Читать онлайн Взмах крыла людского

Глава 1

«Введение»

Насколько часто мы видим кошмары? Думаю, что около одного или, может, двух раз в месяц, не больше. Врачи говорят, что лишь один процент людей испытывает кошмары регулярно и обращается за медицинской помощью. Те, кто страдает депрессией или шизофренией, дети младше школьного возраста, люди 25—60 лет, творческие личности – все они намного более подвержены входить в один единственный процент людей, испытывающих регулярные страшные, жуткие сны. Правда ли это? Не знаю, не проверял – да и как это проверить? На самом деле, герою произведения не помешало бы тоже обратиться за помощью, так как он, похоже, входит в этот процент людей: страшные сны для него, какое-то время в прошлом, были регулярны, мешали повседневной жизни, вызывали тревогу и беспокойство – однако ему удалось от этого избавиться. К сожалению, ненадолго. Кошмары вернулись вновь – совершенно неожиданно.

На календаре был 1919 год, 19 сентября. На кухне невысокая женщина с огненно-рыжими волосами, короткой прической и длинным фартуком готовила ужин. Недалеко от нее, на диване, сидел мужчина с темными волосами, угловатой формой лица и спортивным телосложением и пил какую-то газировку, разговаривая с женщиной. Это были мои родители. Где-то в квартире ещё находится мой брат, и, насколько я знаю, должна приехать сестра из другого города. Она уже выпустилась, работает, живёт не с нами, но все равно изредка навещает. Квартира была неплохая. Четверо человек тут точно могли ужиться, не чувствуя себя тесно. -Миша! Сколько можно ждать? Иди скорее сюда, стол уже почти накрыт! – крикнула женщина, не отвлекаясь от еды. Ее голос напоминал пение птиц – он был чист, красив и ничем не испорчен. Я сидел, ожидая вкусного ужина. Как я считал – ничего не могло испортить этот день. За окном пролетел ворон, и резко теплый, солнечный вечер сменился на мрачный и дождливый. Сверкнула молния, загрохотал гром. Всё резко поменялось… Отец больше не выглядел спортивным – теперь в его руке была банка пива, а сам он не смеялся, не вёл полный счастья диалог, а ругался с мамой. Еда больше не выглядела красиво – теперь это просто обычный ужин, который мать готовила, чтобы не обращать внимания на оры отца. -Лидия! ЛИДИЯ! Дай пива, мое закончилось! Ты слышишь меня, женщина?! – отец орал на всю кухню, но мама не обращала на него внимания. Сердце начало биться быстрее, меня вновь начала охватывать паника. Я… Я побежал в комнату брата, но споткнулся об лежащий на полу ковер и…

Я открыл глаза. Какой… Страшный сон. Такие сны преследуют меня почти всю мою жизнь. Нет, не именно этот, просто с подобным… Содержанием.

Я сидел в своей старой машине, остановившись около какого-то заброшенного дома в еловом, красивом лесу. Слышался лишь ветер, и редкие звуки каких-то птиц. Я ехал в город Ришлиск, к своему дяде Алеку. В какой-то момент моей жизни он стал для меня роднее родителей, и я много времени проводил с ним, пока не достиг совершеннолетия и не начал работать в большом городе, расследуя преступления. В милицию меня не брали, поэтому мне пришлось становиться частным следователем. Где-то с неделю назад мне пришло от Алека письмо, где дядя просил меня приехать к нему, так как давно не видел. В письме также было сказано, что Худой тоже меня ждет. Алек был, насколько мне известно, какое-то время журналистом в местной газете, но, если мне не изменяет память, или он оттуда уволился, или его уволили, поэтому стал он подрабатывать где придётся. Он был всего на 10 лет старше, но уважение у меня к нему всё равно имелось. Он был красив, высокого роста, с густой бородой и усами. Наши с ним отношения можно было бы назвать не как дядя с племянником, а как два товарища, что чуть ли не всю жизнь прожили вместе. Худой же – друг детства моего дяди. Они вместе через многое прошли, но иногда мне казалось, будто где-то они либо привирают, либо недоговаривают. Худой по молодости связался с криминалом. Знаете, всякие мелкие преступления – у кого-то с кармана кошелек вытащил, где-то чемодан обокрал. Худой был на 3 года старше моего дяди, но им это никогда не мешало. Он был смуглой кожи, с темными волосами и бородой. На лице его чаще всего была его фирменная хитрая улыбка, будто бы только что он сотворил что-то такое, о чем никто не догадался, и этому Худой рад. Его голубые глаза часто были его проблемой – уж многим они нравились. Короче – ни с кем его было не спутать.

Мой дядя жил на окраине города, так как хоть и был общительным, много соседей рядом с собой не любил. А у дома, где он поселился, почти нет соседних домов. А в тех, что все равно находились здесь, жили либо те, кто совершенно не любит новые знакомства, либо старики. Я завел свою машину, вновь выехал на дорогу и, прикинув, сколько мне ещё ехать, тронулся. Через пару часов я уже подъезжал к Ришлиску – об этом свидетельствовала вывеска на въезде в город и привычный для жителей туман, покрывающий улицы города почти круглый год.

А вот за углом показалась знакомая улица, а дальше – уже и сам дом дяди. Двухэтажный, с красивым окном на чердаке и гаражом, приставленным к дому. Не знаю, зачем он был нужен дяде, если его машина всегда стояла либо где-то в городе, так как домой он возвращался пьяный и пешком, либо перед гаражом, а не в нем. Так как машины не было на месте, можно было сделать вывод, что либо Алек прямо сейчас празднует возвращение Худого в каком-то баре, либо он уже вернулся, а машину оставил около этого бара.

Я остановил автомобиль неподалеку от дома, глубоко вздохнул и вышел на улицу. Воздух в Ришлиске ни с чем не спутать – он был, на удивление, свежим, даже несмотря на то, что рядом с городом были промышленные заводы. По производству чего – я никогда не знал, да и незачем мне было это знать, так как заводы меня ничуть не интересовали. За то мой дядя, бывало, подрабатывал там, когда всю свою зарплату терял либо в его любимом баре (название которого, кстати, я также не знал), либо во время игры в карты. Его азарт, пока он играет – его ни с чем не сравнить. Он будто бы с головой в это погружается, и все равно проигрывает. Мой отец всегда шутил на этот счёт, а дядя обижался. Но бутылка пива возвращала его хорошее настроение. Но нет, Алек никогда не был таким, как мой отец. Да, он тоже любил выпить, но это совершенно не мешало его жизни – в то время как отец… Отец пил всегда. При любом удобном ему случае (а эти случаи были постоянно) в его руках появлялась бутылка пива, а сам он приклеивался к дивану.

Подойдя к двери дома, я постучал. Ответа не последовало, так что я постучался ещё несколько раз, и когда понял, что, похоже, никто дверь мне не откроет, дёрнул за ручку. Дверь оказалась открыта. Мое бодрое настроение стало пропадать, я насторожился. Дома дяди не было, но и следов чего-то подозрительного или странного я не заметил. Возможно, он просто забыл закрыть дверь? Надеюсь на это… Поставив свои вещи около входа, я прилёг на диван в гостиной. Эта поездка вымотала меня, поэтому мне точно нужно было отдохнуть. Уже поздно, время близилось к ночи, и я очень хотел спать – особенно после того кошмара, который скорее испортил мне отдых, нежели способствовал ему.

Как только мой затылок соприкоснулся с подушкой, я сразу же вырубился. Через некоторое время мой сон нарушился кем-то неизвестным в форме, что очень старательно пытался меня разбудить.

Глава 2

«Дом, милый дом»

Меня разбудил человек в форме. Пока я пытался отойти ото сна, он тряс меня и спрашивал, кто я такой, и что делаю в этом доме. Когда я наконец опомнился, он уже вез меня в машине милиции, видимо, в участок. Что здесь происходит? Почему меня куда-то забрали?

– Товарищ милиционер, что происходит? За что меня забрали?

Милиционер, не отводя взгляда от дороги, сначала немного помолчал, а после все-таки ответил.

– Мужчина, вы находились в доме, который не принадлежит вам. Также, пару дней назад, по словам соседей, в этом доме был слышен выстрел – после которого владелец этого дома исчез, и не появился до сих пор – милиционер тяжело вздохнул и, не дождавшись моего ответа, продолжил ехать в тишине.

После слов про выстрел и пропажу моего дяди мне прям сердце перехватило. Как пропал? Какие ещё выстрелы? Дядя, во что ты вляпался?!

Я стал размышлять. Недавно в город вернулся Худой, дядя приглашает меня к себе, а после этого пропадает, и его никто не может найти. Неужели Худой что-то натворил? Или дядя со своей любовью к азартным играм вляпался в какие-то долги? Мне нужно выяснить побольше. Хотя, сначала мне от милиции было бы неплохо отвязаться.

Спустя время я уже сидел в темной камере, где был лишь стол и два стула, стоящие около этого стола напротив друг друга. Лишь от их вида сразу начиналась тревога, ощущение, что вот, сейчас будет допрос. И даже если я ни в чем не виноват, комната все равно давила на меня со всех сторон. Возможно, так и должно быть – на преступников нужно надавить любым способом, чтобы они рассказали всю правду. Меня посадили за один из стульев, и я стал ждать. В комнате я был абсолютно один довольно долгое время (возможно, мне просто показалось), и было так тихо, будто я остался в этом здании совсем один. Но вот дверь открылась, и в комнату вошёл здоровый мужчина лет так 50—60. Несмотря на то, что по его лицу было видно, что он уже не молод, его телосложение было в лучшем своем виде. На лице, около левого глаза был шрам, который, если я не ошибаюсь, никак не повредил его зрение. Длинные, седые волосы покрывали его голову – они были будто взъерошены, создавали такое ощущение, будто он никогда не расчесывался. Его такая же седая борода выглядела и то более аккуратно и опрятно – он явно следил за ней, и, возможно, даже старался придавать ей определенный, красивый вид. Носил он полосатую рубашку с двумя отвалившимися сверху пуговицами, а также брюки темного цвета, идеально сочетающиеся с его обувью и рубашкой. Подойдя к столу и сев за стол, он достал мои документы и со вздохом открыл их. Немного посмотрев в документы, он поднял глаза на меня, потом опустил глаза на документы и, вновь вздохнув, начал говорить.

– Пуловохов Андрей Викторович? – с абсолютно спокойным голосом произнес мужчина.

– Да, это я. За что меня взяли?

– Не перебивайте меня, пожалуйста. – Кашлянув пару раз, и, взглянув на ещё одни бумаги, которые он принес, он вновь посмотрел мне в глаза. – Вы находились в доме, где недавно пропал человек. Соседи утверждают, что слышали выстрелы – но в самом доме мы не обнаружили никаких следов борьбы или следов от пуль. Мужчина, живший в этом доме – Алек Александрович Пуловохов…

Мужчина перестал говорить, пару раз перепроверил какие-то бумаги, и вновь посмотрел на меня.

– Алек Александрович – ваш родственник, верно? – Спросил он.

– Да, верно. Он мне дядей приходится. Я долгое время жил в другом городе, и решил навестить своего дядю после того, как он мне написал. Это может считаться за то, что я невиновен? – Несмотря на то, что комната продолжала давить на меня со всех сторон, я задал вопрос с абсолютным спокойствием, не выражая никаких ярких эмоций.

– Возможно. Нам нужно проверить, что вы последнее время и правда не появлялись в городе, и не знали о преступлении, которое совершили с вашим… Дядей? – Будто бы забыв о том, что я говорил пару секунд назад, мужчина посмотрел на меня, и, увидев, что я молчаливо кивнул, он вышел из комнаты. Через пару минут дверь снова открылась, и один из милиционеров вошёл в комнату.

– Пройдёмте со мной, пожалуйста.

Он завел меня в самую обычную, ничем не примечательную одиночную камеру. Похоже, мне все же придется провести здесь какое-то время перед тем, как тот мужчина, что проводил допрос, проверит мою информацию. Как же хорошо, что я не решился брать с собой свое оружие – иначе бы вопросов было намного больше. Да в моем рюкзаке вообще ничего противозаконного нет, так что им не к чему придраться, я уверен!

На кровати, если ее так можно было назвать, уснуть у меня не получилось, поэтому я ворочался с одного бока на другой. Прошла будто бы вечность перед тем, как об решетку камеры постучали. Уже знакомый мне мужской голос зашёл в камеру.

– Что же, Андрей Викторович… Похоже, вы свободны. Ваши слова оказались правдой, так что у нас больше нет оснований вас здесь держать. Ваш рюкзак с полным набором ваших вещей находится на входе… – Он показал рукой в сторону, и, когда я вышел из камеры, захлопнул ее.

Я уже было забирал свои вещи и собирался уйти, как вновь заметил его фигуру, приближающуюся ко мне.

– Андрей Викторович, подождите, пожалуйста… – немного запыхавшись проговорил мужчина, и, оглядев меня с ног до головы, продолжил. – Вы собираетесь уезжать из города, или останетесь у нас?

Немного опешив, я, продолжая проверять наличие всех своих вещей, быстро кинул на него взгляд.

– Возможно останусь. Мне все же интересно, куда делся мой дядя, а также есть ещё здесь те люди из прошлого, которых я бы хотел навестить.

– Это просто прекрасно. У меня есть к вам… Мм… Предложение. Мне стало известно, что вы в другом городе работали частным следователем, а у нас в отделе как раз огромная нехватка следователей. Их буквально по пальцам можно пересчитать… Поэтому я хотел предложить вам работу в нашем отделе. Как минимум, мы готовы взять вас на испытательный срок, и если вы окажетесь нам полезны, можем вас оставить. Что думаете? – Заметив мой растерянный взгляд, он положил руку мне на плечо и постарался опередить мой ответ. – Я понимаю, это неожиданное предложение, поэтому у вас есть время до завтрашнего дня. Завтра… Днем, наверное, я жду вас здесь с ответом на мое предложение. Если вы не явитесь, то… Буду расценивать это как отрицательный ответ. Согласны?

Я кивнул головой. Что же… Возможно, мне и правда нужно подумать на счёт этого предложения – а ещё лучше, отыскать Худого и расспросить его обо всем, что он знает. Возможно, мне даже не придется оставаться в городе, так что потребности в деньгах не будет.

Я вышел на улицу. Осенний вечер… Люблю такую погоду. Деревья, сбрасывающие с себя груз осенних листьев. Постоянный шелест этих же листьев под ногами, и приятная, местами ветреная и дождливая погода – все это мне казалось очень красивым. Немного пораскинув мозгами, я вспомнил примерный адрес Худого, и отправился туда.

Ох уж этот осенний Ришлиск! Гуляющие вдоль переулков люди, одетые в лёгкие куртки и кофты. На улице был рассвет, поэтому людей было не так уж много – но даже те, которые здесь гуляли, выглядели относительно счастливыми. Возможно, да, они были будто бы менее счастливы, чем те жители Ришлиска, которых я помню, но даже это не мешало мне ими восхищаться. Природа в Ришлиске была не менее прекрасна – красивые деревья, стоящие вдоль дороги. Сам город, кстати, был со всех сторон окружён лесом – поэтому, возможно, если не гулять в той части города, где было много различных производств и заводов, то можно сполна насладиться этим воздухом, этой красотой деревьев. Дома, в окнах которых ещё не горел свет, навевали воспоминания о добром детстве с дядей и Худым. Кстати, о Худом… Имени его я, вроде как, за всю свою жизнь так и не узнал, хоть мне и было уже 26 лет. Ха-ха, рассуждаю так, будто 26 лет – это приговор, и я прожил большую часть своей жизни! Наверняка мне отведено ещё не мало лет на этом свете, я уверен в этом.

Я решил не возвращаться к дому дяди за машиной – сделаю это позже, а сейчас лучше наслажусь прогулкой. Тем более, дом Худого находился, вроде как, недалеко, потому что я уже начинаю отчётливо вспоминать все эти улочки, все эти здания. Вспоминать, как в своем беззаботном детстве часто с дядей проходили мимо них, когда шли к дяде. Неплохие тогда были времена…

Вот и теоретически дом Худого – длинное, двухэтажное здание. Во дворе стоит небольшая беседка, в которой сидят жильцы дома. Время уже утро, поэтому даже прямо сейчас там уже сидит пара стариков. Из дома вышла женщина, возможно, спешащая на работу – она шла быстро, на бегу жуя яблоко и держа во второй руке сумку, из которой торчали какие-то бумаги.

Я поднялся на второй этаж и подошёл к одной из самых дальних квартир. В коридоре не было ни единой души, но из квартир все равно доносились звуки просыпающихся и готовящихся к работе людей. Постучавшись, я прислушался к звукам. Квартира была будто бы пуста – что странно, ведь Худой обычно в это время крепко спал. Я дёрнул за ручку, и дверь открылась. Ха-ха, а он не изменился – все также забывает закрыть дверь. Когда-нибудь ему это точно аукнется…

В гостиной на диване спал мужчина – это был сам Худой… Его я бы ни с кем не спутал. Рядом с ним лежал кошелек с небольшой суммой денег. Похоже, он устроился на работу. На столе, около дивана, стояла бутылка алкоголя… Выпитая. Сам Худой уснул в одежде и выглядел неопрятным – волосы грязные, обросший бородой, которая не была аккуратно пострижена. На стене висела фотография Худого с какой-то девушкой – я видел её пару раз, когда приходил с дядей к Худому, но обычно мы долго не засиживались у них в такие моменты, поэтому ближе с ней познакомиться мне не удавалось.

Я подошёл к холодильнику. В нем… Эх, мышь повесилась. Худой, похоже, либо совсем недавно доел свою последнюю еду, либо чуть ли не голодал, пока не получил свою первую зарплату, которая, похоже, как раз лежит в его кошельке. Я достал последний кусок колбасы, а после повернулся к Худому. Тот все ещё спал, поэтому я быстро сделал себе бутерброд и немного перекусил. Да, я уже был довольно голоден, поэтому надеялся лишь на то, что бутерброд хотя-бы немного, но сможет утолить голод. Худой все также спал, поэтому единственное, что я придумал – агрессивно разбудить его.

Глаза Худого открылись, и, при виде меня, он сразу вскочил.

– Что происходит?! Ты кто? Как ты оказался в моей квартире?! – Худой, видно, очень испугался, увидев меня. Похоже, что он не помнит моего лица с веснушками и моих рыжих, кудрявых волос.

Да, возможно, моя борода тоже сыграла роль в изменении моей внешности, а также шрам около правого глаза мог его запутать… Но, немного всмотревшись в меня, он, похоже, по большей части успокоился

– Андрей? Оо… Как же давно я тебя не видел!! – после этих слов он резко вскочил с дивана, оглядел свою комнату и бросился ко мне. Его рукопожатие было долгое, но оно абсолютно никак не изменилось.

– Как ты… Что ты… Зачем ты здесь? – не зная, что сказать, что спросить, Худой запинался в своей речи, но радость в том, что он сейчас видит хотя бы меня… Да, она была

– Худой, что произошло с дядей? Ты в этом как-то замешан? Ты знаешь хотя-бы что-то на счёт него? – На данный момент меня волновала лишь судьба моего дяди, поэтому, игнорируя все его расспросы, я спрашивал его лишь о нём.

