Читать онлайн Люби снова

Original Title SMS FÜR DICH

© 2016 by Rowohlt Verlag GmbH, Reinbek bei Hamburg

© Галкина О., перевод, 2023

© Издание на русском языке, оформление. Строки

Об авторе

Софи Крамер родилась в 1974 г. в городе Зольтау, изучала германистику и политологию в Ганновере. Позже она работала редактором на радио. Сейчас писательница живет недалеко от Ганновера, посвятив себя созданию киносценариев и текстов для телевидения.

Свой первый роман «Люби снова» Крамер написала под своим именем, отчасти потому, что в нем она поделилась своим жизненным опытом и личными переживаниями. Книга принесла ей огромный успех и была неоднократно экранизирована. Роман «Люби снова» лег в основу одноименного фильма с участием Приянки Чопры и Сэма Хьюэна, а в качестве саундтреков в картине звучат новые песни Селин Дион.

Пролог

– Доброе утро, Мими! Хочешь круассанов?

Не открывая глаз, Клара с наслаждением вдыхает аромат свежесваренного кофе. Она потягивается, предаваясь сладкому чувству неги, которое разлилось по всему телу. Сегодня же выходной! Иначе Бен ни за что бы не встал пораньше, чтобы приготовить ей завтрак. К тому же заснуть им удалось глубоко за полночь. Засидевшись допоздна у своего давнего друга Беппо, они перебрали: выпили две бутылки розового вина и приличное количество ликера «Рамазотти», который, как всегда, предложил им радушный итальянец.

Поэтому домой они вернулись, когда на часах было уже четыре утра.

Добравшись до лестничной клетки, Бен взял Клару на руки и донес на второй этаж. После безудержных танцев у нее гудели ноги.

Осторожно поставив поднос, Бен садится рядом. Его губы нежно касаются ее кожи.

– Знаешь, я бы сейчас кое-чем другим занялся, – шепчет он.

Клара окончательно просыпается от мягких касаний. Бен скользит губами по ее воздушной, почти прозрачной сорочке. Кларе нравится, когда любимый будит ее по утрам так. Нет ничего приятнее, чем ощущать рядом тепло сильного тела и чувствовать себя в безопасности.

Но сейчас Бен как будто совсем невесомый, даже столь знакомый запах едва уловим. Нет, сегодня явно что-то не так.

Клара нехотя открывает глаза, и остатки сна тут же растворяются. Она словно оказывается в незнакомом месте, потерявшись во времени. Но вскоре Клара начинает осознавать суровую реальность: Бена нет. Его больше никогда не будет рядом. Похоже, все это оказалось всего лишь сном. Но в последнее время ей не снится ничего хоть немного приятного. За два месяца и пять дней она ни разу не смогла выдавить из себя улыбку, сколько бы ни старалась. Хотя бы ради того, чтобы в очередной раз не выслушивать изматывающие утешительные тирады от мамы. Если бы Клара снова стала той, что раньше, мать наверняка бы оставила ее в покое, наедине с собой.

Наедине с собой… именно так она живет с тех пор, как любимый Бен выпал с балкона в тот январский день.

Совсем одна, со своими мыслями, преследующими ее, как огромная черная тень. Особенно по ночам. Она то и дело просыпается от тревожного сна. Между грезами и явью есть лишь одна секунда, когда Клара чувствует себя прежней.

До того как Бена не стало, она была яркой и независимой девушкой, не такой сентиментальной, как большинство ее подруг. Сила ее характера и очаровала Бена с первого взгляда. И хотя порой их взгляды на мир не совпадали, они идеально дополняли друг друга. И даже когда между ними возникали ссоры, вскоре находился способ помириться: сначала робкие фразы, побеждающие обиду, затем жесты, плавно переходящие в близость. Чаще всего они устраивали догонялки по квартире, после чего Клара, запыхавшись, падала в объятия Бена. Тогда он принимался щекотать ей живот, а Клара не могла удержаться от хохота и восторженного визга. А позже Бен наконец дотрагивался губами до ее изящной шеи, чуть ниже мочки уха, и шептал ласковые слова. В такие моменты он называл ее «Мими», что на их секретном языке означало «милая». От этого зеленые глаза Клары начинали сиять, и через мгновение парочка уже занималась любовью, больше не тратя времени на слова. Даже спустя три года им по-прежнему казалось, что они влюблены совсем недавно, и оставались так же близки.

Но не в ту ночь. Слово за слово разгорелась ссора. Сейчас Клара сделала бы все, лишь бы никогда не бросать тех обвинений.

Она до сих пор помнит, как Бен вне себя от ярости хлопнул дверью, уходя из дома. Это был первый и последний раз, когда он исчез, не сказав ни слова. Вспоминая тот день, Клара думает о том, с каким облегчением, оставшись одна, она жаловалась своей лучшей подруге Кате на безответственность и незрелость Бена, несмотря на его тридцать два года…

Теперь Клара чувствует мучительное раскаяние, сжигающее изнутри все тело подобно кислоте.

Правда, в тот вечер она не спускала глаз с сотового, пока обсуждала с Катей по стационарному, не стоит ли ей проучить Бена и, вопреки своему привычному поведению, уйти из дома на всю ночь. Но от любимого не было новостей. Обычно он постоянно отправлял ей сообщения: каждый раз, когда у него был перерыв между лекциями в универе, когда он зависал у ребят из музыкальной группы или у своего приятеля Карстена. Хотя бы для того, чтобы не оставлять обиде никаких шансов, писал своей возлюбленной пару ласковых слов или просто звонил.

Сперва, когда они познакомились в баре «Чирс», Клара была довольно скептически настроена: в их компании ходили слухи, что Бен Рунге – тот еще ловелас, вскруживший голову не одной красотке в Люнебурге. Но Бен всегда давал ей понять, что в этом мире ему нужна только она одна.

И всякий раз, думая о Кларе, он набирал ее номер.

Однако с той ночи Клара так и не дождалась ни звонка, ни смс. Бен больше не отвечает. Он умолк навечно.

Клара

Клара волнуется. Ее официальный отпуск подходит к концу, завтра нужно выйти на работу, впервые после похорон Бена. Правда, доктор предложил ей оформить больничный еще на неделю. Но Кларе уже не терпится погрузиться в повседневную рутину. Для нее невыносимо лежать ночами без сна и подниматься с постели ближе к обеду, так и не выспавшись. Она чувствует себя как выжатый лимон. И если бы мама не выводила ее каждый день на короткую прогулку, она, скорее всего, до сих пор бы не нашла в себе сил выбраться из дома.

Кларе казалось, что каждый видел на ее лице глубокую скорбь, когда она в первый раз одна отправилась в магазин, пополнить запасы консервов. Кассирша даже не могла толком на нее взглянуть, и Клара ощутила непреодолимое желание закричать:

– Да, мой парень погиб, и никто не знает, почему!

Но в мире есть и другие вещи, которые могут придать ей сил или, по крайней мере, не причинять еще больше горя. К примеру, ее начальник Никлас звонил ей каждую неделю, чтобы узнать, как у нее дела, и уверял, что ей не стоит беспокоиться о работе. Ее коллега Антье прекрасно справлялась со всеми поручениями, но никогда не стала бы претендовать на место главного дизайнера в агентстве. Клара знает, что Антье явно не в восторге от рекламной сферы и совершенно не понимает, как можно так преданно относиться к своей профессии.

Между тем Клара признается себе, что слишком много вечеров просидела в офисе вместо того, чтобы проводить это время дома вместе с Беном или просто наслаждаться жизнью. Она превосходно справлялась со своими обязанностями, предпочитая предлагать клиентам сразу два готовых варианта вместо одного незавершенного наброска.

И тем не менее лучшей наградой был тот момент, когда заказчик выбирал ее любимый проект. Впрочем, Клара радовалась своим победам молча и не слишком долго.

«По сути, я одиночка, – думает она. – И когда занимаюсь своими делами, никто не должен мне мешать. Тогда я погружаюсь в бесконечное состояние транса».

В состояние, к которому теперь невозможно вернуться, потому что реальность безжалостно преграждает ей путь в эту другую прекрасную вселенную.

Клара надеется, что работа пойдет ей на пользу. В конце концов, в офисе придется собраться с мыслями, ведь там ей никто не даст часами размышлять о том, что могло произойти с Беном той ночью и как ей теперь справиться без него. Ответа она не нашла до сих пор.

Но если Клара хоть на несколько минут переключается с мыслей о Бене и его смерти, ее тут же охватывают угрызения совести.

На прошлых выходных, когда она прогуливалась со своей бабушкой Лисбет по курортному парку в Люнебурге, Клара была вынуждена наскоро попрощаться, поскольку ей надо было срочно бежать домой, чтобы еще раз взглянуть на фотографии. Боясь забыть лицо Бена, она хотела поскорее вернуть себе воспоминания, которые, как ей казалось, начинали рассеиваться.

Домчавшись, наконец, до дома и держась за бок, она смела с полки все альбомы, лихорадочно открыла их и разложила на полу самые прекрасные фото.

