I.
Двадцать девятое мая.
С холодного апреля,
Льётся кровь молодая,
Бравых солдат,
Кровь молодая,
Бравых защитников
Вечного града,
За который и с жизнью
не страшно проститься.
Льётся она
до тёплого мая.
Несчастье пришло
на эту страну,
Враги осадили великую стену.
Османы бьются во врата,
Желая,
чтоб София погибла.
Стреляют,
Ломают и бьют,
Мортиры,
Да луки,
Когда до начинки дойдут,
Не оставя ей,
Ни масла,
ни соли,
Только лишь боли!
Что вам сделал такого,
Град Константина!
Град обречённый?
II.
Двадцать третье февраля.
"Хлеба давайте!"
"Крови давайте!"
"Зрелищ давайте!"
"…спасения всем нам…"
Атланты некогда держали небо
теперь оно падёт…
У града великого,
Града Петра,
врата сожжены!
И нет хозяина в доме.
Дети стали взрослее,
Подняли на пики,
тиранов, что так слабоумны
некогда вырезавших народы…
Ведь прав когда-то был старый сукец:
"Всё господь,
лишь нам в силах простить!"
Как только речь свою он смолвил,
Штыком убит в тот вечер он был,
да в навозе он был похоронен…
И лишь мужик
на медном коне
все сидел и с печалью смотрел!
Как гибнет дочка его,
Как гибнет он сам…
Но давелось ему и самому,
видать похожую картину.
Тогда безумцем был лишь один!
Теперь же город весь!..
III.
Двадцать пятое октября.
Окутал вечер
дворцовый двор,
А вместе с ним,
пришла морозная пора.
Там,
где сидел когда-то рослый царь,
Теперь пустует место
навсегда!
Нет теперь у Матушки России власти…
Кончились все,
Князья,
Ханы
и Цари.
Что же будет с нами?
Увы, мы без ответа…
Только тишина,
Подозрительно странна…
Ветер веет с юга,
ветер веет с юга…
Там!
Из центра Петрограда!
Доносится дым адского пожара!
Горит вчерашняя баррикада!
Горюет мама,
по потере мужа.
Горюет папа,
по потере сына.
Вчера все резали
друг друга,
Желая смерти
всем на свете,
И сыну
И вдове,
но особенно Кузьме!
И лишь дворцовая площадь
подозрительно пуста…
IV.
Лежал в тот вечер
На кровати,
В царициных покоях,
На перине,
Не снявши грязны сапоги,
Мужчина рослый
– главный Он в стране.
Всё думает о том,
Как родину спасти.
Но у кого не спроси,
Ни у кого ответа нет,
на всей круглой Земле…
И лишь ворочаясь,
зевая…
Вещает он
На всю страну,
Подвластной
Власти царской:
–"Я всех главней!"
Поднимаясь, Он
Встаёт с перин,
И, как бравый Господин,
Цокнули его кирзловы сапоги,
Продолжил так:
"Больше нет,
Царей,
Дворянов
и Князей!