Читать онлайн Он и Она. Мы родом из девяностых

Глава 1

Она стояла на остановке. Ледяной ноябрьский ветер продувал насквозь. Задувал под легкую курточку, колол иголками ноги в тонких колготках. Уши казалось обледенели, и того гляди отвалятся от головы. Мама же кричала надеть шапку, но тогда причёска помнётся. Девушка поёжилась, поглубже запихивая руки в карманы и с надеждой вглядывалась в темноту. Где же автобус? Уже полчаса прошло, не меньше. А вдруг он вообще не придёт? Преподша говорила про какие-то перебои с бензином. Жаль, она не слушала, думала к ней это не имеет отношения. Взрослые вечно переживают за всякие непонятные вещи, поэтому у них такая нервная жизнь.

Может пешком пойти? На таких каблуках она доберётся к утру, все уже разойдутся. Что же так холодно? Слёзы из глаз текут, сейчас тушь поплывет. Где же этот дурацкий автобус?

Огромный чёрный джип пронёсся мимо остановки на приличной скорости. Она проводила глазами. Гранд Чероки. Крутая тачка!

Машина неожиданно резко со свистом затормозила и сдала назад, прижавшись к обочине колесом. Тонированное наглухо пассажирское стекло опустилось.

–Садись, довезу, – предложил голос из темноты салона. Самого водителя она разглядеть не могла.

–Спасибо, я автобус жду, – она старалась унять дрожь от холода и страха. Все знают, кто ездит на таких машинах. И сколько девчонок просто не вернулись из таких поездок.

–Садись, замёрзла же, – настаивал голос.

Она сделала пол шага назад, готовясь бежать, если потребуется.

–Автобуса не будет, там авария перед площадью. Так что садись! Околеешь тут, потом воспаление лёгких схватишь. Да что я уговариваю? Поедешь или нет?

Ноги в тоненьких сапожках перестукивали по обледенелому асфальту. Не набросится же он на неё прям на ходу? Она всю дорогу будет держаться за ручку двери и выпрыгнет при первой опасности.

–Спасибо! – на негнущихся ногах подошла к сверкающему хромом автомобилю. Вблизи он был ещё больше. Забралась на заднее сиденье. Там было тепло и очень уютно. Взгляд притянул крупный крест под зеркалом заднего вида. Точно бандит.

Все они верующие стали. Мама говорит "руки в крови у них, потому и ищут защиты у Бога".

Машина рванула с места, она вцепилась в дверь. Раздался негромкий щелчок..

–Что это?

–Блокировка дверей, – хмыкнул водитель, – так что отпусти ручку.

Она не поверила, подергала. Заперто! План не сработал!

–Вы маньяк? – срывающимся голосом спросила девушка.

Незнакомец захохотал. Громко. Заразительно,

–Нет! Отпусти дверь. Довезу в целости и сохранности. Кстати, куда тебе?

Она назвала адрес клуба. Он никак не отреагировал. Тишину в машине нарушало только мерное урчание мощного мотора. Она тихонько рассматривала незнакомца, насколько позволял полумрак. Коротко стриженный затылок, золотая цепь на щее толщиной в ее запястье, не меньше. Интересно, сколько такая стоит. Рука на руле огромная, со сбитыми костяшками. Такой можно убить одним ударом. По спине опять побежали мурашки.

Только бы живой добраться! Когда она научится сначала думать, потом делать? Но автобуса правда слишком долго не было…

Машина затормозила у входа.

–Спасибо! – искренне поблагодарила она. Выдохнула. И среди бандитов бывают нормальные.

–Не вопрос! Юбку натяни, слишком короткая! – ответил он и тоже открыл дверь. Они оказались напротив друг друга лицом к лицу. Невысокий, широкие плечи обтянутые черным свитером. Внимательные темные глаза, твердая линия подбородка, морщинки в уголках глаз. Мог бы быть симпатичным, если бы не сталь во взгляде. Хотя нет, все равно симпатичный.

–Заеду за тобой в двенадцать, отвезу домой, – твердо сказал он тоном, не терпящим возражений, – никуда не уходи.

Через час она поняла, что ждет встречи. Ищет его глазами в темном зале среди танцующих.

В двенадцать он так и не появился. Настроение испортилось. Она махнула подруге, что уходит. У той были дела поважнее, она танцевала с сыном хозяина клуба и отчаянно строила ему глазки.

