Читать онлайн Прокуратор цивилизаций

Холм Ста Ветров

Ветер порывами покачивал высокую густую траву, в которой утопал большой плоский камень. На мгновение трава около камня замерла, и на нём появился высокий мужчина средних лет с худым строгим лицом и добрыми голубыми глазами.

Куратор цивилизаций Артур Зимов сошёл с платформы перемещения в густую траву и сразу заметил своего координатора Север Ингу. Он прибыл на холм Ста Ветров незамедлительно, как только получил от неё вызов. Они не виделись пять лет, и последняя их встреча была именно на этом месте. С тех пор ничего не изменилось на этом холме. И, насколько мог судить он сам, за последние пятьсот лет, что он знает об этом месте, здесь словно остановилось время. Она стояла вдалеке, спиной к нему и смотрела вдаль. Ветер трепал её длинные тёмно-русые волосы, и она придерживала их правой рукой около плеча. Он подошёл к ней и встал рядом. Перед ними открывался пейзаж похожий на зелёный ковёр до самого горизонта: всё вокруг них было покрыто лесом и серебристыми нитками рек, а чуть правее, вдалеке, были видны заснеженные пики гор, и в ярко-голубом небе медленно плыли высокие белоснежные облака.

– Привет, – сказал Зимов и посмотрел на неё. – Давно не виделись. Скажи, мы ведь не случайно встречаемся сегодня здесь, на холме Ста Ветров?

– Привет. Мне нравится это место, – ответила она и посмотрела ему в глаза. – Пять лет назад, я отправила тебя на очередное задание именно отсюда.

– Куратора Хикаро ты вызываешь в поле Красных Маков.

– Ему там нравится, он часто там бывает. Но если хочешь, в следующий раз встретимся там, где есть стол и, хотя бы пара стульев. А тебе разве не нравится здесь?

– Нравится, но это место уже начинает ассоциироваться с работой.

– Мне тоже нравится здесь. Это твоё место и не отпирайся, – ответила она с улыбкой. – Пока тебя не было я приходила сюда. Ты думал обо мне, Зимов?

– Да, это та единственная роскошь, которую я себе позволял, – ответил он и приобнял её левой рукой за плечи.

– Возьми меня с собой, – сказала она и уткнулась головой в его плечо.

– Значит, есть новое задание?

– Да, недолго ты отдыхал, даже положенного срока не прошло. Я надеялась, мы проведём больше времени вместе, но у этого задания наивысший приоритет, так что отправляйся как можно скорее, корабль уже готов.

– Вот так быстро? Почему я? Я ведь совсем недавно закончил сложнейшее задание. Только на отчёты перед Советом ушла неделя, – с удивлением сказал Зимов.

– Артур, при всём желании не могу сообщить тебе ничего конкретного, у этого задания самый высокий уровень секретности. Я с таким первый раз столкнулась, даже мне не сообщили никакой информации, почти всё засекречено. Но всё же мне кое‑что удалось узнать: ты отправляешься исправлять последствия работы предыдущей экспедиции, это какой-то проект Причастных.

– Пока ничего удивительного, – немного расстроенно ответил Зимов.

– Дело в том, что действия этой экспедиции по спасению очередной цивилизации оценены довольно высоко: семьдесят пять пунктов по цивилизационной шкале Лема. А вот последствия засекречены. И раз потребовалось наше вмешательство…

– Значит случилась беда, – закончил Зимов.

– Да.

– А что Вторые сами не взялись исправить, раз всё так случилось?

– Не называй их “Вторые”, ты же знаешь, наш разговор сохраняется, и в сноске опять появится замечание о некорректности упоминания личного обозначения. Им самим всё равно, а вот наши, от скуки, могут придраться.

– Всё время забываю про эту ерунду. Ну хорошо. Так почему Причастные сами не взялись за исправление ошибок, раз всё так важно? – немного нервно спросил Зимов.

Север посмотрела на него и, улыбнувшись, сказала:

– А я не знаю. Может там надо что-то самому делать, а у них и рук-то нет.

– Думаешь у них, как у котиков, лапки? – улыбнувшись спросил он.

Она хихикнула, но ответила вполне серьёзно:

– Смешно, но нет. Ты же знаешь, они очень серьёзно относятся к оптимизации своего существования. По последним слухам их мозг просто плавает в матриксе. Если бы мне такое сказали, ни за что не поверила бы, что это мы их создали когда-то.

– Зато они очень эффективны, столько всего полезного открыли и изобрели. Я не перестаю ими восхищаться, – серьёзно сказал Зимов.

– Так или иначе, но больше мне нечего тебе сообщить, а подробности задания узнаешь по прибытии на место. Доставка новейшим кораблём серии «Дельта», – сказала Север и, увидев погрустневшие глаза Зимова, спросила: – Чего напрягся?

– Неприятные воспоминания, – ответил Зимов и невольно поёжился.

– Ах, да, вы же уже ими пользуетесь. До сих пор не понимаю, как они работают. И чего вы их так недолюбливаете? У него на борту: мощнейший интеллект, оружейная мощь, дальность и скорость перемещения.

– Способ перемещения не из приятных, знаешь ли, – ответил он и вздохнул. – Пусть корабли серии «Гамма» и не могли так свободно и быстро перемещаться в пространстве, но роботизированная разведка быстро прокладывала для них трассы, и мы были вполне ими довольны. Такое ощущение, что Причастные решили, будто мы слишком медленно осваиваем вселенную.

