Читать онлайн Безмолвный дом

Глава I

Арендатор безмолвного дома

Люсиан Дензил, адвокат без практики, изрядно отошел от обычаев своих облеченных в мантии собратьев, селившихся исключительно в пределах Темпла. По некоторым личным причинам, отчасти связанным с финансами, он обосновался в комнатах на Женева-сквер, в Пимлико [1], а с десяти до четырех ежедневно находился в гостинице «Сарджент инн», где делил контору с другом, таким же бедным начинающим адвокатом.

Такое положение вещей едва ли можно было считать завидным, но Люсиан, молодой и независимый в пределах своих трехсот фунтов в год, ничуть не огорчался. Ему недавно минуло двадцать пять, и он считал, что впереди еще вполне достаточно времени преуспеть в профессии. А пока, в ожидании исполнения желаний, ему приходилось довольствоваться малым, как и другим молодым людям в его положении. Все могло быть много хуже.

Женева-сквер напоминала тихую заводь в бурной реке городской жизни, которая шумно неслась мимо, не вторгаясь в этот уютный мирок. Длинный узкий переулок вел из грохота центральной улицы в тишину четырехугольной площади, окруженной высокими серыми зданиями, где жили владельцы меблированных комнат, городские клерки и два или три художника, представлявшие своего рода местную богему. В центре площади располагался оазис – зеленая лужайка с растущими на ней старыми вязами, расчерченная узкими дорожками желтого гравия и окруженная ржавой железной решеткой высотой в рост человека.

Окружающие здания выглядели чрезвычайно представительно – безукоризненно чистые ступени, окна с белоснежными занавесками и ухоженные цветки в горшках. Стекла в окнах сияли подобно алмазам, ручки и металлические пластины дверей отсвечивали желтым блеском, и ни сухие веточки, ни солома, ни брошенные бумажки не нарушали опрятный вид площади.

Женева-сквер являла собой образец чистоты и благопристойности. Такую тихую гавань можно было найти в любом сонном провинциальном городке, но едва ли в грязной, дымной, беспокойной столице – Лондоне.

Единственное исключение являл собой дом номер тринадцать, стоявший напротив входа на площадь. Никаких цветочных горшков. Пыльные, без блеска и занавесок, окна, облезлые ступени, ржавые облупившиеся железные перила. В трещинах влажного от зеленой слизи тротуара застряли клочки соломы и бумаг. Нищие, к ужасу местных жителей иногда забредавшие на площадь, всегда устраивались на пороге этого дома, прямо перед неприлично облезлой дверью.

И все же, несмотря на непрезентабельный вид, никто из проживавших на Женева-сквер не надеялся, что дом приведут в порядок и кому-то сдадут. Соседи говорили о нем шепотом, с дрожью в голосе, отводя взгляды. Считалось, что в тринадцатом номере водятся привидения, и он пустовал более двадцати лет. Из-за запустения, мрачного вида и окружавших его слухов Безмолвный дом стал чем-то вроде местной достопримечательности. В одной из его пустых, пыльных комнат некогда произошло убийство, и с тех пор жертва гуляла по дому – очевидцы уверяли, что видели мелькающие в окнах огоньки, иногда из дома слышались тяжкие стоны, а порой здесь появлялась маленькая старушка в шелках и туфлях на высоких каблуках. Словом, Безмолвный дом имел нехорошую репутацию.

Невозможно сказать, насколько правдивыми были эти истории, однако, несмотря на низкую арендную плату, никто не решался снять дом номер тринадцать и встретиться с призраками лицом к лицу. Легенда о привидении укоренилась и стала своеобразной традицией.

Все закончилось летом 1895 года, когда в особняке неожиданно появился жилец. Марк Бервин – немолодой джентльмен, явившийся неизвестно откуда, арендовал дом и, поселившись в нем, зажил странной, затворнической жизнью.

Из-за репутации дома сначала все были уверены, что новый арендатор не проживет там и недели. Но неделя растянулась на шесть месяцев, а мистер Бервин и не собирался уезжать. Тогда соседи забыли о привидениях и взялись за обсуждение самого жильца. За короткое время родилось несколько историй о новом соседе и его привычках.

Люсиан был много наслышан о нем от своей домовладелицы. О том, что мистер Бервин живет в Безмолвном доме в полном одиночестве, без слуг и домочадцев, ни с кем из соседей не разговаривает и не пускает никого к себе, о том, что, судя по всему, у него полно денег, о том, что его не раз видели возвращающимся домой в той или иной степени подпития и что миссис Кебби – глухая уборщица, прибирающаяся в доме, – отказывается там ночевать, потому как подозревает, что с хозяином что-то неладно.

Дензил не обращал особого внимания на подобные сплетни, пока его жизнь не оказалась самым невероятным образом переплетена с жизнью таинственного жильца. Познакомились они неожиданно и при весьма необычных обстоятельствах.

Как-то туманным ноябрьским вечером Люсиан возвращался из театра. Уже пробило одиннадцать, когда он, оставив кеб у въезда на площадь, пешком зашагал к дому.

Туман был таким густым, что даже в свете газового уличного фонаря ничего не было видно, но Люсиан надеялся, что достаточно хорошо знает дорогу. Он осторожно пробирался вперед по брусчатке, держась поближе к ограде и дрожа от холода, несмотря на то что поверх вечернего костюма набросил меховое пальто.

Он уже предвкушал пылающий камин и горячий ужин, когда где-то прямо перед ним внезапно раздался густой бас, и, что еще удивительнее, он узнал знакомые слова Шекспира.

– Быть или не быть! – декламировал бестелесный голос, – таков вопрос; что благородней духом – покоряться пращам и стрелам яростной судьбы!.. – Затем из тумана послышались громкие всхлипы.

– Боже мой! – в испуге отпрыгнув, воскликнул Люсиан. – Кто тут? Кто вы?

– Пропащая душа! – пробасил голос. – Душа, отринутая Богом! – И всхлипы возобновились с новой силой.

Кровь Дензила заледенела в жилах от этих слов невидимого существа, плачущего в тумане. Сделав пару шагов, он натолкнулся на человека, стоявшего у ограды, уткнувшись лицом в сложенные руки. Он даже не двинулся, когда Люсиан тронул его за плечо, а продолжал плакать и стонать, переполненный жалостью к себе самому.

– Эй, – продолжал молодой адвокат, встряхнув незнакомца за плечо. – Что с вами?

– Пьянство! – заикаясь, объявил незнакомец и, словно на сцене, неожиданно развернулся к Люсиану. – Вот вам наглядный пример для трезвенников, предупреждение пьяницам, непотребный раб, внушающий юнцам отвращение к пороку…

– Вы бы лучше шли домой, – резко объявил Люсиан.

– Я не могу найти свой дом. Он где-то здесь, но где?

– Вы на Женева-сквер, – сказал Дензил, надеясь привести незнакомца в чувство.

– Мне нужен дом номер тринадцать, – вздохнул тот. – Где, черт возьми, дом номер тринадцать? Где искать его в этой фата-моргане?

– Вот оно что! – воскликнул Люсиан, взяв незнакомца за руку. – Пойдемте. Я отведу вас домой, мистер Бервин.

Едва Люсиан произнес его имя, незнакомец резко отпрянул, воскликнув что-то нечленораздельное. Словно какое-то внезапное подозрение охватило его, пробудив одновременно ужас и упрямство, и он ощетинился, несмотря на подступающий к сердцу страх.

– Кто вы? – гораздо более твердым голосом спросил он. – Откуда вы знаете мое имя?

– Мистер Бервин, меня зовут Дензил. Я живу в одном из домов на этой площади. Поскольку вы упомянули номер тринадцать, я догадался, что вы не можете быть никем иным, как Марком Бервином, арендатором Безмолвного дома.

– Жилец нехорошего дома, – с явным облегчением ухмыльнулся Бервин. – Делящий кров с призраками и кое-кем еще хуже.

– Хуже призраков?

– Видениями моих собственных грехов, молодой человек. Я пожинаю плоды своей глупости. Я…

Не закончив фразу, он зашелся в кашле, жестоко сотрясшем все его тщедушное тело. Казалось, этот приступ окончательно лишил его сил, и он снова облокотился на ограду.

– И это еще не все плоды, – пробормотал он.

Люсиану стало жаль соседа. Неблагоразумно было бы оставлять его в таком беспомощном состоянии. С другой стороны, Люсиану не хотелось торчать в липком тумане в столь поздний час. Так как новый знакомый казался то ли слишком больным, то ли слишком пьяным, чтобы двигаться самостоятельно, Люсиан без всяких церемоний взял Бервина под руку. Это вызвало у несчастного новую вспышку страха.

– Зачем вы схватили меня? Куда тащите? – спросил он, сопротивляясь Люсиану.

– Я отведу вас домой. Вы простудитесь, если останетесь здесь.

– Вы не один из них? – неожиданно спросил Бервин.

– Кого вы имеете в виду?

– Тех, кто хочет моей смерти.

Дензил решил, что имеет дело с сумасшедшим, и поэтому заговорил примирительно, словно хотел втолковать что-то ребенку.

– Я ничего плохого вам не сделаю, мистер Бервин, – мягко проговорил он. – Пойдемте домой.

– Домой!.. Дом!.. Боже, да нет у меня никакого дома!

Однако Бервин все же сдвинулся с места и, ведомый своим провожатым, нетвердой походкой побрел сквозь плотный холодный туман. Люсиан прекрасно помнил, где находится дом номер тринадцать, и, держась ограды, наполовину повел, наполовину потащил своего спутника в нужную сторону. Когда они оказались у двери, Бервин открыл ее своим ключом, и Дензил сухо пожелал ему спокойной ночи.

– Советую вам сразу лечь спать, – добавил он и собрался уйти.

– Постойте! Постойте! – закричал Бервин, схватив за руку молодого человека. – Я боюсь входить один. В доме так темно и холодно! Подождите, дайте мне найти лампу!

Казалось, нервы Бервина были полностью разрушены алкоголем. Он стоял на пороге, задыхаясь и дрожа, словно побитый пес. Люсиану стало его жаль.

– Хорошо, я провожу вас, – согласился он и, чиркнув спичкой, шагнул во тьму вслед за своим соседом. В холле стоял холод, как на улице, и слабое мерцание спички скорее сгущало, чем рассеивало окружающую тьму. Дом теперь казался настоящей обителью призраков. Шаги Дензила и Бервина – пол зала не был застелен коврами – породили гулкое эхо, но как только они остановились, воцарилась мертвая тишина, которая казалась угрожающей. Мрачная репутация дома, густые тени и тишина пробудили у Люсиана настоящий приступ суеверного страха. Что же говорить про нервного, возбужденного алкоголика, который постоянно жил в этом мрачном окружении!

Бервин открыл дверь с правой стороны холла и прибавил огня в красивой масляной лампе, фитиль которой был прикручен до его возвращения. Лампа стояла на маленьком квадратном столике, покрытом белой скатертью, а рядом с ней находился поднос с изысканным холодным ужином. Молодой адвокат успел разглядеть дорогие столовые приборы и несколько блюд на выбор, из напитков – шампанское и кларет. Бервин явно вел роскошную жизнь и ни в чем себя не ограничивал.

Люсиан повернулся, чтобы взглянуть на своего спутника в свете лампы, но Бервин все время смотрел в сторону, словно уже тяготился своего гостя, желая, чтобы тот побыстрее ушел. Сообразительный Дензил понял его без слов.

– Ну, лампу мы нашли, так что я пойду, – объявил он. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – буркнул Бервин и, добавив еще один штрих к образу неучтивого грубияна, даже не подумал проводить гостя до двери.

На том и завершилась первая встреча адвоката со странным арендатором Безмолвного дома.

Глава II

Тени на ставнях

Домовладелица у Дензила была довольно необычная. Она имела склонность к полноте, но отличалась чрезвычайной живостью и одевалась по последней моде, в яркие цвета, и, несмотря на далеко не юный возраст, все еще не теряла надежды залучить в свои сети какого-нибудь молодого человека и приобрести статус замужней дамы.

В настоящее время мисс Джулия Грейб, сорокалетняя девица, предпринимала отчаянные, хотя и безрезультатные попытки сохранить неумолимо ускользающую молодость. Она затягивала талию, красила волосы, пудрила лицо и носила белые платья с синими поясами – наряды, скорее подобающие юным девушкам. Издали она могла сойти за двадцатилетнюю. На расстоянии вытянутой руки мисс Грейб, благодаря своим ухищрениям, выглядела лет на тридцать. Но в одиночестве, в собственной комнате, ее возраст становился очевиден. Ни одна женщина не дерзала еще вступить в столь решительную борьбу со временем, как мисс Грейб.

Впрочем, несмотря на эту свою легкомысленность, в остальном, в повседневной жизни, это была приветливая добросердечная женщина, энергичная и крайне разговорчивая. В этом никто из живущих на Женева-сквер не мог с ней сравниться. Она родилась в том самом доме, где жила и по сей день, и с самого детства помогала матери разбираться с непрерывным потоком квартирантов, поскольку отец скончался прежде ее рождения. Квартиранты приезжали и уезжали, женились и умирали. Но ни один из привлекательных молодых людей так и не отвел мисс Грейб к алтарю, и к тому времени, когда мать умерла, Джулия почти отчаялась выйти замуж. Однако она продолжала держать квартирантов и не оставляла попытки завоевать сердце какого-нибудь холостяка, который окажется не слишком стойким к ее чарам.

До последнего времени все ее усилия имели скорее меркантильный характер, но, когда на сцене появился Люсиан Дензил, бедняжка и в самом деле влюбилась. Как ни странно, в отличие от предыдущих попыток, на сей раз она ни секунды не надеялась, что Люсиан когда-нибудь на ней женится. Он стал для нее полубогом, ее идеалом мужчины, которому она втайне поклонялась и воскуряла фимиам.

Дензил занимал спальню и гостиную – две милые комнаты с окнами на Женева-сквер. Мисс Грейб сама ухаживала за своим постояльцем, лично готовила ему завтрак и чувствовала себя счастливой, если Люсиан уделял ей несколько мгновений своего внимания, перед тем как углубиться в утреннюю газету. В такие дни мисс Грейб удалялась к себе в гостиную в радостном томлении, а потом целый день предавалась несбыточным, как и сама прекрасно понимала, мечтам. Ее романтические фантазии далеко превосходили все то, что она читала в своих любимых дешевых романах, но, в отличие от них, выдуманные ею истории никогда не завершались браком. Бедная, глупенькая, несчастная мисс Грейб! Она могла бы стать хорошей женой и любящей матерью, но по жестокой иронии рока ей было не суждено ни того, ни другого, и комедия ее охоты на женихов постепенно превращалась в трагедию «синего чулка». Это была одна из тайных мучениц нашего мира, достойная скорее сострадания, чем насмешек.

На следующее утро после странной встречи с Бервином, когда мисс Грейб подала молодому адвокату завтрак, между ними произошел странный разговор. Налив молодому человеку чая, вручив ему почту и убедившись, что завтрак понравился, мисс Грейб чуть замешкалась в комнате в надежде, что Люсиан обратит на нее внимание. И в этот раз ее надежды оправдались, потому что тот хотел разузнать побольше о странном человеке, которому помог прошлой ночью, и не сомневался, что никто не расскажет ему подробнее о мистере Бервине, чем бойкая домовладелица, которой известны все местные сплетни. При первом же его слове мисс Грейб метнулась обратно к столу, подобно голубице, бросающейся к своему гнезду.

– Вы знаете что-нибудь про дом номер тринадцать? – поинтересовался Люсиан, размешивая чай.

– Знаю ли я что-нибудь про дом номер тринадцать? – в изумлении повторила мисс Грейб. – Конечно, знаю, мистер Дензил! Нет ничего, чего бы я не знала о том доме. Призраки, вампиры и духи обитают в его стенах.

– То есть мистер Бервин – призрак?

– Нет, конечно. Но он темный, таинственный тип, этот мистер Бервин, и я готова сказать ему это прямо в лицо.

– И в чем это выражается? – продолжал расспросы Дензил.

– Ну как же, – озадаченно протянула мисс Грейб, явно озадаченная вопросом. – Никто ничего не может о нем узнать. Кругом загадки, какие-то таинственные дела. Это не по-джентльменски, так скрытничать, скажу я вам.

– Не вижу причин, почему пожилой джентльмен, ведущий уединенный образ жизни, должен рассказывать о своих делах всем соседям, – сухо заметил Люсиан.

– Тот, кому нечего скрывать, не будет таиться, – едко парировала мисс Грейб. – А мистер Бервин ведет такой образ жизни, что любой может заподозрить в нем фальшивомонетчика, вора или даже убийцу!

– И есть какие-нибудь основания для таких подозрений?

И вновь вопрос постояльца озадачил домовладелицу, поскольку она не имела никаких разумных оснований для своих диких утверждений. Однако она попыталась настоять на своем.

– Мистер Бервин живет в доме с привидениями, совсем один, – значительным тоном объявила она.

– Почему бы и нет? Любой человек вправе быть мизантропом, если пожелает.

– Только не в нашем респектабельном квартале, – покачав головой, ответила мисс Грейб. – Во всем доме только две жилые комнаты, а в остальных пыль и хозяйничают привидения. К тому же у мистера Бервина нет слуги, а миссис Кебби, которая у него прибирает, говорит, что он ужасно пьет. Еду ему приносят из гостиницы «Нельсон», прямо за углом, и ужинает он в одиночестве. Мистер Бервин не получает писем, не читает газет. Шляется где-то целый день и появляется только ночью, как сова. Если он не преступник, то почему ведет такой образ жизни, а, мистер Дензил?

– Может, он просто не любит людей и предпочитает замкнутый образ жизни.

Мисс Грейб еще раз покачала головой.

– Может, он и не любит людей, но гости-то к нему ходят, – настаивала она на своем. – Только все они прячутся от посторонних глаз.

– Что вы имеете в виду? – удивился Люсиан.

– Никто не видел, как они приходят и уходят.

– Что вы имеете в виду, мисс Грейб? – настойчиво повторил Люсиан.

– Никто из них не входил и не выходил через парадную дверь, – нахмурившись, продолжала женщина. – На нашу площадь только один вход, и Блайндерс, полицейский, часто там дежурит. Пару раз он встречал возле дома мистера Бервина, когда уже темнело. Всякий раз они обменивались приветствиями, и мистер Бервин всегда был один!

– Хорошо, хорошо. Но что из того? – нетерпеливо поинтересовался Люсиан.

– А то, мистер Дензил, что Блайндерс после встречи с Бервином с площади не уходил, но видел две или три тени на ставнях гостиной. А теперь скажите: если мистер Бервин пришел на площадь один, то как попали в дом его гости? – мисс Грейб почти выкрикнула свой последний аргумент.

– Вошли через заднюю дверь? – высказал предположение Люсиан.

Мисс Грейб снова покачала головой.

– Я знаю заднюю стену дома номер тринадцать как свои пять пальцев, – заявила она. – Там есть двор и забор, но входа нет. Войти можно только через парадную дверь или через лестницу в подвал, которая находится в нескольких ярдах от двери. Так что никто не может пройти в дом так, чтобы Блайндерс этого не заметил, – торжествующе закончила мисс Грейб. – Только эти посетители там не ходят.

– Может, они прошли через площадь, когда Блайндерс еще не заступил на дежурство?

– Нет, – отрезала мисс Грейб, готовая к этому возражению. – Я тоже подумала об этом и решила проверить. Дважды спрашивала у полицейских, дежуривших днем, но и они сказали, что в дом номер тринадцать никто не заходил.

– Выходит, мистер Бервин живет в доме не один, – проговорил озадаченный Люсиан.

– Прошу прощения, мистер Дензил, но это не так, – не унималась женщина. – Миссис Кебби обошла весь дом. Там не было ни души. Нет, мистер Дензил, воля ваша, а только что-то с этим мистером Бервином не так, да и вообще, не думаю, что это его настоящее имя.

– Почему, мисс Грейб?

– Потому что не думаю, – с чисто женской логикой ответила она. – Но, мистер Дензил, умоляю, не пытайтесь разгадать эту тайну, иначе вы можете столкнуться с чем-нибудь ужасным.

– Например?..

– Даже не знаю, – воскликнула мисс Грейб и, вскинув голову, зашагала к двери. – Не в моих обычаях рассказывать всякие домыслы. И я – последний человек в мире, который полезет в чужие дела, которые меня не касаются.

Закончив беседу подобным образом, она вышла, строго поджав губы.

Причиной последних слов мисс Грейб и ее поспешного отступления было то, что она не могла выдвинуть никакого реального обвинения против соседа. Именно поэтому она намекала, что он виновен во всех земных грехах, но лишь самым неопределенным образом.

