Читать онлайн Училка для олигархов

Маша

Вспышки света, непрерывный гул басов, пьяные крики: «Эй, детка, покажи сиськи! Сними уже трусики!» Всё, о чём я мечтала после танца – смыть с себя всю эту липкую сальность мужских взглядов. Хотя бы умыть лицо, пригоршнями брызгать на разгоряченную кожу остужающую воду. В женском туалете для персонала опять накрылась вытяжка, поэтому к середине смены там было накурено так, что я выбежала, закашлявшись, едва открыв дверь.

Жара и обезвоживание – я оттанцевала уже несколько часов без перерыва – толкнули меня на отчаянный шаг: умыться в душевой на этаже руководства. Нам, простым танцовщицам, вход туда был запрещён. Но страшных боссов Кира и Владлена, сегодня по слухам не ожидали в клубе – они отправились на день рождения кого-то из местных бонз.

Оставив стрипы в раздевалке, я в одних носочках проскользнула по лестнице, словно мышка. Второй этаж встретил меня тишиной, запахом дорогого табака и хорошего кофе. Вдоволь наплескавшись и напившись фильтрованной воды прямо из-под крана, аккуратно выскользнула из мраморной душевой. Почувствовала себя обновлённой и почти счастливой, когда вдруг услышала шаги на лестнице. В панике застыла посреди коридора: если меня здесь застанут, то прощай работа. Но я не могу потерять это место: деньги сейчас нужны как воздух, иначе никогда бы не устроилась танцовщицей в ночной клуб. Инстинктивно я нырнула в первую приоткрытую дверь и сразу пожалела: с перепугу забежала в курительную комнату – одно из любимых помещений Владлена Олеговича, если верить словам всезнающей уборщицы Зины.

Я едва успела спрятаться за антикварную деревянную ширму, как в комнате зажёгся свет и появился мрачный гендир собственной персоной. Вслед за ним, покачиваясь на высоченных каблуках, неуверенной походкой зашла наша танцовщица Наташа, поддерживаемая под локоть вторым боссом Кириллом. Сквозь прорези в ширме мне было отлично видно происходящее. Влад откинул с высокого лба прядь волос и пристально посмотрел на девушку, опустившую блондинистую головку.

– Детка, ты ведь читала контракт и знаешь, что бывает с танцовщицами, которые принимают алкоголь на рабочем месте?

Та лишь кивнула и опустила голову ещё ниже.

– Значит ты понимаешь, что мы вынуждены тебя уволить?

Гендир устроился в кожаном кресле и медленно раскуривал сигару, не спуская глаз с Наташи.

– Владлен Олегович, пожалуйста, не увольняйте меня. Я только что в кредит машинку взяла, красненькую, новую совсем! – залепетала она.

– Брат, может, и впрямь не будем увольнять малышку. Её посетители любят. Зачем выгонять курицу, несущую золотые яйца? Думаю, можно ограничиться замечанием и дополнительным наказанием, не прописанном в трудовом договоре.

Кир, до этого придерживавший Наташу под локоть, обошёл её по кругу, словно хищный зверь. Его белоснежная улыбка сейчас больше напоминала тигриный оскал. Зайдя девушке за спину, он запустил руку в гриву её белокурых волос, заставляя поднять голову.

– Ну как она тебе? Сексуальная тëлочка? Такую не грех и самим повоспитывать!

Он задрал свободной рукой подол обтягивающего платья, обнажив округлые ягодицы танцовщицы.

– Классная задница! Но слишком бледная! – и с видимым удовольствием шлепнул её по попке. Девушка сдавленно вскрикнула.

Даже отсюда я увидела алеющий след от руки на молочной коже. Владлен продолжал курить сигару и с интересом наблюдал за действиями брата.

– А теперь на колени! – приказал Кир.

Наташа опустилась на пол и преданно смотрела в глаза возвышающемся над ней мускулистому красавцу.

– Не надо играть со мной в невинность, шлюшка, тебе это не идёт.

Я ждала, что Наташа будет просить отпустить её, оскорбится или попробует убежать, но её поведение сбило меня с толку: грациозным движением он расстегнула молнию на платье, отбросив его в сторону, и осталась лишь в тонких кружевных стрингах.

Улыбка Кира стала ещё шире. Он быстро скинул с себя футболку, а потом спустил джинсы. Впервые я так близко наблюдала голого мужчину. Почему-то мне казалось, что мужчина без одежды должен выглядеть неприятно. Но сейчас залюбовалась могучим загорелым торсом, сильными руками. Невольно мой взгляд сосредоточился на огромном члене, покрытом взбугрившимися венами и увенчанным аккуратной головкой, напоминавшей отсюда сердечко. Интересно, каково это – ощутить всю мощь этого поршня? На секунду я позавидовала блондинке, обхватившей губами головку исполина.

Босс засунул уже обе руки с волосы девушки и теперь насаживал её ротик на свой член, иногда давая ей передохнуть и отдышаться – тогда он водил своим блестящим от слюны прибором по припухшим губам Наташи.

Я не успела заметить, как и Влад остался без одежды. Он явно решил присоединиться к "воспитательному процессу": легко подняв танцовщицу на руки перенёс её на стол, положил на спину и раздвинул длинные стройные ножки. Его член, не уступавший по размерам достоинству коллеги был в полной боевой готовности. Сдвинув в сторону узкую полосочку Наташиных трусиков, он провёл пальцами по её киске, вызвав вздох удовольствия. Девушка подалась навстречу ласкам, но мужчина явно не спешил.

– Эта шлюшка уже вся мокрая и на всё готова. Куда ты хочешь её попользователь? – он слегка хлопнул девушку по влажным складочкам половых губ, снова сорвав стон.

– Мне нравится её ротик, с ним я и продолжу играться.

– На том и порешим!

Тело девушки выгнулось дугой, когда гендир начал тереться своим членом о её влажное лоно, не проникая внутрь.

Кир погладил длинную шею Наташи, запрокинувшую голову назад.

– А под этим углом почти целиком помещается! – он вошёл в её ротик и интенсивно двигал бёдрами, наслаждаясь стонами и всхлипами девушки.

Влад наконец-то ворвался во влажную дырочку и теперь терзал влагалище девушки, загоняя в него свой прибор с каким-то остервенением.

Неужели ей это может нравиться? Но Наташа явно получала удовольствие, сжимала руками свою аппетитную грудь, теребила соски и иногда постанывая так громко, что гендиру приходилось шлёпать её по бёдрам и требовать убавить звук.

Мужчины кончили почти одновременно, обильно забрызгав животик, грудь и лицо девушки густой белой спермой. Кир даже прорычал что-то в этот момент. На бесстрастном лице Влада не дрогнул ни один мускул, кажется, он сразу же потерял к ней интерес.

– Иди в душ, помойся. На этаже всё равно никого нет. А потом приведи себя в порядок и на рабочее место! Скажи спасибо, что сегодня мы были с тобой ласковы.

Наташа быстро подобрала свою одежду и выскочила из комнаты как ошпаренная.

– Надо было всё-таки уволить эту девку! – гендир быстро оделся, налил себе виски в стакан и выпил одним махом.

– Ты чего злой такой? Словно не красотку только что имел, а вагоны разгружал.

В отличие от брата Кир не спешил одеваться, и я продолжала пожирать его глазами, испытывая одновременно жгучий стыд и странное возбуждение. В этих самцах было столько уверенности, первобытной мощи, что мне захотелось хоть на секунду прикоснуться к их сильным телам. Разум кричал: «Не смей думать о таком, развратница! У тебя есть жених, он скоро вернётся к тебе из армии. А ты смеешь вожделеть каких-то неандертальцев, которые только что сделали такое с девушкой!» Но жар, сконцентрировавшийся внизу живота и разливавшийся по телу волнами, смывал все доводы рассудка.

– Мне скучно… Все эти тёлки. Они одинаковые: продажные, меркантильные и готовые на всё. Стоит мне поманить пальцем, и её ротик оказывается в районе моей ширинки, я даже не успеваю посмотреть ей в глаза.

– А зачем тебе их глаза? Когда есть более интересные места? – Кир глумливо хохотнул. – Романтики тебе захотелось? Я думал, твоя стерва-бывшая вытравила это из тебя.

– Какая к чёрту романтика? Мне просто скучно и хочется чего-то нового! Я пресытился…

– Вот и я говорю – зажрался ты! Хотя понимаю. Иногда подрочить уже интересней, чем с девкой кувыркаться.

Я старалась не дышать и не шевелиться. Смесь страха и возбуждения вызывали такую дрожь, что пришлось прикусить губу, чтобы не было слышно, как стучат зубы. Если бы ещё пару недель назад мне сказали, что я, учитель рисования, лучшая выпускница балетной школы и девственница, верящая в настоящую любовь, окажусь в этом логове разврата, то никогда бы не поверила. Но порой жизнь не даёт нам возможности выбора…

***

Вбежав домой и захлопнув дверь, я сползла по стене и наконец-то позволила себе разрыдаться. Балетная школа научила меня главному: нельзя показывать на людях, что тебе больно. Трель мобильного заставила меня сжаться: что ещё плохого приготовил для меня этот день?

– Алло, Машка, это Таня, запиши мой новый номер!

– Та-а-а-а-ня! – провыла я в трубку. На более осмысленное высказывание меня не хватило.

– Так, ты дома? Жива? Прямо сейчас тебе ничего не угрожает? Я через двадцать минут буду!

Спустя полчаса кто-то терзал мой дверной замок, параллельно барабаня ногой в дверь. Ломиться таким образом могут или коллекторы, или моя подруга. По всем прикидкам коллекторы должны объявиться чуть позже, у нас с братом есть в запасе месяц, чтоб отдать его долг.

Таня стояла на пороге с фирменной улыбкой в тридцать два зуба, декольте, открывающим взору её прелести четвёртого размера и бутылкой шампанского. Вот кому всё нипочём! Я завидовала подруге, её приспособляемости и выживаемости. Этакий одуванчик, растущий всем назло в трещине асфальта.

