Читать онлайн Бесконечное лето. Реликты лета

© Текст. Антон Аркатов, 2025

© Художник. Leonzo, 2025

© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2025

ДД.ММ.20ГГ, где-то в России

Пролог

У каждой истории есть начало и конец. Как и у каждого сна. Однако каждую книгу можно читать снова и снова, каждый раз находя в ней что-то новое. Так и со сном, который я вижу каждую ночь. Слегка приоткрытые металлические ворота, над которыми красуется надпись «Совёнок», статуи пионеров по бокам, а ещё эта птица… Иногда мне кажется, что она вовсе и не живая, а просто ещё одна декорация этого странного сна. Но вот сова мигает своими огромными глазищами, как семафорами, и уже не остаётся сомнений, что именно она заправляет здесь всем!

Даже той странной девочкой, которая постоянно спрашивает одно и то же.

– Ты пойдёшь со мной? – Девочка машет мне рукой, приглашая войти.

Но что меня ждёт за этими воротами? Возможно, я уже был там не раз, однако каждое утро просто забываю об этом. Или, наоборот, мне снится именно жизнь наяву, а всё происходящее здесь – реально? Наверняка птица знает ответ, вот только вряд ли она умеет разговаривать. Впрочем, это сон – здесь возможно всё.

Я оборачиваюсь и, словно в зеркальной комнате, вижу своё отражение, которое, в свою очередь, смотрит на следующее отражение, и так до бесконечности. Вот один из нас делает шаг вперёд, по направлению к воротам, а я остаюсь стоять на месте, завидуя его решительности. Казалось бы, ведь это всего один шаг – и тогда я наконец узнаю, что скрывается за этими воротами и почему я оказываюсь здесь каждую ночь. А также – кто эта странная девочка, которая продолжает задавать один и тот же вопрос:

– Ты пойдёшь со мной?

Вопрос подразумевает выбор, и тот я в отражениях этот выбор сделал. Получается, я могу и не ходить? Я могу остаться на месте или вернуться назад, в реальный мир. Но каждый раз надо отвечать, иначе этот сон не закончится, а я – не проснусь. С другой стороны, так ли уж это важно, если наутро всё забудется? Я точно знаю: так случается каждый раз.

Однако я продолжаю стоять, словно прикованный цепями к этому месту, а отражения медленно маршируют мимо меня. Одно за другим они растворяются в дымке, проходя через ворота. Но я знаю: если сделаю шаг, то тоже стану одним из них. Или настоящий я – одно из тех отражений, а тот, кто стоит здесь, всего лишь копия?

Девочка ждёт. Её глаза сияют каким-то странным светом, отражая лунный свет. Её голос звучит снова, и я не уверен, говорит ли она вслух или слова просто рождаются у меня в голове:

– Ты боишься?

– Чего мне бояться? Это ведь всего лишь сон, – отвечаю я, хотя голос мой кажется чужим.

Девочка улыбается, но в её улыбке нет ни радости, ни теплоты. Она просто смотрит, словно знает, что я вру – даже самому себе.

– Если это просто сон, почему ты всё ещё здесь? – спрашивает она. – Почему не идёшь?

Я молчу. Ответов у меня нет. И в этот момент я замечаю, что отражения тоже остановились. Все они, десятки, сотни, стоят неподвижно, словно ждут моего следующего действия. И мне не скрыться от их взглядов. Они смотрят не на ворота, не на девочку, а прямо на меня – осуждающе, словно мой выбор должен определить судьбу каждого из них.

– Это всё часть игры, – снова заговорила девочка. Её голос звучит мягко, убаюкивающе. – Тебе нужно только понять правила.

– Какие правила? – почти кричу я, разрываясь между желанием шагнуть вперёд и страхом исчезнуть, как те отражения, что скрылись за воротами.

– Ты сам их создаёшь, – отвечает она.

И вот я снова один. Один перед выбором, который повторяется каждую ночь. Один в этом бесконечном зеркальном коридоре, где отражения больше не делают шаги за меня, а лишь покорно повторяют мои действия. И тут мне приходит мысль: а что, если я сделаю не шаг вперёд, а шаг в сторону? Что, если выйти за рамки игры?

Моё отражение замерло. Даже оно не ожидало этого.

Экран монитора смотрел на меня словно живой. Иногда мне правда казалось, что он обладает сознанием, своими мыслями и желаниями, стремлениями, умеет чувствовать, любить и страдать. Словно в наших отношениях инструмент не он, неодушевлённый кусок пластика и текстолита, а я. Наверное, в этом есть доля правды, ведь компьютер на девяносто процентов обеспечивает моё общение с внешним миром. Анонимные имиджборды, иногда какие-то чаты, редко – аська или джаббер, ещё реже – форумы. А людей, сидящих по ту сторону сетевого кабеля, попросту не существует! Все они – всего лишь плод его больной фантазии, ошибка в программном коде или баг ядра, зажившего собственной жизнью. Если посмотреть со стороны на моё существование, то такие мысли покажутся не столь уж бредовыми, а какой-нибудь психолог наверняка поставит мне кучу заумных диагнозов и, возможно, выпишет направление в жёлтый дом. Маленькая квартирка без следов какого бы то ни было ремонта или даже подобия порядка и вечно одинаковый вид из окна на серый, день и ночь куда-то бегущий мегаполис – вот условия моей жизни.

Конечно, всё начиналось не так. Я родился, пошёл в школу, закончил её – всё как у людей. Поступил в институт, где кое-как промучился полтора курса. Работал на паре-тройке разных работ. Иногда даже и неплохо, иногда даже получая за это достойные деньги. Однако всё это казалось чужим, словно списанным с биографии другого человека. Я не ощущал полноту жизни: она словно зациклилась и продолжала идти по кругу. Как в фильме «День сурка». Только у меня не было выбора, как именно провести этот день, и каждый раз всё повторялось по одной и той же схеме. Схеме пустоты, уныния и отчаяния.

В последние несколько лет я просто целыми днями сидел за компьютером. Иногда подворачивались какие-то халтурки, иногда помогали родители. В общем, на жизнь хватало. Это и немудрено, ведь потребности у меня небольшие. На улицу я практически не выхожу, а всё моё общение с людьми сводится к интернет-переписке с анонимами, у которых нет ни реального имени, ни пола, ни возраста. Короче говоря, достаточно типичная жизнь достаточно типичного асоциального человека своего времени. Этакий Обломов двадцать первого века. Может быть, маститый писатель напишет обо мне роман, который станет классикой современной литературы. Или напишу я сам.

Впрочем, нет, что себя обманывать, уже не раз пытался, но меня не хватало даже на короткий рассказ. Изучал я и множество других вещей. Рисовать не дано от природы. Программирование надоело. Иностранные языки – долго и скучно. Любил я разве что читать, но даже при этом никогда бы не назвал себя эрудированным человеком. Возможно, я был асом в просмотре аниме и гроссмейстером неумелых шуточек в интернете. Плати мне за это деньги, я бы обрадовался, да и заработал бы неплохо, но вряд ли так просто можно заполнить пустоту в душе.

Сегодня очередной типичный день моей типичной жизни типичного неудачника. И именно сегодня мне нужно ехать на встречу институтских товарищей. По правде говоря, совершенно не хотелось. Да и какой смысл, если вместе с ними я отучился всего ничего? Однако меня всё же уговорил друг, бывший одногруппник, один из немногих, с кем я поддерживал контакт не только в интернете.

Вечер. Мороз. Остановка и ожидание автобуса. Я никогда не любил зиму. Впрочем, и жаркое лето – тоже не моя стихия. Просто не вижу смысла выделять какое-то одно время года: не столь важно, какая погода на улице, если ты целыми днями сидишь дома.

Автобус сегодня задерживался так сильно, что я уже был готов плюнуть на всё и потратить последнюю пару сотен на такси (совсем не ехать мне почему-то в голову не пришло). В мозгу, как всегда, роились миллионы мыслей, из которых совершенно невозможно выудить хотя бы одну стоящую. Такую, которую можно закончить, привести в порядок, облечь в форму идеи и претворить в жизнь. Может быть, заняться бизнесом? Но откуда я возьму деньги? Или пойти опять работать в офис? Нет уж! Может, стоит попробовать фриланс? Да что я умею и кому я нужен…

Вдруг мне вспомнилось детство. Или, скорее, юношество, пятнадцать-семнадцать лет. Почему именно это время? Не знаю. Наверное, потому, что тогда всё было проще. Было проще принимать такие сложные сейчас и такие простые тогда решения. Проснувшись с утра, я чётко знал, как пройдёт мой день, а выходных ждал с нетерпением, ведь был уверен, что смогу отдохнуть, заняться любимыми делами: компьютер, футбол, встречи с друзьями. А потом, когда наступит новая неделя, вновь примусь за учёбу. Ведь раньше не возникало этих мучительных вопросов: зачем, кому это надо, что изменится, если я это сделаю, или что не изменится. Простой поток жизни – такой привычный для любого нормального человека и такой чуждый для меня теперешнего. Время беззаботного детства.

Тогда же я и встретил свою первую любовь. Стёрлись из памяти её внешность, характер. Как строчка из профиля в социальной сети, – осталось лишь имя да те чувства, которые захлёстывали меня, когда я был с ней. Теплота, нежность, желание заботиться, защитить. Жаль, что это продолжалось так недолго. Сейчас я уже с трудом могу себе представить что-то подобное. Наверное, и хочется познакомиться с девушкой, только не знаю, как начать диалог, о чём вообще с ней говорить, чем её заинтересовать. Да и подходящих девушек, по правде говоря, я давно не встречал. Впрочем, и встретить их мне особо негде.

Звук работающего двигателя вернул меня к реальности. Подъехал автобус. «Какой-то он не такой», – мелькнула мысль. Впрочем, какая разница, по этому маршруту ходит только 410-й.

Огни пролетают мимо, их холодный свет словно зажигает внутри давно погасшие чувства. Или не зажигает, а просто пробуждает. Ведь они уже давно живут во мне, то затихая, то просыпаясь вновь. Какая-то очень известная мелодия играла в радиоприёмнике у водителя. Но я её не слушал. Я смотрел в запотевшее окно автобуса на проезжающие мимо машины. Ведь люди куда-то спешат, ведь им что-то нужно, и, погружённые в свои дела, они не задумываются о вопросах, мучающих меня. Наверное, у них тоже есть свои серьёзные проблемы, а может, им живётся куда легче. Знать наверняка нельзя, так как все люди разные. Или не разные? Бывает, поступки человека легко предсказуемы, но, пытаясь заглянуть к нему в душу, видишь лишь непроглядную тьму.

Автобус приближался к центру, и мои мысли прервал яркий свет огней большого города. Сотни рекламных вывесок, тысячи машин, миллионы людей. Я смотрел на это светопреставление, и мне почему-то безумно захотелось спать. Глаза закрылись всего на полсекунды и…

ДД.ММ.ГГГГ, где-то…

День А. 1. 5

Мы бежали. Бежали из последних сил. Так бежит человек, отчаянно цепляющийся за жизнь. Обречённый человек, который знает, что ему уже не спастись, но он всё равно борется с неизбежным, с судьбой. Я с трудом закрыл за собой тяжёлую металлическую дверь. Не знаю, насколько глубоко это бомбоубежище и способно ли оно выдержать ядерный взрыв, но сейчас нам больше негде спастись. Она крепко сжала мою руку.

– Не бойся.

С потолка сыпалась штукатурка, стены тряслись. Я приготовился к худшему. Хотя смерть – это такая вещь, к которой никогда нельзя быть готовым. Но вдруг наступила полная тишина, которая словно звенела в ушах, пугая ещё больше, чем взрывы бомб.

– Пора прощаться, наверное. – Она всхлипывала.

– Да. – Я хотел её хоть как-то утешить, но понимал, что ничего сделать не смогу.

– Знаешь, я…

Ужасный грохот, барабанные перепонки словно разорвались. Кажется, меня придавило рухнувшим потолком, но боли я не почувствовал. Мне лишь хотелось не отпускать её руку.

Я проснулся в холодном поту, задыхаясь, жадно ловя ртом воздух. В себя прийти удалось не сразу.

– Это сон. Всего лишь сон.

Однако в это отказывался верить мой воспалённый мозг. Но что это за девочка была со мной там? Так не хотелось отпускать её руку. К сожалению, вспомнить, кто она, так и не получилось. Часы показывали начало одиннадцатого. Я постепенно отходил ото сна, и реальность всё увереннее заявляла свои права на моё сознание: в животе предательски заурчало.

– Война войной, а обед по расписанию!

Ольги Дмитриевны в домике не оказалось: видимо, она решила не будить меня. Что же, спасибо вожатой за это! После вчерашних приключений отдых был мне необходим. Прошедшая ночь осталась лишь размытым воспоминанием.

Я вдруг вспомнил все события последних четырёх дней. Как попал из холодной зимы в жаркое лето, заснув в старом ЛиАЗе и проснувшись в почти новом Икарусе. Славя, которая встретила меня у ворот. Знакомство с «Совёнком» и его обитателями. Вчерашний поход в старый лагерь на поиски Шурика и блуждания по шахте. Прошло всего четыре дня, а кажется – четыре месяца! И вот так я застрял в странном пионерском лагере, вырванном из привычного мне пространства и времени. Застрял – в окружении не менее странных пионеров и пионерок, а также вожатой и медсестры.

– Тьфу! – выругался я.

Куда важнее сейчас найти еду и помыться! Точно! Ведь пионер должен быть всегда чист и опрятен. Впрочем, с этим тезисом я бы согласился и не будучи пионером, которым, я, в общем-то, и не являлся.

По дороге к умывальникам мне встретился Электроник. Он замахал руками и побежал в мою сторону.

– Доброе утро! Спасибо тебе, что нашёл Шурика! Без него я бы даже не знаю…

– Да ничего. – Я несколько смутился.

– Нет, правда! Не нужно лишней скромности – страна должна знать своих героев!

– А как Шурик? Как он с утра себя вёл? С ним всё в порядке?

– Да, вполне! Разве что он ничего не помнит.

– Вот как? – Я совсем не удивился.

– Ну, он говорит, что вчера пошёл в старый лагерь, а потом… – Электроник замялся, словно эта тема была ему неприятна. – Проснулся утром в своей кровати. То есть между этими событиями – провал.

– Понятно. Ладно, тогда…

– Тебя же на завтраке не было? Заходи к нам в кружок! Мы тебя покормим! У меня кое-что особенное есть. – Электроник заговорщически улыбнулся.

– Спасибо, зайду, наверное – Сначала всё равно нужно было помыться.

– Ждём! – Он помахал мне рукой и направился по своим делам.

Возле умывальников никого не было. Вода сегодня оказалась на удивление тёплой. Наверное, нагрелась уже. Умыв лицо, я понял, что остальное тело ополоснуть здесь будет не так-то и просто. Может быть, стоило пойти в душевую. Впрочем, если рядом никого, то нет и проблем? Я вывернул кран так, что струя воды била под прямым углом, и начал раздеваться. А если кто-то увидит? Ладно, быстренько ополоснусь, вытрусь, оденусь. Вода, которая казалась нормальной для рук и лица, холодом обжигала остальное тело. Процесс купания занял у меня не более десяти секунд, после чего я начал энергично вытираться. Но закончить мне так и не удалось: со стороны тропинки послышались голоса. Решение пришло в долю секунды: я схватил свои вещи и бросился в кусты. Через мгновение возле умывальников появились Алиса и Ульяна.

– Сама бы могла! Зачем меня сюда притащила? – Алиса выглядела раздражённой и невыспавшейся.

– Ну что тебе, жалко?

– Ладно, давай.

Я присмотрелся и заметил, что они обе все перепачканы красной краской. Вот так номер! И откуда? Алиса включила воду и начала растирать спину Ульяны.

– Сними лифчик!

