Читать онлайн Все не то, чем кажется

Книга издана с согласия автора

© Алёна Филипенко, 2024

© Издание, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025. Popcorn Books®

© Adams Carvalho, иллюстрация на обложке, 2024

Пролог

Есения

В детстве я была непоседливой и любопытной. Я задавала родителям тысячи вопросов, хотела пойти во все стороны сразу, чтобы посмотреть, что там. Папа щелкал меня по носу и говорил: «Любопытство сгубило кошку». Смысл этих слов я совершенно не понимала. Повзрослев, поискала в интернете ответы. Оказывается, это английская поговорка. По одной из версий, у нее есть продолжение, но папа о нем, наверное, не знал. Полный перевод звучит так: «Любопытство сгубило кошку, но, удовлетворив его, она воскресла». Согласитесь, фраза сразу обретает совершенно противоположный смысл.

Наблюдатель

Мне было двадцать, а тебе – восемнадцать, когда мы впервые встретились на той хеллоуинской вечеринке в клубе, где я подрабатывал барменом.

Ты пришла в компании ведьмы, медсестры и вампира.

Я не мог отвести от тебя взгляд. Грязно-белое свободное платье в пол покрыто бурыми разводами, на лице – «синяки» и «запекшаяся кровь», на шее – красное колье, имитирующее перерезанное горло, волосы небрежно падают на плечи. Ты была очень красивой, и пугающий грим тебе шел.

Я надеялся, что ты пойдешь к стойке за напитками, но, к моему огорчению, ко мне направились ведьма и вампир. Я мог наблюдать за тобой только издалека.

Позже мне повезло, и за следующим бокалом ты отправилась сама.

Я следил за тобой, когда ты медленно шла в мою сторону. Что-то сдавило мне легкие, и на мгновение я забыл, как дышать. Сковало все тело… я не мог пошевелиться. Сердце перестало биться. И я просто глядел на тебя и думал, что́ вдруг со мной произошло. А затем сердце словно взбесилось, забилось с утроенной силой. Я снова смог дышать, и вместе с воздухом легкие стали наполняться чем-то, чему я не знал названия.

Меня напугал этот калейдоскоп чувств и эмоций.

Подойдя к бару и посмотрев на меня, ты ахнула:

– Синяя Борода? Не может быть!

Я хмыкнул, стараясь скрыть волнение под маской непринужденности:

– Знаю, непопулярный и несправедливо забытый образ. А вы… – Я замялся, думая, кем ты можешь быть.

Ты хитро посмотрела на меня:

– Отгадай.

– Что-то на тимбёртоновском? Труп невесты?

– Неа.

– Саманта из «Звонка»?

– Мимо.

– Девочка из «Интервью с вампиром»?

– Снова мимо.

Чем больше промахов я делал, тем шире ты улыбалась. Я чуял тут подвох, но не мог распознать его. И наконец беззащитно поднял руки:

– Сдаюсь. Прости, я не поклонник хорроров.

Ты выдержала интригующую паузу:

– Ты сейчас упадешь. Я твоя мертвая жена!

Я открыл рот от удивления. Погладил свою накладную синюю бороду:

– Ты меня обманываешь!

– Честное слово.

– Ну кто нарядится в мертвую жену Синей Бороды? Все хотят быть Дракулой, Уэнсдей, Малефисентой или Пеннивайзом.

Ты гордо улыбнулась:

– Спойлер: я.

– Как тебе это пришло в голову?

Ты пожала плечами:

– Не знаю. Просто это моя любимая сказка.

Ты замолчала, в восхищении меня разглядывая и поражаясь такому совпадению.

– Нет, но с ума можно сойти! Я просто обязана сделать с тобой селфи!

Ты достала телефон, перегнулась через стойку и, прижавшись щекой к моей щеке, обняла меня.

– Что налить моей мертвой жене? – спросил я после того, как ты сделала несколько фотографий. – Напиток за счет заведения.

– Правда? – обрадовалась ты. – Мне черный мартини со льдом.

Пока я делал тебе мартини, мы немного поболтали про вечеринку, костюмы и музыку. Вместе с бокалом я дал тебе конфетку: просто удача, что это оказался «Золотой ключик». Ты потянулась за ириской, но я не спешил ее отдавать.

– Ходи везде и пользуйся всеми ключами, кроме вот этого, самого маленького, – с напускной строгостью сказал я. – Он открывает дверь в комнату, куда тебе ходить запрещено. Ослушаешься меня – жди беды.

Ты засмеялась и забрала ириску.

– Спасибо. Обязательно загляну в ту комнату. Удачной женитьбы, Синяя Борода, – подмигнув, весело сказала ты перед тем, как уйти к своей компании. – Надеюсь, твоей новой жене повезет больше.

И ты направилась за столик.

– О, ей повезет, не сомневайся, – ответил я, провожая тебя взглядом.

С тех пор прошло семь лет, и я все еще с тобой.

Только ты об этом не знаешь.

Глава 1

Лавандовая Весна

Октябрь, понедельник

Где-то вдалеке играет ненавистная мелодия. Она становится все громче и громче.

С трудом разлепляю глаза. Тяжело вздыхаю. Знаю, позитивные мысли приманивают успех, поэтому громко думаю: «Какой впереди классный и насыщенный день, я просто без ума от понедельников, и как же я обожаю вставать в четыре утра!»

Серж спит рядом: на мои будильники он никогда не реагирует.

Серж – мой парень, с которым мы вместе живем больше года. Он фитнес-тренер, работает в клубе в нашем городе, и если не ошибаюсь, то сегодня первая тренировка у него в одиннадцать. От этой мысли дико хочется его пнуть, но я держусь.

Спускаю ноги с кровати. Сердце возмущенно колотится от недосыпа.

Расслабляться некогда – электричка ждать не будет. До станции нужно добираться на маршрутке, четкого расписания у которой нет. А мне всегда не везет: как только я подхожу, оказывается, что моя маршрутка только что уехала.

Мы живем на северо-востоке Подмосковья, а работаю я на юге от Москвы, за МКАДом. Там на пыльном шоссе стоит один захудалый автосалон, где я тружусь в отделе рекламы. Дорога до работы занимает четыре часа: маршрутка, электричка, метро, снова маршрутка и пешком. Уезжаю в пять утра, домой возвращаюсь в десять вечера.

Я привыкла к такому режиму, хоть и тяжеловато дается. Но это временно, вот наберусь опыта и обязательно найду работу поближе.

Меня зовут Есения, можно просто Еся, мне двадцать пять лет. У меня кудрявые темные волосы и стрижка каре, пухлые щеки и круглые, как будто вечно испуганные зеленые глаза. А моя фигура, ну… При росте 165 сантиметров я ношу размер L (ладно, слегка лукавлю – некоторые вещи у меня XL, но они маломерки, честное слово!) – а вы уже сами решайте, много это или мало. Серж хоть и тактично молчит, но считает, что много. Я знаю, он предпочитает девушек, похожих на доски. Тех, которые круглые сутки пропадают в спортзалах и питаются одним смузи из сельдерея.

Но любовь – штука крайне непредсказуемая. И потому Серж со мной.

«Ты моя пленительная баржа! Как же гармонично смотрится твоя большая корма и как же обворожительны твои буйки!» – ласково говорит он мне.

На что я отвечаю, как же прекрасен он, мой обольстительный неандерталец, и как гармонично смотрится его черепушка с сильно развитым челюстным аппаратом и крохотным мозговым отделом.

Удивительно, что мы до сих пор не расстались, ха-ха!

Ладно, я немного лукавлю, на самом деле мы отлично ладим, просто обожаем шутить друг над другом. С чувством юмора у нас все в порядке.

И ему правда нравятся крутые бедра с «ушками».

Серж старше меня на год, в субботу ему исполнится двадцать шесть. У него спортивное загорелое тело, выразительные брови и такое располагающее лицо, что всем сразу хочется с ним подружиться. На улице я ловлю обращенные к нему взгляды девушек и с гордостью думаю: это мой парень! Он выбрал меня!

Мы познакомились в фитнес-клубе. Как-то на открытии торгового центра в нашем городе на улице проводили лотерею, и я выиграла персональную тренировку. Моим тренером оказался Серж, так все и завертелось.

Я чищу зубы, затем двигаю на кухню, где быстро сооружаю бутерброд с колбасой и готовлю растворимый кофе. Я так и не привыкла к столь раннему завтраку. Подташнивает. Бутерброд – единственное, что мой организм не отторгает в четыре утра. А позавтракать надо обязательно, а то в следующий раз смогу поесть только в час, в обеденный перерыв.

Я вяло жую бутерброд, хотя он и вкусный: свежайший мягкий хлеб, ароматная докторская колбаска. Это несправедливо: я не хочу есть сейчас, когда есть возможность, но часов в девять, когда приеду на работу, – захочу. А там перекусить негде и некогда.

После завтрака я наскоро причесываюсь, закалываю волосы любимыми заколками с лавандовыми курочками. Собираю огромную сумку-торбу, кладу туда ботинок и запасные шнурки: заменю их в дороге. Дома я этого сделать не успеваю вот уже две недели.

В 4:40 выхожу из дома. Сержа не бужу, чтобы попрощаться: пусть спит, любимый гад.

В электричке я сажусь на свое привычное место у окна по левую сторону. Несмотря на ранний час, народу в такое время ездит прилично, а многие живут еще дальше, чем я.

Я достаю ботинок и занимаюсь сменой шнурков. На меня косо поглядывают, но мне все равно: я частенько делаю разные бытовые дела в дороге, так что к осуждающим взглядам довольно закаленная. В принципе, в электричке можно много чем заниматься, если приспособиться.

Закончив, я открываю на телефоне рабочий аккаунт, проверяю, как идет рекламная кампания. Убеждаюсь, что все нормально, выдыхаю. Затем достаю наушники и запускаю аудиокнигу. Обожаю слушать викторианские романы про неработающих женщин, которые проводят круглые сутки в чтении, музыке, прогулках и сплетнях.

Без десяти девять я вхожу в автосалон.

Первый его этаж занимает выставочный зал, который выглядит еще более-менее, а вот сам офис, где сидят сотрудники, ютится в подвале. И вот это полный треш. Стены – голый неровный бетон, потолка просто нет, да и зачем он нужен? Ведь тянущиеся по бетону гофрированные трубы и провода смотрятся так гармонично!

В двадцатиметровом кабинете сидят пятнадцать человек. Чтобы сэкономить место, вместо столов тут узкие длинные стойки, прикрученные к стене. Сидим мы лицом в стену. Это ужасно неуютно – любой может заглянуть через плечо в твой монитор.

В отделе рекламы работают три человека: два ассистента (в том числе и я) и специалист. Мы сидим рядом, вдоль стены.

Никогда не думала, что буду работать в рекламе. Я пришла сюда год назад на собеседование на должность администратора. Просто от отчаяния – не могла найти работу. И прямо на моих глазах из автосалона сбежала зареванная девушка. Как оказалось, это так уволилась менеджер по рекламе. Мне предложили ее место, и я согласилась. Меня посадили к дерганому парню с огромными синяками под глазами. Сообщили, что это Виктор и что мне нужно смотреть, что он делает, потому что через две недели он тоже сбежит и вся работа перейдет мне, ведь менеджеров больше не останется.

Я обрадовалась. До этого считала, что на должности администратора мне предстоит принимать звонки от озлобленных клиентов или скучающих извращенцев, а еще подавать кофе пяти начальникам. А менеджер по рекламе – это звучит так важно!

На практике оказалось, что мне нужно разбираться с CTR, CPC, конверсией и воронкой продаж. И да… Подавать кофе пяти начальникам, потому что мое рабочее место прямо у двери, я сижу практически на проходе в обнимку с кофемашиной, и из коридора всем кажется, что меня наняли наливать кофе.

Не успеваю я даже открыть рабочий аккаунт, как в кабинет влетает начальник – потный, со злым, красным и одутловатым лицом. Так себе видок.

– Вы чего устроили, тупые одноклеточные?! – орет он. Наш отдел вытягивается по струнке: мы понимаем, что это радостное приветствие относится к нам.

– В смысле? – спрашивает Мика, коллега из другого отдела, который всегда ходит в футболке с Чипом и Дейлом и надписью «Слабоумие и отвага!».

– В смысле?! В смысле?! – грохочет начальник так, что по стенам идет вибрация. – Что с рекламой?! Ефросинья, речь, между прочим, о твоих кампаниях!

Последнее обращение – ко мне. Когда он коверкает мое имя, у меня дергается глаз. Но поправлять надоело, да и неподходящий момент: еще сильнее разозлю.

Женя, второй ассистент, выдыхает, узнав, что сегодня виновник торжества не он. Даже победную улыбку не прячет, говнюк. Да, сплоченностью в нашей компании не пахнет, все радуются неудачам друг друга.

Я вжимаюсь в стул, пытаюсь куда-нибудь затечь.

– Гниды, где ли́ды?! Елисея, я тебя спрашиваю! Где, твою мать, лиды? С пяти утра ни одного лида!

– Сейчас посмотрю, – спокойно говорю я, а про себя ругаюсь: «Есения, плешивый ты бабуин, меня зовут Есения!»

Вообще, правильно произносить лиды́, но начальник делает ударение на первый слог. От этого в голову каждый раз лезет такая картина: много-много одинаковых Лидочек из «Операции Ы» спрятались от моего начальника, а он бегает, орет, ищет их, кричит: «Где Лиды, Лиды где?!»

– Это «сейчас» надо было сделать три часа назад! Вы с чего вдруг решили, рабы вы паршивые, что у вас восьмичасовой рабочий день?! – Лицо у него перекашивается от гнева. А по цвету равняется со свеклой.

Кстати, у начальника есть прозвище, которое я ему дала, но которое употребляю только про себя, а то в компании много доносчиков: Буль. Во-первых, когда начальник орет, у него в глотке все время что-то булькает. Во-вторых, со своими близко расположенными узкими глазами, крупным носом и толстой шеей он очень напоминает мне бультерьера. В детстве один такой пес цапнул меня за ногу. Хорошо, мне попался ленивый бультерьер, и укусил он слабо. Если бы он использовал все свои заложенные природой мощности, то выдрал бы мне кусок ноги. А так – небольшая ранка, от которой остался шрам. Но собак этой породы я с тех пор не люблю.

– Реклама идет круглые сутки! – гремит Буль. – Это значит, что, если я в два часа ночи позвоню, вы мне должны четко отрапортовать, сколько уже потрачено и сколько получено!

Пока он орет, я в панике бегло просматриваю статистику.

– Сегодня пониженный спрос, – поясняю я. – Отсюда и нехватка кликов и звонков. Уже поднимаю ставки, через пару часов выровняемся.

Начальник немного успокаивается.

– Если к обеду не догоним вчерашние показатели… – Он поднимает руку и растопыривает пальцы. Выдерживает театральную паузу, сжимает кулак, как будто раздавливает что-то, и с угрозой говорит: – Всех уволю!

С этими словами он выходит. В кабинете гробовая тишина. Все торжествующе и высокомерно смотрят на провинившийся отдел – в нашем змеином клубке обожают подобные разносы, но с поправкой: если мишень – не ты, а кто-то другой. А в нашем отделе все злобно смотрят на меня: это мой косяк, поскольку плохо идут мои кампании, а достается всем.

Как я и обещала, немного повышаю ставки. Дело идет лучше, и к обеду автосалон получает с рекламы свое обычное количество лидов – звонков и заявок.

В час – обеденный перерыв, который длится полчаса. Кухни у нас нет, есть крохотный закуток, к которому мое место жмется. Там стоит тумбочка с кофемашиной и чайником. Есть в офисе не запрещено, но добровольно-принудительно не рекомендуется. Вентиляция-то плохая, даже если простой пирожок съесть, все равно останется запах. В пятницу Лика на рабочем месте выпила йогурт, и я сразу унюхала, что он клубничный.

Так что на месте никто не ест, а тому, кто нарушит негласный запрет, Мика быстро налепит на стол наклейку со скунсом, и он потом еще пару недель будет объектом всеобщих обсуждений. Единственное, на что запрет не распространяется, – это шоколадки, печенье и прочая вредность.

Из ближайших мест, где можно поесть, – ужасно дорогая кафешка, где не то что в полчаса, даже в полтора не уложишься – так медленно обслуживают. А еще – палатка с фастфудом, где продаются чебуреки и шаурма. Думаю, понятно, куда бегает в перерыв половина офиса, и я в том числе. Где едят остальные, понятия не имею.

В обед бегу в фастфудную, заказываю два чебурека и кофе. Вижу на витрине возле кассы шоколадки по акции и беру сразу пять штук – на всю неделю.

