Читать онлайн Русские народные сказки о богатырях (в адаптации)

© ООО «Феникс», 2025

© Колкер М., ил., 2025

© Фролова М., шрифты на обложке, 2025

Семь Симеонов

В одном месте у мужика было семь сынов, семь Семёнов – все молодец молодца лучше, но такие лентяи, неработицы – во всём свете поискать! Ничего не делали. Отец мучился-мучился с ними и повёз к царю; привозит туда, сдаёт всех в царскую службу. Царь поблагодарил его за таких молодцов и спросил, что они умеют делать. «У самих спросите, ваше царско величество!» Царь наперво созвал большого Семёна, спросил: «Чего ты умеешь делать?» – «Могу украсть, что приглядится или полюбится, ваше царско величество». – «Ладно; мне такой человек на время надобен». Созвал второго: «А ты чего?» – «Я умею ковать всяки дорог и вещи». – «Мне и такой человек надобен». Созвал третьего Семёна, спрашиват: «А ты чего умеешь делать?» – «Я умею стрелять на лету птицу, ваше царско величество». – «Ладно!» Спрашиват четвёртого: «А ты чего?» – «Если стрелец подстрелит птицу, я вместо собаки сплаваю за ней и притащу». – «Ладно! – говорит царь. – А ты чему мастер?» – спросил пятого. «Я буду смотреть с высокого места во все царства и стану сказывать, где чего делатся». – «Хорошо, хорошо!» Спросил шестого. «Я знаю делать корабли; только тяп-ляп, у меня и будет корабь». – «Хорошо, а ты чего знашь?» – спросил седьмого. «Я умею лечить людей». – «Ладно!»

Царь отпустил их. Живут долго уж; царь и вздумал попытать одного Семёна: «Ну-ка, Семён, узнай, где чего делатся?» Семён забился куда-то наверх, посмотрел по сторонам и рассказал: «Тут вот то-то делатся, там то-то». После сличили с газетами – точно так! Прошло опять много время; царь вздумал жениться на одной царевне: как её достать? Не знат, некого послать! И вспомнил семь Семёнов, созвал их, дал службу: достать эту царевну; дал им сколько-то солдатства. Семёны скоро собрались, все мастера – тяп да ляп, сделали корабь, сели и поплыли.

Подплывают под то царство, где была невеста-царевна; один посмотрел с высокого шеста, сказал, что царевна теперь одна – украсть можно; другой сковал какие-то самые дорогие вещи, и пошли со старшим продавать: только дошли, старший брат тотчас и украл царевну. Отсекли якоря, поплыли. Царевна видит, что её везут, обернулась белой лебедью и полетела с корабля. Стрелец не оробел, схватил ружьё, стрелил и попал ей в левое крыло; вместо собаки кинулся другой Семён, схватил лебедь на море и принёс на корабь. Лебедь обернулась опять царевной, только лева рука ранена. Лекарь у них свой, тотчас руку у царевны вылечил.

Приехали к своему царству здоровы, благополучны, выстрелили из пушки. Царь услышал, он забыл уж про Семёнов – думат: что за корабь пришёл там? «Поди-ка, – говорит, – сбегайте, узнайте там». Кто-то сбегал ли, съездил ли; сколь скоро доложили царю о семи Семёнах вместе с царской невестой, – он обрадовался Семёновым трудам, приказал встретить их с честью, с пушечной пальбой, с барабанным боем. Только царевна не пошла за царя взамуж: он был уж стар. Он её и спросил, за кого она хочет выйти. Царевна говорит: «За того, кто меня украл!» – а старший Семён был бравый детина, царевне поглянулся[1]. Царь, не говоря больше ни слова, приказал их обвенчать; потом сам захотел на покой, Семёна поставил на своё место, а братовей его сделал всех большими боярами.