– А если кто увидит? – испуганно отозвалась Ульянка.

– А есть на что смотреть? – усмехнулась Алиса.

– Ладно. Только ты побыстрее!

Смотреть и правда было особо не на что, но даже при этом я пристально уставился на девочек. Жаль, что они обе стояли ко мне спиной. Через минуту Алисе удалось смыть всю краску.

– Всё! – торжествующе заявила она.

– Спасибо!

– Не за что, – лениво ответила Алиса.

– Слушай, а дай мне померить. – Ульяна показала на лифчик Алисы.

– Да он тебе не подойдёт.

– Ну, интересно же.

– Да и тут… – Алиса смутилась.

– Тут же нет никого, правда? – Ульяна посмотрела в мою сторону и лукаво улыбнулась. Я был абсолютно уверен, что она не могла меня заметить в этих кустах, но…

– Да хватит, глупости!

Ульянка не стала дослушивать, а вместо этого ловким движением сорвала с Алисы лифчик. Вот теперь, надо признаться, было на что посмотреть! Я, затаив дыхание, наблюдал, как две девочки гоняются друг за другом вокруг умывальников. Алиса закрыла грудь руками, так что разглядеть что-то было проблематично. Я подался вперёд и, споткнувшись о камень, вывалился из кустов. Алиса и Ульяна застыли как вкопанные и уставились на меня. Я же с виноватым видом старался прикрыть свою наготу. Немая сцена продолжалась несколько секунд, затем Алиса схватила рубашку и в мгновение ока кое-как напялила её на себя.

– Ты! Ты! – Её лицо из красного стало фиолетовым. Казалось, что сейчас она взорвётся, как ядерная бомба.

Единственное, что мне хотелось тогда, это распасться на атомы и улететь подальше от эпицентра.

– Он всё время там сидел! – Значит, Ульянка всё же заметила.

– Ты! Ты! – продолжала пыхтеть Алиса.

– А я… да я… Случайно! Если ты понимаешь, о чём я…

Алиса кинулась на меня. Я же, прикрывая одной рукой зад, а другой держа свою одежду, бросился в лес. Тогда мне это показалось лучшим решением – не появляться же голым днём, посреди лагеря, да ещё и с эскортом из двух визжащих девочек.

Бежал я не оглядываясь. Спустя несколько минут остановился, чтобы отдышаться. Погони, похоже, не было. Значит, мне всё же удалось спастись! Однако ценой этому стали исколотые и исцарапанные в кровь ноги: надеть ботинки-то времени не нашлось. Я сел на пенёк и вздохнул.

Через некоторое время, уже одетый, я выбрался из леса. Нужно решить, что же делать дальше! Ноги болят, значит, мне прямая дорога в медпункт! Но, с другой стороны, живот тоже ждать не намерен. Может быть, стоит воспользоваться приглашением Электроника. Или пойти в столовую – вдруг что-нибудь осталось?..

Я всегда трепетно относился к своему здоровью. Но трепетнее всего в те моменты, когда становилось уже совсем невмоготу. А сейчас ходить я мог, ноги даже почти не болели. Следовательно, ступни и сами заживут, а вот голод ждать не будет: он не тётка. Не могли же пионеры съесть всё совершенно подчистую? Хотя бы пара сосисок, яиц или, на худой конец, несколько кусочков хлеба должно остаться!

Возле столовой было настолько пустынно и тихо, что я даже на секунду замешкался. Не здесь ли каждый пионер ищет своё счастье три раза в день (а некоторые и чаще), не здесь ли оазис в этой жаркой летней пустыне, не здесь ли подпольная химическая лаборатория, исследующая влияние неизвестных науке блюд на неокрепший организм подростков? Сейчас это здание больше напоминало брошенный защитниками бастион, этакую Ла-Рошель, покинутую гугенотами. Зайди внутрь, и тебя окружат призраки героически погибших бойцов…

Впрочем, столовая была точно такой же, как и обычно. Разве что совершенно пустой, за исключением Мику, которая протирала стол. Увидев её, я резко развернулся и попытался незаметно сбежать, но сделать этого мне не удалось.

– Привет, Семён! Ты поесть пришёл? Тебя же на завтраке не было. То есть я не видела… Может, ты и был, но я не видела. Но всё же хорошо, что пришёл!

– Э-э-э, привет… да я… Да, вот зашёл… Думал, может, осталось чего…

– А ничего не осталось! Надо ждать обеда! Кстати, не поможешь мне? Я вот убираюсь. – Она пристально смотрела на меня.

– А зачем?

– Ну как же? – Мику надула губки. – Кто-то же должен убираться! У нас всё по очереди. И до тебя дойдёт!

Нет уж, спасибо.

– Ага, ясно…

Я уже собирался уходить, но Мику никак не унималась.

– Так поможешь?

– Ладно.

Не знаю, зачем я согласился. Так часто бывает: сначала принимаешь решение, потом долго думаешь, почему ты сказал именно то, что сказал. Думаешь, думаешь… И всё равно никак не можешь понять, с чего бы вдруг это тебе в голову взбрело. Вот так я себя чувствовал, вытирая тряпкой столы, один за одним.

– Знаешь, я песню новую придумала! Хочешь, спою? – весело сказала Мику.

Не горю желанием.

– Хотя нет… – Она задумалась. – Петь и одновременно убираться будет тяжеловато. Тогда потом! – Мику обезоруживающе улыбнулась.

– Да, конечно.

– А как ты классно вчера Шурика спас! Весь лагерь с самого утра только об этом и говорит!

– Да ничего особенного. – Я себя прямо героем ощущаю!

– Нет, правда-правда! Вот я бы никогда не решилась пойти ночью в лес… Да ещё и в старый лагерь… Знаешь, сколько про него легенд ходит? Про вожатую, которая застрелилась… – А раньше говорили, что удавилась. – Да и вообще, это же так страшно!

– Угу, наверное.

Я постарался полностью отключиться от каких-либо внешних раздражителей и сконцентрироваться на уборке. Это помогло мне закончить быстрее, чем ожидал.

– Вот и всё! – с облегчением выдохнул я.

– Спасибо!

До обеда ещё далеко, так что я решил немного пройтись. Направление было выбрано случайно, хотя одним словом его можно охарактеризовать как «прямо». В итоге я оказался на площади, что и неудивительно: памятник Генде, кажется, являлся центральным местом этого лагеря, этаким нулевым километром.

Я сел на лавочку и задумался. Прошло уже четыре дня, а я ни на йоту не приблизился к разгадке моего сюда попадания. Да, за это время случилось довольно много странных событий, но, если разобраться, практически всё можно объяснить логически. Любое из них могло бы произойти и в нормальной жизни. Нормальная жизнь. Этот термин для меня здесь потерял своё первоначальное значение. И правда, реакция на окружающую действительность, поступки и слова других людей и свои собственные – всё это здесь ненормально. За последние четыре дня моё мировоззрение получило серию болезненных ударов под дых и апперкотов, после которых находится если не в нокауте, то в глубоком нокдауне. Иногда я сам не понимаю, почему совершаю те или иные действия, говорю те или иные слова. Точнее, понимаю, но только не сразу. Однако это понимание задним числом никак не помогает мне вести себя по-другому, более здраво, адекватнее сложившейся ситуации. Моменты просветления случаются со мной всё реже и реже. Если в первый день моей единственной мыслью было как выбраться отсюда, то сейчас меня больше волнует, где найти еду, как бы похитрее прогулять линейку по утрам и что сказать Ольге Дмитриевне, если Алиса ей нажалуется. И ведь это для меня действительно важно! А с каждым днём подобная бытовая суматоха всё больше вытесняет из моей головы мысли о том, что мир вокруг – и этот лагерь, и эти девочки – совершенно не нормален! Однако поделать с собой я ничего не могу, потому что просто забываю… Так же, как мы дышим неосознанно, я неосознанно всё больше вливаюсь в повседневную жизнь здешних обитателей. Всё больше становлюсь среднестатистическим пионером…

– Нет! Это неправильно! – громко воскликнул я и несколько раз ударил себя по щекам.

Вдруг из динамиков заиграла музыка, призывающая пионеров на обед.

– Наконец-то!

Я вприпрыжку поскакал в сторону столовой, а трансцендентальные мысли остались на площади, где они могли заинтересовать разве что Генду, будь он живым.

День только начался, а мне уже столько всего пришлось пережить. Но я выстоял и теперь имею законное право наесться до отвала!

Сегодня я пришёл не позже всех, так что смог занять свободный столик. На обед давали гороховый суп и рыбу с картофельным пюре. Это меня сильно разочаровало, так как рыбу я не ел ни в каком виде, а значит, калорий мой организм получит меньше, чем обычно. Вскоре к моему столику подошли Славя и Лена.

– Можно? – мило улыбнулась Славя.

– А? Да, конечно! – Я встал и выдвинул стул для неё. – Прошу!

Моё настроение в тот момент было лучше некуда.

– Приятного аппетита. – Сказав это, Лена некоторое время пристально смотрела на меня, но потом, видимо, поняла, что выглядит несколько странно, и уткнулась в свою тарелку.

– И тебе.

– Семён, есть какие-нибудь планы на день? – поинтересовалась Славя.

– Нет, – искренне ответил я, ведь планов действительно никаких не было. Разве что поиск ответов, но то скорее глобальная задача.

– Тогда не хочешь с нами прокатиться на лодке до острова?

Остров… Кажется, я видел его с пристани.

– Зачем?

– Ольга Дмитриевна просила земляники собрать. Там её много, и она такая вкусная! – По выражению лица Слави можно было представить вкус этой земляники, даже не пробуя.

– Земляника… А зачем?

– Не знаю, но, по-моему, идея отличная!

По-моему, тоже. Тем более на острове я ещё не был.

– Да, пожалуй.

Через десять минут мы уже стояли на пристани.

– Вот лодка. Подожди, сейчас за вёслами схожу. – Славя убежала.

Я остался наедине с Леной.

– А ты землянику любишь?

– Не то чтобы очень. Но она вкусная. – Лена улыбнулась.

– Ясно.

Я не знал, что сказать дальше, как поддержать разговор. Если бы Славя не вернулась, мы бы, наверное, так и сидели молча до самого вечера.

– Вот! – Славя протянула мне два увесистых весла.

– Ага… Да.

Мы забрались в лодку, я отвязал её, оттолкнул от берега и кое-как начал грести.

– А куда именно плыть?

– Вон туда! – Славя показала пальцем в сторону острова. – Остров Ближний.

Интересно, какой капитан его так назвал? Остров-то действительно близко к берегу.

– Вас понял!

Если бы заранее знать, что меня ждёт впереди. Крутым гребцом меня не назвать, более того, я и на лодке-то плавал до этого всего раз или два в жизни. До острова было всего метров пятьсот, но весь путь благодаря моим стараниям мы шли зигзагами. Примерно на середине руки заболели так сильно, что я бросил вёсла, чтобы передохнуть.

– А что… Земляника больше нигде не растёт? Я имею в виду места более доступные. – Я тяжело дышал.

– Но там она самая вкусная, – удивлённо посмотрела на меня Славя.

– Тебе, наверное, тяжело одному грести? – Вот Лена сразу поняла, в чём дело.

– Да нет… Нормально. – Всё-таки нельзя же допустить, чтобы мне помогала хрупкая девочка.

Остальную часть пути я думал только о том, как бы живым добраться до острова. Славя с Леной о чём-то говорили, но я их не слушал: просто не было сил.

Наконец мы приплыли. Совершенно обессиленный, я выбрался на берег и посмотрел на лодочную станцию. Она казалась так далеко, что я ощутил себя первым человеком на Луне, который наблюдает восход Земли.

– Держи! – Славя протянула мне корзинку.

Остров был небольшим, метров сто в длину, не более. Он скорее напоминал берёзовую рощу: ровные ряды деревьев покрывали всю его поверхность. Под ногами расстилалось спокойное зелёное море, ветерок лишь изредка вызывал волны на поверхности. Этот островок казался просто-таки райским местом. Неудивительно, что именно здесь растёт самая вкусная земляника.

– Нам бы надо разделиться, так быстрее управимся, – предложила Славя.

– Да, наверное, – согласился я.

– Но корзинки-то только две, – робко заметила Лена.

– Да, точно, это я недоглядела!

– И как мы разделимся?

Мне не хотелось бродить здесь одному, и я надеялся, что Славя составит мне компанию, но спросить не решился.

– Одна корзинка у меня, одна – у вас, всё очевидно, – сказал я, переводя взгляд с одной девочки на другую.

– Нет, давай я с тобой пойду! – Славя улыбнулась.

– Давай. – Я несколько удивился, но в то же время обрадовался.

Лена, похоже, совсем не обиделась.

Жатва началась. Земляника здесь действительно была вкусной. Я бы, наверное, съел её всю, если бы вовремя не остановился. Ягоды размером с небольшую клубнику ярко-красного цвета – да, мы точно не зря сюда приплыли. Славя шла совсем рядом, так как корзинка у нас была всего одна. Я чувствовал себя грибником, заглядывая под каждый кустик и тщательно роясь в траве.

– Внимательнее! – беззлобно воскликнула Славя, увидев, что целая россыпь земляники осталась позади.

– А, да… Извини.

– Ничего.

– Тебе, наверное, здесь нравится? Ты ведь любишь природу.

– Конечно! – Славя улыбнулась. – Напоминает о доме, у нас там такие же красивые берёзы. – Она мечтательно посмотрела куда-то вдаль.

– Слушай, давно хотел спросить: а чем ты вообще увлекаешься? А то ты целыми днями занята – кажется, у тебя времени на отдых совсем не остаётся.

– Ну… – Она задумалась. – Не знаю даже. Для меня отдых – это смена вида деятельности.

– Нет, это понятно, но всё же?

– Я вышивать люблю и вязать! Вот… – Славя достала из кармана платочек. На нём были вышиты разные цветы: красные, жёлтые, зелёные.

Они переплетались причудливым образом, образуя сложные геометрические фигуры. Такой типично русский рукодельный платочек. При виде его я сразу же представил Славю в старинном сарафане, сидящую на лавочке возле покосившейся избы, окружённую толпой резвящейся детворы.

– Очень мило.

– Спасибо! Давай я его тебе подарю! – рассмеялась она.

– Да не стоит… – Такое предложение меня смутило.

– Нет, бери!

– Спасибо. – Я ещё раз посмотрел на платочек и спрятал его в карман.

Земляники здесь было столько, что через каких-то полчаса корзинка уже наполнилась до краёв.

– Ну, видимо, всё, – с облегчением выдохнул я.

– Да. Набрали немало, этого с запасом хватит. – Славя была согласна со мной.

Когда мы вернулись к лодке, Лена ещё не подошла.

– Ей одной больше времени надо, чтобы полную корзинку собрать.

– Да, наверное.

Я посмотрел на реку. По воде весело прыгали солнечные зайчики, и это было единственным, что напоминало о том, что передо мной всё же водная гладь, а не зеркало – настолько река казалась спокойной.

– О чём думаешь? – спросила Славя.

– Ни о чём. А ты?

– А я… Что будет, когда закончатся каникулы? Придётся вернуться домой, покинуть этот лагерь. – Неожиданная грусть в голосе Слави меня насторожила. – Увижусь ли я когда-нибудь со всеми, с кем здесь познакомилась? Увижусь ли я когда-нибудь с тобой?

Она посмотрела на меня, и в её взгляде было столько тоски, что я не нашёлся, что ответить.

– Ой, а вы уже тут… Вот. – На помощь мне пришла Лена, которая словно из ниоткуда появилась перед нами. Она показала полную корзинку земляники.

– Отлично! Теперь можно отправляться назад. – Славя улыбнулась и вновь стала похожа на себя прежнюю.