Наскоро закинув в себя 2000 калорий и запив их кофе, я несусь обратно в офис.

После обеда появляется новое крупное дело: замена цен в объявлениях по моделям китайских авто. Но тут же наваливается срочная текучка, и эта работа откладывается. Там крайний срок завтра, так что еще успею.

Я решаю заняться этим на обратной дороге. Делаю работу в метро, но в электричке приходится стоять, свободных мест нет. Так ехать очень жарко, а еще начинает тошнить, если уткнуться в телефон. Так что эти задачи я переношу на завтрашнее утро.

Дома я оказываюсь в 22:05. Сразу замечаю у двери два полных мусорных пакета. Ох, Серж не сходил на помойку. Приходится идти самой.

В уме перечисляю список дел: постирать белье и развесить его сушиться. Еще найти в холодильнике источник запаха тухлятины: уже несколько дней вонь стоит невыносимая. Что бы это ни было, оно достаточно отстоялось, чтобы стать мусором. Хорошо бы еще заняться носками, а то по непонятной причине в комоде лежат одни одиночки, их пары таинственным образом исчезли. Я даже в грязном белье их не нашла. Помыть душевую от извести, чайник – от накипи.

Я ужасно голодная. Уверена, что Серж приготовил ужин – у него свободное время сегодня часов с четырех.

На кухне застаю Сержа за поклейкой обоев. Он сидит на корточках и с дотошностью ювелира что-то вымеряет.

– Ты решил обновить интерьеры? – шучу я и чмокаю Сержа в макушку.

– Да Белка снова отодрала кусок, – отвечает он.

Белка – мерзкая кошка Сержа, второе и последнее животное после кусачего бультерьера, которое я на дух не выношу. Она обо мне примерно того же мнения.

– Пойду займусь делами, – говорю я и выхожу из кухни, чтобы не терять драгоценные секунды. – Скоро будет ужин?

Я не слышу, что отвечает Серж.

Заливаю душевую чистящим средством, закидываю белье в стиралку. Быстро чищу душевую, заодно и раковину.

В спальне чувствую запах кошачьей мочи. Обнаруживаю, что Белка нассала на кровать, и именно на мою половину. Она сделала это специально.

Меняю белье.

Наконец возвращаюсь в кухню. Серж все так же занимается обоями. Пытается приклеить шов к шву, чтобы не было ни намека на то, что кто-то однажды отодрал кусок. Осматриваюсь в поисках еды.

– А где ужин? – открываю кастрюлю на столе, но она пустая.

– Малыш, так я же крикнул тебе, что занят, – отвечает он недоуменно. – Я не успел, вертелся весь день. Сам не ужинал еще, пожарь нам котлетки, а?

– И где же ты вертелся весь день? – холодно спрашиваю я, доставая диетический фарш из холодильника. Быстро сооружаю кривые котлетки и бросаю их на сковородку.

– Сначала работа, потом машину на ТО отвозил. И в ателье гонял, твою куртку, кстати говоря, чинить, – добавляет он выразительно, показывая, что я несправедлива к нему.

Я жду продолжения, но его нет.

– И все?

– И обои!

– И давно ты ими занимаешься?

– Часа два уже.

Он осторожно клеит кусок шов к шву, оценивает и снова отлепляет. Я подхожу к нему, вырываю кусок обоев из рук и не глядя леплю.

– Все! Готово! Жарь нам котлеты, – объявляю я.

Серж в ужасе:

– Ты что? Так не делается!

Он снова отлепляет.

А я взрываюсь.

Серж – перфекционист. Он одевается только в лучшее, и прическа у него должна быть идеальной, и любое дело, за которое он берется, должно быть сделано на 10 из 10. Но беда в том, что идеальное исполнение требует времени, а у нас его нет. Поэтому я всегда злюсь. Вся моя жизнь – сплошной закон Парето, когда ты прикладываешь 20 % усилий и получаешь 80 % результата, а на остальное просто забиваешь: нет времени. Этот закон я применяю во всем: на работе и дома, в быту. Иначе я бы просто не выжила. Я привыкла делать по десять дел одновременно, и всегда в спешке, на нервах, будто меня подгоняют палкой. Серж так не умеет, он если и берется за дело, то делает его медленно, долго, тщательно и с удовольствием.

Вот и теперь: пока я делала кучу дел и носилась по квартире, как заводная машинка, Серж клеил микрокусок обоев, но так и не доклеил! Я бы управилась за минуту! Я ворчу: почему он не понимает, что в приоритете у нас куда больше разных дел, чем эти дурацкие обои? Серж терпеливо возражает, что обои – часть интерьера, и это невероятно важно. Я отвечаю на это: «Для нас важно не зарасти грязью! А еще мне очень хочется поспать подольше, чем четыре часа!»

Мы долго переругиваемся, и в конце концов зашипевшая сковородка заканчивает наш спор: котлеты подгорели.

Мы ужинаем в молчании. Мне невкусно: котлеты сухие, царапают горло. Серж чувствует вину, после ужина моет посуду и говорит, чтобы я пила чай и отдыхала, а он сам развесит белье. Но Белка делает в лоток свои грязные дела, по всей квартире расходится вонь. Серж все убирает и сыпет новый наполнитель – конечно, неспешно, тщательно, как будто получает от этого удовольствие.

Я вздыхаю, выпиваю свой чай одним глотком, как шот, и иду развешивать белье.

Хлипкая подвесная сушилка не выдерживает тяжести белья, веревки рвутся, и две перекладины падают, больно стукнув меня по голове. Еще несколько минут уходит на починку. А Серж все еще меняет Белке туалет.

Освобождаюсь я в 23:50. Быстро принимаю душ. Вижу, что Серж на кухне вернулся к любимому и недоделанному занятию.

Перед сном немного делаю работу – ту самую замену цен на модели китайских авто. Ложусь спать одна. Серж еще клеит обои.

Вторник

Когда в четыре утра звонит ненавистный будильник, обнаруживаю, что уснула с включенным ноутбуком в руках. Интересно, я поспала хотя бы пару часов?

По дороге до офиса занимаюсь заменой цен – дело продвигается медленно. Сегодня нужно отложить все дела и в первую очередь сосредоточиться на этом.

С утра мало звонков, и, конечно же, по мнению начальства, виновата реклама. Нужно срочно разобраться и исправить.

И я сижу, копаюсь в статистике, смотрю, сравниваю сегодняшний день со вчерашним. Спойлер: это крайне бестолково. Проводить эффективную аналитику можно, оценивая только длительные периоды. Но Буль всегда хочет результаты «здесь и сейчас». Так что моя работа очень похожа на черпание воды из реки ситом: черпаешь и черпаешь, а она все не черпается. А сзади стоит начальник и стучит по голове: черпай быстрее!

Хотя я работаю на должности ассистента, у меня почти с самого начала далеко не ассистентские обязанности. Буль обещал повышение, но сказал, что пока рановато: уж больно много косяков. Моя работа требует внимательности и постоянных проверок, а я от природы жутко невнимательная. Но сейчас, думаю, все же с этим стало получше: опыт.

После обеда в чебуречной остается чувство ненасыщенности, и я вспоминаю про шоколадки. Молниеносно съедаю одну целиком и думаю: может, еще? Такой тяжелый день, хочется наградить себя чем-то. Тянусь к сумке и обнаруживаю, что шоколадка осталась всего одна. Как это? Еще только вторник, я купила их на всю неделю! Неужели три слопала вчера? Или две вчера, а две сегодня? Не может быть! Я бы заметила.

Вижу, что на столе лежат две обертки. Ох, правда, на автомате съела две. Когда успела? Обидно, что я даже не помню! Последнюю шоколадку решаю приберечь на завтра. Но не сдерживаюсь и уничтожаю ее уже через пару минут мучительной внутренней борьбы.

Во второй половине дня ситуация с рекламой не улучшается. Буль рвет и мечет.

– Ленивые твари! Вы че, страх потеряли? Отпуск себе решили устроить, падаль? Я вам устрою! – орет он, ворвавшись к нам в кабинет. Хватает чью-то чашку и бросает в стену надо мной. На меня и еще нескольких коллег обрушивается град осколков. – Всех уволю нахер!

Несколько часов проходят в панической работе. Я понятия не имею, почему реклама идет хуже, чем вчера, все показатели одинаковые. Но ближе к вечеру наконец выясняется, что же не так: на сайте какая-то ошибка, из-за которой часть потенциальных покупателей просто не могут ни позвонить, ни оставить заявку. Виноват разработчик, а все шишки – на отдел рекламы, особенно на меня, как всегда. Но, конечно, начальник передо мной не извиняется. Не царское это дело.

Под конец дня из туалетной кабинки слышу голоса зашедших коллег, Евы и Лики, из кол-центра. Сначала я не обращаю внимания на то, о чем они говорят, но вдруг слышу свое имя. Вслушиваюсь и понимаю, что вся суть их разговора сводится к моей персоне.

Ева и Лика спорят. Одна считает, что я беременная, а вторая – что я просто потолстела.

Ха, вовсе я не потолстела! По крайней мере, за последнее время. И я не беременная. А этим двум сплетницам надо носить очки. Вечно они всех обсуждают: и плешь у Алекса на макушке просвечивает, хотя ему всего двадцать пять, и ноги у Тины кривые, и нос у Кристи не такой, и пальцы у Миры некрасивые… Вот теперь и мне досталось. Мне особо и не обидно: курицы, что с них взять.

Снова на обратной дороге работаю. Я когда-нибудь дослушаю аудиокнигу?

В электричке ловлю последнее свободное место у прохода. Но от стоящего рядом мужика исходит такое жуткое амбре, что мне приходится уйти. Встаю в проходе. Достаю из сумки железный крючок в форме S – всегда ношу его с собой на случай, когда в транспорте нет мест. Я цепляю крючок к ручке сидения, вешаю на него сумку и куртку.

Продолжаю работать. Сразу начинает тошнить, но я упрямо не отвлекаюсь от экрана. За полчаса до прибытия освобождается место, и я сажусь. И работаю снова…

Проезжаю свою станцию и спохватываюсь только через четыре остановки.

Пока я еду обратно, остается время подумать о дне рождения Сержа.

Он не хочет отмечать, но я решила сделать сюрприз и уже тайком позвала гостей. В субботу он работает до вечера, и у меня будет время все организовать. Я даже собираюсь испечь торт. Правда, это муторно и долго, но я очень хочу его порадовать.

Думаю, что приготовить: друзья Сержа из его фитнес-тусовки едят только низкокалорийное, плюс Лора – пескетарианка. Половина из них точно сидит на какой-то хитрой диете. А еще размышляю, как всех рассадить, чтобы поместились в нашей маленькой квартире.

Дома я оказываюсь в 22:40.

Сразу прохожу на кухню. В сковородке на плите лежат какие-то мерзкие зеленые шарики, похожие на комочки шерсти: Белка порой такими блюет. А рядом с шариками – мелкие хилые морковки, которые, судя по виду, на грядке всегда считались изгоями, и их собратья явно отнимали предназначенную им часть питательных веществ.

– Не смотри с такой тоской. – Когда я сажусь за стол, Серж ставит передо мной тарелку с неаппетитным содержимым. – Это вкусно! И здесь все сбалансировано.

– Я этим не наемся, – вздыхаю я.

– А ты ешь медленно! И тщательно прожевывай. – Серж садится напротив меня.

– Я последний раз ела в час. Сейчас почти одиннадцать. Я без еды десять часов и сейчас готова съесть целый курятник жирненьких цыпочек, зажаренных до золотистой корочки.

– Тебе просто так кажется! Поверь профессионалу! – бодро говорит Серж. – Я высчитал твою текущую потребность в калориях, тебе этого вполне хватит. Плюс на ночь есть вредно. И сколько раз я тебе говорил не делать таких перерывов в еде… Это же удар по организму! Есть надо каждые три часа маленькими порциями…

У меня нет сил спорить с Сержем. Мы и так часто ворчим друг на друга по вопросам еды. Он не понимает меня, а я его.

Я уминаю содержимое тарелки за минуту. Хмуро смотрю на Сержа:

– Мой организм не понял, что он поел.

– Подожди двадцать минут! Придет насыщение.

Но я не могу ждать, меня все раздражает. Я вскакиваю, подхожу к холодильнику, открываю морозилку и вытаскиваю пачку пельменей. Ставлю на плиту кастрюлю. Мои движения резкие, нервные: я все делаю демонстративно, показывая Сержу, что его система питания – полная фигня. Она мне просто не подходит, она:

а) для тех, кто уходит на работу в девять и приходит в шесть;

б) тех, кто может позволить себе кучу перерывов, чтобы есть этими дурацкими маленькими порциями;

в) тех, у кого на работе хотя бы есть кухня!

Мы все это обсуждали тысячу раз, но Серж упорно не слышит меня. Вот и сейчас он считает, что я просто капризничаю. Вздыхает, нарочито громко отодвигает стул, встает и молча уходит.

Я знаю, он очень старается замотивировать меня заняться собой и своим телом. Повторяет, что любовь к себе начинается с желания стать лучше. Все время разрабатывает для меня какие-то программы питания и спорта. Но я не могу им следовать.

Я мою посуду, выбрасываю переполненный мусорный пакет, мою ведро.

Съедаю пельмени с огромным чувством вины. Ведь еще на прошлой неделе я клятвенно пообещала Сержу, что с понедельника возьмусь за себя. Но уже закончился вторник…

Ложусь спать в 00:20.

Перед сном вообще-то планировала поработать, но меня жутко вырубает, и я просто уже не соображаю.

Завожу будильник на три утра – лишний час потрачу на работу.

Серж лежит спиной ко мне и делает вид, что спит: обиделся.

Ну ладно, не сегодня. Но завтра обязательно возьмусь за себя!

Глава 2

Наблюдатель

Среда

В 3:40 утра на кухне ты проливаешь на меня очень вкусный и сладкий кофе – клавиши «к» и «н» будут залипать еще неделю. Я отрубаюсь. Когда ты меня включаешь, последствия катастрофы уже ликвидированы. Я снова сухой, а ты с расстроенным лицом и крохотной надеждой смотришь на меня:

– Давай! Пожалуйста, скажи, что сработало автосохранение!

Мне бы хотелось тебя порадовать, но не могу. Автосохранение не сработало, об этом я узнаю´ раньше тебя. Время, которое ты планировала потратить на работу, прошло впустую. Ты открываешь рабочую программу и сама убеждаешься в этом. Рычишь и всплескиваешь руками.

На тебе сейчас фиалковая пижама с енотами. Волосы собраны в мальвинку пушистой желтой резинкой.

У тебя много образов, но вот такой домашний – мой самый любимый. От тебя веет уютом и теплом. Мне кажется, я даже чувствую запах твоего кофе, хотя и нахожусь от тебя по другую сторону экрана.

Я наблюдаю за тобой так много времени, что иногда действительно представляю, будто я твой ноутбук. Здорово, если бы это было так: я бы всегда находился рядом, чувствовал твой запах и твои прикосновения… Я бы заплатил хорошую цену за это.

Но, к сожалению, я такой же человек, как и ты. И все, что я могу, – наблюдать за тобой по взломанной веб-камере.

Помимо меня, от кофе пострадал лист бумаги, на котором несколько месяцев назад ты вывела такой важный для тебя «План изменений в жизни». Список из десяти пунктов, следуя которым, по твоему мнению, ты должна стать счастливей. Все это время он лежал на столе на видном месте, придавленный банкой крыжовенного варенья, которое вам давным-давно прислали твои родители. Кажется, варенье уже покрывается плесенью.

Ты терпеть такое не можешь. Ты выросла в частном доме с огородом, и с самого твоего детства мама делает варенье из крыжовника. А Серж не ест его, потому что следит за калориями.

Тем не менее ты не выбрасываешь банку, хотя Серж за это на тебя ворчит. Ты споришь с ним и говоришь, что бережешь банку «на день отчаяния» – так ты в шутку называешь дни, когда дома кончается все сладкое.

План красовался на видном месте специально и выполнял важную функцию: примирял тебя и Сержа, когда он снова нудел о том, что тебе нужно что-то с собой сделать. Иногда, когда у тебя было настроение поругаться, ты огрызалась, но когда такого настроения не было – просто вздыхала и показывала ему на лист, который без слов должен был говорить: «Видишь? Я уже начала работать над собой, даже составила план!»

Что же в нем было?

1. Успевать делать работу в рабочее время.

2. Начать бегать ходить по вечерам – 30 20 минут.