От этих мыслей и осознания собственной никчёмности я снова разрыдалась и убежала на кухню, попутно приложившись головой о дверь для пущей "красочности" дня.

"У-у-у, тяжёлый случай!" – Таня уже орудовала на кухне, гремела посудой, расставляла что-то на столе.

– Ну что, так и будешь в столешницу пялиться или поговорим? Тётя Таня приехала и сейчас всё порешает!

Я подняла заплаканные глаза, прямо перед моим лицом была рука с кислотными длинными ногтями, держащая стопку водки.

– А где же шампанское?

– Пей это, мне виднее!

После трёх рюмок по телу разлилась тёплая тяжесть, окутавшая меня, словно пуховое одеяло – напряжение отпустило— заплетающимся языком я наконец-то рассказала подруге о грязных домогательствах жирного борова директора, о долге брата и том, что с ним сделают, если он не вернёт деньги.

– И это проблемы? Нашла из-за чего голосить! Ну, подумаешь, начальник в уголке за попу полапал, а ты ему ещё и грудь покажи! – Таня потянула кофточку вниз, и без того игривое декольте стало вызывающим. – Глядишь, премию выпишут. Только таких долго на голодном пайке не продержишь! Придётся рано или поздно его ублажить. Зато есть все шансы для карьерного роста! Пара минетов и ты уже заместитель! Так, чего опять ревёшь?

– Но я его не хочу! Он отвратительный старый козёл.

– Ну, девочка, не всегда наши желания и возможности совпадают. Я, может, хочу трахаться с Бекхемом, а не хозяином рынка Ашотом. Это всё лирика, ладно! Давай-ка ещё по одной и я расскажу, как решить твою проблему с деньгами.

К концу бутылки я потеряла страх, инстинкт самосохранения и возможность контролировать себя. Подперев щëку рукой, я пыталась прислушиваться к щебетанию подруги по телефону.

– Да, Кирилл, девушка замечательно танцует. Внешне? Внешне привлекательна, всё при ней. Да, деньги ей очень нужны. Ой, спасибо, я бы и рада вернуться, но Ашотик категорически против!

Подруга нажала отбой и махом выпила рюмку, будто пытаясь загасить что-то внутри.

– Повезло тебе, Машка. Мои рекомендации ещё чего-то значат. Сейчас сброшу тебе номер хореографа клуба, к тренировкам приступаешь завтра, если всё нормально пройдёт, через пару дней будут полные трусы денег. А боссы какие будут, увидишь, потечёшь!

– Я не поняла ничего. Это действительно стриптиз-клуб?

– Да, лучший в городе. Завтра шуруй на эпиляцию всех зон.

– Не буду раздеваться ни за какие деньги!

– Это дело добровольное, там девчонки некоторые и не оголяются, но получают меньше. Решать тебе!

Маша

Ещё раз сверяюсь с навигатором, подозревая, что он привёл меня не туда: промзона, никаких вывесок. Но дорожка с хорошим асфальтом, обсаженная аккуратно подстриженными кипарисами кричала: "Ты на месте!" Я дёрнула массивную добротную дверь, которая распахнулась неожиданно легко, да так, – что я влетела в сумрачное прохладное фойе. Свидетелем моего позора стал охранник, который хмыкнул и поинтересовался: "Женщина, вы к кому?"

Меня, наверное, впервые назвали женщиной. Раньше я входила исключительно в разряд "девушек" и "деточек", спасибо моему невысокому росту и весу в 50 килограмм. Хотела оскорбиться, но вспомнила, что прибежала на пробы к хореографу сразу с работы: пучок, очки, юбка ниже колена – явно добавляли возраста.

– Меня ожидают! – независимо тряхнула головой и гордо пошагала внутрь, даже не спросив, где найти Нателлу Арнольдовну (идеальное имя для хореографа).

Музыка сама привела меня по адресу: за одной из дверей я обнаружила большой зал, в котором шла репетиция. Первое, что меня поразило – непохожесть девочек (в коллективы подбирали обычно танцовщиц примерно одного роста и телосложения), вторым непривычным моментом была вульгарная обувь на высоченных каблуках, даже самой невысокой из присутствующих я фактически "дышала в пупок". Как в этом можно хотя бы стоять? Про танцы я вообще молчу!

– И кто это у нас тут такой? Наш новый бухгалтер? Вам тогда через боковой вход и на второй этаж! – приподняв бровь, на меня смотрела потрясающе красивая женщина лет пятидесяти с идеальной осанкой и лебединой шеей.

– Здравствуйте, Нателла Арнольдовна, – я ни на секунду не сомневалась, что передо мной хореограф, – Я Мария, вас должны были предупредить, что я приду.

– Новенькая? Ну да, что-то говорили. Раздевайся и к пилону, покажи,что умеешь. Чего застыла? Давай в темпе вальса!

– Совсем раздеваться, догола? – лицо сейчас точно приобрело цвет спелого томата.

– Догола перед клиентами будешь, если захочешь, мне-то это зачем? Майка, шорты! Тебе что, не сказали? Ну тогда в белье танцуй.

Под пристальными и не очень дружелюбными взглядами девушек я смущённо стянула с себя одежду и подошла к шесту. И что мне с ним делать? Привычно приподнялась на полупальцы и сделала несколько движений.

– Всё, хватит! Свои арабески и глиссады для других подмостков оставь. Мне нужна страсть, сексуальность, огонь. Ты должна танцевать так, чтобы тебя даже этот пластиковый фикус хотел! И убери пренебрежительную ухмылочку с лица. В моём коллективе сексуальность – это не виляние попой!

После продолжительной тренировки я едва могла стоять на ногах, а надо ещё и документы подписать, устроиться официально. Встреча с обещанными красавчиками боссами почему-то страшила. Медленно поднялась по лестнице и замерла перед массивной дверью с надписью «дирекция». Наверное, мне сюда. Тихонько постучалась и зажмурилась, ожидая ответа, которого не последовало – вокруг царила тишина.

– Девушка, что вам здесь нужно? – за спиной раздался насмешливый женский голос.

Я обернулась и поправила причёску, хотя после тренировки все мои потуги выглядеть презентабельно были бессмысленны. Особенно на хоне такой породистой ухоженной красотки.

– Здравствуйте. Я новая танцовщица, пришла договор трудовой подписать. А никого нет.

Девушка смерила меня взглядом.

– Это кто ж тебя такую из боссов решил взять? Явно не Кирилл Олегович. Ты не в его вкусе. Владлен?

– Я по рекомендации от бывшей танцовщицы… – я попробовала связно объяснить историю своего появления, но красотка быстро потеряла интерес.

– Ладно, пойдём со мной. Оформлю тебе документы. А то если тебя в таком виде кто-нибудь из шефов увидит, то это будет твой первый и последний рабочий день. Радуйся, что меня встретила. Хищники пока отсыпаются, в клубе будут только к вечеру.

– Хищники? – непонимающе захлопала глазами.

– Ну да, братья Волковы, твои работодатели. Самые настоящие волки: сильные и безжалостные – таких красных шапочек, как ты сожрут и не заметят. А если заметят, то что-нибудь ещё сделают, а потом всё равно сожрут. Хотя на тебя вряд ли посмотрят.

Я испытала странную смесь облегчения и обиды. С одной стороны, хорошо, что боссы не захотят устроить мне испытательный срок с отработкой натурой, но с другой, неприятно чувствовать себя невзрачной серой мышкой, неспособной заинтересовать мужчин.

Маша

Я одновременно ждала и страшилась того дня, когда Андрей наконец-то вернётся. Наверное, сильно изменился за год, что мы не виделись. Сколько всего произошло за это время… Почему-то по телефону так и не смогла рассказать о своих проблемах и о новой работе. Теперь мысль о предстоящем разговоре тяготила меня, мешая радоваться возвращению любимого.

Он запретил встречать его на вокзале.

– Ну представь, четыре дня в дороге, к тому же кореша хотят у меня денёк потусить. Всё, всем привет передавай, как доберусь до квартиры, позвоню. По поводу хавчика не волнуйся, только что мать звонила, к моему приезду наготовит.

– Ну ладно. Просто я соскучилась.

– Я тоже! Всё, старшина идёт, ругаться будет, что я с телефоном.

По случаю его приезда я сходила в парикмахерскую и купила новое белое летнее платьице с открытой спиной. Мне хотелось выглядеть невинно и соблазнительно одновременно. Время до вечера – мы договорились, что я приду к семи – тянулось нестерпимо долго. В 18.55 я уже стояла перед его дверью, поправляя причёску, и нерешительно вдавила кнопку звонка. Пару минут ничего не происходило и я, вспомнив повадки Тани, стала долбить в дверь ногой. В конце концов, это невежливо заставлять соскучившуюся девушку ждать. Сама удивилась, откуда во мне эта смелость и дерзость, ведь могут выйти соседи и сделать замечание. Неужели работа в ночном клубе научила меня плевать на чужое мнение с высокой колокольни?

Я услышала лязг замка и оказалась лицом к лицу с мужчиной, поросшем сизой щетиной и мутным взглядом. Несколько десятков секунд мне понадобилось, чтобы осознать, что передо мной Андрей.

– Заяц! Как же я соскучился, – он прижал меня к себе, приподнял над полом и внёс в коридор, не давая опомниться и окатив волной перегара.

В дальней комнате я услышала мужские голоса и дружный гогот.

– Ты что, не один? – разочарование захлестнуло едкой волной, смыв радость долгожданной встречи. Моё нарядное платье и новая причёска казались вычурными на фоне его засаленной тельняшки и треников.

– Блин, ребята на поезд опоздали, ну не выгонять же их?! – Андрей прижался губами к моей шее, покрывая её дробными поцелуями. – А хочешь, выгоню? Пусть погуляют пару часов. Хочу побыть со своей девочкой!

– Нет, это неправильно. Давай я лучше приду завтра, когда они уедут! – я сделала попытку отступить, но мой мужчина сильнее притянул меня за талию.