Может, стоит поставить у себя на офисном столе фотографию Бена? Ту, где он хитро улыбается, излучая невероятное обаяние. Интересно, как на это отреагируют коллеги? Сегодня Клара увидит их впервые со дня похорон. Но ей уже надоело это чувство жалости в глазах других людей. Она не хочет обременять других.

«Хуже всего не нелепые фразы, которые произносят знакомые в попытке выразить свои соболезнования, а те слова, которые не произносятся вслух, – думает Клара. – Именно они унижают меня».

Как, например, мамина соседка, которая молча вскочила с места и, не проронив ни слова, исчезла с кухни, когда Клара неожиданно вернулась домой.

Но в агентстве все знают, что сегодня у нее первый рабочий день после отпуска.

«Хоть бы все обошлось», – надеется Клара, распахивая стеклянную дверь офиса.

Она специально вышла из дома очень рано, чтобы сперва привыкнуть к своему кабинету, прежде чем тяжелые будни снова обрушатся на нее.

При выходе из лифта тревога усиливается, потому что в коридоре царит зловещая тишина. Даже за столиком администратора никого, Виолы не видно.

На удивление Клары, обычно распахнутая дверь ее кабинета в этот раз закрыта. Может, она совсем спятила и сегодня на самом деле воскресенье, а не понедельник?

Но нет: сияющий кабриолет Никласа стоит внизу у самого входа. Значит, хотя бы он точно на работе. Раз его дверь тоже закрыта, Клара решает поздороваться с ним попозже.

Когда она, подойдя к своему кабинету, тянет дверную ручку, изнутри внезапно раздается: «Сюрприз!» Вот это да: все коллеги, с нетерпением глядя на Клару, выстроились вокруг ее стола. Позади них висит плакат с надписью «С возвращением!», а на столе стоит большая стеклянная ваза с букетом весенних цветов.

Прежде чем Клара успевает опомниться, слово берет Никлас:

– Привет, Клара! Похоже, наш утренний сюрприз удался.

Откашлявшись, он смущенно смотрит по сторонам.

– Ну… в общем, мы рады, что ты снова с нами. И так как я знаю тебя довольно давно, то заканчиваю свою торжественную речь, поскольку ты не любишь быть в центре внимания. Я просто хотел сказать: мы все рады приветствовать тебя! Ну а теперь, ребята, за работу.

Все остальные аплодируют и быстро расходятся по местам. И только Антье подходит к Кларе и на мгновение заключает ее в объятия.

Клара настолько растрогана, что с трудом сдерживает слезы.

– Спасибо, – едва слышно шепчет она.

Антье, отпрянув, с изумленным видом спрашивает:

– За что это?

Улыбнувшись, Клара молча пожимает плечами. Это ее первая улыбка за долгое время.

Свен

«Лучше бы я остался дома!»

Протискиваясь сквозь толпу пассажиров в переполненном вагоне, Свен жалеет, что сегодня ему пришло в голову встать так рано.

От толстяка напротив так разит чесноком, что удовольствие от утреннего капучино с миндальным сиропом напрочь испарилось.

Помимо смрада, который попутчик выдыхает в и без того спертый воздух, громко болтая по телефону со своим приятелем, Свена еще и сам от себя раздражается. Вот уже пару месяцев ему никак не удается починить велосипед.

На самом деле нет смысла искать себе оправдания. Причины просты: частые походы в бар, любовные приключения и немалые расходы, которые вынуждают откладывать дела на потом.

При этом Свен всегда считал, что удача на его стороне. Но вот в последние года три ему как-то не везло. Да, коллеги по экономической журналистике его по-прежнему уважают, но все-таки никого уже не впечатляют его постоянные интервью с акулами бизнеса. В первую очередь его самого. На встречах он постоянно витает в облаках, вместо того чтобы восхищать двух главных редакторов гениальными предложениями или комментариями по теме.

Что с ним случилось? Еще в начале учебы он был полон воодушевления и буквально фонтанировал идеями. Свен интересовался политикой, легко заводил друзей, а еще каждый день занимался спортом, просто потому, что обожал тренировки на свежем воздухе ранним утром, когда город еще дремлет.

Может, он потерял интерес к жизни из-за расставания с Фионой? Нет, Свен так не думает. Потому что тогда ему бы пришлось признаться себе в беспомощности перед своими проблемами. Он старался себя убедить, что она не так уж много для него значила. Однако спустя много лет все еще отчетливо помнит ту картину, как Фиона, прислонившись к своему мини-куперу, обнимается с каким-то незнакомцем. Может быть, именно злость на себя и мешает ему перевернуть эту страницу жизни раз и навсегда. Вместо этого его продолжает терзать вопрос, почему тогда ему не хватило духа бросить велосипед, подойти к парочке и потребовать объяснений. Он должен был показать тому наглому типу, что Фиона – его девушка и ничья больше.

Хотя, возможно, до этого по-крупному облажался именно Свен? Вдруг Фиона не зря постоянно упрекала его в недостаточном проявлении чувств. Его коллега Хильке не раз говорила, что коварный незнакомец стал для Фионы не причиной, а поводом для расставания.

Свену нравится Хильке. И хотя он доверяет коллеге, ни за что не согласился бы рассказать ей о своих проблемах без весомой причины.

Свен относится к ней как к сестре, и за все время, что они работают вместе, она его ни разу не огорчила. Да, порой Хильке могла задеть его за живое, но ни в коем случае не со зла, а просто потому, что ее прямолинейная натура не дает ей иной раз промолчать и не бросить пару небрежных фраз. За годы работы в офисе она чуть ли не каждую неделю донимала его расспросами, заставляющими задуматься. У нее просто поразительная способность каждый раз бить по больному.

– Ты киснешь, потому что у тебя с тех пор еще ни разу нормального секса не было, – донеслось до Свена в понедельник, когда он, чертыхаясь, читал электронное письмо. – Если ты в выходные опять будешь тратить свое драгоценное время на просиживание штанов у компьютера, я тебя разлюблю!

Свен мрачно ухмыляется. Похоже, Хильке тогда стало немного стыдно за свою дерзость. На сей раз она зашла слишком далеко и прекрасно об этом знала. Не потому что затронула его любимую игру «Варкрафт», а скорее из-за того, что выдала секрет.

Откашлявшись, Свен тогда что-то невнятно пробормотал о том, что в выходные должен повидаться с отцом, поэтому ему будет некогда.

«Надо сдать велосипед в ремонт, покатаюсь хотя бы», – подумал он тогда, прячась за газетой, содержание которой его, в общем-то, не интересует.

Несмотря на непривычно теплую для марта погоду, Свен по-прежнему носит старые кожаные перчатки, чтобы не касаться поручней в метро, за которые до этого держались сотни людей. Эта давка в толпе вызывает у него отвращение. Выйдя из поезда, Свен решает выбросить недопитый стакан кофе.

Каждое утро понедельника неделя за неделей заставляет его осознавать, какой жалкой становится его жизнь.

Если Хильке снова спросит его в своей привычной простодушной манере, как прошли выходные, ему придется что-то выдумывать на ходу, чтобы ненадолго отвлечься от мыслей о тех планах, которые снова не удалось реализовать.

Он так и не починил сломанный переключатель скоростей, не отправился на утреннюю пробежку. Он отказался посидеть в баре за кружкой пива со своим приятелем Берном. Да и к отцу Свен тоже не заехал. Он просто не представляет, о чем с ним можно говорить.

Направляясь в издательство, Свен делает несколько глубоких вдохов и выдохов, словно пытаясь выдавить из себя остатки воздуха из метро.

«Нужно срочно что-то менять, – думает он. – Я должен снова начать жить полноценной жизнью».

Но Свен понятия не имеет, как это сделать.

Клара

Вечером, лежа в постели, Клара думает о первом дне в офисе после долгого перерыва. Ей в голову приходит мысль, что сегодня речь Никласа пришлась как нельзя кстати. После его теплого приветствия ей было не так страшно возвращаться на работу. Если бы вместо этого каждый молча прошел мимо с поникшей головой, стало бы просто невыносимо.

Клара нахмурилась. Сколько раз она делала осторожные замечания своему боссу, что творчество – не его конек! Лучше всего ему удавалось искать клиентов. Но сегодня он проявил себя в полной мере. Она ощущает приятную усталость от всех привычных, но в то же время совершенно новых впечатлений этого дня и с нетерпением ждет прихода сна. Но ей ужасно хочется поговорить с кем-нибудь. Для звонка бабушке сейчас уже поздно. А если набрать Катю, то они, как всегда, заболтаются ни о чем.

Раньше она всегда могла поделиться своими переживаниями с Беном. Ей хочется сейчас рассказать ему, как прошел день!

Сегодня она поняла, что на работе ее действительно ценят и ждут.

Завтра утром Клара снова придет на совещание перед предстоящим выступлением. И это прекрасно, уже более-менее похоже на возвращение к нормальной жизни.

Без дальнейших размышлений Клара хватает телефон и дрожащими пальцами набирает Бену сообщение:

Мой любимый,

Где ты? Что с тобой случилось?

Я каждую секунду думаю о тебе. Представляешь, сегодня я в первый раз засмеялась.

С любовью,

Твоя Мими.

Удовлетворенно кивнув, Клара делает глоток травяного чая и нажимает кнопку «отправить».

