Читать онлайн Убить Кролика Питера

피터 래빗 죽이기 Killing Peter Rabbit

Copyright © 2019 이찬영 (Lee Chan-Young)

Originally published by GOZKNOCK ENT

Russian Translation Copyright © 2025 by EKSMO

Russian edition is published by arrangement with A2Z ENTERTAINMENT Co.,Ltd. through BC Agency, Seoul

© Бекетова Е., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление ООО «Издательство «Эксмо», 2025

1

«Сегодня я должен убить человека».

Джинчхоль, отягощенный этой невыносимой мыслью, несколько раз промахнулся и криво застегнул пуговицы на форме.

Как будто и ей тяжело было принять эту мысль, старая пуговица, не выдержав, оторвалась от рубашки. Укатившись, она оказалась у дальней стенки шкафа с наградами.

Но взгляд Джинчхоля остановился не на крутящейся пуговице, а на наградной табличке. Выгравированная на ней банальная фраза показалась ему неожиданно топорной.

«Эта награда вручается вышеуказанному человеку, который, проявив отвагу и остроту ума, арестовал множество преступников и внес значимый вклад в поддержание общественной справедливости».

Общественная справедливость…

Эти два слова будто ударили под дых, пробуждая воспоминания из далекого прошлого.

– Хочу поддерживать общественную справедливость, – без колебаний ответил Джинчхоль двадцать пять лет назад, когда на собеседовании спросили, почему он решил стать полицейским.

«Поддерживать общественную справедливость». Тот наивный юноша даже представить не мог, что однажды ему придет в голову кого-то убить.

Джинчхоль, словно в молитве, осторожно коснулся наградной таблички.

Надеясь, что сегодня сможет проявить настоящие отвагу и остроту ума…

Надеясь, что убийство этого человека и в самом деле поспособствует торжеству общественной справедливости…

15 апреля 2018 года, 10:00,

за одиннадцать часов до убийства

– Директор, вы уже здесь?

Джинчхоль, приехав в единый центр контроля видеонаблюдения в городе Ансане, кое-как ответил на приветствия сотрудников и вошел в свой кабинет.

Закрыв дверь, он подумал, а не опустить ли жалюзи, но отказался от этой мысли. Он только вызовет подозрения, если будет делать что-то, что ему несвойственно.

Джинчхоль, стараясь сохранять максимально естественный и спокойный вид, оглядел центр через стеклянную перегородку.

Менеджер просто ходил вокруг, раздавая указания, а каждый из сотрудников был сосредоточен на закрепленном за ним мониторе видеонаблюдения.

Даже если кто-то из них заметит в поведении Джинчхоля что-то необычное, это не станет проблемой. Разве впервые он запирается один в кабинете, чтобы сосредоточиться на работе? Сотрудники решат, что он занят какими-то делами, которые нельзя выносить на публику.

Тревога заметно утихла.

Щелк-щелк, сидя перед монитором, он закликал мышкой, и, повинуясь движениям его пальца, на мониторе развернулись несколько экранов.

A‐728

B‐100

C‐005

A‐526

На них были изображения перекрестка у средней школы Хамхён, городской больницы, улочки, полной баров, и торгово-жилого комплекса «Ренессанс Тауэр». Ожидалось, что сегодня объект убийства появится в этих местах.

Джинчхоль внимательно вглядывался в каждый экран.

Объект, который работает в средней школе Хамхён на экране A‐728, после обеда отправится на физиотерапию в больницу на экране B‐100.

Затем вернется на экран A‐728, закончит рабочий день и пойдет на улицу с экрана C‐005, чтобы выпить. После этого, порядком охмелев, обязательно направится к жене на экране A‐526.

Как только взгляд Джинчхоля упал на консультационный центр психического здоровья, расположенный на втором этаже «Ренессанс Тауэр» с экрана A‐526, едва успокоившееся сердце вновь забилось с бешеной силой.

«Консультационный центр психического здоровья Чан Сохи».

Как только пробьет назначенный час, Джинчхоль должен будет сам прыгнуть в экран A‐526. Став преступником, а не наблюдателем.

Неизвестно, сколько раз он смотрел на этот экран и представлял внутри него себя. Сколько раз, глядя туда, прокручивал в голове, как уничтожает цель.

Сердце, словно насмехаясь над всеми его усилиями, билось как сумасшедшее, разгоняя кровь по всему телу.

На экране A‐728 из средней школы Хамхён вышел человек.

Высокий мужчина крепкого телосложения отбрасывал большую тень на решивших перекусить ребят. Стоя среди маленьких мальчиков, которым еще расти и расти, он походил на великана, появившегося в стране лилипутов.

Джинчхоль, приблизив лицо к монитору, наблюдал за мужчиной с ужасающей концентрацией. Словно стараясь не упустить ни малейшего изменения на его лице или покашливания.

Этот мужчина и есть объект, который сегодня Джинчхолю придется убить, поставив на кон многое.

Ян Гихо, бывший профессиональный бейсболист и нынешний бейсбольный тренер в средней школе.

Когда-то Гихо был звездой в мире бейсбола, раз за разом завоевывая титул «короля ударов». Фанаты бейсбола принимали его жесткий характер за боевой дух, необходимый для успешной игры. Но удача улыбалась недолго. Американские горки судьбы сначала вознесли его на мимолетный пик славы, а затем тут же с головой окунули в бесконечные несчастья.

Падение началось в тот момент, когда он, не справившись с гневом во время игры, замахнулся битой на младшего товарища и в результате был дисквалифицирован. После этого он застрял в воспоминаниях о своих славных днях, но два года назад по рекомендации старшего товарища стал тренером бейсбольной команды средней школы.

Житейские невзгоды притупили его острые зубы и когти, но даже спустя десять лет жесткий характер, спящий где-то внутри, все еще оставался прежним. Джинчхоль знал лучше, чем кто бы то ни было, что все в руках Гихо может стать орудием убийства.

Этого человека нужно прикончить.

В голове Джинчхоля, наполненной этими мыслями, внезапно всплыли слова на наградной табличке, на которую он смотрел этим утром.

Отвага и острота ума.

Сейчас эти две добродетели были нужны больше, чем когда-либо. Чтобы человеком, который бездыханным упадет на холодный пол через одиннадцать часов, оказался Гихо, а не сам Джинчхоль.

15 апреля 2018 года, 16:00,

за пять часов до убийства

– Центр борьбы с насилием над женщинами. Чем могу помочь?

В женском голосе, доносившемся с другого конца трубки, которую держала Сохи, звучала безграничная мягкость. Словно он подбадривал: «Дорогой звонящий, мы вам поможем. Не кладите трубку, а наберитесь смелости».

Несколько раз пошевелив губами, она в конце концов не смогла сказать ни слова и положила трубку.

Стоило это сделать, как из глаз хлынули слезы. Была ли их причиной собственная глупость Сохи, которая не смогла даже заявить о муже в полицию из страха потерять свой социальный статус, или злодейка-судьба, заставляющая убить его? Этого Сохи не знала. Возможно, причина окажется даже сложнее, чем она думает.

Выдернув несколько салфеток, она встала перед зеркалом. Хотя ее движения были осторожными, в местах, где проходила салфетка, макияж все-таки размазался. Там, где он стерся, проступили темно-красные синяки, похожие на пятна, которые остаются на фруктах там, где есть вмятины. Увидев эти отметины, Сохи тут же достала косметику, как будто на свет вышла тайна, которую нельзя раскрывать.

Когда женщина наносила тональный крем с помощью спонжа, чтобы скрыть синяки, ее вид был настолько торжественным, словно она совершала ритуал, которым укрепляла решимость в своей душе.

«Подумай о младшем коллеге-спортсмене, которой теперь хромает после того, как его ударил твой муж. А как же мальчики из баскетбольной команды, которые дрожат от страха из-за телесных наказаний, замаскированных под тренировки? Это решение правильное хотя бы из-за них. А прежде всего, это убийство – акт самообороны. Если мы не убьем его, в конце концов я погибну от его руки».

– Мя-а-ау.

Вдруг откуда-то послышалось кошачье мяуканье. Должно быть, это бродячая кошка, которая роется в мешках с пищевыми отходами, оставленных около здания. Сохи вспомнила погибшую Китти. Персидскую кошку, которая была для нее почти что членом семьи.

Три месяца назад Гихо, муж Сохи, прибежал домой после пьянки с коллегами. Он вдруг схватил бейсбольную биту, стоявшую в углу гостиной, разворотил стол и начал допрашивать Сохи:

– Кто это? Что за ублюдок?

Взбудораженный муж быстро дышал, и вскоре весь дом наполнился запахом алкоголя. Зажав нос, Сохи равнодушно спросила:

– О ком ты? Что ты имеешь в виду?

Гихо уже не впервой напивался и устраивал скандал. С момента унижения, когда его вынудили покинуть поле, у мужа полностью сломался механизм контроля гнева.

Сохи едва удавалось сохранить самообладание, но следующий вопрос мужа заставил ее похолодеть.

– Кто этот подонок, с которым ты встречаешься?

На попойке до мужа случайно дошли слухи. Люди шептались за его спиной:

– Жена Гихо случайно не изменяет мужу? Говорят, ее видели с каким-то мужчиной неподалеку от озера Мурванни. И обстановка была какая-то подозрительная.

– Чтобы выдержать жизнь с таким пьяницей, точно нужно завести любовника для приятных встреч. Разве нет?

Они с Джинчхолем всего раз ездили на озеро Мурванни, но других людей там не было. Из-за плохой погоды в ночь перед тайфуном все места, где мог оказаться хоть кто-то – будь то рестораны или зоны для рыбалки, – закрылись. Но, похоже, за ними наблюдали.

Замешательство длилось недолго. Муж простодушно выложил все услышанное Сохи, и она смогла снова успокоиться. До мужа дошли только слухи, а реальных доказательств у него не было.

Сохи, набравшись наглости, начала спектакль с максимально безразличным выражением лица:

– Какие люди забавные. Озеро Мурванни, конечно, называют местом для тайных свиданий, но разве только для измен ездят туда? Однажды мы были там на тимбилдинге с коллегами из консультационного центра. А еще одна из клиенток позвала меня туда, чтобы угостить…

Возможно, ее слова прозвучали неубедительно, а может, актерская игра оказалась неуверенной, но не успела она договорить, как Гихо взмахнул битой. Сохи съежилась и закрыла голову руками. В голове пронеслась мысль, что она сейчас умрет.

– Мя-а-а-ау!!!

Как только бита обо что-то ударилась, раздался раздирающий уши вопль. Вопль, полный боли. И его совершенно точно издала не Сохи.

Когда она почувствовала на кончиках пальцев горячую жидкость и подняла голову, то увидела что-то похожее на ярко-красный комок меха.

Длинная, элегантная шерсть персидской кошки пропиталась кровью и спуталась.

– Если слухи… окажутся правдой, я тебя прикончу. Так и знай.

Сохи была так потрясена ужасной сценой, развернувшейся в гостиной, что не услышала предостережение мужа.

Но поняла, что с ней вскоре может случиться то же, что и с Китти.

15 апреля 2018 года, 18:00,

за три часа до убийства

– Мы уходим. До завтра.

– Сегодня вы опять будете готовиться к консультациям всю ночь? Директор, мы вас очень уважаем.

Консультанты попрощались с Сохи и поспешили покинуть рабочие места.

Сегодняшнее прощание не показалось Сохи обычным. Наступит ли вообще для нее завтра?.. Стали бы консультанты по-прежнему уважать ее, даже узнав, что она изменила мужу, а теперь собирается его убить? Утешил бы ее кто-то хоть словом, скажи она, что не смогла выносить домашнее насилие, поэтому ухватилась за руку Джинчхоля, которую тот ей протянул?

Это вряд ли. Если сотрудники узнают правду, история Сохи превратится в скандальный сериал о замужней женщине, не способной обуздать свою похоть, и развратном женатом мужчине. В конце концов слухи дойдут и до ушей дочери, которая учится за границей.

