Читать онлайн Иллюзия боли

Предисловие

Итак, знакомство с медитацией началось в 1991-м году с книг великого мастера Ошо и интерес тот не был постоянным. Я знакомился с многими учителями, проходил множество различных медитаций и самых разных направлений духовной жизни.

В 2005-м году мне довелось побывать в ашраме Бабаджи в Хайдакхане (Хайракхане), я ездил с группой ребят из России в ашрам каждый год в марте на протяжении пяти лет. Это было время увлечения мантра-медитациями и карма-йогой. Спустя два года учитель Шри Мунирадж дал имя моей душе – Парамананда и гуру мантру. В новом имени мне понравилось именно то, как оно звучит. Позднее я выяснил, что он состоит из двух частей: Парам – это сверх, запредельное, божественное, а Ананда – это блаженство, наслаждение, экстаз.

Кстати, именем Парамананда я собираюсь пользоваться здесь, в США, потому что в новой для меня стране, я решил начать свою новую жизнь, и имя моей души, которое я получил, оказалось как нельзя кстати.

В 2009-м году я отправился в столицу Непала – Катманду, чтобы посетить удивительное мероприятие – медитацию Випассана по методике Гоенки. Наиболее значимые трансформационные изменения в моей жизни совпали именно с периодом практики Випассана.

Вступление

История появления этой книги берёт своё начало в 2010-м году, практически в день рождения моего сына, после публикации книги «Ваши дети – не ваши дети».

В то время были популярны две мастерские: «Новое родительское собрание» и «Супружество как партнёрство». Это две мастерские, на которых я отвечал на вопросы родителей и, соответственно, супругов, внося ясность в «трудные ситуации», с которыми они сталкивались.

По мотивам мастерской «Новое родительское собрание» из моих ответов на часто задаваемые вопросы появилась на свет книга «Ваши дети – не ваши дети», второй же книгой стала «Супружество как партнёрство» по мотивам одноимённой мастерской.

Книга о детско-родительских отношениях была тепло принята читателями, и хочу выразить здесь огромную благодарность всем читателям за их интерес к данной теме, их отзывы и комментарии к публикациям в социальных сетях и в личных сообщениях, а также за готовность и мужество пересмотреть свои убеждения и трансформировать свои отношения с детьми и совершить переход от правильного родительства к мудрому.

Книга «Супружество как партнерство» была принята более сдержанно, несмотря на социальную актуальность темы, ведь проблемы в супружеских отношениях являются достаточно частой темой разговоров, но готовность к изменениям и энтузиазм здесь гораздо ниже.

Что ждет вас в этой книге?

15 лет назад любопытство привело меня в Дхамма-центр в Катманду, где я принял участие в медитативном курсе Випассана по Гоенке. Моё знакомство с Випассаной, мягко говоря, было не таким уж и радостным и забавным, да чего уж там, для меня это было просто адом. Четыре блока медитаций и по три сна во время перерыва ежедневно. Каждый день был бесконечно долгим и каждый перерыв в медитациях я спал, каждый подъём на медитацию сопровождался проклятиями себя самого за решение поучаствовать в этой авантюре, постоянными мыслями о побеге и непрерывным поиском предлогов это сделать.

Я с завидной частотой и надеждой смотрел на доску с информацией, на которой был написан номер дня курса и просьба «сохранять благородную тишину», и обнаруживал, что день не изменился, и семиметровый забор, отгораживающий Дхамма центр от остального мира тоже. Мне казалось, что всё было против меня.

Курс начался с медитации Анапана, что является первым шагом в изучении техники Випассана, и в переводе с языка Пали означает «наблюдение за естественным дыханием, наблюдение за процессом, который нас сопровождает всю жизнь с рождения, и является незаметным для нашего внимания, так как является обычным. Обычное быстро ускользает от нашего внимания, становится неинтересным и скучным и требуется усилие, чтобы всё время упорно возвращаться к процессу наблюдения и продолжительного удержания внимания».

Так вот я прибыл на курс Випассаны из Индии, где с группой был в чудесном ашраме Бабаджи в Хайдакхане, и я приехал с заложенным носом, нос мой не дышал. Какое наблюдение за естественным дыханием, когда мой нас не дышал, он был полностью заложен, и я глотал сопли. Меня бесило всё и буквально я страдал, я терпел и уговаривал себя не сдаваться, да и мне было стыдно сдаваться. Я приехал на курс с друзьями, сам преподавал медитацию и проводил медитативные лагеря на Алтае каждый год. Я держался как мог, я должен был завершить начатое. Сейчас, вспоминая своё поведение, появляется только улыбка, но тогда всё, что происходило со мной, воспринималось очень серьёзно.

На четвёртый день курса случился переход на практику Випассана, мой насморк прошел, нагрузка на внимание увеличилась и мне субъективно стало ненадолго легче. Випассана – это практика наблюдения за естественными ощущениями. Это трудно было для моего понимания. Так как моё тело, по большей части, состояло из ощущений комфортных: «ничего не чувствую», «пустота», «ничего не болит», то есть из ощущений на которые я никогда не «тратил» своё внимание, они все были за рамками выживания и страдания, то есть были неинтересны, так как у них просто не было названия и мой комментирующий и тревожный ум игнорировал их.

Другие же ощущения более грубые и заметные для внимания, которые я способен был регистрировать в моменте, состояли из обычных и скучных типа: тепло, холодно, сухо, влажно, давит, тянет, сжимает, тикает, пульсирует, покалывает, чешется. И более интенсивных ощущений: морозит, печет, распирает, раздавливает, дергает, зудит, выворачивает, колет, пронзает. Большинство из них описывались и скрывались под одним словом – боль.