– Я так не считаю.

– И я тоже. Однако, следует отдать должное Причастным, с их поддержкой мы набрали неимоверный темп. Не проходит и недели, чтобы не была открыта новая цивилизация.

– А ещё говорят, полёт на новых кораблях полезен здоровья, – неуверенно сказала Инга.

– Тебе надо обязательно попробовать. Это незабываемо.

– Что, правда, так неприятно? – сочувственно спросила она.

Артур кивнул и чуть улыбнувшись, ответил:

– Сам процесс растворения и восстановления ты находишься без сознания, а вот потом, когда тебя собрали заново… Ты когда‑нибудь отсиживала себе ногу да так, что перестаёшь её чувствовать и не можешь ей пошевелить?

– Да и не раз. С трудом потом ходишь.

– А помнишь это чувство, будто тысячи иголок впиваются в неё?

– О, да! А потом её буквально ломит от боли! Дикая боль, – понимающе ответила Инга.

– Именно это происходит, когда тебя собрали заново. Только эти иголочки и боль – во всём теле сразу, а обезболивающее не положено, так как оно понижает эффективность восстановления. За это и не любим.

– Уверена, скоро что-нибудь придумают, – сказала она, поглаживая Артура по плечу. – В любом случае, помни, если что-то пойдёт не так, разрешаю использовать корабль доставки, как спасательную капсулу. Хоть это и не по правилам. Вот только есть один не радующий меня пункт в твоём задании: приоритет имеет выполнение цели миссии, а не твоя жизнь. Я тебя прошу, вернись. Зря не рискуй, если что, сразу запрашивай поддержку, у меня есть кем помочь, может даже и сама…

– У тебя опыта мало, – скептически ответил Зимов.

– А я давно прошусь в дело, но пока приходится вами руководить.

– Ты выполняешь самую важную миссию: защищаешь нас от бюрократии. Я терпеть её не могу. Ты наш спаситель, – ответил Зимов, успокаивая Север. – К тому же, думаю, если бы было что-то действительно серьёзное, послали бы большую команду. Так что скорее всего миссия чисто разведывательная. А я, как куратор цивилизаций, в этом хорош. Тебе ли не знать?

– Слово-то какое – “куратор”. Мне оно не очень нравится. Я бы вас “ангелами‑хранителями” называла.

– Да, а ты тогда была бы архангелом, – шутливо добавил Зимов и поцеловал её в лоб. – К тому же мы не просто “кураторы”, а “кураторы цивилизаций” – звучит уже не так плохо.

– Ладно, лети уже, не буду тебя дольше задерживать, куратор цивилизаций. Но, как только вернёшься, сразу ко мне.

– С отчётом? – улыбаясь, спросил он.

– И с отчётом тоже! Если не засекретят.

– Тогда до встречи, – сказал Зимов и, убрав руку с её плеч, уже собирался идти, но она удержала его за рукав.

– Зимов, а поцелуй? – сказала она удивлённо и немного с упрёком.

Он повернулся к ней и на его лице светилась хитрая улыбка. Конечно, он не ушёл бы без этого поцелуя, но ему нравилось вот так внезапно обнаруживать в ней, как сказал бы поэт, “чувственные порывы”. Он медленно наклонился к ней и поцеловал в щёку. Так они и стояли, обнявшись, ветер трепал её длинные волосы, а солнце ярко светило, и его длинные лучи пробивались между высокими белыми облаками, плывущими в бездонном синем небе.

Космодром

Вскоре куратор цивилизаций Артур Зимов переместился на космодром и решил немного прогуляться перед отлётом. Для этого он пошёл не прямо к доку, а поднялся на верхний ярус терминала, откуда можно было как следует рассмотреть всю площадку целиком.

– Здравствуйте, – неожиданно услышал он за спиной.

Зимов повернулся и увидел человека с эмблемой космодрома на одежде и тростью в руке.

– Здравствуйте. Меня зовут Артур Зимов, я куратор цивилизаций.

– Очень приятно, а меня зовут Хирон, я здешний смотритель, – сказал человек и опёрся на трость в правой руке.

– Сдаётся мне, вы не только смотритель космодрома. Мне кажется, я вас знаю, – ответил Зимов, – вы армариус Высшего Совета Поколения Надежды, а значит, ваше имя Мимир.

Человек тяжело вздохнул и, улыбнувшись, ответил:

– Да, отпираться бессмысленно, эта трость всегда выдаёт меня. Но я не только армариус, я действительно ещё и смотритель этого места.

– Смотритель? Здесь же кругом автоматика и роботы.

– Ты удивишься, но последнее время, космодром – это единственное место, где я могу встретить хоть кого-то и узнать последние новости. После прихода телепортации с каждым годом всё реже можно вот так запросто и без лишних формальностей встретиться кем-то и поговорить. Поэтому я здесь часто бываю, все кураторы цивилизаций проходят через этот терминал. Я провожаю их, говорю с ними. Я могу попросить тебя об услуге, куратор цивилизаций Артур Зимов?

– Я не могу отказать самому уважаемому представителю Поколения Надежды из ныне живущих. Я сделаю всё, что в моих силах, армариус Совета Мимир.

– Прошу, зови меня Хирон. Мимир – не совсем подходящее имя для меня сейчас.