– Твой дядя… Алек… – Худой явно задумался, готов ли он рассказать мне все, что знает. Готов ли я к тому, чтобы услышать это… – Ты слышал о Черном Вороне? Преступная группировка, банда, называй как хочешь, но они уже последние несколько лет совершают различного рода преступления в нашем городе. Насколько мне известно, они были даже в те года, когда ты ещё посещал Ришлиск, но просто никто о них не знал, и преступления их на тот момент нельзя было приписать только им. Но, в один момент, они резко стали более агрессивно действовать, перестали так тщательно скрывать свое участие в преступлениях и… Ходят слухи, что даже высокопоставленные люди теперь, хоть и косвенно, но являются членами этой группировки. Помогают им, спасают в различные моменты… К чему я все это говорю? Я думаю, ты уже и сам догадался, что, возможно, твой дядя чем-то им насолил.

Худой перестал говорить, взял со стола пустую бутылку, и, попытавшись из нее попить, понял, что она пуста, после чего он вновь посмотрел на меня и призадумался

– Я не знаю, чем, как и где. Ты, должно быть, знаешь, что последние пару лет я провел за решеткой, поэтому чем там твой дядя занимался мне неизвестно. Возможно, он выиграл кого-то в его любимых азартных играх, что не понравилось людям, принадлежавшим к группировке. Возможно, он у одного из членов группировки просил в долг… Я не знаю, правда. Но я, как и ты, очень хотел бы узнать это.

Я сел рядом с ним на диван и положил руку на плечо, как бы подразумевая, что я с ним, я буду рядом. Да, Худой, конечно, преступник, но он все также близкий для меня человек – сколько лет мы уже знакомы. Да и дядя ему доверял, так что я считаю, что и я могу доверять Худому. Оглядев квартирку ещё раз, я вспомнил про предложение мужчины из милиции, что проводил допрос.

– Слушай, Худой. Мне тут уже предложили работу следователем в местном отделе милиции. Как ты на это смотришь? Деньги то мне нужны, иначе как я буду дальше жить в этом городе? Вместе с тобой вдвоем мы вряд ли протянем на твою зарплату, поэтому мне тоже нужна была бы работа, если я хочу все же узнать, что с моим дядей.

Худой, выслушав меня до конца, опустил свой взгляд в пол.

– Если милиционером будешь ты… Я не против. Ты явно не человек с гнильцой, поэтому я могу тебе доверять и верить. Я не против того, чтобы ты там работал, да и это, наверное, одно из лучших предложений, что могло поступить тебе в Ришлиске. Я вот без дельного образования, сидевший за решеткой, устроиться смог только на завод грузчиком, и то пока на полставки… Не доверяют мне теперь, Андрюш… – Взгляд Худого явно не выражал какой-либо радости – грусть была в нем, но, возможно, мое появление хоть немного, но скрасит его печальные и серые будни. Главное не забывать о нем и не оставлять в одиночестве.

Ещё немного поговорив с ним о воспоминаниях, Худой предложил мне пока пожить у него, и когда хозяйка комнат придет за оплатой, узнать у нее, есть ли ещё одна свободная комнатушка для меня. Думаю, это и правда хорошая идея, если я хочу полноценно и самостоятельно жить, но и не оставлять Худого в этой печальной и одинокой обстановке.

Худой оставил для меня диван, как место для сна, а сам ушел на свою кровать. Разложив часть своих вещей, которые просто необходимо было вытащить из своего рюкзака, я умылся и отправился в город. Пока я шел до дома Худого, я заприметил для себя один бар – «Львиная кружка», и очень хотел туда зайти. Судя по количеству людей рядом с ним, этот бар был довольно популярен у местных, хоть я в детстве и не замечал его.

Глава 3

«Пьяная птица»

Бар. Совершенно обычное, но, местами уютное и красивое место. Здесь пахло разлитым коньяком, дешёвыми духами и вкусными закусками, только-только приготовленными для покупателей. Тусклый свет ламп освещал барную стойку, за которой уже сидело парочку мужчин среднего возраста. Они о чем-то очень увлеченно болтали, пока бармен разливал по стаканам их напитки. Сам же мужчина, находившийся за стойкой, показался мне приятным человеком… Угловатая форма лица, завязанные в хвост волосы цвета древесной коры и борода-испанка. Его голубые глаза выражали лишь спокойствие. Смотря в них, можно было почувствовать себя по-домашнему. Возможно, благодаря ним этому бармену часто открывали свои секреты и проблемы люди, ищущие помощи в других. Одежда была самая обычная – белая рубашка с расстегнутой верхней пуговицей, темные брюки и темно-серая жилетка. Из кармана жилетки показывалась пачка сигарет, которую, похоже, он выкуривал во время обеденного перерыва.

Подойдя к барной стойке, бармен не обратил на меня внимание – он продолжал заниматься напитками, обслуживая тех двух мужчин. Теперь я вполне мог услышать, о чем разговаривали эти двое – но это были самые обычные, житейские разговоры о жизни, о семье, о детях, о работе, о проблемах. Не уверен, что мне это может быть хоть как-то интересно, поэтому я вновь обратил взгляд на бармена. Он, поставив два стакана какого-то алкогольного напитка мужчинам, повернул свой взгляд на меня.

– Доброе утро, чего желаете? – с лёгкой, беззаботной улыбкой спросил он меня.

Я, глянув за спину бармена, на стойку с напитками, обратился к нему с вопросом.

– Есть что-то безалкогольное? Знаете, не люблю алкоголь.

Он, ухмыльнувшись, отошёл, достал чашку и налил туда какого-то напитка.

– Прийти в бар, и не за алкоголем? Давно я таких не встречал. Вот, держи… Это чай, собственного приготовления. К слову, ему необязательно нужно быть горячим – он даже слегка остывший все равно даст тебе полный спектр своего вкуса… – Продолжая улыбаться, бармен поставил передо мной чашку с чаем, и стал наблюдать за тем, как я его пробую.

Нотки сосновых шишек, клюквы и брусники я распознал чуть ли не сразу – но остальной список ингредиентов мне был непонятен. Напиток словно переносил меня в самое сердце таёжного леса, поражая своим глубоким, насыщенным вкусом клюквы с кислинкой и мягкой брусники. В послевкусии идеально сочетаются все три угаданные мною вкуса, создавая почти полную, цельную композицию, в которой ничего не нуждается в изменении. Чай при первом же глотке придавал мне ещё больше спокойствия, успокоения, располагал к душевному разговору, прям будто какая-то магическая настойка!

– Ну как? – Все также с интересом спрашивал бармен.

– Чай… Просто отличный! – Я немного замолчал, сделал ещё пару глотков и вновь глянул на бармена. Он натирал бокал, не отрывая от меня взгляда.

– Меня, кстати, Роман Филинов зовут. – Рома протянул мне руку. – Но, конечно, звать меня ты можешь просто Филином… С детства закрепилось.

– Андрей. Приятно познакомиться…

– Ты ведь приезжий, верно? Я раньше тебя не видел, да и ты ни на кого из рассказов других людей не похож.

– Да, приезжий. Но какое-то время, в детстве, я жил тут. Приятно вернуться сюда спустя несколько лет и увидеть, что город почти не изменился.

Роман засмеялся. Похоже, он заметил мое недоумение на лице, поэтому, откашлявшись, объяснился.

– Мне кажется, что ты просто пока не увидел этой бездны, в которую с головой окунулся наш городок. Группировка Черного Ворона, «Птичье гнездо», слыхал уже про таких? Они кошмарят жителей города, да так, что некоторые уже просто бросили работу, квартиру, друзей и свалили куда подальше… – Он с силой поставил на барную стойку стакан. Было заметно, что Роман, возможно, тоже каким-то косвенным образом мог пострадать от Черного Ворона – но расспрашивать об этом было бы не тактично, ведь знакомы мы от силы 5 минут.

В баре резко заиграла спокойная музыка. Похоже, это место по своей атмосфере могло успокоить любого человека, в любой ситуации. Двое мужчин, сидящих недалеко от меня, допили последний стакан, отдали деньги Роману и вышли из бара. Посетителей почти не осталось – многие спешили домой. Возможно, после ночной смены на заводе.

– А ты что тут так рано делаешь… Андрей ведь, верно? – Не отводя взгляда от входной двери, Роман вновь завел со мной разговор. Его голос тоже своеобразно навевал спокойствия и умиротворения… И это либо был так хорошо подобрана атмосфера паба и бармен, либо же мне уже начало мерещиться.

– Я совсем недавно вернулся в город, только-только нашел, где жить, и вот сегодня собираюсь пойти устраиваться на работу. – Я посмотрел на Романа. Возможно, пока рано ему знать о том, что я собираюсь работать следователем. А если он вдруг окажется как-либо причастен к какому-либо преступлению? Информация о моем месте работы могла бы очень сильно мне помешать. – Устраиваюсь я… На завод. Собственно, как, наверное, и большинство посетителей этого места, верно?

Я улыбнулся. Роман, возможно фальшиво, но тоже улыбнулся в ответ, кивнув головой. Он продолжил протирать стаканы посетителей, которые уже ушли, а я продолжал пить уже вторую чашку его фирменного чая.

Таким образом прошло ещё пару часов, и я, допив очередную чашку и доев свою овсяную кашу, отправился к выходу.

– Что, уже уходишь?

– Да, нужно… Нужно идти на работу, а то если ещё засижусь, может стать уже поздно. – Повернув голову к Роману, я улыбнулся, и вышел из бара.

Роман вновь засмеялся, и, ничего не сказав в ответ, продолжил заниматься своими делами. Мужик он… Интересный. Не знаю, могу ли я ему полностью доверять, но выведать что-то интересное – возможно получится.

Теперь же, после того как я узнал про «Птичье гнездо», город мне перестал казаться настолько солнечным, теплым и светлым. В воздухе вновь запахло каким-то дымом от сигарет – недалеко от меня стоял, прислонившись к стене, мужчина, одетый в одну лишь майку и жилетку, выкуривая сигарету. Бросив на меня свой взгляд, я не увидел в нем радости – нет, в его глазах было, скорее, смирение с ситуацией в городе. Теперь в домах я стал замечать пустующие квартиры – где-то на первых этажах разбитые окна, где-то на окнах уже образовался слой грязи и пыли. Да, конечно, я бы не мог сказать, что город в безвыходном положении, что в городе можно увидеть лишь мрачные пейзажи. Такие слова были бы попросту ложью! Какая-то часть жителей города все равно не унывает, несмотря на ситуацию. В домах все также можно заметить свет, на улицах услышать смеющиеся семьи. Сейчас самое плохое решение, которое можно принять – это сдаться, начать впадать в тоску, в уныние, и перестать искать хотя-бы каплю радости, что осталась в таком родном и теплом городке.

Подойдя к отделу милиции, на входе я заметил того самого мужчину, что проводил допрос. Он стоял, прислонившись к дверям, смотря куда-то вдаль. Заметив меня, подходящего к крыльцу, он неспешно отошёл от двери и протянул мне руку.

– Вы все же решили прийти? Похвально. Я рад, что вы согласны работать с нами. – Ухмыляясь, сказал мужчина.

Я прошел в здание, и, дождавшись, когда зайдет милиционер, отправился за ним в его кабинет.

– Ох, старый дурак, забыл вам представиться! Зовут меня Николай Владимирович Орлов. – Он, взяв какую-то папку с комода, сел за стол. – А теперь, давай к делу, Андрей. Думаю, ты уже должен был слышать про «Птичье гнездо», верно?

Я кивнул головой. Николай Владимирович открыл папку и стал вчитываться.

– У нас тут один паб на примете… Есть подозрения, что в нём как минимум один из работников может быть причастен к группировке и как-либо покрывать других членов. Возможно даже такое, что весь паб, так сказать, принадлежит Черному Ворону. Мы уже долгое время не можем никого отправить на это дело, так как у нас нехватка сотрудников, но теперь, когда у нас появился ты, мы можем заняться этим пабом. Твоя цель – прийти туда и хотя-бы попытаться устроиться работником. Насколько нам известно, недавно они искали себе новых сотрудников, так что не думаю, что с этим будут проблемы. Вот, возьми эти бумаги себе – на них вся информация, что может тебе понадобится или помочь. Оружие пока что тебе не выдаём – не положено. Когда закроешь это дело, тогда и получишь своё собственное. Все запомнил?

Я вновь молча кивнул головой. Николай Владимирович, захлопнув папку, указал мне рукой на дверь.

– Ну? Чего ждёшь? Иди работай!

Да, печально, конечно, что я расследую не дело о пропаже моего дяди – это было бы намного полезнее, да и желаннее. Но, в то же время, шанс того, что пропажа дяди и эта группировка как-то связаны – высок, поэтому, возможно, даже неплохо, что я буду расследовать ещё и дело про «Птичье гнездо». Может быть, я смогу узнать что-то полезное у тех членов группировки, которых мне удастся поймать в этом баре, и тогда вести своё собственное дополнительное расследование.

Нужно глянуть бумаги, которые мне дал Николай Владимирович, чтобы понимать хотя-бы что-то. Итак, паб называется «Волчья похлёбка». Директор – Ветров Савелий Алексеевич, его заместитель – Кузнецов Виталий Андреевич. Кузнецов разок сидел в тюрьме за кражу, и у него есть кличка – Вито. Остальные сотрудники… Бармен, повар… Ничего интересного. Ни судимостей, ни подозрений в чем-либо. Значится буду наблюдать за Вито и Ветровым. Ну, как минимум, чаще всего именно за ними. Так, адрес… Вроде как недалеко, так что добежать туда много времени не займет.

Через пару десятков минут я уже был около входа в этот бар. Рядом с ним никого не было – похоже, что паб не из популярных. Может, жители не сильно доверяют питью здесь.

Паб находился на первом этаже многоэтажного здания, и, честно сказать, выглядел очень печально. Складывалось ощущение, что хозяин этого места слишком жадный. Такой человек жалеет тратить деньги даже на хорошие продукты – что там говорить про посуду, мебель, да и сам внешний вид здания.

Собственно, открыв дверь, мое мнение не поменялось. Кожа на диванах уже вся облезла, столы шатались, некоторые стулья подкошены. Бармен – человек одетый… Небогато. Рубашка на пару размеров больше, фирменная жилетка данного паба (отличалась она неаккуратно пришитым рисунком волка со стороны сердца), и лохматые волосы с бородой. В самом пабе пьяниц было маловато, а те, что все же осмелились сюда прийти, были уже не в состоянии выйти. Парочка даже завалилась на столы, разлив на пол кружку дешёвого пива. И лишь один гость здесь отличался от остальных. Это был парень… Лет 20—23. Высокий блондин с карими глазами, что выглядел достаточно брутально для своего возраста. Острый подбородок, грубые черты лица, шрам на левой щеке (возможно, полученный в ходе смешного несчастного случая, а не во время драки). Парень стоял рядом со стойкой бармена и, видимо, чего-то ждал. В его руках была та самая фирменная жилетка паба, так что, похоже, сегодня его взяли на работу. Кем? Пока не знаю.

Когда я зашёл в паб, бармен почти сразу обратил на меня внимание – вначале он доделал алкогольный коктейль для гостя, который ещё не успел напиться здесь, как свинья. Возможно, что этот бармен сразу понял, чего мне надо – я явно не был похож на типичных посетителей данного заведения.

– Доброе утро. Я по поводу работы… – Обратился я к бармену, когда подошёл к стойке. Парень, который также устраивался работать, осмотрел меня с ног до головы, будто с недоверием, и, встретившись со мной взглядами, сразу же отвёл его, начав пилить взглядом лестницу на второй этаж, где, похоже, находился сам Ветров.

– Работы, значит-с… Вот, возьми жилетку. – Мужчина протянул мне их форму, после чего вышел из-за стойки. – А теперь вы оба… Прошу за мной. Зовут меня, если кому это интересно, Валентин. Попрошу обращаться ко мне именно такой формой имени. И самое главное – не использовать отчество и фамилию, понятно?

Мы кивнули, после чего Валентин, ещё раз окинув меня и паренька взглядом, повел нас на второй этаж.

Узкий коридор, в котором в ширину едва бы уместилось три человека, вел нас к единственной здесь двери. На ней виднелась надпись: «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА. НЕ ВХОДИТЬ БЕЗ СТУКА». Валентин постучался, и, услышав одобрение от Ветрова, открыл нам дверь.

За длинным столом, на котором валялось много различных бумажек, пара ручек, карандаш и пачка сигарет, сидел взрослый мужчина с козлиной бородкой и короткими волосами. Его глаза горели, будто он никогда не чувствовал страха и не испытывал жалости. Одет был подобающе хозяину паба. Говоря короче: выглядел он богато. На левой руке виднелся перстень в виде пера. В его руке находился какой-то блокнотик, который Савелий сразу же спрятал в свой комод.

У левой стены стоял столик поменьше, за которым сидел, по всей видимости, Кузнецов. Выглядел он уже менее богато – просто тёмно-серый пиджак, кроваво-красная рубашка с расстегнутой верхней пуговицей (выглядело довольно небрежно для такого, возможно, влиятельного, либо же просто не нижних слоев населения человека) и зализанные назад волосы.

Валентин что-то обговорил с Савелием, иногда поглядывая на паренька рядом со мной, а после вышел из кабинета.

Ветров, окинув нас взглядом, встал из-за стола и подошёл к нам, после чего его угрюмое лицо сменилось на ухмылку.

– Здравствуйте, товарищи. Подскажите, пожалуйста, как вас зовут, и на какую же должность вы устраиваетесь?

– Александр Робертович. Хочу работать здесь уборщиком от недостатка денег и невозможности устроиться куда-либо ещё по той причине, что меня никуда не берут. – Спокойно проговорил парниша, стоящий в метре от меня. Было ощущение, что он готовил эту речь, либо же его заставляли её выучить.

– Меня зовут Андрей Пуловохов, и я устраиваюсь сюда… Ээ… – Я был озадачен данным вопросом. А кем я сюда собрался устраиваться? По какому объявлению я сюда пришел? Кого они вообще ищут?

– Что, пришел сюда, и даже не знаешь для чего? Ха-ха-ха! Что же, в таком случае, оба будете уборщиками. Думаю, я не в лучшем сейчас положении, поэтому приняты оба! На смену можете выходить с завтрашнего дня… Форма обязательна!

Прошло пару дней, как я отработал обычным уборщиком в этом пабе. Наверное, пора бы уже приступать к действию, но прямо сейчас я стоял у дверей паба. Но не того, где я устроился – я пришел к пабу Романа. Зачем? Не знаю, ноги сами притащили меня сюда по первому зову петухов…

Дверь паба была открыта, несмотря на то что сегодня в такое время он должен был быть ещё закрыт. Внутри никого не было, музыка ещё не играла, и свет горел лишь над барной стойкой, освещая лишь задумчивое, спокойное лицо Романа, смотрящего на фотографию в рамке. Что было на ней разглядеть мне не удалось – ракурс не позволял.

