Читать онлайн ЮнШпи

Глава 1

Макс никогда не думал, что бывает настолько плохо. Когда грудь сдавливает от тяжести, будто на нее свалили огромный кусок бетонной плиты и заставили дальше идти. Когда руки трясутся, тянутся что-то сделать, хоть что-то предпринять, когда душа, как жидкость в кастрюле, стоящей на огне кипит без остановки и вот-вот плеснет через край, когда в голове шумит и стучит одной мыслью, буквально долбит и не дает успокоиться.

Кажется, такой момент называется переломным в жизни. Но почему же так больно?

Еще вчера он был выпускником. Окончание школы – это большой шаг для человека, но Максим еще не успел осознать, что детство подошло к концу и вот она, взрослая жизнь, лежит уже на ладони и ждет первого шага. Оглядываясь назад, можно сказать, что одиннадцать лет пролетели совершенно незаметно и слишком быстро, а сейчас он стоит на сцене в актовом зале школы и получает вожделенный красный аттестат. Классный руководитель обнимает парня по-родительски, вытирая собственные слезы и пытаясь не разреветься на церемонии. Потом уже можно будет, но не сейчас, нужно до самого конца поддерживать образ строгого преподавателя.

Был ли Макс любимчиком в школе? Пожалуй, нет. Ответственным? Да. Хорошо учился? Естественно, золотая медаль просто так не дается. Помогал учителям? Да, если просили. А лезть на рожон и брать на себя лишнюю работу без просьбы не любил и старался не делать. Да и назвать его примерным мальчиком можно только с натяжкой. Как и все пацаны со двора Максим часто лазил по гаражам, играл в футбол в плохую погоду, ходил на заброшенную стройку, что находилась около дома и куда мама забираться запрещала. Именно там очень часто собиралась их компания, где парень часто играл на гитаре, где ребята, развлекаясь, играли в бутылочку на желания. Несколько раз даже участвовал в драке с бездомными, которые повадились занимать их любимое место сбора. Было дело, даже ухаживал за одноклассницей, но серьезного ничего не вышло – почему-то Макс не смог отказаться от свободы.

Мама иногда ругалась, что он приходил поздновато. Точнее, нет, не ругалась, но расстраивалась. Она была слишком мягким человеком, да и внешностью напоминала нежную фарфоровую куколку несмотря на возраст – ей уже тридцать восемь. Темные локоны аккуратно обрамляли бледное лицо-сердечко, лебединая шея была чуть длиннее, чем нужно было, но это только добавляло матери рост и делало еще более хрупкой. Тонкие плечики, эстетичные запястья и пальцы, длинные ноги – и отец, и сын любили Светлану Михайловну и не позволяли никому обижать.

А вот отец был гораздо строже к Максу и растил из него мужчину. У Андрея Викторовича был собственный подход в воспитании ребенка, и не раз сын получал от родителя за непослушание. Зато позже Макс был благодарен отцу за это – он понимал, насколько отличался от некоторых своих одноклассников, часто собирающихся на вписках и напивающихся до невменяемого состояния.

Андрей Викторович, в отличие от мамы, был светловолосым и смуглым, с высоким ростом, прямым, как и характер мужчины, носом, чуть впалыми серыми глазами, под которыми очень часто можно было заметить круги из-за недосыпа и работы. А еще отец Макса был на два года младше матери, но все же, опекал ее, как маленькую, и прятал от многих кошмаров жизни, беря на себя многие проблемы.

Вирасов-старший приучал сына к хорошему алкоголю, который он едва ли сможет найти на столь популярных в наше время вписках, разрешал курить, но при этом активно рассказывал, насколько плохо табак и алкоголь влияют на организм. После жутких картинок и рассказов у Макса полностью отпало желание курить – последним и решающим фактом этой истории он считает увиденную в одном из музеев здоровья жидкость, которая образуется в легких курящего.

Перед глазами банка из-под кофе «Нескафе», внутри которой непонятная жижа, маслянистая такая, черно-коричневого цвета, противная…

– Вот это, Максим, образуется в твоих легких, – заявил тогда отец. – Дальше уж думай сам.