Люсиан отмел в сторону все эти обвинения как порождение живого воображения мисс Грейб. Но даже если придерживаться голых фактов, было что-то странное и в мистере Бервине, и в его образе жизни. Его жалость к себе и самоосуждение, намеки на то, что кто-то желает ему зла, странные тени на ставнях – все это не на шутку раззадорило любопытство Дензила. К тому же молодой адвокат не мог не признать, что ему было бы спокойнее, если бы странному поведению Бервина нашлось бы какое-то разумное объяснение.

Однако он отлично понимал, что не имеет права совать нос в дела соседа, и постарался выкинуть из головы все, что связано с жильцом дома номер тринадцать. Но сделать это оказалось не так просто, как он ожидал.

Всю следующую неделю Люсиан решительно пытался изгнать мысли о соседе из головы и отказывался от дальнейших обсуждений его поведения с мисс Грейб. А женщина, сгорая от любопытства, стала собирать все сплетни про мистера Бервина и, поскольку ее жилец больше не проявлял к ним интереса, обсуждать их с соседями. В результате этих разговоров все обитатели домов, выходивших на Женева-сквер, стали то и дело бросать косые взгляды на дом номер тринадцать, словно ожидая какой-то катастрофы, хотя никто не мог сказать, что должно случиться.

Это неопределенное чувство надвигающейся беды передалось и Люсиану, подстегнув его любопытство настолько, что он, презирая сам себя, два вечера подряд прогуливался по площади в надежде встретиться с Бервином, но оба раза безрезультатно.

На третий вечер Люсиану повезло чуть больше. До позднего вечера он просидел над сводами законов и отправился на прогулку – просто чтобы пройтись перед сном. Ночь выдалась холодной, шел снег, и редкие снежинки кружили в воздухе. Так что Люсиан оделся потеплее, раскурил трубку и вышел на улицу, собираясь два-три раза обойти площадь. Ночь была ясная и морозная, в небе сверкали звезды, искрилась зимняя луна. Тонкий слой снега лег на тротуар, а деревья раскрасил белый иней.

Проходя мимо дома Бервина, адвокат заметил, что в гостиной горит свет, а закрытые ставни превратили окно в ширму театра теней. Пока адвокат разглядывал окна, на них легли тени мужчины и женщины. Очевидно, они, сами того не замечая, очутились между лампой и окном, так что сторонний наблюдатель мог с легкостью следить за теневой пантомимой того, что происходит в доме. Остановившись, Люсиан уставился на окно.

Двое в гостиной определенно о чем-то спорили, потому как энергично кивали, а руки их находились в постоянном движении. Они то отступали, то снова возвращались на «сцену», продолжая яростно размахивать руками. Неожиданно мужчина сдавил горло женщины и принялся трясти ее, словно тростинку. Сцепившиеся фигуры выпали из круга света, и Люсиан услышал сдавленный крик.

Времени на размышления не оставалось. Адвокат рванулся к двери дома номер тринадцать и позвонил. Но прежде чем стих звонок, свет в комнате потух, и Люсиан больше ничего не видел. Снова и снова звонил он в дверь, но ему так никто и не открыл, так что в конце концов он оставил звонок в покое и отправился на поиски Блайндерса или какого другого полицейского, чтобы рассказать ему о том, что видел. Но у выхода с Женева-сквер он столкнулся с человеком, которого сразу же узнал, несмотря на тусклый лунный свет.

К удивлению адвоката, это был… Марк Бервин.

Глава III

Неудовлетворительное объяснение

– Мистер Бервин! – воскликнул Люсиан, узнав человека. – Это вы?

– А кто еще, по-вашему, это должен быть? – ответил Бервин, подаваясь вперед, чтобы разглядеть, кто его окликнул. – Кто еще это мог быть, мистер Дензил?

– Но я думал… я думал… – пробормотал адвокат, не в силах скрыть удивление. – То есть я предполагал, что вы у себя дома.

– Как видите, ваши предположения неверны. Я только иду домой.

– Тогда кто у вас дома?

Бервин пожал плечами.

– Нет там никого, насколько я знаю.

– Ошибаетесь. У вас в гостиной горел свет, и я видел тени ссорившихся мужчины и женщины.

– Люди в моем доме! – удивился Бервин, крепко сжав руку Люсиана. – Невозможно!

– Уверяю вас, все именно так!

– Ну, тогда поищем их, – объявил Бервин дрожащим голосом.

– Но они уже, наверное, ушли!

– Ушли?

– Да, – быстро подтвердил Дензил. – Я звонил в дверь, поскольку мне показалось, что ссора закончилась фатально. А потом свет погас, и так как никто не подошел к двери, думаю, мужчина и женщина сбежали.

Минуту или две Бервин молчал, но потом отпустил руку Люсиана и отступил.

– Вы наверняка ошиблись, мистер Дензил, – пробормотал он изменившимся голосом. – Не может быть никого в моем доме. Уходя, я запер дверь, и меня не было по крайней мере два часа.

– Тогда я, вероятно, сошел с ума или грезил наяву, – с горячностью парировал Люсиан.

– Мы можем легко выяснить, что именно с вами произошло. Пойдемте со мной и вместе осмотрим дом.

– Простите, – продолжал Дензил, отодвигая руку собеседника. – Это не мое дело. Но я должен предупредить вас, мистер Бервин: другие более любопытны, чем я. Несколько раз в доме во время вашего отсутствия кого-то видели. Кроме того, вы ведете скрытный и странный образ жизни, и это не нравится соседям. Если вы продолжите вести себя в том же духе, пойдут сплетни, и рано или поздно разразится скандал, а потом появится полиция.

– Полиция! – повторил старик, теперь явно встревоженный, задрожавшим от волнения голосом. – Нет! Нет! Так не годится! Мой дом – моя крепость! Полиция не осмелится ворваться ко мне. Я – мирный и очень несчастный человек и хочу жить спокойно. Все эти слухи о каких-то людях в моем доме – вздор!

– Все же вы, кажется, испугались, когда я рассказал о тенях, – многозначительно заметил Люсиан.

– Кто испугался? Я ничего не боюсь!

– Даже тех, кто вас преследует?.. – спросил Дензил, вспоминая разговор во время предыдущей встречи.

Бервин вскрикнул в ужасе и отпрянул, словно собирался защититься от невидимого противника.

– Что… что вы знаете об… об этом? – выдавил он.

– Только то, о чем вы намекнули, когда мы встречались в прошлый раз.

– Да, да! Я был сам не свой тем вечером. Перепил, вот вино и сыграло со мной злую шутку.

– Однако на пьяный бред это было ничуть не похоже, – сухо ответил Люсиан. – Вы и тогда разволновались точно так же, как сейчас.

– Я так несчастен, – захныкал Бервин, весь дрожа.

– С вашего позволения, я вас оставлю, – церемонно объявил Люсиан. – Кажется, мы могли бы до полуночи беседовать на этом холоде, но, думаю, нам больше не о чем говорить.

– Секундочку, – воскликнул Бервин. – Вы любезно предупредили меня о слухах, которые порождает мой уединенный образ жизни. Прошу, окажите мне еще одну любезность: проводите меня, и мы осмотрим дом от чердака до подвала. Вы сами убедитесь, что нет никаких оснований для скандала и что некому было отбрасывать тени, которые вам померещились на ставнях.

– Но это не могли быть призраки, – возразил Люсиан. – Никогда не слышал, чтобы призраки отбрасывали тени.

– Хорошо, пойдемте со мной, и вы убедитесь, что дом пуст.

Несмотря на теплоту, с которой было сделано приглашение, Люсиан засомневался, стоит ли принимать его. Исследовать полупустой особняк с незнакомцем, человеком с нехорошей репутацией, да еще в полночь захочется не всякому, даже не робкого десятка. Однако у Люсиана хватало смелости и тем более любопытства, и предложение пробудило в нем столь свойственную юности жажду приключений. Кроме того, ему не терпелось выяснить, откуда же взялись тени, и узнать, почему Бервин живет в таком мрачном и таинственном особняке. Добавьте к этому удачу неожиданной встречи, которую он искал, и вы поймете, что Дензил все же принял странное приглашение соседа.

Полностью отдавшись во власть приключения, он храбро направился к дому номер тринадцать, надеясь, что его наблюдательность поможет ему разгадать тайну теней.

Как в прошлый раз, Бервин провел своего гостя в гостиную, и здесь, как и в прошлый раз, хозяина ждал изысканный ужин. Бервин подкрутил фитиль лампы, чтобы она горела поярче, и обвел рукой роскошно обставленную комнату, указывая на место между столом и окном.

– Фигуры, чьи тени вы видели, вероятно, боролись здесь, – начал он. – Они должны были находиться между лампой и ставнями, чтобы изобразить всю эту пантомиму. Но я бы хотел, чтобы вы, господин Дензил, убедились, что мебель вся на месте, а ведь если бы тут кто-нибудь боролся, как вы говорите, тут бы был настоящий кавардак. К тому же шторы задернуты, и никакого света снаружи видно не будет.

– Шторы, без сомнения, задернули после того, как я позвонил, – пробормотал Люсиан, разглядывая тяжелые складки темно-красного бархата, закрывающие окно.

– Шторы задернул я сам, прежде чем выйти из дома, – парировал Бервин, снимая пальто.

Люсиан ничего не сказал, только с сомнением покачал головой. Бервин явно пытался уверить его, что он обманулся, но Дензил был не таким уж простаком, чтобы дать себя убедить. Объяснения Бервина и его оправдания только укрепили уверенность молодого человека в том, что в жизни обитателя дома номер тринадцать сокрыта какая-то тайна, которую тот не хочет раскрывать. До этого момента Люсиан скорее слушал, чем смотрел на Бервина, но теперь в ярком свете лампы он смог хорошенько рассмотреть и его самого, и его жилище.

Тощий, среднего роста, с чисто выбритым лицом, впалыми щеками и черными, глубоко посаженными глазами, Бервин выглядел чахоточным, на что указывали лихорадочный румянец и впалая грудь. Пока Люсиан рассматривал его, Бервин закашлялся, а когда отнял платок от губ, молодой адвокат заметил кровь на белой ткани.

Он был в смокинге и выглядел чрезвычайно элегантно, несмотря на свой усталый изможденный вид. И еще Дензил увидел две специфические приметы, которые раньше не замечал: шрам, змеящийся по правой щеке от губы почти до самого уха, и отсутствие мизинца на левой руке, отрезанного у первой фаланги. Пока Дензил рассматривал соседа, у того случился еще один сильный приступ кашля.

– Кажется, вы сильно больны, – заметил Люсиан, которому стало жаль несчастного.

– Скоро сдохну от чахотки… Одного легкого у меня уже нет, – задыхаясь, проговорил Бервин. – Чем скорее, тем лучше.

– С таким здоровьем, как у вас, настоящее безумие жить в этом климате. Вам нужно уехать из Англии.

– Без сомнения, – согласился Бервин, наливая себе в бокал кларет. – Но я не могу никуда уехать. Даже из этого дома не могу выехать. – А потом, удовлетворенно оглядевшись, добавил: – Хотя грех жаловаться на неудобство.

Тут Люсиан не мог не согласиться. Комната и в самом деле была роскошно обставлена. Преобладающим оттенком был темно-красный; ковер, стены, драпировка и мебель – все было в одной цветовой гамме. Глубокие кресла с мягкими подушками. Стены украшало несколько картин известных современных художников. Имелись тут и небольшие книжные шкафы, заполненные тщательно подобранными книгами, а на маленьком бамбуковом столике возле камина лежали журналы и газеты.

Дубовую каминную доску, вытянувшуюся почти до потолка, украшали зеркала, а на многочисленных полочках стояли дорогие старинные фарфоровые чашки, блюдца и вазы. Были в гостиной и позолоченные часы, и красивый буфет, и аккуратный курительный столик, на котором стояла хрустальная подставка под графины и коробка сигар. В целом гостиная выглядела обставленной со вкусом и с душой. Люсиан понимал, что тот, кто сумел так обставить свое жилище, должен быть достаточно богат и уметь наслаждаться своим богатством.

– Смотрю, у вас тут есть все, что можно пожелать, – протянул молодой адвокат, взглянув на стол, где серебряные приборы и хрусталь сияли в ярком свете лампы, подобно драгоценным камням. – Только вот никак не пойму: почему вы так роскошно обставили одну комнату, а все остальные оставили пустыми?

– Моя спальня и ванная вон там, – Бервин указал на большие двери, драпированные бархатными занавесками. – Они обставлены так же, как гостиная. А откуда вы знаете, что остальные комнаты в доме пустые?

– Все об этом здесь говорят. Контраст вашей бедности и богатства – еще один повод для слухов.

– Но ведь никто никогда не бывал у меня, кроме вас, мистер Дензил.

– Нет, я никому ничего не рассказывал. В тот вечер вы выставили меня так быстро, что я толком и осмотреться-то не успел. Кроме того, я не привык распространяться о том, что меня не касается.

– Прошу прощения, – тихим голосом отозвался Бервин. – Я не хотел вас оскорбить. Скорее всего, всему виной длинный язык миссис Кебби?

– Думаю, вероятнее всего.

– О, горластая Иезавель! – воскликнул Бервин. – Я уволю ее!

– Вы что, шотландец? – неожиданно спросил Дензил.

– Почему вы так думаете? – требовательно спросил Бервин.

– Так обычно говорят шотландцы.

– Смею заверить, это выражение так же широко распространено и в Америке, – парировал он. – Я мог бы с равной вероятностью быть и шотландцем, и янки, но… моя национальность – это мое личное дело.

– А у меня нет никакого желания совать нос в ваши дела, – ответил Дензил, вставая со стула, на краешек которого присел несколько секунд до того. – И должен вам напомнить, что я нахожусь тут по вашему приглашению.

– Не обижайтесь, я вспылил, – нервно сказал Бервин. – Мне нравится ваше общество, хотя я могу показаться вам довольно бесцеремонным. Вы должны обойти со мной весь дом.

– Не вижу в этом никакого смысла.

– Надеюсь, это развеет ваши подозрения относительно теней на ставнях.

– Я вполне доверяю своему зрению, – сухо объявил Люсиан. – Уверен, что до того, как я вас встретил, в этой комнате находились мужчина и женщина.

– Хорошо, пойдемте со мной. Я докажу, что вы ошибаетесь, – сказал Бервин и зажег маленькую переносную лампу.

Глава IV

Открытие миссис Кебби

Бервин с удивительным упорством настаивал, чтобы Люсиан осмотрел Безмолвный дом. Казалось, ему было крайне важно убедить Дензила в беспочвенности его подозрений о том, что кто-то скрывается в особняке.

Он провел Люсиана через весь дом, от чердака до подвала, по всем комнатам, и заставил заглянуть во все темные углы. Он показал своему гостю даже пустующую кухню и дверь, ведущую на задний двор, которая была закрыта, и не просто закрыта, а заперта на ржавый засов, который, судя по виду, не открывали много лет. Бервин заставил молодого человека выглянуть из окна во двор, огороженный высоким черным забором.

Осмотр дома закончился, и Люсиан убедился, что в доме нет ни единой живой души, кроме него самого и хозяина. Потом Бервин отвел замерзшего гостя назад в теплую гостиную и налил стакан вина.

– Вот, мистер Дензил, подойдите поближе к огню и выпейте, – добродушным тоном предложил он. – Вы, должно быть, промерзли до костей после нашей арктической экспедиции.

Люсиан охотно последовал обоим советам и, пригубив вино – прекрасный кларет, – встал у камина, в то время как Бервин кашлял и дрожал, жалуясь про себя на холодную погоду. Когда Люсиан уже собрался уходить, Бервин снова обратился к нему:

– Ну как, сэр, теперь-то вы убедились, что борющиеся тени на ставнях – плод вашего разгоряченного воображения?

– Нет, – упрямо возразил Дензил. – Нет, я все равно не уверен.

– Но вы же видели, что в доме никого нет!

– Мистер Бервин, вы предложили мне загадку, которую я не могу пока разгадать, как бы того ни хотел, – собравшись с мыслями, возразил Люсиан. – Я не в силах объяснить, что видел сегодня вечером. Одно могу сказать наверняка: когда вы отсутствовали, кто-то был у вас дома. Каким образом это затрагивает вас и по какой причине вы это отрицаете – не спрашиваю. Храните при себе свои тайны, дело ваше. В общем, спокойной ночи. – И Люсиан направился к двери.

Бервин, который держал в руке большой бокал темного портвейна, осушил его одним глотком. От крепкого вина его бледное лицо покраснело, запавшие глаза засверкали, а и без того звучный голос стал еще громче и ниже.

– По крайней мере, вы сможете сказать моим добрым соседям, что я – человек мирный и все, чего хочу, – чтобы меня оставили в покое, – быстро проговорил он.

– Нет, сэр. Меня это не касается. Вы для меня незнакомец, а что до нашего знакомства, то оно было слишком поверхностным, чтобы я мог позволить себе обсуждать ваши дела. – И, пожав плечами, Люсиан добавил: – Кроме того, они меня совершенно не интересуют.

– И все же однажды они могут заинтересовать власти трех королевств, – тихо пробормотал Бервин.

– О, если в этом есть опасность для общества, – ответил Дензил, решив, что странный сосед имеет в виду какой-то заговор, – то я…

– Нет, тут опасность грозит только мне, – перебил его Бервин. – Меня преследуют, и я скрываюсь здесь от тех, кто желает мне зла. Впрочем, как видите, мне недолго осталось, – вскричал он, ударив кулаком в свою узкую грудь. – Но те, кто желает мне смерти, считают, что я умираю недостаточно быстро.

– Кто они? – воскликнул Люсиан, несколько ошарашенный этим откровением.

– Люди, не имеющие к вам никакого отношения, – угрюмо ответил хозяин.

– Что ж, пусть так. На этом позвольте пожелать вам доброй ночи, мистер Бервин.

– Бервин! Бервин! Ха! Ха! Бервин – хорошее имя, но не для меня. Есть ли на свете человек более несчастный, чем я? Фальшивое имя, фальшивый друг, в бесчестье, в изгнании. Будьте все прокляты! Ступайте. Ступайте, мистер Дензил, и оставьте меня умирать здесь, как крыса в норе!

– Вы больны, – объявил Люсиан, пораженный столь яростной отповедью. – Может, стоит послать за доктором, чтобы он осмотрел вас?

– Никого не надо, – воскликнул Бервин, сделав это с видимым усилием. – Уходите и оставьте меня. «Ты можешь исцелить болящий разум». Ступайте! Ступайте!

– Еще раз спокойной ночи, – объявил Дензил, поняв, что больше ему тут нечего делать. – Надеюсь, утром вам станет лучше.

Бервин покачал головой и проводил Дензила до порога дома, не сказав больше ни слова.

Когда тяжелая дверь закрылась за спиной Люсиана, молодой адвокат сделал несколько шагов, спустившись с крыльца, и, остановившись, повернулся, задумчиво посмотрел на мрачный особняк, который снял таинственный постоялец. Он не знал, что и подумать, ни о словах Бервина – как тот себя называл, – ни о его безумном поведении, но, шагая к своему дому, уверился, что это всего лишь несчастный пьяница, страдающий от кошмаров, порожденных возлияниями. Эпизод же с тенями на занавеске он даже не пытался объяснить по той простой причине, что никакого правдоподобного объяснения в голову не приходило.

«Зачем мне ломать голову над этой загадкой? – размышлял Люсиан, ложась спать. – Мистер Бервин и его тайны… Мне-то какое дело до всего этого? Ха! Я заразился вульгарным любопытством от соседей. Впредь не стану ни думать об этом сумасшедшем пьянице, ни говорить с ним». Приняв такое решение, он попытался выбросить из головы все мысли о странном знакомом. В данных обстоятельствах это было самое мудрое решение.

Однако вскоре произошли события, которые вынудили Дензила изменить свое отношение к таинственному обитателю дома номер тринадцать. Судьба решила по-своему, и ее марионетки не в силах ничего изменить. И Люсиан оказался одной из таких марионеток и должен был сыграть важную роль в предстоящей драме.

Миссис Маргарет Кебби, следившая за порядком в доме Бервина, глухая старуха, постоянно страдала от жажды, которую могло утолить только спиртное, и промышляла воровством. У нее не было ни друзей, ни родных, ни даже знакомых. Однако благодаря своей скупости она скопила немало ненужных ей денег, а жила в крошечной убогой квартире в трущобах, откуда ежедневно направлялась туда, где было можно немного заработать и побольше украсть.

Обычно часов в девять она приносила хозяину завтрак из гостиницы «Нельсон», рядом с Женева-сквер, и, пока Бервин, по своему обычаю, завтракал в постели, убирала и наводила порядок в гостиной. Потом Бервин одевался и отправлялся на прогулку, несмотря на заверения миссис Кебби о том, что он выходит из дома только поздно вечером, как сова. Пока его не было, она прибирала в спальне, а потом шла по своим делам – убирать еще в нескольких домах – и возвращалась только в середине дня, а потом еще раз поздно вечером, чтобы накрыть для Бервина обед или ужин, которые тоже присылали из гостиницы.

