Читать онлайн Укрощение строптивой по-деревенски

Глава 1

Мой розовый чемодан LV плюхнулся на пыльную платформу со звуком разбитого сердца. Я смотрела на эту жуть – деревянные скамейки, облупившуюся краску, растрескавшийся асфальт – и не могла поверить, что это реальность. Моя реальность.

– Это шутка, – пробормотала я, доставая телефон. Одна полоска сети. Одна! – Мама, это какая-то ошибка!

Но мама не отвечала. Уже три дня, с тех пор как папа вынес приговор: "Достаточно, София. Три месяца в деревне у тети Веры. Может, хоть там ты поймешь, что такое настоящая жизнь."

Настоящая жизнь? Я знала, что такое настоящая жизнь! Бутики на Тверской, рестораны в центре, вечеринки до утра, путешествия в Милан на выходные. А не это… я оглядела убогую станцию, где кроме меня стояла только бабушка с корзинкой.

– Вы София? – грубый мужской голос заставил обернуться.

Передо мной стоял мужчина. Высокий, широкоплечий, в джинсах и простой рубашке. Волосы темные, слегка растрепанные, будто он только что работал. Лицо… красивое, но суровое. Серые глаза изучали меня с явным недовольством.

– Да, – я выпрямилась, включая весь свой шарм. – А вы?

– Андрей. Тетя Вера попросила встретить. – Он окинул взглядом мои белые джинсы, брендовый топ и босоножки на каблуке. – Это все ваши вещи?

Я посмотрела на три чемодана, косметичку, сумку для ноутбука и еще одну сумочку.

– Да, а что?

Он хмыкнул.

– Ничего. Идемте.

Я поплелась за ним, стараясь не споткнуться на каблуках. "Нива" оказалась грязной, пыльной машиной, в которой пахло чем-то странным.

– Фу, – вырвалось у меня. – Что это за запах?

– Жизнь, – коротко ответил Андрей, запихивая мои чемоданы в багажник. – Садитесь.

Я осторожно села на переднее сиденье, стараясь не прикасаться к обивке. Андрей завел машину, и мы тронулись по разбитой дороге. Каждая яма отзывалась в моем копчике.

– Долго еще? – спросила я минут через пять.

– Километров двадцать.

– Двадцать?! – я вылупила глаза. – Это же в чистом поле!

– Добро пожаловать в деревню. – В голосе слышалась насмешка.

Я уставилась в окно. Поля, лес, редкие дома. Никаких магазинов, кафе, людей. Только бескрайняя зелень под серым небом.

– А интернет здесь есть? – спросила я надломленным голосом.

– Есть. В райцентре. Километрах в сорока.

– А мобильная связь?

– Если повезет.

Я достала телефон. Сеть пропала совсем. На глаза навернулись слезы. Это не могло происходить со мной. Не могло быть правдой.

– Слушайте, – я повернулась к Андрею. – Не знаю, сколько вам заплатили, но я удвою сумму. Разворачивайтесь и везите меня обратно.

Он посмотрел на меня с подобием жалости.

– Не получится. Тетя Вера вас ждет, да и деньги мне не нужны.

– Всем нужны деньги, – фыркнула я. – У вас же машина разваливается.

– Машина работает. Это главное.

Мы свернули на проселочную дорогу, и меня подбросило так, что я стукнулась головой о потолок.

– Боже мой! Что это за дорога?

– Обычная дорога. Привыкните.

– Я не привыкну! – голос сорвался на крик. – Я не буду здесь жить! Не буду!

Андрей остановил машину и повернулся ко мне. Его серые глаза были спокойными, почти равнодушными.

– Послушай, принцесса, – произнес он медленно. – Не знаю, что ты натворила в своей прежней жизни, но сейчас ты здесь. И будешь здесь столько, сколько решат твои родители. Можешь рыдать, кричать, сидеть в углу и дуться – мне все равно. Но жить тебе здесь. И чем быстрее ты это поймешь, тем легче будет всем.

– Ты не имеешь права так со мной разговаривать, – я вскинула подбородок. – Ты даже не знаешь, кто я.

