Читать онлайн Красная Дева

Пролог

Раньше в мире была магия. По крайней мере, так говорят. Не осталось на свете людей, которые воочию видели бы русалок или мстительных сирен. Проклятый когда-то остров, что, согласно легендам, свободно плавал по морям, больше не внушал страха. Возможно, когда-то там жили дриады, по песчаным берегам бродили призраки, но теперь едва успевали расти новые деревья.

В те времена люди знали лишь о трёх континентах и россыпи необитаемых островов. Когда магия исчезла, а границы безопасных вод расширились, моряки перестали бояться заплывать всё дальше и дальше, исследуя новые просторы. Их надёжные корабли рассекали волны, даруя людям бескрайние земли.

Подумать только, около века назад простиралось море чудовищ – «Адский Котёл», кишащий ужасными тварями. А потом всё исчезло. Растворилось, будто вовсе не существовало. Будто чародеи, живущие среди обычных людей, никогда не творили волшебства.

Представьте, что из океана выкачали всю соль. Он стал пресным и бесполезным для многих, но кто-то всё ещё надеялся найти в его глубинах кристаллы.

Раньше моря боялись, ему поклонялись, а сейчас людям кажется, что они покорили и усмирили буйные воды. Разве может море быть таким пугающим, как о нём говорят? Это ведь всего лишь ветер, волны и песок.

Люди уже не воспринимали взаправду все те истории, написанные предками. С уходом волшебства, народ ожесточился, создал множество новых правил и законов. Пираты – когда-то бравые авантюристы, – в нынешнее время рассекали воды только на страницах книг. Их уничтожили, отобрали родной дом и отправили в изгнание. А ведь прежде они вели себя благороднее многих рыцарей и господ. Теперь все боялись и шептались когда видели человека без глаза или с деревянным протезом вместо ноги. Предрассудки затмили людской разум, не оставив шанса на собственное мнение.

Больше никто не верил в богов по-настоящему: люди нашли себе новых идолов в виде денег, власти, могущества. А ведь в прежнее время никто и выйти в море не смел, пока Великий Сиринг этого не позволит. Люди просили, вознося молитвы, и боги отвечали им.

Если бы на свете остался хоть один истинно верующий священник, он бы сказал, что боги разочаровались в людях и теперь не следили за своими детьми так пристально. Значит, что им всё дозволено? Дозволено, покуда не придётся разгребать беды собственными руками и не разверзнутся войны.

К счастью, континенты жили в мире. Исчезли сказочные короли – их свергли губернаторы, а Равендор остался стоять – уже могучее государство, напоминающее о прошлом своими обычаями и архитектурой.

Солярис продолжал прятаться в песчаных бурях, а Содден стал жертвой кровной вражды: у бравых воинов Железного континента больше не было единой цели, и им пришлось разделиться. Теперь есть Содден, а есть Родос – два брата-близнеца, не признающие родства.

Утекло много воды, но три моря продолжали омывать континенты. И, казалось бы, почти ничего не изменилось. Правда, мир, хоть и стал безопасней, превратился в блеклое пятно. Будто вместе со всеми историями и легендами выцвели яркие краски.

Однако, по сей день существовали люди, верящие в сказки, знающие, что где-то там, за горизонтом, сохранилось волшебство, может и не в таком виде, которое было в прошлом. Пускай это просто блики солнца над морской гладью, напоминающие сотню мерцающих на дне жемчужин. Пусть это мелодия ветра и парусов, подгоняющая корабль, или шёпот волн, ласкающий деревянные бока. Даже если это стайка дельфинов, а не русалок – это всё равно волшебство. Волшебство морских приключений и вольного народа.

Пиратов изгнали и унизили, но их нельзя уничтожить. Их нельзя искоренить из духа людского. Они, как магия: исчезли, но продолжают жить в сердцах других.

Глава 1 «Ночной побег»

Город погружался в сумрак, но оттого не становился менее живым. Столетние улочки Равендора ещё дышали атмосферой прошлого, но постепенно превращались в суетливое настоящее. И лишь ночью в сердце города, где располагался район для богатых, можно было окунуться в сказку. Стоило солнцу начать прятаться за горизонт, как с улиц, мощёных декоративными камнями, исчезли люди в дорогих нарядах. Они укрылись в своих роскошных домах, готовясь к ужину или увеселительному приёму у губернатора. Времена шли, а причуды богатых не менялись. То ли дело простой народ. Может они давно позабыли о благородном происхождении города, который первым отстроили на трёх континентах, – но зато не потеряли веру в простоту жизни. Всё, что связывало их с высшим обществом, – это одинаковый цвет крыш. Печально осознавать, но только голубая краска и делала народ единым.

Пока богачи отдыхали, город не переставал жить. Таверны продолжали принимать посетителей, угощая полночный народ выпивкой, в то время как скромные семьи закрывали окна и зажигали свечи. Улицы наполнялись приглушенным пением наперебой с пьяными разговорами. Именно тогда рождались страшные морские легенды о кораблях-призраках и подводных чудовищах.

Открытые и дружелюбные, коварные и опасные – все находили себе развлечение на ночь. Ничего, что с утра вновь придётся идти на работу. Вечера под покровом тёмного неба были единственной возможностью отдохнуть. Сон не мог встать на пути желания избавиться от мыслей о реальности хотя бы ненадолго.

Укутавшись покровом глубокой ночи, спали суда под шёпот волн, готовясь к завтрашним приключениям. Но даже в тихом порту можно услышать перешёптывания моряков, которым не нашлось места в здешних тавернах.

В распахнутое окно аккуратной тёмной комнаты проник лунный свет. Перебегая с подоконника на кровать, он осветил раскрытую толстую книгу. На страницах бережными мазками мастера оживала картина моря и корабля, чуть ли не летящего по воде. Казалось он вот-вот соскочит со страницы и поплывёт по голубому шёлку постельного белья.

Но тень затмила сияющие под луной карандашные очертания корабля – в ней угадывалась женская фигура. Тень быстро превратилась в девушку, завёрнутую в плащ с натянутым на голову капюшоном. Она посмотрела на книгу, как на самую дорогую вещь в комнате, провела ладонью по рисунку и бережно закрыла страницы. На узорной обложке золотыми буквами виднелась потёртая надпись: «Истории и легенды трёх морей».

Сколько же раз книгу брали в руки, листали, вчитываясь в каждое слово так, чтобы знать, что будет дальше? У неё наверняка есть своё место на полке среди меркнущих на её фоне бумажных собраний. И место это там, где маленькая девочка могла достать книгу самостоятельно, дотащить до кровати и утонуть в объятьях матери, слушая истории про русалок. Там, где никто не заметит детскую историю среди серьезной литературы, когда девочка подросла. Маленькая тайна, способная открыть целые миры на страницах.

В тишине комнаты послышался обречённый вздох, затем шорох одеяла. Голубая ткань полностью накрыла книгу, следом исчезла и тень.

В соседней комнате спали родители, но она уже слишком взрослая, чтобы привязываться к ним, ведь так?

«Ты взрослая. Тебе скоро придётся перенять дело отца, а ты всё ещё грезишь историями про пиратов. Милая, брось эти глупости!»

Не потому она не хотела взглянуть напоследок на самых близких для неё людей – боялась передумать и остаться. Нужно бежать так быстро, чтобы вернуться домой было поздно. Нежные черты лица и вьющиеся волосы матери. Серьёзный, но по-своему добрый взгляд отца. Та самая книга в подарок, чтобы приучить ребенка к чтению. Весёлые игры в доме или радостные прогулки на лодке по мелководью.

Бегать с палками за мальчишками ей не разрешали, за девчонками уж тем более. Но и ходить, гордо подняв нос, тоже доставляло удовольствие. Получается, ей нравилось дома, но одного взгляда на море хватало, чтобы задуматься: а здесь ли мой дом на самом деле?

Девушка не оставила письма. Неважно, что она там напишет. Родители всё равно не поймут, будут искать, перевернут все континенты, если выхватят хоть какой-нибудь намёк в письме.

Сердце щемило в груди, только чувствам нельзя поддаваться. Здесь нет будущего, а там, за горизонтом, о нём необязательно волноваться. Её могли отпустить добровольно и избежать того, что происходило сейчас. Но кто вообще сейчас думает о благополучной жизни в море? Оно вместительно, да, но опасно. Любой дурак или мечтатель способен взять лодку и отплыть. Вот только не каждый вернётся. И дело не в опыте, а в удаче. Безумец может запросто обогнуть все континенты, и в то же время опытный капитан может погибнуть, едва корабль покинет порт. Это и есть закон моря. Выживает не сильнейший, а тот, кому повезло.

Беглянка позволила себе единственную слабость: в последний раз взглянуть на родной дом, еле слышно прошептав что-то на прощание.

Она осторожно вылезла из окна своей комнаты и скоро оказалась на достаточном расстоянии, чтобы в плаще её приняли за незнакомку. Волосы, тщательно собранные, прятались под капюшоном. Ей не нужно было смотреть вперёд, чтобы знать, куда идти. Беглянка прожила здесь всю свою жизнь и в последнее время часто ходила этой тропой, чтобы подготовиться к побегу. Месяц обещаний как нельзя кстати подходил для дерзкого преступления против семьи. Его ещё называли месяцем невест и свадеб. Неважно каких: по любви или по расчёту. Главное хорошенько отгулять на губернаторском балу. Поэтому не удивительно, что именно в этот период сезона цветения сбегало больше всего невест. Пока другие плясали, они бросались к морю в поисках корабля, что увезёт их далеко от ненавистного жениха. Беглянка таковой не была, хотя возраст давно обязывал её обручиться. Дело было в отце. Сама бы она уже давно нашла себе выгодную партию и тогда не сбежала бы к морякам, но он слишком тщательно подбирал кандидатуру. Обычно же всё происходит с точностью да наоборот.

Без происшествий беглянка достигла торговой площади города. Здесь красивые, выложенные камнем домишки с голубыми крышами, мешались с деревянными рыночными палатками, работающими даже ночью. В такое время суток незнакомая фигура в плаще, проходящая мимо сколоченных прилавков, никого не удивляла. Совет прятаться у всех на виду работал безупречно. Ей даже никто не сунул под нос рыбу, пучок экзотической зелени и не предложил купить какую-нибудь безделушку, которая по выдуманной этим же торговцем легенде принадлежала кому-то очень знаменитому.

Беглянка подходила всё ближе и ближе к гавани. Местность Равендора хоть и не считалась холмистой – её в основном занимали поля и леса, – но после рыночных рядов все дороги вели вниз. Они сплетались между собой, как извилистые змеи, заводили случайных прохожих в тупики и всё текли, словно реки, впадающие в море. Избавившись от душных и тесных домов, улица открывала вид на скрывающиеся в темноте горы. Девушка замерла, непроизвольно прижав к себе кожаную сумку, что висела у неё через плечо.

Когда-то эти горы принадлежали пиратам. Точнее им принадлежало то, что находилось за скалистыми вершинами. Больше, чем пятьсот циклов назад, если верить сохранившимся книгам, один пират, известный под прозвищем Соколиный Глаз, отвоевал рыбацкую деревушку и построил из неё собственное «королевство». Имевшая выход к морю и защитные стены в виде гор, деревня превратилась в настоящую крепость. И король Равендора ничего не смог с этим поделать. Ему пришлось смириться с проживанием морских разбойников под боком, а пираты взамен не трогали равендорские корабли. Такой договор и подписали два короля из совершенно разных миров. Тем не менее они жили в напряжённом сотрудничестве, ожидая подвоха друг от друга. Для всех деревня стала Ущельем Рейдеров, а Соколиный глаз с гордостью называл это место своим королевством. Пока он не погиб, а пиратский промысел не стал опускаться на дно. Вот тогда-то власти воспользовались моментом, отобрав у пиратов всё, включая дом и честь. Сейчас почти что невозможно найти человека, который бы посочувствовал морским разбойникам, ведь из них сделали злодеев, а про изначальный договор забыли.

Вот бы однажды, если не вернуть прошлое, то хотя бы начать всё сначала. Создать место вдали от чужих глаз, где каждый пират будет чувствовать себя свободным. Где не нужно будет прятаться, скрывать свою личность и врать. Настолько грандиозная мечта казалась несбыточной, поэтому беглянка могла лишь представлять остров, купающийся в лучах солнца. Одна она ни за что не справится с этим. А есть ли сейчас на свете моряки, готовые пойти на столь отчаянный поступок?

Оторвав взгляд от гор, девушка стала спускаться. Читая историю, она никогда не понимала, чем пираты заслужили такое обращение. Среди простых людей были кровожадные убийцы, а среди берегового братства встречались бравые герои. Чем нынешние контрабандисты лучше пиратов? Тем, что власть имеет с них доход? Или потому что вышестоящие накинули на контрабандистов поводок, затянув посильнее? Развозя жемчужную пыль и продавая людей в рабство, они совершили проступки страшнее, чем корабельные абордажи.

Бросив бесполезные рассуждения, беглянка поспешила покинуть оживлённые улицы. Чем ближе к морю она была, тем сильнее чувствовала его соленый запах и шёпот волн. Помимо мянящих звуков природы, громче разносились хриплые голоса в такт горластому смеху.

Свернув с улицы, она понадеялась обойти неприятный контингент: местные пьяницы даже святого трезвенника затянут выпить. Поэтому рисковать она не стала. Стремление увидеть море становилось всё сильнее, а желание вернуться домой постепенно угасало. И беглянка уж точно не хотела оказаться в душной таверне с компанией каких-нибудь разгильдяев.

Порт становился во много раз красивее с заходом солнца. Золото и багрянец сменились обсидиановой мглой, и вуаль загадочности опустилась на песчаные берега. От такой картины захватывало дух. Вокруг было так тихо, пока в душе всё кипело и вырывалось наружу.

Море встретило будущего пирата ровной гладью. На тёмно-синем ковре отражались мириады искрящихся звёзд. Вода, похожая на огромное зеркало, топила в себе каждое небесное тело. Луна отбрасывала рябую дорожку, манящую за горизонт. Корабли мерно покачивались, опустив паруса словно тяжелые веки. Среди посудин были скромные рыбацкие лодки, громоздкие торговые корабли, а дальше от всех расположились несколько красивых фрегатов: созданные из красного дерева, растущего на бывшем проклятом острове, с великолепными резными гальюнными фигурами, атласными голубыми парусами. Они принадлежали морским рыцарям под командованием губернатора, поэтому казались такими великолепными и желанными.

Признаться честно, беглянка не совсем знала, что делать дальше: полагалась на свою удачу, как подобает настоящим морякам. Когда девушка услышала стук подошвы сапог о дерево, пути назад не осталось. Взволнованно стучало сердце, пока она шла вдоль пристани, присматриваясь к кораблям, будто могла прямо сейчас взять любой из них и уплыть.

Умом беглянка понимала, что безумная идея с угоном имела множество нюансов: от денежного штрафа до смерти. Формально публичные казни запретили, но пиратов это не касалось. А если ты украл что-то, находящееся в море или в пределах его вод, то автоматически им становился. Даже если ты просто пробрался на корабль и увёл его. Отец много рассуждал по этому поводу, а она старалась с ним не спорить. Можно придумать любое жестокое наказание, но не пачкать руки чужой кровью. В любом случае, не ему исполнять эти приказы, поэтому в пределах дома отец думал, как хотел, маму же совсем не интересовали подобные темы. Домашний уют и презентабельность семьи были важнее морских воришек. Внешностью в мать, характером в отца – все так говорили.

Девушка не заметила, как, шагая по пристани, вновь увлеклась воспоминаниями о доме. Из ностальгических раздумий её вывели чужие голоса. Пришлось спрятаться за ближайшими деревянными ящиками, чтобы понять, что к чему.

– Что, нечего вам сказать своим верным матросам, а? – она не видела, кто говорит, но голос казался до жути охрипшим. Рядом находилось ещё несколько человек, но высказывались они намного тише, почти шёпотом. Создавалось впечатление, что обладатель скрипучего голоса задавил остальных своим авторитетом.

– Вы получите свои деньги, как только я продам товар! – пропитый мужской голос измученно звучал среди дерзких возгласов и тонул, будто в морской пучине.

– Ишь ты! – кто-то из стоящих рядом плюнул себе под ноги.

Следом заговорил другой:

– Мы должны были разбогатеть ещё после первой поставки товара на Дорн, куда делись наши деньги?

– Я же сказал…

Оправдывающегося грубо перебили:

– А теперь мы перешли на перевозку вонючей рыбы и нам даже на нормальные ботинки не хватает, не то, чтобы развлечь себя вечером!

Под гадкий хохот кто-то из нападающих, кажется, пихнул должника в грудь, потому что следом за секундной тишиной раздался шум ударившегося о доски грузного тела.

Девушка выглянула из-за своего укрытия, прижавшись плечом к деревянным ящикам. В слабом свете луны виднелись три фигуры, не считая полулежащего на пирсе.

– И какая же баба родила такого неумелого торгаша, а? – остальные силуэты поддержали заводилу хохотом, и они двинулись дальше, оставив объект насмешек на земле.

Беглянка в своём тёмном укрытии поджала губы. Незнакомцы упоминали торговлю и Дорн – эти слова друг без друга существовать не могли. Дорн – небольшой остров, примыкающий к Равендору. На самом деле это была настоящая торговая столица абсолютно всех континентов. Там можно отыскать всё, что угодно, а с началом кругосветных путешествий даже то, о чём местные и подумать не могли.

Кажется, она наткнулась на матросов торгового корабля и их не очень успешного капитана. Он, по-видимому, даже не собирался вставать: настолько отчаяние его захватило. Выплата рабочим – первостепенная задача торговца после продажи продовольствия. И если с этим возникали проблемы, то вывод напрашивался один: обещанных денег у капитана уже давно нет. Он либо проиграл их где-нибудь в карты, либо отдал долг.

Беглянка не могла долго задерживаться на месте, и выбор между матросами и брошенным капитаном напрашивался сам собой. Как бы тот ни провинился перед командой, он ещё оставался их капитаном, и многие всё равно уважали его. То ли дело матросы, простой народ, предпочитающий всему деньги.

Внутренняя человечность боролась упрямо, но недолго. Вместо того чтобы помочь подняться капитану, девушка выждала, пока матросы уйдут на достаточное расстояние и поспешила догнать их.

Побеждает тот, кому повезло. И пока удача была на её стороне.

– Что у вас произошло? – серьёзно настроенный голос вплёлся в беззаботный шум гавани. Силуэт, скрытый ночной тьмой и капюшоном, преградил дорогу трём матросам. Они остановились, не ожидая, что здесь есть кто-то ещё. Если бы не женская фигура, то наверняка схватились бы за кинжалы, висящие у них на поясах. Вместо этого самый разговорчивый вышел вперёд, скрестил руки на груди и, осмотревшись по сторонам, с укором глянул на девушку.

Она понадеялась, что страх перед неизведанным, который пришлось затолкать поглубже, не отразился дрожью в голосе. Каждая секунда напротив этих мужчин, наполненная противоречивыми мыслями, тянулась бесконечно долго. Капля за каплей неуверенность наполняла чашу в противовес решимости. Страшнее всего представить, что сейчас ничего не получится и тогда придётся вернуться домой. Это был бы самый лучший, но и одновременно самый ужасный исход. Вернуться в золотую клетку, когда до свободы оставалось лишь несколько взмахов крыльями. Ни за что на свете. Беглянка не простит себя и судьбу за предательство.

– Ты откуда вылезла? – беспардонно бросил пират, нахмурившись. Сложно понять точно в темноте, но на возрастном лице пролегла морщинка. В короткостриженной бороде у мужчины при свете луны виднелась седина, а волосы оказались затянуты в тугой короткий хвостик на затылке. Одежда довольно простая, но практичная, как у многих матросов: тёмные шаровары, светлая свободная рубашка и множество ремней. Его товарищи несильно разнились с ним по стилю. Кто-то носил безрукавку, кто-то повязал на лысую голову бандану. У одного из них в лунном свете мерцало золотое кольцо в левом ухе.

– Незачем задавать девушке подобные вопросы, – строго заметила девушка и, повторив за матросом, скрестила руки на груди. Защитный жест она скрыла тем, что гордо расправила плечи. Хотя под длинным плащом не было видно её позы целиком.

– И? – мужчина едва сдерживал ухмылку, но жест незнакомки ему явно не понравился, ведь он тут же придирчиво сменил положение рук. – Если спрашиваешь, значит сама всё видела.

– Не путайся под ногами, – вякнул кто-то из-за спины.

Беглянка проигнорировала других и сосредоточила всё внимание на стоящем перед ней матросе.

– Я слышала, – поправила девушка, – но слышала плохо, поэтому и спрашиваю.

– Тебе какое дело? – раздражённо бросил матрос. У него на эту ночь явно были другие планы. Например, выпить с товарищами в таверне, но никак не болтаться с незнакомкой в порту.

– Вы нарочно отвечаете вопросами?

– Разве? – специально подразнил её мужчина.

Беглянка закатила глаза. Если это была шутка, то очень неудачная. Бессовестное и броское поведение помогало ей отвадить тревогу на задний план.

– Понятно, – она выдавила это из себя с тяжёлым вздохом. Знать бы как стоит вести себя сейчас: не показаться слишком уверенной или, наоборот, податливой, как глина. Испытание не лучше, чем представиться какому-нибудь чиновнику, которого не посчастливилось встретить в плохой день.

Она одна, их трое. Она – девушка, почти ничего не смыслящая в рукопашном бою, они – взрослые мужчины, которые почти каждые выходные бьют друг другу лица. Шансы невелики, но упустить такую возможность нельзя.

– Там, на пристани, остался ваш капитан? Ваш никчёмный капитан. – Беглянка специально сделала акцент на слове «никчёмный». Хотя, по правде, ей было жаль должника. – Вы поверили в его сладкие речи, а теперь ходите в дырявых ботинках.

– Мы как будто и без тебя не знали, да, парни? – раздался неприятно раздражающий хохот.

Его невозможно было долго терпеть, поэтому беглянка прервала веселье неожиданным предложением:

– Возьмите меня на борт.

Смех затих и сменился тяжёлой тишиной. Нарастающую панику в мыслях плохо успокаивал даже шум моря.

– И что нам с тебя будет?

В душе девушка выдохнула, очень надеясь на этот вопрос. Она отбросила угол плаща и принялась копаться в кожаной сумке, свисающей через плечо. Достав мешочек, бросила его матросу в руки. Мешок со звоном ударился о грудь мужчины, упав прямо в раскрытые ладони. Оба других моряка склонились над кошельком и присвистнули, заглянув внутрь.

– У денег много возможностей. Например, они помогают забыть о некоторых людях.

– Этого мало, – жадно ответил матрос.

– Так и думала. Вот, – девушка бросила мужчине второй мешочек на завязках. Не сдержавшись, один из товарищей сунул в него руку и достал аккуратное жемчужное ожерелье. Беглянка отвела взгляд в сторону, пока матросы рассматривали полученные украшения. Подавив тоску, девушка уточнила: – Что скажете на этот раз? – ей пришлось пожертвовать многими своими безделушками. Не все из них были действительно дорогими, но ожерелье с жемчугом в первую очередь являлось не только билетом на корабль, но и подарком от матери.

– Кажется, я начинаю забывать. О чём ты там спрашивала?

– Я не спрашивала, а предложила взять меня на борт своего корабля.

– Ладно, но что-то мне думается, что капитан будет против.

– А если так? Мнение капитана будет учитываться? – беглянка достала последний козырь из сумки, протянув его морякам. Жадность и отсутствие зарплаты – единственное, на что она могла рассчитывать. А ещё на маленький нож, спрятанный в той же сумке.

– Мнение кого-кого?

– Хорошо, – она кивнула, капюшон дёрнулся, сильнее спадая на лицо. – Но мне нужно контролировать плавание.

– Чего? – переспросил матрос, пораженный такой наглостью.

– Ради собственной безопасности мне нужно знать, куда отправится корабль, – уверенно ответила девушка, поправляя капюшон, чтобы матросы смогли наконец рассмотреть лицо таинственной фигуры. В полумраке ночи на мужчин смотрели серьёзные карие глаза. Напоминая океан в момент заката, они отвлекали от острых черт лица, больше женских, чем девичьих. Кожа не была бледной, но красиво светилась под луной. Тонкие брови строго сошлись на переносице, будто лезвия кинжалов. В ночи растаявшая загадка оставила лёгкий привкус недосказанности.

– С чего это ты в капитаны заделалась, а? – дерзко поинтересовался моряк. Уверенность незнакомки его забавляла. Он демонстративно взвесил в руках три мешочка и отдал два из них своим товарищам. – Посчитала, что для такой должности этого будет достаточно?

– В капитаны? Я же говорю, что всего лишь должна знать, куда мы будем плыть. – Неприятно было осознавать, что её приняли за наивную девицу, собирающуюся покорить всё море одним лишь взмахом руки. – Я не позволю отвести себя на острова и сдать в наложницы?

– Ты совсем дурочка? В приличных портах такой дрянью не занимаются.

Девушка фыркнула. Чтобы там ни говорили, она ни за что не поверит, что на весь порт нет ни одного торговца, занимающегося контрабандой. Однако всё же слукавила:

– Меня не волнует, чем вы тут промышляете. Особенно, если я собираюсь уплыть отсюда на вашем корабле.

– Ишь какая, кусается, – елейно протянул матрос. – Пойми, этим команду ты не откупишь.

– Ну это явно больше, чём вы получали. – Осмелев, она даже усмехнулась прямо в лицо матросу. – Будет ещё.

– И глядя на тебя, я должен этому поверить?

– Почему бы и нет?

– На твоей могиле так и напишут «Почему бы и нет». – Мужчина дёрнулся, ткнув пальцем себе в грудь. – Я лично выцарапаю это на твоём деревянном гробу, когда буду сбрасывать его в море.

– Вы должны понимать, что это непрактично.

– Что? Твоя смерть?

Девушка пожала плечами, мол, кто знает? Но она всё больше и больше заинтересовывала мужчин, что было ей на руку. Нельзя сдавать позиции, поэтому беглянка решила довести мысль до конца:

– Использование древесины для гробов. Лучше приберечь её для пробоин в корпусе корабля. Телу, сброшенному в море, уже всё равно.

– Ха, что ещё предложишь? – Ей удалось застать моряков врасплох. Те двое закивали головами, делая вид, что раздумывают над очевидным, но гениальным ответом. Их же говорливый друг попытался свести всё в шутку.

Нельзя отрицать, что образ дерзкой и решительной девушки чем-то зацепил моряков. Как бы не хорошеньким личиком или приглянувшейся фигурой. Но для красивой точки беглянка повторила вновь:

– Ещё раз предложу взять меня на борт.

Неизвестно, была это настойчивость или удача, а может у торговцев вопреки всему имелись на неё другие планы. Но своего ей добиться удалось. Да, это был не тот фрегат из красного дерева, о котором она мечтала, а всего лишь торговая каравелла. С потёртыми парусами, выцветшей палубой, но она могла унести её прочь из Равендора. А именно этого беглянка и хотела. Для неназванной девушки невзрачный торговый парусник был идеальным вариантом.***

Её провели на палубу почти сразу же. Если на корабле кто-то и был, то спал в кубрике, а один или два дозорных не придали значения девушке в компании матросов.

Тяжесть мешочков с золотом напоминала морякам об их договоре, поэтому они довели её прямо до каюты капитана. Двое отвалились ещё по пути, спустившись в трюм. Впустив девушку в помещение, матрос облокотился о дверной проём и внимательно наблюдал за ней, скрестив руки на груди.

Что же, этого достаточно, чтобы сбежать. Больше ничего не нужно. Сначала исчезнуть, а потом начать всё сначала.

Внутри каюты горели масляные лампы. Теперь моряка можно было разглядеть в подробностях. Седеющие волосы ещё сильнее выделялись на загорелой коже. Тёмные глаза в вечном прищуре и ровно подстриженный контур бороды.

Беглянка осмотрелась. Каюта выглядела почти так же, как комната любого дома в простом районе Равендора, только меньше мелочёвки, которая может попадать во время качки. Полки стеллажей в основном были заняты плотно стоящими друг к другу книгами. Простая кровать со скомканной постелью, а по углам напихано всё, что только возможно. Тёплый свет ламп и прибитый к палубе ковёр придавали каюте уюта, но в основном помещение выглядело беспорядочно.

Убедившись, что за ней до сих пор наблюдают, девушка прошла к столу, перебирая накиданные сверху документы и накладные. Опрокинутая пустая чернильница, счёты, очки, сложенные в отдельную стопку судовые журналы в кожаном переплете. Беглянка поставила чернильницу, подвинула ровно стул и подняла взгляд на моряка. Не снимая капюшона, она напоминала нищенку, но взгляд говорил об обратном. К тому же лицо её было слишком ухоженным, чтобы кто-то мог принять её за замарашку.

– Если ты планируешь задержаться здесь, тогда твоих денег будет мало.

– Я это прекрасно понимаю, поэтому в будущем, обещаю, вы получите больше, – спокойно ответила беглянка, заняв руки тем, что складывала разбросанные бумаги в отдельную стопку: отец приучил её к порядку в документах.

Беглянка невольно подумала о прошлом капитане, брошенном на пристани. Действительно ли его оставят там или из жалости вернут на корабль? Потерянное доверие команды восстановить тяжело, а этот моряк, стоящий перед ней, явно имел большое влияние на экипаж. Может, если безмолвное свержение уже произошло, капитана оставят в качестве, например, клерка? Да, она бы так и сделала. Но, видимо, не ей решать.

Пока матрос думал над тем, что сказать, девушка сквозь ворох бумаг добралась до карты. Она сначала обвела пальцем контуры Равендора, а потом обогнув континент посреди морей с безопасной стороны, провела кривую линию до острова, отличающегося от других отсутствием рек и озёр. Солярис. Континент-пустыня. Не самый благополучный, но самый разносторонний. Там до сих пор не могли искоренить работорговлю, однако людей всё равно тянуло в песчаные края. Жить бы там беглянка не смогла, переждать же бурю лучше всего именно на Солярисе.

Из раздумий её вырвал матрос, что никак не хотел оставлять девушку в покое.

– Каюта твоя, но ребята ещё ничего не знают и пусть не знают дальше.

Она кивнула, медленно и с пониманием.

– От меня не будет проблем.

– В отсутствие капитана я здесь главный, и ты мне нравишься, поэтому можешь спать спокойно.

– Благодарю? – беглянка дёрнула бровью в недовольстве, но понадеялась, что матрос этого не заметил.

– Не огрызайся, если хочешь доплыть в спокойствии. Нож у твоего горла может оказаться в любой момент. А может и не нож. И не у горла. Я об этом могу и не знать. – Ей пришлось проглотить угрозу. Чтобы не сказать ничего лишнего, она поджала губы и сосредоточила внимание на карте.

Поняв, что отвечать незнакомка не собирается, мужчина снова завёл с ней разговор, но и тот оказался коротким.

– Куда держишь путь?

– Солярис.

Он кивнул, собираясь удалиться, но его застиг врасплох наивный вопрос незнакомки:

– Капитана вы ведь оставили за бортом, кто теперь руководит кораблём… Что нужно, чтобы занять его место?

Пират ухмыльнулся. Дерзость беглянки ему явно нравилась. А обрывочные разговоры говорили о том, что она осознала, куда попала.

– Метишь из оборванки в капитаны?

– Просто спрашиваю.

Моряк почесал бороду, прикидывая, насколько отчаянной может оказаться девушка перед ним.

– Думаю, моего убийства будет достаточно, – шуточный тон не сочетался с выражением его лица. – Ладно. Это слишком. Тебе бы осмелиться взять в руки оружие.

Поставив точку в разговоре, моряк ушёл. Беглянка спешно закрыла дверь и сразу же навалилась на неё спиной, выдохнув с облегчением. Даже эта тонкая деревянная преграда дарила ощущение безопасности. Физически она чувствовала себя чужой на корабле: стены давили, липкие мысли цеплялись к спящим неподалёку мужчинам, а одиночество нахлынуло грубой волной. Ноги едва не подкосились от осознания того, что она осуществила половину своего плана. Осталась самая малость.

Проверив дверь на наличие замка, она заперла её на всякий случай. Упоминание о ноже у горла показалось ей слишком красноречивым и прямолинейным.

Прикрыв глаза на мгновение, беглянка услышала приглушённый разговор по ту сторону двери. Шум в сознании мешал расслышать каждое слово, будто сказанное матросами не должно было достичь её ушей.

– Капитан вернулся?

– Мне откуда знать? Валяется где-то в полуомрачном состоянии. Как будто неясно.

Последовала недолгая пауза. Беглянка прислонилась ближе к двери.

– Кого это ты тогда притащил?

– Пассажирку. Заплатила неплохие деньги, попросила подкинуть её до Соляриса.

Собеседник, кажется, выразил недовольство громким ругательством.

– Лучше бы нового капитана привёл, а прошлого грохнул где-нибудь в подворотне. Он у меня уже вот тут сидит! Ещё немного – и я свалю с этого корабля.

– Зачем ты мне это рассказываешь? Разбирайся со своими желаниями сам.

На следующее утро беглянка приставила холодное лезвие к его горлу. И больше никто не посмел сомневаться в её решимости.

Глава 2 «Двое из таверны»

Как волны смывают узоры на песке, так и корабль уносит всё дальше и дальше от прошлого.

Утро после маленького мятежа принесло много хлопот, но все они были приятными.

Девушка не решалась подступиться к штурвалу корабля, пока они не вышли в море, поэтому наблюдала за всем, стоя рядом с капитанской каютой. С её каютой. Каждый раз, когда она думала об этом, желая скорее ощутить солёный ветер и услышать шум волн, сердце трепетало в груди.

Матросы смотрели на своего нового главнокомандующего косо, но не могли не выполнять приказов. В основном они молча работали. Опасения были абсолютно понятны, так что девушка их не винила. Она наоборот, старалась не злоупотреблять полученной властью и делать всё постепенно. Всё же, чтобы назвать себя капитаном мало приставить нож к горлу.

Ранее, тем же утром ей пришлось представиться, хотя она не хотела делать этого до момента отплытия. Непонятно почему. Возможно боялась, что её узнают раньше времени. Только Ариэль Рохас перестала существовать как девушка с Равендора и возродилась из морской пены, чтобы командовать кораблём.

Она собиралась бежать. Остаться на Солярисе и там начать всё с самого начала. Судьба же предоставила способ быстрее, но сложнее. Небольшой мятеж, маленький спектакль, который перевернул обычное утро команды.

Когда нож оказался у мужской шеи, моряк не дрогнул, в отличие от Ариэль.Стоя на шканцах, он командовал экипажем не хуже капитана, который так и не появился на палубе после ночной пьянки. Остальные внимали его приказам, собираясь приступить к утренней проверке такелажа. Ариэль представили морякам как важную пассажирку. Никаких подробностей или преувеличений. Оттого и нож из-за пояса достать не составило труда. Разве что дрожь в руках мешала держать его крепко. Моряк сам поставил её рядом с собой, сам же вчера ночью и говорил странные вещи. Думал запугать? Не тут-то было.

Холодное лезвие в лучах утреннего солнца нарочно не прижималось к чужой коже. Моряк смог повернуть голову: увидел сведённые строгие брови, острый огненный взгляд и сжатые губы. Остальные матросы встрепенулись, зашумели.

– Стойте! Стойте! Да кто же от развлечений утренних отказывается? – он вытянул руку в предупредительном жесте. Все перешли на шёпот, оставаясь в напряжённой нерешительности и оглядываясь. Предпринимать что-либо они явно не намеревались. Дурная девчонка нож к горлу приставила и резануть могла. А человек на шканцах пользовался большим уважением. Побольше, чем капитан.

– Осмелилась? – едко спросил моряк.

Ариэль встрепенулась, не ожидая такого спокойствия от того, кому угрожали смертью.

– Вы тоже не боитесь.

Моряк ухмыльнулся, его губы скривились в издевательской улыбке. Вместо ответа он схватил её за запястье, но, имея достаточную силу, не отвёл нож в сторону. Ему будто нравилось ощущение опасности.

– Ты разве не собиралась уходить?

– Решила задержаться. – Ариэль смогла быстро совладать с удивлением, в очередной раз убедившись в странности этого человека. Нужно прогнать всякую неуверенность. Быть сдержанной, дерзкой, холодной и решительной. – Зачем начинать заново на Солярисе, если корабль у меня уже есть?

Вопреки ситуации моряк рассмеялся. Коротко, низко, словно сам факт её уверенности забавлял его.

– У тебя?

– Да, у меня.

Тяжёлая тишина опустилась на палубу. Прошло несколько секунд вечности, прежде чем голос прозвучал снова.

– Лишь Сиринг нам судья! – не обращая внимания на нож, смеясь, матрос поднял руки в капитулирующем жесте. Он обратился к товарищам со всей серьёзностью: – Слышали, свиньи морские? Поприветствуйте нового капитана!

Шум заполонил пространство, смешался с солёным воздухом и возмущением пронёсся по палубе.

– Эй, Сильвер, ты с ума сошёл?

– А как же наш капитан?!

– А вы видите его здесь? – крикнул матрос, упиваясь происходящим.

– Это мятеж!

– Бунт!

– Но вы ничего не можете с этим поделать!

– Ты в своём уме?

Новый капитан медленно убрала нож, крепко сжимая рукоять. Сохраняя молчание, она наблюдала за тем, как по верхней палубе волнами проносится сомнение и как одни подговаривают других на мятеж.

Моряк развернулся к ней, отрезая от шумящей толпы.

– Ты теперь в центре. Все взгляды на тебе. – Его голос звучал спокойно, но в нём угадывалась скрытая ирония. – Один неверный шаг – и море проглотит тебя с потрохами.

Ариэль внимательно наблюдала за ним, пытаясь понять насколько реально происходящее.

–Что ты так на меня смотришь? – он снова рассмеялся, уперев руки в бока. – Думала, оно мне надо? Капитанство – слишком большая ответственность. Я с радостью понаблюдаю со стороны. Ты не глупа. И довольно смелая. Как-нибудь разберёшься. Брошенная в море с голодными акулами.

– Будете ждать моего провала? – голос Ариэль был спокойным, но в нём ощущалась вызванная напряжением сталь. Всё ещё никому нельзя верить.

– Посмотрим, как долго ты продержишься. Я буду наблюдать.

Сейчас, проветривая душную каюту, она стояла у открытой двери в новой одежде, надо признаться, совсем ей не по размеру. Пришлось выбирать из того, что нашлось в запасах у старого капитана. Так широкая белая рубаха оказалась затянута поясом, рукава, чтобы они не казались огромными, закатаны до самых локтей. Штаны и обувь Ариэль менять не стала, чтобы не казаться совсем уж безразмерной. Только капитанская шляпа лежала на столе, дожидаясь своего момента.

Пока всё шло по плану. Как только солнце оторвётся от горизонта, команда снимет якорь, отшвартует судно, раскроет паруса, и корабль умчится, подгоняемый ветром. Ариэль бы сделала это куда раньше, чтобы никто не знал, что в порт вообще заходила торговая каравелла. Но одно она оставить так и не смогла. Речь не шла о письме в родной дом, не о встречи со старыми друзьями.

Рохас, по-прежнему прислонившись спиной к дверному проёму каюты, сверлила взглядом свою правую ладонь. Она то сжимала её в кулак, то шевелила пальцами, будто проверяя, работает или нет. Именно этой рукой она пару часов назад держала нож у горла того моряка, что пустил её на борт. Выживает тот, кому повезло. И Ариэль посчастливилось выгадать нужный момент.

Ей не спалось из-за безумной идеи, на которую беглянка решилась после разговора с матросом. И даже если не вероломное преступление, у Ариэль было полно дел до отплытия.

Самый внимательный или знающий её человек заметил бы уставший взгляд, направленный на правую ладонь, которую Ариэль рассматривала, будто чужую. Но на корабле таких людей и в помине не было. Сейчас это, несомненно, содействовало успеху. У Рохас есть возможность нарисовать идеальную картинку, если она не потеряется в собственной игре. Но в будущем… Придёт миг, когда она сможет доверить своей команде собственную жизнь.

Возможно от многих моряков по прибытию на Солярис придётся избавиться. Не в прямом смысле. Разжаловать и бросить на берегу с хорошим откупом – Ариэль хотела оставить как можно меньше матросов из изначального состава, чтобы ни у кого не было причин ни шептаться, ни планировать саботаж. Утренняя сценка дала понять, что иерархия на корабле способна быстро измениться. Чего таить, тогда Ариэль насторожили его слова, но виду она не подала. Да и пока всё складывалось так, как ей нужно.

– Э-э-э… Тут к вам пришли, мэм. – Ариэль спешно завела руку за спину, потому как перед ней возник мальчишка, циклов десяти или двенадцати. Ещё совсем несмышлёный юнга, выпросивший место на корабле или, вероятно, сын одного из матросов. Он глядел на неё снизу-вверх, хлопая огромными глазищами и то и дело утирая нос рукавом.

– Ах да, – до того, как Ариэль поняла, кто с ней заговорил, она хотела напомнить о том, как следует обращаться к капитану, но воздержалась от лекции на этот раз. – Приведёшь его ко мне?

Мальчишка ещё раз утёр нос рукавом и, протяжно шмыгнув, ускакал прочь. Причем действительно ускакал. В нём было столько юношеской энергии, что Ариэль сомневалась, умеет ли он просто ходить.

Чтобы не затягивать с отплытием, она поскорее вернулась в каюту, готовясь принять гостя.

Вчерашний беспорядок на столе был ликвидирован, бумаги аккуратно разложены и спрятаны в ящики. Единственное, что осталось нетронутым – судовой журнал. Для капитана, который спустил куда-то свою выручку, записи выглядели сносно: месяц, день, координаты, маршрут и соответствующий дате товар.

До того, как Ариэль успела сесть, в дверном проёме появился мужчина в сопровождении мальчишки.

– Не нужно было меня провожать, я прекрасно знаю, где тут что находится, – огрызнулся вошедший мужчина, прожигая девушку взглядом, но, при всём желании, не внушая опасности. Вместе с этим он выглядел уставшим и потрёпанным. С ночи всё стало только хуже, а может темнота скрывала некоторые нюансы внешности. За счёт пальто он выглядел больше, однако на деле был худощав и невысок. Гладковыбритый, не считая бакенбард, с крупным орлиным носом и тонкими губами.

– Мне жаль, – и ей действительно жаль. Иначе бы она не согласилась поговорить с ним. Ариэль вообще не собиралась о нём думать, однако приняла его в качестве гостя. Девушка готова пойти на компромисс, в большей степени выгодный для неё, конечно же. Но это чистое благородство, приукрашенное личными мотивами.

Ариэль поймала на себе недовольный взгляд и сразу же сменила манеру речи. При всей неприятности ситуации она старалась сгладить углы, он же уступать не собирался.

– Хорошо, тебе виднее, но в произошедшем ты сам виноват. Я лишь оказалась там, где нужно. Возможно, стоит сказать «спасибо» для приличия, – посоветовала Ариэль, выйдя из-за стола и облокотившись о него.

Понимание во взгляде схлестнулось в схватке с сильным недовольством. Но Ариэль не могла дать эмоциям полноценно взять верх. По крайней мере потому, что юнга всё ещё стоял в дверном проёме.

– Ты чего уши, как паруса, развесил? Иди давай. – Поймав грозный взгляд Ариэль, послушный юнга мигом ушмыгнул из поля зрения, оставив их наедине.

– Благодарю, – выдавил из себя мужчина. На худых щеках заиграли желваки, от Ариэль не скрылось, как он сжал кулаки. Как бы ни хотелось, она не могла судить его за такое пренебрежение.

– Всё же, зачем я здесь? – он придирчиво осмотрел убранную каюту.

Ариэль скрестила руки на груди, заговорив чётко и терпеливо:

– Чтобы стать частью команды.

– При всём уважении, вы отняли у меня эту возможность.

– Вильгельм. Так ведь тебя зовут? – Она дождалась утвердительного кивка. – Вильгельм, я даю тебе шанс не остаться без работы. Это щедрое предложение, учитывая ситуацию, в которой мы оказались. Я, может, и отняла эту возможность, я же её и возвращаю. Но с некоторыми поправками.

Вильгельм хотел было что-то ответить, но Ариэль подняла ладонь, прервав его.

– У тебя есть семья?

– Нет, – немного подумав, он всё же с толикой отвращения добавил: – Больная мать.

Ариэль понимающе кивнула. Вместо того, чтобы продолжать диалог, девушка протянула ему очки, которые нашла вчера на столе, а следом журнал с записями.

– Это же… – Натянув на нос очки и открыв предоставленные бумаги, Вильгельм прищурился, недоверчиво посматривая то на Ариэль, то в журнал.

– Да. Я сильно облегчу себе работу если у меня будет человек, работающий с записями. Делать это ты умеешь хорошо, поэтому возможность отличная.

– К чему бы мне соглашаться?

– Тебе нужна работа, не так ли? За больными требуется уход, и он стоит немало денег. Часть моей доли будет уходить тебе в карман, чтобы мать ни в чём не нуждалась. Остального достаточно, чтобы ни в чём себе не отказывать.

На этом они и разошлись. Ариэль – успокоив свою совесть. Вильгельм – получив возможность продолжать работать на знакомом корабле.

Около месяца пути привели корабль к песчаным берегам Соляриса. Дорога заняла больше времени, чем Ариэль предполагала – постоянный штиль Южного моря затруднял путь. Зато проведённое в море время она потратила с пользой, знакомясь с кораблём. После недели пребывания на каравелле скрип досок стал родней колыбельной, а ещё через одну – Ариэль точно знала количество ступеней, ведущих в трюм, или сколько шагов в ширину капитанский мостик. Когда дул попутный ветер и отсутствовала необходимость следить за всеми, Рохас приходила к носу корабля. Она вслушивалась в мелодию ветра, играющего с парусами и такелажем, наблюдала, как киль рассекает водную гладь, оставляя пенистые разводы, чувствовала брызги солёной воды на лице. В такие моменты её охватывало непередаваемое ощущение полного триумфа. Будто весь мир сузился до корабля и одновременно расширился до бесконечных границ океана.***

Они с командой успели притереться друг к другу. Не настолько, чтобы чувствовать себя уверенно и в безопасности, но достаточно для сосуществования. Она даже запомнила имена многих. Вильгельм, теперь занимающийся бумагами, хоть и был немногословен, но работал хорошо. Джорджи, маленький вечно шмыгающий носом, но прыткий юнга тратил свою энергию во благо корабля. Тот самый матрос, который привёл Ариэль на корабль, и чью спесь девушка поубавила при помощи ножа, остался на должности штурмана. Все на корабле называли его Сильвером, но она никогда в жизни не слышала такого имени. Скорее всего матросы пользовались сильно прижившимся прозвищем. Может он был не самым благородным человеком, но читал карты лучше, чем книги, а с кораблём управился бы даже с закрытыми глазами. К тому же Ариэль должна быть ему благодарна. Исключительная до безумия азартность Сильвера и его скрытые мотивы сделали её капитаном. Куда приятней было бы ощущать себя особенной, но Рохас попросту надеялась, что это не часть коварного плана штурмана.

Ариэль старалась запоминать имена всех тех, кого собиралась оставить на корабле. Всё же из чувства собственной безопасности она не могла формировать костяк команды из малознакомых моряков, однажды предавших бывшего капитана.

Многих она оставляла из-за из навыков, кого-то из чистой симпатии. Например, приятным удивлением было, когда в утро после маленького мятежа на палубу поднялись две девушки. Почти одинаковые, весьма крупные и подтянутые, сестрицы Ленокс говорили мало, но работали много.

Сидя в каюте за столом Ариэль пару раз начинала составлять список, но каждый раз сжигала его над свечой, чтобы он не попал в руки любопытным матросам. Кому нравилось, когда их хотят сдать в утиль?

Вот так, едва оставляя время на сон, Ариэль, благодаря команде, высадилась на Солярисе, где изначально хотела остаться и начать всё сначала. Стоило подошвам коснуться земли, как горячий ветер окатил её, путая волосы и бросая в лицо горстки песка.