– Хорошо, Хирон.

– Я знаю, куда ты летишь и цель твоей миссии, – сказал Хирон, поставил трость перед собой и опёрся на неё обеими руками.

– Она же засекречена. Даже мой координатор не знает, – с удивлением сказал Зимов.

– Я многое знаю и многое умею, но, кроме этого, у меня есть особое умение, дар, если угодно: я неплохой аналитик и умею связать несколько доступных фактов в единую картину.

– Вот только не надо прибедняться, – с улыбкой ответил Зимов. – Все знают, что ты берёшь информацию из первоисточника. Армариусу Совета доступно больше, чем нам, а Мимиру доступно ещё больше.

– Ты обезоруживающе откровенен, приятно говорить с таким человеком, – с улыбкой ответил Хирон. – Я знаю, ты торопишься, поэтому сразу перейду к просьбе. Привези мне книгу.

– Просто книгу? – удивлённо переспросил Зимов.

– Не совсем. Там, куда ты летишь, осталась всего одна книга. Привези её мне.

– И куда я лечу?

– Прилетишь, увидишь, – ответил Хирон. Он немного подумал и уже без улыбки, и очень серьёзно сказал: – Знаешь, я немного завидую тебе, в том, где ты побываешь, но не завидую тому, что тебе придётся там увидеть. Помни о моей просьбе, привези мне их последнюю книгу.

– Найти последнюю книгу на планете. Видимо мне должно очень сильно повезти…

– Тебе повезёт, – сказал Хирон и как-то так по-хитрому подмигнул Зимову.

– Хорошо, привезу, – ответил Зимов, пожав плечами в недоумении. – У меня к тебе есть вопрос, на который, наверное, только ты можешь ответить.

– Конечно, спрашивай о чём хочешь.

– Причастные, какие они теперь?

– Странный вопрос. Тебе не всё ли равно, как они выглядят?

– Я не о том, как они выглядят. Я о том, чем они сейчас заняты, к чему стремятся. После того, как мы их создали они всё больше отдалялись от нас и сейчас практически недоступны. А ты, я знаю, о многом можешь рассказать.

– Они очень сильно поменялись с того момента, как были созданы. Можно сказать, в них уже почти ничего не осталось от того, что мы, Поколение Надежды, в них заложили, так, следы. Их цели, их методы уже не понятны нам, но мы всё ещё нужны им. Во всяком случае пока. И я надеюсь, что это продлится ещё немало времени.

– И это всё?

– Я думал, ты торопишься. Твой корабль, кстати, уже готов. А когда ты туда прилетишь, у тебя будет кому задать вопросы, один из Причастных будет там. Пойдём, провожу тебя до корабля.

Они не спеша вышли из терминала.

– А где корабль? – в недоумении спросил Зимов, оглядывая пустую площадку перемещения.

– Посмотри правее.

– Какой-то он маленький. Это точно он? – спросил Зимов и пошёл в сторону корабля.

– Точно, можешь не сомневаться, – ответил Хирон, торопливо семеня за куратором, совсем не опираясь на палочку.

Зимов подошёл к кораблю и стал внимательно его осматривать. Он был очень удивлён не только размерами корабля, но и его цветом.

– Удивлён? – спросил его Хирон. – Можешь не отвечать и так вижу.

– Не то, чтобы я не доверяю тебе, но это точно мой корабль? – всё ещё не веря, спросил Зимов.

– Точно. Ты же знаешь, Причастные активно развивают эту технологию, к тому же все корабли серии «Дельта» создаются под конкретное задание. Твой такой.

–Я ещё ни разу не видел этих кораблей такой окраски, – Зимов подошёл к кораблю и коснулся его ладонью: как и все корабли серии «Дельта» этот был тёплый и ощущался немного мягким на ощупь.

– Я понимаю, что ты привык летать на больших кораблях, – заметил Хирон, – но этот тоже неплох, он доставит тебя к цели не хуже.

– Похоже, что это просто челнок?

– Да. Но самый современный.

– Цвет у него необычный, он вроде как светло серый, но есть блики, которые буквально переливаются радугой. Для меня эти корабли серии «Дельта» всегда были как волшебство. До сих пор не понимаю, как они работают. Надо будет найти время и разобраться, а то пользуюсь, а принципа не понимаю. Даже немного стыдно.

– Не переживай, куратор. Ты же по специальности психолог, а не физик. Всё это слишком сложно даже для простого описания словами.

– Думаю, у меня есть ещё немного времени. Расскажи хотя бы в общих чертах, – попросил Зимов. – Лучше тебя вряд ли кто-то сможет объяснить.

– Ну, хорошо. Скажи, куратор, ты знаком с физикой подпространства Планка? – осторожно спросил Хирон.

– Знаю только название, – честно ответил Зимов.

– Тогда объясню проще, не вдаваясь в детали. Вот мы в этой звёздной системе и её окрестностях спокойно перемещаемся, прыгая с одной платформы перемещения на другую, можно сказать телепортируемся, но в дальнем космосе так не получится, нет второй платформы, плюс, из-за больших расстояний, очень непредсказуемое состояние среды в которой перемещаемся и поэтому крайне низкое, почти нулевое, сохранение перемещаемого объекта.

– Про предел перемещения я знаю. Но ведь как-то летаем.