– Глупости! Проходи, ты ведь будущая хозяйка в этой берлоге! – он уже тянул меня вглубь квартиры, навстречу пьяным возгласам. А я чувствовала, как все радужные мечты и ожидания осыпаются осколками на заляпанный чем-то липким пол. Вместо моего любимого парня, чуть стеснительного худощавого интеллигента, передо мной оказался чужой человек. Почему-то вспомнился Юрка, Танин брат, вернувшийся из армии подтянутым, повзрослевшим и с какой-то осознанностью в глазах. Он взвалил на себя заботу о семействе, воспитании младших, хоть и намучился с моей подругой, переживавшей подростковый возраст. Мне казалось, что и Андрей станет таким же, сменив юношеский максимализм на взрослость и готовность принимать серьёзные решения.

В комнате было накурено, пахло немытыми телами и застоявшейся едой, на диване вольготно сидели два парня, явно подшофе.

– Мужики, это моя Машка! Заяц, это Дэнчик и Димон. Ну давай, присаживайся, что как неродная?

– Привет! А ты прям такая, как Андрюха говорил. Красотка!

Мне захотелось накинуть что-нибудь на платье, как это бывало в клубе.

В моей руке оказалась стопка-рыбка, до верху наполненная коньяком. Взгляды ребят обратились ко мне, они явно ждали тоста. Но те сокровенные слова, которые были в моей голове, выветрились в этой удушающей атмосфере.

– За вас! – выдавила я нерешительно.

Под столом Андрей шершавой горячей рукой наглаживал мою коленку, пытаясь подняться выше, но я всякий раз удерживала его ладонь.

– Маш, пойдём в комнату, поговорим хоть, а то тут не дадут! – он кивнул на сослуживцев, рассказывающих очередной анекдот.

В маленькой спальне пахло пылью и запустением, сердце невольно сжалось, когда я вспомнила, сколько счастливых минут мы провели здесь вместе.

– Ты извини, что так вышло! – Андрей примирительно пожал плечами, на секунду я вновь увидела того парня, в которого влюбилась. – Ну, иди ко мне!

Я попробовала насладиться его объятиями и поцелуями, но он уже торопливо стянул с себя тельняшку, а теперь пытался справиться с молнией на моём платье, чертыхаясь и бранясь. Так и не расстегнув его, мужчина просунул руку в разрез и сдавил грудь, а второй требовательно трогал мою попку.

– Какая же ты офигенная!

Он с силой дёрнул платье вниз, я услышала, как трещит шов и разлетается с сухим стуком нарядный стеклярус вышивки.

– Андрей, прекрати, что ты делаешь?

– Я беру свою женщину! Ты ведь всё ещё моя? Или в блядушнике уже успела с кем-то потрахаться? Не прикидывайся овечкой! Я знаю, где подрабатываешь, мисс учительница года! Добрые люди успели рассказать.

Он повалил меня на диван, прижав тяжестью своего тела и сумбурно елозил руками по моей груди, плечам, шее. Я даже не пыталась сопротивляться, будто оцепенев.

– Моя! Никому не отдам!

Горячее дыхание обжигало, но не вызывало возбуждения, пальцы, гладящие меня сквозь ткань трусиков, были слишком грубы и напористы., затвердевшие соски болели от агрессивной ласки. На глаза навернулись слёзы, и я всхлипнула. От этого звука Андрей отшатнулся, словно от удара.

– Боже, что я делаю! Заяц, прости меня.

Даже в темноте я видела, как лихорадочно блестят его глаза, а на лбу мерцают бисеринки пота.

Маша

Вот уже несколько дней Андрей обрывал мой телефон: СМС, мессенджеры, звонки. Первый день я не могла найти в себе силы даже ответить, слишком свежи были воспоминания. Неужели это тот человек, в которого я влюбилась ещё в ранней юности?

В итоге хитрый мужчина решил подключить тяжёлую артиллерию: вместо субботнего полдня моя мать, социальный педагог с тридцатилетним стажем, гроза не только учеников, но и директора; обладатель железной силы воли и несгибаемых моральных принципов, позвонила мне ранним утром понедельника.

– Маша, что у вас произошло с Андреем?

– Здравствуй, мама. Рада тебя слышать. Давай перезвоню чуть позже? Я ещё сплю.

– Всю жизнь проспишь! Рассказывай, почему ты не отвечаешь на звонки своего жениха. Я думала, у вас дата свадьбы назначена, а ты фордыбачишь. Нет, милочка, так не пойдёт!

– Уже успел тебе нажаловаться? Мы – взрослые люди, можем разобраться самостоятельно! – даже на расстоянии нескольких сотен километров, я чувствую, как мама начинает "заводиться": в трубке слышится пыхтение и недовольное постукивание ногтями по столешнице; сейчас она встанет и начнёт ходить из угла в угол, периодически опрокидывая что-нибудь мощным бедром и неодобрительно поглядывая на стул, на котором всегда сидела я.

Съёживаюсь и залезаю с головой под одеяло, но даже здесь чувствую её тяжёлый взгляд.

– А мне кажется, что не можете вы разобраться! Какой-то детский сад. Поговори с мужчиной своим. Уже не девочка в конце концов, у Елены Степановны вот второй внук на подходе, а ты…

– Мама, мне надо на работу собираться. Давай потом поговорим.

– Ты позвонишь Андрею?

– Да! – я выдавливаю из себя это слово и сразу жалею о сказанном.

– Отлично, я тогда наберу тебе вечером и расскажешь, как прошло. Чтобы там у вас не случилось, не устраивай сцен и истерик. Это неприлично. Андрей – хороший мальчик, тебе с ним повезло.

Интересно, если я поведаю матери, как этот "хороший мальчик" на меня набросился, что она скажет? Какая разница, виноватой всё равно окажусь я.

Мне всегда тяжело давались неприятные, вынужденные разговоры. Я максимально оттягиваю этот момент, когда надо произнести дежурное: "Алло!" Дальше обычно пользуюсь заранее подготовленной шпаргалкой с тезисами, так проще держать разговор в русле. Весь день я ощущала этот дамоклов меч, не дающий сосредоточиться на работе. В конце концов, сколько можно? Я взрослая сильная женщина, а дёргаюсь от каждого звонка. Хватит!

Разговор не клеился с самого начала, мы лишь молчали в трубку, мои шпаргалки, исписанные аккуратным почерком, бессмысленно лежали рядом, слегка колышемые тёплым ветерком. Солнечный луч пощекотал лицо, скакнул по рабочему столу, заваленному тетрадями, подсветил кружащиеся в медленном танце пылинки. Внезапно я чихнула.

– Будь здорова, заяц! Солнечного зайчика поймала? – это наша любимая шутка.

– Да, прискакал опять ко мне. – почувствовала, как моё сердце оттаивает

– Машка, просто меня, я виноват! Несколько дней не спал, ещё и пил. Совсем контроль над собой потерял. Ты же знаешь, я тебя никогда не обижу. Давай уже увидимся, я соскучился.

– Ладно, я вечером свободна.

– Извини, я сегодня не смогу, надо к матери заехать, что-то по дому помочь. Давай завтра? – меня насторожил его голос. Андрей совершенно не умеет врать. Но сейчас я гнала от себя прочь все дурные мысли.

Ну что же, сегодня у меня наконец-то свободный спокойный вечер: в клубе выходной, на улице бушует весна, а домашнюю работу я могу проверить и завтра. Словно девчонка сбежала по лестнице, быстрее-быстрее, чтоб не нарваться на жирного приставучего директора, встреча с которым может испортить моё замечательное настроение.

Ноги сами несли меня вперёд, я лоила своё летящее отражение в глянце витрин и зеркальных очках прохожих, улыбаюсь сама себе и радостным мыслям. "Всё будет хорошо! Мы с Андреем скоро поженимся, он защитит меня от домогательств борова-директора, а потом доделаем ремонт в его квартире, обустроим одну комнату под детскую и будем готовиться к появлению ребёночка!"

– Здравствуй, Машенька!

Я замерла на месте, с трудом выныривая в окружающую реальность из идеального мирка, который себе придумала.

– Юлия Петровна, здравствуйте! А что, вы с Андрей уже все домашние дела закончили?

– Какие дела? Я думала, он сегодня с тобой. Может, я чего-то не поняла.

– Не переживайте, это я запуталась. Совсем заработалась! Не рассказывайте ему только об этом, а то опять будет возмущаться, что я слишком много работаю. Всё, побегу к нему. Хорошего вам вечера

– До свидания.

Окружающий мир поблёк. Может, надо позвонить, попросить объяснений, но сердце подсказывает, что жених как-нибудь выкрутится. Я поймала такси и мчала к его дому, готовая ко всему. Скорее всего, он опять запил со своими друзьями. Ну я им устрою! "Да, мама, сейчас будут и сцены, и истерики. Слишком долго я приучала себя скрывать настоящие эмоции, мне надоело. Оказывается, обнажать тело проще, чем душу. Пора скинуть с себя все оковы!" Хорошо, что у меня был дубликат ключей.

Я была готова ко всему, кроме того, что предстало моим глазам, когда я тихонько проникла в квартиру: на полу в беспорядке были разбросаны детали женской одежды, словно их обладательница начала раздеваться прямо с порога. Ярко-красный лифчик с чашкой размера четвёртого я обнаружила уже у приоткрытой двери в спальню.

Сжав кулаки так, что ногти впились в ладони, нашла в себе силы поднять глаза на парочку, резвящуюся на кровати. Девушку я не могла разглядеть: она лежала на спине, прижатая блестящим от потом телом моего возлюбленного. На какой-то момент мне даже стало страшно за неё – так интенсивно и амплитудно входил в неё Андрей, но в следующую секунду она сцепила свои крепкие ноги вокруг его талии и стала активно подмахивать тазом с требовательными постанываниями: "Ещё, ещё, да, трахай меня сильнее!" Её ногти кислотного цвета впились в кожу мужчины, оставляя на спине кровавые отметины.