К страданиям от моего голодного беспокойного ума, лишённого его любимой внешней нагрузки в виде чтения, Интернета, непрерывного и беспокойного поиска в окружающем мире подтверждения знаний из моего прошлого опыта и прежних знаний и доказательств правильности моих убеждений, добавилась еще и боль. Она присутствовала во всех неподвижных медитациях «Адитана», а это три раза в день. Природа этой боли была непонятна с точки зрения здравого смысла, и у неё не было никакой причины, но порой сама она была просто нестерпимой. И, как ни странно, механизм психосоматики стал буквально доходить до моего понимания благодаря и через участие в данной практике.

После участия в первой Випассане, я был убежден, что никогда в жизни я не поеду на этот курс снова, что метод избавления от страдания через встречу лоб в лоб с самим страданием – это не мое, и прочие разные глупые и истеричные выводы. Но, как ни странно, через год, в марте, я снова был в Дхамма-центре, мое отношение тогда кардинально изменилось, а после третьего посещения я окончательно влюбился в эту технику и продолжаю сам ежедневно практиковать и проводить випассану по своей методике уже более 10 лет. За это время у меня было свыше 40 групп и 600 учеников.

Хочу выразить благодарность всем своим студентам из Института бизнеса, где я преподавал в течение 10 лет; всем участникам медитативных лагерей и курсов за их желание вырваться из рутины обычной жизни и встретиться с жизнью в моменте. Также, неоценимый вклад внесли все люди, которые встречались мне в путешествиях, без них они бы никогда не стали бы такими удивительными. Спасибо моей жене и детям за понимание и лояльное отношение к моему частому отсутствию. Моей старшей дочери Яне, и её мужу Андрею, за невероятные усилия, потраченные на мой переезд в Америку, терпеливую поддержку и возможность дописать эту книгу в идеальных условиях отдельные самые теплые слова благодарности. Без вас ничего бы не было.

Иллюзия боли

«Иллюзия боли» – именно такое название пришло мне в голову во время практики, когда я осознал, что хочу поделиться наблюдениями, которые сопровождают практику медитаций Випассана и по сей день.

Я не помню первую встречу с физической болью, возможно она просто была непродолжительной, принадлежала моменту, в котором происходило событие и исчезала в следующий момент, не оставив следа в виде страха.

Вот небольшой пример из детства из воспоминаний моей мамы и бабушки, о том, как я пошел впервые самостоятельно.

Это событие произошло в доме у моей бабушки, в котором я прожил с мамой и папой до 3 лет. Конечно, меня учили ходить, ассистируя, и какое-то время у меня конечно же не получалось. Но вот как-то утром моя мама и бабушка, которые находились в соседней комнате от той, в которой находился я, услышали звуки – «топ-топ-топ-топ» и затем «бум» – звук падения, и никакого плача. Они притихли в ожидании, дальше они вновь услышали – «топ-топ-топ-топ», и вновь «бум», далее звуки повторились в третий раз, и через пару секунд в дверном проеме появился счастливый я, с улыбкой до ушей и с тремя шишками на лбу. Этот день запечатлен в моей памяти как настоящий праздник: ощущение радости, победы и чуда. И никакой боли я не помню вообще, хотя шишки на моем лбу указывали на то, что она была, просто не было страха и паники ни внутри меня, ни снаружи.

В моем детстве, думаю, как и у многих, одним из любимых развлечений были прыжки откуда-то, куда-то, через что-то, прыгать – это какое-то время находиться в полете. Это было захватывающе, это вызывало невероятный восторг и азарт, прыгать, не теряя энтузиазма, можно было бесконечно.

С первой болью, той самой резкой, внезапной, пронизывающей, я столкнулся в 3 года, когда жил у бабушки в частном секторе. Режущее ощущение, которое длилось мгновение и потом сменилось на тупое и ноющее и более продолжительное, непосредственно в месте травмы, очень хорошо мне запомнилось. В тот день самосвал привез огромную кучу песка, которую он свалил возле забора бабушкиного дома. Это вызвало небывалый интерес и стало вызовом, новым приключением и игрой. Суть игры заключалась в том, чтобы просто прыгать с забора в кучу песка, и сама эта идея такой игры появилась мгновенно, так же, как и ее реализация. Поддержка нашлась моментально, в виде соседских пацанов приблизительно моего возраста. Это на самом деле было очень великим событием для детворы всей улицы. И так мы прыгали с забора в песок, стараясь показать свои суперспособности, прыгали: кто прыгнет дальше, кто прыгнет выше, скатится или кувыркнется. И вот во время очередного прыжка моя правая стопа попала в донышко разбитой бутылки, что, разумеется, привело к достаточно глубокому порезу и кровотечению.

Побежав за помощью, я тут же нарвался на уже знакомые мне страх, панику и растерянность, которые исходили от окружающих. Сейчас я понимаю, что это был не совсем мой страх, а, возможно, и совсем не мой, это были эмоции окружающих: паника и растерянность мамы, бабушки, дедушки, моей тети и врачей скорой помощи. Вот так мы инфицируемся страхами и тревогами нашего окружения которые напуганы, и чтобы не оказаться виноватыми, они ищут виновного, потому что когда его найдут, это погасит на время их страх

А куча песка, как классный детский аттракцион, с этого момента оказалась под запретом для всех детей улицы. Я узнал от них что нельзя прыгать, бегать; что я сам виноват, и еще много страшных и непонятных вещей о всевозможных последствиях, которые, наверное, должны были меня напугать так, чтобы я в будущем их так не пугал.

