Странные истории.
Сага о тубзиках
В искусстве принято говорить о высоком. О страстных порывах, любви и ненависти. И все как-то совершенно упускают естественные надобности артистов. Поесть-попить. Поспать, наконец. И сходить в туалет! Балерины не какают, понятное дело. Или делают это бабочками. Но куколки нужно куда-то складировать. Большинство людей даже не представляет как артист мечтает о теплой, чистой , удобной туалетной комнате. И поэтому я хочу поговорить о туалетах, ибо видел их неимоверное количество как на просторах одной шестой части суши, так и в других, менее масштабных, странах.
Вообще, воспитанный в советское время в духе жёсткого соцреализма, к 14 годам я был твёрдо уверен, что советские люди потеют, но не пахнут. Вот буржуи, те – да! Воняют! Иначе зачем им туалетная вода? Кстати, так же монолитно думал, что туалетная вода для того, чтобы в туалете ею брызгать. Взросший на суровой советской классике : тройной одеколон ( натурпродукт – не хухры мухры, хоть снаружи, хоть внутрь употребим, ингредиенты : травы и чистый спирт, сплошная экология), я пределом своих мечтаний видел одеколон "Шипр". И по сию пору считаю, что он брутальнее огуречного лосьона. До 16 лет я спокойно обходился без всяких дезиков-шмезиков, хотя вёл очень подвижный образ жизни. Про армию вообще молчу.
И ничего – выжил как-то.
Унесло в сторону. Туалеты! Поехали!
Начнём с великой и необъятной.
Когда работаешь чесом по России, то крутишься, как белка в колесе. Каждый день новый город, а то и по два-три городка в день. А есть ведь и откровенные посёлки. Что меня всегда впечатляло в СССР – это какую огромную работу провернули Советы за 80 лет в плане культуры! В каждом мало-мальски значимом посёлке-городке всегда есть Дом культуры. Или дворец, называть можно по разному. И там работала хренова туча кружков, секций и студий. Сейчас все в плачевном состоянии, в основном, но в 90-е и начале 2000-х все ещё как-то держалось и ехало, по инерции, может быть.
И везде есть туалеты. Но не везде – внутри дк. И это абсолютная жесть для артистов, которые приехали отработать представление, а в перерыве бегут загримированные, в блестках и перьях, в деревянную будку на задах храма культуры. И очень повезёт, если по дороге не влезешь в свежее говно.
Чтобы не бегать по маленькому далеко, за сценой, в тёмном уголке, ставят тривиальное ведро. Был случай, когда мы работали в дк, перестроенном из церкви. Зал небольшой, но с невероятной акустикой. Сидит в зале куча народу, на сцене работают мимы. Тишина. И тут одному камраду из артистов становится прям невтерпеж и он идёт отлить в ведро. Струя бодро бьёт в жестяное дно и звук несётся аж к горним высям. Мимы еле закончили сценку.
Как-то раз приехали мы в очередной большой дворец культуры в маленьком посёлке. Туалет там был внутри, когда-то. Но давно закрыт, по вселенским причинам, ибо все стремится к энтропии и хаосу в этом лучшем из миров.
На улице русская типичная зима. Туалет тоже там и мы ставим за сценой ведро для малых нужд, чтобы девчонки не бегали на мороз. Ведро стоит за задником сцены. Там темно и никто не ходит.
Народу набралось прилично. Надо начинать. Оператор и попутно звуко-свето-и т.д.– режиссер бежит подтянуть верхнюю падугу, которая закрывает свет на заднике. И по ошибке тянет вверх штанкет с полотном задника. Полотно подпрыгивает на метр вверх и из-под него появляется красивая женская попа над ведром, во всем своём великолепии. Раздаётся пронзительный визг и звучит риторический вопрос, произнесенный хорошо поставленным профессиональным голосом нашей ведущей: " Ты че, совсем ох… ел, что ли?" Хотел человек сходить на посошок по маленькому. А нечего зевать! Тут вам не филармония.
Бывает так, что ты бежишь к туалету на улице и долго его ищешь, пока кто-нибудь местный не объяснит тебе, что вот эти развалины с рядом приставленной дверью и есть туалет.
В такой туалет входишь на инстинктах, вспоминая армейское прошлое и опираясь на родовую память, в которой намертво вбито от деда-сапера: "Осторожно – мины!"