Однако у меня перед глазами всё ещё стояло её лицо, в ушах звенели её слова. Грусть, тоска – это те эмоции, которые были так нехарактерны для Слави. Может быть, она всё время их скрывает за маской жизнерадостности? Ответа на этот вопрос я не знал, да и не мог знать. Возможно, позже.

Обратно мы доплыли быстрее, потому что я постарался сконцентрироваться на гребле и не отвлекаться ни на что другое. Хотелось лишь вернуться на пристань живым. Первый заплыв не прошёл бесследно, и в этот раз руки начали болеть уже после нескольких взмахов вёслами. Пришвартовав лодку, я обессиленно рухнул на землю. Славя и Лена склонились надо мной.

– Если тебе было так тяжело, то сказал бы! – нахмурилась Славя.

– Да, – поддержала её Лена.

– Да нет, ничего. Сейчас полежу, и всё пройдёт, – отмахнулся я.

– Ладно, тогда отнеси корзинки, пожалуйста, Ольге Дмитриевне, а то у нас ещё дела есть. – Славя поставила полные земляники корзинки рядом со мной и, весело о чём-то болтая с Леной, направилась в сторону площади.

– Да, конечно. – Сейчас я был готов согласиться на что угодно, лишь бы меня никто не трогал. – Самое тяжёлое сделано.

Так я думал, пока не встал и не взял корзинки. После спортивной гребли они казались мешками с цементом, хотя вряд ли весили больше пары килограммов каждая. Из-за этого путь до домика вожатой занял у меня куда больше обычного: приходилось останавливаться через каждые пятьдесят метров, чтобы отдохнуть.

Когда я всё же дошёл, то поставил корзинки на землю, а сам с трудом опустился в шезлонг.

– Ольга Дмитриевна! Ольга Дмитриевна, я вам гостинцы принёс!

Ответа не последовало. Я с трудом поднялся и зашёл в домик. Внутри никого не было.

– Не хотите – как хотите. – Я улёгся в шезлонг и задремал.

Мне приснился странный сон про земляничные гонки. Я плыл на лодке, грёб изо всех сил, чтобы спастись от огромных ягод, которые гнались за мной. Руки уже отказывали, пот заливал глаза так, что ничего не было видно, кровь стучала в висках, но земляники всё приближались. Они скалили на меня свои хищные пасти. Но постойте… Пасти у земляники?!

– Семён! Семён!

Я проснулся. Передо мной стояла Ольга Дмитриевна и трясла меня за плечи.

– Я смотрю, урожай вы собрали неплохой, не так ли?

– Это всё благодаря помощи девочек! – Необходимо было признать, что один бы я точно не справился.

– Понятно. Но это ещё не всё! – хитро улыбнулась вожатая.

Действительно, а я-то уже размечтался, хотел спокойно полежать.

– Ты же знаешь, зачем эта земляника?

– Не имею ни малейшего понятия… – признался я честно.

– Будем из неё делать торт!

– Ясно. – Что же, весьма логично.

– В честь чудесного спасения Шурика! Ведь это всё благодаря тебе! – Её улыбка стала ещё шире.

Было понятно, что земляникой дело не ограничится. И почему, скажите на милость, если я такой герой, то праздник в честь себя должен организовывать сам?

– Ну, наверное…

– Так вот. У меня для тебя есть ответственное задание! Для торта не хватает ещё дрожжей, муки и сахара. Всё это надо принести в столовую до ужина!

– А те, кто торт будет печь, не могут как-то сами? – жалобно поинтересовался я.

– Конечно нет! Они все заняты! А без дела у нас в лагере слоняешься только ты!

Хоть в её словах и была изрядная доля правды, сейчас мне от этого никак не становилось легче. Более того, они послужили контрольным выстрелом!

– Итак, запоминай! Дрожжи возьмёшь в медпункте. Муку – в библиотеке. Сахар – в здании кружков.

– Подождите, а…

– Мне некогда, я спешу! Удачи тебе! – всё так же хитро улыбнулась она и ушла.

Конечно, в этом лагере много странного, но… Дрожжи в медпункте? Ок, это я понять могу. Но! Мука в библиотеке? Сахар… Нет, это уже выходит за рамки разумного! Я смачно плюнул себе под ноги.

– Не хочу, не желаю в это верить! Скажите же, скажите, что вы меня разыгрываете!

Если бы сейчас передо мной появилась толпа зелёных жирных троллей, каждый из которых считал себя обязанным вдоволь посмеяться надо мной, я бы и не удивился. Может быть, ну его, этот торт? Некоторое время я обдумывал, как поступить. Нет, если такая масштабная задумка Ольги Дмитриевны сорвётся, то мне влетит так, что мало не покажется. И усложнится всё: и поиски ответов, которыми я уже давно не занимаюсь, и просто моя обычная жизнь в лагере. Похоже, придётся всё же поработать носильщиком.

Мне начинает казаться, что в последнее время я слишком уж часто бываю в медпункте. Что же, ничего не поделаешь, так складываются обстоятельства. Я вздохнул и постучался.

– Войдите! – нараспев ответила медсестра.

– Здравствуйте! Меня Ольга Дмитриевна прислала за… – Я несколько замялся: – …дрожжами.

– А, да, конечно. – Она широко улыбнулась. – Только у меня их нет… пионер.

– Как так? Она сказала, что…

– Ну, раньше были, да кончились. – Я даже не стал спрашивать, зачем они вообще понадобились медсестре. – Впрочем, ты не расстраивайся. Могу предложить тебе аспирин, например.

Может быть, он мне и не помешал бы.

– Где же мне тогда их достать… – Я вздохнул.

– А вот! – Она открыла ящик и достала какую-то бутылку.

Я присмотрелся. Пиво «Останкинское».

– А что такого? Пиво тоже продукт брожения. – Медсестра пристально посмотрела на меня. – Никто и не заметит!

Да, в её словах была логика, но всё происходящее казалось мне настолько гротескным, что я не сразу нашёлся, что ответить.

– А вы уверены?

– Абсолютно!

– Ну, ладно… – В карман шорт бутылка явно не влезала. – Спасибо… – неуверенно промямлил я и вышел из медпункта.

Нет, пиво наверняка может заменить дрожжи. Даже моих скудных знаний по химии и биологии хватит, чтобы поверить в это. Но вообще, ходить с бутылкой в руках мне сразу показалось не лучшей идеей, поэтому я решил отнести её в домик Ольги Дмитриевны и спрятать там. Однако и до него надо было добраться так, чтобы пиво не заметили. Я засунул бутылку под рубашку.

Всё бы и хорошо, но на площади меня окликнула Славя. Точнее, она вынырнула у меня из-за спины так неожиданно, что я даже вздрогнул.

– Как продвигается? – спросила Славя.

– Что? – Я почувствовал, как моментально взмок затылок.

– Поиски ингредиентов.

– А ты уже знаешь…

– Да! – Она улыбнулась.

– Нормально, – стараясь не выдавать своё волнение, ответил я.

– А что у тебя там? – Славя показала на выпячивающуюся из-под рубашки бутылку. Кажется, я попал!

– А это… Да так, ничего особенного. – Я глупо захихикал. – Мне пора!

Площадь я покинул почти бегом, оставив Славю в недоумении.

Хорошо, что она не из тех людей, которые будут задавать лишние вопросы. Но есть в этом лагере те, кого хлебом не корми – дай засунуть нос в чужие дела. Проходя мимо домиков пионеров, я столкнулся с Ульяной.

– Что прячешь? – Она хитро посмотрела на меня.

Я решил, что отпираться нет смысла, и поэтому вызывающе ответил:

– А не твоё дело! Шифровку в штаб несу.

– Большая шифровка… – Бутылку я держал на уровне пояса, поэтому несколько смутился. – Может, тебе помочь?

– Сам справлюсь! – Я уверенно обошёл Ульяну и продолжил путь. К моему удивлению, она ничего не сказала и не стала преследовать меня.

Ольги Дмитриевны в домике не было, так что мне удалось спокойно спрятать бутылку под свою кровать. Выйдя на улицу, я облегчённо вздохнул.

Действительно, никогда бы не подумал, что буду так переживать из-за одной бутылки пива! Я словно вернулся в старшие классы школы. Хорошо, что сейчас она в безопасности. А если даже и найдут, скажу, что не моё. Опыт в придумывании оправданий у меня был большой.

Казалось, что за сегодня мне пришлось пережить столько же, сколько за все предыдущие дни. Так что, подходя к зданию кружков, я и думать забыл о том, что искать здесь сахар, вообще говоря, несколько странно. Шурик и Электроник что-то увлечённо мастерили. Увлечённо настолько, что даже не заметили меня. Я присмотрелся. Это был какой-то робот, хотя бы его корпус. Причём робот женского пола, да ещё и с ушами. Мне не хотелось строить теорий, для чего светилам лагерной кибернетики могло понадобиться это устройство. Хоть конструкция и выглядела относительно технологично, у меня были большие сомнения в том, что этот робот сможет в будущем завоевать мир или хотя бы будет способен на какие-либо самостоятельные действия. Однако им, кажется, важнее был сам процесс, нежели конечный результат. И тут я мог их понять, хотя мне и не хотелось признаваться в этом самому себе. С другой стороны, они не боялись провала, критики, насмешек. Шли и шли себе к намеченной цели, не обращая внимания на то, что кому-то она может показаться недостижимой или вовсе абсурдной. Как будто я правда их сравниваю с какими-то светилами науки.

– Привет, ребята, – неуверенно поздоровался я.

– О! Семён! Заходи, всегда рады! – радушно поприветствовал меня Шурик и крепко пожал руку. – Ты это… Извини за вчерашнее! Хотя я почти ничего не помню, но мало ли что. В общем…

– Ничего-ничего! – Сейчас совершенно не хотелось вспоминать про шахту и старый лагерь.

– А что тебя привело в нашу скромную обитель? – Электроник хитро посмотрел на меня. Порой мне казалось, что когда он делает такое выражение лица, то полностью уверен, что знает про собеседника нечто, чем может козырнуть в подходящий момент.

– Сахар. Мне нужен сахар. – Перед глазами сразу всплыла картинка из старой компьютерной игры, где какой-то юнит, строитель или что-то подобное, во все свои пять пикселей кричал: «More! We need more!»

– Это есть у нас, – спокойно ответил Электроник.

– А зачем он тебе? – Я не хотел объяснять Шурику, что в его честь собираются испечь торт. Не хотел портить сюрприз.

– Не знаю. Ольга Дмитриевна попросила принести.

– Ладно, сейчас. – Электроник скрылся за дверью в соседнюю комнату.

– А почему сахар именно у вас лежит, а не в столовой?

– Когда в прошлый раз машина с продуктами приезжала, то его выгружали последним. А так как наше здание ближе всего к проходной, то, чтобы далеко не носить… – объяснил Шурик.

Логично. Открылась дверь, и появился Электроник, тащивший за собой огромный мешок. Я, конечно, не знал, какого размера торт планирует испечь Ольга Дмитриевна, но здесь сахара явно многовато.

– Спасибо, конечно, но мне столько не надо.

– А куда же нам его переложить? – Электроник удивлённо посмотрел на меня. – Нам некуда. Просил сахар – забирай.

Похоже, та его улыбка всё же не была беспричинной.

– Может быть, тогда поможете мне дотащить? Тут недалеко же.

– А мы заняты. – Он показал рукой на робота.

Я пристально посмотрел на Шурика. В конце концов, он был мне обязан. Тот замялся, но всё же стыдливо отвёл глаза. Я вздохнул, взял мешок и направился к выходу.

– Спасибо, что же… – надрываясь, сказал я на прощание.

Однако далеко уйти не получилось: уже через каких-то пятьдесят метров мне пришлось поставить мешок на землю, чтобы передохнуть. Не знаю, сколько он весил, но казалось, что точно не менее двадцати килограммов. С одной стороны, до столовой оставалось всего метров двести. С другой же – даже такое расстояние с подобным грузом на плечах – а иногда в руках, ногах, под мышкой или даже на голове – казалось мне тогда непосильным. Я уже твёрдо решил передвигаться небольшими рывками с длительными остановками (к ночи как раз добрался бы), как вдруг услышал голос позади себя:

– Может, тебе помочь? – Передо мной стояла Лена.

– Не думаю, что у тебя это получится. – Именно в такие минуты я мучительно тяжело ощущал, что мне катастрофически не хватает физической формы.

– Я могу за тележкой сходить.

– Да, это было бы здорово!

Тележка! И почему я сам об этом не подумал?!

– Подожди тут, я быстро! – Она улыбнулась и убежала в сторону площади.

И что бы я без неё делал. Хорошо, что Лена всё же не всегда такая застенчивая, а иногда и вполне может проявлять инициативу. Я задумался. Сейчас она выглядела довольно странно: ни тени робости на лице – наоборот, улыбка, уверенность. Предложение помочь само по себе не было чем-то из ряда вон выходящим, но от Лены…

Через пару минут она вернулась с небольшой тележкой.

– Спасибо. – Я поставил на неё мешок.

– Не за что. – Она покраснела и уставилась себе под ноги.

Ну вот опять!

– Тогда я пойду…

– Да, удачи! И ещё раз спасибо! – крикнул я ей вслед.

Иногда создавалось ощущение, что в Лене живут два разных человека. Но второй – уверенный в себе, весёлый, местами даже какой-то дерзкий – появляется только передо мной. Или мне опять всё это кажется? Я решил, что лучше принесу все ингредиенты одновременно, поэтому направился с тележкой в сторону домика Ольги Дмитриевны.

Если все остальные пункты в списке продуктов для торта хоть как-то укладывались у меня в голове, то мука в библиотеке – нет. Я долго думал, кому и зачем она могла там понадобиться, но ни одного сколько-нибудь толкового объяснения на ум не приходило. Учитывая суровый характер Жени, лучше сначала постучаться.

– Открыто. – Женя внимательно посмотрела на меня из-под очков. – Чего тебе?

– Э-э-э, ты не подумай ничего, мне бы… – Я не хотел выглядеть идиотом, поэтому решил предельно подробно объяснить сложившуюся ситуацию. – Мне мука нужна. Ольга Дмитриевна сказала, что она здесь есть. Я понимаю, что странно держать муку в библиотеке, но… Меня к тебе послали. А нужна она для торта. Отметить спасение Шурика.

– Да, есть у меня мука, что тут такого? – удивлённо ответила Женя.

В ту секунду мне показалось, что я получил тяжёлой гирей по голове и перестал что-либо понимать. Мука в библиотеке! Действительно, что здесь такого? Мы же в Зазеркалье, я – Алиса, сейчас съем волшебный гриб и отправлюсь домой.

– Эй! – окрикнула меня Женя.

– А? Да! – Я замечтался.

– Подожди здесь, сейчас принесу. – Она скрылась за книжными шкафами, а я скрестил руки на груди и принялся ждать.

Через пару секунд послышался звук скрипящих петель.

– Может, тебе помочь? – крикнул я.

– Сама справлюсь! – прорычала Женя в ответ. – Она в погребе, так что придётся недолго подождать.

– Хорошо-хорошо…

Прошло уже несколько минут, а Женя так и не возвращалась. Я уже начал волноваться, как вдруг дверь в библиотеку открылась и вошла Алиса. Похоже, она не ожидала меня здесь увидеть.

– А ты что тут делаешь?

– А что, нельзя? – грубо ответил я.

Алиса немного опешила.

– Да мне какое дело, – фыркнула она и направилась к столу Жени.

– А ты сама зачем пришла?

Алиса пристально посмотрела на меня оценивающим взглядом, затем раскрыла рот, собираясь что-то сказать, но вдруг спохватилась и отвернулась, пряча что-то за спиной.

– Книгу отдать? – сказал я первое, что пришло в голову.

– Не твоё дело, – не очень уверенно ответила она.

– А что за книга?

Алиса промолчала.

– Ну, дай посмотреть! Интересно ведь, что читает мисс «Не-влезай-убьёт!»