Макс подумал. И у следующей урны выбросил пачку сигарет, пока еще не успел привыкнуть.

А вот выпить хорошего вина с отцом он был не против. Бокал-два лишь поднимали настроение и слегка развязывали язык. Возможно, именно из-за таких посиделок поздно вечером между отцом и Максом образовалась особая связь, немного другая, нежели с мамой. К матери он испытывал детскую нежность любящего сына и старался не огорчать ее своими выходками, и если в школе были проблемы, например, в виде драки с мальчишкой из параллели, то с повинной Максим шел к отцу. Андрей Викторович был человеком мудрым, несмотря на прямоту характера, и понимал, что сын еще не вырос, поэтому за драки не ругал особо. К ним отец относился философски – это, конечно, не очень хорошо, но неизбежно, ведь характер закаляется именно в такие моменты. Да и выпустить пар иногда полезно. Поэтому Вирасов-старший учил сына защищать себя, одновременно воспитывая в нем спокойствие и уравновешенность.

Но, видимо, вместе с отцом ушли и они, оставив Макса наедине с собственной яростью и едва сдерживаемой истерикой.

Последний раз Андрей звонил ему, именно поэтому служба спасения, приехавшая на место происшествия, дозвонилась контакту «Сын» первому. Сообщение о том, что отец попал в аварию и скончался на месте, Максим никак не воспринял и посчитал чьей-то шуткой. Но дрожь начала пробивать его в тот момент, когда с той стороны телефона попросили приехать по нужному адресу для опознания.

Это было шоссе недалеко от дома. Отец спешил сообщить радостную новость, которой поделился с сыном: ему удалось подписать договор с иностранным партнером, кажется. Это уже не важно. Андрей был рад и не заметил несущегося рядом джипа. Водитель черного монстра подрезал папину легковушку и резко нажал на тормоз – так показала камера наблюдения, бывшая на одном из домов, мимо которого шло шоссе. Отец успел среагировать и вывернул руль в сторону, снес ограду дороги и на огромной скорости врезался в первое попавшееся дерево.

Опознание, поездка в ДПС и написание заявления о заведении дела прошли для Макса как в тумане, осознание произошедшего приходит только сейчас, когда он стоит посреди собственной комнаты, сжимая и разжимая кулаки. Грудь изнутри разрывает сердцебиением, дыхание прерывистое, парень едва сдерживается, чтобы не начать разносить все вокруг. А начал бы он с вот этой фотографии, что уже несколько лет стоит на его столе. В черной рамке семилетний Максим крепко обнимает родителей за шеи и весело смеется в камеру. Серые, такие же, как и у него самого, глаза отца по живому рассматривают уже повзрослевшего сына, так, что хочется схватить жалкую бумажку и крикнуть, раздирая глотку: «Почему ты ушел?!»

В соседней комнате слышаться мамины рыдания – он не мог не сказать ей о произошедшем. Изредка всхлипывая, женщина тоскливо завывает, щемя сердца чувствительных соседок, которые пришли утешить вдову.

Но Максим проходит мимо комнаты, из которой лишь изредка слышатся тихие переговоры, идет прямо по коридору, быстро надевает кроссовки, хватает куртку и уходит, едва сдержавшись, чтобы не долбануть дверью со всей силы.

Наушники с музыкой не помогают, быстрый шаг в темноте срывается на быстрый бег, и Макс несется по окраине города, даже не глядя, куда направляется. Уже плевать на ноющие мышцы, плевать на усталость. Лишь бы унять эту боль. Лишь бы не допускать мысли о том, что самого близкого человека больше нет.

Поймав себя на этой мысли уже в сотый или тысячный раз, парень не выдержал. Резкий шаг в сторону ближайшей стены и Макс со всей дури бьет по шершавой и твердой поверхности.

Удар.

Еще удар.

И еще.

И снова.

Драться со стенкой глупо?

Скажите это человеку, который потерял близкого.

И тогда у него появится новая, на этот раз даже говорящая цель.