Свен

Какое позорище!

Свен, словно окаменев, сидит перед напечатанной статьей о недавних исследованиях института экономики, которую главный редактор без единого слова швырнул ему на стол, лишь вопросительно подняв брови.

Свен привык, что его тексты печатаются без правок. Поскольку он соблюдает все договоренности, озвученные на совещаниях, ему разрешается самостоятельно сокращать объем статей, чтобы потом не редактировать работу еще раз. Но сейчас, похоже, придется все переделывать, и это несмотря на то, что все дедлайны уже вышли и нужно отправлять материал в печать.

На последней странице, перечеркнутой вдоль и поперек статьи, стоит короткий комментарий редактора:

«Интересная трактовка. Но все это совершенно не имеет отношения к теме». И подпись: Вильям Брайдинг.

Такого со Свеном еще ни разу не случалось! Даже в годы работы медиаволонтером в ганноверском издательстве он не терпел таких поражений. Да и в лондонской газете тоже. Но прежде чем с негодованием пожаловаться Хильке на начальника, Свен понял, что в этот раз он и в самом деле написал полнейший бред. Статья была такой же продуманной, как и список новых дел, который он вчера составил дома за бокалом вина. Хильке посоветовала ему набросать конкретные цели на пару лет вперед. Клялась, что способ действенный, но как-то не сработало.

Свен опять погружается в статью. И тут он вынужден признать, что из-за отсутствия достоверной информации из источников ему пришлось исказить суть статьи в пользу своих собственных аргументов. И это настолько бросается в глаза, что Брайдинг не мог пропустить материал как есть.

– Дай угадаю, – усмехается Хильке. – Статье не хватает остроты?

Это излюбленное примечание главного редактора. Судя по всему, коллега заметила появление начальника, хотя, казалось, даже глаз от монитора не поднимала.

– Нет, – вынужден признаться Свен. – Он решил, что в ней много воды.

– А ну-ка, дай сюда!

Пролистав статью, Хильке вздыхает:

– М-да, попахивает ночной сменой. Тебе помочь?

– Если до полуночи меня не озарит какая-нибудь гениальная идея, я тебе позвоню. – Свен ухмыляется уголком рта в попытке изобразить улыбку.

– О да, вот Мартин обрадуется! – саркастично парирует Хильке.

– Не переживай, я не собираюсь разрушать ваш брак.

– Ну, так быстро и не получится, ты же знаешь, – слегка гордо произносит Хильке.

– Да я вообще поражаюсь, как вы уживаетесь столько лет вместе, – вздыхает Свен, скрывая легкую зависть.

– Это все любовь! Любовь творит чудеса, – улыбается Хильке. – Впрочем, ты, наверное, и не знаешь, что такое любовь.

Хотя Свен старается не придавать значения колким словечкам Хильке, сейчас ей удалось его задеть. Но он не подает вида – лучше промолчать.

– Так что, если вдруг тебе понадобится помощь в любовных или прочих делах, тоже звони. Ну, до завтра!

– О’кей, спасибо. Хорошего вечера!

На часах уже за полночь, а Свен все еще сидит за компьютером. И если бы чуть ранее в кабинет не заглянула уборщица с пылесосом, он бы и не понял, что просидел все это время, будто окаменев. Женщина тихонько убралась вокруг и вытряхнула его мусорное ведро.

Работа так и не двинулась с места. У Свена нет ни малейшего желания писать статью сначала.

Вместо этого он просто смотрит в окно с видом на стройку, позволяя мыслям беспорядочно блуждать. В шее появляется неприятное напряжение. Ноющая боль расползается до лопаток, вполне терпимая, но все же заметная.

На улице темнота, и в оконном стекле отражается его хмурое лицо. Свен задается вопросом, может ли он сейчас вообще кому-то понравиться. Он вполне доволен своим телом, если не считать физической формы на данный момент. Но вот насчет лица сомневается. Собственная внешность кажется ему средней: не слишком привлекательной, но и не совсем отталкивающей. Бывшим подругам особенно нравились его глаза. Они были одним из немногих напоминаний о матери. Судя по всему, от нее он и получил небесно-голубые глаза. Мать умерла, когда Свену было четыре, и иногда он пытался понять, унаследовал ли от нее что-нибудь еще.

Фиона говорила, что у него глаза как у хаски: такие же льдисто-синие, слегка холодные, но в то же время необыкновенно прекрасные. Его взгляд притягивал и возбуждал ее. При этом Свен почти никогда не показывал, насколько приятно ему было слышать эти комплименты.

Но сейчас он кажется себе очень бледным, как будто перед ним в отражении возник призрак. Волосы заметно поредели. И впервые в свои сорок два он чувствует себя старым. Изменится ли хоть что-нибудь в его жизни, появись у него жена или даже семья? Он тут же убеждает себя, что не нужно предаваться романтическим фантазиям, ведь рано или поздно его все равно ждет только разочарование.

За всю жизнь у него ни разу не было долгих отношений. И никогда не будет, в этом Свен больше чем уверен. С Фионой он мечтал о совместном будущем, однако в конечном счете настал бы тот день, который окончательно и бесповоротно стер бы все грани влюбленности. Люди просто не созданы для того, чтобы всю жизнь прожить с одним и тем же человеком под одной крышей. Даже если идиотские фильмы и книги говорят об обратном.

Как только Свен собирается завершить работу, его телефон издает писк. Свен запускает руку в сумку, чтобы посмотреть, кто это вздумал писать ему в такое время.

«Наверняка Хильке хочет меня подбодрить перед тем, как лечь в кровать к мужу», – с горькой завистью думает он.

Но, прочитав сообщение, понимает, что оно адресовано не ему. Похоже, какой-то безнадежно влюбленный романтик случайно ошибся номером. Но для себя Свен понял одно: от любви тупеют, а без любви притупляются все чувства.

Клара

– Это был знак!

– А? – слышится в трубке сонный голос Кати. – Погоди, я не понимаю, о чем ты. Дай мне сначала проснуться. Можешь еще раз сказать все то же самое, только медленно?

Накинув старую толстовку, Клара сидит в кухне на подоконнике, не забыв надеть тапочки, чтобы не чувствовать под ногами холодный кафель. Она все еще боится, что Катя просто посмеется над ней или вызовет ей «скорую».

– Итак, моя дорогая, еще раз с самого начала. Сделай глубокий вдох и внятно расскажи мне, что у тебя произошло, ладно?

– Я говорю, свет погас! – повторяет Клара, испугавшись своего истеричного тона. – Я писала Бену сообщение и как только отправила, в комнате сразу погас свет!

– Подожди, что-что ты делала?

– Я? Я ничего не делала. Потому это все и странно!

– Нет, я имею в виду, ты писала Бену сообщение?!

Клара сглатывает подступивший ком. Не хватало разрыдаться! Только не сегодня, после такого радостного дня. Она держится изо всех сил.

– Да, я знаю, что это звучит по-идиотски. И я никогда не делала ничего такого запредельного. Но мне вдруг просто захотелось ему написать. И потом – абсолютная темнота!

Клара чувствует, что снова начинает срываться на крик.

– Э-э-э, значит, ты отправила смс, и в этот момент у тебя отключился свет? – удивляется Катя.

– Да.

– Ты уверена, что это не ты сама нечаянно его выключила?

– Да нет же, черт возьми! Катя, я знаю, что вы все считаете меня ненормальной, но не дура же я в конце концов!

– М-да, тогда это выглядит довольно жутко, – вполголоса бормочет Катя, словно разговаривая сама с собой.

– Вот и я об этом. Я тогда от страха подскочила как ужаленная и принялась щелкать выключателем. И свет зажегся. Значит, с электричеством проблем нет.

– А, ну тогда все в порядке, – зевнув, отвечает Катя.

– Да нет же, не все в порядке! – Из-за слез слова Клары сложно разобрать.

– Послушай, милая, а почему бы тебе не собрать свои шмотки и не приехать ночевать ко мне? Я тебя встречу, о’кей?

– Боюсь, не получится: мне завтра нужно рано на работу.

– Тогда постарайся заснуть. Укутайся в плед, свари себе какао, и обязательно со сливками! Наверняка ты опять за целый день ничего кроме тарелки супа не съела.

Клара тяжело вздыхает. Да, бабушка тоже об этом постоянно твердит. Буквально недавно, когда Клара навещала в выходной своих стариков – Лисбет и Вилли, бабуля всеми способами старалась накормить внучку, чтобы, как она ласково поговаривает, «нарастить немного мяска на косточках».

Раньше Клару огорчали лишние килограммы, но теперь ее гораздо сильнее расстраивает пропавший аппетит. Спустя пару недель после траурной церемонии «ушки» на ее бедрах просто растаяли. С тех пор как Бена не стало, она с трудом заталкивает в себя каждый кусочек. Иногда Клара все-таки доезжает по субботам до супермаркета и закупается йогуртами и консервами. Но причина в том, что ей хочется стать хоть немного ближе к Бену. Он обожал субботним утром отправляться за продуктами и всегда заманивал Клару с собой, обещая купить большую упаковку мороженого с шоколадной крошкой.