За эти услуги Бервин хорошо ей платил, и единственным его условием было то, чтобы она держала язык за зубами относительно дел самого Бервина. Так миссис Кебби и делала, пока обильные возлияния джина не развязывали ей язык, и тогда она начинала болтать обо всем подряд с другими слугами на площади. Именно ее болтовне Бервин и обязан был своей плохой репутацией.

Известная всем обитателям Женева-сквер миссис Кебби, прихрамывая, ходила с кухни на кухню, сплетничая о делах тех, кто жил на площади, а когда говорить было не о чем, давала волю своему воображению. Еще она любила гадать, подолгу разглядывая чайную гущу и перетасовывая карты, и не брезговала помогать девицам-служанкам в их маленьких любовных интригах.

Короче говоря, миссис Кебби была настоящей старой ведьмой, которую столетие назад не задумываясь отправили бы на костер. Никого хуже мистер Бервин и найти не мог. Если бы он знал о ее времяпрепровождении и привычке к пустословию, она бы и часа не прослужила у него. Однако миссис Кебби была достаточно хитра, чтобы ловко избегать подобной опасности. Она вбила себе в голову, что ее хозяин, как она сама говорила, «содеял» нечто такое, за что его теперь разыскивает полиция, и постоянно пыталась разгадать причину его замкнутого образа жизни – то ли для того, чтобы выдать властям, то ли желая шантажировать его. Но пока ее попытки не увенчались успехом.

Считая миссис Кебби безобидной тихой старушкой, Бервин, несмотря на свою подозрительность, доверил ей ключи от дома, чтобы та могла приходить утром и приступать к работе, не беспокоя хозяина. Дверь гостиной Бервин обычно не запирал, чего нельзя сказать о двери спальни. Он всякий раз должен был подняться, чтобы впустить экономку в спальню и позволить ей накрыть столик для завтрака.

Так происходило изо дня в день, и все шло как по маслу. Миссис Кебби слышала рассказы о тенях на ставнях таинственного дома, а посему не раз рыскала по дому, надеясь что-то разузнать о существах из плоти и крови, которые их отбрасывали. Но в этих поисках, цель которых была подзаработать, она всякий раз терпела неудачу. За шесть месяцев, в течение которых мистер Бервин арендовал дом номер тринадцать, она не видела в доме ни единой живой души, кроме самого хозяина. И никаких свидетельств того, что его кто-то посещает в ее отсутствие. Обитатель дома тринадцать оставался для нее такой же загадкой, как и для остальных, проживающих на Женева-сквер, несмотря на то что у нее было гораздо больше возможностей докопаться до истины.

В сочельник старуха, как обычно, принесла Бервину холодный ужин. Для этого ей пришлось несколько раз ходить из дома в гостиницу и обратно. Наконец она накрыла стол, разожгла камин и, перед тем как уйти, спросила Бервина, нужно ли ему еще что-нибудь.

– Нет. Думаю, ничего не нужно, – ответил тот. В этот вечер он выглядел совершенно больным. – Принесите мне утром завтрак.

– В девять?

– В обычное время, – нетерпеливо ответил Бервин. – Ладно, ступайте!

Миссис Кебби обвела гостиную взглядом, чтобы убедиться, что все в порядке, а потом зашаркала прочь, двигаясь настолько быстро, насколько позволял ревматизм. Когда она выходила из дома, часы на церковной колокольне пробили восемь. Звеня монетами – только что полученной платой, – она поспешила с площади, направляясь за рождественскими покупками. На улице, выходящей с площади, стоял Блайндерс – плотный краснолицый полицейский, который хорошо знал старуху.

– Как джентльмен из номера тринадцать, миссис Кебби, дома? – поинтересовался страж порядка громким голосом, каким обычно разговаривают с глухими.

– Где ж ему быть, – нелюбезно проворчала Кебби. – Устроился у камина, словно сам царь Соломон. А вам что за дело?

– Я видел его с час назад, и мне он показался больным, – объяснил Блайндерс.

– Да уж, в гроб краше кладут. Но что из того? Мы все там окажемся в один прекрасный день. Доживет ли он до утра? Но меня-то это не волнует. Со мной он расплатился до сегодняшнего вечера. А мне пора и отдохнуть.

– Только не напивайтесь, а то придется запереть вас в участке.

– Да ну! – фыркнула старая ведьма. – Разве сочельник не для того, чтобы народ гулял и веселился? А вы-то чего так рано на посту?

– Товарищ заболел, подменяю, придется всю ночь дежурить. Вот такое у меня Рождество.

– Ну, что ж. Пусть каждый празднует так, как ему нравится, – пробормотала Кебби, направляясь в ближайший трактир.

Там она и начала праздновать, потом сходила за покупками, попраздновала еще немного и, наконец, отправилась в несчастную каморку, которую называла своим домом. Там миссис Кебби, при помощи воды и джина, продолжала праздновать, пока ее не сморил сон.

На следующий день она проснулась в настолько скверном настроении, что ей пришлось опрокинуть стаканчик, чтобы найти силы и, встав, заняться делами.

Было почти девять, когда она добралась до гостиницы «Нельсон», где ее ждал закрытый поднос с завтраком мистера Бервина, а оттуда почти бегом направилась на Женева-сквер, опасаясь упреков. Оказавшись в доме, миссис Кебби взяла поднос обеими руками и открыла дверь в гостиную, толкнув ее ногой. А потом, от вида представшей перед ней картины, пронзительно завопила и выронила поднос с завтраком.

В гостиной царил кавардак, стол был опрокинут, а среди битого стекла и фарфора, раскинув руки, лежал мертвый Марк Бервин – ему нанесли удар прямо в сердце.

Глава V

Городские слухи

В наше время политические, общественные и криминальные новости сменяют друг друга с такой скоростью, что то, что раньше занимало бы умы дней девять, теперь забывают через девять минут. Однако иногда происходит нечто столь неожиданное или таинственное, что привлекает всеобщее внимание надолго, вызывает всевозможные обсуждения и пересуды. К таким событиям можно отнести и преступление на Женева-сквер, ибо, когда выяснились его обстоятельства, и личность неведомого преступника, и повод для столь бессмысленного убийства возбудили всеобщее любопытство.

Кроме того, всеобщее удивление публики породило заявление Люсиана Дензила, который сообщил следствию, что Бервин – не настоящее имя жертвы. Так что власти столкнулись с тройной проблемой. Сначала требовалось установить настоящее имя убитого, потом узнать, кто убил его, и, наконец, выяснить причину, по которой был убит очевидно совершенно безобидный, да к тому же смертельно больной человек.

Однако оказалось, что не так-то легко пролить свет на эти три тайны, и скудные улики, собранные полицией, не помогли разгадать ни одну из загадок, по крайней мере, до коронерского расследования. Когда присяжные вынесли вердикт, что несчастный убит неизвестным или неизвестными и более ничего, эти двенадцать добрых граждан изложили все, что правосудию удалось узнать в ходе тщетных поисков. Так называемый Бервин был мертв, его убийца растаял, как утренний туман, а Безмолвный дом добавил еще одну легенду к своей уже без того нехорошей репутации. Если раньше это был просто дом с привидениями, то теперь в нем пролилась кровь.

Бервина убили ударом в сердце длинным тонким остроконечным предметом, который убийца унес с собой. Или унесла? Пол убийцы тоже оставался загадкой. Миссис Кебби клялась, что оставила несчастного у камина в восемь часов вечера в сочельник и он был жив, хотя и не вполне здоров. Когда же она вернулась рождественским утром, вскоре после девяти, то нашла уже успевший остыть труп. Врача вызвали одновременно с полицией, и доктор, осмотрев тело, объявил, что ко времени его прихода мистер Бервин был мертв по крайней мере десять часов, то есть его убили накануне между одиннадцатью и двенадцатью часами вечера.

Немедленно стали искать убийцу, но не нашли никаких следов. Не удалось даже понять, как тот оказался в доме. Двери, как парадная, так и выходящая на задний двор, были заперты, окна зарешечены, так что не было способа, каким убийца мог бы незаметно сбежать из дома.

Блайндерс – полицейский, в тот вечер дежуривший на площади, – показал, что не отлучался с поста всю ночь. Мимо него прошли многие из жильцов и владельцев зданий, расположенных на площади. Они возвращались с рождественскими покупками, и среди них не было ни одного незнакомца. Полицейский знал всех, даже посыльных, которые разносили пакеты с рождественскими товарами, и поговорил почти со всеми прохожими. Он готов был поклясться, что ни один незнакомец не заходил на Женева-сквер и не выходил оттуда.

Также полицейский уверял, что, когда поток людей иссяк, он прошелся по площади, оглядел окна всех домов, в том числе и окна дома номер тринадцать, попробовал каждую дверь и убедился, что все они заперты надежно. Блайндерс поклялся, что, находясь на посту, не имел ни малейшего подозрения в том, что в Безмолвном доме произошло преступление.

Когда увезли тело, полиция тщательно обыскала спальню и гостиную в поисках каких-нибудь бумаг – вероятно, для того чтобы узнать настоящее имя жертвы, – но напрасно. Полицейские не нашли никаких писем, никаких телеграмм, никаких документов. Покойный не писал свое имя на книгах, не было ни пометок на одежде, ни инициалов на постельном белье.

Владелец дома объявил, что убитый снял особняк шесть месяцев назад, не представив никаких рекомендаций, но владелец, обрадованный возможностью сдать дом с плохой репутацией, не настаивал. Убитый, как сказал владелец дома, оплачивал аренду на месяц вперед наличными в конце каждого месяца. Он не давал ни чеков, ни расписок, платил всегда золотом. Кроме того что убитый называл себя Марком Бервином, владелец дома ничего о нем не знал.

В фирме, которая завозила мебель, тоже ничего не удалось узнать. Мистер Бервин – будем пока и дальше называть его этим именем – заказал мебель и заплатил за нее золотом. В целом, несмотря на все усилия, полиции пришлось признать поражение. Следователи не смогли узнать ни имя жертвы, ни что-либо из его прошлой жизни, а значит, не могли найти какого-нибудь врага, который мог бы убить несчастного.

Если не считать того, что рассказал Люсиан о его беседе с покойным, о том, что он боялся какого-то неведомого врага или врагов, ничего не удалось выяснить о возможной причине преступления.

Так называемый Бервин был мертв. Его записали под этим именем, и тем самым история странного арендатора Безмолвного дома должна была бы закончиться, но так вышло, что Гордон Линк – детектив, занимающийся этим случаем, – заглянул в гости к мистеру Дензилу, чтобы поблагодарить его за посильную помощь.

– Я не вижу никаких шансов на то, чтобы выяснить прошлое Бервина, – сообщил он адвокату. – Мы ничего не знаем о нем, точно так же, как и о его убийце.

– Вы уверены, что нет никакого ключа, чтобы разгадать эту тайну?

– Никакого. Нам даже не удалось найти орудие преступления.

– Вы обыскали весь дом?

– Каждый дюйм. И в итоге ничего не нашли. Случай очень таинственный. Если мы не установим личность жертвы, то не сможем найти убийцу. И мы даже не поняли, как убийца вошел в дом.

– Странно, – задумчиво протянул Люсиан. – И все же люди каким-то тайным образом заходили в этот дом, и Бервин это знал. Да еще и защищал их, отрицая само их существование.

– Не совсем понимаю вас, мистер Дензил.

– Я имею в виду тени на ставнях, которые видел за неделю до убийства. Там были мужчина и женщина – существа из плоти и крови. Без сомнения, два человека находились в гостиной Бервина, в то время как он сам отсутствовал. А когда я его встретил, он отрицал, что кто-то мог проникнуть в его дом без его ведома. Более того, он настаивал, чтобы я сам в этом убедился, осмотрев дом.

– Что вы и проделали?

– Да. Но ничего не нашел, – убедительно продолжал Люсиан. – Однако те мужчина и женщина как-то вошли в дом.

– Тогда, несомненно, убийца вошел тем же путем. Но где этот путь и как его найти – ума не приложу.

– А владелец дома не знает о каких-нибудь тайных ходах?

– Нет. Я спрашивал его, – ответил детектив. – Он заявил, что, когда дом строили, никаких тайных ходов не существовало… Мистер Дензил, когда Бервин отрицал, что в доме есть еще кто-то, кроме него, он был испуган?

– Да, мне показалось, он нервничал.

– И он сказал, что у него есть враги?

– Он заявил, что есть люди, которые хотели бы видеть его мертвым. Судя по этим словам, он скрывался от мести.

– Месть! – повторил Линк, подняв брови. – Попахивает дешевой мелодрамой.

– Возможно, но по мне, так в жизни гораздо больше мелодраматического, чем принято считать. Однако, мистер Линк, подумав, я пришел к определенным умозаключениям, – продолжал Люсиан. – Во-первых, Бервин скрывался; во-вторых, он тайно встречался с какими-то людьми, которые попадали в дом неизвестным путем; в-третьих, чтобы разгадать все эти загадки, надо разузнать о прошлой жизни мертвеца.

– Ваше «в-третьих» приводит нас назад к тому, с чего мы начали, – парировал детектив. – Как мне узнать о прошлом этого человека?

– Сначала нужно узнать его настоящее имя.

– Пустяковая задачка, учитывая, сколько материала мы собрали, – насмешливо заметил детектив. – И как это сделать?

– Дайте рекламу.

– Рекламу?

– Да. Интересно, почему вы об этом сами не подумали, ведь так часто делается. Распространите описание Бервина, с подробным описанием его примет и взглядов, в листовках и газетах.

Раздраженный Линк скептически ухмыльнулся, хотя гордость его была уязвлена – он получил мудрый совет от непрофессионала.

– Не такой уж я профан, как вы думаете, – резко объявил он. – То, что вы предлагаете, уже сделано. Листовки с описанием Бервина есть в каждом отделении полиции королевства.

– И в газетах? – поинтересовался Люсиан, передразнивая голос детектива.

– Нет, этого не нужно.

– Не согласен. Большинство обычных людей никогда не увидит ваши листовки. Я не стану настаивать, мистер Линк, но разве не мудро было бы использовать ежедневные газеты?

– Я подумаю, – пробормотал Гордон, слишком сильно задетый, чтобы сразу согласиться на предложение молодого человека.

– Полагаюсь на ваш здравый смысл, – протянул Дензил. – Вы отлично знаете свое дело, но если все же выясните, кем на самом деле был мистер Бервин, сообщите мне?

Линк внимательно посмотрел на молодого человека.

– Почему вам это так интересно? – спросил он.

– Из простого любопытства. Дело настолько таинственное, что мне хотелось бы знать, как вы сумеете его распутать.

– Хорошо, – согласился Гордон Линк, удовлетворенный тем уважением, которое проявил к нему молодой адвокат. – Я непременно сообщу вам.

Результат этой беседы Люсиан увидел на следующий день в газетах, где были описаны и внешность, и приметы погибшего. Было упомянуто и об отсутствии мизинца на левой руке, и о странном шраме на правой щеке.

Удовлетворенный тем, что власти прислушались к его совету, Люсиан с нетерпением ждал дальнейшего развития событий.

А через неделю детектив снова заглянул к нему.

– Вы, мистер Дензил, были правы, а я нет, – признался он. – Газеты дали больше результатов, чем листовки. Вчера я получил письмо от дамы, которая завтра приедет ко мне в участок. Если хотите, можете поприсутствовать.

– Прежде всего я хотел бы кое-что узнать, – нетерпеливо произнес Люсиан. – Кто эта дама?

– Миссис Врэйн из Бата.

– Она сможет опознать мертвеца?

– Думает, что да, но, конечно, точно скажет, только когда увидит тело. – А потом добавил: – Однако на основании описания она склонна считать, что Бервин – ее муж.

Глава VI

История миссис Врэйн

Дензил был очень доволен тем, что детектив Гордон Линк оказался столь любезен и разрешил ему непосредственно участвовать в дальнейшем расследовании этого таинственного случая. С естественным любопытством, порожденным кратким знакомством с несчастным Бервином, молодой адвокат хотел узнать: почему этот человек вел уединенный образ жизни, спрятавшись в доме на Женева-сквер; кто были таинственные враги, так жаждущие его смерти; и почему он принял такую смерть? Вероятно, миссис Врэйн, если она и в самом деле была, как утверждала, женой убитого, могла бы ответить на эти вопросы. Поэтому в участок, где служил Гордон Линк, он прибыл точно в назначенное время.

Однако в участке Люсиан с удивлением обнаружил, что миссис Врэйн уже пришла и беседует с детективом. Рядом с ней сидел еще один мужчина, очевидно, сопровождавший ее. Он молчал и внимательно прислушивался к тому, что говорила дама. Поскольку мистеру Бервину было около шестидесяти, а миссис Врэйн была его женой, Люсиан ожидал увидеть пожилую женщину. Однако вместо этого перед ним оказалась молодая дама, вряд ли старше двадцати пяти. Траур лишь оттенял красоту этой очаровательной блондинки с золотыми волосами, а синие глаза подчеркивали нежный цвет лица, более подходящий лепесткам розы пастельных тонов. Несмотря на печаль, в ее поведении чувствовалась живость нрава, а улыбка казалась особо привлекательной, делая лицо еще очаровательнее. Кроме того, у нее были маленькие руки и ноги, рост феи и, судя по всему, совершенная фигура.

В целом миссис Врэйн напоминала сильфиду [2] или изящную пастушку дрезденского фарфора, и ей скорее подошли бы одежды из тонкого, полупрозрачного шелка. Пожалуй, подумал Люсиан, в траур она оделась преждевременно, ведь еще не было опознания и миссис Врэйн не могла быть уверена, что убитый – ее муж. Но она выглядела столь очаровательно и казалась столь откровенной, что молодой адвокат мысленно простил ей преждевременное желание оказаться вдовой. Возможно, с таким мужем ее желание было вполне естественным.

От этого очаровательного видения взгляд Люсиана переместился на второго гостя – розовощекого пухленького маленького человечка, которому на вид было лет пятьдесят-шестьдесят. Он чем-то походил на миссис Врэйн – те же синие глаза и тот же пастельный цвет лица. Люсиан предположил, что это ее отец, и не ошибся. Прервав беседу, Линк представил молодого адвоката сильфиде в трауре, а та в свою очередь представила его своему седовласому доброжелательному спутнику, которого она назвала мистером Джабезом Клайном.

При первом же звуке их голосов Люсиан уловил странный акцент, и по тому, как дочь и отец порой комкали слова, заключил, что миссис Врэйн и ее любезный родитель – выходцы из Штатов. Маленькая дама, казалось, гордилась этим, подчеркивая свой выговор более, чем необходимо. По крайней мере, так показалось Дензилу. С другой стороны, иногда он бывал слишком придирчив.

– Рада знакомству, – объявила миссис Врэйн, с одобрением взглянув на Люсиана. – Мистер Линк сказал, что вы знали моего мужа, мистера Врэйна.

– Я знал его как мистера Бервина, Марка Бервина, – ответил Дензил, присаживаясь к столу.

– Вы только подумайте! – воскликнула миссис Врэйн, стараясь умерить свою живость, которая так не подходила к ее одеянию. – Его настоящее имя было Марк Врэйн. Что ж, теперь имя ему, бедняжке, уже не понадобится. – И вдова прикоснулась к своим ярким глазам кукольным носовым платочком, который, как цинично заметил Люсиан, был совершенно сухим.

– Возможно, он уже стал ангелом на небесах, Лидия, – заметил мистер Клайн жизнерадостным щебечущим голосом. – Стало быть, его уже не вернуть. Все туда попадем, рано или поздно.

– Но не так, как он, надеюсь, – сухо произнес Люсиан. – Прошу извинить, что прервал вашу беседу.

– Не стоит извиняться, – бодро ответил детектив. – Мы только начали, когда вы вошли, мистер Дензил.

– В самом деле, мы только начали, – подтвердила миссис Врэйн. – Я всего лишь ответила на несколько глупых вопросов.

– Пусть, по-вашему, эти вопросы и глупые, но без них не обойтись, – серьезно возразил Линк. – Так что, с вашего позволения, продолжим. Уверены ли вы, что мертвец является… являлся вашим супругом?

– Совершенно уверена, сэр. Наш дом возле Бата называется поместье Бервин. Наверное, поэтому мой муж и взял эту фамилию. А вот имя он менять не стал, как был Марком, так и остался, – продолжала симпатичная вдовушка. – Вот вам пожалуйста – Марк Бервин.

– И это все ваши доказательства? – спокойно поинтересовался Гордон.

