Читать онлайн Вишнёвый латте

Пролог

Лето пахло вишней.

Город лениво растягивался под мягкими лучами раннего утра: солнечные потоки медленно скользили по тротуарам, словно золотая роса, и даже асфальт казался слишком усталым, чтобы хранить в себе дневную жару. По узким улочкам бродил лёгкий дымок свежезаваренного кофе – из открытых дверей булочных и маленьких бистро доносился аромат круассанов с хрустящими корочками и ванильных булочек. Витрины кафе отражали рассветный свет, и в них прятались тысячи мельчайших бликов, щекочущих ресницы прохожих.

Я медленно шагал по мостовой, ощущая, как в ладонях подрагивают два бумажных стаканчика: один – с вишнёвым латте, сладким и чуть терпким, как её улыбка; другой – классический, мягкий, с едва заметной пенкой, как мои собственные утренние ритуалы. Сердце отбивало ровный, спокойный ритм – впервые за долгое время оно не гналось за табло и чужими ожиданиями, а просто наслаждалось каждым вдохом.

В мыслях мелькали воспоминания о том, как мы знакомились: её смех в первый день тренировки, когда она перепутала названия упражнений, и как я впервые увидел, как она краснеет под палящим прожектором спортзала. Тогда мир для меня был прост – штанги, беговые дорожки, победы и поражения. Но в тот же момент я почувствовал, что рядом с ней обретает смысл даже самый обычный день.

Я остановился у старого каменного парапета, с которого открывался вид на медленно пробуждающийся город. И там, у распахнутого окна верхнего этажа, я увидел её: Хлоя прижалась к оконному проёму, её волосы, окрашенные в цвет спелой вишни, блестели на солнце, а в руках она держала телефон, громко смеясь и что-то крича в него. Её смех разливался по ветру, пробуждая в воздухе рой светлых бабочек, которые кружились вокруг меня.

Я аккуратно поставил свои стаканчики на холодные перила и шагнул к ней. Она обернулась, и в её глазах заблестели искры восхищения:

– Джейкоб! Ты слышишь? Мы в Париже! – её голос дрожал от восторга, и я почувствовал, как внутри поднимается волнение.

Я улыбнулся ей так широко, что почувствовал лёгкую боль в щёках от растянувшихся мышц. Если бы кто-то два года назад сказал мне, что я буду стоять вот так – в лёгких шортах, с багетом под мышкой и глупой, счастливой улыбкой на лице – я бы усмехнулся и сказал, что дни, проведённые в спортзале, научили меня только победам и рекордам. Но теперь эти победы казались пустыми без неё рядом.

В этот момент я отпустил всё: медали, соревнования, тяжёлые тренировки. Я думал лишь о том, как крепко держать её ладонь в своей. Как передать через касание всё то тепло, которое разлилось по моему сердцу, когда я впервые увидел, как она смотрит на мир с безграничным любопытством.

Лёгкий ветер принёс аромат цветущих лип, смешавшись с запахом вишни из её стаканчика. «Лето пахло вишней», – пронеслось у меня в голове. Я знал, что впереди нас ждёт ещё сотни таких утр – ярких, смешных, трогательных – наших утр, полных смеха и тихих признаний.

Я посмотрел на неё и сказал почти шёпотом:

– Спасибо, что ты здесь.

Она кивнула, не отрывая взгляда от моей ладони, и в этот миг город вокруг замер: все улицы, дома и бульвары стали сценой, на которой разворачивалась наша маленькая история. И я был готов писать её дальше, строчка за строчкой, день за днём.

Глава 1. Новый Взлет

Сентябрьский дождь стучал по асфальту, превращая кампус Хотторнского университета в зеркальный мир, отражающий голубые фонари улиц. Ветер трепал листья деревьев, а туман обволакивал все вокруг, словно пытаясь скрыть тайны этого места. Но я не обращал внимания на непогоду – я бежал, словно время было моим союзником, а дождь лишь частью испытания.

"Еще немного," – повторял я про себя, вытягивая ноги и стараясь сохранять ритм. Мои кроссовки разбрасывали брызги, а капли воды стекали по лицу, смешиваясь с потом. Сегодня был особенный день – первый учебный день после летних каникул, и я чувствовал, что это только начало чего-то большего.

Впереди показались новые лица – студенты, которые только что прибыли на кампус. Они двигались медленнее, чем я, некоторые даже прятались под зонтами, чтобы укрыться от дождя. Я заметил их удивленные взгляды, когда миновал мимо, но не замедлился. Для меня этот дождь был просто частью пути.

– Привет! – окликнул кто-то из-за спины.

Я остановился, переводя дух, и обернулся. Передо мной стоял высокий парень с темными волосами и уверенной улыбкой. Это был Эван Мартин, сосед по комнате, которого я встретил еще в прошлом году.

– Привет, Джейк! – сказал он, подходя ближе. – Ты как обычно, уже на лету!

– Да, мне нужно подготовиться к новому сезону, – ответил я, вытирая лицо рукавом. – А ты что здесь делаешь? Неужели тоже решил пробежаться?

Эван рассмеялся:

– Я бы никогда не смог бегать под таким дождем. Я просто шел к общаге и заметил тебя. Кстати, слышал новости?

– Какие новости? – нахмурился я, хотя уже догадывался, о чем может идти речь.

– Спортивный факультет Хотторна приукрасился, – объяснил Эван, глядя на меня с интересом. – Университет получил дополнительное спонсирование от государства. Теперь они могут развивать программы для спортсменов, строить новые базы и даже проводить специальные отборы для международных соревнований.

Я на секунду задумался. Это значило, что возможности передо мной расширяются. Может быть, теперь у меня действительно есть шанс попасть на "Базу Геракла", о которой говорили многие студенты.

– Значит, всё становится серьезнее, – произнес я, возвращаясь к своим мыслям.

– Именно. И знаешь что? – Эван подмигнул. – Через месяц будет отбор на эту базу. Если ты готов, то можешь попробовать.

Я кивнул, чувствуя, как внутри меня зарождался новый импульс. Этот дождь больше не казался холодным – он стал символом перемен и возможностей.

– Я готов, – сказал я, снова начиная бежать. – До встречи!

Эван помахал мне вслед, а я растворился в тумане, оставляя за собой след брызг и надежду на будущее.

Я добежал до нашего общежития, где воздух был чуть теплее и дождь уже успокоился. Я вытер лицо и одежду, затем вошел в здание, чувствуя, как теплое помещение обволакивает меня, словно защита от внешнего мира. В коридоре было тихо, только эхо шагов и тиканье часов напоминало о времени.

Для меня быть атлетом – это не просто спорт. Это образ жизни, который я выбрал еще в раннем детстве. Я помню, как впервые попробовал бегать, когда мне было семь лет. Тогда я участвовал в школьных соревнованиях и ощутил невероятную радость, когда пересек финишную черту. Это был момент, когда я понял, что спорт – это нечто большее, чем просто забег. Это возможность стать лучше, стать сильнее, стать частью чего-то большего.

С тех пор спорт стал неотъемлемой частью моей жизни. Я тренировался каждый день, совершенствуя свои навыки, укрепляя тело и дух. Мне нравилось ощущение, когда я бегу на пределе своих возможностей, когда каждая мышца в теле работает в унисон, и когда я чувствую, что могу достичь чего-то невозможного. Это чувство – это свобода.

Олимпийские игры всегда были моей мечтой. Это не просто соревнования, это символ вершин человеческих достижений. Когда я представляю себе, как бегу под олимпийским огнем, среди лучших спортсменов мира, сердце начинает биться быстрее. Это не просто гонка – это испытание на пределе возможностей. Это момент, когда все усилия, пот и слезы превращаются в результат.

Я знаю, что это будет сложно. Отбор на "Базу Геракла" – это не просто тест на физическую силу, это проверка на упорство, на решимость и на способность преодолевать любые преграды. Но я готов. Я готов к этому вызову. Я готов стать лучшим версией себя.

Я направился к нашей двухкомнатной квартире, расположенной на третьем этаже. Эвану и мне действительно повезло – это одна из немногих двухкомнатных квартир в общежитии, да еще и с собственной ванной. Мы использовали это пространство с умом, создавая комфортную и функциональную обстановку.

Я открыл дверь и вошел в свою комнату. Внутри было светло и уютно, хотя минимализм явно преобладал. Полки были почти пустыми, за исключением нескольких книг, аккуратно выстроенных на одной из них. На противоположной стене висела пара фотографий – одна из моей семьи, другая с моими друзьями с прошлых соревнований. Но самое примечательное – это стена, увешанная медалями.

Каждая медаль была для меня важным символом достижений. Некоторые из них я получил еще в школе, другие – на местных соревнованиях. Они напоминали мне о каждом шаге на пути к успеху, о каждой победе и о каждом поражении, которое сделало меня сильнее. Эти медали – это не просто металлические украшения, это части моей истории.

Я снял мокрую футболку и бросил её в корзину для белья, затем прошел в ванную, чтобы принять душ. Вода помогла смыть остатки дождя и пота, оставив меня с ясной головой. Вернувшись в комнату, я уселся на кровать, задумавшись о предстоящем месяце и о том, что ждет меня на "Базе Геракла".

На книжной полке стояла всего одна книга – "Полуночный эспрессо" от Тома Нортона. Хотя я нечастый читатель, эта книга оставила глубокий след в моем сердце. Ее грустные страницы описывали борьбу с самим собой. Читать было тяжело, но эта книга заставила меня задуматься о своих целях и мотивах.

На столике рядом с кроватью лежали мои учебные материалы. Я учусь на факультете спортивных наук, специализируюсь на тренировках и физиологии. Это сочетание науки и спорта идеально соответствует моим интересам и целям. Я всегда хотел понять, как работает человеческий организм и как можно добиться максимальных результатов через правильные тренировки и питание.