Этот мимо проходящий незнакомец так же ляпнул на свою голову.

В сознании Макса все перемешалось, перевернулась вверх дном, наружу всплыли все тайные страхи, вся боль души поднялась на поверхность, как мог бы подняться песок в водоеме, если в него войдет кто-то неосторожный. Парень углубился в себя и теперь даже не понимал, что творит, так что следующий удар без единой капли совести был отправлен в сторону прохожего, совершенно не ожидающего такого поворота событий. В памяти Макса остались его лицо и удивленно приподнятые черные брови, открывшие вид на зеленые яркие глаза.

Но удара не произошло – незнакомец умело ушел с линии атаки и сдвинулся так, чтобы оказаться справа от нападающего и стал ожидать дальнейших действий.

В этот момент Макс особенно сильно почувствовал собственную никчемность. «Даже простому прохожему нормально врезать не смог…» Без отца все стало слишком сложно, слишком страшно, слишком опасно… Слишком слабым почувствовал себя парень, когда исчезла стена плеч отца.

Вирасов на миг остановился и попытался прийти в себя, но новая волна жалости к себе и горя от потери накрыла сознание, и мозг перестал работать окончательно, потому что в следующую секунду парень привалился к стене и начал биться головой о кирпичную кладку.

– Ого, фига тебя… – низкий голос, до этого бывший несколько ехидным, приобрел нотки растерянности. – Да тут у нас истерика в чистом виде!

После этих слов почему-то из глаз брызнули слезы.

Ему было плевать, что там подумает прохожий. Глубоко плевать на то, что он должен быть сильным и вообще мужчине нельзя плакать. Он сейчас всего лишь мальчишка, который потерял родного человека, и он рыдает, воет, бьется головой об стенку, царапает руки. Хочется забиться в уголок, сложиться маленьким комочком, как в детстве, уткнуться носом в колени и просто плакать. А потом обычно приходил отец, хлопал по спине и слегка стыдил что, вот, такой большой мальчик, а ревешь. Так было раньше, когда Максу было лет семь.

От воспоминаний нахлынула новая волна боли, и парень взвыл еще громче.

Глава 2

Сколько он так просидел, скрючившись, покачиваясь вперед-назад – парень и сам не помнит. Просто в какой-то момент рыдания закончились, а в душе поселилось холодящее своими липкими лапками равнодушие.

Открыв глаза, Макс обнаружил сидящего напротив незнакомца с зелеными глазами. Сразу же вспомнился тот факт, что хотел кое-кому набить морду, но совесть так и не проснулась, решив отоспаться за прошлые восемнадцать лет работы.

Осмотревшись, парень даже вспомнил место, в котором находится – это оказался маленький переулочек между домами, куда не выходили окна. Оба сидели прислонившись к стенам противоположных стен и между ними оставалось только два метра расстояния.

– Че, очнулся? – заметив взгляд серых глаз, мужчина усмехнулся и встал, с хрустом потянулся и отряхнул одежду. – Я думал смерть моя придет быстрее, чем ты в норму.

Максим с равнодушием пронаблюдал действия мужчины и лишь про себя отметил, что он не слишком высок, наверное на треть головы ниже его самого. Говорят, рост влияет на характер. Многие встреченные Максом низкие люди был вредным и ехидными. Видимо, это судьба…

– Долго будешь сидеть и изображать сову? – черная бровь приподнялась и почему-то одно это движение почти до неузнаваемости изменило лицо. Мужчина вдруг стал походить на хищника, один только вид которого заставляет вздрогнуть. Этакий удав, пока еще спокойный, но если надоедливая муха продолжит нарываться, ее не спасут даже крылья.

Макс бы тоже впечатлился, если бы не внезапно нахлынувшее равнодушие.

– Ты свои руки вообще видел? Вставай, пошли обрабатывать боевые раны, – сначала вторая бровь поднялась к первой, затем обе вернулись на свои места. Почему Вирасов за ними наблюдает? А, хотя, это забавно – у мужчины очень богатая мимика, но очень часто лицо почти что замораживается.

