Читать онлайн Босс и я: саженцы любви и сорняки обмана

Пролог

Никита

Наверное, она пришла для того, чтобы разрушить мой тщательно выстроенный покой, и у неё это отлично получается.

Соня появилась в питомнике три недели назад. Добрая. Трудолюбивая. Вечно с пирогами и банками варенья «для команды». За это время она умудрилась растопить даже Марину Аркадьевну – старшего менеджера – а та, между прочим, терпеть не может никого моложе сорока.

И всё бы ничего, но… последний раз, когда я поверил в «идеальную» сотрудницу, она за полгода слила конкурентам всю нашу базу клиентов. После этого мы едва удержались на плаву.

Михаил, мой друг, компаньон и единственный человек, которому я доверял безоговорочно, принял её сразу. Более того – она ему явно понравилась.

– Из-за неё у меня сердце поёт, – в шутку признался он.

Чёрт возьми.

Я не стал объяснять, что у меня это самое сердце начинало бешено колотиться всякий раз, когда Соня склонялась над стеллажом с рассадой. Когда её пальцы – ловкие, уверенные – перебирали черенки, отрывая засохшие листья с хирургической точностью.

И самое противное – я не мог это игнорировать.

Потому что моё сердце, в отличие от Михаила, пело не от восторга. Оно билось тревожным, настойчивым ритмом:

«Опасность».

И оно ещё ни разу меня не подводило.

Я начал копать.

И вот что выяснил: до нас Соня работала в питомнике, который входит в «Зелёный Альянс» – один из крупнейших агрохолдингов страны. Тот самый, что последние полгода методично душит нас на рынке. Переманивает поставщиков. Сбивает цены. Выкатывает премии нашим агрономам, чтобы те ушли к ним.

Совпадение?

Нет.

В нашем бизнесе такие «совпадения» не случаются.

А когда у тебя восемь питомников в трёх областях, ты либо учишься видеть подвох за милой улыбкой, либо тебя съедают заживо.

Особенно весной. Когда до старта сезона – пара недель, и любая ошибка означает миллионные убытки.

Может быть, она не шпионка?

Может.

Но я не привык играть в «может быть».

Я привык убирать угрозы – до того, как они успеют навредить.

Но вот что сбивало с толку: если она внедрена, зачем так стараться? Печь пироги, утешать практикантку, которую обманул парень… Настоящие шпионы так не работают. Или это гениальный ход?

Сделал шаг в сторону, нечаянно задев лейку, и Соня мгновенно обернулась.

– Хотите посмотреть на голубику? – весело спросила она, указывая на несколько дней назад пересаженные кусты. – Вроде приживаются.

Я замер. Смотреть на кусты было невозможно, когда передо мной стояла она – с веснушками на румяных щеках, губами, испачканными землёй, и глазами, которые сияли так, будто не календарная весна, а она сама растопила последний снег.

Льняной комбинезон подчёркивал талию, а фартук слишком откровенно облегал бёдра. Чёрт, как тут сосредоточиться?

– Показывай, – резко сказал я, намеренно переводя взгляд на саженцы.

– Вы так нахмурились, что я испугалась – вдруг не тот сорт? – она прищурилась, и в уголках губ заплясали ямочки.

Как она умудряется всегда улыбаться?

Её взгляд, словно рентгеновский луч, выискивал трещины в моей броне. «Ну же, скажи, что ты снова недоволен!» – кричал её игривый прищур, а я едва сдерживал усмешку. Пусть себе забавляется. И хоть это бесило – я не мог не восхититься её наглостью. Мало кто осмеливался так на меня смотреть. И ещё меньше тех, кому я позволял это делать.

– На этот раз всё нормально, – бросил я, присаживаясь рядом и сжимая ком земли в пальцах. – Крепкие.

– Как и положено, – она продемонстрировала ямочки на щеках. – Только вот… вы слишком напряжены, а растения это чувствуют.

– Это они ещё не видели, на что я способен в гневе.

Пальцы на колене сжались так, что побелели костяшки.

Меня бесило. Меня тянуло к ней.

Чёрт возьми, это было недопустимо.

Особенно сейчас, когда до открытия сезона – пара недель, конкуренты уже выставили клыки, а сотни людей зависели от моих решений.

Я не имел права на слабость.

Но, похоже, разум и особенно тело на это плевали.

Я резко поднялся.