Будущее дочери и стало решающей причиной, по которой Сохи согласилась пойти на убийство по плану Джинчхоля. Странная материнская любовь, заставляющая желать оставаться для дочери матерью, которой можно гордиться, пусть для этого и придется убить собственного мужа.

Как только консультационный центр опустел, Сохи начала деловито двигаться. Она разблокировала заднюю дверь, а затем положила веревку для альпинизма и клейкую ленту в ящик стола. И не забыла бросить на стол собранные вчера деньги, как будто выставляя их напоказ.

Консультационный центр психического здоровья Чан Сохи располагался в здании «Ренессанс Тауэр», который достроили уже год назад, но до сих пор не заполнили арендаторами. За исключением японского ресторана карри, который закрывался довольно рано, на втором этаже было полно пустых пространств, ожидающих, когда в них кто-то заедет.

Единственными свидетелями убийства станут темнота и холодный воздух, наполняющие здание. Молчаливые свидетели, которые не смогут дать никаких показаний.

Закончив приготовления, Сохи села на диван в комнате для посетителей и представила, что произойдет сегодня ночью.

Джинчхоль, переодетый грабителем, проберется через заднюю дверь и придушит заснувшего по пьяни мужа. Если тот проснется от боли, Сохи придется повиснуть на веревке вместе с Джинчхолем и приложить все силы. Наконец, когда муж обмякнет, Джинчхоль свяжет Сохи по рукам и ногам, заклеит ей рот и исчезнет с деньгами.

На следующее утро сотрудник, который придет на работу первым, обнаружив связанную Сохи и убитого мужа, тут же заявит в полицию… Если все пойдет по плану, там решат, что грабитель хотел забрать только деньги, а значит, убийство было непреднамеренным.

Странно, но с приближением назначенного часа Сохи чувствовала себя только спокойнее. В этот момент ее не могли потревожить ни стыд за совершенную измену, ни чувство вины за план убить мужа. Ей просто хотелось освободиться от страха смерти, который преследовал ее каждый день.

15 апреля 2018 года, 19:00,

за два часа до убийства

Уже восемь часов кряду Джинчхоль наблюдал через экран, как проходит день Гихо. Гора стаканов от лапши быстрого приготовления и кофе на столе свидетельствовала о муках последних восьми часов.

Гихо двигался точно так, как и ожидал Джинчхоль. Закончив утреннюю работу, он заехал в больницу на физиотерапию, затем направился в супермаркет напротив школы, купил там сигареты и мороженое, после чего провел полчаса в игровом зале. Даже мороженое было тем же, что и обычно.

Для алкоголика Гихо вел довольно упорядоченную жизнь. После работы он шел в бар в одиночестве, там выпивал две бутылки соджу, а потом всегда возвращался домой между девятью и десятью вечера. Если удавалось выпить в компании, то время прихода домой менялось, но по пьяни Гихо становился невыносимым, и никто не хотел пить с ним вместе. Похоже, именно поэтому Гихо вынужденно вел упорядоченную жизнь.

Следуя инстинкту возвращения домой, который не могла перебить даже выпивка, он плелся к «Ренессанс Тауэр». Там выкуривал сигарету и смотрел то на седьмой этаж, где располагалась квартира их семьи, то на второй, где находился консультационный центр. Если Сохи задерживалась, свет горел на втором этаже, а когда она заканчивала рано, то на седьмом.

Выкурив сигарету, Гихо отправился к жене, действуя при этом необычайно осторожно. Его возвращение домой, за которым Джинчхоль наблюдал по камере, напоминало действия детектива, который разыскивал любовника жены. Гихо был полон подозрений и враждебности.

После того, как, закончив обыск, он убеждался, что никакого любовника нет, тут же засыпал на месте, как человек, страдающий нарколепсией [1]. Облегчение от того, что жена сейчас одна, казалось, выпускало всю усталость, которую он до этого подавлял.

В те дни, когда свет не горел ни на втором, ни на седьмом этажах, в районе поднимался шум. Все из-за того, что Гихо брал бейсбольную биту и бродил по окрестностям в поисках жены.

Если ничего не случится, сегодня Гихо крепко уснет на диване в консультационном центре. И тогда наступит назначенный час. Время, когда Джинчхолю предстоит выйти на экран A‐526, чтобы проявить отвагу и остроту ума.

На телефоне запищал будильник. 19:10.

Джинчхоль поставил его на время, когда Гихо заканчивает работу. Это было сделано для того, чтобы не пропустить этот момент из-за сонливости или похода в туалет. На экране A‐728 Гихо пока не было. Вскоре он выйдет за ворота школы и направится в бар на C‐005. Как только он войдет внутрь, Джинчхоль должен закрыть все экраны камер наблюдения и перейти к плану по обеспечению алиби.

Этот план довольно прост. После работы Джинчхоль пойдет на семинар в полицейском участке. Он оставит машину на ведомственной парковке, встретится с как можно большим числом людей, а когда начнется семинар и люди один за другим станут клевать носами, тихо выйдет из аудитории.

Сбежав через секретный ход, которым обычно пользуются рабочие, он замаскируется под грабителя в слепой зоне камер. Разделавшись с Гихо, он вернется туда, где проходит семинар, и оставит отзыв о мероприятии. Причина, по которой роковое дело было назначено именно на сегодня, заключалась в том, что длинный и скучный семинар идеально подходит для алиби.

В 19:20 Гихо появился на экране A‐728. Выйдя за ворота школы, он направился прямиком в развлекательный район, где много баров.

В тот самый момент, когда Гихо должен был исчезнуть с экрана A‐728, на его пути встал красный легковой автомобиль. Машина показалась знакомой. Но где Джинчхоль ее видел?

Словно отвечая на этот вопрос, кто-то открыл дверцу машины и вышел.

Джинчхоль, сам того не осознавая, дрожащими пальцами увеличил масштаб и разрешение изображения на экране.

Женщиной, чье лицо он увидел, когда та вышла из машины, оказалась госпожа Мин Оксук по прозвищу Мегафон. Она входила в ту же благотворительную организацию, что и Сохи с Джинчхолем, а еще была матерью одного из членов бейсбольной команды Гихо. Любая тайна, достигнув ее ушей, тут же становилась достоянием общественности, поэтому волонтеры так ее и прозвали.

Мин Оксук подошла к Гихо и заговорила с ним. Слова лились из ее рта, а на лице было совершенно серьезное выражение. Что она говорит? По реакции слушавшего ее Гихо можно было бы догадаться о содержании разговора, но на камере виднелась лишь его широкая спина.

Наверное, просит совета как мать сына-спортсмена или просто остановилась обменяться любезностями. Джинчхоль изо всех сил старался успокоиться. Но внезапная смена сцены, словно «дворники» автомобиля, стерла все мысли из его головы.

Гихо повернул голову и уставился в камеру. Джинчхолю показалось, что их глаза встретились, и его сердце сжалось от этого ясного ощущения зрительного контакта.

«О чем он думает?»

Гихо немного постоял без движения, продолжая смотреть в камеру. На это же время замерло и дыхание Джинчхоля.

Гихо, стоявший неподвижно, словно в стоп-кадре, снова пошевелился. Он вошел в школу, а затем вышел обратно, неся что-то в руках. Это оказалась бейсбольная бита. Она была сделана не из дерева, а из стали и ярко сверкала в свете уличных фонарей.

Джинчхоль вздрогнул, словно эта бита пронеслась прямо у него перед глазами.

Гихо поймал такси и куда-то поехал.

Джинчхоль выдохнул и попытался взять себя в руки.

Мышь в его руке суетливо задвигалась. Экраны камер видеонаблюдения быстро открывались и закрывались, следуя за движением такси.

Машина, в которой сидел Гихо, выехав с дороги Хамсон-ро, где располагалась средняя школа Хамхён, какое-то время продолжала движение, а затем влилась в очередь автомобилей спешащих с работы людей на перекрестке у Университета Ханян.

Если на перекрестке такси повернет направо и поедет в сторону дороги Хангауль-ро, можно будет сказать наверняка, что Гихо направляется в единый центр, но на то, чтобы в этом убедиться, потребуется не менее десяти минут. Дорога перед центром была печально известна жуткой пробкой в часы пик.

Пока автомобилисты нервно ждали, когда сменится сигнал светофора, Гихо вдруг вышел из такси. Не поколебавшись ни мгновения, он тут же побежал.

Надежда, что он все-таки повернет налево, безвозвратно рухнула. Добежав до конца дороги, Гихо повернул направо и бросился прямо к единому центру контроля, дорога до которого не займет и нескольких минут.

Джинчхоль распахнул дверь ногой и выбежал из кабинета.

Оказавшись в коридоре, он тут же встал перед лифтом.

Цифра на табло постепенно менялась в сторону возрастания.

Возможно, в этом лифте Гихо. Джинчхоль не мог рисковать, дожидаясь, пока двери лифта откроются на пятом этаже, чтобы проверить, кто там внутри.

Он кинулся к аварийному выходу, распахнул дверь и побежал вниз по лестнице. Сделав несколько шагов, Джинчхоль ощутил резкую боль в колене, заставившую его вспомнить, что там стерт один из хрящей. В голове также возникло предупреждение врача о том, что спускаться по лестнице не следует. А Джинчхоль спускался по ней, преодолевая боль, которая сопровождала каждый шаг, подобно ударам тока, пронизывающим все тело.

Скри-и-ип, щелк.

Когда Джинчхоль спустился до второго этажа, он услышал, как открылась дверь аварийного выхода.

Затаив дыхание, он уставился наверх, чтобы понять, что там происходит, и услышал шум.

Удары стальной биты по металлическим перилам.

Продолжая смотреть наверх, Джинчхоль споткнулся. Его тело тут же покатилось вниз по лестнице.

Время до момента, когда оно достигло пролета первого этажа, показалось ему вечностью. Джинчхоль скрючился в самом низу лестницы, не в силах пошевелиться.

Шак, шак, шак.

Он слышал, как кто-то быстро сбегает по лестнице. Словно реагируя на этот звук, конечности наполнились силой. Но стоило Джинчхолю подняться, как острая боль пронзила его спину.

Еле-еле выбравшись из здания центра контроля видеонаблюдения, Джинчхоль поспешил сесть в машину. На дороге впереди была огромная пробка.

Джинчхоль достал сигнальный маячок и прикрепил его на крышу машины.

Громко завыла сирена, сигнализируя о чрезвычайной ситуации. Все это оказалось эффективным. Машины постепенно освободили путь, и Джинчхолю удалось прорваться через пробку.

Он мчался вперед на огромной скорости. В голове не было никаких мыслей. Ему лишь хотелось оказаться где-то, где Гихо не сможет его отыскать. Только доехав до границы города, Джинчхоль вспомнил о Сохи. Он остановил машину на обочине. Было совершенно очевидно, что, если Гихо не сможет покарать Джинчхоля, его бита тут же повернется к Сохи.

Достав мобильный, Джинчхоль позвонил ей. Первым делом нужно предупредить ее об опасности.

– В данный момент абонент не может ответить, звонок переводится на голосовую почту. – Холодный механический голос сообщил, что телефон женщины отключен.

Джинчхоль покачал головой, понимая, что другого выбора у него нет, и вернулся в машину. На убийство способен пойти далеко не каждый. Даже Ян Гихо не сможет пересечь эту черту. Но как только Джинчхоль завел двигатель, он вспомнил, как Сохи плакала, рассказывая об убитой кошке.

Вдруг что-то упало на руль. Это оказалась капля крови. Джинчхоль посмотрел в зеркало заднего вида, чтобы понять, откуда она взялась. И обнаружил жалко дрожащего мужчину, который был весь покрыт кровью.

15 апреля 2018 года, 20:30,

за полчаса до убийства

Послышался резкий звук приближающихся шагов.

У Сохи, которая медитировала, переведя мобильный в авиарежим, чуть не перехватило дыхание. Сейчас через эту дверь войдет один из двух мужчин.

В консультационный центр ворвался Джинчхоль. Выглядел он паршиво.

– Он все узнал, – пробормотал Джинчхоль, и глаза Сохи налились кровью. – Нужно скорее бежать…

Прежде чем он успел закончить, послышались другие шаги. Размеренные, но от этого еще более жуткие… Постепенно они становились все громче.