– Вот в этом и секрет. Вторая платформа на больших расстояниях тоже не спасёт, слишком сильные помехи на таких расстояниях. В местной звёздной группе это ограничение мы обходим большим количеством прыжков, переходов с платформы на платформу. Но такое перемещение не может быть бесконечным, в этом случае действует ограничение известное как «спиральный резонанс»: с каждым последующим переходом становится всё сложнее стабилизировать перемещаемый объект. Поэтому максимум, чего удалось добиться – покрытие местной звёздной группы, да и то в качестве эксперимента для неживых систем. И это был наш предел, пока Причастные не открыли сабтемпларную транслокацию.

– Это так называется пространственный перенос, каким летают корабли серии «Дельта»?

– Точнее сказать, это его упрощённое название, полное название состоит из двенадцати слов и четырёх цифр. Оно больше похоже на сложное название химического вещества, чем на описание физического явления. Если хочешь, я пришлю тебе информацию, описывающую остальные возможные методы перемещения в рамках описываемой физической модели подпространства Планка. Но можешь поверить мне на слово, Причастные выбрали для нас самое оптимальное, несмотря на то что существует несколько возможных вариантов перемещения.

– Я не сомневаюсь, но почему нам так плохо после перемещения, если всё так оптимально?

– Всё зависит от расстояния и влияния внешних факторов. При маленьком переходе ты ничего и не почувствуешь, но стоит переместиться на световые тысячелетия и тогда влияние перемещения сказывается очень сильно. Сабтемпларная транслокация – сложный процесс и пока ты перемещаешься, в зависимости от влияния окружающего подпространства, синтетический разум корабля постоянно вносит изменения в форму и плотность, не только защитного статис-поля вокруг, но и самого корабля, и тебя внутри него тоже. Иначе без потерь буквально не протиснуться. Иногда форму приходится менять так причудливо, что будь у тебя в этот момент кости, их бы все переломало…

– Поэтому у всех, кто перемещался этими кораблями, искусственный скелет. Это я уже знаю, доктора нам перед первым перемещением рассказывали. Они, конечно, уверяли, что этот скелет даже лучше: легче, прочнее и долговечнее. Но при моей работе его приходится слишком часто менять, – с сожалением закончил Зимов.

– Это даже не замена, скорее апгрейд. А вообще, удивительно, как Причастные смогли применить наши достижения в медицине. Я до сих пор помню своё удивление, когда мне заменили сломанную кость голени. Ты сам видел эту процедуру? – спросил Хирон.

– Нет, только схематично и видео на обучении.

– И хорошо. Представь мои впечатления, я был одним из первых, на ком опробовали этот метод. Додумался же кто-то до использования наноботов в матриксе. Впечатление, должен заметить, не для слабонервных, когда видишь, как часть тебя сначала растворяется, а потом собирается.

– Не больно было?

– Нет, только чесалась очень сильно, дня три, – ответил Хирон и почесал тростью голень правой ноги.

– Извини за вопрос, но любопытно, а почему ты тогда с тростью до сих пор ходишь?

– Мне она нравится, я могу и без неё, но это уже не просто трость.

– Понимаю, а вот у меня после перехода ничего не чешется, только боль адская и какое-то время немного странное ощущение, будто тело чужое, – сказал Зимов и невольно поёжился.

– Я тоже хочу посетить какой-нибудь из очень отдалённых миров. О боли я знаю не понаслышке, но любопытство сильнее. Может быть в другом виде… – задумчиво сказал Хирон.

– Тогда рекомендую посмотреть обучающее руководство по перемещению на кораблях серии «Дельта». Когда смотришь некоторые видео, создаётся впечатление, что корабль тебя переваривает. Есть о чём подумать, – сказал Зимов и, немного погодя, добавил: – Я должен обойти вокруг корабля перед отправкой, это мой ритуал.

– Конечно, иди, – ответил Хирон и одобрительно кивнул головой.

Артур Зимов стал обходить корабль дотрагиваясь до него и поглаживая, как большое животное. Ему не встречалось ни одного одинакового корабля серии «Дельта», каждый последующий имел свои изменения и улучшения по сравнению с предыдущими. А этот корабль, к тому же, оказался самым маленьким из всех, что он видел. Неизменным оставалось лишь то, что все эти корабли были тёплыми на ощупь и снаружи, и внутри. Кто-то даже высказывал предположение, что они больше живые существа нежели механизмы. Особенно этим подозрениям способствовало использование в этих кораблях синтетического разума для взаимодействия с ними. Причастные, на вопрос: «Живые это существа или механизмы?», ответили, что ни то, ни другое и предложили самим придумать для них определение.

Артуру Зимову почему‑то особенно нравились первые корабли этой серии: все их поверхности состояли из подобия очень маленьких чешуек, из-за чего корабль напоминал ему большую ящерицу. К тому же, первые корабли серии «Дельта» были почти чёрными и блестящими, а этот корабль был светло-серым и в лучах солнца переливался радужными бликами. С каждым новым кораблём чешуйки становились всё меньше и теперь корабли стали едва шероховатыми на ощупь и к тому же более мягкими. А в последнем корабле, на котором он летал, мягкость ещё и регулировалась. Он даже экспериментировал во время полёта и пробовал ставить мягкость на максимум, но ходить босиком по тёплому полу, утопая в нём по щиколотку, Зимову не понравилось. Но зато можно было в любом месте корабля сесть на некое подобие стула или даже лечь, всё могло принять нужную форму и вообще могли создаваться любые произвольные внутренние объекты из пола, стен и даже потолка.