В одном маленьком русском городке нас поселили в единственную не разрушенную гостиницу. Туалет был, конечно же, на улице и идти к нему предстояло как в сложном квесте, через утиную ферму по ветхим мосткам, проложенным в море утиного говна. Есть в этом какой-то сюр – идти по говну, чтобы посрать . Но это мы узнали утром, по воплю, который раздался, когда один из наших отважился наведаться в клозет и не удержался на досках, обосранных коварными утками.
Приехали мы ночью. Безлунной и чёрной, хоть глаз выколи. Кое-как заселились и в полуобморочном состоянии невнимательно выслушав инструкции про посещение туалета, провалились в сон. Под утро я подорвался с позывами кишечника к тяжёлой атаке на клапан. Так как нихера не запомнил из того, что говорили про туалет, то разбудил партнёршу Катьку и пожаловался на судьбу. С Катькой мы прошли огонь, воду и туалеты Кавказа, поэтому она собралась, взяла зажигалку и мы двинули на поиски местного тубзика.
На улице тьма египетская и ни одного фонаря в округе. Совершенно не ориентируясь на местности, мы потыкались в разные стороны, везде натыкаясь на забор. Потом нащупали какой-то выход и попёрли туда. Долго и вдумчиво шли в темноте по мокрой траве, но так и не поняли, где туалет. Я решительно остановился и озвучил, что срать сяду тут и ни метром дальше иначе и идти уже не нужно будет. Партнёрша скромно отошла шага на три-четыре, что было совершенно излишне. Не видно было ни зги. Сделав дело я облегчённо выдохнул и мы, стараясь держать направление, пошли обратно. И даже попали в тот же проем. Катька деловито пожурчала у забора. Подсветив зажигалкой, кое-как забрались в гостиницу, которая была просто большим деревянным домом. Легли спать. Утром проснулись от вопля нырнувшего в утиное говно коллеги. Встали, умылись из ведра с водой, которое стояло в комнате. Катька подходит к окну и начинает ржать. Я подхожу следом и вижу из окна второго этажа футбольное поле, запущенное и заросшее травой. Через него ведёт наша тропинка, обозначенная примятыми стеблями и прямо посреди поля, точно в центре – куча говешек. "Снайпер, Димон! Прям в яблочко!" – ржала Катюха.
В Холмогорах, на родине великого Ломоносова, мне повезло наблюдать не туалет, а целый тронный зал. Туалет там один на весь дк. Общий. И нет никакой задвижки. Заходишь внутрь, а там большое помещение, обвешанное битым кафелем советских времен и в углу, на приличном возвышении, его величество унитаз. Один! К нему ведут четыре ступеньки. Сидишь и чувствуешь себя царём. Или народным артистом.
Такие туалеты, без привязки по половом признаку, встречаются довольно часто. Приходится на входе громко спрашивать "кто-кто в теремочке живёт" и выставлять у дверей смотрящего, потому что почти всегда на дверях нет никаких замков.
Однажды на Кавказе наш клоун ( хороший и добрый мужик) пошёл в такой туалет. До представления было далеко, дк стоял пустой и он решил, что проскочит. Пошёл один и был уже в гриме. Прибегает обратно весь красный, даже под гримом. Я, говорит, на сцену не пойду! Мы давай спрашивать. Рассказывает : "Пришёл. Там ряд дырок, разделённых стенками. Сел. Сижу. Вдруг слышу – дверь открывается. Заходит девочка лет пяти. Молча и внимательно посмотрев на меня, проходит к свободной дырке. Садится, журчит. Я голову втянул, зажмурился. Все! Меня нет! Я умер! Малявка натягивает штаны и так же молча выходит. И уже на выходе вдруг восторженно кому – то орет:"Там дяденька клоун какает!"
Занавес! Аплодисментов не надо, цветы в гримерную!
Кавказ по туалетам вообще тема отдельная. В Карачаево-Черкессии мы работали прямо в мэрии. Там туалет был внутри, но больше походил на шкаф. Садишься на унитаз и колени упираются в дверь, которая открывается наружу. Поэтому пришлось забираться на унитаз с ногами аки горному грифу. Замка тоже нет, зато на ручке привязан галстук. "От Версаче" , если верить лейблу. Берёшь так его в руку, наматываешь на кисть и сиди себе спокойно. И равновесие удерживаешь, и дверь контролируешь.
На Кавказе туалеты жутко грязные всегда. Даже те, которые внутри дк. Впадло, видать, детям гор туалеты мыть. Как-то пошли мы с Катькой в тубзик за дк. "Вечерник" закончили, а там после семи вечера темнища такая – слона потерять можно. Кое-как нашли туалет и я уже открыл дверь и хочу зайти. Катька каким-то двадцать пятым чутьем меня удерживает. Мол, погоди. Достаёт зажигалку и подсвечивает. И мы видим, что это просто деревянная обшивка без пола, которая стоит над ямой с говном. А если бы я шагнул?