Но этого ей показалось мало: "Теперь я сверху!" – она легко столкнула мужчину и быстро оседлала его член. Движения её бёдер были ловкими, умелыми и требовательными. Теперь пришла очередь Андрея тихо застонать. Он сжал девичью пышную грудь, даже не помещавшуюся в мужские ладони. Да я всегда завидовала её бюсту четвёртого размера. Таня, лучшая подруга, сейчас скакала на моём женихе. Уверена, если я войду в комнату, она даже не слезет с его члена, а улыбнётся и заявил, что мужика нельзя держать на голодном пайке.

Будь на её месте любая другая женщина, я бы устроила скандал с выяснением отношений и битьем посуды, а, может, и лиц. Но сейчас во мне словно что-то умерло, выгорело дотла, даже во рту горьковатый привкус пепла. Я тихо вышла, аккуратно прикрыв дверь. Ну что же, и без того истончившаяся нить, связывавшая меня с Андреем, окончательно оборвалась. В таких ситуациях, наверное, положено напиваться и пускаться в отрыв. Надо попробовать.

Маша

Сама мысль о том, чтобы пить дома в одиночку, среди давящей тишины и обоев в весёлый цветочек, которые мы выбирали с Андреем, казалась невыносимой; напиваться в заведении на людях было неприлично – я представила выражение лица матушки, если бы она застала меня в ресторане в состоянии алкогольного опьянения. Ноги сами понесли меня в сторону клуба. Сейчас там почти нет посетителей, можно забиться в самый тёмный угол и там спокойно накидаться под бдительным оком добродушного и ответственного бармена Андрея, которым стал для всех девочек ангелом-хранителем и наседкой в одном лице. Сколько неприятных ситуаций он разрулил даже во время моей недолгой работы.

– Привет, Марусь! Ты чего тут делаешь? Не твоя же смена сегодня! – Андрей внимательно всматривался в моё лицо. – У тебя что-то случилось?

Если до этого я как-то держала себя в руках, то сейчас словно прорвало плотину: слёзы катились, застилая глаза, оставляя неаккуратные подтёки туши.

– Держи салфетку! Не надо, чтоб кто-то видел, что ты плачешь. Это место для веселья, не порти атмосферу.

Я попыталась максимально женственно высморкаться.

– Это что у нас за несчастное чудо тут такое? – тяжёлая рука легла мне на плечо, краем глаза заметила, как напрягся Андрей.

Пока я, замерев, впитывала жар этой лапищи, массирующей мою шею, бармен успел доложить: "Это Мария, наша новая танцовщица, сегодня не её смена она просто зашла выпить коктейль, но уже уходит. Вы же не будете наказывать её, Кирилл?"

Так вот кто это. Один из моих боссов. Я не хотела с ними пересекаться, навидавшись и наслушавшись всякого.

– Эй, детка, – мужчина с оскалом волка и прозрачно-голубыми глазами чуть сильнее сдавил моё плечо, – ты же знаешь, что нельзя бухать на рабочем месте?

Я некстати вспомнила танцовщицу Натали, которую наши директора отымели в два лица, вернее – конца, и сжалась на барном стуле.

– Сегодня не её смена, пусть девочка отдохнёт, у неё явно что-то случилось, а через часок я отправлю Машу на такси.

Тем временем Кирилл осматривал меня с ног до головы, я физически чувствовала его взгляд.

– Вообще её не помню, больше на библиотекаршу похожа, чем на стриптизёршу. Значит выпить решила? Ладно, разрешаю! Я сегодня добрый. Андрей, вискаря нам дай!

Андрей послушно протянул бутылку, посылая мне сигнал глазами, что надо бы свалить домой, но мой организм, ослабленный переживаниями и непривычными рыданиями вдруг дал сбой: я не могла даже пошевелиться, мысли путались, кожа то горела, то покрывалась мурашками.

– Если уж решила накидаться, то не делай это на публике! – накаченное тело замдира несло меня куда-то вглубь клуба, я почти не перебирала ногами, лишь недовольно попискивала.

В следующий момент моя попка оказалась на широком бархатистом диване приват комнаты.

– Пей! – это был настоящий приказ, без шанса на апелляцию.

– Но я не пью виски! – как объяснить этому самодовольному качку, что крепкий алкоголь – не мой напиток.

Стопка с содержимым, пахнущим синей изолентой и торфом навязчиво маячила перед глазами. Отказ явно не повлиял босса: он так и держал рюмку, налитую до краёв у моего рта, а вторая его рука легла мне на затылок, не давая дёрнуться. Я неловко глотнула содержимое, закашлявшись.

– Умница, девочка, на, запей. Явно с алкоголем не дружишь. Это хорошо, молодец! Ну что, легче? – мне послышалось человеческое участие в голосе.

– Да, спасибо, я пойду, наверное, – попытка встать не увенчалась успехом: объятия директора походили на клещи.

– Итак, что случилось?

– Мой молодой человек изменил мне с лучшей подругой! Я это увидела пару часов назад! – оказывается, рассказать самое личное и болезненное проще незнакомому человеку: как только это произнесла, странная лёгкость и безразличие нахлынули на меня.

Кирилл издал странный звук, убрал руки от меня и вновь наполнил стопки.

– Ну не только вам разбивать сердца, женщины. Выпьем за радость общения, единения и познания. Как тебе тост?

Я лишь кивнула, размышляя, как бы убраться из этого капкана, в который попала по глупости и слабости.

Теперь проглотить обжигающий напиток было легче, но тело и мозг решили сыграть в поддавки: ноги не слушались, в голове шумело. Даже язык с трудом шевелился – так казалось мне до тех пор, пока Кир не впился в мои губы. Его поцелуй был жёстким и властным: повинуясь ласкам я слегка приоткрыла рот. Его язык требовательно прошёлся по моим губам, нырнув глубже. Невольно подалась навстречу: ещё никто меня не целовал так страстно, трепетно и глубоко.

Мозг сигнализировал: "Беги дурочка!", но тело требовало остаться, позволить этим сильным рукам скользить везде, сдвинуть трусики и ласкать влажные половые губы, нащупать возбуждëнный клитор.

– Нет, не надо, пожалуйста! —судорожно сдвинула ноги и отвела пылавшее лицо. – Я не хочу.

– Хм…Странно! Твоё тело говорит противоположное. Давно не видел, чтоб девчонка так текла просто от поцелуев.

Он силой опрокинул меня на диван и снова начал водить пальцами по промокшим насквозь трусикам. Я выгибалась дугой – то ли пытаясь сбросить этого наглого самца, то ли отдаваясь его власти. Сквозь тонкую шелковистую ткань сарафана Кир слегка прикусывал мои отвердевшие соски. С трудом сдерживая стон удовольствия, прошептала: "Прошу, прекратите, ведь я ещё девственница!"

Мужчина резко сел и потянулся к бутылке, ошалело глядя на меня, но тут же поставил её обратно и рассмеялся: "Серьёзно? Девственница в стрип-клубе? Ой, умора! Милочка, каким ветром тебя сюда занесло? Это ж как монашка в борделе!"

Я тем временем судорожно поправляла одежду. Теперь, когда Кир не прикасался ко мне, возможность ясно мыслить вернулась: надо уносить ноги, вряд ли этого «хозяина жизни» остановит то, что хочу подарить свою девственность только мужу. Сама дала ему повод относиться ко мне, как к шлюшке, готовой на всё. Вспомнилась лекция матери о взаимосвязи мужского уважения и доступности женщины.

Начальник продолжал смеяться, даже ладонью по колену пристукивал, «хохотунчика словил», – говорили мы в детстве. Этим я и воспользовалась. Резко вскочив, бросилась к двери, – слава богу, не закрыто – и пулей вылетела в коридор.

Кир

В клубе тоска зелёная: середина недели, посетителей по пальцам пересчитать. Отчёты проверил, можно бы и домой, но там тоже не особо весело. Бессмысленно пялюсь в экран с картинками камер видеонаблюдения: действительно, в зале почти пусто; девчонки танцуют, словно сонные мухи – надо бы им нагоняй устроить, хотя чего скакать, если чаевых не намечается; бармен Андрей уже минут пять трёт один бокал и позёвывает. Так, а это что за явление? Смотрю, как какая-то серая мышь целенаправленно ковыляет к стойке.

Что ей тут надо? Искала библиотеку, но ошиблась дверью? Решила уличить женишка в походе по стрип-клубам? Вот от таких тихонь можно чего угодно ожидать, может и кислотой в лицо в порыве ревности плеснуть. Лучше самому пойти проконтролировать.

В зале гулко грохочет музыка, пахнет развратом и вожделением, мне по душе аромат: так пахнут заработанные тут деньги, причём, немалые. Интересно, а чем пахнет тихоня? Пылью и нафталином?

Уже у самой стойки замечаю, что девчонка рыдает, размазывая по лицу тушь, Андрей дружески похлопывает её по плечу, протягивает салфетку. Заметив меня, замирает, убирает руку, а взгляд становится недобрым и испуганным одновременно. И что за херня здесь происходит?

– Это что у нас за несчастное чудо такое? – теперь я кладу ладонь ей на спину, чувствую, как она напрягается и дрожит.

– Это Мария, наша новая танцовщица, сегодня не её смена она просто зашла выпить коктейль, но уже уходит. Вы же не будете наказывать её, Кирилл? – голос бармена напряжённый. Конечно, этот добряк для наших девчонок как старший брат.

Странно, вообще её не помню. Хотя это раньше каждая проходила кастинг через мою койку. Надо бы возродить эту привычку. Вот с этой тихоней и осуществим под бутылочку вискаря.

Девчонка будто в трансе, пока я тащу её практически на себе в приват кабинет. Лёгкая как пушинка, худенькая, пищит что-то под нос еле слышно – точно, настоящая мышь. Ничего, сейчас выпьем и посмотрим, водятся ли черти в тихом омуте.