В углу комнаты стояла тренажерная система для домашних упражнений, которую я использовал для поддержания формы между тренировками на стадионе. Напротив нее висела карта мира, на которой были отмечены места, где я участвовал в соревнованиях. Каждый город, каждая страна – это шаг на пути к мечте олимпийской медали.

Я открыл дверь в спальню Эвана, чтобы узнать, как он. Эван был одним из моих лучших друзей. В его комнате было немного больше вещей, чем у меня – несколько фотографий, музыкальный центр и даже игровая консоль. Но и у него все было аккуратно и организованно. Мы оба были увлечены спортом, но нашли баланс между тренировками и учебой.

– Привет, Джейк! – крикнул Эван, не отрываясь от ноутбука. – Как твоя пробежка?

– Отличная, – ответил я, усаживаясь на его кровать. – Ты что-то изучаешь?

– Да, – сказал он, указывая на экран. – Я смотрю информацию о предстоящем отборе на 'Базу Геракла'. Хочешь взглянуть?

– Конечно, – я подошел к компьютеру и начал читать. – Это что-то на супер-сложно-не-каждый-потянет, да?

– Безусловно, – кивнул Эван. – Но ты один из самых востребованных спортсменов в этом университете. Ты уже показал свои результаты на местных соревнованиях, и твое имя уже известно в спортивных кругах. Если кто-то и сможет пройти отбор, так это ты.

Я улыбнулся, но внутри меня было немного волнения. Ответственность заставляла меня чувствовать себя еще более напряженным. Я знал, что это будет сложный путь, но я был готов к любым испытаниям.

– Спасибо, – сказал я, возвращаясь к своей комнате. – Я буду готов.

Я снова остановился у своей кровати, глядя на медали на стене. Они напоминали мне о том, что я уже достиг многого, но это только начало. Я был частью секции легкой атлетики, где каждый день тренировался с лучшими спортсменами университета. Мы сражались за каждую победу, за каждый рекорд, и каждый из нас стремился к высшим вершинам.

Я взял одну из медалей и повертел в руках. Это было не просто металлическое украшение – это символ того, что я могу достичь чего-то невозможного. Я знал, что предстоящий месяц будет наполнен тренировками, стрессом и надеждой, но я был готов. Я был готов к любым вызовам, которые могут возникнуть на пути к моей мечте.

"Олимпийские игры – это моя цель," – подумал я, укладываясь на кровать. "И я сделаю всё, чтобы достичь её."

Я проснулся от громкого стука в дверь, который эхом отдавался в моей комнате. Обеденный сон обычно был моим временем для восстановления, но этот стук нарушил все планы. Я резко сел на кровати, чувствуя, как сердце колотится в висках.

– Черт возьми! – выругался я. – Кто это?

Я схватил подушку и бросил ее в сторону двери, надеясь, что это послужит сигналом для того, чтобы ушли. Однако стук повторился, на этот раз еще громче.

– Джейкоб, открой! – услышал я знакомый голос. Это была Лайла, наша староста, известная своей энергичностью и необычными идеями.

– О, нет! – пробормотал я, пытаясь найти хоть что-то, чтобы накинуть.

Дверь внезапно распахнулась, и передо мной стояла Лайла, сияющая улыбкой и держа в руках планшет. Она была одета в стандартную университетскую форму – джинсы и футболку с логотипом университета.

– Привет, Джейк! – она широко улыбнулась. – У меня есть супер идея!

– О, БОЖЕ МОЙ! – я попытался закрыться руками, понимая, что Лайла застала меня в самом неподходящем виде. – ТЫ ЗАСТАЛА МЕНЯ В ОДНИХ ТРУСАХ!

Лайла, не обращая внимания на моё смущение, шагнула внутрь, закрывая дверь за собой.

– Слушай, – сказала она, усаживаясь на край моей кровати. – Мы с Эваном и другими ребятами решили участвовать в новой акции университета. Все студенты-атлеты должны быть заметными, чтобы привлечь внимание спонсоров и болельщиков.

– Какая еще акция? – недовольно спросил я, пытаясь скрыть свое смущение.

– Акция называется 'Хотторн вперед!' – ответила Лайла, разворачивая планшет. – Все участники должны надеть специальную одежду с логотипом университета. Это часть кампании, направленной на увеличение узнаваемости и привлечение спонсоров.

– И что, это обязательно? – спросил я, пытаясь сохранить достоинство.

– Абсолютно обязательно, – ответила Лайла, серьезно глядя на меня. – И это не просто одежда. Это контракт. Если мы хотим получить дополнительное финансирование и поддержку, нам нужно быть заметными.

В этот момент Эван внезапно появился в дверях, одетый в те самые штаны с логотипом 'Хотторн вперед!'. Он выглядел явно не в восторге.

– Лайла, за какие грехи?! – начал он, потирая спину. – Эти штаны слишком тесные, и зад уже начали запотевать!

– Эван, перестань ныть, – ответила Лайла, игнорируя его жалобы. – Это важно для команды.

– Для команды? – Эван фыркнул. – А ты видела, как я выгляжу в этих штанах? Я чувствую себя как клоун!

–Ты прав, немного, но на клоуна ты смахиваешь, – невозмутимо ответила Лайла. – Теперь, Джейк, ты тоже должен надеть эту одежду.

Я на секунду задумался. Лайла была права. Если я действительно хочу достичь своей цели, мне нужно быть заметным. Но одеваться в униформу и участвовать в таких акциях – это не мое.

– Ладно, – сказал я, поднимаясь с кровати. – Давай узнаем, что там за одежда.

Лайла радостно закивала и вытащила из-за спины три футболки с логотипом 'Хотторн вперед!'.

– Вот, примерь, – сказала она, протягивая мне футболку. – Мы все должны быть в этой одежде на следующем сборе.

Я взял футболку и посмотрел на неё. На ней был яркий логотип университета, а под ним крупными буквами было написано: 'Хотторн вперед!'

– Это что, серьезно? – спросил я, надевая футболку. – Почему у нас все такие смешные логотипы?

– Потому что это университет, а не Олимпийская деревня, – улыбнулась Лайла. – Но это действительно важно. Мы должны быть заметными.

– Бред, – пробормотал я, надевая футболку.

Лайла рассмеялась, а Эван, который внезапно появился в дверях, тоже не смог сдержать улыбку.

– Что ты сказал? – спросил Эван, входя в комнату.

– Ничего, – быстро ответил я, краснея. – Лайла, ты говоришь, что нам нужно быть заметными?

– Именно, – кивнула Лайла. – Мы должны быть в этой одежде на следующем сборе. Это наш шанс показать всем, кто мы такие.

– Ладно, – сказал я, надевая футболку. – Давайте сделаем это.

Я стоял посреди стадиона, чувствуя, как ветер гладит мои волосы, а под ногами – мягкий газон, от которого пахло свежестью и травой. Это место было моим вторым домом. Здесь я провел бесчисленные часы, бегая до изнеможения, падая на землю, снова вставая и продолжая. Стадион Хотторна был не просто спортивной ареной – это был символ моей мечты, моих побед и поражений. Его белые трибуны, устремленные ввысь, словно руки, которые подталкивали меня к вершинам, а центральный флагшток с университетским гербом всегда казался мне маяком, указывающим путь.

"Еще вчера я здесь пробежал 10 кругов, – подумал я, глядя на линию старта. – И каждый раз, когда я пересекал финиш, это было как маленькая победа."

Справа от меня стояла Лайла, которая всегда полна энергии. Она выделялась на фоне других своим ярким стилем: сегодня она надела черные джинсы и ярко-зеленую водолазку с логотипом университета. Ее короткие рыжие волосы были собраны в высокий хвост. Лайла всегда казалась мне как та искра, которая могла превратить любую рутину в праздник, но сейчас ее глаза горели решимостью.

– Эван, ты уверен, что эти штаны не порвутся? – крикнул я, заметив, как Эван нервно поправляет штаны. Его форма была чересчур тесной, и он явно чувствовал себя в ней неуютно. Эван был высоким и мускулистым, с темными волосами, которые он всегда носил коротко. Его лицо выражало смесь раздражения и юмора – он явно не был в восторге от акции "Хотторн вперед!".

– Да заткнись ты, – проворчал он, но в его голосе слышалась легкая улыбка. – По крайней мере, я не такой, как ты – застуканный в одних трусах!

Я фыркнул, но мысли снова вернулись к стадиону. В центре арены сейчас происходило нечто важное – отбор в сестринство "Lambdas", которое считалось самым мощным и престижным в кампусе. Девушки, стоящие в кругу, были одеты в форму, переходящую от насыщенного фиолетового к глубокому коричневому. Юбки облегали их бедра, а свитера с вышивкой "Lambda" на груди подчеркивали их силу. Их глаза горели решимостью, а движения – уверенностью. Я знал, что вступить в "Lambdas" – это не просто членство, а часть элиты, которая могла открыть двери в любую сферу кампуса.

– Они крутые, да? – Лайла кивнула в сторону девушек. – Никто не знает, что они придумают в следующий раз.

– Да, – пробормотал я, наблюдая, как одна из девушек выполняет сложное упражнение с барьерами. – Похоже, они не шутят.

Внезапно я почувствовал волну ностальгии. Этот стадион видел мои слезы от усталости, мои крики от радости, мои падения и подъемы. Здесь я научился, что поражение – это не конец, а начало нового цикла. И сейчас, глядя на "Lambdas", я понял: их энергия похожа на мою собственную. Мы все здесь – охотники за мечтами, даже если мир за стенами кампуса кажется таким далеким.

– Джейк? – окликнул Эван. – Ты в порядке?

– Да, – ответил я, улыбаясь. – Просто думаю о том, как много здесь произошло.

– Ты всегда так, – рассмеялась Лайла. – Сложный-мягкий-мальчишка.