3. Читать книги про выдающихся людей 30 15 минут каждый день.

4. Похудеть на 7 5 кг за месяц полгода.

5. Делать маски для волос из репейного масла и яйца – 2 раза в неделю месяц.

6. Каждое утро воскресенье делать антицеллюлитный массаж – 20 минут. Тереть живот и ягодицы расческой или сухой жесткой мочалкой.

7. Качать пресс каждый деньтри два раза в неделю, 3 2 подхода по 30 раз.

8. Откладывать по 300 рублей в неделю на покупку енота.

9. Не ходить в дырявых носках и сразу их выбрасывать.

10. Следить за осанкой и всегда улыбаться.

Меня умиляют твои правки, сделанные спустя время, когда ты поняла, что некоторые пункты для тебя невыполнимы. Но обновленные варианты также оказались тебе не по зубам. План так и остался планом. И кажется, пролитый кофе решил его судьбу: лист весь намок, строчки расплылись и стали нечитаемыми.

Эти десять строк отражают всю твою жизнь. Если бы меня попросили рассказать о тебе, я бы прочитал их. В них вся ты. Настоящая ты. Ты всегда была непосредственной, но никогда не переходила ту тонкую грань, что отделяет очарование от глупости. Это одна из причин, из-за которых я не мог стереть тебя из памяти столько лет. Чертовы строчки сводят меня с ума глубиной своей простоты.

Я всегда долго и пристально изучаю твои глаза. Мне ничего не мешает, ведь для тебя я остаюсь невидимкой. Я могу смотреть на тебя часами.

Глаза большие, чуть навыкате, всегда немного удивленные. Цвет – зеленый. Но не изумрудный, тебе никогда не нравились изумруды. Скорее болотно-зеленый, с легкой желтизной. «Крыжовенный», – морщишься ты. Но нет. Цвет как у другого драгоценного камня – везувиана.

Я часами гляжу в твои глаза-камни. Пытаюсь разгадать, о чем ты думаешь. У меня, кажется, получается. Если бы у всех была такая возможность – смотреть на человека столько, сколько я смотрю на тебя, – люди бы все же научились читать мысли друг друга.

Сейчас ты думаешь, что эти потраченные сорок (уже пятьдесят) минут ты могла бы пустить на сон. Мне ужасно жаль: для тебя нет ничего ценнее сна.

Зажмуриваешься. Глубоко вдыхаешь и выдыхаешь, пытаясь подавить злость и отчаяние. Открываешь глаза – и вот у тебя уже прежний дружелюбный вид. Думаю, ты решила, что успеешь все доделать в дороге. И кроме потерянного часа сна, других трагедий нет. Конечно же, ты обещаешь себе сегодня лечь пораньше и наконец-то доспать недоспанное.

На ходу делая что-то по работе, ты забираешь ноутбук в комнату. Ставишь на стол, так что мне хорошо тебя видно. Собираешься, открываешь шкаф, содержимое которого будто переносит меня на лавандовые поля. Большинство твоих нарядов фиолетовых оттенков, каждый из них соответствует твоему настроению.

Если ты выбираешь аметистовый (холодный светлый оттенок фиолетового, сильно уходящий в голубой) – ты полна энергии, все дается тебе легко и хочется свернуть горы.

Лавандовый (светлый оттенок фиолетового, чуть теплее предыдущего) – у тебя хорошее настроение. Ты воодушевлена, ждешь какого-то чуда, пританцовываешь и поешь песни. Но даже если чуда не произойдет, твое настроение не испортится.

Фиалковый (теплее лавандового, в нем больше розового) – у тебя созерцательное настроение. Ты спокойна, но не активна. Тебе хочется наблюдать за жизнью, но не быть ее активным участником.

Сливовый (темный бордово-фиолетовый оттенок) – ты устала, тебе все надоело. Тебе грустно и хочется убежать от этого мира.

Индиго (холодный темный фиолетово-синий) – ты сильно раздражена, злишься или даже в ярости.

Сегодня ты надеваешь джинсы, рубашку цвета индиго и разные носки – синий и серый. Делаешь прическу – два пучка по бокам. На затылке волосы слишком короткие, в пучки не залезают, и ты оставляешь их распущенными. Одна резинка – синяя, вторая – розовая. Твои волосы вьются, и тебя ужасно раздражают коротенькие завитушки надо лбом. Ты безжалостно закалываешь их яркими детскими заколками и становишься похожей на Ванилопу из «Ральфа».

Эти заколки приводят в ужас как твоих коллег-девушек, так и девушек из фитнес-тусовки Сержа. Ты знаешь, что они осуждают тебя за спиной, но у тебя это вызывает лишь улыбку. Тебе нравится их бесить. Поэтому дома у тебя стоит большая шкатулка, доверху наполненная пестрыми заколками с единорогами, цветочками и леденцами. Любимые заколки – с лавандовыми курочками.

Когда ты полностью готова и целиком входишь в кадр, я делаю скриншот экрана. Распечатываю получившуюся фотографию и помещаю в пухлую папку с заголовком «Везувиан».

Ноутбук оставляешь включенным. Услышав, как хлопнула входная дверь, я переключаю программу удаленного доступа с твоего домашнего компьютера на телефон.

С десяти начинается мой рабочий день, и на какое-то время я теряю тебя из виду. Если бы это было возможно, я бы жил только твоей жизнью. Но, к сожалению, у меня есть еще и своя.

Ты уходишь с работы в половину седьмого. В дороге я наблюдаю за тобой через камеру твоего телефона. А еще на моем экране движущаяся точка: она указывает твое местоположение. Я должен всегда видеть тебя и знать, где ты. Иначе я сойду с ума.

Ты снова включаешь ноутбук ночью, без пятнадцати одиннадцать. Мы опять на кухне. Еще не переодевшись в домашнее, ты бросаешь что-то на сковородку, ставишь кастрюлю с водой на огонь. Пока ужин готовится, моешь плиту от накопившегося сантиметрового слоя грязи и жира, снимаешь с сушилки белье, убираешь за Белкой рассыпанный туалет, моешь посуду. Что-то – что входит в мой обзор – я вижу, а что-то понимаю по звукам: визг опускающихся перекладин потолочной сушилки, шорох собираемых сыпучестей, скрип плиты, которую трут губкой.

Я знаю каждый звук твоей жизни, Есения.

Забираешься в кровать в час ночи. С телефона проверяешь, как идет реклама. Выставляешь ставки на новый день. Зеваешь. Откладываешь телефон и выключаешь свет.

Я никогда не устану любоваться тобой. Ты кажешься мне красивой, безумно интересной и полной сил. Живая, бойкая, веселая, думающая. Сексуальная. Упрямая и гордая. Таких, как ты, Вселенная посылает нам, чтобы прогнать печаль и дать надежду.

Сердце колют жалость и тоска.

Как же сильно я хочу дарить тебе любовь и заботу… Но я должен оставаться в тени, быть безучастным наблюдателем и не вмешиваться в твою жизнь.

Я никогда не забуду тот день, когда влюбился в тебя, Есения. Тогда я стал пленником и навсегда потерял свободу.

Глава 3

Лавандовая Весна

Четверг

Просыпаюсь за десять минут до будильника. Понимаю, что начались месячные и что я протекла на кровать… Досталось и матрасу. Включаю свет, замываю пятно на простыне и матрасе. Серж сладко посапывает, у него завидная суперспособность спать в самых неудобных условиях.

Планировала сегодня помыть голову, но, так как отведенное на это время я потратила на чистку пятна, приходится снова воспользоваться сухим шампунем.

Вырубаюсь на унитазе на пару минут. Меня словно ударяет током, я подпрыгиваю и рукой сбиваю втулку с бумагой. Она падает и в полете разматывается метра на три.

Решаю сварить кофе в турке. Неудачная затея: он убегает. Вдвойне обидно: на свежевымытую плиту! Помыть ее сейчас не успею, сделаю это вечером.

Чем ближе конец недели, тем меньше сил. В транспорте меня вырубает везде, я сплю даже стоя в метро. На кольцевой ветке жуткая давка, в вагоне меня сдавливает так, что не вдохнуть. Да и дышать нечем: все вокруг выше меня. Как всегда, я решаю найти плюс в паршивой ситуации: расслабляю ноги, опускаю голову на капюшон. Я не падаю, меня крепко подпирают со всех сторон. В таком блаженстве я засыпаю на несколько минут.

На работе авария с отоплением, и в офисе жутко холодно.

Надеваю на руки носки – отрезала мыски, чтобы пролезали пальцы. Не помогает – руки окоченели настолько, что не попадаю по нужным клавишам на клавиатуре. Я вся дрожу.

Постоянно тру глаза. Веки закрываются, и я не могу их контролировать. Я пью очень много кофе. Ухожу в туалет, умываюсь и хлопаю себя по щекам. Не помогает.

После работы закупаюсь продуктами для дня рождения Сержа.

По дороге от магазина до дома у меня рвется пакет. Вареная колбаса, батон, помидоры, сыр, соленая рыба, авокадо, ватные палочки, диетические котлеты для бургеров – одно из немногих блюд-полуфабрикатов, которое и я люблю, и Серж одобряет, – все падает в грязь.

Продукты в упаковке или завязанных пакетах еще можно спасти, их дома нужно просто помыть. А вот батона, считай, у меня больше нет. Так обидно: ведь утром я ничего не могу есть, кроме хлеба с колбасой. Сервис быстрой доставки продуктов почему-то обходит мой район стороной. А до магазина десять минут… Может, хотя бы краешек спасу? Я осматриваю батон. Но нет, грязь из лужи залилась в пакет и размазалась по хлебу.

Что ж. Пожую колбасу с мерзкими хлебцами Сержа, надеюсь, меня не стошнит. На вкус они как картон. Заодно гордо помашу этими картонками у Сержа перед носом: смотри, я взялась за себя! Пусть порадуется.

Осматриваю продукты. Как мне теперь это тащить? Сумка-торба вся заполнена другими продуктами, больше в нее не влезет. Придется переть все в руках.

Плетусь домой. Руки дрожат, мышцы ужасно жжет от напряжения. Да еще вдруг проезжающая машина щедро окатывает меня грязью с ног до головы. Грязь попадает и на лицо и даже заливается в ботинки.

Кое-как обтеревшись рукавом, я двигаюсь дальше. В ботинках хлюпает. Руки отваливаются. И самое трагичное: у меня больше нет хлебушка!

Вдруг накатывает такая безнадежная тоска, что хочется все бросить и убежать прочь, далеко, не по привычному маршруту, а по таким дорожкам, где я обычно не хожу. Лишь бы выбраться из этого котла, где я ежедневно варюсь.

Хватит хандрить. Это все месячные.

Я глубоко вдыхаю, надуваю щеки и делаю шумный выдох. Не сильно полегчало, но бежать куда глаза глядят больше не хочется.

Чтобы подбодрить себя, я немножечко мечтаю. Вот скоро я получу опыт, стану умнее, меня повысят в автосалоне или я устроюсь в компанию получше и поближе, начну выполнять задачи быстрее, и у меня наконец появится свободное время. И мы с Сержем улетим в отпуск к морю, пальмам и белому песку. К тому времени я похудею, и мы будем гулять по берегу, загорелые, стройные и красивые, и все вокруг будут нам завидовать. А однажды мы пойдем по ракушечному пляжу, Серж укажет на самую большую ракушку, я подниму ее и обнаружу внутри кольцо! Обалдеть!

В половине первого я падаю на подушку. Думаю, что больше всего на свете не хочу, чтобы наступило утро. Не хочу слышать этот будильник, не хочу ехать на работу. За то, чтобы завтра, а точнее, уже сегодня, через каких-то три с половиной часа, не вставать, а проваляться весь день в постели, я бы продала дьяволу свою душу, душу Сержа, моего начальника, души ведьм из кол-центра и соседей сверху, которые, судя по шуму, каждую субботу в семь утра катают по полу гигантские каменные шары.

Пятница

Весь день меня колотит мой внутренний электрошокер. Я вырубаюсь и на ходу, и стоя на эскалаторе, и даже на рабочем месте: прикорну на пару секунд, потом ка-а-ак ударит! Я вздрагиваю и прыгаю в офисном кресле. Наверное, я ощущаю это сильнее, чем оно есть на самом деле, потому что мои конвульсии замечают только коллеги, сидящие по соседству. Они хихикают, отпускают безобидные шуточки и понимающе кивают: все мы к пятнице такие.

Несмотря на хронический недосып и полное отсутствие сил, настроение на подъеме: впереди два блаженных выходных дня! Конечно, завтра придется готовиться к празднику, это отнимет много сил. Но я буду делать это дома. Не придется проводить восемь часов в дороге… Господи, как же я ненавижу эту дорогу.

Порой мне кажется, что я живу только на выходных. Остальные пять дней просто не откладываются в памяти: в них либо ничего не происходит, либо мозг решает, что мне незачем их запоминать, и выбрасывает из памяти с той же легкостью, с какой выбросил таблицу синусов и косинусов и список пятилеток СССР. Но это обидно: жизнь-то одна, и жалко лишаться ее пяти седьмых!

Суббота

Торт я делаю ночью. Серж спит как убитый, и риска, что он проснется и испортит себе сюрприз, нет.

Я решаю сделать «Красный бархат». Это компромисс для всех. Тусовка Сержа ест только низкокалорийное, но в этом торте не пятьсот калорий на сто грамм, как в классических, а всего триста.

Вожусь до восьми утра, но торт выглядит роскошно. Красные коржи с белой прослойкой, красная обсыпка. А как пахнет! Будто находишься на шоколадной фабрике. Верхушку я украшаю шоколадной штангой и цифрами два и шесть. Прячу торт в пакет и задвигаю поглубже в холодильник, ложусь спать и просыпаюсь в двенадцать.

Когда Серж уходит на работу, я убираю квартиру, затем иду по магазинам и докупаю, что не успела. Передвигаю мебель так, чтобы все уместились, готовлю закуски.

К половине седьмого приходят почти все гости, а Серж должен вернуться на час позже.

Я красиво выкладываю на тарелку канапе с авокадо и красной рыбой, отношу на праздничный стол.

Гости стоят с бокалами в сторонке. Они ведут себя так, словно пришли на светскую вечеринку, где я официант.

Это фитнес-компашка Сержа, и я ее не перевариваю. Все разговоры у них о тренажерах, марафонах, сушке и протеинах. Ужасно скучно, но мне пришлось их позвать, потому что это праздник Сержа. Вот и сейчас фитозомби обсуждают спорт и диеты. Я слышу краем уха непонятные термины вроде «дельта» и «катаболизм».

Здесь судят о людях исключительно по соотношению мышечной и жировой массы. А так как вторая во мне значительно превышает первую, думаю, понятно, какое мнение у них сложилось обо мне. Причем я знаю точно, что на работе у Сержа много хороших, нормальных ребят. Просто по непонятной причине он тесно общается с самыми неадекватными.

Фитозомби меня не любят, потому что я не загоняю свое тело в рамки и не схожу из-за него с ума, а просто живу. За спиной они обожают надо мной подшучивать. Однажды на общей тусовке, выходя из туалета, я услышала, как кто-то сказал: «На задницу Еси нужно выдавать лицензию, как на отдельный вид оружия». Все засмеялись. Конечно, они не знали, что я все слышу. В лицо они всегда улыбаются и кажутся милыми. Ладно, я немного лукавлю: милыми их акульи улыбки не назовешь. И Сержа там не было, при нем они так себя не ведут.

Я не обижаюсь. Мне нравится моя задница, и Сержу она тоже нравится. Серж не такой, как они. Он не настолько страдает спортивной истерией.

Сильнее всего не выношу одного из лучших друзей и коллег Сержа, Виталика. Он сейчас здесь. Этот самовлюбленный качок похож на фигурку, скрученную из воздушных шариков. Носит он все только облегающее, чтобы все любовались его мускулами.

Звонят в дверь. Я быстро вытираю руки о кухонное полотенце и бегу открывать. Это пришли Костя и Андрей. Они не из фитнес-тусовки, а друзья Сержа со школы.

Как же я им рада!

У Кости прическа-одуванчик из пышных кудрей, которые он стягивает ободком-пружинкой, чтобы не лезли в глаза. У Андрея острое лицо и смешная короткая челка. Оба ужасные болтуны, любят шутить, но шутки у них несмешные, их частенько приходится затыкать. Но сегодня я, наоборот, буду подстрекать парней к странному юмору, чтобы они свели с ума фитозомби.

Андрей и Костя, войдя на кухню и поздоровавшись со всеми, предлагают помощь. Я говорю, что уже все сделала, и отправляю их развлекать гостей, а то «они что-то скучают».