Оставив указания по поводу отдыха и пополнения провизии, Ариэль пустилась вглубь города. Она постаралась сделать так, чтобы матросы хотели как можно меньше оставаться на корабле сегодня, иначе отсутствие капитана может запросто подтолкнуть их к сговору. Иногда Ариэль ловила себя на мысли, что слишком зацикливается на мятежах, но иначе она точно потеряет всё.

Грузно передвигаясь по песку и уже чувствуя его в своих ботинках, Рохас окунулась в ворох событий. Хорошо, что они не высадились дальше по берегу, иначе бы пришлось искать извозчиков.

Солярис в любое время цикла выглядел одинаково: всегда жарко, всегда людно, всегда шумно. Скромную архитектуру и пейзажи жителит компенсировали яркими одеждами и торговыми палатками, которые стояли чуть ли не друг на друге. Кто-то располагался прямо на земле, продавая глиняные изделия ручной работы. Кто-то занимал длинные скамейки или торговал прямо из окон своих жилищ.

Преимущественно одноэтажные дома из песчаника стояли сплошняком, выстраивая самые настоящие узенькие лабиринты.

Солнечный континент считался землёй противоречий. Живущие в песках всегда отличались обособленностью. Они редко выходили в море и поголовно поклонялись земному богу. Чтили его так, как моряки не чтут своё божество в ночь перед отплытием.

Говорят, в прошлом именно на Солярисе жило больше всего колдунов. Здесь вообще по-особенному относились к магии, и верили в жизнь после смерти. Наверное, из-за такого уклада бедные люди чувствовали себя счастливыми на Солнечном континенте.

Парадоксально, но несмотря на острую нелюбовь к некромантам, они выбирали местом жительства именно Солярис. По крайней мере, так писали в книгах. Сейчас вместо некромантии местные торговцы промышляли контрабандой всего, что считалось незаконным: от жемчужной пыли до людей. На это закрывали глаза, даже не называя пиратством.

Величием города в пустыне считался дворец султана. И пока на остальных континентах короли и ярлы превратились в губернаторов, на Солярисе до сих пор царила монархия. В любой точке города вызолоченные купола блестели на солнце. На каждом доме висел герб, где было изображено светило в ладонях.

– Эй, милочка, – Ариэль не сразу поняла, откуда донёсся старческий голос. Она опустила взгляд ниже и увидела, что на песке сидела женщина, замотанная во множество тканей, чтобы ещё сильнее не опалить изрезанное морщинами лицо.

– Вы ко мне обращаетесь? – Ариэль сильно выделялась среди смуглого населения и выглядела в точности, как приезжая, но помимо неё на улице сновало полно народу. Поэтому её голос звучал так неуверенно.

Старуха проигнорировала вопрос, и только после недолгого молчания Рохас обратила внимание, что у женщины отсутствует правая нога по самое бедро.

– Правильные вещи тебя интересуют.

Ариэль решила промолчать, лишь нахмурилась. И не зря. Почти сразу старуха от неё отстала, бросив напоследок своим тихим скрипучим голосом:

– Иди, иди, обозналась старая. Только в следующий раз брата моего по несчастью не шугайся так.

– Прошу прощения?

– Не слышала, что ли? Иди говорю!

Посчитав, что перечить такой странной женщине не самое разумное решение, Ариэль нырнула обратно в толпу. Она знала, что здесь до сих пор ошивались гадалки: мистическая аура, окутывающая континент, хорошо сказывалась на их услугах. Женщины, обёрнутые в загадочные вуали, пускающие дым от благовоний прямо в лицо, умели говорить красиво. Молоденькие девушки с незавидной судьбой, которых колдуньи зазывали в свои шатры, часто полагались на их обещания о счастливой жизни и богатом муже.

Ариэль в подобное не верила. Она уважала богов, придерживалась мнения, что где-то за горизонтом существует магия, но не та, что прячется за полупрозрачными занавесками и пустыми обещаниями. Её раздражали приторные речи гадалок, их манера вкрадчиво нашёптывать банальности, завёрнутые в загадочные формулировки. Для Ариэль судьба никогда не плавала на поверхности, она не была чем-то предрешённым. Ни один человек не скажет, что ему уготовано, а шарлатанки в бижутерии и вовсе не могли пролить свет на чужой рок.

Пусть завораживают других – Рохас не так просто поймать в сети напыщенных речей и туманного дыма. Однако эта гадалка не пыталась навязать Ариэль своё виденье судьбы, даже отдаленно не напоминая колдунью. Что на неё нашло?

Бред, не бред, но слова старухи засели в голове. Будто мало Ариэль мыслей, чтобы заниматься ещё и пророческой ерундой.

Все знают, чтобы избавиться от тревожности, нужно посетить таверну и пропустить пару кружек. Тогда все заботы как рукой снимет. Но только если ты не направляешься в такое заведение с другой целью.

Таверна Соляриса отличалась от тех, которые Ариэль видела на Равендоре, всем, кроме контингента. Вместо дверей она откинула в сторону плотную ткань, которая должна была не впускать внутрь горячий воздух. Должна была, но с задачей не справлялась. Духота помещения смешалась с кислыми алкогольными парами, опьяняя с одного вздоха.

Внутри раскидали множество низких деревянных столиков. Вдалеке расположили барную стойку, украшенную звенящими бусами и бутылками из цветного стекла. Полусгоревшие свечи, стоящие на заколоченных окнах, водопадом стекали с подоконника по стенам. Это был единственный источник света, не считая неработающих лампад на столах. По голым песчаным стенам развесили цветастые бусы и украшения из камней, ракушек и перьев. Весьма уютно, если не считать посетителей: в прибрежных тавернах всегда полно матросов, но тут они смешались с рабочим классом Соляриса, представляя вместе очень разношёрстную компанию.

Ариэль не любила общаться с пьяными людьми, а здесь каждый второй сидел с кружкой в руках в разгар дня. И только некоторые уминали аппетитные на вид порции, стуча вилками по деревянным тарелкам. Хотя после месяца солонины аппетитным покажется даже присыпанный песком кальмар с салатом из водорослей.

Рохас стояла у куска ткани, заменяющей дверь, наблюдая за происходящим. Это быстро вызвало недоверие у остальных посетителей, и, чтобы продолжить прицениваться, Ариэль пришлось заказать у трактирщика самого приличного питья в заведении. На кружке хозяева выцарапали при помощи ножа название таверны: «Три рыла».

Капитан чувствовала, как по ней скользят мутные взгляды посетителей, поэтому подошла к ближайшему столу. Уж лучше внимание двух мужчин, чем целой толпы пьяниц.

– Здесь свободно? – прямо спросила Ариэль.

– Потерялась?

– Нет, – на стол опустилась кружка, обозначая безоговорочное присутствие ещё одного человека за столом.

Только когда Ариэль справилась с неудобной длинной скамейкой, она наградила новых собеседников взглядом. Перед ней сидело двое мужчин, и ещё один расположился рядом. В полумраке таверны Рохас не сразу его заметила. Старик облокотился о стену и, кажется, спал. Перед ним не стояло ни кружки, ни тарелки. Лицо его, покрытое морщинами и ссадинами, выражало непоколебимость к происходящему вокруг. Только иногда старик причмокивал, ворочаясь на импровизированном спальном месте.

– Значит смелая? – хохотнул мужчина напротив. Выглядел он устрашающе и больше раза в два, но улыбка, озарившая смуглое лицо, была доброй. С таким крупным телосложением и лысой головой он напоминал бывалого воина с Соддена. А шрам, проходящий маленькой речкой через левый глаз и заканчивающийся где-то под рубашкой, устрашал в первую секунду зрительного контакта.

– Садись, садись, не слушай его. Мы только рады новым лицам. – Голос подал мужчина, сидящий рядом с великаном. Он оказался куда меньше своего товарища, тощий, со старательно зачёсанными назад волосами. Комедийности его образу добавлял миниатюрный головной убор.

– Я Пинту, – тощий сначала указал пальцем на себя, а затем на своего друга, – это мой товарищ Альфонсо.

– Ариэль, – представилась Рохас. Она не знала о чём обычно говорят в такой обстановке, поэтому спросила напрямую. – Вы местные?

Альфонсо спрятал улыбку за своей кружкой, сделав глоток. При этом и один, и второй собеседник внимательно изучали девушку перед ними.

Сегодня безразмерная рубашка, рукава которой она закатала до локтей, пришлась кстати. На запястья Ариэль нацепила множество браслетов и кожаных ремешков, а вместо пояса повязала красный кусок ткани. Прикинув, насколько образ получился внушительным, Рохас мысленно напомнила себе всё же пройтись по местному рынку. Если не считать далёкий от них Поднебесный континент, на Солярисе продавались лучшие ткани. А она не могла и дальше ходить в вещах, оставшихся от прошлого капитана.

– Не совсем. Я просто давно живу здесь, а Пинту приехал сюда подзаработать.

– На Солярисе строителям платят куда больше, – пояснил мужчина. Ариэль кивнула, крутя кружку на столе.

Альфонсо с Пинту переглянулись, поспорили друг с другом взглядами, а затем великан поинтересовался:

– Имеем право спросить, что такая приличная девушка забыла в таком месте?

– О, я пробыла на корабле больше месяца и едва могу сказать, что выгляжу прилично. – Она улыбнулась, оторвавшись от плескавшегося в кружке напитка и позволив себе немного расслабиться.

– Значит на хорошем корабле.

– Возможно, со стороны так и есть, – Ариэль пожала плечами. – С моряками, ценящими только деньги, тяжело управляться.

– Ты капитан, что ли? – в голосе Альфонсо слышались только дружелюбные нотки, разбавленные любопытством. Кажется, он так и не поменял положения тела, чтобы лишний раз не пугать гостью.

– Да, – Ариэль прищурилась, пуская в собеседников изворотливые искорки. – Не похожа? – хмыкнув, она скрестила руки на груди. Будь у скамейки спинка, с удовольствием облокотилась бы о неё.

– Нет-нет, просто мы тебя никогда не видели в порту.

Сразу стало понятно, что для Пинту такая вежливая манера речи – обыденность. Он не задумываясь сглаживал все углы, даже когда в этом не было необходимости. Неконфликтные люди большая редкость в нынешних реалиях. И если некоторые не придавали такой черте характера значения, то Ариэль сразу выделила это как преимущество. Нет ничего опаснее, чем слова. Особенно те, которыми так умело пользуются. Меч может затупиться, револьвер может дать осечку, но слова всегда попадут в цель.

– Каждый капитан хоть раз побывал на Солярисе, – пожал плечами Альфонсо, рассеивая стратегические размышления Ариэль.

Она не могла с ним согласиться. Скорее каждый капитан побывал на Дорне, но никак не в жаркой пустыне. Многим кораблям здесь нечего ловить. Единственное время, когда Солярис действительно стоило посетить – праздники. Жители города выкладывались на полную, превращая скудные улицы в буйство красок.

– Я в начале пути, – лаконично ответила Ариэль. – У меня есть отличный торговый корабль, но увы, работающие на нём люди не вызывают доверия. Я здесь, чтобы набрать команду.

– Боюсь спросить, каким местом ты набирала команду, что теперь нуждаешься в замене?

– Альфонсо! Она же девушка! – пожурил друга Пинту, шлёпнув того по руке.

– Всё в порядке, – Ариэль и бровью не повела, наконец сделав глоток из кружки. Выпивка оказалась очень слабой, словно её разводили с водой или соком. Оставалось лишь неприятное горькое послевкусие на языке. – Я, приложив некотрые физические и денежные усилия, забрала управления кораблём.

Она не была уверена, какой эффект возымеют её слова, но никак не рассчитывала на смех, громкий и заразительный.

– Святой Террос! Ты посмотри, Пинту, она и глазом не моргнула! – Альфонсо покачал головой, подняв кружку перед собой. Его товарищ сразу же стукнулся с ним. Ариэль не стала отставать, хотя всё пыталась разгадать реакцию Альфонсо.

– Я думал, женщин не жалуют в морском ремесле потому, что они слабые, но кажется, мужики вас просто боятся. Похвально, похвально.

– А ещё это незаконно и опасно, – внёс свою лепту Пинту.

Ариэль посчитала, что это лучшая возможность, чтобы предложить им присоединиться. Не стоит забывать, что она пришла сюда именно за этим. Вряд ли Ариэль удастся заговорить с кем-то так откровенно. А этих двоих словно сама судьба подкинула юному капитану: опытных, ответственных и легко идущих на контакт.

Альфонсо был прекрасно сложен для моряка, и шрам с татуировкой, выглядывающие из-под одежды давали понять, что, до переезда на Солярис, он занимался морским промыслом. Натруженное тело легко перенесёт корабельные тяготы. А ещё от Альфонсо так и веяло энтузиазмом. Будто он готов ввязаться в любую авантюру.

Пинту же выглядел и звучал как надёжный помощник, умеющий наладить отношения между людьми. Если не брать во внимание его навыки строителя, он мог бы запросто занять место уважаемого советника. Люди наверняка тянулись к такому простому, доброму характеру. Пинту напоминал мудрого кота, который свысока наблюдал как котята, которых он учил, ловят мышей.

Глупо вновь надеяться на удачу, но присоединение таких искренних людей к команде может заметно облегчить жизнь Ариэль. Ей хотелось не только почувствовать поддержку, но и набраться опыта. При одном только взгляде на Альфонсо любой матрос и думать забудет о недовольстве.

– Я нуждаюсь в хороших людях, вы не хотите присоединиться?

– Мы-то? – Альфонсо улыбнулся, пихнув Пинту локтём. Стоило ему немного не рассчитать силу – и товарищ вылетел бы из-за стола. – Слышал, старик, нас с тобой ещё хоть во что-то ставят.

Неловко отведя взгляд и потирая бок, Пинту ответил за обоих:

– Спасибо, но нам придется отказаться.

– Почему? Причина в…

– Причина не в тебе, – мягко прервал её Пинту.

– Я и не собиралась так говорить, – фыркнула Ариэль.

– Причина в море. Это неблагодарное дело.

– Вот, спроси у старика Пита, – Альфонсо кивнул в сторону пожилого мужчины, спящего рядом. Ариэль и забыла о его присутствии. – На нём живого места нет, а ведь он был ещё тем покорителем морских просторов.

Ариэль скептически отнеслась к такому описанию Пита и, присмотревшись, брезгливо вынесла свой вердикт:

– Если я не ошибаюсь, помимо этого он был ещё тем пьяницей.

– Ха! И то верно! – Альфонсо вновь поднял кружку. Ариэль чокнулась с ними, но пить не стала. От двух глотков странный вкус алкоголя уже впитался в язык, и она никак не могла от него избавиться.

– Тебе придется многое сделать, чтобы завоевать чужое доверие. И большинство из тех, кого ты позовёшь, будут относиться к тебе иначе, – заговорил Пинту, пока Альфонсо, запрокинув кружку, допивал последние капли.

– Презрительно, предосудительно, надменно и с насмешкой? – перечислила Ариэль, пытаясь скрыть отчаяние в голосе. Она оглянулась – каждый второй в этой таверне думал именно так. И не нужно даже спрашивать, чтобы убедиться в обратном.

– Точнее и не скажешь, – отставив кружку в сторону, Альфонсо взглядом спросил, будет ли Ариэль ещё предпринимать попытки насладиться алкоголем, и она молча подвинула свою порцию здоровяку.

– Вы верно говорите, но я всё равно не отступлю. Меня не пугают трудности, спасибо за предупреждение. Моё предложение ещё в силе.

– Прости, Ариэль, но мне хватило морской службы, а у Пинту жена и сын. К тому же, мы прекрасно устроились.

– Но ведь строителям всё равно платят сущие копейки. Вам никогда не хотелось большего?

– Одними деньгами людей не заманишь, – с этим бы Ариэль поспорила, но продолжила молча слушать Альфонсо. – Многим своя жизнь и благополучие дороже.

– Я понимаю.

– Придумай что-то… другое. Обрати на себя внимание, иначе никто не посмотрит на тебя как на капитана, – искренне посоветовал Пинту.

Ариэль могла бы язвительно отметить, что такой совет весьма и весьма очевиден, но вместо этого понимающе кивнула: не хотелось показаться в их глазах капризной, резкой и чересчур самодовольной. Капитан запихнула поглубже неуверенность, смешанную с сомнением:

– Тогда завтра с утра, на пристани, – обозначила Ариэль, ткнув пальцем в поверхность стола. – Сделаю так, чтобы меня заметили.

– Хороший настрой. – Подмигнул Альфонсо, отсалютовав кружкой.

– Мы придём посмотреть, ты не против? И на тебя, и на твой краденный корабль.

– Я буду благодарна.

Они ещё долго болтали: весело, расслабленно, непринуждённо, – настолько, что Ариэль перестала обращать внимание на духоту и пристальные похотливые взгляды, от которых мурашки пробегали по спине. Иногда она выглядывала в окно. Ни берега, ни корабля отсюда видно не было, но матросы, вероятно, могли показаться где-то в шумящей толпе на улице.

Ариэль не рассказывала много о себе, просто с удовольствием слушала собеседников, а они с удовольствием заполняли тишину. Альфонсо, как и предполагала Ариэль, родился на Соддене. В нём всё выдавало крепкого содденского мужчину, забитого татуировками: от телосложения до манеры речи. Рассказывая о себе, он упомянул, что ему посчастливилось поплавать в рядах морских охотников какое-то время.

Раньше охотники занимались отловом водных змеев, сейчас же они считались чем-то вроде кораблей на побегушках. Равендор с удовольствием спонсировал их деятельность, хотя фактически охотники принадлежали Железному континенту. Нередко они занимались отловом пиратов, получая за это большие деньги. Но это не значит, что охотником быть так уж и выгодно.

Альфонсо, по его словам, едва ноги унёс с корабля, на котором плавал, и после этого решил выбрать профессию поспокойнее. Он пробовал себя в кузнечном деле, но быстро понял, что это не его. Поэтому перебрался на Солярис – здесь подобная рабочая сила всегда в почёте. Несмотря на то, что Альфонсо был младше Пинту, он пробыл в пустынном городе куда дольше своего товарища, циклов десять или двенадцать.

Пинту оказался настоящим семьянином: дома, на Дорне, его ждали жена с сыном. Около цикла назад он приехал немного подзаработать, планируя вернуться, как только закончится проект.

Ариэль, рассказав, что сбежала из дома и попала на корабль, умолчала о деталях и быстро увела тему во что-то более приземлённое:

– Здесь случайно не сдаются комнаты? Где ни спрошу, везде всё занято.

Мужчины, если и заметили такую резкую смену темы, не стали заострять на ней внимание.

– Ты не подходила к Лейле?

– К Лейле?

– К хозяйке заведения, – пояснил Альфонсо.

– Ты там перед ней мускулами играешь, может попросишь комнату для дамы? – Поторопил друга Пинту.

– Не стоит, я могу сама. – Капитан махнула рукой, отказываясь от помощи.

– Это благодарность за хорошую компанию, – Альфонсо снова подмигнул. – Я её так заговорю, что ты и кувшин горячей воды для ванны получишь, а утром тебе лично принесут завтрак.

Ариэль вежливо улыбнулась, не став спорить с Альфонсо. Они ещё перекинулись с Пинту парой фраз, пока тот очаровывал хозяйку. Позже Рохас попрощалась с собеседниками. Мужчины напомнили, что придут завтра, и она вновь вышла в город. Внутри таверны было жарко, а под палящим солнцем Соляриса растаять проще простого.

Глава 3 «Красный капитан»

«Любой отъявленный юнец, В каком бы ни был он тумане, Историю расскажет, словно чтец, О Красном капитане

Про подвиги, достойные упоминания,

О путешествии в тот белый свет,

И про пиратские восстания,

Что помнить будут много лет

На славу новым братским начинаниям.»

В каморке, которую Ариэль сняла на ночь, чтобы в тишине собраться с мыслями, было неуютно. Альфонсо, конечно, помог сбить цену и достать чистую воду, но ремонт за те пару часов, пока она была в городе, сделать не представлялось возможным. Зато на стене висело зеркало. Небольшое, с паутиной трещин и грязными пятнами. Но это лучше, чем отражение в водной глади. Ариэль пристально рассматривала приобретённый багровый корсет с изящной вышивкой и широкие брюки. Высокие сапоги на небольшом каблуке смотрелись дорого, но больше всего Ариэль нравилась новая шляпа: чёрная, с пушистым красным пером. Она постоянно брала её с кровати, чтобы рассмотреть, пригладить перо и вернуть на место.

Множество украшений, которые ей подарили продавцы с рынка, не умещались на руках, шее и ушах, поэтому их пришлось сложить в мешочек и повесить его на пояс. Поправив сумку и рукава-фонарики рубашки цвета слоновой кости, Ариэль принялась педантично укладывать обновлённую причёску. На плечах мягкими волнами лежали алого цвета волосы. Они напоминали рубиновые реки, струящиеся по светлым берегам. Такие яркие, что даже в темноте несложно заметить глубокий цвет гордости, удачи и процветания. Рохас накручивала локон за локоном на испачканный красным палец. Изначально Ариэль даже не задумывалась над тем, чтобы сделать своей изюминкой цвет волос. Наоборот, она хотела отрезать их, чтобы длинные пряди не лезли в лицо, особенно во время ветра. Однако ноги сами завели её вглубь рынка, и уйти, не оставив там все оставшиеся деньги, оказалось трудной задачкой.

Идя между наспех сколоченными торговыми лавками, Ариэль забрела туда, куда обычно приезжие торговцы не заходили. На Солярисе народ хоть и бедный, но продуманный: всё самое необходимое они располагали ближе к порту, чтобы гости точно не уплыли без подарков, а в центре разместился уже городской рынок с продуктами и бытовой мелочью. Там-то Ариэль и обнаружила прилавок с красками для волос. Вряд ли они чем-то отличались по составу от обычной краски, но неестественный бирюзовый цвет прядей продавщицы цеплял взгляд. А потому Ариэль решила попробовать краситель из красных водорослей. Их добывали, высушивали, перемалывали при помощи ступки и, по словам торговки, добавляли в получившийся порошок масла.

Смотрелось вызывающе. Девушка встряхнула головой и улыбнулась своему отражению. Уголки губ вытянулись, наделяя лицо Ариэль вольностью и неожиданной нежностью. Она снова взяла в руки треуголку, повертела её в руках, и теперь опустила на голову. Струящиеся из-под капитанской шляпы локоны чудесно сочетались с пышным красным пером, что торчало на макушке.

Ариэль поправила ещё несколько микроскопических изъянов. Завершённый образ смотрелся идеально, но, увы, он был лишь малой частью сегодняшнего успеха.

– Удача на моей стороне. – Ариэль расправила плечи, раз за разом повторяя эту фразу, будто молитву Сирингу. Морской бог был воплощением фортуны, и благоволил авантюрным энтузиастам. Уж он-то должен помочь юному капитану.

***

Сегодняшний порт ничем не отличался от порта в любой другой день. Когда на других континентах то шумели дожди, то завывали метели, Солярис баюкала абсолютная жара, а в сезон бурь – холодные ночи. Весь цикл солнце светило над континентом, высушивая пески, кожу и влажные морские берега.

Выйдя из-за угла, Ариэль облегчённо выдохнула: корабль стоял на месте со сложенными парусами. Вокруг, как в муравейнике, трудились матросы.

Вильгельм, дежурящий на пристани, молча кивнул ей в знак приветствия и подал бумагу с записями, никак не прокомментировав смену имиджа капитана. Он просчитал стоимость купленных припасов и даже период, на который их должно хватить. Помимо этого, в списке были указаны новые доски и ещё кое-какие ресурсы для ремонта.

Ариэль вернула бумаги обратно клерку, обратив его внимание на ящики рядом и мотки верёвок.

– Это тоже новое? – она задала уточняющий вопрос, не заметив таких позиций в бумагах Вильгельма.

– Мы вытащили то, что было в трюме, чтобы всё уместилось.

Одобрительно кивнув, Ариэль обратила взор на бока корабля, еле покачивающегося у берега Южного моря. Угнанная каравелла едва имела право называться кораблём мечты. Её высокие борта и надстройки смотрелись чопорно, а белые паруса давно перестали быть по-настоящему белыми. И всё же, она была на плаву и прекрасно чувствовала себя в морских просторах. Но Ариэль никак не могла отделаться от мыслей о тех прекрасных фрегатах из красного дерева. Возможно, в будущем она отвоюет один такой корабль и будет рассекать волны под новыми парусами. А возможно, эта неприметная каравелла станет грозой трёх морей.

– Капитан! Доброе утро!

Ариэль подняла взгляд. Без страха упасть Джорджи свесился через борт и махал рукой с самой искренней улыбкой на лице. Она не могла не ответить ему тем же. Как и не могла не заметить мимолётного недовольства на лице Вильгельма. Впрочем, ничего не поделаешь. Должно пройти время, прежде чем он отпустит обиды.

Вильгельм не стал долго задерживаться – ушёл сразу же, как только Ариэль его отпустила. И теперь у капитана появилась возможность в одиночестве насладиться работой корабля. Она стояла, скрестив руки, как надзиратель, но с мягким взглядом наблюдала за происходящим. Высокие борта не позволяли рассмотреть непосредственно тех, кто находился на верхней палубе, пока они не поднимались на шканцы или не ползли вверх по такелажу, но Ариэль хватало снующих туда-сюда макушек.

Она как раз смотрела, как один из матросов ловко спускается с грот-мачты, когда её окликнули знакомые голоса.

– А вот и она!

– Доброе утро. – Пинту улыбнулся, задержав шокированный и оценивающий взгляд на Ариэль. Альфонсо на фоне присвистнул от удивления. – Ты восприняла мои слова слишком серьёзно.

– Вы всё-таки пришли. – Ариэль улыбнулась, не скрывая удовольствия от появления этих двоих. В полный рост Пинту, идущий рядом с Альфонсо, выглядел ещё меньше и наоборот – Альфонсо казался огромным на фоне Пинту. Оба шагали бодрым шагом от города, уже заранее изучая пришвартованный корабль. На Альфонсо была матросская рубашка без рукавов и с треугольным вырезом, а Пинту подобрал миниатюрную шапочку под цвет жилетки.

– Ты в нас сомневалась? – поинтересовался Альфонсо, когда они подошли. Смешинки так и плясали в его глазах. – Признаться честно, мы в тебе немного.

– Альфонсо!

– Ох, ну я же не об этом, – Альфонсо отмахнулся от друга, – хотели лично убедиться, что ты действительно завладела кораблём.

– А это не одно и то же? – Ариэль с усмешкой вопросительно подняла бровь. Такой большой, а душой ещё подросток. Наверняка всему виной ранняя служба на корабле. У охотников, да и у рыцарей, разговор короткий: или ты становишься мужчиной независимо от возраста, или проваливаешь с корабля. Именно поэтому девушкам на службу попасть тяжело. А офицерам стоило хоть глазком заглянуть в старый пиратский кодекс – и многие проблемы решились бы сами по себе.

– Не слушай его, мы пришли пожелать тебе удачи. – Пинту попытался вытащить товарища из пучины плохих комплиментов.

– И как его зовут? – Альфонсо с интересом рассматривал корабль. Его острый взгляд подмечал каждую деталь, будто он был профессиональным корабельным мастером.

– Ещё не думала.

Альфонсо оскорбил ответ Ариэль, хотя по-настоящему обижаться здесь мог только корабль. Не сдержавшись, он посчитал своим долгом процитировать фразу, от которой устали все моряки, но в которую они же и верили:

– Как корабль назовёшь, так…

– Я знаю, – прервала его Ариэль движением руки. Им же она попросила товарищей дать ей минуту на размышления.

Вопрос бывшего моряка поставил её в тупик. Рохас продумала всё, но не название для корабля. Хуже, чем забыть дать имя собственному ребёнку.

Она перевела задумчивый взгляд под ноги, глазами прыгая с дощечки на дощечку. Это заняло несколько секунд, но в голове пронеслась тысяча вариантов. И большинство из них не звучали так, как надо: то слишком просто, то чересчур вычурно. А никто не любит выскочек. Особенно в море. Особенно само море не любит зазнавшихся приключенцев.

– «Пропавшая принцесса». – Ответила капитан, вернув уверенное выражения лица. Никто никогда не объяснял названия своих кораблей. Так пусть только для неё имя несёт скрытый смысл, а для других будет красивым словосочетанием.

Альфонсо легко положил ладонь Ариэль на плечо, и от неожиданности капитан чуть не прогнулась под её весом.

– Ну тогда ты точно готова.

Устояв на ногах, она взглянула на товарищей из таверны, с которыми могла бы и не познакомиться вчера. Достаточно было сесть за другой столик, и кто знает, как бы обернулось сегодняшнее утро.

Вдохнув полную грудь горячего морского воздуха, Ариэль осознала, что оттягивать больше нельзя. Она никогда не выступала перед публикой, тем более в порту, как бродячий музыкант или попрошайка. Всё, что Рохас хотела донести сегодня до людей, не вмещалось у неё в голове, путалось от переживаний. Но от взгляда на корабль, волны мыслей превращались в абсолютный штиль.

Ариэль взобралась на стоящие рядом ящики без помощи, хотя Альфонсо успел среагировать и протянуть ей руку.

– Всё своё детство я верила в могущество морей, в подводных чудовищ и магию. Люди, о которых мне довелось читать, они… Они направляли свои корабли навстречу опасности даже не зная, что ждёт их в конце. Верили, что судьба лежит за бескрайним горизонтом, жили приключениями. Мне всегда хотелось равняться на них. Маленькая девочка мечтала, отбросив страх, возглавить корабль и отправится на поиски новых земель. – Она скинула стоящий рядом ящик вниз, чтобы привлечь внимание проходящих зевак. – Я покинула родной дом, чтобы воплотить свою мечту в жизнь. Вы можете помочь мне в этом! На корабле каждый найдет своё место, каждый внесёт свой вклад в нашу историю. Каждый сможет воплотить собственные мечты. Я не могу обещать вам успеха, но разве в море бывает иначе? Только подумайте о том, чего мы можем достичь вместе! Никакие якоря не смогут нас удержать. Ветер наполнит наши паруса и мы отправимся на поиски свободы, которой всем нам не хватает.

Ариэль чувствовала на себе взгляды прохожих. Некоторые из них останавливались, чтобы послушать. Многие девушки проходили мимо, не обращая внимания, богатые торговцы недовольно качали головой и возвращались к своим делам, мальчишки пытались что-то выкрикнуть, но покидали пристань, как только понимали, что удача и в этот раз не на их стороне. Она видела, как некоторые матросы с соседних кораблей оставляли работу, чтобы подойти и послушать. Ариэль не смела винить тех, кто уходил, хотя ей очень хотелось. Каждый мог говорить красиво, но не каждый готов подкрепить свои слова делом. Рохас провожала уходящих взглядом, но старалась сосредоточить своё внимание на тех, кто собирался вокруг неё. Она ощущала, как в спину ей смотрит команда. Наверняка Вильгельм или Сильвер пристально наблюдали за развернувшимся представлением. Она ощущала цепкие взгляды прохожих каждой клеточкой своего тела: насмешливые, заинтересованные, осуждающие.

– Море не принесло и не принесёт нам ничего, кроме горя и бед! – выкрикнула женщина, затесавшаяся в толпе.

Очевидно, простой люд не мог смириться с опасностью. У многих близкие люди погибли в суровых водах, кто-то потерял своих возлюбленных, и море даже не вернуло их тела. Солёные воды брали, а отдавали лишь избранным. Тем, кто посвящал всего себя морским странствиям. Человек, не бывавший в открытых водах, никогда не поймёт того, кто считал их своим домом.

– Никто из нас не в ответе за то, что там произойдёт. Море вместительно. Оно примет нас, если мы готовы будем ему поклониться.

Через собравшуюся толпу пробежал шёпот. Ариэль не удалось понять, одобрительный он или обвиняющий, поэтому она продолжила:

– Где ваше стремление к свободе? Что думают духи предков, видя, что вам достаточного того, что преподносит случай? Вы достойны большего: почести, наград, признания, счастливой жизни за пределами пустыни. Разве нет? – Рохас готова была бить себя в грудь, лишь бы доказать искренность своих намерений. – Послушайте! Понимаю, у вас ко мне нет никакого доверия, но, клянусь богами, мне можно верить. Мы с вами в одной лодке. Погибните вы – погибну я. Разбогатею я – разбогатеете вы. Давайте создадим легенду, которая будет жить в сердцах моряков. Береговое братство – а я верю, что оно всё ещё живо, – не останется равнодушным к Красному капитану и его команде.

Толпа затихла, только волнами проносились перешептывания, а взгляды с прищуром рассматривали нового капитана. В душе Рохас верила, что дни пиратской славы ещё впереди, и люди просто не понимали от чего отказывались.

Ещё до этого Ариэль заметила, что Альфонсо с Пинту, как только образовалась толпа, разошлись в разные от неё стороны. Она уже собиралась вновь начать заводить толпу, чувствуя, что уверенность, как песок, просыпается сквозь пальцы.

– А почему бы и нет, мужики? – уже знакомый мужчина, выделяющийся среди остальных высоким ростом и необычной внешностью, обескуражил толпу своим громким голосом. Он раскинул руки в стороны, обращаясь к неуверенной толпе.

– А ведь и то верно! – его маленький друг поддержал ажиотаж. – Неужели вам не хочется настоящих приключений?

И эти двое вышли вперёд, подтолкнув остальных зевак на решительные действия. Шепот переходил в гомон и выкрики. Голоса звучали хором, смехом и радостными воплями. А потом толпу внизу, словно волной, окатил призыв с корабля – это команда подключилась к демонстрации.

Да, были и те, кто отмахнулся, немногие поддержали безумную идею. Подходили новые, воротили носом или соглашались на авантюру. Люди всё с большей охотой принимали сторону Ариэль. Она была как никогда счастлива и благодарна, поддерживая общее воодушевление. Девушка с удовольствием отвечала на вопросы. Чтобы быть ближе к будущей команде, она спустилась со своего пьедестала и оказалась окружённая толпой. Люди тянулись к ней, чтобы скрепить обещания рукопожатиями. Ариэль горела изнутри огнём надежды и дарила его всем вокруг.

Когда ажиотаж прошёл, некоторые сразу отправились на корабль, кто-то попросил дать им время собраться. Ариэль условилась, что отплывёт на заходе солнца и долго ждать после назначенного времени никого не будет. Убедившись, что приказы получены и поняты, Рохас подошла к своим спасителям.

– Надо же. Один за всех и все за одного. – Она бросила довольный взгляд на корабль, а затем посмотрела на товарищей. – Спасибо, я в долгу перед вами.

– Ты всё сделала сама, мы лишь подтолкнули. – Альфонсо пожал плечами, будто был не при делах. Но лицо его светилось гордостью и удовольствием.

– Речь замечательная, – похвалил её Пинту.

Ариэль покачала головой. Ей приятно слышать положительные отзывы на её представление, но речь сейчас шла не об этом.

– Я настаиваю, – проговорила она голосом, не терпящим возражений. – Просите, чего хотите.

Альфонсо с Пинту посмотрели друг на друга, почему-то коварно улыбнулись, а затем здоровяк всё же вынес вердикт:

– Просто озолоти нас. – Слова звучали так, будто это легче, чем встать утром с постели.

– Моя первая доля ваша. Даю честное слово. В следующий раз, как буду на Солярисе отдам долг.

– Капитан, рано ты нас со счетов списываешь. – Альфонсо поводил пальцем перед её носом, расплывшись в загадочной улыбке. Бывший моряк не продолжил: остался просто стоять и выжидающе смотреть на Ариэль.

– Вы не остаётесь здесь? – она свела брови, задав уточняющий вопрос. Рохас казалось, что всё, что они сделали – показательное выступление. Альфонсо так рассказывал о своей прекрасной жизни в песках, что и сундук золота не заставил бы его передумать. Истории Пинту о семье и работе звучали так же безоговорочно.

– Ну же, будешь долго думать – корабль уплывёт без тебя. – Альфонсо подмигнул Ариэль, подхватил ящик, который она скинула, и, не получив разрешения, зашагал к помосту, опущенному с корабля. Пинту только улыбнулся своему новому капитану и, придерживая шапочку, быстро зашагал вслед за другом. Оба оставили Ариэль в счастливом недоумении позади. Она только довольно хмыкнула себе под нос, со стороны глядя на жизнь, которая уже во всю кипела на «Пропавшей принцессе». А она ещё даже не вышла из гавани.

Ариэль смотрела в спины Альфонсо с Пинту и всё пыталась понять: что заставило этих двоих передумать? Пусть это будет что угодно, лишь бы не жалость.

***

Солнце палило, разогревая землю перед самым жарким сезоном на всех трёх континентах. Море блестело под его прямыми лучами, напоминая усыпанное драгоценными камнями полотно. Лёгкого горячего ветра хватало, чтобы наполнить паруса и унести «Пропавшую принцессу» к бескрайним границам горизонта.

Высоко в голубом небе распустился огненный «цветок», его лучи-лепестки внимательно следили за происходящим. Их тонкие, почти невидимые концы расползались по палубе корабля и приятно жалили лица моряков.

Ариэль стояла на шканцах, внимательно наблюдая за работой экипажа. С того момента, как Альфонсо и Пинту присоединились к частично обновлённой команде, дышать стало чуточку легче.

– Вот видишь, всё складывается так, как нужно. – Ариэль звучала строго, но не скрывала мягкости в голосе. Уперев ладони в борт, она смотрела, как скрупулёзно трудились матросы, наводя порядок на палубе каравеллы.

Со стороны послышался едкий смешок.

– Это пока.

Острый взгляд метнулся в стоящего за штурвалом Сильвера. Ариэль едва сдержалась от того, чтобы закатить глаза. Но вместо этого предпочла сделать вид, что не слышала слов штурмана. Слишком сложным был этот человек. Сначала так просто уступил место капитана, а теперь делал всё, чтобы испортить настроение. Создавалось впечатление, что ему нравилось «питаться» за счёт других.

Происходящее на палубе напоминало муравейник. Хоть и не многие матросы находились наверху, уследить за каждым оказалось сложно. Несмотря на габариты каравеллы, на палубе свободного места было меньше, чем хотелось бы, из-за множества ящиков, мешков и большого люка. Кабестан – устройство для подъёма грузов – занимал куда меньше пространства, чем Ариэль предполагала.

Вдохнув полную грудь горячего воздуха, Ариэль нашла Альфонсо в толпе. Он с энтузиазмом работал вместе с остальными, тогда как Пинту руководил со стороны. Перед глазами так и стояла картина, где эти двое так же слаженно работали на стройке: Альфонсо таскал кирпичи и балки, а Пинту сверялся с чертежом.

Стоило Ариэль на секунду прикрыть глаза, вслушаться в шёпот ветра и уставших голосов, как тут же с палубы послышались грубые и суетливые возгласы. За мгновение «Пропавшая принцесса» превратилась в полнейший базар.

Двое матросов сцепились друг с другом, катаясь по деревянному полу и бранясь на чём свет стоит. Из окружавшей их толпы виднелись лишь взлетающие кулаки, да неестественно изогнутые ноги. Что могло так быстро сменить их рабочий настрой – Ариэль собиралась выяснить. Ступеньки, ведущие от шканцев до верхней палубы, пролетели под ногами со скоростью штормового ветра. Одновременно с её грозным «отставить» Альфонсо растащил дерущихся и теперь придерживал их за шкирку, как котят. Оба матроса успели наставить друг другу синяков. У одного была разбита губа, второму подбили глаз. Их одежда находилась в беспорядочном состоянии. Они бросали гневные взгляды то друг на друга, то в сторону Ариэль, то поворачивали головы на Альфонсо.

– Что вы здесь устроили?

Ещё никогда Ариэль не приходилось отсчитывать кого-то за драку. Она упёрла кулаки в бока, разочарованно глядя на мужчин. Они не сильно испугались капитана, но с удовольствием скрестили мечи в словесном поединке.

– Он украл мои сбережения! – гаркнул первый.

Второй взвился, рванув в сторону говорившего, но Альфонсо держал их достаточно крепко.

– Я ничего не трогал! – он повысил голос и дёрнулся в сторону обидчика. – Тебе просто рожа моя не нравится, вот ты и решил прицепиться!

– Рожа твоя всем здесь не нравится! Я видел, как ты наблюдал за мной. Всю жизнь без денег сидел, а теперь сильно захотелось!?

– Сдались мне твои деньги, скотина!

– Сдались! Побежишь к своей шалаве, не успеет корабль причалить!

– Подонок!

Ругань могла продолжаться долго. Ариэль смотрела на происходящее, округлив глаза. Непонятно, что её удивляло больше: плещущая через край агрессия или то, что взрослые мужчины могут ругаться, как маленькие дети? Они продолжали барахтаться в крепкой хватке Альфонсо, уже предпринимая попытки выдрать свою одежду из цепких пальцев.

Ариэль подловила момент, когда оба возьмут секундный перерыв, чтобы перевести дух, и недовольно поинтересовалась:

– Наговорились?

Разинув рты, будто голодные птенцы чаек, мужчины так и застыли.

– Отлично, – Ариэль кивнула собственным мыслям, сложила руки на груди и продолжила. – А теперь объясните нормально.

Матросы обрисовали ситуацию, яростно перебивая друг друга. Ариэль слушала молча, закрыв глаза на раздражающее поведение. Начинали они с неохотой, не желая идти на поводу у капитана и раскрывать ей все карты отношений между друг другом. Но ситуация явно складывалась не в их пользу.

Дослушав, Ариэль помолчала какое-то время, обдумывая сказанное. Она присмотрелась к валяющемуся на палубе мешочку, а потом к загоревшим лицам матросов, надеясь уличить кого-то из них во вранье следующим прямым вопросом:

– Ты брал у него деньги?

– Клянусь Сирингом – нет!

– А ты уверен, что он взял эти деньги?

– Да.

Она стрельнула взглядом в обвинённого матроса: лишь искреннее негодование отразилось на его лице.

– Ты это видел?

– Нет, но я знаю.

– Да что ты там знаешь! – не сдержался обвинённый, и, пока Альфонсо с Ариэль потеряли бдительность, навалился на своего товарища, намереваясь ударить того прямо в лицо.

Капитан успела только дёрнуться и вскинуть руки, чтобы разнять дерущихся. Но в итоге устало провела ладонями по лицу, пока Альфонсо ругался и встряхивал нарушителей порядка.

– Кража на корабле, вне зависимости от того, что украдено, подлежит наказанию. Это всем известно. Кто-нибудь хочет признаться, чтотбы до этого дело не дошло?

Ариэль обернулась – остальной экипаж притих, переглядываясь. Но никто так не решился выступить вперёд. Мало того, что не хотелось ощутить наказание на собственной шкуре, так и прослыть среди команды гнусной крысой желания никакого.

– Подумайте хорошенько, иначе плетью размахивать буду я, – предупредил Альфонсо, видимо предполагая, что это станет стимулом побыстрее признаться, чтобы до ударов дело не дошло. Но ситуация не изменилась.

– И что же? Может кто-то что-то видел и покрывает вора? – Отчаяние уже готово было захлестнуть с головой. Но споткнуться о маленький камень по пути к вершине горы – непростительно. Будто волны, бестолково бьющиеся о скалу, Ариэль спросила снова: – Нет? – и тяжело выдохнув, прикрыла глаза. – Хорошо.

Ариэль вспомнила, как в один день, когда она только-только начала выглядывать в окно, не используя для этого табурет, на ужин приехали давние знакомые родителей. Каждая приглашённая семья пришла со своими детьми, так что, к тому времени, как все собрались, в доме Ариэль было полно гостей. Пока родители ужинали, маленькие сорванцы метались по всему дому и двору. Ближе к концу вечера отец обнаружил разбитую вазу, а когда спросил, кто это сделал, не получил ответа. Он долго пытался вытянуть правду, но дети только твердили: «Это не я! Это не я!» – и тыкали пальцами друг в друга. Даже Ариэль. Зная своего отца, она бы могла взять вину на себя. Но, во-первых, он бы ей не поверил. А, во-вторых, Ариэль не хотела брать ответственность за другого. В итоге, не получив ответа, отец наказал их всех.

Справедливо ли это было? Да. Несправедливо? Тоже да. И Ариэль собиралась поступить так же.

– Раз никто не хочет брать на себя ответственность, наказаны будут все. Виновному стоит признаться, а до тех пор я попрошу каждого вынести свои личные вещи для досмотра. Не пытайтесь что-то утаить.

Для удобства, чтобы не умереть от духоты, на палубу вытянули стол. Ариэль и Альфонсо с Пинту заняли одну сторону, остальные матросы встали напротив. Не все с довольными лицами, но всё-таки вытащили свои скромные пожитки под внимательным взглядом товарищей из таверны. Кто-то принёс свои сокровища в мешочках, кто-то в сундуках или просто сгреб имущество в ладони.

Ариэль поставила перед собой совсем маленький деревянный сундучок. Замок на нём давно не работал, так что капитан просто откинула крышку. Сверху лежали несколько пиастров, старый гребешок для волос, в одном из мешочков хранились денежные сбережения побольше. Другой бархатный мешок привлёк внимание своим цветом. Ариэль потянула за багровые завязочки и вытянула оттуда несколько игральных карт рубашкой вверх. Азартные игры на кораблях строго запрещены. Она сразу же подняла возмущённый взгляд на стоящего напротив матроса, а тот, к её удивлению, залился краской. Ариэль непонятливо вздёрнула бровь и перевернула одну из карточек. Альфонсо за её спиной присвистнул. На плотной бумаге с обратной стороны была изображена обнажённая женщина, утопающая в шелковых фиолетовых простынях. Любой бы одинокий моряк оценил её округлые формы, изображённые во всех подробностях, хитрый взгляд и рассыпавшиеся по постели обсидиановые волосы. Но Ариэль, округлив глаза, быстро перевернула карточку обратно и так же быстро вернула их в мешочек. Когда тот матрос отошёл, она нервно вытерла ладони о ткань брюк и постаралась больше не думать о картинках эротического содержания.

В молитвеннике капитан обнаружила бережно хранящийся среди страниц портрет жены. Художник явно постарался, изображая утончённые черты лица на небольшом куске бумаге. На обратной стороне красивым почерком оставили послание. Ариэль читать его не стала. Аккуратно положила портрет обратно и мягко улыбнулась.

Следующий памятный подарок лежал на дне сундука побольше, который уже закрывался на замок. Его хозяин любезно предоставил ключ. И, несмотря на красивое оформление сундука снаружи, внутри он был почти пуст. На дне Ариэль нашла красивые старые часы с гравировкой. Они уже давно не шли, показывая позднюю ночь. Стекло пошло трещинами. А на обратной стороне кто-то неумело выцарапал два имени и слово «навсегда». В голову сразу полезли неприятные исходы истории любви. Ариэль положила часы обратно и вернула сундук хозяину. Идея рыться в чужих вещах ей нравилась всё меньше и меньше.

Капитан запустила руку в большой потёртый мешочек и прежде, чем достать украшение, вовремя поняла, что оно из себя представляет. На медальоне выгравировали щупальца морского чудовища, а в середине находился череп с открытым ртом. Перед Ариэль совершенно точно находился служитель дьявола Маариса. Раньше его последовали приносили кровавые жертвы в честь своего владыки, сейчас же никто не знал, существовал ли ещё подобный культ. Люди просто могли верить в Маариса, а не в Сиринга, также, как предпочитали Терроса морскому богу. Ариэль это понимала, но побоялась, что другие не разделят веру товарища. Поэтому многозначительно смотря на хозяина медальона, она вернула подвеску обратно в мешок.

У одного из молодых матросов Ариэль нашла подвеску в виде половинки сердца грубой работы. Скорее всего, он сделал её своими руками и подарил возлюбленной перед отплытием. У второго юнца обнаружила мешочек полный молочных жевательных конфет.