– Знаю. Избалованная девчонка, которая думает, что мир должен вращаться вокруг нее. – Он снова завел машину. – Таких я видел.

– Ничего ты не видел, – я сжала кулаки. – Я София Троекурова! Мой отец…

– Твой отец тебя сюда отправил. Значит, устал от твоих выходок. – Андрей равнодушно пожал плечами. – Видимо, не зря.

Я хотела ответить, но слова застряли в горле. Потому что он был прав. Папа действительно устал.

Дом тети Веры оказался еще хуже, чем я представляла. Деревянный, одноэтажный, с крыльцом и огородом. Никаких двухметровых заборов, никакой охраны.

– Приехали, – сказал Андрей, глуша мотор.

Я вылезла из машины и огляделась. Тишина. Страшная, оглушительная тишина. Только где-то мычала корова и тренькали птицы.

– Сонечка! – из дома выбежала женщина лет пятидесяти. Тетя Вера, папина троюродная сестра, которую я видела лет десять назад. – Как выросла! Какая красавица!

Она кинулась меня обнимать. От нее пахло молоком и еще чем-то деревенским.

– Привет, тетя Вера, – проговорила я, стараясь не морщиться.

– Андрюш, спасибо, что встретил! – тетя Вера помахала рукой. – Заходи, чай попьешь.

– Некогда, – ответил он, выгружая мои чемоданы. – Дел много.

– Ну как знаешь. Соня, проходи в дом, покажу, где будешь жить.

Я пошла за ней, а Андрей остался возиться с багажом. Дом внутри был… я не могла подобрать слова. Простой. Очень простой. Деревянные полы, простая мебель, никаких дизайнерских штучек.

– Вот твоя комната, – тетя Вера распахнула дверь.

Совсем крошечная. Железная кровать, деревянный шкаф, стол, стул. Окно с видом на огород.

– Где ванная? – спросила я слабым голосом.

– На улице. Во дворе. Баня еще.

– На улице?!

– Ну конечно! А где же еще? – тетя Вера засмеялась. – Ничего, привыкнешь. Я в первый раз сюда приехала, тоже плакала, а теперь и жить не хочу по-другому.

Андрей внес мои чемоданы и поставил их посреди комнаты.

– Все, – сказал он. – Удачи.

– Подожди! – я выскочила за ним. – А как… как мне связаться с родителями?

– Никак. – Он сел в машину. – Сказали, что перезвонят через неделю. Сами.

– Ты шутишь?

– Никогда не шучу. – Он завел мотор. – Увидимся.

Машина уехала, подняв пыль, и я осталась стоять посреди двора. Тетя Вера что-то говорила про ужин, про то, что завтра покажет мне хозяйство, но я ее не слушала.

Я смотрела на бескрайние поля, на серое небо, на убогий дом, и понимала: это не сон. Это реальность. Моя новая реальность. И заплакала. Впервые за много лет – по-настоящему, навзрыд, как маленькая девочка, которой страшно и одиноко.

– Соня, милая, – тетя Вера обняла меня за плечи. – Не плачь. Все будет хорошо. Вот увидишь.

Но я не верила. Как здесь могло быть хорошо? Как здесь прожить три месяца? Без интернета, без друзей, без жизни?

А где-то в глубине души голосок шептал: "А может, папа прав? Может, пора узнать, что такое настоящая жизнь?"

Но я заглушила этот голос. Я не хотела меняться. Я хотела домой. К своей прежней жизни, которая казалась сейчас потерянным раем.

Глава 2

Я проснулась от стука в дверь. Громкого, настойчивого, без всякой деликатности. Я посмотрела на часы – половина седьмого утра. Утра!

– Соня! – голос тети Веры пробивался сквозь дверь. – Вставай, дорогая! Дел много!

Дел? Каких дел? Я села на кровати, и все вчерашние ужасы обрушились на меня с новой силой. Я все еще была здесь. В этой дыре. В этом кошмаре.

– Соня, милая, завтрак готов! – тетя Вера уже зашла в комнату. – Андрей скоро придет, покажет тебе, что и как.