Парни наливают себе выпить и присоединяются к фитнес-тусовке, где вовсю обсуждают кальциевые добавки с айхерба. Андрей сразу вливается в беседу и бодро сообщает, что ежедневную потребность в кальции можно удовлетворить двадцатью шестью литрами пива. Я громко смеюсь, Андрей, довольный, что шутка зашла, смеется вместе со мной.

Фитозомби дружно возводят глаза к потолку, раздается синхронный вздох.

Андрей, совершенно не понимая, что его обществу не рады, рассказывает историю о том, как его собака вчера съела собственное дерьмо, а потом Костя подхватывает тему и углубляется в размышления, сколько калорий содержится в дерьме.

Итак, стол красиво украшен. Не хватает главной детали, и вот я вытаскиваю из холодильника роскошный «Красный бархат». Я ставлю шедевр на стол, и тут же вокруг собираются любопытные.

– Какая красота! – восхищается Соня, бывшая одноклассница Сержа, девушка с короткой стрижкой, лицом-сердечком и ну очень длинной шеей. Соня сегодня единственная мне помогала накрыть на стол. – Сама делала?

– А штангу можно есть? – Слава, один из лучших друзей Сержа, тянется к верхушке, но я хлопаю его по руке.

Слава занимается бизнесом, то одним, то другим: он торговал автомобильными запчастями, потом биванами, потом открыл копировальный центр.

Слава не настолько спортивный, но почему-то считает себя супер-пупер-качком и тоже входит в эту тусовку. В клубе он постоянный клиент. Он жуткий скупердяй, с ним замучаешься после какой-нибудь посиделки считать затраты. «Это я не ел, за это платить не буду, а этого съел всего три штучки, за алкоголь платить не буду, я свое принес с собой». Ну разве так можно? Особенно если учесть, что он постоянно хвастается успехами в бизнесе.

Слава пришел со своей девушкой, Ирой. Эта тихоня говорит так мало, что я даже не помню, какой у нее голос. Когда она у нас в гостях, мне всегда кажется, что ей ужасно скучно, я почему-то чувствую себя виноватой и все время хочу ее как-то взбодрить, развеселить.

Еще тут есть Стас, худой и высокий парень с рыжеватыми волосами и в очках. Стас – знакомый Славы, но через Славу подружился и с Сержем. Стас и Соня – парочка.

Марго (мисс «Ну ребя-я-ят! Не Рита, а Марго!») и Лора (которая никакая ни Лора, а всего-навсего Крыска-Лариска) косятся на торт с большим подозрением. Маргоша, как и Серж, фитнес-тренер, а Лора – администратор в их клубе. Их я тоже не люблю, до ужаса противные. Обе худощавые и мускулистые, с идеально прямыми ламинированными волосами, губами-пельмешками и со шпинатным смузи вместо мозгов. Именно они зачинщицы сплетен обо мне. Так и вижу, как за спиной они обсуждают мои щеки размером с маленькие тыквы.

– Какой кошмар… Он же… Он же… Глютеновый! – не сводя с торта испуганных глаз, шепчет Лора на ухо Марго тоном Рона Уизли, который наконец набрался смелости произнести имя Волдеморта.

– И в нем, наверное, тысяч десять калорий. – Маргоша тоже с ужасом косится на торт и брезгливо потягивает носом: – Интересно, калории могут усваиваться с запахом?

– Не знаю, но на всякий случай давай отойдем подальше.

И они действительно отходят на несколько шагов!

Конечно, я хотела сделать нормальный торт – на старой доброй нормальной муке и без всякого крема на протеине и стевии, за изготовление которого стоит ввести статью в Уголовный кодекс. Но все равно я учитывала предпочтения виновника торжества, поэтому крем сделала не жирным, а легким, творожным.

Время приближается к 19:15, у Сержа должна закончиться индивидуальная тренировка, я звоню ему и выясняю, что он уже идет домой. Я снимаю джинсы и футболку, надеваю лавандовое платье до колен в стиле 50-х, с широкой юбкой и белым поясом. Правда, говорят, что с широкими бедрами нельзя носить пышные юбки, но мне так нравится. Обуваюсь в бежевые туфли-лодочки на низком каблуке.

Я объясняю гостям план действий: свет выключим, гости спрячутся. Я провожу Сержа на кухню и скажу, что приготовила ужин на двоих. Кодовая фраза: «Как прошло занятие?». Ее я скажу, когда Серж войдет на кухню. После этого гости приготовятся, я включу свет, все выпрыгнут из укрытий с криками «Сюрприз!» и взорвут хлопушки.

Я осматриваю кухню, немного раздумываю и раздаю указания:

– Андрей, Костя, Соня – вы под стол. Слава, ты за занавеску и бери с собой Марго и Лору. Остальные за диван. Давайте порепетируем!

Мы проводим три репетиции – первые две ребята слишком поздно выпрыгивают. Но на третий раз все отлично.

И вот долгожданный звонок в дверь! Я специально оставила ключи в замке, чтобы Серж позвонил, а не открыл дверь сам.

Все так шумят, что чуть не портят сюрприз.

Андрей быстро идет к столу с бокалом в руке, сталкивается с Маргошей и проливает на нее виски с колой. Она верещит, Стас от неожиданности взрывает хлопушку, и вся кухня покрывается конфетти. Костя в спешке подметает веником и задевает стол. На пол летит тарелка с жюльеном и приземляется жюльеном вниз. В общем, суета стоит невообразимая, Серж, думаю, уже понял, что в квартире я не одна.

Приходится выждать пару минут, чтобы хоть как-то ликвидировать катастрофу.

– Привет! – радостно говорю я, открыв дверь. – С днем рождения!

Серж входит, я чмокаю его в щеку и треплю по светлым блестящим волосам.

– Привет! М‑м-м… Красиво. – Серж видит, во что я одета.

– Спасибо! – Я делаю комичный реверанс.

Серж улыбается, но как-то печально. Я обожаю его улыбку. Собственно, на эту улыбку я и повелась, когда мы познакомились, от нее так трепетало сердечко. Правда, за час тренировки в фитнес-клубе он так меня загонял, что даже его улыбка не смогла перебить мое решение: ноги моей больше не будет в этой преисподней! Но чем-то моя потная ленивая тушка Сержа тогда привлекла, потому что он потом нашел меня сам.

Уже когда мы начали встречаться, я увидела Сержа по-настоящему. Он никогда не опускал руки, был спокойным и рассудительным, целеустремленным, здорово умел успокаивать. Он поверил в меня и не раз повторял, что мечты превыше всего. Он стал для меня поддержкой и опорой, моим волшебным пинком под зад.

Серж разувается, а затем, сняв куртку, поводит носом:

– Чем это пахнет?

Я загадочно улыбаюсь, понадеявшись, что это он не о запахе гари:

– Я приготовила особый ужин.

Серж как-то вдруг тускнеет и смущается:

– Да не стоило заморачиваться…

– Да я по-быстрому все сделала. Пойдем!

Я беру Сержа за руку и веду на кухню. Мне ужасно хочется побыстрее показать сюрприз! Вот бы увидеть его реакцию!

– Нет, Еся, правда не стоило. – Серж почему-то сопротивляется и идет медленно, приходится его тянуть. – У меня какое-то непраздничное настроение.

Я чувствую легкий укол тревоги. Наверное, что-то случилось на работе. У них в клубе часто меняется руководство, и новое всегда вводит очередные правила и условия, каждый раз все невыгоднее для сотрудников.

– Ничего, сейчас вкусно поедим, и появится настроение. Ну пойдем, пойдем! – Я нетерпеливо прыгаю на месте, увидев, что Серж остановился. А мы уже у двери в кухню! Еще пару шагов.

Обойдя Сержа, я подталкиваю его в спину. Мы почти переступили порог. Я вижу рассыпанное конфетти. Черт! Надеюсь, Серж не заметит.

– Еся, нужно поговорить кое о чем, – вдруг серьезно и твердо говорит он.

Но я в таком игривом настроении, что не придаю значения странным ноткам в его голосе. Наоборот, они меня забавляют.

– Давай после ужина, а? – отвечаю я наигранным детским голосом и изображаю нетерпение. Сержу всегда нравится, когда я веду себя как ребенок.

Я снова подталкиваю его в спину. И вот мы уже в кухне.

– Еся, да успокойся ты. – Серж разворачивается ко мне и перехватывает мои руки.

Он смотрит чересчур серьезно. Вокруг полумрак, но свет из коридора падает на его лицо. Моя веселость мигом угасает. Тревога растет. Похоже, случилась какая-то беда. Что-то с его родителями? С бабушкой? Кто-то попал в больницу? Вдруг становится стыдно, что я устроила этот праздник, который оказался не к месту.

– Что-то с семьей? – тихо спрашиваю я.

– Нет, с ними все хорошо.

В чем же дело? Может, Серж решил уволиться и перейти в другой клуб? Такие разговоры уже были. А вдруг этот клуб очень далеко? Сейчас он скажет, что мы переезжаем? Ура! Я только с радостью, ведь я так и не смогла полюбить эту квартиру. Но вдруг из-за переезда мне придется тратить на дорогу еще больше времени?

Я вижу, как колыхнулась занавеска. Слабый скрип, тихий вздох, легкое шуршание одежды. Кухня полна народу, стол уставлен блюдами, но Серж ничего не видит, хотя не заметить такое тяжело даже в полумраке.

Гости напряглись, я чувствую это напряжение в воздухе.

Становится совсем неловко. Серж не знает, что вокруг чужие люди, иначе не начал бы разговор. А теперь все подслушают… Надо не допустить этого.

– Дело в нас. В тебе. – Серж сильно сжимает мои руки.

По ходу, я близка к правде. Точно переезд… Еще дальше от Москвы. Внутри я в ужасе: насколько дальше? Сколько мне теперь придется добираться в офис?

– Ты все же меняешь работу? Ты знаешь, что я во всем тебя поддержу, даже если нам придется переехать, – уверенно говорю я и, высвободив одну руку, тянусь к выключателю. – Но давай после еды поговорим? На сытый желудок легче обсуждать. Как прошло…

– Еся, – перебивает Серж. Выдерживает паузу, глубоко вдыхает и решительно заявляет: – Нам нужно расстаться.

Глава 4

Лавандовая Весна

Моя ладонь зависает над выключателем. На несколько секунд я застываю в такой позе, а затем убираю руку, так и не включив свет.

– Что? – Уверена, я просто неправильно поняла, и фраза означает что-то другое. Поэтому я остаюсь совершенно спокойной. А может, до меня просто долго доходит.

Серж, глубоко вдохнув, закрывает глаза. Открывает на выдохе. Смотрит на меня так, будто бы я попросила не сказанное повторить, а сделать что-то совершенно невыполнимое, такое, что противоречит его принципам. Например, ограбить банк.

– Совсем заработался? – Я слегка улыбаюсь, пытаясь ослабить напряжение.

Мысленно молю его рассмеяться – ну пусть поддержит шутку!

– Нам. Надо. Расстаться, – повторяет он раздельно и четко.

– Ты головой ударился, что ли? И чего так смотришь, как будто я Дейнерис, а ты Джон Сноу и тебе надо меня убить? – снова шучу я.

Серж как будто не в себе. Ну о чем он? Расстаться? Это же мы, Еся и Серж, Серж и Еся. Мы одно целое, мы семья. Не знаю, что должно произойти, чтобы мы расстались. Мы даже ни разу серьезно не ссорились. Поэтому все, что он говорил, пока что кажется мне чушью. Я даже за шутку его слова не приняла – не в его духе так шутить.

Все же было хорошо еще вчера. Мы строили планы, как в следующую пятницу сгоняем в торговый центр после работы, накупим всякой мелочевки: контейнеры для хранения вещей, вешалки, которых всегда не хватает, что-то из кухонной утвари, новые диванные подушки, а то старые поистерлись. А в следующее воскресенье собирались поехать в какую-нибудь усадьбу, погулять по окрестностям – последние теплые дни все же, а мы не гуляем. Точнее, я не гуляю. Серж-то часто бегает и катается на велосипеде, но это не для меня, не люблю потеть, предпочитаю просто неспешные прогулки.

Серж морщится и поднимает руку.

– Есения, можешь, пожалуйста, побыть сейчас серьезной? – Он жестикулирует раскрытой ладонью в такт словам, пытаясь пресечь мои шутки. – Я больше не могу так.

Я перестаю улыбаться и лишь растерянно хлопаю глазами. О гостях я напрочь забываю. Сердце колотится быстрее, кажется, я верю в серьезность его слов. Но мозг работает ужасно медленно, как будто вместо него в моей голове скрипит ржавый механизм, где не прокручиваются шестеренки.

– Как – так? – тихо спрашиваю я. На самом деле я не хочу знать.

– Ну посмотри на нас… – Серж устало роняет слова, разводит руки в стороны и оглядывает кухню, как будто она в чем-то виновата. – Мы разные. У нас разные цели, разный темп, разный режим. Я думаю, что тебе, как и мне, нужен кто-то, кто с тобой на одной волне. А не так… Так, как сейчас, это тяжело.

Я начинаю злиться. Да что ты ходишь вокруг да около, не можешь ничего сказать прямо? «Мы разные», «так, как сейчас»… Что за невнятная каша?

– Так, как сейчас, – это как? – спрашиваю я холодно. – Объясни нормально.

С каждым словом я повышаю голос.

– Ты изменилась, – объясняет Серж с тоской. – Когда мы начали встречаться, ты была сильной, в тебе чувствовался характер. Было видно, что ты очень хочешь стать лучше.

– Лучше? – вспыхиваю я. – Значит, ты запал не на меня настоящую, а на ту меня, какой я могла бы стать?

Он морщится. Возможно, фраза слишком сложная для его неандертальского мозга!

– Нет… – мнется он. – Мне понравилась ты настоящая. Просто… было видно, что ты очень хочешь развиваться и совершенствоваться.

– Тебе показалось, – хмыкаю я. – Я просто выиграла персональную тренировку! И если ты забыл, напомню: одной тренировки мне хватило, и на вторую я уже не пошла.

– Я помню, но я подумал… – Серж замолкает.

– Так в чем проблема?

– Я полюбил тебя одну, а сейчас ты… – И опять Серж осекается.

Больше я не сомневалась: он хочет со мной порвать. И это меня очень злит.

– Ну, продолжай, – насмешливо говорю я и скрещиваю руки на груди. – Ты сам не понимаешь, что противоречишь себе? Дай закончу: я пришла к тебе на тренировку, и ты прикинул, что если я буду следовать твоим рекомендациям: жрать на тысячу калорий в день меньше, потеть по семь часов в неделю на тренажерах, – то через несколько месяцев стану эффектной красоткой. Но тогда я явно вырасту в цене на рынке невест и вряд ли обращу внимание на посредственного тренера сомнительного фитнес-центра. И поэтому товар надо брать сейчас, пока на него акция. Так ведь?

Под моим напором он смущается, опускает плечи, сжимается. Его даже не оскорбляет то, что я назвала его посредственным. Он берет со столешницы кухонное полотенце и теребит в руках.

Я понимаю, что права целиком и полностью.

И тут я вспоминаю, что на кухне гости. Они всё еще сидят в укрытиях, всё слышат и жадно ловят каждое слово, чтобы потом обсудить эту вкусную сплетню. И плевать – пусть слышат. И пусть Серж до последнего не знает, что они здесь.

– Дело не во внешности. – Он, опустив взгляд, скручивает полотенце в трубочку. – Но я и правда подумал, что могу тебя изменить. Для меня важно, чтобы человек рядом разделял мои спортивные увлечения. Так что дело внутри. Ты перестала чего-то хотеть, ты ленишься… Ты просто стала безвольной, Еся.

У Сержа виноватый вид. Из полотенца он вот-вот сделает лебедя.

– Хм… Дай-ка подумаю… Куда же мне впихнуть эти твои увлечения? – язвлю я и комично потираю подбородок, изображая задумчивость. – Я могу бежать за электричкой пару станций. Перед работой сойдет за утреннюю пробежку, после – за вечернюю. Или… Нет, погоди, я придумала, – добавляю я с напускным восторгом, будто правда делюсь классной идеей. – Мы можем бегать в четыре утра, перед моей работой. Встану на час пораньше, мне-то чего? В четыре, в три утра – какая разница? Зато побегаю с любимым. У которого работа в десяти минутах пешком от дома и рабочий день не больше шести часов. Легко быть активным с таким-то графиком! – Я прищуриваюсь на Сержа. – Посмотрела бы я на тебя, если бы ты оказался на моем месте! Хватит уже пафоса, Серж. Будь честным хотя бы с самим собой. Ты рвешь со мной из-за моего веса.