Бену было плевать, что о нем подумают окружающие. Он с легкостью мог начать жонглировать апельсинами посреди торгового зала или устроить для Клары небольшое танцевальное шоу, не отходя от холодильников. Мог без проблем начать целовать ее в какие-нибудь неожиданные места, стоя в очереди на кассе – в нос, локоть, в колено, – или заставить ее вскрикнуть, ущипнув за зад. Где бы он ни появлялся, Бен всегда становился центром внимания. И Клара, хоть иногда и чувствовала себя немного неловко рядом с ним, в основном смотрела на него с восхищением. Бен просто мастерски создавал у нее ощущение, что она самая чудесная женщина в мире. И когда она снова начинала жаловаться на свою маленькую грудь или тусклые темно-русые волосы, Бен, ни на секунду не сомневаясь, уверял, что она – единственная и неповторимая во всей Вселенной.

Но как он посмел оставить ее, если действительно так сильно любил? А может, Бен вовсе и не хотел ее покидать, а во всем виновата неумолимая судьба?

Клара чувствует, как внутри разливается отчаяние. Она обещает Кате выпить перед сном травяного чая и кладет трубку.

Что причиняет больше мучений? Тот факт, что счастливую жизнь навсегда уничтожил несчастный случай? Или осознание, что за три года совместной жизни так и не удалось до конца понять, что на самом деле чувствует твой любимый человек?

Как долго, должно быть, Бену приходилось страдать!

Клара отгоняет эти мысли, которые упорно лезут в голову из ниоткуда. Пришло время двигаться дальше, шаг за шагом. Она ни за что не останется обузой для Кати или своей семьи, а самое главное – больше не станет причинять горе бабушке Лисбет и дедушке Вилли.

«Достаточно того, что дедушке и так с каждым годом становится хуже», – думает Клара, уткнувшись лицом в ладони. А бабушка? После того как у Вилли случился инсульт, она тоже утратила былую энергию и радость жизни. Обычно дедушка проводит дни, сидя в своем кресле, пытается спрятаться за книгами по астрономии и истории, хотя его глаза быстро устают от букв.

У Клары наворачиваются слезы при воспоминаниях о вчерашней встрече с Вилли и Лисбет. Тогда они вместе сидели за обеденным столом, который, как и бабушка с дедушкой, прожил уже более семидесяти лет.

Глядя на то, как ловко бабушка вынимает из духовки пирог, Клара думала, какая та хрупкая, но в то же время стойкая и выносливая и, несмотря ни на что, никогда не теряла теплоту души.

И пусть Клара ничуть не похожа на нее ни внешне, ни характером, они были очень близки. Скорее она пошла в своего деда, у которого, как и у ее отца, были ярко-зеленые глаза. Почему-то родня по отцовской линии ей ближе к сердцу. Может, оттого, что она потеряла отца слишком рано?

Ей было всего одиннадцать, когда тот скончался от рака желудка. Тогда все произошло очень быстро, и порой Клара винит себя за то, что смутно помнит его лицо, голос или запах. С тех пор отношения с матерью стали напряженными, и Кларе гораздо спокойнее делиться переживаниями с бабушкой Лисбет.

– Положи себе ложечку, – приговаривала бабуля, протягивая хрустальную мисочку со сметаной. – Так будет вкуснее.

– Но твой пирог и так потрясающий, – возразила Клара, понимая, что любой отказ будет привычно проигнорирован.

Пока она уплетала пирог и слушала обязательные разговоры о соседях и вывозе мусорных контейнеров, Вилли скрылся в гостиной.

– Как он сейчас себя чувствует? – спросила Клара, положив себе на тарелку вторую порцию.

– Живет помаленьку. Ему явно не хватает велопрогулок.

Обычно Лисбет с улыбкой предпочитала перевести разговор на другую тему, но в тот раз она опустила взгляд в пол.

– Боюсь, со временем он вовсе не захочет покидать комнату…

– Но почему? – От волнения сердце Клары забилось сильнее. – Что случилось?

– Нет, ничего не случилось. Просто в последнее время он совсем мало говорит. Да и спит неспокойно.

– Может, у него был повторный приступ?

– Нет, мы бы наверняка это заметили. К тому же он часто бывает у врача. Дело не в этом. Мне кажется… – Лисбет запнулась. – Мне кажется, что ему нехорошо в душевном плане.

– Но бабуля, это ведь неудивительно! Особенно сейчас, весной, когда он понимает, что уже не может делать то, что хотелось бы.

– Разумеется, но я думаю, что ему значительно хуже, чем прежде.

– Почему?

– Я просто чувствую это.

– Но как? Что именно ты чувствуешь?

– Я не могу точно сказать. Но знаю одно: он явно не в порядке.

Клара сглотнула. Она решила не донимать бабушку расспросами, хотя догадывалась, что та что-то от нее скрывает.

– Ах, детка… – вздохнула Лисбет. – Знаешь, порой твой дед любит проявить свой крутой нрав. Но в глубине души он такой ранимый! Вилли просто переживает, что… хм… со временем многое изменилось.

– Ты имеешь в виду, с тех пор как не стало Бена? – тихо спросила Клара. Она понимала, что ответ очевиден. Ей еще никогда не приходило в голову, что ее дед может так страдать из-за трагедии.

– Ты же его знаешь: он все принимает слишком близко к сердцу, – добавила бабушка, убирая со стола посуду.

Постепенно до Клары дошло. Дело было не столько в Вилли, сколько в том, что Лисбет больше не с кем поделиться своими переживаниями.

Конечно, у нее еще оставались пара подруг и второй сын, но он жил со своей семьей неподалеку от Франкфурта и лишь изредка приезжал в Люнебург.

Лисбет вернулась к столу с полным контейнером в руках.

– Но я думала… – начала было Клара, однако, не в силах видеть печальный взгляд бабушки, молча опустила голову.

Лисбет мягко взяла внучку за руку:

– Вилли бесконечно любит тебя, дорогая. Он ведь и без лишних слов знает, как глубоко ранена твоя нежная и хрупкая душа.

Несмотря на то, что Клара твердо решила никогда больше не обременять бабушку своим горем, даже сейчас воспоминания об этой сцене вызывают у нее слезы.

Но в это мгновение она даже не знает, из-за чего плачет: из-за Бена или из-за бабушки с дедушкой.

Клара ничего не может с собой поделать. Полностью поддавшись отчаянию и жалости к себе, она плачет так безутешно, как не рыдала уже несколько недель. Клара чувствует себя виноватой и в то же время несправедливо обделенной, будто сама жизнь предала ее.

В подобные моменты, оставляющие после себя только пустоту и безнадежность, Кларе иногда хочется так же трусливо исчезнуть из этого мира, как, возможно, поступил в свое время Бен. Она бы просто приняла таблетки и легла спать. Но каждый раз в ней начинает звучать голос разума, который говорит, что это не выход и что уход из жизни не принесет в мир ничего, кроме еще большего горя.

Что тогда станет с бабушкой и дедушкой? Каково матери будет одной без нее? А Катя и другая подруга детства Беа никогда не простят Клару, что она не доверилась им. Да и сама Клара никогда не простит себе, если дедушке станет совсем плохо и он окончательно потеряет тягу к жизни.

После того как Бена не стало, ей кажется, что ее накрыли стеклянным колпаком: вроде бы друзья, родные и коллеги рядом и всегда готовы прийти на помощь, но она не может до них достучаться. Никто по-настоящему не слышит ее слов. В глубине души она понимает, что в один прекрасный момент даже самым близким и любящим людям становится невыносимо то, от чего ей приходится избавляться снова и снова.

Одиночество заполняет ее тело.

И каждая последующая мысль о Бене только еще больше отдаляет от всего, что когда-то было так близко.

Лишь перед сном Клара постепенно приходит в себя. И тогда у нее появляется утешительная мысль: написать Бену еще одно сообщение:

Я все время думаю о тебе. Пожалуйста, дай мне знак, если у тебя все хорошо. Только не пугай меня, как в прошлый раз!

С любовью, М.

И хотя Клара и сама видит, что со стороны это выглядит максимально странно, и ей немного не по себе, она решает превратить свои сообщения в ежедневный ритуал, который со временем станет привычкой.

С этого момента она хочет отправлять сообщения в загробную жизнь каждый день.

Свен

На другое утро Свен, изумленно подняв брови, театральным тоном читает следующее сообщение:

Привет, мой любимый!

Ты можешь оттуда сделать что-нибудь для моего дедушки? Почему-то у нас дома в последнее время не слышен смех. И мне сейчас тебя очень не хватает.

Твоя Мими

Свен пытается выдавить из себя презрительный смешок, чтобы дать Хильке понять, что содержание смс абсолютно нелепо.

Но реакция коллеги почему-то его злит.

– Душераздирающе, – произносит она совершенно серьезным тоном. – Как будто ребенок, у которого случилось несчастье, в отчаянии написал письмо Богу. А ну, дай сюда! – велит она.

Свен крайне неохотно протягивает ей свой айфон, совершенно новый, без малейших царапин и отпечатков пальцев.

– А где еще два? – требовательно спрашивает Хильке. – Я хочу прочитать все целиком, сейчас же!