Довольно многие держали в своих тайниках книги. В некоторые из них Ариэль вчитываться побоялась после обнажённой девушки на карточке. Несколько матросов пригрели у груди необычные талисманы из перьев, черепашьих панцирей, ракушек и костей. Вся эта не самая приятная процедура позволила Красному капитану немного лучше узнать свой экипаж. Они тоже люди. Самые простые. И их всех на «Пропавшую принцессу» привели абсолютно разные обстоятельства.

Закончив с чужими вещами, Ариэль ненадолго отлучилась в каюту, а вернулась оттуда с кожаной сумкой через плечо. Именно с ней Рохас покидала дом, а теперь хранила вместе с личными вещами.

Положив сумку на стол, она столкнулась с недоумевающими лицами команды. Они какое-то время играли в молчанку друг с другом, а потом Ариэль опустила озадаченный взгляд на сумку и, кажется, поняла причину.

– Что? Я же сказала, что наказаны будут все. А все – значит вся команда.

***

Невозможно верить в удачу во всём, и произошедшее сегодня – лишь лёгкое волнение на воде. Когда впереди – шторма и бури, штили и сражения. Сказки бывают только на страницах книг. До сегодняшнего дня Ариэль верила, что попала в сказку. Но в море такого не бывает. Море – жестокая реальность, с которой Красному капитану только придётся столкнуться.

Одно девушка знала точно: несбыточная мечта обязательно станет реальностью. То, про что Ариэль читала в своей любимой книге о морских путешествиях, теперь прямо перед ней. За её поясом – настоящая шпага, а за спиной – верная и преданная команда.

Глава 4 «Один человек на сундук мертвеца»

Работа на корабле – тяжёлый труд. Но самое трудное в ней то, что всё зависит не от тебя одного. Экипаж – единый организм. И если ты, или твой товарищ где-то ошиблись, то ошиблась вся команда. Не только ошибки, но и успехи принадлежали всему экипажу. Если корабль шёл ровным курсом, если ветер подхватывал паруса и гнал его вперёд, значит, слаженная работа каждого привела к этому.

Флетчеру всегда нравилось это правило. Но ещё больше ему нравилось оружие: не холодное, а то, что дымило и взрывалось. Петарды, бомбы, пушки со всем их разнообразием приносили канониру огромное удовольствие. Запах пороха впитался в кожу, став его природными духами вместе с металлическими нотками горящего масла. Он плоховато слышал на одно ухо, но зато имел недюжиную силу, таская тяжёлые ядра и пушки.

Сейчас Флетчер грузно шагал в сторону трюма, недовольно передразнивая:

– О, я не вносил порох в накладную отдельно. О, значит его вместе со всем остальным отнесли в трюм.

Огонёк в маслянной лампе, которую он нёс с собой, подрагивал в такт раздражённым движениям рук. Свободной ладонью стерев пот со лба, канонир продолжил:

– Ну ты же за это отвечаешь, значит сам иди и проверяй! – он с трудом сдерживался, чтобы не сплюнуть под ноги. – А кто же будет таскать мешки до самой крюйт-камеры? Кто же? Кто же? Никто? Конечно же я. Это же моя работа!

Грохоча подошвами тяжёлых сапог, Флетчер спустился в самый низ корабля. Они были в пути лишь пару дней, а старенькая каравелла уже впитала в себя немного воды. В голове канонира пронеслась убийственная мысль: «Если сейчас хоть один мешок пороха окажется мокрым, я сотру кого-нибудь в порошок вместо него… Например, Билли».

В тёмном, пропахшем солью трюме, царила почти абсолютная тишина, нарушаемая лишь скрипом досок и глухими ударами волн о корпус корабля. В полумраке мерцали масляные лампы, отбрасывая дрожащие тени на грубо сколоченные ящики, бочки, тесно прижатые друг к другу. В воздухе витал густой запах прелого дерева и чего-то кисловатого – возможно, старого провианта, затерявшегося между сеток.

Флетчер тяжело вздохнул. Сколько бы он не ворчал, искать драгоценный порох всё равно придётся.

Он оставил лампу на одном из ящиков и шагнул глубже. Примерно зная, в какой стороне находился провиант, а в какой груз, который они взяли на борт, отплывая от Соляриса, канонир заметно сузил себе круг поиска, но особого результата это не дало. Может, всё уже давно в крюйт-камере, просто никто не удосужился сообщить об этом? Понятное дело, это всё издержки профессии. Невозможно делать всё без ошибок. Только почему именно ему досталось это «но»?

Чтобы развлечь себя хоть чем-то, Флетчер начал напевать себе под нос старую матросскую песню, поэтому поздно понял, что кто-то аккомпанировал ему очень тихим, жалобным плачем. Волна мурашек, леденящих кожу, пробежала по позвоночнику. Канонир замер.

– Эй! Это не смешно! – прикрикнул мужчина, схватив лампу с ящика. – Ральф! Альфонсо! Вы решили разыграть меня? Идите к дьяволу!

Плач не прекращался, превратившись в тихий скулёж. Как бы Флетчер ни вертелся, он не смог обнаружить в трюме ни одной живой души, но всё равно гневно повторил:

– Ральф! Альфонсо!

До последнего он надеялся, что это товарищи от скуки решили поиздеваться над ним, найдя подобное представление смешным. Флетчер же испугался не на шутку, хотя никогда бы в этом не признался. Но, по правде говоря, любой бы мужчина испугался плача маленькой девочки в мрачной утробе корабля. Особенно если этот мужчина – суеверный пират. Призрак! Не иначе!

***

– Если учесть груз, который мы привезём с Соддена обратно, сколько мы получим?

Стоя спиной к столу, Ариэль наблюдала за тем, какие следы на воде оставляла «Пропавшая принцесса». Пинту шуршал какими-то бумагами совсем рядом. Услышав вопрос, он нахмурился, прикидывая примерную цену их труда.

– Около пятидесяти утенов на каждого.

Ариэль обернулась, уточнив:

– А если в дублонах?

Пинту почесал затылок. С почти постоянными плаваниями на разные континенты, он часто обменивалденьги, поэтому посчитал довольно быстро.

– Где-то около двадцати трёх, не больше. – Мужчина прикинул ещё раз и что-то в итоговой сумме ему не понравилось. – Надо попросить Вильгельма посчитать.

– Успеется. – Ариэль не выглядела довольной, но, впрочем, прежде чем делить деньги между экипажем, нужно сначала их заработать.

Рохас быстрым взглядом оценила разложенные на столе бумаги. Задумчиво разглядывая карту, она прищурилась и ткнула пальцем в порт назначения. Путь туда от Соляриса предстоял довольно долгий. Ариэль надеялась, что за это время экипаж «Пропавшей принцессы» превратится в большую, слаженно работающую команду. Она постучала ноготком по старой бумаге, а после опустилась на стул, чувствуя, как покачивается корабль на волнах.

Пинту внимательно наблюдал за ней, прежде чем заговорить:

– Ожидала большего?

Ариэль сморщила нос. И вправду могло быть лучше, но ничего не даётся просто так.

– Да, но это вынужденная мера.

– Пробный заплыв?

– Можно и так сказать. – Усмехнувшись, она кивнула в сторону карты. – Подзаработаем немного на грузах и двинемся дальше. Это всё-таки торговая каравелла, ей не привыкать.

Пинту нравился настрой капитана. Мужчина сложил пополам несколько бумаг, спрятав их во внутренний карман жилетки, и собрался покинуть каюту, чтобы вернуться к своим обязанностям. Однако прежде, чем он повернулся к двери, она распахнулась, ударившись о стену с глухим звуком. Лампа под потолком пошатнулась. Внутрь практически ввалился Флетчер, пытающийся выровнять дыхание после забега от трюма до верхней палубы.

– Капитан! Капитан! – Канонир замолк, пытаясь не выдать испуга. – О Пресвятая Иллаида, капитан, я прошу прощения…

Только когда лампа вновь уловила темп движения корабля, каюта ожила, до этого пребывая в немом удивлении. Пинту похлопал себя по карману жилетки, отчего-то улыбаясь. Если бы у него не было ребёнка, он бы не смог отличить настоящий испуг от игры воображения. Не зря говорят, что у страха глаза велики. А когда это глаза взрослого мужчины, они становятся огромными.

– Флетчер, – спокойно обратился Пинту, – ты выглядишь так, будто призрака увидел.

Услышав спокойный тон товарища из таверны, где-то даже с безобидной смешинкой, Ариэль скрестила руки, наблюдая за Флетчером с явным интересом.

– Именно! – всплеснул руками Флетчер.

– Постой, – Пинту поднял бровь, – что?

– В трюме призрак! Я его слышал.

Верить в богов и магию не то же самое, что в призраков. Приметы сопровождали пиратов во всех плаваниях: свист призывал шторм, серьга в ухе спасала от утопления, убийство дельфина приносило несчастье. Чей-то дух на корабле, будь то бросившаяся в море невеста или мстительный моряк, пугали пиратов больше, чем чёрный кот, приносящий неприятности на хвосте.

Если пустить всё на самотёк, пристыдив команду за трусость перед выдумкой, пройдёт несколько дней – и они откажутся спускаться в трюм даже за провиантом.

У входа в нижний отсек корабля собрались все, кто не был занят работой наверху. Впереди стояла Ариэль, держа масляную лампу перед собой, Альфонсо и Флетчер.

Дверь предательски скрипнула, нагоняя жути. Огонёк за стеклом, едва освещавший пространство, заставлял тёмные углы казаться глубже, чем они были на самом деле, отбрасывая беспокойные тени на старые ящики, подвешенные канаты и мешки с провизией. Ариэль шла впереди, сжимая в пальцах лампу. Позади неё Флетчер с Альфонсо двигались осторожно, прислушиваясь к каждому шороху.

– Я слышал его вон в той стороне, но тут теперь совсем тихо… – пробормотал Флетчер, оглядываясь, будто ждал, что из-за угла вот-вот выскочит что-то нечеловеческое из полупрозрачной блеклой плоти, сопровождая своё появление морозящим кожу холодом.

– А ты думал призрак будет на месте сидеть? – специально нагнал жути Альфонсо, наклоняясь ближе к ящику с провизией.

Ариэль прищурилась, ведя лампой вдоль стены. В дальнем углу на обтянутых парусиной мешках лежала сломанная мачтовая рейка, её концы потемнели от времени, но больше ничего пугающего не было.

– Значит, призрак не только шумит, но и разгуливает по трюму? – сухо произнесла Ариэль.

Вдруг, как будто в ответ на её слова, что-то жалобно и тихо заскулило в глубине трюма: очень тоненький, короткий всхлип – и снова тишина. Флетчер замер, Альфонсо сделал шаг назад.

– Клянусь Иллаидой, капитан, это было не просто эхо! – выдохнул канонир.

– Я слышала… – В свете огня появилась её ладонь, предупреждая, чтобы никто не говорил и не двигался.

Ариэль сделала несколько шагов вперёд, пытаясь вновь уловить посторонний звук. Её рациональная часть прекрасно отдавала отчёт, что призрака в трюме просто не может быть, но она сама слышала чей-то детский голос среди ящиков.

– Капитан… – неуверенно начал Флетчер.

– Тихо, – прервала она.

Чем больше Ариэль вслушивалась, тем больше постороннего шума лезло в голову: шорох ткани, приглушённый стук, дыхание матросов. Тогда она решила немного изменить тактику. Сделав шаг в глубину трюма, Рохас воспользовалась капитанскими привилегиями, о которых пока часто забывала, стараясь сильно не наглеть перед командой.

– Я знаю, что тут кто-то есть. Не получиться прятатся всю дорогу. – Она выдержала паузу, надеясь услышать ответ, но трюм погрузился в тишину. – Боишься? Лучше выйти сейчас.

Опять молчание. Может действительно почудилось? Или кто-то из матросов решил пойти до конца в своём розыгрыше?

Ариэль собиралась свернуть глупое представление и разогнать всех по местам, когда нечто забарабанило по ящику, хотя звук был слишком глухой. Будто кто-то стучал по боку корабля снаружи. Все встрепенулись, поэтому слабый голос – тот самый, тонкий и почти неслышимый – утонул в беспокойных шорохах матросских одежд.

Флетчер медленно потянулся к поясу, рука легла на рукоять кинжала, но его взгляд был прикован к пространству трюма, откуда доносились звуки.

Благодаря отчаянным ударам по ящику, найти источник не составит труда. Если это призрак, то он не хотел запугать, а наоборот, ждал, что его найдут, потому что по каким-то причинам плод их воображения не мог двинуться с места. Ариэль аккуратно шагнула вперёд, лампа в её руке выхватывала из тьмы острые края ящика.

– Подойдите сюда.

Канонир подошёл, но медленно, явно не желая быть ближе к источнику звука.

– Мы же, как разумные люди, оставим призрака внутри? – попытался пошутить Альфонсо, но голос его вышел слишком натянутым. Атмосфера в трюме не располагала к веселью.

Ариэль всё слушала. В тёплом, беспокойном свете лампы её глаза внезапно округлились. Не просто стук. Не хаотичный шум древесины, не скрип корабля, а ритмичный, повторяющий её движения с точностью, которой бы не мог обладать ни ветер, ни эхо.

И вдруг она поняла: это абсолютно точно не призрак.

Пальцы её крепче сомкнулись на рукояти лампы. Кто-то маленький, совсем слабый. Кто-то живой. Будто ребёнок, спрятавшийся в шкафу или сундуке во время игры в прятки, о котором все забыли.

– Флетчер, Альфонсо… – голос капитана стал ниже, напряжённее.

Матросы ждали приказа, Ариэль шагнула ближе, медленно опустилась на колено, провела ладонью по неровной древесине.

– Ты меня слышишь? – её тон очень изменился по сравнению с тем, каким капитан требовала выйти названного гостя до этого. Рохас просто понимала, что если там действительно ребёнок, то он страшно напуган.

Ответа не последовало. Но на миг – совсем тихо и слабо – она услышала всхлип.

– Нужно вскрыть ящик, немедленно.

Пока Флетчер соображал, Альфонсо без лишних церемоний вытащил у него из-за пояса кинжал. Его силы хватило, чтобы быстро отковырять крышку. Металл коснулся дерева, с силой войдя в щель между досок. Гвозди сопротивлялись – старые, ржавые, будто сами не хотели выпускать свою тайну наружу. Скрип. Щелчок. Глухой хруст древесины.

Крышка поддалась.

Как только первый огонёк лампы проник в темноту ящика, Ариэль увидела маленькое тельце, опасливо скрутившееся в комочек среди скомканных тряпок. Девочка, совсем маленькая. Худенькая, испуганная, с запыленными волосами, она не двигалась, лишь сжимала колени руками, щурясь даже от света тусклой лампы.

Мгновение никто не двигался. Только море за бортом, будто вздохнув, отозвалось глухим ударом волны.

***

Несчастный ребёнок сидела на кровати капитана, прикрытая занавеской от посторонних глаз. Она, выедая выделенный из запасов апельсин до самой кожурки, выглядывала из своего убежища, очень внимательно наблюдая за происходящим.

Ариэль иногда поглядывала в её сторону, всё ещё не веря, что кто-то мог запихнуть маленькую девочку в ящик и отправить в качестве груза на другой континент. Рохас знала, в каких условиях перевозили рабов, но это было чем-то кошмарным, за гранью её понимания.

Чтобы не спугнуть внезапную пассажирку, матросы говорили тихо.

– У меня в голове не укладывается, что такое могло произойти. – Капитан нервно вертела в руке свой маленький компас на цепочке, то открывая, то закрывая крышку. – Можно перевозить контрабандой что угодно, хоть мартышек или попугаев, но ребёнка…

– Человеческая жестокость не знает границ. – Пинту этого не показывал, но был очень омрачён произошедшем. Ариэль прекрасно понимала почему. Да и сама была не в лучшем состоянии.

– Нет, друг, это не жесткость, это… – Альфонсо бы не поскупился на гневные описания, однако прежде, чем его язык «пустился в пляс», капитан с боцманом почти одновременно посмотрели в сторону кровати.

– Мы поняли.

– Меня вот что волнует, – снова начала Ариэль после недолгой паузы, – мы в пути несколько дней. Кто-то точно спускался в трюм. Неужели девочка молчала всё это время? Она же была в ящике ещё до того, как мы погрузили его.

Пинту осторожно присел на диван, сняв с головы тюбетейку. Он растягивал слова, будто о чём-то напряжённо думая.

– Невозможно спать так крепко и так долго.

– Вы не обратили внимания, как у неё глаза блестят? – голос Альфонсо сделался ещё тише.

– От… – Ариэль нахмурилась, пытаясь невзначай рассмотреть девочку. Так и не увидев ничего, Рохас предположила: – слёз?

Альфонсо печально махнул головой.

– Её накачали, я уверен. Причём не травами какими-то, а жемчужной пылью. Видимо, тот, кто с ней это сделал, не рассчитал дозу. Наверное, побоялся, что убьёт её, если перестарается.

От у услышанного у Ариэль на лице застыло выражение ужаса, смешанное с осознанием и отрицанием. Она бы никогда не подумала, что существуют люди, способные на такое. Капитан сжала переносицу пальцами, надеясь найти опровержение догадкам Альфонсо.

– Но пыль же работает совершенно иначе.

– Всё зависит от того как её приготовить и как принимать…

Пинту совсем поник. Его добрая душа не была готова к подобному, он сидел, молча наблюдая за девочкой. Та уже закончила есть и теперь вытирала липкие пальцы о постельное бельё капитана. Её движения были очень хаотичными, напряженными. Если бы всё то время ребёнок не просидел в закрытом сыром ящике, она бы реагировала по-другому. Сейчас же даже детский мозг понял, что это – намного лучше деревянной тюрьмы.

Как раз к тому времени, как неожиданная гостья справилась с угощением и его последствиями, в каюту, после стука ради формальности, вошли Вильгельм с Сильвером. Странно было видеть их, стоящими рядом, учитывая, что второй приложил руку к унижению бывшего капитана по всем пунктам.

Возможно, испугавшись ещё двух неизвестных ей людей, девочка подскочила с кровати и стремительно подбежала к Альфонсо, уткнувшись лицом ему в ногу.

Оба вошедших были удивлены внезапным появлением ребёнка, но не успели они узнать подробности – Ариэль поразила клерка вопросом:

– Вильгельм, как среди нашего груза мог оказаться ящик со, спасибо всем богам, живой девочкой?

– От одного поставщика проверяются не все ящики, капитан. Проверка всего товара может занять много времени, испортить упаковку или то, что внутри. – Вильгельм говорил как будто с неохотой, даже не пытаясь оправдаться.

Альфонсо, подошедший к вопросу прилипшей к его ноге девочки прямо-таки по-отцовски: очень аккуратно усадил её себе на руки. Вместе с остатками апельсина на лице, она выглядела как настоящий поросёнок. Пинту, думая о том же, достал из кармана платок. Аккуратно вымочив его кончик водой из фляжки, молча протянул другу. Альфонсо только кивнул в ответ, взял платок и принялся аккуратно вытирать маленькое личико.

Ариэль была очень тронута подобной сценой, но предпочла не отвлекаться. Она скрестила руки на груди и продолжила спрашивать:

– Ты сам выбираешь то, что проверяешь?

– Да, капитан.

– И ты ничего не слышал?

– Нет, капитан.

– Видимо, нашему бывшему начальнику теперь нужны не только очки, – ядовито заметил рядом стоящий Сильвер.

Чтобы дело не дошло до драки, – а Рохас почему-то была уверена, что такое может произойти, – она быстро заняла и второго мужчину.

– Сильвер, нужно развернуть корабль, мы возвращаемся на Солярис.

– А как же груз? – спросил Вильгельм, не подумав.

Ариэль ограничилась коротким:

– Он подождёт.

Очевидно было, что они не могут продолжить плавание с маленькой запуганной девочкой, а «Пропавшая принцесса» ещё не слишком далеко ушла от Солнечного континента.

У Сильвера вопросов не оказалось. Он какое-то время изучал девочку на руках Альфонсо пристальным взглядом, а потом, попрощавшись, удалился. Вильгельм ещё немного помялся в каюте, но вышел, получив приказ перепроверить весь груз:

– Вильгельм, – капитан нахмурилась, – только это не единоразово. Теперь мы будем поверять каждый ящик, который заносим на «Принцессу».

Пинту тут же облегчённо поинтересовался:

– Хочешь найти её родителей?

Услышав это слово, девочка нахмурилась, а потом внезапно подала голос, глядя на Альфонсо:

– Папа?

Мужчина едва сдержал смешок. Может у них и был схожий цвет кожи, но в остальном образ Альфонсо едва напоминал отцовский.

– Ну нет, малышка, я точно не твой папа.

– Нужно попытаться. – Ариэль спрятала компас в карман. – Если никого не найдём, попросимся в храм Терроса. Там о ней позаботятся. А пока не спускаем с нашей гостьи глаз. И было бы хорошо разговорить её.

***

Солярис с удовольствием вновь принял «Пропавшую принцессу» в свои горячие объятия, будто они никуда не уплывали. Зеленоватые воды окружили её борта, убаюкивая ленивыми покачиваниями волн.

Ариэль сошла на берег вместе с Альфонсо и неожиданной пассажиркой. Солнце палило так, что приходилось щуриться, чтобы поднять взгляд на мужчину. Набрав полные лёгкие горячего воздуха он с энтузиазмом поинтересовался:

– Та-а-ак, и кого мы ищем?

– Хотелось бы мне знать, – недовольно хмыкнула Ариэль. Сделав небольшую паузу, она с неосознанным упрёком посмотрела на бедного ребёнка. – Ты всё ещё не хочешь нам ничего сказать?

Девочка вжала голову в плечи. Альфонсо немного растормошил её, подхватив на руки. Такое положение бедняжке нравилось. Она сразу же переставала выглядеть запугано. Несмотря на то, что путь до Соляриса занял несколько дней, маленькая пассажирка так и не проронила ни слова. Она оказалась очень тихой и пугливой, почти всё время проводила в уголке каюты, который сама себе выбрала, периодически мычала, отвечая на вопросы движением головы.

Альфонсо сначала посмотрел на девочку, потом на Ариэль, которая, по его мнению, совершенно точно не была рада происходящему по многим причинам настолько, что могла сорваться на ребёнка.

– Ну, значит, нам предельно повезло, что Солярис мне как родной. Я хотя бы знаю, с чего начать.

Однотипные улочки превратились в сплошной кошмар. Ряды домов и торговых палаток не заканчивались, а хоть какие-то зацепки даже не начали появляться. Прохожие только крутили головами, говоря о том, что на улицах Соляриса подобные сиротки бегали постоянно. Каждый из них, включая несостоявшихся по жизни взрослых, осознавал риск быть пойманным, но продолжал влачить своё жалкое существование. И «быть пойманным» в реалиях Соляриса не значит подвергнуться закону, сесть в темницу или закончить жизнь смертью. Это значит быть лишённым своей воли, запертым в душном трюме по пути в незнакомые земли, униженным, без возможности постоять за себя.

Со временем даже Альфонсо устал таскать пассажирку на руках. Поставив её рядом с собой, он привлёк внимание пожилой торговки. Женщина плохо слышала, поэтому приходилось громко повторять по несколько раз. Ариэль, осознав, что диалог получится долгим, отошла в сторону, чтобы разговорить ещё кого-нибудь.

Шум улицы мешал сосредоточиться, отрезая абсолютно от всего вокруг. Не было слышно, что происходит под самым носом. Поэтому неудивительно, что в таких местах ошивались карманники. В особо удачные дни они могли прибрать к рукам не один кошель.

Девочка терпеливо ждала, пока Альфонсо закончит говорить, но он все продолжал и продолжал объяснять старушке причину обращения. Тогда маленькая пассажирка нашла взглядом через несколько торговых лавок осторожно собранные красные волосы. Она постояла какое время, а потом что-то знакомое – образ, мысль или догадка – скользнули в её головушке. Молча, но настойчиво, девочка несколько раз дёрнула большого дядю за край одежды.

Альфонсо отвлёкся на секунду:

– Сейчас, подожди, скоро пойдём… – мужчина замолк, когда понял, что его больше не доставали, а рядом и вовсе не мелькала детская макушка. Он успел выхватить девочку взглядом, пока она ещё не исчезла в толпе. Растерявшись, Альфонсо сначала дёрнулся в сторону Ариэль, а потом, окликнув её, принялся распихивать толпу.

Из-за большого количества людей на улице им было трудно поспевать за маленькой пассжиркой. Малышка очень ловко мелькала между чужих ног, но Рохас успела заметить, как девочка свернула в узкий переулок. Они поспешили следом, но когда вырвались из людского потока, увидели не коридор из низких домов, а широкое пустынное пространство. Малышка стояла перед одним единственным разрушенным домом, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.

Узкие улицы позади остались шумными, бурлящими жизнью, но здесь царила тишина – глухая, давящая, впитывающая чужие голоса. Дом, к которому привела их девочка, выглядел разбитым: стены испещрены трещинами, крыша провалилась на одной стороне, деревянная дверь держалась на последнем рывке, перекошенная, зацепленная за раму так, чтобы не падать.

Девочка стояла перед домом, не подходя, но и не убегая.

– Это твой дом? – спросила Ариэль.

Малышка кивнула.

– Кажется, он давно пустует, – заметил Альфонсо, не зная, как подступиться. Подобные дома на Солярисе не были редкостью, но этот так и кричал о своей печальной истории.

– Ты живёшь тут одна? – дождавшись ещё одного осторожного кивка, Ариэль продолжила. – А твои родители?

Альфонсо обернулся, как будто хотел что-то сказать, но передумал. Остался напряжённо ждать ответа, о котором они с капитаном давно догадывались.

– Ты знаешь, что с ними произошло?

Маленькая пассажирка отрицательно замахала головой, прижимая ручонки к груди.

Ариэль долго смотрела на девочку. Оставить её здесь означало обречь на судьбу многих сироток: на голод, унижение, смерть от холода и беспомощности. Единственное место, где у неё будет шанс на жизнь – приют при храме. По крайней мере малышка будет там под присмотром. Возможно, под слишком строгим, но точно не попадётся в грязные руки торговцев и не станет чьим-то товаром.

– Тебе, наверное, очень грустно жить здесь одной. Может, мы вместе поищем тебе новый дом?

Когда-то принятая за страшного призрака из трюма, теперь брошенная всеми сиротка испугалась. Как она могла оставить дом, где жили мама с папой? Пусть там нет еды, холодно по ночам и очень одиноко.

– У тебя появится своя кровать, найдешь друзей, научишься всяким девичьим штучкам, а ещё… – Альфонсо довольно улыбнулся. – Тогда я буду знать, где ты живёшь и смогу приходить в гости.

Девочка изменилась в лице. Немного расслабилась, оглянувшись на свой старый, покосившийся дом, а потом сделала шаг навстречу новой жизни.

Глава 5 «А вокруг лишь бескрайнее море возможностей»

– Немедленно подними руки, маленькая воровка.

Девушка испуганно ахнула, прижимая небольшой пузырёк к груди. Перед ней вырос пугающий мужчина, державший в руке разделочный нож. Воровка сделала шаг назад, врезавшись спиной в незаметно подошедшего второго торговца. Он незамедлительно положил тяжелую руку ей на плечо и крепко сжал его, чтобы девушка никуда не убежала. Плечо пронзила резкая боль. У неё затряслись губы, когда воровка поняла, что попалась с поличным, а бежать некуда. Казалось, грубые пальцы торговца вот-вот вопьются ей под ключицу. Ещё бы совсем немного… Самую малость. Воровка уже держала бутылёк с лекарственным отваром в руках.

– Что у вас тут происходит?

Незнакомый голос раздался из-за спины, но как бы воровка ни пыталась, у неё не получалось обернуться и посмотреть кто там – плечо по-прежнему сжимала крепкая мужская рука.

– Тебе какое дело?! – рявкнул один из торговцев, находясь в опасной близости. Если бы не рост воровки, этот мужчина дышал бы ей прямо на ухо. – Эта мелкая девка украла у меня лекарство и теперь поплатится своей рукой.

Ответа от незнакомого женского голоса не последовало. Воришка, зажмурившись, готовилась к нестерпимой боли, но ничего не произошло. А когда она открыла глаза, рядом с мужчиной стояла девушка со сказочными красными волосами, струящимися словно патока. Незнакомка сделала вид, что узнала воровку, и та сама чуть в это не поверила. Настолько много искреннего возмущения источал весь её образ.

– Авелина! – вдруг воскликнула незнакомка, и воровка хотела бы возразить, ведь её зовут совсем не так, но ей не дали и слова вставить. – Я искала тебя повсюду!

– Ты знаешь её? – спросил тот, кто держал девушку. Ради собственного удовольствия и возмездия он с силой дёрнул воришку за плечо.

– Конечно, – незнакомка говорила серьёзно, будто уличила ребёнка в проказе, – разве не понятно? Она со мной. Моя непослушная подопечная, за которую мне приходится отвечать каждый раз.

– И что с того? Одной девкой больше, одной меньше. Она украла у меня и должна принять наказание.

– А с того, что обе девушки со мной. – За спиной незнакомки вырос высокий мускулистый мужчина с лысой головой и шрамом через глаз. Он скрестил руки на груди, возвышаясь над торговцами.

– Убери от неё свои грязные руки, иначе мне даже не захочется платить за украденное ею лекарство, – холодно предупредила красноволосая девушка, коснувшись шпаги на поясе.

Воровка с удивлением почувствовала, как хватка на плече ослабла, а следом её грубо пихнули в сторону незнакомки. Девушка удачно словила нарушительницу, легонько придерживая рукой за спину. Высокий мужчина, получив от неё мешок и поручение, направился к торговцам.

– Как тебя зовут?

– Гвинерва.

– Хорошо, Гвинерва. Ответь, пожалуйста, лекарство, которое ты украла, для чего оно?

Почувствовав на себе требовательный, но справедливый взгляд незнакомки, Гвинерва поняла, что до сих пор прижимает бутылёк к груди, вцепившись в него руками.

– Меня попросили… – Она стыдливо опустила глаза. Множество мелких чёрных косичек с вплетёнными бусинами упали на её лицо, скрывая смуглую кожу. – Денег у меня нет, а варить настои из того, что растёт здесь, практически невозможно.

– Ты лекарь?

– На самом деле нет, – затараторила Гвинерва, – я просто многое умею, но мне мало кто доверяет в городе.

– Твоё плечо, – заметила незнакомка, внимательно присматриваясь к Гвинерве. – У тебя будет синяк.

– Знаю. У меня есть охлаждающая мазь. С её помощью след быстро пройдёт.

– Ты сама её сделала? – дождавшись кивка от Гвинервы, незнакомка вдруг повысила голос, при этом довольно ухмыляясь. – Альфонсо! Хватит с ними цацкаться.

Большой мужчина, несмотря на свои размеры, послушно оставил торговцев и подошёл к ней, говоря с упрёком:

– Ариэль, в следующий раз, когда решишь такое провернуть, меня лучше предупреди. – Он улыбнулся, взглянув на Гвинерву. – Привет, беспризорница.

– Альфонсо, пожалуйста. – Девушка недовольно потёрла переносицу. Но между ними двумя не чувствовалось никакого напряжения. Они улыбались, ворча друг на друга, как брат с сестрой. Гвинерве удалось расслабиться в их компании. Горячий ветер Соляриса наконец прогнал морозную дрожь от предстоящего наказания за кражу.

– Спасибо за спасение. Не знаю, чтобы они со мной сделали.

– Это становится нашей работой, – горделиво хмыкнул Альфонсо. Ариэль только закатила глаза.

– Но кто вы такие? Зачем помогли мне? – поинтересовалась Гвинерва, крутя бутылочку с лекарством в руках.

– Я капитан одного из кораблей в порту. Мы решили задержаться и, кажется, не зря.

Гвинерва с восхищением посмотрела на Ариэль. Она наверняка ненамного старше неё, но уже управляет собственным кораблём! Для бедной жительницы Соляриса, которая только и делала, что пряталась по углам, зарабатывая на пропитание своим неудачным промыслом травника, Ариэль выглядела героиней сказок. Ко всей несправедливости жизни, способностей и знаний у Гвинервы в области медицины было предостаточно, но мало кто готов доверить свою жизнь целительнице, которая и двадцати циклов не прожила. Особенно, когда повсюду полно старых мудрых лекарей.

– Можно мне с вами? Пожалуйста! – захлёбываясь эмоциями, взмолилась она. – Я способный врач, но здесь скорее превращусь в воровку, чем добьюсь успеха.

– И беспризорница совсем не боится того, что может ждать нас в море? – Альфонсо широко улыбнулся, чуть наклонившись к своим собеседницам.

– Не боюсь, – уже не так уверенно ответила Гвинерва, пытаясь не растерять свой боевой дух. Намёки Альфонсо на неё не подействуют, как и его доброжелательный, но задиристый взгляд.

– Давайте об остальном поговорим в моей каюте. Здесь невыносимо жарко, – сказала Красный капитан, проведя пальцем по кромке шляпы.

По правде сказать, она просто до сих пор не отошла от незваной гостьи на корабле, хотя судьба сиротки сложилась при всех обстоятельствах наилучшим образом. Совесть не позволила Ариэль оставить девочку у разрушенного дома. Вместе с Альфонсо им удалось найти храм Терроса, который согласился принять малышку за небольшое жалование. Священник пообещал, что за ребёнком будут присматривать не только служители, но и другие дети, живущие в обители земного бога. По крайней мере, ей не придётся мёрзнуть по ночам и искать пропитание.

Рохас не смогла оставить маленькую пассажирку на корабле, но взамен судьба подбросила капитану знакомство с умелой травницей. Гвинерва вписалась в команду ещё до того, как Ариэль пригрозила всем вокруг, что отрежет руку каждому, кто попытается её обидеть. Сёстры Ленокс сразу же взялись опекать маленькую травницу. Капитан не спрашивала напрямую, но причиной такой осторожности наверняка был Сильвер со своей маленькой шайкой. Близняшки бросали в их сторону недоверчивые взгляды, хотя сам Сильвер вёл себя, как самый покладистый член экипажа на свете. Это подкупало и настораживало одновременно. Но даже если штурман что-то замышлял, Ариэль поддерживали верные товарищи, поэтому возможный заговор уже не пугал так сильно, как раньше. Пинту с Альфонсо за эти недели стали для Ариэль – без преувеличений – настоящими братьями. Бывший моряк, оказалось, хорошо ладил не только с шутками, досками и гвоздями, но вдобавок знал толк в военной стратегии благодаря учёбе на корабле охотников. Сильный, отважный, боевой – он как нельзя лучше подходил на роль ведущего в абордажной команде. А его справедливость и удивительная близость к экипажу окончательно утвердили Альфонсо в роли квартирмейстера «Пропавшей принцессы».

Пинту своей предрасположенностью к управлению строительной бригадой отлично вписался на должность боцмана. Моряки выполняли его поручения, хоть он и выглядел в своей маленькой шляпке совсем не грозно. Пока корабль не нашёл плотника, Пинту с высоты своих навыков отлично справлялся с этой должностью.

Так проходили их первые недели в море. Каждый новый член экипажа имел за спиной целую историю, а впереди полноценную жизнь. Например, корабельный кок Карлос – приятный молодой человек плотного телосложения с любовью к еде и своим блюдам. Стоило Альфонсо вновь оказаться на горячо любимом Солярисе, как он не удержался от возможности заглянуть в «Три рыла». Видимо, квартирмейстер слишком ответственно отнёсся к просьбе Ариэль помочь ей с поиском членов команды, потому что уже к вечеру Карлос стоял со своей провизией на корабле, ожидая отплытия.

Оказалось, он работал на полставки в излюбленной таверне Альфонсо и обычно занимался мытьём посуды, но в тот день ему пришлось заменить повара. По сравнению с тем, что Рохас попробовала впервые побывав здесь, блюда Карлоса могли потягаться с закусками на губернаторском банкете.

Так Солярис лишился ещё и лучшего в мире повара, даже не осознавая этого.

Солнечный континент помог «Пропавшей принцессе» сформировать костяк команды. Теперь каравелла могла отправиться в менее жаркие земли, чтобы наконец-то довезти обещенный груз в пункт назначения.

Содден напрямую редко торговал с Солярисом, поэтому оба континента часто прибегали к помощи независимых торговцев. За дорогу платили много, а главной и единственной задачей команды было довезти груз в полной сохранности.

Одним вечером, сидя в каюте вместе с Альфонсо и Пинту, они обсуждали моряков, делясь впечатлениями. Оба товарища, плывя по течению с остальными членами команды, много знали о простой матросской жизни. Как капитану, Ариэль не удавалось узнать всю внутрянку и тонкости межличностных отношений, поэтому она с интересом слушала неформальные доклады парочки друзей.

– Что насчёт старшего помощника? – Пинту поставил на столик, расположенный у старого дивана, дымящуюся кружку чая. Ариэль запретила распитие алкоголя не в праздничные дни, и не могла сделать поблажку даже своим боцману и квартирмейстеру.

– Не обижайтесь, но тут я спешить пока не буду.

– А кто-то обижается? – удивлённо спросил Альфонсо. – Мы всем довольны.

– Сильвер? – хмыкнула Ариэль, хотя ещё утром они со штурманом сверяли показания компасов в полной идиллии.

– У него хватает других забот.

Ариэль кивнула, внимая словам товарища. У неё тоже было достаточно работы, но Сильвер сильно беспокоил капитана. Проблема заключалась в том, что он имел власть над незначительной частью старой команды, но и Ариэль пока успешно контролировала его. Держи друзей близко, а врагов ещё ближе.

– Как дела у Гвинервы?

– Джорджи без ума от неё, – ответил Пинту сквозь улыбку.

– Бегает к ней постоянно по любой мелочи, – скрасил Альфонсо.

– Это чудесно, – Ариэль откинулась на спинку стула, – но намекните ему, пусть лучше работает. Иначе в следующий раз говорить с ним приду я.

– Завидуешь, что перестала быть его любимицей? – подразнил Альфонсо.

Ариэль только отмахнулась от квартирмейстера. В неформальной обстановке, без лишних ушей, они позволяли друг другу общаться как старые друзья. Но, выходя на палубу, не переступали за рамки отношений капитана и подчинённых.

– Завтра мы высаживаемся Соддене, – перевела тему Ариэль, наблюдая за горящей свечой.

– Что у нас с запасами?

– Всего в достатке. Ткань с Ланьчжоу мы оставим на потом, только надо проверить, чтобы она не промокла в трюме, а мечи уже ждут на содденском рынке.

Они так и не узнали, откуда у торговцев Соляриса нашлось так много дорогих товаров Нового Света. Поднебесный континент редко высылал корабли на родину Ариэль. Непривыкшие к дальним плаваниям торговцы не были готовы к опасному рейду. Идеальная мишень во всём. Наверное, именно из-за этого их шикарная ткань и холодное оружие перевозились местными торговыми судами.

Береговое братство меньше внимания обращало на привычные каравеллы, когда как джонки из Ланьчжоу становились их первостепенной целью. Грубость пиратского промысла, каким его описывали в книгах, никогда не привлекала Рохас. Если у неё будет возможность исправить написанное, она это сделает. Ариэль постепенно приучала своих матросов к новому укладу жизни, пока они сами не станут с гордостью именовать себя пиратами. И начать с перевоза грузов – хорошая идея.

Как и планировалось, на следующее утро они прибыли к берегам Соддена. Прохладный ветер нравился Ариэль куда больше колючих песчаных бурь Соляриса. Тёмная вода Северного моря билась о берега острова, рыча и завывая – она всё ещё помнила суровые циклы, когда прятала в себе морских чудовищ и принимала кровавые жертвы во имя морского дьявола. Далёкий горный хребет на той стороне континента заснеженными верхушками резал тяжёлые серые облака.

Из-за переменчивой – обычно в плохую сторону, – погоды, корабли приходилось не только ставить на якорь, но и использовать швартовые, которыми судна накрепко привязывались к причалу. В порту Соддена стояло множество, особенно военных, кораблей. Среди сложенных парусов на ветру развевались флаги. Тёмно-зелёные, украшенные морским змеем, вьющимся вокруг копья, – это флаги Соддена. Или голубые, с изображением ворона над волнами – Равендора. Корабли не теряли своей воинственности и выглядели как флотилия, готовая к нападению. Особой живости им придавали волны. Разбиваясь о волнорезы, они всё равно достигали берега, задевая суда.

– Вы смотрите на мачту так, будто она сейчас надломится и упадет, капитан. – Пинту стал рядом с Ариэль, уперев руки в бока и прищурившись, пытаясь рассмотреть, что так заинтересовало их капитана на грот-мачте.

– Нам нужен флаг, – задумчиво ответила она, когда их разговор прервался грохотом ящиков. Послышалась ругань, а потом кто-то, запыхавшись, прокричал: «Всё в порядке, капитан!» и снова ругань, но уже тише.

– Флаг? – переспросил Пинту.

– Да, чтобы остальные знали с кем имеют дело. Неприятно осознавать, но они явно нас не боятся.

– Едва ли дело во флаге.

– Знаю, но сейчас мы говорим о нём.

– Всё ограничено вашей фантазией, капитан. Разве что Содден не поможет в этом. – Пинту не стал спорить, только пожал плечами. Сегодня он был без своей фирменной шапочки, потому что боялся, что её унесёт ветром. Ариэль же придерживала свою треуголку одной рукой, пока перо подхватывали прохладные потоки.

– Ты пойдёшь с остальными на рынок? – спросила она, поправляя шляпу.

– Думал купить жене в подарок какое-нибудь украшение.

– Тогда идём. Что-то мне подсказывает, что они выгрузили товары и маются дурью. Вильгельм должен был переговорить с местными торговцами. – Ариэль поправила пояс со шпагой, висящей на нём , и двинулась в сторону матросов, которые мельтешили у выгруженных ящиков. Аккуратно сколоченные из светлого дерева продолговатые коробки хранили в себе искусно выкованные мечи. Они были удобными и лёгкими в использовании, к тому же выглядели просто прекрасно: на лезвиях выгравированы надписи, рукояти обшиты тканью, а лежащие рядом ножны можно было вешать на стену в качестве украшения.

Когда новости с «передовой» доложили, Ариэль взяла нескольких матросов и пару ящиков, чтобы продемонстрировать товар. На каждого третьего торговца, не готового скупать официальный товар, приходился один, который покупал товар по себестоимости, и в будущем продавал подороже. Но вот что покупатели будут делать с ним дальше – не проблема экипажа «Пропавшей принцессы».

Шагая вверх по улице, выходящей из гавани, Ариэль обратила внимание на низкие дома из сруба дерева или камня. В отличие от родного Равендора, они стояли далеко друг от друга и весь город больше напоминал огромную стоянку на вершине горы. Почти на каждом доме висели или звериные шкуры, или обереги, у входных дверей стояли топоры, заготовленный хворост для разогрева жилища. На Соддене сыро и прохладно днём, ночью же можно замёрзнуть, поэтому печки здесь стояли в каждом доме.

Из-за влажности между камнями в тропинках рос пушистый зелёный мох, а из растений преимущественно виднелись макушки хвойного леса.

Несмотря на внешнюю суровость, каждый житель, повстречавшийся пиратам по пути, приветливо улыбался, с удовольствием подсказывая дорогу. Но торговую улицу и без того легко было найти. Она отличалась от базаров, которые Ариэль видела прежде, почти полным отсутствием рыночных палаток. Разномастные здания стояли вдоль всей улицы, выстроившись как деревянные солдатики. Над каждым висела деревянная вывеска: шкуры, теплая одежда, охотничий магазин, таверна, кузница и прилегающая к ней лавка с продажей готовых товаров.

Ариэль вошла первая. От движения двери зазвенел колокольчик над ней, извещая о приходе посетителей. Внутри было поразительно тепло. Сняв шляпу и поправив растрепавшиеся от ветра волосы, она обернулась на своих матросов, полушепотом предупредив:

– Держите руки при себе. – Пока они опустили ящики на пол, Рохас прошла к продавцу. Мужчина стоял, оттирая руки от сажи, всё ещё в кожаном кузнечном фартуке и рабочей одежде. Если присмотреться, то его брови немного обожжены, а борода коротко подстрижена, как и волосы.

– Нужна помощь? – спросил он хрипящим голосом, спрятав грязную тряпку под торговый прилавок.

– Нет, – коротко ответила Ариэль, одним глазом рассматривая висящие за спиной кузнеца топоры, – незадолго до меня заходил человек по поводу мечей из Поднебесья.

Мужчина долго смотрел то на неё, то на стоящих за спиной матросов. Ариэль услышала звонок колокольчика, а за ним перестукивающиеся шаги, но не предала этому значения. Девушка внимательно следила за кузнецом. Его молчаливый жест рукой она обозначила как предложение предоставить товар.

Один из матросов подал ей меч из ящика, и кузнец принял его с видом знатока.

– Пятьсот пятьдесят дублонов.

– Что? – голос Ариэль едва дрогнул в раздражении. Она резанула торговца своим недовольным взглядом, но прежде, чем успела продолжить, её перебили:

– Это слишком дёшево для такой работы.

Матросы позади наверняка охнули в немом удивлении и уже пожалели незнакомца. Ариэль точно дала понять, что на дух не переносит три аспекта в этой жизни: пьяных людей, когда её перебивают и когда предлагают помощь. Незнакомец фактически нарушил два из них. Матросы предпочли сделать вид, что заняты рассматриванием ассортимента товаров.

Сдержав лицо, Ариэль повернула голову к незнакомцу. Мужчина, стоящий перед Рохас, очень напомнил ей отца, только циклов через десять, уставшего, измученного работой. Это вызвало внутри безмятежного капитана множество противоречивых, смешанных чувств. Мгновенное тепло и близость, испачканные ощущением разлуки. От этого страшного сравнения кольнуло сердце. Вопреки ожиданиям, Ариэль ничего не сказала незнакомцу, только вернулась к обсуждению цены.

– Мой человек приходил, и вы сказали, что скупите оружие по себестоимости, как и договаривались. Тысяча дублонов за каждый экземпляр.

– Мои покупатели не готовы платить такую цену.

– А вот это явно не моя проблема. – Ариэль ткнула пальцем в лежащий на прилавке меч. В его идеально начищенном лезвии плясали огоньки масляных ламп. – Вы можете выставить для своих покупателей любую цену, но сейчас мы продаём товар, а не вы.

– Я не обязан их покупать. – Кузнец был прав, однако для Ариэль это уже стало делом принципа и отступать она не собиралась.

Рохас только собиралась во всех красках рассказать кузнецу о его обязанностях, когда девушку снова прервали.

– Позвольте я попробую. – её обескуражила улыбка пожилого мужчины рядом настолько, что она просто осталась стоять и смотреть на него. Мысли о пугающей схожести с отцом не позволили Рохас перечить мужчине. А он всё в таком же спокойном тоне попросил снова. – Будет хорошо, если вы подождёте на улице. Понимаю, не доверяете, можете оставить своих друзей здесь. Даже если мне захочется, один я все три ящика с одной ногой не утащу.

Только сейчас Ариэль заметила, что у мужчины вместо левой ноги почти до самого колена был деревянный протез – вот что так странно стучало по полу.

Ариэль молча вышла из магазина. Прохладный ветер, доносящий с моря солоноватый привкус приключений, сразу освежил голову. Уже много недель она не думала о родном доме и чувствовала себя замечательно. Но вот саднящее чувство в груди вновь вернулось. На краткий миг вспыхнуло воспоминание и исчезло, оставив перед глазами образы родителей: счастливой матери, озабоченного будущим отца. Когда он хмурился, между бровей пролегала морщинка, омрачая доброе лицо.

Однажды он завёл Ариэль в свой скромный кабинет и обвёл рукой всё помещение, заострив внимание на столе со множеством бумаг. Рохас прекрасно знала о чём он будет говорить, но вежливо ждала.

– Однажды у меня не будет хватать сил на всё это.

– Папа… – Ариэль нетерпеливо вздохнула. Отцу не обязательно было напоминать об этом каждый раз.

Казалось, он проигнорировал недовольство, потому что продолжил как ни в чём не бывало:

– Я знаю, что ты не этого хотела от жизни. Но у меня нет никого, кому бы я доверял.