– А ведь почти так и есть, – прошептал я, чувствуя, как стадион оживает вокруг меня. Он был моим свидетелем, моим союзником, моим учителем. И сегодня, глядя на "Lambdas", я понял, что моя борьба только начинается.

Мы стояли на краю стадиона, наблюдая, как "Lambdas" заканчивают отбор. Воздух был наполнен энергией, смехом и напряженным ожиданием. Лайла сидела на верхней ступеньке трибун, болтая ногами, а Эван, по-прежнему в неудобных штанах, прислонился к столбу, пытаясь найти удобное положение.

– Слушайте, – начал я, перебирая в уме цифры. – Стипендию повысили, но это не значит, что я могу расслабиться. Надо как-то распределить бюджет на месяц.

– Да ладно тебе, – хмыкнула Лайла, поправляя свои очки в роговой оправе. – Ты всегда такой скучный с деньгами. Давай хотя бы раз в неделю сходим в кафе. У меня там скидка.

– Скидка или нет, – возразил я, – но если я хочу попасть на "Базу Геракла", мне нужно быть готовым ко всему. И это включает в себя учебу. Я даже начал думать о том, чтобы пересдать матанализ. Не хочу, чтобы плохие оценки испортили мои шансы.

– О, Боже, – Эван фыркнул. – Теперь ты еще и умник? Надо же, как изменился.

– И это не все, – продолжил я, игнорируя его. – Надо сократить расходы на еду. Может, будем готовить вместе? Сэкономим на ресторанах.

– Ты что, собираешься учиться? – Лайла ахнула, как будто я объявил, что хочу стать поэтом. – Это какое-то пророчество!

– Не смешите меня, – буркнул я. – Если я хочу стать лучшим, мне нужно быть лучшим во всём. Включая учебу.

– Ну, если ты так настроен, – Лайла встала и похлопала меня по плечу. – Тогда я поддержу. Пусть даже это против моей воли.

В этот момент я заметил, как к нам направляется куратор нашего курса, мисс Вэллинг. Её строгий вид и уверенная походка говорили о том, что она не пришла просто так. Она была одета в деловой костюм, волосы аккуратно уложены в пучок, а её глаза холодно сверкали за стеклами очков.

– Джейкоб, Эван, Лайла, – сказала она, подходя ближе. – Мне нужно поговорить с вами о предстоящем отборе на "Базу Геракла".

Мы замерли, чувствуя, как напряжение заполняет воздух.

– Отбор пройдет 17 октября, – продолжила она, и её голос звучал, как гром среди ясного неба. – Всего через месяц. Участвуют все курсы и все виды спорта. Это жесткий отбор, и конкуренция будет высокой. Но я знаю, что вы трое можете показать себя.

– Месяц? – прошептал я, чувствуя, как в горле встал ком. – Это не так много времени.

– Совершенно верно, – кивнула мисс Вэллинг. – Вам нужно будет продемонстрировать не только физическую форму, но и академические успехи. Не забывайте – "База Геракла" ищет не просто спортсменов, а умных и целеустремленных людей.

Она удалилась так же внезапно, как и появилась, оставив нас наедине с новостью.

– Месяц… – пробормотал Эван, теребя логотип на своих штанах. – Это какое-то безумие. Надо тренироваться с утроенной силой.

– И учиться, – добавил я, чувствуя, как внутри меня рождается новый огонь. – Нам нужно всё: и тело, и ум.

– Учиться? – Лайла закатила глаза. – Ты уверен, что это ты? Кто-то сегодня проснулся с другой стороной.

– Хватит смеяться, – сказал я, глядя на стадион. – До Олимпиады год, и это мой шанс. Если я не пройду отбор, всё кончится.

– Ты пройдешь, – сказала Лайла, положив руку мне на плечо. – Ты же Джейкоб Рид. Ты всегда побеждаешь.

Я улыбнулся, но в душе знал, что это будет непросто. Месяц – это всего лишь миг, но если я смогу использовать его правильно, возможно, моя мечта станет реальностью.

Глава 2. Утро чемпиона

4:30 утра.

Мой будильник замигнул, но я уже проснулся. Тишина в комнате была почти осязаемой, только тиканье старого настенного часов нарушило спокойствие. Я лежал, глядя в потолок, и думал о том, как быстро летит время. Месяц до отбора на "Базу Геракла" – это не просто цифра. Это вызов, который можно победить только если каждая секунда будет использована с умом.

Солнце еще не взошло, но в моей голове уже горел огонь. Я встал, и прохладный пол под ногами заставил меня вздрогнуть. Вчерашний разговор с куратором Вэллинг не выходил из головы. "Успеваемость выше 85% – и можно пропускать пары". Моя 87% – это хорошо, но недостаточно. Надо поднять до 90. Да, можно и лучше, – подумал я, направляясь в ванную.

Душ.

Вода била по спине холодными струями, и я сжал зубы, заставляя себя не отключаться. "Холод – это не боль, это пробуждение", – говорил тренер. Я вспомнил, как в детстве боялся холодных душей, но теперь они стали частью ритуала. Вода смывала остатки сна, а мысли становились ясными.

Овсянка с орехами и банан – стандартный набор. Я сидел на кухне, глядя, как Эван, как всегда, лежит на кровати, завернувшись в одеяло. "Ты же знаешь правила", – подумал я, но не стал говорить вслух. Он всегда так: спит до последнего, а потом «Джей, я проспал». Но сегодня я не хотел разбирательств.

Я присел на пол, потянувшись к пальцам ног. Мышцы напоминали струны, готовые зазвучать в любой момент. "Еще пять минут, и я уйду", – решил я, но Эван вдруг сел и начал смеяться.

– Ты перешагнул границу! – его голос прозвучал как гром среди ясного неба.

Я замер. Граница? Вчера вечером он натянул красную нить посреди комнаты. "Идиот", – подумал я, но улыбнулся. Эван всегда находил способ разрядить обстановку, даже если это глупо.

– Ты шутишь? – спросил я, но он уже встал и сделал шаг вперед.

Мы свалились на пол, подушки полетели в разные стороны. Он был сильнее, но я знал, как его обхитрить. "Ты становишься занудой", – прошептал он, когда я оттолкнул его.

– Когда-то я не мечтал попасть на Олимпиаду, – ответил я, глядя ему в глаза. Мой голос звучал спокойно, но внутри все кипело.

Я вышел на улицу, где рассвет окрашивал небо в золотисто-розовый цвет. Кампус был словно живой: деревья шептались на ветру, их листья, как огоньки, отражали первые лучи солнца. Я бежал по аллее, чувствуя, как ветер обжигает лицо.

"Каждый шаг – это шаг в будущее", – подумал я, проходя мимо библиотеки. Ее окна светились, как окошки сказочного замка. Я ускорился, направляясь к новой кофейне.

"Cherry Sunset". Здание, стоящее между корпусами тяжелых и легких атлетов, теперь было бордовым, как закат, хотя раньше оно имело другой вид и название – “midnight espresso”. Я остановился, вдыхая аромат вишни. Продолжая бежать, я миновал озеро. Его вода отражала небо, и на мгновение мне показалось, что я бегу по нему, как по воздуху. "Это не мечта, это тренировка", – напомнил я себе.

Каждый поворот открывал новую картину: лужайка с йогами, которые смеялись, будто это не упражнение, а праздник; стадион, стоящий вдалеке, как маяк; и корпусы, которые, казалось, шептали: "Ты сможешь".

Я думал о правилах университета. Чтобы пропускать занятия, нужно не только быть спортсменом, но и держать учебу на высоте. Моя 87% – это неплохо, но я могу лучше. После тренировки, обещал я себе, обязательно сяду за учебники.

– Джейкоб! – голос Эвана прозвучал за спиной.

Я замедлился, но не остановился.

– Ты куда пропал?

– Думал о матанализе, – ответил я, не оборачиваясь. – Может, наконец-то сдадим его вместе? (Мы не сдадим…) – добавил я, уже улыбаясь.

– Ты дьявол, – донеслось сзади, но я знал, что это шутка.

Солнце поднялось выше, и я ускорился, чувствуя, как ветер обдувает лицо. Кампус, кофейня, мечта – всё это было частью моего пути. И я шел вперед, шаг за шагом. "Остался месяц", – подумал я, но уже не с тревогой. Солнце светило, а в душе горел огонь.

Солнце жгло кампус, превращая асфальт в расплавленный металл. Я стоял в душном общежитии, стягивая футболку, чтобы охладить раскаленную кожу. Воздух пах потом, травой и отдаленным запахом кофе из "Cherry Sunset". Снаружи крики тренеров и стук кроссовок о беговую дорожку создавали гул, похожий на гудение пчелиного улья.

Моя программа сегодня:

– Бег с барьерами (110 метров, 10 барьеров по 76 см).

– Подпрыгивания с гантелями (20 подходов, 5 кг на каждой ноге).

– Техника прыжка в высоту (старт с 1.80 м).

Солнце светило вовсю, но я знал – скаутов сегодня нет. Идеальное время для ошибок.

Когда я вышел на стадион, воздух висел тяжелый, как сироп. Стадион раскинулся передо мной, как гигантский овал, обрамленный белыми трибунами. На дорожке уже тренировались другие легкоатлеты: одни бежали, другие растягивались, третьи, как Лайла, перепрыгивали через барьеры.

– Привет, Джейк! – крикнула она, не останавливаясь. Её майка была мокрой, прилипшей к спине, а ноги двигались как часы – ритмичные, точные. – Ты сегодня как будто медленнее обычного.

– Хочу сделать всё идеально, – ответил я, делая разминку.

Она фыркнула, но я знал, что она права. Лайла была лучшей на средних дистанциях, а я – на коротких. Но сегодня я чувствовал, что силы куда-то ушли.