– Не твоё дело. – В её голосе было ещё меньше уверенности.

– Ладно-ладно, я не настаиваю…

Хотя на самом деле мне было очень интересно, что же такое читает Алиса. Более того, я вообще удивился, увидев у неё в руках книгу. Телевизор, кино, компьютер, если бы он здесь был, – всё это казалось более подходящими развлечениями для девочки вроде неё. А тут – книга…

Любопытство кошку сгубило. В конце концов, это же Алиса, всё может закончиться очень плачевно, а мне ещё продукты для торта собирать.

– Ладно, потом зайду. – Алиса, не смотря на меня, быстро вышла из библиотеки.

Я задумался. Что могло быть в этой книге такого, чего она так стеснялась? Во-первых, смущённая Алиса – это уже само по себе из ряда вон. А тут ещё и смущённая книгой. Хотя чего теперь думать-то – узнать никак не получится.

– Забирай! – Наконец библиотека огласилась громогласным стоном Жени.

Я обошёл шкафы с книгами и увидел вспотевшую библиотекаршу, сидевшую рядом с люком в погреб, а рядом с ней – небольшой мешок. Может быть, у них тут что-то типа склада?

– Спасибо! – Я взял мешок и вышел из библиотеки.

Слава богу, что он оказался не очень тяжёлым, и до домика Ольги Дмитриевны я его донёс без особых усилий.

Итак, всё необходимое было собрано. Я вытащил тележку с сахаром на улицу и положил на неё мешочек с мукой, а сверху приспособил кое-как две корзинки с ягодами. Пиво же я предусмотрительно засунул под рубашку от греха подальше. День близился к вечеру, а это значило, что пора спешить, ведь торт ещё надо испечь. Конечно, я бы с куда большим удовольствием сейчас просто лёг, закрыл глаза и заснул, но нельзя подводить Ольгу Дмитриевну. Более того, после сегодняшних приключений я уже чувствовал и собственную ответственность за успех всего этого мероприятия.

Выйдя на площадь, я ненадолго остановился, чтобы отдышаться. Нет, тележка не была тяжёлой, ехала легко, и не приходилось прилагать особых усилий, просто любые физические нагрузки вызывали боль, причём и физическую, и душевную. Я присел на лавочку и закрыл глаза.

– А что там у тебя? – Мне было наплевать, кто это, наверняка просто какая-нибудь пионерка, заинтересовавшаяся необычным коллегой по несчастью.

– Ты о чём? – устало спросил я.

Она ничего не ответила.

– Ингредиенты для торта… Ты любишь торты?

– Не знаю.

– Что, никогда не пробовала?

– Не знаю. – Девочка, очевидно, не понимала, про что я, но тогда это не показалось странным.

Разговор меня совершенно не интересовал, так как я устал настолько, что не имел никакого желания как бы то ни было классифицировать внешние раздражители, разделять их на обычные и необычные.

– Понятно. Ты приходи – попробуешь.

– Правда? – воодушевилась она.

– Правда.

– А из чего их делают?

– Кого? – рассеянно спросил я.

– Эти твои… Торты!

– Ну, мука, сахар, начинки всякие. – Какой-то странный вопрос. Неужели она не знает, из чего состоит торт?

– Это всё у тебя там?

– Да, частично.

– И сахар?

– И сахар…

– А можешь мне немного отсыпать?

– Зачем? – Это уже было, пожалуй, чересчур.

Внезапно налетел ветер, я инстинктивно схватился за тележку и открыл глаза. Однако передо мной никого не было. Неужели мне всё это почудилось? Однако мешок с сахаром развязался, а под ним на земле высилась небольшая белая горка. Может быть, она ветра испугалась и убежала? Поправив поклажу, я встал со скамейки и продолжил свой нелёгкий земляничный путь.

Возле столовой не было ни души. Ничего удивительного, ведь до ужина оставался ещё час. Я подкатил тележку к заднему входу и сдал продукты с рук на руки местной поварихе. Наверное, она уже была в курсе, что с ними делать, поэтому и посмотрела на меня так недобро. Не уверен, сколько по времени занимает приготовление торта, но, видимо, ей придётся поспешить.

Оставшееся до ужина время хотелось просто отдохнуть. Проще говоря, я слишком устал, поэтому сел на ступеньки и принялся ждать. Глаза закрывались сами собой, поэтому я и не заметил, как кто-то подошёл и легонько стукнул меня по плечу.

– Привет! – Передо мной стояла Мику.

– И тебе… – Даже без зеркала я мог представить выражение крайнего скептицизма и раздражения у себя на лице.

– Извини, я помешала, наверное.

– Да нет, я просто сидел.

– А, ну тогда ладно! – Мику расплылась в улыбке. – Я просто шла на ужин, думала, что уже пора, а оказалось, что ещё рано, но я всё же решила проверить, может, не я ошиблась, а часы! Ну, то есть часы не могут ошибаться, просто я их не так поняла…

Кажется, она окончательно запуталась и замолчала.

– Ещё полчаса примерно до ужина, – устало сказал я.

– Отлично, тогда я с тобой тут посижу, подожду, не возражаешь?

– Знаешь, у меня ещё дела кое-какие. – Я поспешно встал и, не прощаясь, удалился, как обычно игнорируя Мику, что-то кричащую вслед.

Через минуту я вышел на площадь и сел на лавочку с твёрдым намерением хотя бы здесь дождаться ужина в тишине и спокойствии. Пожалуй, такое со мной впервые за последние четыре с половиной дня. Я не просто злился на какие-то незначительные неудобства, а по-настоящему бесился. Меня абсолютно перестало волновать, где я и почему я здесь. Не волновало меня и то, как выбраться отсюда. Сейчас я больше негодовал из-за того, что именно мне постоянно приходится выполнять глупые поручения вожатой, именно я вечно попадаю в идиотские ситуации, а иногда и вообще выступаю шутом. Если это проделки инопланетян или задумка вселенского разума, то им неплохо бы показаться психиатру! Я скрипнул зубами и сжал кулаки. И самое обидное в том, что всё происходит как-то само собой! Я бы и рад не таскать пудовые мешки с сахаром, но выбора-то никакого нет! Точнее, альтернатива приведёт к куда худшим последствиям, чем растянутые мышцы и ущемлённое самолюбие.

– На кого злишься? – Передо мной стояла Ульянка и ехидно улыбалась.

– Ни на кого, – рассеянно ответил я, однако кулаки меня выдавали. – Так, просто…

– Ладно-ладно, дело твоё. Ты лучше скажи мне, зачем весь день по лагерю бегал со всякими мешками?

– Дела были, – нехотя ответил я.

– Судя по всему, это продукты.

– Может, и продукты.

Ульяна собиралась что-то сказать, но в это время заиграла музыка, призывающая пионеров на ужин. Я с облегчением вздохнул и быстро направился в сторону столовой, оставив Ульянку позади.

– Семён, спасибо тебе огромное! – Ольга Дмитриевна приветливо улыбалась.

– За что?

– За торт!

– Ах да. – В тот момент я как нельзя лучше понял смысл поговорки «Спасибо в карман не положишь».

– Ты же никому не рассказывал? Это должен быть сюрприз! – Вожатая строго посмотрела на меня.

– Да.

– Вот и молодец! А теперь давай, марш на ужин!

Я медленно переступил порог и принялся искать свободные места. Сегодня их оказалось много, так что появилась возможность поесть в одиночестве. На ужин давали рыбу с гречкой. Опять неудача – останусь полуголодным. Да и к тому же рыба была в обед. Сегодня что, рыбный день?! Отодвинув в сторону тарелку с жареным морским обитателем, я опустил голову на руки и закрыл глаза. Но вскоре к моему столику кто-то подошёл.

– Что с тобой? – обеспокоенно спросила Славя.

– Ничего, – ответил я, не меняя положения.

– Устал?

– Да, есть немного…

– Это плохо, – серьёзно сказала Славя.

– Ещё бы.

– Ты же помнишь, что после ужина мы все в поход идём? Уже собрался?

– Чего? Куда? – Я моментально открыл глаза и поднял голову.

Рядом со Славей стояла Лена.

– Поход, – удивилась помощница вожатой. – Ты не знал?

– Нет. – Я опустил голову на стол и закрыл её руками.

Если бы сейчас была возможность провалиться под землю… Девочки молчали. Некоторое время я находился наедине со своими мыслями, и меня это вполне устраивало. Может быть, удалось бы даже так просидеть до конца ужина, но из дальнего угла столовой донёсся громкий голос Ольги Дмитриевны:

– Ребята! В честь чудесного спасения нашего друга и товарища, Шурика, мы приготовили для вас этот торт!

Я нехотя поднял голову и посмотрел в сторону вожатой, но ничего не увидел за плотно сомкнутыми спинами пионеров.

– Сейчас… Сейчас… – продолжала она.

А про меня даже и не упомянули: что я Шурика спасал, что продукты для торта таскал. Как будто так и положено. Что же, от вожатой этого стоило ожидать.

– Пойдём, а то без нас съедят! – Славя улыбнулась.

– Пойдём, – согласилась с ней Лена.

– Да, конечно. – Я нехотя встал и поплёлся за девочками.

Когда мы подошли к толпе пионеров, Ольга Дмитриевна как раз поставила торт на середину стола.

– А теперь… – Закончить вожатая не успела.

Из толпы пионеров выскочила Ульянка и накинулась на торт. Ей удалось надкусить его в нескольких местах до того, как её начали оттаскивать. Ульянка упиралась и визжала. За всей этой картиной я безучастно наблюдал со стороны: улыбающаяся Алиса, Лена, которая пальцем подцепила немного крема, негодующие пионеры вокруг. Казалось, мне просто здесь не место, сейчас закрою глаза, открою – и вот я уже дома перед компьютером. Я моргнул, но ничего не изменилось, только шум, гам и крики стали отчётливее:

– Ульяна! Это уже переходит все границы! – орала Ольга Дмитриевна.

– Я… Я… – хныкала Ульянка.

Действительно, такое поведение – это перебор даже для неё. В разговор – или трибунал? – вмешался Шурик:

– Да ладно вам, Ольга Дмитриевна! Раз уж торт в мою честь, то ничего страшного. – Он замялся.

– Неважно! – Вожатая испепеляла Ульяну взглядом. – А ты… Тебя я сегодня накажу по-настоящему, чтобы в следующий раз знала!

– Ради бога! – Та фыркнула и отвернулась.

– Сегодня с нами в поход не идёшь!

– Да больно надо было!

Я бы с удовольствием поменялся ролями с Ульянкой и не пошёл бы в поход вместо неё, но кто же знал? Если бы догадаться заранее, я бы первым полез крушить этот чёртов торт! После пары минут замешательства пионеры стали потихоньку расходиться, не преминув при этом ухватить кусочек торта.

– И тебе пора собираться! Через полчаса построение на площади, – сказала мне Ольга Дмитриевна. Я посмотрел в её глаза, пытаясь невербально передать всё своё отношение к происходящему, но вышло у меня, видимо, не очень. – Не опаздывай!

Направляясь к выходу, я подошёл к Ульянке, которая сидела на столе.

– И зачем?

– Захотелось, – резко ответила она. Выглядела Ульяна крайне обиженной. Впрочем, было на что.

– Довольна результатом?

– Довольна! А тебе удачно в поход сходить! – Она ехидно улыбнулась, вскочила и выбежала из столовой.

Удача мне не помешает.

«Дорогу осилит идущий» – эта поговорка крутилась у меня в голове, пока я шёл к домику вожатой. Почему-то я даже не думал возражать, ссылаться на плохое самочувствие или попросту откосить без причины. События этого дня научили смирению, хотя иногда смысл происходящего ускользал от меня.

Войдя внутрь, я задумался. А что, собственно, собирать? У меня из вещей – пальто да джинсы. К тому же забыл спросить, поход с ночёвкой или без. В общем, делать было нечего, поэтому я на всякий случай захватил свитер, в котором попал сюда (ночью может быть холодно), и медленно поплёлся в сторону площади.

Там уже собрался весь лагерь, хотя до времени, назначенного Ольгой Дмитриевной, оставалось ещё минут десять. Я встал с краю и принялся терпеливо ждать. Вечерело. Если посмотреть на нас со стороны, то вырисовывается довольно забавная картина: толпа пионеров, по привычке выстроившихся в шеренгу, словно ждёт приказа молчаливого бронзового Генды. И всё это в алых лучах заката. Вот он машет рукой с криком «В атаку!», и ревущие солдаты в красных галстуках сходятся в битве с невидимым противником. Впрочем, вместо Генды заговорила появившаяся Ольга Дмитриевна:

– Вроде все на месте. Отлично!

Я не мог думать ни о чём, потому что за сегодня слишком устал, и решил просто послушать вожатую.

– Итак, сегодня мы отправляемся в поход! Важным для любого пионера является умение прийти на выручку товарищу, протянуть руку помощи в трудную минуту, просто спасти его в безвыходной ситуации, наконец! Всему этому нам с вами предстоит научиться!

По толпе пионеров пробежал шёпот, общий смысл которого состоял в том, что вся эта былинная экспедиция закончится в паре сотен метров от лагеря около костра. Я был уверен, что так и будет.

– Нам нужно разбиться на пары. Так что, если вы ещё не выбрали себе партнёра, сейчас самое время!

Пионеры начали быстро группироваться по двое. Похоже, пары не нашлось только для меня. Славя о чём-то увлечённо разговаривала с Ольгой Дмитриевной, Лена – с Мику, а Электроник – естественно, с Шуриком. Может быть, идти одному не так уж и плохо.

– Семён! – Голос вожатой вывел меня из раздумий.

Я нехотя подошёл к ней.

– Тебе пары не нашлось, как я погляжу.

– Видимо, так…

– Тогда пойдёшь с Женей. Она тоже без пары.

На меня нахлынуло то особенное отчаяние, в которое может впасть только одинокий человек. То есть, получается, я настолько же оказался никому не нужен, насколько библиотекарша-йети, провести с которой наедине пару часов я не согласился бы даже за деньги? Впрочем, сейчас мы находимся в равных условиях… Я медленно подошёл к Жене.

– По ходу дела, нам с тобой идти.

– Только не думай, что я рада! – серьёзно сказала Женя, подняв на меня глаза.

– А с чего тебе радоваться? – наивно спросил я.

– Неважно! Будет ещё лучше, если ты помолчишь.

Куда уж лучше? Она развернулась и направилась за остальными пионерами.

Я не видел никакого потаённого смысла идти парами. В конце концов, наш путь пролегал по исхоженным лесным тропинкам и заблудиться здесь было весьма проблематично даже при желании. Более того, мы шли уже полчаса, но не прорывались вглубь леса, ища опасностей, которые помогут проверить нашу храбрость и закалить в нас пионерский дух, а попросту ходили кругами. Впрочем, если учесть, что нашим вожаком была Ольга Дмитриевна, такой поход можно считать броском хоббитов из Шира в Мордор… Как и просила Женя, я шёл молча на пару шагов позади неё. Библиотекаршу, похоже, это нисколько не смущало.

– Слушай, а ты не знаешь, когда мы уже придём? – Однако в итоге мне надоело молчать.

– Придём куда?

– Ну, туда, где планируется разбить лагерь.

– Смысл похода не в лагере, а в ходьбе пешком! Ты ничего не понимаешь!

– Ну, наверное, но всё же… – Да, в походах я и правда ничего не понимал.

– Не знаю! – резко ответила она и ускорила шаг.

Я догнал её и спросил:

– Слушай, а почему ты всегда… – Я хотел сказать «злая», но осёкся. – Я же тебе ничего плохого не делал и не собираюсь!

– Какая? – Она удивлённо посмотрела на меня.

– Ну, нелюдимая, что ли. Или это ты только со мной так?

– Опять ты чушь какую-то несёшь! – разозлилась она.