Катька просто села на корточки на порожек, а я держал её за руки, пока она справляла нужду.
Вставлю свои пять копеек о бумаге в туалете. Почти на всей территории пост-советского пространства как-то не принято класть туалетную бумагу в кабинки. Такое ощущение, что те, кто за это ответственнен, не знают, что у человека есть прямая кишка и оттуда периодически вываливаются какашки, а задницу после этого нужно подтереть. Максимум, на что могут расщедриться в посёлках и маленьких городках, неровно нарванные куски газеты. Ладно хоть не картона.
Отдельное и замечательное место занимает, так сказать, "наскальная графика" брутальных мест. Есть совершенно гениальные строки, не побоюсь этого слова, перлы типа:
"Товарищи-друзья! На доски срать нельзя! Для этого есть яма, держите жопу прямо!"
Прям по Крылову :"Навозну кучу разрывая…"
Перейдём к загранице.
Белоруссия. Чистая, хоть и бедноватая страна. Зато люди замечательные. Работая в шапито, мы бывало оставались без горшка. Потому как не везде в Белоруссии знают, что такое биотуалет. И приходилось нам копать яму в укромном месте за кустиками, ставить сверху железный каркас из арматуры и обтягивать его тезой ( плотная клеенка).
Поперёк ямы, внутри получившейся кабинки, кидали две толстые доски. Вот и все удобства. Крыши нет.
По уезду яму с говном надо засыпать. Когда мы пошли делать это в первый раз, то я, проведший все советское детство если не в спортзале, то на улице и знающий, что будет, когда что-то большое и тяжёлое кинуть в грязную лужу, очень аккуратно стал ссыпать землю с края в яму, а мой не такой опытный товарищ лихо подхватил на лопату здоровенный ком суглинка и шмякнул его чётко в центр говнища. Я успел увидеть, но заорал поздновато ибо был занят тем, что отбегал на безопасное расстояние. За спиной смачно булькнуло и когда я повернулся, хороший эквилибрист Олег стоял весь уделанный говном.
А однажды эту импровизированную палатку поставили по центру огромного поля. Не было никакого кустарника в округе, от слова "совсем". И дул жуткий ветрище. Постоянно тезу раздувало. Сядешь такой, с умным видом и только задумаешься о высоком, шквал налетит, тезу задерет и сидишь, как вошь на гребешке. У всех на виду.
Есть одна страна, где туалеты ещё хуже, чем в России. И если в России дело потихоньку налаживается, то в Казахстане даже и не думает. Там огромные расстояния зимой поделены между холодом и ночью. А туалеты, в большинстве своём, на улице. Заходишь в деревянную коробку в полной темноте и присаживаешься над бездной, из которой свищет ветер. Непередаваемое ощущение, будто высунул жопу из космического корабля на орбите без скафандра. Видимо, близость Байконура навевает. Странное чувство возникает, когда сидишь во тьме посреди огромной степи и в задницу тебе задувает ветер странствий и приключений. Иногда он настолько силён, что запросто колыхал бы мои, седые от пережитого, яйца, если бы они не находились где-то в районе гортани от лютого холода. Кажется, что нет на планете ни интернета, ни сотовой связи. Сейчас сипло свистнет аркан и монгольский багатур потащит тебя в рабство, выдернув с очка прямо с грязной голой жопой. Всё это было бы смешно, если бы не наши девчонки, которые имеют с таких туалетов кучу проблем в виде цистита и целого букета ещё более неприятных заболеваний. Сам лично с середины контракта увозил домой на лечение скрюченную в три погибели Катьку. Хорошо, что все обошлось.
Зато в Англии с тубзиками полный порядок. На любой площадке, куда мы приезжали, всегда была пара-тройка больших супермаркетов типа "Теско" или "Лидл". Работают они круглосуточно и там всегда есть чистые, хорошие туалеты. Даже если лень пройтись туда, то в караване ( дом на колёсах) тоже есть маленький биотуалет. Он сделан в виде пластикового куба. Абсолютно герметичен. Поднимаешь крышку, садишься на стульчак и, за специальную ручку снаружи, вытаскиваешь заслонку. Делаешь дело и задвигаешь заслонку обратно. Никакого запаха. Когда заполняется, то идёшь в ближайший туалет и выливаешь. Там есть специальный слив. Открываешь, суешь в унитаз и он сливается. Потом заливаешь специальную жидкость с водой и ждёшь минут десять. Снова сливаешь. Все. Чисто и никаких запахов. Но постоянно посещает мысль : как же много в тебе говна! А говорят, что мы из воды состоим. Нагло врут!