В глубине души Ариэль знала: отец сожалел, что первым его наследником не родился сын. В их семье вообще больше не было детей. Иначе говоря, единственной её ответственностью было удачно выйти замуж. Сейчас же Ариэль не хотела думать о доме исключительно из-за осознания того, что она подвела отца. Она боялась узнать, как он горюет, ища утешения в объятиях матери, как мама изо всех сил старается не падать духом. Ариэль тоже старалась. Старалась не утонуть в собственных переживаниях. Только мысли, что иначе у неё ничего бы не получилось, держали на плаву, как спасательная шлюпка. Теперь капитану нужно сохранять лицо и быть уверенной в собственных действиях.

Далёкий звон колокольчиков громким переливом разнёсся у неё в голове, заставляя вылезть из пучины отчаяния. К Ариэль навстречу, хромая из-за деревянной ноги, шёл незнакомец с довольной улыбкой на лице. Прежде, чем он вывалил Ариэль в руки мешки с деньгами, следом за ним вышли матросы с пустыми ящиками. Судя по весу мешочков, каждый меч был оценён дороже пятиста дублонов, поэтому Рохас подозрительно впилась глазами в незнакомца, ожидая объяснений.

– Здесь восемь сотен с небольшой наценкой за каждый великолепный меч.

Ариэль не могла прямо перед ним высыпать все монеты и начать считать. Во-первых, сделать это было негде. А во-вторых, это некрасиво по отношению к человеку, который оказал помощь. Пусть его никто и не просил. Поэтому Ариэль жестом подозвала матросов, чтобы они забрали мешки с выручкой.

– Можно у вас кое о чем спросить?

Мужчина, не требуя благодарности, уже развернулся, чтобы уйти, но откликнулся на вопрос, считая, что знает его наперёд:

– Как я потерял ногу?

– Вообще-то нет, – отрезала Ариэль, хотя и этот вопрос её интересовал. – Что вы сделали, когда я вышла?

– Я слишком долго живу на этом свете, чтобы раскрывать свои секреты.

Она кивнула, не совсем довольная ответом,и решила попытать счастье с другим вопросом:

– Как вы потеряли ногу?

Незнакомец довольно хмыкнул, почесав бороду. Ариэль снова бросило в дрожь от такой схожести даже в поведении. Отец, когда думал о чём-то простом и не связанном с работой, делал так же. Возможно Рохас стоило прекратить искать совпадения, иначе она лично признает себя сумасшедшей.

– В морском сражении, – наконец ответил мужчина.

– Вы охотник?

– Был рыцарем когда-то. – Ариэль уловила в его голосе печальную нотку. – Оказалось, что одноногие капитаны у них не в почёте.

– Вздор, – фыркнула девушка. Одноногий капитан мог ничем не отличаться от двуногого. В конце концов, сила капитана не в его нижних конечностях.

Мужчина залился глубоким смехом, придерживаясь за живот.

– Ну уж с вами не поспоришь, леди.

– Ариэль.

– Леди Ариэль?

– Капитан Ариэль Рохас.

– Очень хорошо, – он протянул ладонь для рукопожатия. – Бенджамин Филлип Бартон.

В глазах Ариэль блеснул огонёк одобрения. Ей нравилось говорить с человеком на равных вне зависимости от ситуации. Это давало понимание, что он здраво оценивал разговор. В такой ситуации никакой, скажем, язвительный комментарий, оставленный даже в шутку, не пошатнёт уверенности и не испортит впечатлений. Поэтому она с удовольствием пожала чужую ладонь, вложив в этот жест всё уважение.

– Раз уж так получилось, Бенджамин Филлип Бартон, – она завела руки за спину, выпрямив спину, – у меня ещё много товаров, которые нужно продать. Не составите мне компанию?

Так случается, что нужные люди находятся в необычных местах. Например, в таверне. Или в оружейном магазине. Ариэль предполагала, что всему виной сильная схожесть с отцом, которой были забиты все её мысли. Хотела бы Рохас постоянно видеть рядом с собой человека, похожего на отца? Учитывая воспоминания и переживания, ответ напрашивается сам: навряд ли. Однако на следующее утро Бенджамин очутился в её каюте.***

Содден – континент неожиданной погоды. Даже в месяц штиля здесь могут разбушеваться сильные ветра.

Шквал начался вечером, порывы разбивали волны о берег, поэтому выплыть из гавани стало возможным только вытянув корабль на шлюпках. Ариэль не стала издеваться над матросами и предпочла здоровый сон мучительному труду. А уже утром примет окончательное решение.

– Как вы тут устроились? – Ариэль вошла в каюту, освещаемую редким содденским солнцем. Бенджамин сидел на краю койки, перебирая вещи в своём деревянном сундуке. Он выглядел сосредоточенным, но сразу отозвался на голос Ариэль.

– Не стоило теснить себя ради такого старика как я.

– Это не проблема, – пожав плечами, Рохас прошла к столу. – Но, если вас так это смущает, я могу поторопиться и выделить вам гамак на нижней палубе прямо сейчас.

– Очень щедро с вашей стороны, капитан.

Ариэль не позволила тоске взять верх и только вымученно улыбнулась. Вот бы отец хоть раз назвал её капитаном всерьёз.

На время они с Бенджамином забыли о существовании друг друга. Он занялся своими вещами, Ариэль – бумагами. После вчерашней продажи им с Альфонсо предстояло разделить доли на всех членов экипажа, чтобы никого не обделить.

– Это будет бестактно с моей стороны, но я тебе кого-то напоминаю? – спросил Бартон, но по ощущениям вопрос пулей вошёл в спину и вылетел из груди.

– С чего вы так решили? – обернувшись, Ариэль хотела добавить, что это было очень бестактно со стороны Бенджамина, но не смогла.

– Смотришь на меня так, будто призрака увидела. Всё не могу понять, хорошо это или плохо.

– Моего отца, – призналась она. Рано или поздно всё равно бы рассказала, так зачем отправляться в плавание с таким грузом. – Вы с ним очень похожи. Смотрю на вас и вижу его циклов через десять. – При этом Ариэль смотрела не на Бартона, а куда-то мимо. Её уже раздражала необъяснимая сломленность и Бенджамин это видел. Он похлопал по койке рядом с собой, предлагая присесть, будто это Ариэль была у него в гостях. Она с неохотой оторвалась от стола и переступив сундук, села рядом.

– Если бы тебя ничто не тревожило, ты бы так не смотрела? – задал Бенджамин уточняющий вопрос.

– Вы пытаетесь залезть мне в душу? – Ариэль сощурилась, защищаясь.

– Что ты, это простое человеческое любопытство, – елейно ответил он, отводя взгляд в сторону, будто собирался слушать откровения только вполуха.

Изначально Ариэль не собиралась говорить о личном. Не настолько она прониклась Бенджамином, чтобы раскрывать все свои переживания. О них не знали даже Альфонсо с Пинту, что уж говорить о человеке, которого Ариэль видела только второй день. Но бывший капитан обладал какой-то способностью располагать к себе, находить правильные слова. Его искренние и добрые серые глаза цепляли само нутро, а спокойный голос пробирался прямо в душу.

– Я подвела его, потому что сбежала. Он возлагал на меня большие надежды, а я предпочла нашему благополучию собственную мечту, – как на духу выдала Ариэль, сверля какую-то безделушку в сундуке взглядом.

Она могла бы продолжить, но боялась потерять всякое желание двигаться дальше, если облачит все мысли вслух. Родители всё ещё были её якорем, тянущим и душащим, как бы она ни оттягивала цепь.

– И разве это плохо? – простодушно спросил Бенджамин. Он рассматривал свой деревянный протез и не заметил резкого взгляда Ариэль, но, наверняка, почувствовал.

– Вы не знаете моего отца. Он всегда меня поддерживал, но море для него никогда не было чем-то практичным.

– Зато я знаю, что значит быть отцом. – Мягким движением руки Бенджамин коснулся её плеча. – Ты – его кровь, его душа. Он мог не понять тебя сразу, но поймёт позже и поддержит.

– Я не собираюсь возвращаться. Одно дело думать, другое – знать, что он разочарован.

– Если бы я был твоим отцом…

– Но вы не он, – прервала Ариэль, дёрнув плечом. Бенджамин сразу понял и убрал руку.

– Послушай меня, – терпеливо попросил Бен, сцепив руки в замок. – Ты никогда ни в чём не можешь быть уверена наверняка. По-твоему, он зол и разочарован? Но на самом деле он жалеет, что не отпустил тебя добровольно. Что позволил сбежать и думать о разочаровании, которого никогда к тебе не испытывал.

– Ваша речь какая-то не очень воодушевляющая. – Ариэль попыталась скрыть печаль за едким замечанием, но и его Бенджамин перефразировал в важный урок.

– Правда не может быть воодушевляющей.

Почувствовав укол вины за своё поведение, Ариэль смирилась с происходящим и окончательно распахнула перед Бенджамином дверь в свою душу.

– Мне легче думать, что он зол на меня. Не скорбит, не пытается меня найти, не позволяет матери сойти от этого с ума.

– И разве тебе ни разу не хотелось вернуться, чтобы доказать себе обратное?

– Постоянно, – призналась Ариэль, проталкивая слова через ком в горле. – Но что тогда будет? Нам легче друг без друга. Если я когда-нибудь погибну в море, то это не станет причиной их страданий. Пусть они думают, что я живу где-нибудь или уплыла в поисках новых континентов.

– Незнание их тоже печалит. – Бывший капитан грустно улыбнулся. Ему тяжело было наблюдать за чужими переживаниями и не предпринять попытки помочь.

– Но не так сильно, – она опустила взгляд, – это меньшее зло.

– Так не бывает. Зло или есть, или его нет.

Ариэль не смогла ничего ответить. У неё не нашлось аргументов ни за, ни против. И лучшим вариантом было перевести тему.

– Вы сказали, что знаете каково быть отцом. У вас есть дочь?

– Где-то есть. – При этом Бенджамин не выглядел печально. Он просто человек, переживший многое и смирившийся с прошлым.

Ариэль только испытующе посмотрела на него.

– Когда она родилась, мне пришлось надолго выйти в море, – поспешил объяснить Бартон. – А по возвращению оказалось, что моя жёнушка забрала ребенка и сбежала.

– Просто сбежала?

– Да, – он тяжело вздохнул, – забрала вещи и ушла. Ни намёка куда, зачем. Хочется верить, что они живут где-нибудь в достатке.

– Это несправедливо, – недовольно подвела итог Ариэль.

Бенджамин только хмыкнул, глядя на неё так, будто уличил Рохас в мелком вранье, а потом уточнил:

– Ты так считаешь?

Едва не захлебнувшись от возмущения из-за того, что Бенджамин только что её подловил, Ариэль поднялась с койки и двинулась прямиком к столу, чтобы заполнить тишину шуршанием бумаг.

Ей сложно было вынести из диалога какой-то итог или найти решение, но поговорить с кем-то о проблеме – значит уже начать её решать. Бенджамин, имея достаточный опыт за спиной и довольно схожую историю, помог Ариэль взглянуть на всё немного под другим углом. Он же и не вытерпел молчания, прервав его.

– Знаешь, где и как бы она ни жила, надеюсь она очень похожа на тебя.

Ариэль замерла, так и не перевернув до конца страницу судового журнала. Она не считала себя примером для подражания, хоть и была капитаном. Образ бравой и отважной путешественницы не во всём сходился с реальностью.

– Единственное, чего бы я не одобрил как отец – волосы, – весело продолжил Бенджамин. – Слишком вызывающе.

– Я этого и добивалась. – Она всё ещё стояла спиной, но уже улыбалась.

– Где-то я читал что-то… Ох, как же там было, – Бен зашуршал чем-то, пытаясь освежить память. – Сейчас. Точно! «Красные волосы – это корона, которую я никогда не сниму».

***

Месяц штиля радовал лёгким ветерком. Тихая, едва заметная качка, позволяла экипажу «Пропавшей принцессы» твёрдо стоять на ногах.

Ясное дневное солнце заливало корабль своим теплом, играя бликами на натянутых канатах и сверкающих парусах. Волны мягко перекатывались у бортов, гармонично вплетая свой шум в размеренную суету экипажа. Одни проворно чинили ослабленные узлы на такелаже. Их высохшие из-за морской воды пальцы работали быстро и точно, словно у искусных музыкантов. Другие подтягивали бочки с пресной водой, проверяли запасы провизии, сопровождая свои действия негромкими переговорами.

Большинство находящихся на палубе, готовились поднять новый парус. Недавняя мысль о пиратском флаге потянула Ариэль на содденский рынок тканей. И хоть меха там было куда больше, она всё же потратила деньги на огромный лоскут парусины. У каравеллы они пребывали в потёртом состоянии, но сменить сразу все не представлялось возможным финансово. Начинать надо с малого.

Матросы тянули канаты, изо всех сил пытаясь расправить парус, который упорно сопротивлялся порывам. Ветер наполнял его, принося с собой лёгкий морской аромат, смешанный с запахом древесины, соли и пота. Ариэль взяла один из канатов, встав рядом с матросом, чьи руки уже слегка дрожали от усталости. Командовать, работая со всеми, было намного легче.

Парус величаво взмыл вверх, сдавшись под напором экипажа. Его белоснежная ткань отражала солнечный свет, слепя глаза.

Теперь тянуть канат намного легче. Плечом Ариэль попыталась убрать прядь волос, выпавшую из небрежного пучка, но лишь сбила себя.

– Капитан! Капитан! Капитан!

Ариэль затянула концы, хорошенько проверив узел на прочность и, наконец убрав надоедливую прядь уставшими пальцами, обернулась на детский голос.

– Что случилось, Джорджи?

– Я… – Юнга прекратил скакать, шмыгнул носом и почесал затылок. – Э-э-э… Насколько вы заняты?

Проверив узел ещё раз, капитан поинтересовалась:

– Что случилось?

– Научите меня правильно вязать морской узел.

– А ты не умеешь? – на смену удивлению пришла озадаченность. Джорджи не мог не уметь вязать морские узлы. Возможно, ребёнок что-то напутал, раз считает, что они у него неправильные. Поэтому Рохас отнеслась к просьбе терпеливо. Рядом она как раз нашла два каната и, присев напротив Джорджи, вручила их ему. – Ладно, покажи мне.

Юнга с ловкостью и без единой заминки связал добротный узел. Ариэль не нашла никаких изъянов.

– И с чего ты взял, что они у тебя неправильные?

– Мне Билли так сказал.

Ариэль сжала переносицу пальцами. Она могла только гадать зачем взрослому мужчине вводить в замешательство мальчика. Самоутвердиться за его счёт?

– И ты даже не поставил его слова под сомнения. Так не делается.

С минуту Джорджи рассматривал свой узел. Неугомонные руки пару раз дёрнули за разные концы. Шевеля носом в раздумьях, он вдруг выпалил:

– Я просто очень хочу татуировку!

– Какую ещё татуировку? – Ариэль только успела подняться с места, как снова удивлённо посмотрела на Джорджи.

– Билли сказал, чтобы получить первую татуировку на корабле, нужно пройти несколько испытаний. И вязание морского узла – одно из них.

– Джорджи, это глупости, – возмущённо фыркнула Ариэль. – Никаких испытаний нет.

– Нет!?

– Нет.

– Значит я могу просто получить татуировку?! – просиял юнга.

– И здесь ответ тоже «нет». Ты ещё слишком мал для татуировок.

– Но капита-а-ан!

– Послушай меня, Джорджи, человека у которого есть тату, – пока юнга жалобно растягивал слова, к диалогу неожиданно присоединился Бенджамин. Из-за окружавшего их шума Ариэль не услышала стук деревянной ноги о палубу. – Хочешь знать, как их делают?

Джорджи активно закивал. Бен улыбнулся словно хитрый кот.

– Ну и отлично. Чернила вгоняют тебе под кожу тонкой длинной иглой. Сначала её прогревают, а потом наносят множество маленьких уколов.

Ариэль успела только бросить на Бенджамина странный взгляд, прежде чем увидеть, как сияющая радость и решимость исчезают с лица юнги.

– Множество..? – неуверенно уточнил он.

– О да, я бы сказал тысячи! – всплеснул руками бывший капитан. – А представь, если рисунок плохо заживёт? Придётся рубить ногу или руку, но это только если татуировке повезёт оказаться там. Ну что, всё ещё хочешь тату?

– Да… Но лучше я сначала вырасту. – Джорджи шмыгнул носом. – Пойду вязать узлы.

Только когда одновременно воодушевлённый и поникший юнга растворился в толпе, Ариэль посмотрела на довольного Бенджамина. Признаться честно, она и не знала, что у него есть татуировка.

– Не кажется, что это было слишком жестоко?

Мужчина хмыкнул:

– Правда жестока в большинстве своём.

– Так можно и весь экипаж распугать.

– Ну уж нет, – находясь в хорошем расположении духа, греясь под лучами тёплого солнца, по которому он явно соскучился, Бенджамин с удовольствием поддержал неявный спор. – Этих ребят не так просто отсюда прогнать.

– Пока дела не станут хуже, – парировала Ариэль. Она аккуратно распустила волосы, пригладив алые пряди должным образом.

– Думаешь, все они здесь из-за денег?

– В большинстве своем. – Солёный ветер запутался в блестящих на солнце волосах. Ариэль сразу приобрела величественный вид, хотя после поднятия паруса она чувствовала усталость. Хмурый взгляд стрельнул в сторону Бенджамина лукавой искоркой. – Но у вас, конечно же, есть другой ответ.

– Конечно! – воодушевлённо хохотнул Бенджамин. Он поманил Ариэль за собой и они, нерасторопно шагая, двинулись к борту. Рохас не могла отделаться от мысли, что идёт по губернаторскому фрегату вместе с отцом.

– Многие здесь из-за денег, да. Это их работа. Они живут в своём маленьком мирке, думают, как бы прокормить себя и свою семью. Но некоторым ты ведь что-то пообещала?

Немного задумавшись, Ариэль вспомнила свою речь. То, о чём она думала в тот момент, и что пыталась донести до других. Вырвавшись из домашней уютной клетки, где её всегда подстерегала иллюзия свободы, она наконец поняла, что сильно ошибалась. Дома было замечательно. Уютно, рядом с близкими людьми, но Ариэль хотелось проявить себя по-особенному, сделать для мира что-то большее, чем перенять дело отца. Она хотела получить то, чего, оказывается, никогда не было ни у неё, ни у пиратов.

– Свободу, – на выдохе ответила Ариэль. Стоило им в тишине подойти к борту, Рохас положила ладонь на тёплую древесину корабля. – Но разве что-то настолько далёкое может держать их на «Принцессе»?

Бенджамин облокотился о борт, воспользовавшись моментом ослабить давление на ногу в протезе. Из-за неустойчивого положения на корабле приходилось перенапрягать нижнюю конечность.

– Ну как это, далёкое? – довольно хмыкнул он. – Как по мне, ты – абсолютное воплощение свободы.

Принимать комплименты нужно правильно. И Ариэль этого не умела. Когда не считаешь себя идеальным примером для подражания, трудно согласится с тем, что другие могли найти в тебе ту самую «свободу». Поджав губы и отмахнувшись, Ариэль всё-таки ждала, что Бенджамин скажет что-то ещё.

Он постучал ладонью о борт, привлекая внимание:

– Я плох в истории, но вспомни, кем был Соколиный Глаз? Этот человек сбежал из дома, на простой рыбацкой лодке умудрился украсть корабль, вышел живым из озера Костей и создал целое пиратское пристанище под боком у короля. Люди, целая деревня пошла за ним, хотя Беккет никого не призывал на свою сторону. Они просто видели в нём свободу. История циклична.

– Уроборос, – добавила Ариэль, кивнув.

– Он лежит в основе всего.

Капитан снова увела взгляд на горизонт. Позади неё ещё слышалась кропотливая работа экипажа. Шумел новый белоснежный парус, вбирая в себя ветер и солёные брызги.

– Не веришь мне – спроси у Альфонсо и Пинту. Они первые тебя поддержали.

– Я спрашивала. – Ариэль убрала прядь волос за ухо. Её взгляд всё ещё наблюдал за пенистыми оборками, которые оставлял корабль, разрезая воду. – Альфонсо сказал, что ему стало интересно, и на самом деле он скучает по морю. На Солярисе и луже негде задержаться, это неудивительно. Пинту поддержал друга. Ещё он надеется, что сможет сделать жизнь своей семьи по-настоящему благополучной.

– Они не раз говорили мне, что ты их заинтересовала, – добавил Бенджамин настолько аккуратно, что его замечание будто бы втекло в речь Ариэль.

Нахваливать себя снова Рохас не хотела, поэтому вооружилась следующим вопросом:

– А вы, Бенджамин, что скажете?

Старый моряк раскусил Ариэль, но не стал отказываться от ответа. Он человек простой. Скрывать прошлое и замыслы ему ни к чему.

– Меня несправедливо вышвырнули с моего корабля и отказывались брать хоть на одну палубу. А я любил плавать. К тому же, подумал, что так смогу искупить вину перед дочерью.

Странный импульсивный язык пламени лизнул напускное спокойствие Ариэль и заставил резко посмотреть на Бенджамина. Тот с прежним лицом наблюдал за ней. Что-то подсказывало ей, что поиск друг в друге потерянных отца и дочери не доведёт до добра.

Бенджамин будто бы прочитал множество сомнений и благодарностей в мыслях Ариэль. Дальше мучить капитана болтовнёй он не хотел. Поэтому улыбнулся, подводя черту в их разговоре:

– Ты открыла перед другими бескрайнее море возможностей. Хотя бы поэтому они идут за тобой.

Глава 6 «Пить будем, гулять будем, а как смерть придёт – помирать будем»

«Вода обтачивает камень, делая его поверхность ровной и гладкой. Время обтачивает людей, помогая им привыкнуть друг к другу».

Один корабль – одна команда, работающая, как единое целое.

Минуло почти четыре сезона, то есть, около цикла, с момента, когда «Пропавшая принцесса» выплыла из гавани под предводительством Красного капитана. Чуть меньше на корабле служили её верные товарищи – Альфонсо и Пинту, – помогая и поддерживая. Почти столько же на нижней палубе обитала в окружении стойких ароматов трав, юная, но очень способная целительница. Бенджамин, старый капитан, которому Ариэль открыла свои секреты, стал голосом её разума.

Каждый из команды дополнял друг друга, присматривал за своими товарищами. Лишь изредка находились разногласия, которые ещё реже приходилось решать наказаниями. Ариэль не могла назвать себя идеальным капитаном. Она многое не умела и многому училась в процессе. Всё же то, о чём писали в книгах сильно отличалось от действительности. Там у капитана не пухла голова от количества терминов и приказов, там матросы не страдали морским проклятьем. На страницах книг корабли чуть ли не летели по волнам, когда в жизни приходилось сражаться со стихией собственными силами. Но всё равно чувство свободы, которым пропитан воздух, вместе с запахом морской соли ощущались на коже, путались в волосах и воспринимались крыльями за спиной.

Иногда солнечные лучи заставали Ариэль уже сидящую за своим столом, иногда стоящую на носу корабля, но каждый раз её приветливо встречали на палубе. Для неё было важно научить команду совсем иному пиратству. Оно не могло существовать без грабежа, но капитан была категорически против безсмысленных убийств и уничтоженных в щепки кораблей. Многие люди, вставшие с ней плечом к плечу, никогда не связывались с береговым братством, поэтому приучить их к совершенно новому порядку было несложно.

Пройдясь по верхней палубе и проверив ванты, хотя Ариэль была уверена в их крепеже, она спустилась вниз. Тусклый неприятный запах стоячей воды на дне корабля перебивался обилием ненавязчивых благовоний. Рохас не хотела спускаться на нижнюю палубу, задыхаясь от гнилого запаха, поэтому поддержание чистоты было одним из главных условий пребывания на корабле. Принятые меры не позволяли довести корабль до идеального состояния, и всё же команде удавалось удерживать его на приемлемом уровне.

К приятному запаху трав прибивался аромат каши, доносящийся из камбуза – это Карлос варил завтрак на всю команду. Может, каше далеко до его кулинарных изысков, но это лучше, чем жевать вяленое мясо и крекеры, заедая всё апельсинами.

Стуча каблуками сапог по деревянной палубе, она открыла дверь в скромную каюту, в которой мебели было больше, чем должно быть: табуреты, столы, хозяйская койка и самодельное подобие кровати рядом, какие-то ящики, сундуки. Внутри пахло свежестью из открытого иллюминатора и мазями, вперемешку с сушеными травами.

– Доброе утро.

В каюте, как всегда, находилась Гвинерва. Она собрала множество своих мелких косичек в неряшливое подобие гульки и, сидя на полу, занималась работой. Бенджамин расположился на койке в качестве пациента. Когда он вернулся на корабль, старая травма дала о себе знать. Из-за качки нагрузка на больную ногу оказалась слишком сильной, и деревянный протез натирал её, принося дискомфорт. Гвинерва сразу взялась за эту проблему. Сначала она мучила старика мазями, чтобы не допустить загноения культи, а теперь каждое утро и вечер меняла повязки и прокладки под протез.

– Доброе утро, капитан, – в унисон ответили Гвинерва и Бенджамин, оба занятые процессом.

– Как твоя нога, Бенджамин? – Ариэль прикрыла за собой дверь, но осталась стоять в пороге.

– Уже намного лучше, – весело ответил он, ёрзая на месте.

– Благодаря травам, которые вы купили, – спохватилась Гвинерва, размахивая испачканными руками. – Спасибо вам большое! – невпопад добавила она, забыв о чём говорила изначально.

– Ты уже благодаришь меня раз пятый, – скрестив руки на груди, по-доброму заметила Ариэль.

Гвинерва виновато улыбнулась, охваченная собственными быстрыми мыслями.

– Так вот, благодаря этим травам и тому, что у меня было, получилась отличная мазь, – открутив крышку, Гвен продемонстрировала содержимое Ариэль и тут же убрала всё. – Она даже не воняет. Я сделала слишком много, но надеюсь никому из наших она не пригодится.

– Чтобы выполнять свои обязанности я готов хоть спать в обнимку с этой банкой.

– Не обязательно, но я могу сделать вам грелку, если ночью вас что-то беспокоит, – с радостью предложила Гвинерва.

– И где вы только её взяли! – хохотнул Бенджамин, всплеснув руками.

– Она сама нашлась, – улыбнулась Ариэль, с удовольствием наблюдая за работой Гвиневры. Её ловкие пальцы забинтовывали конечность в секунду, Гвен даже не нужно было туда смотреть. Закончив с культей, она подложила в деревянный протез сложенную в несколько раз ткань и только потом закрепила его. Бенджамин уже собирался подняться, когда Гвинерва подскочила, чтобы помочь ему.

В этот же момент сверху, постепенно становясь громче, доносся мальчишеский крик:

– Капитан! Капитан! – Джорджи бесцеремонно проскочил мимо и встал перед Ариэль, не забыв поздороваться с объектом его обожания: – Привет, Гвинерва.

Гвен спрятала смешок и улыбнулась, помахав юнге рукой. Ариэль щёлкнула пальцами перед его носом, чтобы привлечь внимание растерянного паренька:

– Джорджи, сосредоточься.

– Извините, капитан! – он шмыгнул носом, нелепо отдавая честь, хотя Ариэль не требовала этого от своих матросов. – Пинту попросил вас подняться на шканцы и, если вас не затруднит, сделать это как можно быстрее.

Ариэль кивком попрощалась с Гвен и Бенджамином, спешным шагом отправившись на верхнюю палубу.

– Пинту, что-то не так? – она поднялась на шканцы быстрее ветра. Сообщение от Джорджи не показалось Ариэль хорошим. В море нужно быть готовым ко всему. Во времена, когда существовали морские змеи, ни одна секунда на корабле не могла считаться спокойной. Огромные твари из глубин появлялись даже в Спокойном море. Им нравилось лакомиться пассажирскими кораблями, перекусывая их своей мощной пастью со множеством острых зубов.

– Посмотрите сами, капитан, – Пинту передал Ариэль подзорную трубу.

Она поднесла её к глазу, настраивая. Перед ней, будто на расстоянии вытянутой руки, появился корабль. Рохас могла рассмотреть каждого матроса на палубе. Отклонившись от объектива, она присмотрелась к кораблю в реальном размере и снова припала к трубе.

Они провели в тишине какое время прежде, чем Ариэль снова заговорила:

– Я хочу такой корабль себе.

– Зачем он вам? – она не заметила, как Бенджамин успел подняться вслед за ней.

– Это губернаторский фрегат из красного дерева с шёлковыми парусами. Я видела такие в порту. Невероятно быстрый и манёвренный трёхмачтовый красавец, – благоговейно продекламировала Ариэль. Она вспомнила вечер побега и как сильно её взгляд цеплялся за морское творение искусства, стоящее в морском порту. Теперь она видела его в деле – скользящего по волнам, раскрывшего паруса, как крылья. Его тёплая древесина красиво контрастировала с голубой глубиной моря, а облака сливались с белым шёлком парусов.

– В любом случае, он идёт прямо к нам, – прервал её Пинту, всматриваясь в горизонт.

– Он не сбавляет скорость, – предупредил Бенджамин.

Корабль действительно летел к ним на всех парусах и не собирался останавливаться.

Обычно, когда «Пропавшая принцесса» дрейфовала на границе Старого и Нового Света, другие корабли ей не встречались. Разве что корабли Поднебесья, на которые они охотились. Но видеть судно Равендора в этих водах, да ещё так стремительно идущее вперёд, непривычно и тревожно.

Пока Ариэль следила за плывущим произведением искусства через подзорную трубу, позади неё развилась целая дискуссия.

– Это корабль рыцарей?

– Нет, рыцари ходят под голубыми парусами.

– Но что они тогда тут делают?

– Патрулируют территорию?

– Мы ни разу не видели их до этого.

Ариэль не вслушивалась в их разговор, пытаясь самостоятельно догадаться до истины. Сердце ёкнуло, когда шёпот волн разрезал пушечный выстрел. Вмиг всё встало на свои места. Она видела вылетающие сквозь пороховой дым ядра, которые устремлялись в направлении «Пропавшей принцессе».

– Быстро все ложитесь на палубу! – крикнула Рохас, резко развернувшись к своим товарищам. Её звонкий голос разнёсся над всей верхней палубой, подхватываемый другими матросами, которые ещё до этого следили за происходящим на шканцах.

Ядра едва достигли своей цели. Благодаря расстоянию, которое всё ещё сохранялось между кораблями, большинство снарядов залпа рухнули в воду перед судном. Но каждый из матросов, лежащих на палубе, не только услышал, но и прочувствовал треск и содрогание древесины.

Послышались стоны. Если ядро пролетело рядом, то щепки наверняка могли задеть матросов.

– Какого дьявола они творят!? – разъяренно крикнул кто-то, поднимаясь на ноги.

Ариэль вскочила первая. Одной рукой придерживая шляпу, а другой наблюдая в подзорную трубу – они уже готовили ядра ко второму выстрелу, продолжая стремительно приближаться.

– Кажется, им не нравится, что последнее время мы караулим здесь корабли Поднебесья. – Другого решения у Ариэль не нашлось. Она думала, – нет, была уверена, – что на них открыли охоту. Пока у экипажа «Пропавшей принцессы» было время, Рохас взяла себя в руки и начала командовать.

– Альфонсо! – крикнула она, заметив квартирмейстера, стремительно поднимающегося с нижних палуб. – Пускай твои люди подготовят ядра для пушек, но не позволяй им стрелять.

Раз равендорский корабль начал первый, Ариэль ничего не мешало взять это судно в качестве трофея. Она всем сердцем любила старенькую каравеллу, ставшую родной, но при виде мечты наяву равнодушным не останется никто.

Капитан навалилась на фальшборт и обратилась к своим людям:

– На палубе! Я хочу через секунду видеть все паруса раскрытыми, – она обернулась к боцману, вымаливая на одном дыхании приказ: – Пинту, следи за ними и докладывай мне малейшие изменения в курсе противника. Мы должны знать, когда он будет готов стрелять, чтобы совершить манёвр.

– Мы будем их таранить? – пока Ариэль раздавала приказы, Бенджамин встал за штурвал, держа прежний курс.

– Нет, я всё ещё хочу этот корабль себе. Мы подойдём максимально близко и высадимся к ним на палубу, – объяснила Ариэль.

Она провела рукой по шее, снимая с себя беспокойство. Взгляд метался от одного борта к другому, в попытках уследить за всеми сразу. Держа в руках подзорную трубу, Рохас полагалась на смотрового.

– Пинту! – прикрикнула она. – Последствия залпа?

Боцман ответил незамедлительно:

– Они снесли нам фальшборт, капитан, ничего серьезного.

– Раненые?

– Есть.

– Убитые?

– Нет.

Ариэль кивнула, чувствуя как зудящая тревога за жизнь команды немного отступила. От сердца отлегло. Здоровые матросы уже отвели товарищей к Гвинерве. В её умелых руках они быстро поправятся. Снесённый борт не был сильной проблемой, разве что кто-то из матросов умудрится свалиться за него во время манёвра. Другое дело, что ей было стыдно признаваться в надежде не ремонтировать этот корабль, а взять новый.

– Держим курс! Приготовиться к манёвру и торможению, когда я скажу! – она встала рядом с Бенджамином, охватывая взглядом всю палубу, бурлящую как подводный вулкан.

Оба корабля двигались друг к другу. Когда сверху донеслось предупреждение о скором выстреле, Ариэль приказала держаться крепче и лечь на левый борт, чтобы не только уйти от ядер, но и стать выгодно по отношению к кораблю противника.

Бенджамин крутанул штурвал. Раздался выстрел. Им почти удалось уйти от атаки врага. Ариэль зажмурилась, вцепившись руками в борт, когда их снова затрясло. Она сразу поняла, что последнее ядро из очереди задело корму «Пропавшей принцессы». Корабль застонал, пошатнувшись от грубого прикосновения металлического снаряда.

Перегнувшись через борт, Ариэль красочно выругалась. В корме корабля, ниже её каюты, зияла дыра. При сильных волнах туда запросто могла залиться вода. Не на это Рохас рассчитывала.

– Пинту! – боцман ждал её на палубе, уже восстановив равновесие.

– Да, капитан?

– Отправь несколько самых выносливых вниз к насосу! Пусть они контролируют уровень воды в трюме!

Пока Пинту перечислял имена мужчин, Ариэль взглядом искала Джорджи. На лице мальчика читался страх вперемешку с предвкушением сражения – это он ещё не знал, что Ариэль собиралась отправить его переждать бурю к Гвинерве.

– Джорджи, – капитан сняла с пояса связку ключей и вложила её в руки юнги. – Отнеси это Альфонсо. Пусть он откроет склад, чтобы выдать каждому оружие. Когда передашь ему мои слова, иди к Гвинерве и сиди с ней.

– Но я хочу сражаться! – выкрикнул он, недовольно дёрнувшись.

– Я не договорила, – Ариэль грубо пихнула его пальцем в лоб, предупреждая, чтобы он не смел больше оспаривать приказы. Корабль мчался так, что волосы лезли в лицо. – Для тебя у меня есть отдельное задание. Ты должен защищать Гвен, понятно? Бегом! – прикрикнула она – и Джорджи след простыл.

Ариэль потёрла переносицу. Ей не нужна была подзорная труба, чтобы увидеть корабль противника. Море плескалось внизу, разрезаемое килем, бурлящее, жаждущее сражения, нетерпеливое. Надо было только выждать момент, просчитать траекторию. Чтобы волны, бьющиеся о борта, не стали их концом, чтобы ревущий ветер не сорвал их паруса. Секунда, вторая, третья – она крикнула что есть силы:

– Отдать шкоты на бизань-мачте! Правый борт держать в натяжении! Резкий поворот на левый галс!

Её приказ повторился голосом Пинту. Следом с нижней палубы поднялись вооруженные матросы во главе с Альфонсо: она видела сестёр Ленокс, Сильвера, ухватившего, наверное, самую длинную шпагу, плотника Ральфа и канонира Флетчера, готовых защищать свой корабль.

Матросы молниеносно рванулись к такелажу, канаты с натужным скрипом двинулись, освобождая паруса. Судно накренилось, ветер ударил с другой стороны, заставляя корабль уйти в крутой разворот.

– Брасопить правый борт! Левый к ветру! Держать штурвал!

Рулевой стиснул зубы, вкладывая всю силу в поворот штурвала. Вода под килем забурлила, уступая неожиданному броску судна.

«Пропавшая принцесса» словно проскользнула по волнам, прежде чем вновь выпрямилась, встав на новый курс. Мачты слегка содрогнулись, но выдержали натиск.

– Приготовиться опустить якорь, когда я скажу! – Ариэль подняла руку, внимательно следя за происходящим.

Скорость корабля начала падать, корпус больше не боролся с волной. Нельзя упустить момент, иначе фрегат врежется в чужое судно на всей скорости. Тогда манёвр закончится плачевно для них обоих.

Ариэль махнула рукой, её голос прорезал шум волн.

– Опустить якорь!

Лебёдка загудела, цепь зазвенела, и массивный якорь устремился вниз, с глухим всплеском пробивая водную гладь. Нос «Пропавшей принцессы» филигранно счесал краску с борта фрегата, задевая корму, связывая корабли такелажами, как влюбленных узами брака. Раздались крики, скрежет, плеск моря, звон металла. Команда противников, обескураженная, но уже готовая к сражению, показалась в поле зрения. Её люди с воплями победы перепрыгивали через разрушенный борт, оказываясь на корме чужого корабля. Разгорелась битва, каждый взмах оружия рисовал картину древнего и беспощадного искусства войны в море.

Они молились Сирингу, чтобы удача оставалась на их стороне. Молились забытой Иллаиде, чтобы она позаботилась о павших. И молились Терросу, чтобы их родные на суше не знали печали.

Ариэль схватилась за своё оружие, прокричав напоследок об обороне «Пропавшей принцессы», и бросилась в бой вместе со всеми. Цикл постоянных тренировок по ночам вместе с Альфонсо дали о себе знать. Ариэль чувствовала свою шпагу как продолжение руки. Сквозь сцепившихся матросов она пробиралась к равендорскому штурвалу, надеясь найти там капитана.

Кто-то с яростным воплем врезался в неё. Грубый удар голыми руками прибил Ариэль к мачте. Она почувствовала не только чужую руку на своей шее, но и боль, пронзившую спину от толчка. Незнакомый ей моряк в дорогих одеждах держал Рохас за горло, но не спешил её душить – с удовольствием наблюдал, как она брыкалась, пока вокруг люди сражались за свои жизни. Он что-то кричал ей прямо в лицо, но Ариэль настолько сосредоточилась на голосах своих товарищей, что не слышала его. Жестокий моряк, обозлившись, крепче сжал её шею. Тогда Ариэль наконец пришла в себя. Она осознала, что выпустила шпагу, и всё, что ей оставалось, – вцепиться в его руку, чтобы предотвратить собственную гибель. Скривившись, она попыталась разжать пальцы матроса и надавить на запястье с такой силой, чтобы почувствовать кость у него под кожей. Сбитой сосредоточенности моряка хватило, чтобы Ариэль смогла пнуть его ногой. От переизбытка кислорода у неё закружилась голова, мысли и решения путались в ноющем сознании. Когда в глазах перестало рябить, она увидела перед глазами Альфонсо – его лицо, обычно улыбающееся, было испачкано кровью, как и рука, которую он протянул своему капитану. Только тогда Ариэль поняла, что осела на палубу. Прежде, чем подняться, она нашла глазами свою шпагу, а потом ухватилась за руку Альфонсо, как за спасательный круг. Рохас застыдила себя за такое состояние. И всё же, главное, что она поднялась и снова крепко сжала шпагу.

Весь эпицентр сражения происходил на фрегате. «Пропавшую принцессу» мало кто осквернил своими шагами, но дыра в корпусе от переживаний казалась больше и опасней. Рохас чувствовала привкус металла во рту от чужого удара локтем, но не остановилась ни на секунду. Всё, чего она сейчас хотела, – прижать капитана к борту или штурвалу, чтобы показать ему всю ярость Красного капитана и её команды.

Ветер обдувал их лица, высушивая брызги морской воды вперемешку с каплями крови. Крики кружащих над ними птиц сливались с громкими возгласами матросов. Ариэль слышала победные возгласы своих людей. Она видела на лице противника ярость, беспрекословную решительность, на форме – герб Равендора. Теперь Рохас хотелось, отобрав корабль, доказать свою силу. Рьяное желание могло стать фатальной ошибкой. Её амбициозность, подогреваемая гневом, будет стоить ей жизни. Поэтому Ариэль лишь медленно выставила шпагу перед собой.

Они начали с осторожных выпадов, изучая друг друга. Мечи звенели, отражаясь от блестящих парусов, и каждый удар эхом отдавался в волнах под кораблём. Движения капитанов становились быстрее, удары – решительнее. Ариэль ощущала боль в руках, и каждое соприкосновение отдавалось новым покалыванием в уставших, натянутых мышцах. Она ступала по дощечкам грациозно, будто в танце. Опыта не хватало, поэтому всё, что оставалось, – изворачиваться и контратаковать, надеясь, что противник устанет быстрее, оступится и упадёт.

Слишком близко раздался выстрел из револьвера. Пуля прочесала почти ровную линию у ног противника. Ариэль подняла глаза. Сильвер ждал, когда Рохас догадается.

Противник замешкался, пытаясь разгадать их взгляды, но Ариэль тут же, что есть силы, пихнула его. Капитан потерял контроль, когда второй выстрел исчез у него в ногах и позорно упал, пытаясь уцепиться руками за борт. Медленный шаг Ариэль напоминал звериную поступь. Она загнала добычу в угол. Всё, что оставалось, – услышать мольбу о пощаде и предложение сдать корабль. Шпага Рохас почти что опустилась на плечо дезориентированного капитана, впиваясь острым концом в размокшую древесину борта. Прежде, чем отдать приказ, Ариэль устремила пылающий взгляд на палубу своего корабля. Сердце пропустило удар, а грудь сдавило безнадежностью, когда она увидела Бенджамина, окружённого несколькими матросами. Ариэль не сомневалась в его навыках, но он – одноногий старик против четверых.

– Бенджамин! – Рохас резко дёрнула рукой, оставляя на щеке поверженного капитана неглубокий порез. Они с Сильвером встретились взглядами: он кивнул, пропуская Ариэль. О том, что сподвигло штурмана на такую помощь, она подумает как-нибудь потом.

Ноющая боль от сражения испарилась, когда она в считанные минуты перебралась на нос «Пропавшей принцессы» по чужой корме. В другой ситуации Красный капитан была бы рада скрипу родных досок под ногами, но сейчас Ариэль не думала ни о чём, кроме спасения старшего помощника.

Один из противников исчез из поля зрения Бенджамина, когда он размахивал саблей перед оставшимися тремя.

– Бенджамин! – из-за бизань-мачты выскочил четвёртый. Сначала Ариэль показалось, что в его руках ничего нет, но следом на солнце блеснул кинжал, ловя отсветы своим кровавым лезвием. Она не успела предупредить, окликнуть, когда острый металл вонзился в спину по самую рукоять. Ариэль не видела лица Бенджамина. Сначала из ослабленных пальцев выскользнула сабля, а после его поникшее тело упало на палубу, пропитывая одежду и древесину кровью.

Рохас сорвалась с места, зная, что против двоих она ещё может выстоять. Но на шканцах гнусные силуэты противника стояли вчетвером. Пока они осматривали тело старшего помощника, Ариэль достала револьвер. Руки дрожали, но она целилась в того, кто убил Бенджамина.

Первый выстрел. Второй, пока они ещё ничего не поняли. Третий – и вновь промах. Несмотря на душу, пылающую желанием мести, тело не поддалось неисправимому порыву. На палубу выбежали её товарищи, и теперь убийцам некуда было идти. Чувствуя, как корабль шатается, как он проседает, Ариэль сорвалась к Бенджамину.

Страх захватил её с головой, вступая в сражение со злобой и скорбью.

– Бенджамин, пожалуйста. – Ариэль испугалась собственного голоса, рухнув на колени. С трудом ей удалось перевернуть моряка на бок. Положить его на спину мешал кинжал: Ариэль так и не решилась его достать. Руки вместе с белой рубашкой моментально окрасились в красный. Видимо, устранение четверых заняло слишком много времени, чтобы застать последние вздохи Бенджамина. Тело, налившееся свинцом, не реагировало на прикосновение, это могло значить только одно. Но Ариэль нужно было убедиться, она должна была. Глаза пекло от слёз, они не хотели сбегать по испачканному лицу капитана.

Убитый горем и ненавистью к себе разум сквозь влажную пелену увидел умирающего у неё на руках отца. Потому что дочь покинула его, не попрощавшись. Она увидела человека, который мог спокойно дожить свою жизнь на Соддене, надеясь, что когда-то увидит свою дочь. Человека, который из-за неё вернулся в ремесло, и оно погубило его. В конце концов Ариэль увидела человека, который за этот цикл успокоил её душевные раны, помог в сражении с собой. Теперь её руки испачканы кровью. Почему-то обжигающей, въедливой, как самый сильный яд. И глядя на пальцы, впитавшие в себя не краску для волос, а кровь, Ариэль впервые испугалась того, что может произойти дальше.

– Ариэль. Ариэль… Капитан! – В голову штормом ворвался голос Альфонсо, обычно весёлый и беззаботный, теперь – уставший и опустошённый. Но он старался говорить твёрдо, значит Ариэль тоже нужно взять себя в руки. – «Пропавшая принцесса» набирает воду.

Рохас с трудом, но без чьей-либо помощи, поднялась на ноги. Тыльной стороной ладони она вытерла щёки, оставляя на них кровавые разводы. Слова Альфонсо настигли её как самая сильная и неожиданная буря. Ариэль вспомнила зияющую в корме каравеллы дыру от тяжелого ядра врагов.

– Скажи всем перенести на новый корабль столько вещей, сколько удастся, – она едва сглотнула, пропихнув ком скорби и печали, застрявший в глотке. Смотря сквозь Альфонсо на горизонт, Ариэль не замечала бойни, которая разверзлась на двух кораблях, и теперь двигалась к своему завершению. – Начните с судовых журналов, припасов еды, чтобы добраться до берега, и товаров, что мы должны были продать.

– Вы слышали ребята, немедленно за дело.

Они кивнули друг другу. Ариэль, насколько это сейчас возможно, была благодарна за то, что Альфонсо не стал заострять на произошедшем внимания, а просто ушёл вместе с Пинту раздавать указания. Пока уже бывшая «Пропавшая принцесса» находилась на плаву, Ариэль спустилась в капитанскую каюту, чтобы привести мысли в порядок, забрать необходимое и начать заново на новом корабле.

Глава 7 «Как бочка с ромом»

«Вода обтачивает камень, делая его поверхность ровной и гладкой. Время обтачивает людей, помогая им забыть о прошлом.»

Сразу после сражения они отдали погибших морю. Ариэль, несмотря на ватные, негнущиеся ноги, лично помолилась за каждого. Корабль, будто чувствуя настроение его нового капитана, лишь мерно покачивался на волнах между Старым и Новым Светом. Как он всё же прекрасен. И как жаль, что обстоятельства омрачились, не позволяя вдоволь насладиться этим краснобоким красавцем. В нём всё было идеально: от трюма до верхушки мачт, от кормы до носа. Фрегат и вправду летел по волнам, унося их всё дальше от поля битвы, от криков и кровавых воспоминаний.

На следующее утро Ариэль обнаружила на шее синяк – последствие её беспомощности. Он жёг, словно напоминание о том, как легко потерять контроль. Рохас чувствовала скорбь, которая сжимала её горло, но никак не руку матроса. Её невозможно было остановить или ослабить одними только мыслями, но действовать сейчас не было сил. Оставалось только верить, что это ещё не конец, что ещё есть время всё исправить.

Нескольких дней хватило, чтобы прийти в себя. Как капитан, Ариэль не имела право пребывать в таком состоянии долго. От неё зависела судьба корабля и около полусотни человек на борту. Рохас находила много отговорок, пользуясь давно отработанным запасным планом: «загрузи себя работой так, чтобы не думать ни о чём другом». Это помогало, но однажды она разобьётся, и никто не сможет её собрать.