Только я открыл входную дверь, Роман сразу обратил на меня внимание. Но не взглядом – тот все ещё был прикован к фотографии.

– Андрей? Ты что тут делаешь так рано? – Пробормотал Роман. Если бы здесь были посетители, либо играла музыка, я бы и не понял, что он сказал. Но тут стояла гробовая тишина, в которой можно было услышать даже чужое дыхание.

– Да я так, поговорить зашёл. Скучно с утра, делать перед работой нечего, вот и забежал к тебе.

Роман ничего не ответил. Он ещё немного посмотрел на фотографию в рамке, а после поставил ее на барную стойку.

– Ну, чего встал в проходе? Садись, раз уж пришел…

Роман протер стулья около барной стойки, и вновь посмотрел на меня, ожидая, что я подойду к нему.

Видимо заметив мой заинтересованный взгляд, изредка падающий на фотографию, он повернул ее, чтобы мне удалось лучше её рассмотреть.

– Моя дочь Мария… Талантливая девчонка! Актрисой стать хочет. Я для этого тут и работаю… Жизнь хочу ей устроить. Она и сама справится, конечно, но с деньгами то легче и быстрее. А ей трудности зачем? – Роман замолчал. Видно, о чем-то все же переживал, либо что-то скрывал – заметить такое не так сложно, как может показаться. Закрытая поза, уведённый в сторону взгляд…

– Да, красивая у тебя дочь.

– А ты сам то, как, семья есть? – сменил тему Роман.

Я тоскливо ухмыльнулся. Перед глазами всплыл образ прекрасной девушки в голубом платье, со слегка вьющимися темными волосами, кружащей передо мной в центре зала.

– Да какая мне семья… Думаю, рано ещё, в мои то 26 лет.

Я попытался скрыть свою тоску, отведя взгляд на окно, по которому начали стучать капли дождя. Роман похлопал меня по плечу, опустил взгляд вниз и больше ничего не сказал.

Просидев так молча ещё пару минут, Роман поставил передо мной кружку с чаем, проговорив: «Держи, выпей. Вижу, что тоскуешь ты по кому-то. Но раз уж ничего не рассказываешь, значит не мое это дело, верно?».

Я молча кивнул и отпил чаю. Да, тот самый, фирменный. Успокаивающий…

– Рома, вот скажи мне… – Я замолчал. Потупив взгляд в стену, я вновь взглянул на него… – Я ведь могу тебя так называть?

Он кивнул головой.

– Так скажи же мне, что случилось с городом? Почему при нашей первой встрече ты сказал, что город по уши погряз в тьме и мраке? Неужели милиция никак не справляется с Черным Вороном? Он что, правда настолько неуловим? Или, может, у него последователей, товарищей, таких же гнусных преступников, как и он сам, на пальцах не пересчитать?

Лицо Ромы вновь вернулось в его спокойное состояние.

– Послушай, друг. Черный Ворон… Он как призрак. Самого его никто никогда не видел – всю грязную работу всегда делают его ближайшие товарищи в банде, и делают настолько профессионально, что и их самих тоже очень трудно словить. Да, бывает, что ловят всяких мелких сошек, которые по факту ничего дать не могут, и от их поимки Черному Ворону тоже хоть бы хны… Поэтому я говорю, что город погряз в бездне тьмы и мрака. Здесь не знаешь, кто твой друг, а кто – враг. Ты не можешь быть уверен, что перед тобой сейчас стоит не один из людей «Птичьего гнезда» – а их, поверь мне, очень много. В городе вообще ворон и воронов всегда хватало, а тут они напоминают лишь про то, в какое ужасное время мы живём. Время преступности и грязи… Убийц, воров, торговцев-нелегалов… И любой из них может выполнять поручение Черного Ворона. Теперь то ты понимаешь, о чем я говорил?

Все как всегда – молчаливый кивок головой, и очередное молчание. Будто длинною в вечность… И слышно лишь тиканье часов, да стук дождя по окну.

– Ну, если хочешь ещё здесь посидеть, я не запрещаю, но у меня скоро открытие – так что также душевно поговорить у нас вряд ли получится. В такие времена очень многие стараются забыть свои потери в алкоголе…

Я встал со стула, пожал руку Роме и вышел на улицу. Дождь… Красивый, прекрасный. Да, я люблю такой лёгкий, спокойный дождь, что не обливает тебя как из ведра, но и не раздражающе капает с неба, будто на последнем издыхании. Лёгкий и теплый дождь, помогающий погрузиться в свои мысли и размышления. Да, я люблю такую погоду, и искренне не понимаю тех людей, которым она не нравится. Как можно ненавидеть такой дождь?

На тропинках уже начали образовываться лужи. Людей на улице почти не было – а те, что были, спешили на работу, прячась под зонтом. Деревья тихо покачивались из стороны в сторону, изредка роняя со своих веток листья. Время близилось к 9 утра, поэтому я направился до паба Ветрова. Думаю, что сегодня мне стоит все же поискать там что-нибудь интересное. Только как? Ветров мне явно стал больше доверять, так что, возможно, у меня сегодня получится зайти к нему в кабинет под предлогом какого-нибудь вопроса, а после предложить ему… Убраться здесь? Не помню, чтобы я видел, как там хотя-бы кто-то убирался, поэтому он может согласиться.

Открыв двери, я сразу заметил, что тот парень, Александр, уже пришел на смену. Да уж, зачем только нас двоих взяли на каждый день… Было бы лучше, если бы мы работали день через день. Это же логично, разве нет?

Александр лишь окинул меня взглядом, и продолжил готовить паб к открытию. Я же отправился в кладовую, где быстро переоделся и уже собирался с мыслями, чтобы подняться к Ветрову и предложить ему уборку. Как только я вышел с кладовой, входная дверь в паб распахнулась, и на порог ступил мужчина средних лет. Он был одет в обычную белую рубашку (которая местами была покрыта красными пятнами) и тёмно-серые брюки – вся одежда испачкана в грязи, местами была порвана. Не успев сказать и слова, мужчина завалился на пол…

Быстро среагировав, я подбежал к нему, расстегнул рубашку и ужаснулся – на нем было большое количество порезов, и, похоже, решающий удар пришелся в грудь. Как только я попытался что-то сделать, остановить кровь, мужчина схватил меня за руку. Подняв голову, он, еле шевеля губами, пробормотал: «Белый… Голова… Он убил… Как снег на голо…» – после чего его голова опустилась на пол, рука ослабла и взгляд побледнел. Он погиб…

Паб все также был закрыт, а Ветров на улице давал показания приехавшей милиции. Когда с Ветровым закончили, один из молодых пареньков в форме заглянул внутрь паба, окликнул меня и позвал за собой. Снаружи меня ждал Николай Владимирович, явно недовольный произошедшим.

– Ну-с, Андрей Пуловохов, рассказывайте, что случилось. Мне сказали, что первым к погибшему подбежали именно вы, а не кто-то другой… – Николай Владимирович записывал что-то на бумажку, сидя за одним из столиков, предназначенных для летнего отдыха. Напротив него стоял ещё один стул, так что я спокойно присел на него и рассказал все, как было. Не забыл и про его последние слова – белый, голова, убил.

– Что-то ещё? – сказал под конец Николай Владимирович и глянул на меня.

– Да. Под конец он ещё начал говорить фразу, но не успел ее договорить. Это было «Как снег на голо…", так что моя версия состоит в том, что он, находясь в состоянии шока, хотел сказать: «Свалился, как снег на голову».

Николай Владимирович закончил записывать, после чего вновь посмотрел в мои глаза и отпустил дальше работать.

В самом пабе за барной стойкой стоял Ветров, что-то объяснявший бармену и Александру.

– А вот и Андрей! Я вашим коллегам как раз закончил говорить о том, что ещё нужно здесь убрать. Повторяться уже не буду, так что они вам все объяснят. Ах да, ещё кое-что… Как закончите – можете идти домой, паб сегодня работать не будет. Знаете, нам всем нужно оправиться после такого происшествия.

Ветров вышел из здания, а мы втроём остались стоять около барной стойки. Простояв таким образом ещё несколько минут в глухой тишине, мы наконец переглянулись

– Я уберу бар, Александр займётся пятнами крови, а ты… Ты до конца уберёшь зал.

Бармен взглянул на меня и осмотрел с ног до головы, да с таким презрением, будто бы я в первый раз прихожу в это место, и в первый же день разбил самую дорогую бутылку вина на входе в паб, что прямо сейчас уже начал оттирать Александр.

Взявшись за тряпку, я стал протирать столы, стулья, диванчики – все они были заляпаны самыми разными способами. Создавалось ощущение, будто здесь не убирались ни разу с открытия паба! О Господь, да я здесь останусь до самого утра, если повезёт…

Уже под покровом ночи я возвращался к себе в квартиру. Трудный выдался денёк… Да, я все также проработал уборщиком и получил всю ту же фиксированную плату, но это не отменяет факта трудности. Александр ушел намного раньше меня, даже не закончив с пятнами крови! Бармен просто в один момент отошёл поговорить с каким-то грузчиком, а как вернулся – сказал Саше, что тот свободен. Выглядит, конечно, подозрительно, но Александр не выглядит как тот человек, что может промышлять преступными деяниями – только если заставить его делать это не по своей воле. Открыв дверь в квартиру, я услышал лишь уже привычный, домашний храп Худого, доносящийся с глубин квартиры. Кинув вещи около двери, я, даже не переодевшись и не приведя себя в порядок, упал на диван. Упал также, как упал сегодня с утра труп мужчины на пороге паба…

В машине пахло грязью, потом и дешёвыми духами.

Наша машина остановилась около дома дяди, и мы с семьёй, взяв вещи, подошли к крыльцу, на котором уже стоял в расцвете сил дядя, который уже тогда был для меня смыслом жизни.

А вот мы уже за городом, стоим на берегу, глядя на бурлящую речку. Отец держит в руках пойманную щуку. На дереве позади сидит ворон. Черный ворон. Наконец он, расправляя свои красивые крылья, взлетает. Пролетев солнце и закрыв своим телом его на пару секунд, ворон взмыл ввысь. Все вокруг поменялось. Отец сидел, прислонившись к машине – его лицо было изуродовано какими-то царапинами, да и не сказать, что остальное тело выглядело лучше. На мостике, к которому, должно быть, пришвартовывались рыбацкие лодки, лежал мой старший брат – с отверстием в животе. В его глазах был замечен страх, а около бродил ворон… Один единственный ворон, который, остановившись, резко повернул свою голову в мою сторону и уставился будто человеческим взглядом в мои детские, беззащитные глаза.

Я проснулся. Я все также был на диване в квартире Худого, а не на берегу речки, что находилась в нескольких километрах от города. Очередной кошмар… Просто очередной кошмар о моем прошлом, и ничего более.

Худого уже не было дома – похоже, он, с утра пораньше, куда-то отправился. Наконец опомнившись от такого эмоционального сна, стряхнув с себя страшную тревогу, уже готовую завладеть мной полностью, я поднялся с дивана, умылся, переоделся в более подобающую одежду (вчерашняя была вся потная и в пыли), и, наконец, отправился к пабу Романа. Мне нужна очередная порция успокаивающего фирменного чая, а также немного спокойного разговора с Ромой, пока я не сошел с ума от таких кошмаров.

Но, вне моих ожиданий, выйдя из дома, около дверей, прислонившись к стенке, стоял Роман.

– Так значит ты в пабе Ветрова работаешь… Занятно. И для чего же ты тогда появляешься в моем пабе?

Я, не успев обдумать свой ответ, уже оказался за углом здания, где меня к стене прижал Роман.

– Ты, чертова пешка Ветрова, даже не понимаешь, с кем пытаешься связаться. Впервые в городе за последние несколько лет появился, да? Весь такой ничего не знающий и не понимающий, да?

Краем глаза я заметил в кармане Романа блестящее лезвие ножа, и мне уже стало не по себе.

– Подожди, ты все неправильно понял… Я не тот, за кого ты меня принимаешь! – Я тараторил, боясь, как бы не наговорить чего-то лишнего и не получить нож под ребро, но Роман ждал от меня только лишь нормальных объяснений, продолжая прижимать к стенке.

– Я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь! Я не ради Ветрова ходил в твой паб! Да я вообще первым нашел именно твой, а уже после устроился на работу в паб Ветрова!

Не могу отрицать, что в моем голосе слышалась нотка паники. Но разве вы бы не переживали за свою жизнь в ситуации, когда перед вами стоит человек с ножом в кармане, держа вас за воротник и угрожая?

В глазах Романа я не видел большой опасности. В них была лишь агрессия и, возможно… Страх?

– Давай просто успокоимся, и ты меня отпустишь? – Наконец выдал я. – Мне трудно спокойно разговаривать с человеком, который готов воткнуть мне нож под ребро.

Филинов засуетился, пряча нож поглубже в карман, и, откашлявшись, позвал меня с собой.

Сидя в пабе Романа, который тот решил закрыть на время, пока мы с ним разговариваем, я, попивая чай, рассказал Роману правду. Не всю, конечно. То, что я решил поведать, не должно было его напугать в случае, если он в чем-то замешан. А этот бармен точно был замешан, сомнений не осталось. Роман узнал от меня, что меня задерживала милиция, как подозреваемого, а после мне пришлось влиться в коллектив Ветрова, чтобы разузнать что-либо полезное для милиции. Роман, похоже, поверил мне (ещё бы – я ведь ни капли не врал!), и, застолбив свой взгляд на двери, молча обдумывал произошедшее.

– Слушай, Ром… Я ведь всё ещё могу так тебя называть? – Рома молча кивнул, так что я продолжил. – Я всё понимаю, но не мог бы теперь и ты рассказать мне те секреты, что тебе известны? Поверь, мне это очень сильно поможет. И, возможно, не только мне.

Заметив недоверчивое, нерешительное выражение лица Романа, я пообещал ему, что про его соучастие никто не узнает. Если, конечно, это его тревожит.

– Хорошо. Я… Я не буду рассказывать, почему и откуда мне это известно. «Птичье гнездо» – не единственная преступная группировка, что орудует в нашем городке. Есть более мелкие… Большая часть из них ходит под Черным Вороном и полностью ему подчиняются, но есть и те… Что противостоят. И во время таких… Противостояний… Происходит много ужасных вещей. Мне приходится скрывать эту информацию, чтобы… – Роман замолчал. Он оглянулся, а после подошёл к окну и посмотрел на улицу. За окном начал идти дождь. – Чтобы не замолчать навсегда. Пожалуйста, будь осторожнее, если пойдешь разбираться с его секретами. Это опасно. Слишком.

Роман закрыл штору на окне, а после вернулся к барной стойке. Выпив залпом стакан воды, Рома краем глаза взглянул на фотографию своей дочери, лежавшей под папкой «Рецепты коктейлей».

– Ты ведь не отступишь от своей идеи, верно?

– Нет. Мне нужно сдать Ветрова милиции, иначе… – Я замялся. Рассказывать Роме про то, что мне хотелось бы лезть в секреты не только Ветрова, но и Черного Ворона, я не хотел, поэтому пришлось придумать что-то другое. – Я не могу поступить иначе, понимаешь?

– Да, понимаю. Тогда советую тебе уже сейчас придумать план, как забраться к Ветрову ночью и выкрасть то, что тебе может понадобится. Слушай, поверь мне, более удачной ночи у тебя для этого не будет. Если хочешь… Тут есть комната персонала, так что можешь посидеть там. Сегодня всё равно больше никто, кроме меня, на работу не выйдет. – Рома поставил передо мной тарелку с гречневой кашей. – Поешь, наберись сил, а мне нужно открывать паб, пока я совсем не растерял клиентов.

В комнате персонала пахло влажностью и пылью. Да уж, ну и место он предложил! Размером с небольшую каморку, комната казалась ещё меньше из-за различных стеллажей, составленных вдоль стен. В дальней стене, ближе к потолку, проделано небольшое окно – видимо, иногда тут всё-таки проветривают. Под окном стоял один единственный стул, а рядом, на комоде, стояла выпитая банка пива. Усевшись на стул и доев свою гречневую кашу, которая, к слову, была очень даже вкусной, я начал придумывать план действий. Скорее всего входная дверь будет закрыта, так что пробираться через нее – не вариант. Около лестницы, что ведёт к кабинету Ветрова, есть дверь, через которую обычно заходит сам Ветров, чтобы не ходить сквозь гостевой зал. Не думаю, что эта дверь может быть открыта, но, если приходится выбирать, какую из них взламывать – лучше идти через вторую.

Ко мне постучали.

– Андрей, там это… Мне кажется, что тебе стоит идти. Время близится к закрытию. – Голова Романа выглядывала через небольшую щель открытой двери.

Роман положил мне в руку нож, как только я вышел из комнаты.

– Мне кажется, тебе это понадобится. Как минимум… Тебе же нужно как-то взламывать дверь, верно? – Улыбнувшись, он подмигнул и вернулся за барную стойку.

Я же, пройдя через зал с уже опустевшими столами, вышел за дверь и направился в сторону паба Ветрова. На улице в очередной раз шел дождь – небо затянуло тучами, и дорогу освещали лишь тусклые фонари вдоль тротуара. На улице иногда можно было заметить людей – обычные промышленные работники, идущие к себе домой, в пустую квартиру. Некоторых дома ждёт любящая семья, вкусный ужин и мягкая постель, но таких людей не так много, как хотелось бы. Большая часть всё же откроет дверь, включит свет, и сядет за пустой стол в пустой квартире, наполненной лишь тишиной. Откроют очередную банку пива, деньги на которую были заработаны на ненавистном заводе и которая помогает им забыться, хотя бы на пару часов. Достанут из холодильника тушёнку и вспомнят былое время. Свет из квартиры будет виден людям на улице, которые вышли закурить, и, даже не зная этих людей и их судьбу, первой их мыслью станет: «А ведь человек, сидящий в этой квартире, мог потерять самое дорогое из-за грязной преступности нашего города…". И, потушив сигарету, зайдут домой.

В пабе Ветрова свет был выключен. Подойдя к входной двери, я дёрнул за ручку – закрыта, а значит, шанс того, что кто-то там остался, уменьшается. Но взламывать и проходить через главную дверь все также плохая идея, поэтому, обойдя здание, я проделал те же действия с черным входом. Эта дверь тоже была заперта, поэтому, достав нож, я аккуратными движениями снял защёлку, и дверь открылась. Это, конечно, ещё не победа, но уже хорошо!

Внутри было темно. Поднимаясь по лестнице, я старался не шуметь на тот случай, если кто-то из работников ещё остался внутри здания. Дверь в кабинет Ветрова оказалась открыта, но никаких звуков, означавших присутствие какого-либо человека, я не услышал. Сам кабинет освещался тусклым светом из окна, так что какие-либо очертания разглядеть можно было. Напротив двери стоял длинный стол, за которым, как мы уже знаем, обычно сидел сам Савелий Ветров, что, кстати, гласила и небольшая табличка на столе, повёрнутая ко входу. Также напротив двери было окно почти во всю стену, лишь с небольшими перегородками. У левой (если смотреть со стороны двери) стены стоял стол поменьше – для Кузнецова. С правой стороны стоял длинный книжный шкаф, полностью заполненный какими-то папками, книгами, бумагами. На некоторых полках стояло несколько бронзовых статуэток. Возможно, Савелий пытался украсить этот кабинет более богато, или же имел склонность к коллекционированию. В центре комнаты лежал красивый красный ковер с кругом золотого цвета посередине и исходящими от него узорами такого же цвета.