– Как знаешь. – Я твёрдо вознамерился больше не заговаривать с ней первым до конца похода.

Наконец Ольга Дмитриевна решила, что пора заканчивать наши хождения по мукам.

– Здесь сделаем привал, – объявила вожатая.

Местом стоянки была выбрана довольно большая поляна, на которой лежало полукругом несколько деревьев, образуя что-то вроде импровизированной беседки, посредине которой была выжжена земля и валялись угли от костра. По всему заметно, что такие походы – традиция лагеря. Меня вместе с остальными парнями отправили на поиски дров. Это не заняло много времени, так как вокруг валялось огромное количество веток и брёвен разного размера. С трудом, но всё же с помощью каких-то газет Ольга Дмитриевна разожгла костёр. Мне было очень интересно почитать, что в них пишут, но ничего, кроме советской символики, я разглядеть не смог. Пионеры расселись на брёвнах и начали говорить кто о чём. Похоже, конечная цель всего этого мероприятия была достигнута. Не хватало только котелка с ухой, алюминиевых чашек с водкой и гитары. Впрочем, я бы не удивился, если бы и всё это откуда-нибудь здесь появилось.

– О чём думаешь? – Ко мне подсела Славя.

– Да так, ни о чём… Наслаждаюсь походом, – съязвил я.

– Что-то не похоже. – Она как будто бы нахмурилась, или мне просто показалось.

– Ну, от радости прыгать не готов, ты уж извини.

– Ладно, не буду тебе мешать.

Славя ещё некоторое время посидела рядом, но, поняв, что я не очень настроен разговаривать, оставила меня наслаждаться рефлексиями в одиночестве. А мне хотелось лишь поскорее улечься в постель и заснуть, но вместо этого я всё больше пропитывался дымом от костра и пустой болтовнёй окружающих. Пионеры веселились, смеялись, в общем, наслаждались тёплым летним вечером.

В дальнем конце поляны я увидел Лену, которая о чём-то оживлённо спорила с Алисой. «Оживлённо» и Лена – понятия несовместимые, так мне казалось. Славя, похоже, после разговора со мной куда-то ушла. Электроник с Шуриком что-то яростно доказывали Ольге Дмитриевне. Кажется, только я был лишним на этом празднике жизни. Я просто смотрел на огонь. Говорят, что на него, как и на воду, можно смотреть бесконечно. Но была и какая-то третья вещь… Какая же?

– Бесконечно можно смотреть на огонь, воду и на то, как работают другие люди! – Вожатая вывела меня из задумчивости. – Семён, тебе не кажется, что ты расслабился слишком рано?

– А что мне ещё нужно сделать? – Я искренне не понимал, чего от меня хочет Ольга Дмитриевна.

– Не знаю. – Она замолчала на минуту. – Но если что-то будет нужно, то сделай обязательно. – Вожатая как-то двусмысленно улыбнулась и подошла к костру, чтобы подкинуть веток.

После этих слов я окончательно убедился, что состою у неё на положении раба или в крайнем случае бесплатной рабочей силы, что, в общем-то, то же самое. Я вздохнул, опустил голову на руки и понадеялся, что мои мучения закончены.

Кто-то похлопал меня по плечу. Я поднял глаза и увидел Шурика и Электроника, севших рядом.

– Чего вам? – устало спросил я.

– Не грусти! – весело сказал Электроник.

– А что ещё остаётся?

– Слушай, мы сейчас с Ольгой Дмитриевной обсуждали перспективы развития кружка кибернетики… И такое дело: нам не хватает членов. Если бы ты… – Шурик не закончил фразу и виновато улыбнулся.

«Развитие» и эти ребята – несовместимые понятия. Я ничего не ответил и начал осматривать окружающих меня пионеров.

– Ну? – Похоже, он всё-таки ждал от меня ответа.

– У меня времени нет. Видите, как я постоянно занят поручениями вожатой?

– Да, пожалуй, ты прав… Неудобно сегодня с Ульяной получилось.

Я удивлённо посмотрел на него. Похоже, Шурик чувствует себя виноватым в том инциденте с тортом.

– Не очень, да, – согласился я.

Все пионеры вроде бы были тут, но я никак не мог найти Славю.

– Мне кажется, что она злится на меня…

– Что? – рассеянно спросил я.

– Ульяна. Может, стоит извиниться?

– Да нет, тут нет никакой твоей вины.

Мы сидели молча ещё какое-то время, после чего я встал и сказал:

– Ноги затекли, пойду пройдусь.

Они ничего не ответили.

Я несколько раз обошёл импровизированный лагерь, ловя на себе пристальные взгляды вожатой. Похоже, Ольге Дмитриевне не терпелось придумать для меня какое-нибудь занятие. Славю я так и не нашёл. Может, стоит отправиться на поиски? С другой стороны, вспоминая расстроенное лицо Ульянки, мне становилось её даже жаль. Наверное, поход и не самое лучшее развлечение, но сидеть одной тоже удовольствие ниже среднего. Но при всём при этом идти куда-то совершенно не хотелось.

Мне было действительно интересно, куда ушла Славя. Впрочем, ещё я хотел и поскорее убраться отсюда, и если и не улечься наконец спать, то хотя бы побыть наедине с собой, вдали от всех этих пионеров и Ольги Дмитриевны, которой так не терпелось меня опять чем-нибудь занять. Я выбрал подходящий момент и скрылся в лесу.

На лагерь опустилась ночь, совершенно обычная и ничем не примечательная. Одна из тех ночей, когда и тёмное небо, и звёзды, и полумесяц не вызывают никаких особенных эмоций, а стрекотание сверчков и пение ночных птиц кажутся скорее обыденной работой, чем очарованием ноктюрна. Я бродил по лесу без особой цели, стараясь не удаляться далеко от лагеря. В конце концов, там был шанс столкнуться с Ульянкой, а это стихийное бедствие, возможно, ещё и похуже вожатой.

Я сел на поваленное дерево и задумался. Почему всё это именно со мной происходит? Почему я всегда и везде попадаю в дурацкие ситуации? Даже внезапно оказавшись в непонятном пионерлагере, неизвестно где, я не могу, как нормальный герой фантастических романов, стать подопытным кроликом, жертвой больного вселенского разума или участником межгалактической войны на стороне группы пацифистов-самоубийц. Нет, я должен ночью в лесу прятаться от бесноватой вожатой и её пионеров-стахановцев! Звёзды на небе ярко сверкали. Наверное, они светят не только для меня и этого лагеря, но и освещают город, где я родился, и мой старый дом. В груди словно что-то защемило. Я явственно представил свою старую квартиру, и мерзкое жжение начало подниматься из желудка к горлу. Нет, это была не тоска – скорее грустное воспоминание. Ведь, несмотря ни на что, за неполные пять дней здесь я чувствовал себя более живым, чем за последние несколько лет. И теперь я уже не знал, хочу ли возвращаться назад. Меня терзал лишь один вопрос: как и почему я здесь оказался. Он разгорелся с новой силой в моём мозгу.

Последнее время я не часто искал ответы, не часто и просто думал о своём положении. Мои мысли были заняты житейскими, обыденными делами. И сейчас для того, чтобы сломаться и окончательно захотеть остаться здесь, мне нужно понять природу этого места. Ведь даже соловей в золотой клетке имеет право знать, как и по чьей воле он туда попал. И уже потом делать выбор, оставаться или нет…

Возможно, я бы ещё долго предавался этим экзистенциальным размышлениям, но совсем рядом послышались голоса – Ольга Дмитриевна с пионерами. Наверное, они продолжают поход. Я быстрыми шагами направился в сторону лагеря. В домик вожатой возвращаться не хочется, потому что наверняка получу от неё нагоняй, а просто сидеть и ждать этого куда хуже.

Вскоре я вышел на пляж – и оказался там не один: на песке лежала пионерская форма. Женская… Но в воде вроде бы никто не плавал. Я уже было подумал на очередную чертовщину, как вдруг услышал сзади голос:

– Прогуливаешь поход?

Я обернулся и увидел Славю в купальнике.

– Я думала, что все ещё в лесу.

– Извини, я помешал, наверное?

– Да ничего, я уже заканчивала.

– А чего это ты решила ночью искупаться?

– А что, нельзя? – Она улыбнулась.

– Да нет. Просто… А Ольга Дмитриевна не будет против, что ты ушла раньше?..

– Ну, так и ты тоже! – Славя стрельнула в меня глазами.

– Да, и я тоже… – Я сел на песок и уставился на реку. – Не понравился поход?

– Нет, почему… Просто захотелось побыть одной немного.

– А я тебе помешал.

– Нет, всё нормально.

– Это на тебя не похоже.

– Ты о чём?

– Ну, вот так вот уходить…

– Я же не робот всё-таки, чтобы постоянно действовать по заведённой программе. – Она рассмеялась.

– Да, точно!

Меня всё ещё мучили вопросы, да и к тому же усталость становилась всё сильнее и сильнее. В голове было совершенно пусто. Точнее, она была настолько тяжёлой, что в ней не оставалось пространства для развёртывания идей. Если в лучшие времена мой мозг представляет из себя широкую автостраду, по которой с бешеной скоростью проносятся миллионы мыслей, обгоняя, подрезая друг друга, устраивая чудовищные аварии, то сейчас он не более чем затерянная в лесу тропинка, по которой ходят только в случае крайней необходимости. Поэтому я сказал первое, что пришло в голову:

– А тебе не кажется всё это странным?

– Странным? – Славя недоумённо посмотрела на меня.

– Всё, что здесь происходит. Идеальная модель пионерлагеря. Конечно, я о них знаю не много, но всё именно так, как я себе и представлял.

– Ты о чём?

– Ты никогда не думала, что находишься не на своём месте?

– Не знаю.

– Точнее, совсем не там, где надо. Как будто за тысячи километров от дома или вообще в другой галактике.

– Я тебя не понимаю… – нахмурилась она.

– В этом мы с тобой похожи. – Я лёг на спину и посмотрел на звёзды. – А что, если я тебе скажу, что я пришелец из будущего?

– А ты пришелец из будущего? – спросила Славя совершенно серьёзно.

– Ну, допустим. И как мне вернуться в своё время?

– А ты этого хочешь?

Да, все разговоры с ней о моей ситуации, даже малейшие намёки, всегда заканчиваются одним и тем же. Она словно предлагает мне остаться. Настойчиво предлагает.

– Ну, допустим, я не знаю. Там, назовём это так, всё родное… Нет, точнее, привычное. Практически всё знакомо, и к любой ситуации ты готов. А тут, наоборот, буквально каждая мелочь становится для тебя неожиданностью. И вообще всё… другое.

– Разве это плохо?

– Я не говорил, что плохо… Непривычно. Непонятно. Иногда бывает сложно что-то менять, особенно людям с моим характером.

– А чего ты сам хочешь?

– Начнём с того, что я не могу ответить на этот вопрос, пока точно не пойму, где я нахожусь.

– Так выясни! – Похоже, этот разговор забавлял Славю.

– Если бы всё было так просто…

– А что сложного?

– Всё сложно! Я даже не знаю, с какой стороны начать… Да и меня постоянно отвлекают!

– Ты так серьёзно об этом рассуждаешь, как будто это всё на самом деле! – Она рассмеялась.

– Кто знает…

Наступило довольно долгое молчание. Вдруг Славя чихнула.

– Будь здорова.

– Спасибо!

– Не надо было ночью-то купаться. Простудишься. Иди скорее в домик, а то холодно.

– Да ничего, я лучше ещё с тобой посижу. Сейчас, только оденусь.

Мне было, конечно, приятно, но…

– Пойдём, я тебя провожу.

Но не успели мы сделать и десятка шагов, как Славя опёрлась на мою руку.

– Что с тобой?

– Да что-то голова закружилась…

Я потрогал её лоб. Он просто пылал. Никогда не умел определять температуру тела на ощупь, но тут всё было очевидно.

– Я же тебе говорил!

– Апчхи!

– Пойдём скорее!

– Нет… Я Женю заражу… Слушай, давай лучше в медпункт.

– И что ты будешь делать в медпункте ночью одна? Глупости!

– Нет, не глупости! Не хочешь – я сама пойду! – Она отпустила мою руку и уже собралась уходить.

– Не обижайся! На вот, накинь, а то холодно! – Я протянул ей свитер, который прихватил с собой в поход. Хоть пригодился.

– Спасибо! – Она закуталась в него и посмотрела на меня таким нежным взглядом, что я решил не спорить.

– Медпункт так медпункт, как скажете!

Через пару минут мы уже стояли у дверей медпункта, и Славя подбирала ключ. Мне вновь показалось, что это весьма глупая затея. От обычной простуды ещё никто не умирал. По крайней мере, в последние лет сто. И я не видел никакой особой причины, чтобы проводить ночь в медпункте.

Наконец Славя открыла дверь и облокотилась о мою руку.

– Голова немного кружится, – виновато сказала она.

Славя села на койку, а я – на стул рядом.

– Слушай, ну всё-таки! Ночью одной в медпункте…

В конце концов, та же самая Женя может в крайнем случае хоть стакан воды подать. Да и не заразится она – молодая, здоровая ещё.

– Всё нормально. Не хочу никого стеснять. Тем более завтра придёт медсестра.

Я вдруг представил себя на месте Слави, что мне придётся провести здесь ночь одному, и от этого мурашки побежали по коже.

– Давай, может, я с тобой побуду… – Я был многим обязан Славе, да и просто не хотелось уходить.

– Зачем? Всё в порядке будет. Спасибо, что проводил. Иди и ты спать.

– Мне кажется, что всё же…

– Всё в порядке!

Я на мгновение задумался. Конечно, с ней ничего страшного здесь не случится, но всё же мне будет спокойнее, если останусь.

– Я всё-таки… – начал было я.

– Не надо, говорю же! – обиженно воскликнула Славя.

– Ты же меня не выгонишь, – лукаво улыбнулся я.

– Ладно, но, если заразишься, пеняй на себя!

Я был доволен своей маленькой победой.

– И чем займёмся? – Похоже, она совершенно не расстроилась из-за того, что не удалось убедить меня уйти.

– В дурака? – В ящике стола должны были быть карты.

По правде говоря, кроме этой игры и покера, я никаких и не знал.

– Давай.

Играли мы долго. Я совершенно забыл о времени. Мы разговаривали на разные темы, много смеялись. Казалось, что Славя и не болеет вовсе. Но вот и наступила полночь.

– Пора спать. – Славя зевнула.

– Пожалуй.

– А ты где собираешься? – Она пристально посмотрела на меня. – Иди всё же! Не надо со мной тут сидеть.

– Да я и так… – Сейчас бы заснул и стоя.

Славя довольно долго смотрела на меня, потом задёрнула занавеску и сказала:

– Спокойной ночи!

– Спокойной.

Я опустил голову на руки и моментально провалился в сон. Несмотря на то, что очень сильно устал, спал я беспокойно. Даже можно сказать, что скорее дремал. Сознание то уходило, то возвращалось. Это самое лучшее состояние для созерцания всяких бредовых картин. Сначала по комнате с рёвом проехал автобус под номером 410, потом с потолка пошёл снег, а на столе возник монитор моего компьютера. На стенах появились обои, на полу – горы мусора, в углу – старая кровать. Я снова оказался в своей квартире. Потом пейзаж сменился на улицы родного города. Я как будто пролетал по ним, проходя сквозь бесчисленные толпы снующих туда-сюда людей. А потом на меня опустилась темнота. Первобытный вселенский мрак.

Я в ужасе вскочил. С меня ручьём лил холодный пот. С кушетки испуганно смотрела Славя.

– Просто плохой сон. – Я попытался улыбнуться.

– Ты кричал…

– И что я кричал?

– Не знаю… Неразборчиво.

Часы показывали всего лишь полпервого ночи.

– Семён.

– А?