– Конечно, нет. Но полагаю, для начала этого достаточно. Мой муж имел шрам на правой щеке – получил его в поединке с одним немецким студентом, когда учился в Гейдельберге. Часть мизинца он потерял во время несчастного случая на Диком Западе. Какие еще нужны доказательства, мистер Линк?

– Доказательства, которые вы привели, миссис Врэйн, выглядят достаточно убедительными. Но могу ли я поинтересоваться, когда и почему ваш муж уехал из дома?

– Около года назад, да, папа?

– Ты преувеличиваешь, Лидди, – поправил отец. – Это было месяцев десять тому назад.

– Десять месяцев, – неожиданно вмешался в разговор Люсиан. – И мистер Бервин…

– Врэйн! – воскликнула вдова. – Марк Врэйн.

– Прошу прощения, Марк Врэйн. Так вот, он снял дом на Женева-сквер всего шесть месяцев назад. А где он провел еще четыре месяца?

– Спросите у меня чего-нибудь попроще, мистер Дензил. Я знаю не больше вашего.

– А вы знаете, куда он отправился, когда уехал из поместья Бервин?

– Откуда? Как я могу это знать! Мы с Марком не очень-то ладили, а когда он уехал, то постарался сделать все возможное, чтобы замести следы.

– Лидди, скажи им, ведь это вовсе не ты начала мутить воду.

– Смешно даже подумать, – энергично ответила вдова. – Но не могу сказать, что мы жили с ним душа в душу.

– Значит, вы с ним не ужились? – продолжал настойчиво расспрашивать Гордон Линк.

– Жили как кошка с собакой. Боже! Жить с ним было невозможно! Если бы он не оставил меня, я бы сама ушла – и это чистая правда.

– Стало быть, десять месяцев назад он уехал, не оставив адреса?

– Именно так, – спокойно подтвердила вдова. – Почти целый год ни слуху ни духу, пока мне на глаза не попалось ваше объявление в газете. А когда я увидела это имя, а потом прочитала про шрам и отрезанный мизинец, то поняла, что это он. Не пожелаю никому таких неприятностей, вот уж нет.

– Моя Лидди ничего не имеет против того, чтобы стать соломенной вдовой, джентльмены.

– Хоть соломенной, хоть настоящей, не все ли равно, – откровенно сказала Лидия, – лишь бы знать наверняка. Но, кажется, Марк и правда приказал долго жить.

– Думаю, что мистер Бервин и в самом деле был вашим мужем, – задумчиво протянул Дензил, поскольку взгляд вдовы обратился на него, словно в ожидании ответа.

– И тогда выходит, что я и в самом деле вдова мистера Врэйна?

– Видимо, так.

– И мне принадлежит все его состояние?

– Это зависит от завещания, – сухо отрезал Люсиан, поскольку легкомысленный тон вдовы уже начал его раздражать.

– Тогда все в порядке, – продолжала миссис Врэйн, поднеся к носу флакон с золотой пробкой, в котором, судя по всему, находилась нюхательная соль. – Я видела завещание и точно знаю, что именно он мне оставил. Дочери старика от первой жены достанется особняк и рента, а мне – страховка!

– А что, мистер Бервин… то есть, я прошу прощения, Врэйн был женат дважды?

– Да уж наверное! – подтвердила Лидия. – Он был вдовец с взрослой дочерью, когда повел меня под венец. Так я могу получить эту страховку?

– Наверное, – спокойно ответил Гордон Линк. – Если докажете, что ваш муж мертв.

– Вот те раз! – воскликнула миссис Врэйн. – Разве его не убили?

– Убили человека по имени Бервин.

– Но, сэр, – вмешался розовощекий Клайн, неожиданно резким для столь мирной внешности тоном, – разве Бервин – это не Врэйн?

– Видимо, так, – холодно возразил Линк. – Но все ваши свидетельства требуют доказательств, которые удовлетворили бы страховую фирму. Думаю, нужно вскрыть могилу и по всем правилам опознать тело.

– Фу! – протянула миссис Врэйн, передернув плечами. – Как отвратительно! – А потом, видя, что Люсиан потрясен ее легкомысленностью, покраснела и добавила: – Я имею в виду то, что старик не был мне хорошим мужем, а труп, неделю пролежавший в могиле, – зрелище еще более отвратное.

– Лидди, ты забываешься, – поспешно вставил мистер Клайн, словно пытаясь сгладить то неприятное впечатление, которое произвели на детектива и адвоката дурацкие речи его дочери. – Ты же знаешь, что твое сердце вовсе не такое, как твой язык.

– Сколько можно возиться с этим Врэйном? – обиженно продолжала Лидия. – Я все рассказала, что еще? Мне жаль, что его зарезали, как свинью. Я даже надела траур. И не нужно извиняться за меня перед этими людьми, папочка. Я всего лишь хочу знать: как я могу получить свои деньги?

– С этим вам обращаться в страховую компанию, – холодно заметил Гордон Линк. – Что же касается наших с вами дел, миссис Врэйн, то мне придется поговорить с вами об этом убийстве.

– Об убийстве я ничего не знаю, – быстро ответила вдова. – Я не видела Марка почти год.

– А есть ли у вас какое-нибудь предположение относительно того, кто мог его убить?

– Думаю, нет. А должно быть?

– Скажите, у него были враги?

– У него? – с презрением переспросила миссис Врэйн. – Какие там враги! Он был для этого слишком бесхребетным. Полоумный!

– Сумасшедший, – уточнил мистер Клайн. – Возомнил, что против него ополчился весь мир и от него хотят избавиться.

– То есть говорил, что у него есть враги, – заметил Люсиан.

– Еще бы. Он, без сомнения, считал, что вся Европа против него, – продолжал Клайн. – Именно таким был мой зять. Поссорился с Лидди, ну, как все супружеские пары порой ссорятся, и вот, сбежал из дома и спрятался где-то в Пимлико. Говорю вам, джентльмены, у Марка Врэйна были не все дома. Он воображал себе невесть что, но на самом деле никто ему зла не желал.

– И все же он умер насильственной смертью, – серьезно сказал Дензил.

– Непреложный факт, сэр! – воскликнул Клайн. – И мы готовы линчевать ту рептилию, которая это сделала, но ни она, ни я не знаем, кто это.

– Уж я-то точно не знаю, – плачущим голосом объявила миссис Врэйн. – Все, кого я знаю, обходились с ним вежливо, среди них нет никого, кто хотел бы его убить. Почему он сбежал, как умер – ничего не могу сказать.

– Если хотите знать, как он умер, – ответил Линк, – могу рассказать: его закололи.

– Да, в газете было написано, что его убили охотничьим ножом.

– Нет, не ножом, – поправил Люсиан, – а длинным тонким предметом.

– Кинжалом? – предположил Клайн.

– Скажу точнее, – медленно проговорил Дензил. – Я думаю, стилетом. Итальянским стилетом.

– Стилетом! – задохнулась миссис Врэйн, и лицо ее из пастельно-розового стало белым как мел. – О. О!.. Я… я… – И она упала в обморок.

Глава VII

Страховка

Обморок миссис Врэйн продлился недолго. Вскоре она пришла в чувство, но уже без прежней живости. Оправдываясь, она заявила, что долгое обсуждение убийства мужа и его подробности выбили ее из колеи еще до того, как появился Дензил, что и вызвало у нее временное недомогание.

Причина, которую она назвала, скорее всего, была надумана, так как дама, казалось, перенесла потерю мужа с большой стойкостью, и у Люсиана возникли подозрения относительно ее честности. Однако подозрения были слишком неопределенны, а мысли адвоката – путаны, чтобы облечь их в слова, так что молодой человек молчал, пока миссис Врэйн и ее отец не ушли. А ушли они почти немедленно после того, как вдова дала свой лондонский и домашний адрес детективу на случай, если ему потребуется вновь с ней поговорить.

Она вышла, на прощание улыбнувшись и отдельно кивнув Люсиану, словно он был ее давнишним приятелем.

Гордон Линк, в свою очередь, улыбнулся, наблюдая за этим обменом любезностями. Поведение Лидии Врэйн совершенно не соответствовало образу скорбящей вдовы.

– Кажется, вы произвели впечатление на даму, мистер Дензил, – произнес он, кашлянув, чтобы скрыть свое удовольствие.

– Ерунда, – отмахнулся Люсиан, покраснев от досады. – Она показалась мне одной из тех легкомысленных женщин, что готовы флиртовать с последним нищим, лишь бы не остаться без мужского внимания. Не люблю таких, – неожиданно отрезал он.

– Почему?

– Как сказать… Она почти не говорила о своем муже и слишком сильно беспокоилась о деньгах – страховке за его смерть. Она легкомысленная кукла, к тому же авантюристка. Не думаю, что она столь мало осведомлена относительно последних дней своего мужа, как хочет показать.

Детектив высоко поднял брови.

– Уж не собираетесь ли вы обвинить в убийстве ее? – скептически поинтересовался он.

– Нет, – торопливо покачал головой Дензил. – Не скажу, что она виновата, но она определенно или что-то знает, или подозревает.

– С чего вы решили?

– Она упала в обморок, когда упомянули о стилете, и я убежден, что мистер Врэйн – думаю, мы теперь сможем звать его так – был убит именно им. И еще, мистер Линк, эта женщина призналась, что вышла замуж за пожилого мужчину во Флоренции. Флоренция, как вы знаете, находится в Италии, а стилет – итальянское оружие. Соедините этот факт с неожиданным обмороком миссис Врэйн.

– Я бы не стал делать поспешных выводов, мистер Дензил, вы слишком подозрительны. У этой женщины не было никакой причины для того, чтобы избавиться от мужа, как вы намекаете.

– А деньги, которые она получит по страховке?

– Это, конечно, повод… повод обогатиться. Однако думаю, вы делаете из мухи слона. Она знает об этом убийстве не больше, чем папа римский.

– Нужно изучить дело со всех сторон, – упрямо настаивал на своем Люсиан.

– Думаете, я последую версии, которая существует лишь в вашем воображении? Хотя за миссис Врэйн я пригляжу, в этом можете не сомневаться. Это будет нетрудно, поскольку она останется в городе до тех пор, пока не опознает тело своего мужа и не получит деньги. Если она и в самом деле виновата, я с легкостью ее отыщу, однако уверен, что она не имеет никакого отношения к преступлению. Если бы было иначе, то ее появление здесь можно было бы сравнить с визитом в логово льва. Нет-нет, мистер Дензил, вы определенно ошибаетесь.

Люсиан пожал плечами и взялся за шляпу, собираясь уйти.

– Возможно, вы и правы, – неохотно протянул он. – Но я сильно сомневаюсь в невиновности миссис Врэйн, пока не найдется более приемлемое объяснение тому, почему она упала в обморок. А вы можете вести свое расследование так, как считаете нужным. Посмотрим, кто в итоге окажется прав.

Дензил ушел, так и оставшись при своем мнении, детектив же Линк был уверен, что молодой человек сам не знает, о чем говорит. Детектив уже погрузился было в свои мысли, обдумывая только что состоявшийся разговор, когда Дензил, вернувшись, просунул голову в дверь.

– Я все же считаю, что она связана со смертью мистера Врэйна, – вызывающе объявил молодой адвокат. – Кстати, вы бы выяснили, действительно ли миссис Врэйн – жена погибшего, прежде чем верить ей на слово.

Высказавшись подобным образом, Люсиан поспешно ушел, оставив Линка в одиночестве.

Сначала Линк был возмущен бесцеремонностью юноши, считавшего, что его так легко обвести вокруг пальца. А потом рассмеялся.

– Жена! – пробормотал он себе под нос. – Конечно, она его жена. Она знает слишком много о нем, чтобы дело обстояло иначе. Но если предположить, что Дензил прав, хотя я ни на мгновение не могу этого допустить… Мне не потребуется выяснять, правильно ли его предположение. Если эта симпатичная женщина – не жена Бервина или Врэйна, или как там на самом деле имя мертвеца, страховая фирма это обнаружит. Они уж точно все тщательно проверят, прежде чем выплатить деньги.

Последующие события точно соответствовали философской речи Гордона Линка. Если бы миссис Врэйн оказалась самозванкой, ее бы сразу разоблачили, после того как страховая фирма «Сириус» начала свое расследование. Оказалось, что жизнь Марка Врэйна застрахована на двадцать тысяч футов. И, согласно условиям страховки, должна быть выплачена Лидии Врэйн, в девичестве Клайн. Вдова с помощью своего отца – хваткого делового человека, несмотря на безобидный внешний вид, – и адвоката семейства Врэйн сразу взялась за дело, чтобы доказать, кто она такая, подтвердить смерть мужа и подтвердить свои права на деньги.

В первую очередь следовало доказать, что мертвец действительно Врэйн. Сначала возникла небольшая трудность в получении разрешения властей на вскрытие могилы и эксгумацию тела. Но как только разрешение было получено, никаких сложностей с опознанием не возникло. Адвокат, мистер Клайн, миссис Врэйн и еще несколько человек из страховой компании поклялись, что труп, похороненный под ложным именем Бервина, есть Марк Врэйн, тем более что разложение еще не сделало черты его лица неузнаваемыми. Не было необходимости снимать с мертвеца саван – лица со шрамом оказалось вполне достаточно, чтобы его опознать. Ввиду этого страховая компания вынуждена была признать, что их клиент мертв, и представители компании объявили, что готовы выплатить деньги миссис Врэйн, как только будет утверждено завещание.

В ожидании необходимого законного процесса вдова всячески демонстрировала свою скорбь и всеми силами старалась показать, насколько была привязана к мертвецу. По ее распоряжению тело переложили в новый роскошный гроб и отвезли в поместье Бервин, где вскоре поместили в склеп семейства Врэйн.

Похоронив мужа, вдова припомнила о своей падчерице, которая гостила у кого-то из друзей в Австралии. Миссис Врэйн послала ей длинное деловое письмо, потребовав, чтобы девушка вернулась в Англию, в поместье Бервин, которое теперь, согласно завещанию, принадлежало ей.

Решив все вопросы, связанные со смертью мужа и ее последствиями, миссис Врэйн успокоилась и стала ждать, когда получит деньги по страховке, чтобы начать новую жизнь как богатая и очаровательная вдова. Все говорили, что женщина вела себя чрезвычайно достойно, а мистер Врэйн, несмотря на свое безумие, очень разумно разделил свое имущество и недвижимость между двумя наследницами. Мисс Врэйн – дочь от его первой жены – получила дом и землю предков, в то время как вторая жена получила страховку – заслуженную компенсацию за то, что пожертвовала своей юностью и красотой. В дни, пока улаживались все детали дела, вдова стала одной из самых популярных личностей в Бате.

Все вопросы касательно миссис Врэйн с легкостью уладили. Завещание должным образом утвердили, вдове выплатили положенные двадцать тысяч фунтов, после чего, разбогатев, она с отцом переехала в Лондон. Как только они устроились на новом месте, она, не откладывая, послала Люсиану записку, извещая его, что находится в городе. Симпатичная внешность молодого человека произвела сильное впечатление на миссис Врэйн, и она решила возобновить знакомство, которое началось при столь неприятных обстоятельствах в полицейском участке.

Со своей стороны, Люсиан не терял времени. Сделав запрос в страховую компанию «Сириус», он получил ответ, полностью снимающий подозрения с миссис Врэйн, и стал уже думать, что слишком поторопился, осуждая хорошенькую вдовушку. Поэтому, получив приглашение, он немедленно отправился к ней и нашел ее не менее привлекательной, чем при первой встрече, хотя, несмотря на прошедшие три месяца, она все еще носила траур.

– Так мило, что вы пришли, мистер Дензил, – живо заметила она. – Я ничего не слышала о вас с той самой встречи в кабинете мистера Линка. Хотя оно, может, и к лучшему. С тех пор мне пришлось уладить кучу дел.

– Вижу, все эти неприятности не причинили вам большого вреда, миссис Врэйн. Судя по вашей внешности, скорее прошло три минуты, а не три месяца.

– О, ничего страшного. Но стоит ли жаловаться, слезами горю не поможешь. Я хотела бы поинтересоваться у вас: как продвигается расследование у полиции?

– Они не узнали ничего нового, – ответил Люсиан, покачав головой. – И, насколько я понимаю, почти нет шансов докопаться до истины.

– Я так и знала, – вздохнула миссис Врэйн, пожав плечами. – Мне кажется, в этой стране ничего не происходит. Что ж, не думаю, что могу что-то сделать. Я сказала всем знакомым, что предлагаю награду в пятьсот фунтов тому, кто укажет, кто заколол Марка. Если его не найдут за деньги, то вообще никогда не найдут.

– Вероятно, так и есть, миссис Врэйн. Уже прошло три месяца после убийства, и с каждым днем шансы раскрыть преступление тают.

– Однако, мистер Дензил, скоро приедет Диана Врэйн и займется этим делом.

– Диана Врэйн? Кто это?

– Моя падчерица – единственный ребенок Марка. Она была в Австралии и только совсем недавно узнала о смерти отца. Я получила от нее письмо на прошлой неделе, и, кажется, она возвращается и намерена найти того, кто отправил ее папашу на тот свет.

– Боюсь, она тоже не преуспеет в этом деле, – с сомнением проговорил Дензил.

– Она постарается, – возразила миссис Врэйн, пожав плечами. – Она упряма, как армейский мул, и, что бы мы ни говорили, она все равно поступит по-своему. – И миссис Врэйн перевела разговор на другие, более легкомысленные темы, которые они и обсуждали до тех пор, пока Люсиан не решил откланяться.

Глава VIII

Диана Врэйн

Хотя с момента убийства Марка Врэйна прошло чуть более трех месяцев, о преступлении забыли и пресса, и люди. О случившемся помнили только на Женева-сквер. Тут по-прежнему ходили сплетни и строились предположения о том, как и кем было совершено это преступление.

Теперь стало известно, что убитый имел хорошее происхождение, но почему-то в припадке душевного недуга или какого-то подозрения оставил молодую жену. Еще говорили, что у него не было никаких врагов и он заперся в Безмолвном доме, чтобы спасти себя от козней воображаемых существ. Все сошлись на том, что Врэйн был безумен, но и это не объясняло причину его внезапной трагической смерти.

С момента убийства всеобщий интерес к Безмолвному дому вырос десятикратно. Преступление, добавившись к слухам о привидениях, наполнило дом ужасом, придав ему мрачный, угрожающий вид в глазах зевак, представлявших себе обагренный кровью пол и населенные нечистью комнаты.

Придя в уныние от катастрофы, которая ухудшила и без того ужасную репутацию дома, владелец даже не пытался сдать его, поскольку хорошо знал, что ни у кого не хватит смелости снять его даже за минимальную плату. Миссис Врэйн распродала всю мебель из двух комнат, в которых обитал ее несчастный муж, и теперь они стояли пустые, как и все остальные.

Владелец не предпринимал никаких усилий, чтобы подновить или отремонтировать особняк, считая такие расходы бесполезными, и номер тринадцать так и оставался пустым, проклятый Богом и всеми оставленный. Люди приезжали издалека, чтобы посмотреть на него, но никто не решался войти внутрь, боясь злой участи. И все же люди тянулись к дому, словно хотели прикоснуться к кровавой тайне.

Мисс Грейб часто разглядывала этот дом с другой стороны площади: пыльные окна без занавесок, трубы, из которых никогда не шел дым. Она часами размышляла об убийстве Врэйна и о том, что невозможно найти разумное объяснение случившемуся. Наконец она решила: всему виной призрак. Именно призрак, поселившийся в доме номер тринадцать, и совершил преступление. В подтверждение этой фантастической версии она рассказала Люсиану десятка два историй о том, как людей, уснувших в домах с привидениями, наутро находили мертвыми.

– С черными следами от пальцев на горле, – драматично добавила мисс Грейб, – и застывшим в глазах ужасом. И всегда все двери заперты, точь-в-точь как в тринадцатом номере, чтобы показать, что их убил призрак.

– Мисс Грейб, вы, кажется, забыли, что нашего несчастного соседа закололи стилетом. Призраки не пользуются материальным оружием.

– Откуда вы знаете, что это был настоящий кинжал? – поинтересовалась мисс Грейб, понизив голос до испуганного шепота. – Кто-нибудь когда-нибудь видел этот стилет? Нет! Его нашли? Нет! Призрак забрал его. Будьте уверены, мистер Дензил, то, что убило сумасшедшего Бервина, не имело ни плоти, ни крови.

– Тогда выходит, что преступника нельзя повесить, – рассмеялся Дензил. – Однако все это вздор, мисс Грейб. Я удивлен, что такая разумная женщина, как вы, верит в подобную чепуху.

– Многие мудрые люди, гораздо умнее меня, верят в призраков, – упрямо настаивала на своем домовладелица. – Разве вы не слышали о доме на площади в Вест-Энде, где утром нашли мертвых собаку и человека, а камердинер дрожал и так и не смог рассказать ничего внятного?