На последних словах я выдергиваю чертово полотенце у Сержа из рук, тем самым уничтожая между нами барьер. Серж вспыхивает. Наконец смотрит на меня.

– Да, и из-за этого тоже. Но это уже вторично, все идет отсюда! – Он стучит пальцем по голове и повышает голос, больше не защищаясь, теперь нападая: – Как удобно прикрывать лень работой, Еся! Ты могла бы давно взять себя за горло и привести в форму, но ты просто ленишься, тебе плевать на себя, а так не должно быть. А я из кожи вон лез, пытаясь тебя замотивировать… Готовил тебе полезное и правильное, часами уговаривал встать на беговую дорожку. Но ты моих усилий не замечаешь.

Серж уже не выглядит ни виноватым, ни смущенным. Наоборот, он расправляет плечи и выпрямляет спину. Мы оба принимаем воинственный вид. Разговор накаляется и перерастает в ссору.

– А знаешь, как обидно, когда твой близкий человек просто берет и обесценивает все, что ты делаешь? – заканчивает Серж.

Я закатываю глаза. Какой же он недалекий.

– Я приезжаю домой в десять. Думаешь, мой организм, который голодал девять-десять часов, на ужин оценит этот твой кусочек куриной грудки с горсткой зеленой фасоли? Спасибо за старания, конечно, – я изображаю шутливый поклон, – но это все полная ерунда.

– Так кто виноват в том, что ты не ешь по столько часов? Можно брать правильную еду с собой и есть чаще, как и положено!

Это мы обсуждали уже неоднократно. Разговор будто крутится на повторе, Серж задает одни и те же вопросы, а я даю одни и те же ответы. Он что, совсем меня не слышит?

– У нас обеденный перерыв тридцать минут. Он один, понимаешь? У людей, работающих в офисе, один перерыв на обед, – желчно бросаю я. В глазах закипают злые слезы. – Никто тебе не даст там постоянно жрать. Тебя сразу уволят. Кухни нет, никто не берет с собой, потому что нельзя. Где мне есть? На улице? В магазине или подъезде? Может, в офисном туалете?

– Почему бы и не на улице? – невозмутимо спрашивает Серж. – Я вот в обед всегда делаю пробежку, а после нее ем на свежем воздухе! Так лучше работает пищеварение. Еще можно брать на перекусы что-то такое, что можно съесть на ходу.

– Эти твои протеиновые коктейли? Или шпинатный смузи? Я все это проходила. Это не для моего образа жизни, Серж. Я не могу есть ни на лавочке, ни в метро или электричке, ни в каком-то другом месте, которое для этого не подходит! Я хочу свое безопасное пространство для еды. Мне нужно знать, что, пока я ем, мою еду не отберет собака или голубь, никто не бросит на меня осуждающий или голодный взгляд. И мне должно быть удобно и комфортно, а для этого мне нужны стол, стул и хотя бы минимальное время, в которое я не заглатывала бы еду, как удав. По мне лучше вообще не есть, чем есть непонятно как, а все мои условия сейчас именно такие. Как ты не поймешь? – спрашиваю я уже с другой интонацией. В моем голосе больше нет злости, только мольба: я хочу, чтобы он хотя бы постарался меня понять. – Это не из-за моего нежелания, это все аквариум, в котором я сейчас сижу, это он не дает мне взяться за себя. Но это все временно. Мне нужно набраться опыта. Потом сменю работу, и будет легче, и тогда я все смогу.

– Это всего лишь отговорки, Еся, – бросает Серж. – Человек может найти время на все, если захочет. А ты… Ты просто не хочешь.

Я вскипаю:

– Ну если ты не понимаешь… То ты тоже уже не тот человек, в которого я влюбилась.

Это злит Сержа. Он нервно машет рукой, будто прогоняя меня:

– Вот и живи одна и хорони дальше свое тело!

Я прищуриваюсь. Кривлю губы.

Серж будто с другой планеты, он никогда не поймет меня. Он живет в чудесном мире радужных единорогов, где ты сам строишь свой распорядок дня. Можешь спокойно отменить работу, если болит голова, а можешь делать десять перерывов на еду. Такие, как он, всегда думают, что абсолютно любая проблема решается по щелчку.

– Я не знала, что ты такой. Если бы знала, никогда бы с таким не связалась!

Я со всей силы ударяю по выключателю. Вспыхивает свет.

Серж оглядывает кухню. Изумляется, увидев накрытый стол. У него вытягивается лицо и даже рот открывается.

– Мы друг друга стоим. Ты тоже не ценишь то, что я делаю для тебя, – спокойно говорю я, наблюдая за его реакцией.

Первым за диваном поднимается Слава, за ним – Ира. Из-под стола вылезает Андрей. Серж с испугом отшатывается, затем вглядывается в лица друзей, будто у них на коже выведены буквы.

Колышется занавеска. Отодвигается стул. Остальные гости вылезают из укрытий.

Серж вопросительно, недовольно смотрит на меня.

– Это твой сюрприз, – желчно бросаю я.

– С днем… рождения, – запинаясь, с трудом произносит Костя.

Повисает напряженная пауза. Все застывают.

Костя и Андрей переводят растерянные взгляды с меня на Сержа и обратно. Видно, что они очень хотят вмешаться и все уладить, но не знают как. Они периодически набирают в грудь воздуха, чтобы что-то сказать, но не решаются и выдыхают.

Ира, Соня и Стас, смущенные, стоят у стола, не зная, куда себя деть от стыда. Они не смотрят на нас с Сержем, их глаза бегают туда-сюда по кухне.

Марго и Лора смотрят на происходящее как на интересное шоу.

А Слава и Виталик как будто ничуть не удивлены. Думаю, они поддерживают Сержа. И сто процентов это они внушили ему идею порвать со мной.

Интересно, о чем все думали, пока прятались? Наверное, мысли были разные. Кто-то хотел провалиться сквозь землю, а кто-то наслаждался зрелищем и, может, даже записывал ссору на диктофон.

Смотря на гостей, я сто раз жалею о том, что устроила этот чертов сюрприз. Я испытываю бурю разных чувств: стыд, злость, обиду, отчаяние. Хочется закричать, заплакать, забиться в истерике, а потом убежать куда глаза глядят. Но внешне я всеми силами стараюсь сохранить последние крупицы самообладания.

Все напоминает мне кино, где вот-вот должно случиться что-то классное: гости, праздничный стол, именинник, сюрприз… Но тут зрителю приспичило отойти, и он нажал на паузу.

Не я одна чувствую эту давящую тишину.

– Ура! – вдруг выкрикивает Андрей неестественно радостным тоном и взрывает хлопушку. Сыпется дождь из конфетти.

– Да, с днем рождения, Серж! – подхватывает Слава. – Но я, пожалуй, пойду… – Он пятится в сторону выхода.

– Да, думаю, мы вас оставим. – Стас берет Соню за руку, и они вместе обходят стол. Гости поспешно пробираются к двери. – Вам сейчас точно праздник не к месту.

Я перевожу взгляд на Сержа. Он растерянно обхватывает голову руками и виновато смотрит на гостей:

– Простите, ребят… Я знаю, что вы хотели сделать сюрприз, спасибо вам… Но сейчас правда не до того.

И тут шестеренки в мозгу начинают бешено вращаться. Время замедляется. Мне кажется, что все еле плетутся к выходу, ведь в этот момент в моей голове мысли сменяют друг друга с бешеной скоростью.

Я смотрю только на Сержа, а он – на гостей. Он извиняется перед ними! Перед ними, не передо мной! Это я готовила сюрприз, я не спала всю ночь, я делала этот торт! И чем он мне отплатил? Тем, что бросил меня! Бросил в свой день рождения! А ведь между нами все было хорошо. Как будто наша общая жизнь для него ничего не значила, если он вдруг решил взять и все оборвать в один момент. Он даже не говорил, что его что-то не устраивает во мне: фигура, вес. Не просил похудеть, потому что это нужно ему. Нет, лишь убеждал, что это нужно мне самой.

Отношения строятся по кирпичику. Это работа двух людей, это разговоры, это уступки. Если тебе дорог человек, но что-то все же не устраивает, ты говоришь с ним об этом, чтобы все кирпичики были положены правильно и дом не развалился. А у нас вдруг оказалось, что Серж и не собирался строить со мной этот дом. Я была для него каким-то временным вариантом, далеко не лучшим. Зачем тратить слова и силы на то, от чего собираешься избавиться? Такие, наверное, у него были мысли.

И вдруг эта квартира, и без того нелюбимая, становится отвратительной до тошноты. Хочется все здесь сломать. Я не высижу тут больше ни минуты. Я не хочу, чтобы гости ушли, а я осталась в этом ненавистном месте вдвоем с Сержем.

И кажется, сейчас я разревусь на глазах у всех. Нет уж, до такого я не опущусь.

– Не уходите! – кричу я.

Гости останавливаются и удивленно смотрят на меня.

– А то все пропадет. Останьтесь. А я уйду.

Вряд ли это та фраза, которой все от меня ждали. В первый раз я обратилась к гостям. Что я должна была сказать? Как-то подытожить ситуацию, что-то объяснить? Или засмеяться и заверить, что это все наша с Сержем общая шутка над всеми? Возможно, последний вариант неплох. Серж бы поддержал меня в этой лжи – ведь ему самому ужасно неудобно от того, что у сцены нашего расставания было столько зрителей.

Возможно, мне стоило бросить Сержу что-то резкое, такое, чтобы он потом всю ночь не спал, думал об этом и страдал. Но на тот момент ничего путного в голову не пришло, так что я сказала что сказала.

И теперь сбегаю первой.

Я осматриваю стол… Взгляд цепляется за торт. Я хватаю блюдо с ним, собираю по крупицам остатки достоинства, обвожу присутствующих гордым взглядом и оставляю за собой последнее слово:

– Не заслужили! И все равно он глютеновый!

В прихожей, не выпуская торт из рук, я кое-как засовываю телефон в сумочку и забираю ее с собой. Выбегаю из квартиры.

Вызываю лифт, молюсь, чтобы он приехал быстро. Мне везет – он стоит на моем же этаже. Никто не бежит за мной. А наверное, в какой-то степени я все же хочу, чтобы меня остановили.

Глава 5

Лавандовая Весна

На улице сразу же хочется остановиться, постоять и подышать. Но окна кухни Сержа выходят на эту сторону, и гости могут наблюдать за мной. Так что я просто иду дальше, спокойно и уверенно, будто ничего не произошло.

Я сажусь на автобусной остановке. Льет дождь, ветрено, а я без куртки. Но холод мне нравится. А то от волнения бросило в жар, и сейчас приятно остудиться.

Пялюсь на проезжающие мимо машины. В нос ударяет аппетитный запах торта, и я с удивлением вспоминаю, что, оказывается, все еще держу его в руках.

В животе урчит. Я сегодня толком и не ела, собиралась поесть уже за праздничным столом. Хм… А почему бы и нет?

Я ставлю блюдо на скамейку, копаюсь в сумке. Нахожу палочку для размешивания кофе. Что ж, лучше, чем ничего.

Вырыв в торте приличную яму, обнаруживаю, что все не так уж плохо.

Да, меня бросил парень, опустив мою самооценку ниже плинтуса. Да, теперь мне некуда идти и негде жить. Но я что-нибудь придумаю. Проблемы нужно решать последовательно. Сейчас надо подумать, где провести эту ночь, нормально поспать, а завтра подумать об остальном.

В конце концов, у меня в руках восхитительный торт! Какие вообще могут быть проблемы, когда есть торт?

И я снова втыкаю в него кофейную палочку.

В школе я была той самой ведьмой, которая заглатывает булочки, чипсы и мороженое тоннами, запивает все это кока-колой и остается в своих 45 килограммах. Честное слово, если бы я жила в Америке, то выиграла бы все их дурацкие конкурсы по скоростному поеданию хот-догов и пирогов.

Когда я поступила в институт, щедрая акция «Ешь сколько хочешь и ничего не плати!» работать перестала, а режим питания остался прежним, так что я стала медленно, но верно набирать вес. И мой размер за несколько лет изменился с XXS до L. Но L – это ведь еще стройность, не так ли? По крайней мере, мне всегда так казалось. Ладно, я немного лукавлю, L мне иногда в сильный обтяг…

Меня не слишком устраивал мой новый вес, но, честно, мне было совершенно не до того, чтобы заняться собой. «Жизнь такая длинная – однажды я обязательно выделю на себя время!» – говорила я себе.

Только вот худеть нужно, когда в жизни все более-менее спокойно и безоблачно. Ведь похудение – это так грустно, а когда в жизни и без того все паршиво, грусть наложится на паршивость, и получится как с колой, в которую бросили ментос.

Я не стесняюсь своей фигуры, она меня особо и не расстраивает… Ладно, я немного лукавлю. Бывает, что расстраивает. В такие моменты, когда мне хочется к чему-то придраться, я критически смотрю в зеркало и щупаю себя за жирок.

Когда я выиграла тренировку у Сержа, я решила, что это знак. Я была так воодушевлена и замотивирована, что даже заранее купила себе спортивный костюм и кроссовки. Решила: обязательно возьму абонемент в фитнес-клуб. Но после первой тренировки мой энтузиазм угас со скоростью огонька от спичек «Красная цена», купленных в «Пятерочке».

Но я всегда видела в своей фигуре не только недостатки, но и достоинства. И достоинств даже больше! А теперь Серж будто дал мне под дых и посеял во мне неуверенность. Вдруг я и правда безобразно выгляжу, но не замечаю этого?

Чувствую, что все же стала замерзать. Куда идти? У меня никого нет. Родители далеко, живут в другом городе, да и у меня с ними довольно сложные отношения. Друзей у меня нет. Все друзья общие с Сержем, и они больше его, чем мои. В школе я так и не начала ни с кем близко общаться, меня там все бесили. В институте были «друзья, объединенные обстоятельствами», которые пропали, когда я ушла.

Я растерянно осознаю, что осталась в этом городе одна.

Опускаю взгляд на руки. На левом предплечье – татуировка с надписью: Все не то, чем кажется.

Эта татуировка – загадка для меня, потому что я не помню, когда и как ее сделала. Помню только, что это случилось до знакомства с Сержем. И вроде бы тогда я была не совсем трезвой. Поэтому я не знаю, что она означает. Что именно не то, чем кажется? Что я имела в виду? Хоть убей, не помню.

Но порой татуировка вселяет в меня какую-то уверенность. Вот как сейчас: вроде все плохо, а стоит глянуть на буквы – и вроде бы уже все видится под другим углом.

Да, эта фраза сейчас что-то перезапустила внутри, и вот я уже выныриваю из хандры. Буду решать проблемы по мере их поступления. Мне нужно где-то переночевать, и это пункт № 1 в приоритетном списке дел.

Я снимаю на ночь номер в гостинице неподалеку. Конечно, торт я прихватываю с собой. Номер маленький, но уютный. Матрас жесткий, как я и люблю.

Долго не могу заснуть. В голову лезут тяжелые мрачные мысли. Где мне теперь жить? Что будет дальше? Как строить жизнь заново?

Я пытаюсь успокоить себя тем, что у меня есть работа, а значит, и деньги, и я не пропаду. Думаю, нужно будет снять жилье рядом с офисом, и тогда я даже выдохну: не придется тратить столько часов на дорогу. Я представляю, как у меня освободится сразу куча времени, и, блаженно предвкушая эти перемены, наконец засыпаю.

Наутро я принимаю душ и выселяюсь из гостиницы. Остатки торта все-таки оставляю в номере. Иду в кафе, заказываю круассан с лососем и лавандовый латте. Пишу список вещей, которые в первую очередь надо забрать у Сержа. Он сегодня дома, и пересекаться с ним я не имею ни малейшего желания. Попробую-ка отправить к Сержу Соню. Именно для нее я и составляю подробную инструкцию, где какая вещь лежит.

Я прикидываю, все ли учла. Этого мне должно хватить на неделю, а дальше, в субботу, я сама приеду к Сержу, пока он будет на работе, и заберу еще партию вещей. Все забирать не буду, пусть мое барахло лежит у него. Буду использовать его квартиру как склад. Хоть какой-то толк от наших отношений.

От Сержа, кстати, семь пропущенных и несколько сообщений. Я не открываю их, чтобы он не понял, что я все прочитала. Но нервно слежу за всплывающими уведомлениями, где отображается текст.

«Еся, не глупи»

«Где ты, куда сбежала без вещей?»

