ненавидел всё вокруг! На машину даже смотреть было больно. Меня на автомойке засмеют.

Ну, Лисичкина! Тебе пиздец! Я припомню тебе каждое мгновение моих унижений и страданий!