И тут Свен не выдерживает и смеется. Смеется над Хильке: она реагирует так, будто он только что сообщил ей о внезапном приглашении на прием к папе римскому или воскрешении Элвиса Пресли.

– Что такое? – возмущается Хильке.

– Да нет, ничего. – Свен качает головой.

– Ты отвечал на переписку?

– Нет, с какой стати?

Хильке со вздохом закатывает глаза:

– Ох уж эти мужчины! Ты бы мог просто дать ей понять, что она напрасно старается. В конце концов, эта Мими может не догадываться, что ее письма доходят не до адресата.

Свен немного растерян.

Но Хильке невозмутимо продолжает:

– Сообщения попадают в лапы бессердечному чудовищу, у которого нет ни капли сострадания к маленькому ребенку! А тот так ужасно расстроен из-за болезни своего дедушки!

Внезапно Свену становится стыдно. Его беспокоит вопрос: неужели он действительно настолько мерзкий тип, у которого в голове только бабы и компьютерные игры.

Свен со злостью отмахивается от этой мысли и возражает:

– Послушай, во-первых, ребенок не стал бы называть кого-то «мой любимый». И во-вторых, если вдруг у этого ребенка психическое расстройство, то с педагогической точки зрения ни в коем случае нельзя лишать его веры в то, что там, наверху, его действительно кто-то слышит. Так что, пожалуй, я сделаю ему одолжение!

Как только он успевает это сказать, звонит телефон Хильке. Прежде чем ответить, она снова бросает на Свена осуждающий взгляд. Тот, торжествующе улыбнувшись, опять садится за свою злополучную статью про экономические преступления на бирже. Но мысли упрямо возвращаются к загадочным сообщениям. Может, попробовать написать детектив на эту тему? Дав простор своей фантазии, он утыкается в монитор, чтобы избежать очередного комментария Хильке.

Книга будет об убийстве в каком-нибудь портовом городе. Там происходит страховое мошенничество на многомиллионных взятках.

Работник компании узнает об этом и вымогает деньги у начальника.

Затем в состоянии аффекта он душит соучастника на подземной парковке и сбрасывает тело в Эльбу, не подозревая, что в это время за ним наблюдает девятилетий мальчик.

Но от страха тот боится рассказать кому-либо об увиденном. Не зная, как справиться с эмоциями, мальчик заглядывает в телефонную книгу, чтобы найти номер частного детектива. И так как он боится, что по телефонному звонку или записке его будет проще выследить, то предпочитает сообщить детективу об убийце с помощью смс.

Мальчик крадет мобильный телефон соседа и отправляет с него сообщение, которое и помогает детективу напасть на след и в конечном итоге раскрыть преступление.

Похоже, Свен невольно улыбнулся своей, как ему кажется, оригинальной задумке. Хильке, как всегда, не сдерживается:

– Неужели совесть у себя откопал?

– Очень остроумно!

– Правда, Свенни, было бы невероятно, окажись, что у тебя есть сердце!

– Не называй меня «Свенни»! – обижается Свен.

– Как скажешь, Свенни.

Они оба заливаются смехом. В конце концов Свену приходится сдаться и предложить коллеге пообедать.

Клара

После первой рабочей недели Клара с нетерпением ждет наступления выходных.

Правда, она не совсем понимает, куда девать свободное время.

Кроме воскресной встречи за чашечкой кофе с сестрой Бена, Доротеей, у нее нет совершенно никаких планов. Катя снова с головой окунулась в планировку интерьеров. Иногда Клара даже завидовала ее независимости и возможности работать в любое время, когда строгий график не вынуждает возвращаться в офис. Правда, в этом есть и свои минусы, ведь подруге иногда приходится работать до глубокой ночи, особенно когда клиенты, пришедшие со спонтанными идеями, так же внезапно отказываются от предложенных проектов. Но Катя никогда не жалуется и, похоже, действительно нашла призвание.

Карьера для нее важнее отношений.

Катя упорно пытается убедить Клару в том, что ей надо как можно скорее найти новую работу. Подруге кажется, Клару явно недооценивают, выплачивая незаслуженно низкую зарплату, а вот новое начальство сможет заметить ее способности.

И в самом деле, прошлым летом ситуация в агентстве сложилась не самая приятная. После того как один важный клиент соскочил, Никласу пришлось уволить четырех человек, в том числе двух из отдела графического дизайна.

В результате Клара работала сверхурочно в нечеловеческих условиях за месячную зарплату. А Катя с легкостью получала эту же сумму всего за неделю. Тем не менее Клара в какой-то мере чувствует себя ответственной за атмосферу в агентстве, особенно в непростые времена. Она не может сказать ничего плохого про Никласа, как и про большинство своих коллег. К тому же в их городке нет других рекламных агентств, поэтому ей придется искать работу где-то еще. Но каждый день таскаться по адским пробкам пятьдесят километров до Гамбурга? Сколько раз они ссорились с Беном по этому поводу! Обычно у них всегда получалось находить общий язык без лишних усилий. Но когда речь заходила о деньгах и ответственности, тут они как с цепи срывались. Конечно, аргументы Бена и Кати были весьма убедительны, но любимый мало что понимал в работе.

«Легко ему говорить!» – думала Клара в минуты ссоры. Обычно он подкидывал ей незначительную сумму в счет оплаты квартиры, а в целом предпочитал жить одним днем.

Итак, Клара твердо решила не увольняться с работы до тех пор, пока не найдет достойный вариант. Ведь постоянные поездки в Гамбург тоже приведут к немалым расходам. Но тогда она не стала говорить никому о своих намерениях. И Бен, и Катя были уверены, что Кларе просто нравится ощущать себя незаменимой, и поэтому она так держится за место в агентстве – чтобы продолжать тешиться ощущением собственной значимости.

После таких разговоров Клара всегда чувствовала себя одинокой и непонятой, особенно с Беном. Казалось, он не в состоянии увидеть взаимосвязь проблем. Поэтому Кларе с самого начала приходилось быть взрослой в их отношениях. Бен успел пару лет отучиться, и временами ему удавалось заработать несколько евро в своей группе Chillys. Но с тех пор как они встретились, он не приложил ни малейших усилий, чтобы приблизиться к общей мечте о будущем.

Поиск квартиры тоже был инициативой Клары. Она устала чувствовать себя в заточении в маленькой съемной однушке Бена. После развода родителей он, будучи еще школьником, уехал из дома и с того момента постоянно жил на разных квартирах. Алкоголь, травка и прочие вещества стали его повседневной привычкой. Клара всегда была далека от этой темы, так что вскоре они договорились, что Бен может и дальше доставлять себе сомнительное удовольствие, но максимум пару раз в неделю.

Первое время любимый строго следовал их договору. Иногда они все-таки вступали в перепалку, и Клара высказывалась насчет его пристрастий, а Бен в свою очередь говорил, что она не умеет по-настоящему расслабляться.

Но, с другой стороны, он прекрасно знал, как заразить Клару своим жизнелюбием. Изредка ему удавалось освободить ее от угрызений совести из-за незаконченной работы и заманить на импровизированный пикник во время обеденного перерыва.

Однако на ее последний день рождения произошел конфликт посерьезнее.

В день своего тридцатилетия Клара захотела уехать подальше от дома, чтобы в очередной раз не выслушивать за столом бессмысленные монологи матери. Ей непременно хотелось на пару дней сменить обстановку. Но когда после многочисленных уговоров Бен дал ей понять, что не потянет путешествие, Клара оставила затею. Ее предложение взять на себя все расходы не произвело на него никакого эффекта. Гордость не позволяла Бену выйти за привычные рамки. Настолько же гордым и независимым он считал себя, чтобы не получать деньги от родителей.

Но он умел переключать внимание Клары своими креативными идеями. Так что и ее день рождения стал незабываемым.

Когда она накануне праздника вернулась домой с работы, Бен перехватил ее у двери, сунул ей упакованную дорожную сумку и сказал немедленно идти в машину.

Завязав Кларе глаза полотенцем, он включил на полную мощность диск с альбомом группы Wir Sind Helden, и они полчаса колесили по окраинам города. Наконец Бен сказал, что можно выходить. Затем поднял ее на руки, пронес несколько ступенек наверх, снял с нее туфли и поставил босыми ногами на теплый мелкий песок.

Клара окончательно поняла, что они приехали не на Балтийское море и не на какой-то ближайший пляж, только когда Бен сказал ей снять повязку. Они стояли у себя дома посреди гостиной, которую он застелил фольгой, насыпав сверху строительный песок.