«Никто тебя не прогоняет, можешь жить здесь столько, сколько тебе комфортно»

Сколько мне комфортно? Дайте-ка прикину… Ноль минут и ноль секунд.

Как, интересно, он себе это представляет? Чтобы мы жили как милые соседи по квартире, пока я не найду себе подходящее жилье? Здоровались, делили быт. И как и где нам спать? Он в комнате, а я в коридоре или в кухне?

Ух! Меня всю трясет от злости!

Итак, я звоню Соне и прошу о помощи, говорю, что нужно сделать. Она охотно соглашается, бросает все дела и идет к Сержу. Даже как-то неловко… Мы же не близкие подруги, она всегда была подругой Сержа. А теперь как будто на моей стороне.

Пока жду ее, ищу доступное жилье поближе к автосалону. С этим проблема: в городе аренда гораздо дороже, чем по области. Моя планка снижается с квартиры до комнаты. Это на первое время, экстренный вариант, а дальше уже решу, что делать.

И вот Соня прикатывает мне в кафе огромный чемодан.

– Вот! Тут все!

Она садится рядом.

– Серж рвался со мной, но я его не пустила. – Соня смотрит с жалостью, и меня это раздражает. – Он настаивает на том, чтобы ты пока пожила с ним.

– Знаю, он мне писал сообщения. Но это дурацкое предложение.

Соня понимающе кивает:

– Согласна. Я бы так тоже не смогла. Тебе есть где жить? Может, поживешь у нас со Стасом?

– Спасибо, Сонь. Но я уже нашла классный вариант. Квартиру рядом с работой, она просто кайф!

Я вру, но Соня мне верит:

– А что у тебя с деньгами? Я могу тебе дать.

– Все нормально, правда. У меня все есть.

Возникает неловкая пауза.

– Блин, дикая получилась ситуация. Серж не должен был… – стыдливо говорит Соня непонятно зачем. Чтобы просто не молчать?

– Переживу, – без эмоций отвечаю я.

Не хочу продолжать этот разговор. Наверное, если бы Соня действительно была моей подругой, я бы ей поплакалась. Но все-таки она на другой стороне баррикад, на той, где Серж. Поэтому мне не терпится побыстрее распрощаться.

Подзываю официантку и прошу счет.

– Спасибо, Сонь, ты меня очень выручила, – говорю я, показывая, что больше ее не держу.

Соня на прощание предлагает обращаться к ней за любой помощью.

После ее ухода я заказываю третий кофе. Завтрак плавно перетекает в обед, а я продолжаю искать квартиру. Обзваниваю арендодателей, говорю, что мне нужно вселиться сегодня же, уточняю детали.

И вот с чемоданом я еду в свое новое жилье.

Всего здесь три комнаты, одна предназначается мне. Арендодатель рассказывает, что в другой живет милая студентка Майя, а в последней – тихий и аккуратный дядечка.

Если дядечка не окажется маньяком, то проблем с соседями не будет.

Арендная плата мне кажется очень демократичной, до работы добираться всего три остановки на метро. Квартира светлая, чистая и очень уютная. Ремонт как с Пинтереста. Моя комната около десяти квадратных метров. Подоконник переделан под стол, рядом мягкое кресло. Все – в белых и салатовых цветах. Белого цвета: раскладной диван, столешница, стеллаж, шкаф, стены, напольное зеркало. Салатового: кресло, небольшой пушистый ковер на полу, покрывало и подушки на диване, занавески и картина на стене.

Я стою в дверном проеме, любуюсь на свою будущую жизнь.

Удивительно, но настроение на подъеме. Я в радостном предвкушении перемен. Иногда полезно выбираться из зоны комфорта. Порой зона комфорта – это просто тщательно замаскированное болото…

Я чувствую, что теперь у меня все будет хорошо. Скоро я получу долгожданное повышение, работа станет круче и интереснее, зарплата вырастет, и я сниму приличную квартиру. Теперь я живу недалеко от салона, больше не нужно вскакивать в четыре утра, можно спать аж до семи! И у меня наконец-то появится свободное время, которое я смогу потратить на себя!

Но дверной наличник надо мной, не вовремя отклеившись и больно ударив меня по голове, как бы говорит: «Закатай губу обратно».

Глава 6

Наблюдатель

Ноябрь

Кутаясь в шарф и грея руки о чашку кофе, стою на балконе своего дома и любуюсь садом, увядающим, но еще не тронутым заморозками.

Запахи холодной осени, упавших яблок и кофе смешались в неповторимый аромат.

Соседка, сметающая листья с крыльца, видит меня и приветливо машет. Я дружелюбно машу ей в ответ.

Я живу в стародачном поселке в черте Москвы. Снаружи кипит городская жизнь, а внутри царит совсем другая атмосфера. Сектор частных домов со всех сторон окружен многоэтажками – настоящий оазис посреди пустыни.

Для всех здесь я просто тихий симпатичный сосед, который всегда вежливо здоровается. Тихий симпатичный сосед, чей дом полон секретов. Хотя кто вообще живет без секретов?

Проверяю, как у тебя дела. Запускаю с телефона программу, и на экране появляется твоя комната.

Я был свидетелем всему, что произошло в день рождения Сержа. Слышал каждое слово через твой телефон. Я не видел тебя, но твое лицо все равно стояло у меня перед глазами. На нем под маской обиды и негодования пряталось абсолютное отчаяние. Отчаяние человека, от которого так безжалостно отказались.

Я испытал противоречивые чувства.

Мой внутренний пессимист-философ сказал бы тебе, что расставание нужно просто принять. В нем нет правых и виноватых. Серж не твой человек, вот и все. Однажды вы встретились на перекрестке и вместе прошли участок пути. Вы дошли до развилки, и здесь ваши дороги снова должны разойтись. Так случается абсолютно со всеми. Двум людям однажды станет не по пути. Что-то обязательно их разлучит: другие люди, другие интересы, предательство или смерть.

Мой внутренний рыцарь был в гневе. Он бы хотел вызвать обидчика на дуэль, чтобы защитить честь дамы. Серж поступил некрасиво. Расставаться вот так нельзя. Если он давно разлюбил тебя, то не должен был так долго делать вид, что между вами все хорошо. И не должен был говорить, что дело в тебе, перекладывать на твои плечи груз вины.

А простой влюбленный парень внутри меня тихо радовался тому, что девушка, которую он любит, снова свободна. Хоть он и знал, что никогда не сможет с ней быть.

Серж не смог сделать тебя счастливой и никогда бы не сделал. Ты существовала с ним, но не жила, откладывала жизнь на потом. Зато он жил так, как ему комфортно, здесь и сейчас. Но он всегда был слишком поверхностным, чтобы заглянуть тебе в душу и понять, что́ ты чувствуешь на самом деле. Ты назвала свою жизнь аквариумом, и ты права. Права во всем. И в том, что этот аквариум – твое временное жилье. И ваше расставание с Сержем – это спасительная веревка, по которой можно выбраться наружу.

Когда ты выбежала из дома, я жутко беспокоился. Отслеживал твое местоположение. Гадал, что ты собираешься делать, куда идти. Я был готов подорваться в любую минуту. Зная, что не должен открываться тебе, я судорожно думал, как мог бы помочь на расстоянии. Но все сложилось благополучно.

И теперь я наблюдаю за тем, как ты строишь новую жизнь.

Ты добавила в бело-салатовую гамму своей новой комнаты фиолетовых оттенков. Теперь кресло застилает лавандовое покрывало, на столе шкатулка, коробочки и флакончики – все того же оттенка. В салатовой вазе – сушеная лаванда. Зеркало украшено гирляндами из искусственных лиловых цветов.

Наконец-то ты высыпаешься и теперь после пробуждения можешь еще какое-то время поваляться в кровати.

Ты пытаешься найти счастье в подобных мелочах.

На работу надеваешь лавандовый свитшот: в твоей новой жизни одежда всегда либо лавандовая, либо аметистовая – оттенков хорошего настроения. Делаешь не небрежную, а аккуратную мальвинку: сначала выпрямляешь волосы утюжком и завиваешь кончики. При этом напеваешь: «Cause I knew you were trouble when you walked in. So shame on me now»[1]. Правда, ты не понимаешь несколько слов и либо мычишь, либо коверкаешь их по-своему. Это твоя забавная суперспособность: не разобрав слова в песне, заменять их несуществующими и петь так уверенно, будто так и должно быть. Это распространяется даже на песни на русском языке, и мне это жутко нравится.

Допив кофе, с тоской взглянув на тебя в последний раз, я выхожу из программы и приступаю к своей работе.

В середине дня я опять ненадолго открываю окошко в твою жизнь. В программе переключаюсь на твой телефон, слушаю, как ты получаешь очередной нагоняй от мерзкого начальника. Эти трудности ты переносишь стойко.

Вечером, закончив работу, я снова с тобой, и теперь нам никто и ничто не мешает.

Ты уже дома: сидя в кресле у окна, попивая лавандовый латте, читаешь книгу. Бывает, вместо чтения ты рисуешь картину по номерам или смотришь сериалы. В хорошую погоду гуляешь, снова в компании того самого латте.

Ты очень хочешь доказать, в первую очередь самой себе, что тебя не выбило из колеи и твоя жизнь под твоим полным контролем. Ты уверена, что все будет хорошо: тебя вот-вот повысят на работе, появятся новые знакомства, начнешь ходить на свидания.

Но проходит неделя, затем вторая, третья, и ничего не меняется. Ты стараешься делать вид, будто получаешь удовольствие от свободы, но на самом деле это не так.

Вот сейчас я вижу, что ты читаешь «Поющих в терновнике», на подоконнике – открытая коробка конфет «Вишня с ликером». Твои позы в кресле красивые, но неестественные, лицо – устало-нежное. Ты выглядишь так, будто хочешь доказать кому-то, что умеешь расслабляться. И что умеешь наслаждаться жизнью, несмотря на то что тебя бросили.

Это не настоящая ты. Настоящая ты унижена и раздавлена.

Ты думала, тебя ждут перемены к лучшему. Но их нет: хотя ты пытаешься найти себе разные занятия, ты все еще зациклена на бывшем. Отпусти прошлое, Еся. Тогда в жизни наступит белая полоса.

В один момент ты отвлекаешься от чтения, берешь телефон и разглядываешь посты Сержа в соцсетях. Твой вид больше не устало-нежный. Тебе грустно и обидно.

Ты одержима им точно так же, как я одержим тобой. И все время, пока ты читала, в твоих мыслях были не Мэгги с Ральфом, а только Серж. Ты просто мазохистка. Ты страдаешь от того, что все еще связываешь себя с ним, но никак не можешь вычеркнуть его из жизни.

Это очень похоже на мои чувства к тебе. Наверное, я тоже мазохист.

Моему взгляду открывается татуировка на твоей руке.

Все не то, чем кажется.

Ты часто разглядываешь ее с удивлением, будто видишь впервые. Ты не помнишь, как сделала ее, и не знаешь, что она означает.

А я помню и знаю.

Ты встаешь с кресла, медленно подходишь к зеркалу. У тебя загадочный вид, и я сгораю от любопытства: что ты задумала?

Ты снимаешь пижаму, задумчиво смотришь на свое тело. На тебе красивое хлопковое белье, удобное и сексуальное. Того самого оттенка, который так часто упоминается в книге, которую ты оставила в кресле, – «пепел розы». Ты позволяешь мне любоваться изгибами твоего тела. Скорее всего, ты размышляешь, хорошо ли оно. Прав ли был этот твой качок, когда бросил тебя?

Конечно, он не прав. Ты прекрасна. Но я рад, что вы расстались, он тебя недостоин.

Твои зеленые глаза кажутся ярче обычного. Я смотрю на тебя взглядом собственника. Я так жажду и в то же время так боюсь тебя. Боюсь своей зависимости от тебя, боюсь боли, которую ты можешь мне причинить… Но ощущаю трепет. Он толкает меня на безумства.

«Откройся ей. Заговори с ней. Иди к ней».

Как же я хочу прижать тебя к себе, стиснуть в крепких объятиях. Во рту пересыхает. Меня мучает непривычная жажда. Она пугает меня, потому что я никак не могу утолить ее, не причиняя боли нам обоим.

Я так давно наблюдаю за тобой. Я знаю все твои страхи и желания, делю с тобой одиночество, радости и неудачи. И смотрю, как разбиваются на осколки твои мечты. Я всегда остаюсь в тени, ты не знаешь о моем существовании. И если я на улице пройду в шаге от тебя, ты никогда не поймешь, что этот незнакомец знает тебя лучше тебя самой.

С одной стороны, мне нравится наблюдать за тобой. Я проживаю с тобой твою жизнь. Но в то же время я теряю себя.

Всю информацию о тебе я помещаю в папку. Все фотографии, сделанные через камеру, скриншоты твоих переписок, история твоего браузера.

В этой папке – вся ты.

Я стал зависим от тебя, как от воздуха. Не могу нормально работать, не зная, что с тобой, где ты, чем занята. Передо мной всегда должно быть два экрана – один рабочий, а второй твой. Окно веб-камеры, профиль соцсетей, электронная почта, GPS‑координаты твоего телефона. Мне всегда нужно знать, где ты. Мне всегда нужно видеть тебя, иначе я сойду с ума.

Ты мощный наркотик, который я пускаю по проводам в свой мозг.

Теперь слишком поздно разорвать нашу связь.

Декабрь

Проходит месяц. Мне больно видеть, как с каждым днем ты угасаешь.

Из дома выходишь только на одиночную вечернюю прогулку. Вместе с наушниками и пол-литровым стаканчиком лавандового латте, в который добавляешь то три порции сахара, то ликер.

Как-то ты получаешь сообщение в мессенджере. Оно от Сони, подруги Сержа. Она сообщает, что они со Стасом собираются пожениться, приглашает тебя на свадьбу в середине мая. Она просит твой адрес, чтобы послать приглашение.

Соня и Стас… Ребята из компании Сержа. Значит, и его на эту свадьбу позвали. Если ты там появишься, все будут разглядывать тебя, словно под микроскопом, и жалеть.

В ответном сообщении ты благодаришь ее и сожалеешь, что не сможешь прийти: на эти даты у тебя запланировано лечение в санатории Кисловодска… Но, немного подумав, стираешь текст и ничего не отвечаешь. Ведь Соня поймет реальную причину отказа, что бы ты ни ответила.

Тебе невыносимо быть одной.

Как-то ты покупаешь себе букет синих гиацинтов. А в другой раз – мужскую рубашку и мужские духи. Пшикаешь на рубашку духами, надеваешь ее и так ложишься спать. А еще ты покупаешь мягкую игрушку – енота – и всюду таскаешь его с собой. Он становится твоим лучшим другом. Однажды ты приобретаешь по интернету два билета в кино и берешь своего плюшевого друга с собой.

В подобные моменты мне тебя особенно жаль. Ты выглядишь бездомной и покинутой. Знала бы ты, как мне хочется написать тебе, сказать, что я понимаю тебя. Я твой друг. И я рядом. Знала бы ты, как я хочу протянуть руку и погладить тебя по волосам, успокоить, прижать к себе, взять на руки. И пообещать, что со мной ты сможешь забыть об одиночестве и всех проблемах.

Я уже близок к тому, чтобы написать тебе и сделать себя частью твоей жизни, как ты сделала себя частью моей. Но если это случится, я уже не смогу повернуть назад.

Я часто размышляю: хотел бы я, чтобы ты увидела меня? «Нет», – каждый раз категорично говорит разум. «Нет», – подсказывает внутренний голос. Этого нельзя допустить. Но если бы я мог, я бы создал для тебя жизнь, о которой ты мечтаешь, построил бы новый, идеальный мир. Мне больно смотреть на то, как ты грустишь. И все становится только хуже.

В один из дней, когда у меня очень сильная загрузка по работе, я на много часов теряю тебя из виду. А вечером заглядываю в камеру твоего ноутбука и впадаю в ужас.

Ты валяешься на диване бледным трупом. Закутана в одеяло, перед тобой наполовину опустошенная коробка «Вишни с ликером», часть конфет рассыпалась по одеялу.

Прокрутив записи с твоих экранов, я быстро обнаруживаю, в чем дело.

Твой бывший опубликовал в соцсетях фотографию, на которой он с новой девушкой. Она специально повернулась так, чтобы показать в камеру надетое на безымянный палец помолвочное кольцо с крупным бриллиантом.

Она из вашей компании, кажется, ее зовут Марго. Худая, спортивная, миловидное лицо, длинные прямые волосы, нарощенные ресницы. По глазам видно, что она считает себя идеальной.