Я начал с бега с барьерами. Первые 20 метров – легко. Барьеры, как игрушечные, легко перепрыгивались. Но на 60-м метре всё изменилось. Ветер внезапно усилился, заставив меня сбить ритм. Следующий барьер оказался выше, чем я думал. Я рванул вверх, ноги дрожали, как у новичка.

Всё произошло мгновенно. Левая нога зацепила барьер, и я полетел вперед, боль пронзив колено. Гравий впился в кожу, а дыхание вырвалось из груди рваным вздохом.

– Черт возьми! – ругнулся я, пытаясь встать.

Но вдруг рядом остановилась тень.

– Сопляк, вставай. – Голос был резкий, как ледяная игла.

Я поднял голову. Передо мной стояла девушка, которую я никогда не видел. Её белая спортивная форма с черными полосами облегала фигуру, как вторая кожа. На груди я заметил эмблему: "Alpha".

Но больше всего поразили её глаза – небесно-голубые, как ледник, с золотистыми искрами в них. Они смотрели на меня, как на ошибку, которую нужно исправить. Её волосы были цвета соломы, собранные в высокий хвост, который развевался на ветру.

– Ты можешь лучше, – сказала она, скрестив руки на груди. Её голос не звучал как помощь – это был приговор.

– Кто… ты? – спросил я, чувствуя, как щеки горят от смеси стыда и ярости.

– Не важно, – она махнула рукой, но в её взгляде читалось что-то другое – вызов, который невозможно проигнорировать. – Попробуй ещё раз. На этот раз – правильно.

Она отвернулась, но я успел заметить её улыбку. Уверенную, почти насмешливую.

Кто она такая? – думал я, вставая. Alpha? Никогда о таком сестринстве не слышал. Но её уверенность… она словно смотрит на меня сверху вниз. И это… нравится.

Я сделал глубокий вдох, почувствовал боль в колене, но отогнал её. Снова вышел на старт. На этот раз я сосредоточился. Барьеры, ветер, её глаза – всё слилось в один поток. Я прыгнул, перекатился, приземлился… и услышал:

– Лучше, – кивнула она, не смотря на меня. – Но ещё не достаточно.

Она ушла, оставив меня в смятении.

Тренировка закончилась, но мысли о блондинке не уходили. Её глаза, холодные как лед, но в них – огонь. Её форма "Alpha" – символ чего-то большего. Я посмотрел на стадион, который теперь казался мне не просто местом, где я тренируюсь, а полем битвы за внимание.

Я вошел в туалет, и дверь с грохотом захлопнулась за спиной. Мигающая лампочка над головой отбрасывала мерцающий свет на белые кафельные стены, которые пахли хлоркой и запахом старой воды из кранов. Воздух был холодный, как в подвале, и в нем висел едва уловимый аромат пота – следы предыдущих спортсменов.

Я подошел к фонтанчику с водой. Его струя била вверх, и я наклонился, чтобы напиться, но вода оказалась ледяной. Я выпрямился, стирая капли с подбородка, и почувствовал, как влага стекает по шее.

Внезапно что-то упало на пол. Стук стекла о кафель.

Я замер. Звук был тихим, но в тишине туалета он прозвучал как взрыв.

Осторожно повернувшись, я увидел на полу, у стены, колбу. Она лежала на боку, и прозрачная жидкость в ней слабо поблескивала. Я подошел ближе, ноги скользили по мокрому полу.

– Допинг, – прошептал я, узнавая символику на этикетке.

Это была не простая колба. На стекле была наклейка с логотипом “Lost & Found”.

Я схватил колбу, и руки дрогнули. Мысли роились в голове: «Кто это? Почему здесь?»

В этот момент дверь в кабинку рванулась в сторону. Из-за угла выскочил парень в темных шортах и майке. Его лицо было бледным, как лунный свет, а руки тряслись.

– Не надо! – его голос дрожал, как ветка под ветром. – Пожалуйста, не надо!

Я сжал колбу крепче.

– С какого перепуга в Хотторне спортсмены пользуются допингом?! – закричал я, чувствуя, как ярость вскипает в груди. – Ты что, думаешь, это нормально?

– Это не твое дело! – он попятился, но я видел его глаза – они были полны страха и отчаяния.

– Мое дело?! – я шагнул вперед, и мигающая лампочка бросала тени на стены. – Ты разрушаешь всё, что мы строим! Это не спорт, это позор!

– Я… я должен… – он запнулся, его рука сжимала что-то за спиной – возможно, другую колбу.

– Должен? – я схватил его за плечо, но он отшатнулся. – Ты думаешь, я не знаю, что это? Ты думаешь, я не видел, как некоторые спортсмены… сияют слишком ярко?

Он замер, и в туалете на мгновение повисла тишина, нарушаемая только стуком воды из крана.

– Ты ошибся, – прошипел я, поднимая колбу над головой. – Это не твоя игра.

Я бросил её в стену. Грохот разбитого стекла прозвучал, как удар грома. Осколки разлетелись во все стороны, и жидкость растеклась по полу, образуя блестящие лужицы.

– Убирайся, – сказал я, глядя ему в глаза. – И не смей показываться на стадионе до тех пор, пока не поймешь, что честность важнее медали.

Он смотрел на меня, как на монстра, но я не чувствовал жалости. Он сам выбрал этот путь.

Я вышел из туалета, чувствуя, как ветер обжигает лицо. Стадион теперь казался другим – как будто за стенами кроется темнота, которую нельзя игнорировать.

Солнце опускалось за горизонт, окрашивая небо в оранжево-фиолетовые тона. Я шел по аллее, ведущей к общежитию, и чувствовал, как мышцы ныли от сегодняшней тренировки. Вокруг было шумно: регбисты в ярких майках перекидывались мячом, гребцы в белых куртках обсуждали тактику, а пловцы в черных шапочках шли к бассейну, капли воды переливаясь на их волосах. Каждый вид спорта здесь был частью огромного пазла, и я знал, что мой путь лежит только вверх.

Но самое интересное было впереди. Я прошел мимо главного спортзала, где в окнах виднелись силуэты. Там, за стеклом, тренировалась FIG – элита кампуса.

"FIG: Fame is a gun" – гласил их девиз. Это была элитная группа, куда входили по два сильнейших спортсмена от каждого вида спорта. Их форма – черные куртки с золотыми полосами и эмблемой в виде пистолета, который стрелял огнем. Они имели всё: лучший спортзал, индивидуальные тренеры, даже отдельный буфет с суперпищей.

Недавно произошло перераспределение: теперь от каждого вида спорта должно было быть ровно два человека.

Члены FIG.

Я остановился у окна, чтобы лучше рассмотреть их.

1. Регбист Кайл – монстр в коже. Его мускулы напоминали бетонные колонны, а на шее висела цепь с эмблемой FIG. Он бросал мяч в цель с такой силой, что стекло дрожало. Его глаза, холодные как лед, скользнули в мою сторону, и я отвернулся.

2. Тяжелоатлет Маркус – его спина была покрыта татуировками, изображающими огнестрельное оружие. Он поднимал штангу, и даже сквозь стекло было видно, как напрягаются его мышцы. Его вайб был как сталь – он не говорил, но все вокруг чувствовали его присутствие.

3. Пловец Лия – её тело было грациозным, как у пантеры. В зале она тренировалась в воде, но даже сухая, она двигалась как кошка. Её глаза, зеленые как океан, сверкали, и я заметил, как она смеется над шуткой Маркуса.

Они были как боги. Их форма идеальна, их уверенность – безупречна. Каждый шаг, каждый жест говорил: "Мы лучше".

Я шел дальше, но вдруг заметил рекламный щит у входа в спортзал.

"FIG: Набор 10 сентября" – гласил плакат.

Мой пульс участился. Осталось меньше двух недель. Если я хочу стать третьим в атлетах – надо действовать.

Ты можешь это сделать, Джейкоб. – говорил я себе, но в душе боролись сомнения. Кайл, Маркус, Лия… они не просто спортсмены. Они – оружие. Но я тоже могу стать таким. Я посмотрел на свои ноги – они были сильными, но ещё не идеальными. Но я знал: если буду тренироваться, если не сдамся даже перед лицом допинга…

Я свернул в сторону общежития, но передумал. Обернулся, чтобы ещё раз взглянуть на FIG.

– Скоро увидимся, – прошептал я, чувствуя, как в груди разгорается огонь.

FIG не будет моим пределом – это будет моей целью.

Я шел по аллее, телефон в руке, размышляя о ужине. "Что выбрать: бургер из "Cherry Sunset" или салат?" – думал я, не глядя под ноги. Воздух был теплый, пахло розами с клумб, и я почти улыбнулся, вспомнив, как сегодня разбил колбу с допингом. Но вдруг…

Я врезался в кого-то. Сильно.

– Твою ж… – вырвалось у меня, хватаясь за лоб. Боль пронзила череп, и я упал на колени, видя перед глазами звезды. Ноги подкосились, а телефон вылетел из рук.

– Ты что, слепой?! – голос был резкий.

Я поднял голову. Передо мной стояла она.

Блондинка с высоким хвостом, глаза – небесно-голубые, как ледник, с золотистыми искрами. Её форма "Alpha" – белая с черными полосами – говорила о принадлежности к той группе, которую я видел в спортзале. Но сейчас мои глаза притягивали шорты. На них, крупными буквами, было написано: FIG.

– Прости, я… – начал я, пытаясь встать, но она перебила.

– Прости?! – её брови взметнулись, и она сжала кулаки. – Ты чуть не разбил мне нос! Ты вообще в курсе, где шагаешь? Это не детский сад!

Я хотел ответить, но её взгляд заставил меня замолчать. В нём было что-то… вызовное, как будто она уже видела меня на тренировке и знала всё о моей технике. Её поза – ноги на ширине плеч, руки в боках – говорила: "Я здесь главная".

– Ладно, извини ещё раз, – бросил я, пытаясь уйти, но она остановила меня.