– София, – бросил я через плечо, уже направляясь к офису. – В мой кабинет.

Раз уж она упорно играет со мной в кошки-мышки – пора показать, кто из нас кошка.

И кто первым сломается и признает правду.

Глава 1

Соня

Никита стоял у входа в свою стеклянную «берлогу», как я про себя называла его кабинет – просторный, но какой-то колючий. Он не улыбался. Никогда, кажется, не улыбался. И он сам был похож на медведя: огромный, угрюмый, с янтарными глазами.

– Садись, – бросил он, пропуская меня в кабинет.

Внутри будто пружина сжалась. Опять что-то не так. Опять я виновата. Никита с первой минуты смотрел на меня так, будто я лично наступила ему на больную мозоль.

До открытия сезона оставались считанные дни, мы все валились с ног, а он постоянно отвлекал.

Я опустилась на кожаный диван, стараясь не думать о его взгляде. За окном цвели первоцветы, пчёлы кружились в солнечных лучах. Такой контраст с этой ледяной комнатой.

Телефон дрогнул в кармане.

– Ты приедешь в выходные?

Сообщение от папы. Сердце кольнуло. Я сразу представила наш домик в области – старый, уютный, с покосившейся верандой. После болезни отца я продала всё, что могла, лишь бы оплатить лечение. Мама давно умерла, а брат только закончил пятый класс. Теперь только я кормила семью. И работу потерять было нельзя.

– Обязательно приеду! – ответила, добавив сердечко.

– Я позвал вас не для того, чтобы вы в телефоне копались, – голос Никиты прозвучал, как удар хлыста.

Я вздрогнула и резко выключила экран. Папа что-то ответил, но прочитать я уже не смогла.

Вместо того чтобы сесть за стол, он опустился рядом. Слишком близко. Тёплый запах кожи и чего-то древесного ударил в нос. Сердце забилось чаще.

– У нас проблема, – сказал он, не отрывая взгляда от моих глаз. – В питомнике завёлся шпион.

Кровь отхлынула от лица.

– Шпион? – голос дрогнул.

Он медленно склонился ко мне, и его дыхание обожгло кожу. Хлопая глазами, я думала об отступлении, но как назло сидела в самом углу, упираясь в подлокотник.

– Мне нужна ваша помощь, Соня. Хочу найти, кто сливает информацию.

Сжимая телефон, я тихо выдохнула. Всё бы ничего. Если бы не одно «но».

Недавно мне позвонила бывшая коллега из «Зелёного Альянса». Предложила «подработку». Сначала я обрадовалась – деньги сейчас нужны как никогда. Но радость быстро улетучилась, когда стало ясно, в чём суть: слежка за нашим питомником, сбор информации, которую можно выгодно продать конкурентам.

Я отказалась. Это было бы некрасиво. Неправильно. И главное – это предательство. Даже если мой босс смотрит на меня, как на занозу под ногтем.

Коллега не сдавалась – уговаривала, напоминала, как мало мне платят. Но я осталась непреклонна.

Никита

Я хотел застать её врасплох.

Соня сидела напротив, спина прямая, пальцы рассеянно водили по краю фартука. Короткой. Обтягивающий. Узкие джинсы… Чёрт. Я собирался наблюдать за её лицом, искать вину, но взгляд упорно сползал на ноги.

Длинные ноги. Достаточно стройные, чтобы мой мозг отключился на три секунды.

Я отвёл взгляд. Проклятие.

– Я не понимаю, как могу помочь, – её голос был спокойным. Ни дрожи. Ни страха. Она даже улыбнулась.

Идеальный контроль. Как у профессионала.

– У вас самый короткий стаж, – сказал я. – Значит, нет предвзятости по отношению к коллегам. Именно поэтому вы подходите.

Она нахмурилась, на губах – лёгкая тень скепсиса.

– А у вас она есть?

Опять задаёт неудобные вопросы.

Я поднял глаза. Лицо её было безупречно спокойным – ни удивления, ни интереса. Ни тени вины. Если я и надеялся застать её врасплох, то эта надежда сгорела к чёртовой матери. Всё, что осталось – желание. Опасное. Неуместное.

Но я не мог позволить ему сбить меня с курса. Я построил восемь филиалов с нуля, чёрт побери. Этот – главный. Мой офис. Мои правила. Моё расследование.

Я заставил себя откинуться в кресле, упираясь в спинку. Но взгляд невольно задержался на её губах.