– Андрей? – я нахмурилась. – Зачем?

– Ну как зачем? – тетя Вера засмеялась. – Он же твой наставник. Родители договорились. Андрей будет учить тебя жить по-настоящему.

– То есть как это – наставник? – кровь начала закипать.

– Да обычно. Покажет, как хозяйство вести, как в доме работать. Мне-то некогда, у меня коровы, огород. У Андрея тоже дел полно, но у него золотые руки, все умеет.

Я уставилась на тетю Веру, не веря своим ушам. Значит, этот грубиян будет мне приказывать? Учить меня? Меня, Софию Троекурову?

– Я не буду с ним работать. Найдите кого-нибудь другого.

– Других нет, дорогая. Да и родители именно его просили. Говорят, характер у него подходящий – строгий, но справедливый.

Строгий? Справедливый? Да он просто хам!

Я еле-еле собралась и вышла на кухню. Завтрак здесь – каша, больше похожая на клейстер, с молоком, которое пахло коровой. Я с трудом проглотила несколько ложек.

– А ты что не ешь? – удивилась тетя Вера.

– Не привыкла завтракать, – соврала я. На самом деле просто не могла есть эту гадость.

– Ну, будешь работать – аппетит появится.

Ровно в восемь в дверь постучали. Я уже знала, кто это.

– Доброе утро, тетя Вера, – Андрей вошел в дом, кивнул мне. – София.

– Привет, – буркнула я, не глядя на него.

– Ну что, покажешь ей хозяйство? – тетя Вера суетилась, наливая ему чай.

– Покажу. – Он окинул меня взглядом. – Только сначала пусть переоденется.

Я посмотрела на свою одежду – белые брюки и шелковую блузку.

– А что не так с моей одеждой?

– Работать в этом нельзя. Переодевайся во что-нибудь старое.

– У меня нет ничего старого.

– Тогда в то, что не жалко испачкать.

– Мне жалко всё! – взвилась я. – Это дизайнерские вещи.

Андрей хмыкнул.

– Ну тогда работай в дизайнерском. Твои проблемы.

– Соня, у меня есть старые джинсы, – вмешалась тетя Вера. – Правда, большие будут, но зато не жалко.

Через десять минут я стояла в огромных джинсах, которые держались на мне только благодаря ремню, и в старой рубашке тети Веры. Выглядела как пугало.

– Теперь можно, – довольно сказал Андрей. – Пойдем.

Следующие два часа превратились в сплошной кошмар. Андрей показывал мне, как топить печь, как носить воду из колодца, как кормить кур. Я не понимала ни слова из того, что он говорил.

– Смотри, – он терпеливо объяснял, как разжечь огонь в печи. – Сначала кладешь бумагу, потом лучину, потом дрова. Не все сразу, а постепенно.

– Угу, – кивала я, совершенно не слушая. Я думала о том, что сейчас мои подруги, наверное, завтракают в любимом кафе и строят планы на день.

– Теперь попробуй сама.

Я взяла спички и попыталась зажечь бумагу. Ничего не получилось. Спичка потухла.

– Зажги еще раз, – сказал Андрей.

Я зажгла. Потухла снова.

– Да что с этими спичками? – раздраженно бросила я.

– Со спичками все в порядке. Это у тебя руки не оттуда растут.

– Что?! – я повернулась к нему. – Что ты сказал?

– Правду. – Он спокойно взял спички и мгновенно разжег огонь. – Видишь? Ничего сложного.

– Я просто не привыкла к таким… примитивным способам, – фыркнула я. – Дома у меня электрическая плита.

– А здесь у тебя печь. Привыкай.

Следующим заданием было принести воду из колодца. Казалось бы, что может быть проще? Но ведро оказалось неподъемным. Я с трудом дотащила его до дома, расплескав половину.

– Зачем так много воды? – спросила я, отдуваясь.

– Это мало, – ответил Андрей. – Еще три ведра нужно.

– Три?! – я чуть не упала. – Ты издеваешься?

– Нет. Одно ведро – на готовку, одно – на мытье посуды, одно – на личные нужды. Элементарная арифметика.