На улице было темно, пустынно и очень холодно. Она запахнула куртку и застучала каблуками по тротуару, стараясь не думать, почему не приехал хозяин Чероки. Только бы никто не пристал по дороге!

Знакомый джип догнал уже на перекрестке. Свист тормозов и огромная машина замирает как вкопанная. Окно опускается. Кажется, он недоволен:

–Почему сделала по своему? Я же сказал, не уходить! Быстро в машину.

Привык, что его слушаются. От этого голоса почему-то бегут мурашки по спине и не хочется сопротивляться.

Передняя дверь распахивается, приглашая внутрь. Она безропотно забирается на сиденье. Он берет ее ледяные ладошки, накрывает своими, дует, чтоб скорее согреть. Наклоняется и целует. Уверенно, требовательно. Этот поцелуй не похож на все предыдущие с мальчишками из института, на их робкие попытки произвести впечатление. Она отвечает, обнимает его руками за шею. "Так нельзя, она даже не знает, как его зовут", – проносится в голове мысль. Но по другому невозможно.

Он вдруг отстраняется:

–Сколько тебе лет?

–Девятнадцать.

–Не врешь?

–Нет.

Он снова ее целует. Раздается громкая трель телефона. Ого! У него есть сотовый?

–Да? – недовольно рявкает он в большую черную трубку. Она смотрит как завороженная. Это другой мир, взрослый и опасный, но такой притягательный.

–Да, сейчас подъеду. Жди! – трубка небрежно летит на заднее сиденье. Он почти ложится к ней на колени, открывает бардачок. Даже в полумраке она понимает, ЧТО там лежит. Снова становится страшно. Во что она ввязалась?

Звук передернутого затвора. П*столет исчезает под свитером.

–Я, наверное, пойду? Тебе же ехать надо? – она тянется к ручке двери. Уходить не хочется, но так будет лучше. Такие знакомства добром не заканчиваются.

–Ты же не хочешь уходить.

–Не хочу.

–Тогда поехали. Я недолго, посидишь в машине.

Машина сворачивает в один переулок, в другой, упирается в металлические гаражи. Они прыгают по ухабам, крест раскачивается перед глазами вправо-влево.

–Поцелуй меня на удачу! – командует он. Она послушно обнимает и прижимается к требовательным губам, – заблокируй двери!

Щелчок, темнота, тишина. Она торопливо нажимает кнопку, обхватывает себя руками. Страшно до дрожи. Но она не жалеет. За такие эмоции душу можно продать. Вся прошлая жизнь кажется пресной.

Проходит пять минут, десять, пятнадцать… Что если он вообще не вернется? Она нервно оглядывается. Силуэты гаражей выступают из темноты. Яркий свет фар разрезает мрак. Она сжимается и сползает вниз по сиденью. Но вдруг появляется он, машет кому-то рукой и смеется. Все хорошо!

–Ты – умница! – он целует ее, – есть хочешь?

–Очень! – она вдруг понимает, что и правда голодна как волк. И безумно рада, что он вернулся.

–Кто ты? – спрашивает она, сидя напротив него в маленьком придорожном кафе где-то на окружной. Перед ней кружка с дымящимся кофе. Официантка недобро косится, при этом пытается всячески угодить ее спутнику, произвести впечатление. Это заметно и немного смешно. Он перестает жевать свой стейк, минуту смотрит в тарелку, потом на нее:

–Неправильный вопрос. Давай еще.

Она смеется.

–Мы еще увидимся?

Вместо ответа он встает из-за стола, подходит к ней сзади, обнимает за шею одной рукой, другой ерошит волосы. Официантка за стойкой вне себя от негодования. Интересно, было у них что-то?

Он высаживает ее у подъезда. На горизонте уже мерцает тонкая полоска рассвета.

–Скажи, что приедешь завтра, – шепчет она.

–Ты будешь ждать?

–Буду.

–Тогда обязательно приеду. Те, кого ждут, всегда возвращаются.

***

Прошло уже много лет. Мир поменялся. Расстановки сил добра и зла стала иной. Но она часто вспоминает тот вечер, ту неожиданную встречу. Когда-нибудь она расскажет об этом повзрослевшей внучке, начав свою историю словами "это были наши девяностые…".

А может и не расскажет, кто знает.

Глава 2

Она бежит из дома, сломя голову. Только бы мама не остановила, не спросила. Крадётся на цыпочках как мышь , неся в руках ботинки на огромных каблуках. Обувается в подъезде, прыгает через ступеньку. Мама смотрит с балкона. Значит услышала. Она ныряет под козырёк подъезда и жмётся к стене. Ещё пара шагов и свободна.