На столе Ветрова хаотично лежали различные бумаги и документы, парочка карандашей и ручка, вставленная в небольшую корзинку для канцелярии. Также на нём стояла настольная лампа, которую я сразу же попробовал включить. Работает.

Стол Кузнецова отличался большей аккуратностью. На нем точно также лежали бумаги и документы, но уже не хаотично, а более структурировано. Карандаши и ручки были аккуратно сложены в корзинку для канцелярии, а не валялись на самом столе. У Кузнецова также была настольная лампа – тоже рабочая.

– Ну и с чего же мне начать обыск… – Пробормотал я себе под нос, оглядывая комнату.

Начать я решил со стола самого Ветрова – думаю, там явно должно быть что-то интересное.

Десятки, нет, сотни абсолютно ничего не значащих для меня бумаг с подписями, и ничего, что могло бы меня заинтересовать?! Я оказался возмущен, но, можно было ожидать того, что Ветров не будет хранить что-то незаконное у себя на столе так открыто. Я вспомнил, как Савелий при нашей первой встрече прятал какую-то папку к себе в стол, поэтому я сразу же открыл шкафчик внутри стола и достал оттуда четыре папки синего цвета. Три из них были подписаны: меню и рецепты, рецепты коктейлей, а также работники. Четвертая же папка, похоже, была когда-то подписана, если исходить из того, что на ней остались следы от оторванной бумажки.

Быстро пролистав две папки, связанные с едой, я не нашел абсолютно ничего интересного, но вот в файде с работниками я заметил кое-что – около имён некоторых сотрудников была пометка в виде звёздочки. Я же такой пометкой не обладал, так что у меня закралась мысль, что так Ветров мог обозначить тех, кто как-либо связан с преступной деятельностью, но нужно найти больше доказательств. Возвращаться к Николаю Владимировичу с обычными пометками на бумаге – не самая хорошая идея.

В четвертой папке на страницах была информация и фотографии работников. Но зачем Ветрову два досье на рабочих? Я пролистал третий и четвертый файлы ещё раз, и заметил, что работники находятся не в одинаковом порядке, а также в четвертой папке находятся не все работники, что перечислены в третьей. Долистав до самого конца я заметил, что с четвертой папки было вырвано несколько листов – тот, кто это сделал, явно не старался вырывать листы аккуратно, иначе я бы, возможно, и не заметил сейчас этого.

– Что же… Эти обе папки все ещё не являются хорошим и полноценным доказательством, но как минимум, возможно подтверждают, что здесь что-то нечисто.

Я подошёл к столу Кузнецова, начав осматривать его. Документы, бумаги, письма… Черт! Опять ничего интересного. Уже собравшись идти обыскивать шкаф, стоящий у правой стены, в мусорке, находившейся около стола Кузнецова, я заметил одну единственную бумажку.

Письмо. Письмо, подписанное 17 октября 33 года. Письмо четырёхлетней давности, которое либо лежит в этой мусорке уже несколько лет, либо было выброшено совсем недавно.

«Савелий Алексеевич Ветров. Если вы не вернёте нам нашего человека, а именно Марию Романовну Филинову, мы будем вынуждены применить силу. Надеемся на ваше благоразумие.

Вы ведь не хотите потерять единственную, последнюю надежду на продолжение вашего нелегального бизнеса?

Подпись: Сонов В.»

– Да! Это то, что мне нужно! Савелий удерживал у себя Марию, и кому-то… – И тут меня осенило. Мария Романовна Филинова. Романовна. Неужели Роман… Не может быть.

Я сел за кресло Кузнецова и облокотился на спинку. Роман не рассказывал мне, что его дочь… Пропала. Я подозревал, что с ней что-то не так, ведь Роман явно тщательно старался что-то скрыть от меня. Но пропажу, связанную с преступностью? Черт! Я мог догадаться об этом, когда он сказал мне, что ему приходится скрывать информацию о преступных стычках, иначе он погибнет сам. Но кто такой «Сонов В.»? Какую силу они собирались применить? Кто эти «они»? Зачем им Мария? Как с этим оказался связан Роман?

Немного обдумав полученную информацию, я структурировал то, что знал. Савелий Ветров вряд ли является членом Черного Ворона, и, скорее всего, является главой какой-то другой преступной группировки, которая перестала ходить под Черным Вороном и начала тому противостоять. В ходе этого противостояния как-то пострадала дочь Романа Филина – Мария, и, если я не ошибаюсь, Роман знает все подробности произошедшей ситуации. Также Марию пытался спасти какой-то неизвестный Сонов, который, возможно, как раз является членом Черного Ворона, ведь если Савелий противостоял именно «Птичьему гнезду», Сонов не может быть кем-либо другим, кроме как членом банды. Но ведь в таком случае Мария и Роман тоже могут быть членами банды Ворона… Жаль, что доказательств к этому я не имею.

Я засунул письмо к себе в карман, а после ещё раз открыл папку работников. Среди них не было ни Романа, ни Марии, ни Сонова. Даже никаких похожих инициалов. Значит, они точно не были связаны с самим Ветровым, а следовательно могли принадлежать противоположной стороне.

Для нахождения каких-либо улик оставалось единственное место – шкаф, полностью битком набитый документами. Но первым делом заинтересовали меня не они. Статуэтки, что совершенно выбивались из общей картины.

Оборотень, молодая боевая девушка, мужчина с пистолетом, выставленным вперёд, и человек с завязанными в хвост волосами, одетый в жилетку и держащий в руках бутылку алкоголя. Данные четыре статуэтки заинтересовали меня больше других, и, если я ещё в здравом уме, они могли охарактеризовать четырех людей: Романа, Марию, Сонова и, по всей видимости, самого Ветрова. Или Кузнецова, раз уж тот явно также в этом замешан. Кто Роман, а кто Мария, становится сразу понятно, но вот оборотень и мужчина с пистолетом – на счёт них идей у меня нет.

Ставя эти четыре статуэтки назад, я случайно задеваю ещё одну, и та, пару раз качнувшись, ударяется об заднюю стенку шкафа, которая сразу же отпадывает. Тайник за полкой с статуэтками? Интересно…

Ещё одна папка. Только вот теперь на ней не было никакой бумажки – только символика волка. Символика паба Ветрова… Оборотень обозначает Ветрова! Либо же всю его группировку, что тоже имеет место быть.

Открыв папку, я сразу понял, куда делись листы, вырванные из четвертой папки. Они находились в этой.

«Мария Романовна Филинова.

Подозрение в причастности к банде Черного Ворона, возможная передача информации Сонову В..» – гласил первый лист. Во втором были приклеенные несколько фотографий. На всех них изображена Мария, которая либо общается с какими-то людьми, либо идёт по улице. Неужели эти фотографии и доказывали ее виновность в слежке?

Третий лист уже не был вырванный – это было ещё одно письмо, подписанное Савелием Ветровым. Письмо гласило о том, что нужно отыскать и запереть Марию, а после просить за её жизнь безопасность банды Ветрова. В приказе были имена уже известных мне Валентина, Ветрова, Кузнецова и еще парочки человек: Алексея и Василия, которых я не знал. Открыв третью папку, я сразу же сопоставил данные имена с написанными в папке: около каждого была звёздочка. Значит, все точно были связаны с этим преступлением! Что же… Возможно, этого не хватит для обвинения, но, может, Николай Владимирович придумает, что с этим делать.

Уже собравшись выходить из кабинета и спускаться по лестнице, я услышал приглушённые голоса на первом этаже.

– Эх Кузнецов Кузнецов… Неужели ты не понимаешь, что вам не светит ничего, кроме погибели? Мне вот недавно поступила информация, что в вашем пабе завелась крыса, которая пытается вынюхать, в чем же вы виновны. Ты же прекрасно помнишь тот день, когда погибла Мария, не правда ли? После того дня ваша единственная надежда на счастливую жизнь это отдать перстень, который носила Мария. То, что вы его получили, совершенно не означает, что умные, понимающие люди в нашей банде не догадаются, кому вы принадлежите и чем промышляете. Нельзя же постоянно надеяться на глупых людей, разве не так? Виталий, пойми, Ветрову уже не светит хорошая жизнь – он либо сядет за убийство Марии, либо умрет от рук одного из наших людей. Но ты… Ты ещё можешь быть одним из наших, быть нам полезен. Неужели тебе лучше остаться верным этому жадному, безответственному человеку и погибнуть? – Немного хриплый, будто после какого-то ранения, голос был мне незнаком, но его владелец точно был человеком жестоким, возможно даже в какой-то мере бессердечным. Я этого не увидел, но, судя по интонации, с которой были сказаны последние слова, человек, говоривший их, ухмыльнулся.

– Пошел ты… – Сказал второй, который был, судя по всему, Кузнецов.

Минута молчания, после которой прозвучал оглушающий, убийственный выстрел, ощущалась как бесконечность, которую я провел в абсолютной тишине, нарушаемой только уже редким постукиванием капель дождя по окну.

– Жалко тебя, конечно, но ты сам выбрал такую судьбу. – Услышал я уже менее громкий голос первого человека. Судя по всему, после такого грубого отказа, полученного от Кузнецова, этот мужчина застрелил его. Что же за ужас здесь творится?!

Я быстро вылетел из кабинета, пробежал по лестнице и шмыгнул в приоткрытую дверь, которую сам взломал некоторое время назад.

– Эй! Кто это здесь?! – Донеслось до меня, когда я пулей вылетал из паба, захватив с собой папки и письмо. Меня заметили. Но распознать меня вряд ли смогли – все же уже темно, да и я долго не задерживался.

Не сбавляя шаг, я бежал, запыхаясь и иногда спотыкаясь, до отделения милиции в надежде, что Николай Владимирович ещё на работе. Наконец я был на месте, и, дёрнув за ручку двери, сразу же встретился лоб в лоб с Николаем Владимировичем.

– Что б вас… Андрей! Что вы забыли здесь в такое позднее время? – Явно рассерженный произошедшим пробормотал Николай Владимирович, отряхивая свою одежду, будто столкнулся не со мной, а с какой-то грязной и пыльной стенкой.

– Николай Владимирович, послушайте, я достал доказательства. – Я сделал паузу, после чего продолжил. – Но это не доказательства того, что Ветров состоит в банде Черного Ворона… Но это все ещё подтверждения того, что он преступник!

Я быстро сунул ему в руки три папки и письмо, написанное Соновым. Николай Владимирович, недолго посмотрев на меня своими сонными глазами, жестом руки пригласил в свой кабинет. Спустя некоторое время представления моего виденья произошедшего, я вспомнил про то, что прямо сейчас в том пабе лежит тело убитого Кузнецова.

– Николай Владимирович, тут ещё одно… Прямо сейчас в пабе лежит… Мертвый Виталий Кузнецов.

Старик, сидящий напротив меня, тут же оживился и уставился на меня то-ли с интересом, то-ли с надеждой, что я могу объяснить и это.

– Пока я искал улики, в здание также пролезли Кузнецов и ещё один человек. Я его, к сожалению, не узнал. Но он, как мне кажется, связан с Черным Вороном, так как предлагал Кузнецову сдать Ветрова их банде и присоединиться к ним. Также этот неизвестный сказал, что у Ветрова есть только два пути: либо смерть от одного из «наших» людей, либо тюрьма, как виновный в убийстве Марии. После того, как Кузнецов отказался в помощи… В него выстрелили. Я мигом выбежал из здания через черный вход, так что не заметил, точно ли Кузнецов был убит, но судя по речи неизвестного мужчины… – Я замолчал. Пока ещё тяжело было говорить про все эти смерти, убийства и преступления, особенно когда мне нельзя забывать о своей главной цели: найти и спасти своего дядю.

– Что же… Дело Марии и правда было открыто в 33 году, но мы нигде не могли найти никаких улик, которые могли бы подтолкнуть нас к местоположению девушки. Мы искали ее где-то с полгода, пока не получили письмо от анонима. Никто не воспринял его всерьез, да и мало кто хотел вновь возобновлять уже закрытое дело, но сейчас, после всего того, что ты мне рассказал… – Николай Владимирович встал со стула, подошёл к своему шкафу и достал оттуда какой-то конвертик, после чего вручил его мне. – Держи, прочитай. Может найдешь что-то, что можно связать с твоей историей про Марию.

Письмо и правда выглядело, как какая-то шутка. Все казалось каким-то бредом сумасшедшего: волк удерживает птицу, чтобы снег не заманил ее с собой. В конце была нарисована мордочка совы, и поставлена клякса.

– Нет, я совершенно ничего не понимаю… Может, это и правда просто… Нет, стойте, погодите! – Я вскочил со стула, держа в руках письмо и перечитывая его ещё раз. Волк, птица и снег. Птица может означать Филина, а значит, это либо Мария, либо Роман – собственно оба родственники Филиновы. Волк – либо Кузнецов, либо Ветров, раз уж я уже знаю, что их преступная группировка имеет клеймо волка. А вот снег… Что-то совсем непонятное. Это вряд ли Черный Ворон, иначе причем тут вообще снег. И тут меня как осенило! Мужчина, что совсем недавно ввалился в паб Ветрова и погиб от потери крови на самом входе. Его последние слова были: «Белый… Голова… Он убил… Как снег на голо…". Черт, похоже, что убийца этого мужчины был человек с явно белыми, как снег, волосами! И этот же самый человек был как-то связан с Черным Вороном и пропажей Марии. А возможно даже был тем самым «Соновым В.», так желавшим вернуть Марию… Себе? Банде? Не знаю, это ещё предстоит выяснить. Мужчина, ввалившийся в паб, пытался донести до меня, что человек с белыми волосами напал на него. Возможно, в бреду ему уже было все равно, кому передать эту информацию: он лишь надеялся, что Ветров тоже узнает об этом и что-то предпримет для своего выживания. Возможно, усилит охрану свою и Кузнецова. Но либо мои доводы неверны, либо Ветров оказался слишком глуп, так как этой ночью Кузнецов был убит, скорее всего, этим же беловолосым человеком. Это как раз таки может подтверждать хрипота в голосе у убийцы Кузнецова, которую я счёл за возможное недавнее ранение.

– Эй! Андрей! Ты мне объяснишь наконец, что ты там такого нашел? – Вернул меня в реальный мир Николай Владимирович, щёлкая пальцами перед моим лицом. Немного опомнившись, я сел за стол и, дождавшись, когда сядет милиционер, рассказал все то, что мне пришло в голову. Все свои мысли до единой.

– Что же я могу тебе сказать… Просто так взять и ввалиться в паб Ветрова сейчас не будет иметь никакого смысла, поэтому мы сделаем это с тобой завтра. Либо утром, либо днём. Он наверняка сообщит в милицию об очередном убийстве в его пабе, а также, возможно, о грабеже, который, собственно, ты и совершил, украв у него пару папок. – Николай Владимирович указал глазами на папки, лежавшие на углу его стола, которые я схватил, выбегая из кабинета Савелия.

Я просто кивнул. Выйдя на улицу, мы молча попрощались друг с другом и направились в разные стороны. Я решил не заходить к Худому, так как трех или четырехчасовой сон меня не интересовал и был бесполезен. Я сразу направился к Роману Филину. Вот кто-кто, а он точно должен многое знать!

Оказавшись на пороге паба Романа, я дёрнул дверь. Ну конечно она была закрыта, на что я вообще надеялся? Отойдя от двери на пару метров, я просто стал ждать. Рано или поздно Роман придет сюда, и тогда я узнаю все то, что меня интересует. Глаза, конечно, уже слипаются, ведь я не спал весь день, и я начинаю чувствовать сильную усталость, но это неважно. Я продолжал прокручивать у себя в голове варианты событий и возможности участия Романа в данной схеме. Мою мыслительную деятельность прервала открывшаяся сзади дверь и усталый голос Романа.

– Андрей? Ты что здесь забыл? У тебя точно все хорошо? Ты ранен? – Сразу завалил меня вопросами Роман. Я, ничего не ответив, зашёл внутрь и уселся за первый попавшийся столик. Роман не стал спорить или задавать новых вопросов и последовал моему примеру, сев напротив меня.

Мне нужно было придумать, какие вопросы я ему задам. Самое главное – не спугнуть его, иначе я не получу никаких ответов.

– Ты что-нибудь разузнал? – не выдержав тишины спросил Роман, смотря мне прямо в глаза. Я же, стараясь не пересекаться с ним взглядом, смотрел куда-то в сторону. Я старался сделать свой взгляд пустым, чтобы Роман точно ни о чем не догадался. Ни о том, что я собираюсь его допрашивать, ни о том, что мне страшно делать это после всего произошедшего.

– Ром… Напомни, пожалуйста, что ты говорил на счёт группировок, которые противостоят «Птичьему гнезду». – Роман оказался в замешательстве. Немного замешкавшись и поерзав на стуле, он, глубоко вздохнув, начал говорить.

– Ну… Эти группировки противостоят Ворону, да. И иногда происходят стычки, в ходе которых могут погибнуть члены обеих банд. Это все, что я знаю.

– Ты ведь имеешь ввиду группировку Ветрова, которая явно негативно относится к Черному Ворону?

– Да, все именно так. Я думал, ты сразу это понял. Сразу после того, как я тебе сказал об этом.

– Но ты ведь говорил ещё кое-что. Ты сказал мне, что тебе приходится скрывать эту информацию, чтобы продолжать жить. Что ты имел ввиду? Как информация о обычных преступных стычках может лишить тебя жизни?

– Андрей, ты меня пугаешь. Что ты узнал во время своей вылазки? – После этой фразы Роман облизнул свои губы и бросил быстрый взгляд на часы, висевшие на стене.

– Не уходи от вопроса, прошу тебя. Мне важно знать сейчас всю правду.

Рома скрестил руки на груди и не отводил от меня взгляда.

– Послушай, тебе лучше не лезть в это дело. Ты же сам пожалеешь потом…

– Просто отвечай. Что в этом сложного? – Я начал говорить более уверенно и громко, пытаясь давить на Романа. Спокойной атмосферой в пабе уже и не пахло…

– Хорошо. Я знаю про одну их стычку, и… И она является полностью секретной. Если я расскажу эту информацию, мне может угрожать опасность, а я ещё хочу жить, ради… – Роман замолчал. Он повел рукой ко рту, желая закрыть его, но вовремя опомнился, и просто провел ею по шее, сзади. – Ради своего паба.

– И кто же ещё знает про эту стычку? Почему именно тебе угрожает опасность? Почему не другим людям, которым известна эта информация? – Я продолжал напирать на Романа, желая, чтобы тот наконец раскололся.

– Да потому что опасные люди знают про это! Опасные! Только те, кто участвовал в этой стычке, знают о том, что там произошло! – Быстро пробормотал Роман, немного привстал со стула, но после обратно сел.