Ещё Зимову нравилась не просто аскетичность, а даже какая-то внутренняя пустота корабля: не было нужды в мебели – в любом месте можно было сесть или лечь; не было нужды в приборах – всем можно управлять либо при помощи нейротрансмиттера, когда видишь приборы словно настоящие, либо общаясь с синтетическим разумом корабля голосовыми командами.

Сам нейротрансмиттер, как универсальный нейроинтерфейс, был придуман представителями Поколения Надежды давно и очень широко использовался. Благодаря ему теперь уже нигде не встретишь кнопок или экранов, всё необходимое возникает виртуально прямо перед тобой, когда требуется чем-то управлять или получить какую-то информацию, и всё это, благодаря технологии, кажется вполне реальным и даже осязаемым. Вариантов исполнения нейротрансмиттеров тоже существовало немало, но Зимов носил один из первых, он выглядел как обруч, висевший над головой, это позволяло в случае надобности снять его, что было очень важно в работе. Единственное, что выдавало такое подключение, так это восемь небольших светлых точек на голове: по две на лбу, по бокам и затылке. У Север Инги был другой вариант нейротрансмиттера, более современный, он состоял из четырёх небольших отдельных частей, но тоже снимаемых. Однако из-за её пышных волос внешние части нейротрансмиттера и так не были видны.

Артур Зимов обошёл весь корабль довольно быстро и вернулся к Хирону.

– Хороший корабль, – сказал Зимов. – Всегда интересовало, а почему он тёплый?

– Потому что его поверхность постоянно в движении, это незаметно глазу, но вся она будто кипит, а это вызывает выделение тепла. На кораблях предыдущего поколения чешуйки просто дрожали, но у этих кораблей феноменальная пластичность, а значит они могут преодолевать большие расстояния и ещё быстрее. Он даже может на части делиться, но не меньше четверти объёма. А чешуйки настолько мелкие, что могут преломлять падающий на них свет и даже менять окраску корабля в некоторых пределах. Ты заметил эти переливы цвета?

– Да. Но мне старые корабли больше нравились, они были похожи на больших чёрных ящеров.

– А меня наоборот из-за этого старые корабли немного пугали. Прогресс не стоит на месте, – заметил Хирон.

– Можно последний вопрос? – спросил Зимов не сводя глаз с корабля.

– Конечно.

– Почему на это задание отправляют меня? Я даже не успел перевести дух после предыдущего. Едва закончил с отчётами.

– Правильный вопрос. И если бы ты не спросил, мне пришлось бы передать тебе эту информацию как есть, без пояснений. И раз ты его всё-таки задал, то с удовольствием отвечу, – с некоторым облегчением сказал Хирон. – Предыдущее твоё задание потребовало максимального подключения не только твоих сил, но и наших возможностей тоже. Я понимаю, тебе тяжело после такого задания сразу включаться в другое, но решение принято. И должен сказать совершенно точно, оно не случайно.

– Они связаны?

– Можно сказать, что, да. И единственная связь между ними – это ты.

– Я?

– Да, куратор цивилизаций Артур Зимов.

– Как? – удивлённо спросил куратор.

– Сам подумай.

Зимов в задумчивости посмотрел на Хирона.

– На последнем задании я помогал восстановить почти погибшую двух планетную цивилизацию, ничего необычного: экология, технологии, культура.

– Но всё-таки было, что-то…

– Да, мне не легко это вспоминать: учёные пытавшиеся создать машину времени. Точнее даже учёный…

– Они ошиблись, – сказал Хирон.

– Да и очень серьёзно. Из-за ошибочной модели эксперимент пошёл не так, и в ловушке времени остался один из учёных – Сонорх. Внутри созданного ими, как они говорили, “темпорального поля”, время стало бежать быстрее, и случайно оказавшийся там Сонорх это понял, и несмотря на то, что он мог прожить ещё не меньше тысячи лет, из-за их ошибки ему осталось жить всего несколько дней. Мы не успели ему помочь, неправильное вмешательство могло привести к уничтожению их планеты. Мы смогли остановить эксперимент только через десять дней, он уже давно был мёртв, так как внутри прошло не меньше полутора тысяч лет.

– Никак не отпускает миссия? – участливо спросил Хирон.

– Да. Все миссии не похожи друг на друга, но эта… Часто о ней вспоминаю.

– Ты осуждаешь планету учёных?

– Я уже давно никого не сужу, – спокойно ответил Зимов.

– И правильно. Я думаю, ты знаешь, они хотели помочь той второй планете, но всё не так просто. Взаимные претензии, накопившиеся разногласия и обиды. Навестим их лет через пятьсот, посмотрим, как они воспользовались тем шансом, который мы им дали. И не переживай, ты сработал максимально быстро и эффективно.

– Да, но не смог его спасти. Несмотря на их общее показное равнодушие к тому, что я делал, Сонорх мне очень помог в этой миссии, мне кажется, он хотел возрождения планеты, которую они оставили. Он был одним из самых авторитетных учёных на их планете и, как он сам говорил мне по секрету, всё это благодаря его страсти к математике. И это было странно, ведь в их культуре не было места проявлению чувств, это считалось очень неприличным, почти табу. И тем не менее… Если бы я знал, что они затевают, то остановил бы их. Всё, что осталось от него, это лишь данные экспериментов со временем, которые он успел провести за эти несколько дней внутри сферы темпорального поля.