Конечно же, я не перестал бегать и прыгать, я просто стал это скрывать, прятать ссадины и порезы, ушибы и синяки, а они присутствовали в детстве на моем теле почти постоянно.

Поиск «виноватого» ведется с одной целью выгородить себя, не быть виноватым самому. Как в анекдоте про психиатрическою больницу: «кто первый белый халат надел, тот и доктор». Чтобы не стать виноватым, нужно первым обвинить кого-то или что-то.

Когда играл на улице в футбол или хоккей, прыгал через гаражи, лазал по деревьям, дрался, перестреливался из рогатки и тому подобное, не всегда проходило все гладко и безмятежно. Любые встречи с «болью», то есть с неожиданными, внезапными, острыми ощущениями, но которые не включали в себя присутствие страха ни снаружи (то есть от окружающих), ни внутри, – это случаи, в которых была нейтральность или поддержка со стороны других участников игр. В таких условиях боль тут же забывалась, как что-то несущественное, а то и вовсе исчезала со скоростью появления.

В играх на улице, как правило, периодически встречаются моменты, в которых мне прилетало мячом или шайбой, ногой или клюшкой другого участника, иногда в самые чувствительные части тела и было «больно», или даже «очень больно», но никто не бросался меня спасать, не собирались зрители, и я не становился центром внимания. Я просто выбывал из игры, которая продолжалась своим чередом. Максимум внимания, которое можно получить, это совет от бывалого, опытного уличного «травматолога»: при ударе в пах – «ты на пятках попрыгай и все пройдет», при ударе в живот – «дыши», но чаще всего я сам растирал место ушиба и забывал о нем, лишь бы побыстрее вернуться в игру. Это по телевизору показывают футболистов, симулирующих нестерпимую боль, выпрашивающих штрафной удар, сочувствие трибун, а вот на улице и реальной жизни нытики и истерики не в почете.

Из наблюдений детства:

– в драке боль почти не чувствуется, потому что необходимо продолжать, нельзя останавливаться;

– если я победил то, у меня ничего не болит, а если что-то и болит, то это фигня, и кстати все заживает в 3-4 раза быстрее, чем у оппонента;

– если я проиграл, то тут наоборот, ужасно все болит, просто все травмы на грани жизни и смерти, исключительно нестерпимые и серьезные, и все заживает долго и с осложнениями;

– когда я вдохновлен участием в происходящих событиях то, я не фиксируюсь на травмах, ушибах, ожогах и порезах, я мгновенно забываю о них, тогда они проходят и заживают также незаметно, естественно, и быстро;

– если я фиксируюсь на болячках, то это происходит только в моментах, когда не занят чем-то вдохновляющим и важным, заживление проходит дольше, я еще их периодически «ковыряю», поддерживаю состояние страдальца.

Страдания и симуляция страданий работают только в той среде, где тебя научили страдать. Страдание, это игра для привлечения внимания окружающих, чувствительных к этой игре. Это возможность занять доминирующую позицию в семье для получения причитающегося страдальцу внимания, и, если кто-то посмеет отвлечься от тебя, так просто нужно издать стон и все внимание опять будет на тебе.

Также, если ты страдалец, ты имеешь право вести себя как скотина, и тебе все сойдет с рук, когда страдаешь, то никто не попросит, и уж тем более не потребует выполнения каких-то обязательств, которые, возможно, были раньше возложены на тебя, но теперь твое окружение тебе должно, и оно должно тебе все.

А у тебя есть только лишь права на все: их внимание, контроль их жизни. Ведь страдальцы и мученики – святые, с них нельзя требовать никакой ответственности, на них можно только молиться и беспрекословно следовать их указаниям.

Как я научился страдать и манипулировать

Конечно, не было никакого учителя по страданию и никаких специальных курсов по манипуляции я не проходил. Я запомнил замечательную цитату Евгения Гришковца: «Как только ты первый раз обиделся, ты уже научился обижать». Меня учили, как и всех все детство и потом и всю жизнь, правильно любить. Любить правильно маму, папу, брата, школу, природу, животных, родину, партию, бога, полезную еду, жену, детей и так далее. Безусловная любовь стала экзотикой, а условная стала общепринятой и распространенной практикой.

Вот эту игру, в обиду, я отлично помню, тут самое главное быть серьезным и страдающим. В памяти этот период начался с появлением младшего брата, мне тогда было 3,5 года, конечно, я умел плакать и плакал и до его появления, но технологией это стало, когда оказалось, что я старший. Я старший и уже большой, и поэтому я должен уступать младшему, делиться с младшим, и, при этом, еще его любить, защищать, а в случае каких-то неудач и аварий – быть во всем виноватым.

И способом защиты и манипуляции стал плач, от обиды, от несправедливости происходящего. Я плакал и плакал, по большей части, это происходило дома и довольно часто, а переход в состояние плача был мгновенным. В детском садике, который я посещал, плач был не в почете, и я им особо не пользовался. Плач дома использовался для того, чтобы привлечь внимание к себе и стать «особенным», или невиноватым. Когда меня ругали, я использовал слезы, чтобы поменять интонацию у обвинителя, иногда плач даже спасал от наказания, снимал ответственность, помогал уйти от не нужных (с моей точки зрения) обязанностей, плач давал мне право на месть и другие выходки: истерику и «психи».