Ариэль заклеймила тот день как свою самую большую ошибку. Цена за мечту оказалась слишком высока.

Пока воспоминания о недвижимом теле Бенджамина были свежи в её голове, каждый раз, когда Ариэль проходила по палубе, касаясь прекрасных резных бортов, ей казалось, что каждая доска пропитана кровью товарищей. Она поднимала взгляд к мачте, ища среди облаков и шёлковых парусов новый флаг: чёрный, как время скорби, с изображением настоящего символа пиратства в виде скрещенных костей и черепа. На белой черепушке, свисая набок, держалась красного цвета корона. Это реквием и одновременно гимн. Это её корона, которую она никогда не снимет.

Остановка на Соддене спустя время должна была окончательно оставить всё позади. Ариэль никогда бы не подумала, что хватит цикла, чтобы так привязаться к человеку. Даже сейчас, после смерти, Бенджамин занимал все её мысли и не позволял думать о родителях слишком много. Рохас прекрасно понимала, что в этом промысле нельзя долго скучать по людям, но даже ей это удавалось с трудом. Помогали лишь догадки о том, что Бенджамин не хотел бы видеть Ариэль такой. У капитана корабля всегда должен быть чистый, холодный и расчётливый ум.

Впервые отказавшись от компании Альфонсо и Пинту, она решила в одиночестве прогуляться до ближайшей прибрежной таверны. Что-то будто тянуло её туда. И это явно не желание побыть в одиночестве. Если бы Ариэль хотела этого, то отправилась бы к дальнему берегу. Время близилось к вечеру, поэтому она ожидала попасть в переполненную таверну – её же она и получила.

Учитывая, что дома делались из камня, а двери и окна плотно закрывались, чтобы не впускать вечерний холод, контраст между улицей и помещением был колоссальным. Не только из-за температуры. Снаружи слышалось только отдалённое невнятное бормотание. Но стоило открыть двери – на улицу вырывался громкий гомон десятка глоток, прерываемый руганью и песнями, звоном посуды и стуком деревянных кружек.

Содденская таверна полнилась рыбными запахами. На смену морским змеям, которыми когда-то кишело Северное море, в холодные потоки занесло множество видов рыб. Местным нужно было куда-то её девать. Из костей делали обереги и украшения, а мясом кормили весь континент. Даже антураж в таверне сыграл именно на этом: рыболовные сети на стенах, чучела из самых больших и необычных особей, вместо некоторых стульев посетители использовали дырявые бочки, разве что под потолком не висели рыболовные крючки.

Стараясь не привлекать внимания пьяниц, Ариэль протиснулась к барной стойке, заняв только что освободившееся место. Пока она ещё не заказала первую кружку, сомневалась в своём нахождении здесь. Глупо, непрактично, но зато для души. За цикл своих странствий Рохас поняла настоящий смысл таких заведений. Не напиться до потери сознания, а отдохнуть, не думая ни о ком и ни о чём. Отпустить душу и тело, поговорить с теми, кого больше никогда не увидишь, глядя на несуразные танцы вне такта музыки. Ненароком Ариэль задумалась, как плясал бы Альфонсо, подбадриваемый Пинту. Как Гвинерва старалась бы успеть попробовать всё и везде, а Сильвер или Вильгельм наблюдали бы за этим со стороны. Кто знает, может даже на их лицах появились бы улыбки, если бы они увидели Джорджи, впервые попробовавшего вина или рома. Однажды они всей командой устроят огромный пир, где будут пить за прошлое и будущее, за погибших товарищей и за тех, с кем они преодолевали трудности. А пока нет смысла ворошить прошлое. Как и носиться с ошибками, без которых не может существовать ни один человек.

– Чем ты красишь свои волосы? – чужой голос показался Ариэль таким непривычным. Он на миг заглушил общую какофонию грубых, прокуренных, пьяных речей, которые плотным облаком заполонили всю таверну. Если бы не такой контраст, Ариэль никогда бы не отвлеклась от своего ужина. Она, немного раздражённо, – ведь такой вопрос задавали ей слишком много раз, – поставила кружку на барную стойку. Кроме того, разговаривать Рохас не хотела. Но, смирившись, повернулась к говорившему. Перед ней сидел юноша, не старше двадцати пяти. Он походил на солнечный луч, озаривший море Чудовищ. Густые вьющиеся волосы цвета тёмной древесины, гладкая кожа, слегка раскрасневшаяся после выпивки. Ариэль обратила внимание на пальцы, сжимающие рюмку, не державшие оружие или верёвку на корабле так, чтобы огрубеть.

– Кровью своих врагов. – Ариэль немного замешкалась, но не стала смягчать дежурного ответа.

Последовала тишина со стороны собеседника, но почему-то он не отвернулся, а продолжал смотреть на пиратку. Взгляд у незнакомца тоже был другой. Не просто пьяный и затуманенный, как у большинства здесь. Голубые глаза напомнили искрящееся солнцем Спокойное море, в котором она старалась не плавать, и казались Ариэль… красивыми? Всё же, вопреки очарованию, взгляд заволокла туманная дымка разочарования и потерянности. Парень забылся во времени, но пил не ради того, чтобы пить, – топил горе в рюмке. Как знакомо.

Прошла минута в тишине, он продолжал смотреть в её сторону. Ариэль ожидала другой реакции на колкость, но незнакомец практически не изменился в лице. Не прекращал наблюдать за ней, будто думал слишком медленно. Или же удивление было настолько мимолётным, что его не поймал бы даже самый коварный пират.

– Ты что тут делаешь, парень? – Ариэль заметно напрягло такое внимание. Она недовольно приподняла бровь, сдерживая желание пихнуть незнакомца в плечо. Пусть уж он тогда не только смотрит, но и говорит.

– Теодор, – поправил юноша, словно ему не нравилось, как к нему обратились, и тут же продолжил. – Пью. Пью за неудачу. Тут разве делают что-то другое?

– Да ну? – скептический настрой сменился боевым. Ариэль скрестила руки на груди, принимая вызов. Однако в какой-то степени парень был прав. Даже по отношению к ней самой.

– Шпагу гну… ой… – он очень неаристократично шмыгнул носом, отчего у Ариэль на лице появилась тень улыбки. – Я вообще-то морской рыцарь.

– Слишком ты нежный для морского рыцаря, Теодор.

– Я? Кто бы говорил… – прозвучало резко и громко. Остальные слова продолжились таким же уставшим голосом, пока Тео не запнулся.

– Ариэль, – капитан подтолкнула к продолжению. Теодор только размашисто кивнул, словно знал правильный ответ и просто проверял.

– Мама тоже так говорила, но верила в меня. А я, кажется, наверное, подвёл её… Отпускать не хотела, я у неё один остался. Пообещал ей заморские диковины привозить и глаз радовать. Но вот… – нескончаемый поток неуверенных слов вырвался в свет. Исповеди Ариэль точно не ожидала, а Теодор только и надеялся встретить добровольца, который его выслушает.

Если отбросить все предрассудки о земных мальчиках, мечтающих о геройствах в море, то Теодор действительно был из разряда хороших парней. С переизбытком желания достичь высокого и с отсутствием страха в душе. Ариэль это понимала, скорее даже видела. Растущий в материнской любви мальчик вырывался на свободу, захотел стать великим человеком, но споткнулся о первый же камень, потому что не был готов к настоящим трудностям за пределами дома. Так пропадало много талантов. Они либо спивались с горя, либо возвращались под материнское крыло. Ничего другого им не оставалось.

– Так, – капитан спешно поднялась на ноги, забыв об ужине. – Кое-кто выпил слишком много. Давай, скажи, что это последняя рюмка и тогда посмотрим, чего ты стоишь. – Больше пьяных людей Ариэль не любила их несвязные разговоры и глупые выходки. Именно поэтому на её корабле алкоголь разрешалось пить только в праздничные дни. Но если обычно таким спиртовым личностям хотелось врезать, то сейчас Рохас «спустила на воду спасательную шлюпку».

Теодор обиженно уткнулся взглядом в плавающий на дне рюмки алкоголь, а потом честно признался:

– Я бы и так остановился. Всё равно даже за эту платить нечем.

– У меня в гавани стоит корабль. Я буду ждать до захода солнца. Но учти, мы уплывём, как только оно начнёт прятаться за горизонт. У тебя есть время решить. – Они встретились взглядами. Всего на секунду, но Рохас показалось, что она утонула в этих глазах на целую вечность.

Вздрогнув, Ариэль достала из поясной сумки горсть содденских дублонов и высыпала их на барную стойку.

– Ты богиня? – Теодор пересчитал брошенные на деревянную поверхность деньги. Не хватало одного дублона. Почему-то Тео не сомневался в том, что эта Ариэль знает здесь каждый ценник. Тео с тяжелым вздохом оглянулся на уходящую красноволосую деву. – Нет, дьявол морской.

Только когда Ариэль вышла из таверны, то осознала, что за всё время общения с юным незнакомцем ни разу не нырнула в терзающие её воспоминания. Теодор оказался глотком свежего воздуха в душной таверне. Разговор с ним занял все мысли и обещание самой себе не подбирать на корабль всякую заблудившуюся душу уже не имело смысла. Ариэль не делала на Теодора слишком больших ставок – всё же один раз дорогу в море ему перекрыли. Но она надеялась, что под её чутким руководством парень сможет показать себя, или, по крайней мере, научится чему-то. Если Теодор так хотел этого, то ему ничто не помешает получить желаемое. Знания копятся всегда. Даже когда опыт неудачный. Рано, конечно, говорить о чём-то конкретном, пока Рохас не увидит его на борту корабля, но ей отчего-то очень хотелось этого. Словно одним присутствием Теодора она сможет искупить вину и исправить все свои ошибки.

Ариэль вернулась на корабль, размышляя о произошедшем. Ей не терпелось, когда солнце сделает круг и следующим вечером вновь будет тянуться к морю, отражаясь в его поверхности неровными разводами. Рохас чувствовала, будто поспорила с кем-то и поставила на Теодора все свои деньги, уверенная в его победе. Пока она могла спастись только в корабельной работе. Благо хлопоты на корабле никогда не заканчивались. Равендорский фрегат, хоть и краденый, должен оставаться в идеальном состоянии, чтобы походить на собратьев, не теряя при этом своей красоты и уникальности. Новая «Пропавшая принцесса» во многом лучше старой каравеллы, но Ариэль потратила достаточно времени, чтобы сделать корабль по-настоящему своим. Рохас не отказалась от прежнего названия несмотря на предрассудки. Произошедшее ещё больше роднило её с кораблём. Ариэль не могла представить, что назовёт фрегат как-то иначе.

«Пропавшая принцесса» утонула в морской пене, чтобы возродиться лучшей версией себя. Как и её капитан.

Много изменений претерпела капитанская каюта, – в части изыска и помпезности по-своему королевская, – что на самом деле Ариэль нравилось. Она позволила Гвинерве занять отдельное помещение, чтобы у раненых были все удобства. А вот размещение матросов на нижней палубе пришлось контролировать. Иначе дай им свободу – и обнаружишь Альфонсо с Пинту спящих в трюме, укрывшихся парусиной.

На следующее утро Теодор, превозмогая головную боль, ломоту в костях, нежелание отнять лицо от подушки и привести себя в надлежащий вид, всё же поднялся с постели. Он не мог выкинуть из головы девушку, что спустилась к нему как богиня, благословила его, направив на верный путь. Теодор закрывал глаза и видел её острые, решительные черты лица, великолепно выдержанную осанку, стекающие водопадом красные волосы. Цепляясь за этот образ, он поборол любые сомнения. Жизнь слишком часто ставила ему подножки, чтобы он не привык вставать после падения.

Теодор Хэнд – коренной житель Соддена по происхождению, но никак не по характеру, мечтающий о благородной профессии морского рыцаря. Такая перспектива помогла бы им с матерью наконец жить без забот. Отец погиб, когда Тео был маленьким. Так ему говорили. Но правда оказалась жестокой: он просто ушёл из семьи. После череды смертей родственников, они с мамой остались вдвоём. Их семью будто постигло настоящее проклятье. Теодор надеялся, что сможет помочь матери. Ему пришлось долго копить и усердно трудиться, чтобы попасть на учёбу к рыцарям, но его так и не взяли. В результате он не смог ни вернуться к матери, чтобы она не разочаровалась в нём, ни заступить на службу. У Теодора в голове уже нашлось несколько вариантов, как не расстроить материнское сердце. Сначала он планировал уйти в охотники. Там берут всех, но шанс остаться в живых куда меньше. Потом выбор пал на рыболовное судно. Возить селёдку в дырявых корытах он не хотел, но ничего не оставалось. В конце концов Теодор понял, что путь в море ему закрыт, и подумал зарабатывать на жизнь тяжёлым трудом, а матери решил говорить, что он успешно плавает с рыцарями. Когда он немного выпил в таверне, ему в голову пришла мысль, что на крайний случай и в рабство продаться можно. Теодора нередко называли хорошеньким, так может стоило рассмотреть такой вариант? Благо до того, как прийти к этой мысли, он повстречал Ариэль. Она стала его вторым шансом, и стыдно будет упустить и его.

Ночь, утро и день он провёл в раздумьях, смысла в которых не было. Теодор определился со всем, как только открыл глаза, но зачем-то искал поводы изменить своё решение. Он ждал захода солнца так же, как ждала его Ариэль. Когда небесное светило только-только начало опускаться к морю, Рохас потеряла всякую надежду, настроив себя не думать об этом. Вот сейчас они занесут всё оставшееся на корабль, проверят паруса, снимут фрегат с якоря и уплывут.

Ариэль ушла на палубу проверить ванты, поэтому первым, кого встретил Теодор, подойдя к кораблю, был Альфонсо. Он сидел на одном из ящиков к нему спиной, и если бы не желание Тео удостовериться, что он пришёл к нужному кораблю, то не придал большому мужчине особого значения: на Соддене почти все были именно такими. Но зато равендорские корабли тут почти никогда не стояли. Если Теодор не ошибался, то фрегат полностью соответствовал своей хозяйке.

– Прошу прощения, – Хэнд откашлялся, немного сомневаясь, что моряки привыкли к таким обращениям. С другой стороны, если бы он начал разговор с «эй ты», то это могло подпортить впечатление. – Эм-м, я ищу Ариэль – девушку с красными волосами. Это случайно не её корабль?

– Её, – мужчина развернулся на ящике, внимательно всматриваясь в Теодора. – Тебе зачем?

– Она меня ждёт, – невозмутимо выпалил Теодор и очень обрадовался, когда на лице собеседника появилась улыбка.

– Прямо сейчас ты обеспечил меня деньгами, мой друг, – Альфонсо поднялся с места, и только тогда Теодор понял, насколько он большой. Ему приходилось поднимать голову, чтобы поговорить с моряком. Это одновременно пугало и восхищало. – Идём.

Прежде, чем взойти на борт, он обратился к работающим у причала матросам, весело и непринуждённо:

– Надеюсь, вы тут справитесь без меня и всё останется целым. Смотрите, не передо мной вам отчитываться.

Если бы Ариэль узнала, что Альфонсо и Пинту ставили деньги на приход Теодора, то сильно разозлилась. Но она слишком верила в порядочность Пинту, чтобы так о нём думать. Когда оба поднялись на корабль, Ариэль стояла спиной к гавани, увлечённая переговорами с плотником: после того, как корабль приобрёл собственный флаг, она хотела разместить на носу «Пропавшей принцессы» новую фигуру.

– Капитан! К вам гости! – несмотря на то, что Ариэль их не видела, Альфонсо махнул ей рукой, подтолкнув Теодора вперёд. Он остановился, как только перешагнул с трапа на борт, поэтому чужая помощь пришлась кстати. Ариэль отреагировала незамедлительно. Она дала отмашку плотнику, и, заведя руки за спину, важно шагнула к мужчинам. По сосредоточенному лицу сложно было прочитать что-то конкретное. Но Теодор понял точно: никому из встреченных им девушек не шла роль капитана так, как Ариэль.

– Теодор, – тепло поприветствовала она, но выражения лица при этом не изменила. Ариэль осмотрела его, подмечая каждую деталь, которую не разглядела вчера в таверне. Всё такие же яркие голубые глаза западали в душу, но Рохас постаралась сосредоточить внимание на одежде, телосложении и, главное, на поведении.

– Рад снова встретиться, – ответил Теодор, пока в голове звучала фраза: «рад, что ты не плод моего воображения». Он действительно задумывался над этим, когда не обнаружил в кармане ни гроша на утро. Если так пить, то могут почудиться вещи похуже. Но всё же красноволосая дева стояла прямо перед ним, и даже тот большой моряк видел её.

– Я тоже. – Она наконец-то улыбнулась: сдержанно, но искренне. Это позволило Теодору немного расслабиться. Он не пробыл на палубе и пятнадцати минут, но уже хотел остаться рядом с ней.

– Добро пожаловать на борт.

– И всё? – Теодор опешил, немного растерявшись.

Видимо вопрос показался Ариэль слишком резким: она вздёрнула бровь, скрестила руки на груди и приготовилась с интересом наблюдать за тем, как Теодор будет выпутываться. Её забавляла его растерянность и храбрость одновременно. На самом же деле всё было просто: Теодор всего-навсего не умел думать прежде, чем говорить. Обычно правильные мысли настигали его после. Поэтому он не придумал ничего лучше, чем немного уточнить вопрос.

– То есть… – Взгляд на стоящего рядом моряка ничем не помог. Теодор продолжил: – И никаких испытаний? Проверок?

– Зачем? Любой дурак завяжет узел на пришвартованном судне. Нужны реальные условия.

Никогда нельзя сказать точно, на что способен человек, пока он не столкнется с проблемой лицом к лицу. Именно этого правила придерживалась Ариэль даже относительно самой себя. Знала ли она, что способна приставить нож к чужому горлу, пока обстоятельства не вынудили её? Нет. А то, что у неё действительно получится управлять целым кораблем? Могла только надеяться. Поэтому теория никогда не сравнится с практикой. Дай любому ребенку кусок верёвки, и он завяжет какой-никакой узел. Поставь во время шторма на мокрую палубу любого силача, когда ветер и вода бьют в лицо, а из рук всё выскальзывает – и не будет никакой гарантии, что он свяжет нужные верёвки. Поэтому Ариэль старалась никогда не судить о человеке, пока он не покажет себя на настоящем «поле боя».

Рохас прекрасно видела удивление и растерянность на лице Теодора. Он ждал подвоха со всех сторон, но долгое молчание явно убедило его в серьёзности сказанного.

– Удивлён? – Ариэль хмыкнула, довольная произведённым эффектом. – Надеюсь, в скором времени и ты меня сможешь удивить.

– Не сомневайтесь, капитан.

Тяжело было не заметить разницы между ними, поэтому Теодор быстро привык к правильному общению с Ариэль. С виду всё казалось простым, но Тео так хотел задать ещё тысячу вопросов, касающихся не только корабля. К сожалению, пришлось проглотить их все и сосредоточится на том, что происходило сейчас. Когда-нибудь любопытство сыграет с ним злую шутку. А пока море не ожесточило его, Теодор собирался оставаться таким же добродушным и отзывчивым.

– Спустимся вниз. Покажу тебе спальное место и познакомлю с Карлосом, пока мы не отплыли.

– А Карлос, он…? – Теодор поспешил вслед за Ариэль по лестнице на нижнюю палубу. Он думал, что там нечего будет рассматривать, но взгляд бегал из угла в угол, как бы он не пытался сосредоточиться на капитане. Внимание Хэнда привлекали полусгоревшие лампады, свисающие с потолка канаты, бронзовая фурнитура – одним словом, любая мелочь.

– Наш кок, – Рохас обернулась на него, надеясь подловить. – Что? Ты же не думал, что я слепо тебе доверюсь?

– Нет, конечно, – Теодор пожал плечами, ответив весьма просто и искренне.

– Тебя что-то не устраивает?

– Нет, кончено, – повторил он всё так же искренне. – Я буду рад находиться на вашем корабле хоть в роли моллюска.

– Ты поосторожнее с высказываниями. Иначе это прозвище к тебе прицепится.

– Как моллюск ко дну, я понял.

Ариэль отвернулась, чтобы скрыть смешок. Её подкупала такая преданность. Даже если должность помощника кока – это не то, на что Теодор рассчитывал, он не подал вида. Ко всему прочему, лучше ему не знать, что испытания и проверки, которые он так ждал, начались ещё вчера в таверне.

Начались в таверне и теперь встречались Теодору на всём пути. Как и любому матросу на палубе «Пропавшей принцессы». Первые несколько дней плавания, спокойные и размеренные, позволили новому помощнику кока привыкнуть к постоянному покачиванию досок под ногами. На третий день его перестало мотать в разные стороны, и он наконец смог вдоволь насладиться морской жизнью в те моменты, когда выходил из душного камбуза. Все те разы, когда Ариэль справлялась о его самочувствии и настроении, Теодор говорил, что всем доволен. Когда как в действительности ожидания немного не вязались с реальностью.

Он понимал, что незначительные навыки вряд ли помогут на палубе, но и его кулинарные способности далеки от идеала. Всё, что делал Тео, помимо чистки рыбы, – пытался всячески вобрать в себя как можно больше знаний. И каждый раз, когда он донимал вопросами Альфонсо или Пинту, ему казалось, что он ловит на себе одобряющий взгляд Ариэль.

Так и было. Ариэль следила за Теодором когда была возможность. И не потому, что не доверяла. Наоборот, она цеплялась за то, что позволит ей ещё больше проникнуться этим юношей. Поэтому услышав громкие голоса в камбузе, она незамедлительно изменила свой маршрут и вошла в корабельную кухню с резким вопросом:

– Что здесь происходит?

Застигнутые врасплох Теодор и матрос, который не должен был здесь находиться, вмиг прекратили спор и уставились на капитана.

– Этот моллюск испортил наш сегодняшний ужин! – возмутился моряк, ткнув пальцем в Тео, держащего оборону на кухне.

Вместо того чтобы идти на поводу у конфликта, Ариэль обратилась к Теодору, чем немного разозлила матроса, который только из уважения к капитану не стал возмущаться.

– Где Карлос?

– Ему стало плохо, – отчеканил Теодор, косясь на стоящего рядом моряка, будто ждал удара исподтишка. – Он пошёл отдохнуть и оставил меня следить за кухней.

– Никто не будет есть это! – всплеснул руками матрос, не сдержавшись. – Какого дьявола он вообще делает на кухне? Ему место…

– Хватит.

Одного движения руки Ариэль и холодного взгляда оказалось достаточно, чтобы заставить моряка замолчать, скривив губы. Так бы он и стоял дальше, если бы не следующая отрезвляющая фраза Рохас:

– Иначе мне захочется спросить, что ты делаешь в камбузе, если должен работать на палубе. – Ариэль усмирила матроса одним только взглядом, а когда двинулась к кухонному столу, он отступил, пропуская капитана. Молча она взяла со стола ложку, зачерпнув супа из кастрюли, сняла пробу. Теодор пытливо взглянул на неё, но всё, что сделала Ариэль – молча кивнула и поспешно убрала ложку в сторону, тщательно пережевывая.

– Очень вкусно, – вынесла вердикт Рохас, и Теодор выдохнул. – Похоже дело не в супе, а в тебе, Билли. Отправляйся на палубу и немедленно займись делом.

Билли открыл рот, собираясь возразить, но так ничего не сказал. Он снова скривил губы. Ариэль прекрасно уловила его настроение, но только провела взглядом. Как только Билли вышел, Теодор впопыхах начал наводить порядок на столе. На самом деле он просто хотел занять чем-то руки, оставшись наедине с капитаном.

– Спасибо, по правде говоря я…

– Немедленно дай мне воды.

Теодор на секунду замер, вылупив на Ариэль голубые глаза, но тут же спохватился в поисках стакана с водой. Вместо него он поднёс капитану флягу.

– Что это такое? – оторвавшись от спасительного глотка воды, Ариэль стрельнула в Теодора возмущённым взглядом. Долго терпеть этот кулинарный шедевр у неё не было возможности. Сохранить лицо перед Билли было первостепенной и самой сложной задачей за сегодня. В одной ложке этого супа куда больше соли, чем во всём Спокойном море, где они сейчас проплывали. А может за этим солёным привкусом скрывалось невесть что ещё.

– Рыбная похлёбка, – растерянно ответил Теодор, хотя теперь уж сомневался, что это она.

– Если это рыбная похлёбка, то я принцесса Равендора.

– Невкусно?

– Конечно нет!

– Но вы сказали… – До него только сейчас дошло, что Ариэль спасла его репутацию, поэтому он виновато выдохнул. – Ох, я понял.

– Именно, – Ариэль покачала головой, но на самом деле не разочаровалась. Она убрала волосы за спину, закатала рукава и скомандовала. – Неси сюда чистую кастрюлю.

– Кастрюлю?

– Делай, как я сказала, – неси кастрюлю, – поторопила она Теодора, и, пока тот гремел посудой, убрала старую на пол. Там же стояло ведро с остатками сегодняшней рыбы. В другой таре, наполовину наполненной водой, отмокали столовые приборы. Рядом притулился мешок со свежими овощами, которые недавно закупили для разнообразия. Если кормить своих матросов хлебными сухарями и пресной кашей – долго они на корабле не пробудут.

Заметив замешательство на лице Теодора, стоящего с кастрюлей в руках, Ариэль освободила ему часть стола, приглашая занять место рядом.

– Не стой столбом. Бери нож и чисти рыбу.

Теодору оставалось только подчиниться, как бы стыдно ему ни было за происходящее. Какое-то время они готовили молча. Ариэль сосредоточилась на овощах, Теодор – иногда поглядывал на неё. Он надеялся разгадать причину, по которой Рохас взялась ему помогать прежде, чем та заговорит. А в итоге Ариэль поймала его на подсматривании. Тео вздрогнул, делая вид, что ну уж очень занят рыбьими внутренностями.

– Готовить ты не умеешь, – больше утвердительно, чем вопросительно произнесла Ариэль. Он молча кивнул. А что ему оставалось?

– И вам не стоило меня выгораживать.

– Думаешь?

Пожав плечами, Теодор отвлекся от рыбы. Всё же он не чувствовал того унижения и недовольства, которое должен был. Его больше поражало терпение, с которым Ариэль относилась к нему. Находясь на борту «Пропавшей принцессы» меньше недели, Тео уже всем обязан ей. Он даже не догадывался, что Ариэль думала точно так же. Она-то и сама об этом не догадывалась. Рохас просто исполняла свой капитанский долг, на самом деле желая так отплатить Бенджамину за всё, что он сделал.

– Капитан должен стоять на палубе и управлять кораблём, а не готовить на всех обед.

– А что же должен делать ты, Теодор?

Он не успел ответить, что хотел бы работать со всеми, рисковать жизнью и смотреть в лицо приключениям. Их прервал топот, доносящийся с верхней палубы. Ариэль сначала убрала нож в сторону и жестом попросила Тео сделать то же самое. Даже так слова почти невозможно было расслышать, поэтому Рохас собиралась подняться наверх. В море суета не происходила просто так. И она очень надеялась, что этот шум – предвестник чего-то хорошего. Вытерев руки об первую попавшуюся тряпку, Ариэль поправила волосы и шляпу, спешно направляясь к двери. Прежде, чем открыть её, девушка обернулась.

– Почему ещё стоишь? Идём посмотрим, что к чему.

Теодор подавил каждый из вопросов, возникших у него в голове, ровно, как и довольную улыбку. Он бросил рыбу на столе и проследовал за своим капитаном.

Глава 8 «Мстить – значит признаться, что тебе больно»

Морские рыцари – боевая единица Равендора, патрулирующая границы Спокойного моря. Престижная профессия, обучение которой проводят на Соддене. Они плавают исключительно под голубыми парусами.

Когда Ариэль поднималась на палубу, она была уверена, что Теодор следует за ней. Не обернувшись, чтобы в этом удостовериться, Рохас быстрым шагом вышла на свет. Всё оказалось спокойней, чем ощущалось внизу. Альфонсо с Пинту, не изменяя себе, взяли ситуацию под контроль в отсутствии капитана. Помощь от двух товарищей никогда не казалась Ариэль навязчивой. Возможно потому, что отчасти это входило в их обязанности. В отсутствие старпома они вдвоём следили за палубой с большой охотой. Даже сейчас, когда Ариэль пропадала на камбузе. Альфонсо с Пинту прекрасно умели держать себя в руках, не переходя границу, что так важна на корабле для дисциплины. Неизвестно, хватит ли Ариэль награбленных денег, чтобы расплатиться, ведь их поддержка и дружба – бесценна.

Иногда она стыдила себя за то, что так сильно полагалась на других, но иначе в морском промысле никак. Даже самый умелый капитан не удержит корабль на плаву в одиночку. Если остальные готовы на жертвы ради неё, это не говорит о слабости. Это говорит о доверии и сплочённости. Тяжёлые дни на новом корабле Ариэль пережила только благодаря своей команде.

Она чувствовала, будто её тело обвили цепкие корни деревьев с Проклятого острова и постепенно душили, сковывая движения, нагло вбирая в себя всю силу. Но каждый член её команды вооружился топором, наносил сокрушительный удар, раз за разом освобождая капитана из ловушки. Альфонсо с Пинту перерубили самый толстый и гнилой корень, обвившийся вокруг шеи и тянущийся к сердцу.

Это был первый вечер в незнакомой каюте. Он не сулил ничего, кроме тяжёлых мрачных мыслей. В тот миг на новом корабле Ариэль чувствовала себя намного хуже, чем на борту старенькой каравеллы. Туман сгущался вокруг неё, обрастая новыми подробностями и воспоминаниями, но стоило двери каюты открыться – он тут же рассеялся.

До этого перебирая хлам на столе, Ариэль подняла взгляд на вошедшего Альфонсо. Ему приходилось немного наклонять голову, чтобы спокойно зайти в каюту, не выронив при этом стопку бумаг из рук.

– Капитан. Тут все журналы и прочие записи, которые были на столе. – Следом за Альфонсо вошёл Пинту. В отличие от своего товарища, боцман, помимо сшитых документов, прихватил какую-то литературу в ярких обложках. Ариэль не стала спорить. Всё, что делал Пинту, делалось во благо команды. В тревожной голове нашлось место мысли: «Может он взял их, чтобы учить грамоте?».

Ранее школы на континентах были непопулярны. Богатые предпочитали обучать своих детей дома, а остальные лишь при стечении обстоятельств могли получить образование. В момент, когда ситуация с пиратством пошла на спад, правительство сосредоточилось на внутреннем устройстве континентов и первым делом отстроило школы. Они были небольшими, чаще всего платными, при этом располагая только начальным уровнем знаний. Несмотря на мнимую доступность, часть простого народа всё равно оставалась неграмотной. Некоторые моряки стыдились этого и с удовольствием присоединялись к занятиям, которые организовывал Пинту.

Ариэль забрала стопку журналов из рук Альфонсо, оставила их на краю стола и, когда повернулась за следующей, спросила не глядя:

– Как команда? – голос звучал безучастно. Рохас обратила внимание на руки Альфонсо, уже отмытые от крови, когда тот развёл ими в стороны.

Моряки не умели скорбеть долго, поэтому Ариэль даже не ожидала услышать рассказ о том, как они льют слёзы и в горе намывают ими же палубу.

– Они в порядке, – неожиданно ответил Пинту. – Немного обескуражены, но довольны новым кораблём.

Она кивнула, занятая стопками книг.

– Передайте, что я разрешаю им взять всё, что понравится из этой каюты. – Ариэль, нарочно не смотря на товарищей, махнула рукой в сторону многочисленных статуэток и других трофеев, расположенных на полках. Там, кажется, было абсолютно всё: от абсурдных рыбных костей на подставках до позолоченных фигурок. Капитана, который жил здесь раньше, явно больше заботила своя коллекция странностей, чем морские обязанности. Иначе откуда тут всему этому взяться?

Прошло немного времени. Ариэль не видела, но двое товарищей скорее всего рассматривали полки и их содержимое. Первым голос подал Альфонсо:

– Чур мне тот орехокол похожий на дикаря с островов.

Пинту бросил на него недоумённый взгляд, в котором читалось удивление, что квартирмейстер вообще заинтересовался содержимым полки. Однако он озвучил только один вопрос в поучительной манере:

– Зачем он тебе?

– Буду тебя доставать по ночам. – Альфонсо бросил хитрый, переполненный детским озорством взгляд на Пинту. Он хотел разрядить обстановку, но Ариэль осталась равнодушна. Её жутко раздражало, что она не нашла в себе силы пошутить в ответ. И что та улыбка, которую она нарисовала себе в голове, оказалась ужасно блеклой. А ведь перебрасываться с Альфонсо ехидными фразочками едва ли не самое любимое её занятие. После капитанства, конечно же.

Вместо того чтобы поддержать разговор, Ариэль вернулась к столу. Теперь для неё нашлось ещё больше дел. Если скоро цифры полезут из ушей – виновата в этом будет только она сама.

Ариэль удостоила товарищей уставшим, но многозначительным взглядом, в котором Альфонсо надеялся разглядеть проблески хотя бы недовольства.

Совесть всё же прогрызла барьер наружу, и Рохас собиралась уже рассказать то, чем на самом деле делиться ещё не хотелось. Ариэль просто видела как оба стремились помочь, и не могла оставить их без ответа.

Будто чувствуя её внутренние терзания, Пинту спешно сказал:

– Мы тебя оставим.

Ариэль удивилась, но виду не подала. Только кивнула, стараясь сохранить невозмутимое лицо.

– Да, мне нужно сосредоточиться, – в подтверждении она положила руку на стопку судовых журналов.

– На бумагах, – заметил Пинту, многозначительно указав подбородком на предстоящую работу.

– Что? – Ариэль не поняла уточнения боцмана и вопрос сам сорвался с губ.

– Ничего, не будем тебе мешать.

Переглянувшись, все трое посчитали, что объятия будут лишней фамильярностью. Моряки попятились и тихо прикрыли за собой дверь, оставив Ариэль одну.

В тот вечер туман в голове стал понемногу рассеиваться, но вместо этого прямо сейчас сгущался вокруг «Пропавшей принцессы». Не такой сильный, но достаточный, чтобы уменьшить дальность обзора. Даже самый глазастый смотрящий мог потерять в молочной дымке чужой корабль или остров.

Ариэль осмотрелась по сторонам и даже с ноткой досады в голосе подвела итог произошедшего:

– Туман. Из-за него переполох?

– Из-за того, что внутри него. – Загадочно ответил Альфонсо, кивнув в сторону тумана, застилавшего горизонт.

– Объясни, – потребовала Ариэль.

– Парни сказали, что видели мелькнувший вдалеке корабль.

– С голубыми парусами, – Пинту вежливо подключился к разговору, перестав переговариваться с несколькими матросами в стороне. Они все постепенно собирались у грот-мачты, рассматривая некстати образовавшуюся дымку.

– С голубыми? – Ариэль приправила удивлённый вопрос ноткой сарказма. Она бы ещё поняла, будь паруса белыми. Тогда их действительно сложно рассмотреть среди молочной мглы. Голубые паруса же – настоящее клеймо несмотря на то, что и море, и небо растекались вокруг такими же оттенками. Но гладкий, блестящий на солнце атлас, танцующий на ветру, будто принцесса на балу, невозможно потерять в тумане.

Ни один континент так не отличился, как Равендор. Он буквально присвоил себе голубой цвет: герб, крыши, плащи рыцарей и паруса их кораблей. Иногда доходило до того, что особо патриотичные жители считали неуважением ношение голубого цвета Содденом или Солярисом.

– Это же рыцари, да? – влез в разговор Теодор, сгорая от нетерпения. Он всё пытался всмотреться в горизонт. Рациональная часть ума предупреждала, что встреча с рыцарями им не так уж и нужна. А та половина, что отвечала за приключение и азарт, уже во всю кричала о подвигах. Теодору жутко хотелось хотя бы посмотреть на прославленных рыцарей вблизи, если уж не стал одним из них.

– Это пока ещё никто, – осадила его Ариэль. Она сняла с пояса подзорную трубу, но не спешила её использовать. – Даже в таком мелком тумане что угодно можно принять за корабль. Даже если это что угодно – ничто. Так работает воображение.

Они продолжали неспешно качаться на воде, пока волны лизали бока корабля и подталкивали его вперёд. В тумане даже птицы перестали кричать. Всё сосредоточилось на звуках «Пропавшей принцессы». Особо упёртые матросы продолжали стоять на месте, во все глаза посматривая на горизонт. Только строгие слова Ариэль заставили их вернуться к работе. Сама же она продолжала наблюдать. Если там действительно есть корабль – придётся действовать по обстоятельствам. Это трепетное ожидание напомнило Ариэль об одной из излюбленных игр в детстве. Она придумала её сама и постоянно таскала к гавани своего друга, ведь в одиночку играть неинтересно. Смысл заключался в угадывание цвета паруса корабля, который следующим войдёт в порт. Игра оказывалась довольно долгой, ведь корабли не заплывают в порт каждую минуту, но от этого не менее интересной. Обычно по вечерам, намного реже ранним утром, они садились и по очереди высказывали предположения. Каждый раз приз мог быть абсолютно разным. Чаще всего играли на желание, или если идей совсем не было, на кон ставился следующий день: у победителя он должен был быть удачным.

Её друг, Генри, которого Ариэль каждый раз уговаривала поиграть, стоило ему переступить порог дома, был мальчишкой приземлённым и вечно ворчал в процессе игры, постоянно повторяя: «Это дурацкая игра!». Своей практичностью он очень нравился её отцу. Но Генри всё равно раз за разом загадывал цвет, не в силах устоять перед обаянием. Дочка маминой знакомой вообще не хотела слушать ни про море, ни про корабли.

Ариэль вовремя опомнилась, чуть не произнеся среди команды: «Думаю, следующий парус будет…», стоя среди команды. Тёплые воспоминания, греющие сердце, прервались голубым парусом, медленно появившимся на горизонте. Матросы тут же зашушукались, а Ариэль только сильнее сжала подзорную трубу. Диалог Альфонсо, Пинту и Теодора едва достигал её ушей. Рохас полностью сосредоточилась на рассматривании корабля. Увы, туман всё ещё не позволял увидеть то, что находилось на палубе. Кое-где с молочной дымки выскакивали матросы, но тут же прятались обратно, как дельфины, ныряющие носом в воду. То, что Ариэль подошла к борту, оперевшись на него одной рукой – не дало ничего, кроме уже имеющейся информации: корабль рыцарей вероятно плыл по направлению к ним, но не настолько быстро, чтобы замыслить таран. Ариэль могла ошибаться, но, кажется, они подняли даже не все паруса. Только это и голубой цвет ткани спасали капитана от неприятного чувства дежавю.

Неожиданно подошедший Сильвер подлил масла в огонь:

– Нам стоит выстрелить в них сейчас же – и дело с концом. Иначе будет, как в прошлый раз, – он прошептал ей это практически над ухом, вальяжно заведя руки за спину.

Инстинктивно Ариэль захотелось дёрнуть штурмана за золотое кольцо в ухе, которое он недавно приобрёл, но вместо этого она ограничилась простым замечанием:

– Прибереги свои амбиции.

Рохас, не удостоила штурмана взглядом. Тот поспешно отошёл, но продолжал наблюдать со стороны. Каждый раз, когда он так делал, Ариэль задавалась вопросом: что же ей мешало попросту сменить штурмана. Всякий раз, когда она садилась за решение этой проблемы, плюсов у Сильвера оказывалось, к удивлению, больше, чем минусов. А ещё он пользовался уважением у команды.

Прямо сейчас Ариэль чувствовала на себе пытливые взгляды моряков. В очередной раз прекратив наблюдение за чужим кораблём, капитан обернулась, чтобы подтвердить общие догадки:

– Они направляются к нам. – Это ничуть не смутило матросов. В отличие от Теодора, который метался от жажды приключений до надежды на спокойное плавание.

– С враждебными намерениями? – уточнил Хэнд, расчитывая на отрицательный ответ. Он не хотел показаться трусом, но перспектива драться поварёшкой и защищаться крышкой от котелка ему не очень нравилась. Кок на корабле никогда не считался боевой единицей, а уж его помощник и подавно. Впрочем, жизнь на Соддене заставила Теодора научиться размахивать кулаками. Менее уверенно Тео смотрел на перспективу держать в руке шпагу или саблю.

Они с Ариэль нашли взглядами друг друга, и закатный океан спокойствия, который плескался в её глазах, передался Теодору. Он уже более решительно принял её ответ.

– Вряд ли, – Ариэль передала подзорную трубу стоящему рядом Пинту, чтобы тот подтвердил или опровергнул её догадки.

– Я не вижу ничего, что было бы похожим на враждебные намерения. – Пинту с явным облегчением убрал подзорную трубу и , перестав щуриться, бросил быстрый взгляд на Ариэль. Голубые паруса становились всё чётче, будто туман вокруг них расходился. Тогда как корпус корабля и всё, что на нём происходило, оставались загадкой.

– Ты вообще ничего не должен видеть, – ехидно заметил Альфонсо, не удержавшись от очевидной шутки.

– Прекратите. – Вздохнула Рохас, но в голосе не сквозило раздражение. Пока капитан в голове прокручивала варианты развития событий, Альфонсо одержал верх над Пинту и отобрал у того подзорную трубу.

– Кажется, у них там приветственный флаг. – Или сыграла разница в росте, или за время их дискуссии туман успел ещё немного рассеяться, но Альфонсо с достаточной уверенностью в голосе сообщил новые детали.

Если это не игра воображения, тогда у «Пропавшей принцессы» больше шансов на счастливый финал. Приветственный флаг представлял собой белое, довольно большое полотно с голубым косым крестом, которое крепилось к кораблю в том месте, откуда его будет видно другому судну. Рыцари установили флаг почти что на бушприте, видимо надеясь, что так обзор будет лучше. Но в туман любое место не казалось хорошей идеей.

Использование приветственного флага не по назначению, – например, чтобы скрыть истинные намерения, – считалось ужасным поступком, и рыцари, повёрнутые на своей чести, не стали бы так бесстыдно использовать знак мира.

Долго думать не пришлось. Как только Ариэль заполучила свою подзорную трубу обратно, вынесла вердикт:

– Тогда нам придётся принять гостей, и после мы изменим курс.

План не был идеальным. Но если прямо сейчас «Пропавшая принцесса» изменит курс или даст дёру, рыцари откроют по ним огонь. Вместо этого Ариэль, пользуясь оставшимся свободным временем, подозвала к себе Сильвера, изложив свои требования по подбору нового пути. Штурман кивком головы согласился и, бросив ещё один взгляд на приближающийся корабль, удалился.

– Капитан, – окликнул её Теодор, – а если их дружелюбные намерения лишь прикрытие? Мы ведь на равендорском корабле, зачем рыцарям нас проверять? – Тео волновался не зря. Трюм «Принцессы» был переполнен тем, чего обычно не должно быть у патрульных кораблей Равендора. Да и любых других кораблей Равендора.

– Если, – Ариэль сделала акцент именно на этом слове, – они решили нас проверить. Всегда есть вероятность, что они просто рады видеть земляков. Для тебя ведь не секрет, что морские рыцари не так хороши в море, как рассказывают?

– Ну… – Тео замялся. Всё же ещё недавно он страстно желал стать одним из них.

– Говори как есть.

– Они выглядят внушительными.

Рохас хмыкнула, подведя итог немного надменным тоном:

– Только и всего. – Ариэль резко хлопнула в ладоши, привлекая всеобщее внимание. – Пора принять незваных гостей. Я хочу, чтобы вы вели себя так, будто только вчера делили ужин с самим губернатором. Не пяльтесь, занимайтесь своими делами. Альфонсо, держи своих ребят наготове: если их визит не окажется таким уж дружественным, мы должны будем дать отпор. Пинту, следи за Теодором. Разрешаю пихать его столько, сколько потребуется, пока он будет изображать капитана.

– Я?! – Растерявшись от неожиданности, Теодор ткнул пальцем себе в грудь, при этом выглядя поверженным этой новостью.

Ариэль не ждала другой реакции, поэтому только покачала головой, стараясь объяснить как можно доходчивее:

– Нет я. – Её губы изогнулись на границе сдержанной улыбки и призрачной ухмылки. – Капитан с красными волосами, который не так давно силой отнял один из их кораблей. Они начнут стрелять раньше, чем опустится трап.

– Но почему я? – всё ещё не унимался Теодор. Ему стоило догадаться, что такая реакция немного опустит его в глазах других матросов, но Тео привык реагировать на всё так, как есть. Несмотря на желание стать полноценным членом команды, он не хотел заслужить место путём жалоб и уговоров. Тео может и не рыцарь, но чести у него не меньше.

– Посмотри на Альфонсо, посмотри на Пинту, – Рохас сделала небольшую паузу. – Видишь? Ни один, ни второй не похож на равендорского моряка больше, чем ты. – Она понадеялась, что боцман с квартирмейстером не обидятся на такое замечание. Ариэль руководствовалась лишь логикой. Ни загорелый гигант, ни щуплый мужчина в возрасте не походили на равендорских капитанов. Насколько она знала, эта роль доставалась исключительно холёным мужчинам, которые хороши не только физическими и лидерскими данными, но и собой. Красота – понятие относительное, Ариэль не стала признаваться, что на её памяти Теодор будет первым действительно красивым капитаном, хоть и ненастоящим.

Хэнд, наконец осознав, какое доверие ему оказала Ариэль, с трудом принял спокойное выражение лица.

– Понял, – он кивнул, приложив ладонь к груди. – Я не подведу вас, капитан.

– Это правильный настрой, – Ариэль наградила его довольным взглядом, продолжая разъяснения. – Я спущусь вниз, но буду у люка, чтобы всё слышать. Не давай им осматривать корабль, и никакой конкретики в ответах.

– Как скажете.

– Пинту, следи за ним, – повторила она прежде, чем скрыться с верхней палубы.

Ариэль никак не могла объяснить, почему так доверяла Теодору, но всё же не оставила без внимания свойственную ему эмоциональность. Только поэтому она приставила к нему Пинту. Рохас сняла с головы шляпу и протянула её Теодору. Пусть красное перо смотрелось не так гармонично, всё же треуголка ему шла.

Ариэль спустилась вниз вместе с Альфонсо. Он отправился к складу, взяв с собой несколько матросов, а капитан осталась у лестницы, чтобы постараться расслышать будущий разговор. Тут же у неё были пути к отступлению, если вдруг рыцари решат осмотреть нижнюю палубу. Рохас подумала, что сможет проскочить к Гвинерв, притворившись раненой. У губернаторских защитников ведь хватит чести не беспокоить лекаря и тяжело больного матроса?

К сожалению, в своём укромном месте Ариэль уже не могла наблюдать за приближением рыцарского корабля. Ей оставалось только прислушиваться и в мыслях считать секунды. Когда стук подошв о верхнюю палубу усилился, Рохас поняла, что пришло время принимать гостей.

В отличие от Ариэль, Теодор видел всё своими глазами. Корабль рыцарей аккуратно поравнялся с «Пропавшей принцессой», и её экипажу, как принимающей стороне, пришлось опустить трап, чтобы встретить гостей. Тумана, который клубился на горизонте, вокруг кораблей не было, поэтому Тео удалось в красках рассмотреть всё. На голубокрылых судах рыцарей не было никого в простой матросской одежде. Каждый обязательно носил голубой элемент в образе. У моряков это были либо эмблемы на белоснежных рубашках без малейшего изъяна, либо куски ткани, обёрнутые вокруг пояса вместо ремня. Капитан и его близкие подчиненные носили форму – голубые ливреи, обрамлённые серебряными нитями. Своей гаммой они отсылали к доспехам, которые рыцари надевали во время службы. Сначала показались поля широкой шляпы капитана. Вступив на борт, «Пропавшей принцессы», мужчина оказался на голову выше Теодора, с исключительной осанкой и деликатными чертами лица. Если бы Теодор встретился с ним вне этой ситуации, первое впечатление сложилось бы исключительно положительное: галантного, добросовестного человека. Но сейчас, как бы Тео ни старался, за рыцарем тянулся шлейф подозрений. И он не перебивался ни вежливым поклоном, ни приятной сдержанной улыбкой.