– Этот питомник – мой. Я поднял его с нуля. Как думаете, есть у меня предвзятость?

– Тем более. Почему вы сами не можете следить за сотрудниками?

– Потому что, когда я захожу в теплицу – люди замолкают. Я нужен, чтобы держать порядок, не атмосферу. А ты можешь быть незаметной. Ты – в «серой зоне»: уже не новичок, но ещё не совсем своя.

Она опустила глаза. На миг – только на миг – в её лице что-то дрогнуло. Сомнение? Тревога?

Вокруг сгущался вечер. Рабочий день закончился. Сотрудники помаленьку собирались, а в приоткрытое окно летели запахи земли и цветения, тянущиеся из ближайшей теплицы.

– Я подумаю, – сказала она тише. И улыбнулась, снова меня раздражая.

Я кивнул.

– У тебя есть время до субботы. Кстати… Михаил попросил собрать букет. У его сестры день рождения, и он хочет что-то необычное. Вспомнил, что ты говорила о флористике – справишься?

Соня подняла голову, выпрямилась.

– Конечно! Это в рамках обязанностей или так, по доброте душевной?

Я усмехнулся.

– Михаил в восторге будет, если ты ему счёт выставишь.

Она рассмеялась, обнажая белоснежные зубы.

– Ладно. Только, если я делаю букет, пусть он хотя бы расскажет, какая она – его сестра. А то ещё подберу композицию под ледяную королеву, а она, может, фанатка бабочек и пирожных.

– Скажу, чтоб прислал пару слов и передам тебе.

– Он может мне прислать. Так быстрее.

– Нет. Я сам передам.

Она пожала плечами.

– А ты думай, – тихо сказал я. – До субботы.

Она уже собралась встать, но задержалась.

– А если я скажу «нет»?

– Тогда придётся подумать об увольнении. Но если согласишься, получишь хорошую премию.

Соня кивнула. И всё же – встала чуть быстрее, чем надо. Как будто хотела убежать.

В воздухе остался её запах – ванильный, домашний.

Я задержал дыхание.

Это была игра? Или она такая?

Если она замешана – я это выясню.

А если нет…

Но я должен придумать, как жить с этим влечением.

Соня

Выйдя из кабинета, я отдышалась. Никак не могла понять, почему в присутствии босса мои колени подкашивались, а дыхание пропадало.

– Сонечка! – крикнул дядя Жора, водитель, как только я оказалась на улице. – Завтра же среда. А это день печенья, да?

Я подняла голову и увидела, как все уставились на меня с надеждой. Я улыбнулась, пряча дрожь в руках.

– Печенье или кексы – выбирайте. Я и то, и другое могу.

Готовка – моя отдушина. А когда я пеку, в доме пахнет чем-то настоящим, а не страхом. Девчонки на кухне всегда рады – у нас свой маленький вечерний ритуал.

– Хорошо, – сказала я.

Главное – не думать о его взгляде. О том, как он разглядывал мои ноги, а затем и губы. Лучше заняться выпечкой.

– Софи, что на тебя нашло?

Я подняла глаза на Олю, пока чили стекал с ложки на манник. Соседка по квартире замерла, будто я вылила раскалённое масло на её любимого кота. «Типичная Оля», – мелькнуло в голове. Она даже в домашних штанах с колобками и футболке с надписью «Не поддавайся на лесть» сохраняла вид следователя. Её стрижка «каре» лежала идеально, словно выровненная под линейку, а взгляд буравил, напоминая босса несколько часов назад.

– Яично-сахарный апокалипсис? – Она ткнула пальцем в кастрюлю, заляпанную тестом. – Третий день дом пахнет, как кондитерская. Или ты решила подкупить босса сладостями, чтобы перестал придираться?

Я рассмеялась.

– Больно надо его подкупать.

Если бы всё было так просто. Терпела придирки только потому, что зарплата здесь – выше, чем в старом питомнике. Каждый рубль – папе и брату. Да и возможность взять отпуск на время экзаменов дорогого стоила. Продержусь как-то ещё год, а потом…

– Это коллегам, – буркнула я, вымешивая тесто для печенья. – И ты же знаешь, – когда пеку, избавляюсь от стресса.

Оля запрыгнула на столешницу, согнув ноги в грациозной позе пантеры.

– Значит, так: или ты говоришь, что случилось, или я съем всё печенье и оправдывайся перед коллегами как хочешь…

Входная дверь с шумом открылась.