В школьные годы проявления обиды в виде плача прошло. Потому что не было поддержки, плакать было невыгодно, не круто, это перестало «работать». А сейчас манипуляция осталась в виде «включить» печаль, грусть, ну и обиду.

Немного информации из официальных, общепринятых определений, которые можно найти в доступных источниках, например, как я, в Википедии (все что написано курсивом и заключено в кавычки)

«Международная ассоциация по изучению боли (IASP) дает следующее определение понятию боль:

Боль – неприятное сенсорное и эмоциональное переживание, связанное с истинным или потенциальным повреждением или описываемое в терминах такого повреждения.

То есть боль, как правило, нечто большее, чем чистое ощущение, связанное с существующим или возможным органическим повреждением, поскольку обычно сопровождается эмоциональным переживанием.

Боль – это физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение. Является одним из симптомов ряда заболеваний».

Физиологическая роль боли

«Несмотря на свою неприятность, боль является одним из главных компонентов защитной системы организма. Это важнейший сигнал о повреждении ткани и развитии патологического процесса, постоянно действующий регулятор гомеостатических реакций, включая их высшие поведенческие формы. Однако это не означает, что боль имеет только защитные свойства. При определенных условиях, сыграв свою информационную роль, боль сама становится частью патологического процесса, нередко более опасного, чем вызвавшее ее повреждение.

Согласно этой гипотезе, боль не является специфическим физическим ощущением, и не существует специальных рецепторов, воспринимающих только болевое раздражение. Появление чувства боли может вызваться раздражением любых типов рецепторов, если сила раздражения достаточно велика.»

То, что вы называете «болью» – иллюзия, созданная вами, как, впрочем, и любое ваше страдание.

Жизнь

Жизнь мы проживаем, переживаем, регистрируем, осознаем благодаря ощущениям.

Ощущения делятся на три категории:

Телесные ощущения. К ним относятся и наши непосредственно телесные ощущения, а также вкус, обоняние, слух и зрение, то есть все пять органов чувств. Они предоставляют нам возможность воспринимать этот мир, все происходящее в моменте через наши ощущения, несут разную информацию о происходящих в нем изменениях, открывают возможность перед нами адекватно и мудро принимать решения и оптимально участвовать в жизни здесь и сейчас.

Эмоциональные ощущения – это наши эмоции, представляют нашу энергию присутствия в этом моменте, энергию с которой мы участвуем или не участвуем в жизни.

Ментальные ощущения – это наши мысли, как и все другие ощущения, присутствующие в моменте, несут нам информацию, что мы живы, что жизнь – это поток изменений. Оставаясь без внимания, ментальные ощущения, как и телесные, появляются и исчезают без следа. Но, если вы уделите внимание вашим мыслям и предоставите им энергию (эмоцию) то, они не исчезнут и начнут жить в вас, заменяя реальность, в которой вы находитесь.

Природа ощущений – течь, непрерывный ток ощущений. Мы осознаем ее, как поток и время жизни.

Боль – это не наименование какого-то определенного ощущения или группы ощущений. Болью мы называем не принятые нами как естественные и уместные для определенного момента ощущения. Наличие страха прекращает естественное движение ощущения, оно перестает течь. Это ставит на паузу естественный поток жизни в нас, переводит ощущение в раздел непринятого, нежелательного и включает «стоп», включает протест – сопротивление. И вот эти зафиксированные страхом ощущения мы воспринимаем как боль.

Смею предположить, что болью может стать любое ощущение, которые мы не приняли, посчитали неуместным. Поэтому, при описании боли в разных частях тела, используются различные названия ощущений и все они называются одинаково – Боль.

Боль – непринятие ощущений в моменте, тревога, страх смерти.

Формула боли – неожиданное, неприятное, интенсивное ощущение + страх = боль

В наших страданиях:

1% – само ощущение;

99% – наша реакция на это ощущение, созданная непринятием и страхом.

Люди, которые купаются в проруби в ледяной воде также переживают холод, как и вы, у них также есть рецепторы, реагирующие на холод, просто они не интерпретируют ощущение холода панически, они не воспринимают холод как угрозу. Они воспринимают ощущения от холодной воды или просто холода спокойно, а некоторые из них «перезаписали» свое восприятие холода как приятные ощущения.

Муай-тайцы, бойцы в тайском боксе, «тренируют» свое восприятие боли тем, что начинают бить, например, ногой или рукой по покрышке автомобиля. Сначала это слабые удары, потом все сильнее и сильнее.

Что же они делают? Говорят, что таким образом человек «привыкает к боли».

На самом деле, они учатся не бояться (не пугать себя) интенсивности ощущений, которые возникают при ударе. Со временем, они усиливают свой удар, и ощущение от него становится все интенсивней, но они опять не подключают к нему страх. Профессиональные бойцы восточных единоборств славятся своей сверхвысокой выносливостью и терпимостью к болевым ощущениям, так как порог боли становится выше. Это происходит не потому, что у них исчезают болевые рецепторы, а потому, что они уже «знакомы» с этой интенсивностью боли и не пугают себя последствиями от этих ощущений, воспринимают их без страха и тревоги перед последствиями. То же самое произойдет и с вами, если вы начнете тренировать свою устойчивость к боли.

Наши ментальные ощущения и мысли могут калечить нас, этот известный психологический эксперимент, результаты которого шокируют. Перед человеком на столе помещают резиновую руку, а реальная рука закрыта экраном и человек её не видит. Экспериментатор начинает синхронно водить различными предметами по обеим рукам, а потом убирает раздражители и предметы от реальной руки, а человек продолжает чувствовать прикосновение, но уже на резиновой руке и, что самое удивительное, настоящая «живая» рука через время теряет чувствительность полностью. А еще через некоторое время экспериментатор делает удар молотком по резиновой руке, что переживается испытуемым как сильная боль.