Она плюхается на диван и глядит так, будто не понимает, где она и что происходит, на обдолбанную или пьяную не особо похожа, глаза нормальные, только очень грустные. «И красивые!» – невольно отмечаю я. Хоть и зарёванныё, в разводах туши, но яркие, пытливые.

Наливаю виски по стопкам, протягиваю танцовщице, но та лишь отрицательно машет головой и смотрит так, будто яд предлагаю.

– Пей!

– Но я не пью виски!

Аккуратно кладу ей руку на затылок, чтоб не дёргалась и не крутилась, подношу рюмку прямо к плотно сжатым аппетитным губам, я ещё попробую их на вкус, а сейчас надо её расслабить, алкоголь – верное средство.

Маша-мышь неумело выпивает содержимое, кашляет, хватает ртом воздух. Мне становится даже жаль её, что за существо такое несуразное.

–Хорошая девочка, на, запей. Явно бухать не умеешь. Ну что, легче?

Она благодарно делает глоток газировки и кивает.

– Итак, что случилось? – подтягиваю её к себе поближе, чтоб не сбежала, я же вижу, как косится на дверь.

Нет уж, детка, сначала я опробую твои дырочки и начну с ротика. При мысли о том, как эти губки охватят мой член, начинаю возбуждаться. Что-то в девчонке есть: давно у меня не было такого стояка, а я к ней ещё даже не прикоснулся толком. Чтобы не вспугнуть, стараюсь держать себя в руках, но так и хочется наброситься, разорвать к чертям одежду и ощутить её тело.

Я настолько увяз в своих фантазиях, что не сразу понимаю её ответ: “Мне парень изменил. С лучшей подругой!"

Вот это поворот! Чтобы замять неловкость ситуации снова тянусь к бутылке и наливаю нам по целой. Мой брат нашёл бы, что сказать, он уже пережил измену жены с лучшим другом. Но у меня нет нужных слов, поэтому притягиваю к себе Мышку и впиваюсь поцелуем в её губы, ещё хранящие аромат виски и с привкусом карамели. Она напряжена как тетива лука и пытается отстраниться, но я лишь сильнее прижимаю её тело к себе и ласкаю языком чуть приоткрытый рот. Неожиданно малышка начинает отвечать на мой поцелуй, робко и скованно, но от этого у меня просто сносит крышу: одной рукой продолжаю придерживать её за волосы, чтобы не попробовала улизнуть, а второй начинаю исследовать девичье тело, ласкать грудь, округлую попку. Когда я глажу прохладное шелковистое бедро, скромница то сдвигает ножки, то подаётся моей руке навстречу – какая переменчивая. Я убираю её трусики в сторону и легонько касаюсь киски, мои пальцы становятся влажными от смазки. Да она течёт, будто её год никто не трахал! Аккуратно скольжу по половым губам, слегка задерживаюсь пальцами у входа в мокрую дырочку, а затем перевожу средний палец на горошинку клитора, девчонка сдавленно стонет, но тут же отстраняется и шепчет: «Не надо, я не хочу!»

– Твоё тело говорит противоположное. Давно не видел, чтоб девчонка так текла просто от поцелуев!

Резко опрокидываю Машу на диван, теперь точно не сбежит, всё это худенькое, но такое грациозное тельце в моей власти. Стараюсь быть аккуратным и не сделать больно, моя пятерня на её небольшой соблазнительной груди выглядит лапой огромного хищника.

Возвращаюсь к прерванному занятию и снова ласкаю возбуждённый клитор, сквозь ткань сарафана сдавливаю губами соски. Девчонка упирается руками мне в плечи, отталкивая, и при этом сама трётся бедром о мой каменный стояк. Да я так кончу ещё до того, как войду в неё. Хватит прелюдий, пора уже хоть куда-нибудь трахнуть эту недотрогу, мой член болезненно пульсирует, требуя разрядки.

Стоит чуть ослабить хватку, и она начинает извиваться, пытаясь вылезти из-под меня, глаза горящие, безумные и умоляющие. «Пожалуйста, не надо. Я ещё девственница!» Второй раз за вечер девчонка вводит меня в состояние ступора. Если первый хук я перенёс на ногах, то этим апперкотом она меня отправила в нокаут. И тут меня пробирает смех, да так, что не могу остановиться, даже слёзы на глазах выступают. «Это ж прям анекдот! Монашка в борделе!» – выдавливаю и начинаю хохотать ещё сильнее.

Мелкая чертовка резко вскакивает и несётся к выходу, поправляя сбившееся платье. Хлопок двери – остаюсь один, со зверским стояком, початой бутылкой виски и отпускающим приступом смеха – интересное сочетание. Я ожидал иного исхода вечера. Ну ладно, Маша-мышь, никуда ты от меня не денешься, не получилось сегодня, поимею тебя в следующий раз. Естественно, не поведусь на сказки о девственности, ведь сегодня чувствовал, как текла эта шлюшка. Хотя доля сомнений всё же присутствует: то, что я принял за робость и сжатость могло быть и неопытностью. Но тем интереснее будет обучить малышку.

Я выпиваю пару стопок подряд, но возбуждение не спадает. От меня пахнет этой тихоней, кажется, что она ещё рядом: испуганно заглядывает мне в глаза, повторяет: «Нет-нет!», а сама прижимается и прерывисто вздыхает.

Резко вдавливаю кнопку вызова, и в кабинет влетает Андрей, будто под дверью стоял. Вид бледный, несчастный, словно я тут его жену пытался трахнуть, а не левую танцовщицу.

– Андрюх, позови сюда Наташку, скажи, что сегодня может больше не выходить на сцену. Пусть сгоняет в душ и шевелит сюда. И принеси ещё бутылку вискаря. Походу, сегодня моим танцовщицам разрешается слегка прибухнуть.

Наташа прибегает через двадцать минут, за это время успел уже нормально набраться.

– Проходи красавица, присаживайся. Выпей с боссом. Считай, что сегодня Юрьев день, а я тебе не барин.

Она лишь хлопает нарощенными ресницами и вопросительно улыбается. Ладно, я её позвал не разговоры разговаривать.

– Выпей, раздевайся и отсоси для начала! – перехожу на более доступный язык.

Она послушно и механически выполняет команды: становится на колени и расстёгивает ширинку моих джинсов. Я прикусываю губу, когда она умело начинает полировать член, поигрывая язычком с головкой. Уже через пару минут вгоняю свой прибор ей на всю длину и обильно кончаю.

Откинувшись на спинку дивана, наблюдаю, как Наташа медленно поднимается с колен, аккуратно вытирая подтёки туши: кажется, я вошёл слишком глубоко перед тем, как кончить. Хотя ей не привыкать, если бы за глубокий минет давали награды, то Ната взяла золото. Смотрю на её идеальное лицо: пластические хирурги и косметологи неплохо поколдовали, но в чертах нет жизни и огня, а глаза усталые и пустые. Не то, что у Маши.

– Выпей малышка! И поезжай домой, посетителей сегодня почти нет. И вот, возьми. Считай, что это за приват танец! – я достаю из кошелька несколько пятитысячных банкнот и протягиваю ей в надежде, что хоть это вызовет какие-то эмоции, но её лицо всё так же безучастно. Быстро облачившись в сценический костюм – хотя что там надевать: несколько клочков ткани на верёвочках – берёт протянутую мной стопку, сохранившую отпечаток помады Мышки. Неожиданно она с размаху кидает рюмку о стену, затем хватает бутылку и пьёт прям из горла, даже не морщась.

Эти женщины сведут меня с ума сегодня! В глазах Наташи ненависть, кажется, сейчас швырнёт мне деньги в лицо, но вместо этого она резко поворачивается и уходит, хлопнув дверью.

Маша

– Мария Ивановна!

Я ускорила шаг, делая вид, что не услышала, но нога, растëртая стрипами, к которым так и не смогла привыкнуть, не позволила мне успеть скользнуть в спасительный кабинет.

– Мария Ивановна! Я к вам обращаюсь! – потная вялая ладонь ухватила меня за предплечье.

Я вдохнула, выдохнула, натянула дежурную улыбку и лишь тогда повернулась к Дмитрию Сергеевичу, школьному директору, по прозвищу "Боров".

– Доброе утро, извините, я спешу на урок! – попробовала высвободить руку из его пальцев-сосисок, но безрезультатно.

– Вы не спешите, вы уже опаздываете. А это разные вещи. Я ознакомил всех с приказом, что учитель должен быть в гимназии за сорок минут до начала занятий. Вы игнорируете мои указания, пренебрегаете правилами. А мы, между прочим, не какая-то деревенская школа, а лицей!

Тут я чуть не хихикнула настолько гордое и одухотворенное лицо было у Борова, даже глазки к потолку закатил от удовольствия.

– Не надо так ухмыляться, милочка! Вам повезло работать в этом образовательном учреждении, куда мечтают попасть преподаватели и с большим стажем. Идите на урок, а в четырнадцать тридцать жду вас у себя в кабинете, продолжим этот разговор.

День до обеда я провела как на иголках. Грядущая встреча с директором нависла дамокловым мечом, в голове я перебирала варианты, как её избежать: прикинуться больной, сослаться на неотложные обстоятельства, вызвать родителей Сергеева за очередную разрисованную парту. "Надо не забыть сказать его матери, чтобы отдала парня в художку – у него явный талант!" А может просто уволиться из этого элитного лицея и перейти в школу попроще, и чтоб директором была женщина – пусть хоть престарелая грымза.

Стрелки часов, будто застывшие на месте, вдруг ускорили свой бег, приближая неминуемый момент встречи с Боровом. Стёрла и без того незаметный макияж, завязала неаккуратный хвост, вот ещё бы прыщ вскочил, когда он так нужен.

В назначенное время переминалась с ноги на ногу у кабинета, не находя в себе сил постучать. В конце концов, когда торчать на пороге стало уже неприлично – поймала несколько заинтересованно-ехидных взглядов, я одёрнула постоянно задирающееся платье и тихонько поскреблась в дверь. Один, два, три, четыре, пять, – секунды ползли лениво, словно издеваясь, – ну всё, приходила, мне никто не открыл. Стоило подумать об этом, дверь распахнулась.