– Как вкусно пахнет! – Саша ворвалась, сияя, как солнце. – Я чувствую, тут готовится что-то волшебное. А мне достанется?

– И тебе и твоему чуду в животике! – улыбнулась я.

Как только печенье было загружено в духовку, подруги усадили меня на табурет. Саша сунула в руки чашку с кофе.

– Это не про босса, – начала я, глотая ком в горле. – Ну, не совсем. Папа…

Воздух стал густым, как патока. Даже кофе вдруг запах больничным антисептиком.

– Вчера Иван снова вызывал ему скорую. Гипертонический криз, – слова шли с трудом, будто я тащила мешок с цементом. – Диабет бьёт по сосудам. Врачи говорят, если не стабилизировать давление…

Оля резко вдохнула. Саша потянулась к моей руке – её ладонь была удивительно тёплой для такой хрупкой девушки.

– Домой приходит медсестра из областной, – я уставилась на узор на скатерти, где засохший крем напоминал кардиограмму. – Капельницы, уколы, а брату всего одиннадцать. Я должна быть там, но… – Голос сорвался, выдав тихий стон. – Зарплата нам совсем не лишняя. Да и того не хватает. А теперь…

– Теперь? – Оля щёлкнула ногтем по чашке. От звона фарфора вздрогнули все.

Саша обняла меня за плечи, её округлившийся живот мягко упёрся в бок. Я замерла. Она же сама на грани: восьмой месяц, уволили под надуманным предлогом, а родители даже номер сменили, лишь бы не слышать о «позоре». В наше-то время! Мне стало так стыдно, что я потянулась к столу, делая вид, что поправляю скатерть.

Оля стояла у окна, листая уведомления в телефоне. Экран подсветил её лицо – под глазами синяки от бессонницы, а на запястье свежий синяк. Опять он! Сколько бы она не обманывала… Мы все знали правду: три месяца назад она сбежала от мужа с одним рюкзаком, а он всё ещё рыскал по городу, преследуя её, присылая сообщения вроде «Ты моя. Вернёшься или пожалеешь». Даже её новую квартиру – съёмную конуру в промзоне – вычислил за неделю. Теперь она ночевала у нас, но каждую ночь вздрагивала от стука мусорных баков во дворе.

– Оль, он снова… – осторожно спросила я, кивнув на её запястье.

Она резко засунула руку в карман пижамы, будто пряча улику:

– Не обращай внимания. Это… коллега-идиот прищемил дверью.

Но я видела, как дрожали её пальцы, застрявшие в дырявой подкладке штанов.

– Ладно, геройствовать буду позже, – она фальшиво хмыкнула, переводя взгляд на меня. – Продолжай, Софи.

– Он требует «доказательств лояльности», – прошептала я. – Хочет, чтобы шпионила за коллегами.

– То есть? – Оля вскинула бровь.

– Никита считает, что в питомнике завёлся крот. И я должна его обнаружить. А потом получить премию.

Я закрыла глаза, представляя Никиту: его холодные пальцы, перебирающие документы, взгляд, прожигающий насквозь, и сердце ускорило ритм.

– Я не знаю, что делать, – призналась я впервые за последние месяцы. – Деньги мне очень нужны, но каким образом я раскрою шпиона?

Оля швырнула на стол салфетку, будто это секретные досье:

– Думаю, стоит попробовать. И деньги получишь, и дело хорошее сделаешь. – Оля улыбнулась и добавила: – Это же элементарно. Завтра идёшь к нему и говоришь: «Ваш крот – это кактус в углу. Он три месяца не цвёл из-за токсичной атмосферы в офисе».

Саша фыркнула, поправляя подушку под поясницей:

– А если не поверит, мой малыш лично выдаст ему пинок под рёбра. Он у меня уже тренируется – сегодня слопал двойную порцию шоколадного брауни.

Мы расхохотались так, что сосед снизу стукнул по батарее. Оля, вытирая слёзы, добавила:

– А если Комаровский начнёт рычать, напомни ему, что у тебя есть мы. Мы тебе… э-э-э… цветочную мафию организуем.

– Цветочную мафию? – я захлёбывалась смехом. – С лейками вместо стволов?

– И кактусами-камикадзе, – Саша торжественно подняла вилку в тесте. – Они же колючие. Идеальное оружие.

Я встала, вдохнув полной грудью. Даже Никита не устоял бы против этой кутерьмы.