– Стой, – её голос стал тише, но не менее резким. – У тебя отвратительная техника.

– Что? – я повернулся, не понимая.

Она встала в уверенную позу – руки в боках, спина прямая, как струна. Её глаза сверкали, как лед.

– Я президент FIG, Хлоя Мёрфи, – сказала она, как будто это объясняло всё. – Завтра в 5:15 на стадионе. Будем работать над твоей техникой, сопляк.

– Что? – я замер. – Но… я даже не из FIG…

– Именно поэтому ты здесь, – она фыркнула, её глаза сверкнули. – Либо приходишь, либо я расскажу всем о твоей "маленькой" встрече с допингом.

Моя кровь окатила лицо жаром. Как она узнала? – мелькнуло в голове.

– Ты…

– В 5:15, – повторила она, уже отходя, и её голос стал почти игривым. – И не опоздай.

Она ушла, оставив меня стоять как идиот, с ноющей головой и миллионом вопросов.

Что только что произошло? – думал я, сжимая телефон. Это Хлоя Мёрфи? Президент FIG? И… она знает про ту колбу? Я посмотрел на её уходящую спину. Шорты с FIG, уверенность… она была как молния, разбивающая тишину. И теперь я знал: завтрашний день будет решающим.

Солнце медленно уходило за окно, окрашивая стены в оранжево-розовый цвет. Я стоял у плиты в фартуке Эвана, который вонял его дезодорантом, и перемешивал овощи в кастрюле. Эван, как всегда, валялся на кровати, пялясь в телефон, будто это его последний шанс выжить в этой жизни. Лайла сидела за столом, что-то быстро писала в блокноте, её ручка летала так быстро, что я подозревал, не галлюцинация ли это.

"Сегодняшний ужин – мой последний шанс доказать, что я не только бегаю", – подумал я, выливая на сковородку масло. Оно забулькало, напоминая мне о том, как я разбил колбу с допингом. «Ты молодец, Джейкоб», – одобрил я сам себя.

– Готово! – я поставил на стол тарелки с супом и жареной курицей, которую Эван назвал "золотой", хотя я просто посыпал её паприкой.

– Ты сегодня кулинар, – пробурчал он, схватив вилку так, будто это его спасение.

Лайла, наконец, оторвала взгляд от графика. Её рыжие волосы были в беспорядке, как после битвы.

– Ты вообще когда-нибудь готовил раньше? – спросила она, улыбаясь.

– Иногда. Когда Эван жарил яйца до черноты, – ответил я, снимая фартук.

– Это был один раз! – взвыл Эван, запивая кусок курицы кофе. – И они были прекрасны!

Лайла рассмеялась, но тут же вернулась к своим записям. Её график был идеальным – столбцы, цифры, даты.

– Кстати, – начал я, прислонившись к столу, – завтра в 5:15 я иду на тренировку с Хлоей Мёрфи.

– ЧТО?! – её ручка оставила на листе черную полосу. – Ты шутишь? Это же новый президент FIG!

– Врезался в неё по пути сюда, – буркнул я, вспоминая боль в лбу. – Она сказала, что будет работать со мной над техникой.

– Она не просто «работает», – Лайла схватила мой телефон, – посмотри, сколько медалей у неё! Олимпийский потенциал!

Она открыла фотоальбом, и я увидел Хлою на соревнованиях – её глаза сверкали, как лед, а тело двигалось, как нож.

– Стерва какая-то, – пробормотал я.

– Она может тебя преобразить, – Эван, обычно безразличный к спорту, вдруг сел прямо. – Или ты просто будешь бегать ей за кофе…

– Хватит, – я засмеялся, но внутри всё кипело. «Зачем она вообще выбрала меня?»

После ужина мы сидели на полу, как в детстве, когда обсуждали супергероев. Эван листал схему тренировочного центра, а Лайла читала журнал о Олимпиаде.

– Представляешь, на "Базе Геракла" можно тренироваться круглосуточно, – Эван почти кричал от восторга.

– И питание – как в профессиональных клубах, – добавила Лайла, её глаза горели, как факелы.

– Но как мы туда попадем? – спросил я, глядя в окно, где заходило солнце.

– Потому что Хлоя может тебя рекомендовать! – её рука сжала мой плечо, будто она боялась, что я убегу.

Я знал, что она права, но мысль о Хлое вызывала в груди ком: «Что, если она увидит мои слабости?»

После ужина начался спектакль.

– Я готовил, значит, вы моете, – сказал я, отодвигая стул.

– Нет уж, – Эван, как всегда, притворялся усталым, хотя я видел, как он украдкой пялится на Лайлу.

– Я бы помогла, но мне домашку по биологии делать, – Лайла собрала свои тетради в сумку, и её глаза смеялись. – Решайте сами.

Она выскочила так быстро, будто за ней гнался сам дьявол.

– Сбежала, – фыркнул Эван, но взял мыло.

Я наблюдал, как он брызгал водой по всей кухне. «Эван, ты даже в посудомойке неуклюж», – подумал я, но не сказал.

Под струёй воды я вспомнил Хлою. Её глаза, холодные, как зимнее небо, её уверенность…

– Ты в порядке? – крикнул Эван из комнаты, где уже играл в приставку.

– Да, – ответил я, вытираясь. – Просто думаю…

– Думаешь, что Хлоя – твоя судьба? – его смех прозвучал, как насмешка.

Я не ответил. Всё, что я видел, – это её эмблему FIG на шортах и её слова: «У тебя отвратительная техника».

Лёжа на кровати, я глядел на медали на стене. Каждая из них была частью моего пути. Но Хлоя… она была как мечта, которую нельзя схватить.

«Зачем она вообще взялась за меня?» – думал я, вдыхая запах ванили из ароматизатора. «Потому что видит потенциал? Или… хочет доказать, что я слаб?»

Засыпая, я видел её лицо. Её глаза, её улыбка…

«Завтра всё изменится», – подумал я, и заснул, чувствуя, как страх и надежда сжимают сердце.

Глава 3. Хлоя Мёрфи

4:30 утра.

Будильник заиграл «Янки Дудль» – идиотская мелодия, которую Эван однажды поставил мне, якобы «чтобы с первого звука хотелось вскочить и выключить». Он добился своего: я резко сел на кровати, сердце колотилось, как после спринта, а тело протестовало каждой клеткой.

«Господи… ну почему я согласился?»

В голове гулко отдавался ритм тревоги. Мышцы ныли после вчерашней тренировки, будто их скрутили в узел. Грудь сдавило от ожидания: «Сегодня Хлоя. Сегодня ты должен показать, что готов. Или уйдёшь с позором.»

Я поднялся, стараясь не разбудить Эвана. Он храпел так, что казалось, старый дизельный двигатель завёлся у меня в комнате. Его лицо придавлено подушкой, рот полуоткрыт. Руки бессильно свесились с кровати, как будто он цеплялся за остатки сна, не желая отпускать его.

«Эван, если бы ты знал, что меня ждёт сегодня…»

В ванной я включил воду. Лёд. Поток ударил в лицо, и я судорожно втянул воздух. В зеркале – усталый взгляд, тени под глазами и капли, лениво стекающие по шее. Пальцы дрожат.

«Ты же хотел этого, Джейкоб. Сам. Теперь не жалуйся.»

На столе – банан и энергетический батончик. Стандартный набор для тех, кто не хочет, чтобы желудок взбунтовался во время нагрузки. Я развернул обёртку и уставился на плитку, будто в ней скрыт ответ на все мои вопросы.

«Это всего лишь тренировка. Просто тренировка.»

Но мысль, что это непросто, упорно сверлила мозг.

Кампус окутан тишиной, прохладный воздух царапает кожу. Листья под ногами шуршат, как шёпот. Вдалеке слышен лай собаки, но он кажется далеким и нереальным. Луна висит низко, как бледный глаз, следящий за каждым моим шагом.

«Почему она выбрала именно меня?» – крутилось в голове.

«А если это проверка? Или шутка?»

Я начал разминаться. Короткие рывки, приседания, растяжка. Дыхание вырывалось паром, мышцы тянуло, как струны, готовые лопнуть. Пустые трибуны давили тишиной, каждый мой шаг отдавался гулким эхом.

«Она придёт? Или я идиот, который встал ни свет ни заря ради воздуха?»

Прожекторы щёлкнули и вспыхнули. Резкий белый свет полоснул глаза. Я зажмурился, а когда снова открыл их – увидел её.

Хлоя Мёрфи.

В высокий хвост убраны волосы, золотящиеся в свете прожекторов. На ней – чёрный топ с надписью “FIG: Elite”, юбка-шорты и гетры, доходящие до колен. Она держит в руках стакан с кофе, из которого тянется сладковатый аромат.

«Вишнёвый латте. Серьёзно? Она пахнет вишнёвым латте…»

– Представься, – её голос резок, как удар бича.

– Джейкоб Рид, – ответил я, стараясь не смотреть ей в глаза.

– Хорошо, Джейкоб Рид. – Она сделала глоток кофе, и сладкий запах вишни обволок меня. – А теперь скажи… насколько сильно ты хочешь Олимпиады?

– Я… – запнулся. – Я хочу быть там.

– Хочу быть там? – она усмехнулась, как будто я рассказал анекдот. – Это не ответ. Сколько раз ты просыпался в поту, думая о медали? Сколько раз отказывался от вечеринок ради тренировок? Сколько раз плакал после поражений?

Каждое её слово било по нервам.

– Я не плакал, – стиснув зубы, ответил я.

– Тогда ты не готов. – Она шагнула ближе, её глаза холодны, как ледник. – Олимпийские игры – это не гонка. Это война. Ты готов умереть на дорожке ради победы?

– Да, – сорвалось с губ. Внутри всё сжалось от ярости и страха.

– Докажи. – Она бросила мне бутылку воды. – Двадцать кругов с барьерами. Без остановки.