– Мне холодно… – Славя куталась в мой свитер и ёжилась.

– Сейчас, поищу одеяло.

Я перерывал один шкаф за другим и про себя чертыхался, что в медпункте даже укрыться больным нечем.

– Извини, ничего нет. Подожди, сейчас сбегаю принесу.

– Не надо… Может, ты ляжешь со мной? Так будет теплее. – Славя сказала это совершенно серьёзно. Её голос прозвучал нежно и настолько жалобно, что у меня на секунду перехватило дыхание.

– А ты уверена, что это… что… это нормально?

– Значит, нельзя? – расстроенно спросила она.

– Нет, почему…

Я медленно снял ботинки и лёг на кушетку с краю, стараясь занимать как можно меньше места, весь сжался и практически не дышал. Славя нежно обняла меня и положила голову на грудь.

– Да, так лучше, – промурчала она.

Я же был не в состоянии что-либо сказать, поэтому просто лежал.

– Спасибо тебе, – прошептала Славя.

– За что?

Она лежала с закрытыми глазами и, кажется, была готова заснуть в любую секунду.

– За то, что ты здесь.

– Да нет, ничего такого… – Хотя ещё пару минут назад она упорно пыталась выпроводить меня.

– Нет, правда.

– Ну тогда – пожалуйста.

Она ничего не сказала, но я был уверен, что Славя улыбается.

– Обращайтесь в любое время, так сказать!

– Ты такой заботливый, внимательный.

– Стараюсь.

– Ты хороший друг.

– Друг? Ну, да, наверное…

Почему-то это слово больно задело меня. С другой стороны, не было особых оснований полагать, что для Слави я значу нечто большее, чем просто друг. Да и к чему вообще эти мысли?

– Мне тоже… – Я никак не мог подобрать нужные слова.

Что «мне тоже»? Приятно с вами работать, надеемся на дальнейшее взаимовыгодное сотрудничество? Или – с тобой тоже классно дружить, пойдём лепить куличики? Вдвойне тяжело было мне и потому, что Славя лежала рядом – ни скрыться, ни убежать, и, даже не смотря мне в глаза, она, казалось, видит меня насквозь.

– Ты чем-то расстроен? – её голос звучал… по-дружески.

– Нет, всё в порядке.

– Но я же вижу.

– Может быть…

– Не хочешь об этом говорить?

– Да не то чтобы не хочу. Просто и не о чем говорить, на самом деле.

– Получается, ты не знаешь, чем расстроен?

– Наверное, так.

– А зачем тогда расстраиваться? – Славя рассмеялась.

– Выходит, что и незачем.

– Вот и хорошо! – Она ещё крепче прижалась ко мне.

– Не холодно?

– Нет, спасибо, но если тебе неудобно, то ты скажи!

– Ничего, нормально.

– Как тогда, с лодкой?

Мышцы рук, словно вспомнив соревнования по гребле, отозвались ноющей болью.

– Там совсем другое дело было же!

– Хорошо-хорошо, – сказала она лукаво и слегка приподняла голову. – Значит, точно всё в порядке?

– Да, в полном.

Я уже начал не на шутку волноваться: Славя совершенно явно чего-то от меня хотела. Скорее всего, чтобы я что-то сказал или сделал. Вот только что?..

– Ты уверен?

– Да… Наверное.

– Ну хорошо. Тогда спокойной ночи!

– И тебе.

Через некоторое время она заснула. Я краем глаза поглядел на время. Был всего лишь час ночи, а это значило, что мне предстоит в таком положении пролежать до утра. И меня совсем не волновало то, что онемеет рука. Просто рядом со Славей, в такой опасной близости, я совершенно не мог заснуть. А всякие мысли так и лезли в голову…

Интересно, она правда считает всю эту ситуацию нормальной?..

Я только задумался о том, что будет плохо, если нас кто-нибудь здесь найдёт, как дверь распахнулась, зажёгся свет и в медпункт ворвалась Ольга Дмитриевна. Сердце ёкнуло и остановилось на мгновение.

– Семён… – дьявольски спокойно начала вожатая. – Я тебя везде ищу, а ты – смылся из леса раньше времени, не пришёл ночевать и развращаешь нашу лучшую пионерку!

Тут же проснулась и Славя. Она некоторое время заспанными глазами смотрела на вожатую, потом, похоже, поняла, что происходит, и быстро вскочила с койки.

– Ольга Дмитриевна! Это совсем не то, что вы думаете! Я просто заболела, и Семён проводил меня сюда. А потом мне стало холодно и… Я ему говорила, чтобы шёл к себе!

– Да, да, конечно! Значит, заболела, говоришь? – Вожатая грозно смотрела на неё.

– Да… – робко ответила Славя.

– Так вот и лечись! – Ольга Дмитриевна перевела на меня гневный взгляд. – А ты! Быстро со мной!

Я понял, что спорить неуместно, встал и вышел из медпункта, даже не взглянув на Славю.

Мы молча дошли до площади. Ольга Дмитриевна злобно посмотрела на меня и сказала:

– Домой! Там поговорим!

Всю дорогу я находился в ужасном состоянии. Вожатая молча шла рядом. Я думал о том, что опять попал в глупую ситуацию, которую абсолютно все поймут не так, как было на самом деле. Да что говорить… Будь я на месте Ольги Дмитриевны? Двое подростков лежат в обнимку ночью в пустом медпункте… Сложно придумать оправдание. Самое обидное, что вновь и вновь это случается именно со мной! Я всегда считал, что обладаю аналитическим складом ума, но почему-то он редко проявлялся на практике.

Войдя в домик, вожатая продолжила допрос:

– Не хочешь мне ничего объяснить?

Похоже, она немного успокоилась. Хоть это в Ольге Дмитриевне мне нравилось: она, конечно, была импульсивным человеком, но в то же время и отходила быстро.

– Славя же вам всё рассказала.

– И ты думаешь, что я в это поверю.

– Я не заставляю вас в это верить, но и никаких оправданий придумывать не собираюсь, так как это правда.

Она долго смотрела на меня и потом сказала:

– Ладно, я завтра буду думать, что с тобой делать.

Вожатая выключила свет, и я, не раздеваясь, накрылся одеялом и отвернулся к стенке. Интересно, а почему она только меня винит? Я же там не один лежал всё-таки. Конечно, Славя – образцовая пионерка, но… Нет, я совсем не собирался перекладывать на неё ответственность, просто мне было жутко обидно, что опять попал в дурацкую ситуацию. Неспециально, не по своей воле, не имея никакого злого умысла и не ожидая подвоха.

Я бы ещё долго мог жалеть себя и мучиться, но усталость взяла своё, и я отключился.

День А. 1. 6

Я где-то читал, что сон – это маленькая смерть. Иногда действительно кажется, что это правда. Особенно, когда просыпаешься в непонятном пионерлагере, вырванном из привычного пространства и времени. Однако за прошедшие пять дней я успел привыкнуть к этому месту, насколько это вообще возможно. Успел познакомиться с новыми людьми, пусть некоторые из них и казались мне странными. Успел познакомиться со Славей…

В глаза ударил яркий дневной свет. Стоп! Где-то это уже было. Я проснулся не в своей кровати в домике вожатой, а в Икарусе! Ровно так же, как и пять дней назад. Стоит ли удивляться? Ведь само моё попадание в этот лагерь – событие достаточно удивительное, чтобы всё происходящее в нём воспринимать как что-то нормальное. Впрочем, именно здесь, в Совёнке, со мной пока не случилось ничего чересчур уж мистического, если не считать поиски Шурика в шахте.

Может быть, всё опять повторится? От этих мыслей меня охватил ужас. Я живо представил, как выбегаю из автобуса, пытаюсь уйти прочь от лагеря, потом катаюсь по траве, потом меня встречает Славя… Воспоминания о ней больно отозвались где-то глубоко внутри, захотелось поскорее её найти, ведь вчера всё закончилось совсем не так, как мне того бы хотелось. Может быть, несмотря на моё необъяснимое пробуждение в автобусе, Славя всё ещё томится в медпункте и ждёт меня? Странно, что ещё несколько дней назад я больше всего на свете хотел оказаться именно в этом Икарусе, вернуться в нём назад в свой мир, но сейчас и думать забыл об этом.

Я выскочил из автобуса и столкнулся нос к носу с вожатой.

– Ольга Дмитриевна, отлично, я как раз вас ищу! – начал я сбивчиво.

– С добрым утром, соня, – не особо приветливо улыбнулась она. – Или лучше сказать «добрый день»?

– Я вчера толком не смог вам объяснить, что произошло в медпункте, – продолжал я, игнорируя уже привычное ворчание вожатой. – Так вот, Славя ещё там? Мне нужно её увидеть! Если не доверяете мне, можем пойти вместе.

– Увидеть кого? – Ольга Дмитриевна недоумённо уставилась на меня.

– Приехали…

Мои самые худшие опасения начали воплощаться в жизнь. Но даже если так, как она может не помнить Славю?! Я набросился на вожатую:

– Славя! Славяна! Пионерка! Ваша помощница, забыли уже?! – Я сам удивился непонятно откуда взявшейся злобе и решимости.

– У нас в лагере таких пионерок нет. – Ольга Дмитриевна несколько опешила и смотрела на меня с удивлением и даже испугом в глазах.

– А кто есть? Лена? Алиса? Ульяна? Они есть?

– Ну конечно! – воскликнула вожатая, словно ответ на этот вопрос был настолько очевиден.

Я вдруг испугался собственной дерзости и в том числе реакции вожатой на эту дерзость. Стоит ли в моём положении так себя вести?

– С тобой всё в порядке, Семён? – Ольга Дмитриевна нахмурилась. Значит, она знает, кто я.

– То есть о Славе вы сейчас впервые слышите? – спросил я уже куда менее уверенно.

– Я же говорила, что да. – Она вдруг широко и как-то неестественно улыбнулась и продолжила: – Ну что же, пойдём в лагерь, познакомишься со своими товарищами!

Если они товарищи, то логично, что я с ними уже знаком. Впрочем, возражать я не стал, тяжело вздохнул и поплёлся за ней.

«Совёнок» выглядел точно так же, как и вчера: мы прошли здание клубов и мимо пионерских домиков вышли на площадь, никого не встретив по дороге.

«Совёнок» выглядел точно так же, как и вчера: яркие лучи дневного солнца ложились на его знакомые тропинки, делая их похожими на золотистые нити, протянутые через густую зелень. Время словно остановилось, а лагерь застыл как картина на стене в музее. Мы медленно двигались вдоль аллеи, проходя мимо здания кружков, где ещё несколько дней назад Ульянка пугала Лену кузнечиком.

Дальше начинались пионерские домики, каждый из которых казался по-своему уникальным, хотя все они имели одинаковую форму. На одном из них висел выцветший красный флаг, лениво колышущийся на ветру, в то время как другие домики словно прятались в тени деревьев.

Площадь выглядела пусто и безмолвно, и это пугало. Я остановился и спросил вожатую:

– А где все?

– Кто? Если ты опять про эту свою Славю… – Теперь Ольга Дмитриевна вновь походила на себя прежнюю.

– Пионеры. – Хотелось спросить конкретно про Лену и Ульяну, а также кузнечика, но ещё и про Алису. – Сейчас сколько времени?..

Я хотел достать телефон, но только сейчас понял, что одет не в пальто и джинсы, а в самую настоящую пионерскую форму. Впрочем, сил удивляться уже не было. Я продолжил:

– День в самом разгаре – где все?

– Наверное, на обеде, самое время ведь. Проголодался? – улыбнулась она и уверенно зашагала в сторону столовой.

Там действительно нашлись Лена, Алиса, Ульяна, а ещё Электроник. Но больше никого, даже поварих… Мы подошли к большому столу, за которым они сидели, и вожатая представила меня:

– Ребята, знакомьтесь, это Семён! Он всю дорогу проспал, так что у вас, наверное, не было возможности пообщаться. – Получается, она считает, что в лагерь мы приехали все вместе?

Пионерки и пионер как-то странно, с подозрением посмотрели на меня, но Ольга Дмитриевна не обратила на это внимания и продолжила:

– Это Алиса, Лена, Ульяна. А это Электроник – руководитель нашего кружка кибернетики!

Что же случилось с Шуриком? Я проспал лагерный переворот? Тем временем пионеры продолжали хмуро глядеть на меня, но наконец Ульянка хитро ухмыльнулась, встала и протянула мне руку:

– Добро пожаловать.

Я перегнулся через стол, ответил на рукопожатие, и мне сразу стало легче: пусть ещё неделю назад я и не знал никого из них, но теперь знакомые лица успокаивали.

– Ну что же вы сидите? Даже не предложили Семёну обед! – запричитала вожатая.

– Сегодня Лена готовила – я бы не рисковала, – хмыкнула Алиса.

– Тебя забыли спросить! – огрызнулась Лена.

Я посмотрел на тарелки: в них была навалена некая субстанция, в которой с трудом угадывались макароны по-флотски. Выглядело отвратительно, но есть хотелось сильно, так что я взял предложенную мне тарелку, поблагодарил и принялся за еду.

– Так нас тут всего шестеро, получается? – спросил я, быстро расправившись с макаронами, которые на вкус оказались куда лучше, чем на вид.

– Ну да, а что такого? – Вожатая удивлённо посмотрела на меня.

– Действительно, – саркастически вставила Алиса.

– А вы не находите это странным? Что в таком большом лагере всего шесть пионеров? – продолжал я.

– Ну, может, больше путёвок не дали, – пожала плечами Ольга Дмитриевна.

– Ну а повара хотя бы… – Я попытался продолжить допрос вожатой.

– Господи, ты как будто в первый раз! – фыркнула Алиса.

В первый раз? По моим подсчётам, сейчас идёт шестой день моего пребывания в лагере, но она явно не это имела в виду.

– Ну ладно, у меня ещё дела кое-какие, а вы тут пока сами. Осмотритесь, найдите занятие по душе. Увидимся! – Ольга Дмитриевна вышла из столовой, оставив после себя тягостное молчание.

Я смотрел поочередно на Лену, Алису, Ульяну и Электроника, который за весь обед не проронил ни слова, но никак не мог решиться, с чего начать. Наконец я спросил:

– А вы не знаете случайно Славю?

– Ух ты! – вдруг расхохоталась Лена, встала, взяла свою тарелку, отнесла её на мойку, затем, демонстративно игнорируя нас, вышла из столовой.

– Что это с ней? – осторожно спросил я.

– Да так. Тараканы, – лениво ответила Алиса.

– Большие тараканы, – хохотнула Ульяна.

– Спасибо за обед, – тихо сказал Электроник, и мы остались втроём.

Я отчётливо понимал, что здесь происходит что-то не то, ещё более странное, чем всё, что случилось со мной до этого. Моё замешательство заметила и Алиса:

– Да расслабься ты! Ещё разок-другой – пообвыкнешься! В первый раз со всеми так, понимаешь?

– В первый раз? – осторожно переспросил я.

– Да какой он первый раз! – вмешалась в разговор Ульяна. – Откуда он тогда Славю знает, сама подумай?

– То есть и вы её знаете? – Я немного осмелел.

– Встречались. Но здесь… то есть сейчас её здесь нет. – Алиса внимательно посмотрела на меня, а затем расхохоталась. – Сразу видно – герой-любовник! – Она встала из-за стола и хлопнула Ульянку по плечу. – Пошли, подруга!

– Погодите, но…

Тишина в столовой угнетала. Здесь не было так тихо даже вечером первого дня, когда Славя кормила меня булочками с кефиром. Казалось, с того момента прошла целая вечность. Славя… Вчера я отчаянно пытался объяснить Ольге Дмитриевне, что между нами ничего не было, но что я чувствую сейчас? Вот чудеса в моей жизни становятся всё чудесатее, а я только и думаю, что о Славе. В том ли я ещё мире, в котором оказался пять дней назад, или меня забросило куда-то ещё? Впрочем, девочки Славю как будто бы знали. Значит, надо поговорить с ними и в этот раз надо быть более настойчивым!