– Ладно. Завтра покажу ему кузькину мать. И кузькина отца заодно.

– Вот и всё! – Оля щёлкнула пальцами. – А если заартачится, скажи, что у нас есть компромат. Например, фото, как он в прошлом году поливал орхидеи минералкой.

Мы включили музыку, и кухня превратилась в танцпол. Саша кружилась с подушкой вместо партнёра, Оля отбивала ритм ложкой по кастрюле, а я смеялась до боли в животе. Сосед снизу, видимо, решил присоединиться к нашему оркестру – он яростно стучал по батарее, будто отбивал соло на барабанах.

– Слушайте, он явно наш фанат! – закричала я через смех, когда стук слился с латиноамериканским битом. – Может, позовём его на бис? Молодой, красивый!

Стук снизу внезапно участился, и мы дружно заголосили:

– О-ле-ле! О-ла-ла!

Сосед, видимо, сдался – батарея замолчала.

– Победа за нами, – торжествующе подняла ложку Оля. – Теперь ты обязана завтра устроить Никите такой же «концерт».

Глава 2

Михаил вернулся из командировки – загорелый и довольный, будто провёл неделю не на переговорах с поставщиками, а на курорте. Я застал его у теплицы с рассадой клубники, где он, смеясь, наблюдал за Соней. Она карабкалась по стремянке, поправляя кусты ампельных сортов клубники. Рыжие волосы выбивались из небрежного пучка, фартук был в пятнах от земли и зелени. Настоящая дачница. Или ведьма с добрыми глазами.

– Соня оказалась настоящей находкой для питомника, – бросил Миша, заметив меня. – Говоришь, сама придумала клубнику в корзинах разводить?

Я кивнул, сжимая папку с отчётами. Она действительно вкалывала как проклятая: за неделю упорядочила архив семян, восстановила три сорта редких суккулентов и даже уговорила старого охранника перестать курить у входа в теплицу.

– Ты уверен, что она просто агроном? – Миша лениво прислонился к стеллажу, не отрывая взгляда от Сони, ловко перебирающей листья.

Я фыркнул:

– Хватит сливать время. Займись документами.

Он усмехнулся, но продолжил на неё глазеть. Взгляд скользнул по изгибу её талии, задержался, когда она потянулась за секатором. Мои плечи будто стянуло ремнями. Захотелось выбить из него эту глупую ухмылку.

– Слышал, Сонечка, ты восстанавливаешь заброшенный розарий? – сказал Миша.

Я резко дёрнулся.

– Вижу, ты в курсе всех новостей, – процедил я.

Соня обернулась и тепло посмотрела на Мишу. В мою сторону даже не глянула.

Я стиснул зубы. Только флирта мне тут не хватало!

Она начала спускаться со стремянки, споткнулась на последней ступеньке – и наш герой, конечно, ловко подхватил её. Театрал.

Её пальцы были в царапинах, а на щеке – смешное земляное пятно.

– Я попробовал твой манник. Ты волшебница! – сказал Миша, нарочито касаясь её пальцев. – Лучше, чем в ресторане.

Она засмеялась. Этот смех – светлый, беззаботный – ударил по нервам. Потому что я понял: теряю фокус. Забываю, зачем вообще пришёл сюда. А с Михаилом нужно будет серьёзно поговорить. У меня тут не курорт и не площадка для флирта.

– Никита? – Соня повернулась ко мне. Солнечный луч пробился сквозь стекло теплицы, подсветив веснушки на её носу. – Вы что-то хотели?

Я вздрогнул от неожиданности и мотнул головой, избавляясь от ненужных мыслей.

– Проверьте pH грунта в секции косточковых. Отчёт к вечеру.

Улыбка на её лице чуть поблекла, но она кивнула:

– Уже делала утром. Всё в норме. Отправлю данные.

Миша фыркнул и уставился на меня:

– Расслабься, командир. Не дави на девушку.

Я ничего не ответил. Просто развернулся и пошёл прочь. Но на полпути всё же обернулся. Соня стояла спиной, снова карабкаясь по стремянке – уверенная, сосредоточенная. А Миша – Миша продолжал смотреть на неё.

Меня скрутило изнутри. Проблема была не в отчётах и не в Мише. Проблема была в том, что я хотел знать, о чём она улыбается. И почему не мне.