– Проходите, Мария Ивановна, присаживайтесь! – Боров уже тянул меня вглубь кабинета.

Мне он кивнул на яркий стул, явно решение дизайнера: дорого, неудобно, гармонирует с обоями и абстрактными картинами.

Сам Дмитрий Сергеевич устроился в монструозном кожаном кресле. Уверена, что его он выбирал самостоятельно.

– Что-то у вас усталый вид, Машенька. Может кофе? С капелькой коньяка?

– Нет, спасибо. У меня ещё много дел, да и вас не хочу отрывать от работы.

– Отдыхать тоже надо. Расслабьтесь. Наверное, думаете, что старый злой директор сейчас будет вас пилить? Ошибаетесь. Представьте, что я обычный человек, а не ваш начальник. Расскажите мне, как другу, почему в последнее время вы стали опаздывать, перестали проявлять инициативу на собраниях?

– Извините, этого больше не повторится.

– Ну вот, вы опять замыкаетесь. И пожалуйста, распустите волосы, эта неряшливая причёска не подходит для учителя.

Я нехотя стянула резинку.

– Да, вот так лучше, а теперь откиньте пряди назад, зачем прятать такое красивое личико?

"Началось. Принципиально не буду исполнять его просьбы. А что дальше попросит? Трусики снять?"

Боров вылез из своего кресла и неожиданно легко подошёл ко мне. Я дёрнулась, когда он прикоснулся к моим волосам, поправляя их.

– Вот теперь идеально! Машенька, вы могли бы быть и поприветливее. Я к вам со всей душой, хотел премию за это полугодие выдать.

Но я продолжала молчать и сосредоточенно изучать фотографии на стене, на которых директор со сладкой улыбочкой жал руки дорогим спонсорам нашего элитного учебного заведения. Некоторые лица были мне смутно знакомы. Но одно особенно привлекло внимание, я уверена, что видела его вживую, вне школы.

– Смотрите на моё фото с Владленом Волковым? Кстати, у меня в альбоме есть ещё несколько снимков с юбилея гимназии. Он на верхней полке, достаньте, пожалуйста, а то второй день плечо ноет. Да, вот там, левее, с синим корешком.

Предательское платье поползло вверх, стоило мне потянуться к этому злополучному альбому. Думаю, Боров на это и рассчитывал: едва я коснулась нужного держателя, как на мою попку легла рука директора. Меня вновь удивило его умение перемещаться бесшумно, а ещё непомерная наглость.

– Дмитрий Сергеевич, что вы себе позволяете?

Вместо ответа он положил вторую руку на грудь и принялся сноровисто расстёгивать пуговицы платья. Чувствовалось, что у него за плечами большой опыт по быстрому раздеванию женщин. Я попробовала отстраниться, но его пальцы сноровисто нырнули в декольте, сдвинули лифчик и теперь мяли мою грудь, сдавливали соски.

Что делать? Кричать, звать на помощь, заехать ему по самодовольному лицу? Всё это грозит увольнением. Я не могу потерять работу сейчас, будущее брата с его непосильным долгом только в моих руках.

Со всей силы я рванула объёмный фотоальбом на себя, вызвав целую лавину книг и папок, плотно стоявших на полке. Угол одного из фолиантов больно ударил по темени, но и директору явно досталось: он несколько раз сдавленно ойкнул и убрал от меня свои потные ладони, потирая ушибленную голову и переносицу.

– Вы с ума сошли? Вы меня чуть не убили! – он повизгивал, словно настоящий боров.

– Извините! Я случайно. Я просто пыталась достать альбом. Может принести вам льда из столовой, чтобы приложить к ушибам?

– Нет, спасибо, не надо! – он взял себя в руки. – Можете идти. Но мы вами ещё продолжим разговор.

Маша

Надо что-то делать со своей жизнью, меня тянули во все стороны: куда бы я ни шла, что бы ни делала, происходит какая-то ерунда. Да, в клубе мне удалось неплохо заработать, но этого слишком мало, чтобы погасить Ванин долг. Странно, но о своей работе танцовщицей начала думать без отвращения, хотя раньше меня колотило от одной мысли, что надо выходить на сцену. Клуб был неплохой школой жизни, здесь я увидела и узнала больше, чем где-либо. И речь не о похоти и разврате, а об умении чувствовать людей, считывать их эмоции, о первых попытках постоять за себя, за место в коллективе. Та отличница Машенька, удобная, безотказная, не имеющая своего мнения исчезала.

Зато школа, которую я считала самым чистым и порядочным местом, преподнесла мне сюрприз в виде Борова, с которым не знала, как бороться. При одном воспоминании о его грязных домогательствах меня затошнило. Как по-хозяйски он меня лапал, будто я его вещь, бессловесная игрушка!

Прикосновения Кира, несмотря на настойчивость и властность, были другими. От них кружилась голова и замирало сердце, даже сейчас сладкая истома разлилась внизу живота.

Я вспоминала его горячее дыхание, обжигающее кожу, сильное красивое тело, твердый большой член, упиравшийся в моё бедро. Почему-то безумно хотелось прикоснуться к этому огромному агрегату, сжать в ладони, пройтись языком по всей длине – даже не уверена, что он поместится в ротик. Я начала гладить себя, представляя, что это рука Кира сейчас ласкает мой клитор, приближая к заветному оргазму.

Когда я уже почти достигла пика, а по телу была готова разлиться горячая волна наслаждения, на столе раздражающе завибрировал телефон, сбив подступающий экстаз. Взглянула на экран мобильника.

"А вот тебя-то мне сейчас и надо, подружка! Мало того что мужчину моего соблазнила, так ещё и без оргазма оставила!"

– Привет, Танюш! Сто лет, сто зим!

– Привет, Машка! Куда пропала? Я тебе звонила, а ты меня игнорируешь, трубку не берёшь. У тебя всё нормально, я волнуюсь же. Как дела?

– Как сажа бела! – Я сдерживаюсь, хотя внутри всё закипает, я даже чувствую, как теплеют руки, а щёки начинают гореть.

– Чего опять случилось? Чем тебе помочь?

– Да ты уже помогла. Я в курсе про тебя и Андрея. Видела, как вы развлекались на его диване, а вы меня даже не заметили, поглощённые процессом.

– Вот, а я ведь говорила ему, что твои духи почувствовала!

«Вот непробиваемая, я-то думала она хоть извинится или попробует оправдаться, а ей всё фиолетово!»

– И это всё, что ты мне можешь сказать по этому поводу?

– А чего ты ждёшь? Утверждать, что это не то, что подумала? Ну, потрахались мы разок с Андреем. Лучше бы спасибо сказала, что это я была, а не какая-нибудь левая девка, которая его бы к рукам попыталась прибрать. Он ведь жених завидный, и не таких под венец тащат. Так что, считай, что я ваши отношения спасаю. Мужикам нужен секс!

– Ну ты и сучка! – я внезапно расхохоталась. Таня неисправима, я даже не могу на неё сердиться. Причём она действительно верит в то, что говорит.

– Тем и живы, – она усмехается, но как-то безрадостно.

– Ладно, мне бежать пора. Андрею передай, чтоб больше мне не звонил и не писал, знать его не желаю!

– Может, не будешь сразу так мосты сжигать? Всё-таки замуж за него собиралась. Ну, оступился мужик, с кем не бывает. Он живой человек, хочешь, чтоб он спермотоксикоза на стену лезть начал? Не все у нас такие целомудренные и воздержанные, как ты. Вот скажи, неужели тебе не хочется?

Я подумала о своём «невинном» вечере с Киром и покраснела, словно Таня каким-то образом прочла мои мысли. Не такая уж я и святая. Это надо признать хотя бы перед самой собой.

Кир

В конце концов, не только же Владу отдыхать: укатил на море, а я тут отдувайся, – ну уж нет, – решил я и отправился в загул. За неделю увеселительной программы образ Мышки стёрся из моей памяти, вытесненный прелестницами из Таиланда, которых одногруппник Юрка выписал в свой новый массажный салон. Девчонки и впрямь хороши: покорные, услужливые, расторопные. И, конечно, экзотичные: миндалевидные глаза, аккуратные округлые сиськи с темными сосками, розовый бутон промежности, особенно притягательный на фоне смуглой кожи.

По-русски тайки понимали плохо, но зато отлично знали, что и как делать. Особенно хороша была гибкая Мали: лёгкая, подвижная акробаточка. С ней я, повидавший и попробовавший немало на своём веку, обогатил познания в сексуальных позах и наконец-то попробовал 69 стоя, раньше такое я видел лишь в порно с гимнастками. Она легко и быстро вкарабкалась по мне, словно обезьянка, я даже не успел ничего понять, перед моим лицом оказалась аккуратная киска, а её губки обхватили пенис. Придерживая её за бёдра, я облизывал нежные влажные складочки, а она сосала так, будто висеть вниз головой с членом во рту – самое большое удовольствие в её жизни.

Теперь я лежал на диване в кабинете, потягивал Перье и вспоминая бойкую Мали, в надежде, что французская минералка и перспектива тайского массажа помогут избавиться от головной боли. Хотя Ессентуки 17 зашли бы лучше.

Влад явился к обеду, напряжённый, будто не с отдыха, а с лесоповала вернулся. Он всегда был серьёзным и сдержанным, а после стервы-бывшей совсем замкнулся. Порой мне хотелось взять его за плечи, хорошенько встряхнуть, чтобы хоть на секунду стал самим собой.

– Привет! Ну что, как море, как отель, как девочки? Рассказывай! Ром мне привёз доминиканский?

– Привет! Какой тебе ром?! От тебя и так несёт как от винной бочки, хоть бы окно открыл. Ведь обещал присмотреть за клубом. А ты что делал?