– Не только, совсем недавно нашли листок бумаги в его архиве, он адресован тебе. И на этом листке стихи.

– Мне? Стихи? Странно, из-за особенностей их языка, поэзии как таковой у них не было. Сонорх узнал о таком от меня.

– Видимо, поэтому, то, что он написал, назвать стихами можно лишь условно, но всё же я должен тебе это передать.

Хирон достал из кармана небольшой листок бумаги, исписанный чем-то похожим на формулы, и протянул его Зимову.

– Узнаю этот листок, – сказал Зимов. – Это один из первых бумажных листов, сделанных восстановленной на второй планете цивилизацией. В отличие от других его коллег, Сонорх был очень благодарен мне за возрождение оставленной ими планеты и помощь её жителям. Несмотря на то, что на планете учёных относились к ним с нескрываемым равнодушием, многие, и Сонорх в том числе, желали им другой участи. И я подарил ему этот листок, мне даже показалось, что Сонорх едва сдержался, чтобы не прослезиться. Но написать стих?!

– Перевести? – спросил Хирон.

– Да, конечно, – ответил Зимов и протянул ему листок.

– Не надо, я помню наизусть.

В конце скитаний, долгого пути,

Вернувшись в дом родной,

Ты встретишься с собой.

И пусть былого не вернуть,

И вспять не обратим бег времени –

Вперёд течёт, сметая всё, поток,

Но всё же в памяти своей

Ты властвуешь над ним, тебе оно подвластно,

И слепо веришь ты, что всемогущ.

Но беззащитен,

Едва ты вспомнишь дом, который был покинут

И колыбель, в которой тебя качала мать.

– И всё‑таки стихи, – сказал Зимов.

– Вот тебе и ответ на твой вопрос, почему на это задание летишь ты.

– Я всё равно не понимаю.

– Прилетишь, поймёшь. Тебе уже пора. Не забудь про книгу, – напомнил Хирон.

– Не забуду.

– В добрый путь.

Артур Зимов вошёл в корабль и приготовился к полёту на очередное задание, которое даже после встречи со смотрителем Хироном или легендарным армариусом Совета Мимиром, осталось покрыто тайной.

– Дельта, здравствуй. Какая готовность?

– Корабль к перемещению готов. Меня зовут Рэй Ни, приветствую куратора цивилизаций Артура Зимова.

– Тогда отправляемся. Ты уже знаешь место прибытия?

– Да, координаты получены. Но вам они пока недоступны. Напоминаю, пронос на борт корабля личных вещей запрещён, так как их работоспособность после перемещения не гарантируется. Займите место в статис-камере.

Корабль был небольшой и Зимов сразу прошёл в специальный отсек, где ему предстояло пережить перемещение.

– Приятного полёта, сказал Рэй Ни, закрывая дверь в отсек.

– Когда же вам юмора добавят. Какой же “приятный полёт”, когда потом от боли на стену лезешь, – проворчал Зимов. – Или это был сарказм, Рэй Ни?

– Никакого сарказма, “приятного полёта” – стандартная фраза предполётной процедуры. Но возможное совпадение с сарказмом подтверждается. Данные отправлены. Скорректированы. Протокол изменён. Фраза “приятного полёта”, может быть заменена. Предложен вариант: “комфортного перелёта”.

– Принимается, – устало сказал Зимов, снял одежду, нейротрансмиттер и погрузился в тёплый вязкий матрикс статис-камеры.

– Вариант добавлен, – было последним, что услышал куратор.

По эту сторону перемещения корабль ведёт специальное устройство. А во время самого прыжка или, как сказал Хирон: “сабтемпларной транслокации”, пассажир полностью без сознания. Но пока Артур Зимов был ещё в сознании. Он уже ничего не видел и не слышал, а только чувствовал вибрацию, и как его сознание постепенно угасает.

Прибытие

Артур Зимов пришёл в себя в пустой статис-камере. Он ещё не открыл глаза, но буквально всем телом чувствовал яркий свет вокруг себя. Он знал, что на самом деле света не было, но каждый раз удивлялся тому, как мозг адаптировался к переменам в теле после перелёта. В этот раз к ощущению света добавились: лёгкость и пронизывающее тепло. Он лежал и гадал: это так изменилась технология транслокации или это очередное фантомное ощущение в теле, которое должно смениться жуткой болью.

Он не спешил вставать, было так спокойно и хорошо, что хотелось лежать ещё и ещё, но его желанию не суждено было исполниться, медленно и неотвратимо приближалась боль. Он уже заметил первые её признаки: покалывания из конечностей и макушки головы стали распространяться на всё тело. Покалывание всё нарастало и нарастало, и не было бы в этом ничего страшного, но на смену этому зудящему во всём теле ощущению пришла тупая боль. Он опять стал считать, сколько сможет продержаться и не закричать. В этот раз получилось немного больше, но и кричал он сильнее – боль была жуткой. Когда боль немного отпустила, он остался лежать и старался не двигаться, даже дышал еле-еле, он знал, стоит чуть пошевелиться и боль вернётся, но как бы ты ни старался, судороги всё равно всё испортят. И в этот раз судороги начались в спине, а сразу за ними опять пришла боль. Она была даже тише, но Зимов всё равно не сдержал крика. Когда приступы боли утихли он вылез из статис‑камеры, принял душ, оделся и надел нейротрансмиттер. Его всё ещё немного пошатывало и неуверенными шагами он прошёл на корабельный мостик, плюхнулся в подобие кресла, выросшего рядом с ним из пола и на несколько минут замер.