Сохи действовала так, как заранее отрепетировала на случай, если что-то пойдет не по плану. Она втолкнула Джинчхоля в шкафчик в углу комнаты для посетителей и заперла на замок.

– Сиди здесь тихо. Я попробую что-нибудь сделать. Все будет в порядке. Муж в чем-то похож на ребенка, поэтому, если его как следует убедить, он может стать послушным барашком.

Договорив, Сохи выключила свет в комнате для посетителей и пошла в свой кабинет. Она собиралась убедить мужа, что готовится к консультациям, как обычно.

Через некоторое время из ее кабинета полилась классическая музыка. Видимо, это был способ Сохи оставаться спокойной.

Запертый внутри шкафчика Джинчхоль полностью сосредоточился на звуке шагов. В этот миг он не ощущал даже скручивающей тело боли, которая мучила его до сих пор.

Шаги остановились, послышался скрип открывающейся двери.

Хорошенько прищурившись, Джинчхоль посмотрел наружу через щель в дверце шкафчика. В тусклом освещении аварийного выхода виднелся мужской силуэт. Хотя зрение Джинчхоля с возрастом ухудшилось, у него все еще оставалась интуиция, которую он развил за двадцать лет работы в полиции. И интуиция говорила, что этот мужчина – не Гихо.

Неизвестный злодей, одетый в рабочую куртку и кепку, имел худощавое сложение и рост чуть выше метра семидесяти, в отличие от Гихо, обладателя крупной фигуры и роста более ста девяноста сантиметров.

По-видимому, планировка консультационного центра была злодею знакома, поэтому он, не заплутав в темноте, сразу сел на диван. Он достал из сумки какой-то предмет, положил его на стол и какое-то время с ним возился.

Скри-и-и-п, стак, ши-их.

Тихие звуки его манипуляций странным образом попадали в такт музыке, которую слушала Сохи.

Прошло около двух минут. Когда мужчина поднял в воздух предмет, который только что теребил, по всему телу Джинчхоля пробежали мурашки. Это оказалась бейсбольная бита. Стальная.

В этот миг музыка замолкла, послышался голос Сохи:

– Дорогой, это ты?

Услышав ее, мужчина молча взял биту и встал у двери ее кабинета.

Поведение, типичное для преступника.

Джинчхолю следовало бы закричать об опасности, но его губы не желали разжиматься. Стоит ему предупредить Сохи, и он раскроет не только свое присутствие здесь, но и местоположение.

Как только Сохи открыла дверь и вышла, бита без малейшего колебания устремилась к ее затылку.

Послышался глухой стук, и Сохи упала, закрыв голову руками. Всего одного удара было достаточно, чтобы сбить несчастную миниатюрную женщину с ног. Но мужчине этого как будто оказалось недостаточно, и он еще несколько раз взмахнул битой. Глухие звуки ударов тупого предмета о плоть и пронзительный треск ломающихся костей одновременно терзали барабанные перепонки Джинчхоля. Волосы Сохи превратились в кровавое месиво, как это случилось с мягкой шерстью персидской кошки.

Запах крови проник в ноздри Джинчхоля, и тот застыл в ужасе. В тот момент в его голове была лишь одна мысль: насколько безопасен шкафчик, в котором он прячется? А еще он отчаянно молил, чтобы этот злодей просто ушел.

Мужчина подобрал мобильный телефон Сохи, как будто еще не закончил свои дела здесь. Похоже, он переключил телефон в обычный режим, поэтому Джинчхоль отчетливо слышал, как он просматривает список звонков и нажимает кнопки.

Бип, бип, бип.

Уши пронзил резкий металлический звук, а затем послышалась музыка.

«And now, the end is near [2]…»

«My way» [3], рингтон телефона Джинчхоля.

Мобильный в его руке ярко замигал и затрясся в вибрации.

Джинчхоль тут же перевел телефон в беззвучный режим. Ему оставалось только молиться, что злодей сочтет короткую вибрацию и рингтон, которые только что услышал, слуховой галлюцинацией.

Похоже, молитва сработала, и мужчина, не получив ответа на звонок, нажал кнопку отбоя. Напоследок оглядев консультационный центр, он направился к выходу.

Джинчхолю шаги мужчины казались невероятно медленными.

Вдруг в тишине раздалось громкое звяканье металла.

Бам!

Руки Джинчхоля вспотели, и мобильный телефон, выпав из них, упал на металлический пол шкафчика.

Мужчина, который уже собирался было выйти, остановился. Он медленно повернулся и посмотрел на шкафчик. Даже в тусклом свете было видно, как сверкнули его зубы. Вроде он улыбнулся.

В этот миг Джинчхолю показалось, что мужчина с самого начала каким-то образом знал о его здесь присутствии. И планировал убить в том числе и Джинчхоля. Не похоже, чтобы его целью было просто повесить убийство Сохи на Ян Гихо. Иначе как бы он узнал, что они с Сохи будут вместе здесь в такое время?

Кто это вообще такой?..

Только когда расстояние между ним и убийцей сократилось настолько, что они могли слышать дыхание друг друга, Джинчхоль понял, что только потратил время зря на бессмысленные вопросы.

Он яростно затряс дверцу шкафчика. Его усилия заставили ослабевшую защелку медленно отойти. Еще немного…

Рядом со шкафчиком был проход, ведущий в комнату отдыха. Если Джинчхолю удастся оказаться там быстрее, чем бейсбольной бите убийцы, он обретет шанс на выживание.

Но следующий шаг мужчины свел все шансы Джинчхоля к нулю.

Щелк.

Мужчина сам открыл защелку. Неподатливая дверца шкафчика медленно открылась.

– Кто ты такой?

Бита взмыла высоко вверх и понеслась вниз с ужасающей скоростью. Это было последнее, что увидел Джинчхоль прежде, чем покинул этот мир.

2

2 октября 2018 года,

Ян Джонхо, профессор кафедры

гуманитарных наук Университета Хангу

Когда Джонхо выходил из аудитории после лекции, его шаги были необычайно легкими.

Ни затхлый воздух старого помещения, заставлявший голову пульсировать болью, ни равнодушные студенты, которые только делали вид, что слушают лекцию, а сами пялились в телефоны, не могли испортить его предвкушения.

Вчера вечером Джонхо получил имейл от доктора Пэк Сана, авторитета в области психологии когнитивного развития и директора небольшой психиатрической клиники. Имейл оказался длинным и был полон профессионального жаргона, который Джонхо не мог понять.

Прорвавшись через длинные ряды сложных терминов, он наконец нашел нужное предложение:

«Все эти симптомы свидетельствуют о том, что объект исследования Кан Ынчхон способен дать достаточные показания в качестве свидетеля по делу об убийстве».

Как только Джонхо прочитал это предложение, у него в душе загорелся яркий луч света. Луч надежды на то, что удастся доказать невиновность его брата. Младшим братом Джонхо был Ян Гихо, бывший профессиональный бейсболист, который сейчас отбывал срок по ложному обвинению в убийстве собственной жены Чан Сохи и ее любовника Ким Джинчхоля.

Наконец удалось получить разрешение на повторное судебное разбирательство по этому делу, и, если все пройдет гладко, Гихо сможет еще до наступления зимы снять тюремную робу и навестить лежащую в больнице мать.

Джонхо вышел из здания гуманитарного факультета и направился в преподавательский корпус. Он планировал оставить в своем кабинете учебники, собрать вещи и немедленно отправиться в Ансан. Ему хотелось как можно скорее передать хорошие новости, которые он только что получил по электронной почте, Ынчхону.

Университет Хангук известен тем, что имеет один из крупнейших кампусов среди всех университетов страны. Несмотря на то что Джонхо шел быстро, ему потребовалось больше десяти минут, чтобы добраться до корпуса.

Подойдя к кабинету, на котором висела табличка с его именем, Джонхо замер. Дверь, которую он точно запер, уходя на занятия, была слегка приоткрыта. По всему кабинету явно виднелись следы чьего-то визита. Предметы, которые лежали в ящиках, теперь были свалены на столе, а аккуратно разложенные папки и учебники валялись в беспорядке.

Кто здесь побывал? Судя по тому, что посетитель не успел даже убраться, он явно спешил поскорее покинуть преподавательский кабинет. Если он сбежал, услышав шаги Джонхо, вряд ли смог бы уйти далеко.

Джонхо торопливо прошел по коридору, где располагался его кабинет, и повернул за угол.

Тут же он увидел мужчину, который торопливо спускался по винтовой лестнице, расположенной в центре корпуса.

Мужчина в черном худи и черной кепке.

Он казался еще более заметным, потому что надвинул кепку до самых глаз, а сверху нацепил еще и капюшон.

Увидев этот подозрительный наряд, Джонхо решил, что этот человек вполне может оказаться тем самым мерзавцем.

Мерзавцем, о котором ничего конкретно не известно, очевидно лишь его существование.

Мерзавцем, который кружит вокруг них с Ынчхоном, словно тень, оказывая молчаливое давление.

Мерзавцем, который вполне может оказаться настоящим виновником произошедшего полгода назад убийства Чан Сохи и Ким Джинчхоля.

– Эй, вы! Остановитесь на минутку! – крикнул Джонхо, но мужчина лишь побежал быстрее, даже не оглянувшись.

«Нужно поймать его». – И Джонхо кинулся в погоню за мужчиной.

Как только он побежал, тот еще больше ускорился.

Слабые мышцы Джонхо в конце концов не смогли осуществить его желание поймать беглеца. Добравшись почти до конца винтовой лестницы, он все-таки споткнулся.

Джонхо комично докатился до памятника, на котором была выгравирована памятная надпись об основании университета.

– Профессор, что вы здесь делаете? – озадаченно глядя на Джонхо, спросил помощник, который как раз проходил через вестибюль.

– Кто-то побывал в моем кабинете. Я ведь точно закрыл его перед уходом…

– Это я его открыл. Уборщица сказала, что, похоже, забыла там свой мобильный телефон…

Несмотря на объяснения помощника, сомнения Джонхо никуда не исчезли.

Почему человек в черном худи убежал?

Джонхо открыл стеклянную дверь, ведущую из преподавательского корпуса наружу, и вышел на улицу.

На лужайке перед зданием стояли студенты, выстроившись в кружок.

Все они были одеты в худи с капюшонами поверх черных кепок, как у незнакомца. Молодые люди по очереди входили в круг и бормотали какой-то несвязный рэп. Черные худи и черные кепки оказались общей формой одежды ребят из хип-хоп-клуба.

Может быть, Джонхо по ошибке решил, что спешащий на встречу клуба студент от него убегает?..

Войдя обратно в здание, он снова направился к своему кабинету, но тут нос защекотал слабый запах дезинфицирующего средства.

Джонхо оглядел вестибюль. Запах все еще оставался. Поначалу это показалось Джонхо странным, но вскоре он предположил, что это уборщик мог пролить средство, когда переносил инструменты после уборки туалета.

2 октября 2018 года,

свидетель Кан Ынчхон

Глядя на пейзажи Ансана из окна метро, Джонхо думал о юноше, который никогда не покидал этот город с самого рождения.

Кан Ынчхон, свидетель убийства Чан Сохи и Ким Джинчхоля, всегда оставался в Ансане. Он просто не мог покинуть его.

Всякий раз, когда Ынчхон оказывался внутри любого транспортного средства, у него начинались неконтролируемые припадки.

Машина, метро, поезд… Для каждого человека транспорт имеет свое значение.

Для Джонхо транспорт означал путешествия. Он любил то приятное волнение, которое испытывал от первого урчания двигателя, когда оставлял унылую повседневность и отправлялся в новое место.

А для матери Джонхо, которая всю жизнь оставалась в родном городе, транспорт символизировал разлуку, ведь на нем ее дети уезжали на чужбину.

Для Ынчхона же транспорт означал потерю. Потерю настолько крупную и болезненную, что даже воспоминания об этом моменте заставляли его испытывать головокружение и задыхаться.