В кабинке английского биотуалета простому артисту вполне можно жить. Такой он удобный.
В Турции был в туалетах только в пятизвездочных отелях и ничего забавного рассказать не могу. Чисто, роскошно. Музыка играет. Скукота. Есть, правда, такие, где свет выставлен на движение. Сел на унитаз, перестал двигаться, свет погас. Рукой махнул – зажегся.
Китай! О! Китайцы великие затейники. В клубных гримерках я встречал унитазы, выполненные в виде цветка. Однажды унитаз был совершенно прозрачным. Незабываемое ощущение, что сейчас себе на ноги насрешь. Туалетные комнаты пару раз были с зеркальными стенами и потолком. Нахрена, спрашивал я себя, но когда увидел туалет с зеркальным полом и прозрачным унитазом, мне стало не по себе. Вниз старался не смотреть в процессе. Пределом для моих нервов стал унитаз в виде человеческой головы с разинутым неимоверно ртом. Это какая-то дикая жесть. Ещё у них в туалетах навороченных, крутых клубов есть странные услуги. Пошёл я после шоу в тубзик. Туалет оклеен чёрной плиткой под мрамор, позолоченные краны, все дела. Пристроился к писсуару отлить. Вдруг мне на затылок и шею накидывают что-то влажное и тёплое. И на мои плечи ложатся чьи-то руки. На автомате отрабатываю локтем назад. Только чуть локоть опустил, чтоб в челюсть не заехать. В грудь буцкнул. В гостях все-таки. Чувак отлетел и лопочет по вражински. Оказалось, что это услуга такая, без претензий к моей гетеросексуальности. Ничего личного. Ты сбрасываешь продукты жизнедеятельности, а тебе накидывают пропаренное полотенце на плечи и шею массируют. Не знаю. Мне это как-то не нужно. Бойтесь китайцев! Они маньяки.
На океанских круизных суперлайнерах с туалетами все в ёлочку , но тоже бывают заморочки. Везде и всегда есть человеческий фактор, что прекрасно доказал затонувший лайнер "Конкордия", который бухой капитан ( да-да, это не только у нас бывает) на спор пытался провести вдоль береговой линии, отключив электронный навигатор. У нашего огромного корабля однажды отказали двигуны, компенсирующие дифферент на правый борт. Корабль ощутимо наклонило, но это было не страшно. Через какое-то время неожиданно отказали насосы, отвечающие за систему канализации. Не справились с дополнительной нагрузкой. И все говно полезло в каюты по правому борту и начало весело выпрыгивать из унитазов. Элементарная физика. Принцип сообщающихся сосудов. Нас быстренько перевели в другие каюты, а эти долго оттирали и приводили в порядок.
В Брунее туалеты шикарны своим интерьером. Большие, вызолоченные. Ощущение, что ты попал во дворец. Но сама кабинка неожиданно аскетична. Бетонное возвышение с окованным железом очком сразу отправляет меня в моё пионерлагерное детство. Правда, в отличие от советского пионерлагеря , в туалетах Брунея идеальная чистота и стоят кувшинчики для подмывания.
В навороченной Японии есть совершенно уникальные туалеты, где унитаз можно сравнить с креслом пилота в рубке космического корабля. Мне кажется, что этот синхрофазотрон ( рука не поднимается написать "унитаз") может тебя даже в космос запустить. Если серьёзно, то я минут десять разбирался, где там смыв воды вообще, среди всех этих кнопок, ручек и верньеров. Не наш прибор. Русскому человеку чем проще, тем лучше и надёжнее. Не зря автомат Калашникова именно в России изобрели. Это вам не на японских унитазах говно взвешивать.
А дверь и рукой подержать можно. За галстук "от Версаче". Мы не гордые.
Могучее слово
"О детство! Ковш душевной глуби!" – вспоминая бронзовые строки стихов Пастернака, я ворошу свою память и нахожу множество интересных и забавных случаев из своего ребячьего прошлого. Странно, но я очень отчётливо помню себя лет с 5. До этого времени тёмный провал с мимолётными обрывками где-то на радужке глаз.