И прежде чем к Кларе пришло осознание, что Бен устроил ей отпуск, не выходя из дома, неизвестно откуда взявшиеся Кнут и Мичи из Chillys начали играть на гитаре. Оказалось, Бен специально в честь дня рождения Клары сочинил песню, вдохновившись их любимым альбомом Pink Floyd «The Dark Side of the Moon [1]»:

Слова припева показались Кларе довольно незамысловатыми, но невероятно артистичное исполнение песни и бурные аплодисменты неожиданных гостей, раздавшиеся из кухни, до сих пор вызывают у нее мурашки. Это был такой восхитительный праздник! Пожалуй, никто бы не отказался от такого подарка в день рождения. Даже немногословная Беа призналась Кларе, что завидует ей, ведь ее парень невероятно талантливый и всегда придумывает классные штуки. При воспоминании о том вечере Кларе хочется одновременно смеяться и плакать. Пусть с каждым месяцем боль утраты слабеет, но поймет ли она когда-нибудь Бена? Что так влекло ее к человеку, который, как оказалось, так и не открылся ей по-настоящему? Может быть, поэтому он уходил в музыку и наркотики? Неужели она тогда просто не осознавала, насколько Бен принижает свои таланты и самого себя? Было ли ему стыдно из-за того, что он пытался быть свободным художником, но на самом деле все время чувствовал себя неудачником?

По крайней мере, так рассуждал Карстен. Клару охватывает смесь страха и ярости, когда она думает о Карстене. Конечно, в целом лучший друг Бена был довольно милым парнем. И все же их дружба была для нее бельмом на глазу.

Ни с каким другим приятелем Бен не проводил так много времени, как с Карстеном. Ни с кем другим он не заглушал сознание в наркотическом опьянении. Как и в свой последний вечер. И все же Карстена не оказалось рядом в тот роковой момент. Якобы ему стало плохо.

По крайней мере, для протокола он сообщил именно так: что его тошнило от слишком большого количества выпивки и травы. Получается, Карстен больше получаса проторчал в ванной, пока Бен оставался на балконе. Нельзя сказать, послужил ли виной алкоголь в его крови, или же он просто из-за своего легкомыслия мог перелезть через балконные перила. А может, Бен решил воспользоваться ужасной ссорой с Кларой и таким образом положить конец своей никчемной жизни. Карстен же уверен, что падение Бена с четвертого этажа – явно не случайность.

В первые дни после смерти любимого Клара отказывалась верить в версию о самоубийстве. Даже когда она ночами прокручивала в голове предшествующие сцены, и все кусочки пазла складывались.

Только после бесчисленных изнурительных бесед с психологом, фрау Фердинанд, Клара постепенно приоткрыла внутренний мир Бена. Вскоре она начала понимать, что любимый, возможно, страдал психическим расстройством, которое, вполне вероятно, подавлял или скрывал на протяжении многих лет. Но хотя с каждым сеансом Клара узнавала все больше и больше о патологических признаках и пыталась сопоставить их с поведением Бена, это никоим образом не было оправданием для его ранней гибели.

Ее Бен, молодой человек со своими мечтами и целями, талантом и слабостями, так нелепо окончил жизнь. Он даже не написал предсмертной записки. Все, что осталось у Клары, его друзей и родных, – воспоминания, фотографии и записи песен. Впервые за долгое время она осмеливается подойти к своему столу и достать диск с песней, который Бен подарил ей на день рождения. Дрожащими руками она тянется к конверту, который разрисовала пастелью в ту же ночь: луна в серебристо-мерцающих тонах, ярко сияющая в темной Вселенной.

Однако открыв конверт, Клара испуганно вздрагивает: на обратной стороне до боли знакомым почерком написаны две строчки:

Для моей великой художницы Мими!

Бен

Свен

Свен лежит на диване, уставившись в потолок. Сегодня суббота, по телевизору идет какое-то скучное шоу, которое его не очень-то интересует.

Свен с нетерпением ждет очередного сообщения. Эти таинственные послания волнуют его больше, чем он хотел бы. Свен продолжает ломать голову над тем, кто бы это мог написать и действительно ли эти смс адресованы не ему. Может, какая-нибудь давняя знакомая по работе вспомнила о нем, или, допустим, кто-то из группы Tai Chi, в которой он не появляется уже несколько месяцев?

Вчера вечером загадочный отправитель напомнил о себе словами «Спасибо за сообщение». Значит, смс все-таки приходили тому, кому надо, но, видимо, из-за какой-то технической неполадки сообщение было скопировано и на его номер.

Свен решает в понедельник прямо в офисе загуглить, возможно ли что-то подобное и, главное, можно ли узнать имя отправителя через оператора мобильной связи, хотя, судя по всему, этот аноним не указан ни в одной телефонной базе.

Конечно, Свен мог бы просто позвонить по номеру и вежливо попросить не писать ему больше. Но что-то не дает ему этого сделать. Скорее всего, обыкновенное любопытство. Хотя Свен считает себя довольно тактичным человеком и предпочитает не вмешиваться в дела, которые его не касаются. Конечно, за исключением профессиональных обязанностей, требующих заниматься исследованиями.

«По факту, всем людям в той или иной степени свойственно любопытство, – думает он, наливая себе вина. – Однако журналист журналисту рознь».

Дело в том, что его распирает гордость за возможность работать в первой десятке издательств для всемирно известного журнала «News Championship». На прошлой неделе дела у него снова пошли в гору, чего уже давно не происходило. Даже Брайдинг, вопреки своему властному характеру, похвалил его интервью с новым специальным советником по вопросам спорта и развития при ООН.

Когда Свен допивает очередной бокал ротшпона [3], на часах около одиннадцати. Он снова тянется к телефону. Удивительно, что сегодня за все время еще не пришло ни одного сообщения! На всякий случай Свен еще раз включает экран. Ничего. Почти расстроенный, он направляется в ванную. Но как только он берет зубную щетку, из комнаты раздается сигнал сообщения. Свен стрелой мчится обратно и хватает телефон. Таинственный абонент, сохраненный как «ноунейм», написал следующее:

Наконец-то сегодня я снова начала рисовать и решила посвятить тебе свою новую картину. Я назвала ее «Темная сторона луны».

Целую.

С любовью и благодарностью,

Твоя Мими

Свен невольно улыбается. Пластинка с песнями Pink Floyd – одна из первых в его коллекции. Он заходит в гостиную, где на полке в алфавитном порядке расставлен винил. Достает пластинку и с наслаждением рассматривает обложку, навевающую воспоминания о ранней юности: первые тусовки, обшарпанные подвалы, прежние друзья, первая любовь…

С Микаэлой он встречался около двух лет. И хотя она никогда по-настоящему не хотела секса, Свен с удовольствием вспоминает о времени, проведенном с ней. Однажды отец застукал их, когда Свен неловкими движениями пытался расстегнуть лифчик Микаэлы. Это был самый настоящий позор. Сейчас Свен сам уже старше, чем был его отец в те годы, хотя в детстве он казался ему куда взрослее.

Свен пристально разглядывает пластинку со всех сторон. Может, если бы мать не умерла так рано, сейчас он бы чувствовал себя более зрелым?

«Наверное, грамотный психотерапевт с легкостью ответил бы на такой банальный вопрос, – думает Свен. – Хотя я все это время прекрасно справляюсь со всеми вопросами и без помощи специалистов. Даже если Хильке пытается доказать мне обратное».

Свен ставит пластинку. Старый проигрыватель, выбивающийся из окружения современных колонок, уже несколько лет пылится без дела. Чтобы убедиться, что прибор еще не вышел из строя, Свен опускает иглу на песню «Время». Тут же из проигрывателя доносится мелодия на удивление хорошего качества. Свен прибавляет звук и возвращается к себе в комнату. Наполнив новый бокал, он открывает дверь на террасу. Снаружи веет вечерней прохладой. Свен скользит взглядом по силуэтам соседних домов с редкими огнями окон. Луна заливает сиянием весь город.

«Оказывается, жизнь может быть такой восхитительной», – внезапно проносится в голове у Свена.

И совершенно неожиданно для себя он впервые задается вопросом, когда в последний раз ему было настолько хорошо.

Клара

Клара с гордостью рассматривает свою работу, стоя за мольбертом прямо посреди кухни. Со стороны кажется, что это вовсе не кухня, а комната для рисования в детском саду – повсюду разбросаны тюбики с краской, кисти и стаканчики. Клара устало опускается на стул, чувствуя, как сильно затекли руки. Она уже и не помнит, когда так сосредоточенно и самозабвенно посвящала себя живописи. Конечно, для агентства ей приходилось делать какие-то рисунки или наброски, но настоящие картины маслом, да еще на таком большом холсте, она не начинала вот уже два года. Клара сама не может понять, почему так давно не рисовала. Погружение в этот удивительный мир многообразия цветов и форм, где не существует времени и пространства, явно пошло ей на пользу.

За последние несколько месяцев, проведенных с Беном, у нее просто не получалось выкроить на это время. Поначалу она собиралась обставить новую квартиру и несколько недель занималась ремонтом, так что на творчество уже не оставалось ни времени, ни сил.

И даже потом, когда ремонт был закончен, Клара по-прежнему не находила подходящего места и времени для того, чтобы целиком и полностью посвящать себя картинам.

Вместо этого в отремонтированном подвале сгрудились больше ста карандашных рисунков, работ акварелью и маслом, которые она начала да и забросила.

Когда Клара, достав из холодильника бутылку газировки, поворачивается к столу, внезапно раздается сигнал смс-уведомления. Пару секунд она не решается выйти в коридор, чтобы посмотреть, кто пишет ей в столь поздний час.

Затем улыбается, поймав себя на мысли, что, возможно, Бен решил отправить ей сообщение. Но нет, это точно не он, тогда остается лишь Катя.