Вот поэтому Джонхо каждый раз, когда у него появлялось какое-то дело к Ынчхону, приходилось садиться на метро и ехать два часа до Ансана. То же касалось и доктора Пэк Сана, которой приходилось ездить в этот город, чтобы встретиться с Ынчхоном.

Джонхо вышел на станции Коджан, положил подготовленную заранее открытку в расположенную на станции ячейку с монетоприемником и ввел пароль. А затем отправил сообщение Ынчхону.

«01. 4654».

Потом Джонхо сел на поезд обратно в Сеул.

Через двадцать минут после его отъезда на станции появился парень. Он был ниже ростом, чем сверстники, и выглядел очень юным, поэтому на первый взгляд казался подростком, которому едва ли больше пятнадцати лет. Только присмотревшись, можно было заметить характерные для девятнадцатилетнего юноши черты – кадык и волосы на руках и ногах.

Взгляд юноши, который медленно шел по станции, был устремлен в пустоту. Как будто ему поручили миссию не встречаться взглядом ни с кем из прохожих.

На юноше была футболка с изображением Кролика Питера [4].

Юноша, которому уже скоро исполнится двадцать, и футболка с кроликом. Занятые люди, у которых не было времени обращать внимания на других, проходили мимо, нисколько не задумываясь о его одежде. Его медленные тихие движения среди быстрой и шумной толпы делали его похожим на одиноко дрейфующий плавучий остров.

Когда юноша подходил к ячейке, его случайно толкнул мужчина в сером плаще. Увидев, что тот пошатнулся и упал, мужчина подошел и помог ему подняться.

– Извините. Все нормально?

Парень оттолкнул руку мужчины и отодвинулся как можно дальше. Расфокусированный взгляд, футболка с кроликом, тело, которое все съежилось…

Эмоция во взгляде мужчины, смотревшего на юношу, сменилась с беспокойства на замешательство. Этот парень был похож на умственно отсталого ребенка, которого мужчина часто видел в метро. Мгновение поколебавшись, он тихонечко отошел.

Как только незнакомец исчез, юноша медленно поднялся и подошел к сенсорному экрану в центре блока ячеек.

«Наберите номер ячейки».

Следуя инструкции, юноша нажал «01».

«Введите пароль».

Когда парень набрал «4654», дверь первой ячейки открылась.

Внутри была открытка, которую оставил Джонхо.

Слева в графе отправителя была наклейка с Черной Пантерой [5]. Какое-то время юноша рассеянно смотрел на персонажа. Затем он слегка провел рукой по наклейке, словно здороваясь с Черной Пантерой. После этого юноша медленно перевел взгляд вправо, на то место, где должно было находиться сообщение.

Но на правой стороне не было никаких надписей.

Только несколько кругов разных цветов, выстроенных рядами.

Юноша оглядел эти круги один за другим. Как будто они что-то ему говорили. Как будто он собирался запомнить то, что они ему сообщали.

Осмотрев последний круг, юноша выбросил открытку в мусорный бак. А затем направился к выходу.

Раз, два, три, четыре, пять.

Сделав ровно столько медленных шагов, юноша остановился. Затем развернулся и направился обратно к мусорному баку. Темп и ритм его теперешних шагов были на удивление согласованными с темпом и ритмом прошлых.

Раз, два, три, четыре, пять.

Юноша снова сделал пять шагов и оказался точно перед мусорным баком. Сунув туда руку, он вытащил открытку. Затем аккуратно снял наклейку с изображением Черной Пантеры со строки отправителя и наклеил ее себе на футболку. Как только наклейка заняла место рядом с Кроликом Питером, юноша отправил открытку обратно в мусорный бак. И медленно пошел обратно.

Когда он выходил со станции, мимо него прошел курьер. Юноше показалось, что от того пахло дезинсептиком.

10 октября 2018 года,

доктор когнитивной психологии Пэк Сана

Когда машина Сана, проехав по улице Хваран-ро, выехала на западный берег ручья Хваджончхон, ее глазам открылась зелень раскинувшегося во все стороны газона.

Кемпинг в центре города.

Два дня назад Сана получила от профессора Ян Джонхо сообщение с предложением встретиться в автокемпинге «Хваран» в городе Ансан, и оно ее не порадовало. Исследование, которое она проводила над Ынчхоном, вполне могло поднять сильный переполох в области когнитивной психологии. Уникальные симптомы, обнаруженные Сана у юноши, были исключительно редким случаем, не имеющим прецедентов. Если в академических кругах примут ее исследования, человечество станет на шаг ближе к изучению безграничных возможностей мозга.

Разве можно обсуждать нечто столь важное в месте, куда люди приезжают пожарить мясца и выпить?

Если разделить всех людей в мире на две категории – тех, кто живет, чтобы достигать, и тех, кто живет, чтобы наслаждаться, – Сана несомненно отнесла бы себя к первым. Ее жизнь была бесконечным процессом обучения. Она считала, что учеба и исследования делают ее сильной, в то время как досуг и отдых подобны вирусам, приносящим в ее жизнь болезни.

Вот настолько она терпеть не могла отдыхать, но даже ее мнение изменилось, стоило оставить машину на парковке кемпинга и встать на мягкую траву.

Солнечный свет, отражавшийся от поверхности озера, по которой шла мелкая рябь, сверкал, словно драгоценные камни, а звонкий смех детей, бегающих по парку, щекотал барабанные перепонки.

Сана глубоко вдохнула аромат травы, который тут же вытеснил из легких удушливый городской воздух. Чувство умиротворения, которого она не испытывала уже несколько лет, пробралось внутрь по дыхательным путям и разлилось по всему телу.

Сана принимала больше пациентов, чем в других клиниках. Она хотела с помощью своих знаний облегчить психологическое бремя как можно большего числа людей.

Когда она поняла, что, пытаясь заботиться о психическом здоровье других, была слишком сурова к собственному, ощутила чувство вины перед собой.

«В последнее время ты только работала. Нет ничего плохого в том, чтобы отдаться радости отпуска всего на денек».

Сана взяла большой рюкзак с заднего сиденья машины, закинула его на плечи и пошла в офис менеджера у входа на территорию кемпинга. Когда она назвала имя профессора Ян Джонхо, на которое было бронирование, менеджер дал ей ключ от кемпера.

На нем висел брелок с надписью «Венеция».

Похоже, все кемперы здесь носили названия туристических мекк.

На стене в кабинете менеджера висели в ряд ключи, чьи брелоки гордо носили имена «Бангкок», «Париж», «Стамбул», «Амстердам» и так далее.

Выйдя из кабинета менеджера, Сана минут десять шла по стрелкам на указателях, пока перед глазами не предстал кемпер «Венеция».

Его внешний вид вызывал скорее ассоциации с Америкой 1970-х годов и хиппи, чем с Венецией и ее плавающими по каналам гондолами.

Ну и что с того? Главное – отдых.

Сана зашла в кемпер и начала распаковываться.

Она разложила складной столик, затем поместила на него ноутбук и исследовательские материалы. Закончив разбирать вещи, она вынула мешочек, который лежал в самой глубине рюкзака. Пара кроссовок. Сана всегда носила их с собой в те дни, когда ей предстояло провести много времени на свежем воздухе.

Она надела кроссовки и, полная волнения, вышла из кемпера. Сана собиралась немного насладиться отдыхом, пока не приехали Джонхо и юноша.

Закат над озером начал терять краски, и вскоре наступила темнота.

Сана приехала в кемпинг, когда часы на центральной площади показывали пять вечера, но теперь их стрелки близились уже к шести.

Осмотр окружающей территории утомил ее. Поэтому она поспешила обратно в кемпер, чтобы подготовиться ко встрече с Ынчхоном.

Стоило Сана войти внутрь, как ее охватило какое-то зловещее чувство. Она поняла, что выходила из кемпера, когда обстановка в нем была совсем иной.

Ноутбук, стоявший на складном столике, оказался включен, а проход к кровати был задернут занавеской.

Изменения на мгновение ее ошеломили, но она быстро взяла себя в руки.

«Видимо, это профессор Ян Джонхо пришел».

Сана решила, что Джонхо, с которым она договорилась встретиться в семь, просто приехал немного раньше.

«Он наверняка взял запасной ключ у менеджера. Должно быть, посидел в ноутбуке, задернув занавеску, а затем вышел».

Сана достала из кармана мобильный и позвонила Джонхо.

Тот не ответил. Слышались только долгие монотонные гудки.

Продолжая слушать эти гудки, Сана огляделась по сторонам. Снаружи стало еще темнее.

Она нажала на выключатель. Раздался щелчок, но свет в кемпере не загорелся.

Сана пошла вглубь кемпера, чтобы найти там фонарик. Сделав около трех шагов, она на что-то наступила.

Она протянула руку и подняла предмет, лежавший у ее ног. Перчатка. Перчатка с красными прорезиненными пальцами, источавшая резкий запах дезинфицирующего средства.

Сана оглядела кемпер, полагаясь на тусклый свет уличных фонарей.

Кемпер «Венеция» не был серийным автодомом, а был переделанным мини-автобусом. По сравнению с обычными кемперами у него было больше окон – и большего размера. Выходя, Сана закрыла большинство из них, но оставила вентиляционное окно на потолке открытым. Она подняла глаза. Через него мог бы проникнуть даже взрослый мужчина худощавого телосложения, конечно, если хорошенько сгруппировался бы.

Сана посмотрела на занавеску. Та, казалось, слегка колыхалась.

Нерешительно отступавшая назад женщина вдруг остановилась.

Не слишком ли она разнервничалась из-за простой перчатки?

Возможно, ее забыли рабочие, которые занимались ремонтом кемпера.

Вдруг послышался шум шагов.

Сана быстро пригнулась и повернулась на звук. Кто-то прижался лицом к окну кемпера, стараясь заглянуть внутрь.

За спиной мужчины светили уличные фонари, поэтому его тень вытянулась по полу кемпера. Короткая, как у солдата, стрижка. Крепкие широкие плечи. Сана могла догадаться, кто это, даже по одному силуэту. Она прекрасно знала этого мужчину.

Исполнительный директор Ом из корпорации «Мёнсон». Но что он здесь забыл?

Сана не могла поверить, что директор Ом слоняется возле кемпера.

Тихо подойдя к двери, женщина заперла ее на защелку. Та опустилась со слабым металлическим звуком, но, к счастью, директор Ом его, похоже, не услышал.

«Поверить не могу, что корпорация „Мёнсон“ прислала своего человека даже сюда!»

Только профессор Ян Джонхо и Ынчхон знали, что Сана сегодня будет здесь. Они всегда общались только с помощью зашифрованных сообщений в паблике Naver Cafe [6], созданном специально для тех, кто интересуется шифрами. И никогда не пользовались ни электронной почтой, ни телефонами.

Профессор Ян считал, что за ним и Ынчхоном наблюдает некто неизвестный. И думал, что этот человек сможет легко взломать электронную почту и прослушать звонки. Из-за чрезвычайной осторожности профессора Яна приходилось общаться только через кафе шифровальщиков.

Вряд ли директор Ом смог вступить в это кафе, но, даже если и так, еще менее вероятно, что он смог бы понять смысл зашифрованных сообщений.

Значит, за Сана велась слежка…

По коже женщины пробежали мурашки. Но как давно он за ней наблюдает?

Две недели назад директор Ом заявился в клинику Сана с просьбой. Он хотел посмотреть историю болезни одного из пациентов. Хотя он и говорил вежливо, его слова граничили с угрозой. Конечно, Сана ответила ему отказом.

Знакомый, который работал в «Мёнсон», рассказал ей, что исполнительный директор Ом – решала, который отвечает за улаживание всяческих проблем, с которыми сталкивался председатель корпорации.

Вскоре директор Ом достал из сумки маленький фонарик.

Луч света, выскользнувший из фонарика, упал в кемпер. Вряд ли его длина превышала двадцать сантиметров, но Сана он показался огромным и напоминал луч прожектора, выслеживающий сбежавшего заключенного.

Она, пригнувшись еще ниже, подползла к окну, где стоял директор Ом, и опустилась на пол.

Тот, обойдя фургон и убедившись, что внутри никого, похоже, сдался и кому-то позвонил:

– Пока что не нашел. Не волнуйтесь. Раз машина еще здесь, вряд ли она ушла далеко. Да, продолжу поиски.