– А почему я должна это делать? Есть же водопровод!

– Водопровода нет. Есть колодец. И воду из него надо носить.

– Это рабский труд!

– Это жизнь, – равнодушно ответил Андрей. – Миллионы людей так живут.

– Миллионы людей живут неправильно!

Андрей остановился и посмотрел на меня.

– Неправильно? – переспросил он.

– Да! В двадцать первом веке люди не должны носить воду ведрами. Для этого есть технологии.

– Технологии есть не везде, принцесса. И не у всех есть деньги на эти технологии.

– Тогда нужно переезжать туда, где есть!

– А если некуда переезжать? Если это твой дом, твоя земля, твоя жизнь?

– Тогда… тогда… – я запнулась. – Тогда это не моя проблема!

Андрей покачал головой.

– Понятно. Идем дальше.

Кормление кур стало апогеем моих мучений. Эти противные птицы кидались на меня, как голодные динозавры. Я визжала, пыталась отбиться, рассыпала весь корм.

– Они нападают! – кричала я, прячась за Андрея.

– Они голодные, – спокойно ответил он. – И ты их кормишь.

– Они злые.

– Обычные куры. Просто ты боишься всего живого.

– Я не боюсь. Они грязные и противные.

– Они дают яйца, которые ты ешь.

– Я не ем яйца от этих кур!

– Теперь будешь есть именно от этих кур.

К обеду я была полностью измотана. Руки болели, спина ныла, волосы растрепались. Я чувствовала себя как после марафона.

– Ну что, как первый день? – спросил Андрей, когда мы вернулись в дом.

– Ужасно, – честно ответила я. – Это невозможно. Я так не могу.

– Сможешь. Привыкнешь.

– Не привыкну! – слезы подступили. – Это не для меня. Я не для этого создана!

– А для чего?

Я открыла рот, чтобы ответить, и вдруг поняла, что не знаю.

Для шопинга? Для вечеринок? Для селфи в инстаграме?

– Для… для красивой жизни, – неуверенно сказала я.

– Красивой? – Андрей усмехнулся. – И что в ней красивого? Покупать вещи, которые не нужны, тратить деньги, которые ты не заработала, развлекаться, пока другие работают?

– Ты ничего не понимаешь. Ты просто деревенщина и не знаешь, что такое настоящая жизнь.

– Не знаю? – он поднял бровь. – Значит, настоящая жизнь – это когда можешь купить любую вещь, но не можешь зажечь спичку? Когда у тебя есть деньги на дизайнерскую одежду, но нет знаний, как приготовить себе еду?

– Зачем мне готовить? Для этого есть рестораны.

– А если их нет? А если деньги закончились? А если остались только ты и твои золотые ручки?

– Этого не случится.

– Уже случилось. Ты здесь. Без денег, без ресторанов, без помощников. Только ты и твои способности.

– У меня нет способностей к этому! – закричала я.

– Нет способностей к жизни? – спросил Андрей тихо.

Его слова ударили пощечиной. Я уставилась на него с горящими от стыда и злости щеками.

– Я умею жить, – прошипела я. – Просто не так, как ты.

– Умеешь? – он встал и направился к двери. – Тогда до завтра. Посмотрим, как сама справишься.

– Куда ты уходишь?

– Домой. Рабочий день закончен.

– А как же ужин? Как растопить печь?

– Это твои проблемы. Ты же умеешь жить.

И он ушел. Просто взял и ушел, оставил меня одну с холодной печкой и пустым желудком.

Я сидела на кухне и смотрела на эту проклятую печь. Три часа пыталась ее растопить. Три часа бесплодных попыток, исцарапанных рук и злых слез.

– Соня, что случилось? – тетя Вера вернулась с поля и увидела меня на полу перед печкой.

– Я не могу… – всхлипнула я. – Не получается…

– Ой, милая, – она села рядом. – Не плачь. Это же не страшно. Все учатся.

– Я ничего не умею. Совсем ничего. Андрей прав, я пустышка.