Да! Вот оно! Вот он и проговорился! Про стычку знают лишь те, кто в ней принимал участие, а значит и сам Роман с большой долей вероятности мог быть участником. Нужно продолжать напирать.

– Что случилось с твоей дочерью? – Наконец я решился задать этот вопрос. Думаю, накал уже достигло своего предела, так что этот вопрос должен был стать решающим. Находясь в напряжении, напоминание про его погибшую дочь сделает только хуже, и он либо расколется, либо навсегда перестанет мне доверять.

– С моей… Дочкой? С Машей?… Ты знаешь, да? – Роман прикоснулся к воротнику своей рубашки, а после встал из-за стола. – Ты ведь и так все знаешь! Ты ведь нашел у Ветрова информацию про это происшествие, не так ли? Зачем ты сейчас меня мучаешь?! Припёрся сюда ни свет ни заря, начал допрашивать, думая, что я не пойму этого, и надеешься, что я тут открою тебе душу? Да иди ты к черту, Андрей! Я сейчас только из остатков уважения к тебе не стану говорить о тебе другим… Вышел из моего паба! Пошел прочь!

Я молча встал из-за стола и вышел за дверь. Дождь на улице закончился, и солнце уже показалось за горизонтом. Нет, нет, не думайте, что я не узнал ничего нового. Наоборот – я подтвердил свою теорию о том, что Роман связан с «Птичьим гнездом». Начав агрессировать, он и не заметил, как проговорился, что может рассказать про меня каким-то неизвестным «другим». Моя теория была в том, что Роман имеет какое-то влияние в схеме Черного Ворона, и может дать на меня наводку, если захочет. Он не делал этого лишь из-за того, что я мог помочь им с Ветровым, а после он проникнулся мной, рассказав мне про свою дочку. Не знаю, почему он теперь не собирается сдавать меня Черному Ворону, но это уже и не так важно, ведь я сдам его милиции. Да, конечно, это плохо, но ведь если он просто трусливое звено в банде Черного Ворона, ему не грозит высшая мера наказания. А если он был последней тварью, совершившей множество преступлений, то я даже жалеть его не буду.

Что же насчет его участия в том происшествии с его дочерью? Скорее всего он был там лишь как один из тех, кто отправился на поиски Марии, напав на Ветрова. Роман, потеряв свою дочь в ходе этой операции, получил обещание от Сонова, либо же от Черного Ворона (если Сонов и Ворон, конечно, не один человек), что сам Роман может спокойно заниматься своим пабом, помогая банде чем-то другим. Роман же в свою очередь обязуется никому и никогда не рассказывать о произошедшем. Но каким-то образом ему удается скрыть тот факт, что именно он отправил в милицию анонимное письмо с завуалированным рассказом произошедшего. Письмо в милиции никто не воспринимает всерьез и не возобновляет дело лишь по той причине, что там также могут быть свои люди – не зря же Роман как-то раз рассказывал мне, что в банде много влиятельных людей с разных сфер общества?

Пока я размышлял, идя по тротуару, меня за плечо схватил идущий навстречу мне мужчина. Это оказался Николай Владимирович

– А я уже и не знал, где тебя искать. Пойдем, Ветров все же написал заявление о краже и убийстве в его пабе. Ты зайдешь внутрь первым, сделаешь вид, что пришел просто выпить, а я в свою очередь зайду на пару минут позже и узнаю все подробности у Ветрова, сидя неподалеку от тебя. В пабе уже сидит пару милиционеров, на тот случай, если все пойдет не по плану. А ещё вот, возьми… – Николай Владимирович протянул мне пистолет и магазин с патронами. – Это тоже на тот случай, если что-то пойдет не так. Лучше спрячь, иначе люди Ветрова могут заподозрить неладное.

Я молча взял пистолет из его рук, и, прицепив себе к ремню кобуру, сунул его туда. Николай Владимирович кивнул. Мы отправились в сторону паба Ветрова, держа дистанцию между друг другом.

– Эй, Валентин, здравствуй! – Я сел за стул около барной стойки и протянул руку Валентину, бармену. Тот, с некоторой брезгливостью протянул мне руку в ответ

– Ты что здесь забыл? У тебя сегодня выходной. И чего это ты такой весёлый и дружелюбный? – Валентин посмотрел на меня с недоверием и продолжил натирать стаканы.

– Да ладно тебе, я что, не могу прийти сюда чтобы просто выпить? У меня сегодня… У меня праздник сегодня!

– Ну, раз праздник, говори, чего хочешь.

– Налей мне пару стаканчиков пива, пожалуйста. Сколько с меня? – Покосившись краем глаза на севших неподалеку от меня Николая и Ветрова, я взял из рук Валентина первый стакан пива.

– С тебя 50 копеек.

– Что, даже скидки работнику не будет? – Продолжая делать вид, что я сюда пришел совершенно не ради ареста Ветрова, я взглянул на бармена жалобными глазами.

– Ох… Хорошо, с тебя 40 копеек, и иди уже празднуй молча, не мешай работать! – Рявкнул Валентин, после чего посмотрел на стоявшего рядом со мной мужчину, желающего сделать свой заказ, и улыбнулся.

В это время Ветров рассказывал Николаю о том, что было украдено из его кабинета: несколько папок важных документов, немного денег (я их не трогал!) и четыре статуэтки. Подробности того, как было найдено тело Кузнецова, меня не интересовали. Похоже, что убийца Виталия прихватил с собой ещё и немного деньжат, а также статуэтки. Интересно, это те самые четыре, на которые я обратил внимание, или какие-то другие?

– Какие статуэтки были у вас украдены? – Будто читая мои мысли, Николай Владимирович задал вопрос Савелию.

– Так… Если я не ошибаюсь, то это статуэтки оборотня, девушки в кожаном пиджаке, человека с бутылкой вина и ещё мужчины с пистолетом. – Отведя свой взгляд на потолок, перечислял Савелий. Да, это были те самые четыре статуэтки. Но зачем они Сонову? Что в них было такого важного? Там мог храниться перстень в виде пера?

Я провел взглядом по рукам Ветрова. На них все также красовался перстень. Неужели он правда так глуп и не понимает, зачем Сонов убивает его людей? Или просто на самом деле есть другая, более веская причина?

Дверь в паб резко открылась, и не успел я обернуться, чтобы увидеть, что за очередная пьяница зашла сюда, прозвучал оглушающий выстрел из пистолета и бармен, стоявший напротив меня, повалился на пол. Наконец увидев, что в паб зашёл Роман, направляющий пистолет на очередного человека, находившегося в пабе, я быстро перелез через барную стойку и пригнулся. Сквозь отверстие мне удалось увидеть, что Николай Владимирович успел быстро среагировать и опрокинул стол, после чего спрятал за него Ветрова, а сам, достав пистолет, направил его в сторону Романа. Несколько человек, которые, судя по описанию Николая Владимировича, являлись милиционерами, тоже выхватили пистолеты. Одному в живот прилетела пуля от мужчины, стоявшего около лестницы в кабинет Ветрова.

Началась настоящая неразбериха – обычные люди, пришедшие сюда выпить и отдохнуть, метались от одного угла к другому, спасаясь от пуль, летавших по всему пабу от совершенно разных людей – милиционеров, людей Ветрова и Романа. Прозвучал резкий крик Ветрова, которому сквозь стол прострелили плечо, и тот, находясь в шоке, начал пытаться проползти к выходу. Паб был не очень большим, его нельзя назвать каким-то по-настоящему вместительным местом, но сейчас, в таком хаосе, места стало ещё меньше.

Почти все люди выбежали из паба. Ко мне за барную стойку залез один из обычных пьяниц. Его ногу кто-то подстрелил, поэтому я, оторвав рукав от своей рубашки и перебинтовав ему место ранения, также наложил жгут при помощи своего ремня. Пистолет мне теперь было негде прятать, поэтому я схватился за него одной из рук и высунул голову. Роман нацелился на Ветрова, который отчаянно полз к лестнице в своей кабинет. Николай Владимирович прятался от выстрелов людей Савелия, так что единственным шансом на спасение Ветрова был я. Встав из-за барной стойки я произвел выстрел, и попал Роману в плечо. У меня не было цели его убить – нет, он точно также ещё был мне нужен, как и Ветров, поэтому я пытался лишь обездвижить его на некоторое время. И у меня получилось! Теперь же Роман, с полной злостью в глазах, был нацелен на меня, а значит, мне надо было как можно скорее прятаться. Ветров и один из его подопечных, стоявших около лестницы, пробрались к черному входу и уже собирались бежать отсюда. Надо мной лопнула из-за попадания пули бутылка вина, облив меня и пьяницу, сидящего рядом, своим содержимым.

Николай Владимирович приказал своему милиционеру бежать вслед за Ветровым, а после сам, подставляясь под пули, побежал за ними. Роман уже ни на кого не обращал внимания – он шел к барной стойке. Подопечные Ветрова лежали без сознания после удара либо стулом, либо кулаком Романа, так что против Филина вряд ли мне кто помог бы.

Пьяница, сидящий рядом со мной, схватил бутылку коньяка, что стояла под барной стойкой, и, выбежав (насколько это было возможно с его ранением) на Романа, попытался ударить его, но тот одним ударом руки сразу вырубил мужика. Звук удара об стол, а после об пол был совсем недалеко от меня.

– Андрюша, ну и зачем ты помешал мне убить этого жалкого преступника? Неужели для тебя лучше, чтобы такие, как он, сидели в тюрьме свой срок, а после выходили, будто ничего и не совершали, чем больше никогда никому не причиняли вреда? – Говорил голос все громче и громче, наконец достигнув меня. Роман облокотился на барную стойку и взглянул на меня.

– Ты же сам преступник, разве нет? Или ты сейчас скажешь, что, принадлежа банде Черного Ворона, ты не совершал никаких преступлений? – Мои слова явно повергли Романа в шок. Он остановился, и, обойдя барную стойку, присел на корточки рядом со мной.

– Так ты и это знаешь? – Он немного задумался, потёр свою рану на плече, и продолжил. – Не хотел бы ты услышать полную, правдивую историю, как все пришло к ЭТОМУ?

Роман вновь взглянул на меня. Нет, это уже не был тот спокойный бармен, что предлагал мне свой фирменный, успокаивающий чай, и рассказывающий про свою дочь. Это был человек с жестокими, безжалостными глазами. Его слова, каждое его слово звучало как выстрел из пистолета, и он абсолютно не жалея был готов перебить здесь каждого. Все-таки я ошибся в Романе, за что могу сейчас поплатиться.

Роман, не дождавшись моего ответа, сел, облокотившись на шкаф с алкоголем и вытянув ноги вперёд. Он, чутка прокряхтев, вновь посмотрел на меня.

– Я не сразу был в банде Черного Ворона. Когда моя дочь достигла уже подросткового возраста, я понял, что мне нужно устраиваться на ещё одну работу, чтобы удовлетворять всем ее потребностям. Но никто не хотел меня брать к себе на работу, так что я, уже отчаявшись, наконец нашел – в какой-то подворотне ко мне подошёл мужик, явно болеющий альбинизмом, и предложил одну работёнку. Нужно всего лишь запугать каких-то там важных личностей, которые кому-то перешли дорогу. Ну а мне то деньги нужны, я сразу и согласился, а там пошло-поехало. Когда моя дочь достигла совершеннолетия, Владимир, тот самый альбинос (ага, значит имя Сонова, скорее всего, Владимир) приказал мне привести в их банду мою дочь, иначе она может погибнуть. Пришлось исполнять этот приказ. И, заполучив ее, он сразу отправил Марию следить за Ветровым. А тот оказался не дурак, через время раскусил ее, и в один из вечеров, пока та возвращалась домой, прямо на моих глазах ее схватили, засунули в машину и увезли в неизвестном направлении. Владимир весь из кожи лез, чтобы вернуть ее, не применяя насилия – но ничего не выходило, и 19 октября 1933 меня отправляют на операцию по убийству Ветрова. Когда я залез к нему, меня встретили лишь его люди, направлявшие пистолет на мою дочь. Они… Они убили ее при мне. На моих глазах, Андрей. Во мне проснулось бешенство, и я перестрелял почти каждого из них, а после сам получил пулю в живот, и чудом выжил. От меня ушла моя любимая жена, и лишь Владимир, пришедший ко мне в больницу и оплативший мое лечение, можно сказать, дал мне новую жизнь. Он сказал, что по приказу Черного Ворона я должен засесть в своем пабе и просто указывать на тех, кто может быть неугоден Черному Ворону. Этим я и занимался. Выслушивал истории различных бухих мужиков, а после то, что мне казалось подозрительным, я пересказывал Владимиру, и людей, которых подозревали в неугодной деятельности, либо просто пытали, либо делали так, что о них больше никто никогда не слышал. Также Владимир сказал мне, что, если хоть кто-то посторонний узнает о произошедшем, меня никто покрывать не будет – сразу сдадут в милицию. Так и продолжалось несколько лет. Все забыли про Марию, и только недавно со мной связался один из людей Ветрова, обещавший, что у него есть кое-что для меня по делу, связанному с Марией. Я, недолго думая, согласился прийти на встречу… Но на следующее утро я узнаю, что этого человека кто-то пристрелил. А после узнаю в газете, что последними словами этого парня были: «Белая голова, убил, как снег на голову». Я сразу же понял, что его убил Владимир, но не придал этому никакого значения – посчитал, что этот человек мог быть одним из людей Ветрова. Не просто же так он завалился к нему в паб. А этой ночью, прям после встречи с тобой, ко мне зашёл Владимир, который рассказал, что убил Кузнецова. Он проболтался, что Кузнецов нужен был Владимиру в основном для того, чтобы выкинуть кое-какие письма, а уже в последнюю очередь как человек, который может присоединиться к банде. А после ухода Владимира я нашел кое-что… Кое-что означавшее то, что Владимир договорился с Ветровым об убийстве моей дочери. Владимир подстроил то, что моя дочь будет убита на моих глазах… И это должно было сломать меня, полностью подчинить воле Черного Ворона. Так и произошло. И ведь я ещё в день пропажи своей дочери подозревал, что Владимир может быть в доле, ведь видел за рулём машины, в которой увозили мою дочь, альбиноса, взглянувшего на меня быстрым взглядом. Но я испугался. Я побоялся за свою жизнь, и не стал никому рассказывать о том, что видел. Лишь после гибели моей Маши я решил написать в милицию анонимное письмо, в котором зашифровал информацию о том, что Владимир пытался заставить Марию пойти на какое-то задание, но, получив отказ, пошел на такое грязное преступление, попытавшись подставить Ветрова. И я не учел, что в милиции тоже могут быть люди Черного Ворона. Мне очень повезло, что Владимир не стал меня убивать. Он отправил мне письмо с угрозами моей жизни, поэтому мне пришлось замолчать, и больше ничего и никому об этом не рассказывать. Но ты, Андрей… Ты дал мне толчок к действию… И я решил начать мстить. Начать с Ветрова, а уже после дойти до Владимира. – Роман говорил, размахивая перед моим лицом пистолетом. Говорил очень эмоционально, поэтому я старался не издавать ни звука.

В здание через черный вход зашёл Николай Владимирович, и, видя всю эту картину откровений Романа, сначала выслушивал то, что тот говорил, а после махнул мне рукой. Я в эту же секунду выбил из рук Романа пистолет, ударил его кулаком по лицу, а Николай Владимирович заломал ему руки за спину и повалил на пол

– Роман Филинов, вы арестованы за многочисленные убийства и принадлежность к банде Черного Ворона. Суд решит вашу судьбу.

– Андрей! Чертов ты мерзавец! Урод! Сдал меня! Да как ты мог?! Я тебе душу излагаю, а ты!… – Кричал Роман, пытаясь вырваться из крепкого хвата Николая Владимировича.

В здание зашёл милиционер, заломивший руки Ветрову за спину, и ведущий его перед собой.

Я, сев на корточки перед Романом, взглянул ему в лицо, и вспомнил то, что он мне говорил. Этот человек прикрывался потерей дочери, хотя на самом деле был готов скрыть факт виновности других людей ради своей жизни. Нет, я не говорю, что страх за свою жизнь – плохо. Но когда этот страх за жизнь прикрывается потерей совершенно не дорогого вам человека… Это ужасно.

– Неужели ты правда был готов покрывать Черного Ворона просто ради своей жалкой жизни? Неужели в его пустых обещаниях, в его манипуляциях с воспоминаниями было намного больше жизни, чем в реальном, настоящем мире, в котором уже не было твоей дочки? Ты жалок, раз готов был простить ему убийство твоей дочери. Ты не достоин ни капли уважения, Роман. – Сказал я, после чего встал и кивнул Николаю Владимировичу. Тот, в свою очередь, поднял Романа с пола и позвал второго милиционера с собой. Милиционер уже успел осмотреть оставшихся в пабе парочку подопечных Ветрова – были ранены, но не смертельно. Их подлечат и посадят.

Николай Владимирович и милиционер вышли из паба и, видимо, направились в сторону отделения, а я, последний раз осмотрев здание, остался ждать группу врачей и милиции, что должны были осмотреть тела. Я остался ждать…

Глава 4

«Выбора нет»

Раннее утро. Солнце ещё не встало, но высокий парень, с сальными, взъерошенными блондинистыми волосами и с карими глазами, одетый в серую, грязную пижаму уже не спал. Жил он в небольшой комнатке, находящейся на этаже, где было ещё несколько таких же комнат. Хозяин этих комнат был человек жадный, но брал за проживание немного – поэтому можно было и потерпеть очень скудный интерьер, состоящий из маленькой кухни, обеденного столика, туалетной комнаты и небольшого кресла-кровати, где среднестатистический взрослый человек вряд ли смог бы комфортно спать. Но, несмотря на все неудобства, это, возможно, было лучше какой-нибудь коммуналки. Александр, парниша с блондинистыми волосами, сидел на кресле-кровати, проснувшись совсем недавно. Он поднял с пола заляпанный жирными пятнами блокнот, на первой странице которого был календарь. Сегодня у Александра собеседование в дешёвом пабе. На первое время денег, которые можно заработать в этом пабе, должно хватить хотя-бы на еду и оплату жилья, а дальше вопрос обязательно решится. «То, что будет дальше – проблемы будущего „меня“, а не нынешнего». Именно так размышлял Саша, наконец встав с дивана и пройдя к умывальнику. Вода потекла по стенкам раковины, но блондин не умылся. Он, немного простояв с закрытыми глазами над раковиной, покачиваясь из стороны в сторону, поднял взгляд на свое отражение в зеркале. Ему было 24 года, но ужасные режимы сна и питания превратили его в мужчину с некрасивым, заплывшим лицом, что живёт от зарплаты до зарплаты и выпивает по вторникам. Небритая козлиная бородка, синяки под глазами, прыщавый лоб, горбинка на носу, ранние морщины, острые черты лица – все это доставляло дискомфорт Александру, и лишь шрам на левой щеке приносил ему радость, воспоминания о его прежней жизни. Он быстро набрал воды в руки, пару раз умылся и взглянул на свое отражение ещё раз, видимо надеясь, что с его внешностью что-то изменилось после капающих с его лица капель воды. Но этого не произошло, точно также, как и множество дней до этого.