Я направился к выходу из столовой, но в дверях столкнулся с каким-то пионером. Его лица я не разглядел, а он лишь сильно ударил меня по спине. В глазах всё поплыло, окружающий мир вдруг стал напоминать картинку на старом советском телевизоре, у которого садится кинескоп. Я несколько раз моргнул и…

…обнаружил себя сидящим за столом в дальнем углу столовой, переполненной пионерами. Передо мной стоял поднос с пустыми тарелками. Пока я в ужасе озирался по сторонам, ко мне подошла Мику.

– Доброе утро, Семён! А я сегодня проспала что-то… Можно я тут с тобой посижу? – Не дожидаясь ответа, она села рядом.

Я ошарашенно смотрел на неё, но Мику сразу же принялась за еду и, не отрываясь от картофельной запеканки, спросила меня:

– А правда, что у вас со Славей это… того? Ну, ты понял. Я от Жени услышала, а она вроде бы от Сыроежкина. А ему сказала Ольга Дмитриевна. Ты не подумай… Я не хочу лезть не в своё дело, просто… Нет, если не хочешь, не отвечай! Но если это не секрет…

– Славя? Где Славя? – с трудом выдавил я.

Наконец Мику подняла на меня глаза и удивлённо спросила:

– С тобой всё в порядке? А Славя… Я слышала, она в медпункте сейчас. Разве ты не знаешь? У вас ведь…

Дослушивать я не стал и выбежал из столовой.

Сердце бешено колотилось, я хватал ртом обжигающий воздух. Сон? Галлюцинация? Мне всё это привиделось? Но даже если так, случившееся за последний час казалось совершенно реальным, ведь я до сих пор ощущал вкус тех странных макарон по-флотски.

– Чего застыл посреди дороги? – Я почувствовал лёгкий хлопок по спине, от которого аж подпрыгнул на месте.

Передо мной стоял Электроник и приветливо улыбался.

– Ты не видел здесь пионера… такого… такого… – Я пытался вспомнить, как выглядел тот пионер, из-за которого я предположительно вернулся сюда, но ничего не получилось.

– Тут полно пионеров. Ты кого-то конкретного ищешь? – Электроник озадаченно смотрел на меня.

– Ай, ладно, забудь! – огрызнулся я и трусцой побежал к медпункту.

Как бы там ни было, проблема со Славей никуда не делась, а даже в каком-то смысле обрела большую актуальность. Оказавшись всего на час в другом мире, я остро ощутил, что могу потерять её – и в этот раз вовсе не из-за чопорности Ольги Дмитриевны, а вполне по-настоящему. Пусть мы и не так давно знакомы, пусть я о ней буквально ничего не знаю, пусть даже до конца не уверен, что этот мир реален!

Я подошёл к медпункту, остановился около двери, постоял с минуту, собираясь с духом, а затем уверенно постучал.

– Да-да, – послышался голос Виолы.

И тут опять этот удар по спине! Я даже не успел обернуться, мир вновь поплыл перед глазами – и в следующее мгновение я оказался в кружке кибернетиков. По другую сторону стола стоял Электроник. Он недовольно оглядел меня и спросил:

– Вернулся?

– Откуда? – выдохнул я.

Во второй раз всё прошло как-то быстрее и как будто бы легче.

– Ну не знаю, где ты там был… – Он продолжил ковырять какую-то древнюю микросхему.

– Я что, просто возник из воздуха здесь?

Он лишь пожал плечами, не отрываясь от своего занятия.

– И тебя это совсем не удивляет?

И вновь эта сухая, безэмоциональная реакция – как будто так и надо.

– Да что тут вообще происходит, мать вашу?! – Я ударил кулаком по столу, от чего микросхема полетела на пол.

Электроник лишь печально вздохнул, но поднимать её не стал.

– Извини. – Я попытался взять себя в руки. – Может, ты видел здесь такого пионера… такого…

– Похожего на тебя? – не дал он мне закончить.

– Ну да, возможно. По крайней мере, такого же роста. Да и комплекции, кажется, такой же.

– Если это выглядит как утка, плавает как утка и крякает как утка, то это, вероятно, и есть утка, – глубокомысленно изрёк он.

– Не понимаю, о чём ты.

– А я о том, что ты, возможно, не там ищешь.

– Я вообще ничего не ищу.

– А как же Славя? Кажется, недавно ты искал Славю, – наконец слегка улыбнулся он.

– Если ты что-то знаешь, то расскажи, прошу тебя! Девочки в столовой… эти девочки, другие, тоже что-то говорили, но я не понял.

– Ты знаешь, что такое лента Мёбиуса?

– Не знаю и знать не хочу!

Меня затрясло, я вдруг ощутил, что мне остро не хватает воздуха, и выбежал из здания кружков. Хоть этот Электроник и отличался от своего собрата из другого мира, чего-то толкового от него тоже вряд ли добьёшься.

Я вышел на площадь и сел на лавочку. Смеркалось, хотя, по моим ощущениям, до вечера было ещё далеко. Этот лагерь казался пустым или, скорее, покинутым. Всё выглядело знакомо, вплоть до того, что краска на лавочке облупилась вроде бы в тех же местах. Даже Генда смотрел на меня всё так же внимательно и, возможно, с некоторым осуждением, словно ему известны какие-то мои тайны, которые неведомы и мне самому. Словно он стыдит меня за то, что я не делал вовсе или о чём только думал.

От пионерских домиков в мою сторону шла Лена. Я терпеливо ждал, пока она приблизится, а затем заговорил:

– Привет. Макароны были вкусные. Спасибо!

Она остановилась в паре шагов от моей лавочки и пристально, изучающе посмотрела на меня.

– Ты ведь на самом деле так не думаешь.

– С чего ты взяла? – удивился я.

– Потому что ты всегда так говоришь.

– Я? Да я этих макарон по-флотски уже сто лет не ел! Тем более в твоём исполнении…

– Не говоришь сейчас, но про себя так считаешь! – раздражённо выпалила Лена, и такой тон мне совсем не понравился.

– А ты теперь и мысли читать умеешь?

– Ты сам мне об этом говорил.

– Когда это я такое говорил?

Я внимательно оглядел Лену с ног до головы: как будто бы всё в порядке, всё по-прежнему, но её напряжённая поза и выражение лица выдавали нервозное ожидание чего-то плохого. Словно альпинист перед надвигающейся лавиной.

– Слушай, – осторожно начал я, – а ты не видела здесь пионера… такого… – и, вспомнив слова Электроника, продолжил: – похожего на меня?

– Видела. Он сейчас сидит передо мной, – спокойно ответила Лена.

Все эти игры в шарады мне уже порядком надоели, но я никак не мог решиться задать прямые, правильные вопросы.

– А, вот вы где! – Словно из ниоткуда, перед нами возникла Ольга Дмитриевна. – Ужинать пора! Алиса обещала что-то вкусное!

Казалось, в этом лагере пионеры только едят и праздно шатаются. Не то чтобы и в привычном мне «Совёнке» дела обстояли как-то иначе.

– А ты, Семён, – вожатая грозно посмотрела на меня, – сходи и принеси из здания кружков сахар, а то он у нас закончился.

– Сахар?! Опять?! – Я нервно засмеялся и обречённо всплеснул руками.

– Конечно, а что ты хотел? Как нам чай пить? – Она удивлённо посмотрела на меня, словно таскать туда-сюда тяжеленные мешки с сахаром – норма.

Конечно, мне совершенно не хотелось опять быть носильщиком для вожатой, но я не смог отказаться вчера, а уж теперь, в другом мире, сделать это было ещё сложнее.

– А тележку дадите? – обречённо вздохнул я.

– Спроси у Сыроежкина. Может, вдвоём быстрее справитесь.

Ольга Дмитриевна с Леной ушли в сторону столовой.

– Сахар! Сахар, мать его! – чертыхался я по дороге к зданию кружков. – Всем подавай этот чёртов сахар! Я ещё понимаю раньше: такой мешок на всех! А их тут три с половиной человека! Скоро им самим тележка понадобится, когда ноги от диабета отрежут!

Я подошёл к дверям, замер и боязливо огляделся по сторонам – вроде бы никого. Дёрнул за ручку и тут же услышал быстрые шаги у себя за спиной, но даже не успел обернуться. Опять удар, опять перед глазами всё поплыло.

Я сидел в лесу, рядом сидела Славя, под нами был расстелен спальный мешок.

– И что будем делать? – Девочка выжидающе смотрела на меня, а во взгляде читался упрёк.

– Как мы здесь очутились? – На более осмысленный вопрос меня не хватило.

После того как я собирался поговорить со Славей в медпункте, таинственный пионер перенёс меня в тот странный мир, а теперь, видимо, вернул назад. Секунду назад была почти ночь, а здесь всё ещё ярко светило солнце. Получается, время идёт не синхронно, а некоторые события происходят без моего участия.

– Как мы здесь очутились? – повторил я, стараясь выглядеть максимально серьёзно.

– С тобой всё в порядке? – Славя казалась испуганной.

– Нет, не в порядке. Так что мы здесь делаем?

– Ты не помнишь? Ты же сам меня сюда привёл.

– Зачем?

Она от удивления раскрыла рот и ничего не ответила.

Очевидно, что, пока я был в другом мире, в этом моё место занял некто иной. Может быть, тот самый пионер?

– Давай спрошу по-другому: я вёл себя странно за последние – ну, сколько там прошло – час или два?

– Конечно, ты вёл себя странно! – возмутилась Славя. – Я же говорила, что это плохая затея. Мы не можем просто прятаться ото всех в лесу! Лучше поговорить с Ольгой Дмитриевной и всё объяснить.

– Думаешь, я не пытался?

Она промолчала и опустила голову.

– А кроме этого? Ещё что-то странное было? Может, я тебе показался каким-то не таким, – продолжал я.

– Семён, ты меня пугаешь.

Похоже, для этой девочки я никуда и не исчезал. И кто бы ни был на моём месте, он просто аккуратно претворил в жизнь мой план по похищению Слави из медпункта. В таком случае всё становилось ещё запутаннее.

– Семён, я есть хочу. – Славя вывела меня из раздумий.

– А?

– Мы же не можем здесь сидеть без еды и воды…

– Не можем, наверное.

В любом случае, несмотря на все странности, есть и пить действительно нужно.

– Подожди тут, я скоро вернусь.

– Куда ты? – жалобно спросила она.

– За едой!

– Может, вместе пойдём?

– Не стоит. Я мигом! – В конце концов, если эти прыжки по мирам продолжатся, я хотя бы буду знать, где её найти в следующий раз. Возможно.

Оставив Славю одну на полянке, я метнулся назад в лагерь. В том, что она никуда не уйдёт и дождётся меня, я был абсолютно уверен. Хотелось бы также верить, что я запомнил дорогу.

Если они ещё и не поняли, что мы сбежали вместе, то Славю уже хватились точно, так что стоит передвигаться как можно осторожнее, чтобы меня не заметили. В принципе, опасность исходила от любого пионера, а не только от знакомых – о таком вопиющем случае похищения человека наверняка уже известно всему лагерю.

И если добраться перебежками до столовой не составило особого труда, то, что делать дальше, я не знал. Не могу же я вот просто так взять и войти туда?

– Прячешься? – Ульянка.

Я аж подпрыгнул от испуга.

– Проголодался небось? – Она пристально уставилась на меня. – Ну, чего молчишь?

Я на секунду потерял дар речи, поэтому ответить не смог.

– Так зачем пришёл? – продолжала допрос она.

– Хочу взять еду для Слави, – честно ответил я.

– Вот как?

– Да, вот так.

– Ладно, сейчас! Жди здесь!

К моему удивлению, Ульянка не стала задавать неудобных вопросов. Она побежала к столовой и в мгновение ока скрылась за дверью. Я не знал, что делать дальше: довериться ей и ждать или бежать, пока она не вернулась с кавалерией? Однако Ульянка не дала мне времени на обдумывание, так как уже спустя пару минут выбежала из столовой с каким-то пакетом в руках. Я было обрадовался, но тут же ощутил уже начинавший становиться привычным удар по спине.

Надеюсь, мой заменитель отнесёт еду Славе. А я тем временем очнулся, сидя на пеньке ночью в лесу. Странная девочка передо мной посыпала каким-то белым порошком гриб.

– Они так лучше растут, – серьёзно заявила она.

– Кто? – с трудом произнёс я.

– Грибы, кто же ещё!

– Грибы?..

– Да, грибы.

– Зачем тебе грибы?

– Есть, конечно же! Зачем ещё нужны грибы! – Девочка надулась.

Выглядела она как человек, не считая кошачьих ушей и хвоста. Одета же девочка была в какие-то лохмотья.

– Как я здесь оказался? – тихо спросил я, немного отойдя от шока.

Она непонимающе посмотрела на меня и пожала плечами.

– Я просто возник из воздуха, или на моём месте секунду назад кто-то был? – продолжил я уже громче.

Девочка не отвечала.

– Как мне вернуться назад? – Мне казалось, что она точно должна что-то знать.

– Так же, как ты пришёл сюда, – наконец отозвалась она.

– Я не пришёл! Меня перенёс сюда какой-то пионер.

– Не доверяй ему, – сказала девочка серьёзно.

– Уж поверь мне, не собираюсь! Да и чтобы кому-то доверять, этот кто-то должен хотя бы представиться для начала! А я… – Рядом громко заухала сова, отчего у меня мурашки побежали по спине. – Я просто пытаюсь разобраться, что здесь происходит.

Хотелось добавить: «…и вернуться к Славе», – но я осёкся. Имею ли я сейчас право думать о ней, когда моя жизнь, возможно, в смертельной опасности?

– Спасибо, кстати, тебе за сахар, – нарушила молчание странная девочка.

– За сахар? А я тут при чём?

– Ну как же! – Она вдруг приветливо и довольно мило улыбнулась. – Ты же вчера дал мне сахар.

Кажется, что-то такое действительно было, хотя я бы и не стал использовать слово «дал». Однако это означает…

– Погоди! То есть ты тоже можешь путешествовать между мирами?

– Я просто здесь. И я там. Вот вчера мне нужен был сахар, – серьёзно ответила она.

Я внимательнее пригляделся к странной девочке. Почему-то она на мгновение показалась смутно знакомой, но сейчас были вещи и поважнее, чтобы об этом задумываться.

– Я уже так от всего этого устал! Можешь просто рассказать, что здесь происходит? Мало того, что меня закинули в этот чёртов пионерлагерь вопреки моей воли, так теперь и это… Я уверен, ты что-то знаешь!

– Я знаю, как делать запасы, – серьёзно ответила она.

– Запасы?

– Ну да. Запасы на зиму.

– А здесь вообще зимы бывают?

Девочка в который раз безразлично пожала плечами.

– Так какой смысл тогда? – грустно усмехнулся я.

– Смысл в чём?

– Так, ладно, всё, хватит! – Я вскочил с пенька и грозно посмотрел на неё. – Мы рядом с лагерем? Как мне вернуться назад? Я имею в виду – в лагерь. В любой лагерь, чёрт возьми! Я устал и хочу спать! А завтра проснусь в своей квартире и забуду всех вас, как страшный сон!

– Туда. – Она безразлично махнула рукой куда-то в направлении за моей спиной.

– Счастливо оставаться!

Я действительно безумно устал от всего, что сегодня со мной произошло. Голова раскалывалась, а глаза закрывались сами собой. Из-за этих постоянных скачков между мирами я окончательно потерял счёт времени, но по субъективному восприятию дело приближалось к вечеру. Я чувствовал себя беспомощной игрушкой в руках высших сил с непонятными намерениями и даже сам себе не мог ответить на вопрос: что лучше – если у них есть какой-то конечный замысел или что это всё просто череда случайных событий. В конце концов, если упавшее дерево разрушит муравейник, то для муравьев это может показаться карой Господней, но всему виной на самом деле лишь разыгравшаяся буря, жуки-короеды, бобры или лесорубы. Однако сравнение себя с муравьём никак не настраивало на позитивный лад.