Серые глаза все же осмотрели руки. Но удивления вызвали не кровавые подтеки, синяки и ссадины на широких ладонях, а то, что, стоило протереть лоб, как рукав куртки пропитался кровью.

– Да-да, ты очень симпатичный сейчас, – прокомментировал чужие действия незнакомец и стал серьезнее. – Если не хочешь получить заражение крови, то стоит поторопиться.

Макс снова прямо посмотрел на прохожего.

– Чего вы прицепились ко мне? Вам заняться нечем? – парень поморщился. Адреналин ушел, и боль давала о себе знать. Голос из-за долгого молчания стал хриплым.

– У меня очень много положительных сторон, но самым большим минусом своей жизни я считаю привычку помогать сирым и убогим, – мужчина подошел к Вирасову и протянул руку.

Светловолосый снова скривился, но руку протянул. Надо же, он даже не побрезговал грязной, всей в крови ладони и ухватил крепко, потянул на себя и придержал, когда Макс начал заваливаться от усталости.

Они так и замерли на пару секунд, будто обнимаясь, один поддерживая другого.

«Хм, он и правда ниже меня,» – переводя дух, подумал вдруг Вирасов.

– Еще раз скажешь что-то про мой рост – задницу надеру, мелочь пузатая, – прошипел черноволосый и перекинул через собственную шею одну из рук парня.

Кажется, моральная усталость плохо сказывается на мозге, раз Максим уже не замечает, что говорит вслух.

Вот так, медленно и изредка пыхтя, а Максим еще и шипя от ссадин, стирая кровь и пот со лба, они дошли до ближайшего бара. Выбор места парня немного удивил, но решив, что незнакомцу просто тяжело его тащить далеко, он выкинул из головы странный вопрос.

Народу в заведении было не так много, а кто сидел, были уже настолько пьяны, что либо уснули лежа на барной стойке, либо громко обсуждали прошедший футбольный матч, не обращая на то, что происходит вокруг. Поэтому черноволосый незнакомец махнул головой стоящему за барной стойкой парню, и тот, округлив глаза от вида Макса, быстро открыл дверь, ведущую на кухню, и пропустил парочку внутрь. Собственно, скрываться не было особого смысла – на двух странных людей никто из присутствующих в зале не обратил внимания.

– Позови Миру, – скомандовал мужчина бармену, и тот, кивнув, скрылся за двустворчатыми дверьми в зал.

Кухня была пуста в такое время, светились только некоторые приборы, показывая время, плиты выключены, и такая тишина… Буквально несколько часов назад здесь кипела жизнь, витали манящие запахи, перекидывались историями из жизни и анекдотами повара… Жизнь кухни изменилась буквально за несколько минут. Быстрее сломалась только жизнь Макса: секунд десять, и этот мир лишился одного очень хорошего человека. Волна тоски снова начала подниматься в груди парня, но размышления и эмоциональный всплеск перебил голос незнакомца:

– Ты кого-то потерял? Кого-то из близких, верно? – голос мужчины дрогнул и он на секунду сжал зубы.

Да, он переживает боль не меньше этого светловолосого паренька, и больно становится даже только от одного вида кровоточащих рук, сразу же вспоминается, с каким отчаянием он пытался выбить из себя ярость, разнося костяшки пальцев в кровь. Восемнадцать лет – не те годы, когда нужно так себя вести. Жизнь только начинается, ему бы еще побыть ребенком, радующимся миру и свободе, но жизнь и судьба решили по-другому.

– Есть… такое, – Макс со всей силы впился ногтями в ладони, пытаясь сдержать всплеск чувств.

– Хочешь, выпьем? Я угощаю, – ехидство из голоса странного зеленоглазого мужчины куда-то испарилось, и теперь Макс заметил, что он так же опечален, только выражалось это не эмоциями, а усталостью.

– Вы ведь тоже… – Макс умолк, потому что яркие глаза быстро поднялись на него, сверля в нем дыру. Но парня это совершенно не проняло – он продолжал спокойно рассматривать собеседника. И вскоре тот сдался.