– Приятно видеть земляков в далёких от дома водах, – официально продекламировал он, специально повысив голос, чтобы его услышали все на корабле.

– Приятно принимать земляков на палубе своего корабля. – Теодор, подражая привычкам Ариэль, держал спину прямо и расправил плечи. Не сказать, что находиться в роли капитана ему было неуютно, но всё же такой мягкий человек как Хэнд не вынес бы груз ответственности дольше нескольких театральных минут.

Рыцарь представился без предисловий:

– Капитан Ривьер. Мы раньше не встречались?

– Не думаю. Капитан Хэнд. – Они пожали друг другу руки, а следом Теодор представил: – Это мой старший помощник.

Пинту, всё это время стоящий рядом, слегка склонил голову и отступил немного назад.

– Приятно познакомиться, капитан.

Тео думал, что присутствие боцмана будет путать его, но тот, наоборот, вносил в происходящую ситуацию безмятежное спокойствие.

Однако же капитана пребывание моряка рядом совсем не волновало. Он удостоил Пинту едва различимым взглядом и вернулся к разговору, который больше напоминал допрос:

– Хэнд. Ни разу не слышал такой фамилии.

– Я недавно вступил на службу, – поспешил оправдаться Теодор. – К тому же, как видите, я и не рыцарь. Лишь скромный слуга губернатора.

Капитан Ривьер, стоящий чуть ли не у самого борта, прошёл чуть вперёд, будто бы разгуливающих по палубе чужого корабля сослуживцев ему недостаточно. От Теодора не ускользнул вкрадчивый взгляд, с которым капитан рассматривал обстановку со стороны. Он словно искал к чему придраться.

– И уже с собственным кораблём. Это похвально.

– Стараюсь соответствовать своей родине, – соврал Теодор, ведь его родиной был совсем не Свободный континент.

– Вот такие люди нужны на службе у губернатора! – ленивый взгляд капитана бродил по борту, задевая ящики и бочки. – Что перевозите?

Хэнд еле сдержался, чтобы не посмотреть на стоящего рядом Пинту. Он бы мог сказать что угодно, но вдруг капитану придёт в голову проверить несколько ящиков? Тогда допроса, с которым Теодор навряд ли справится, не миновать.

– Это мой первый долгий патруль, поэтому я взял припасов с запасом. Боялся, что нам не хватит. Вдруг штиль или шторм унесёт нас далеко от маршрута.

– Ну что же вы, капитан Хэнд, своими переживаниями вы оставили кого-то без необходимой бочки воды. – Ривьер покачал головой, будто его действительно волновала оснащённость других кораблей.

– Прошу прощения, – Теодор виновато опустил взгляд, – такого больше не повторится.

Неожиданно капитан равендорского корабля рассмеялся, как-то чересчур притворно, что даже такой наивный человек, как Тео, не поверил.

– Бросьте, капитан, не мне вас учить.

– Зачем же вы ступили на палубу? То есть… – Теодор поспешил исправиться, пока капитан занят осмотром корабля. – Какие цели преследуете на сегодняшнем морском пути? – он не надеялся, что рыцарь так просто раскроет свои истинные мотивы, но может Тео удастся уловить хоть какой-то намёк на ложь? Правда, он никогда не славился умением читать людей, больше полагаясь на собственную интуицию, по итогу всегда промахиваясь. Затруднения в понимании истинных человеческих мотивов и излишняя открытость преследовали Теодора с самого детства. И в свои двадцать три он до сих пор не научился сомневаться в окружающих. Именно поэтому Тео с таким уважением отнёсся к Ариэль. Её нельзя прочесть, как открытую книгу, но Хэнд чувствовал, что она позволяет заглянуть на первые страницы. Это ли не повод для доверия?

– Капитан Хэнд, разве вы не знаете? – Ривьер с возмущением уставился на Теодора, но, увидев непонимание на его лице, пустился в витиеватые пояснения: – Мы защищали наш континент от монстров раньше, защищаем и сейчас.

– К чему вы клоните, капитан?

Кое-как подслушивающая разговор Ариэль напряглась так же, как и Теодор. Только по сравнению с вынужденным спокойствием Тео, она свела брови к переносице, ближе придвинувшись к люку. Рыцари, говорящие о морских чудовищах во времена, когда их уже не существовало, не сулили ничего хорошего. Ариэль поборола нерациональное желание приоткрыть люк на верхнюю палубу и, постукивая пальцами по бедру, снова вникла в разговор как раз на патриотичном монологе.

– Мы, рыцари, теперь собственными силами осматриваем моря. В водах завелись неприятели, и одна такая мерзавка, по рассказам, загубила целый корабль ради забавы. Наши люди, такие, как вы, не остались в стороне. Это похвально. Скоро все потеряют к этому интерес, но я добьюсь восхождения этой морской твари на плаху. Надеюсь, вас не смущают такие резкие высказывания.

– Конечно нет, – едва выдавил из себя Теодор с прежним выражением лица. – Каждый пират, даже если он не называет себя так, должен получить по заслугам.

– Какие правильные слова. Я бы с удовольствием принял вас в свои ряды, чтобы слушать подобные речи на празднике после очередной победы.

– На празднике? – сконфуженно переспросил Теодор.

– Образно, смерть каждого пирата для нас – праздник. Мы обязательно собираемся командой, чтобы поднять бокал за очищение мира от подобных тварей. Не поверите, каким вкусным становится даже самое дешёвое вино, когда оно пьётся за смерть пирата!

Пинту как будто прочитал желание Теодора посмотреть на Рохас и стал так, чтобы загородить люк. Нервы уже сдавали позиции, а холодного взгляда капитана хватило бы, чтобы привести помощника кока в чувства. Но он бы в любом случае не увидел там Ариэль. Она же кипела от ярости и невозможности ответить Ривьеру в лицо.

Рыцарь хлопнул в ладони, привлекая внимание своих сослуживцев.

– Прекращайте донимать добрых людей, возвращайтесь на корабль.

– А как же осмотр? – Теодор сразу же нещадно прикусил себя за язык в прямом и переносном смысле.

– Вам есть что скрывать или вы так стремитесь доказать обратное? – елейно спросил капитан, словно ждал, когда Тео ошибётся.

– Вовсе нет, капитан.

– Тогда плывите с миром. Будьте осторожны. Я вспомню о вас, когда услышу, что злой рок настиг и ваш корабль. С пиратами нельзя сотрудничать, их нельзя покрывать. Рано или поздно это обернётся гибелью не только для вас.

– К чему это, капитан?

– Напутствия вслух. Да защитит вас Сиринг в море.

– Да хранит вас Террос на суше.

Когда капитан Ривьер вернулся на свой корабль, должны были наступить безмятежность и облегчение. Но вместо этого солёный воздух насквозь пропитался беспокойством. Пока скручивались канаты и чужой корабль отталкивался от «Пропавшей принцессы», Теодор с Пинту обменялись взглядам.

Ариэль с нетерпением ждала возможности выбраться на палубу, чтобы отдать новый приказ. Неприятная мысль, что рыцари могли увидеть её на палубе ещё до того, как подплыли, закралась в голову и засела в самом дальнем углу. Рассеянный туман у их корабля мог раскрыть перед ними обитателей «Пропавшей принцессы» во всей красе. В том числе и развевающиеся на ветру красные волосы, украшенные шляпой с пером в цвет. Злоба, опаляемая россказнями капитана, чувствовалась на кончиках пальцев, штормом шумела в голове и не давала сосредоточиться. Она кричала, требуя избавиться от свидетелей и отомстить.

Борясь с иррациональными желаниями, Ариэль наконец услышала стук. Они условились, что, как только корабль рыцарей отойдёт на достаточное расстояние, Пинту или Теодор дадут Ариэль сигнал. Как только она выбралась, Тео тут же передал треуголку законному капитану.

Долгожданный приказ разрезал воздух острой стрелой:

– Я хочу немедленно видеть дыру в корпусе их корабля. – Удаляющееся в тающем мороке судно сопровождал суровый взгляд.

– Капитан, разве… – Теодор смялся под её взглядом. Попытка образумить Ариэль заранее обречена на провал.

– Ни слова больше. Они всё поняли. Им нельзя дать уйти. – Так она себя успокаивала, чтобы не дать сознанию осознать, что всем сейчас руководит гнев. Боль утраты имеет много последствий, не исключая необдуманных решений.

Ариэль хотела выстрелить не потому, что рыцари обозвали её чудовищем. Когда Рохас ступила на кривую пиратскую дорожку, она прекрасно понимала, что ей предстоит пережить. Всему причиной вина перед Бенджамином, то, как хвалёные рыцари упивались смертью таких людей, как он. Капитан увидела возможность отомстить Равендору, его рыцарям и патрульным, подкрепляя нерациональное решение выводом: «Они изначально хотели напасть, я просто действую на опережение. Если их отпустить, они вернутся к губернатору и всё расскажут. На присвоенный пиратами фрегат начнётся охота». Ариэль хотелось оставить корабль с голубыми парусами посреди моря с дырой в корпусе, чтобы его экипаж почувствовал такое же отчаяние. Ей хотелось дать понять, что Красный капитан не прощает и может постоять за себя.

Рыцари собирались отомстить за корабль товарищей, на котором теперь плавала Ариэль, а она – за Бенджамина.

И тогда шёпот волн нарушило множество чётких приказов. Общее сомнение, как туман, то сгущалось, то рассеивалось, когда экипаж вспоминал прошлое нападение равендорского корабля. Изголодавшиеся по сражениям пираты уже хватались за свои пояса, с ожиданием вслушиваясь, что же скажет капитан. Ненависть, что клокотала в их душах, превратилась в решимость.

«Пропавшая принцесса», имитируя собственное отплытие, повернулась резным боком к уходящему кораблю рыцарей и дала залп. Металлические ядра, со свистом отправленные в полёт, подняли ворох пороховой пыли, умчавшись к цели. Как пуля погружается в человеческую плоть, так несколько снарядов, раскрошив древесину в щепки, исчезли на нижней палубе равендорского корабля. Остальные фонтанами разверзлись вокруг, поливая рыцарское судно солёными брызгами. Подхваченные общим энтузиазмом, моряки победоносно взвыли. Налетевший ветер, с концом прогоняющий туман всё дальше и дальше, унёс в сторону поверженного корабля возгласы быстрой победы.

Когда снаряд чудом не задел верхушки мачт, палуба будто ушла из-под ног Ариэль. Боясь предательского падения, она упёрлась в фальшборт, на несколько мгновений закрыв глаза, чтобы перебороть подступившую панику. Капитан схватилась за подзорную трубу, но в ней не было необходимости: из рассеявшегося тумана вынырнул второй рыцарский корабль, расправив свои голубые паруса, как крылья. Множество шлюпок отплыло от него на помощь товарищам, а корабль, сделав поворот, выстроил новый курс и теперь направлялся прямо к «Пропавшей принцессе».

Теодор исчез в гуще событий на верхней палубе и не мог видеть недрогнувшее лицо их капитана, высеченное словно из лунного камня. Он норовился метнуться к ней, но кто-то из экипажа вложил ему в руки тяжёлый снаряд, из-за чего Тео чуть не притянуло к доскам под его весом.

– Капитан, если мы…

Однако Ариэль резко прервала Пинту:

– Я знаю! – её голос дрогнул, а мысли заметались в голове. Стрельнуть в «спину» уходящему кораблю – не значит быть готовым принять бой. К тому же там, на палубе, находилось множество рыцарей, и в чём они точно были хороши, так это в искусстве фехтования. Ариэль не позволит ни одному моряку на корабле погибнуть по её вине сегодня.

– Разворачиваем корабль, нужно немедленно уплывать.

Голос, отдававший приказы, закалился, как сталь. Пришлось переставить паруса и надеяться на порыв ветра, который подтолкнёт их. Плывущий к ним носом рыцарский корабль помог выиграть немного времени – к счастью, спереди у фрегата не находилось пушек. Ариэль хотела воспользоваться этим шансом, пока чужой корабль медленно, но уверенно двигался к вперёд, собираясь в скором времени изменить траекторию. Но вместо того, чтобы подняться на шканцы и взять в руки штурвал, капитан отправила к нему Альфонсо, а сама искала взглядом Сильвера.

Рассеявшийся туман принёс за собой морские волнения. Воздух вокруг накаляющейся битвы становился только холодней, неприятно обдувая взмокшие лица. Волны, пенясь, всё сильнее лизали бока корабля. Исчезли крики птиц. Скрип досок с ветряными порывами приносили липкие от переживаний и сомнений ощущения. Однако подбадривающие возгласы некоторых пиратов прогоняли смуту из сердец остальной команды. Они, едва отрываясь от работы, поглядывали на горизонт и гадали, ждёт ли их столь непривычная для Спокойного моря буря. В месяц жемчуга, следующий за месяцем штиля, едва ли могла подняться настоящая гроза, но сегодня Сиринг, кажется, оставил их без присмотра.

Внезапно поднявшаяся волна качнула корабль, заливаясь на палубу. Несколько матросов без приказа оставили ядра и узлы, спустившись вниз за мешками с песком. Если бы у них в запасе было время, Ариэль обязательно бы похвалила экипаж за самостоятельность.

– Джорджи! – она поймала пробегающего мимо мальца за руку, отчего тот вздрогнул. – Найди Сильвера и скажи, что я приказываю ему явиться ко мне в каюту. Немедленно.

Джорджи яростно закивал и заметался по верхней палубе. Ариэль, прежде чем скрыться у себя в каюте, ещё раз, не сдерживая злобы, глянула на приближающийся к ним корабль: вот-вот он станет в нужную позицию для следующего залпа – тогда придётся стрелять в ответ. Не обнаружив среди занятых Теодора, всё же скрылась из виду.

Крен корабля повалил некоторые вещи в каюте, но вместо того, чтобы расставить всё по местам, Рохас полностью убрала хлам со стола. Из широкого тубуса со скрученными картами она достала одну и расстелила её на столе. Весьма новую, ведь теперь в правом нижнем краю находился большой материк, подписанный как «Поднебесный континент», а бескрайний океан вокруг называли Белым. Один угол Ариэль прижала чернильницей, другие два – книгами, а четвёртый придерживала рукой. На столе вместо деревянного покрытия – расплылись по морям острова. Проведя по шершавой поверхности пергамента пальцем, Рохас остановилась в водном пространстве, где примерно сейчас находилась «Пропавшая принцесса». От этой точки она провела извилистые линии в нескольких направлениях, предполагая, куда они могут отступить.

Корабль, снова покачнувшись на волне, успел развернуться, и теперь следующий за ними рыцарский фрегат выглядывал в окно. Почти сразу же после «прыжка» в каюту спешно вошёл Сильвер.

– Капитан.

Он стоял, сцепив руки перед собой почти в полном спокойствии. Даже корабельная качка не смущала штурмана. Лицо замерло в привычной ухмылке, а глаза так и бегали.

Ариэль решила быстро прекратить его самодовольство:

– Не стой в дверях.

Послушно пройдя внутрь, Сильвер встал рядом с капитаном, сконцентрировавшись на карте. Он прекрасно знал, что в верхнем ящике стола лежат его приборы, но вместо этого достал свой маленький металлический компас из кармана. У Ариэль был почти такой же, но изящнее: на золотой цепочке и с резными стрелками.

Штурман что-то внимательно изучал на карте, пока Ариэль пристально следила за ним. Когда тот безрезультатно начал водить пальцами по карте, в то время как вражеский корабль настигал их, Рохас не вытерпела и напомнила:

– Сильвер, я не умею читать мысли, – она скрестила руки на груди, расправив плечи. Взгляд её то и дело возвращался к окну, где рыцарский фрегат совсем скоро поравняется с «Пропавшей принцессой», если они ничего не предпримут.

– Есть несколько вариантов, – Сильвер наконец выпрямился. Проследив за взглядом Ариэль, он самоуверенно добавил: – Но все они нравятся куда меньше, чем принять бой.

– Это не обсуждается. – На корню пресекла она.

– Я знаю, – едко, но покорно выдавил из себя Сильвер. Стоит отдать ему должное. Для строптивого моряка, чье место Ариэль заняла, штурман вёл себя презентабельным образом. Лишь иногда позволял себе злорадно ухмыляться и подливать масла в огонь. Сейчас он посматривал на горизонт, обнимающий волны, с презрением.

За пределами капитанской каюты обстановка накалялась. Клубясь, разрастаясь, тёмные тучи закрыли собой солнце. Небо потемнело. Лазурная вода окрасилась в иссиня чёрный. Гребни волн пенились, нарываясь на корабли как хищники в поисках добычи. Судно раскачивалось всё сильнее и сильнее, то подгоняемое водной стихией вперёд, то ныряющее во встречные волны. «Пропавшая принцесса» неслась вперёд. Голубые паруса чужого корабля стали новым небом, а ядра, что они готовились выпустить, были сотнями палящих солнц, готовых прожечь древесину «Принцессы» своим жаром.

Матросов заливало водой на верхней палубе. Корабль резал волны носом напару с гальюнной фигурой богини Иллаиды. Ветер свистел в ушах, чуть ли не срывая одежду вместе с парусами фрегата. Капли дождя падали Теодору на лицо, смешиваясь с солеными брызгами. Небо сверкало искрами первобытной магии. Но куда страшнее вспышек молнии – далеко на горизонте сейчас неустанно следующий за ними вражеский корабль.

Теодор цеплялся за борт до белых костяшек, чтобы не проиграть в борьбе со стихией. Даже такому неопытному моряку, как Тео, видно, с каким трудом рыцарскому кораблю удаётся держать курс: они взяли чуть левее – и внезапно нахлынувшая волна помогла им практически поравняться с «Пропавшей принцессой».

В миг, когда моряки вокруг него начали что-то выкрикивать и суетиться ещё сильнее, Теодор пожалел, что сегодня выбрался на верхнюю палубу. Возможно, всё, что ему приходилось бы делать сейчас, сидя в камбузе, – держать бочки и кастрюли, чтобы они не разлетелись в разные стороны. Однако Теодор со всем мужеством терпел злобу стихии, со всей храбростью принимал осознание летящего в их сторону снаряда.

В последнюю секунду кто-то затащил Тео за широкую корабельную мачту. Когда тяжёлый металл, объятый запахом пороха, ворвался в намокшую древесину корабля, он невольно прикрыл голову руками. Раздался жалобный треск тысячи досок, разрывающихся на мелкие щепки. Теодор готов поклясться, что от такого удара «Пропавшая принцесса» отлетела немного в сторону, изменив путь.

Матросу рядом с ним задело плечо, а когда тот обернулся, чтобы вернуться к работе, Теодор, вздрогнув от ужаса, увидел засевшее глубоко в коже острое древко, вероятно, прилетевшее от фальшборта. Тео взмолился Сирингу, чтобы ни один из его товарищей не оказался на пути влетевшего в них снаряда. Первые несколько шагов, когда он наконец отошёл от мачты, отдались болью по всему телу, но оторопь и без того впилась даже в кончики пальцев. Неудивительно, что тяжёлые ноги не хотели двигаться. Стиснув зубы, он бросился на помощь остальным. В ушах всё ещё стоял звон от выстрела, который постепенно выгонял ревущий ветер. Судорожно пытаясь набрать в сжавшиеся лёгкие свежего воздуха, Теодор со страхом бросил взгляд на очертания капитанской каюты, которые остались в безопасности. Один из матросов уже рванул к дверям, чтобы доложить обстановку.

Ариэль прочувствовала удар на себе. Слыша, как корабль стонет от боли, её сердце обливалось кровью, а вибрации палубы отдавалась дрожью в коленях. Рохас новой волной окатил стыд и совестливые терзания, но слабости не дозволено просочиться в столь ответственный момент: капитан должен оставаться непоколебимым, чтобы мыслить здраво.

Нарастающую тревогу оборвал ворвавшийся в каюту матрос. Он был из приближенных к Пинту, поэтому без предисловий принялся докладывать о ситуации на корабле. Если бы не бушующие в море волны, пират бы вытянулся по струнке, продемонстрировав манеры. Однако сейчас ему приходилось одной рукой держаться за дверь, а другой упираться в стену. Матросу достаточно было секунды, чтобы перевести дух и прочувствовать горячий воздух каюты. Снаружи бушевал холодный ветер вместе с каплями дождя и морской воды, отчего лёгкие каждого превратились в ледяные осколки, сдавливающие грудь.

– Капитан, у нас пробоина и…

– Сильных и выносливых вниз к насосам, – протокол действий уже давно был подготовлен, Ариэль оставалось чётко и ясно его озвучить. – Начинайте скидывать балласт, нам нужно оторваться. Если это не поможет, пусть Вильгельм придёт ко мне. Мы найдём, что выбросить.

Матрос кивнул и удалился, напрочь забыв о том, что хотел сообщить о сбитых фальшбортах «Пропавшей принцессы».

Собрав мысли в кучу, Ариэль снова обратилась к Сильверу, который почему-то ждал особого приглашения:

– Продолжай.

– Если мы свернём в сторону Холодного острова, нас непременно настигнет плохая погода. В сторону наших узкоглазых друзей нет смысла плыть. Ещё остаются Тайные острова.

Сильвер, после объединив всё сказанное:Ариэль внимательно следила за метками на карте, что оставлял

– Я правильно понимаю, что с одной стороны буря, а с другой рифы?

– Так точно, капитан.

Как правило, третьего не дано. Нахмурившись и надавив на переносицу, Ариэль задумалась. И даже пристальный взгляд Сильвера ей не помешал.

Вариант с путешествием в сторону Поднебесного континента даже не рассматривался. Если не брать в расчёт длинный путь и запасы, которых может не хватить, оставалась другая существенная проблема – отношения между Старым и Новым Светом сейчас натянуты как струна. Они скорее откроют по ним огонь, чем станут прятать пиратов от правосудия. Оставалось выбрать между бурей и рифами. Оба варианта на самом деле ужасны, но ничего другого им не оставалось. Только если в одно мгновение на Ариэль не накатит безумие, и она не решит развернуться, чтобы спрятаться среди трёх континентов. Происходи всё это хотя бы на полвека раньше, Рохас бы рассмотрела этот вариант только из-за Проклятого острова. Пока ещё люди верили в магию, он вселял ужас почти во всех мореплавателей. Особенно набожные люди, такие как рыцари, и близко не подплывали к этому месту. Даже если бы на кону стояла поимка короля пиратов. К сожалению, сейчас знаменитый своими страшными историями Проклятый остров не больше, чем место по добыче ресурсов.

Буря избавит их от любой погони, однако она так же быстро может расправиться с «Пропавшей принцессой». Даже самые хвалёные моряки никогда не одержат победу в битве со стихией. А если им удастся покинуть непогоду, корабль понесёт большие потери, которые не ограничатся несколькими неровностями на корабле. Внутри чёрного шторма, закручивающего в себя облака и воду, их может ждать что угодно.

Рифы – вот действенный способ. Фрегат достаточно манёвренный, чтобы обойти подводные скалы, а команда достаточно опытна, чтобы помочь ему в этом. К тому же множество зелёных островов с густыми и высокими джунглями помогут затеряться. Уже там они вытащат корабль на песок, чтобы залатать дыры и подготовить его к новым «полётам». Если не считать предстоящей гонки на выживание, самая существенная проблема этого маршрута – дикие племена, обитающие там. Они живут обособленно, и вряд ли будут рады чужакам. Но уж лучше встретиться лицом к лицу с метающим копья народом, чем с жителями Поднебесной.

Огромная тирада, которую Ариэль сложила у себя в голове не заняла и минуты. Прежде, чем озвучить своё окончательное решение, она ещё раз пробежалась глазами по лежащей на столе карте. В какой же момент своей жизни Ариэль свернула не туда? Почему же сейчас ей приходиться отвечать за жизни полусотни человек? Если бы кто-то узнал, что именно она променяла на вечные голодные странствия, обязательно упрекнул бы её в безумии.

– Прокладывай маршрут к рифам.

«Пропавшая Принцесса» была куда тяжелее рыцарского фрегата за счёт множества товаров в трюме. Поэтому отдача от выстрела и налетевшая следом волна не замедлила её, когда как вражеское судно отнесло в сторону. Это дало экипажу преимущество. Они изо всех сил боролись со стихией, набрасываясь на рангоуты. Паруса свистели и рвались от ветра. Корабли жалостно скрипели, вторя всплескам волн и далёкому грому. Море бурлило, возбуждённо наблюдая за развернувшейся на его просторах погоней. Рыцарский фрегат то показывался на гребнях больших волн, то скрывался за ними. Сотни раз положения кораблей менялись. Они настигали друг друга или терялись среди мрачной погоды. Но вражеское судно продолжало упорно следовать за «Пропавшей принцессой». Равные по силе корабли, равные погодные условия, но они всё же отличались командами. Неизвестно, что ждало бы их, если бы экипаж «Принцессы» не был столь упорным и ловким. Они вели свой корабль вперёд, пока вокруг шумела буря. Стоило избавиться от балласта, – и волны, бьющие в корму, подхватили судно, унося его вперёд. Все эти тревожные часы погони, длящиеся вечность, Ариэль провела в каюте, наблюдая как рыцарский фрегат без устали следовал за ними.

Она начала догадываться, что что-то не так, когда поразившее чужой корабль ядро не принесло никакой триумфальной радости. Душа металась в сомнениях, не находя покоя. Будто бы тот порыв оказался не тем, чего она желала. Рохас уже сожалела о содеянном, но не могла обернуть время вспять. Когда просвистел ответный залп, не принадлежащий подбитому кораблю, Ариэль, наконец, поняла, чего стоила бессмысленная месть. Тяжёлое ядро летело высоко. Отчаянная догадка, как в игре из детства, всплыла в голове Рохас: «Долетит или перелетит?». Только она играла не на желание, а на собственную жизнь и жизнь её команды.

Рыцари нарочно не вывели второй корабль из тумана, готовясь дать залп как только… Как только капитан Ривьер удостоверится, что это тот самый угнанный равендорский фрегат? Надо было предусмотреть такой вариант событий. Надо было не идти на поводу у их провокаций. Они оказались в настоящей западне, и только необдуманные действия Ариэль были этому причиной.

Даже когда «Пропавшая принцесса» миновала воды Спокойного моря, и Южные берега приняли пиратов, унося от разыгравшейся непогоды, Рохас продолжала винить себ в происходящем.

Небо становилось чище, корабль рыцарей начал сбавлять ход: среди голубого простора выросли зелёные острова, значит где-то под ними свои острые шипы выпустило скалистое дно.

Когда рыцарский фрегат сложил первые паруса, Ариэль покинула каюту, чтобы самолично встать у штурвала. Залитые дождём и морской водой доски верхней палубы блестели на солнце. Ветер уже не бил в лицо. По сравнению с тем, что пришлось пережить, он гладил щёки моряков своими лёгкими ладонями. От вида раздробленных щепок и грязного песка грудь неприятно скручивалась в районе сердца. Лишь мысль о том, что это меньшая из бед, которая могла настичь корабль, заставляла не падать духом. «Пропавшая принцесса» всё ещё была на плаву, хоть и заметно осела в воде. Ариэль подошла к борту, касаясь красной древесины, будто гладила верного коня, который унёс её от бед. Она вдохнула полные лёгкие тёплого солёного воздуха, внимательно глядя на горизонт, где рыцарский фрегат становился всё меньше и меньше.

Произошедшее нельзя назвать иначе, как благословением Сиринга. С губ Рохас сорвалось несколько искренних благодарностей морскому богу, когда её уединение с кораблём прервали.

– Капитан, почему они сбрасывают скорость?

Это оказался Теодор, весь мокрый, с прилипшими к лицу волосами, уставший, но более чем довольный тем, как всё обернулось. Он тяжело дышал, чувствуя вмиг навалившуюся усталость.

Ариэль, не отнимая руки от фальшборта, обернулась к Теодору:

– Всё просто. Они струсили. – Позади него Альфонсо с Пинту уже собирали команду, чтобы подвести итоги. Ариэль кивнула им и продолжила объяснять. – Мы плывём к рифам.

– И что мы будем с этим делать? – Тео не хотел показаться настырным, но вопрос сам выскочил у него изо рта. Он никак не мог понять, почему движение к рифам никак не заботило их капитана. Кораблю и так досталось. Ещё нескольких пробоин на самом дне он не выдержит.

– Это уже не твоя забота.

Посчитав, что у капитана могут быть свои причины, Хэнд кивнул. Он выглядел немного расстроенно, потому что надеялся услышать гениальный план. И всё же, стараясь держать лицо, не свалившись от усталости, он собрался развернуться и уйти.

– Теодор.

– Да?

– С боевым крещением.

Ариэль не улыбалась, а у Теодора губы расцвели в счастливой и благодарной улыбке. Тео не чувствовал, что сделал что-то важное для сегодняшней погони, но стоило Ариэль с неожиданной теплотой в голосе упомянуть его причастность к происходящему, как он готов был совершить ещё один подвиг.

Они обменялись взглядами. Теодор уже развернулся, чтобы уйти к остальным помогать разгребать завалы из песка, досок и верёвок, когда его пронзил обеспокоенный голос Ариэль.

– Теодор!

Тео обернулся на её голос. Только сейчас ощущение триумфа отхлынуло, пропустив резкую боль в боку. Он приподнял край чёрного плаща и заметил расцветающее красное пятно на рубашке. Действуя немного заторможено, Теодор не понял, как пошатнулся от упадка сил. Но Ариэль уже была рядом, сжав в руке край одежды так, что побелели костяшки пальцев. И только сейчас, поймав её взгляд, Тео понял, почему он был такой обеспокоенный. Благо он не видел в отражении карих глаз кошмарных образов недавнего прошлого: кровавого пятна на палубе, ножа в спине, красных пальцев и разводов на щеках, – только страх, отчаянно трепыхающийся, как птица в клетке.

– Это просто царапина, – найдя в себе силы ответить, Теодор поморщился, когда Ариэль осторожно прижала его рану рукой. Иначе бы он никогда до этого не додумался.

– Не смей так говорить, – ей оставалось только быть невозмутимой, держать ситуацию под контролем и отдавать приказы. – Держи здесь, – Ариэль перехватила его руку, заменив ей свою, – крепко, даже если больно. А теперь отведите кто-нибудь его к Гвинерве немедленно.

Голос Рохас незаметно дрогнул на последеней фразе. Ей пришлось отойти от Теодора и заменить Сильвера у штурвала. Она ещё долго отгоняла силуэты недавнего прошлого, страшась даже представить, что случилось бы, если бы Теодор умер по её вине. И всё же, Ариэль не стоило долго цепляться за эти мысли. То, что корабль противника скрылся из виду, не значит, что они прекратили погоню.

Глава 9 «Дикий приём»

Жители трёх континентов поклоняются богам моря и суши – Сирингу и Терросу. Лишь немногие возносят молитвы богине солнца и луны Иллаиде. В противовес трём богам ставят морского дьявола Маариса, обитающего в глубоких водах.

Когда Теодор был маленьким, мама всегда говорила ему, что для мужчины нет ничего важнее, чем защищать девушек. У маленького Тео перед глазами никогда не было живого примера, поэтому он полагался только на материнские нравоучения. Возможно, она боялась, что у мальчика проявятся отцовские корни, но даже не догадывалась, что Теодор, глядя на её упорство и трудолюбие со стороны, не понимал, зачем же защищать таких сильных созданий. Но упорно продолжал это делать.

Материнское воспитание либо превращало сыновей в извечных детей, не умеющих постоять за себя, либо в настоящих джентльменов. Теодор никогда не балансировал на краю, зато его мягкий и добрый характер немного портил общую картину. Но еще с детства каждый раз, когда он без раздумий заступался за девочку, по итогу сам оказывался под ее защитой. Возможно, дело в континенте, на котором Тео вырос. Содден, приравнявший мужчин и женщин, выпускал в свет множество прекрасных воительниц и охотниц. Зачем же им защитники?

Это произошло в один из дождливых сезонов, когда привычный тяжёлый туман Железного континента сменился холодными каплями. По мощёным камнем разростались лужи, криво отражающие серое небо. Но никакая погода не помешала Теодору заняться своим любимым делом: неспешной прогулкой, просто чтобы понаблюдать за другими. Маленький Тео очень любил общение, а в родном доме даже с матерью не всегда можно было поговорить, поэтому он вежливо приставал к прохожим. Содден хоть и большой, но многовековые родственные узы превращали его в одну большую семью. Поэтому почти каждый здесь знал друг друга в лицо. Иногда Теодора приобщали к работе, а он только рад – доашние обязанности его не тяготили. Иногда какая-нибудь милая старушка рассказывала о своих детях, если повезёт, то её пожилой муж делился историями о приключениях в море.

Но всё же чаще всего Теодор присоединялся к местной ребятне. Они то играли в пиратов и рыцарей, то в морского змея, то вовсе придумывали себе новые приключения. Мальчишки всегда были задирами, поэтому неудивительно, что Теодор каждый раз находил играющих мальцов за очередным спором. Обычно с приходом нового игрока всё решалось быстро, а позабыв о разногласиях, все возвращались к забаве.

Вот только именно в тот день Теодор, выпятив грудь, встал на защиту девочки, которую не хотели брать ни в пираты, ни в рыцари.

– Ты это что, рыцаря из себя строить собрался, малёк? – говорящий парнишка был ненамного старше Теодора, но занимал в компании лидерскую позицию, считая себя самым взрослым.

Споры никогда не были сильной стороной Тео. Он только нахмурился, как можно яростнее сведя брови к переносице, и мысленно кусал себя за локти из-за того, что не взял с собой свой кривенький меч, который, вообще-то, был старательно обрезанной палкой.

Однако вслух Теодор произнёс только:

– А вы чего её обижаете? – Тео старался звучать грозно, заслонив собой девочку. Та не проронила ни слова с момента, как Теодор явился к ней на помощь. Она только хлопала глазами, дёргая себя за рыжую косу.

– Ну а чего она лезет? – парнишка сделал шаг вперёд. Ещё немного – и Теодор сможет рассмотреть каждую веснушку на его испачканном лице. – Мы сказали, что брать её не хотим!

– И что! Боитесь, что она играет лучше вас всех?

– Кто? Она? Да она жалкая девчонка! Пусть идёт плетёт веночки и ждёт, пока её приберёт к рукам какой-то мужик!

У Теодора аж дыхание перехватило от такой наглости. Он со всей возможной пылкостью выдал первое же оскорбление, что пришло ему в голову:

– У вас что, мам нет, чтобы учить манерам!?

Вместо ответа Теодор получил кулаком по носу. Он успел только ойкнуть и выставить руки, чтобы не плюхнуться в лужу лицом. Пока в глазах всё рябило от боли, девочка, стоящая в это время за его спиной, без разбора бросилась на обидчиков. Тот, видимо, не ожидал такого, поэтому даже не успел поднять руки к лицу, чтобы защититься. Его могучие собратья рассыпались в стороны, крича о сумасшедшей девчонке. Теодора же, после прошедшего приступа боли, обуяло восхищение и обида. Он даже не подумал подняться и продолжал сидеть в луже, наблюдая за происходящим.

Домой Тео возвращался, истекая грязной дождевой водой, с опухшим носом и размазанной по лицу кровью. На крыльце небольшого каменного домика, со старательно прибранным передним двором, его встречала высокая женщина. Аккуратное, тощее лицо матери Теодора подчеркивала короткая стрижка с такими же вьющимися волосами, как у него самого. Всегда спокойное лицо женщины мгновенно сменилось на обеспокоенное, когда она увидела, каким сын вернулся с прогулки.

– Теодор! – взяв в руки полотенце, которое до этого висело у неё на плече, женщина присела напротив сына. – Что с тобой произошло?

– Девочка, мам, – Теодор надул губы, предвкушая материнские причитания.

Рука женщины с полотенцем замерла в нескольких сантиметрах от лица сына, когда она с укоризной всмотрелась ему в глаза.

– Ты дрался с девочкой?

– Нет! Я, наоборот, хотел её защитить! – С волос посыпались мелкие брызги, когда он замотал головой из стороны в сторону, выражая высшую степень отрицания. Лицо матери вмиг смягчилось, она покачала головой, легко улыбаясь.

– Ох, милый, чего же ты у меня такой… – запричитала она, аккуратно оттирая кровь и грязь с лица сына влажной тряпкой. Теодор каждый раз морщился. Нос неприятно щипало, хотя от ткани едва уловимо пахло свежеиспеченным хлебом.

Теодор уличил момент, чтобы поинтересоваться и миновать тряпки:

– Какой?

– Самый храбрый на свете, – вздохнула она. – Хватит капать на пол, снимай эти мокрые тряпки. Выглядишь, как утопец.

Она хлопнула себя по коленям, надеясь растормошить сына. Теодор явно не был доволен сравнением с утопцем и очень распереживался, что действительно выглядит так.

– Ну мама! Это из-за носа, да? Я чувствую, как он надулся!

– Не глупи. Шрамы украшают мужчину. – Дежурно ответила женщина, взяв подбородок сына. Покрутив его голову из стороны в сторону, она постаралась оценить масштаб бедствия.

– Но это не шрам, это большой нос. Как же он меня украсит?

– Скоро всё пройдёт, не трогай, – успокоила мама, очень осторожно поцеловав сына в кончик носа. Только после она встала, с ласковой улыбкой посмотрев на Тео. – Я тобой горжусь, мой маленький мужчина.

Казалось бы, Теодор не сделал ничего такого. Даже наоборот, сел в лужу в самом прямом смысле! Ему ещё повезло, что нос не остался кривым и после синяка всё прошло. Но мама всё равно похвалила его. Может потому что он не плакал? Но ведь это вовсе не так. Когда он брёл домой, постоянно всхлипывал: не то от обиды, не то от боли после удара. Или вообще потому что замёрз, промокнув до ниточки.

Странно, что он вспомнил об этом именно сейчас: сидя в каюте, отведённой под лазарет, морщась даже от аккуратных прикосновений судового врача. Ещё Теодора смущало полное отсутствие верхней половины одежды и присутствии капитана, наблюдающего за происходящим. Спасибо ещё за бинты, которые Гвинерва слой за слоем накручивала вокруг его талии, каждый раз проверяя, чтобы рана не открылась от сильного или недостаточного натяжения. Ещё ни разу Теодор не контактировал с ней так близко.

Девушка, с момента поднятия на борт, казалась Тео не целительницей, а неуловимым призраком. Гвен, как её называли почти все, видимо не сильно любила море, чтобы проводить время на верхней палубе. Возможно, дело было в изобилии работы. Потому что на судне даже самая маленькая царапина или заноза могли превратиться в отрубленную конечность.

Подумав об этом, Теодора аж передёрнуло. А ещё возникло глупое желание спросить у Гвиневры: неужели такое хрупкое создание, как она, занимается распиливанием человеческой плоти и костей?

Он вяло осмотрелся в поисках пилы, топора или чего-то похожего на приспособление для «пыток» и с радостью не обнаружил такого инструментария. Вместо этого под потолком висели сушёные травы, обереги Терроса, собранные из веточек, какие-то самоцветы вместе с обычными камнями. Это, наверное, первый и единственный раз, когда Теодор видел что-то связанное с земным богом на корабле. Сейчас люди не сильно верили в божеств. Но разве чужие талисманы и обереги не разгневают повелителя морей? Даже если его не существует, Тео бы на месте Сиринга сильно обиделся.

Теодор не заметил, как Гвинерва перестала заковывать его в броню из бинтов и, вытерев руки об остатки ткани, принялась разгребать лекарственный хаос вокруг себя.

– Спасибо, Гвинерва. Когда-нибудь я прикажу каждому из матросов поцеловать твои золотые руки в знак благодарности. – Рохас легко улыбнулась, наблюдая за проиходящим.

Как он опять посмел забыть о присутствии Ариэль? Она всё это время стояла у двери, молча наблюдая за происходящим. Не с самого начала. Кровавую часть зрелища она пропустила. В тот момент Ариэль всё ещё стояла на шканцах, чтобы убедиться в неспособности фрегата рыцарей догнать их. Только потом, пока рифы ещё не подошли вплотную, она вернулась в каюту к Сильверу, где тот продолжал развлекаться с картой. Вильгельм тоже был там. С по-прежнему недовольным лицом и отчётом, о том, что, учитывая их попытки уйти, древесину придётся добывать на самом острове. Это могло бы быть проблемой, но острая необходимость в починке «Пропавшей принцессы», которая чудом мчалась вперёд, перекрывала любые трудности. Главное, что им хватало припасов на такой крюк. Спасибо всем богам за Карлоса и его запасливость!

Ариэль стояла непринуждённо, но при этом сохраняла капитанскую статность. Причину её нахождения внизу Теодор так и не разгадал. Навряд ли Рохас стояла здесь, чтобы проконтролировать работу врача. Зато Тео заметил, что она успела сменить исключительно белую дорогую рубашку на свободную бежевую блузу с большой оборкой на вырезе.

Гвинерва прервала томную тишину своим звонким голосом. Она ничуть не смутилась от предложения капитана, но резво выкрутилась:

– Не стоит! Это моя работа.

В момент благородного отказа от похвалы, Теодор привстал с кровати, надеясь наконец покинуть лазарет. Но Гвинерва вмиг переменилась в лице. Трудно сказать, что её ещё детское лицо выглядело грозно, но Теодор уселся на место.

– Куда ты опять собрался?

– Но я хотел… – он попытался оправдаться, искренне не понимая, какие ещё медицинские испытания ему придётся пережить, чтобы наконец выйти отсюда.

– Что? – звонко, даже немного придирчиво, поинтересовалась Гвинерва. – Испортить то, что я так долго шила? Сиди на месте и не шевелись лишний раз. – Она стукнула пациента по колену прежде, чем подняться с охапкой медицинской всячины в руках.

Теодор недовольно простонал. Его вернули в прошлое, когда в качестве наказания мама велела ему не двигаясь, сидеть и смотреть в стену, пока он не осознает свои ошибки. Если раньше Тео не смел пререкаться или задавать вопросы, то сейчас попросту не мог остаться несправедливо осуждённым.

– Ну разве я могу сидеть на одном месте сейчас? – он неудачно дёрнул рукой, отчего бок на мгновение неприятно стянуло болью и Теодор тихо зашипел, борясь с желанием прижать рану ладонью.

Ариэль явно обратила внимание на то, как Тео зажмурился, потому что следом сразу же ответила на его вопрос. Коротко и ясно:

– Не можешь, но должен.

– Спасибо, капитан, – Гвинерва мысленно облегчённо выдохнула. Ей не впервой видеть подчинённых, которые так рвались работать. Только обычно вышестоящие не препятствовали этому. – Он планировал сбежать уже несколько раз. Хоть привязывай его к кровати!

– Никуда я не собирался, – буркнул Теодор.

Вот теперь, после слов Ариэль, ему точно никуда не деться. Разочаровать капитана неспособностью усидеть на месте, когда надо, ему хотелось не больше, чем оказаться привязанным к койке.

На этом их скомканный диалог закончился. Поежившись от неловкости, он аккуратно опустил ладонь на свой бок. Осколок от корабля хорошо прошёлся по верхней плоти, оставляя в ней острые щепки. Не находись в момент попадания Теодор за мачтой, стремительно летящее в него древко могло впиться в жизненно важные органы. Тогда уж точно ни о каком спасении речи не шло бы.

Гвинерва повернулась к нему спиной, копашась во множестве своих сундучков, а Ариэль развернулась, чтобы уйти.

– Капитан! – Тео принялся спешно и неуклюже натягивать на себя рубашку, тараторя: – Прежде, чем вы уйдете, можно задать один вопрос? – такое рвение задержать Ариэль удивляло его самого. Как будто он цеплялся за всякую возможность поговорить с капитаном. Даже если эта возможность – неуместные вопросы и предположения, волнующие его душу.

Ответ не заставил себя долго ждать:

– Конечно.

– Вы так отреагировали на моё ранение. Это…

Ариэль подняла руку, останавливая его. Теодор тотчас же замолчал. Ещё очень рано лезть к ней в душу. Поэтому Рохас и не подумала хоть как-то поощрять чужие попытки, лишь скормила помощнику кока лживые обещания.

– Я как-нибудь расскажу тебе, но точно не сегодня. Лучше лечись и меньше думай. – Одарив Теодора глубоким, терпеливым взглядом, Ариэль покинула каюту, вернувшись на верхнюю палубу.

Она заменила рулевого у штурвала, твёрдо решив самостоятельно довести «Пропавшую принцессу» до берега. Несмотря на тщательное изучение глубоководных карт, никто из экипажа не мог с уверенностью сказать, что преодоление рифов дастся им легко. Всё же не каждый картограф с удовольствием будет плавать вокруг Тайных островов, чтобы отрисовать каждый подводный камешек. Ради дополнительной уверенности особо глазастые пираты стали по обе стороны палубы, внимательно всматриваясь в зеленоватую воду. Маленькая скорость корабля позволяла им вовремя предупредить капитана о рифе, чтобы Рохас вильнула носом в противоположную от опасности сторону. Им даже не пришлось опускать большую часть парусов. Ветер в южных водах настолько слабый, что едва подталкивал корабль вперёд, а море растекалось ровной гладью, отражая лучи солнца. Вот где месяц жемчуга сиял во всей красе.

«Пропавшая принцесса» без последствий обошла территорию рифов, теперь размеренно подыскивая себе остров для остановки. Команда не располагала достаточным временем, чтобы подстраиваться под приливы и отливы. Поэтому все выискивали берег с максимально плавным переходом от моря до песка, чтобы вытащить корабль на сушу собственными силами. Если расспросить команду о их нелюбимых манипуляциях с кораблём, кренингование прозвучит чуть ли из каждого рта.

Ариэль посадила «Пропавшую принцессу» на мель пострадавшим боком к цветущим джунглям. Первым приказом капитана было вынести всё возможное на берег, вплоть до того, чтобы открепить реи. Это делалось для того, чтобы корабль с большим удовольствием заполз на песок, иначе матросам придется приложить сверхчеловеческие усилия, чтобы вытянуть судно, до отказа набитое провизией. Некоторые моряки спустились на горячий песок, чтобы найти среди ближайших пальм самые устойчивые, ведь кокосовым деревьям придётся перенять часть веса корабля на себя. Дабы заставить фрегат двигаться по песку, моряки перетягивали мачты при помощи талей и крепили их к стволам пальм, чтобы удержать корабль от заваливания на бок. Так приходилось тянуть за широкие тросы, пока один борт корпуса не отрывался от воды и не кренился на бок. Оставалось дело за малым: создав упор при помощи брёвен, взяться за ремонт корабля.

Когда «Пропавшая принцесса» оказалась на суше, Ариэль отправила в лес команду матросов с топорами в руках и плотником во главе. Пока команда заканчивала приготовление, заодно очищая борт от прилипшей морской живности, они должны были достать древесину, подходящую для починки.

Чтобы не получить солнечный удар, в стороне от рабочей зоны были расставлены несколько примитивных шатров, где каждый в порядке очереди мог отдохнуть в тени. Куда больше той самой очереди Ариэль волновало какой остров или континент станет их следующим пристанищем. Раньше у пиратов было Ущелье Рейдеров – место, в которое мог вернуться каждый, даже преследуемый кораблём самого короля. И Ариэль всегда возвращалась к мысли о том, что в нынешней ситуации такой островок безопасности был необходим всем. Где-нибудь вдали от озлобленных глаз, в просторах, которых не существовало на карте, но куда каждый мог приплыть за помощью или спасением.

Ощущая, как лёгкие наполняются горячим воздухом после глубокого вдоха, она вернулась к тяжёлой реальности, где верные матросы в поте лица трудились, вытягивая корабль на сушу. Ариэль с удовольствием пришла бы на помощь, но даже с таким капитанским самодурством, она понимала, что проку от неё не будет. Всё же всю жизнь она почти не занималась тяжёлым трудом. Зато Альфонсо работал за троих: Теодор отсиживался рядом, перемотанный бинтами, а Пинту своей комплектацией и физическими способностями уступал даже Ариэль.