Сейчас я с искренним удовольствием наблюдаю за дочей, которая тоже вытворяет порой весьма смешные штуки. Мне никогда не был понятен вопль большинства родителей : "В кого ты такой уродился?" Видимо, люди совершенно забыли своё детство. Иначе подошли бы к зеркалу и всё поняли. Таким странным "провалом" памяти страдает и мой старший брат Макс. У него есть сын Тёма, который, будучи ребёнком, приходил с разодранным портфелем или курткой и Макс заводил эту пластинку, в очередной раз усомнившись в родстве, пока я не ссаживал его с облаков педагогической риторики упоминанием невзначай того, как он по 4-5 раз за зиму менял портфель. Ибо оный превращался в хлам после катания на нём с горки. Макс возмущался, что такого не было. Причём делал это абсолютно искренне. А я вот помню. И это правильно ибо в каждом семействе должен быть свой Гомер или, на худой конец, Геродот…
Был у нас как-то забавный случай, который, кстати, не помнит уже и сам главный герой – Тёма. Что тут скажешь? Весь в папу.
Итак, сижу я у Макса в гостях. Зашёл вечером и мы пьём чай. Из садика бабушка приводит Тёму. А у них с Максом была такая интересная игра между собой. Тёма каждый день в садике узнавал новое слово и ,приходя домой, описывал это слово Максу. Не называя. А Макс должен угадать.
И вот Тёма врывается на кухню и возбуждённо говорит, а глаза аж горят восторженно:
– Папа! Я сегодня такое слово узнал! Такое!
Макс тоже заражается его энергией, но пытается успокоить и снизить градус кипения:
– Я тебя понял. Ты успокойся и опиши мне его.
Тёму аж раздувает от информации и он подпрыгивает на месте:
– Ну, оно такое могучее! Оно большое! Сильное такое!
Макс начинает вслух предполагать:
– Богатырь? Ракета? Взрыв?
Тёма мотает головой и опять подпрыгивает. Слово прям лезет из него своей могучестью. Он потрясает руками и бешено вращает глазами, чтобы мы прониклись величием неотгаданного слова и пали ниц!
Я незаметно для себя втягиваюсь в процесс :
– Оно короткое или длинное?
– Короткое, – отвечает ребёнок. – Оно как удар!
Мы с Максом перебираем кучу всего от "тайфуна" до "грома" и не приближаемся к отгадке ни на йоту.
Тёма подпрыгивает, бегает по кухне и наконец пламенно и вдохновенно орёт:
– Сдаётесь?
Мы переглядываемся. Я пожимаю плечами. Макс кивает утвердительно. Тёма крепче упирается ногами в пол и словно становится выше от того, что сейчас произнесёт. Он смотрит на нас торжествующе ( внемлите, холопы!) и неистово , как дракон, выдыхающий пламя, ревёт раскалённым дискантом на все окрестные поля и веси :
– Х*****ЙЙЙ!!!
Дом содрогнулся до фундамента от воздушной ударной волны, вызванной ликующим воплем мальца. В полной тишине, звякнув, покатилась ложка. Мы с Максом замерли. Потом я срочно вышел в туалет, чтобы непедагогично проржаться, оставив бедного Макса наедине с упоённым восторгом сыном.
После сидим с Максом , допиваем чай и он задучиво говорит :
– А слово-то на самом деле такое…Могучее. Ёмкое.
И я вспомнил, как мы, примерно такого же возраста, как Тёма, предлагали тихонько девчонкам в садике "лебаться". Какой-то детской чуйкой совместив-слепив два слова вместе. Правда, делали это с оглядкой, потому как с нами в то время сильно не церемонились. "Леща" можно было словить очень жирного и увесистого.
Закончу словами опять же Пастернака, а как же ещё такую тему заканчивать?
"О боже, боже, может, вспомнишь,
Почем нас людям отпускал?"…
Про гениев
Я тут в станице два дня охотился за чебуреками. Расхвалили мне одну местную чебуречную. Мол, чебуреки огромные, как уши у слона, мяса в них – с ведро, и очень вкусные. Пробил адрес чебуречной и пошёл по азимуту. На запах, так сказать.
В первый день обломался. Мощная, представительная тётенька у прилавка категорично буркнула, что чебуреки уже закончились.
Сделал выводы и на следующий день припёрся аж с утра пораньше. Заценив очередь, выстроившуюся возле чебуречной, подумал, что чебуреки, видать, какие-то неземные просто.
Честно отстоял порядочный конец, благо двигался народ быстро. Подхожу к прилавку и вижу, что чебуреков нет. Естественно, задаю вопрос:
– А чебуреки ещё остались?
Тут из изрыгающей пар и дым подсобки, где и происходит обращение теста с мясом в диво чебуречное, выскакивает бойкая вертлявая огненно-рыжая мамзель и сходу пронзительно верещит:
– Да. Есть чебуреки. Что за странные вопросы?