Боль – это выдумка нашего мозга, как обиды и страхи, паника и депрессия – все это доставляет человеку не только психологическую, но и физическую боль. Наш мозг способен как создать боль, увеличить ее, также способен и уменьшить боль. Мозг способен как разрушить тебя, так и воссоздать.

Два типа «УМА»

«Комментирующий ум» или внутренний комментатор – генератор иллюзий, построенных на опыте событий, пережитых в прошлом или принятых через страх не пережитых, но впечатливших и поразивших наше воображение.

Базовых эмоций для генерации этих иллюзий только две:

– позитивный опыт и позитивные эмоции – ожидание наслаждения; желание повторения; страсть и влечение. Этот опыт представляет в дальнейшем своеобразную «ловушку». Вы становитесь «охотником», гоняющимся за приятными волнующими ощущениями, за иллюзорной добычей, вооруженные лозунгом «Хочу ещё».

– негативный опыт и негативные эмоции – избегание их повторения, отвращение. Является самым распространенным поведенческим сценарием в обществе. Ещё этот опыт называет «травмой», детским травмирующим переживанием.

«Эмоция – психический процесс средней продолжительности, отражающий субъективное оценочное отношение к существующим или возможным ситуациям и объективному миру»

Внутренним механизмом, запускающим в нас те или иные эмоции, является оценка происходящего нашим внутренним комментатором. Именно таким способом прошлый опыт проникает в этот уникальный момент.

Отрицательные эмоции – часть энергии, не реализованной в наших ожиданиях, то есть фрустрация (расстройство от обрушения наших ожиданий, является или воспринимается как обман).

Так как каждое наше ожидание включает в себя обязательный компонент и это – «планирование», и определенную энергию нашего интереса и влечения, мы обязательно выделяем при планировании на обладание целью.

И то, что мы недо- пережили, познали, испытали, прочувствовали и то, что осталось незавершенным в нашем прошлом, возвращается к нам вновь и вновь для окончательного завершения, но так как комментирующий ум уже хранит отрицательные эмоции от встреч, в прошлом которые закончились неудачами, мы, как правило, доходим до момента, похожего на негативное переживание и не идем дальше, не идем через отрицательную эмоцию, а сдаемся, отступаем и делаем процесс хронически повторяющимся.

Позитивные эмоции – это часть энергии, которая при ожидании (планировании) оказалась невостребованной и лишней, вот она и становится плюсовой, положительной, избыточной в этом моменте, и проявляется как удивление, радость, эйфория. Когда вдруг все неожиданно оказывается проще, легче, быстрее, чем мы планировали и этот избыток мы готовы тратить, вкладывать, делиться, рисковать.

Мы не празднуем каждое наше стопроцентно реализованное действие, оно просто становится прошлым действием, он становится нашим Прошлым, которое не лезет настойчиво и навязчиво в нашу память снова и снова, оно не запоминается.

Все события, в которых мы принимали участие и которые мы пережили полностью, не вызывают никакого интереса и не приходят к нам вновь в виде желаний, не вызывают напряжения в настоящем.

«Регистрирующий ум» — то, что может представлять феномен осознанного присутствия в этом конкретном моменте жизни, без апелляции к опыту, к такому посреднику и «консультанту» как «комментирующий ум». В нас проявляется в качестве принимающего самые оптимальные и точные решения «здесь и сейчас». Он не размышляет, он проявляется действием в моменте. Другими словами, это подарок Вселенной, наша врожденная мудрость и инстинкт, как самый оптимальный и мудрый ответ на изменения, которые окружают нас и присутствуют в моменте. Регистрирующий ум, рептильный мозг, нейрогастральная система, висцеротонический мозг – существует множество наименований данного феномена, так как в моменте в нас присутствует еще нечто вроде осознания, помимо наших ощущений, наша способность к регистрации ощущений и выработка мгновенной реакции ответа на раздражитель без обдумывания, то есть без фильтрации информации, и, как правило, непрерывным потоком.

Регистрирующий ум блокируется комментирующим умом через эмоции, в частности, страхом ситуации неполной ясности в моменте. Главенство в такой ситуации может перейти к комментирующему уму.

Внимание – самый важный феномен и необходимый инструмент для развития и роста. Умение управлять вниманием является самой важной способностью человека, поэтому именно оно является объектом для охоты со стороны внешнего мира, причиной для войн и ложной «целью» существования для большинства людей.

Официально и общепринято, что внимание не представляет самостоятельного психического процесса, так как не может проявиться вне других процессов, ему отдают роль свойства.

Я полагаю, что внимание – это то, с чего начинаются все психические и психосоматические процессы в нас, оно лежит в основе этих процессов, и это не свойство, это база, точка запуска.

Все, на что я обращаю внимание, становится важным среди всего остального, внимание перераспределяет мою энергию и направляет к объекту, и чем больше я трачу энергии на объект, тем важнее, значимей и ценней для меня он становится, и может затмить другие, прежние ценности, став для меня, на время, даже смыслом жизни. Например, каприз.

За нашим вниманием идет непрерывная и нескончаемая охота со стороны идеологов, политиков маркетологов рекламодателей производителей товаров и услуг, представителей шоу-бизнеса, деятелей искусства и всего окружающего нас социума, потому что тот, кто завладел вашим вниманием, получил власть и контроль над вами, вашим будущим, деньгами и судьбами.