Вечером я застал Соню в лаборатории. Моей лаборатории. Моей гордости. Такой не было ни в одном питомнике, кроме моего, и я даже подумывал взять на работу лаборанта, но пока его место успешно занимала Соня, причём уже не в первый раз.

Она сидела за микроскопом, нахмурившись, что-то бормотала себе под нос. Карандаш лихорадочно бегал по блокноту, оставляя после себя цепочку корявых пометок и закорючек. Я остановился в дверях, несколько секунд просто наблюдая.

– Почему вы ещё здесь? – спросил я, наконец.

Соня вздрогнула, резко обернулась. В глазах – усталость, но следом вспыхнула улыбка.

– Хотела проверить споры папоротника. Завтра собираюсь протестировать их реакцию на пониженную влажность.

– Это не входит в ваши обязанности.

– Зато входит в мои интересы. – Она поднялась, машинально вытирая руки о фартук. – Если вам не нравится…

– Мне не нравится, когда сотрудники остаются после смены без предупреждения, – отрезал я.

Она замерла, прищурилась – а потом рассмеялась. Тихо, звонко, как будто и не боялась вовсе. И этот звук пробрался под кожу.

– Вы всерьёз боитесь, что я устрою саботаж? Или, может… унесу особо ценные споры под курткой?

Я стиснул челюсть. Она подошла ближе. От неё пахло ванилью и сырой землёй – запах был живой, тёплый, почти вызывающе искренний.

– Что у вас в руках?

Соня опустила взгляд, а потом театрально медленно протянула мне секатор.

– Вот. Можете конфисковать. Опасное оружие.

Наши пальцы едва коснулись – но мне хватило этого короткого контакта. Под кожей будто щёлкнуло. Глупо. Непрофессионально.

Она сразу отступила, отвела взгляд, начала торопливо собирать свои вещи.

– Спокойной ночи, – бросила уже у дверей. Голос – обычный, ровный, будто ничего не произошло.

Я остался стоять с этим чёртовым секатором в руке, прислушиваясь к её удаляющимся шагам.

Дерзкая, улыбчивая девчонка.

Но если она и правда шпионка…

Тогда мне срочно нужно перестать думать о её веснушках.

Глава 3

Миха ворвался в кабинет без стука, швырнув на стол папку. Я медленно поднял взгляд от документов.

– Наша Сонечка гений! – Он ткнул пальцем в отчёт, нарушая дистанцию. – Нашла лазейку в контракте с грунтовщиками. Миллион спасла, не меньше.

Перелистал страницы не глядя. Желудок сжался.

– И? – Отбросил папку к краю стола, чтобы Михаил отступил на шаг.

– Пригласил её на ужин. В «Эдем» – туда, куда ты брал клиентов в прошлом месяце, помнишь?

Я поднял на него тяжёлый взгляд.

– Ты забыл пункт семь устава? – сказал я тихо, но твёрдо. – Никаких связей с подчинёнными.

Михаил усмехнулся, нагло усевшись на угол стола:

– Я не её босс. Ты – да. – Наклонился, блеснув зубами.

– Она согласилась? – Перебил, вставая. Ростом я на голову выше, и он невольно отпрянул.

– Ещё не ответила.

Он вышел. Дверь захлопнулась. В тишине кабинета кулак сам ударил по папке, отправляя её на пол. Потом поднял, разглядывая пометку с подписью на титульном листе: «София Сизова». Буква «С» с завитком, похожим на петлю. Скомкал лист, бросил в урну. Через пять минут достал, разгладил и запер в сейф.

Соня

– Иди, ненормальная, – прошипела Сашка в трубку. – Молодая, свободная. А кофе мы и завтра отлично выпьем.

– Но он же… начальник! – Я прикрыла ладонью рот, краем глаза следя за теплицей. Сквозь стекло доносился голос Никиты:

– Где журнал по удобрениям?!

– Не самый главный начальник, к тому же не твой – так что не считается, – в трубке хрустнуло. Печенье. Конечно. – Ты же сама говорила: он совсем не такой, как тот демон.

– Демон – это ещё мягко сказано, – фыркнула я, поправляя резинку в волосах. – Но Михаил… Он…

– Что? Приносит тебе кофе с пенными сердечками? – Сашка хихикнула. – Или вместо отчётов дарит горшки с розами?

– Нет! Он… – Я прислонилась к стойке с семенами и сжала в руке пакетик базилика. – Он просто… помнит, что я не люблю химические удобрения.