– Не пустышка, просто другая. Но научишься, увидишь. Главное не сдаваться.

Тетя Вера растопила печь за две минуты. Легко, непринужденно, как будто это была самая простая вещь в мире.

– Видишь? – улыбнулась она. – Дело привычки.

Но я не улыбалась. У меня нет способностей к жизни, я умею только тратить деньги.

Глава 3

Родители позвонили ровно через неделю, как и обещал Андрей. Я бросилась к старому стационарному телефону тети Веры, как к спасательному кругу.

– Мама, – выдохнула я в трубку. – Забери меня отсюда! Пожалуйста…

– Привет, дорогая, – голос мамы был спокойным, даже равнодушным. – Как дела?

– Какие дела?! – я чуть не заплакала. – Здесь ужасно. Я не могу так жить! Я хочу домой.

– Соня, мы договорились. Три месяца.

– Но мама…

– София, – теперь говорил папа. – Вера рассказала, как у тебя дела. Говорит, что у тебя неплохо получается, но я подозреваю, что ты даже не пытаешься учиться.

– Я пытаюсь, но это невозможно.

– Андрей сказал, что ты упрямишься и не хочешь работать.

Андрей сказал! Этот… этот предатель. Он еще и ябедничал.

– Он грубый и неприятный.

– Он учит тебя жизни. А ты будешь учиться, пока не освоишь все, что он покажет. И только тогда вернешься домой.

– То есть как это – освою?

– Научишься готовить, ухаживать за хозяйством, работать руками. Андрей составит список навыков. Пока не справишься – домой не вернешься.

Трубка выпала из моих рук, ударилась об пол. Я не могла поверить в происходящее. Значит, Андрей теперь решает, когда я смогу жить нормально?

– София! – тетя Вера подняла трубку. – Соня, что случилось?

Но я уже выбежала во двор. Мне нужно было найти этого самодовольного придурка и высказать ему все, что я о нем думаю.

Андрей оказался в своей мастерской – в большом сарае, где пахло деревом и машинным маслом. Он даже не поднял голову, когда я ворвалась внутрь.

– Ты! – заорала я. – Как ты смел жаловаться моим родителям?

– Не жаловался. Отвечал на вопросы, – спокойно ответил он, не отрываясь от работы.

– Ты сказал им, что я не хочу учиться!

– Сказал правду.

– Какую правду? Я стараюсь!

Андрей наконец поднял голову и посмотрел на меня.

– Стараешься? Вчера полчаса искала способ не кормить кур. Позавчера пряталась от меня в доме, когда пришло время идти в огород.

– Я… я просто…

– Не хочешь работать. Хочешь, чтобы все делали за тебя. – Он вернулся к своему занятию. – Но теперь все изменилось. Твои родители попросили составить программу обучения. Будешь выполнять все, что я скажу.

– Ты не имеешь права мной командовать.

– Имею. Твои родители мне такое право дали.

– Ненавижу тебя!

– Мне все равно, – он пожал плечами. – Завтра в семь утра начинаем. Будешь учиться доить корову.

– Что?! – я побледнела. – Я не буду трогать эту… эту скотину.

– Будешь. Или родители узнают, что ты отказываешься учиться.

Я развернулась и выбежала из мастерской. Ненавижу. Его, эту деревню, всех!

Следующее утро началось с кошмара. Андрей притащил меня в коровник, где стояла огромная рыжая корова по кличке Марта.

– Подходи ближе.

– Не пойду, она меня съест.

– Она травоядная. Не съест.

– А вдруг лягнет?

– Не лягнет, если не будешь ее нервировать.

Я осторожно приблизилась к корове. Марта посмотрела на меня большими карими глазами и издала протяжное "му-у-у".

– Она на меня рычит! – я отскочила.

– Она здоровается, – Андрей с трудом сдерживал смех. – Садись на табуретку.

– На какую?

– На эту. – Он поставил рядом с коровой по виду подставку для ног. – Бери ведро и начинай.

– Что?

Андрей вздохнул и показал, как нужно доить. У него все получалось легко и естественно, струйки молока ритмично били в ведро.

– Теперь ты.