Я рванул вперёд. Каждый шаг отзывался болью. Барьеры выросли, как крепостные стены. Прыжок, падение, рывок снова. Хлоя шла позади, её голос хлестал сильнее ветра:

– Руки выше!

– Шире шаг!

– Ты же не гусь, Джейкоб!

На пятнадцатом круге я споткнулся. Удар локтем об асфальт, боль пронзила всё тело.

– Что ты будешь делать на Олимпиаде? – её ботинок ткнулся мне в бок. – Ляжешь и заплачешь?

Я поднялся на дрожащих ногах.

– Вставай. Ты ещё не понял, что слабость тебя убьёт быстрее, чем барьеры?

Тренажёрный зал. Полумрак, запах резины и пота. Свет зажёгся, и надпись “Elite” на её топе блеснула.

– Гантели – десять кило. Пятьдесят подъёмов. И не вздумай ныть.

Я поднял их. Руки дрожали, как у новичка.

– Хуже, чем я думала, – её насмешка была ледяной. – Ты даже не знаешь, как дышать под весом.

Она подошла, обхватила мои руки своими, направляя. Её пальцы – холодные, но сильные.

– Так, – её дыхание коснулось шеи. – Не думай. Делай.

Я закончил первый подход, но сил не осталось.

– Ещё пятьдесят, – сказала она, садясь на скамью и прихлёбывая кофе. – Или иди домой к своей мягкой подушке.

«Она издевается. Она просто хочет сломать меня.»

«Но почему запах её кофе так странно действует? Вишня и жар…»

Солнце уже взобралось над крышей главного корпуса, и кампус проснулся во всей красе: на дорожках мелькали студенты с рюкзаками, кто-то спешил на лекции, кто-то лениво потягивался на траве, потягивая кофе из бумажного стаканчика. Повсюду – аромат свежеиспечённого хлеба из университетской пекарни и чуть терпкий запах только что скошенной травы. Я шёл за Хлоей, чувствуя в ногах каждый вчерашний спринт и в груди лёгкое жжение после барьеров.

– Сюда, – тихо сказала Хлоя, сворачивая к большому старому дубу, под раскидистой кроной которого всегда собиралась компания.

Мы подошли, и я увидел: на мягком ковре из травы сидели четверо студентов. Один в наушниках читал книгу, двое играли в настольную игру, раскладывая деревянные фишки, а третья пара весело чатилась, перебрасываясь шутками.

Хлоя остановилась, скрестив руки на груди, и её взгляд скользнул по группе, словно проверяя каждую деталь сцены. Уголок её губ дрогнул – почти искренняя улыбка, редкий штрих к её обычно суровому облику.

– Там, – указала она на траву. – Это моё любимое место.

– Ты серьёзно? – нахмурился я. – Тут же все болтают, смеются…

– Они уйдут, – ответила Хлоя так просто, будто переставить людей с травы – пара кликов мышкой.

Едва мы приблизились, один из студентов вскинул голову:

– О, блин! Это же Хлоя Мёрфи!

Все четверо встали одновременно: удивление, смущение, и вмиг – поспешное бегство прочь, роняя книги и грифитовую доску.

– Простите, мы не знали, что это ваше место… – протянула девушка с книгой, подняв манжету кофейного стакана на уровне глаз.

– Ничего, – холодно кивнула Хлоя. – Просто уберите за собой.

Студенты кивнули, чуть не спотыкаясь на корнях дуба, и ретировались, оставив пустую поляну.

Хлоя опустилась на траву, словно королева на трон: плавно, уверенно, без единого лишнего движения. Она поставила кофе рядом, похлопала ладонью по земле, и пригласительно кивнула.

– Садись, – приказала она.

Я опустился рядом, чувствуя, как мёрзлая от утренней росы трава просачивается сквозь тонкие штаны. Воздух оказался пропитан тем самым вишнёвым ароматом, что был «её» – словно запах стал аурой вокруг неё.

– Ты что, всю жизнь в этом запахе ходишь? – не удержался я.

– Это мой фирменный аромат, – Хлоя достала из кармана маленькую коробочку с чёрно-красной этикеткой и протянула мне конфету. – Имбирные. Помогают сосредоточиться. Хочешь?

Я взял одну, прислонил к губам. Конфета жгуче олицетворяла её характер: сначала сладко, потом огонь.

– Значит, хочешь послушать, как я стала президентом FIG? – Хлоя снова улыбнулась, и её смех впервые прозвучал почти по-дружески, без холодка в голосе.

– Всё началось в школе, – начала она, откидывая голову назад и глядя на лениво плывущие по небу облака. – Я была капитаном чирлидеров. Самой яркой. Всегда первой. Люди думали, что я родилась с мегафоном в руках.

Я кивнул, журав глаз на её профиль: загоревший лоб, ясные скулы, холодные голубые глаза, будто сделанные из льда.

– Но этот мир мне быстро наскучил. – Хлоя провела ладонью по траве. – Лозунги, танцы, постоянно «двигаемся вперёд» – всё это стало для меня клеткой.

– Значит, решила подняться выше? – спросил я.

– Не сразу, – она помолчала, и в её глазах мелькнула тень. – На первом курсе я всё ещё была чирлидером. Но однажды поняла: я не хочу просто быть частью толпы. Я хочу управлять ею.

– Поэтому ты ушла и… – я деликатно подталкивал её к подробностям.

– Передала команду под крыло лучшей подруге – Але Грин, – ответила Хлоя. – Алиша… Аля была со мной. Она понимала меня без слов.

В этот момент мимо нас пронеслась девушка: стройная, в спортивном костюме, с рюкзаком за спиной. Волосы её развевались, а лицо – излучало лёгкое волнение.

– Хлоя! – позвала она, замедляя бег. – Прикинь, я опять проспала!

– Ты опоздала ещё вчера, Грин, – Хлоя улыбнулась мягко, а в её голосе впервые за всё утро прозвучала тепло.

Девушка подбежала, обняла Хлою, и их объятие выглядело по-настоящему искренним.

– Все ещё больно, – прошептала Грин, отстраняясь.

– Ничего, – Хлоя погладила её по плечу. – Главное, ты здесь.

Когда Аля скрылась за поворотом аллеи, Хлоя перевела взгляд на меня.

– Она моя правая рука, – спокойно сказала она. – Без неё FIG был бы просто аббревиатурой.

– А как ты поняла, что быть лидером – твоё? – спросил я, скользя пальцами по траве.

– Я увидела мальчишку на тренировке по прыжкам в длину. – Хлоя приподняла бровь. – Он тащил ноги, неправильно отталкивался… Я подсказала ему, где ставить ногу, и не стала ничего делать за него. Он побил свой рекорд.

Я улыбнулся: она не любила давать готовые ответы – всегда требовала от человека самому дойти до истины.

– Тогда я поняла одну вещь: моя главная сила не в том, чтобы быть первой, – серьёзно сказала она, – а в том, чтобы зажигать в других.

Мы сидели в тишине, пока студенты вокруг возвращались к своим делам. Хлоя отхлебнула кофе, и вишнёвый аромат вновь окутал нас.

– И теперь? – я взглянул на неё. – Ты счастлива?

– Я свободна, – тихо ответила Хлоя. – И это важнее медалей.

Её голос дрогнул, будто она впервые призналась в чём-то важном не для публики, а для себя.

Я почувствовал, как сердце сжалось от новой симпатии и уважения.

– Спасибо, что рассказала, – сказал я.

– Не за что, – она склонила голову. – Но помни: быть частью FIG – это ещё не всё. Если хочешь со мной – работай. Не просто бегать и прыгать, а стать лучше, чем ты есть.

Я кивнул, и солнечный свет заиграл на её волосах золотом.

«Она не идеал и не богиня. Она – человек, который точно знает, чего хочет.»

Под дубом я сделал глубокий вдох, пропуская в легкие запах хлеба, травы и вишнёвого латте.

«Я готов.»

Хлоя встала, стряхивая травинки с юбки-шортов. Её движения были плавными, но точными – как у хищника, который знает, что за ней наблюдают.

– Ты должен наладить график тренировок, – сказала она, глядя на меня сверху вниз. – Через месяц отбор в FIG. И если ты хочешь быть частью этого, тебе нужно работать не просто ради Олимпиады… а ради себя.

– Ты… хочешь, чтобы я вошёл в FIG? – спросил я, не веря своим ушам.

– Ты – атлет. И в тебе есть потенциал, – её голос был твёрдым, но не жёстким. – Не профукай это дело, Рид.

Она хлопнула меня по плечу – не сильно, но так, чтобы я почувствовал. Затем развернулась и пошла прочь, оставляя за собой след из аромата вишни и уверенности.

Я вернулся в комнату, тело ныло, как после марафона. Я сел на кровать, снял кроссовки и посмотрел на свои ноги – кожа покраснела, мышцы горели.

«Тейпы», – решил я, доставая упаковку из шкафа.

Пальцы дрожали, когда я накладывал ленты на бёдра и икры. «Что сейчас произошло?» – думал я, затягивая последний узел.

«Я даже не спросил её, будут ли ещё тренировки. Это была разовая акция или… начало чего-то большего?»

Я сжал зубы, ощущая, как внутри рождается вопрос, на который нужно ответить.

Через десять минут я уже шёл по кампусу, чувствуя, как тейпы стягивают кожу. Студенты сновали вокруг, кто-то смеялся, кто-то спешил на пары. Я искал её повсюду – в спортзале, на стадионе, даже в "Cherry Sunset", но её нигде не было.

Наконец я услышал её голос.

– …да, я понимаю, что ты говоришь, – её интонация была мягче, чем обычно.

Я остановился, присмотревшись. Хлоя стояла рядом с сектором, где обычно тренировались пловцы. Рядом с ней – парень. Высокий, широкоплечий, с короткими тёмными волосами и татуировкой на предплечье. Его форма выдавала в нём спортсмена, но не легкоатлета.