– Да. Я тоже потерял недавно очень важного для меня человека. Я тебя прекрасно понимаю и, возможно, позволил бы себе выбить из себя эти чувства, но возраст уже не тот. Поэтому предлагаю просто напиться. Ты как?

Вспоминая, как ловко мужчина уклонился от его удара, парень не стал бы говорить, что возраст оставил отпечаток на незнакомце. Хотя нет, о том, что этот человек многое пережил в своей жизни, говорят редкие нити серебра в черных волосах собеседника.

– Я «за».

Они еще некоторое время молчали и только Макс хотел поблагодарить мужчину за помощь, как двери в кухню распахнулись и в помещение вошла молодая женщина с аптечкой в руке.

Ее волосы были лишь на пару тонов светлее, чем у незнакомца, глаза карие, но аристократичные тонкие черты лица и смуглая кожа напоминали сидящего напротив человека.

– Ну и что ты опять натворил? Теперь еще и малолеток избиваешь? – девушка нахмурилась и покачала головой. Область вокруг красивых ореховых глаз покраснела, тушь размазалась к вискам – она пыталась вытереть слезы, но получалось плохо.

– Не мели чепухи, Мира, я же не изверг, – мужчина закатил глаза и посмотрел на сестру. Встал, подошел к девушке и крепко-крепко обнял, затем стер слезинки и размазавшуюся тушь. – Какая ты у меня красивая, – чуть ехидно протянул он и указал на черный от косметики палец.

Девушка прошипела что-то про характер брата, сунула ему в руки аптечку и исчезла за дверьми – пошла приводить себя в порядок.

Черноволосый прохожий помог Максу обработать ранки и приложил лед ко лбу – хватит с него и ссадин. А вот руки пришлось перебинтовать – тревожить их не стоило, потому что с каждым движением, остановившаяся было кровь вновь начинала пробиваться и орошать пластыри алыми пятнами.

– Вроде бы все. Покажи-ка ногу, ты хромал когда мы шли, – мужчина без застенчивости поднял себе на колено правую ногу Макса и снял ботинок, тихонько прощупывая длинными пальцами. Стоило парню зашипеть от боли в районе выступающей косточки, диагноз стал ясен – растяжение связок. Макс даже не помнил, в какой момент он подвернул ногу, настолько произошедшее было для него в тумане.

– Ну ты молодец, конечно… – Вирасов попытался забрать ногу, но мужчина вновь схватил за щиколотку, заставляя светловолосого сжать зубы от боли. – Куда? Зафиксировать надо.

– Что вы за заботливый папочка? – шипя, спросил язвительно Макс. – Я даже вашего имени не знаю!

– Алекс, – не отпуская ноги левой рукой, мужчина правую подал и аккуратно пожал перебинтованные пальцы. – А теперь не шуми и не мешай.

Из кухни они выбрались ближе к трем ночи и сразу же заняли пару стульев у барной стойки, за которой уже не было того паренька, а стояла Мира. Зал опустел на половину, осталось только трое самых крепких мужиков, странно поглядывающих на темноволосую девушку за стойкой.

Брат Миры это просек сразу же, как и мрачный взгляд сестры на эту компанию.

– Разобраться? – приподнял в угрожающем жесте бровь Алекс. Девушка налила два бокала коньяка и мазнула холодным взглядом по мужикам.

– Пока смотрят и не подходят, так что потерпи немного, – Мира подвинула бокалы к Максу и брату, налила себе немного вина – за компанию.

– А вы кого потеряли? – не робея, спросил парень, переводя взгляд с сестры на брата.

Мира одарила Вирасова странным взглядом, но затем, видимо, осознав, где кроется подвох, посмотрела на Алекса. Брат лишь скрыл взгляд под темными ресницами и посмотрел на стену, уставленную алкоголем.

– Одного очень хорошего друга. Я знал его очень долгое время и, хотя последнее время мы контактировали не так часто, я его любил как родного брата. Он стал нам с Мирославой действительно родственником.

Они выпили. И еще. И снова выпили.