– Ну, началось. Приехал зануда старший братец. Ничего с клубом не случилось. Ты же сам говорил, что бизнес надо строить так, чтобы в итоге он не требовал нашего ежедневного участия. Делегировать, во, вспомнил слово! Надо уметь делегировать полномочия. И, кстати, я нашёл новых танцовщиц. Юрка Ковров девочек из Тая привёз, могу договориться, чтоб у нас плясали по выходным. А то никакой фишки нет! Хотя совсем забыл, есть, есть козырь: прикинь, одна из танцовщиц по ходу девственница!

– Хм…Внезапно. У меня для тебя тоже новость: оказывается, учительница моей дочери стриптизёрша в нашем клубе. Добрые люди рассказали.

Глаза Влада потемнели: я знаю, что сейчас он в бешенстве, хотя ни один мускул не дрогнул, а голос такой же спокойный, даже слишком. Что ж, девчонке не позавидуешь.

– Так, я ничего не понимаю! – всё-таки неделя возлияний не прошла даром, соображаю и впрямь медленно. – Откуда ты узнал? Вернее, почему ты сразу её не узнал?

– Наташка рассказала, что слышала разговор новенькой по телефону во время репетиции, а потом подглядела её данные в бухгалтерии и пробила по интернету. Оказывается, Мария Ивановна Петрова днём детей обучает, а по вечерам сиськами трясёт. Эту девку пинками с лестницы спущу, а потом ещё с директором пообщаюсь, по поводу школьного коллектива. Я в эту гимназию столько бабла вливал не для того, чтоб моя дочь у какой-то шлюхи училась!

Вот теперь мне и впрямь становится страшно. В таком состоянии мой брат способен на всё.

– Мария Ивановна? Стоп, это ж Маша-мышь. Ну та, что девственница!

Мы с недоумением переглядываемся. Главное – не заржать, Влад не оценит юмора, делаю глоток минералки, чтобы спрятать улыбку: «Училка, танцовщица, девственница, шлюшка – прям Иван Фёдорович Крузенштерн, человек и пароход!»

– Что-то теперь я не понимаю. Давай рассказывай про эту Мышь!

В красках описал своё знакомство с танцовщицей, не забыв упомянуть об упругой попке, зачётных сиськах и мужике, который ей изменил с лучшей подругой. Рассказ ситуацию не прояснил, поэтому лезем в интернет по ссылке, которую сбросила бдительная Натаха. Так и есть, вот фотографии педагогического коллектива гимназии, и среди тёток с бульдожьими брылями и начёсом «прощай, молодость» скромно улыбается наша Маша.

– Кир, ведь самое интересное, что я её ни в клубе, ни в школе не помню. С танцовщицами ты и Нателла Арнольдовна общаетесь, а в гимназии только директора и классуху знаю. А эту…Лицо-то знакомое, но кто такая, откуда, сразу и не сообразил бы. Кстати, выпиши Наташке премию, молодец она, настоящая шпионка, да и голова нормально варит.

– Ладно, заслужила, хотя я ей и так деньжат подкинул, но это дело десятое. Что с учительницей делать будем? Ты только не руби сплеча. Давай сначала разберёмся, что к чему. И очень мне хочется эту историю про девственность проверить. Это ж тогда краснокнижный экземпляр какой-то. Я последний раз девственницу лет в семнадцать видел.

– Ты опять членом думаешь. А то, что твоя племянница общается со стриптизёршей, не волнует?

– А то, что папаша моей племянницы – директор стриптиз-клуба меня не должно волновать? – вот теперь уже сдержать смех не получилось. Влад злобно посмотрел на меня, но потом улыбнулся.

– Ну ладно, уделал. Так и быть, поговорим с девчонкой. Но если я решу её выгнать, обещай не адвокатствовать.

Ещё раз посмотрел на фото Марии Ивановны: сама кротость и невинность, так и хочется трахнуть эту малышку. Даже обещаю себе быть с ней нежным: слишком хрупкий цветочек. Влад продолжал улыбаться, но теперь это был оскал охотника, увидевшего ценную добычу.

Маша

Я спешила в клуб, хотя понимала, что уже безнадёжно опаздываю, можно и не напрягаться, всё равно администратор Юлиана вкатает штраф. Но опаздывать неприлично, поэтому практически перешла с рыси на галоп.

Боров сегодня устроил очередное собрание, призванное укрепить коллективный дух и в вновь напомнить, как нам повезло работать в славном образовательном заведении под его мудрым руководством. Больше часа он вещал о святой роли учителя, воспитывающего не только умы, но и юные души. Поток красноречия изливался б и дальше, если бы Роза Львовна, заслуженный педагог с сорокалетним стажем, не хрустнула артритными суставами, потянувшись, и произнесла: «Дмитрий Сергеевич, из вашего выступления я поняла, что квартальной премии не будет. Я ведь права? А если так, то позвольте откланяться, мне ещё проверять бездарные сочинения 7"А". Хотя разве дети виноваты, что их в седьмом классе заставляют думать, что хотел сказать Горький своими произведениями?»

Из-за внепланового собрания, забытого проездного и порвавшихся так не вовремя колготок, теперь мне приходилось почти бежать. И почему элитный клуб находится в промзоне? Пробираясь сквозь строительный мусор, я надеялась лишь не сломать каблуки. С ними-то всё оказалось в порядке, а вот нога, поехав на обрывках какой-то плëнки, неприятно вывернулась – готова поклясться, что даже слышала хруст.

В здание клуба постаралась проскользнуть незамеченной, но вездесущая Юлиана отловила меня в коридоре, когда я ковыляла в раздевалку – поджатые губы, постукивание аккуратным ноготком по циферблату часов, пренебрежительная гримаса – администратор умела без слов доносить свои решения. "Сегодня работаю бесплатно", – поняла я.

– Мария, потом переоденетесь, вас ждёт босс! – Юлиана обращалась на вы ко всем работникам, не делая разницы между уборщицей и высоким начальством.

– Кирилл? – я надеялась, что за это время мужчина забыл про наше маленькое приключение.

– Нет, не Кирилл Олегович, а Владлен Олегович. Поторопитесь, он не любит ждать.

Я не знала, что и думать. Мысли скакали, словно непоседливые обезьяны игрунки, да и пульсирующая боль в щиколотке мешала сосредоточиться. Что нужно местному повелителю и небожителю от простой танцовщицы? Из-за двери гримёрки показалась Наташа, сияющая как начищенный самовар.

– Привет, святоша! – она окинула меня победоносным взглядом.

– Привет! – безрадостно буркнула я, догадываясь какое жалкое зрелище представляю сейчас на фоне лоснящейся примы. Надо хоть лицо припудрить и подкрасить губы, но делать этого при Наташе не хотелось, а она не торопилась уходить, поэтому пред грозные очи начальства я собиралась предстать не в самом приглядном виде.

Вот уже второй раз за короткий срок с замиранием сердца застыла перед дверью, за которой находится человек, держащий в руках моё будущее и будущее непутёвого Вани, что сейчас гораздо важнее. И если я знала, что ждёт меня на встрече с Боровом, то сейчас лишь терялась в догадках.

Я решительно постучала, хотя ноги дрожали, а тело вдруг стало ватным и словно чужим.

– Войдите! – даже через закрытую дверь в мужском низком голосе ощущалась сила и властность.

– Здравствуйте, Владлен Олегович. Юлиана передала, что вы хотели меня видеть! – я старалась держаться гордо и независимо, несмотря на боль в щиколотке и ощущение собственного несовершенства на фоне этого шикарного мужчины в его идеальном кабинете. Во Владлене чувствовался стиль и вкус. Даже Кир, похожий на Аполлона, казался на фоне старшего брата лишь мальчиком-нарциссом.

– Здравствуйте, Мария Ивановна. Наконец-то мы с вами встретились. К сожалению, у меня не хватает времени, чтобы лично узнать каждого своего сотрудника. А ещё я понял, что мало внимания уделяю своей дочери: совершенно не успеваю пообщаться с её преподавателями. Особенно с очаровательной учительницей рисования, которую моя Стефания боготворит…

Последняя фраза прозвучала как приговор. Я вздрогнула и втянула голову в плечи: совершенно не понимаю, что делать и как реагировать.

– Моя маленькая дочь хочет быть похожей на свою учительницу. Только вот, оказывается, что эта учительница – просто алчная девка, которая днём обнимает детей, а вечером крутит задницей перед мужиками.

Его слова ранили, как пропитанный ядом кинжал, но ведь Владлен прав, и осознание этой правоты делает ещё больнее. Даже не хочу оправдываться, пытаться защитить своё честное имя. Будь у меня время, возможно, я бы объяснила, что танцую не ради собственного удовольствия; что моя ночная жизнь никак не отражается на дневной; что в душе я всё та же девушка, мечтающая о чистой любви, крепкой семье, а не о деньгах, которые готовы платить жирные похотливые мужики. Но у меня не было времени. И совершенно нет сил… Я опустила глаза и ждала, что решит этот человек. Скорее всего, потеряю обе работы сразу.

– Смотри мне в глаза! – в голосе Владлена металл и острые кристаллики льда. Теперь я знала, как звучит настоящее бешенство. Подняв глаза, поняла, что не ошиблась: под оболочкой презентабельного привлекательного мужчины скрывался настоящий зверь. И сейчас он был готов разорвать меня в клочья.

Постаралась выдержать этот взгляд, когда Влад медленно приближается ко мне. Мы словно танцевали странный вальс: он делал шаг ко мне, а я отступала – и это в гробовой тишине, не разрывая зрительного контакта. Внезапно на моём пути отступления обнаружилась дверь, о которую неловко стукнулась спиной и ягодицами. Владлен улыбнулся, радуясь, что загнал меня в ловушку.

– Ну что, Мария Ивановна, вот вы и попались!

Его сильное тренированное тело будто заполнило весь кабинет, нависая надо мной. Не думала, что он такой высокий, рядом с ним я совсем Дюймовочка.

– Интересно, и что в тебе находят мужики? Говорят, ты получаешь чаевых даже больше, чем Наташка, только никогда не выходишь за ними лично. Это так?