Випассана и встреча с болью

Как я уже отметил во вступительной части, идея написания книги появилась во время практики Випассана. Первое посещение данного мероприятия стало для меня сущим адом.

Теперь я делаю эту медитацию каждое утро, иногда и вечером, и это мне нравится.

Но что же происходило со мной и как трансформировалось мое отношение к боли, точнее сказать к страданию.

Каждый раз, когда я провожу очередной курс, у меня внутри звучат вопросы к себе самому: «Зачем тебе это переживать снова? Что тебе еще непонятно?»

И звучат мои ответы самому себе: «Снова – это отличное слово, и повод двигаться вперед в новое, потому что поток жизни это то, что не останавливается и не повторяется, он и есть новое. И то, что мне непонятно, по-прежнему остается тайной».

Встреча со страданием (беспокойной неудовлетворенностью)

Моя встреча состраданием началась сразу, как только я прибыл на курс Випассана. Мы все наверно мечтаем отдыхать, и вариантом отдыха является «ничего не делать», так вот в этой медитации ничего не надо делать, а надо просто сидеть на удобной подушке и ничего не делать.

Варианты поз предлагаются на выбор: я останавливаюсь на Бирманской позе, она мне кажется наиболее удобной, а вот поза лотоса для меня пока недостижима. Мечта осуществилась – я ничего не делаю и просто сижу. Медитация Випассана начинается с Анапаны – осознания процесса дыхания, наблюдения за естественным дыханием, таким какое оно обычно. Это первый процесс, который предлагается всем участникам курса для того, чтобы успокоить тревожный комментирующий ум или внутреннего комментатора, научиться удерживать и управлять вниманием, а также концентрироваться.

Этот процесс «ничего не делания» для меня оказался непростым, превратился в настоящее мучение и страдание. Это то, что сопровождало в начале и на протяжении всего времени пребывания на курсе. Мне было неудобно сидеть, а поиск наиболее удобный позы, порой, заменял и заполнял все время, отведённое на медитацию. Ну и конечно бесило, что нужно наблюдать за процессом, который не представляет никаких проблем, потому что, когда есть проблема с дыханием, наше внимание так или иначе сопровождает этот процесс дискомфорта, но, если проблем нет с дыханием, то очень трудно сидеть и наблюдать за тем, что не беспокоит и не тревожит.

Я постоянно отвлекался, сидеть мне было неудобно и «трудно», хотя здравый смысл подсказывал что, нет ничего трудного в самом процессе. Тем не менее, я страдал, ждал перерыва, окончания каждой медитации, окончания дня, я считал дни, пройденные на курсе, и проклинал себя за то, что впутался в подобное мероприятие.

К примеру, меня мучил вопрос, почему нужно медитировать именно сидя? Вот почему все должно проходить через задницу? Почему бы не делать это лёжа? И в перерыве я попробовал делать медитацию лежа. И знаете могу поделиться ничего не изменилось, поза изменилась, а моё страдание никуда не делось. Я лежал неподвижно, давал себе слово не совершать никаких движений и выполнять актуальную на этот день стадию медитации. Я принимал самую удобную позу, но через несколько минут уже начиналось беспокойство: тело начинало чесаться в самых разных местах, у меня появлялись какие-то спазмы в различных частях тела и появлялось настойчивое желание изменить позу на более удобную. А еще мне казалось, что у меня все затекает. И какую бы я позу не принимал, а впоследствии подкладывал различные подушки и менял позу на якобы физиологическую, которая исключает возможность спазмов и различных затеканий, но тем не менее, процесс сопровождался то зудом на коже, то спазмами, то каким-то нарастающим внутренним беспокойством и тревогой.

И еще было непонятно, какой смысл наблюдать за естественным дыханием, оно же естественное. Вначале у меня получалось присутствовать как наблюдателю и регистратору этого процесса буквально дыханий 7-10, а дальше я на что-то отвлекался, задумывался, появлялись посторонние мысли, но ведущий курса говорил, что как только я замечу, что вылетел из процесса наблюдения то мне необходимо сразу же возвращаться и продолжать процесс как ни в чем не бывало, то есть бессовестно и нагло нужно возвращаться к наблюдению, не обращая внимания на предыдущее отсутствие в медитации. И это тоже в начале было непонятно и тоже оказалось очень трудным. Было как-то неудобно: вроде приехал на медитацию, а сам проспал весь процесс. Я бы сказал, даже стыдно. Вот не получалось у меня быть бессовестным. Я переживал чувство вины, это еще один тип страдания, который сопровождается внутренними упреками и самонаказаниями.

Когда мы живём обычную социальную жизнь, мы не замечаем роль внутреннего комментатора, а когда внутри прозвучал «стоп», то неожиданно можно проснуться и почувствовать себя живым. Но непрерывный семантический шум, который создает внутренний комментатор, постоянно нас отвлекает от жизни здесь и сейчас.

На медитации Випассана это становится особенно отчётливо заметно, потому что вы находитесь в среде, где присутствует минимум внешних раздражителей, во время этой медитации участники не общаются с друг с другом: запрещено разглядывать друг друга, смотреть в глаза, разговаривать, прикасаться к друг другу; вы лишены телевизора, радио, телефона и всех других источников информации, которые в повседневной жизни являются поставщиками всех видов раздражителей, провокаций.

Находясь в тишине, комментирующий ум пребывает без «нагрузки», поводов для комментария нет, все ясно и точно по расписанию. И тогда он начинает скучать и прибегает к своим «любимым» развлечениям, где он безусловно является «главным».