– Ох! Ох! Это история для Булвера-Литтона.

– Не надо смеяться над этим, мистер Дензил, это факт. Тот дом там так и стоит – что наш номер тринадцать…

– Вздор! Завтра я переночую в тринадцатом номере только для того, чтобы доказать, что все эти разговоры о призраках – пустая фантазия.

Мисс Грейб взвизгнула от ужаса.

– Мистер Дензил! – завопила она с невероятной энергией. – Если вы туда пойдете, я… я… я даже не знаю, что я сделаю.

– Обвините меня в краже ваших серебряных ложек, и пусть меня арестуют, – смеясь, заявил Люсиан. – Успокойтесь, мисс Грейб. У меня нет никакого желания искушать судьбу. Тем не менее я ни на секунду не верю, что в тринадцатом номере водятся привидения.

– Там видели огни, которые двигались из комнаты в комнату.

– Без сомнения… Однако покойный мистер Врэйн показал мне весь дом. В тот вечер он провел меня по всем комнатам. Свет его свечи – вот откуда эти огни.

– Их видели и после его смерти, – торжественно заявила мисс Грейб.

– Ну, значит, призрак Врэйна гуляет по дому с призраком старухи в парчовом платье и туфлях на высоких каблуках.

Мисс Грейб, видя, что ее собеседник настроен слишком скептически, чтобы иметь с ним дело, с большим достоинством прервала спор и отступила. Тем не менее она оставалась при своем мнении, принимая за факты плоды своего воображения, а также черпая их из книг о потустороннем мире, где различные авторы излагали свои фантазии, ссылаясь на чужой опыт общения со сверхъестественным. Одни соглашались с ней, другие смеялись. Но все сходились в одном: будь преступник призраком или простым смертным, убийство Врэйна остается загадкой, которую, скорее всего, так и не удастся разгадать. Вскоре это преступление вместе с другими подобными загадочными событиями должно было перейти в разряд нераскрытых преступлений.

После нескольких разговоров с Линком молодой адвокат тоже начал склоняться к такому мнению, тем более что детектив уже отчаялся найти убийцу.

– Я съездил в Бат, – рассказывал Гордон. – Я попытался, насколько это возможно, разузнать о прошлой жизни Врэйна, но не нашел ничего, что могло бы пролить свет на это странное убийство. Покойный не сильно ладил с женой и оставил ее месяцев за десять до убийства. Я попробовал проследить, куда он отправился, но так и не смог. Он исчез из Бата совершенно неожиданно и появился на Женева-сквер через четыре месяца. Мы так и не знаем ни кто его убил, ни почему. Боюсь, мистер Дензил, что вынужден буду закрыть это дело как бесперспективное.

– И что? Вы откажетесь от награды в пятьсот фунтов? – удивился Люсиан.

– Даже если бы сумма была в десять раз больше, я все равно бы отказался, – удрученно возразил детектив. – Этот случай слишком сложен для меня. Полагаю, убийцу так никогда и не найдут.

– Честное слово, я склонен с вами согласиться, – вздохнул Дензил.

На этом адвокат и детектив расстались. И оба они были убеждены, что дело об убийстве Врэйна безнадежно и нет никакого шанса найти виновного, чтобы отомстить за убийство несчастного. Разгадать эту тайну было выше сил смертных.

В середине апреля, почти через четыре месяца после трагедии, Люсиан получил письмо с приглашением, чему немало удивился. Письмо было подписано Дианой Врэйн. В письме сообщалось, что автор письма только на прошлой неделе вернулась из Австралии и просит, чтобы мистер Дензил проявил любезность и на следующий день заглянул в гостиницу «Король Иоанн» в Кенсингтоне. В заключение мисс Врэйн писала, что очень хотела бы переговорить с мистером Дензилом, если он, конечно, не возражает.

Удивляясь, как леди – которая, без сомнения, была падчерицей миссис Врэйн – заполучила его адрес и почему она так хочет его увидеть, молодой адвокат решил выполнить просьбу. На следующий день в назначенное время – в четыре часа – Люсиан пришел в гостиницу, назвал свое имя, и его немедленно провели к мисс Врэйн, которая ждала его в маленькой гостиной одного из номеров.

Когда мисс Врэйн встала, чтобы приветствовать его, Люсиан оказался поражен тем, насколько красивой и величественной она оказалась. Своей походкой она напоминала настоящую королеву. Едва ли он предполагал, что между миссис Врэйн и ее падчерицей такая большая разница. Если первая больше всего напоминала фривольную, изменчивую фею, то вторая выглядела достойной и утонченной женщиной. Падчерица тоже носила черное траурное платье, но самого простого покроя – никакого намека на кокетство, которое характеризовало наряд миссис Врэйн. Горе на лице Дианы вполне соответствовало ее одеждам. Она приветствовала Люсиана с подчеркнутой любезностью, которая еще больше расположила к ней молодого адвоката.

Мгновенно очарованный, молодой человек оказался словно притянутым магнитом к этой красивой печальной женщине, точно так же, как раньше его оттолкнула волна неприязни к глупой миссис Врэйн.

– Я очень признательна вам за то, что вы откликнулись на мое письмо, мистер Дензил, – глубоким меланхоличным голосом произнесла мисс Врэйн. – Вы, наверное, уже задавались вопросом, откуда я взяла ваш адрес?

– Это и в самом деле удивило меня, признаюсь, – согласился Люсиан, присев на стул, на который она ему указала. – Но, подумав немного, решил, что раз миссис Врэйн имела…

– Миссис Врэйн! – презрительно фыркнула Диана. – Нет! Я не виделась с миссис Врэйн, хотя уже неделю как вернулась в Лондон. Я узнала ваш адрес у детектива, который расследовал гибель моего несчастного отца.

– Вы встречались с Гордоном Линком?

– Да, и он сообщил мне все, что знал относительно этого дела. Он часто упоминал ваше имя в своем рассказе и сообщил мне, что вы несколько раз говорили с моим отцом, поэтому я попросила ваш адрес, чтобы побеседовать с вами лично.

– Я в полном вашем распоряжении, мисс Врэйн. Полагаю, вы желаете, чтобы я рассказал вам все, что знаю о трагедии?

– Я хотела бы получить от вас нечто большее, мистер Дензил, – спокойным голосом объявила Диана. – Я хотела бы, чтобы вы помогли мне отыскать убийцу моего отца.

– Что? Вы собираетесь снова открыть это дело?

– Конечно. Но я не знала, что это дело, как вы его называете, уже закрыто. Я приехала домой из Австралии, чтобы заняться этим. Я должна была вернуться давным-давно, но находилась вместе с друзьями в той части материка, куда плохо доходит почта. Однако как только я получила письмо миссис Врэйн об ужасной смерти отца, то устроила дела и сразу отправилась в Англию. Приехав, я встретилась с мистером Сакером, адвокатом нашего семейства, и мистером Линком, детективом. Они рассказали мне все, что знают сами, и теперь я хочу услышать, что вы сможете мне рассказать.

– Боюсь, я ничем не смогу помочь вам, мисс Врэйн, – с сомнением протянул Люсиан.

– Ах! Вы отказываетесь мне помочь?

– Нет! Что вы, нет, конечно! Я буду рад сделать все, что смогу, – возразил Люсиан, потрясенный тем, что она решила, будто он настолько бессердечен. – Просто я не знаю ничего такого, что помогло бы раскрыть тайну. Мы с Гордоном уже пытались распутать это дело, но безрезультатно…

– Хорошо, мистер Дензил, – после затянувшейся паузы вновь заговорила Диана. – Но часто говорят, что острый ум женщины может сделать много больше, чем логика мужчины. Однако если мы с вами объединимся, то, вполне возможно, вместе сможем открыть истину и обнаружить преступника. У вас есть какие-то подозрения?

– Нет. У меня нет никаких подозрений, – искренне ответил Люсиан. – А у вас?

– Да. Я подозреваю одну даму.

– Миссис Врэйн?

– Да. Как вы догадались, что я подразумевала ее?

– Раньше я тоже подозревал ее.

– Ваши подозрения справедливы, – ответила Диана. – Я считаю, что миссис Врэйн убила своего мужа.

Глава IX

Несчастный брак

Дензил сразу не ответил на обвинение, которое Диана выдвинула против миссис Врэйн, поскольку был удивлен страстностью, прозвучавшей в ее голосе. Однако, как бы ему ни хотелось согласиться с Дианой, он вынужден был выступить на стороне миловидной вдовы.

– Думаю, вы ошибаетесь, – осторожно сказал он.

– Но, мистер Дензил, вы же сами сейчас сказали, что подозревали ее.

– Одно время подозревал, но не теперь, – решительно возразил Люсиан. – Во время убийства, в Рождество, миссис Врэйн находилась в поместье Бервин.

– Точно так же, как Нерона не было в Риме во время пожара, – резко парировала Диана. – К тому же я не утверждаю, что миссис Врэйн сама совершила убийство, но она вдохновила и направила убийцу.

– И кто же, по вашему мнению, убийца?

– Граф Эркюль Ферручи.

– Итальянец?

– Как можно догадаться по его имени.

– Странно, – с волнением пробормотал Люсиан. – Полиция полагает, что рану вашему отцу нанесли итальянским стилетом.

– Ага! – с удовольствием протянула Диана. – Это только укрепляет мои подозрения относительно Ферручи.

– И еще, – продолжал Дензил, пропустив ее замечание мимо ушей. – Когда я упомянул относительно своих подозрений о стилете, миссис Врэйн упала в обморок.

– И это лишний раз доказывает, что она виновна. Я в этом уверена, мистер Дензил. Моя мачеха и граф – преступники!

– Но улики против них косвенные, – осторожно продолжал Люсиан. – Мы не должны делать поспешные выводы. Я, например, впервые слышу имя этого иностранца.

– Могу просветить вас, но это длинная история.

– Чем длиннее, тем лучше, – пробормотал Дензил, подумав, что мог бы слушать, как говорит Диана, и наблюдать за ее лицом часами, не чувствуя никакой усталости. – Я хотел бы знать все детали, чтобы рассудить, насколько верно ваше предположение.

– Вполне разумно, мистер Дензил. Я расскажу вам эту историю. Все началось приблизительно года три назад, когда мой отец поехал в Италию. Именно в Италии – а точнее, во Флоренции – он встретился с Лидией Клайн и ее отцом.

– Минуточку, – перебил Дензил. – Прежде чем вы продолжите рассказ, скажите, что вы думаете об этой паре?

– А как вы считаете! – презрительно воскликнула Диана. – Думаю, дочь и отец – пара авантюристов, и Лидия – худшая из этой парочки. Старик, Джабез Клайн, в целом не так уж плох. Он – слабохарактерный дурак, который находится под каблуком дочери. Если бы вы знали, что я вынесла, находясь в руках этой золотоволосой куклы…

– Мне показалось, что вы можете постоять за себя, мисс Врэйн.

– Да, если дело не касается предательства и лжи! – в отчаянии парировала Диана. – Не в моих привычках пользоваться подобным оружием, но моя мачеха виртуозно владеет и тем и другим. Именно она выгнала меня из дому и вынудила отправиться в Австралию, чтобы скрыться от ее клеветы. Она так обращалась с моим отцом, что он вынужден был, несмотря на свою болезнь, бежать из дому. Лидия Врэйн вовсе не разряженная кукла, как вы наверняка думаете. Она – лживая, жестокая и очень умная авантюристка. Я ненавижу ее, ненавижу всем сердцем и душой!

Такая вспышка гнева у женщины изумила Дензила, который только теперь начал понимать, что и сама Диана далеко не прекрасный ангел, как показалось ему в первый момент из-за ее красоты. Ненависть так исказила ее черты, что в этот момент она походила скорее на Маргариту Анжуйскую, бросившую вызов Йорку и его фракции, чем на женщину, уязвленную упреками другой представительницы своего пола. Диана заметила удивление Люсиана и слегка покраснела, раздраженная тем, что столь открыто проявила свои чувства. Горько рассмеявшись, она снова приобрела спокойный и строгий вид.

– Видите, мистер Дензил, я далеко не святая, – объявила она, а потом села, так как в гневе, не заметив этого, вскочила на ноги. – Да и будь я святой, все равно сказала бы то же самое. Зная мою мачеху… Впрочем, буду говорить спокойно, иначе вы не поймете, почему я подозреваю, что она замешана в ужасной судьбе моего бедного отца.

– Я весь внимание, мисс Врэйн.

– Я расскажу вам все, что знаю, и постараюсь быть как можно более краткой, – продолжала она. – И тогда вы сами сможете рассудить, права я или нет. Три года назад здоровье отца резко ухудшилось. После смерти моей матери, а случилось это лет десять назад, он занимался науками и жил отшельником в поместье Бервин. Он писал историю драматургов времен королевы Елизаветы и был настолько поглощен работой, что забыл о своем здоровье, в любой момент рискуя слечь от переутомления. Доктора настаивали, чтобы он оставил книги и отправился путешествовать, чтобы отвлечься, побывать в новых местах, увидеть новые лица. Я должна была отправиться вместе с ним и проследить, чтобы он не возобновил свои занятия. Проклинаю тот злосчастный день, когда мы отправились в Италию.

– Выходит, ваш отец не был безумен? – протянул Люсиан, вспоминая странное поведение мистера Врэйна на площади.

– Нет, конечно! – с негодованием воскликнула Диана. – Он, правда, иногда заговаривался из-за переутомления, но мог позаботиться о себе.

– А он не злоупотреблял спиртным?

Мисс Врэйн выглядела оскорбленной.

– Мой отец был всегда воздержан в еде и питье, – напряженно протянула она. – Почему вы об этом спрашиваете?

– Прошу прощения, – осторожно ответил Люсиан. – Но на Женева-сквер все знают, что Бервин – так назвался ваш отец – много пил. Да и когда я познакомился с ним, он был… не совсем в себе, – деликатно закончил адвокат.

– Без сомнения, неприятности подтолкнули его к излишествам, – тихо проговорила Диана. – И все же это странно, потому что здоровье его было хуже некуда. Да, иногда он принимал снотворные снадобья и лекарства.

– У него была чахотка, – вставил Люсиан, заметив, что Диана колебалась, не желая называть вещи своими именами.

– У него всегда была слабая грудь, могла развиться и чахотка, но когда пару лет назад я покинула Англию, чахотки у него не было. Но теперь я все понимаю, – проговорила она, ломая руки. – В мое отсутствие, находясь у жены под каблуком, он потерял и здоровье, и моральный облик. Пьянство и чахотка. Ах! Боже мой! Разве этих двух обстоятельств ей было недостаточно, чтобы потребовалось еще и убийство?

– Мы пока не знаем, виновна она или нет, – тихо возразил Люсиан. – Мисс Врэйн, вы не могли бы продолжить свою историю? А когда закончите, мы все обсудим. Вы говорили, что в один злосчастный день вы поехали в Италию.

– Так и есть, – печально продолжала Диана. – Во Флоренции, в пансионе Доницетти на набережной Арно мы познакомились с Лидией Клайн и ее отцом. Они тоже недавно прибыли в Италию, видимо, из Нью-Йорка. Но уже тогда говорили, что она обручена с бедным итальянским дворянином по имени Эркюль Ферручи.

– Подозреваю, что Клайны были богаты, – пробормотал Люсиан. – Слишком хорошо знаю я итальянских дворян. Этот Ферручи обратил бы внимание только на богатую наследницу.

– Она и была богатой, мистер Дензил. По крайней мере, все были в этом уверены. Всех американцев почему-то считают миллионерами, но, когда эта женщина вышла замуж за моего отца, выяснилось, что мистер Клайн располагает очень скромными средствами, а у его дочери нет ничего. Именно из-за этого она отказала графу, сказав, что ее сердце занято другим, и обратила внимание на моего отца. Она слышала разговоры о его состоянии и решила выйти замуж за него, предпочтя богатство романтической страсти с Ферручи.

– Она любила этого итальянца?

– Да, я в этом уверена. И, что еще важнее, до сих пор любит.

– Да что вы? Выходит, граф Ферручи до сих пор поддерживает отношения с миссис Врэйн?

– Конечно… Послушайте… Мисс Клайн, как я говорила, решила выгодно выйти замуж, стать второй миссис Врэйн. Мне она никогда не нравилась, я понимала, что это лживая и безнравственная женщина. Но, хотя я пыталась всячески не допустить этого брака, ничего у меня не вышло. Вы же знаете, какая она красивая и очаровательная.

– Соглашусь с первым, но не со вторым, – возразил Люсиан.

– Как бы там ни было, ей хватило очарования, чтобы поймать в ловушку моего несчастного, глупого отца, – печальным голосом продолжала Диана. – Мы прожили во Флоренции четыре месяца, а уехала она оттуда уже как миссис Врэйн. Я ничего не могла поделать с отцом, он воспылал к ней упрямой стариковской страстью. Кроме того, Лидия почти сразу выведала все его слабые места и могла с легкостью окрутить его вокруг пальца. Но я все же любила отца и не могла оставить его, поэтому вместе с молодоженами возвратилась в поместье Бервин. И вот там-то, мистер Дензил, Лидия превратила мою жизнь в настоящий ад… – На какое-то время мисс Врэйн замолчала, и ее лицо потемнело. – Она открыто оскорбляла меня, и из чувства собственного достоинства я была вынуждена уехать. У меня есть родственники в Австралии, и я отправилась к ним погостить. Увы! Теперь я об этом жалею. Все это время я жила у родственников в колонии, пока ужасные новости о смерти отца не заставили меня вернуться в Англию.

– Выходит, брак оказался несчастным?

– Да. Еще до того, как я уехала, Лидия начала открыто пренебрегать моим отцом. Мистер Клайн – он, как я уже говорила, лучший из этой парочки – пытался увещевать ее, чтобы она вела себя пристойно. Но Лидия не обращала на него внимания, как и на других. После моего отъезда я получила письмо от подруги, которая писала, что Лидия пригласила в гости графа Ферручи. Мой отец ничего не мог поделать. Поняв свою ошибку, он вернулся к книгам и вскоре снова заболел. Вместо того чтобы заботиться о нем, Лидия, насколько я слышала, поощряла его занятия, без сомнения, надеясь на его скорую смерть, чтобы стать свободной и выйти замуж за графа Ферручи. Вот тогда мой отец и сбежал из дома.

– Почему? Это очень важная деталь.

Диана на мгновение задумалась, а потом покачала головой, окончательно упав духом.

– Этого я не могу объяснить, поскольку в это время была в Австралии, – со вздохом произнесла она. – Но, видимо, он переутомился от своих занятий, и, возможно, сыграли свою роль спиртное и лекарства, которыми пичкала его эта женщина. Без сомнения, он ревновал ее к Ферручи, но, будучи болен, не мог постоять за себя. Поняв, что дела его плохи, он оставил свой дом и переехал на Женева-сквер, чтобы там встретить смерть.

– Однако все это всего лишь предположения, – запротестовал Люсиан. – На самом деле мы не знаем, почему мистер Врэйн оставил дом.

– А что говорит Лидия?

– Она не смогла дать внятных объяснений.

– И не даст! – воскликнула Диана. – Неужели ничего нельзя поделать? Я уверена, что в смерти отца повинны Лидия и граф!

– У вас нет доказательств, – покачал головой Дензил.

– Доказательств? Вы же сами сказали, что стилет…

– Это просто моя догадка, – быстро перебил ее Люсиан. – Я не могу с полной уверенностью утверждать, что убийство совершено именно этим оружием. Кроме того, как связан с этим делом граф-итальянец?

– Разве мы не можем найти доказательства?

– Боюсь, что нет.

– А если обыскать дом?

– От этого будет мало толку, – возразил Люсиан. – Однако если это поможет вам успокоить свою совесть, мисс Врэйн, то завтра утром я отведу вас туда.

– Отведите! – воскликнула Диана. – Возможно, мы все же найдем доказательства вины Лидии. До свидания, мистер Дензил. До завтра.

Глава X

Разноцветная лента

Красота и сильный характер Дианы произвели столь глубокое впечатление на Люсиана, что он решил помочь девушке в поисках убийцы отца. Надо отметить, что Дензил, хоть ему уже исполнилось двадцать пять, никогда не испытывал особой привязанности к представительницам противоположного пола или, говоря прямо, еще ни разу не был влюблен. Но теперь, казалось, час, который рано или поздно наступает для всех сынов Адама, наступил и для него. Уехав от Дианы, он не мог думать ни о чем ином, как только о ее прекрасном лице и очаровательной улыбке. И пока он не увидел ее снова, ее образ преследовал его.

Он почти не замечал того, что происходило вокруг, думая лишь о Диане, и двигался среди людей, словно погруженный в грезы. И он действительно грезил, поскольку для его страсти не было никаких оснований.