До лагеря я добрался довольно быстро. На площади никого не было, но это в любом случае неудивительно: ночь на дворе. Я почувствовал, что проголодался, и направился в столовую – авось там осталось хоть немного чудесной стряпни Алисы, о которой говорила местная Ольга Дмитриевна.

К моему удивлению, столовая была открыта, однако внутри никого не оказалось. Я изучил содержимое шкафов и холодильников, но там было совершенно пусто.

– Ну приехали… – Я сел на стул, уронил голову на стол и закрыл глаза.

С другой стороны, если меня сегодня закинули в другой мир, то почему этих миров должно быть только два? Может быть, в этом не существует вообще никого, кроме меня и той странной ушастой девочки?

– Здесь сахара нет – я уже искала.

Я открыл глаза: передо мной стояла хвостатая.

– Ты следила за мной?

Девочка лишь в энный раз пожала плечами, но затем улыбнулась и весело сказала:

– Я хотела подольше побыть с тобой, ведь иначе тот, другой, забрал бы тебя отсюда.

– То есть ты защищаешь меня от него?

– Он как ты, только… – Она напряглась, словно вспомнила слово на иностранном языке. – …заблудился.

– Из нас двоих местность точно лучше знает именно он, – усмехнулся я.

– Он не здесь заблудился. – Девочка сделала широкий жест руками, явно имея в виду лагерь. – А вот здесь! – А затем указала на свою грудь, возможно подразумевая сердце или душу.

– Ты хочешь сказать, что он не в своём уме?

– А в чьём ещё он может быть уме? – засмеялась она.

Не знаю, какими силами обладает эта девочка, но ведёт она себя странно.

– Я имею в виду, что у него не всё в порядке с головой. Что он сумасшедший. Ведёт себя не так, как надо.

Наконец, на третьем варианте её лицо просияло, и девочка быстро закивала головой.

– Да, совсем не так, как надо! Другие совсем не такие.

– Другие? Есть ещё?

– Конечно! – Девочка надулась, словно я спросил какую-то глупость. – Их много! В других… местах.

– И ты всех их знаешь?

– Я знаю всё! – явно довольная собой, ответствовала она.

– Ну так расскажи, как мне вернуться в тот лагерь, где я оказался изначально!

– А зачем тебе туда? Разве здесь не то же самое?

– Там остался один человек, который мне… – Я хотел сказать «очень дорог», но не решился. – Там остался человек, которому нужна моя помощь.

– Понятно. – Впрочем, по её лицу было очевидно, что ничего она не поняла.

– Так ты сможешь вернуть меня?

– Ну если ты так хочешь… – Девочка вдруг развернулась и быстро выбежала из столовой.

– Эй, погоди! – Догонять ушастую было явно бесполезно, и я лишь проводил её взглядом.

Когда я обернулся, передо мной напротив за столом сидел какой-то пионер. «Тот самый», – быстро догадался я. Его лицо было скрыто в тени, только злобная ухмылка как будто бы светилась сама собой.

– А я уж думал, она никогда не уйдёт, – скучающим голосом начал он.

– Это всё твоих рук дело? – Комок застрял у меня в горле.

– Ну, может, да. А может, ты сам во всём виноват.

Он вдруг вскинул руку и жестом приказал мне замолчать.

– Стой! – продолжал он. – Я знаю, что ты хочешь спросить. Кто ты такой и почему я здесь оказался? Но отчего же ты не хочешь спросить, почему ты вообще попал в «Совёнок»? Почему не хочешь узнать, как отсюда выбраться?

– Я…

– А ведь это более важные вопросы! – Пионер не позволял мне вставить ни слова. – Ты, наверное, хочешь вернуться к Славе? – Её имя он произнёс максимально пренебрежительно. – Но зачем?! Допустим даже, что ты вернёшься. Допустим, что она ответит тебе взаимностью. Но ты думал, что будешь делать дальше? А я тебе скажу! Всё повторится с начала: ты опять проснёшься в автобусе, пойдёшь в лагерь, встретишь там Ольгу Дмитриевну, девочек, Электроника… И твоя драгоценная Славя даже тебя не узнает!

Он злобно расхохотался, а я лишь смотрел на него, уже окончательно перестав понимать, что происходит. Даже страх куда-то исчез, словно у меня закончился запас эмоций, отведённый на сегодняшний день.

Пионер тем временем продолжал:

– Я планировал, что этот разговор состоится не так. Но ты всё испортил! – Он скрипнул зубами и на пару секунд замолчал. – Вы всегда всё портите! Если бы мы только собрались все вместе, то могли бы уничтожить это проклятое место! Но тебе больше упёрлась бездушная кукла, чем ты сам! Все они – куклы, как ты не понимаешь?!

Он вдруг навалился на стол, и в луче лунного света я узнал своё собственное лицо.

– Подожди, но как… – промямлил я.

– Неужели ты сам не догадывался?! – торжествующе воскликнул он.

Возможно, предположения у меня и были. Возможно, я боялся озвучивать их даже в собственных мыслях.

– Что ты такое? Мой клон? Двойник из параллельной реальности?

– Если ты спросишь меня про научное объяснение того места, где все мы застряли, то ответить я не смогу. Просто я – это ты, только много циклов спустя. А сейчас всё идёт не так! Не так, как должно! В прошлый раз ты замутил с Алисой, а в этот – должен был остаться один!

Честно говоря, я не помню, чтобы мутил с Алисой, но возражать ему я не стал.

– Однако почему-то тебя понесло к Славе, – продолжал он. – Вот я и решил вмешаться, устроив тебе небольшую экскурсию по циклам! Надеюсь, понравилось?

– Да что за циклы такие? – наконец не выдержал я.

– Циклы повторений. Ты просыпаешься в автобусе, проводишь здесь неделю, а потом уезжаешь, чтобы снова проснуться в том чёртовом Икарусе! – вновь злобно расхохотался он. – Но я здесь давненько, и в какой-то момент осознал всё происходящее, а потом и понял, как использовать слабые места системы.

Если даже всё, что он говорит, правда, сейчас меня больше волнует, что я когда-нибудь могу настолько двинуться рассудком. Я в какой-то степени был в состоянии представить, через что ему пришлось пройти, но больше всего пугал не смысл его слов, а то, как всё это было сказано. Моё альтер эго, сидящее напротив, больше напоминало стереотипного злодея-психопата из дрянных супергеройских фильмов, чем меня самого. И страшнее всего то, что я сам действительно не мог быть до конца уверен, что однажды не стану таким же, пережив всё то же, что и он.

– Дай угадаю, – скривился мой двойник. – Тебе страшно на меня смотреть. Ты сейчас думаешь: господи, неужели и я когда-нибудь стану таким?

– Если ты – это я, то ты знаешь, о чём я думаю, – осторожно ответил я.

– Знаю, конечно. – Он откинулся на спинку стула, и его лицо вновь скрылось в тени. – С вами, перваками, так скучно!

– И что дальше?

– В смысле? – Некоторое удивление в его голосе удивило и меня.

– Так и будем здесь сидеть до конца этого твоего цикла?

– А чем бы ты хотел заняться? – неожиданно серьёзно спросил он.

Этот вопрос поставил меня в тупик. Наверное, в глубине души единственное, что я хотел, – это вернуться к Славе.

– Впрочем, не отвечай, – всё так же холодно произнёс он. – Ты наверняка сейчас подумал о той кукле. Если бы ты только знал, что я с ними делал! – Он злобно расхохотался и вновь навалился на стол. – Знаешь, как весело хрустят кости человека, когда они медленно ломаются от растяжения?

Похоже, у него окончательно поехала крыша.

– Это всё или ещё что-то хочешь мне сообщить? – вызывающе спросил я.

– Конечно нет! Я с тобой ещё не закончил!

Двойник вскочил с такой скоростью и ловкостью, каких я от себя никак не ожидал, и метнулся ко мне. Я же даже не стал сопротивляться, потому что…

Мне действительно сложно было представить, что когда-нибудь я стану таким же, как этот чокнутый, но, если он говорит правду, то мы должны думать одинаково. По крайней мере, наш изначальный образ мыслей должен быть идентичен. И если бы я захотел поиздеваться над своим двойником…

Я оказался на лесной поляне рядом с небольшим озерцом. Я сидел, прислонившись к чему-то влажному. Обернулся – Славя. В одной мокрой рубашке на голое тело.

– Надеюсь, всё быстро высохнет, – сказала она смущённо.

Похоже, остальные всё же не замечают, как я то появляюсь, то исчезаю.

– Расскажи ещё что-нибудь! – продолжала она.

– О чём? – Я чувствовал себя как в том дурацком сне, когда ты оказываешься абсолютно голым перед толпой друзей и знакомых.

– Ты вдруг какой-то скованный стал.

– Ноблес оближ, – попытался отшутиться я.

И как только мы оказались в такой ситуации? Что делал и говорил мой заменитель всё то время, пока я был в другом мире?

– Что? Это французский? – засмеялась Славя.

– Говорю: положение обязывает.

– А что не так с нашим положением?

– Ну…

Чёртов двойник! Ведь наверняка же знал, куда меня закидывает! И я сам почему-то знал, что попаду в похожую ситуацию, хотя, конечно, не догадывался, что всё обернётся именно так. Это положение совершенно недвусмысленно намекало на абсолютно понятное развитие событий с закономерным итогом. Но у меня никак не шли из головы слова двойника про «кукол». Да, конечно, он прилично повредился в уме, но мне почему-то казалось, что у него была причина сказать подобное. И причина более весомая, чем простое желание поиздеваться над местными пионерами.

– Нам бы с Ольгой Дмитриевной поговорить! – попытался сменить я тему.

– Так мы ведь уже говорили, – удивилась Славя.

– Да? И чем закончилось?

– Семён, ты сегодня какой-то странный.

– А обычно я не странный?

Она села напротив меня так, что я не знал, куда девать глаза от её мокрой рубашки, которая была к тому же застёгнута даже не на все пуговицы.

– Обычно ты очень милый и добрый.

– Спасибо тебе за комплимент! – Я вскочил и отошёл на пару шагов. – Что-то я вспотел! Мне бы тоже искупаться!

Не то чтобы я не хотел… Просто я чётко понимал, что двойник отправил меня сюда с какой-то ведомой одному ему целью. И целью конкретной – наверняка она состоит в том, чтобы я что-то сделал, нежели чем не сделал. И если всё обстоит именно так, то это будет бесчестно по отношению к Славе.

Вода оказалась ледяной – как только она могла в ней купаться? Я окунулся несколько раз и вышел на берег, дрожа от холода. Однако, когда вернулся к спальнику, Слави там уже не было, зато рядом лежал пакет, который Ульянка несла мне из столовой. Внутри оказались несколько булочек и треугольник с кефиром.

Вряд ли Славя ушла сама. Скорее такой исход можно расценить как проваленный квест. Неужели я был не прав и мне всё-таки нужно было заняться с ней любовью? Если двойник может переносить меня между мирами, то наверняка может проделать этот фокус и с любым другим пионером. Или пионеркой.

Я попытался представить, как бы вёл себя, если бы был заключён в эти циклы на веки вечные. И в данном случае вопрос морали переходил из чисто психологической, социально-правовой и философской плоскости в сферу научной фантастики. Как поведёт себя человек, если будет точно уверен, что за любые его деяния не последует неминуемая кара? В реальном мире эта проблема тысячелетиями решалась религией, а в новейшей истории – секулярным гуманизмом. Однако сам я был максимально далёк от каких-то мысленных экспериментов – я находился во вполне осязаемом месте, где эти теории можно проверить на практике. Более того, я – будущий я – похоже, этим уже успешно и занимается!

Но что будет со Славей, если её действительно забрал двойник? В душе щемила тоска, однако в то же время где-то на краю сознания мельтешила мысль, зарождённая его словами: если всё вскоре повторится, то и Славя перезагрузится. Эксперименты в самообновляющейся системе. Кажется, даже в «Дне сурка» было что-то подобное. Но если не будет помнить Славя – буду помнить я. И смогу ли я жить с этим? Он, очевидно, смог.

Чтобы не околеть от холода, я забрался в спальник. Уже давно стемнело, а я просто лежал и смотрел на звёзды, пытаясь найти в небе МКС. Когда-то я читал в интернете, что в определённые летние дни её можно увидеть невооружённым взглядом. Возможно, эти дни не одинаковы для разных широт. Да и есть ли вообще МКС в этом мире?

– Тьфу!

Я вылез из спальника, кое-как свернул его и направился назад в лагерь.

Заблудиться в лесу оказалось куда проще, чем я думал. Единственное, в чём я был более-менее уверен, – это то, что нахожусь севернее «Совёнка», ибо южнее – река. Однако с какой бы стороны ни рос на деревьях мох, где бы ни находилась на небе Большая Медведица, я проплутал по тёмному ночному лесу, наверное, около часа, несколько раз упал, разодрал в кровь руки и ноги, но так до лагеря и не добрался. Кажется, сама идея шляться впотьмах была так себе. Оставалось только упаковаться в спальник и ждать рассвета.

День Щ. 9. 1

В который раз я просыпаюсь ото сна. Этого сна… Но теперь я уже не уверен, где сон, а где реальность. Сначала воспоминания приходили как вспышки, как блики на стекле в солнечный день, как размытые отражения проходящих мимо людей в лужах дождливым вечером. Они казались чужими, словно отрывки из книги, которую ты пролистал в гостях, пока хозяин ушёл отвечать на телефонный звонок. Но со временем фокус стал чётче. Теперь я точно знаю, что вчера собирался на встречу с одногруппником. Нет, я собирался на неё и тогда, но с того момента прошло уже много недель. Сколько именно – мне неведомо.

В какой-то момент я начал понимать, что из раза в раз попадаю в «Совёнок», через семь дней возвращаюсь в реальный мир, а затем всё повторяется по новой. Сколько таких повторений уже было? Зависит от того, в какой момент я перестал забывать. Может быть, я провёл в этом лагере многие годы. По крайней мере, сознательно сейчас я здесь в десятый раз. Много это или мало? Смотря для чего. Отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие? У меня как будто всё идёт не по порядку – и начал я с депрессии.

«Совёнок» встретил меня, как всегда, приветливым тёплым летним днём. Весело ворковали птички, солнышко приятно грело, а трава казалась неестественно зелёной – к этому я так и не смог привыкнуть. Конечно, сейчас бежать куда-то или кататься по этой самой траве не было никакого желания. Я просто сел на ступеньку автобуса и принялся терпеливо ждать Славю. Терпение – это та добродетель, которой мне волей-неволей пришлось научиться.

Прошло всего чуть больше двух месяцев, но я отчётливо помню свой третий раз, хотя, конечно, нумерация условна – он с равной вероятностью мог быть и сто третьим. Третий – потому что во второй я ещё не до конца осознал, что всё повторяется. Тогда я отчаянно хотел считать смутные воспоминания, назойливые флешбэки и пугающие дежавю просто ещё одной странностью этого мира. Наверное, потому, что иметь хоть какую-то призрачную надежду выбраться лучше, чем явственно понимать, что выхода нет. И осознал это я как раз-таки в третье своё попадание в «Совёнок». Впрочем, почему «попадание»? Может, я никуда и не уезжал. Ведь возвращался в реальность, по субъективным ощущениям, я только два раза: после первой и после второй недели. После третьей же я вновь и вновь просыпаюсь в автобусе. Для себя я решил, что лагерь просто не хочет меня отпускать. Впрочем, всё может обстоять и совсем по-другому.