Клара поднимается с места и берет телефон. И в самом деле, Катя спрашивает:

Спишь?:)

Клара, не раздумывая, нажимает кнопку вызова под номером подруги.

– Ну и где тебя носит?

– Хотела заехать к тебе, ты же не будешь против?

– Нет, конечно! Но я-то думала, что ты еще не вернулась с юга.

– Ну, во-первых, Кассель – это не совсем юг, а во-вторых, случился полнейший облом. Я скоро тебе все расскажу.

– О’кей. Я пока налью нам просекко.

– Пожалуй, и носовые платки не помешают. Я сейчас буду.

Но прежде чем Клара успевает спросить, что Катя имеет в виду, та уже повесила трубку.

Наскоро задвинув мольберт в кладовку, Клара несется в ванную, кидает в стирку свою старую рабочую рубашку, всю в масляных пятнах, и тщательно моет руки: сначала с растворителем, а потом с мылом. При взгляде на себя в зеркало она не может удержаться от широкой и почти счастливой улыбки, ведь так рада удачному дню и внезапному визиту подруги!

Когда Клара снова направляется в кухню, тут же раздается звонок в дверь.

– Привет, милая! – выдыхает Катя, запыхавшись после пробежки по лестнице. Не изменяя своей натуре, она устраивается на диване быстрее, чем Клара успевает что-то сказать.

– Я должна тебе кое в чем признаться. Но только пообещай, что не будешь брюзжать, ладно? – кричит Катя в сторону кухни, пока Клара достает вино, два бокала и начатую упаковку чипсов.

– Ты меня заинтриговала.

– Итак, откровение первое: я ездила в Кассель вовсе не по работе. Слушай дальше, откровение второе: я влюбилась! И откровение третье: у этого мерзавца есть жена!

От неожиданности Клара едва не роняет бутылку. Тем временем Катя продолжает свою историю:

– Я все это время молчала, потому что… я боялась, что ты расстроишься.

– С чего это вдруг? – В голосе Клары слышится обида.

– Ну, если ты узнаешь, как я счастлива, что познакомилась с Робертом. Точнее, была счастлива.

– Так. Давай по порядку. Во-первых, ты можешь говорить со мной о чем угодно. Все-таки я тоже живу на этой земле, и я не какой-нибудь космический пришелец, чтобы не понимать человеческий язык.

– Да, это понятно, но…

– И во-вторых, – перебивает Клара, слегка смягчившись, – я рада слышать, что хоть у кого-то в этом мире все хорошо.

– Ну, далеко не все хорошо, – произносит Катя непривычно серьезным тоном и одним глотком допивает свой бокал.

– Давай же, скажи, как есть! И не надо меня щадить.

Кате понадобилось полчаса, чтобы высказать все, что у нее на душе.

Она говорит не переставая и так взволнованно, будто они с Кларой не виделись лет десять. Слишком долго ей приходилось скрывать свои переживания от лучшей подруги.

Поначалу отношения с Робертом шли гладко, как и со всеми другими мужчинами, которых Катя обычно отшивала после короткого жаркого периода, когда отношения начинали ее утомлять. Только один раз Катя испытала настоящую любовь.

В семнадцать лет она влюбилась в школьного учителя, который был намного старше нее. И вот сейчас это жгучее чувство снова захлестнуло ее. Клара едва успевает переваривать информацию – подруга выдает кучу подробностей и считает каждую жизненно важной.

По словам Кати, Роберт ростом под два метра и к тому же невероятно стройный и подтянутый. В его теле нет ни грамма жира, он регулярно занимается спортом, совмещая свое хобби с работой инвестора. Мало того, Роберт трудится в офисе не один, а вместе с женой, что он упорно скрывал. Катя буквально кипит от злости. И пока Клара открывает вторую бутылку, подруга выплескивает всю свою ярость наружу:

– Представляешь? Оказывается, он женат!

Судя по всему, его жена тоже не подозревала о существовании Кати. Когда благоверная уехала на выходные к родителям, Роберт воспользовался этим шансом и пригласил Катю в свое семейное гнездышко в Касселе. До этого они встречались в основном дома у Кати или же останавливались в отелях Гамбурга, куда Роберт приезжал под предлогом командировок.

– Этот засранец все трепался про свою убитую халупу, и типа я должна помочь ему все там обустроить. Я что, дворец ему наколдую?

Катя начинает повышать голос, переходя на крик. Непонятно, то ли подруга вот-вот взорвется, то ли разрыдается. Слегка оторопев от происходящего, Клара решает выслушать все до конца и проверить, останется ли на другой день этот «засранец» таким же засранцем.

Катя тяжело вздыхает, глядя на Клару остекленевшими глазами.

– Кстати, а чего ты так похудела? Я, если честно, уже начинаю за тебя переживать. Раньше эта пачка не продержалась бы у тебя и часа.

Она берет щедрую горсть чипсов и с наслаждением отправляет себе в рот, но тут же меняется в лице:

– Эй, а сколько лет они у тебя лежали?

– Ну, месяца два. – Клара опускает взгляд и, вымученно улыбнувшись, добавляет: – Ты же знаешь: я на раздельном питании.

Катя едва не давится. Она неуверенно смотрит на Клару, на долю секунды колеблется, а затем прыскает со смеху, так что крошки от чипсов рассыпаются по всему дивану.

– Бог ты мой, ну надо же! – прокашлявшись, восклицает она. – Раздельное питание! Уникальная диета, разработанная двумя величайшими неудачницами в истории, Катей Зоммерфельд и Кларой Альберс! Секрет похудения прост: сначала влюбляетесь, потом расстаетесь, и результат не заставит вас долго ждать – минус десять кило за два месяца!

Катя так заразительно хохочет, что Клара не может удержаться и тоже смеется до колик в животе.

– Так, а теперь серьезно, – говорит наконец Катя и снова тянется за новой порцией чипсов. – Надо срочно привести тебя в порядок!

– Ничего подобного! Сначала начнем с тебя, – возражает Клара, наполняя бокалы.

– А, не бери в голову, – отмахивается Катя. – Пусть понервничает. Это всегда срабатывало.

– Во всяком случае, ты правильно поступила, что не спустила ему с рук его выходки.

– Конечно! Преступление всегда требует наказания!

– Главное, в итоге себе не навреди. Ты уверена, что он ее бросит?

– Понятия не имею. Но время, проведенное с ним до этого, было невероятно крутым. Так что тебе тоже не мешало бы подцепить кого-нибудь на просторах Интернета.

– Ага, так и сделаю. Напишу: безутешная вдова ищет какого-нибудь завалявшегося парня.

– Чушь какая! Сейчас все нормальные люди знакомятся в соцсетях, а не только извращенцы или закомплексованные неудачники.

– Но среди них еще и полно таких вот женатых подонков, ведущих двойную жизнь.

– Это да. – Катя зевает. – И почему-то они всегда находят именно меня. Но ведь и я не лучше: скольких парней я уже отшила! Похоже, какой-то чертов ангел там наверху решил восстановить справедливость в этом мире…

Внезапно в комнате становится тихо. Катя обрывает себя на полуслове, виновато глядя на Клару, словно отняла у той последний кусок хлеба.

– И в чем же тогда справедливость, если этот ангел так поступил со мной? В чем я провинилась? – с горечью произносит Клара, обращаясь скорее к себе, чем к подруге.

– Ох, милая, я знаю, что тебе сейчас не до моего нытья про несчастную любовь. У тебя заботы поважнее моих.

– Ничего подобного. К тому же, если твои заботы приносят тебе столько страданий, то нам нужно как-то вместе с ними справиться. Может быть, вы с Робертом на самом деле созданы друг для друга.

– Ну, если он опять не сбежит, – хихикает Катя. – Для чего-то серьезного, пожалуй, у него кишка тонка.

Немного успокоившись, она оглядывается по сторонам и замечает расставленные на подоконнике стаканчики с кисточками.

– А что это у тебя? Ты решила снова вернуться к рисованию? – любопытствует Катя.

– Ну да, я вчера начала новую картину на большом холсте, – слегка застенчиво, но в то же время с гордостью улыбается Клара. – Я обязательно покажу тебе, что получилось, когда закончу.

На следующий день Клара, нервничая, стоит у двери сестры Бена. Она всю неделю пыталась не думать о предстоящей встрече. Но ни при каких обстоятельствах ей не хотелось избегать встречи с Доротеей.

Клара чувствует ответственность за благополучие Тео, как Бен всегда ласково называл свою сестру. Потому что слишком хорошо знает, что Доротея сама не оправится, сколько бы ни прошло времени после смерти брата. Несмотря на свои двадцать пять лет, Тео многое успела пережить, и ради Клары она старается не опускать руки.

Они договорились устроить себе какой-нибудь приятный отдых, чтобы развеяться. И так как в это воскресенье обещали чудесную солнечную погоду, Клара решилась предложить Доротее поехать в Гамбург.

Она более чем уверена, что там ничто не будет напоминать им на каждом углу о Бене.