Многие люди, особенно те, кто лишен воображения, насмехаются над самой идеей, что любовь может родиться в одно мгновение, но такое часто случается, что бы ни говорили такие насмешники. Мужчина может столкнуться с прекраснейшей и умнейшей женщиной и остаться холодным и равнодушным, но порой – иногда совершенно неожиданно – личико, не обязательно самое красивое, вопреки всем доводам разума, превращается для него в настоящее наваждение. Любовь нельзя загнать в какие-то рамки, определить с помощью логики и расчета. Она рождается из взгляда, улыбки, вздоха, слова, растет и приносит плоды много быстрее, чем тыква пророка Ионы, и никто не может сказать, когда это начнется и чем закончится. Древняя и вечно юная загадка мироздания, тайна, которую невозможно разрешить. И сегодняшние влюбленные, несмотря на столетия примеров подобного безумства, ничуть не умнее своего праотца Адама.

У Люсиана, пораженного стрелой Купидона, тем не менее хватило здравого смысла, чтобы не пытаться скрупулезно исследовать причину внезапно вспыхнувшей страсти. Он был влюблен и, признавшись в этом себе, положил конец дальнейшим рассуждениям. Длинная дорога его юной, лишенной любви жизни неожиданно сделала крутой поворот, и впереди открылся совершенно новый пейзаж: цветущие луга, серебрящиеся ручьи и кусты роз. Он был словно игривый фавн, а Диана – милая пастушка. Теперь только от ее любезности зависело, откроется ли для них дорога в эти райские кущи.

Люсиан был влюблен в Диану, но пока еще не мог поздравить себя с тем, что она отвечает ему взаимностью. Однако он решил заслужить ее любовь, выполняя все ее желания, а сейчас она желала найти убийцу и отомстить за смерть отца. Для миролюбивого Люсиана это была малоприятная задача, но, не видя иного пути завоевать сердце своей возлюбленной, он взялся за дело со всем усердием.

Итак, на следующее утро Дензил пришел к владельцу дома номер тринадцать на Женева-сквер и попросил ключи. Но оказалось, что у владельца в данный момент их нет.

– Я отдал их миссис Кебби, уборщице, – объяснил мистер Пикок, бывший бакалейщик, который владел большей частью домов на Женева-сквер. – Дом в таком состоянии, что я решил: еще раз прибраться там будет не лишним.

– Перед тем как сдать его кому-нибудь, я полагаю?

– Даже и не знаю, получится ли сдать его теперь, – ответил Пикок, горестно покачав лысой головой. – Хотя я не теряю надежды. Но из-за убийства и слухов о привидениях, кажется, у меня не так много шансов. Но что вам понадобилось в доме номер тринадцать, мистер Дензил?

– Я хотел бы осмотреть все комнаты, еще раз попробовать найти разгадку преступления, – объяснил Люсиан, не упоминая о том, что собирается в дом не один.

– Вы ничего не найдете. Я сам внимательно осмотрел все комнаты. Но если отправитесь прямо сейчас, то, скорее всего, застанете там миссис Кебби. Позвоните, и она впустит вас. А вы, случаем, не думаете сами снять этот дом? – с надеждой спросил Пикок.

– Нет, спасибо. Я не хочу расстраивать свои нервы, поселившись в доме с такой репутацией.

– А! Вот так все и говорят, – вздохнул бакалейщик. – Жаль, что этот Бервин, или Врэйн – не важно, как там он себя называл, – не нашел себе другое место, чтобы его там убили…

– Боюсь, те, кого настигает внезапная смерть, не успевают заранее позаботиться о таких вещах, – сухо проговорил Люсиан и ушел, оставив незадачливого владельца переживать о своем невезении.

Перед тем как направиться в дом номер тринадцать, Люсиан пошел по улице, отходящей от Женева-сквер, навстречу Диане, которая должна была приехать к одиннадцати часам. Несмотря на присущую ему пунктуальность, оказалось, что мисс Врэйн, подстегиваемая нетерпением, опередила его: он увидел, как она отпустила кеб в конце улицы, и встретил ее на полпути.

Как только он увидел ее изящную фигуру, его сердце судорожно забилось и кровь бросилась в лицо.

Диана совершенно не сознавала, какие душевные муки причиняет молодому человеку, и с удивлением взглянула на молодого человека, однако приветливо и без смущения поздоровалась с ним. Погруженная в мысли о предстоящем визите на место преступления, Диана решила не задумываться о причине румянца, проступившего на щеках молодого адвоката. Возможно, женское чутье и подсказало бы ей правду, но сейчас Диана была сосредоточена совсем на другом.

– Вы достали ключи, мистер Дензил? – нетерпеливо поинтересовалась она.

– Нет. Но я встречался с владельцем дома, и он разрешил его осмотреть. Сейчас там как раз работает уборщица. Она нас впустит.

– Уборщица, – повторила мисс Врэйн. – Она же сотрет все следы! Значит, в доме будет новый жилец?

– Нет, но владелец хочет, чтобы в доме прибрались, проветрили комнаты. Просто чтобы все было в порядке, как я полагаю.

– А как зовут эту уборщицу?

– Миссис Кебби.

– Та самая женщина, которая нашла тело моего несчастного отца?

– Она самая. Однако не советую вам, мисс Врэйн, слишком настойчиво расспрашивать ее о своем отце.

– Почему же? Ах! Вижу, вы думаете, она расскажет о его привычках и этим причинит мне боль. Не волнуйтесь, я к этому готова. Я виню не столько его, сколько тех, кто довел его до такой невоздержанности. Вот этот дом? – спросила она, с живым интересом рассматривая здание, возле которого они остановились.

– Да, – подтвердил Люсиан и позвонил. – Именно в этом доме ваш отец встретил свою преждевременную смерть. А вот и миссис Кебби.

Старуха любезно открыла дверь и застыла, с подозрением уставившись на парочку мутным взглядом.

– Что вам угодно? – требовательно спросила она голосом, больше напоминающим воронье карканье.

– Мистер Пикок разрешил этой леди и мне осмотреть дом, – ответил Люсиан, пытаясь войти.

– А почему он мне ничего не сказал? – проворчала миссис Кебби, загораживая дорогу.

– Вот я сейчас и говорю вам об этом.

– Я дочь покойного мистера Врэйна, – объявила Диана, выйдя вперед.

– Господи, мисс, да неужели? – прокаркала миссис Кебби и отступила в сторону. – Пришли взглянуть на кровь своего папаши, не иначе.

Диана вздрогнула и побледнела, но сдержалась и, проскользнув мимо старухи, прошла в гостиную.

– Это случилось здесь? – спросила она Люсиана, который придерживал дверь.

– Здесь, здесь, мисс, – воскликнула старуха, притащившаяся следом. – Вон там впиталась в ковер кровь этого бедного джентльмена, – добавила миссис Кебби с отвратительным восторгом. – Вот, должно быть, хлестала-то из него!

– Придержи язык, женщина! – грубо оборвал ее Люсиан, видя, что Диана вот-вот лишится чувств. – Занимайся своим делом!

– Пойду наверх, – прорычала старая карга, отступая. – Крикните, если я вам понадоблюсь. Кстати, могу показать вам тут все всего за один шиллинг.

– Получите два, если оставите нас в покое, – фыркнул Люсиан, указывая на дверь.

Мутные глаза миссис Кебби сверкнули, и она дружелюбно оскалилась.

– Что ж, оно того стоит, – согласилась она, хрипло хихикнув. – Я двух голубков вижу издалека, хоть и старуха. Хе-хе! Целоваться над кровью собственного отца… Что за нравы! Ну и парочка! Хе-хе!

Люсиан бесцеремонно вытолкал все еще хрипло посмеивающуюся миссис Кебби за дверь, а потом быстро повернулся, боясь, что Диана услышала слова старухи. Но мисс Врэйн с побледневшим лицом стояла, прижавшись к стене, и Люсиану не оставалось ничего другого, как искренне надеяться, что девушка ничего не слышала. Ее взгляд был прикован к темному расплывшемуся пятну на полу, она крепко прижала руки к груди, словно у нее внезапно заболело сердце. С побелевшим лицом и дрожащими губами Диана смотрела на свидетельство смерти своего отца. Люсиана встревожила ее неестественная бледность.

– Мисс Врэйн! – воскликнул он, бросаясь к ней. – Вам плохо? Позвольте я выведу вас отсюда.

– Нет! – Диана остановила его жестом руки. – Сначала мы исследуем каждый дюйм этой комнаты. И помолчите, пожалуйста, мне надо сосредоточиться. Не хочу, чтобы мне мешали.

Дензил как влюбленный и как друг проявил уважение к чувствам девушки, столь естественным при таких обстоятельствах, и молча повел ее по комнатам. Все они были пустыми и пыльными – мисс Кебби подметала не слишком тщательно. В доме царила полутьма, и шаги молодых людей эхом отдавались от стен.

Диана осмотрела в доме каждый угол, исследовала каждый камин, постояла у каждого окна, но нигде не нашла ничего постороннего, ничего, что могло бы дать им ключ к разгадке преступления.

Они спустились в полуподвал и осмотрели кухню, комнаты прислуги, кладовые, но с тем же неудовлетворительным результатом. Дверь кухни, судя по всему, недавно открывали, но когда Диана показала на нее Люсиану, предположив, что убийца, возможно, пришел именно отсюда, молодой адвокат заверил ее, что эту дверь открывал только детектив Линк, когда искал улики.

– Я видел эту дверь за неделю до того, как был убит ваш отец, – добавил Люсиан, ударив по двери тростью. – Он сам показал мне ее, чтобы доказать, что в доме во время его отсутствия не может быть посторонних. Тогда, судя по ржавым засовам и отсутствию ключа, было очевидно, что эту дверь никто давно не открывал – по словам вашего отца, она была закрыта все время, пока он снимал дом.

– Тогда как убийцы смогли попасть в дом?

– Именно это я и хотел бы узнать, мисс Врэйн. Но почему вы употребляете множественное число?

– Я полагаю, что Лидия и Ферручи действовали вместе.

– Но я же говорил вам, что миссис Врэйн все это время находилась в Бате.

– Знаю, – быстро ответила Диана. – Она, без сомнения, послала Ферручи убить моего отца. А во множественном числе об убийцах я говорю именно потому, что считаю: моя мачеха виновна точно так же, как и итальянец.

– Может, и так, мисс Врэйн, но пока мы не доказали их вину.

Диана промолчала, но следом за Люсианом последовала в верхнюю часть дома, где они обнаружили миссис Кебби, столь яростно работающую метлой, что вокруг нее поднялась настоящая пыльная буря. Увидев пару, она заковыляла к ним, видимо желая выпросить обещанные деньги.

Диана сначала высокомерно взглянула на старую ведьму, недовольная ее фамильярностью, но вдруг, оживившись сделала шаг вперед.

– Где вы взяли эту ленту? – спросила она у миссис Кебби, показывая на одну из ленточек, украшавших шею старухи.

– Эту? – прокаркала миссис Кебби. – Подобрала внизу в кухне. Красивая вещица, но разве она чего-то стоит? Неужели она вам нужна?

Не обращая никакого внимания на заискивающий тон старухи, девушка сдернула ленточку с ее шеи и внимательно осмотрела. Это была широкая лента из дорогого шелка, желтая с красным узором, без сомнения, иностранного производства.

– Она самая! – возбужденно воскликнула Диана. – Мистер Дензил, я сама купила эту ленту во Флоренции.

– Отлично, – протянул Люсиан, не понимая волнения девушки. – И что это доказывает?

– А то, что стилет, который отец купил во Флоренции, – тот самый, которым его убили! Я сама повязала эту ленту на рукоятку стилета!

Глава XI

Новые открытия

Тишину, которая воцарилась после того, как Диана объявила о ленте и стилете – Люсиан не находил слов от удивления, – нарушил хриплый голос миссис Кебби:

– Если вы хотите забрать эту ленту, то я уступлю ее за шиллинг. Вместе с двумя шиллингами, которые обещал мне этот молодой человек, их будет три, и я как раз готова их забрать. – И миссис Кебби вытянула перед собой грязную костлявую руку.

– Вы собираетесь продать мне ее? – возмутилась Диана, с негодованием наступая на старуху. – Как смеете вы держать у себя то, что вам не принадлежит?! Если бы вы показали в свое время ленту детективу, – она покачала ленту перед лицом старухи, – он, быть может, и поймал бы преступника!

– Простите! – влез между ними Люсиан, который обрел наконец дар речи. – Боюсь, нельзя быть уверенным, что стилет был привязан к ленте в момент убийства. Мисс Врэйн, когда вы последний раз видели ленту вместе со стилетом?

– В библиотеке поместья Бервин. Я сама повесила стилет на стену на этой ленте.

– Вы уверены, что это та самая лента?

– Да, – решительно ответила Диана. – Я не могу ошибаться. Очень необычный оттенок и узор. Где вы нашли ее? – она повернулась к миссис Кебби.

– Я же сказала вам, на кухне, – глухо прорычала старуха. – Нашла только сегодня утром. Валялась в темном углу у двери, где проход под навес для дров. Откуда мне было знать, что она кому-то нужна?

– Вы нашли там что-то еще? – осторожно поинтересовался Люсиан.

– Нет, сэр.

– А стилет? – требовательно спросила Диана, пряча ленту в карман.

– Не знаю, что такое стилет, мисс, но ничего я не находила. Я не воровка. Хотя некоторые люди, которые считают себя выше других, забирают ленты, которые им не принадлежат.

– Эта лента не ваша, – надменно объявила Диана.

– Моя, я ее первая нашла! – фыркнула миссис Кебби.

– Не злите ее, – прошептал Дензил, коснувшись руки мисс Врэйн. – Она может оказаться полезной.

Диана, не сводя взгляда со старухи, открыла кошелек. При виде его кислое лицо миссис Кебби расползлось в улыбке. Когда же мисс Врэйн отдала ей полсоверена, старая карга просто засияла от радости.

– Благослови вас Бог, дорогуша, – проворковала она, сделав реверанс. – Золото! Настоящее золото! Ах! Вот приличный заработок для меня – тринадцать чудных шиллингов!

– Десять. Вы имели в виду десять, миссис Кебби!

– Нет-нет, сэр, – подобострастно покачала головой старуха. – Леди дала мне десять, да благословят ее небеса, но вы еще обещали мне три.

– Я сказал два.

– Ах, должно быть, так… У меня всегда было плохо с арифметикой.

– Зато у вас хорошо с тем, чтобы выуживать из людей деньги, – проговорила Диана, испытывая отвращение к жадности ведьмы. – Однако пока вы должны удовольствоваться тем, что я дала. Если во время уборки этого дома найдете еще что-то, независимо от того, что именно, вы получите еще десять шиллингов, если отнесете это прямо мистеру Дензилу.

Миссис Кебби завязала золотую монету в уголке своего носового платка и с готовностью закивала.

– Непременно, мисс. Если, конечно, этот джентльмен мне заплатит. Люблю наличные.

– Получите вы свои наличные, – объявил Люсиан, усмехнувшись.

Затем, поскольку Диана показала ему знаком, что хочет уйти, он отправился за ней следом вниз по лестнице. Мисс Врэйн молчала, пока они не вышли наружу. Тогда она запрокинула голову, уставившись в яркое синее небо, расцвеченное легкими облачками.

– Как я рада выбраться из этого дома, – с дрожью проговорила она. – Есть что-то неприятное в его темной, стылой атмосфере, я прямо вся леденею внутри.

– Так всегда бывает, если окажешься в доме с привидениями, – небрежно бросил Люсиан и вернулся к предмету, который сейчас больше всего его занимал: – А теперь, мисс Врэйн, когда в руках у вас оказалась улика, что вы собираетесь делать?

– Удостовериться, что я не ошиблась, мистер Дензил. Сегодня днем я отправлюсь в поместье Бервин. Если стилет все еще висит в библиотеке на ленте, я признаю свою ошибку. Если его там не окажется, я вернусь в город, и, думаю, вы дадите мне правильный совет, что лучше всего сделать. Вы знаете, что я вам доверяю.

– Сделаю все, что в моих силах, мисс Врэйн! – пылко воскликнул Люсиан.

– Это очень мило с вашей стороны, поскольку я не имею никакого права распоряжаться вашим временем, – с благодарностью ответила девушка.

– Имеете, имеете. То есть я хотел сказать… – запнулся Дензил, съежившись под удивленным взглядом мисс Врэйн и понимая, что заходит слишком далеко. – Я хотел сказать, что, как не имеющий практики адвокат, располагаю временем и счастлив услужить вам. И кроме того, – с улыбкой добавил он, – у меня в этом деле есть свой эгоистический интерес. Не каждому выпадает столкнуться со столь сложной загадкой, как эта. Я не успокоюсь, пока не распутаю этот клубок до конца.

– Вы просто замечательный человек! – воскликнула Диана, импульсивно схватив молодого человека за руку. – Даже не знаю, как отблагодарить вас за вашу доброту, а уж тем более как благодарить вас, если нам удастся раскрыть дело.

– Относительно моей награды… – продолжал Люсиан, задерживая руку девушки в своей дольше, чем позволяли приличия. – Давайте решим, какой награды я заслуживаю, после того как отомстим за смерть вашего отца.

Диана покраснела и отвела взгляд, убрав руку, которую слишком уж красноречиво сжимал молодой человек. До нее внезапно дошел смысл его слов и рукопожатия, и она смутилась от этой минутной смелости своего тайного поклонника. Тем не менее, проявив женский такт, Диана сделала вид, что ничего не заметила, и распрощалась, пообещав при первой возможности написать Люсиану о результатах своей поездки в Бат.

Адвокат хотел было проводить ее до «Короля Иоанна» в Кенсингтоне, но решил, что мисс Врэйн, догадавшись о его чувствах, не позволит ему этого. Так что Люсиан остался стоять на Женева-сквер со шляпой в руке, а его божество уехало прочь в прозаическом кебе. Без нее потускнел солнечный свет, растаяла сладость весны, и Дензил, еще больше страдая от любви и тяжело вздыхая, медленно побрел к своему жилищу.

Единственное лекарство от печали – тяжелая работа или другие занятия, поэтому после обеда Люсиан вернулся в Безмолвный дом, чтобы еще раз осмотреть все самому. То, что разноцветная лента, которую узнала Диана, нашлась в самом дальнем углу, на пороге двери, которую миссис Кебби назвала дверью к навесу для дров, навело молодого человека на определенные размышления. В действительности эта дверь вела в погреб, который располагался отчасти под задним двором и скудно освещался через световой люк, расположенный вровень с землей.

Миссис Кебби, все еще занимавшаяся уборкой своих авгиевых конюшен, пустила его в дом, и Люсиан сразу спустился в подвал, чтобы более тщательно исследовать погреб и кухню. Если, как сказала Диана, лента была обвязана вокруг рукояти стилета, убийца мог выронить ее, когда покидал место преступления.

«Наверное, он спустился сюда из гостиной, – размышлял Дензил, стоя в сырой холодной кухне. – А поскольку ленту миссис Кебби нашла у той двери, вероятно, преступник вышел из кухни в погреб. Теперь нужно только выяснить, как он вышел оттуда. И еще стоит поискать стилет, который он мог обронить точно так же, как и ленту».

Произнеся этот мысленный монолог, Дензил зажег свечу, которую предусмотрительно прихватил с собой, и отправился в погреб, куда вела каменная лестница.

Спустившись на несколько ступеней, он оказался в проходе, который тянулся от фасада до задней части дома, и свернул направо, чтобы оказаться на пороге подвала под задним двором.

Подвал больше напоминал пещеру. Обойдя его со свечой, Люсиан установил, что его стены выложены камнем и по всему периметру стоят стеллажи для хранения вина. Над головой тускло светился люк, однако стекло оказалось невероятно пыльным и грязным, так что в погребе царила почти полная темнота. А потом внимание Дензила привлекла короткая деревянная лесенка, которую, вероятно, использовали для того, чтобы доставать бутылки с верхних полок.

– И я не удивлюсь, если эту лесенку использовали и для других целей… – пробормотал Люсиан, поглядев вверх на квадратный люк.

Конечно, кто-то мог воспользоваться лестницей и спуститься в погреб. Чтобы проверить свое предположение, Дензил передвинул лестницу на середину погреба, так что верхняя перекладина опиралась на край люка. Осторожно поднявшись – лестница оказалась довольно шаткой, – он толкнул раму вверх и уверился, что люк легко открывается. Осторожно поднявшись по ступенькам, Люсиан в прямом смысле слова возник из-под земли подобно джинну. Выходит, перебраться из подвала во двор было легче легкого.

– Хорошо! – воскликнул он, удовлетворенный этим открытием. – Теперь я знаю, как убийца попал в дом. Неудивительно, что дверь кухни была заперта и никто не видел, как гости приходили к покойному Врэйну. Тот, кто знал про этот люк, в любой момент мог перебраться через подвал на кухню, а потом – в верхнюю часть дома. Тут все понятно, но теперь надо выяснить, как те, кто вошел в дом, попали во двор.