– Боже, – протянула Сашка с пафосом. – Принц на белом кактусе. А Никита ваш только кричит: «Пересаживай суккуленты быстрее!»

– Да он не кричит… – автоматически парировала я – и тут же пожалела. Где-то с грохотом упал лоток с грунтом, и Никита рявкнул:

– Кто тут опять бардак развёл?!

– Слышу, слышу, – захохотала Сашка. – В общем, иди на ужин. Хочешь, я позвоню в разгар свидания с криком «Пожар в питомнике!» – если будет скучно?

– Это не свидание! – прошипела я, но губы уже растягивались в улыбке.

– София! – Никита появился в дверях, вытирая руки о тряпку. Листья папоротника торчали в его волосах, делая его похожим на рассерженного лешего. Костюм весь в пятнах. Ну зачем он его сюда вообще надел – не в бизнес-центре сидит, в конце концов. – Рассадите уже петунии в углу. Сколько можно о горшки спотыкаться!

– Мне… надо идти, – шепнула я в трубку.

– На свидание? – ехидно уточнила Сашка.

– На пересчёт кактусов! – отчеканила я, глядя прямо Никите в глаза.

Он хмуро кивнул и ушёл в сторону офиса.

– Черкани хоть что-то с ужина, – вздохнула Сашка.

– Если не умру от неловкости.

– Умрёшь – похороню в кашпо. Вперёд, героиня!

Никита вызвал меня в офис за минуту до закрытия.

Я ещё улыбалась после обсуждения с коллегой – мы спорили о новых гибридах помидоров. Но стоило мне войти, как его взгляд – холодный, как лезвие секатора – стёр улыбку с лица.

– Сегодня останьтесь после работы, – бросил он, не отрываясь от отчетов. Пальцы отбивали сухой, нервный такт по столу.

– Но вы ведь не любите, когда кто-то задерживается, – парировала я. В кармане вспыхнул экран телефона – Михаил прислал геолокацию ресторана. Мой ужин. В кои-то веки я решилась отдохнуть.

– Обстоятельства изменились, – он, наконец, поднял глаза. Взгляд скользнул по моему фартуку, испачканному землёй, и на секунду задержался на расстёгнутой верхней пуговице.

– Нужно перепроверить журналы полива. Все секции.

– Это займёт часы! – Я прикусила язык. – Вчера вы сами говорили, что записи – образцовые.

– Вчера я был снисходителен, – медленно встал и обошёл стол. Аромат его одеколона – влажный мох и грейпфрут – вплёлся в воздух и смешался с запахом весны из окна. – Заодно проверьте гидропонные установки. И пересчитайте саженцы в четвёртой теплице.

– Дарина уже делала инвентаризацию с утра…

– Лично. – Он упёрся ладонями в стол, перекрывая проход. Свет от фотоламп лег на пол полосами, превращая пол в решётку. – И пока не закончите – не уходите. Я всё проверю.

Сердце глухо стукнуло. Михаил. Музыка. Вкусная еда. Приятная беседа.

И Никита. Словно из другого мира.

– Вы… будете здесь до полуночи? – спросила я, поднимая подбородок. – Собираетесь за мной следить?

– Сколько потребуется. – Его пальцы сжали край стола. – И, Соня…

– Да?

– Теплица четыре. Сейчас.

В подсобке я со злостью швырнула папку на полку.

Листья монстеры зашуршали за спиной – будто шепча: «Сбеги».

– Ненавижу, – прошептала я плюшевому дракону, сидящему среди кактусов. – Деспот.

Теплица номер четыре встретила меня тишиной.

Я щёлкнула фонариком – ряды саженцев тянулись в темноту, как солдаты призрачной армии.

Журнал полива, разумеется, был в полном порядке. Безупречный. Никита просто хотел меня вымотать. Только вот зачем?

Я вернулась в офис и прошла в помещение для персонала.

– Ну что, изверг, доволен? – пробурчала я, включая компьютер.

Экран осветил стол, заваленный пачками семян и бумагами.

Первые два часа пролетели в рутинной суете: пересчёт, сверка, бессмысленные пометки красным маркером.

Затем у дверей заскрипела половица.

– Выпейте.

Я вздрогнула.

Никита стоял в дверях с двумя стаканами кофе. Его тень на стене казалась угрожающей, почти сверхъестественной.