– Ты знаешь, что я не могу ждать вечно, – сказал парень, делая шаг ближе.

Хлоя усмехнулась, но в её глазах не было насмешки – только усталость.

– Ты знаешь, что я не из тех, кто даёт обещания, – ответила она.

Парень наклонился… и поцеловал её.

Я замер.

Моё сердце сжалось, будто кто-то сдавил его кулаком.

Хлоя не оттолкнула его. Она не сопротивлялась. Она просто стояла, принимая поцелуй, как будто это было… нормально.

«Кто он?» – думал я, не в силах оторвать взгляд.

Парень отстранился, и Хлоя кивнула:

– Завтра утром я должна быть на стадионе.

– Тогда до завтра, – сказал он, уходя.

Она осталась стоять, глядя ему вслед. Затем почувствовала мой взгляд.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она, не оборачиваясь.

– Я… – я запнулся, чувствуя, как язык прилипает к нёбу. – Просто хотел спросить… будут ли ещё тренировки?

– Ты думаешь, я трачу время на тех, кто не готов? – она усмехнулась, но в её голосе не было обычной резкости. – Завтра в 5:15. Ты знаешь, где меня искать.

– А он… – я кивнул в сторону уходящего парня. – Кто это?

Хлоя нахмурилась, но не ответила.

– Это не твоё дело, – сказала она, уходя. – Работай, Джейкоб. И не вздумай опоздать.

Глава 4. Проспал…

Я тонул в объятиях сна – таком же тёплом и уютном, как давно забытое шерстяное одеяло на чердаке бабушкиного дома. Где-то вдалеке, за тонкой полупрозрачной завесой сновидений, слышался детский смех, лёгкий и звонкий, словно звон колокольчиков на рождественской ёлке. Ветка ветра шептала мне слова победы, обтекая лицо прохладным дыханием, а стадион, освещённый рассыпанными по трибунами огоньками, мерцал в этой поэтической иллюзии маяком, призывающим вперёд. Я бежал – бежал быстрее, чем мог разогнаться ветер, который едва успевал следовать за моими шагами, чувствуя каждый импульс сердца. И тут, будто призрак, явился знакомый аромат – сладковато-терпкий запах вишнёвого латте, которым, казалось, пропитался сам воздух вокруг. Этот аромат дарил невероятную силу, подгонял меня, обещая, что впереди ждёт не просто финиш, а нечто большее – встреча, способная изменить всё.

Но внезапно…

– Джейкоб! Ты спишь?! – голос Эвана ворвался в мои мысли громче взрыва петарды в полночь, выдёргивая из сновидения, как кто-то рвёт страницу из книги.

Я с хрустом разлепил веки. Яркие лучи утреннего солнца проникали сквозь жалюзи, вырезая на стене полосы света и тени. Циферблат будильника с грохотом врезался в сознание: 5:57.

– Твою ж… – выдавил я сквозь сжатые зубы, стараясь проглотить комок ужаса в горле. – Я опоздал!

В панической спешке я бросился с кровати, не обращая внимания на сваленные возле неё гантели, разбросанные в попытке разобраться с усталостью вчерашней тренировки. Я еле-еле перекинул ногу через край, шатаясь, и практически на ходу натянул на себя шорты, майку и ещё не застёгнутые кроссовки.

– Ты даже зубы не почистил, – пробормотал Эван, удерживая смех, но мне было всё равно – я уже рвался наружу.

– Заткнись и дай уйти, – вырвалось у меня, когда я с грохотом захлопнул дверь, не дождавшись ответа.

Утренний воздух кампуса обжигал ноздри своей свежестью, но я не чувствовал ничего, кроме нарастающего страха. Мышцы предательски ныли от недосыпа, но останавливать бег было слишком поздно. Я гнал себя наперекор всему – словно за мной преследовал не просто распорядок дня, а сама тень промаха и неудачи.

Моя скорбная пробежка по аллее превратилась в фитнес-мастер-класс по экстренному маневрированию. Я налетел на группу студентов, лениво прогуливающихся по дорожке, и услышал звонкий переполох:

– Простите! – вырвалось у меня, но я уже затерялся за следующей аллеей.

Сзади донёсся голос:

– Эй, ты вообще в порядке?

Я не повернулся, продолжая гнать себя вперёд. Но уже на углу сбил девушку, пытающуюся удержать гору книг в руках – они рассыпались по асфальту, как карточная колода, раздавленная тяжёлым ботинком.

– Прости! – крикнул я, теряя её из виду.

Пара влюблённых, уютно прижавшихся плечом к плечу, не успела разойтись – и я врезался плечом в парня.

– Извини! – мой голос звучал всё более отчаянно.

Каждое извинение повторялось в голове матрёшкой из сотни «Хлоя убьёт меня. Хлоя убьёт меня. Хлоя убьёт меня», раззадоривая панику до предела.

Когда я, еле сохраняя дыхание, ворвался на трейковую дорожку стадиона, сердце моё стучало так громко, будто барабанная дробь под предсмертный диагноз. Воздух стоял густой, почти режущий лёгкие, но не давал ни тени облегчения.

– Ты… опоздал… на сорок две минуты, – произнесла Хлоя, скрестив руки, словно судья на ринге. Её голос льдом стекал в сердце, но в нём мелькала смесь обиды и глубокой, почти не признанной заботы.

Она стояла без своего фирменного вишнёвого латте – только я ловил ещё слабое послевкусие этой горькой вишни, как будто оно скрепило наши судьбы вместе.

– Я… я просто… – я попытался заговорить, но она подняла руку, остановив мои слова.

– Не говори. – Хлоя посмотрела на меня безжалостно, её голубые глаза выстекали закрытой стеной. – Я знаю, что ты проспал. Я не глупая.

– Что делаем сегодня? – запыхавшись, я выпрямился, пытаясь поймать её взгляд.

– Отрабатываем твое наказание, бег с утяжелителями 20 килограмм, – ответила она холодно и ласково одновременно, как злая фея. Она достала из спортивной сумки два утяжелителя и с каменным выражением начала надевать их на мои щиколотки.

– Что?! – вырвалось у меня, но Хлоя уже зажала крепление.

– Беги двадцать кругов. Без остановки.

– Но я…

– Беги.

Первые пять шагов казались почти нормальными, как лёгкая разминочная пробежка. К десятому кругу я уже ощущал, будто мои ноги превратились в свинцовые гири, и каждый шаг давился леденящим криком мышц. Покрытие дорожки под ногами казалось шершавым, словно я тащил по асфальту ржавый трактор.

– Это… несправедливо… – послышался шёпот, выдавленный сквозь сжатые зубы.

– Справедливость – для тех, кто не хочет быть лучшим, – прошипела Хлоя, шагая рядом, её шаги были размерены и бесстрашны, как шаг воительницы.

– Ты… злая… – выдавил я, глядя на неё устало.

– Я просто не терплю опозданий, – её голос прозвучал холодно, но в нём проскользнула горькая нотка боли. – Ты не понимаешь, что значит быть частью FIG?

Когда я наконец переступил порог тренажёрного зала, ноги перестали слушаться, но Хлоя уже вела меня дальше.

– Сегодня день ног, – сказала она, открывая массивную дверь.

– Что?! – моя спина отозвалась резким прострелом. – Я еле жив!

– Ты должен быть готов к любому испытанию, – её фраза прозвучала выговором. Она протянула мне пару гантелей. – Подъёмы ног вверх. Сто раз.

– Ты сумасшедшая! – вырвалось у меня.

– А ты слаб, – её ответ упал, как яд.

Я начал поднимать ноги, но на шестидесятом подъёме мышцы бедра и ягодиц сжались в невыносимую судорогу. К восьмидесятому подъёму колено предало, и я рухнул, с трудом дыша, на холодный пол.

Лёжа на спине, я смотрел в металлические перекладины потолка, и каждый вдох отдавался тяжёлым гулом в груди.

Хлоя подошла, присела рядом, села, скрестив ноги, и долго смотрела на меня молча, как будто читала невидимую книгу моих страданий.

– Почему ты всё ещё злая? – с трудом спросил я, пытаясь восстановить нормальный ритм дыхания.

– Потому что я видела, как два парня из сборной по плаванию пили странные жидкости у бассейна, – её голос стал ниже, тёплее, но во мрачной тишине зала звучал как гром. – Они не прятались, словно уверены в безнаказанности.

– Это допинг? – сердце ёкнуло.

– Я не уверена, – Хлоя медленно перевела взгляд на меня, и в её глазах мелькнуло уязвимое отражение. – Но если это так, я сделаю всё, чтобы их исключили.

– Почему ты мне это говоришь? – я сел, чувствуя, что правая нога ноет сильнее обычного.

– Потому что ты не такой, как они, – поднявшись, ответила она твёрдо. – Ты ещё можешь остаться честным.

Когда я попытался встать, правая нога предательски подкосилась, и я снова рухнул.

– Что с тобой? – нахмурившись, спросила Хлоя.

– Нога не работает, – простонал я, обхватив её руками.

– Ты перегружен, – она нахмурилась, но в её взгляде появилось беспокойство. – Подожди здесь.

Через минуту Хлоя вернулась с небольшой аптечкой.

– Это поможет, – сказала она, осторожно нанося лечебную мазь и фиксируя мышцы тейпами. – И не вздумай жаловаться.

– Ты… заботишься? – выдавил я, и боль слабо отвлекла от удивления.

– Не благодари, – её голос стал почти мягким, но глаза остались холодными. – Это твой урок. Ты не можешь позволить себе так рисковать.

– А ты? – спросил я, всё ещё лёжа. – Ты рисковала?

Она задержалась на мгновение, затем улыбнулась, но улыбка эта не коснулась глаз.

– Я? – Хлоя отстранилась, словно предчувствуя свой ответ. – Я уже прошла через это. Я знаю, что значит быть сломанной.