В самом деле, в заборе, огораживающем задний двор, не оказалось ни ворот, ни калитки. Сам забор больше напоминал частокол высотой с рост человека. К тому же он был покрыт смолой. Только через забор – практически неодолимое препятствие – незнакомец мог попасть во двор.

Дензил подошел к забору прямо напротив дома. Из-за отсутствия ворот незваный гость должен был бы перелезть через него – не такой уж и подвиг для физически крепкого человека.

Разглядывая забор, Дензил краем глаза заметил что-то слева. Это оказался кусочек ткани на конце одного из кольев. И не просто ткани, а женской вуали из черного газа с бархатной оторочкой. Тут же его мысли вернулись к тени женщины на занавеске и подозрениям, которые высказала Диана Врэйн.

«Боже! – подумал он. – Неужели Лидия и в самом деле виновна?»

Глава XII

Дама с вуалью

Как можно предположить, Люсиан был сильно поражен находкой, столь явно свидетельствующей в пользу подозрений Дианы. Но Линк установил, что миссис Врэйн провела Рождество в Бервине, что противоречило этой версии. Еще труднее было себе представить, что она перелезала через забор, чтобы зайти во двор, – для такой женщины забор достаточно сложное препятствие, а уж тем более непонятно, как она могла спуститься в подвал по шаткой непрочной лестнице.

«В конце концов, нельзя с полной уверенностью утверждать, что обрывок вуали принадлежит миссис Лидии Врэйн, – решил Люсиан в тот вечер, садясь ужинать. – Точно так же я не уверен, что она именно та женщина, чью тень я видел на занавеске. Кроме того, тот, кто проник в дом через задний двор и подвал, наверняка попал во двор дома номер тринадцать из другого двора. Поэтому владелец соседнего дома, без сомнения, должен знать этого человека. Мне нужно узнать, кто он, и в этом мне поможет мисс Грейб».

В последнем Люсиан ничуть не сомневался. Он достаточно давно был знаком со своей домовладелицей, чтобы быть уверенным: она знает всех и вся в округе. Его уверенность полностью оправдалась. Когда мисс Грейб зашла, чтобы протереть стол – обязанность, которую она возложила на себя только для того, чтобы получить еще один шанс поговорить с обожаемым квартирантом, – Дензил заговорил с ней, и она, как и предполагалось, готова была представить самую подробную информацию относительно интересующего его предмета. Положение дома, имя владельца, имена и характеристики арендаторов – она знала все и охотно делилась этими сведениями, с массой подробностей и комментариев.

– Дом номер девять по Джерси-стрит, – уверенно ответила она. – Он стоит за домом тринадцать на Женева-сквер, мистер Дензил. Я знаю его как свои пять пальцев.

– И кому он принадлежит? – спросил Люсиан.

– Большая часть недвижимости в этом районе принадлежит мистеру Пикоку. В свое время он скупил здесь почти всю землю. Знаете ли, мистер Дензил, ему уже семьдесят, и он очень богат, – продолжала мисс Грейб. – Даже не могу представить себе, насколько богат. Скупил дома задешево, а сдает задорого… Он сделал на них больше денег, чем подсыпая песок в сахар и цикорий в кофе.

– А как зовут арендатора? – прервал Люсиан эти излияния о мистере Пикоке.

– Миссис Бенсусан. Она одна из самых крупных женщин нашего района.

– Я не вполне понимаю, о чем вы.

– Толстых, мистер Дензил. Она весит больше восемнадцати стоунов. Как-то она даже сломала весы на рынке.

– А какая у нее репутация, мисс Грейб?

– О, это уважаемая женщина, – ответила маленькая женщина, пожав плечами. – Хотя, говорят, она заламывает чрезмерную цену и скудно кормит своих квартирантов.

– Выходит, она содержит пансион?

– Да, она сдает часть комнат, снабжает жильцов продуктами и взимает с них плату за пользование кухней и обслуживание.

– А кто у нее сейчас живет?

– Никого, – последовал немедленный ответ. – У нее нет жильцов уже три месяца. Последний съехал на Рождество.

– А как его звали? Или это была женщина?

– Нет, мужчина, – улыбаясь, ответила мисс Грейб. – Миссис Бенсусан предпочитает господ, которые большую часть дня находятся вне дома, чем дам, которые весь день бродят по дому, маяча перед глазами. Должна сказать, что в этом я с ней согласна, мистер Дензил, – закончила хозяйка, не сводя со своего постояльца влюбленного взгляда.

– А как его звали, мисс Грейб? – повторил свой вопрос Люсиан, делая вид, что не замечает намеков.

– Позвольте, позвольте, – протянула домовладелица, несколько разочарованная его холодностью. – Странное имя… Что-то денежное… Или что-то насчет сдачи квартир… Арендная плата! – триумфально воскликнула мисс Грейб. – Рента, точно. Мистер Рент.

– Рент! – повторил Люсиан.

– Да. Рент! Мистер Рент – странное имя, мистер Дензил. Даже не похоже на настоящее. Он прожил у миссис Бенсусан шесть месяцев. Въехал примерно в то же время, что мистер Бервин снял дом номер тринадцать.

– Очень странно, – согласился Люсиан, оставив все остальное, сказанное хозяйкой, без комментариев. – А что за человек был этот мистер Рент?

– Не знаю. Я ничего особенного не слышала, – с сожалением вздохнула мисс Грейб. – А почему вы так интересуетесь, мистер Дензил?

Люсиан заколебался. Он опасался длинного языка домовладелицы и не хотел, чтобы его интерес к убийству мистера Врэйна стал достоянием общественности Женева-сквер. Однако мисс Грейб была источником ценной информации, если принять во внимание ее широкое знакомство с окрестностями, жителями и их занятиями. Поэтому в итоге он решил рискнуть и кое-что ей рассказать.

– Вы умеете хранить тайны, мисс Грейб? – поинтересовался он, попытавшись придать себе как можно более строгий вид.

Пораженная его серьезным тоном и охваченная любопытством, мисс Грейб заверила своего квартиранта, что скорее умрет, чем хоть словом выдаст ту тайну, что он собирается ей доверить.

И еще она многозначительно намекнула, что ей хорошо известны тайны многих семейств, живущих на Женева-сквер, и сам факт, что все они до сих пор живут в гармонии, является доказательством того, что ей можно доверять.

– Даже средневековые инквизиторы ничего из меня не вытащат! – горячо воскликнула мисс Грейб. – Вы можете доверять мне, словно я ваша… – Она чуть не сказала «матушка», но, вспомнив свои усилия по сохранению молодости, в последний момент предпочла слово «сестра».

– Очень хорошо, – пробормотал Люсиан, думая, как бы поделикатнее объяснить ей цель своих изысканий. – Тогда я могу сообщить вам, мисс Грейб, одну тайну. Я подозреваю, что убийца мистера Врэйна вошел в дом миссис Бенсусан и уже оттуда перебрался во двор дома номер тринадцать.

– Боже! – воскликнула мисс Грейб, которую застали врасплох. – Вы хотите сказать, что этот мистер Рент и есть злодей-убийца?

– Нет-нет, – улыбнувшись, покачал головой Люсиан. – Не стоит делать столь поспешных заключений, мисс Грейб. Насколько я понимаю, сам мистер Рент тут ни при чем. А вы хорошо знаете миссис Бенсусан и ее дом?

– Я несколько раз бывала у нее, мистер Дензил.

– У того дома фасад во всю ширину, как у зданий на этой площади? Я имею в виду, можно ли пройти на задний двор дома миссис Бенсусан, не заходя в дом?

– Да, можно, – кивнула головой мисс Грейб, прикрыв глаза, словно для того, чтобы мысленно представить себе дом соседки. – Вы можете обойти дом по переулку, идущему от Джерси-стрит.

– Гм-м! – разочарованно протянул Люсиан. – Это усложняет дело.

– Как так? – удивилась домовладелица.

– Сейчас это не так важно, мисс Грейб. А вы не могли бы набросать для меня схему переулков и домов вокруг дома номер тринадцать и дома миссис Бенсусан?

– Никогда не делала подобных набросков, – с сожалением пробормотала мисс Грейб. – Я не художник, мистер Дензил, но могу попробовать, если хотите.

– Вот лист бумаги и карандаш. Нарисуйте, как сумеете.

Наморщив лоб и то и дело принимаясь грызть карандаш, женщина закатила глаза к потолку, словно пытаясь что-то припомнить. Однако за десять минут она набросала вполне удовлетворительный эскиз.

– Вот, мистер Дензил, – объявила домовладелица, протянув адвокату свое произведение искусства. – Лучше, пожалуй, у меня не выйдет.

– Превосходно, мисс Грейб, – пробормотал Люсиан, рассматривая план. – Вижу, любой может пройти во двор миссис Бенсусан через этот проход сбоку.

– Да, но я не думаю, что кто-то мог пройти туда, не увидевшись с миссис Бенсусан или Родой.

– Кто такая Рода?

– Служанка. Очень умна, но ленива до ужаса, мистер Дензил. Говорят, она родом из цыган…

– А там есть калитка, которую закрывают на ночь?

– Нет, насколько мне известно.

– Тогда что может помешать кому-то перелезть через забор под покровом темноты? Если хозяйка или служанка заметят, всегда можно убежать.

– Осмелюсь заметить, что, если бы кто-то попытался перелезть через забор дома номер тринадцать, его бы непременно заметили.

– А если он выбрал бы темную ночь?

– Ладно, пусть даже он перелез через забор, но как бы он попал в тринадцатый номер? – возразила мисс Грейб. – Ведь я сама читала, мистер Дензил, что дверь на задний двор была заперта, так что никто не смог бы войти в дом с заднего двора. Так что остается непонятным, как убийца попал в дом.

– Возможно, мне удастся и это выяснить, – ответил Люсиан, решив не говорить мисс Грейб, что уже обнаружил вход. – Если проявить упорство и наблюдательность, можно многого добиться. Спасибо, мисс Грейб, – продолжал он, убирая рисунок во внутренний карман. – Я очень благодарен вам за информацию. Вы ведь никому не расскажете о нашей беседе?

– Клянусь не произносить ни слова, – драматично проговорила мисс Грейб и вышла из комнаты очень довольной, унося с собой чужую тайну, вроде тех, о которых так часто писали в журналах для чтения в кругу семьи.

Еще день или два Люсиан размышлял об узнанном. Он даже перерисовал план мисс Грейб, но не предпринимал никаких новых шагов в расследовании, так как сначала хотел сообщить то, о чем узнал, мисс Врэйн. Но Диана находилась в Бате, где ей нужно было вступить во владение наследством, и консультировалась с адвокатами семьи по различным связанным с этим вопросам.

Она написала Люсиану, уведомив его, что у нее есть новые сведения, которые могут помочь в раскрытии тайны, но что именно – не сообщила, обещая рассказать при личной встрече. Дензил терзался неопределенностью и не находил себе места, не зная, насколько важную информацию раздобыла миссис Врэйн. Поэтому он вздохнул с облегчением, получив записку, в которой она приглашала его зайти в три часа в воскресенье в гостиницу «Король Иоанн».

К тому времени уже прошла неделя с тех пор, как Диана уехала в Бат. Теперь, когда его божество вернулось, для Люсиана в небе снова засияло солнце. С предельной тщательностью он подготовился к этой встрече. Его сердце яростно билось, и когда его препроводили в небольшую гостиную, он весь раскраснелся. Он почти не думал о деле, которое свело их, – только о том, что снова увидит мисс Врэйн, услышит ее голос и увидит ее милое лицо.

Диана, в свою очередь, помня их последнюю встречу, а особенно расставание, тоже покраснела и с некой робостью протянула руку адвокату. Ей тоже, несмотря на все доводы разума, нравился Люсиан, и обоих молодых людей уже тянуло друг к другу, как давнишних влюбленных.

Но увы! Согласно прозаическим законам этого мира, они должны были принять роли адвоката и клиента и обсуждать преступление, вместо того чтобы говорить о любви. Ирония этой ситуации, должно быть, вызывала смех богов.

– Итак, – поинтересовалась мисс Врэйн, сразу переходя к делу, как только Люсиан сел, – что вы выяснили?

– Очень многое, и, надеюсь, это нам пригодится. А вы?

– Я! – с торжеством ответила мисс Врэйн. – Я обнаружила, что лента и стилет исчезли из библиотеки.

– Кто их забрал?

– Никто не знает. Я не смогла это выяснить, хотя опросила всех слуг. Но лента со стилетом отсутствуют уже несколько месяцев.

– Думаете, их забрала миссис Врэйн?

– Не могу утверждать, – ответила Диана. – Но я сделала одно открытие, которое указывает на миссис Врэйн как на главную подозреваемую. В сочельник ее не было в поместье Бервин. Она была в городе.

– Неужели! – воскликнул пораженный Люсиан. – Но детектив Линк сказал, что она провела Рождество в поместье, в Бате.

– Так и было. Линк задал общий вопрос и получил общий ответ. Но дело в том, что миссис Врэйн отправилась в город в сочельник и возвратилась только на Рождество! – победным голосом объявила Диана. – Она провела ночь в городе, как раз ту ночь, когда убили моего отца.

Люсиан достал бумажник, извлек оттуда кусочек вуали и передал Диане.

– Это я нашел на заборе, на заднем дворе дома номер тринадцать, – пояснил он. – Это вуаль… Маленький клочок вуали, отороченной бархатом.

– Вуаль с бархатом! – воскликнула Диана, разглядывая его. – Тогда это вуаль Лидии Врэйн. Она обычно носит такие. Теперь, мистер Дензил, совершенно очевидно, что эта женщина виновна!

Глава XIII

Сплетница

Диана и в самом деле имела веские причины, чтобы обвинить миссис Врэйн в совершении преступления, поскольку четыре косвенные улики указывали на ее причастность к убийству.

Во-первых, женская тень на ставнях, виденная Люсианом, говорила о том, что женщина не раз пользовалась тайным ходом через подвал, в том числе и когда мистера Врэйна не было дома.

Во-вторых, в Безмолвном доме нашли ленту, которую привязала к стилету сама Диана. Кроме того, стилет отсутствовал на своем обычном месте на стене в поместье Бервина. Сейчас клинок исчез. Возможно, его увезли в Лондон и воспользовались им для убийства… Иначе как лента оказалась бы в особняке на Женева-сквер?

В-третьих, Диана обнаружила, что Лидия провела ночь убийства в городе, а фрагмент вуали, найденный Люсианом на заборе, вполне мог принадлежать миссис Врэйн.

И наконец Диана объявила о четвертом совпадении, окончательно доказывающем вину ее мачехи.

– Я всегда подозревала Лидию, – объявила она в заключение своей обвинительной речи. – Но до сих пор не была уверена в том, что она сама непосредственно нанесла удар.

– Она сама? – переспросил Дензил, ничуть не убежденный ее словами.

– Не знаю, что нужно, чтобы доказать вам это, – с негодованием объявила Диана. – Она была в городе в сочельник, она забрала стилет из библиотеки и…

– Вы не сможете этого доказать, – решительно перебил ее Люсиан, но, заметив негодование на лице Дианы, пустился в извинения. – Простите, мисс Врэйн, – нервно произнес он. – Я ваш друг и именно поэтому возражаю вам, но в таких случаях нужно смотреть на дело со всех сторон. Как можно доказать, что именно миссис Врэйн взяла стилет?

– Никто не видел стилет у нее, – ответила Диана, которая, видимо, была куда более склонна прислушиваться к доводам разума, чем большинство женщин. – Но я могу доказать, что стилет с лентой оставались в библиотеке после отъезда моего отца. Если Лидия не брала его, то кто же мог привезти его в Лондон?

– Предположим, граф Ферручи, – предложил Дензил.

Диана указала на обрывок вуали на столе.

– А это? – продолжала она. – Этот обрывок указывает на то, что Лидия была в доме. Вы ведь видели ее тень на ставнях?

– Я видел две тени, – торопливо поправил девушку Люсиан. – Мужчины и женщины.

– И я уверена, мистер Дензил, что это были тени миссис Врэйн и графа Ферручи.

– Но мы не можем сказать наверняка.

– Однако косвенные улики…

– Они не всегда достаточны, мисс Врэйн.

– Честное слово! Порой мне кажется, что вы поставили себе целью защищать эту женщину!

– Мисс Врэйн, если мы хорошенько все не продумаем, прежде чем выдвинуть против нее обвинение, то присяжные ее оправдают, – серьезно проговорил Люсиан. – Я согласен, что многое свидетельствует против этой женщины, но нам нужно взглянуть на все и с другой точки зрения, с той, которую наверняка займет ее адвокат. Если миссис Врэйн действительно убила своего мужа, то для этого должен быть очень значимый мотив.

– Хорошо. Деньги за страховку… – нетерпеливо бросила Диана.

– Не уверен, что этот мотив достаточен, чтобы женщина рисковала отправиться на виселицу, – ответил адвокат. – Как владелица поместья Бервин миссис Врэйн получала достаточно большой доход, поскольку ваш отец оставлял ей все деньги от аренды и почти ничего не тратил на себя. Кроме того, у нее было прочное положение и, в целом, счастливая жизнь. Зачем ей идти на риск потерять все эти привилегии ради не такой уж большой суммы?

– Она хотела выйти замуж за Ферручи, – ответила Диана, переходя к защите. – Она едва не сделала это как раз перед тем, как выскочила за моего отца. Она пригласила графа в поместье, хотя отец был против, и всем своим поведением показывала, что любит его настолько, что готова пойти на преступление. После смерти отца она получила двадцать тысяч фунтов и теперь может выйти за графа.

– Вы смогли бы доказать, что она и в самом деле настолько неосмотрительна?

– Да, могу! – вызывающе заявила мисс Врэйн. – Тот самый человек, что рассказал мне о том, что Лидии не было в поместье Бервин в сочельник, может сообщить, как вела она себя с графом Ферручи.

– И кто этот человек? – насторожившись, поинтересовался Люсиан.

– Моя подруга – мисс Тайлер. Я привезла ее с собой, чтобы вы сами все выслушали. Сейчас я ее позову. – И Диана поднялась, чтобы позвонить в звонок.

– Минуточку, – остановил ее Люсиан, прежде чем рука девушки коснулась кнопки. – Скажите, а мисс Тайлер знает, зачем вы привезли ее сюда?

– Я не говорила ей прямо. Но поскольку она не дурочка, то, полагаю, подозревает, в чем тут дело. Почему вы спрашиваете?

– Потому что я хочу кое-что вам рассказать и не хотел бы делать это при вашей подруге, – значительно сказал Люсиан. – Если только вы не хотите посвятить ее во все наши секреты.

– Нет, – быстро ответила Диана. – Не думаю, что стоит посвящать ее во все. Она… довольно… честно говоря, мистер Дензил, она – сплетница.

– Гм! И вы считаете, что ее словам можно доверять?

– Мы можем отделить зерна от плевел. Без сомнения, она преувеличивает и отчасти искажает правду, как и любая женщина, которая любит скандалы. Но ее свидетельства достаточно ценны, особенно то, что Лидии не было в поместье в сочельник. Мы не станем ничего ей говорить, так что она может подозревать все что угодно. Если рассказать ей всю правду, она разнесет слухи, а если не рассказывать, она придумает еще что похуже, так что особой разницы нет. Итак, что вы хотели мне рассказать?

Люсиан едва смог сдержать улыбку, услышав столь нелицеприятную оценку Дианой характера своей союзницы, но, боясь обидеть ее, быстро придал своему лицу серьезное выражение.

Он достал план, нарисованный мисс Грейб, и рассказал о посещении подвала и о последующей беседе со своей домовладелицей. Диана внимательно выслушала его, а когда он закончил, высказала мнение, что Лидия наверняка прошла в первый двор по переулку вокруг дома, а потом перелезла через забор во второй.

– Что совершенно явно доказывает обрывок вуали, – решительно закончила она.

– Но почему она выбрала столь сложный путь и рисковала быть замеченной, когда ясно, что ваш отец ждал ее?

– Ждал ее? – воскликнула ошеломленная Диана. – Невозможно!

– Знаю, что мое утверждение с первого взгляда может показаться невероятным, – сухо ответил Люсиан, – но, когда я встретился с вашим отцом во второй раз, он слишком уж настойчиво предлагал показать мне дом и доказать, что там никого не было с момента его ухода. Уверен, он прекрасно знал, кто отбрасывал виденные мной тени, знал, что эти люди действительно были у него. Стало быть, если та женщина была миссис Врэйн, она не раз посещала вашего отца, пробираясь в дом через задний двор.

– И Ферручи тоже?

– Не уверен, что мужская тень принадлежала Ферручи, как не уверен и в том, что женская принадлежала миссис Врэйн.