Матросы проверяли очередной закреплённый узел у пальмы, когда команда во главе с плотником вернулась на берег. Ральф – высокий и тощий, с незавидной внешностью, но с руками, творящими волшебство при помощи простого ножа и куска дерева, – шёл впереди. Остальные тащили обрубки пальм, которые должны будут послужить материалом для починки корабля.

– Капитан! – окликнул Ральф, сбрасывая с плеча топор и оставляя его у одной из палаток. Его обычно тихий, неприметный голос, сквозил множеством оттенков. – Мы достали всё необходимое, но джунгли..!

– Что не так с обилием травы, деревьев и цветов? – спешно задала вопрос Ариэль, чтобы сэкономить время.

– Я не берусь утверждать, капитан, но что-то явно там обитает. – Пожухло прошелестел плотник. Для такого ломкого и податливого характера Ральф хорошо держался за свою должность. Он отступал в любой ситуации, лишь бы привлекать к себе как можно меньше внимания.

– Обезьяны? – предположила Рохас, успешно пряча лёгкое недовольство. – В конце концов, любые другие животные?

– Люди, капитан…

– Ха, если это дикие люди, то они от обезьян не сильно отличаются! – проговорился кто-то, а затем сдавленно выругался. Его напарник нарочно уронил одну из деревяшек матросу на ногу, чтобы тот научился вовремя закрывать рот.

– Кретин! Сейчас сам отправишься по деревьям скакать и бананы чистить, – шикнул тот самый приверженец порядка.

Ариэль предпочла проигнорировать неудачную шутку, а вот Теодор, пытающийся всё это время найти себе занятие, заинтересовался разговором. Все его знания о диких племенах ограничивались дурацкими шутками, которые он слышал на корабле.

– Дьявол, Ральф, а ведь Билли так и не вернулся! – крикнул матрос, идущий позади. Плотник мгновенно нахмурился, развернувшись к своей маленькой команде. Он вытянул шею, одарив каждого взглядом скорее не для того, чтобы посчитать их по головам, а чтобы самостоятельно уладить происходящее.

– Остался обезьянам хвостики крутить?

– Он девкам в порту хвосты крутит, какие обезьяны? Говорил же, что отлить отошёл, ты чем слушал?

– Ба, я думал, он наплёл, чтобы не таскать деревяшки.

– Когда о таком вообще врут? – фыркнул мужчина. – В этом парне ничего святого!

– Вы сами ведёте себя как обезьяны, прекращайте болтать попусту. – Не сдержалась Ариэль, всё это время терпеливо слушая чужой трёп. Пока ещё косвенное исчезновение Билли недостаточно всколыхнуло её.Но про себя девушка иронично заметила: «Бедный Билли. Сначала получает нагоняй в камбузе за правду, а теперь теряется в джунглях. Надо спросить у Гвинервы, досталось ли ему во время погони для полной картины».

– Ральф, не забывай о своих обязанностях и напомни о них остальным. Возвращайтесь к работе. – Ариэль потёрла переносицу, провожая плотника и его команду взглядом.

Только она начала решать одну проблему, как на неё свалилась новая. И уж теперь Рохас не знала, что лучше: дыра в корабле или джунгли, где кто-то обитал?

Все припасы и прочие товары располагались тут же, запрятанные в тени палаток. Убедившись, что Ральф занялся делом, Ариэль двинулась к той части шатра, где стояли ящики из её каюты.

– Капитан, зачем вам оружие? – осторожно спросил Теодор, ерзая на бочке, где сидел.

Пока револьвер не лёг в лямку на поясе, а шпага не скользнула в ножны, Ариэль не удостоила его ответом.

– Хочу пойти посмотреть, что же всё-таки такое в этих джунглях. – Похлопав себя по бёдрам, из резного сундучка она достала маленький компас на цепочке и, прицепив один конец к поясу, спрятала прибор в карман.

– В одиночку?

– Ты бы не мог позвать мне Альфонсо, Пинту, и сестёр Ленокс? – Ариэль задумалась на секунду. Пинту вряд ли понравится идея идти в джунгли. К тому же ей нужен тот, кому она сможет доверить командование в своё отсутствие. – Нет, не зови Пинту, лучше Джорджи.

Теодор рассчитывал не на такой ответ. Решительно кивнув, он осторожно слез с бочки и сделал вид, что вовсе у него ничего не болит, направляясь к кораблю.

Обратно он вернулся, выловив всех необходимых членов экипажа. Труднее всего было найти Джорджи. Этот парнишка во всю прыть скакал по песчаному пляжу, ища себе работу. Альфонсо всегда видно за милю, да и сёстры Ленокс уступали ему самую малость. Если бы не их грозный вид в сочетании с постоянным безмолвием, может быть, Теодор не стал бы бояться их настолько сильно. Высокие, жилистые девушки, одинаковые с лица и покрытые татуировками, оказались выше капитана. Втроём они смотрелись как принцесса и её рыцари. Тео только недавно запомнил, кто из них кто. Луиза, старшая из близняшек, постоянно затягивала волосы в длинную косу. Ещё у неё был шрам на левой щеке и татуировки с черепами. Младшая, Элиза, носила короткую стрижку и явно имела что-то против рубашек. Она ходила в одном жилете, возможно, чтобы показать руки, забитые щупальцами морских тварей, которые оставили свои следы даже на ключице и шее. Остальные матросы поговаривали, что обе раньше работали наёмными убийцами в Дорне. Именно поэтому Теодор старался лишний раз даже не дышать рядом с ними.

– Имей совесть, Альфонсо, прикройся, – Ариэль надавила пальцами на виски, созерцая все прелести своего помощника не с самым довольным видом.

– Это несправедливое ущемление таких, как я, капитан! – шутливо ответил мужчина, уткнув руки в бока. Квартирмейстер красовался своей широкой загорелой грудью с того момента, как они высадились на берег. Прожив долгое время на Соддене, он не боялся схлопотать ожог или солнечный удар.

– Я могу принести вам верхнюю одежду, господин квартирмейстер. – Подхватил Джорджи, в очередной раз исковеркав обращение как-то по-своему.

– Не стоит, малой.

– Оставайтесь все тут. Я хочу, чтобы вы отправились со мной вглубь джунгли, осмотреть территорию и найти одного из наших. Он имел неосторожность… заплутать в здешних краях. – Бедовый Билли не настолько не нравился Ариэль, чтобы пачкать его репутацию при остальных. Хитрых улыбок достаточно. – Возьмите необходимое здесь, чтобы не задерживаться.

Все разбрелись по палаткам, и Теодор уличил возможность обратиться к Ариэль лично. Ходить по джунглям это не затаскивать корабль на песок, что такого может случиться? Намереваясь получить согласие, он всё же мысленно готовился к отказу. Возможно из-за этого просьба прозвучала не так громогласно, как у Тео в голове.

– Капитан, прошу, позвольте мне пойти с вами.

Ариэль ожидала такого развития событий. Она опустила руку на эфес шпаги, не медля с ответом. С момента, как ему оказали первую помощь, прошло несколько часов. Если бы Рохас не знала Теодора достаточно, расценила бы эту просьбу как намёк на её непостоянность. Но против Тео она могла играть единственным аргументом – его недееспособностью на благо удачного лечения. Весьма слабое доказательство для того, кто испытывает к Рохас столь сильную привязанность.

– Твоя рана, Теодор.

– Всего лишь очень несвоевременное обстоятельство! – с досадой парировал тот. – Всё, что я могу здесь – стоять и ловить на себе презрительные взгляды. Уж лучше чувствовать только ваш недовольный взгляд, чем полсотни. – Справедливо заметил Теодор. Пока он прохлаждался в тени палатки, каждый из матросов, обычно приветливо встречающий помощника кока на палубе, теперь одаривал его пронзительным взглядом. И никого не волновало, что на месте Тео сидит только потому, что Ариэль не разрешала ему работать, пока рана не затянется. Попробуй докажи этим ворчунам что-то!

Ариэль на мгновение прикрыла глаза, а затем обречённо вздохнула, сдаваясь под натиском Теодора. Может, Рохас ошибалась, и это не привязанность, которой ей хотелось бы избежать, а жажда приключений вместе с неспособностью усидеть на месте?

– Ты и вправду как моллюск. – Она покачала головой, но как бы Рохас не старалась сохранить недовольный образ капитана, стоя напротив Тео сделать это просто невозможно. Прямо сейчас он напоминал ей щеночка, который готов был играть с палочкой, даже хромая на одну лапу. Хэнд и вовсе не расценил ответ капитана как насмешку, скорее, как очень скрытое согласие.

– Спасибо, – уголки его губ растянулись в довольной, но сдержанной улыбке. И ничего, что обычно за обзывательства не благодарят.

Маленькая экспедиция во главе с Ариэль двинулась с песчаного берега в сторону джунглей. Сёстры Ленокс замыкали процессию, остальные шли на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Чем ближе они подходили, тем больше казались деревья. Сочные зелёные кроны походили на облака своими причудливыми формами. Ползучие лианы обвивали толстые стволы, рисуя на них узоры. Иссохшая растительность становилась только гуще. Тяжёлые пышные ветки нападали со всех сторон, содрогаясь от прикосновений, следы сапог оставались на нетронутой траве. Благодаря высоким деревьям и теням, что они отбрасывали, в зелёном царстве царила приятная прохлада. Плотная листва едва пропускала через себя свет. А там, где солнце смогло явить себя, под его лучами танцевали цветастые бабочки над распустившимися яркими бутонами. Джунгли полнились шумом природы и её обитателей. Если прислушаться, слева от них в небо вспорхнула стайка пёстрых попугаев, перекрикиваясь на разные лады. Позади по веткам, ловко цепляясь лапками, пробежала компания мартышек. Под ногами, шурша опавшей листвой, скользили змеи.

Полная природная идиллия резко прервалась громким капитанским голосом:

– Билли!

Вместо матроса недовольно гаркнула птица, а то, что шевелилось в кустах неподалеку, вообще замерло.

– Так это Билли почтил нас своим отсутствием? – резвый голос Альфонсо нарушил тишину вслед за Ариэль. Он сделал пару широких шагов вперёд, чтобы догнать остальных.

Теодор сразу же ухватился за возможность завести разговор. Тишина, прерываемая лишь зверьём и деревьями, угнетала. Вперив взгляд в Альфонсо, он всё ещё старался ступать осторожно.

– Я слышал, его не раз называли бедовым, – Тео сморщился от боли в боку, когда пришлось переступать через поваленное дерево. – Есть причина?

– Он постоянно лезет в неприятности, а если сидит на месте – они сами его находят, – объяснил Альфонсо.

– Представляешь, что происходило, когда наступала его смена на камбузе? – к разговору подключился Джорджи. Всю дорогу, следуя, как обычно, вприпрыжку, он не выпускал мачете из рук. Теодор мысленно ответил юнге, что уж он-то знает, что происходит на камбузе, когда там Билли – сущий кошмар и никакого спокойствия.

– Что, малой, боялся ненароком отведать супа с его пальцем? – на этом Альфонсо не остановился. – Я бы предпочёл ухо.

– Смилуйтесь, господин квартирмейстер!

Ариэль покачала головой, слушая ребяческие разговоры. Иногда ей казалось, что мужская часть её команды – сплошные взрослые дети, которые не наигрались в рыцарей и пиратов. Но разве Рохас могла не поддержать общей шуточной атмосферы?

Продолжая идти вперёд, раздвигая широкие листья острием своей шпаги, она бросила как бы невзначай:

– Однажды Билли чуть не выскользнул за борт во время качки.

К разговору присоединились сёстры Ленокс, отчего обернулась даже Ариэль. Луиза первая подала голос:

– Я самолично чуть не прострелила ему колено во время тренировки.

– Возможно, стоило это сделать, сестра.

– А я думал, что я на корабле самый проблемный, – откровенно удивился Теодор, отдирая прилипшую к рубахе колючку. От старательного занятия его отвлёк заразительный смех Альфонсо, прогремевший на всю округу.

– Что? Ты? Да тебя все любят!

– Меня? Любят?..

– Не в смысле любят, как же.

«И слава Сирингу», – подумалось Теодору, пока квартирмейстер продолжал рассуждать:

– Тебя считают забавным.

– Не совсем уверен, что слово «забавный» вписывается в общественные рамки на пиратском корабле.

– Чего? – напоследок ляпнул Джорджи, глупо хлопая глазами. Объяснять ему уже никто ничего не стал. Даже Ариэль, спрятав улыбку, зашагала дальше. Она и вправду не встречала никого, кто бы действительно жаловался на Теодора. Ну, кроме того случая с Билли на камбузе. В остальном, все на корабле отзывались о новом помощнике кока как о славном парне. Слишком юном, но славном. Такая атмосфера в коллективе Ариэль устраивала.

А вот атмосфера в джунглях не менялась. Она продолжала оставаться такой же пустой и одновременно наполненной жизнью, которая никак не относилась к шествующей в дебрях компании. Оставить моряков посреди джунглей – это всё равно, что выбросить рыбу на берег. Но ни один не подал виду, что скучает по корабельной качке и вот-вот сложится в три погибели от изобилия зелёного вокруг.

Время от времени хор голосов разрезал спокойствие джунглей, выкрикивая имя потерявшегося пирата. В конце концов, первым сдался Теодор:

– Может, Билли уже вернулся к остальным?

Джунгли огромные. Они запросто могли разминуться, как в море корабли. Действительно отошедший по своим делам Билли, возможно, уже давно трудится с остальными.

– Тогда я самолично прострелю ему колено и отрежу ухо. – Ответ Ариэль не был лишён решительности, хотя она едва говорила серьёзно. За такое нарушение дисциплины требовалось назначить наказание, но капитан не могла предложить ничего страшнее, чем штрафное мытьё палубы в одиночку.

– Вы забыли выбросить его за борт, капитан, – опасно пошутил Альфонсо, будто не подбрасывал, а прямо вкладывал деревянные бруски в огонь собственными руками.

Тогда как Джорджи не уловил в словах капитана настоящей угрозы и, не думая, подхватил мысль Альфонсо:

– И палец ещё!

Джорджи находился у Ариэль на особом счету в силу юного возраста и ещё ряда причин. До безумия исполнительный мальчишка настолько углублялся в свои обязанности на корабле, что Рохас закрывала глаза на его ребячество. Каждый раз Ариэль повторяла себе, что Джорджи ещё ребёнок, чьё детство прошло в приюте при церкви. А значит, никакого детства там не было. Невольно Рохас ставила себя на его место. Будь её отец строже, а мать не такой мягкой, всё, что Ариэль видела в своей жизни, ограничилось бы учебниками и пяльцами для вышивания. Никакой беготни с соседскими детьми, никаких морских приключений на лодчонке отцовского знакомого, никаких волшебных сказок на ночь от матери.

– Нужно возвращаться. – Мешая удовлетворённость с разочарованием, Ариэль наконец обернулась к остальным, возвращая шпагу обратно на пояс. Отряд закивал, соглашаясь с предложением. Они не нашли ни Билли, ни таинственных обитателей этих мест, о которых говорил Ральф. Прохлада оставалась единственной причиной побродить в джунглях ещё какое-то время.

Дорога назад не должна была занять много времени хотя бы потому, что не приходилось обрубать ветки и прорываться сквозь кусты. Примерно на полпути молчаливого возвращения, старшая из сестёр Ленокс неожиданно остановилась, прислушиваясь к окружению.

У Теодора в целом холодные мурашки бежали каждый раз, когда хотя бы одна из сестёр начинали говорить, но после фразы Луизы плохое предчувствие подкатило прямо к горлу.

– Капитан, вы слышали?

Ариэль оставила вопрос без ответа, приподняв голову, чтобы тоже вслушаться во что-то среди шелеста листвы и пения птиц. Права рука при этом сжала эфес шпаги.

Нечто просвистело рядом с её ухом и впилось в плечо Альфонсо. Подобным примитивным оружием такого здоровяка не пробить, поэтому, слегка поморщившись, квартирмейстер вытянул нечто из своего плеча. В ту же секунду ещё несколько дротиков с ярким оперением осели в коже остальных участников экспедиции. Лопатку Ариэль сковало короткой вспышкой боли. А стоило Рохас попытаться вытянуть шпагу, как она обнаружила, что руки перестали её слушаться. Прямо у неё на глазах, выпустив мачете из крепкой хватки, Джорджи повалился ничком. Силуэты остальных членов команды, оставшихся стоять, начали расплываться и темнеть перед глазами. Как бы Ариэль ни сопротивлялась, желание закрыть глаза было сильнее всего на свете.

Последнее, что она помнила – темноту перед глазами, а затем – шуршание листвы, похожее на шаги нескольких человек. Они двигались легко и непринуждённо, как пантеры, при этом переговариваясь на отдалённо знакомом языке. Потом были чужие тонкие, но крепкие руки, подхватившие её с земли.

Ощущение того, что её несли, прекратилось, сменившись пыльной землёй. Как после очень долгого сна, Ариэль приподнялась на локтях. Туманная дымка перед глазами ещё не хотела расходиться, но окружение смутно напоминало шалаш, собранный из веток и огромных пальмовых листьев. Лучи, проникающие через щели в конструкции, были единственным освещением в маленьком помещении. Как бы Рохас не прислушивалась, в округе царила полнейшая тишина, будто она очутилась на морском дне и шум воды заполонил всё вокруг. Постепенно приходя в себя, Ариэль постаралась восстановить события. Выходит, Ральф оказался прав. Джунгли действительно заселены, а чтобы не понять, что в них стреляли дротиками со снотворными, нужно быть дураком.

Поморщившись от головной боли, Ариэль надавила пальцами на виски, наконец приняв сидячее положение. Рядом с собой на деревянной дощечке она обнаружила бережно сложенные белоснежные одеяния, но самое главное находилось в центре этого шатра: сколоченный умелыми руками стол в несколько ярусов, заваленный оберегами, глиняными дощечками, статуэтками, множеством свечей, крутками из сушёных трав, какими обычно пользовалась Гвинерва. Всё в полном беспорядке и одновременно в полной гармонии.

Ариэль в несколько медленных шагов оказалась у жертвенного стола. Её взгляд зацепился за женскую фигуру, бережно выточенную из дерева. Не нужно было красных волос и белоснежных одеяний, чтобы понять, что перед ней сама Красная Дева – забытая богиня солнца и луны, которой теперь поклонялись только на отдалённых островах. Выструганная богиня находилась одновременно в нежной и величественной позе. На её деревянном лице застыла тёплая улыбка, а пышные волосы струились в разные стороны, спадая на плечи водопадом. На голове украшение, похожее на разлетающиеся в разные стороны солнечные лучи. Умелый мастер передал лёгкость её платья, укрывающего изящные ноги и великолепные изгибы талии. А в руках у богини Иллаиды покоился череп. Она бережно обхватила его тонкими пальцами, прижимая к груди.

Не было сомнений, что весь этот шатёр посвящался ей одной. Многочисленные золотые украшения и фрукты лежали у ног богини, пряча глиняные таблички с бережно выцарапанным на них текстом. Острые буквы кое-где дополнялись немного карикатурными рисунками. Но ни в них, ни в знании языка не было необходимости. Единственное, что люди с островов могли так бережно хранить – историю об основании мира.

Невозможно утверждать, что сейчас эту легенду знает каждый, но раньше она передавалась из уст в уста не только как история о создании мира, но и как печальная повесть о любви. Ариэль не раз читала её в книгах в разной интерпретации. Однажды бродячие артисты, посетившие Равендор на праздник единения, разыграли легенду прямо на главной площади. Весьма похабно. Наверное, именно поэтому, начиная с юного возраста, Ариэль всегда ценила изначальную версию этой истории: она была самой чистой и исключительно поучительной.

Это было множество циклов назад, когда на свете существовал лишь Проклятый остров, который в то время считался самым прекрасным местом на земле. В гармонии с природой и её мистическими обитателями свой век проживали Сиринг, Террос и Иллаида. Они никогда не задавались вопросом, как появились на этот свет. Просто жили, не зная забот.

Сиринг, с глазами, похожими на бездонный океан, был прирождённым лидером. Он с исключительной ответственностью подходил к своим обязанностям и, если бы мог, готов был вести целое войско. Террос, полностью противоположный своему близкому другу, всегда тянулся к земле. Он часами пропадал в глубоких джунглях. Террос любил зверей, а они отвечали тем же. И была между богами связующая нить – девушка невероятной красоты, нежная, как распустившийся цветок, с шёлковыми алыми волосами, глазами, цвета родной, тёплой земли. В такую невозможно было не влюбиться, и Сиринг с Терросом совершили эту ошибку. Иллаида любила их обоих, как младшая сестра могла любить своих братьев, как солнце любило сушу и море. Она бы ни за что не стала выбирать между ними, поэтому мужчины сами устроили себе состязания, чтобы раз и навсегда определить, кто достоин любви Иллаиды. Они так увлеклись своими бессмысленными спорами, что не заметили, как их дивный остров настигла беда.

В легендах обязательно есть лишний. Маарис, коварный и мстительный, всегда хотел иметь право жить на острове со всеми. Но ни Сиринг, ни Террос не принимали его. Каждый раз, стоило Маарису выйти из пустоты и ступить на золотой песок, они гнали его обратно. Поэтому Маарис решил отнять то единственное, что они оба так любили. Занятые собой, Сиринг и Террос не заметили, как воплощение раздора пробралось на их остров. Иллаида не знала о жестоком обращении с Маарисом, поэтому беззаботно доверилась ему и была отравлена тёмной магией. Вместе с ней заболел и остров.

Сиринг и Террос опомнились слишком поздно. Их единственная возлюбленная умерла в муках. Собрав остатки самообладания, они с концами изгнали Маариса на морское дно, но, увы, остров спасти так и не удалось. Друзья приняли решение больше никогда не соревноваться. Они так и разошлись: Сиринг забрал себе моря, создав волшебных морских существ, Террос стал покровителем земель, взрастив людей. С тех пор они больше никогда не виделись, лишь изредка переговариваясь через Хрустальное озеро, спрятанное в джунглях Проклятого острова, что некогда был их прекрасным домом. Боги изгнали Маариса в мрачные подводные глубины, где он собрал своё тёмное царство – море Чудовищ, откуда все мерзкие твари лезли на свет. Он же создал Уробороса, надеясь испортить жизнь людей. Иллаида же, несмотря на то, что её постигла тьма, превратилась в богиню солнца и луны. Её прозвали Красной Девой за огненный цвет волос. Она до сих пор защищает Сиринга и Терроса, греет их днём, и освещает дороги ночью. Но они об этом никогда так и не узнают.

Ариэль никогда не понимала, почему Иллаиду почитали не так сильно, как остальных богов. Даже последователей Маариса легко встретить среди континентов. Но вот богиню солнца и луны по-настоящему полюбили только в густых джунглях Тайных островов. Разве её невероятно лёгкий и одновременно воинственный образ не достоин такой же чести? Маленькие девочки, глядя лишь на эти струящиеся алые волосы, должны сами чувствовать себя богинями!

Осознание пронзило разум капитана. Она обернулась, найдя глазами аккуратно сложенные белые одеяния, а затем вернула взгляд на статую. Ариэль практически смотрелась в зеркало. Местное племя приняло её за богиню! Тогда это объясняло столь осторожное отношение и местонахождение Рохас не в клетке, а в храме. Но как бы Ариэль не восхищалась Иллаидой, оказаться на её месте совсем не хотела. Ещё больше капитана волновала судьба её команды. Во что бы то ни стало, прежде чем выбраться, она обязана найти их.

Не оставив Ариэль времени на раздумья, плотная штора из множества бусин шелохнулась. Медленно, склонив голову вниз, вовнутрь прошла девушка: со смуглой кожей в простой одежде из куска ткани с множеством украшений. В молчаливом поклоне незнакомка преподнесла золотой убор. От От переизбытка эмоций Рохас едва удержала маску спокойствия, но все чувства относительно происходящего она излила в своих мыслях: «Ну уж нет, девочка! Не для того я бежала, чтобы теперь занимать пост богини. Ты ведь мне и слова не скажешь, ни глаз не поднимешь».

Однако вопреки, казалось бы, очевидным мыслям, дикарка выпрямилась, по-прежнему держа украшение перед собой. На её смуглом лице читалось благоговение и непонимание. Часто моргая, незнакомка пробежалась взглядом по Ариэль. Что её так смутило?

С плохо скрываемым акцентом дикарка спросила:

– Одежда не нравится?

Ариэль не ответила. Лишь продолжила напряжённо наблюдать. Будь вместо этой девушки мужчина, Рохас бы давно взяла статуэтку со стола и ударила что есть силы.

– Помочь надеть? – встревоженно предложила дикарка. Не зная, как подступиться к явившейся с небес богине, она оставила головное украшение на столе и потянулась руками к одежде Ариэль.

– Не надо мне помогать!

– Но почему? – вздрогнула девушка, опять хватаясь за золотое украшение. – Богиня должна одеться и быть перед нами. Мы ждём. Я позову, мы поможем быстро надеть, чтобы быть. Нельзя много ждать.

Ариэль попыталась воспользоваться разговорчивостью дикарки, поинтересовавшись:

– Со мной были люди, где они?

– Я не могу много говорить с богиней. Запрещено!

«Чрезвычайно удобно», – раздражённо пронеслось в голове.

И всё же, вытянув губы в тонкую линию, Рохас пришлось принять чужие правила игры. Уж если она будет одета как следует, на её вопросы начнут отвечать. А там ей удастся покинуть храм. Трудно представить, как Ариэль собиралась справиться с целым племенем, а вот богине Иллаиде сделать это будет легко. Когда ей приходилось не притворяться?

Приняв очевидное, Рохас осторожно забрала из рук дикарки золотой головной убор. Как и у деревянной статуэтки он напоминал множество тонких солнечных лучей. Не спеша надевать обруч, Ариэль подняла глаза цвета закатного моря на незнакомку.

– Я справлюсь сама.

– Мы ждём снаружи, – засияла от радости дикарка. – Трон ждёт там. Зовите, если деве нужна помощь.

Невозмутимый образ богини вновь содрогнулся, но никто этого уже не заметил. Штора из бусин зазвенела, и лишь на секунду Ариэль разглядела там широкие носилки, сверху которых разместили резной деревянный трон. Вмиг из капитана пиратского корабля она превратилась в актрису бродячего театра, которая приехала выступать в глубинах островных джунгли. Либо маскарад увенчается успехом, либо её быстро опустят с небес на землю.

Убедившись, что через щели в шалаше за ней никто не подсматривает, Ариэль спешно сменила удобные штаны и рубаху на широкое белоснежное платье. Создавалось впечатление, что она обернулась в парус, или же ощущение лёгкой ткани на теле просто успело стать столь непривычным. Растопырив пальцы, Ариэль прошлась по алым волосам, которые потеряли достойный вид после бессознательного валяния на земле. Только потом Рохас опустила на голову золотой обруч. Проведя шершавыми ладонями по острым лучам, она так же поправила складки длинных рукавов.

Уже ни один изъян не мог задержать капитана. Рукотворный храм богини пришлось покинуть. Ариэль изначально предполагала, что он находился где-то вдали от деревни, иначе бы шумные голоса слышались намного чётче. Подойдя к краю пригорка, на котором располагался храм, внизу можно было рассмотреть сердце джунглей: множество хижин, которые настроил трудолюбивый дикий народ.

Чтобы спуститься к деревне, нужно было пройти по извилистой каменистой дорожке, скрытой под кронами деревьев. Снаружи по-прежнему дожидалась служанка, а два крепких носильщика молча припали к земле в поклоне. Ариэль сконфуженно приняла этот жест доброй воли. Звание капитана никогда не давало ей таких полномочий. Точнее, Рохас была вправе устанавливать свои законы. Но о каком взаимном доверии может идти речь, когда экипаж кланяется тебе, чуть ли не целуя носки сапог? Или настолько боится тебя, что делает это без необходимости?

Будь у Ариэль сейчас выбор, она бы гордо подняла острый подбородок и прошествовала до деревни рядом со своим троном, а не на нём. Однако все без исключения уверовали, что передвижение с помощью своих двух ног недостойно богов.

Восседая на чужом троне, Ариэль не без интереса крутила головой по сторонам, пока её не донесли до деревянного помоста в центре деревни. Место, куда доставили трон, дикари украсили всем, что у них было, дабы одарить богиню Иллаиду. Помимо ярких тканей, у подножия стояли миски со свежими фруктами и растекались к самой земле свечи.

Только увидев собравшийся народ, настолько похожий и одновременно непохожий друг на друга пёстрыми украшениями, дыхание Ариэль спёрло. Она крепче ухватилась за подлокотники трона, а обруч на голове стал в разы тяжелее. Множество глаз не должны смотреть на неё вот так! Они не должны сравнивать Ариэль с богиней, а та, в свою очередь, вообще должна была вернуться к команде и кораблю.

Рохас подняла взгляд к небу, стараясь понять сколько времени прошло и насколько должен был продвинуться ремонт. Что, если придётся бежать, а корабль ещё не встанет на воду к тому моменту? Как бы Ариэль ни старалась закрыться в своём маленьком морском мире, думая только о «Пропавшей принцессе», множество голосов сбивали её с мысли. Говоря на незнакомом языке, дикари вперили свои восхищённые взгляды в Ариэль. Словно пираньи, они ждали малейших движений со стороны своей богини. Но под монотонный рассказ старейшины она явила собой статую из лунного камня, освещённую тёплым солнцем.

– Богиня явилась к нам, чтобы защитить! – это всё, что Ариэль кое-как смогла разобрать из долгой речи старейшины под гул остального народа. Их было не так много. Может, столько же, сколько людей работали на «Пропавшей принцессе». За исключением детей, которые скромно прижимались к ногам взрослых или вовсе посапывали на руках матерей. Но Ариэль не видела среди них Теодора и остальных. Неужели дикари оставили их в джунглях, усыпив только для того, чтобы беспрепятственно забрать свою богиню?

Вскоре после долгой речи старейшины, в которой, кроме восхваления Иллаиды, угадывались строчки из легенды, к Ариэль стали подходить по одиночке или целыми семьями. Рохас с трудом разбирала их просьбы, и с таким же трудом, продолжая играть роль, отвечала на них. Одной из последних к ней подошла женщина с крошечным ребёнком на руках. Мать слёзно просила исцеления для своего сына и всё, что могла получить – лишь руку богини, которую она приложила к горячему лбу младенца. Вот тогда, не без помощи совести, терпение лопнуло.

Рохас в привычной капитанской манере бросила стоящему рядом старейшине:

– Так не годится.

Видимо, пожилой мужчина, чьё тёмное лицо было испещрено морщинами, как сухая, потрескавшаяся земля, истолковал слова богини по-своему. Он подозвал к себе нескольких крепких парней. Ариэль упорно следила за ними, но так и не смогла разобрать, куда они собрались после короткого диалога со старейшиной.

Всё стало ясно, когда окутывающий капитана со всех сторон гомон прекратился. Расступившаяся толпа представила её взору шествующих со связанными руками и опущенными головами, матросов. Её матросов! Впереди шёл Джорджи, Альфонсо замыкал строй. Все они шагали под строгим взглядом коренастых мужчин. Ариэль считала секунды до того, как пиратов поставят перед ней и им наконец-то удастся встретиться взглядами.

Она затаила дыхание, они сдержали радостный порыв от нерадостной встречи. Всё ещё оставаясь связанными, Альфонсо и сёстры Ленокс старались вести себя непоколебимо, хотя у квартирмейстера при виде капитана поменялся взгляд. Джорджи в свойственной ему манере не мог усидеть на одном месте. Теодор отчего-то смотрел на неё практически так же, как смотрели и дикари: с восхищением и надеждой. Билли тоже был здесь. В молчаливых переглядках читался вопрос: «Что мы будем делать дальше, капитан?»

Первостепенной задачей Ариэль было найти своих верных спутников. Теперь они находились по разные стороны, примерив на себя роли богини и пленников. Окружённые множеством диких людей, которые приспособились к жизни в условиях джунгли, никто и не надеялся на лёгкий побег.

Встреча взглядами, длившаяся, казалось бы, несколько минут, пробежала за секунду. Прежде, чем Ариэль успела что-то предпринять, один из мужчин вытолкал Джорджи вперёд и, ловко достав из кожаного чехла нож, приставил его к горлу юнги. Вот тогда-то Рохас осознала, зачем пленников поставили перед ней. Дикари собирались принести жертву в честь своей богини, чтобы задобрить её!

***

Теодор проснулся от ужасной боли в голове. К тому же, рана на боку тоже давала о себе знать. Кое-как вытащив ногу из-под Альфонсо, Тео сумел осмотреться по сторонам. Их окружала огромная клетка, собранная из крепких веток и больших звериных костей, для прочности обвязанных толстыми лентами из кожи. Снаружи – джунгли, неказистые рукодельные домишки с крышами из пальмовых листьев. Рядом, всё ещё не придя в сознание, лежали остальные. Даже Билли. Он валялся в отключке в другом углу клетки. Навскидку, вместо одного дротика со снотворным в него попало сразу несколько. Но Теодора взволновало не это. Среди спящих товарищей не было Ариэль. Хорошо, если ей удалось улизнуть. Хэнд не сомневался, что капитан вернётся за ними. Однако навязчивые мысли не покидали его голову. Поморщившись, Теодор ухватил квартирмейстера за плечо и принялся трясти его, что есть силы.

– Альфонсо! Альфонсо! – тихо восклицал он, удивляясь, что на такого крупного человека снотворное подействовало так же, как на остальных. – Господин квартирмейстер!

Эта попытка возымела успех. Альфонсо резко принял сидячее положение, ещё не полностью открыв глаза.

– Малой, – буркнул он, – ну когда же ты прекратишь меня так называть? – надавив пальцами на глаза, мужчина наконец обернулся на зовущий его голос. – Тот-которого-все-любят, – со смешинкой в голосе отозвался Альфонсо, пока не осознал, где они находятся.

– Капитана здесь нет, – встревоженным шёпотом оповестил Теодор.

– Вижу, не слепой. А, собственно, где это «здесь»?

Хотел бы Теодор знать ответ, но он лишь пожал плечами. Раз они чудесным образом переместились из гущи джунгли в деревушку, значит их явно сюда притащили. И раз они в клетке, то с какой-то целью.

Посидев ещё немного, а после оставив пробуждение товарищей сильным рукам Альфонсо, Тео поднялся на ноги. Клетка оказалась такой большой, что Хэнд доставал до её верха только встав на носочки. Среди многочисленных веточек, костей и узелков дверь наружу Теодор не нашёл, но зато точно убедился, что клетки рядом пустые. Основание прутьев, видимо, крепко уходило под землю, потому что под старательным натиском они и не думали двигаться. В добавок ко всему: ни одной живой души вокруг.

Сёстры Ленокс, когда проснулись, попробовали найти выход, но безрезультатно. В итоге они сели в углу, тихо переговариваясь между собой чуть ли не жестами. Джорджи паниковал до момента, пока не получил нагоняй от Альфонсо. Теодор тоже переживал, но держал всё в себе, то нервно дёргая завязки на рубахе, то прикладывая ладонь к боку, чтобы убедиться, что кровь не выступила сквозь бинты. Билли проснулся самым последним и оказался крайне удивлён присутствием товарищей рядом. Теодору оставалось метать в него недовольные взгляды, отрываясь от высматривания живой души среди домиков. В следующий раз он приготовит самый солёный суп на свете специально для этой ходячей неудачи.

– Что мы будем делать? – едва не хныча, спросил Джорджи.

Теодора волновал тот же вопрос. Как ни посмотри, вариантов побега оставалось немного.

– Отсюда надо выбираться. – Все, без исключения, одарили Билли нетерпеливым взглядом с желанием вознаградить его пинком за столь очевидное высказывание. Действительно, остальные-то не догадались!

– Может великий ум подскажет, как нам это сделать? – тихо рыкнула Луиза из своего угла.

Бедовый Билли явно стушевался под её напором. А ведь если так подумать, то и в их пленении, и в пропаже Ариэль виноват только он. Чем бы там Билли не занимался в лесу: отлынивал от работы, отливал или крутил обезьянам хвосты, – каждый из исходов привёл к заточению.

Прошло много, прежде чем на горизонте появилась хотя бы одна живая душа. Явно из числа тех, кто запер морской отряд в клетке, поэтому никто из пиратов не стал привлекать внимание темнокожего мужчины. Они лишь переглянулись по несколько раз. Жестами пираты довольно долго спорили, стоит ли позвать мужчину в одной только набедренной повязке к себе, однако, в конце концов, он подошёл сам. Стоящий напротив прутьев Теодор оказался во власти серьезного взгляда дикаря. Тот что-то активно жевал, осматривая пленников с ног до головы.

– Здравствуйте, – сжав губы в натянутой улыбке, Тео всё-таки отступил на шаг. А вдруг в этой набедренной повязке прячется какой-нибудь ножик? Ему хватило корабельной щепы в боку за последние сутки.

Хэнд предпринял ещё одну попытку войти в контакт:

– Слушайте, – он говорил максимально членораздельно, подумав, что дикарь не сильно-то понимает язык, – вы посадили нас сюда по ошибке…

Мужчина выплюнул что-то на землю. Издав звук между хмыканьем и рычанием, удалился прочь. Теодор обернулся на остальных, озадаченно хлопая глазами.

– Я сказал что-то не то? – ему не стоило принимать отказ разговаривать близко к сердцу. В конце концов моряки с дикарями находились на разных уровнях. К сожалению, в данный момент вторые стояли выше в пищевой цепи.

– Твоё обаяние действует не на всех. – До этого Альфонсо занимался тем, что обшарил все свои карманы, удивляясь, как этот островной народ умудрился изъять все его колющие и режущие заначки.

Вопреки предвзятому мнению, люди, живущие на Тайных островах, были не так глупы. По крайней мере потому, что не лезли в общественные отношении. Жили сами себе, наслаждаясь жизнью. Дикари окутали собственные образы аурой опасной загадочности, да так, что сейчас их места обитания стороной оплывал каждый моряк, как раньше обходили стороной Проклятый остров. Нередко экипажи с маленьких кораблей в красках рассказывали, как дикий народ выбегал на песчаные берега, вооруженные копьями и луками. Звериный инстинкт ли это, спланированное нападение ради добычи или забава – не понятно. Разум отшельников – настоящие джунгли с извилистыми тропами, соблюдающими свои законы. Всё у них по-своему.

Но не удивительно, что дикари настолько агрессивны к любому контакту. Сейчас они больше всего страдают от процветающей работорговли. Проще всего выловить пару неумелых юношей или девушек, прогнув их под собственные стандарты. Раньше такого не было. А говорят во всём виноваты пираты!

Ушедший мужчина в набедренной повязке вернулся спустя время с несколькими друзьями. До этого запертые в клетке слышали шум, доносящийся из сердца деревни, словно прямо сейчас дикари во всю праздновали что-то. А моряки – заранее приправленная морской солью закуска к столу. Вот уж бесславный конец в роли праздничного блюда.

Прежде, чем вывести всех, мужчины связали каждому запястья толстой верёвкой. Держа в руках всевозможное оружие, собранное своими руками, дикари не дали и шагу в сторону ступить: повели одного за другим ровным строем вперёд, к шуму. Впрочем, клетку пираты покинули, а сбегать из шумных мест у них в крови.

Перед Теодором шёл Билли и Джорджи, поэтому он не сразу обратил внимание на творящуюся феерию красок. Скудная на украшения праздничная площадь, – если её можно так назвать, – сейчас словно кричала о радостном событии. Только когда идущая позади Элиза врезалась ему в спину, Теодор понял, что застыл на месте. Среди яств и даров восседала Ариэль. Он бы никогда ни с кем её не перепутал, даже надень она маску. Прямо сейчас Рохас выглядела такой, какой Теодор представлял её после их первой встречи: настоящей богиней, протянувшей ему руку. Да, когда организм получает первую в жизни большую порцию алкоголя и не такое может привидеться. Если бы не ситуация, в которой они оказались, этой сцене не было бы цены.

С трудом контролируя собственные эмоции, которые метались от восхищения до осознания, Теодор выстроился в ряд с остальными. Едва отрывая взгляд от богини, он косился на остальных, ожидая призыва к действию. Но вместо этого один из мужчин вытолкал Джорджи вперёд и, ловко достав из кожаного чехла нож, приставил его к горлу юнги. Мальчик тотчас же побледнел, едва не лишившись чувств. Дикари предвкушали этот момент, пленники – страшились. Лишь одно мгновение отделяло всех от фонтана жертвенной крови.

– Прекратите! – тишину ожидания, наполненную металлическим привкусом крови, нарушила Ариэль. Она поднялась со своего трона резко, расправив плечи, глядя на всех свысока как подобает богине и капитану. Сжав кулаки, Рохас решительно ступила с помоста, не обращая внимания на то, что ноги путались в длинном подоле платья. Все до единого замерли. Многие, пристыдившись одного только божественного тона, опустили головы. Держа подбородок высоко поднятым, Ариэль подошла практически вплотную к мужчине, что держал Джорджи. Тот даже не сопротивлялся, когда она выдернула нож из его рук.

– Что вы творите? – никто не смел трогать её людей без весомой на то причины.

Джорджи свалился на колени. Теодор первым присел к нему, чтобы привести мальчишку в чувства. Ариэль смотрела на всех свысока, даже уступая им в росте.

– Жертва… Жертва в честь Красной Девы.

Так и хотелось крикнуть, чтобы все услышали: «Я – не ваша богиня!». Но вместо этого она бросила грозный взгляд на своих товарищей, потребовав развязать их. Народ джунглей не посмел перечить, однако им было невдомёк зачем отпускать пленников, чьей кровью можно полакомиться.

Почувствовал свободу и временное преимущество, пираты плавным ручейком перетекли на сторону Ариэль. Она лишь глянула на них через плечо, а дикарям вернула возвышенное выражение лица. Что же, их маленький отряд воссоединился, но они всё ещё были окружены множеством туземцев. Хоть дикари по-прежнему считали Ариэль богиней, ещё немного – и они догадаются, что здесь что-то не так. А пока Рохас воспользовалась положением. Страшно представить, что пропадающие в этих краях целые корабельные экипажи становились кровавыми жертвами в честь богини. Даже если Ариэль не в силах подарить счастье и здоровье нуждающимся, она способна заронить в их разум зерно праведности.

– Разве я просила об этом? Разве ваша богиня требует человеческой крови? Вы все так почитаете легенду об основании мира, но забыли, какой на самом деле является ваша Иллаида. – Это напомнило капитану тот день, когда она впервые вышла с обращением к простому народу в попытках достучаться до их приземлённого разума. – Зачем ей жестоко отобранные души, орошённые кровью? Красная Дева ценит жизнь. Она защищает нас, её детей. Днём и ночью. Не существует ни единой души, которую бы богиня не оплакала перед тем, как провести. А вы заставляете её лить горькие слёзы над теми, кому суждено жить. Если бы я вас не остановила, неужели бы вы перерезали горло мальчику, ни на секунду не задумавшись? Чтобы вы сказали матери, убив её дитя? И что страшнее, что бы мать сделала за это? Вы уподобили Иллаиду Маарису, но ведь она чиста. Чиста от смертей, крови, страданий, горечи. Она жизнь, надежда, спасение. Вы должны встать на колени и денно и нощно молить о прощении у вашей богини, – Ариэль прервала попытку старейшины поставить всех на колени перед ней, – Нет! Не у меня. У своей богини. Я – не она. И вы не найдёте никого, кто способен заменить её. – С этими словами капитан сняла с головы золотой обруч. Уж пускай она обозлит с десяток диких людей, чем хоть ещё одну секунду будет притворяться той, кем не является. Уже достаточно.

– Капитан… – почти в унисон окликнули пираты. Тише, чем волны в штиль. Ариэль не отреагировала то ли на предостережение, то ли на возмущение с их стороны. Выдерживая ошеломлённые взгляды, она по-прежнему держала в руках золотой обруч. Если бы его основание было так же усеяно лучами-шипами, земля у ног Рохас окрасилась бы в красный, принеся настоящую жертву в честь богини. Она не была уверена, насколько точно дикари поняли речь и какую часть истолковали по-своему. Вся эта толпа, ранее преисполненная божественного вмешательства, продолжала посматривать друг на друга, перешептываясь. У каждого на лице отобразились абсолютно разные эмоции: шок, неверие, удивление, агрессия.

– Мы уходим. Это моя последняя воля, – бесцеремонно оповестила о своём желании Ариэль. Только тогда старейшина, стоящий перед ней, наконец перенял из её рук золотой головной убор. Его погасшие, повидавшие жизнь глаза долго всматривались в Ариэль, будто искали растворившийся божественный образ. Но больше никто не предпринял никаких действий. Это насторожило Ариэль и её спутников. Холодок пробежал по затылку. Может, они не поняли? Может, стоит повторить ещё раз? Хотя речь звучала достаточно убедительно, чтобы принять её за угрозу. В секунду они оказались не в диком поселении, а в саду из глиняных статуй.

Пиратам не оставалось ничего, кроме как развернутся и уйти: дерзко, без промедлений. Ариэль даже не задумалась об одежде, которую оставила в храме. Единственное, что действительно осталось безвозвратно утерянным в джунглях – её шпага. Как и всё остальное оружие отряда. Что же, это хотя бы не один из тех дорогих мечей, привезённых с Поднебесного континента.

Когда Ариэль, поднимая подолы платья, действительно отступила в сторону леса – никто не шелохнулся. Не зная, откуда их принесли, лучшим вариантом было выйти к любому берегу и пройти вдоль него, пока сквозь зелёную листву не начнут пробиваться белые паруса «Пропавшей принцессы». Именно так рассуждала Ариэль. В конце концов это всего лишь маленький остров.

Они все оборачивались, так и не проронив ни слова, но отошли друг от друга на достаточное расстояние. Если откуда-то полетят стрелы, им придётся выбирать цель, а не стрелять по всем сразу. Ариэль чувствовала на своей спине огромную мишень, нарисованную кровью. И не зря. Выждав какое-то мгновение, дикари, будто слова лжебогини дошли до них только сейчас, с первобытным криком бросились вперёд.

Готовые к этому пираты рассыпались в разные стороны, как жемчуг с женских бус. Ни за чьи шансы на выживание Ариэль не переживала. Кроме Билли. Пусть только попробует снова остаться где-то в джунглях. Альфонсо с сёстрами Ленокс сами догонят и испугают кого угодно. А вот Теодор с Джорджи просто оказались рядом. Они мчались вперёд, не разбирая дороги, пока дикари ловко скакали своими огромными ногами по их следам. Длинное белое платье цеплялось за ветки, окончательно приходя в негодность. В нём до невозможного неудобно бежать. Теодор, вцепившись в запястье Джорджи, тащил его за собой. Они выглядели словно братья, играющие в пиратов и рыцарей где-то в саду. Дыхание спирало от неожиданной нагрузки, но они продолжали бежать, надеясь, что с остальными всё в порядке. Надеясь, что они прибегут куда нужно. Надеясь, что команда закончила ремонт корабля. Надеясь, что они сделали это не так давно, чтобы разбрестись по джунглям в поисках капитана.

Погоня продолжалась от силы минут пять, но чувствовалось, словно они бежали целую вечность. Ариэль готова была выплюнуть собственные лёгкие, не говоря уже о том, чтобы сбросить ноги, как ящерица хвост. Всё стало куда хуже, когда дикари достали луки. Искусство стрельбы на бегу оказалось подвластно им настолько же хорошо, как морской промысел пиратам. Сперва стрелы летели мимо. Когда обитатели джунглей пристрелялись, Ариэль, Теодор и Джорджи едва успевали изворачиваться. Рохас совершила новый резкий поворот, чтобы укрыться за толстым стволом дерева. Стрела с пёстрым оперением просвистела следом, зацепив край белоснежного платья, уже испачканного в грязи. Ариэль никого не увидела рядом, но ведь стрела откуда-то прилетела! Схватившись за ткань, как за единственную возможность спастись, она дёрнула, что есть силы.