– Нормальные вопросы, – отвечаю я ей, несколько охреневший от неожиданности и напора. – Я же не в подсобке сижу вместе с вами, а тут их нет.
Рыжая упирает руки в боки и закатывает глаза:
– Скольки надо?
– Давайте два.
Девица-чебуречница фертом скакнула обратно в свою преисподнюю, а я присел на стульчик возле окна. Там столики стоят, чтобы можно было перекусить не отходя от кассы. После меня было всего двое в очереди. Они тоже делают свои заказы габаритной кассирше, которая стоит у прилавка и тут снова выскакивает рыжая дьяволица из подсобки с большим замасленным пакетом. И озвучивает в пространство:
– Сто пятьдесят!
Я сижу и смотрю на улицу за окном. Двое у прилавка тоже ни ухом, ни рылом. Рыжая нажимает, срываясь на фистулу:
– Сто пятьдесят!!!
Все растерянно переглядываются. Зависает пауза и я решаюсь задать вопрос:
– Вы это кому говорите?
– Вам! Разве не ясно? – дребезжит рыжая бывшим контральто.
– Нет! – честно отвечаю я. – Тут еще два человека находятся.
– Сто пятьдесят! – контральто перерастает в ультразвук.
Я молча кладу деньги на прилавок. Не удержавшись, успокаиваю:
– Да вы не нервничайте.
– Я не нервничаю! – рявкает чебуречница так, что мы в три покупательских хари синхронно подпрыгиваем, а стекло витрины тревожно звякает.
Молча я ловлю злобно брошенные в меня чебуреки и на полусогнутых отступаю к дверям, ожидая контрольного в голову каким-нибудь половником. Бог миловал.
А чебуреки были потрясающи! И абсолютно примирили меня с рыжей бестией. Не нам судить гениев. Оно того стоило.
Про дерево…
Пошёл я как-то раз между представлениями за фруктами. Продают их в палатке, которая расположена у торца большого жилого дома. Подхожу. Там небольшая очередь. Колоритный дядька-продавец типично "кавказской национальности", нахмурив сосредоточенно громадные черные брови, считает мелочь, которую в невероятном количестве ссыпала ему в клешнястую ладонь лихая пожилая тетка. Рядом с палаткой лежит на земле огроменное дерево. Вывернуто с корнем из земли. Народ смотрит товар, копается в картошке и огурцах с помидорами. Рутина. Как вдруг… К палатке бодрой кавалерийской рысью, с сумками наперевес подлетает юркая старушка, любопытная как стадо сурикатов. Сходу она начинает сыпать вопросами: "А это что? А это почем? А вкусно? А вы пробовали?" Продавец досадливо морщится и снова начинает пересчитывать мелочь. Тут бабуля увидела вывернутый ствол дерева и у нее аж дух захватило от открывшихся перспектив. Она восторженно замерла на секунду и на покупателей обрушилось словесное цунами: "Боже! Какое дерево! А вы не знаете, что случилось? А как так вышло? Оно же огромное! Ооо!!! " Бабуля опросила всех покупателей и меня в том числе. Мы вяло отмахивались и старушка хищно огляделась. Взгляд ее упал на сосредоточенную фигуру продавца, который, вытянув от умственного напряжения губы, снова считал железные деньги. Глаза бабули грозно блеснули отсветом бериевского пенсне: " Скажите, любезный, как повалило это дерево? Что случилось?"
Мужик покрылся испариной. Одним глазом он косит на бабулю, в другом судорожно пытается удержать непосчитанное. Происходящее порождает в нем когнитивный диссонанс и мимика лица идет вразнос. Смотреть на это забавно. Старушка железным голосом снова просит подробностей о смерти дерева и мужик не выдерживает. Понимая, что все пропало и все равно придется считать заново, он произносит речь, которая звучит как тост : " Слушай, э! Я ! Я повалил этот дЭрЭво! Сам! АдЫн! СвАими руками! Ты тЭпЭр счастливая, да? Вот и ухАдЫ, пока тЭбЭ хорошо!"
Особенности торговли на турецком рынке
Работали мы как-то в туретчине с цирковым шоу. Жили в Анталье, прямо возле моря. Каждую пятницу неподалёку открывался рынок, который называли, естественно, пятничным.
Отправился я раз на рынок за фруктами. Турки ж торгаши. Хлебом не корми, дай поорать на цены.