Директор Ом закончил разговор тоном солдата, берущего под козырек.

Вскоре его шаги стихли вдалеке.

Некоторое время Сана, оставаясь неподвижной, наблюдала за ситуацией снаружи. Примерно через пять минут, убедившись, что директор Ом полностью скрылся из виду, она наконец решилась подняться.

Когда она распрямила ноги, которые долгое время были согнуты, оказалось, что они онемели. По телу прокатилась волна спазма, и женщина, потеряв равновесие, потянулась в сторону занавески. Чтобы за что-то уцепиться и не упасть. И за занавеской кое-что обнаружилось.

Когда та отдернулась, глазам Сана предстал мужчина с лицом, скрытым под маской и кепкой.

С перчаткой только на левой руке.

Сана упала назад, сильно припечатавшись ягодицами. Она попыталась встать, но ноги подкосились. Ей хотелось закричать, но голос отказывался звучать.

Вместо крика раздавались лишь сухие прерывистые вздохи.

У Сана не было другого выбора, кроме как попятиться.

Когда она оказалась загнана в угол кемпера, незнакомец достал складной нож и обнажил лезвие. Оно сверкнуло, отразив уличный свет. На рукояти ножа была выгравирована надпись «Клуб любителей гор Университета Хангук». Нож Джонхо. Сана видела, как он открывал им коробку с доставкой.

Так это он. Тот самый мерзавец, которого ищет Джонхо.

В этот миг Сана поняла, что сейчас погибнет. Если это и есть тот мерзавец и он уже посмотрел содержимое ноутбука, она – первая цель, которую он обязан устранить.

– Н… не убивайте меня! – взмолилась она, но мужчина бросился на нее.

Сана с трудом удалось повернуться и схватиться за дверь. Она попыталась открыть ее, но нервные пальцы не смогли поднять защелку и только бессильно двигались туда-сюда.

Мужчина зажал ей рот и начал душить, надавив на шею предплечьем.

Рука мерзавца оказалась сильной, поэтому голова Сана под ее нажимом задралась к потолку фургона и ее глаза остановились на потолке. Там была прикреплена картина. Мужчина в шляпе, гребущий на гондоле по каналу Венеции.

Мерзавец вонзил нож в шею Сана. Оттуда фонтаном хлынула кровь, и воды канала окрасились красным.

3

12 октября 2018 года,

кафе в районе Мапхо города Сеула

Ынхе, сотрудник частной охранной компании «Гардианз», стояла в длинной очереди в кофейню, прокручивая в голове заказы коллег. Приносить кофе было одной из ее главных обязанностей.

Окончив факультет безопасности, Ынхе сразу же устроилась в охранную компанию, чтобы приступить к работе по специальности. Когда она впервые пришла на рабочее место, ее переполняло предвкушение.

Надеясь, что уж хотя бы в частной охранной компании ей не придется доказывать, что и девушки не хуже парней.

Но в первый же рабочий день, когда ее отправили за кофе, Ынхе поняла, насколько глупо было надеяться, что в сфере безопасности удастся избежать дискриминации по половому признаку. Она согласилась принести кофе, убеждая себя, что ей поручили это потому, что она только устроилась, но даже после прихода новичков-парней эта обязанность сохранилась за ней.

Походы за кофе она еще могла вытерпеть. Проблема заключалась в распределении функций. На деле самые важные задачи поручались только мужчинам. Устроившись на работу, Ынхе чаще всего занималась сопровождением детей из богатых семей в школу и обратно или присмотром за дорогими домашними питомцами, месячные расходы на которых превышали ее месячную же зарплату.

Ее выдающиеся боевые навыки и тестовые баллы – лучше, чем у любого коллеги мужского пола, – теряли всю свою ценность просто потому, что она была девушкой.

Мимо Ынхе прошла ее ровесница, у которой на шее висело удостоверение офисной сотрудницы и которая старательно повторяла, какой кофе заказали ее коллеги. Глядя на нее, Ынхе ощутила чувство сопричастности.

Где-то через пять минут после заказа ресторанная пикалка для оповещения о готовности заказа подала голос.

Когда она вернула пикалку, взяла напитки и собиралась уже выходить, откуда-то раздался страшный крик.

– У-а-а-а-а-а…

Он заставил ее остановиться.

Повернув голову, Ынхе увидела группу офисных работников, которые хихикали, глядя в смартфон. Звук был из видео, которое там сейчас воспроизводилось.

– Вы только взгляните! Взрослый парень, а напялил футболку со сказочным персонажем. Как зовут этого кролика?

– Кролик Питер. Да ему же сто лет в обед!

Стоило Ынхе услышать слова «Кролик Питер», как ее сердце забилось так быстро, что она уже не могла его контролировать.

Взбудораженная, она поставила напитки на столик, подошла к группе офисных работников и выхватила смартфон из рук того, кто его держал.

Там оказалось видео с парнем в футболке с изображением Кролика Питера, который бегал по парку и кричал. Он бегал туда-сюда между людьми и повторял странный жест рукой. Жест был простым – юноша указывал большим пальцем правой руки на левую сторону груди, на сердце.

Ынхе похолодела.

Она прекрасно понимала, что означает этот жест.

«Вернись домой».

В тот же день после полудня,

автобус, следующий в Ансан

В разгар дня автобус был почти пуст. Для Ынхе, которая привыкла ездить на работу в давке по пробкам, незагруженная дорога и всего пара мест, занятых пассажирами, были непривычным зрелищем.

Только после того, как автобус выехал на скоростную трассу, она начала сомневаться, правильно ли поступила, когда взяла и покинула работу только потому, что на видео увидела, как Ынчхон зовет ее, свою старшую сестру.

Ансан был родным городом Ынхе и находился достаточно близко, чтобы доехать туда за полтора часа на междугороднем автобусе из района Мапхо, где она жила. Но с тех пор, как поступила в университет, Ынхе ни разу не садилась в этот автобус.

Прошло уже целых пять лет с тех пор, как она оборвала все связи с младшим братом Кан Ынчхоном и матерью Мо Хеён, с этим невыносимым тандемом.

В автобусе Ынхе включила то самое видео, с которого все началось. Его снял ученик младшей школы вчера во время прогулки в парке, а затем загрузил в интернет.

Ынхе несколько раз подряд посмотрела ту часть, где Ынчхон жестикулировал.

Когда ему было семь, а Ынхе – тринадцать, они придумали жесты руками, которые смогут распознать только они, брат и сестра. Вряд ли их набралось бы даже десять, к тому же большинство из них были простыми, похожими на ритмичные движения, которым учат во время гимнастики в детском саду.

Когда они тайно подавали друг другу сигналы руками, чтобы обмануть учителей или маму, их разбирало такое веселье, будто они выполняли какую-то крутую шпионскую миссию.

Большую часть тех жестов Ынхе забыла, но тот, который был на видео, помнила ясно.

Маленький брат и юная сестра, которые считали, что сердце – это душа, а душа – то же самое, что дом, определили, что, если указать на сердце большим пальцем, это будет означать «Возвращайся домой».

Что же случилось дома? Неужели что-то настолько срочное, что Ынчхону пришлось воспользоваться шифром?

Ынхе казалось, что она слышит голос брата.

«Скорее вернись домой! Сестра, только ты можешь мне помочь…»

В тот же день ближе к вечеру,

город Ансан, район Танвон, Сонбудон

Автобус довез Ынхе до жилого комплекса в Сонбудоне.

За пять лет район сильно изменился, но знакомых деталей пейзажа, оставшихся неизменными, хватило, чтобы пробудить воспоминания.

Отец, работавший в сфере проектирования и строительства, мать, ревностная католичка, а еще Ынхе и Ынчхон [7] – брат и сестра с разницей в возрасте шесть лет. Детство Ынхе, когда их семья из четырех человек еще была полной, можно назвать счастливым.

Тень несчастья опустилась на них после смерти отца.

Автомобильная авария. Зимой того года, когда Ынчхону исполнилось пять, мальчик заболел, и отец вез его в больницу. Дорога была скользкой, а водитель встречного грузовика – пьяным до одури.

По словам медиков cкорой помощи, которые первыми прибыли на место аварии, Ынчхон сидел рядом с холодным телом отца неподвижно и даже не плакал.

Тогда ему было пять лет. Маленькому ребенку пришлось от начала до конца наблюдать, как умирает его отец.

Пройдя мимо многоэтажного жилого комплекса, Ынхе вышла к переулку, где располагался ее родной дом.

Войдя вглубь переулка, она увидела свой родной дом. Дом, где семья Ынхе продолжала жить даже после аварии. Точнее, дом, где им приходилось жить.

За исключением выцветшей краски и небольших пятен ржавчины на входной двери, мало что изменилось. Стены до сих пор покрывали разноцветные граффити, нанесенные аэрозольной краской.

«Гребаный псих, не позорь район. Проваливай!»

Большую часть граффити составляли насмешки над Ынчхоном и его семьей.

После смерти отца Ынчхон перестал говорить.

Он избегал смотреть людям в глаза, делал все только в соответствии с определенным порядком и не выносил, когда что-то лежало не так, как следовало.

А еще не мог ездить ни на машине, ни на метро, ни на каком-либо другом транспорте. Любые поездки вызывали воспоминания о случившейся тринадцать лет назад аварии. Оживая, воспоминания со всей яркостью воскрешали ту боль, которую Ынчхону пришлось испытать в тот день. Стоило ему сесть в любой вид транспорта, как начинались припадки; казалось, вот-вот задохнется.

Ынчхон совершенно не принимал смену обстановки. Поэтому вряд ли им с мамой когда-либо удастся уехать из этого дома и этого района.

Онемевший Ынчхон проводил время за рисованием, просмотром мультфильмов и другими делами, в которые мог погрузиться с головой. Врач сказал, что у него аутизм. А затем добавил, что это не типичная форма, при которой ребенок может общаться с другими, а тяжелая, почти полностью изолирующая его от окружающих. От этих слов мать мальчика упала в обморок на пол больницы.

Вместе с аутизмом Ынчхона появились и новые прозвища Ынхе.

Сестра аутиста, сестра гребаного психа.

Так называли ее бестактные соседские дети и школьники.

– Ынхе? Это ты?

Погруженная в мысли девушка вдруг услышала знакомый голос.

Обернувшись, она увидела, что позади стоит мама. Совершенно иссохшая и изможденная, словно кто-то высосал из нее все соки.

Пока мама готовила ужин, Ынхе бродила по дому.

За пять лет здесь ничего не изменилось. Дом наполняли вещи Ынчхона – книги со сказками, разные предметы с изображениями Кролика Питера, специальные образовательные пособия для детей с аутизмом, альбомы для рисования, цветные карандаши и другие вещи. Трофей, который Ынхе получила на соревнованиях по тхэквондо, сиротливо расположился в книжном шкафу в самом углу.

После гибели отца вселенная матери стала вращаться вокруг одного Ынчхона.

Она верила, что симптомы сына временные. И побывала во всех больницах, которые славились лечением детских нарушений развития, но врачи только разочаровывали маму.

Когда научная медицина не помогла, она решила обратиться к народным средствам.

Дом был полон лекарственных трав и ингредиентов, «полезных для развития мозга». Мама покупала всякую жуть вроде черепов обезьян и языков змей; она настолько потеряла рассудок, что начала верить методам лечения, основанным на ассоциациях: раз у ребенка проблемы с мозгом, нужно есть мозг, а если он не может говорить, нужно съесть язык.

Когда народные средства тоже не сработали, мама обратилась к Богу.

В один день она ходила в католическую церковь, на следующий – посещала буддийский храм, а затем записывалась к гадалке.

Хотя мама изо всех сил молилась Господу, Будде и духам, никто не ответил на ее молитвы.

Осматривая дом, Ынхе обнаружила кое-что интересное.

На столике рядом с диваном была разложена доска для игры в корейские шахматы чанги, но вместо игровых фигур на ней выстроились фигурки героев из «Мстителей» [8].

– Мама, похоже, у Ынчхона появились новые друзья.