Я села на табурет и взялась за… за эти штуки. Коровьи соски оказались теплыми и скользкими. Я поежилась от отвращения.

– Ну давай, – подбодрил Андрей.

Я попробовала сжать, как он показывал. Ничего не произошло.

– Сильнее.

Я сжала сильнее. Марта дернулась и недовольно мыкнула.

– Осторожнее. Больно делаешь

– А мне приятно, по-твоему?

Полчаса мучений дали результат в виде двух стаканов молока и моих онемевших рук.

– Мало, – констатировал Андрей. – Завтра будет больше.

– Не будет. Я больше не буду этого делать.

– Будешь. Каждое утро, пока не научишься.

Так началась моя каторга. Каждый день Андрей давал мне новые задания. Поливать огород, полоть грядки, мыть посуду, стирать белье.

– Это рабский труд! – кричала я, стоя по колено в огородной грязи.

– Это работа. Попробуй, вдруг понравится.

– Никогда мне это не понравится!

Но он не сдавался. Каждое утро приходил и заставлял работать. А когда я особенно упрямилась, он просто забирал мой спрятанный телефон.

– Отдай! – вопила я, пытаясь отобрать у него мобильник.

– Заслужи. Выполнишь задание – получишь телефон на полчаса.

– Полчаса? Ты сошел с ума.

– Или так, или совсем ничего. Твой выбор.

И я работала. Злая, взбешенная, но работала. Потому что эти полчаса с телефоном были единственным напоминанием о нормальной жизни.

Прошло две недели. Я научилась кое-как доить Марту, могла растопить печь с третьей попытки и даже сварить что-то съедобное. Но каждое утро я просыпалась со злостью и шла работать, как на каторгу.

Мы работали в огороде, я полола морковь, когда услышала жалобный писк. Где-то рядом кто-то плакал – тонко, отчаянно.

– Что это? – я остановилась.

– Что? – Андрей поднял голову от грядки с картошкой.

– Кто-то плачет.

Мы прислушались. Писк повторился, еще более жалобный.

– Котенок, – сказал Андрей. – Потерялся, наверное.

Я бросила тяпку и стала искать. Писк доносился откуда-то из кустов малины. Я раздвинула ветки и увидела крошечного рыжего котенка: худого, грязного, дрожащего.

– Боже мой, – прошептала я. – Малыш…

Котенок посмотрел огромными голубыми глазами и жалобно мяукнул.

– Не трогай его, – Андрей подошел ближе. – Может быть болен.

– Не говори ерунды, – я осторожно взяла котенка на руки. – Он просто голодный и напуганный.

– Соня, положи его. Дикие животные могут быть опасны.

– Он не дикий! – я прижала котенка к груди. – Посмотри, какой он худенький.

Котенок свернулся калачиком у меня на руках и замурчал. Тихо, слабо, но замурлыкал.

– Нужно его покормить, – сказала я.

– Не стоит. Привыкнет, потом не отвяжется.

– И что? – я посмотрела на Андрея. – Пусть живет. Мне все равно здесь скучно.

– Это не игрушка, София. За животными нужно ухаживать. Кормить каждый день, лечить, если заболеет.

– Я буду ухаживать.

– Ты? – он недоверчиво посмотрел на меня. – Ты, которая боится дотронуться до коровы?

– Это другое, – упрямо сказала я. – Это котенок.

Я понесла малыша в дом.

– Соня, где ты его нашла? – Тетя Вера ахнула.

– В огороде. Он потерялся.

– Бедняжка, – тетя Вера погладила пушистика по голове. – Совсем крошка. Покормить надо.

Мы налили молока в блюдце. Котенок набросился на него, будто не ел неделю. Я сидела рядом и гладила его грязную шерстку.

– Как назовем? – спросила тетя Вера.

– Рыжик. Под цвет.

Андрей стоял в дверях и молча наблюдал. В его взгляде было что-то странное. Удивление? Любопытство?

– Что? – спросила я, заметив его взгляд.

– Ничего, – он покачал головой. – Не думал, что ты способна о ком-то заботиться.