– Не люблю, когда сотрудники валятся с ног от переутомления, – сухо бросил он, ставя один из стаканов на край стола.

Чёрный, без сахара. Как его душа.

– Спасибо, – пробормотала я, делая глоток.

Горько. Как всегда.

Он не ушёл. Прислонился к стеллажу с выставкой удобрений, скрестив руки на груди. Молча смотрел. Каждый мой вздох, каждое движение карандаша – под прицелом его холодных, выверяющих глаз.

– Вам нечем заняться? – не выдержала я, растягивая улыбку.

– Я вам мешаю? – Он оттолкнулся от стеллажа и подошёл ближе. Ладонь легла на бумаги, а сам он навис надо мной. – Вы слишком часто ошибаетесь. Хочу проконтролировать.

– Например?

– Вчера вы перепутали удобрения.

– Это была не я!

– Позавчера забыли включить увлажнитель в оранжерее.

– Вы сами его выключили, когда проверяли систему…

– Сегодня, – перебил он. С шумом опустил вторую ладонь на стол, замыкая меня между своими руками. Я вздрогнула, когда его дыхание обожгло макушку. – Вы чуть не залили рассаду.

Я резко подскочила и обернулась, едва не задев его грудь головой, и тут же выпрямилась и встретилась с его взглядом.

– Это вы толкнули лейку. Нарочно!

Он наклонился ближе. Его глаза сузились.

– Докажите.

Запах туалетной воды перебил аромат земли и удобрений. Слишком близко. Слишком жарко.

– Вы… – голос предательски дрогнул. В кармане завибрировал телефон.

Никита резко выпрямился.

– Работайте, – бросил он и отошёл в дальний угол, но не покинул кабинет.

Он стоял за моей спиной, пока я дрожащими пальцами перебирала папки с документами. Воздух вокруг словно сгустился, и в этой напряжённой тишине его тёплые пальцы коснулись моей шеи.

– Не двигайтесь, – тихо сказал он.

Меня как будто парализовало.

– Вы…

Его пальцы скользнули ниже – медленно, точно. Я застыла, ощущая, как пульс бьётся прямо под его большим пальцем.

– Тише, – прошептал он, и только тогда я заметила: на лепестке орхидеи, растущей в горшке, сидел шершень. Он едва шевелил прозрачными крыльями, как будто раздумывая, что делать дальше.

Никита молниеносно протянул свободную руку, схватил насекомое и метким броском выпустил его в открытое окно.

Пульс грохотал в ушах.

– Смертельные случаи плохо сказываются на репутации питомника, – произнёс он, нехотя убирая руку с шеи.

– И много таких было?

– Вы могли стать первой.

Сердце колотилось, как у пойманной птицы. Взгляд Никиты на мгновение задержался на моих губах.

Телефон завибрировал на столе.

Никита резко отступил.

– Закончили?

– Да. – Я указала на аккуратные стопки отчётов. – Всё идеально. Как вы и любите.

Он молча взял верхний лист, пробежался глазами – и вдруг разорвал его пополам.

– Завтра переделаете.

– Но…

– Ошибка, – коротко бросил он и сунул обрывки мне в руку.

Наши пальцы соприкоснулись. На секунду. Но достаточно, чтобы мурашки пробежали по коже.

– В третьей графе, – добавил он.

Врун. Самодур. Там не было ошибок.

– Хорошо, – прошептала я, натянув фальшивую улыбку.

Он замер, будто ждал бунта. Или слёз. Не дождался.

Резко развернулся:

– Я отвезу вас.

– Не надо, я…

– Я отвезу вас. – Уже не предложение. Приказ.

В машине пахло кожей и кофейной отдушкой. Он вёл яростно, будто дорога была ему чем-то обязана и подводила.

– Вы… часто подвозите сотрудников? – рискнула я спросить, когда мы остановились на светофоре.

– Только тех, кто засиживается, вместо того чтобы вовремя уехать домой.

Я сжала пальцы в кулаки.

– Но вы же сами…

Он резко свернул, и я едва не ударилась головой о стекло. Только потом поняла – мы уже у дома.

– Но… я ведь не называла вам адрес…

Он не заглушил мотор. Я сидела, не двигаясь, сама не зная, чего жду. Объяснений? Извинений?

– Завтра к восьми, – сказал он, глядя в лобовое стекло. – Опоздаете – уволю. И не забудьте, срок ожидания ответа заканчивается, как и моё терпение.