Мама, которая была занята приготовлением ужина, краем глаза взглянула на Ынхе и сказала:

– На одном из каналов целыми днями показывают только мультфильмы про «Мстителей». Раз за разом одно и то же.

– Вот и славно. А то я думала, что он всю жизнь будет зациклен только на Кролике Питере.

– Кролик Питер по-прежнему на первом месте. А следом за ним – Железный Человек [9].

Ынхе достала смартфон и сфотографировала доску со стоящими на ней героями «Мстителей». Она сделала это на случай, если вдруг коснется фигурок и нарушит их расположение. Тогда можно будет посмотреть на фото.

У Ынчхона была ужасная одержимость порядком. Если что-то стояло иначе, чем требовали его правила, он не мог этого вынести. Причем эти правила были известны только самому Ынчхону.

Ынхе не понимала этой навязчивой одержимости порядком. В детстве она в шутку переложила несколько цветных карандашей, и у семилетнего Ынчхона, когда он увидел это, случился припадок. Глядя, как младший брат закатывает глаза и трясет конечностями, Ынхе не знала, что делать.

Мама схватила сына на руки и помчалась в больницу. Ему тут же ввели седативное средство и удалили рвотные массы, чуть не заблокировавшие дыхательные пути. Благодаря быстрой реакции Ынчхона удалось спасти, но тот инцидент стал для Ынхе серьезным потрясением.

– Ынчхон, как поживаешь? Это сестра.

В четыре часа дня Ынчхон вернулся домой после школы.

Приветствуя брата, Ынхе внимательно осматривала его лицо.

Люди, страдающие аутизмом, не умеют выражать эмоции с помощью мимики. И не знают, как читать эмоции других людей по их лицам.

Лицо Ынчхона обычно оставалось каменным. Несмотря на то что оно всегда выглядело одинаково, Ынхе замечала на нем мимолетные эмоциональные изменения. Удивленное безразличие, смущенное безразличие, недовольное безразличие, удовлетворенное безразличие…

Не было ни одной характерной черты, которую можно было бы конкретно описать, вроде приподнятых уголков рта, бегающих глаз или нахмуренных бровей. Но была какая-то едва ощутимая энергетика, какое-то чувство, доступное только Ынхе.

Ынхе думала, что сможет понять по выражению лица брата, почему он позвал ее, но пришла в замешательство. Все потому, что прочла во взгляде Ынчхона, устремленном на сестру, эмоцию, которой никогда раньше не видела. Странное выражение, по которому трудно было понять, удивление это, замешательство или страх.

Одно Ынхе знала наверняка – эмоция на лице брата точно не была радостью.

Пять часов вечера.

На ужин было любимое блюдо Ынчхона – куриный суп, но он сел не за стол, а перед телевизором. Пришло время смотреть мультфильмы. Жизнь Ынчхона должна была протекать по строго установленному графику. Он был не из тех, кто откажется от привычного распорядка только потому, что в гости впервые за пять лет приехала старшая сестра.

– Уж пойми его. Он рад, просто не показывает этого.

– Я знаю.

За ужином Ынхе рассказывала маме о жизни в Сеуле.

О том, что ей удалось окончить университет благодаря стипендии и подработке, о работе в охранной компании, о хозяйке квартиры, в которой она сейчас жила, и о соседке, с которой эту квартиру снимала.

Она не стала упоминать ни о том, как к ним проник грабитель, ни о травме, которую получила во время обучения, ни о сексизме на работе.

Мама тоже рассказала, как они провели последние пять лет.

О том, как Ынчхон окончил среднюю школу и перешел в старшую, о новом священнике, который тепло относится к Ынчхону, и о девушке, которая влюбилась в Ынчхона, не зная, что у него аутизм, повсюду следовала за ним и плакала из-за его холодности.

Наверняка и у мамы есть истории, которые она хранит где-то в глубине души. Ынхе могла только догадываться о них по ее вздохам и углубившимся морщинам на лице.

Вскоре темы для разговоров исчерпались. И у мамы, и у самой Ынхе вещей, которые они хранили в глубине души, было больше, чем тех, которые они могли бы с радостью обсудить.

Над столом повисла тишина. Звон посуды казался необычайно громким.

– Видела, в центре открылся огромный гипермаркет. – Ынхе, желая разрядить обстановку, попыталась завязать разговор хотя бы на такую тему.

– Да, говорят, он самый большой во всей провинции Кёнгидо. Я зашла в продуктовый отдел и обомлела, увидев там аж сотню видов карри. Можешь себе представить? Целых сто видов! – голос мамы звучал оживленно; она была рада, что дочь нарушила молчание.

– Говорят, там и отдел с игрушками очень большой… Ынчхон там уже побывал?

– Конечно, побывал.

Лицо мамы вдруг потемнело. И больше она ничего не сказала. Ынхе догадывалась, что могло случиться у мамы и Ынчхона в отделе игрушек в супермаркете.

Ни продавцы, ни посетители не были рады парню, который отличался от других.

Над столом снова повисла тишина.

Для некоторых семей тишина – утешение.

Членам некоторых семей лучше оставаться друг от друга на расстоянии.

Как в те пять лет, что Ынхе не приезжала в родной дом.

До самого окончания ужина она больше не пыталась нарушить тишину.

– Как я рада, что к нам приехала Ынхе! Давайте сегодня все вместе пойдем и произнесем благодарственную молитву, – предложила мама наигранно веселым голосом, словно пыталась стряхнуть с себя воспоминания о неловкости за ужином.

Ынхе идея матери не понравилась. Она терпеть не могла ходить в церковь. Ей не нравились тамошние духота и скука, но больше всего она ненавидела тщетную надежду матери, которая все еще верила, что, если она продолжит религиозные практики с должным упорством, однажды состояние Ынчхона улучшится.

Ынхе, не дав недовольству проступить на лице, без возражений надела обувь.

Она не собиралась портить настроение матери, которая хотела помолиться за дочь, приехавшую в родной дом впервые за пять лет.

Когда они пришли в церковь, Ынхе отправила мать и Ынчхона в храм, а сама решила побродить по прилегающей территории.

Церковь стояла на возвышении, с которого открывался вид на весь город.

За исключением новых многоэтажек, которые поднялись среди старых домов и казались совершенно неуместными, район не сильно отличался от того, каким был раньше. Пока Ынхе смотрела на раскинувшиеся внизу дома, погруженная в свои переживания, на парковку перед церковью въехал «Мерседес» с тонированными до полной черноты стеклами.

Этот маленький храм посещали в основном рабочие завода и держатели местных магазинчиков, поэтому на его парковке стояли малолитражки. Среди них «Мерседес» явно выделялся.

– Похоже, жизнь в этом районе заметно улучшилась, – пробормотала Ынхе себе под нос, а затем направилась к молельне.

Богослужение было скучным.

Ынчхон рассеянно смотрел в пустоту, а Ынхе оглядывала окружающих людей, пытаясь угадать, о чем они сейчас молятся.

Все закончилось только через час.

Вернувшись после службы домой, Ынхе почувствовала в воздухе терпкий, незнакомый запах.

– Тебе не кажется, что пахнет куревом?

– Правда? Ты вот сейчас сказала, и я тоже это почувствовала.

– Ынчхон, ты тоже чуешь, да?

Ынчхон, казалось, не слыша, что говорит старшая сестра, вперился взглядом в доску для чанги на столике. Когда Ынхе подошла к брату, он отошел от столика как ни в чем не бывало и направился в комнату.

Девушка окинула взглядом доску, на которую только что смотрел Ынчхон.

Ей показалось, что доска стала выглядеть немного иначе. Чтобы проверить свою догадку, Ынхе открыла на телефоне фотографию, которую сделала днем. Взглянув на снимок, она поняла, что раньше во дворце [10] стоял только Железный Человек, а других героев рядом с ним не было. Но теперь Черная Пантера, герой, который стоял на передовой, оказался во дворце вместе с Железным Человеком. Положение фигурок на доске совершенно точно изменилось.

Но страннее всего была реакция Ынчхона. В обычной ситуации он бы немедленно вернул Черную Пантеру на исходную позицию. Но юноша только пристально смотрел на доску, не проявляя никакой другой реакции.

Ынхе почувствовала дискомфорт. Действия Ынчхона, выходящие за рамки его собственных правил, заставили ее забеспокоиться. Взгляд девушки начал блуждать по дому.

Она обнаружила еще одну странность. До того, как они ушли в церковь, в раковине стояло три кружки, а теперь их стало четыре. Пара кружек, из которых Ынхе с мамой пили кофе, пластиковая кружка с Кроликом Питером специально для Ынчхона – и теперь к ним присоединилась еще одна.

– Странно.

– Что?

– Похоже, кто-то приходил к нам домой, – серьезно сказала Ынхе.

На это мама лишь равнодушно ответила:

– Должно быть, заходил мастер по ремонту холодильников. Сама послушай. Мотор больше не шумит.

– Разве мастер приходит, когда хозяев нет дома? Дверь же заперта, как он может войти?

– Мне показалось, что он придет как раз во время вечерней службы, поэтому я сказала ему пароль от цифрового замка. Его ведь легко можно сменить.

– Что? А если бы вас ограбили?

– Мастер живет в нашем районе уже три года. А его жена иногда присматривает за Ынчхоном, когда я занята… А если занята она, то я готовлю для ее детей. Мы с ними почти семья.

Ынхе открыла окно. Прохладный вечерний воздух унес запах табачного дыма.

Она закрыла глаза и глубоко вдохнула свежий воздух. И постаралась убедить себя.

Что просто уже давно не была дома, вот и реагирует на всякую ерунду…

Еще даже не подошли к концу вечерние новости, но мама уже легла спать.

В гостиной остались только брат и сестра. Снова повисла тишина.

Ынхе достала из холодильника мороженое, специально громко шурша оберткой.

Так ей удалось привлечь внимание Ынчхона.

Тот отложил книгу со сказками, которую читал, и подошел к сестре. Ынхе, сняв обертку, протянула мороженое брату. Ынчхон сосредоточился на молчаливом поглощении лакомства.

Ынхе подумала, что сейчас самый подходящий момент. Время задать вопрос, который крутился у нее в голове с того самого момента, когда она увидела жест брата на видео.

– Ынчхон, тебе нравится в школе?

– …

– Никто тебя не обижает?

– …

– Помнишь, ты вчера был в парке? Зачем ты ходил туда?

– …

– Посмотри на меня.

Ынхе обхватила лицо Ынчхона обеими руками и посмотрела ему в глаза.

Чтобы он не мог отвернуться от сестры, даже если и был недоволен.

Затем девушка медленно подняла большой палец правой руки и указала на левую часть груди, на сердце.

– Ты ведь тоже помнишь, да? Этот жест мы вместе придумали.

Ынхе увидела, что во взгляде Ынчхона промелькнуло волнение. Он, как и всегда, выглядел безразличным, но это равнодушие казалось не абсолютным.

– Ты хотел, чтобы я его увидела?

Ынчхон уставился на Ынхе. Сердце девушки забилось быстрее.

Ынчхон никогда не смотрел в глаза другим людям. Когда кто-то пытался с ним заговорить, он отвечал одной из двух реакций. Либо начинал оглядываться вокруг, либо погружался в какое-то занятие.

Ынхе впервые заметила, что глаза ее младшего брата на свету становятся карими и в них есть маленькие искорки бледно-голубого цвета.

Взволнованная, она задала вопрос еще раз, чтобы брат скорее ответил:

– Ты просил меня вернуться? Специально так себя вел, чтобы я вернулась домой, да?

В этот момент глаза Ынчхона задрожали.

Как будто сестра сказала что-то, чего говорить не следовало. Как будто он боялся, что их кто-то услышит.

– М-м… М-м-м… – Ынчхон застонал.

Этот стон всегда был предвестником припадка. Ынхе отпустила брата, чтобы он не начался.

Стоны продолжались еще какое-то время. Ынхе не пыталась успокоить или утешить Ынчхона. Она знала, что лучше всего будет просто молча наблюдать. Стоны постепенно стихли и сменились тяжелым дыханием. Ынхе продолжала ждать. До тех пор, пока тревога Ынчхона полностью утихла.