– А вуаль?

Молодой адвокат с досадой пожал плечами.

– Все указывает на то, что это была она, – с сомнением в голосе произнес он. – Но я не могу объяснить столь скрытное поведение вашего отца. Зачем ему было тайно встречаться с собственной женой? Это выше моего понимания.

– Хорошо… И что нам теперь делать? – поинтересовалась Диана после долгой паузы, в течение которой они молча смотрели друг на друга.

– Мне надо подумать. Я, как и вы, слишком смущен всеми этими противоречивыми фактами, чтобы спланировать дальнейшие действия. Давайте пока выслушаем вашу подругу; может, мы узнаем у нее что-нибудь полезное.

Диана согласилась и коснулась кнопки звонка. Вскоре появилась мисс Тайлер в сопровождении нервного коридорного, которому, судя по всему, она успела сделать строгий выговор за недостаточную почтительность. Войдя, она сразу бросилась к мисс Врэйн, словно ястреб на голубицу, и клюнула ее в обе щеки, назвав ее «дорогой Ди», и лишь потом позволила себе, опустив глаза и приняв скромный вид, быть представленной Люсиану.

По данной Дианой характеристике можно было заключить, что мисс Тайлер – бойкая юная девица, которой не исполнилось еще и двадцати. В действительности она была ближе к сорока, чем к тридцати, и не отличалась особой привлекательностью. Глаза у нее были холодные, серые, губы тонкие, а нос красный – естественное последствие туго перетянутой талии. Ее редкие волосы были убраны со лба и собраны в плотный узел на затылке, а кисловатая улыбка обнажала неровные зубы. На ней было простое зеленое платье с кружевным воротником, а на плоской груди покоился большой серебряный крест. В целом она выглядела неприятной, злой женщиной.

– Белла, – обратилась к ней мисс Врэйн, – по некоторым причинам, о них я расскажу вам потом, мистер Дензил желает знать, была ли миссис Врэйн в сочельник в поместье Бервин.

– Ну конечно же нет, дорогая Ди, – ответила Белла, склонив голову набок, к худому плечу, и при этом кисло улыбаясь. – Разве я вам не говорила? Лидия… Увы! Я так хотела бы сказать «моя дорогая Лидия»… Лидия пригласила меня провести рождественские праздники в поместье Бервин. Она пригласила меня, потому что я неплохо пою и играю на пианино. И, не видя повода отказываться, я приехала к ней. Но за день до Рождества с утренней почтой она получила письмо, которое сильно расстроило ее, и сказала, что должна отправиться в город по делам. Потом она уехала и провела в городе всю ночь, а вернулась только на следующее утро, чтобы отпраздновать Рождество. Мне это показалось чрезвычайно странным.

– А что за дело у нее было в городе, мисс Тайлер? – поинтересовался Люсиан.

– Ну, мне-то она не сказала, – ответила Белла, гордо подняв голову. – По крайней мере, напрямую. Но из ее слов я поняла, что что-то случилось с мистером Клайном – ее отцом, как вы знаете, дорогая Ди.

– Письмо было от него?

– Не стану утверждать этого, мистер Дензил, поскольку не знаю, а слухи пересказывать не буду. Так много вреда в мире от людей, повторяющих праздные пересуды, об истинности которых они имеют весьма отдаленное представление.

– А граф Ферручи был в это время в поместье Бервин?

– Да нет же, Ди! Я же говорила вам, что он находился в Лондоне всю рождественскую неделю. Надеюсь, это не к нему Лидия ездила, – добавила мисс Тайлер с той же ядовитой улыбкой.

– Зачем ей к нему ездить? – прямо спросил Люсиан.

– Я не слепая! – воскликнула Белла и визгливо расхохоталась. – О нет. Граф, очень любезный человек, одно время проявлял ко мне чрезвычайное внимание. А Лидии – замужней женщине, – как ни прискорбно об этом говорить, это очень не нравилось. Мне не хочется говорить об этом, мистер Дензил, но то, как миссис Врэйн вела себя по отношению ко мне и графу, достойно осуждения. Я добропорядочная женщина, мистер Дензил, христианка и не могу одобрять такое ее поведение.

– Так, значит, вы считаете, что миссис Врэйн влюблена в итальянца?

– Ничуть бы этому не удивилась, – снова воскликнула мисс Тайлер. – Но он даже не думал о ней! Нет! К тому же я уверена, что миссис Врэйн знает о смерти мужа больше, чем говорит. О, я читала все газеты и все знаю об этом убийстве.

– Мисс Тайлер! – встревоженно проговорил Люсиан.

– Белла, моя дорогая!.. – воскликнула мисс Врэйн. – Я…

– Я не слепая, дорогуша, – перебила ее гостья, говоря очень быстро. – Я знаю, вы задаете все эти вопросы, потому что хотите выяснить: убила ли Лидия своего мужа? Так вот, могу с уверенностью сказать: да, убила.

– Откуда вам это известно, мисс Тайлер?

– Я уверена, мистер Дензил. Разве мистер Врэйн погиб не от удара кинжалом? Так вот, подходящий кинжал висел в библиотеке в особняке. Я видела его там за четыре дня до Рождества. А в день Рождества его там уже не было.

– Не было? Кто же его взял?

– Миссис Врэйн!

– Вы уверены?

– Да! – отрезала мисс Тайлер. – Я не видела, как она брала его, но он висел на стене до того, как она уехала. И его не было там в Рождество. Но если Лидия его не брала, то кто?

– Возможно, граф Ферручи.

– Его там не было! Нет! – вскричала Белла, подняв голову. – Я уверена, что это миссис Врэйн украла кинжал и убила своего мужа, и мне не важно, слышит кто-то или нет мои слова!

Диана и Люсиан молча переглянулись.

Глава XIV

Дом на Джерси-стрит

Поскольку ее слушатели ничего не сказали относительно обвинений в адрес миссис Лидии Врэйн, мисс Белла Тайлер сделала паузу только для того, чтобы перевести дыхание, и продолжила пересказывать различные слухи, хранившиеся в ее цепкой памяти.

– Я не много знаю о том, как Лидия обращалась со своим несчастным мужем, – продолжала Белла. – Только он ушел из дома, не выдержав ее скандального поведения. Да, хотя вы можете и не верить мне, Ди. Вы были далеко, в Австралии, но я ради вас присматривала за Лидией, и ваша горничная рассказывала моей горничной самые ужасные вещи. В какой-то момент мистер Врэйн решил настоять на своем и приказал графу Ферручи убираться из дома, но Лидия не позволила тому уйти, и тогда ушел сам мистер Врэйн.

– А куда он отправился, мисс Тайлер?

– Я не знаю. Никто не знает. Но я думаю, – продолжала старая дева, бросив значительный взгляд на молодого адвоката, – что он отправился в Лондон, чтобы заняться разводом. Но он был слабым, больным человеком и, видимо, пустил дело на самотек. А потом я узнала, что его труп нашли в доме на Женева-сквер.

– А мой отец сообщил своей жене, что живет на Женева-сквер?

– Дорогая Ди, не могу ничего утверждать, но полагаю, они не имели никаких отношений после того, как он ушел из дома.

– Но если она не знала, где он, то как могла его убить? – поинтересовался Дензил.

Поставленная в тупик, Белла Тайлер замолчала, не ответив на вопрос, опустила голову и прикусила губу. Все ее обвинения были огульными и, как отметил Люсиан, не были основаны на фактах. С юридической точки зрения это были всего лишь злобные сплетни – наговор ревнивой женщины, который ничего не стоил. Единственное, что можно было точно установить из ее рассказа, так это то, что мистер Врэйн не ладил со своей женой. Люсиан понял, что от этой предвзятой свидетельницы мало толку, и, вежливо поблагодарив мисс Тайлер, поднялся, собираясь уйти.

– Подождите минутку, мистер Дензил, – поспешно попросила Диана. – Я хочу кое о чем спросить вас. Белла, вы бы не могли…

– Выйти из комнаты? О, конечно, дорогая! – разозлилась мисс Тайлер. – Я уже рассказала все, что знала, и если я могу помочь вам и мистеру Дензилу отправить эту женщину на виселицу, я…

– Мисс Тайлер, – строгим голосом прервал ее Люсиан, – советую вам воздержаться от подобных высказываний, поскольку вина миссис Врэйн пока ничем не доказана.

– Для меня она достаточно виновна, мистер Дензил, а вы, как всякий мужчина, видимо, принимаете ее сторону лишь потому, что она красивая. Красивая! – презрительно отрезала Белла. – Никогда не могла понять, что мужчины в ней находят – раскрашенная девка, которую вчера вытащили из грязи. Ну у вас и вкусы, мистер Дензил. Красивая, подумать только. Какие же дураки эти мужчины! Хорошо, что я не замужем! И не подумаю! Ха-ха!

И с пронзительным наигранным смехом, пытаясь подчеркнуть свою независимость и выразить свое презрение к Люсиану, Белла Тайлер вышла из комнаты.

Диана и молодой адвокат были слишком глубоко погружены в свои дела, чтобы обратить особое внимание на прощальную истеричную вспышку Беллы Тайлер. Когда она вышла, они молча переглянулись.

– Хорошо, мистер Дензил, что нам теперь делать? – наконец нарушила затянувшееся молчание Диана. – Отправимся к миссис Врэйн?

– Пока нет, – быстро ответил Люсиан. – Мы должны найти доказательства присутствия миссис Врэйн на месте преступления, прежде чем пытаться получить от нее признание в убийстве. Если вы мне позволите, то вначале я хотел бы переговорить с миссис Бенсусан.

– А кто такая эта миссис Бенсусан?

– Это владелица дома на Джерси-стрит. Возможно, она или ее служанка могут знать что-то о том, кто без разрешения ходил по заднему двору ее дома.

– Да, думаю, что это следующий шаг, который стоит предпринять. А что мне тем временем делать?

– Ничего. На вашем месте я бы не стал встречаться с миссис Лидией Врэйн.

– Добровольно я не стану искать этой встречи, – ответила Диана, – но поскольку я уже побывала в поместье Бервин, она наверняка знает, что я в Англии, и может выяснить мой адрес и прийти с визитом. Но если она появится, можете быть уверены: я буду очень осторожна.

– Оставляю это на ваше усмотрение, – сказал Дензил, вставая. – До свидания, мисс Врэйн. Как только я узнаю что-то новое, я сразу приду.

– До свидания, мистер Дензил, и спасибо за вашу любезность.

Диана попрощалась, наградив адвоката таким теплым взглядом, с таким милым румянцем и нежным рукопожатием, что Люсиан от наплыва чувств не нашелся, что еще сказать, и поспешно вышел из комнаты.

Несмотря на всю серьезность дела, которым они занимались, в тот момент Дензил думал больше о Диане, чем о расследовании, за которое взялся во имя любви. Но, добравшись до своей квартиры на Женева-сквер, он сделал невероятное усилие, пробудившись от грез, и попытался настроиться на рабочий лад.

Вначале следовало сделать дело, и лишь потом предаваться мечтаниям. Однако, выполнив желание Дианы и раскрыв тайну смерти ее отца, Люсиан надеялся получить в награду не только ее улыбку, но и более существенную награду – ее руку и сердце.

Прежде чем навестить миссис Бенсусан, адвокат задумался, не стоит ли обратиться за помощью к Гордону Линку и сообщить ему о новых найденных им свидетельствах, с тем чтобы тот возобновил официальное расследование. Но при последней встрече детектив столь пессимистично отнесся к возможности раскрытия убийства, что Люсиан предположил: тот лишь посмеется над ним и будет уговаривать бросить эти безнадежные поиски.

Дензил же, как истинный рыцарь Дианы, был готов трудиться день и ночь, лишь бы получить в награду ее улыбку. Естественно, он не имел никаких юридических полномочий, чтобы вести расследование, и миссис Бенсусан могла просто отказаться отвечать на вопросы относительно своих личных дел. Однако, если верить мисс Грейб, миссис Бенсусан была скромной и добросердечной женщиной.

Поэтому он решил пока ничего не сообщать Линку и на свой страх и риск переговорить с арендатором дома на Джерси-стрит. А к детективу он обратится только в том случае, если миссис Бенсусан окажется совсем не такой, как он ее себе представил, а упрямой и несговорчивой и не станет отвечать на его вопросы.

Миссис Бенсусан оказалась крупной женщиной, как ее и описала мисс Грейб; огромная, пышнотелая, она была, как говорят, поперек себя шире. Кроме того, она, видимо, отличалась большой живостью – сама открыла дверь Люсиану, который в первый момент поразился, созерцая ее чудовищно большое тело, перегородившее дверной проем. Ее бледное лицо напоминало полную луну с кукольными, словно фарфоровыми глазами. В целом же миссис Бенсусан выглядела женщиной покладистой и, вероятно, готова была ответить на любые вопросы, заданные достаточно безапелляционным тоном. Люсиан решил, что с ней у него вряд ли возникнут какие-то проблемы.

– Что вам угодно? – смиренно спросила хозяйка у Люсиана. – Вы хотите снять жилье?

– Да, – смело ответил адвокат, поскольку решил, что если сразу возьмет быка за рога, то миссис Бенсусан нырнет в дом, словно кролик в свою норку. – То есть я хотел бы узнать кое-что о моем друге.

– Он квартировал здесь?

– Да. Мистер Рент.

– Ох, дорогуша! – пробормотала полная женщина без всякого удовольствия и энтузиазма. Судя по всему, она не ожидала подобного вопроса. – Мистер Рент оставил меня вскоре после Рождества. Добрый джентльмен, но тихий. Он…

– Извините меня, – перебил ее Люсиан, который хотел войти в дом. – Может, вы расскажете о моем друге в более спокойной обстановке?

– Да, конечно, – задохнулась миссис Бенсусан, пятясь по узкому коридору. – Прошу прощения за мою забывчивость, я тут немного растерялась. Я одинокая вдова, сэр, слабая женщина.

Дензил готов был рассмеяться, поскольку вид дамы полностью противоречил ее словам. Однако, собрав всю силу воли, он загнал смех поглубже и проследовал за могучей хозяйкой в гостиную, такую маленькую, что миссис Бенсусан заняла ее почти целиком. Проходя по коридору, Люсиан заметил рыжеволосую голову, мелькнувшую на лестнице, ведущей в подвал, но не успел разглядеть, кто это был: мужчина или женщина. Однако, судя по рассказам мисс Грейб о домашнем хозяйстве миссис Бенсусан, адвокат решил, что это Рода – та самая служанка. Судя по всему, она пыталась услышать то, что не предназначалось для ее ушей, а теперь быстро ретировалась.

Оказавшись в гостиной, миссис Бенсусан села на диван, заняв большую его часть, и обвела взглядом гостиную, которая была обставлена тем особым образом, который встречается только в пансионах. Стены и ковер покрывал узор из красных роз. Мебель отделана красным бархатом. Комнату украшали орнаменты из ракушек, восковые фрукты, спрятанные за стеклом, коврики из берлинской шерсти, вазы со стеклянными подвесками и другие подобные элегантные пережитки Викторианской эпохи. Эта безвкусная обстановка тем не менее, кажется, очень нравилась миссис Бенсусан – представлявшей собой один из таких пережитков, – которая обвела взглядом свое жилище с явным удовольствием.

Люсиан тем временем устроился на неудобном стуле, покрытом салфеткой, вязанной крючком.

– Мои комнаты очень удобные, тут многим нравится, – вздохнув, объявила миссис Бенсусан. – Но в последнее время у меня немного квартирантов. Рода думает, что все это из-за того ужасного убийства.

– Убийство Врэйна в доме номер тринадцать на Женева-сквер?

– Ах! – простонала полная женщина, дернув двойным подбородком. – Вижу, вы слышали об этом.

– Все об этом слышали, – пробормотал Люсиан. – И я был одним из первых, кто узнал об этом кошмаре, так как живу в доме мисс Грейб, а ее дом как раз напротив дома тринадцать, на другой стороне Женева-сквер.

– Действительно! – проворчала миссис Бенсусан, немного напрягшись, когда прозвучало имя хозяйки конкурирующих меблированных комнат. – Тогда выходит, вы – мистер Дензил… джентльмен, который снимает первый этаж дома мисс Грейб.

– Да, и я зашел, чтобы задать вам несколько вопросов.

– О чем это, сэр? – удивилась миссис Бенсусан, явно встревожившись.

– Относительно мистера Рента.

– Вы его друг?

– Да, я так сказал, миссис Бенсусан, но в действительности я никогда в жизни его не видел.

Миссис Бенсусан судорожно вздохнула, как рыба, выброшенная из воды, и похлопала по своей объемистой груди жирной рукой, словно чтобы придать себе храбрости.

– Это нехорошо, когда джентльмен называется другом другого джентльмена, хотя он ему вовсе и не друг, – сказала она, пытаясь держаться достойно.

– Совершенно согласен, – спокойно согласился Люсиан. – Знаете, говорят: «Дурак любит красное, а солдат – ясное». Буду с вами откровенен, миссис Бенсусан… Я ищу факты, связанные с убийством мистера Врэйна, которое произошло в доме номер тринадцать на Женева-сквер в сочельник.

Миссис Бенсусан хрипло взвизгнула, испуганно уставившись на Люсиана.

– Убийство! – повторила она. – Бог мой! Уб… убийство! Мистер Врэйн. Убийство! – она повторяла это снова и снова.

– Да, убийство мистера Врэйна в доме номер тринадцать на Женева-сквер в сочельник. Теперь вы понимаете, о чем идет речь?

Задохнувшись, миссис Бенсусан вскинула жирные руки и закатила глаза к потолку.

– Я – христианка, сэр, и я невиновна, как новорожденный младенец! – воскликнула она.

– В чем невиновна? – резко спросил Люсиан.

– В убийстве! – заплакала миссис Бенсусан. – Рода сказала…

– Меня не интересует, что сказала Рода, – нетерпеливо перебил ее Люсиан. – Да и вас лично я ни в чем не подозреваю. Но ваш дом стоит за домом номер тринадцать.

– Да, – ответила миссис Бенсусан, продолжая рыдать, подобно Ниобе.

– И забор отделяет ваш задний двор от заднего двора дома номер тринадцать?

– Не стану спорить. Все так и есть.

– Кроме того, с Джерси-стрит можно пройти на задний двор вашего дома.

– Да, мистер Дензил. Там удобно ходить торговцам.

– И, боюсь, не только им, – сухо объявил Люсиан. – Итак, миссис Бенсусан, постарайтесь припомнить: не знаете ли вы какой-нибудь дамы, которая часто пользовалась этим проходом по ночам?

Прежде чем миссис Бенсусан смогла ответить, дверь резко распахнулась и в гостиную ворвалась рыжеволосая Рода.

– Не отвечайте, мадам! – закричала она. – Ради всего святого, матушка, не отвечайте!

Глава XV

Служанка и плащ

Служанка миссис Бенсусан была девушкой семнадцати лет, которую неплохо знали в окрестных кварталах из-за острого языка и других свойств характера. Никто не знал, кто ее родители, где толстая хозяйка подобрала ее, но Рона жила в доме на Джерси-стрит уже лет десять, была образованна и в какой-то мере удочерена хозяйкой, хотя миссис Бенсусан всегда давала понять своим закадычным друзьям, что Рода просто прислуга.

Тем не менее, вопреки скромному положению, она имела определенную власть над своей хозяйкой, и все знали, что, несмотря на юный возраст, Рода управляла домашним хозяйством. Если миссис Бенсусан можно было рассматривать как монарха, то Рода служила ей премьер-министром.

Такого положения девушка добилась, умело ведя дела престарелой миссис. Местные торговцы боялись Роды. Они называли ее «чертовка миссис Бенсусан» и никогда не смели ни обвешивать ее, ни завышать цены, ни продавать порченые товары как новые. Так что дом номер девять по Джерси-стрит получал все самое лучшее быстро и без хамства, по обычным рыночным ценам. Ни мясник, ни пекарь, ни продавец скобяных товаров не хотели рисковать тем, чтобы попасть на язык Роды, который порой напоминал бушующий в прерии огонь. Несколько домовладелиц, понимая незаменимость Роды, пытались соблазнить ее уйти от миссис Бенсусан, предлагая более высокую плату и жилье в лучших кварталах, но девушка отказывалась оставить свою хозяйку и продолжала жить с ней. Даже клерки из города, которые жили на Джерси-стрит, говорили о ней, так что репутация девушки выходила далеко за пределы квартала.

Эта знаменитая служанка, в противоположность хозяйке, была худощава. Ее волосы, густые и пышные, увы, имели непопулярный оттенок – были ярко-рыжими. Не каштановыми, не медными, не тициановскими, но пламенно-рыжими, словно парик клоуна. Ее бледное лицо покрывали веснушки, черные глаза резко контрастировали с волосами, а большой рот украшал полный набор прекрасных белых зубов.