– Рэй Ни, покажи информацию по заданию.

– Куратор, согласно процедуре, вначале рекомендую ознакомиться с отчётом по итогам перемещения.

– Хорошо, покажи его. Но только самое основное.

Зимов сразу увидел перед собой несколько графиков и пару таблиц. Он закрыл глаза, чтобы ничто не отвлекало его от их изучения, потому что льющийся сверху свет ещё немного резал глаза, как часто бывает после выхода из статис-камеры.

– Рэй Ни, выдели данные по деформации моего тела.

– Данные выделены.

– Оставь только значения не ниже тридцати процентов.

– Сделано.

– Интересно, похоже на мой личный рекорд, была кратковременная деформация в семьдесят процентов?

– Деформация составила семьдесят один процент, при предельной семьдесят пять процентов. Удалось компенсировать спиралевидной формой и единичным разрывом тела в области большого пальца левой ноги. В настоящий момент тело восстановлено полностью. Отдалённых последствий не прогнозируется. Корабль, после перехода, восстановлен без дефектов.

– Мы прибыли в точку назначения?

– До точки назначения двадцать один час пятьдесят четыре минуты стандартного полёта. Торможение начнётся за три часа до прибытия, об этом оповещу дополнительно.

– Рэй Ни, доступна ли информация по заданию?

– Да, вам в полном объёме. Мне тоже, но до точки прибытия. Дальше на ваше усмотрение.

– Тогда коротко расскажи: куда прибыли и цель задания.

– Сверхскопление галактик Ланиакея, сверхскопления Девы, Местная группа галактик, галактика Млечный путь, Рукав Ориона, Солнечная система…

– Не может быть! – вырвалось у куратора, и он даже встал с кресла, но его тут же сковала резкая боль. Однако Зимов лишь слегка поморщился, так он был потрясён. – Не может быть! Это точно?

– Да.

– Цель планета Земля?

– Да, куратор, это планета Земля. Нет никаких сомнений. Данные астрономического позиционирования подтверждают.

– Цель… – чуть охрипшим от волнения голосом начал куратор, – миссии?

– Восстановление цивилизации до уровня не ниже восьмидесяти по шкале Лема.

– Что же такого случилось? – всё ещё не веря, спросил удивлённый Зимов.

– Подробная информация отсутствует. Действия предыдущей экспедиции поначалу привели к показателям на уровне семидесяти пяти по шкале Лема, но потом резко упали до двадцати.

– Даже войны к такому не приводят. Что случилось?

– Полная информация отсутствует. Войны и последующие природные катаклизмы.

– Я всё понимаю. Но двадцать?! – невольно крикнул Зимов. Он так и не вернулся в кресло, а ходил по рубке корабля. – Рэй Ни, насколько актуальны данные?

– Это данные, полученные перед вылетом, сейчас данные обновляются… Получаю последние данные. Экологию восстановили почти полностью, после этого вызвали куратора цивилизаций. По шкале Лема, цивилизационный индекс оценён в сорок пунктов. Синтетический разум, руководивший до этого миссией, больше не входил в контакт с разумной популяцией, только поддержание биосферы.

– До того, как синтетический разум вмешался какой был индекс? С чего вообще решили вмешаться?

– После известных исторических событий: заключения вами Договора с человечеством и ухода с планеты Земля представителей Поколения Надежды, то есть вас, за планетой велось лишь удалённое наблюдение. Как только появились первые признаки упадка, для контроля был задействован специализированный синтетический разум. Он следовал стандартным процедурам и, согласно Договору, не вмешивался. На планете произошло несколько военных конфликтов и почти полное разрушение биосферы, падение индекса Лема до сорока пунктов.

– Что ты мне всё про индексы! Убыль человечества?

– Точных цифр нет, куратор. По приблизительным оценкам, к моменту начала работ по восстановлению, численность населения планеты Земля составила порядка ста миллионов человек.

– Другими словами, сокращение численности можно примерно оценить в сто, сто двадцать раз?

– Да, подтверждается.

– Ужас. Как такое допустили?

– Это результат двух глобальных войн. После первой вмешалась предыдущая экспедиция, полный контроль за заданием вёл синтетический разум. Ему удалось восстановить цивилизацию до семидесяти пяти пунктов по шкале Лема.

– Но потом… – сказал Зимов.

– Случилась вторая глобальная война. Не такая большая как предыдущая, но затронувшая почти всё оставшееся население планеты.

– Дай угадаю причину. Этот СР дал им наши технологии и оружие?

– Да, куратор. В отчёте о причинах провала миссии это упоминается как основная причина резкого падения индекса Лема.

– Опять ты про индексы. Загубили цивилизацию! Зачем дали оружие?

– Согласно отчёту: ситуация, прогнозы и стандартные протоколы – позволяли.

Зимов ещё немного походил по рубке и сел обратно в кресло.

– Рэй Ни, покажи все доступные данные, мне надо познакомиться с ними подробно.