Черный джип возле арки одним колесом наехал на тротуар. Вредная соседка пытается обойти блестящую махину, ругается, но негромко, с опаской. Бесполезно заглядывает в наглухо тонированные стекла.

Она прячется за колонну. Ждёт, пока соседка уйдёт. Родители старых взглядов, по голове не погладят за такие знакомства.

–У, душегубы, – бурчит бабка и скрывается с другой стороны дома.

Она выбегает из укрытия, машет рукой. Он распахивает дверь, спрыгивает с подножки, сгребает ее в охапку. Соскучился.

Она запрыгивает в машину как к себе домой. Больше не страшно. Наоборот. Прижимаемся к нему всем телом, обхватывает руками мощные плечи. Чувствует под свитером повязку.

–Что это?

–Пустяки, не бери в голову. Что хочешь делать?

–Быть с тобой.

Он держит ее лицо в руках.

–Смотри, если сжать сильнее, то голова треснет, – буднично сообщает он, – а если сделать так, – руки смещаются чуть ниже и имитируют резкий поворот головы, – то ломается шея.

В ответ она обхватывает его лицо своими маленькими ладошками, придвигает к себе и целует. Шепчет между поцелуями:

–А если так?

Он смеётся, начинает кашлять, кладёт руку на грудь.

–Тебе больно? Покажи!

Он поднимает свитер. Грудная клетка плотно обмотана бинтами. С одной стороны она видит темные кровоподтёки. Синяк заливает всю сторону. Теперь это часть ее жизни. Обычная будничная часть. Она в любой момент может его потерять. Кровь стынет в жилах при этой мысли, она начинает плакать. Аккуратно гладит бинты. Он вздрагивает. Отстраняется. Опускает свитер:

–Могло быть хуже. Поехали играть?

–Во что?

–В карты на раздевание, – хохочет над своей шуткой. Она в ответ задирает свитер и лёгким движением стягивает его через голову. Смех обрывается.

Ночь в городе, просыпается мафия

–Ты слишком дерзкая. Оденься.

Она послушно натягивает свитер обратно.

Они едут каким-то закоулками и дворами. Кажется, он знает в этом городе все входы и выходы. То и дело бросает напряженный взгляд в зеркало заднего вида. Похоже нервничает. Она гладит его руку, лежащую на руле.

–Зачем ты со мной? – неожиданно спрашивает он.

–Я приношу тебе удачу, – вспоминает она слова в день знакомства.

Машина останавливается возле обшарпанного кирпичного двухэтажного дома. С торца железная дверь, ступени вниз. Он идёт вперёд, она за ним. Он всегда ходит первый, тут другие правила. Ниже, ещё ниже, лестница почти в темноте, лишь в самом низу тусклая лампочка. Она спотыкается и хватает его за руку.

Он резко поворачивается, прижимает ее к стене, целует. Пальцы сходятся на горле:

–Если предашь меня – убью!

Ей становится больно.

–Отпусти!

Внизу лестницы ещё дверь. За ней открывается другой мир. Все светится. Бильярдные столы, рулетка, длинноногие девицы снуют стайками. Шум, гам, стаканы с виски и зелёные купюры. Стопками. Она никогда не видела столько денег.

–Будешь играть?

Она качает головой. Ей не по себе.

–Тогда сиди здесь, мне надо с пацанами перетереть. Закажи себе, – он небрежно бросает на стол пару крупных купюр и уходит.

Она сжимается в углу. Озирается вокруг. Любопытство превосходит страх. Разглядывает катающих шары девиц. На одной джинсы с известным лейблом. Она такие только на картинке видела. На второй тяжёлый золотой кулон и очень узкая короткая юбка. Она чувствует себя Золушкой в простом чёрном свитере. Ищет глазами его и не находит. Подходит официантка, взгляд высокомерный, слегка презрительный. Фамильярно интересуется:

–Заказывать будем?

–Сок.

Девица фыркает и исчезает.

Она не знает, сколько сидит здесь в углу напротив бильярдного стола. За это время сменилось шесть пар играющих. Все друг друга знают, общаются, смеются. А он до сих пор не вернулся. Вдруг уже уехал и забыл ее?

Набравшись смелости, наконец встаёт и медленно идёт вдоль стены.

В душе нарастает паника. Чужие лица сливаются в одно. В ушах звенит от музыки и голосов.