И таким «развлечением» является страдание и боль. В среде, где нет ничего угрожающего и провоцирующего вас на такой тип жизни как выживание, он остается без «работы» и начинает придумывать «выживание» на ровном месте.

Вы сидите спокойно в удобной позе, на удобной подушке, и придумываете себе самые разнообразные страдания. Вспоминаются все ваши травмы, а ваше тело помнит все. Оно является, пожалуй, самым главным хранилищем вашего прошлого. Вы ничего не делаете, вы просто сидите, и это непонятно вашему внутреннему комментатору, как так ничего не делать? Почему вас ничего не тревожит? Должно же что-то тревожить? Должно же быть что-то такое, что беспокоит. Но снаружи нет ничего угрожающего, и тогда заведующий вашим прошлым комментирующий ум, который по совместительству является главным экспертом по выживанию, выходит на сцену и начинаются развлечения.

Он начинает создавать страдания на ровном месте, и тогда уже оказывается нужен как эксперт по выживанию. Его творением является вот это нарастающее внутреннее беспокойство и напряжение без раздражителей, спазмы и неприятные ощущения во всём теле, которые придумываются им для того, чтобы вы включили тревогу и страх. И он это придумывает, а мы в этом участвуем. Так можно заметить механизм психосоматики, находясь внутри самого процесса психосоматики. Внутренний комментатор придумывает, а наше тело сразу же наивно переживает.

Очень мощным провокатором беспокойства внутреннего комментатора является «неподвижная» медитация непреклонного намерения, когда вы обещаете самому себе не производить никаких движений, даже мельчайших шевелений в руках и ногах, проходя медитацию, сидя с закрытыми глазами.

Возможно, вы заметили, что, когда вы делаете медитацию один у себя дома и сидите неподвижно, так как вы спокойны, потому что никуда не торопитесь. Вы медитируете и присутствуете здесь и сейчас, вам незачем двигаться, и вы естественно остаетесь без движения. Мы остаемся неподвижными, когда читаем интересную книгу или смотрим фильм, играем в увлекательную игру, и нас это не беспокоит, мы даже не замечаем все ощущения нашего тела. Наша нога, рука или шея могут незаметно затечь, и потом будет невозможно пошевелить ими какое-то время. И это происходит незаметно, потому что ваш комментирующий ум занят. Он занят, потому что мы его «кормим» информацией из фильмов и книг, которые ему интересны. И пока он занят, пока ему есть что «жевать», пока он не голодает, то и у вас ничего не болит и даже вы не чувствуете тела. Ну, а когда вы находитесь в моменте, и для него нет никаких раздражителей, когда не поступает ничего из информации извне, он впадает в панику, в истерику.

Потому что есть у него потребность оценить, сделать выводы, выдать своё экспертное мнение, проанализировать, поумничать, потревожиться, сравнить с прошлым опытом, то есть, когда вы не даёте ему «информационной пищи», он начинает «развлекаться». Любимыми «развлечениями» комментирующего ума являются страдание и боль. Он их создает буквально из ничего. Для того, чтобы они появились, вам просто надо что-то вспомнить, если вы вспомните что-то ужасное – вы переживаете ужас, если вспомнить что-то противное – вам будет противно и так далее.

И вот вы сидите в неподвижной медитации, вы обещали себе не делать никаких шевелений, и тут вам внезапно и мучительно хочется двигаться, чем-нибудь пошевелить, как-то изменить позу, на немного более удобную, но вы же дали себе слово, и тут приходит понимание что вы находитесь под мощным давлением со стороны комментирующего ума, который не хочет мириться с тем, что он не главный и у вас начинает все болеть, затекать и чесаться. Вы вспоминаете все травмы, которые были на ваших конечностях, которыми нельзя двигать, у вас болит спина, и вообще всё тело болит, и эта боль становится всё нестерпимей и невыносимей. И вдруг в какой-то момент вы задумались, отвлеклись, что-то вспомнили из домашних или рабочих дел и ваши мысли унесли вас далеко от того места, где вы сидите. Вы погрузились в те приключения, которые создало ваше воображение, страдание внезапно отошло на второй план, а то и вовсе исчезло. А произошло это потому, что вы просто заснули, а когда проснулись и узнали, что медитация подходит к концу, в этом ожидании окончания проснулись и беспокойная неудовлетворённость, страдание и боль. И вот звучит колокольчик – медитация окончена, и в этот момент, когда уже можно шевелиться, вы можете заметить, как страдания ушли, они вдруг отпустили вас.

Всё, что было нестерпимым к моменту сигнала о перерыве, уже не кажется таковым после него, словно можно продолжать и дальше. Что же такое случилось во время инструктажа по неподвижной медитации, который продолжался около часа? Я помню нестерпимую боль и спазмы в правом колене, но я сидел перед учителем неподвижно и терпел, мне тогда было стыдно и неудобно.

Спустя чуть более часа моя нога начала неконтролируемо подпрыгивать и подёргиваться, мне было невыносимо больно, как мне тогда казалось, и я не выдержал, выпрямил ногу, тем самым обнулив все свои старания минувшего часа. Тогда учитель, увидев это, сказал мне: «Знаешь, ты столько шёл к этому состоянию, ты час с лишним присутствовал здесь и оставалось буквально ещё несколько секунд, но ты сдался. Если бы ты смог пройти этот путь до конца, тогда это очень сильно изменило бы тебя, но ты сдался, прекратил и сбежал. И знаешь, тебе придётся всё равно это пережить заново».