Понимаю, это окончательно выбило тебя из колеи. Изменял ли он тебе с этой девушкой, когда вы были вместе? Повлияла ли она на ваше расставание? Серж сделал ей предложение, предпочел ее тебе – значит, ты непривлекательна и больше не можешь рассчитывать на нормальные отношения, ты просто никого не заинтересуешь? Ты задаешься этими вопросами.

Ох, Еся. Вот бы я сидел сейчас с тобой… Вот бы сказать тебе, какая это все чушь.

Ты совершенство просто потому, что ты – это ты. Тебе нет равных, тебя невозможно кем-то заменить – я пробовал, не получилось. Проблемы не в тебе, а в том, что некоторые люди попадаются с гнильцой.

Ты безучастно смотришь в экран. Именно это равнодушие пугает меня. Оно может полностью поглотить тебя, лишить способности радоваться и к чему-то стремиться.

Проходят дни, ты все больше проваливаешься в трясину.

Я понимаю, что должен вытащить тебя, и решаю вступить в игру.

Знаю, это не по правилам: я не должен тебе писать, должен оставаться лишь наблюдателем. Но я просто не могу смотреть на то, как ты гаснешь.

Я помогу тебе. Стану анонимным другом по переписке. Таким, которому можно довериться и рассказать обо всех проблемах. Таким, который выслушает, поддержит и всегда будет на твоей стороне.

Но мы никогда не встретимся, ты никогда не увидишь меня.

Глава 7

Лавандовая Весна

Декабрь

Я потрясена. Ошарашена. Унижена.

Это второе предательство. Как он мог? Как он мог выбрать… эту? Он же столько времени доказывал мне обратное: что такие девушки его не интересуют, они пустые… А теперь выходит, что он повелся на простую оболочку. Неужели парней всегда волнует только внешность?

Меня будто вываляли в грязи. Мало того что он бросил меня, так еще и сделал предложение самой отвратительной девушке во всем мире! Девушке, с которой, очевидно, он мне изменял! Ведь наверняка между Сержем и Марго давно тянутся отношения, еще со времен, когда мы были вместе. Фитнес-компашка не могла об этом не знать. Они все врали мне… Мы были на общих тусовках, и никто ни разу не дал понять, что между Сержем и Марго что-то есть. Все тщательно скрывали от меня правду. Я действительно всегда была для них никем, они поддерживали только Сержа, даже если он поступал низко.

Как же мерзко на душе.

Распечатываю фотографии Сержа, покупаю дартс, завешиваю снимками всю мишень и теперь тренируюсь. На мишень влезает семь фотографий, то есть семь Сержей.

Делаю семь бросков. Все семь дротиков попадают точно в лоб каждому Сержу.

Вау! Да я уже дартсист десятого уровня, пора мне участвовать в соревнованиях!

Теперь я живу словно на автопилоте. Чувства будто выключили.

Я завожу в соцсетях липовый аккаунт, с которого наблюдаю за жизнью Сержа, Марго и их компашки. На общих фотографиях все такие радостные: сидят в барах, тусят в квартирах, проводят праздники, ездят по городам. Серж всегда рядом с Марго, они обнимаются, держатся за руки. А все лыбятся так, будто это норма. Будто меня никогда с ними не было. Или я была временным вариантом, и все, кроме меня, это понимали.

Я сижу в кресле с телефоном в руках. На фоне играет фильм «Стражи галактики»: люблю его, потому что там есть енот. В телефоне со злостью разглядываю снимки из отпуска Сержа и Марго. Сохраняю их, увеличиваю масштаб каждой, разглядываю детали: ее платье, изгибы тела, волосы, маникюр, бокал с вином в руке, закат на фоне, сережки… Его довольный вид, загорелое лицо, мускулы, прическу, белоснежную улыбку…

Я же мечтала о таком отпуске с Сержем… и он так и не состоялся. Как глупо и стыдно теперь вспоминать свои фантазии: о прогулке по пляжу, о кольце в ракушке… Наивная дура, раскатала губу! Это не тебе предназначается кольцо, а Марго.

Однажды мне приснился кошмар, будто я прохожу по стройке и падаю в яму. На меня кладут плиту, из-под которой я не могу выбраться, а сверху на мне строят дом. Тупая боль, страшное давление, темнота, страх – вот, что я чувствовала во сне. И именно это я ощущаю сейчас.

Тихо плачу от обиды. Наверное, надо дать волю эмоциям и разреветься в голос, но не хочу, чтобы услышали соседи. А еще, когда я сильно плачу, у меня потом несколько часов болит голова. Заедаю боль конфетами с ликером и запиваю полусладким вином. Это слабая, но все-таки анестезия.

На телефон приходит уведомление: в соцсети пришло новое сообщение. Открываю его. Хм, оно от незнакомца, его нет у меня в друзьях.

Niten Doraku 23:11

Здравствуйте, Есения. Простите, что отвлекаю. Мы не знакомы, но ваша фотография случайно попала мне в рекомендации, и я заглянул на вашу страницу. Не подскажете, что это за место? Оно меня очень зацепило. Если честно, я смотрел на снимок весь вечер. Он меня чем-то притягивает. Меня впервые так сильно зацепила фотография. В ней все идеально. Вы потрясающая модель, и у вас отличный фотограф.

P. S. Я не маньяк, честное слово.

Я улыбаюсь сквозь слезы. Этот незнакомец кажется приятным.

Он наткнулся на мою старую фотографию, сделанную летом после окончания школы в родном городе на берегу водохранилища. На ней я сижу на длинной полуразрушенной пристани. В кадре пристань стрелой уходит в воду, а солнце садится четко за ней и отражается на поверхности воды нежно-розовой линией.

Мило, что он решил заглянуть на мою страницу.

Я открываю его профиль, но там ни одной живой фотографии – просто картинки. И никаких личных данных.

Я не удивляюсь, что он назвал меня по имени: хоть мой ник и вымышленный, но в профиле указано, как меня зовут. Я решаю ответить.

Лавандовая Весна 23:18

Здравствуйте… э-э-э… Нитен? Мистер Дораку? Не знаю, как к вам обращаться. Спасибо за похвалу. Насчет фотографии. Это Рыбинское водохранилище, поселок Судоверфь. Там есть старая пристань. Место действительно очень красивое. Советую съездить. Если вы, конечно, живете не в нескольких тысячах километров. Мы были там в июне-июле, именно в этот период можно сделать такой удачный кадр. В другие месяцы солнце садится уже в другом месте. Меня снимала сестра, она фотограф-любитель. Ей будет приятно, что фотография вам понравилась.

P. S. Хоть я совсем о вас ничего не знаю, но тоже могу подарить вам комплимент. Сколько у вас ушло времени на сообщение? Где-то полминуты? Так вот. За полминуты вы превратили убогий и серый день одного человечка в нечто яркое и красочное. Признайтесь, вы ведете мотивационные тренинги? Если нет, задумайтесь.

P. P. S. У меня не было ни одной мысли о том, что вы маньяк.

Он отвечает почти сразу.

Niten Doraku 23:23

Эх, я живу достаточно далеко. Думаю, однажды я все же приеду туда. Проведете мне экскурсию?

P. S. На самом деле написание сообщения заняло гораздо больше времени. Мне не так просто написать незнакомому человеку. И вообще мне тяжело излагать мысли. Но я впечатлен тем, что мое с таким трудом написанное сообщение скрасило день одному человечку. Если мои сообщения так действуют на вас (или на всех женщин), пожалуй, стоит писать почаще. Задумаюсь над вашим предложением сменить работу.

P. P. S. Камень с плеч!

Губы непроизвольно растягиваются в улыбке. Я перечитываю сообщение несколько раз. Задумываюсь. Сейчас я могу ничего не отвечать: беседа о фотографии себя исчерпала, поставлена некая точка. Но я понимаю, что мне хочется продолжить общение.

Лавандовая Весна 23:27

Увы, я уехала из родного города. Теперь живу в другом месте.

P. S. А теперь немного попахивает маньячеством.

Я ловлю себя на мысли, что жду ответа. Хотя видно, что беседа становится ни о чем, мы как будто просто тянем время.

Он отвечает быстро.

Niten Doraku 23:27

Очень жаль!

P. S. Этого я и боялся.

Я разочарована: ответ слишком короткий. Я подсознательно ждала каких-то новых вопросов… Придется снова растягивать тему, словно жвачку.

Лавандовая Весна 23:28

Когда вы соберетесь приехать туда, напишите мне, я пришлю вам координаты. Не заблудитесь =)

P. S. Это шутка ^:D

Niten Doraku 23:28

Буду иметь в виду.

P. S. Теперь я чувствую себя неловко.

Больше он ничего не пишет, а у меня нет идей, что можно написать самой. Я разочарованно вздыхаю и возвращаюсь к прежнему делу: изучению фотографий Сержа и Марго «под микроскопом». Но через несколько минут снова всплывает уведомление.

Niten Doraku 23:35

Теперь не могу выбросить одну мысль из головы. Почему у одного человечка сегодня был очень неудачный день?

Я улыбаюсь. Наконец-то он спросил что-то еще. Это сообщение явно выводит нашу беседу на новый уровень. Он показывает, что не против продолжить общение, и ждет моей реакции. Приятно, что он интересуется моими делами, хотя я совершенно не знаю, кто скрывается под странным ником. Может, какой-то лысеющий маньяк-вуайерист, а может (судя по нику) – юный любитель аниме.

Но мне кажется, что это все-таки мой ровесник, уж слишком быстро мы вышли на одну волну.

Лавандовая Весна 23:38

Ох, это невозможно объяснить в двух словах. И не хочется грузить вас своими проблемами, но вы сами напросились!

Вообще, неправильно сказать «день», скорее «период».

Если вкратце, то вот так. Человечек переживает болезненный разрыв в отношениях, произошедший не по его инициативе. И сегодня человечек узнал, что его бывший сделал предложение самой мерзкой бабенке на свете. Она из нашей общей компании… Бывшей компании. И теперь я понимаю, что он мог давно изменять мне с ней.

Niten Doraku 23:41

Сочувствую человечку. Но если честно, считаю, что это к лучшему. Было бы хуже, если бы вы остались вместе, и эти отношения ни к чему бы вас не привели. А вы бы поняли это только лет через десять. Оглянулись бы вокруг, ужаснулись бы и поняли, сколько времени потрачено на ненужных людей. Лучше раньше, чем позже.

P. S. Или как вам такое сравнение? Ваш бывший – это раковая опухоль, и чем раньше вырезать ее, тем лучше.

Я улыбаюсь, прикусываю губу. Я не думала о наших с Сержем отношениях как о раковой опухоли, но мысли незнакомца мне нравятся. На душе даже становится легче. Ловлю себя на том, что, пока мы с мистером Дораку переписываемся, я не сделала ни одного глотка вина. И больше мне даже не хочется, хочется чаю.

Я направляюсь в кухню, завариваю чай, а когда возвращаюсь в комнату с полной кружкой, вижу несколько новых сообщений.

Niten Doraku 23:45

Еся, вы еще здесь?

Niten Doraku 23:49

Вам не понравились мои художественные обороты?

Я посылаю ответ.

Лавандовая Весна 23:53

Я здесь. Ваши обороты – просто выстрел в голову! Я ходила за чаем… До этого пила вино, но, когда стала переписываться с вами, поняла, что не хочу алкоголь. Да я так с вами даже брошу пить. Вы разоряете российский алкобизнес, мистер Дораку!

Niten Doraku 23:54

Какой ужас! Выливайте чай, Еся, срочно! И хватайтесь за бокал!

P. S. Правильно ли я понимаю, что мне удалось поднять человечку настроение?

Лавандовая Весна 23:54

Еще как. Хотя бы на день вы прогнали его личную грозовую тучку, которая последнее время висела у него над головой. Как личное снежное облачко Олафа.

P. S. Это из «Холодного сердца».

Niten Doraku 23:55

Я рад. Ну что ж. Тогда я скажу человечку, что завтра его тучки тоже не будет. Человечка ждут перемены, а над головой взойдет личное солнце.

P. S. Я люблю «Дисней».

Лавандовая Весна 23:56

Ему бы вашу уверенность! Уже очень поздно, глаза слипаются. Нужно идти спать.

P. S. Рада была знакомству, таинственный мистер Дораку, про которого я не знаю ничего, кроме того, что он любит «Дисней». Даже имени.

P. P. S. Парни, обожающие «Дисней», прекрасны.

P. P. P. S. Хотя я ничего о вас не знаю и сомневаюсь, что вы парень.

Niten Doraku 23:57

Пусть человечек хорошо выспится! Спокойной ночи, Еся.

P. S. Взаимно. Но это уже много, согласитесь?

P. P. S. Еще бы нет;)

P. P. P. S. Я парень.

Но заснуть не получается еще долго. Я с улыбкой думаю о таинственном мистере Дораку. Бывает, что встречаешь кого-то и сразу понимаешь, что это твой человек. Вы на одной волне, тебе нравится его юмор и многое другое. Кажется, это произошло со мной сейчас. Я очарована им, он общается будто французский аристократ из восемнадцатого века. Покоритель женских сердец. Высокий, томный, загадочный…

Одергиваю себя. Не гони лошадей, Еся! Ты сейчас в таком отчаянии, что бросишься на первого встречного. Ты ничего не знаешь об этом человеке. Почему у него ни одной фотографии? Почему он скрывается? Хотя многие так делают: не публикуют свои снимки, но между тем активно пользуются соцсетями; это нормально.

Улыбка с лица не сходит. Она будто приклеилась, мышцы упрямо не хотят расслабляться. Засыпаю я с чувством радости и предвкушением чего-то очень хорошего.

На следующий день с утра я нахожусь в легком воодушевлении. Должно же предсказание мистера Дораку сбыться! Глупо, конечно, думать о таком, он же не волшебник. Просто решил меня поддержать. А я теперь чего-то жду… Чего? Что мне вручат купон на бесплатную пиццу? Или пришествия инопланетных эльфов, которые спустятся на Землю в маленьких звездочках? Ладно, ладно. Я жду перемен на работе. Чтобы начальник вызвал меня к себе и сказал нечто очень долгожданное…

Ничего не случается, и к концу дня я поникаю. Но, к моему удивлению, перемены все-таки начинаются в тот момент, когда их совсем не ждут.

Меня они застают на дороге с работы. Я прохожу мимо магазина вечерних нарядов. Засматриваюсь на аметистовое платье в витрине, останавливаюсь – оно настолько шикарное, что глаз не оторвать. Да, фасон не мой, больше подходит высоким стройным девушкам. Но все равно как же здорово было бы куда-нибудь выйти в таком…

Но я понимаю, что никуда в нем не пойду, и вообще, Еся, спустись с небес на землю. Я вздыхаю, в последний раз осматриваю платье и иду дальше.

Я перехожу дорогу на зеленый свет, и тут пиликает уведомление на телефоне. Я открываю сообщение… И замираю в изумлении посередине «зебры». Поток пешеходов в обе стороны идет плотный и быстрый, в меня все врезаются, но я не замечаю. На переходе, кроме меня, никого не остается, зеленый свет меняется на красный. Я прихожу в себя, когда машины начинают сердито бибикать.

Над головой будто загорается лампочка. Я понимаю, что́ мне надо делать. Убираю телефон, разворачиваюсь и иду обратно. Прямо к витрине с тем самым платьем.

Еще раз смотрю на него. Обтягивающее, из плотной гладкой ткани. Длина – чуть выше колена. На тонких бретелях, с большим вырезом на груди.

Я уверенно захожу в магазин. Спрашиваю о размерах в наличии. Продавец-консультант сообщает, что есть S и M. Я прошу М и иду в примерочную.

Платье не тянется. Естественно, когда я пробую натянуть его через верх, оно застревает в груди. А когда через низ – застревает в бедрах. Влезть в него у меня так и не получается, но я все равно несу платье на кассу.

– Вам подошел размер? – Удивленная продавщица недоверчиво осматривает мою фигуру.

– Да, сидит идеально! – говорю я восторженно и покупаю платье.

Я иду домой быстро, с гордо поднятой головой и прямой спиной, красуюсь, как гарцующая кобылка. Лицо у меня, наверное, изумленное. Щеки горят. Сердце бешено стучит.

Сообщение, которое застало меня посреди пешеходного перехода, от Сони. Она напоминает мне об их со Стасом свадьбе и спрашивает, приду ли я. До новости об отношениях Сержа и Марго я проигнорировала это приглашение. Я хотела вычеркнуть Сержа из жизни, забыть о нем и его компании, начать жизнь с нуля. Но теперь изменились обстоятельства.