Информации было много, а Зимов не любил торопиться и всё оставшееся время до прибытия посвятил её изучению.

– Куратор, до точки назначения осталось три часа, начинаю торможение, – прозвучал голос Рэй Ни. – Ближайшие два часа не рекомендуется покидать ваше настоящее местоположение.

– Я и не собирался, – буркнул Зимов и опять углубился в данные.

Спустя примерно два часа Рэй Ни вновь обратился к Зимову:

– Куратор, место прибытия скорректировано. Запрошена стыковка с основным кораблём миссии. Подтверждаете?

– Корректировку подтверждаю, – ответил Зимов немного нервно, данные, с которыми он знакомился, всё больше и больше расстраивали его. – Какова причина изменения места прибытия?

– Не сообщается, – ответил корабль.

– Предупреди, перед стыковкой, – не отвлекаясь от данных, сказал Зимов.

– За пять минут до стыковки будет голосовое сообщение, – тут же сказал Рэй Ни.

– Хорошо.

– Куратор, мы прибыли к точке встречи, – сказал корабль. – Разрешаете стыковку?

– Где мы?

– В тысяче километрах от поверхности планеты Земля. Запрашивается стыковка с основным кораблём миссии. Вас ждут на встрече.

– Кто?

– Причастный.

– Ничего себе! Я с ними давно не встречался. Видимо, не зря миссия была засекречена. Рэй Ни, на какое время назначена встреча?

– После стыковки, по вашему выбору, но не позднее чем через два часа.

– Хорошо, как пристыкуешься, сразу организуй встречу с Причастным.

– Запрос на стыковку подтверждён. Запрос на встречу подтверждён. Начинаю стыковку.

– Покажи мне основной корабль миссии, – сказал Зимов и свернул рабочие данные.

Часть корпуса его корабля прямо перед ним стала будто прозрачной и то, что увидел Зимов поразило его: никогда раньше он не видел таких больших кораблей. Это был даже не корабль, а огромная космическая станция. Эта станция была правильной кубической формы и практически не отражала свет, отчего почти сливалась с чернотой космоса и только специальные метки позволяли увидеть её форму и размер. Конечно, оценить размеры корабля в космосе довольно сложно, но, когда его маленький корабль стал подходить всё ближе и ближе к месту стыковки, даже он – куратор цивилизаций, летавший на множестве разных кораблей, невольно удивился:

– Ничего себе, вот это махина! Эта космическая станция просто огромна! Как они такое сюда доставили?

– Куратор, стыковка через минуту. Рекомендую дождаться касания и только потом вставать, – сказал Рэй Ни, а спустя минуту добавил: – Есть касание по правому борту. Можете пройти на основной корабль для встречи с Причастным. Процедура интеграции корабля закончится автоматически.

Зимов встал и подошёл к стене. Едва он подошёл к ней, как она сразу будто растворилась, и он прошёл внутрь большой космической станции.

– Приветствую куратора цивилизаций Артура Зимова на борту космической станции, я синтетический разум, моё имя Мардук, – сразу услышал он. – Для встречи с Причастным пройдите на мостик. Воспользуйтесь ближайшей кабиной перемещения. Следуйте указателям направления.

– Здравствуй, Мардук, – сразу ответил Зимов. И пока он шёл по длинному коридору космической станции, то невольно произнёс: – Ого! Кабины перемещения внутри корабля, видимо эта станция даже больше, чем я думал.

Зимов прошёл в кабину, дверь закрылась, мгновение яркой вспышки света, и когда дверь открылась, он вышел из кабины уже на мостик корабля. В большом помещении никого не было, Зимов сел в кресло и сразу услышал голос:

– Рад приветствовать тебя, куратор цивилизаций Артур Зимов. Это я, Причастный, просил о встрече. Как долетел?

– Здравствуй, Причастный, долетел хорошо. Как твоё имя? И я не вижу тебя на мостике. Ты не покажешься?

– Имя не важно. Я решил, что наша встреча, скажем так, лицом к лицу, не столь уж и необходима, я здесь для другого. Ты уже в курсе общей информации по данной миссии. Я здесь для того, чтобы пояснить сложившуюся ситуацию, и кое-что доделать. Время дорого, поэтому перейдём сразу к сути. Ты из Поколения Надежды и, я надеюсь, помнишь историю вашего появления на этой планете?

– Конечно я её помню. Человечество создало нас. Мы стали их ответом на тот кризис развития, с которым они столкнулись. Но должен заметить, что впоследствии и мы столкнулись с подобием того кризиса и, как результат, появились вы – Причастные.

– Такая трактовка вполне имеет место быть, – сразу ответил Причастный. – А как ты думаешь, что отличает вас от них и нас от вас?

– Странные вопросы и я пока не понимаю, к чему ты ведёшь, но раз ты спрашиваешь, – недоумённо ответил Зимов. – Конечно, строение мозга. У нас появились новые крупные структуры. А из-за большего объёма мозга наш рост тоже больше, чем у человека. Ну а что касается вас, то если у нас структуры мозга неизменны, то у вас этих проблем нет.

– Это так, но я хочу сказать ещё об одном отличии: мы, Причастные, не испытываем чувств, точнее сказать, можем ими управлять, так как они чаще мешают, а вот вы испытываете практически те же самые чувства, что и человек.