На протяжении цикла капитанства, у Рохас всегда оставалась лишь одна проблем: всю свою жизнь она была далека от настоящего физического труда, поэтому любая нагрузка быстро оставляла её без сил. Никто не заставлял Ариэль таскать ящики или бочки, но кто будет воспринимать её всерьёз, если она не в силах выдержать меч противника или пробежку от стражи по улицам города? Упорно тренируясь, Ариэль всё равно не достигла желанного результата, и теперь плохая физическая подготовка дала о себе знать.

Ткань с треском поддалась прежде, чем капитану удалось вытащить остриё стрелы из ствола. Что же, платье она всё равно не собиралась больше надевать. Сжав освобожденный поддол в руке, капитан собрала всю волю в кулак и рванула за Теодором с Джорджи. Пока со стороны дикарей не поступало никаких действий, она затащила сокомандовцев в овраг, заросший кустарником и мхом. Так что падение оказалось весьма удачным. Хэнд успел только ойкнуть, впечатав Джорджи в поросшую густой травой землю. Либо их не заметят, либо застигнут врасплох.

Ариэль нервно убрала с лица взлохмаченные волосы, стараясь выровнять дыхание. Теодору и Джорджи едва ли было важно, что она запыхалась, но Рохас не могла успокоиться, пока не вернёт себе подобающий вид. Её сознание находилось на грани громкого крика. Всё, что могло пойти сегодня не так, пошло именно не так. Команда ушла от погони, отделавшись малой кровью, но в результате попала в западню на острове.

Все затаили дыхание, вслушиваясь в шелест листьев и другие посторонние звуки. Сквозь их маленькое убежище рассмотреть что-то, не раздвигая ветки руками, удавалось с трудом. Лишь ветер шумел, заставляя сердца пиратов замирать лишний раз. Сидеть в зелёном овраге они могли целую вечность: пока не наступит ночь, или они не умрут от голода. Лишь бы дикари потеряли след. Когда Сиринг вспомнил о своих детях, направив волны удачи в их сторону, Теодор предпринял попытку смягчить их нынешнюю ситуацию. Ариэль сидела спиной к нему, напоминая раненую, но всё ещё готовую бороться за жизнь огненную лису.

– Капитан… – но продолжить ему не позволили.

Ловким и грациозным движением Ариэль заткнула ему рот рукой, даже не удостоив помощника кока взглядом. Его голубые глаза стали не морем, а целым океаном. Не смея шелохнуться под ощущением шершавых пальцев, Теодор просидел так, пока Ариэль сама не убрала руку. Многозначительного взгляда девушки хватило, чтобы не повторять ошибку. Поднимаясь с колен, капитан руководствовалась лишь внутренним шатким чувством безопасности, которое манило выбраться наружу. Счёт времени Ариэль потеряла ещё в храме, поэтому спешила как можно скорее вернуться на борт «Пропавшей принцессы».

Троица шла прямо через густые джунгли, разгребая всё руками, когда сквозь сырость послышался родной, приторно-соленый и свежий запах моря. Пробивающийся аромат зелёных водорослей напоминал, что они всё ещё находятся во владениях Солнечного континента. Вскоре появившийся песок под ногами больше не раздражал, попадая в обувь и натирая ноги. Джорджи, завидев плещущиеся волны, не разбирая дороги, помчался прямо к ним, чуть ли не хлебая соленую воду. Вытащив счастливого юнгу, они отправились в противоположную от садящегося солнца сторону. Ариэль мысленно возвела благодарности и извинения Иллаиде при виде огненного диска. Красная Дева, если она всё ещё там, провожала сбежавших пиратов, ласково касаясь их спин золотыми лучами.

«Пропавшая принцесса» уже стояла на воде. Смотрящие заметили капитана, стоило её алой макушке появиться на горизонте. Корабль снова ожил. Уже подошедшие ранее Альфонсо с сёстрами Ленокс оповестили всех о произошедшем. Оказалось, стоило им покинуть джунгли, дикари тут же смешались с растительностью, исчезнув в ней. Наверное, дело было в том, что второй половине их экспедиции удалось выйти сразу на корабль. Квартирмейстер с гордостью указал на предплечье, которое по касательной задела стрела. Если бы у них было время, он бы с мастерством великого писателя рассказал бы, как они с сёстрами Ленокс устроили дикарям ответный удар. Но Ариэль больше всего на свете хотелось ступить на корабль, поднять паруса и уплыть отсюда как можно быстрее. А ещё, наконец, снять платье. Точнее то, во что оно превратилось.

К возвращению капитана весь груз вернули на «Пропавшую принцессу». В её корпусе больше не зияла дыра. Команда была в сборе, готовая к отплытию. Подтянулись даже те, кто прочёсывал ближайшие джунгли. Вернулся и Билли. Выглядел он ужасно, но хотя бы был живым. Ариэль с Теодором шли по трапу почти что плечом к плечу. Стоило им ступить на борт, Ариэль развернулась к нему, успешно маскируя усталость внимательностью и интересом.

– Ты хотел что-то сказать, – она имела в виду попытку Теодора заговорить в овраге, когда малейший шум мог привлечь внимание охотившихся на них дикарей.

– Я… – он только сейчас понял, как глупо это звучало. А сидя в кустах, пока за ними гнались вооружённые дикари? Отрежьте ему кто-нибудь язык! Всё же Теодор, стушевавшись, отвёл взгляд к распустившимся белым парусам и признался: – Это платье… Оно вам очень идёт.

Ариэль нахмурилась, обезоруженная таким странным комплиментом. Он казался ей настолько неуместным, но, что удивительно, весьма приятным. Не задумываясь, Рохас поправила несколько складок. Они не спасли ситуацию, зато дали время придумать краткий и лаконичный ответ.

– Ступай отдыхать. – Дождавшись молчаливого кивка от Теодора, Ариэль направилась к своей каюте.

Глава 10 «Пираты не рассказывают сказки»

«В прошлом мир наполняло множество легенд, но все они перестали существовать тогда же, когда и магия. Осознав это, люди постепенно начали отправлять свои корабли в укрытые тайной места, с удивлением обнаруживая их простоту. Озеро Костей стало первым пунктом назначения на пути к изучению мира, ведь, по легендам, чудовище, которое там жило, собирало в своей пещере сокровища со всех потонувших кораблей. Приплыв туда, люди обнаружили лишь высохшее озеро, дно которого усеяли человеческие кости. Никакой пещеры и, тем более, никаких сокровищ они не нашли.»

«Пропавшая принцесса» вновь ловко обошла рифы, направшись прочь от Тайных островов. Первое время, когда корабль только тронулся, матросы, впечатлившиеся историей об аборигентах, всё посматривали назад Не летят ли за ними вдогонку стрелы и копья? Не высыпались ли на песок толпы озлобленных дикарей? Рациональный страх преследовал их до момента, пока остров не стал постепенно уменьшаться, теряясь на горизонте.

Время близилось к вечеру. Каждый пират на палубе втайне стонал от усталости, а впереди их ждала долгая жаркая ночь, какие сопровождали моряков изо дня в день после наступления самой знойзной части цикла.

Цикл делился на четыре сезона, и все они отличались друг от друга. Сезон солнца – пора жарких дней, обычно приносящих в жизнь простого народа яркие праздники и веселье. В сезон увядания природа готовилась к отдыху, все наблюдали, как золотые переливы постепенно умирали, чтобы потом возродиться в сезон цветения. Тогда весь мир будто пел, наполняясь красками, свежими ароматами, надеждами на будущее. Самым грозным всегда считался сезон бурь. Континенты окутывал мороз, а грозы и ветра подчиняли себе моря. Скоротечный цикл природы являл собой образец вечности. Сколько бы циклов ни прошло – в сезон солнца всегда будет жарко, а в сезон бурь обязательно исчезнет хотя бы один корабль. Но был в этом многовековом порядке один изъян: Солярис и омывающее его Южное море. Страна-пустыня, страна-солнце, страна чудес. Там никогда не бывало холодно, а море не знало, что такое шторм. Почти вечный штиль, лишь иногда сухой ветер Солнечного континента подгонял паруса проплывающих мимо кораблей.

Тайные острова тоже находились под властью Южного моря. Поэтому, когда зеленоватая вода, ласкающая борта «Пропавшей принцессы», превратилась в зеркало, никто не удивился. Корабль встал, едва-едва покачиваясь на волнах в лучах закатного солнца. Но в предстоящую ночь никто из матросов не издал ни единого свиста, чтобы призвать ветер.

Пока корабль ещё не спеша удалялся от островов, Ариэль прикрыла дверь каюты, надеясь на мгновение спокойствия. Она не знала, что вымотало её больше: роль богини или забег по джунглям. К тягосной душе присоединилось ноющее тело. Каюта, согретая заходящим лучами, могла ненадолго снять эту боль, позволив разгрузить мысли в умиротворяющей тишине. «Принцесса» на плаву, никто из экипажа не пострадал – разве могло приключение пройти лучше в их обстоятельствах?

Не меньше, чем снять усталость, Ариэль хотела снять платье. Уже непригодное для носки, оно чувствовалось непривычно свободным, хоть и сковывало движения. То, к чему она приспособилась в прошлой жизни, всегда подчёркивалось корсетом или плотной шнуровкой, даже если платье считалось повседневным. В Равендоре все так ходили, желая лишний раз подчеркнуть формы, которых иногда не было. А нынешний наряд чувствовался таким же свободным, как жители Тайных островов. Ариэль с удовольствием обменяла бы это платье на свою оставленную в храме одежду. И на шпагу. Но для этого стоило прихватить с собой золотой головной убор.

Сминая грязный подол платья в руках, чтобы снять его через голову, Ариэль вернулась к очередному разговору с Бенджамином, который невольно всплыл в мыслях. Капитан всё реже и реже вспоминала старого старпома, но каждый раз его одноногий призрак грел душу.

Они, как обычно, сидели в каюте. Рохас занималась своими делами, перебирая хлам, а Бенджамин разместился на кровати, позволяя ноге отдохнуть. Они часто проводили время в тишине вот так, но каждый раз старпом первым нарушал спокойствие. Добравшись до сундука с личными вещами, Ариэль откинула крышку, перебирая оставшуюся одежду и складывая во внутрь то, что ей удалось постирать. Бенджамин внимательно наблюдал за её методичными движениями. Проследив, как очередная пара штанов отправляется в сундук, он вдруг не вытерпел и спросил напрямую:

– Вы, молодёжь, нынче и вовсе платья презираете?

– В каком смысле? – Ариэль остановилась. Так и не сложив штаны, она тут же обернулась на старпома. Рохас пыталась угадать по лицу мужчины: шутит тот или всерьёз решил начать причитать по такому поводу.

– Как ни глянь, все прекрасные юные девы в штанах расхаживают, – пожаловался Бенджамин, почесав седеющий затылок.

Ариэль сразу поняла, что он имел в виду, и поэтому ухмыльнулась. Отец сказал бы точно так же, если бы встретил хоть одну девушку на улице Равендора не в платье. Он никогда не выражал свою ярую позицию, однако находил время поворчать.

– Это вы просто на Соддене много времени провели, – Ариэль наконец убрала штаны в сундук. – Там, откуда я родом, платья не носят разве что уличные коты и собаки.

– Ну а что наш капитан?

Ариэль никак не могла разгадать игру Бенджамина, которую он затеял. Какое же ему дело до того, что капитан предпочитала практичность красоте? Старпом никогда не заводил разговор просто так. Он вкладывал урок в каждый из них.

– В юбках неудобно на корабле, – просто ответила Ариэль, закрывая крышку сундука. – А если на мачту лезть придёться? Всегда что-то мешает.

– Мне ли не знать? – шутливо отозвался Бенджамин, подёргав деревянным протезом на ноге. Тут же, улыбнувшись, Ариэль сама того не ведая, продолжила рассуждать. Вот истинный талант старпома: он разговорит даже мёртвого.

– Я пока на корабль не взошла, любила платья носить.

Невольно она окунулась в старые воспоминания, почувствовав тоску по дому и родителям. Горечь с каждым разом уходила всё глубже в пучину подсознания, но никогда не исчезала насовсем.

Ариэль всегда носилась по улицам в платьях. Так делали все соседские девчонки, присоединяясь к дворовым играм. Ну а куда деваться? Когда они ходили к морю, всегда держали подол руками, чтобы не намочить. А Ариэль ходила просто так. Из-за длинного подола ног не было видно, и ей казалось, будто она идёт прямо по воде или что её платье растекается в волны, а может и просто соткано из них. Чем не магия, которую так любила маленькая Рохас? Однажды, всё ещё будучи резвой девочкой, она как-то упомянула при матери, что подол её голубого платья очень напоминал ей струящийся морской прибой. Так через дни томительного ожидания она вышила для дочери волны по краю юбки, а корсет украсила бусинами, похожими на перламутровые жемчужины. Счастью Ариэль не было предела. Жаль, что из этого платья и волшебного хождения по воде она выросла. Зато прекрасно помнила, как отец, завидев дочь в таком платье, сказал, что она напоминает ему настоящую принцессу.

От этих воспоминаний рука сама потянулась к юбке, лежащей в углу сундука. Это не голубое платье с узором волн и не порванное одеяние богини, которое рука не поднялась выкинуть. Лишь очень простая шёлковая юбка по щиколотку, с мелкими складками, тёплого коричневого цвета. Подъюбник выглядывал из-под ткани белыми рюшами, напоминая пену на воде, которая выигрышно смотрелась вместе с хлопковой кремовой рубашкой. Сначала Ариэль хотела подобрать волосы, но подумала, что это чересчур. Она вернулась к картам, пока не почувствовала, что доски под ногами перестали шевелиться и скрипеть. Рохас ожидала чего-то такого, поэтому, когда Джорджи прибежал к ней, капитан позволила сегодняшний вечер посвятить заслуженному отдыху. Каждый имел право взять даже крошечный перерыв, иначе от человека ничего не останется.

Ариэль покинула каюту, когда услышала разогревочное пение на палубе. Она, не желая пока присоединяться, поднялась на шканцы. Облокотившись о борт, капитан просто наблюдала. Палубу, скрывшуюся во мраке ночи, освещали масляные фонари. Все они были надёжно закреплены и закрыты: в таком огромном хранилище воды, как море, никто не убережёт корабль от пожара.

Матросы стащили к грот-мачте ящики, бочки, мотки верёвок – всё, на что можно было сесть вплоть до мешков с картошкой. Обычно такая пустая и мрачная в ночи палуба, ожила. Тени от источников света плясали на деревянном полу, то исчезая, то искажаясь. Большой масляной фонарь в центре полукруга, где собрались матросы, заменял им костёр. Скрип досок вместо треска дерева в огне, шуршание парусов и шум моря вместо листьев.

Один из матросов принёс с собой потрёпанную гитару, второй вооружился маленьким ящиком вместо барабанов. До этого они дурачились, сочиняя нескладные куплеты на ходу, подбирая к ним музыку. Сейчас, после недолгих разговоров и подтягивания струн гитары, из неё вылетела мелодия. Ариэль узнала её с первых нот, хоть звучание старого музыкального инструмента было далеко от идеала.

К чему нам теперь путь героя?»«Три моря встречают нас лживым покоем, Корабль несётся, как волны прибоя. Мы приняли долю зваться изгоем

Матросы затянули одновременно задорную, но глубоко несчастную песню, которую все негласно считали гимном пиратов в нынешнее время. Среди всех морских баллад, обычно эффектных и громогласных, эта шёпотом проскальзывала среди избранных, которые прятались по углам. Лишь в этой песне пираты могли высказаться, не скрывая обиду на мир.

Тихий меланхоличный напев напоминал о потерянных друзьях и далёких берегах. Голос певца, хриплый, пропитанный морским ветром, рассказывал о горьких утратах, о несбывшихся мечтах, об утерянных возможностях. Держа гитару в руках, матрос медленно перебирал струны, зажимая нужные аккорды на грифе. Движение пальцев становились резче, а к импровизированному барабану подключились ритмичный топот ног и гулкие хлопки.

Нас не прогонишь на край тот долой.»«Сокровища вовсе не цель нашей жизни, Совесть и честь – закон наш морской. Хоть зубы от злобы истинной стисни

Лишь когда начался припев, остальные матросы присоединились, даруя песне жизнь. До этого все они с трепетом вслушивались в чужой голос, гармонирующий с переливами гитары, будто слышали балладу впервые. Припев, даже короткий, полнился решимостью и готовностью к новым сражениям. Прямо сейчас песня нуждалась в корабельных пушках, звоне встречающихся сабель. Она напоминала пиратам, что несмотря на все трудности, они оставались братьями по оружию, готовыми сражаться за свою свободу.

Хоть жизнь скоротечна.»«Мы будем в легендах, Мы будем в устах, Мы будем навечно,

В свете трепещущего огонька лампы угадывались радостные черты лица Альфонсо. Он не пел, но с удовольствием отбивал ритм по бочке, на которой сидел. Квартирмейстер собрал вокруг себя многих матросов, организовав целый праздник. На корабле, где опасности таились даже в самом море, никогда нет времени отдохнуть, поэтому такие незначительные события объединяли команду. Можно сказать, что с этим лучше всего справлялись совместные сражения, но разве есть толк в жестокости? Людей объединяли слова и эмоции, а не крики и кровь. Если не будут существовать моменты тёплых встреч, то тогда никто не придёт на помощь в бою.

И в тварях морских свой облик узнать.»«Нас ненавидят – значит боятся, Вот только смотрите в водную гладь. Ведь можно чистосердечно признаться

Теодор, вдоволь насытившись приключениями за последние два дня, вышел из камбуза, когда праздник был в самом разгаре. Он осмотрел корабль, такой безмятежный и ласковый сегодняшней ночью. Ловя краем уха гармоничное пение, Тео оказался между двух огней: шумной компанией товарищей и Ариэль, одиноко стоявшей на шканцах.

Заметив капитана сразу, стоило ему выйти на верхнюю палубу, он поразился, почему же она не присоединилась к остальным. Несмотря на лишнюю суровость, которая требовалась от неё, Ариэль казалась настоящей душой компании. Теодор нередко слышал её искренний смех, когда Альфонсо рассказывал очередную шутку, и часто замечал, как она сдерживала искреннюю улыбку.

Интерес перевесил манеры. Теодор поднялся к штурвалу, где капитан всё это время наблюдала за командой, погружённая в песню.

О нас всё ещё говорят.«Король наш загублен, И остров изъят, Хоть в море путь нам отрублен,

Хоть жизнь скоротечна.»Мы будем в легендах, Мы будем в устах, Мы будем навечно,

Лишь когда мелодия затихла, сменившись повседневным разговором, Теодор подал голос. Он тоже облокотился о перила, но смотрел не на палубу, а в сторону моря. Солнца к тому времени словно не существовало на небе. Лишь луна, провожающая корабль своим тусклым светом.

– Почему вы не присоединяетесь к остальным? – осторожно спросил Теодор.

Ариэль легко отвела взгляд от матросов на палубе, всё гадая, из-за чего же помощник кока предпочёл её общество компании весёлых пиратов. Если бы Тео не вписался в команду, и думать было бы нечего, но он отлично ладил почти со всеми членами экипажа.

– Иногда приятно понаблюдать за командой со стороны. – Ариэль с интересом прищурилась, напоминая огненную лисицу в попытках выудить честный ответ. – А что до тебя?

– Я? – Разве развлечения помощника кока должны волновать капитана? Теодор непреднамеренно скользнул взглядом по Ариэль, обратив внимание на новую деталь в её образе. Отчего-то длинная юбка делала её ещё загадочней.– О, ну… Я был занят на камбузе. Наводил порядки.

Ухмыльнувшись, Ариэль облокотилась спиной о борт и сложила руки на груди. Ни один из матросов не пренебрёг долгожданным отдыхом, чтобы закончить работу. Даже Пинту с Альфонсо оставили свои дела, желая развеяться. Да что там, обычно сидящая в своей норке Гвиневра выползла к остальным. А Теодор, с такой жадностью и интересом поглощающий любую информацию о жизни на корабле, остался в жарком камбузе наедине с рыбой да овощами? Небольшая вероятность есть. Когда Ариэль казалось, что она сможет предугадать следующее действие Теодора, он обязательно вытворял что-то новое.

Сдавшись под натиском собственных мыслей, капитан прямо задала вопрос:

– Даже когда я разрешила сегодня отдохнуть?

– Привык доводить дело сразу до конца. – Он пожал плечами, ответив просто и лаконично.

– Мама тебя приучила?

– Да, – ответил Теодор, а потом часто заморгал, с меньшей уверенностью вспоминая, насколько же он засмотрелся, чтобы упомянуть о маме в диалоге и не обратить на это внимания. Но тут же выкинул эту деталь из головы. – Как вы догадались?

– Не догадывалась. При нашем знакомстве ты всё переживал, что скажет мама на твою неудачу. – В отличие от Теодора, Ариэль всё мотала на ус огромного морского змея. В её памяти откладывалось множество вскользь упомянутых моментов. А если бы Рохас не могла их запомнить, то записала бы.

Теодор расстроенно свёл брови, уронив лицо в ладонь. Немного приглушённо и с долей предвзятости к самому себе он пробормотал:

– Вот стыд-то какой…

– Я так не думаю. Хотя тебе стоит знать, что я терпеть не могу пьяных людей. – Пьяных людей и когда её перебивают. Это знали все на «Пропавшей принцессе».

– Тогда я точно ничего не понимаю. – Теодор имел в виду их первую встречу. Она всё ещё оставалась для него загадкой. Как сказочное видение. Мотив не понят, а теперь ещё и осложнён. Знал бы Тео, что Ариэль сама не назвала бы конкретную причину своего поступка.

– И не надо. Просто знай, что ты был искренен и открыт к общению.

– А вы совсем ничего не рассказываете о себе, – выпалил помощник кока и тут же пожалел. – То есть, я понимаю, вы не обязаны. Капитан есть капитан.

Ариэль прикрыла глаза, сопроводив этот жест лёгким покачиванием головы. Из всей команды только Теодор настолько сильно тянулся к тому, чтобы увидеть за капитаном простую девушку. Со своими комплексами, проблемами и историями, одним словом – живую. Ведь сам он был самым живым человеком в мире, которого Ариэль приходилось встречать.

– Тебе бы хотелось узнать что-то конкретное? – вдумчиво поинтересовалась Рохас, наконец открыв глаза.

Теодор замер на секунду, приятно шокированный откровениями капитана. Значит ли это, что Ариэль стала ему доверять или не стоит так скоро бросаться в догадки касательно её чувств? Всё же ни один матрос на этом корабле так и не смог рассказать о капитане хоть что-нибудь.

– Не знаю. Вообще-то я не рассчитывал, что вы согласитесь. Просто капризничал немного.

– Капризничал? – Ариэль сжала губы, сдерживая смешок, но он всё же выскочил. Нежный и девичий, что Теодора аж промурашило. – Так и быть, можешь задать мне пару вопросов.

Между капитаном и помощником кока воцарилась тишина. Снова можно было расслышать голоса остальных матросов вместе с едва шумящими волнами. Теодор переступил с ноги на ногу, немного растерявшись от такой возможности.

– На корабле все знают, что вы бежали. – Впрочем, это единственная деталь из прошлого, которой Ариэль позволила расползтись по палубе. – Я бы мог спросить, почему или как вы это провернули. Может, ещё что-то связанное с побегом… – начал перечислять Теодор, пока Ариэль не остановила его своим шуточным вопросом.

– Ты случайно не готовился к такому разговору?

– Случайно нет, – спешно отреагировал Теодор, но тут же осознал, что ответ прозвучал очень неправдоподобно. – В смысле, нет, не готовился. Эти вопросы меня тоже интересуют, но куда меньше, чем то, как вы жили раньше. Может, о вашем детстве или семье.

Глаза цвета закатного моря спрятались за ресницами. Ариэль предпочитала только правду и ничего кроме вымысла. Теодор ждал ответа, его любопытный взгляд, который он так старательно пытался скрыть, чувствовался кожей.

– Мы жили не бедно. Достаточно, чтобы прокормить семью из матери, отца и ребёнка, – вдумчиво начала Ариэль, избавляясь от обилия подробностей. – В детстве мне совсем не на что было жаловался. Мама не работала – она обожала шить и вышивать в основном для меня или подруг. Именно она привила мне любовь к морским историям. У меня была одна книга… – Рохас остановилась и быстро сочла эту деталь разговора лишней. – Это не столь важно. Отец уделял много внимания своему делу и моему обучению. Счёт, письмо, искусство, чтение. Даже танцы. Я успевала играть со сверстниками, но обучение было в приоритете.

Теодор слушал внимательно, не перебивая, хотя в голове всплывало множество вопросов. Еле дождавшись момента, он не удержался от комментария. Безобидного и даже по-детски наивного.

– Да вас воспитывали прямо, как принцессу, капитан.

– Вовсе нет. Скорее, как дочь, которая должна была заменить наследника. Стать во главе дела. Именно поэтому моим воспитанием занимался отец. Он даже не спешил отдавать меня замуж. И я до поры до времени слепо шла по этому пути. Мама не сказать, что была полностью согласна. У неё слишком мягкий характер и она во всём полагалась на своего мужа. – Откровение само по себе сорвалось с её губ. Впервые Ариэль произнесла причину побега вслух. До этого она всегда прокручивала обстоятельства у себя в голове, постепенно нанизывая их как бусины на нить терпения.

Решив, что рассказа о ней достаточно, Ариэль безжалостно зацепилась за Теодора, выстрелив в него вопросом:

– А что до тебя: это настолько хорошее отцовское воспитание или твоя слепая привязанность ко мне обусловлена чем-то другим? – Отчего-то её сильно волновало отношение Теодора. Возможно Ариэль боялась чего-то большего, чем уважение к ней, как к капитану. Он ведь всё ещё мальчишка, наивный и мечтательный.

– Я рос без отца.

Тишина, на этот раз неприятная, снова прервала их разговор на некоторое время.

– Мне придётся выбросить тебя за борт, если ты решишь ответить на вторую часть вопроса. – Ариэль ответила слишком резко, хоть и шуточно, пожалев об этом, как только увидела растерянность на лице Теодора. Она поспешила объяснить свою позицию. – Теодор, в этом нет никакого смысла. Я ценю твою преданность как капитан, и не хочу ввязывать в это ещё что-то. И ты не делай того же. Не путай меня со способным на это человеком.

– Я и не собирался, капитан. – Хоть это и было правдой, фраза почему-то показалась ему лживее, чем что-либо на этом свете. Ариэль выдохнула не то от облегчения, не то от безнадёжности. Разговор срочно нужно было перенаправить в другое русло.

– Лучше расскажи о своей семье.

– Об отце? – сконфуженно уточнил Теодор.

– О чём хочешь.

– Это мама меня так воспитала. Что до отца… – Вспоминать об отце Теодор не любил. Как же можно лелеять в памяти того, чего нет? На самом деле он был даже рад отсутствию такого мелочного человека в его жизни. Единственное, что разочаровывало Тео, – всю жизнь он хотел младшего брата. Чтобы вместе играть, выдумывать интересные истории. Теодор бы защищал и учил его, а может когда-нибудь бы они отправились в совместное морское путешествие. – Какую-то часть своего детства я думал, что он погиб. А потом услышал разговор маминых знакомых о том, что отец просто бросил нас.

– И что ты сделал?

– Ничего, – он пожал плечами, – мама до сих пор думает, что я считаю отца погибшим. Не хотел её расстраивать.

Желание Ариэль перевести тему с чего-то мрачного на более простое не увенчалось успехом. Ничего не ответив, она отошла от борта, педантично поправляя юбку. Матросы продолжали обсуждать что-то сидя у масляной лампы, и теперь оживлённая беседа казалась Рохас заманчивее, чем откровенный разговор.

– Всё же, давай спустимся к остальным.

Теодор только кивнул, поспешив за Ариэль. Пожалуй, их разговор мог получиться ещё нескладней, а мог и вовсе не получится. Поэтому вместо того, чтобы с досадой угадывать, что же пошло не так, Тео был просто рад, что их с Ариэль беседа оказалась хотя бы немного глубже лужи.

Они спустились со шканцев под одобрительные возгласы.

– Капитан! Теодор! Только вас и не хватало, присоединяйтесь к нам.

Среди захламлённых импровизированных стульев нашлось место ещё для двоих. Все машинально расступились, пропуская Ариэль в центр полукруга. Она, подобрав полы юбки, с удовольствием уселась на ящик, уперев руки в колени. Теодор уместился рядом с Джорджи. Тот сам подозвал его, размахивая рукой так, что вот-вот кого-тозаденет.

Матросы вели себя непринуждённо, вернувшись к прежнему разговору. Они с удовольствием выслушивали мнение друг друга касательно политической обстановки. Как будто пираты сейчас находились не на ночной палубе корабля, а в зале совета вместе с губернатором. Теодор мало что смыслил в политике, Ариэль же не хотела касаться этой темы в кругу других. Отец достаточно рассуждал об этом за обеденным столом, чтобы Рохас начинала плеваться от одного только упоминания, но статус не позволял. Как капитан, она просто довольствовалась тем, что члены экипажа общались между собой секретов и интриг. Возможно потому, что Сильвер не вносил напряжения в разговор. Возможно потому, что Альфонсо и Пинту следили за дисциплиной, как курицы-наседки.

Разговор плавно перешёл от обсуждения политики к мечтам о собственном острове, где пираты бы жили, как раньше. Вот эта тема казалась Ариэль куда ближе. Потом они рассуждали о лучших корабля для скоростного маневрирования.

Когда Ральф неуверенно завёл небольшую лекцию, касающуюся выбора древесины для такого судна. Альфонсо нетерпеливо поинтересовался вовсе не у плотника, а у Пинту:

– Что ты вечно посматриваешь в сторону?

Ещё до этого квартирмейстер прерывался от обсуждения, странно поглядывая на боцмана, который в свою очередь странно поглядывал за борт. Ариэль не сочла это чем-то важным: эти двое всегда были на своей волне.

– Слышите, за бортом что-то плещется? – все притихли, вслушиваясь в посторонние звуки.

– Может, рыба какая развлекается.

– Или нас окружили сирены.

Альфонсо рассмеялся, с силой хлопнув, себя по груди.

– Старик, ты что, веришь в эти сказки?

– О! – выдал Теодор, наконец-то найдя за что зацепиться в разговоре. – Легенда о сиренах была моей самой любимой в детстве.

Пинту кивнул, улыбаясь. Сам он в эту историю не верил, но, будучи набожным человеком, хотел. Как и в магию. Боцман был одним из тех, кто в равной степени поклонялся Терросу и Сирингу. Для Равендора это не новость. Там до сих пор стояли огромные храмы, разделённые на два лагеря. В храме Сиринга службы чаще всего проходили утром, для моряков, отправляющихся в путь, или для их обеспокоенных жён, что надеялись на счастливое путешествие. Только к вечеру толпа собиралась вновь, так что в течение дня несущие службу храмовники могли уделить внимание благоустройству храма. А послушники Терроса, наоборот, открывали свои двери посетителям в середине рабочего дня. Поэтому обычно недолюбливающие друг друга верующие почти никогда не пересекались.

– Я часто рассказывал её и своему сыну, – предался воспоминаниям Пинту. Он редко когда упоминал своего ребёнка в разговоре, но всегда отзывался о нём с теплом и отцовской любовью.

– Не поделишься, Пинту? – задиристо попросил Альфонсо, а товарищ не отказался.

– Как скажете. – Он сел поудобней, немного понизив голос. – Когда-то давно, спасаясь от собственной нежеланной свадьбы, девушка решила бежать, ища помощи у кровожадных пиратов. Они предстали перед бедняжкой настоящими рыцарями, но стоило девушке подняться на борт, а кораблю отплыть…

Все вопросительно уставились на Пинту, когда тот неожиданно замолчал. Он пожал плечами, указав кивком головы на Джорджи.

– Да вот…

– Малой, а ну закрой уши, – скомандовал Альфонсо.

В мире существовало две версии легенды: для детских ушей и не для них. Привыкший к мягкой, более сказочной версии, Пинту сегодня хотел рассказать историю, не скрывая и не коверкая детали. В конце концов вокруг собрались взрослые люди. Все, кроме Джорджи. Тот скривил кислую мину, откинув голову назад.

Выше сидел Альфонсо, к которому мальчишка и обратился:

– За что, господин квартирмейстер?! – чтобы не затягивать, Теодор заботливо прикрыл уши юнги, и тому оставалось только подчиниться, сидя с надутыми губами. Тео сам не слышал полной версии, поэтому сочувствовал Джорджи. Его мать считала легенду похабной, даже когда Теодору перевалило за шестнадцать.

– Так вот, – продолжил Пинту, – стоило кораблю отплыть – и каждый воспользовался несчастной девушкой, как игрушкой, чтобы удовлетворить свои нужды. В тот вечер каюта полнилась женскими всхлипами и похотливым смехом. А наигравшись, капитан самолично выбросил её за борт, связав ноги, чтобы девушка не смогла выбраться. Ещё живая, там, на дне моря, она взмолилась богам, но на её просьбу ответил лишь Маарис. Он превратил девушку в сирену и взял с неё слово, что она отомстит обидчику. Сирена преследовала пиратский корабль долго, испытывая на моряках свои песни, а когда добралась до капитана, то не стала его убивать. Она прокляла его, команду и корабль на вечные призрачные скитания, пока капитан не найдёт ту, что искренне полюбит его. Раз в несколько циклов у капитана был один день, чтобы выйти на берег и найти ту единственную.

– Ну а как же за день он это сделает? – в какой-то момент Теодор посчитал, что Джорджи можно продолжить просвещаться, поэтому к окончанию истории юнге уши никто не закрывал.

– В этом и смысл. Сирена просто жестоко поиздевалась над ним. Никому не хватит на этого и нескольких дней, – пояснил Пинту.

– А если любовь с первого взгляда? – к любопытному юнге подключился не менее любопытный помощник кока. Джорджи, услышав поддержку со стороны, радостно закивал.

– Влюбиться легко, а сделать так, чтобы человек искренне полюбил тебя в ответ, практически невозможно. Мы над этим не властны.

Все снова затихли, будто задумались о словах боцмана. Неожиданно поднялся резкий порыв горячего ветра, но тут же затих, пошатнув фонари, и тени снова заплясали по палубе.

Порой слово «любовь» вводило в ступор даже отважных пиратов. Её избегали, одновременно гнались следом, чтобы окликнуть и сказать, что не нуждаются в ней.

Первым, кто не выдержал гнетущего молчания, был Альфонсо. Он лихо ухватился за идею ночи историй, тут же припомнив кое-что из своего скромного арсенала.

– Кстати о любви. Вы слышали историю о капитане пиратов и принцессе? Когда он спас её от другого пирата, но оставил у себя в качестве пленницы? Мне говорили, что они действительно существовали. Там ещё какое-то волшебное колечко было. Не знаю, что у них происходило, но они в итоге влюбились друг в друга и жили счастливо. В принципе, принцессе ничего не оставалось, кроме как полюбить пирата. – Альфонсо активно жестикулировал руками, пытаясь не запутаться в предположениях. Он не был ни фанатом сказок, ни богов. Жил по принципу «будь как будет», не дожидаясь чудес. Сегодня – стройка, завтра – таверна, через месяц – пару дней отдыха, потом опять за работу. Была не была, туда-сюда, а там и до старости недалеко. Квартирмейстер жил сегодняшним днём и даже говорил, что не боится умереть.

Слушая его рассказ с усмешкой, которую Ариэль прикрывала кулаком, она неожиданно вступила в разговор со своими поправками:

– Да, вот только там был принц, а не принцесса.

– Получается, принц и пиратка?

– Принц и пират, – снова поправила Рохас. – Они действительно путешествовали вместе, и принц действительно был пленником, вот только однажды, чтобы доказать свою любовь, пират готов был отпустить принца обратно. Но тот не согласился уходить. Сказал, что хочет навечно остаться с пиратом.

Теодор замер. Его не волновал беснующийся рядом Джорджи. Ярко-голубые глаза прилипли к Ариэль. Он всегда посматривал на неё украдкой, как на статую богини, которой не поклонялся, но которую считал красивой и могучей. Словно его за это накажут другие или сама богиня.

Что-то в словах капитана неожиданно отозвалось в его сердце. Теодор не подал виду, но их недавний разговор оставил его наедине с печальными мыслями. Поначалу привязанность и верность диктовались исключительным долгом. Каждый раз прокручивая сцену спасения в голове, Теодор был убеждён, что теперь обязан Ариэль. Обязан, как матрос капитану, не иначе. Но каждый раз Рохас утверждала, что никаких обязательств между ними нет, что Теодору не нужно выплачивать долг просто потому, что его нет. И всё же, даже когда Хэнд поверил в это, чувства никуда не ушли. Он по-прежнему смотрел на Ариэль, чуть ли не задыхаясь от восторга, по-прежнему волновался, когда оставался с ней наедине или когда она лично обращалась к нему. Будь его воля, и Тео стоял бы с Ариэль плечом к плечу всю жизнь, закрыл бы её грудью, когда потребуется. Он – её щит. Она – его меч. Вот о чём он по-настоящему мечтал. В этот момент Теодор сам для себя решил: что бы Ариэль ни говорила, он всегда будет восхищаться ей. А если… А если он однажды проснётся и поймёт, что влюбился – так тому и быть. Как-нибудь разберётся, как-нибудь преодолеет. Но всегда будет рядом, до тех пор, пока она сама его не прогонит.

– Капитан, откуда вы это знаете?

– Много читаю, – просто отозвалась Ариэль, хотя это была лишь крупица правды.

Ответ об осведомлённости капитана стал призывом расспросить её ещё о чём-то. Поэтому со всех сторон, как в детском хоре, раздалось:

– Может тогда расскажете ещё что-нибудь?

– Пожалуйста, капитан!

– Хорошо. – Ариэль быстро сдалась. Она выпрямила спину, расправила плечи, внимательно скользнув по слушающим её лицам. Рохас вспомнилась сегодняшняя «Вечная буря» – негласный пиратский гимн, который матросы распевали. – Как насчёт истории о короле пиратов? О том, как знаменитая легенда прячет в себе печальную историю дружбы?

Все уставились на Ариэль, как будто никогда не слышали этой истории раньше. На самом же деле легенду ставили в пример любому пирату. Её нужно было высечь в камне и хранить так же, как дикари с острова хранили историю создания мира. Причиной же такого пристального внимания являлись увлечённость и скрытый трепет, с которым Ариэль делилась своими знаниями.

– Тогдашний король пиратов, Вильям Беккет, совершил свой великий подвиг, начав с того, что украл лодку у какого-то рыбака. Он родился и рос в деревушке, что в будущем стала его королевством. Ему и его другу, сидя в той самой лодке, удалось захватить небольшой корабль. Вот тогда они решили, что им под силу добраться до сокровищ, что прячутся под озером Костей.

– Это то озеро на Тайных островах, которое никому не удавалось покинуть? – уточнил матрос.

– Никому, кроме Вильяма. Так что скорее это озеро, в которое невозможно попасть дважды.

– У меня бы тоже никакого желания не было побывать там второй раз, учитывая какие истории о нём ходят в народе даже сейчас, – вставил своё слово Альфонсо, забавно закатив глаза.

– Король рассказывал, – поспешила добавить Ариэль, – что не мог вернуться, потому что вода в озере превратилась в стекло. Или лёд. Главное, что оно не поддавалось никакому внешнему воздействию.

– Тогда…

– Слушайте внимательно, – пожурила нетерпеливых матросов Рохас. – Они пробрались в пещеру, что скрывалась под озером Костей, и даже добрались до сокровища, но понятия не имели, что золото охраняет ужасное чудовище. Друг Вильяма пожертвовал собой, а сам Вильям потерял в том сражении глаз. Опомнившись уже на поверхности острова, он хотел вернуться, чтобы забрать останки своего близкого друга, но озеро его не пустило. С тех пор он стал пиратом, озлобленным на весь мир, а спустя время, построил своё пиратское королевство. Он умер от ранения в грудь во время абордажа.

– А Соколиным Глазом его прозвали из-за навыков стрельбы? – спросил Теодор по просьбе Джорджи. Мальчик стеснялся задавать вопросы, чтобы не показаться глупым, поэтому время от времени дёргал Тео за рукав, уточняя всё у него.

– Говорят, что да. Помимо этого, на его флаге вместо скрещённых костей были скрещённые револьверы.

– Не будем забывать, что у него всего-то один глаз. Вряд ли бы тогда он назвал себя Соколиными Глазами. – В ответ на шутку Альфонсо Ариэль лишь тяжело вздохнула. Пинту сделал то же самое. Остальные нашли повод похихикать.

– Я не пойму, – неожиданно подал голос Флетчер, – а сокровище, ради которого всё это затевалось, оно осталось там?

– Да. То, что никто не нашёл входа в пещеру, не значит, что сокровища там тоже нет.

Ариэль придерживалась именно этой версии.

– Значит, и сердце моря тоже до сих пор там, – сделал вывод Флетчер. Всем всегда казалось, что кроме своих пушек канонира ничего не интересовало. Невысокий и коренастый, с коротко остриженными волосами, он всегда ходил с серьёзным лицом. Лишь с некоторыми из пиратов у Флетчера удалось общение. Одним из таких оказался Ральф. Они были вторым дуэтом на корабле после Альфонсо и Пинту. Вечно шушукались о чём-то в стороне, но всегда активно принимали участие в общественных работах. Поэтому не удивительно, что следом за Флетчером заговорил и Ральф.

– Ты что, хочешь отправиться за этой безделушкой?

– Безделушкой? Ты сейчас о том огромном синем сапфире, что был в ожерелье у принцессы? – фыркнул Флетчер, с укоризной глядя на друга.

– Нет, сердце моря не там, – осадила обоих Ариэль. – Корабль с этим камнем затонул вдали от Холодного острова. Как ему оказаться в Южном море?

– А то морское чудище, оно разве не тащит всё себе в берлогу?

– Если бы ты был морской тварью, что жила в тёплых водах, стал бы отправляться в места, где плавают глыбы льда ради камушка?

– Ну ради такого камушка! – канонир возмущённо развёл руками.

– Уверена, в пещере озера Костей были камушки и побольше сердца моря.

Все приняли это за весомый аргумент и начали делиться предположениями, что же ещё могло скрываться в той сокровищнице. Пираты вообразили себе горы золотых монет, разбросанный под ногами жемчуг и незакрытые сундуки, до отказа набитые драгоценностями. Единственной, кого не волновали истории про богатства, была Гвиневра. Она научилась жить, не мечтая о роскоши и довольствуясь тем, что есть. Поёрзав на своём месте, лекарь с нетерпением прервала чужие перешёптывания.

– А могу и я кое-что рассказать? У меня есть история о султане Мидасе. Её часто рассказывают на Солярисе.

– Даже я слышал о ней, – отозвался Альфонсо.

Гвиневра бросила на него быстрый взгляд и затараторила:

– О самом Мидасе я знаю немного. Он стал известен потому, что владел артефактом, который превращал всё в золото. Это буквально была огромная золотая рука. Но несмотря на доступные ему богатства, он был близок к народу. А когда умирал, знал, что его дети не смогут править так же, поэтому рука до сих пор хранится где-то в усыпальнице дворца под сильным защитным заклятьем. Ну, по крайней мере, так говорят.

– Хочешь сказать, никто не пытался ею завладеть?

– Ну не торопите же меня! – обидчиво фыркнула Гвиневра, сбившись с мысли. – Однажды я помогала пожилой женщине, которая была наложницей, и она рассказала мне, что когда-то давно одному человеку всё же удалось добраться до руки Мидаса. Даже то, что он был опытным магом, не спасло его от проклятья и благословения одновременно! Он не смог завладеть той рукой, однако с того момента его собственные руки превращали всё в драгоценный металл. Первое время всё было прекрасно, однако потом обнаружилось, что маг сам превращается в золото.

– То, что между ног, тоже обрело золотистые переливы? – никто не замечал присутствия Бедового Билли, пока он нагло не влез в рассказ со своими похабными догадками.

Одна из сестёр Ленокс, Элиза, не осталась в стороне, пригрозив:

– Если ты сейчас же не заткнёшься, то, что между ног у тебя, вообще исчезнет.

– Спасибо, – Гвиневра мило улыбнулась и продолжила. – Итак, на чём я остановилась? Огорчённый произошедшим, маг решил, что во что бы то ни стало обязан поговорить с духом короля. Но вот незадача – этим могли похвастаться только некроманты, а они считались чем-то вроде пиратов сейчас. Совершенно случайно маг нашёл на рынке раба, который не ведал о своих силах. Я, на самом деле, не помню, что там произошло дальше, уж простите. Но суть в том, что они вдвоём отправились на Проклятый остров, чтобы сам Террос снял проклятие, потому что это он когда-то наделил Мидаса даром.

– И что, у них получилось? – пряча нотки заинтересованности, вскользь упомянул Альфонсо.

– Честно? Понятия не имею.

– П-ф-ф. Тогда я тоже знаю одну легенду. – Обиженный угрозами Билли выступил со своей историей. – Вы все её знаете. Она об известных нам богах.

– Её знает каждый… – выразил своё недовольство Пинту.

– После нашего недавнего путешествия я вообще не хочу о ней слышать, – пробормотал себе под нос Теодор.

– Я знаю кое-какие пикантные подробности этой истории. Говорят, что Иллаида любила Терроса и Сиринга как родных братьев, но на самом деле они втроём устраивали…

– Прекрати немедленно, – холодно прервала его Ариэль. – Это богохульство. Ты только что наговорил себе на очень длительное дежурство на камбузе.

– Капитан…

Ариэль никогда не была истинно верующей. В последний раз храм посещала в детстве, но она не сомневалась в существовании богов и уважала их. Они всё ещё не забыли своих детей, когда как их дети позволяли себе бессовестное кощунство. Исходя исключительно из своей твёрдой позиции, наказание не заставило себя долго ждать.

– В качестве чистильщика картошки и рыбы. – Суровый взгляд прожёг в Билли дыру. – И чтобы ни одного слова с твоего языка не слетело за это время. Если ты думаешь, что, дежуря под присмотром Карлоса, сможешь избежать части наказания – ошибаешься. Теодор будет за тобой присматривать.

– Капитан… – Вот теперь уже Теодор взмолился о милосердии для себя. Ещё одного раза с Билли на кухне он не переживёт. Пусть хоть сам Сиринг на него обижается – есть вещи и похуже. К богам Тео относился по-особенному. Корабль его веры по быстрым волнам мог приплыть из порта абсолютного культа, в момент острой нужды, до порта безмолвного сосуществования.

– Запомнил? Молча и с уважением. Теодор, будешь докладывать обо всём лично мне.

Теодор немного повеселел от этих слов. Может в том, чтобы быть личным надзирателем Билли, есть своя выгода?

После выступления матроса атмосфера витающих в ночи сказок развеялась. Они снова стали простыми пиратами, обсуждающими груз и корабли. Первым своё возмущение высказал Альфонсо, посчитав нужным зациклить на этом внимание.

– Все поблагодарим Билли за разрушение товарищеской атмосферы.

– Время позднее, пора заступать на вахту и отправляться на заслуженный отдых. – Конфликта Ариэль не хотела. Она поднялась со своего ящика, собираясь вернуться в каюту, чтобы отдохнуть. – Попросим Сиринга принести нам ветер в эту ночь.

Все согласно закивали, неохотно поднимаясь со своих мест, чтобы разнести лежбище. Огонь в масляной лампе погас – погас сегодняшний день. Ночь на море казалась спокойной и безмятежной. Лунный свет мягко отражался от гладкой, как зеркало, поверхности воды, создавая иллюзию бесконечности. Только когда палуба опустела, окунувшись в ночную тьму, свист матросов принёс прохладный ветер, раскачивая корабль на волнах. Лёгкий шорох пробежал по воде. Значит завтра утром, когда ветер наполнит паруса «Пропавшей принцессы», они снимутся с якоря и отправятся в путь.