И вот иду. Смотрю на ценники. По ценнику сразу можно половину сбрасывать и постепенно доходишь до приемлемого. Увидел клубнику, а она уже отошла и цена на нее 15 лир. При том , что в сезон ее продают по 5-6 лир.
И вот наблюдаю картинку маслом. Подходит очень красивая турчанка. В маечке с огромным декольте. Грудь весьма уверенный третий и дыбом. Фигурка налитая такая. Турчанка то нагнется за клубникой, а там врата рая открываются аж до невозможной глубины, то задницей вильнет, а на неё можно стакан поставить.
Продавец просто офонарел. Стоит и харю пучит. Слюни на клубнику пускает. Сторговала она у него клубнику по 5 лир. А как пробовала !!! Рот большой, губы пухлые. Она так всасывает ягодку и язычком стреляет. Я думал, мужик ей всю клубнику скормит. Купила, наконец. Ушла.
Продавец поворачивается ко мне и я вижу в его осоловелых глазах всех гурий Корана. И говорю ему , мол, отдай клубнику по 10.
И глаза его мгновенно превращаются в железные турецкие лиры. Он цедит : " Клубника у меня АдЫн на весь базар. Ищи – не найдешь дешевле." Мда… Не тяну я на гурию.
Город, которого не было.
Боевое звено возвращалось с рейда. Шли горным лесом и не спеша. Всё получилось как надо и торопиться оснований не было.
Первым – Якут, дальше Фикса, Гвоздь, Зося, Сосна и замыкающим командир звена. То есть я – Бес. Лучшего развед-звена на всём Гиндукуше, и самого везучего, пожалуй. Вечерело. Ночь на горы падает быстро и к привалу начали готовиться заранее.
Вышли к ущелью. Утром нужно было пройти вдоль него и выйти в долину. Нашли место на скалах над ним, за огромным валуном на осыпи. Быстро срубали сухпай и залегли спать. Первым на пост ушёл Гвоздь. Проснулся я под утро от тихого прищёлкивания Фиксы. Этот сигнал – характерное прищёлкиванье языком мы придумали сами. Иначе будить дивера в рейде чревато. Ухватишь за плечо и получишь нож в печень. Нервный народ в рейде. И спят чутко. Я открыл глаза. Фикса чуть слышно прошептал:
– Командир, иди глянь.
Зёма мой Серёга Фатеев – разведчик милостью божией. Зря не пылит никогда.
– Где?
– Прямо по ущелью. Из-за валуна глянь.
Начиналось утро. Зыбкое и ненадёжное ещё, но света уже вполне хватало. Цапнув бинокль я полез на осыпь и посунувшись на чуть из-за камня глянул. И увидел ниже по ущелью, в долине – город. Все мои уже лежали мордами на осыпи и пялились туда же.
– Это что? – глупо спросил я.
– Город – откликнулся на грани слуха Сосна.
– Какого буя он тут делает? Его тут быть не должно.
Звено молча изобразило недоумение. Мол, ты старший, тебе и трамвай навстречу.
– Наблюдаем. Фикса, Сосна – за мной.
Я спустился с осыпи за валун.
– Чего делать будем, славяне?
Сосна молча пожал плечами. Фикса дёрнул травинку и сунул в зубы. Курил Серёга много и перебивал так тягу к сигаретам. В рейде – ни-ни.
– Чертовщина какая-то, Бес, – он выплюнул сжёванный стебелёк. – Предлагаю тихо отвалить.
– Так-то оно так, но интересно ж, пацаны. Чего это за хрень. Подождём. Время есть у нас.
– Как скажешь, командир.
Время шло. Город жил своей странной жизнью. Мы видели часть крепостной стены и огромные ворота, распахнутые настежь. Возле города раскинулось торжище. Наблюдая в бинокль я понял, что мне царапало глаз. Люди были одеты странно. Не одеваются здесь так. Уже лет 500. У ворот стража. Копья, сабли какие-то. Лёгкие кольчуги. Кино снимают? Какое, нахрен, кино в зоне боевых действий? Тут немирных сёл, как блох на Барбоске. Ближе к полудню Гвоздь – снайпер группы, доложил:
– Вижу движение в нашу сторону. Мои действия, командир?
– Сколько и кто?
– Девчонка. Идёт быстрым шагом.
– Якут, спустись вниз. В ущелье сунется – бери. Только мягко.
Якут – Вася Калачёв ( действительно якут с родовым именем Яптунэ ) молча растворился среди камней.
– Гвоздь, продолжай наблюдение.