Вскоре тяжелое дыхание стихло, и между братом и сестрой снова повисла тишина.

– Ынчхон, теперь все нормально?

Брат посмотрел на сестру со спокойным выражением на лице, как будто ничего не произошло.

Ынхе молча ущипнула себя за щеку. Это тоже был один из жестов-сигналов, который Ынхе и Ынчхон придумали в детстве.

Он означал: «Ынчхон, ты ведь помнишь?»

Когда Ынхе щипала себя за щеку, Ынчхон гладил ее по голове.

Этот жест был совершенно естественным. Словно ответ «Спасибо, хорошо» на вопрос «Как дела?»

Ынхе скучала по шороху, с которым маленькие ручки ее брата перебирали ей волосы. По той близости, которую она ощущала, когда тепло его пальцев передавалось коже ее головы.

Но на этот раз Ынчхон не погладил сестру по голове.

Он остался с отсутствующим взглядом, словно не имел ни малейшего понятия, зачем Ынхе себя так ведет, и повернулся к ней спиной.

Только тогда Ынхе поняла.

Ынчхон не звал ее. Что это ей просто показалось.

4

Ынхе ворочалась в бесплодных попытках погрузиться в сон. В конце концов она встала и вышла в гостиную. С мыслью посмотреть телевизор, пока не уснет.

Когда она взяла пульт и собиралась нажать кнопку включения, ощутила, что рядом кто-то есть.

В спальне, где спала мама. Оттуда сквозь приоткрытую дверь просачивался слабый свет.

«Она не спит?»

Ынхе подошла к спальне. Когда она переступила порог, что-то коснулось кончиков пальцев ног. Ынхе опустила взгляд и тут же остолбенела.

Красная липкая жидкость. Это была кровь.

Она стекала с кровати. Кто-то лежал там, накрывшись одеялом с головой. Это мама?

Ынхе медленно отодвинула одеяло дрожащими руками. Совсем немного. И тут показался белый мех. Что же это? Пока Ынхе раздумывала, белый меховой комок вдруг потянулся к девушке и схватил ее за запястье. Это оказалась полностью покрытая белым мехом рука.

Ынхе полностью сдернула одеяло. Хозяин руки не был человеком. Это оказалась лапа. Белый мех по всему телу, два длинных уха… Кролик. Гигантский кролик-чудовище.

Два выпирающих передних зуба были алыми от крови.

– О-о-о-х! – закричала Ынхе, и чудовищный кролик уставился ей прямо в глаза.

Его глаза на свету были карими, и в них виднелись маленькие искорки бледно-голубого цвета. Глаза Ынчхона.

Ынхе просто потеряла сознание.

– Ынхе.

Когда девушка открыла глаза, на нее смотрела мама.

– Что за шумный сон? Посмотри, как ты вспотела.

Все-таки сон. Сон, похожий на жестокую сказку, который терзал ее каждую ночь в подростковом возрасте.

Ынхе вскочила и начала жадно пить холодную воду. Как будто пыталась этим действием смыть образ чудовищного кролика.

13 октября 2018 года

По субботам Ынчхон ходил в центр социального обеспечения на курс музыкальной терапии.

Ынхе сидела за столом и наблюдала, как мама с братом готовятся к выходу.

Мама дала Ынчхону разные пищевые добавки и витамины, одела его в опрятную одежду, собрала вещи и перекус…

Это была такая же повседневная жизнь, как и пять лет назад. Повседневность, в которой существовали лишь мама и Ынчхон, поэтому Ынхе там не было места.

Дома ничего не случилось. Ынчхон не звал сестру, и никому не нужна была ее помощь.

Ынхе могла остаться еще на день и уехать в воскресенье вечером, но она решила вернуться в Сеул сегодня. Ей хотелось как можно скорее снова оказаться в своей собственной повседневности. В которой она была Кан Ынхе, а не старшей сестрой Ынчхона.

– Ынхе, можешь забрать мой мобильный вместо меня? Я отнесла его в ремонт, потому что он все время выключался, даже когда был полностью заряжен, и мне сказали, что нужно заменить какую-то плату или что-то такое. Мастер просил приехать за телефоном сегодня, но я боюсь, что после музыкальных занятий Ынчхона смогу не успеть до закрытия. Сегодня ведь суббота.

Мама, словно прочитав намерения Ынхе, обратилась к ней с просьбой, в которой та бы не смогла отказать.

– Хорошо.

– Как насчет китайской еды на ужин? Мы так давно не собирались всей семьей и не ходили в какой-нибудь ресторан все вместе.

– Неплохой вариант, – сухо ответила Ынхе, думая о том, какие дела ей нужно будет сделать в первую очередь по возвращении в Сеул.

– Я заменил материнскую плату, но не знаю, как долго телефон еще прослужит. На самом деле он такой старый, что лучше купить новый, чем ремонтировать этот.

Хотя Ынхе делала вид, что слушает объяснения мастера из ремонтной мастерской, ее внимание было полностью сосредоточено на другом мужчине.

Он сидел в кресле в зале ожидания и делал вид, что читает газету, при этом не взяв талон в очередь.

Хотя он сидел в таком месте, откуда мог видеть всю ремонтную мастерскую, в то же время сам был скрыт от толпы. Вот только его присутствие ощущалось так четко, что скрывать его было бесполезно.

Короткая спортивная стрижка, которая совершенно не подходит мужчине средних лет, широкие плечи и прямая осанка, уши, похожие на пельмени, и сверкающие роскошные часы.

Ынхе наблюдала за ним не только потому, что он не взял талон в очередь или обладал ушами необычной формы.

Этот мужчина пил кофе на пустой стоянке перед домом Ынхе, когда та выходила, а затем слонялся по отделу женского нижнего белья в торговом центре, куда она заглянула перед тем, как отправиться в ремонтную мастерскую.

Мужчина преследовал ее. Он явно был мастером боевых искусств, как и сама Ынхе. Уши в форме пельменей, весьма вероятно, стали результатом занятия каким-то таким боевым искусством, где соперники часто возят друг друга ушами об пол – например, дзюдо или джиу-джитсу.

Выйдя из ремонтной мастерской, Ынхе мгновение поколебалась, а затем пошла в квартал в Вонгокдоне [11], где жили иностранные рабочие. Там ее глазам открылся совершенно иной мир.

Китаянка-зазывала стояла посреди улицы, привлекая клиентов, китайцы с корейскими корнями громко кричали, распивая алкоголь, а группа индийцев танцевала под традиционную музыку.

Ынхе быстро двинулась вперед, чтобы оторваться от мужчины.

Убедившись, что тот наблюдает за ней в зеркало заднего вида припаркованной машины, она спряталась в узком переулке.

Переулок оказался очень узким – его ширина составляла меньше метра. Но даже это тесное пространство заполняли сушилки для одежды и велосипеды – настолько, что некуда было ступить.

Ынхе была уверена, что скоро мужчина придет в этот переулок.

Полицейские старались уклониться от патрулирования квартала, где жили иностранные рабочие. Но кому-то из них приходилось это делать.

Гёнмин, которого на прошлой неделе понизили с должности детектива отдела по расследованию особо тяжких преступлений до простого патрульного, получив приказ, был вынужден отправиться в патрулирование.

Следуя советам коллег-патрульных, он игнорировал мелкие стычки и просто улыбался, делая вид, что ничего не понимает.

Когда Гёнмин шел по переулку, жуя китайскую булочку-плетенку, мимо него прошел подозрительный мужчина.

На его запястье были роскошные часы, которые совершенно не сочетались со спортивной стрижкой, настолько короткой, что даже виднелась кожа головы.

Но больше всего внимание Гёнмина привлекли уши-пельмени мужчины.

Большинство бандитов в этом районе просто жестоко дрались друг с другом. Стычки, в которых побеждал тот, кто был сильнее телом или духом. Гёнмин никогда не видел, чтобы кто-то из них изучал боевые искусства и старался одолеть противников с помощью приемов.

Говорили, что недавно в Корею устремилось много членов триад [12]. Может, этот мужчина один из них?

Гёнмин, не в силах сдержать любопытства, последовал за мужчиной.

Где-то на середине улицы, полной людей разных культур, мужчина свернул направо, в переулок.

Гёнмин, спрятавшись за коробкой для сбора ношеной одежды у входа в переулок, наблюдал, куда движется подозрительный тип.

Тот стоял посреди переулка, вертя головой, словно упустил кого-то, кого преследовал.

Через некоторое время откуда-то из воздуха возникла девушка. Бросившись на мужчину, она повисла у него на плечах.

От изумления Гёнмин выронил булочку, которую держал в руке.

Судя по всему, девушка пряталась на балконе второго этажа, ожидая, когда мужчина появится в переулке.

У стены стояла металлическая этажерка, которую кто-то выбросил. Должно быть, именно по ней девушка забралась на балкон второго этажа, чтобы спрятаться там.

Продолжая висеть на мужчине, она начала душить его предплечьем.

Как же поступить…

Пока Гёнмин размышлял, лицо мужчины покраснело и опухло.

Но это не значило, что он послушно позволял себя душить. Мужчина не упустил момента, когда атака девушки ослабла, и крепко схватил ее за руку. Когда чудовищная сила стиснула ее плоть, брови девушки вскинулись от боли. Наклонившись, он бросил ее на землю. Девушка сгруппировалась, защитив свое тело от травм во время падения. Она прокатилась по земле, рывком поднялась и, тяжело дыша, крикнула:

– Ты кто такой?

Мужчина, не ответив, протянул руку к поясу.

Гёнмин увидел, как блеснул какой-то металлический предмет. Времени выяснять, что это такое, не было.

Гёнмин достал свисток и дунул в него.

Мужчина, испуганный внезапным появлением полицейского, с силой оттолкнул девушку и скрылся в конце переулка.

– Вы в порядке? – спросил Гёнмин, подойдя к покрытой грязью и потом девушке.

– Он же убежал. Зачем было вмешиваться? – Девушка побежала в том направлении, где скрылся мужчина, оставив в недоумении спасшего ее полицейского.

Ынхе долго гналась за мужчиной.

Она была уверена, что может бегать дольше, чем многие. Он точно вымотается первым. Тогда она его и схватит.

Мужчина с легкостью проносился по улочкам Вонгокдона, похожим на лабиринт. Он пытался помешать Ынхе, неустанно бросая в нее банки с растительным маслом, сложенные в ресторанном переулке, или перегораживая дорогу тележкой, но она не собиралась отставать.

Как и ожидала Ынхе, чем дольше длилась погоня, тем заметнее замедлялся мужчина.

Он выбежал из переулка на главную улицу. Ынхе это было только на руку. Тут здания не закрывали обзор, и не было препятствий, которые могли бы помешать погоне.

Когда Ынхе выбежала из переулка, то увидела мужчину, который стоял там, тяжело дыша.

Вдруг из ниоткуда появилась машина и остановилась прямо перед ним.

Ынхе не ожидала, что у него окажется сообщник. Девушка побежала изо всех сил. Нужно схватить мужчину прежде, чем он сядет в машину и уедет.

Ынхе оказалась так близко, что могла коснуться рукой багажника машины, но та с севшим в нее типом исчезла, оставив после себя только густой выхлоп.

Ынхе удрученно смотрела вслед удаляющейся машине.

Черный «Мерседес» с тонированными стеклами. Тот же, который она видела на парковке церкви.

Может быть, этот жуткий тип все это время крутился вокруг Ынчхона?

Ынхе надо было спешить. Нужно было скорее добраться к брату.

Надеясь, что исчезнувшая машина не направилась туда же, Ынхе поймала такси.

Центр социального обеспечения располагался в довольно большом здании, но найти Ынчхона было не так уж и сложно.

Войдя, Ынхе услышала неясный звук ксилофона. Неуклюжее постукивание, в котором не было ни ритма, ни мелодии. Последовав за звуком, девушка, как и ожидала, оказалась у комнаты музыкальной терапии. Через окно она увидела Ынчхона, играющего на ксилофоне с привычным равнодушным лицом, и маму, которая за этим наблюдала.