Буря-богатырь Иван коровий сын

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был король со своей королевою; не имели они детей, а жили вместе годов до десяти, так что король послал по всем царям, по всем городам, по всем народам – по чернети[2], кто помог сыскать средство, чтоб появился у королевы сын? Съехались князья и бояры, богатые купцы и крестьяне; король накормил их досыта, напоил всех и начал выспрашивать. Никто не знает, не ведает, никто не берётся сказать, от чего б королева могла наследника родить; только взялся крестьянский сын. Король вынимает и даёт ему полну горсть червонцев и назначает сроку три дня.

Ну, крестьянский сын взяться взялся, а что сказать – того ему и во сне не снилося; вышел он из города и задумался крепко. Попадается ему навстречу старушка: «Скажи мне, крестьянский сын, о чём ты задумался?» Он ей отвечает: «Молчи, старуха, не досаждай мне!» Вот она вперёд забежала и говорит: «Скажи мне думу свою крепкую; я человек старый, всё знаю». Он подумал: «За что я её избранил? Может быть, что и знает». – «Вот, бабушка, взялся я королю сказать, от чего бы королева могла бы наследника родить; да сам не знаю». – «То-то! А я знаю; поди к королю и скажи, чтоб связали три невода шёлковые; которое море под окошком – в нём есть щука златокрылая, против самого дворца завсегда гуляет. Когда поймает её король да изготовит, а королева покушает, тогда и сынок появится».

Крестьянский сын сам поехал ловить на море; закинул три невода шёлковые – щука вскочила и порвала все три невода. В другой раз кинул – тож порвала. Крестьянский сын снял с себя пояс и с шеи шёлковый платочек, завязал эти невода, закинул в третий раз – и поймал щуку златокрылую; несказанно обрадовался, взял и понёс к королю. Король приказал эту щуку вымыть, вычистить, изжарить и подать королеве. Повара щуку чистили да мыли, помои за окошко лили: пришла корова, ополощины[3] выпила. Как скоро повара щуку изжарили, прибежала девка-чернавка, положила щуку на блюдо, понесла к королеве, да дорогой оторвала крылышко и попробовала. Все три стали сыновей ждать в один день, в один час: корова, девка-чернавка и королева.

Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается. Чрез несколько времени приходит со скотного двора скотница, докладывает королю, что корова родила младенца. Король весьма удивился; не успел он принять эти речи, как бегут сказать ему, что девка-чернавка родила мальчика точь-в-точь как коровий сын; а вслед за тем приходят докладывать, что и королева родила сына точь-в-точь как коровий – голос в голос и волос в волос. Чудные уродились мальчики! Кто растёт по годам, а они растут по часам; кто в год – они в час таковы, кто в три года – они в три часа. Возмужали они, заслышали в себе силу могучую, богатырскую, приходят к отцу-королю и просятся в город погулять, людей посмотреть и себя показать. Он им позволил, наказал гулять тихо и смирно и дал денег столько, сколько взять смогли.

Пошли добрые молодцы: один назывался Иван-царевич, другой Иван девкин сын, третий Буря-богатырь Иван коровий сын; ходили-ходили, ничего не купили. Вот Иван-царевич завидел стеклянные шарики и говорит братьям: «Давайте, братцы, купим по шарику да станем вверх бросать; кто бросит выше, тот у нас будет старший». Братья согласились; кинули жеребий – кому бросать вперёд? Вышло Иван-царевичу. Он кинул высоко, а Иван девкин сын ещё выше, а Буря-богатырь коровий сын так закинул, что из виду пропал, и говорит: «Ну теперь я над вами старший!» Иван-царевич рассердился: «Как так! Коровий сын, а хочет быть старшим!» На то Буря-богатырь ему отвечал: «Видно, так Богу угодно, чтоб вы меня слушались».