Через несколько минут, когда Якут уже почти вышел на дистанцию броска, Гвоздь шёпотом крикнул:
– Трое конных за ней. Двигаются быстро. Двое чем-то вооружены.
Я высунул край бинокля из-за насыпи. Девчонка увидела конных и побежала. Понравилось то, что она не кричала. Просто бежала, не оглядываясь. Быстро и легко. Но её догоняли.
– Командир? – это Гвоздь.
Якут сидел в россыпи камней внизу, почти у входа в ущелье. Он парень битый. Увидит конных – девчонку пропустит мимо себя. И первых двух на конях пропустит, а вот последнего снимет. Ножом. Кидал его Вася из любых положений и всегда точно.
– Гвоздь, валишь первого. Фикса второго. Я страхую Якута. Девчонку потом возьмём. Сосна, Зося – общий периметр. Работаем.
Девчонка набегала прямо в оптику. Красивая, чёрт. Я плавно перевёл прицел на последнего конного. Натуральный басмач. Ну и рожа. Хотя, у нас точно не лучше.
Ту-дух ! бухнула СВД Гвоздя и тут же одиночным рявкнул " калаш" Фиксы. Якут пропустил последнего басмача мимо себя и метнул нож. Конь у басмача оступился на осыпи и Якут совершил невозможное для себя – промазал. Нож вошёл левее и выше, чем нужно. Пока двое уже "200-х" летели из сёдел на гравий, произошло несколько событий одновременно. Я открыл огонь по цели – третьему, тот поднял коня на дыбы и пуля досталась лошади. Якут выскользнул из-за камня и бросился к третьему, которого придавило телом коня. Басмач извернулся и в руках у него мелькнула какая-то странная штуковина. Якут вдруг споткнулся и сбился с шага.
И тут мы шарахнули по третьему с трёх позиций. Слитно и не сговариваясь. То, что осталось от его верхней части, после того, как туда попали сразу три тяжёлые пули, рухнуло за труп коня. И после этого слитного выстрела всё вдруг мгновенно изменилось. Я увидел как картинка выхода из ущелья и города смазалась и сдвинувшись потекла в сторону, оставляя место какой-то серой пустоте.
Якут держась за плечо ковылял к нам. Он обогнал девчонку и отчаянно пытался удержать темп. Мгла нагоняла. Мы выскочили из укрытия.
– Гвоздь, на месте. Периметр на тебе.
И рванули к Ваське. Подхватили и потащили вверх.
Потом сзади раздался звук, будто лопнул мыльный пузырь в несколько килотонн. Мы упали мордами в землю и мгновенно оглохли.
На этом всё и закончилось. Якут потерял автомат и нож. Немыслимо для человека, который оружие научился держать раньше, чем ходить. У него отец – охотник. Из плеча у него мы вырезали интересную короткую гранёную стрелку.
И города там не было. И автомата с ножом мы не нашли. И тел не нашли. И девчонку тоже. Не сговариваясь решили никому об этом не говорить, а то запихнут в психушку. Люди на войне нервные. Работа такая…
…Я выходил из омута сна. Тихо и медленно поднимался к поверхности, словно всплывал с глубины.
Вот чёрт! Чего он ко мне привязался? Это ж когда было – то? – я сел на кровати и вытер вспотевшее лицо тельником.
А стрелка та до сих пор со мной везде. Как талисман.
Пойти кофе сварить? Время? Блин, четыре утра! Ладно, всё равно не уснуть,по опыту знаю. Я встал и чуть припадая на ногу пошкандыбал на кухню.
Богатые тоже…
Зашел в "магаз" днем. На Ямале он заканчивается невероятно быстро. В 2 часа дня уже привет. Темно, как в танке.
суровый, но душевный. Начало ноября, однако на улице минус 25 и ветрище. Электорат ходит очень тепло одетый. Шубы практически у всех крытые. С кожаным верхом типа дубленок. И благосостояние у людей тоже прям в глаза лезет.
На 100 тысяч населения Нового Уренгоя я видел, как минимум, 8 "Хаммеров", несколько "Крайслеров" и "Ягуаров". Ну, Газпром рулит.
Стою, значит, в очереди к кассе. Передо мной совершенно роскошная мамзель в невероятной шубе в пол из чернобурки, крытой сверху какой-то выдавленной рисунками кожей. Короче, одна шуба на машину тянет. Руки холеные, все в "рыжье". Браслеты, бранзулетки и кольца с каменьями. Маникюр такой, что она карточку уцапать из кошелька не могла. Видно, что руками человек вообще ничего не делает. При этом красивая и со вкусом полный порядок. Все в тему на ней.