А потом Алекса потянуло на философию.

– Вот знаешь, Макс, ты еще молодой, а я тебе вот что скажу, – Алекс нравоучительно поднял палец вверх, отчего его немного повело, но мужчина удержался на стуле и сел ровно. – Вот что такое память, по сути? Воспоминания? Страшные вещи, друг мой, – парня похлопали по плечу, отчего он чуть не подавился коньяком. – Каждый день одна и та же тупая боль. Хорошие воспоминания, конечно, есть, но они, заразы, чаще всего и являются причиной боли. Ведь прошлое уже не вернуть, как бы не хотелось. И помочь сможет только время. Но, к сожалению, это специфичная «Скорая» тормозит сильнее, чем «Почта России», растягивая излечение порой на годы. Ты парень сильный, я в тебя верю, выбраться из этого сможешь, – тяжелая рука снова прошлась по плечу Вирасова, но в этот раз парень был готов и отставил бокал.

Светловолосый покачал головой и опустился на руки, лежащие на стойке и задумчиво ответил:

– Это сложно. Стоило отцу исчезнуть, и я сразу же почувствовал, насколько слаб и уязвим. Он всегда был для меня опорой и поддержкой, но… как будто потеряв его, я потерял и себя. Я теперь просто не знаю, что делать, потому что он придавал мне уверенности, я точно знал, что делаю. Боль затапливает изнутри, и хорошо, что я вспылил тогда, на улице, потому что не знаю, что случилось бы иначе. Теперь еще появился страх, что могу не сдержаться в другом месте и разнесу что-нибудь. Безумие накатывает волнами и его сложно сдерживать. Что мне делать? – под конец фразы парень просто накрыл голову руками, будто пытаясь спрятаться от всего мира.

Брат и сестра помолчали, переглянулись и снова уставились на мальчишку рядом с собой. Затем Мирослава краем глаза заметила движение и усмехнулась.

– Не можешь сдерживать безумие? Выплесни его вон на тех уродов, – девушка кивнула на троих клиентов, пьяно пошатывающихся, прущихся в сторону стойки.

Макс даже не успел обернуться, как с удивлением услышал от Алекса:

– Двое мои.

Мужчина хищно улыбнулся и, изящно развернувшись, плавно стек с высокого барного стула на пол. Хрустнул шеей и одарил опасной улыбкой трех амбалов.

– Что, понравилась? – ласковым голоском пропела Мирослава.

Макс, не пытаясь повторить то, что вытворял со своим стулом Алекс, просто встал и осмотрел мужчин. Ему достался тот, что пониже, он был крепким и жилистым с хитрыми глазками, почти не заметил парня, направляясь к барной стойке.

– Очень. Выйдем, красотка? – самый высокий из них сальным взглядом осмотрел сестру Алекса и явно одобрил.

– А вы охрану сначала пройдите, – Мира подмигнула и исчезла за барной стойкой.

В эту же секунду Алекс сделал быстрый шаг вперед и врезал громиле.

Противник Макса, которого ему милостиво оставил черноволосый, тоже замахнулся, но парень уже успел осмотреть мужика и отметил, что тот сильно припадает на правую ногу во время ходьбы. Адреналин ударил в голову, кровь ускорила свой бег по венам. Пропустив кулак соперника справа от себя, Вирасов схватил мужика за запястье и с колена врезал не в живот, как ожидалось в данном случае, а в правое бедро, заставляя того со стоном опуститься и выматериться. Вывернув руку жилистого назад, парень помог противнику упереться носом в грязный пол и посмотрел на Алекса.

А зеленоглазый успел отправить в нокаут первого амбала и уже оседлал второго. И теперь с интересом следил за действиями Максима.

– Неплохо, очень неплохо. Времени правда, потерял достаточно, да и злость не выплеснул, ну да ладно. Мир, давай скотч.

Связав сначала оседланного, затем жилистого, а после и улетевшего в нокаут, Алекс довольно осмотрел мужиков и, усевшись на свое место улыбнулся сестре:

– За это надо выпить!