«Она говорит так, будто это не просто слова. Она знает, что такое настоящая, глубинная боль – не та, что сотрясает тело, а та, что бьёт по душе. Что-то должно было произойти с ней раньше. Что?»

Мой взгляд упал на бассейн за стеной – холодная гладь воды отражала утреннее солнце.

– Ты действительно хочешь их остановить? – робко спросил я.

– Я должна, – Хлоя посмотрела на меня, и в её глазах впервые мелькнула решимость без границ. – Или они разрушат всё, чему мы учились.

– Тогда я с тобой, – ответил я, наконец вставая на ноги. – Даже если ты злая стерва.

– Стерва? – её брови взлетели вверх, но в голосе зазвучал юмор. – Это твой приговор, сопляк.

– Я готов, – сказал я, и она кивнула мне, словно давая знак к новой битве.

Когда мы вышли на яркий солнечный свет, стадион остался позади, а день уже стоял высоко над головой, обжигая лучами.

– Завтра в 5:15, – сказала Хлоя, уже отдавая мне назад спортивную сумку. – И не вздумай опоздать.

– Обещаю, – выдохнул я, наблюдая, как она удаляется по аллее к бассейну.

«Хлоя Мёрфи. Ты не просто тренер. Ты воин с несломленным характером. И я хочу быть рядом. Даже если это будет стоить мне всего, что у меня есть».

Когда я, еле переставляя ноги, вернулся в общежитие, казалось, что мои конечности не просто ноют – они пылали раскалённым железом. Каждый шаг отдавался жжёным отблеском боли в мышцах, словно я только что угодил в кузницу чёрного мрамора. Я рухнул на край кровати, спиной прижат к холодной стене, и глубоко выдохнул, позволяя глазам закрыться на мгновение.

«Хлоя… она не просто тренер. Она – пламя, что жжёт меня изнутри и не даёт остыть…»

Эван, расслабленно вытянувшись на полу, склонился над настольной игрой: разноцветные карты и кубики звенели у него под пальцами.

– Ты жив? – бросил он, не поднимая головы. Его голос звучал легко, почти беззаботно.

– Вроде того, – буркнул я, тяжело отстряхивая с себя остатки боли. – Что-нибудь поесть есть?

Эван фыркнул и махнул рукой в сторону мини-холодильника:

– Ты ж знаешь, что лучше всех на свете готовишь… Но есть грибной суп.

Я налил его в глубокую тарелку и сел за стол. Ложка опустилась, и я сделал первый глоток – вкус был слишком солёным, будто соль в блюдо высыпал кто-то со злым умыслом.

«Либо я переборщил… либо сам как выжатый лимон», – подумал я, глядя на мутное зеленоватое жидкое месиво.

Как только я отложил ложку, телефон в кармане завибрировал стальным гудком. Я вытащил его и увидел на экране незнакомый номер.

Неизвестный номер

«Тренировка отменяется. Уехала по срочным делам. – Хлоя»

Ложка зависла над тарелкой, словно застыла на миг вечности.

– Что?.. – Эван наконец оторвался от доски и взглянул на меня с лёгким интересом.

– Хлоя… отменила тренировку, – выдохнул я, ощущая, как внутри разливается странное облегчение и одновременно лёгкая тревога. – Она уехала куда-то срочно.

– Ого! – глаза Эвана заискрились. – А это повод отдохнуть. Давай настолки достанем?

– Почему бы и нет, – устало улыбнулся я, но где-то глубоко ворочались мысли:

«Почему я рад? Ведь это выходной… Значит, мышцы смогут отдохнуть, значит, я смогу вернуться сильнее».

Мы разложили поле, расставили фишки, и Эван объявил с хитрой усмешкой:

– Правила просты: побеждает тот, кто разорвет всех в клочья.

– Как всегда, – ухмыльнулся я, но внимание было отвлечено куда дальше, чем очередной побеждённый соперник.

Когда часы пробили полночь и Эван, наконец, уснул, я тихонько выскочил из комнаты и сел у стола с включённым экраном телефона. Открыл профиль Хлои. Он был почти безжизненным – лишь спортивные фото, пара снимков на соревнованиях FIG, ни единого провокационного селфи или намёка на личное пространство.

«Она закрыта, как сейф, – подумал я, скользя пальцем по экрану. – Ни капли лишнего.»

И вдруг перед глазами замигало уведомление: «Новое фото. Три минуты назад». Сердце ухнуло в живот.

На экране – Хлоя, сидящая на громадном мотоцикле, волосы её развеваются ветром за спиной, глаза закрыты от удовольствия, а руки крепко обхватывают парня вперёдисидящего. Это был он – пловец. Их губы касаются друг друга у шлема, и я безошибочно читаю на экране один короткий глагол: «поцелуй».

«Он поцеловал её… А она позволила»,– сердце сжалось в ладонь, будто кто-то вонзил иглу прямо в грудь.

В голове возникли сразу три противоречивых мысли:

«Она не обязана мне ничего объяснять…»

«Она – просто мой тренер, и я не должен вмешиваться…»

«Но почему я чувствую себя преданным?!»

Сжав телефон в ладони, я набрал короткое сообщение:

Джейкоб:

Спасибо за помощь, но дальше я сам.

Нажал «отправить» и тут же прижал телефон к груди, ожидая хоть какую-то реакцию.

Секунда.

Две.

Три.

На экране высветилось «Прочитано». Но никаких ответных слов – лишь пустота в чате.

«Конечно… Она не станет отвечать. Она занята», – прогнал я в голове самоуничижительный монолог, почти бросая телефон обратно на кровать, словно он обжёг меня кислым латте.

Я встал и заспешил по комнате, будто хотел уйти подальше от собственных мыслей. Медали на стене сверкали холодным металлом, как обвинители на суде.

– Я не могу быть слабым, – прошептал я, глядя в окно на ночное небо. – Она – тренер, не подруга. Точка.

Но голова не слушалась:

«Почему я не могу выбросить из памяти этот поцелуй?..»

Я лёг на кровать, но взгляд упрямо цеплялся за яркие очертания потолка. Темнота казалась глухой, а мысли – шумным базаром.

«Почему она не ответила?.. Почему я вообще жду…»

«Я могу тренироваться сам. Я смогу стать лучше без неё»

«Но внутри что-то болит…»

И на фоне этой внутренней борьбы всплыли мысль за мыслью:

«Она перестала быть просто тренером… Она стала… кем-то другим. А я не умею контролировать свои чувства».

С первыми лучами рассвета я проснулся с твёрдым решением:

«Сегодня – только я и тренировка. Ни одной мысли о Хлое. Ни поцелуев на мотоцикле».

Но едва ступив на коридор, я остановился и прислушался к себе:

«Почему я вообще об этом думаю?»

Ответ мгновенно всплыл:

Потому что я ревную.

Потому что я начал чувствовать.

Потому что я глупый, слабый и к этому не готов.

Я глубоко вдохнул, сжал кулаки и тихо пробормотал:

– Нет. Я справлюсь.

Но в душе уже понимал: впереди ждёт самое тяжёлое испытание – не сила мышц, а сила сердца и разума, которые мне ещё придётся проверять и ломать вновь и вновь.

Глава 5. Заявка

Аудитория давила тишиной, лишь скрип мела по доске нарушал звенящую пустоту. Мы расположились на втором ряду, и каждое кресло здесь казалось старым, скрипящим от одной мысли о движении. Воздух пропах антисептиком и выцветшими страницами – смесь, придававшая всему происходящему оттенок полуночных дежурств в библиотеке.

Преподаватель, высокий мужчина с суровым взглядом и заметной татуировкой «База Геракла» на предплечье, неторопливо чертил на доске схематичное изображение квадрицепсов. Линии мышечных волокон, стрелки нервных окончаний, подписи – всё это, должно быть, было важно, но я не слышал ни слова из его лекции.

– …и именно так осуществляется передача импульса от мотонейронов к мышечным волокнам, – его голос звучал ровно и монотонно, словно фон радио, включённого в соседнем кабинете.

Но мои мысли куда-то далеко сбежали. Они кружили вокруг её имени, её лица, её молчания.

«Почему я вообще ждал ответа?»

«Она ни при чём, это моя глупая надежда.»

«Тем не менее я до сих пор надеюсь…»

Эван сидел рядом, рассеянно ковыряя кончиком ручки в кожаном переплёте блокнота. Он не записывал формул и терминов – он просто наблюдал за мной, словно знал каждую мою мысль до того, как я её сформулирую.

– Ты совсем отключился, – прошептал он. – Что-то случилось?

Я едва поднял глаза: за окнами пасмурного дня ветер носил по дорожкам кампуса желтоватые листья. Каждая мелкая деталь мира казалась мне слишком яркой и слишком чужой.

– Всё в порядке, – выдавил я, но в моём голосе дрожала нотка раздражения.

Эван фыркнул:

– По виду тебе кажется, будто тебя съела и выплюнула свора голодных собак.

Я не стал спорить и лишь уставился в окно, где студенты цепляли новые плакаты.

На каждом дереве, на кирпичных стенах и даже на стекле библиотеки – огромные баннеры с надписью “FIG – Лучшие! Попробуй себя в этом!”, “FIG сделают тебя сильнее!”, “FIG – мы за честный спорт!”. Эмблема огненного пистолета, вылетающего из мрака, пульсировала ярким золотом на чёрном фоне.

Эти плакаты словно врывались в мозг, и каждый их слог заставлял сердце сдавливаться:

– Ты видел? – Эван ткнул меня локтем. – Приём заявок открыт. До 10 сентября.

Я отреагировал лишь сухим «мм», но рука сама потянулась к телефону. Под пальцами задымилась горячая пульсация в груди. Наверху экрана – раздел FIG с кнопкой “Подать заявку”, вызывающей одновременно восторг и страх.