Ынхе распахнула дверь и вошла.

– Дочка?

– Мама, все в порядке?

– То есть?

– Ничего не случилось? Как Ынчхон?

– Что это ты вдруг?

– Вы видели сегодня черный «Мерседес»?

– «Мерседес»? Ах, ты о машине священника? А что?

– Машина священника? Она тоже затонирована? Настолько, что даже не видно, что внутри?

– Этого я не знаю. Давай поговорим позже. Ведь у Ынчхона сейчас занятие. – В голосе мамы слышалось раздражение.

Вдруг уши Ынхе пронзил громкий звук.

Дзын, дзын, дзын!

Ынчхон, который еще минуту назад меланхолично играл на ксилофоне, следуя указаниям преподавателя, начал яростно долбить по инструменту.

Все взгляды тут же обратились к юноше.

Ынчхон встал и подошел к Ынхе. Затем оттолкнул ее и вышел на улицу.

По поведению брата Ынхе могла прочитать его мысли.

«Сестра бесит. Пусть уже уходит».

– Ынхе, думаю, тебе лучше уехать. Давай увидимся в следующий раз, когда Ынчхону станет получше, – холодно сказала мама, выражая чувства сына вместо него самого.

Вернувшись домой в одиночестве, Ынхе тут же начала собирать вещи. Она чувствовала сожаление.

Не следовало возвращаться в этот дом. Нет, даже то видео смотреть не следовало.

У-и-и-и!

Громкий механический звук оттеснил запутанные мысли девушки.

Шумел мотор холодильника. Ынхе прислушалась так, словно услышала что-то, чего не должна была.

Мама же сказала, что его починили. Вчера сюда точно приходил ремонтник?

Ынхе нашла визитницу в ящике туалетного столика матери.

Та была очень скрупулезной и рассортировала визитки по категориям: страховка, ремонт, церковь, одноклассники и так далее, поэтому Ынхе удалось без труда найти визитку мастера по ремонту холодильников. Она набрала номер на карточке.

– Чан Джэджин из ремонтного центра «Самсунг Электроникс». Слушаю вас.

– Вчера мы просили вас починить холодильник «Зипель».

– Вы звоните из дома, где живет Ынчхон, верно? Ох, извините. Я должен был зайти, но на меня свалилось так много дел. А кроме меня, никто не умеет работать с этой моделью.

– …

Ынхе положила трубку еще до того, как мастер успел закончить извиняться.

Вчера никакой ремонтник к ним не приходил.

Но в доме, где не должно было быть никого, пахло табачным дымом, положение фигурок на доске изменилось, а в раковине стояла кружка, из которой никто из членов семьи не пил. Ынхе опустила сумку на пол.

Она не могла вернуться в Сеул, не удостоверившись, что Ынчхон и мама в безопасности.

Ынхе вышла из дома и огляделась по сторонам.

Ей нужно было найти что-то, что помогло бы проверить, кто входил к ним в дом и выходил оттуда. Например, частная видеокамера или регистратор автомобиля.

Жители этого района были не настолько богаты, чтобы тратить личные деньги на установку систем видеонаблюдения.

Автомобили стояли в длинный ряд. Голова этой процессии была обращена к концу переулка, а не к дому Ынхе.

Тут взгляд девушки наткнулся на знакомое лицо. Худой неуклюжий юноша, который в целом выглядит немного потрепанным, но чьи глаза всегда блестят.

Пак Сухо.

Пак Сухо, с которым Ынхе училась вместе в младшей, средней и старшей школе, сидел на кассе круглосуточного магазина напротив ее дома. В фиолетовом жилете сотрудника.

Ынхе посмотрела на камеру, установленную на магазине. Она была направлена на противоположную сторону улицы, прямо на дом Ынхе.

Когда девушка открыла дверь магазина и вошла внутрь, раздался приятный звон колокольчика.

Услышав этот звук, Сухо, который сидел, уткнувшись носом в комикс, машинально поздоровался:

– Добро пожаловать.

Ынхе выбрала шоколадку и положила ее на кассу. Сухо, оторвав взгляд от книги, чтобы отсканировать штрих-код, узнал девушку:

– Кан Ынхе?

– Давно не виделись.

– Да уж, сколько лет, сколько зим! Рад тебя видеть.

Несмотря на эти слова, Сухо не выглядел таким уж радостным.

У них было больше неловких совместных воспоминаний, чем хороших. Сухо дразнил Ынхе «сестрой психа» в первых рядах, а она била его каждый раз, когда он так делал.

Надеясь, что Сухо считает неприятные эмоции школьных лет простым следствием своей незрелости, Ынхе осторожно заговорила:

– Слушай. Можешь выполнить одну мою просьбу?

– ?..

Она молча указала на висящую на магазине камеру.

Сухо оказался на удивление сговорчивым. Он открыл дверь в комнату, где стояли мониторы камер видеонаблюдения, не допытываясь до подробностей в ответ на туманные объяснения Ынхе, что просьба связана с безопасностью ее семьи.

Комната с мониторами магазина оказалась более обшарпанной, чем думала девушка. Это было очень тесное помещение, служившее и складом, и комнатой наблюдения, и раздевалкой для сотрудников.

Окруженная различными товарами, Ынхе посмотрела записи с камер.

Она на двойной скорости прокрутила видео, записанное вчера в промежутке между шестью и восемью часами вечера, когда семья была в церкви. Там оказались интересные сцены – например, случайная стычка между прохожими или парочка, которая решила продемонстрировать свои чувства всей улице, – но большинство людей просто проходили мимо. Не было никого, кто бы зашел в дом Ынхе в то время.

Хозяин круглосуточного магазина настроил автоматическое удаление видео через две недели, чтобы они не перегружали память. Ынхе посмотрела все записи за последние две недели, которые остались неудаленными. Беспокоясь, что возле дома мог шататься подозрительный мужчина с дорогими часами или ездить черный «Мерседес».

За две недели в дом трижды приходил доставщик китайского ресторана, а женщине, которая, судя по виду, представляла какую-то финансовую пирамиду, оказали холодный прием. Также приходили верующие вместе со священником и, немного поболтав, толпой уходили. А еще однажды здесь был специалист по монтажу интернет-коммуникаций в комбинезоне с логотипом KT [13] и ящиком инструментов. Курьеры же доставляли посылки настолько часто, что их невозможно было сосчитать.

Ни черного «Мерседеса», ни подозрительного мужчины, которого Ынхе встретила днем, не было.

Ынхе собиралась было выйти из комнаты наблюдения, но вдруг остановилась. Она снова села за монитор, а на ее лице было ясно написано, что что-то не сходится. Она прокрутила вчерашнее видео после момента прихода специалиста по установке интернет-связи на четверной скорости.

Один раз, второй, третий.

Трижды перепроверив догадку, Ынхе почувствовала, как по спине побежал холодный пот. Сколько бы она ни искала, так и не увидела, что мужчина в комбинезоне KT выходил бы из дома.

Ынхе подумала, не мог ли этот монтажник войти через главный вход, а выйти – через заднюю дверь. За домом стояла подпорная стена, построенная, чтобы гора не обрушилась на дом. Пространство между домом и подпорной стеной было слишком тесным, чтобы его можно было назвать дорогой. Там только шныряли бродячие кошки, скрываясь от взглядов людей, и иногда кто-нибудь тайно выбрасывал мусор.

Расстояние между домом Ынхе и соседями составляло около двух метров. Такой поступок может показаться беспричинным и противоестественным, но, если монтажник решил выйти через заднюю дверь, ему пришлось бы пересечь это расстояние, пусть даже он мог сделать это очень быстро.

Ынхе снова нажала на кнопку воспроизведения видео, глядя на зазор между своим домом и соседским.

Если монтажник бежал, он появится где-то на две секунды, а если шел – то примерно на пять.

Ынхе смотрела в промежуток на экране так пристально, что у нее даже заболели глаза, но со вчерашнего утра там никто не проходил.

Напоследок Ынхе проверила, нет ли моментов, когда камера не работала.

Любых моментов, где время на записи резко меняется…

Но все записи были идеальны.

Камера на магазине снимала дом Ынхе, не останавливаясь ни на секунду, и ни один кадр не был удален.

Если эти записи идеальны, монтажник может до сих пор оставаться где-то в доме. Возможно, семья Ынхе уже два дня живет с незнакомым мужчиной под крышей.

Она поспешила выйти на улицу.

Выйдя из магазина, Ынхе довольно долго стояла и смотрела на дом.

Она видела, как на записи монтажник позвонил в звонок ровно тогда, когда мама вышла, словно только этого и ждал.

Через некоторое время Ынчхон спокойно открыл ему дверь.

Он крайне настороженно относится к незнакомцам. Судя по тому, как Ынчхон вел себя с этим мужчиной, должно быть, юноша его знал.

Камера магазина расположена довольно далеко, кадры были нечеткими, поэтому подробно рассмотреть, как выглядел мужчина, не удалось. Ынхе могла только понять, что он имел совершенно обычное телосложение.

Пусть это и звучит безумно, но что, если этот мужчина реально до сих пор прячется в доме? Тогда где он может быть?

Подозрения Ынхе упали на несколько мест.

Она слышала, что прошлым хозяином дома, где теперь жила ее семья, был коррумпированный государственный чиновник. Когда отец девушки, который был строителем, купил этот дом, очарованный архитектурой семидесятых годов, они обнаружили тут и там секретные места. Там раньше прятали богатства, нажитые нечестным путем.

Тогда Ынхе была слишком мала и не помнила точно, где находились те секретные места, но знала, что отец заделал их, когда занимался перепланировкой.

Ынхе решила зайти в дом и поискать тайники.

Стоило войти в дом, как холодильник встретил Ынхе громким шумом. Не включая свет и стараясь ходить как можно тише, она начала искать в доме место, где мог бы спрятаться взрослый мужчина.

Их было три: подвал, чердак и пространство у лестницы, ведущей на второй этаж.

На памяти Ынхе во всех этих местах были стенки-перегородки.

Когда во время игры она случайно задевала их, то раздавался не глухой звук, как от бетона, а более гулкий, характерный для фанеры. К тому же на месте перегородок обои стыковались по-другому, что заметно отличалось от других стен.

Когда Ынхе открыла дверь в подвал, комнату наполнил затхлый запах пыли.

Бетонные стены подвала были оштукатурены, поэтому поиск фанерной перегородки не занял много времени.

Фанеру загораживали стеллажи, заполненные всякой всячиной.

Ынхе постучала по стене. Раздался гулкий звук.

Она сделала это в расчете на то, что, если за перегородкой кто-то прячется, он проявит себя. Но стояла тишина.

Ынхе попыталась отодвинуть стеллаж, чтобы изучить тайник получше, но тот не сдвинулся с места. Металлические полки были прибиты к перегородке и полу подвала десятками гвоздей. Похоже, перегородка служила всего лишь креплением для стеллажей, а не проходом, ведущим в укрытие.

Выйдя из подвала, Ынхе поднялась обратно. Она планировала проверить сначала лестницу, а затем чердак.

Стараясь идти как можно тише, она поднялась по лестнице, но, подойдя к тайнику, поняла, что необходимости лезть на чердак не будет. Все потому, что она увидела на четырех углах перегородки едва заметные следы от ножа.

Кто-то аккуратно разрезал обои канцелярским ножом. Вряд ли это сделала мама, которая не умела действовать так осторожно, и уж точно не Ынчхон, которому запрещалось брать опасные предметы.

Ынхе слегка отогнула обои и увидела за ними темно-коричневый молдинг. Узор на молдинге, который показался под уголком обоев, был таким же, как и на других дверных коробках в этом доме.

Дверная коробка… В таком случае перегородка может служить дверью. Ынхе осторожно протянула руку и ощупала ее.

Если это дверь, у нее должна быть ручка. Если вытащить ее, то в двери образуется отверстие. Если закрыть его и заклеить обоями, даже при самой тщательной работе неизбежно останутся едва заметные следы.

В правой части стены рука обнаружила что-то неестественно выпирающее. И оно имело форму круга. Небольшой круг, куда наверняка можно вставить ручку.