Пошли они путём-дорогою, приходят к Чёрному морю, в море клохчет гад. Иван-царевич говорит: «Давайте, братцы, кто этот гад уймёт, тот из нас будет большой!» Братья согласились. Буря-богатырь говорит: «Унимай ты, Иван-царевич! Уймёшь – будешь над нами старший». Он начал кричать, унимать, гад пуще разозлился. Потом начал унимать Иван девкин сын – тоже ничего не сделал. А Буря-богатырь закричал да свою тросточку в воду бросил – гаду как не бывало! И опять говорит: «Я над вами старший!» Иван-царевич рассердился: «Не хотим быть меньшими братьями!» – «Ну так оставайтесь сами по себе!» – сказал Буря-богатырь и воротился в своё отечество; а те два брата пошли – куда глаза глядят.

Король узнал, что Буря-богатырь один пришёл, и приказал посадить его в крепость; не дают ему ни пить, ни есть трое суток. Богатырь застучал кулаком в каменную стену и закричал богатырским голосом: «Доложите-ка своему королю, а моему названому отцу, за что про что он меня не кормит? Мне ваши стены – не стены, и решётки – не решётки, захочу – всё кулаком расшибу!» Тотчас докладывают всё это королю; король приходит к нему сам и говорит: «Что ты, Буря-богатырь, похваляешься?» – «Названый мой батюшка! За что про что ты меня не кормишь, трое суток голодною смертью моришь? Я не знаю за собой никакой вины». – «А куда ты девал моих сыновей, а своих братьев?» Буря-богатырь коровий сын рассказал ему, как и что было: «Братья живы-здоровы, ничем невредимы, а пошли – куда глаза глядят». Король спрашивает: «Отчего же ты с ними не пошёл?» – «Оттого, что Ивану-царевичу хочется быть старшим, а по жеребью мне достаётся». – «Ну хорошо! Я пошлю воротить их». Буря-богатырь говорит: «Никто, окромя меня, не догонит их; они пошли в такие места – в змеиные края, где выезжают из Чёрного моря три змея шести-, девяти- и двенадцатиглавые». Король начал его просить; Буря-богатырь коровий сын собрался во путь во дороженьку, взял палицу боевую и меч-кладенец и пошёл.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается; шёл-шёл и догнал братьев близ Чёрного моря у калинового моста; у того моста столб стоит, на столбе написано, что тут выезжают три змея. «Здравствуйте, братцы». Они ему обрадовались и отвечают: «Здравствуй, Буря-богатырь, наш старший брат!» – «Что, видно, невкусно вам – что на столбе написано?» Осмотрелся кругом – около моста избушка на курьих ножках, на петуховой головке, к лесу передом, а к ним задом. Буря-богатырь и закричал: «Избушка, избушка! Устойся да улягся к лесу задом, а к нам передом». Избушка перевернулась; взошли в неё, а там стол накрыт, на столе всего много – и кушаньев и напитков разных; в углу стоит кровать тесовая, на ней лежит перина пуховая. Буря-богатырь говорит: «Вот, братцы, если б не я, вам бы ничего этого не было».

Сели, пообедали, потом легли отдохнуть. Вставши, Буря-богатырь сказывает: «Ну, братцы, сегодняшнюю ночь будет выезжать змей шестиглавый; давайте кидать жеребий, кому караулить?» Кинули – досталось Ивану девкину сыну; Буря-богатырь ему и говорит: «Смотри же, выскочит из моря кувшинчик и станет перед тобою плясать, ты на него не гляди, а возьми наплюй на него, да и разбей». Девкин сын как пришёл, так и уснул. А Буря-богатырь, зная, что его братья – люди ненадёжные, сам пошёл; ходит по мосту да тросточкой постукивает. Вдруг выскочил перед ним кувшинчик, так и пляшет; Буря-богатырь наплевал на него и разбил на мелкие части. Тут утка крякнула, берега звякнули, море взболталось, море всколыхалось – лезет чудо-юда, мосальская губа: змей шестиглавый; свистнул-гаркнул молодецким посвистом, богатырским покриком: «Сивка-бурка, вещая каурка! Стань передо мной, как лист перед травой».