На обеденном столе лежала фотография, на который был изображен ещё молодой Александр и его улыбающаяся во весь рот старшая сестра, у которой были невероятные волнистые темные волосы, которые самой девушке не очень нравились, из-за чего она часто носила головной убор и невероятно смущалась, если какой-нибудь знакомый делал комплимент ее волосам. Девушка не была обделена поцелуями луны и солнца – и сонные глаза, и веснушки были её изюминкой, которую постоянно отмечали желающие познакомиться молодые парни. Горбинка на носу, как и у её брата, являлась прекрасным дополнением к ее внешности, что нельзя было сказать про Сашу, из-за чего он, ненавидя свой нос, сильно завидовал своей сестре. Серо-зеленые глаза Алисы (так звали сестру), смотревшие с фотографии, напомнили Саше о прежнем, прекрасном времени, в которое он так мечтал вернуться. Как только он заметил эту фотографию, она сразу же аккуратным движением руки отправилась ему в карман.

Паб находился недалеко от дома, где жил Александр, так что ему требовалось лишь спуститься по лестнице в грязный подъезд, в котором валялся и храпел какой-то заблудший пьяница (которого, кстати, легко можно было спутать с Александром из-за их схожих проблем в лице, если бы тех поставили рядом в комнате допроса), и выйти на улицу, пройдя пару минут и придя ко входу в здание, в котором находился паб. Открыв двери, Шуру сразу же встретил бармен, представившийся Валентином. Неаккуратно зализанные назад волосы блестели, будто были измазаны маслом. Азиатская внешность выглядела очень непривычно среди посетителей паба, которых, к слову, уже было немало, несмотря на раннее время. Первые лучи солнца освещали лицо Валентина, пока остальной паб находился в около-полумраке, ведь часть ламп, на которых экономил Ветров, не работала должным образом.

– Иди в подсобку (Валентин указал пальцем на дверь, находящуюся недалеко от барной стойки), там сразу при входе на левой стене висят фирменные жилетки – возьми одну и подходи сюда.

Молча кивнув, парень пошел туда, куда ему указал бармен. Маленькая комнатушка, заваленная различным хламом, находившимся либо на полу, либо на специальных для этого полках (никакой систематизации на них не было). Слева и правда висели жилетки, на которых были неаккуратно пришиты рисунки волка, со стороны сердца. Все жилетки были одного размера, и, на счастье Саши, жилетка ему подошла. Как только наш блондин подошёл к барной стойке, дверь в паб открылась, и в нее зашёл молодой человек, приблизительно 25 лет. Рыжие, кудрявые волосы, неаккуратная борода, шрам около правого глаза – у Саши этот человек сразу вызвал какие-то непонятные чувства недоверия и неприязни. Оглядев паб, рыжий подошёл к барной стойке.

– Доброе утро. Я по поводу работы… – Как только Андрей заметил подозревающий взгляд Александра, второй сразу отвёл взгляд к лестнице на второй этаж. Он там уже бывал, и он знал, зачем сюда пришел и что от него ждали.

Александр устраивался у Ветрова уборщиком. Но нет, точно не пола в этом пабе, нет. Уборщики ведь бывают разные, правда? Ветрову, помимо людей, которые были готовы работать в пабе, нужны были люди в его банду, и Александру повезло наткнуться на Валентина, который предложил ему поработать у Ветрова первое время уборщиком следов преступлений, совершаемых бандой. Александру… Нужны были деньги. И он согласился. Конечно, мы можем сказать, что у него попросту не было выбора – но он был. Выбор есть всегда, даже в самых, на первый взгляд, печальных и ужасных ситуациях. Правда лишь в том, что Александр не видел этого выбора, из-за чего оказался втянут в ужасную историю… Но сейчас не об этом. Это все будет потом, это все ещё будет.

Валентин провел Андрея и Александра к Ветрову. Мы уже прекрасно знаем, чем именно закончился их разговор. Ветров спросил, на какую должность устраиваются двое парней, а после, приняв их обоих на работу, вернулся за свое рабочее место. Мы знаем, что Андрей ушел домой, но не знаем лишь одного – о чем разговаривали Валентин и Савелий, иногда поглядывая на Александра.

Валентин рассказал Ветрову про Александра, напомнив о том, что парню уже можно выдать задание, которое поможет определить дальнейшую судьбу Сани в банде. Ветров же, в свою очередь, объяснил Валентину то, что тот должен был передать Александру. Объяснил подробности дела, которое должен был выполнить Александр. И Валентин объяснил, сразу, как только они спустились на первый этаж и Андрей вышел из паба.

– Александр, постой. Ветров готов дать тебе первое задание. – Валентин остановил Саню, схватив того за руку, когда тот проходил мимо барной стойки.

– Мне нужно вновь подняться к Савелию Ветрову?

– Нет, нет, конечно нет. Задание ты получишь от меня… – Валентин забегал глазами под барной стойкой. – Сейчас, сейчас… Вот оно!

Валентин достал из-под стойки фотографию какого-то дома, а после протянул его Александру.

– Сегодня ночью в этом доме произойдет… – Валентин осмотрелся, после чего наклонился к Саше и прошептал. – Произойдет убийство. Тебе нужно будет только лишь убрать место преступления, и убедиться, что наши ребята не оставили никаких следов. Как только закончишь – возвращайся к себе домой, и убедись, что тебя никто не заметил.

Закончив говорить, азиат отошёл от новоиспечённого члена их банды и начал что-то считать.

Александр посмотрел на фотографию. Дом как дом, ничего необычного. Адреса на обратной стороне фотографии нет… Но как ему тогда понять, где находится этот дом?

– Валентин, слушайте… А где этот дом находится то?

– Ох, совсем болван, забылся в рутине! Дом этот находится на этой улице, неподалеку от киоска с дешёвыми газетами. Парни подойдут именно к нему. И да, ещё одно. Надень то чёрное пальто, что висит у входа… А ещё эти очки. – Валентин протянул Сане очки, а после, махнув рукой, продолжил говорить. – А теперь можешь либо посидеть здесь, либо сходить куда-нибудь. Только домой не заходи, мало ли тебя кто заметит. Усёк?

Саня кивнул, подумав про себя «Усёк, усёк». Он отошёл от стойки и осмотрел темные очки. Царапина на правой линзе… Если бы Александр был поумнее, возможно, он бы догадался, что эта царапина в будущем сыграет с ним плохую шутку, но на данный момент она его абсолютно не смутила, и он, взяв темно-серое пальто, висящее у входа, вышел из паба.

Уборщики бывают разные. Эта мысль крутилась у Александра в голове, пока тот шел к киоску под названием «Горячая правда», в котором продавались, наверное, самые дешёвые в этом городе газеты и журналы. На окошке висела грязная, чутка промокшая от дождя табличка: «Закрыто». Но пара человек в черных кожаных жилетках, накинутых на такие же темные кофты, стояла, прислонившись к стенке. Те самые вышибалы, которых Савелий отправил разобраться с каким-то неизвестным несчастным жителем городка. Один из них, покуривая сигаретку, бросил взгляд на Александра, и, затянувшись табаком, выдохнул дым. Он, бросив сигарету на землю и примяв ее ногой, подошёл к Александру.

– Идём. Он уже дома, вернулся туда минут 15 назад. Вроде как в одиночестве. – Грубый прокуренный голос навевал тревогу в душе Александра, но тот, не подавая виду, кивнул головой.

Второй вышибала сплюнул слюну на землю и направился в сторону дома. Оставшиеся два человека, единственные посреди этой темной, будто неживой улицы, пошли за ним.

Пошел дождь. Тихий стук капель по крышам, по подоконникам жилых домов, по асфальту рассеивался в тишине ночи, покрывающей весь город и напоминающей лишь о том, как сильно здесь всё опустело, как сильно жители города погрузились в страх за свою жизнь, за следующий день. Ветки на деревьях раскачивались из стороны в сторону из-за усиливающегося дождя. Шелест листьев совместно со стуком капель смешивался в звучную мелодию осенней ночи. Спокойную, успокаивающую мелодию. Возможно, кто-то прямо сейчас проснулся, и теперь смотрит в окно, наблюдая за движущимися по небу тучами. Возможно, что кто-то, наоборот, слушая этот дождь, уснул. Воздух здесь был чистый, освежающий, пробирающий до мурашек. Александр наслаждался этим мгновением перед преступлением, которое сейчас совершат двое вышибал, идущих перед ним, и тем преступлением, следы которого Александру придется замести. Где-то вдали, в лесу, прозвучал раскат грома, и дождь полил ещё сильнее.

– Чёртова осень… – Прохрипел вышибала, открывая дверь. – Ладно парни, тихо заходим, выполняем задачу и также тихо уходим

Трое человек поднялись по темной лестнице на 3 этаж, и, сверив номер квартиры, переглянулись.

– Нет, ну вы только поглядите, живёт в отдельной квартире! Богач, по всей видимости… – Пробормотал один из громил, что-то ища в карманах.

– А вы что, сами не знаете, что натворил этот парень? – С удивлением на лице, Александр смотрел то на одного вышибалу, то на второго.

– К сожалению, или к счастью, нет, мы не знаем. Мы такие же пешки, как и ты – просто с немного другими обязанностями. – Вышибала наконец достал из карманов какое-то удостоверение, после чего постучал в дверь.

Откуда-то из квартиры послышалось звонкое «Иду-иду!», и, уже через несколько секунд, голос послышался из-под двери.

– Что вам нужно?

– Доброго вечера. Мы из милиции, пришли по вашему заявлению. – Вышибала показал в глазок удостоверение, и, подержав его так некоторое время, добавил. – Разрешите войти?

В ответ тишина. За дверью послышался какой-то шорох, шаги, и, наконец, дверь открыли. Зря.

Один из вышибал влетел в квартиру и резким движением руки ударил человека в лицо. Второй вышибала подтолкнул Александра внутрь, а после зашёл сам, захлопнув и закрыв на ключ дверь.

– Эй-эй-эй! Что происходит? – Заорал хозяин квартиры, после чего получил ещё один удар в живот.

Вышибала схватил парня за его золотистые кудри, что в освещении люстры будто бы блестели, и прижал к стене.

– Заткнись, пока не стало хуже! Говори, где улики?!

– Какие ещё улики?! Я не понимаю, о чем вы! Пожалуйста, остановитесь! Я ещё хочу жить!

Второй вышибала подошёл к Александру и кивнул головой в сторону дальней комнаты, будто бы говоря: «Сходи туда, поищи, может найдешь чего».

– А что мне искать то?

– Что-то, что может быть похоже на улику, что ж ты будешь делать!…

Пока Александр в полном смятении обыскивал весь зал, переворачивая с ног на голову все, что плохо лежит, с кухни доносился тихий плач кудрявого паренька. Было ли Александру его жаль? Было. Но он ничего не мог поделать. Только ускориться в поисках, чтобы, возможно, хоть немножко, но помочь хозяину квартиры.

Его взгляд упал на журнальный столик, посреди которого лежала странная серая папка. Из папки торчали будто бы какие-то фотографии, поэтому Саша сразу направился к ней. Открыв папку дрожащими руками, на пол вывалилось несколько фотографий машины, в которую затаскивали молодую девушку. На последней фотографии виднелось лицо водителя – грозный грубый взгляд, белые, прям как у альбиноса, волосы, строгий черный костюм и хитрая ухмылка. Александр впервые видел и этого мужчину, и девушку, которую, по всей видимости, украли.

Он зашёл на кухню. Парень, привязанный к стулу, жалобно поднял глаза на Сашу, а после перевел их на вышибал, курящих и смотрящих в окно.

– Я нашел.

– Отлично! Теперь мы наконец можем уходить. Через пару часов начнет светать, проснуться люди, поедут на работу… А нам ведь не нужно, чтобы нас заметили. Верно? – Один из громил потушил сигарету, швырнул ее в окно и пошел к двери. Александр пошел за ним.

С кухни послышался страшный, душераздирающий крик, заставивший Александра встать на месте. Его сердце замерло. Хозяин квартиры был убит…

– А ты чё встал? Иди прибирайся тут. Не хватало нам того, чтобы милиция о нас что-то узнала! – Пробормотал второй громила, вышедший с кухни и прошедший мимо Александра.

Тело было завёрнуто в ковёр, вещи, разбросанные Александром, поставлены на свои места. Темно-красные пятна, где это было возможно, были отмыты. Александр зашёл в уборную и взглянул в зеркало. Все то же самое измученное лицо, синяки под глазами, сонный взгляд. Он надел очки с трещиной на одной из линз, зашёл в прихожую, надел пальто и уже собирался выходить. Тело. Он не избавился от тела.

Александр снял пальто и вернулся на кухню. Тело лежало, будучи завёрнутым в ковёр. Куда его деть?

Саша выглянул в окно. Прямо под ним стояла большая мусорка. Почти полностью пустая мусорка. Если так прикинуть, тело может туда поместиться. Он взял тело и потащил к окну. С горем пополам подняв и положив на подоконник, он выдохнул. Его тошнило только от одной мысли о том, чем он сейчас занимается, но он уже в этом замешан, так что пути назад нет. Теперь пути назад и правда нет. И выбора у него тоже нет. Но раньше выбор был. Точно был…

Прозвучал грохот. Тело упало в мусорку. Александр закрыл рот рукой и зажмурился. До этого он, конечно, видел трупы – но сейчас ему стало настолько плохо, что хотелось просто взять и стереть у себя из памяти этот день.

Возможно, прямо сейчас кто-то в соседней квартире проснулся от этого звука. Но, скорее всего, тело найдут ещё не скоро. Александр считал, что его точно найдут, так как не может же быть такого, что хозяин квартиры был совсем одинок. Даже если так, к нему ведь и правда должна была прийти милиция по поводу его заявления, чтобы забрать улики. Или пригласить его на встречу. Короче говоря, его смерть точно будет обсуждена, как минимум, жителями этого дома.

Александр вновь надел пальто, оглядел квартиру, выключил свет и вышел из нее. Взяв в руки ключи, которые ему оставили громилы, он закрыл дверь и спустился по лестнице. Всего пару часов назад он ещё мог вернуться к обычной жизни. Мог начать свою жизнь заново. Но он этого не сделал.

Александр вышел на улицу. В его внутреннем кармане брюк что-то упиралось ему в ляжку, поэтому он достал оттуда чуть помятую фотографию ещё молодых его самого и сестры. Теперь же Александру казалось, что Алиса смотрела с фотографии на него осуждающим взглядом. Радостная, смеющаяся сестра, запечатлённая на фотографии, будто бы говорила Александру: «Зачем ты в это ввязался?». Зачем… Александр и сам точно не знал, зачем. Ради денег. Ему нужны были деньги… А зачем вообще всё это нужно? Для чего такая жизнь?

Паб Ветрова. Утро. Гостей не так много, но парочка уже выпивала. Александр протирал стол, за которым только что сидели уже ушедшие гости. Крошки хлеба, пятна от пива… Все как обычно. Дверь паба резко открылась, и внутрь зашёл мужчина средних лет. Короткие волосы ёжиком, щетина, и абсолютно пустые, стеклянные глаза. Он был одет в самую простую, обыденную белую рубашку, местами на которой виднелись пятна красновато-алого цвета. Темно-серые брюки были полностью испачканы в грязи от луж после ночного дождя, местами были порваны. Не успев сказать ни одного слова, мужчина в белой рубашке завалился плашмя на пол. Пока тот пытался встать, Андрей подбежал к мужчине. Александр было тоже хотел сорваться с места и помочь, но бармен схватил его за руку и покачал головой.

– Лучше стой здесь. – Прошептал Валентин, стоя рядом с Александром и наблюдая за действиями Андрея.

Тот уже расстегнул рубашку – на теле мужчины были многочисленные ножевые порезы, будто бы ему пришлось с кем-то подраться. Андрей попытался остановить кровь, его глаза бегали по всему пабу, ища хоть что-то, что может помочь. Он уже собирался оторвать рукав от рубашки, как вдруг мужчина схватил его за руку.

– Белый… Голова… Он убил… Как снег на голо… – Это были его последние слова. Мужчина погиб, не договорив того, что хотел сказать. Голова опустилась, рука ослабла и упала на пол. В его взгляде больше не осталось жизни.

Андрей поднялся с пола, но взгляда с мужчины не оторвал. Продолжая стоять на месте, Андрей что-то пробормотал, а после очень тяжёлым шагом дошел до барной стойки, опустившись на стул и подперев рукой голову.

Через некоторое время в пабе уже никого не было, подъехала милиция. Андрея вызвали на улицу, чтобы тот тоже рассказал о произошедшем со своей стороны. Ветров в это время подошёл к барной стойке, около которой стояли Александр и Валентин.

– Так, парни, пока этого новенького здесь нет, слушайте сюда. Сегодня вечером сюда подъедет один мой человек, представится грузчиком. Вам обоим нужно будет отправиться с ним на одно дельце… Все детали вам расскажут уже на месте, так что давайте теперь сделаем вид, будто обсуждаем, что тут ещё нужно убрать, пока нас не увидел Андрей… – Ветров посмотрел своим серьезным взглядом каждому в лицо. Дверь в паб открылась, вернулся Андрей.

Ближе к вечеру Валентин вышел на улицу через черный вход. Там его уже ждал мужчина приблизительно пятидесяти лет, курящий сигарету. Немного отросшая борода на его чутка пухлых щеках смотрелась неестественно; его серые глаза выглядели уставшими, но в то же время казались добродушными. Раздался рев машины, кузов которой был загружен неизвестными коробками, после чего из нее вышел ещё один мужчина, но моложе. Оба были одеты в белую футболку (которая, к слову, белой уже не была – грязная работа грузчиков сделала из красивых белых футболок грязные и пыльные), а также синий джинсовый комбинезон. Заметив Валентина, первый мужчина потушил сигарету и швырнул ее в сторону.

– Михалыч, здарова! Савелий Алексеевич рассказал, что тут для нас подработка есть? – Валентин пожал руку первому мужчине, а после, посмотрев на водителя машины, протянул руку и ему. – У нас тут как раз новенький, которому пора перестать прибирать за более взрослыми дядями и стать, наконец, мужчиной.

Валентин расхохотался, Михалыч вместе с ним.

– Да, работёнка есть. Помнишь Альберта, с которым мы с тобой пару месяцев назад болтали о делах, которые он ведёт? Он нам ещё сказки рассказывал, что ничего не знает и ни к чему не причастен. Так вот, появилась информация, что он как-то связан с «Птичьим гнездом». Возможно даже высокопоставленное лицо, мы этого не исключаем. Ну и мы прошерстили информацию, узнали, что сегодня, глубокой ночью, его парни и, возможно, даже он сам, будут передавать какой-то товар приезжим с большого города парням. Савелий Алексеевич решил, что сейчас – самое время съездить на их место встречи и показать, кто здесь главный.

Валентин осмотрел взглядом машину и коробки.

– А коробки зачем?

– А ты как думаешь? Подъедем пораньше, засядем среди них. Их место встречи – какой-то склад в глуши, так что, думаю, они даже не заподозрят ничего. Если что – машину спрячем получше.