«Отчаяние становится особенно невыносимым за мгновение до победы» – по-моему, это слова Лао Цзы, и они очень правильно отображают суть. Это самое «мгновение до победы», к сожалению, переживают не все люди. В таких ситуациях нам проще сбежать от боли, страдания, страха и тревог, приняв алкоголь и иные запрещённые вещества, меняющие сознание, абстрагировавшись и удалив что-то из жизни. Встретиться лицом к лицу и пройти насквозь через блоки и страхи некомфортно, сложно и страшно.

Именно при встрече старого и нового поджидают самые сильные страхи и страдания, но только пройдя через них, мы можем выбраться наружу, отступив, мы останемся на прежнем месте. Весь путь преодоления себя ради одной цели – дойти до точки максимального страдания – становится вдруг напрасным, потому что в последний момент мы отступили.

И вспоминаются слова великого боксёра Майка Тайсона, который сказал однажды: «Когда тебе тяжело, всегда напоминай себе о том, что, если ты сдашься, лучше не станет».

И продолжим путешествие в процесс медитации.

Наш внутренний комментатор недоумевает:

– Почему ты ничего не делаешь?

– Почему ты сидишь и ничем не занят?

Наверно ты болеешь, вот он и создает в тебе боли. Единственное время, когда ты оправданно ничего не делал, когда тебе не надо было идти на учёбу или работу – ты болел. Раз уж ты сидишь просто так – ты наверно на больничном, но при этом у тебя ничего не болит. Тут возникает когнитивный диссонанс, эту непонятную пустоту нужно заполнить некой понятной деятельностью. Вот он начинает придумывать тебе больничный, из-за чего ты ни черта не делаешь. Должна же быть какая-то причина, он роется в твоём опыте и памяти о травмах и болезнях и придумывает (это наиболее подходящий термин для описания творчества внутреннего комментатора), а тело наивно воспринимает всё за правду.

Что касается отвлечений в медитации, они демонстрируют иллюзорность возникающих страданий. Какая бы нестерпимая боль ни была в голове, животе, колене, и других частях тела, стоит отвлечься на что-то, и – о, чудо!– нет никакой боли ни в голове, ни в животе, ни где она у тебя там была, потому что ты находишься в другой реальности, а через какое-то время ты как бы вспоминаешь и возвращается к своей боли и страданию и опять начинаешь болеть и страдать.

Мы притворяемся, все наши боли и страдания – искусственные, они созданы нами, и, конечно же, исключительно серьёзны и важны для нас.

Единственное что не искусственно, а естественно – это ваш смех. Он появляется спонтанно, вы взрываетесь смехом здесь и сейчас. Радость принадлежит этому моменту, а страдание полностью создано вами.

Итак, во время вот этого «ничего не делания», под названием «медитация», мой комментирующий ум придумал мне мои страдания, те, с которыми я столкнулся в своё время, и я был слаб и отступил. Теперь этим можно манипулировать. Да, этой слабостью можно манипулировать. В жизни манипулируют слабые и на ваших слабостях.

Значит, медитация – это прекрасный способ открыть все манипулятивные приёмчики и выкрутасы вашего комментирующего ума. И вы с ними обязательно столкнётесь в полном объёме. И сколько бы мы ни бегали, от этого не убежишь, потому что, это находится внутри нас.

Лучшее, что вы можете сделать для себя – встретиться с этим, пережить это и выйти за границы, стать больше, именно так происходит рост.

Я искренне убеждён, что медитация, как метод и как способ, является одним из главных, важных и самых мощных инструментов по преодолению страданий.

Самое невыносимое для комментирующего ума это когда – я ничего не делаю, или делаю НИЧЕГО. Тогда нечего и комментировать.

НИЧЕГО не является поводом для воспоминаний,

НИЧЕГО не является поводом для страданий,

НИЧЕГО – это нечего вспомнить,

НИЧЕГО – это НИ-ЧЕ-ГО и здесь внутренний комментатор растерян.

К примеру, момент «здесь и сейчас» – это и есть – НИЧЕГО, а если вам не нравится это слово, то есть другое слово, которое так же точно характеризует этот момент, это слово – ВСЁ.

Момент «здесь и сейчас» – это многовариантность происходящего или «всевариантность».

И в этом моменте жизни нет ничего: ни хорошего, ни плохого, правильного и неправильного. Этот момент жизни является полем чистой потенциальности, потому что здесь и сейчас вы тотально свободны в своём выборе. Каким бы ни было ваше прошлое, здесь и сейчас вы абсолютно свободны в выборе любого своего будущего.

В медитации, когда вы находитесь в моменте здесь и сейчас, ваш комментирующий ум абсолютно дезориентирован и не знает к чему прицепиться. Чему давать оценку, если уже есть всё и сразу. И еще одно большое открытие, которое ждало меня в медитации Випассана, – я не замечаю своего тела. В моём теле множество ощущений, миллиарды процессов происходят ежесекундно, но это фон.

А я замечаю лишь только «грубые» ощущения, я замечаю лишь ощущения, для которых в моей голове, в моем комментирующим уме, есть названия: вот это чешется, это зудит, это колет, это тикает, это дёргает, это давит, это расплющивает, раздавливает, тянет и так далее. У всего этого есть название, а что делать с ощущениями, у которых нет названия? Рассмотрим на примере одной части тела – руке. Она представлена множеством ощущений. Моя рука занимает некое пространство, некий объём и имеет некую протяжённость. Она состоит из миллиарда ощущений и включает себя бесконечное количество процессов, которые происходит прямо в этот момент в ней.