Читать онлайн Свет в окне

© Митя Сергеев, 2025

ISBN 978-5-0067-6657-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1.

«Наш век, если абстрагироваться от навеянных прибауток, нанёс народным массам удар под дых стремительный и беспощадный, а главное – бесповоротный. Обернёшься назад – сущая каша, а сверху разложены сахарные ягоды сиюминутных благ. Съел – и каше милее, а ложку опустишь…» – это разъяснил мне управляющий, а быть может и владелец домика, находящегося на самом отшибе лесе. С одной стороны его окаймляет беспробудная чаща, с другой гора. Вернее, её отшиб, на краю которого и стоит наша усадебка.

– Так-с, на чём же мы закончили? – грузным голосом пробурчал Фёдор Николаевич, бывший здесь и управляющим, и владельцем, и постояльцем.

Нельзя было различить его статус – просто живёт здесь, да и всё, ничего более. Как все. А вот пьёт он чего-то из шеснадцатигранной кружки, бывшей лишь у него. Почему? Не знаю. Остальные постояльцы лакомились лишь из рюмок, не сильно больше напёрстков.

– Фёдор Николаевич, закончили вы на этом… ну как его? – Седоусый (как его звали то ли от кликухи, то ли от изощренного склонения имени) замялся, поигрывая уже пустой рюмкой – будто в такт мыслям. Так быстрее придут.

– Ну, дорогой, ну? – Фёдор Николаевич призывной махнул костлявой рукой, не шедшей особенно ему к лицу. На вид – лет сорок от роду, мне в братья годится, а рука старческая. Отца хоронил, так он с такой-же под землю ушел.

– О хлебе насущном! Э-во как! – будто встрепенувшись ото сна воскликнул Седоусый. – Как же нам дальше? Фёдор Николаевич, строить то как?

Фёдор Николаевич грузно насупился, сложив одну руку на другую, и наискось глянул на мою стопку. Причмокнул, от чего по пустой от волос голове пробежала морщинка, остановившись на макушке. В сложившейся тишине он прикрыл глаза, покатывая глазами за веками.

– Сдавать-то объект нам через сколько… А через сколько? – поинтересовался будто у всего кругом Фёдор Николаевич, томно обводя взглядом комнату. От вопроса у Седоусого будто свернулись усы вниз, прикрыв тонкие губы.

Молча смотря на него, в горле пересохло. Усталые сорокалетние глаза просяще направились ко мне, устремляясь куда-то внутрь. Зачем…

– Строить-с, – протянул Фёдор Николаевич, – это мы будет опосля метели… может и нет… – яблоки глаз колыхались под веками.

Настенный циферблат пробили час ночи – первый прошедший час в новом дне. От всего строения замысловатого аппарата на стене остался лишь картонный круг с цифрами, да единственная минутная стрелка. Время определялось по особенному правилу, известному лишь постояльцам. Время от времени они сообщали: «час дня» или «пять часов вечера». Они имели свой распорядок, в котором я не был сведущ, хотя жил уже… Несколько дне жил, а точнее не могу сказать. От этой мысли мои глаза вцепились в медленно идущую стрелку всего известного мне времени.

– Времени сейчас идёт второй час, – резким темпом сообщил мне Малый, входя с морозного внедомья. Так звали его все, хотя иногда и переменяли ему имя на «ну и Ваня-я-я», конец которого произносился так, будто после мороза вцепились в горящую чашку чая и с искреннем умиротворением протягиваете глоток. А как живительный глоток кончается – остаётся лишь чашка с раствором чая – проза жизни, от чего возникает досадное сожаление, что такие надежды возлагались на живительную смесь.

– Ждать то, долго будем тебя? – Седоусый с улыбкой отодвинул массивный деревянный стул, прихлопнув по нему ладонью.

– Да-с, давайте уже… – усевшись второпях, Малый заплетался в ногах чуть не повалился на стол, щетинившийся грубым деревом. В общем то всё в доме состояло из такой древесины: грубой и старой. Но постояльцы, ходившие всегда в плотных зимних одеждах, напоминавших что-то ватником и шкурой животного, не замечали этого.