Где ты? Какой-то мужик в золотых часах хватает ее за руку и тащит за собой. Она брыкается и пытается вырваться.

–Пустите меня!

–Да ладно, брось! Посиди со мной!

Он появляется из ниоткуда. Выдёргивает ее руку, бьет обидчика по лицу. Сильно. Кулаком. Брызги крови попадают ей на лицо и свитер. Его глаза тоже налиты кровью, он пьян. И зол. Тащит ее за собой через зал. Почти волоком. Бросает в машину. Нависает над ней.

–Я не виновата, он сам подошёл, – шепчет она, глядя в глаза.

–Клянись!

–Клянусь! Ты меня бросил одну, забыл, – она чувствует, что вот-вот заплачет. Он тяжело дышит, но, кажется, приходит в себя. Она робко кладёт руку ему на голову, гладит короткий жёсткий ежик волос. Целует лоб, щеки. Он наконец выдыхает.

–Прости, переклинило. Играть хочешь? Со мной.

–Хочу!

Он учит ее держать кий. Показывает как бить по шарам. Держит за руку, направляя удар. У неё наконец получается, она радуется как ребенок.

Потом она ставит на красное зарплату своего препода. И проигрывает. Краснеет, бледнеет. Он громко смеётся. Виски льётся рекой. Подходят люди, разговаривают, чокаются стаканами. Музыка все громче, свет, бархат красных диванов. Девицы, крупье, крики «ставок больше нет». Окон тоже нет, не понятно, вечер сейчас, ночь или уже утро. Ей давно пора домой, но об этом лучше не думать.

Он подходит сзади, обнимает ее, целует в шею. В щеку. В губы. Он очень пьян. Она облокачивается на него, он теряет равновесие и падает на диван, увлекая ее за собой. Она задевает ногой стол и стаканы вперемешку с купюрами с грохотом сыплются на пол.

Она смотрит в его стеклянные глаза, в которых ничего не отражается.

–Поехали домой!

–Будешь играть?

–Нет. Я хочу домой!

–Нет, ты будешь играть!

–Не буду! – она соскакивает с дивана и быстрым шагом направляется к двери. Хочется уйти . Немедленно.

Выбирается из подземелья в ночь, вдыхает холодный воздух. Он неуверенно идёт следом. Смотрит куда-то сквозь неё.

–Отвези меня домой, – жалобно просит она. В голове шумит, ноги гудят от каблуков, глаза начинают слипаться.

Он вздрагивает, переводит на неё взгляд, он становится осмысленным:

–Беги от меня! Беги! Не играй в эту игру, в ней нет победителей …

Глава 3

-Две пятёрки и четвёрка, – торжественно объявляет она, едва перешагнув порог квартиры.

Три дня за учебниками без отдыха и сна, но у неё есть цель. Мать бурчит:

–Когда только учится успеваешь, все время где-то шляешься.

Но по лицу видно, что довольна.

–Молодец, дочь, учись. В наше время ханыг и ларечников кто-то должен. Может жить будешь лучше нас, да, мать?

Мама тяжело вздыхает в знак подтверждения его слов. Сейчас начнется обсуждение талонов на сахар и прочей ерунды. Она торопливо вклинивается в разговор родителей, пока тема не сменилась.

–Мам, а помнишь мы говорили, что можно будет купить что-то из одежды, если я все хорошо сдам?

–Помню, дочка. Но денег совсем нет, зарплату не платят уже третий месяц. И у отца не лучше.

–Сейчас ни у кого денег нет, – поддерживает ее отец, – все торгуют и воруют, работать некому!

Она хочет сказать, что денег нет не у всех, вспоминает казино и пачки долларов на столах. Деньги, которые никто не считает. Зарплаты, которые поигрывают за один оборот шарика. У неё самой осталась одна зелёная бумажка, из тех, что Он дал. Спрятана под оторванным уголком линолеума в комнате, чтоб мать не нашла. Она может отдать ее родителям, но придётся рассказать остальное. Они не поймут. Отца начнет трястись, брызгать слюной и орать про то, что страну продали, на тачки и шмотки променяли. Чтоб им всем пусто было. Чтобы всех перестреляли, а остальных пересажали. А что он про них знает? Знает, чего стоят эти тачки? Знает, что на кону жизнь, и спрыгнуть с поезда нельзя? Знает, что среди них тоже люди и честнее некоторых? Хотя бы себе не врут.

Она уходит в комнату. Открывает скрипучую дверцу гардероба. Одно старьё. Вспоминает презрительный взгляд официантки в казино. Как же хочется что-то новое! Хочется быть красивой для него.