Иногда в своем родном Люнебурге Клара чувствует себя как на минном поле: куда бы она ни направилась, повсюду ее подстерегают воспоминания. Они как невидимые снайперы метко стреляли по ней мелкими дротиками: в кино, в кафе, где произошло их знакомство, в гостях у Беппо, на пляже, в магазинах и на самых отдаленных тропинках городского парка, причиняя такую нестерпимую боль, что начинает не хватать воздуха. В такие мгновения Кларе хочется телепортироваться в другое измерение, например, оказаться в будущем, лет через пять. Хочется верить, что тогда все вокруг будет восприниматься нормально, хотя бессмысленно надеяться, что станет по-прежнему хорошо, ведь без Бена уже невозможно представить себе ничего «нормального».

Может, Катя на самом деле права и ей действительно стоит отвлечься, начав знакомиться с другими мужчинами?

Кто знает, поженились бы они с Беном, как обещали друг другу? Если он действительно покончил с собой, то таким образом просто ушел от нее, не сказав на прощание ни слова. Но Бен, которого она знала и любила, никогда бы не сделал ничего подобного.

Клара хорошо помнит, как однажды вечером, примерно год назад, смотрела по телевизору передачу о людях, которые просто молча тайком уходят из дома, не попрощавшись. Они оставляют своих родных и друзей, часто просто сбегают за границу, так что близкие не находят себе места от беспокойства, оставаясь в неведении. Одна женщина, у которой сын внезапно пропал без вести, рассказывала в интервью, что неизвестность страшнее горя от утраты родного человека. Каждый день ждать, что он вернется, искать зацепки, прокручивая в уме события из прошлого, которые могли бы объяснить причину исчезновения, – все это просто невыносимо.

Когда Клара замирает перед домом, где живет Доротея со своим отцом, она внезапно осознает, насколько должна быть благодарна Вселенной за возможность достойно попрощаться с Беном.

Клара не сказала бы, что похороны стали самым тяжелым днем в ее жизни. На панихиде собралась толпа народа, Катя и Кнут помогали подбирать музыку в исполнении Бена. И хотя его песни немного оживили гнетущую атмосферу, какое-то время Клара провела наедине с собой и своими мыслями. В тот момент на душе у нее было спокойно, что ее мать объясняла целебным эффектом от практики рейки. Тогда Кларе было абсолютно безразлично, что ей дают: сначала был укол успокоительного, который ей вкололи врачи скорой помощи после того, как к ней домой явились криминалисты, чтобы сообщить страшную новость и выяснить детали предшествующих событий. Затем последовало ежедневное снотворное, гомеопатические капли и кое-какие приемы из терапии рейки [4]. Мать свято верила, что прикосновения рук могут исцелить душевную боль.

Сама Клара терпеть не может всю эту эзотерическую ересь. Сколько раз они уже ссорились по этому поводу! Ее мать работает секретаршей, но вот уже долгие годы пытается найти свое призвание в исцелении людей.

«Ей бы самой не помешала помощь», – часто думает Клара. Мать постоянно впутывала ее в бесконечные разговоры об энергетических потоках и единении со Вселенной, которые Клара буквально заставляла себя выслушивать. Конечно, она все еще любит мать, но совсем иначе, чем покойного отца или бабушку с дедушкой. Просто они – две противоположности: Карин импульсивная и напористая, а Клара по большей части замкнутая и сдержанная. Для Карин всегда необходимо высказать свое мнение, даже когда в этом нет никакой необходимости, в то время как Клара предпочитает оставаться в тени, за что частенько слышит упреки в излишнем педантизме. Да и все в Карин кажется ей неродным: черты лица, манера одеваться и обставлять квартиру. Иногда Клара даже задается вопросом, не приемная ли она. И тем не менее прекрасно понимает, насколько должна благодарить судьбу за то, что мать так волнуется за нее. В конце концов, не так уж и бессмысленны ее нравоучения. Все вопросы по подготовке к похоронам Карин вместе с Катей взяли на себя. Родители Бена тогда были не в состоянии так быстро оправиться от горя, чтобы переключиться на организацию траурной церемонии. Нет, именно Карин смогла обо всем позаботиться и бережно рассортировала вещи Бена, хотя Клара была готова отдать очень немногое. Теперь в их общем шкафу остались только вещи Клары. Хотя пару пакетов с его одеждой она все-таки сохранила в кладовке и часть прочих вещей оставила лежать в коробках в гостиной.

Эти «реликвии» служат напоминанием о Бене, которого уже никогда не будет рядом, отчего ей становится тоскливо. Единственную вещь, которую Клара носит не снимая днем и ночью, – это помолвочное кольцо, которое подарил ей Бен. Кольцо, подаренное ему на Рождество, она положила в могилу вместе с другими мелочами – что, по правде говоря, было под запретом.

Примерно через месяц после похорон Клара собралась с духом и предложила Кате одну безбашенную идею. Потому что только после всей суеты Клара осознала, что ей очень хотелось бы отдать Бену что-нибудь еще. И вот однажды поздним вечером, в темноте, они с Катей вдвоем пробрались на кладбище, с замиранием сердца выкопали перед могильной плитой яму глубиной сантиметров тридцать и положили в нее коробку с подарком.

Там было длинное прощальное письмо, которое Клара написала по совету фрау Фердинанд, и то самое кольцо, которое работник похоронного бюро вручил ей в белом конверте вместе с часами, бумажником и мобильным телефоном Бена. Последний Клара тоже отправила в могилу, потому что в нем содержится бесконечное множество маленьких доказательств их любви и привязанности.

Часы Бена она приберегла для Доротеи. «Может быть, сегодня представится хорошая возможность вручить их ей», – думает она и нажимает кнопку звонка. Несколько предыдущих встреч вышли и без того печальными, и Клара не желала вызвать еще больше слез с помощью напоминаний. Теперь она чувствует необъяснимое волнение, слыша шаги по ту сторону двери, и очень надеется, что отца Бена нет дома. Кларе хочется избежать этой встречи, тот наверняка миролюбивым тоном, но в то же время с укоризненным взглядом будет спрашивать у нее, как дела, словно она беседует не с ним, а с благочестивыми соседскими старушками, попивая кофе.

– Привет! – радостно улыбается Доротея, открыв дверь. – Как классно, что мы наконец-то встретились!

Ее голос звучит очень тепло и искренне. Она крепко обнимает Клару, отчего той становится гораздо спокойнее.

– И я тоже очень рада, – отвечает Клара. – Ну что ж, пожалуй, спрошу сразу: как тебе идея поехать в Гамбург? Мы бы там прогулялись по набережной вдоль Альстера или Эльбы, – продолжает она слегка подавленно.

Доротея оживленно кивает и поспешно накидывает куртку. Не говоря ни слова, они направляются к старенькому Клариному «пежо».

Клара замечает, что Доротея беспокойно оглядывается на дом. Может быть, отец заметил их? Клара знает, что тот все никак не придет в себя после смерти сына. Впрочем, он вряд ли догадывался об их встрече с Доротеей. Когда они садятся в машину, сестра Бена внезапно произносит:

– С тех пор он пьет не просыхая. Я не смогу это долго выносить!

Клару поражает эта несвойственная Доротее прямота.

– Твой отец?

– Да. Я уже не знаю, что и делать. Да и, наверное, неправильно будет пытаться воспитывать его.

– Ты думаешь, он захочет исправиться?

– Нет, без вариантов. Он такой же упертый, как и Бенни! – вздыхает Доротея с отчаянием и одновременно с любовью.

Некоторое время они молчат. И Кларе это даже в некоторой степени нравится. Она всегда чувствовала какую-то теплую связь с Доротеей, но до сих пор у них не было шанса сблизиться по-настоящему и стать подругами. Причина крылась не в разнице в возрасте. Просто Клара не хотела вмешиваться в семейные дела и обычно отправляла Бена к сестре одного, поскольку те и так редко виделись.

Когда они спустя полчаса проезжают мост через Эльбу, у Клары что-то колет в груди. В последний раз они ездили в Гамбург с Беном на новоселье Лило и Яна. Эта парочка жила с ними по соседству, пока не переехала в Альтону, чтобы не завянуть в провинции. При этом они вчетвером чудесно коротали время, собираясь по вечерам на барбекю, киносеансы или поиграть в настольные игры.

Клара чувствует, что слишком глубоко погрузилась в размышления, а Доротея продолжает говорить о том, как трудно ей приходится с разведенными родителями, которые после гибели Бена не находят доброго слова друг для друга и практически не общаются. Она переживает из-за того, что, похоже, теперь отец и мать еще больше возненавидели друг друга, попеременно бросаясь обвинениями в том, что судьба их сына ложилась так трагично.

– А может, это я во всем виновата… – говорит Клара, но, спохватившись, прикусывает губу, чтобы лишний раз не поднимать эту тему при Доротее.

– Ты с ума сошла?! Даже не смей так думать! – в сердцах восклицает та. – Как тебе вообще такое могло в голову взбрести?

– Все может быть… Если он… – Клара делает паузу. – Если он действительно решил уйти сам, то на это должна быть причина. Может, он устал от излишнего давления или…

Клара не смотрит в глаза Доротее, пристально разглядывая красный сигнал светофора. Она боится, что теперь, после рассказа о своих опасениях, они и в самом деле окажутся правдой.

– Про какое давление ты говоришь?