Я кивнула. Ну не объяснять же ему сейчас, что я ограничивала своё общение с посетителями только танцем, хотя регулярно получала через официантов короткие записки с обозначением суммы, которую готов заплатить очередной толстосум за ночь со мной.

– Возможно, на тебе слишком много одежды и слишком мало косметики? Пожалуй, я знаю, как это исправить. Завтра вечером ты будешь танцевать для меня. Оденься поприличней. Вернее – неприличней.

Он усмехнулся, зная, что может сейчас требовать от меня всё, что пожелает. Владлен отступил на шаг, чтобы рассмотреть меня получше.

– А может и не ждать до завтра, а трахнуть тебя прямо сейчас?

Он придвинулся ещё ближе, чем изначально, буквально впечатывая меня в дверь. Крепкие пальцы подняли подбородок вверх, зажмурилась и почувствовала, как его горячие губы прикоснулись к моим, затем скользнули по щеке; его дыхание обожгло шею, заставляя тело покрыться мурашками. Влад запустил кисть мне в волосы, собирая их в хвост, теперь он сам определял мой наклон и поворот головы, я была вынуждена подчиняться этой властной руке. Его язык слегка дотронулся до ушка, аккуратно прошёлся по внешней части раковины, а в следующий момент услышала почти звериный рык, и он прикил мою мочку чуть выше серёжки.

От неожиданности я вскрикнула и инстинктивно отстранилась от него, делая небольшой шажок в сторону, который тут же отозвался резкой болью в многострадальной щиколотке. Перед глазами потемнело, а кабинет начал медленно кружиться.

– Что с тобой?

Сквозь пелену дурноты услышала взволнованный голос босса и вдруг увидела его где-то совсем под потолком: оказывается, я просто сползла по двери.

– Ногаааа… – промычала еле разборчиво, всеми силами стараюсь удержать ускользающее сознание.

Я куда-то летела, парила над землёй, словно свободная птица. Ах, как бы хотелось улететь из этого города, туда где море и нет проблем. Но вместо песчаного пляжа обнаружила себя лежащей на диване в кабинете Владлена, а самого начальника, склонившимся над моей щиколоткой и что-то бубнящего в телефон.

– Да, Борис Борисыч, заметный отёк и даже покраснение, хотя, может, обувью пережала. Везти сразу к вам? Может, ей обезболивающего или виски? А то сознание потеряла и бледная, как привидение. Всё, вас понял.

– Не надо никуда меня везти, мне работать нужно, – сделала неуверенную попытку поднятья из трясины дивана.

– Совсем долбанулась? Точно с головой не в порядке! Сейчас тебя отвезут в больницу, и ты будешь там столько, сколько я скажу. И не надейся, что за это время забуду о том, что ты покажешь мне все свои таланты в танце.

Влад

Кир крутится вокруг, мельтешит перед глазами, что уже порядком начинает раздражать.

– Да сядь ты уже, что ты носишься туда-сюда? А лучше поезжай к своему Юрке и договаривайся о тайках.

– Ты уже решил, что будешь делать с Мышью?

– Кир, ты меня уже… кхм утомил. Если тебе так хочется эту девку, то бери. Тем более, когда она останется без двух работ сразу, ей точно нужен будет новый источник материального достатка.

– Ты всё-таки решил её уволить?

– Нет, я решил её уничтожить. Она вылетит из школы с волчьим билетом, а ни в одно приличное заведение города её не возьмут, даже посудомойкой.

Кир уходит погрустневший. Он знает, что в таком состоянии со мной лучше не спорить. Да, я в бешенстве и стараюсь поддерживать это чувство до тех пор, пока не явится училка.

Уже в десятый раз пересматриваю фото, сделанные клубным фотографом. На каждом из них полуобнажённая девушка, танцующая в маске. А она не дура, постаралась сохранить инкогнито. Девчонка и впрямь хороша: аккуратная фигурка, может, слишком худая, но при это шикарные сиськи и задница. Но я видел и поинтересней. Моя бывшая жена Эльвира была идеальной восточной красавицей, этакая Шахерезада, обольстительная кошечка, но хитрая и расчётливая. Именно она открыла мне глаза на женскую сущность: за каждой симпатичной мордашкой с наивными глазами скрывается волчица, готовая впиться в горло, когда ты особенно беззащитен.

Я основательно подготовился к этой встрече, ведь кто владеет информацией, владеет миром. Только собранные данные меня сильно смущают: слишком уж не вяжутся с образом типичной стриптизëрши. Оказывается, по словам моих работников, эта училка просто душка и ангел. Даже суровая немногословная Юлиана сказала, что Мария – культурная, приятная девушка, хотя и имеет привычку опаздывать. Снова вглядываюсь в глянец фото, чтобы разбудить злость: как призывно эта шлюшка извивается на шесте, как прогиб в пояснице раззадоривает желание войти в неё сзади. Вместо бешенства я испытываю возбуждение, хотя просмотр фоток голых девиц давно перешёл для меня в разряд рутины.

А меж тем, училка опаздывает, ещё раз набираю номер Юлианы, убедиться в том, что она не забыла мой наказ – отправить Марию Иванову ко мне сразу, как её ножки изволят пересечь порог нашего логова разврата. Администратор холодна и безэмоциональна, словно ледяная скульптура: зря я ей звонил, слово влюблённый ухажёр, ожидающий даму сердца – конечно, Юля помнит о моём «приказе». Кстати, эту сучку тоже хочется уволить, слишком уж умна и проницательна, да и всех оставшихся девок до кучи. Но такими темпами нам с Киром самим придётся плясать у пилонов. От этой мысли меня пробирает смех. Лицо в зеркале напротив слишком довольное и улыбающееся для босса, который собирается устроить разнос, поэтому сознательно убиваю зарождающийся смех.

В этот момент раздаётся стук в дверь. Но я уже готов к этому.

– Войдите! – главное, не показать Машеньке, что я жду, поэтому погружаюсь в баланс, сведённый бухгалтером.

Она мнётся, переступив порог. Я специально оборудовал кабинет так, чтобы посетитель замирал: идти до ближайшего стула слишком далеко, без разрешения и не попробуешь присесть, а лампы хорошо подсвечивают входящего, ослепляя; при этом я остаюсь в тени. Вот и сейчас у меня есть возможность рассмотреть эту противоречивую мадам. На первый взгляд, ничего особенного: худенькая, невысокая, невзрачная на фоне остальных танцовщиц. Но нежность очертаний лица, открытость взгляда подкупают. Она так неловко хочет выглядеть решительной, что я умиляюсь.

– Здравствуйте, Владлен Олегович. Юлиана передала, что вы хотели меня видеть! – почему-то я думал, что у преподавателей громкие, хорошо поставленные голоса, а эта говорит тихо, будто заставляя прислушиваться.

Образ невинной лани, который она разыгрывает, возрождает уснувшее бешенство, но приносит в подарок неожиданный стояк такой силы, будто я подросток в период пубертата.

– Здравствуйте, Мария Ивановна. Наконец-то мы с вами встретились. К сожалению, у меня не хватает времени, чтобы лично узнать каждого своего сотрудника. А ещё я понял, что мало внимания уделяю своей дочери: совершенно не успеваю пообщаться с её преподавателями. Особенно с очаровательной учительницей рисования, которую моя Стефания боготворит! – мне становится легче, когда я вижу, как она сжалась от моих слов. Даже не пытается оправдаться. Но я только начал, сучка!

Позволяю бешенству захлестнуть меня с головой, иначе я остановлюсь – слишком несчастный и виноватый вид у этой училки. Сам не помню, как встаю из-за стола и направляюсь к ней, продолжая сыпать обвинениями – она лишь всё ниже опускает своё покрасневшее личико. Ну уж нет, я хочу сполна упиться её позором и беспомощностью, пусть она просит о пощаде и прощении, желательно на коленях и с моим вставшим членом в нежном ротике.

– Смотри мне в глаза! – я уже представляю, как она отсасывает, а я кончаю на эту бархатистую кожу. Думаю, моя сперма будет отлично смотреться на её личике.

Следующее, что чувствую, это угловатость и острую худобу плеч Машеньки, когда я прижимаю её к двери. А ведь Кир был прав: Мышь – маленькая, испуганная, серенькая мышка.

– Интересно, и что в тебе находят мужики? Говорят, ты получаешь чаевых даже больше, чем Наташка, только никогда не выходишь за ними лично. Это так? – мне и впрямь интересно. Танцовщица, отказывающаяся от лишней купюры, засунутой за резинку трусиков…Нонсенс!

Но она молчит и учащённо дышит, что это: страх или возбуждение? Вот это и надо проверить, но здесь и не сейчас: хочу видеть, как эта шлюшка двигается в танце, как крутит своими прелестями только для меня. Путь облачится в свой наряд стриптизёрши – что-то мешает трахать её в образе учительницы.

Чтобы унять возбуждение отступаю и наслаждаюсь зрелищем: Маша растерянно хлопает глазками, руки поправляют поползшую вверх юбочку и пытается нащупать пятой точкой выход из кабинета. К чёрту! Я хочу её прямо здесь и сейчас, поставить раком, не раздевая, сдвинуть в сторону трусики и вставить на полную, чтобы она вскрикивала и стонала.

– А может и не ждать до завтра, а трахнуть тебя прямо сейчас?

Она будто становится ещё меньше: чуть-чуть и окажется составной частью массивной двери. Чтобы не позволить этому случиться, впиваюсь в губы, прохожусь рукой по косточкам позвоночника, словно по хрупкому музыкальному инструменту, но контролировать себя уже нет сил. Целую её судорожно, будто путник в пустыне, дорвавшийся до источника влаги: беззащитная шея, аккуратное ушко – слишком нежны и идеальны, хочется сломить это совершенство. Не отдавая себе отчёта, я прикусываю податливую плоть: не сильно, но ощутимо – она вскрикивает и отступает в сторону, а в следующий момент медленно сползает вниз.