– Хватит! – неожиданно рявкнул Фёдор Николаевич, – Как это понимать?

– Хватит уже, хватит! – прихлопнув по плечу сказал Седоусый, покусывая от нервов ус.

В нашедшей тишине комната погрузилась в тени. Лишь одна свеча горела на столе, освещая грубоватое убранство деревянной комнаты. Три томных тела придвинулись к ней, от дыхания раскаленный фитилёк стал испускать тонкую струйку дыма, видную с моего креслица издалека. Это самое кресло выделил мне Фёдор Николаевич для жизни, от куда я и посматривал то на постояльцев, то на вечно дымящий чайник, установленный проволочной конструкцией прямо над свечой. Его будто специально держали в таком состоянии, чтоб он легонько прикрывал минуты молчания, находившие неожиданно для меня, но бывшие для постояльцев вполне естественными. В тон ему подыгрывали часы, но смотря на их состояние… вряд ли они провисят ещё хоть неделю. Но так висят уже с год, как-то раз мимоходом сказал Малый, так что не знаю.

Окна в хатке хоть и стояли, но были мало полезны, по крайней мере теперь. Густая метель застилала всё кругом, лишь изредка томные хлопья обливались тёплым густым светом, отдававшим чем-то плотным – подойдёшь к нему, поставишь ногу, вторую, и понесёт вверх, от куда упал сам.

– Ну, Вань, за тобой что ли? – с усмешкой спросил Седоусый, чуть прищурившись от залившего комнату света, сразу разбившегося на множество перебирающихся со стены на стену теней.

– Шибко уж нужен он кому! Цыц! Тишину переводите… – вспылил Фёдор Николаевич, но сразу погрузился в безмятежную дрёму, чуть посапывая носом, что добавляло ему лет двадцать к возрасту.

– Лады, всё, – на выдохе сказал Седоусый. Осмотрелся. Сидевший неподалёку Малый сцепил ладони в замок и беспрестанно поигрывал большими пальцами, зыркая глазами то на потухшее окно, то на рюмку, то на свечу, горевшую теперь ровным пламенем. Сидя на одном месте, особенно даже не двигаясь, Малый издавал массу шуршаний и клокотаний. – Малый, давай, сгоняй за батареечкой!

Ваня встрепенулся, недоуменно взглянув на Седоусого так, будто тот пришел забирать у него последние вещи, а не отдать нельзя. Так ком и подступает к горлу.

– Седой, ты чего? Ты видел, что на улице творится, я как тебе батарею достану из сарая? А подключать куда будем?

– Цы-ы-ыц… – пробурчал Фёдор Николаевич.

– Ты вообще здесь живёшь? Батарея на выходе стоит, может на крыльце… Найдёшь! – подбадривающим хлопком Седоусый подпихнул Малого, недовольно начавшего сипеть носом. Первая дверь полетела за ним со свистом, недовольный Малой решил с силой влупить дверью об косяк, но Седой вовремя подставил ногу, почти бесшумно прикрыв дверь. Входная дверь сотрясла весь дом.

– Кого черти носят?! – приоткрыв глаз и высматривая нарушившего покой, влепил Фёдор Николаевич, привставая с табурета.

– Давай, Фёдор Николаевич, хватит отсыпаться! – глядя в окно, отправил Седоусый всему пространству комнаты.

– Я хоть за дело сплю, с тебя что было за месяц последний? Даже снега набрать не может к чаю. Марш от сюда!

Свечной отблеск качнулся в глазах Седого, даже не моргнувшего на выплеск продолжающейся брани. Молча скрестя руки на груди, он грузно отодвинулся от стола, сосредоточенно наблюдая за мной, хоть на это я и не давал поводов.

– А двинули за водой? – без лишних прелюдий поинтересовался у меня Седой. Он и так бы пошел за ней, но для тактического отхода от разъярённого зверя, на которого укутанный в ватник Фёдор Николаевич был очень похож, нужен был предлог. Не заставляя долго ждать, я отправился к выходу, Седой пошел следом, аккуратно прикрыв за нами дверь, хотя гнев в комнате уже иссяк и Фёдор Николаевич погрузился в наблюдение за окном, совершенно не отличимым от белого телевизионного шума.