Я жутко зла на Сержа за то, что он выбрал эту пустышку Марго: он будто еще раз вытер о меня ноги и сильнее обесценил наши отношения. Нет, я не забуду тебя так легко, Серж. Не дождешься. Сначала я тебе отомщу. Я пойду на эту свадьбу в самом шикарном платье в мире. И оно будет мне по размеру. Своим потрясающим видом я испорчу тебе настроение надолго, ты еще много раз пожалеешь о том, что порвал со мной, а твоя кукла Марго будет кусать локти от зависти.

Что ж… Если судьба жмотится давать тебе перемены, создай их сама!

Придя домой, я первым делом отвечаю Соне: пишу, как я рада их свадьбе, и обещаю присутствовать.

Мистер Дораку точно маг! Это он все наколдовал. И хоть никаких ощутимых перемен в реальности не произошло, все равно он своими словами совершил какой-то мощный переворот в моей жизни, перезагрузил меня.

Открываю холодильник. Там ждут вчерашние макароны с сыром и котлеты. Достаю их, с сожалением смотрю на макароны, прощаюсь с ними и выбрасываю в мусор.

На гарнир тушу замороженные овощи, а затем сажусь ужинать. Параллельно пишу сообщение.

Лавандовая Весна 19:52

Мистер Дораку! Вы волшебник! Как? Как вы это делаете??? В моей жизни действительно произошли важные перемены (уверена, что к лучшему), и это все из-за ваших слов!

Я рассказываю о приглашении Сони и о платье. И о том, что я приняла твердое решение пойти на эту свадьбу.

Я смогу стать шикарной! Для этого нужно похудеть. До свадьбы еще пять месяцев, это огромный срок! Я приду туда вся такая худая и прекрасная, с точеными скулами и огромными глазами, весь вечер буду блистать и ловить на себе взгляды Сержа, портить настроение ему, Маргоше, всей тусовке.

Чувствую небывалый подъем: у меня наконец-то появилась цель!

Niten Doraku 20:00

Еся, я очень за вас рад. Признаюсь, не знаю, как так получилось, – никогда не наблюдал у себя способностей к магии. Что касается приглашения – я вас поддерживаю, конечно, надо идти! И весь праздник проведите с улыбкой, много общайтесь, покажите всем, как прекрасна ваша жизнь. Уверен, что вы сможете всех затмить на этом празднике. И для этого вам совсем не обязательно худеть.

Лавандовая Весна 20:02

Эх, сомневаюсь, что я смогу затмить Маргошу с ее размером XХS против моего L… Ладно, я немного лукавлю.

Niten Doraku 20:03

Это все ложная установка в вашей голове. На мой объективный взгляд со стороны, вы очаровательно выглядите. Вам просто не хватает чуточку уверенности в себе.

Лавандовая Весна 20:04

Даже не думайте меня переубедить, мистер Дораку. Я уже купила платье на два размера меньше своего, и оно мне обошлось в 8 тысяч рублей. Никто не разбрасывается платьями за 8 тысяч рублей, поэтому теперь я обязана в него влезть.

Niten Doraku 20:05

Хорошо. Тогда не буду вас переубеждать. Могу оказать услуги вашего личного мотиватора по самосовершенствованию.

Лавандовая Весна 20:05

Отлично! Такой мне очень нужен!

Я подхожу к зеркалу. Рассматриваю себя. Я понимаю, что действительно именно этого и хочу: прийти на свадьбу, и чтобы все обалдели от того, какая я шикарная. Особенно Серж. Я приду туда всем назло.

Глава 8

Наблюдатель

Февраль

Добираюсь до рабочего места привычным маршрутом.

Интересно, что бы подумали прохожие, узнав, что сейчас делает этот высокий остролицый парень в черном пальто, прячущийся ото всех в широком шарфе?

С виду – милый и интеллигентный, лет двадцати пяти. Маленький нос, большие голубые глаза, тонкая линия губ. Худой, спортом себя явно не изнуряет. Ему бы в парикмахерскую, а то светлые волосы уже лезут на глаза и он каждые несколько секунд встряхивает головой, чтобы освободить обзор.

Так что он делает? Вряд ли что-то особенное. На ходу переписывается с друзьями, а может, играет в игру. Или отвечает коллеге по работе.

Но… Все совсем не так. Этот милый блондин с лицом персонажа из аниме в данный момент сталкерит девушку через ее взломанный комп.

Я читаю историю браузера Еси. Она ищет программы питания для похудения.

Мне нравится, что у нее появилась цель, пусть и далеко не благородная – месть. Но сейчас Еся действительно на подъеме, и любая цель пойдет ей на пользу – главное, больше не уходить в себя и не погружаться в отчаяние.

Краем глаза вижу что-то впереди. Убираю телефон и с удивлением таращусь на временное ограждение, пересекающее дорогу. Я хожу этим путем всегда, никогда не сталкивался с подобным. За ограждением – яма, рядом – несколько сложенных вместе труб.

Я стою в полной растерянности. Смотрю в одну сторону, затем в другую. Вся дорога перекрыта, обойти можно только по другой улице. Но я не хожу другим маршрутом. Этот путь – проверенный и безопасный. Вдруг, если я пойду в обход, случится что-то плохое? Непривычное и новое ужасно меня пугает.

Я смотрю на ограждение. Затем прикидываю длину ямы, оглядываю свои длинные ноги в бежевых брюках и начищенных коричневых ботинках…

На физкультуре я всегда получал тройки за прыжки в длину.

«Марк! Тебе должно быть стыдно, с такими-то ногами!» – укорял меня физрук.

Решительно отодвигаю одну из секций ограждения и шагаю по раздробленному асфальту до края ямы. А она длинная… И глубокая. Внутри уже поменяли часть труб. В лучшем случае я сломаю ногу, в худшем – разобью голову.

Может, разбежаться? Но думаю, тогда я точно споткнусь и нырну в яму рыбкой. А так хотя бы есть шанс… Шанс отделаться только сломанной ногой.

Вдыхаю и выдыхаю. А затем, зажмурившись, прыгаю.

Я почти уверен, что лечу прямо в яму. Почти слышу треск костей, жду острую вспышку боли…

Открываю глаза. Я на другой стороне. Фух.

Отодвигаю ограждение и продолжаю идти своим маршрутом. Да, я странный тип.

И вот я дохожу до цветочной кофейни, принадлежащей моей сестре. Кирпичное здание с большими витринами, в которых выставлены горшки с цветами. Белая дверь украшена искусственной зеленью. Я использую это место как свой офис с октября по апрель. Моя работа эмоционально очень тяжелая, и вид растений успокаивает. А в теплые месяцы я работаю у себя на балконе.

Внутри – несколько столиков, стойка для оформления заказов, горшки и вазы с цветами и комнатными растениями. Интерьеры выдержаны в спокойной бело-зеленой гамме. Нос ловит запахи цветов, сырых веток и кофе. Я здороваюсь с флористкой, заказываю у бариста кофе. Сажусь за столик, отгороженный от остального помещения стеллажом с растениями. Это мой уголок.

Запускаю программу и открываю досье на нового клиента. Только собираюсь погрузиться в работу, как приходит сообщение от Еси. Она хвастается успехами в похудении: уже может влезть в платье, но оно все еще рискует треснуть по швам.

Я действительно стал ее личным мотиватором, хотя ничего не смыслю в диетах. Еся докладывает мне о проделанной работе, об успехах и срывах.

Мы уже перешли на «ты». Она по-прежнему ничего не знает обо мне. От любых личных вопросов я увиливаю или отшучиваюсь. Знаю, что это ее настораживает. Также предполагаю, что однажды она решит всерьез об этом поговорить.

И вот следующим сообщением она решила припереть меня к стенке.

Лавандовая Весна 13:14

Слушай, это нечестно. Мы вроде как дружим, но я не знаю о тебе ничего: ни имени, ни возраста, ни кем ты работаешь. Если честно, это уже немного пугает. С чего такая скрытность?

Мне не нравится, когда она пытается что-то выяснить обо мне. Приходится долго думать над ответом.

Niten Doraku 13:17

Это не скрытность, Еся. Просто я скучный, веду скучную и неинтересную жизнь, о ней даже неинтересно рассказывать.

Лавандовая Весна 13:18

Я бы хотела поговорить об этом более серьезно. Меня правда это пугает, и чем дальше, тем сильнее. Поставь себя на мое место. Мы много переписываемся, но я будто переписываюсь с невидимкой. Это становится тяжело и иногда даже невыносимо. В чем проблема рассказать о себе хотя бы что-то?

Niten Doraku 13:18

Ну хорошо. Спрашивай.

Какое-то время она молчит. Думаю, удивлена. Так и слышу ее мысли: «Он что, действительно так просто сейчас все о себе выложит?».

Лавандовая Весна 13:19

Твое настоящее имя и твоя работа?

Я не могу открыть ей имя.

Niten Doraku 13:24

Нитен Дораку.

Лавандовая Весна 13:25

Ну вот, а сказал мне спрашивать! А сам снова сбегаешь. Но другого я и не ожидала. А что насчет работы?

Я смотрю на запущенную программу. На экране – множество точек, соединенных кривыми линиями. Немного похоже на карту дорог или метро.

Niten Doraku 13:25

Я всего лишь продавец в интернет-магазине. Ничего интересного.

Лавандовая Весна 13:26

А чем занимается ваш магазин?

Niten Doraku 13:26

Звучит еще неинтереснее – продажа запчастей для газовых котлов.

Думаю, ты чувствуешь легкое разочарование и досаду. Моя загадочность мигом потухла, не так ли?

Лавандовая Весна 13:27

Ууу… даже не знаю, что у тебя еще спросить. Абсолютно не разбираюсь в котлах. Расскажи сам о своей работе.

Niten Doraku 13:28

Пожалуй, стоит только сказать, что это самая скучная работа в мире.

Лавандовая Весна 13:28

А что у тебя спрашивают чаще всего?

Niten Doraku 13:28

М‑м-м… Температурные датчики и газовые клапаны.

Лавандовая Весна 13:29

А что реже всего?

Niten Doraku 13:29

Не знаю… Может, какую-то дорогую плату. Слушай, моя работа действительно очень скучная, давай не будем говорить о ней. Как прошла сегодняшняя тренировка?

Ты не отвечаешь. Обиделась, что я снова сбежал от ответа. Пишу тебе снова.

Niten Doraku 13:34

Ты здесь?

Niten Doraku 13:36

Эй!

Niten Doraku 13:36

Ты обиделась?

Niten Doraku 13:39

Ну хорошо, давай поговорим о моей работе. Сегодня на склад привезли новые клапаны.

Niten Doraku 13:41

Так нечестно, я все тебе рассказал.

Лавандовая Весна 13:42

Я здесь, просто ходила за чаем.

P. S. И как твои клапаны?

Niten Doraku 13:42

Приятного чаепития!

P. S. Восхитительны!

Пообщавшись с Есей, вникаю в новое дело.

Слышу стук каблуков. Ко мне подходит моя сестра Крис. Она старше на три года, ей тридцать. У нее прямые светлые волосы с розовыми кончиками, маленькое треугольное лицо.

– Кто у тебя сегодня? – Она заглядывает в монитор.

– Пожилая женщина.

– А кто мишень?

– Ее муж. Они вместе живут сорок девять лет.

– Ого! – восклицает она и поникает. – Немного не дотянули до золотой свадьбы.

Я грустно киваю. Тяжело разбивать такие крепкие пары.

– Бедолаги. – Крис качает головой. – У тебя самая дерьмовая работа в мире, Марк. Ты удаляешь лучшее, что было у человека в жизни.

– Я делаю это для его же блага. Я как хирург: вырезаю у людей больную часть.

Крис морщится, не соглашаясь со мной:

– Вряд ли свищ или киста – лучшее, что случалось с людьми.

Пожимаю плечами:

– Мне нравится моя работа.

– Да я знаю, что ты тот еще мазохист, – усмехается она. – Ладно, не буду мешать. Да и у меня еще куча дел. Пересечемся в обед?

– Давай.

После ухода сестры я достаю маленький контейнер с двумя отделениями. Из одного беру плоский круглый датчик, из другого – двусторонний клеящийся стикер. Задумчиво верчу его в пальцах, разглядываю, как будто увидел впервые.

Крис права. У меня дерьмовая работа. Чтобы так спокойно выполнять ее, нужно, чтобы что-то умерло в тебе.

Клею стикер на датчик, а датчик – на висок. Откидываюсь на стуле и запускаю программу.

Смотрю на растения и задумчиво барабаню пальцами по столешнице.

Наверное, это и произошло со мной.

Что-то во мне умерло.

Глава 9

Лавандовая Весна

Февраль

Прошло два месяца с начала похудения, и результаты меня радуют: минус пять килограммов! Всего нужно похудеть на восемь-десять. Моя цель – влезть в платье размера M. Если не лукавить, то это два размера. Между размерами примерно четыре-пять сантиметров, один сантиметр в талии – это один килограмм веса.

Первое время у меня была ломка по еде: по плотным ужинам, по вредным десертам за чаем. Вредная еда – как наркотик, организм на нее подсаживается, и, когда пытаешься слезть с этого наркотика, действительно переживаешь ломку. Мне так не хватало вкусного! Мне даже снилось, как я граблю кондитерскую и сжираю все имеющиеся на витрине пирожные.

Потом я начала изучать рынок полезных продуктов и с удивлением обнаружила, что, оказывается, производители придумали много замен привычным вредностям. Тому, кто создал низкокалорийную колбасу, я готова за свой счет поставить памятник при жизни! Ломка постепенно прошла, организм с удивлением понял, что полезная еда придает ему сил и энергии.

Теперь я ввела в распорядок дня обязательный спорт. Стала бегать. Бегать зимой проблематично, в моем районе не так много хорошо расчищенных дорожек, а буксовать в сугробах – такое себе удовольствие. Но я все же нахожу пару интересных маршрутов, где снег не мешает. К фитнес-центрам благодаря Сержу у меня стойкое отвращение, и туда я даже не суюсь. Вместо этого подобрала танцевальную студию и два-три раза в неделю хожу на танцы, а еще мне очень зашло направление кенго-джамп, где ты прыгаешь в специальных ботинках на пружинах. Оказалось, это очень весело!

В зеркале я вижу, как фигура постепенно приобретает красивые очертания. На работе перемены в моей внешности тоже заметили. Наши змеюки долго и с неудовольствием на меня глядят, но ничего не говорят.

Самое главное в этом деле – мотивация. И нет сильнее мотивации, чем сладкая месть бывшему парню!

Мистер Дораку поддерживает меня. Ощущение, что мы общаемся уже месяцы, настолько мне с ним легко.

После двух месяцев похудения начинаются проблемы: вес долго стоит на месте и даже хуже – я набираю лишние двести грамм! За март я сбрасываю всего килограмм, а организм опять ностальгирует по замечательным временам, когда я заглатывала чебуреки и шоколад тоннами. По вечерам я все время раздраженная: организм настойчиво требует пончики и чипсы.

«А помнишь, как нам с ними было хорошо вместе?» – шепчет мне желудок недовольным урчанием.

Как-то ночью звонит начальник и устраивает разнос. Утром весы показывают привес в 400 грамм. Из-за этого весь день во мне копится раздражение, и к вечеру я решаю сорвать его на мистере Дораку. Поводом становится то, что прошло столько времени, как мы общаемся, а он по-прежнему ничего о себе не рассказывает!

И я пишу ему сообщение, в шутливой форме снова переходя на «вы».

Лавандовая Весна 22:19

Мистер Дораку! Я до сих пор не видела ни одной вашей фотографии. А я вам посылаю свои фото со всех ракурсов каждую неделю, чтобы вы были в курсе моих результатов похудения. Так что вы видите все части моего тела, а я еще не видела ни одну вашу. Мне кажется, это нечестно! Какой смысл в этом общении, когда ничего не знаешь о другом человеке?

Я отправляю не подумав. И сразу перечитываю. Становится стыдно: я слишком резкая. Вдогонку посылаю постскриптум.

Лавандовая Весна 22:19

P. S. Надеюсь, я не слишком выношу мозг. Это все проблемы на работе, а еще нехватка серотонина из-за диет.

Niten Doraku 22:23

Начнем с того, что я не видел все части твоего тела.

P. S. Я так и подумал. Что случилось на работе?

Лавандовая Весна 22:24

И не увидишь.

P. S. В три ночи позвонил начальник, наорал, почему за три часа выкрутилась уже треть суточного бюджета на рекламу, и назвал меня ленивой и тупой самкой богомола.