Конь бежит, только земля дрожит, из-под ног ископыть по сенной копне летит, из ушей и ноздрей дым валит. Чудо-юда сел на него и поехал на калиновый мост; конь под ним спотыкается. «Что ты, воронье мясо, спотыкаешься: друга слышишь али недруга?» Отвечает добрый конь: «Есть нам недруг – Буря-богатырь коровий сын». – «Врёшь, воронье мясо! Его костей сюда ворона в пузыре не занашивала, не только ему самому быть!» – «Ах ты, чудо-юда! – отозвался Буря-богатырь коровий сын. – Ворона костей моих не занашивала, я сам здесь погуливаю». Змей его спрашивает: «Зачем ты приехал? Сватать моих сестёр али дочерей?» – «Нет, брат, в поле съезжаться – роднёй не считаться; давай воевать».

Буря-богатырь разошёлся, боевой палицей размахнулся, ударил его по головам. Победил врага! Сбросил чудище в море, а коня привязал к ногам девкину сыну, палицу положил ему в головы; сам пошёл в избушку и лёг спать, как ни в чём не бывал. Иван девкин сын проснулся, увидел коня и очень обрадовался, сел на него, поехал к избушке и кричит: «Вот, Буря-богатырь не велел мне смотреть на кувшинчик, а я посмотрел, так Господь и коня мне дал!» Тот отвечает: «Тебе дал, а нам ещё посулил!»

На другую ночь доставалось Ивану-царевичу караулить; Буря-богатырь и ему тоже сказал об кувшинчике. Царевич стал по мосту похаживать, тросточкой постукивать – выскочил кувшинчик и начал перед ним плясать; он на него засмотрелся и заснул крепким сном. А Буря-богатырь, не надеясь на брата, сам пошёл; по мосту похаживает, тросточкой постукивает – выскочил кувшинчик, так и пляшет. Буря-богатырь наплевал на него и разбил вдребезги. Вдруг утка крякнула, берега звякнули, море взболталось, море всколыхалось – лезет чудо-юда, мосальская губа; свистнул-гаркнул молодецким посвистом, богатырским покриком: «Сивка-бурка, вещая каурка! Стань передо мной, как лист перед травой».

Конь бежит, только земля дрожит, из ушей и ноздрей дым столбом валит, изо рта огненное пламя пышет; стал перед ним как вкопанный. Сел на него чудо-юда змей девятиглавый, поехал на калиновый мост; на мост въезжает, под ним конь спотыкается. Бьёт его чудо-юда по крутым бёдрам: «Что, воронье мясо, спотыкаешься – слышишь друга али недруга?» – «Есть нам недруг – Буря-богатырь коровий сын». – «Врёшь ты! Его костей ворона в пузыре не занашивала, не только ему самому быть!» – «Ах ты, чудо-юда, мосальская губа! – отозвался Буря-богатырь, – сам я здесь другой год разгуливаю». – «Что же, Буря-богатырь, на сёстрах моих али на дочерях сватаешься?» – «В поле съезжаться – роднёй не считаться; давай воевать!»

Буря-богатырь разошёлся, боевой палицей размахнулся, ударил его по головам. Победил врага! Бросил чудище в Чёрное море, коня привязал к ногам Ивана-царевича, а палицу положил ему в головы; сам пошёл в избушку и лёг спать, как ни в чём не бывал. Утром Иван-царевич проснулся, увидел коня ещё лучше первого, обрадовался, едет и кричит: «Эй, Буря-богатырь, не велел ты мне смотреть на кувшинчик, а мне Бог коня дал лучше первого». Тот отвечает: «Вам Бог дал, а мне только посулил!»

Подходит третья ночь, сбирается Буря-богатырь на караул; и говорит: «Не забывайте меня, как покличу вас на помощь, то бегите скорей на мост, ко мне на подмогу».