Бармен покачал головой. Отряхнув свои брюки и, достав зажигалку, чтобы дать прикурить Михалычу, сказал, что сам поехать не сможет, ведь у него ещё есть дела на этот вечер, но Александр вполне сможет справиться сам. Под надзором самого Михалыча, конечно, без этого никак.

Зайдя в паб, Валентин подошёл к Александру и сказал, что тот свободен, а после кивнул головой в сторону черного выхода. Андрей, посмотрев на этих двоих, тяжело вздохнул и продолжил уборку. Валентин присоединился к нему, как только Саня ушел через черный выход.

Ближе к ночи группа из 5 человек, включая Сашу, Михалыча и водителя, уже находилась рядом с каким-то уже старым, облезлым фабричным зданием, когда-то служившим складом в какой-то глуши. Машина стояла среди деревьев и кустов, так что, под покровом ночи, был шанс, что ее не заметят. Сами парни скрылись среди коробок в кузове машины и выжидали прибытия группы возможных членов банды Черного Ворона с никому неизвестным товаром. Где-то через час пошел сильный дождь, и на дороге показались еще две машины. С другой стороны ехала ещё одна. Все три машины остановились около склада. Из первых двух вышел человек в черном пальто, а также трое людей с оружием. Из третьей же машины вышло трое в костюмах, ступающих по грязи очень аккуратно – видимо, боялись испачкать свои дорогие костюмы.

– Привезли то, что просил босс? – Спросил человек в черном пальто.

– Сначала покажите товар для Абышева. Вы же не думаете, что мы с такой лёгкостью сразу вам доверимся? – Проговорил мужчина с очень странной маской ворона на лице. На его голову также был надет капюшон от плаща, накинутого поверх дорогого костюма – белая рубашка, темные брюки, красный галстук. На шее висела золотая цепочка с подвеской в виде глаза.

Александр посмотрел на Михалыча. Тот в свою очередь оглядел остальных своих людей, и, аккуратно вскрыв одну из коробок, выдал каждому по пистолету.

– Как только начнут передавать товар, выходим мы и валим каждого, кто здесь находится. Нам нельзя оставлять никаких свидетелей. – Шепотом пробормотал Михалыч, после чего вновь вернулся к слежке.

Один из парней с оружием подошёл к машине, открыл багажник и достал оттуда несколько автоматов. Ещё один подошёл ко второй машине, проделал все то же самое, а после вернулся к человеку в черном пальто.

– Я бы хотел посмотреть товар чуть ближе… Покрутить его в руках, оценить его характеристики. Вы ведь не против, Белый? – Мужчина в маске ворона слегка ухмыльнулся. – Не бойтесь, стрелять не буду. Вы ведь не заряжали оружие патронами, верно?

– Конечно нет. Патроны пока что ещё лежат у нас. Выдадим их, как только получим товар с вашей стороны. – Белый взял у одного из своих парней автомат, после чего протянул его маске ворона.

Оценив ситуацию, Антон, водитель машины, посмотрел на Михалыча.

– Либо сейчас, либо никогда. – прошептал Антон.

Михалыч ещё раз глянул на людей, передающих автоматы, а после кивнул головой.

Четверо человек вскочили на ноги и начали стрелять в сторону торговцев. Александр, чутка замешкавшись, тоже подскочил, задев рукой угол коробки, и выстрелил куда-то в неизвестном направлении. Послышался звук разбитого стекла. Пару людей Черного Ворона резко сели на землю, остальные попрятались за машины.

– Уроды! Вы что, устроили засаду?! – Прокричал человек в маске ворона, пытаясь нащупать в своем кармане оружие.

Один из людей со стороны Альберта плашмя упал на землю. Дождь усилился ещё сильнее. Где-то со стороны города послышался раскат грома, после ещё один – уже ближе к месту перестрелки. Александр слез с машины и пошел за остальными парнями, которые уже стояли за деревьями.

– Саня, черт тебя возьми, куда пошел!? Стой, опасно! – Прокричал Антон, после чего понёсся к Александру. Послышался звук очереди из автомата, и Антон повалился своим телом на Александра.

На Александре лежало тело человека, с которым он познакомился всего несколько часов назад – и больше он с ним никогда не сможет поговорить. Переборов свой страх и скинув с себя Антона, Александр все же подбежал ближе к деревьям и спрятался за одним из них. Белый добрался до машины и залез внутрь, попытавшись ее завести – но кто-то из тех, кто сидел в засаде, прострелил ему колесо. Послышался глухой удар кулаком об руль.

Михалыч, Александр и последний оставшийся человек из тех, кто с ними поехал, прятались за деревьями, иногда высовывая свое лицо. Послышался очередной звук разбитого стекла, после – спущенная шина, и вот, наконец, наступила тишина. В одной из машин сидел, спрятавшись за сиденьями, Белый. Около машины напротив полз по земле человек в маске ворона (которая, кстати, все ещё была на нем). Наконец добравшись до открытой двери автомобиля, ворон залез в нее и быстрыми движениями завел машину. Рев двигателя, и машина тронулась с места. Врезавшись в машину Белого и повредив ее капот, ворон повернул руль и поехал на полной скорости прочь – в другую сторону, прочь из города. С дороги съехала ещё одна машина и остановилась рядом с парнями, сидящими за деревьями. Из автомобиля вышел белобрысый человек, быстрым движением руки выстреливший в Михалыча и второго человека. Александр, заметив машину, успел поменять место своей засады. Он залез в кусты, в которых, к счастью, его не было видно – ночная тьма леса сейчас спасла ему жизнь. Владимир Сонов, только что стрелявший в двух людей Ветрова, направился к машине, в которой сидел Белый.

– Босс, как же мне повезло, что вы приехали! Не поверите, что произошло! – Не успел Белый договорить, как согнулся от жгучей и резкой боли в животе.

– Черному Ворону не нужны такие беспомощные, как ты. Тебя будет легко заменить, так что, спасибо за службу, а теперь давай попрощаемся.

Александр более ничего не услышал. Звук дождя заполонил все пространство в округе, и более никакие звуки не тревожили тишину леса. Никакие, кроме звука выстрела. Но машина, на которой приехал альбинос, не уезжала. Послышались шаги неподалеку от Александра, а после пинок ногой в бок.

– Живой? – Услышал Александр над собой хрипящий голос Владимира.

Не услышав ответа, Владимир схватил Александра за руку и поднял на ноги.

– Кем будешь? От кого пришел? – Уже более грозно и угрожающе спросил Владимир все тем же серьезным хриплым голосом.

– Я… Мы… Мы от Савелия Ветрова… Не убивайте меня, пожалуйста, отпустите… Прошу вас! – Затараторил Александр, тяжело дыша. Кто-то из преступников попал ему во время перестрелки пулей в плечо.

– Не переживай, не убью. Знаю я, что от Ветрова вы – видел уже лица этих работяг, что лежат неподалеку от тебя. Но вот тебя я не видел ещё ни разу…

Владимир предложил Александру предать Ветрова и, если захочет, перейти к банде Черного Ворона.

– Я вижу, ты хороший малый, и примешь правильное решение. Мы можем тебе помочь, сынок, знай это. – Владимир подмигнул, а после повел Александра к своей машине.

Александр принял решение. Он сделал выбор в пользу Владимира. Если быть точнее – выбрал предать Ветрова. А также примкнуть к Черному Ворону. Александр вновь считал, что у него нет выбора. И, возможно, прямо сейчас выбора и правда нет. Но разве может быть такое, что выбора нет? Он должен быть всегда – необязательно на виду. Возможно, выбор спрятан где-то глубже, и чтобы его заметить, нужно чутка больше поразмыслить. К сожалению, у Саши не было времени на размышления. Да и адреналин, выделившийся в его организме, не дал бы ему рационально размышлять. Возможно, впоследствии Саша сможет увидеть выбор, данный ему, и примет по-настоящему правильное решение. Но прямо сейчас он едет в машине Владимира Сонова в неизвестном направлении, размышляя над тем, как заставить Кузнецова прийти следующей ночью в паб. Владимиру нужен был Кузнецов, а Александр не мог подвести Владимира. Не мог ведь, правда? Выбора ведь нет, так? Александр вышел из машины около своего дома. Посмотрев в темные окна уже спящих соседей, он обернулся к Владимиру.

– А что мне завтра сказать Ветрову?

Владимир задумался. Выйдя из машины и подойдя к багажнику, он вытащил оттуда длинную сумку.

– Бери. Здесь лежит два автомата. Точно такие же, какие должны были передать люди Альберта. Также в сумке есть горстка патронов, так что, думаю, наш общий товарищ Савелий Алексеевич будет доволен. – Владимир тихо рассмеялся, после чего его лицо вновь погрубело, и он вернулся за руль машины. Попрощавшись, он аккуратно отъехал от дома, выехал на дорогу и направился в сторону окраины города.

«Интересно, куда он поехал?» – с этой мыслью Александр зашёл в дом, поднялся по лестнице на свой этаж и зашёл в комнату. Все та же самая комната. Все та же кресло-кровать, обеденный стол, блокнот, заляпанный жиром… Ничего не поменялось. В куртке лежали деньги, которые он заработал со своего первого задания. Он все ещё их не потратил. Еды, получаемой в пабе, ему хватало, так что деньги он оставлял на черный день. Мысль о том, что уже завтра ему нужно оплатить проживание, резко ударила в голову.

Даже не раздевшись, не умывшись, не приведя себя в порядок, Саша плюхнулся в кресло-кровать и сразу уснул.

С утра его разбудил хозяин квартиры.

– Эй, молодой, че с твоим плечом? – Пухлый мужчина с уже седыми, коротко подстриженными волосами, чье лицо Александр прекрасно знал, но все равно недолюбливал, толкал Саню во второе, не раненое плечо. В его глазах читалось явное удивление непонятной глубокой ране в плече Александра. Плечо было оголено. Хозяин квартиры, видимо, заметил кровавый след на одежде Александра и решил проверить его плечо, когда пришел, чтобы забрать деньги за проживание.

Александр, потирая глаза, поднялся с кресла, потрогал раненое плечо, зажмурился от возобновившейся боли и пошел в сторону выхода.

– Да это так, на работе клиент бешеный попался. Ничего серьезного, Григорий Валентинович, можете не переживать. – Быстро придумав отмазку, Александр пытался найти свою куртку, в которой должны были лежать деньги.

– Куртку ищешь? Она на тебе была. Я когда зашёл, снял ее с тебя, чтобы было удобнее плечо осмотреть. У тебя на одежде след от раны остался, вот я и глянул из интереса… А чем тебя так огрели? – Хозяин продолжал стоять на кухне, не отходя от кресла-кровати, наблюдая за действиями Александра. Тот, услышав, что куртка лежит на кресле, вернулся на кухню. Ощупав все карманы куртки, Александр не нашел никаких денег. Деньги лежали в заднем кармане брюк. «Черт, как же я сразу не догадался» – подумал Александр, доставая пачку денег и отсчитывая уже фиксированную сумму оплаты. Хозяин, взяв деньги, тоже их пересчитал, а после, положив их в карман, пошел к выходу, но остановился.

– В следующем месяце я подниму оплату. Уж извини, но цены растут, зарплата на работе не меняется, а жить на что-то хочется. Ладно, не унывай. И с плечом своим что-то сделай, не распугивай мне остальных жителей! – Григорий Валентинович хлопнул дверью.

Александр ударил кулаком в стену. Слеза покатилась по его щеке. Что же он будет делать! Вот недавно же цену поднимал, куда ещё выше?! Александру нужно было что-то придумать. Если ему за выполненную прошлой ночью работу заплатят столько же, как и тогда, когда он работал уборщиком, то придется искать новую работу. Опять… А отпустит ли его Ветров? Саша вспомнил, что теперь он потенциальный член «Птичьего гнезда». Может, там платят больше? А платят ли там? Он же совершенно ничего не знает… Владимир ничего не рассказал. Лишь обещал заехать этим вечером, чтобы узнать, как обстоят дела с Кузнецовым. Точно, Кузнецов! Он же уходит после обеда! Сколько сейчас времени…?

Зайдя в паб, Александр быстро прошмыгнул меж гостей, собирающихся уходить. Он собирался пройти мимо Валентина и сразу подняться в кабинет Савелия, но бармен преградил путь.

– Черт, Саша! Что произошло? Почему нет никаких вестей ни от Михалыча, ни от тебя? Вы выполнили задачу? – Бармен встал в позу, постукивая пальцами по барной стойке. На руках выступил пот, голос задрожал. Александр вспомнил прошлую ночь. Убитых «товарищей». Он вспомнил про те тела, которые лежат теперь там, в этой глуши, и неизвестно, найдет ли их кто-нибудь, или нет.

– Мы выполнили задачу. Но… Остальные погибли. Вот, это все, что я успел забрать. Они были готовы к нашему приходу… – Промямлил Александр, очень надеясь, что Валентин ни о чем не догадается. Но тот лишь выхватил у него из рук сумку и повел за стойку.

– Ты что, совсем дурак? Прям при гостях решил оружие показать? – Валентин, спрятав сумку за барной стойкой, открыл ее. Не доставая автоматы, он осмотрел их, после чего поднял глаза и закрыл сумку. Оглядев гостей и, убедившись, что никто этого не видел, он отдал сумку Александру.

– Иди к Савелию и отдай эту сумку ему. Думаю, он будет недоволен тем, что наши погибли. Но, узнав, что ты забрал у них часть товара… Смягчится.

Саша кивнул головой. Он поднялся по скрипучей лестнице и постучал в дверь. С комнаты послышалось глухое «Входите!», и он открыл дверь. Кузнецов о чем-то переговаривался с Савелием, и, увидев Александра, вернулся на свое место, продолжив собирать бумаги. Передав товар и объяснив ситуацию, Александр уж было собрался выходить, но вспомнил о том, что ему нужно переговорить с Кузнецовым. Дождавшись за дверью момента, когда тот выйдет, Александр сразу завел разговор

– Виталий Андреевич, послушайте. У меня есть для вас кое-какая информация… Вчера, во время выполнения поставленной задачи, один из наших… Противников… Проговорился кое-о-чем. Но я не могу об этом сказать прямо сейчас. Прошу, давайте встретимся этой ночью здесь, в пабе? Вам, возможно, угрожает опасность, так что на вашем месте я бы пришел и выслушал меня… – Александр и Кузнецов спустились к черному выходу и стояли около двери. Как только Саня договорил, Кузнецов покачал головой, пробормотал что-то о том, что, если он не забудет, то обязательно придет, и вышел на улицу.

Что ж, Александр свободен и может идти домой. Идти домой, где будет ожидать Владимира и новые указания… «Господи, зачем же я в это ввязался?!» – проговаривал про себя Саша, идя до дома и перебирая в кармане очередную пачку денег. Ему заплатили больше, чем в прошлые разы. Намного больше. Думается, на оплату квартиры ему точно должно хватить – возможно, он даже может сегодня побаловать себя вкусным ужином. Специально для таких моментов Александр учился готовить у своей сестры. Сестры, которую он теперь, скорее всего, больше никогда не увидит. Как и остальную свою семью. Он для них больше никто. Никто, которого вырезали со всех фотографий и выбросили в мусор со всей злости. Алиса уже никогда не будет смеяться вместе с ним над их глупыми шутками, учить жизни и поддерживать в трудные моменты. Этого больше не случится, и все по его вине. Во всем виноват только он. Перед ним был выбор, и он знал, что уж тогда точно был. Был, но Саня принял неверное решение.

Ближе к ночи Владимир и Саня подошли к черному входу в паб.

– Странно, почему дверь открыта?

– Да какая разница! У нас с тобой пушки с собой, ничего страшного не произойдет… – Владимир заглянул в паб и, не увидя ничего подозрительного, прошел вперёд, к барной стойке. – План помнишь? Ты садишься около барной стойки, а я сижу за барной стойкой. Как только Кузнецов приходит, ты начни с ним разговор, и в моменте вылезу я. Будем надеяться, что он не убежит сразу, как только увидит меня.

Александру показалось, будто наверху были слышны чьи-то шаги. Шаги… Засада? Стоит ли предупредить Владимира? Нет, не стоит. Будет лучше, если Владимира кто-нибудь прибьет из засады, а Александр, если, конечно, выживет, просто сбежит. На барной стойке лежала газета, на которой стояла рюмка. Если бы Александр заметил ее, то понял бы, что он находится в опасности. Но ему было не до газеты. В ней было написано о том, что милиция нашла труп мужчины в мусорном баке. В квартире убитого не было найдено никаких следов преступников – но, к счастью, один из соседей заметил выходящего из квартиры парня в темном пальто и очках с разбитой линзой, и прямо сейчас следствие обрабатывает версии убийства. На обратной стороне была напечатана наводка на внешность убийцы, коим являлся Александр. Ничего необычного, самые размытые и обыденные черты лица. Единственное, что точно отметил свидетель – очень уставший вид убийцы.

В паб зашёл Кузнецов.

– Александр. Вы почему дверь открытой нараспашку оставили? Хотите, чтобы нас кто-то здесь поймал? – Кузнецов подошёл к барной стойке и протянул руку Александру, пожав ее. – Ну, рассказывайте, зачем вы меня сюда позвали, и какая опасность мне угрожает.

Из-за барной стойки встал Владимир, направив на Кузнецова пистолет.

– Не рыпайся. Если решишь сбежать – выстрелю, даже не подумаю. У меня есть для тебя предложение, Виталий Кузнецов. Предложение, от которого ты не сможешь отказаться! – Владимир, откашлявшись, немного ухмыльнулся, но с Виталия глаз не сводил и пистолет не опускал.

Мы с вами прекрасно знаем, какой разговор последовал далее. Владимир предлагал Кузнецову предать Савелия и перейти на сторону Черного Ворона, ведь Ветрову осталось не так уж долго жить. Александр все это время сидел неподалеку, наблюдая за тем, как скатываются капельки пота по щекам Кузнецова.

В пабе пахло алкоголем. Запах пива… Одурманивал. Александра подташнивало, но он не подавал виду. На улице был слышен шелест листьев. Ветер усиливался, играясь с ветками деревьев, опавшими листьями и мусором, разбросанным по дороге. На полу валялся окурок, прям рядом с одним из столов. Похоже, его не заметили во время уборки. Кузнецов явно был в панике от происходящего. Ему нужно было придумать, как спасти свою жизнь и не предать своего старого товарища – но, как мы знаем, у него это не получилось. Мы знаем, что он сказал, и знаем, чем поплатился. Но не знаем лишь одного… Того, что же ещё сделал Кузнецов.

– Пошел ты… – Твердо сказал Виталий. В ту же секунду он достал пистолет и собирался выстрелить в Владимира, но получил удар в живот. Пистолет упал на пол. Владимир подтолкнул его в сторону Александра, и тот поднял оружие, направив его в сторону Кузнецова.