С той ночи прошла неделя. Где он? Она даже не может ему позвонить, только ждать. Ложится на кровать, закрывает глаза, перебирая в памяти их общие моменты. Она раньше не знала, что бывают такие эмоции. На грани… Страх, восторг и адреналин, возведенные в абсолютную степень, переплетенные слишком тесно, чтоб отделить одно от другого.

Почему родители ей во всем отказывают? Почему не принимают новую реальность? Отец сидит на своем заводе за бесплатно. А мог бы деньги зарабатывать. У других ведь получается. Она лезет в тайник, вытаскивает заначку. Сто долларов. Быстро одевается и вылетает на улицу. Раз они ничего не могут ей дать, она сама о себе позаботится.

На улице сумерки. В арке собралась местная шпана. Курят и крутят на стареньком магнитофоне заезженную кассету. Кивает им в знак приветствия.

Пацаны останавливают ее, пытаются заигрывать. Знали бы, с кем она встречается, держались бы подальше. Но никто не знает, даже лучшая подруга. Таков уговор. Она должна соблюдать правила. Такие простые и такие сложные. Не спрашивать, не искать, не звонить. Ждать. День, неделю, год.

Ей вдруг становится обидно за себя. Она улыбается ребятам и вступает в диалог. Назло ему. Громко хохочет и трясет волосами.

–Ты клевая! Приходи вечером на заброшку, мы там будем, – предлагает самый старший. Имени она не знает, во дворе зовут его Лысый. Он бреет череп опасной бритвой до блеска.

На рынке многолюдно. У палаток толпится народ. Выбирай, что душе угодно. Она долго смотрит на кружевное белье, но не решается. Мать увидит и будет скандал.

Доллары жгут ладонь. Что же купить? Она медленно идет между рядами ларьков. Из музыкального раздаются незнакомые аккорды.

Это тихое слово "братва"

Я прошу, говори его реже

И судить о делах не берись, если это дела не твои

Мы умеем жестокими быть

Но никто не любил так же нежно

Как познавшие рыночный спрос на еще один день для любви.

Слова цепляют за живое. Никто так не любил. Она слушает до конца. Хочется ещё. Затереть до дыр. Закрыть глаза и купаться в голосе. Но у неё даже магнитофона нет.

Неожиданно приходит идея. Она купить кассету и плеер. Ей хватит. Дома скажет, что подружка дала. Засовывает голову в окошко, протягивает деньги. Парнишка чуть старше нее долго трет купюру, смотрит на просвет. Наконец сует ей затертую коробку.

–Сдачу рублями возьмешь?

–Да.

На сдачу она покупает карандаш для глаз и красную помаду. Как у тех девиц на бильярде. Прячет в карман.

Вставляет батарейки, наушники в уши. Закрывает глаза от восторга. Идет домой самой дальней дорогой, наслаждается. Незаметно пробирается в комнату. Сквозь музыку слышит гул родительских голосов из кухни. Опять ругаются. Она крутит колесико громкости.

–Сегодня джип прям напротив работы сожгли, – доносится до нее. Дергает наушник за провод, превращается в слух.

–Совсем озверели эти братки! Разборки средь бела дня в центре города устраивают.

–Не говори! Куда только милиция смотрит! Сегодня машину сожгли, завтра дом.

–Все куплено у них, вот и творят что хотят, – фыркает отец, – и милиция твоя куплена. И жечь их надо вместе с их джипами. Живьем.

Она почти не дышит. Его нет уже неделю.

Затыкает уши и врубает полную громкость.

Глава 4

Он приехал в четверг. Когда она почти поверила, что они больше не увидятся.

Позвонил на домашний.

–Это я. Выйдешь?

Сердце забилось слишком часто. По венам побежал адреналин. Она хотела кричать. На него, на весь мир. Выплеснуть все пережитое.

Но вслух просто сказала:

–Да.

Рисует чёрные толстые стрелки на глазах, красит губы яркой красной помадой. Из зеркала смотрит другая девушка, старше и увереннее.

Машина на том же месте. Словно не было этой страшной одинокой недели, слез в подушку и мыслей. Он стоит, облокотившись о капот. Уверенный, красивый. Ее. Фоном в голове звучит строчка из песни:

Мы умеем жестокими быть, но никто не любил так же нежно…

Сердце стучит очень громко.

–Иди ко мне!