Прозвучал выстрел. Выстрел, убивший Кузнецова. Его тело завалилось на пол, а Владимир, тихо и спокойно посмеявшись, повернулся к Александру. Кто-то за его спиной пробежал по лестнице и прошмыгнул в приоткрытую дверь. Александр узнал в этом человеке Андрея. Он прекрасно запоминал лица, так что узнать в пробегающем мимо силуэте рыжие волосы и бороду было хоть и непросто, но возможно.

– Эй!! Кто здесь?! – Закричал Владимир. Он резко развернулся и подбежал к двери, начав вглядываться в темноту, освещаемую светом луны и парой фонарей, висевших около паба. Он никого не заметил. Обернувшись на Александра, тот покачал головой, мол, нет, я тоже не разглядел. Владимир ударил кулаком в стену.

– Иди домой и не высовывайся. Я немного задержусь здесь, мне ещё нужно кое-что забрать отсюда.

Александр не стал возражать и просто вышел на улицу. Холодный ветер обдал лицо, и Саше стало лучше. Его перестало тошнить. Свежий воздух и правда приводит мысли в порядок. Теперь Александр задавался лишь одним вопросом – а что теперь с ним будет? Ему придется продолжать шпионить у Ветрова? Или же после сегодняшнего он полностью перейдет к Черному Ворону?

Он дошел до дома. Все та же квартира, что и всегда. Александр, переодевшись в домашнюю одежду, лёг спать. Завтра у него выходной, так что можно ни о чем не переживать.

С утра к нему постучались. И ещё раз. И ещё раз, но более грубо и настойчиво. Неохотно проснувшись и глянув на часы, которые показывали пол 6 утра, Александр подошёл к двери.

– Кто? – пробормотал он сонным голосом.

– Открывай. Это от Ветрова. – Послышался за дверью грубый, напористый голос, который, кстати, Саня уже где-то слышал. От упоминания Ветрова он сразу проснулся. Его будто обдали холодной водой. Но дверь Саша открыл.

В квартиру зашёл один из тех громил, с которыми Александр ходил на одно из своих первых заданий. Осмотрев квартирку и убедившись, что никого постороннего тут больше нет, громила повернулся к напуганному, слегка сонному парню.

– Сегодня ночью был убит Кузнецов. Ветрову надоели эти бессмысленные смерти, так что к обеду мы получим от нашего человека информацию о возможном местоположении их оружейного завода и отправимся туда. Пора начинать с ними настоящую войну. Ветров на место Кузнецова собирается поставить своего племянника, работающего у нас подпольно. Дмитрий Ветров будет тем, кто, скажем так, будет командовать группой налета на завод. Ты – один из участников этой группы. Будь готов отправиться в любую секунду.

Громила, закончив говорить, вытащил из кармана пистолет и протянул его Александру. Подмигнув, он вышел из квартиры, оставив Сашу в одиночестве и полном недоумении. Что ему делать с полученной информацией? Нужно ли сказать о ней Владимиру? Если да, то где ему найти Сонова, чтобы рассказать об этом? Обычно он сам находил Александра, когда тому было нужно, но что делать сейчас? Информация появится ближе к обеду, так что Александр решил поспать ещё пару часов – без сна он бы точно сошел с ума.

Позднее утро. В дверь постучали сильнее. На пороге стоял все тот же громила.

– Быстро собирайся! Наш паб атаковал один психованный кретин из «Птичьего гнезда». Валентина прикончили первым, Ветрову вряд ли удастся сбежать – за ним погоня. На улице тебя ждёт машина с парнями, что успели сбежать. Дмитрий по какой-то причине желает видеть именно тебя одним из своих приближенных. Не понимаю, что в тебе такого особенного, но, видимо, так нужно.

Александр подскочил на месте. Он даже не задумался о том, что ушел от «Диких волков», что он больше не подчиняется Ветрову, и что теперь он с Владимиром. Теперь он с «Птичьим гнездом». Что прямо сейчас, пристрелив этого громилу, он может помочь так называемым «своим». Саня ни секунду не задумался. Просто в ускоренном темпе собрал самые важные вещи, накинул пальто, закинул рюкзак на спину и вылетел с квартиры. Громила, оглядевшись, пошел за ним.

В подъезде никого не было. Оно и неудивительно – люди либо батрачили на заводе целыми днями, уходя слишком рано и приходя слишком поздно, либо сидели дома и прятались от любых угроз. А тут ещё и в здании неподалеку выстрелы были слышны! Конечно, никто даже в окно не выглянет, не проверит, что же происходит на улице.

На улице их ждала машина. Небольшой грузовичок, чуть больше, чем тот, на котором Александр ездил с погибшими парнями Ветрова на перестрелку. В кузове сидело несколько работяг с пистолетами на ремне, а также один явно выделявшийся молодой человек. Это, без сомнений, был Дмитрий Ветров. Одет он был в тёмно-серые брюки и тёмно-серый пиджак, накинутый на рыже-коричневую рубашку. Его карие глаза будто сверкали – они были точно такие же, будто горящие, как и у его дяди Савелия, и отлично подходили под цвет его рубашки.

– Едем в сторону заброшенного склада, где недавно несколько наших погибло. В паре километров оттуда есть один заброшенный домик, в нем то мы и засядем, пока все не уляжется… – Дмитрий говорил твердо и уверенно. Поправив свои волосы назад, он надел темную шляпу и постучал в кабину водителя. – Трогайся! Все на месте.

У склада уже убрали трупы, но машины все ещё там стояли. Видимо, все же кто-то подослал туда либо милицию, либо своих людей. Возможно, что кто-то главный был зол на срыв передачи контрабанды и направил на место встречи группу людей. Или, может, у кого-то из погибших была семья, которая бросилась на поиски. А, может, по этой дороге кто-то ехал и увидел страшную, жестокую картину?

Через полчаса, окольными путями, они наконец доехали до заброшенного дома. Он не выглядел аварийным – наоборот, казалось, будто за ним кто-то ухаживал.

– Откуда ты знаешь про этот дом? – спросил один из парней Дмитрия, когда те вышли с грузовика.

– Приходилось жить тут какое-то время, пока на ноги не встал. Ладно, парни, заходим в дом и располагаемся. Будем верить в то, что Савелий Алексеевич всё-таки сможет оторваться от погони и подъедет к нам. Если же нет… В таком случае нам остаётся лишь ожидать, когда информаторы получат информацию про завод Альберта.

Дмитрий стоял на крыльце дома, смотрел на каждого, кто остался от банды «Диких волков», и в его глазах мелькала надежда. Наконец, закончив говорить, он пригласил всех в дом. Зайдя внутрь, Александр наконец понял, где он находится и до чего он докатился. Прямо сейчас Владимир, возможно, считает его предателем. А, может, верит в то, что Александру просто пришлось.

Кровать в комнате Александра была на удивление мягкой и удобной. Вместе с ним в комнате жило ещё пару человек, но он их не замечал. Он думал совсем о другом. Что же с ним теперь будет? Неужели это всё, конечная, и он окончательно связан с преступным миром? Это было так странно, ведь когда-то, несколько лет назад, именно он говорил, что ни за что не будет связан с преступным миром. Что это болото, из которого очень трудно выбраться – а зайти легче лёгкого. Спустя ещё несколько минут размышлений, Александр уснул. Ему приснилось его детство, его семья. Отец, ещё живая мать и Алиса. Алиса… Интересно, как она там сейчас? Справляется ли?

На утро всех разбудил Дмитрий. Как только все собрались в зале, Дмитрий представил двух парней: Алексей и Василий. Информаторы, которых так ждал Дмитрий. Парни рассказали всем, что знают о точном местонахождении завода, в котором сидит сам Альберт, поэтому, как только все будут точно готовы, можно будет отправляться.

– Неужели мы туда пойдем с обычными пистолетами? – один мужик с толпы вышел вперёд и, крутя в руке свой пистолет, смотрел в сторону Дмитрия.

– Нет. Автоматы, которые принес нам Александр… Были прекрасны. Но их слишком мало. Наши ребята не успели скопировать их, поэтому придется довольствоваться тем, что было. В подвале дома есть шкаф с автоматами. Да, они более плохого качества, но придется довольствоваться этим.

В подвале пахло сыростью. Сюда точно давно никто не заходил – все было в пыли и грязи. Похоже, что во время сильных дождей сюда затекала вода. Пройдя по длинному коридору до одной единственной комнаты, ничем не отличавшейся от всего остального подвала, несколько человек забрали оттуда автоматы. Александру же достался тот автомат, который ему передал Владимир. Да, возможно, это честь, но ведь Александр нисколько не заслужил такого уважения. Из-за Александра погиб Кузнецов, а также, возможно, именно у Сани был шанс прибить Владимира ради банды «Диких волков». Ради Ветрова… Но Ветров был ему никто. Точно также никем для него являлся и Владимир. Ему было безразличны все эти люди, прямо сейчас находившиеся в доме и готовящиеся к перестрелке. Точно также безразлично ему было и на «Птичье гнездо». Но у Александра сейчас не было выбора. Ему нужно лишь выждать момент, а после сбежать, попытаться вернуться в обычную жизнь. Жизнь, которую он так ненавидел, но о которой теперь так мечтал. Жизнь, которую он, возможно, навсегда потерял и к которой больше не вернётся, ведь шанс – потерян. Судьба распорядится иначе, нисколько не прислушавшись к мнению и желаниям Саши.

Глава 5

«Воронье перо»

Кабинет Николая Владимировича. Вечер. За окном шел тихий дождь. Приглушённый свет клонил в сон, но мы продолжали обсуждать дело Романа Филина.

– Нет, это же просто ужасно! И ведь он получил адвоката, ты представляешь? – Николай Владимирович расхаживал по кабинету, выкуривая очередную сигарету и изредка что-то бормоча себе под нос. Прошел уже день с момента ареста Романа Филина и Ветрова. Да, я расследовал дело именно Савелия Ветрова, но сейчас меня и Николая больше интересовал Роман. С Ветрова ещё есть что спросить, а допрос назначен лишь на завтрашний день, так что прямо сейчас мы разбирались с обвинениями в сторону Филинова. Он получил адвоката, который, возможно, сможет смягчить наказание. Это будет ужасно, если Филинов получит даже не пожизненное заключение, а просто около пары десятков лет!

– Да, к сожалению, представляю. Неизвестно, откуда взялся этот адвокат? – Я же сидел за столом, облокотившись на спинку стула и глядя в окно. Мысли… Их нужно собрать воедино, но у меня никак не получалось. Я одновременно думал обо всем. И про Ветрова, и про Романа, и про Владимира. Но главной темой моих мыслей все же оставался дядя. Найти бы его живым…

– Нет, о нем ничего неизвестно. Только то, что этот адвокат просто невероятен! Как вообще после такого преступления Романа можно защитить? Неужели он будет парировать это тем, что кто-то из банды его заставлял? Это же бессмысленно!

Мои принципы, конечно, отличались от принципов Николая Владимировича, но в том, что после гибели своей дочери Роману не стоило продолжать работать на «Птичье гнездо», мы были согласны. Правда, я считал, что Роман должен был быть готов пожертвовать своей жизнью ради того, чтобы Мария не погибла напрасно, но Николай не был полностью с этим согласен. Он был уверен, что милиция смогла бы защитить Филинова несмотря ни на что.

Вновь обсудив то, что рассказывал мне Роман, мы составили, скажем так, план обвинений. Нужно было лишь предоставить все это в суде, и тогда у него не будет ни одного шанса на смягчение наказания. Единственное… Мне стоит попробовать договориться о том, чтобы я ещё раз поговорил с Романом. Мне нужно разузнать все, что он знает про Сонова. Роман так ничего и не рассказал на допросе, отказавшись выдавать хоть что-то кроме того, что рассказал мне в пабе, но сейчас именно он является единственной зацепкой по Владимиру. Владимир же, в свою очередь, является единственной зацепкой, что может привести меня к дяде. Владимир один из «Птичьего гнезда», а значит, может что-то знать про моего дядю. Если, конечно, его украли (или, не дай бог, убили) именно люди Черного Ворона.

Я шел по темному коридору. Рядом со мной шел милиционер. Меня допустили к Роману за несколько часов до суда.

– Руками заключённого не трогать, в камеру ничего не передавать. При возникновении угрозы вашей жизни мы поможем. – Милиционер говорил четко, будто заученными фразами. Да, так и надо. Такая манера речи внушала некий страх, будто бы я скрывающийся преступник.

Роман сидел в небольшой одиночной камере. Он явно поменялся в лице. Если раньше в обыденное время на его лице было лишь спокойствие, то сейчас… Сейчас выражение лица было похоже скорее на тревогу. Он не выглядел испуганным, но явно чего-то боялся. Что-то тревожило его.

Роман встал с постели, подошёл к решетке, отделяющей его от меня, взглянул на мое лицо и отвернулся. Вновь сев на постель, он сказал: «Что тебе от меня нужно?»

– Я хочу лишь знать, что тебе известно о Владимире Сонове.

– Я рассказал все, что знаю.

– Ну не может такого быть! Неужели ты правда больше ничего не знаешь про Владимира?! Роман, ты моя единственная зацепка! Хотя-бы сейчас, ради своей дочери, помоги следствию, помоги развалить эту группировку… – Я не закончил разговор, как Роман подскочил с постели и вновь подошёл к решетке, глядя на меня все теми же тревожными глазами.

– Невозможно! Андрей, «Птичье гнездо» нельзя просто взять и развалить. Ты даже не представляешь себе, насколько это масштабная преступная организация! Это не просто какая-то бандитская группировка, нет… Это намного страшнее. Черный Ворон безжалостен. Мне повезло, что я вообще живой после всего, что натворил! Хотя я даже не уверен, что это везение. Всю оставшуюся жизнь прожить с опаской за свою жизнь. Ты хоть понимаешь, насколько это страшно?! – Роман ударил по стене. По его щеке потекла слеза. – Если я ещё живой, значит либо я им зачем-то нужен, либо я был совершенно никем в их преступной цепи. Я ещё хочу пожить, хотя-бы немного. У них уши и глаза повсюду, так что нет, я больше ничего не могу тебе рассказать.

Он лег на постель, повернувшись лицом к стене. Из его кармана торчала фотография. Лишь по небольшому видимому кусочку я понял, что это фотография его дочери. Я было решился продолжить разговор, но вовремя остановился. Нет, он мне ничего не расскажет.

– Постой… – Услышал я, уже повернувшись к двери и собираясь выходить. – Знаешь, я думаю, моя дочь хотела бы, чтобы я ничего не боялся. Она то точно была самой храброй из всех, кого я знаю. Да и кого не знаю… Я правда почти ничего не знаю о Владимире, ведь кто-кто, а такие люди в «Птичьем гнезде», как он, точно умеют скрывать о себе всю информацию. Могу лишь сказать, что в группе, которой он управляет, всего 4 человека, не считая меня и его самого. Знаешь, ещё могу рассказать… Как-то раз Владимир, зайдя ко мне, проболтался про какого-то Альберта, что никак не может выполнить заказ. Возможно, тебе это поможет.

Как только Роман закончил говорить, я заметил, что он улыбнулся и взглянул на меня. Улыбка, выражающая надежду. Как минимум, я очень надеюсь, что это и правда была улыбка надежды, а не обмана.

Меня вновь провели по коридору назад, к выходу. На улице стоял Николай Владимирович, вновь куря сигарету.

– Ну что? Есть что новенького?

– Да, я узнал кое-что интересное. У вас случаем нет никакого Альберта на примете, который подозревается в причастности к «Птичьему гнезду»?

Николай Владимирович потушил сигарету и, поразмыслив, покачал головой.

– Нет, ничего не могу вспомнить. Знаешь, память уже подводит, нужно перепроверить дела, что лежат в отделе. Давай я сегодня этим займусь сразу после допроса Ветрова. Пока у меня есть время, может, тебя добросить до дома?

Я отказался. Хотелось самому пройтись. Свежий воздух освежал мысли, а значит, я мог структурировать то, что знаю. Да, конечно, с учётом той крупицы информации, что у меня есть, это будет трудно, но и отдыхать сейчас точно не время.

На улице было на удивление тепло. Солнце, выглянувшее за облаками, нежно направляло свои лучи на землю. Перед глазами вновь встал образ Романа, продолжавшего любить свою дочь. Возможно, я ошибся, сказав ему, что он лишь прикрывается смертью дочери. А сколько ещё таких же людей прямо сейчас ходит по городу? Сколько ещё судеб сломал Чёрный Ворон? А сколько таких сломанных судеб продолжают на него работать… Страшно представить, во что превратился такой родной и близкий мне город… Но там, далеко за городом, всем настолько на нас плевать, что никто ничего даже не собирается делать! Меня охватил страх за дядю. А если и с ним случилось что-то страшное? То есть, да, он пропал, но вдруг это не обычная кража должника или кого-то подобного… Нет, даже думать не хочу о том, что чуть ли не последний близкий и родной мне человек сейчас может быть… Может быть уже не здесь. И никогда уже сюда не вернётся.

Я вернулся домой. Поднявшись, я как обычно открыл незапертую дверь в квартиру Худого, и, переодевшись, зашел на кухню. За столом сидел Худой, рассматривающий одну из фотографий девушки, которую я нечасто видел в детстве. Худой выглядел пьяным. И очень, очень уставшим… Заметив, что я вернулся, Худой резко подскочил, глотнул воды и вытер слезу с щеки.

– Ох, Андрей… А ты чего так рано? Случилось что-то?

– Нет, всё хорошо. Просто сегодня отдыхаю.

Я замешкался. Хотелось как-то подбодрить Худого, того, кто всегда готов протянуть мне руку помощи, но я не знал, как подойти к вопросу. Я ведь даже не знаю, что случилось с этой девушкой.

– Кто она?

Худой поднял на меня свои глаза. Глаза измученного человека, разочаровавшегося во всём, в чём только можно. Мне было жалко смотреть на него, ведь в моей памяти Худой всегда был жизнерадостным, наивным смешным человеком. Он был для меня точно ближе, чем отец, а это уж что-то должно было говорить. Правда, сейчас я видел совершенно другого человека. Возможно, на него так повлияло заключение, а, может, на него просто слишком много всего навалилось.

– Любовью она моей была, всей жизни. Ариной звали. Арина… Мы познакомились совершенно случайно. Точнее, нас познакомил твой дядя. Она тогда была не в самом лучшем положении, так что я взял своей целью вытащить её из этой ямы. И я вытащил. Вытащил, и не бросил. Она стала моим смыслом жизни, а я – её. Но в один день… Однажды её не стало. Произошло… – Голос Худого задрожал, и он, сев на стул, закрыл лицо руками. – Извини меня, мне тяжело об этом говорить. Я надеюсь, ты поймёшь меня, если я не захочу продолжать эту историю. У меня… Будто ком в горле.

Руки Худого затряслись. Он глядел на них. Зря я спросил у него про эту ситуацию. Думаю, если бы мы не были близки, Худой бы уже сорвался, выгнал меня или ещё чего. Произошло бы то же самое, что и в тот день, когда я надавил на Романа. Видимо, судьбы Романа и Худого похожи.

Это ужасно смотреть на человека, что так тяжело переживает утрату. Видимо, она и правда была для него смыслом жизни. Возможно, если бы не моё появление, пропажа дяди стала бы для Худого последней каплей…