Она делает шаг вперед, ещё шаг, попадает в крепкие объятия. Сухие требовательные губы размазывают помаду по лицу. Как же она скучала! Запускает руки под куртку, прижимается крепко-крепко. Вдыхает запах кожи, одеколона и стали. Запах опасности. Такой манящий.

–Поехали! – командует он и запрыгивает на подножку. Она смотрит в зеркало. Потом на него. Следы помады на лицах напоминают кровь. Неприятное предчувствие охватывает изнутри. Она аккуратно трёт его подбородок пальцами, убирая красные разводы. Кажется, Она ненавидит красный. Хочет спросить, где он был все это время. Но нельзя. Условия нужно соблюдать.

–Как твоя рана?

–Все как на собаке.

Он и правда похож на пса. Большого породистого бойцовского.

–Как твоя учёба? – вспоминает он неожиданно.

–Отлично! Все сдала на пятёрки, – чуть привирает.

–Умница!

Он притягивает ее к себе и быстро целует, пока горит красный на светофоре. Она думает, что вся жизнь зажата рамками. Пока горит светофор, пока он рядом, пока он жив…

–Хочешь подарок? – предлагает он.

–Какой?

–Любой. Почти.

Наклоняется, открывает бардачок. Она вздрагивает. Он же не хочет подарить ей п*столет?

В этот раз в бардачке деньги. Пачки связаны черными резинками. Он достает одну, пихает во внутренний карман куртки и резко выворачивает руль. Машина кренится, наскакивает на бордюр. Она взвизгивает от неожиданности.

–Мы перевернемся!

–Спокойно, Маша, я – Дубровский!

Она смеётся. От него цитаты из школьной программы звучат забавно.

–Куда мы?

–В магазин.

Неожиданно.

Через несколько минут машина тормозит возле стеклянной роскошной витрины. Даже манекен в ней выглядят шикарно. Внутри ещё страшнее. Люстры отражаются в зеркалах, бликует полированный пол. Она с опаской ступает, боясь то ли упасть, то ли запачкать. Из ниоткуда возникает накрашенная девица. Улыбается ему как старому знакомому. Ревность неприятно колет изнутри. Нарастает. Заполняет собой мозг и душу. Где он пропадал все это время? И с кем? Может с такой как эта, или как та официантка, или…

–Выбирай! – он трогает ее за плечо.

–Я не хочу, – бурчит она. Настроение испорчено. Ревность плещется через край. Она ненавидит их всех.

–Почему? Девочки любят шмотки.

Эта фраза становится последней каплей. Нервы сдают.

–Я не девочка! – она быстро идёт к выходу. Он не торопится ее догонять, о чем то негромко говорит с продавщицей.

Она Ускоряет шаг. Куртка осталась в машине. Но это не важно. Слёзы текут по щекам. Она почти бежит по проспекту. Она не может делить его со всеми.

–Стой! – раздаётся за спиной знакомый голос.

Она упрямо шагает вперед.

Он догоняет ее, отрывает от земли и легко перекидывает через плечо. Несёт обратно. Маленькие кулачки стучат по широкой спине, не причиняя никакого вреда.

–Отпусти меня! Ты всех их знаешь, да? Я не хочу быть одной из них! Да пусти ты!

Он делает вид, что не слышит. Сажает в машину, сжимает в объятиях. Поднимет одним пальцем подбородок и начинает целовать. Медленно, нежно. Она пытается сопротивляться, но быстро сдаётся. Слишком к нему привязалась. Проросла.

–Она твоя любовница? – шепчет она.

Он громко смеётся. Снова целует ее. На этот раз жестко, требовательно.

–Скажи, – продолжает она настаивать, уворачиваясь от его губ, – я хочу знать.

–Я ее крыша, – коротко бросает он.

Так просто. Она смотрит на него открыв рот. Чувствует себя глупой и смешной.

–А я? – решается она задать вертящийся все это время на языке вопрос.

–Ты моя. Ты нужна мне. И не ревнуй. Я играю по честному.

Почти признание. Дороже любых «я люблю тебя».

–Почему я?

Он не отвечает, задумчиво перебирает ее волосы.

–Почему? – не отстаёт она.

–Мне с тобой хорошо, спокойно. Довольна?

–И все? Только это?

Он молча заводит машину. Она обиженно смотрит в окно. Хочется больше слов, подтверждений, хочется уверенности. Хотя откуда ей взяться? Она же знала, на что идет? Или не знала?

Глава 5

Самая лучшая неделя. Он приезжает к