Читать онлайн Бессмертие смертных

Глава 1. Беготня

М? Здравствуй. Я могу тебе чем-то помочь? Рассказать историю? Хм… Пожалуй, у меня найдётся одна. Но, я надеюсь, угостишь меня меня парой кружечек холодного эля, мы всё-таки в трактире. Рассказывание историй, знаешь ли, сушит горло. Интересная ли история? Не мне делать вывод, интересен ли мой рассказ. Я могу лишь рассказать, а остальное решать тебе. Так угостишь? Отлично. Тогда зови официантку, заказывай эль, а я пока начну.

Так вот, история эта о талантливом музыканте. Не об одном из этих менестрелей, что по тавернам и трактирам бринькают на лютне да песенки похабные распевают. Нет, мой рассказ о барде. Это то же самое, но не совсем. Менестрель может только играть, петь да пить. И если кому-то его стишки не понравятся, то и в морду получить. А вот когда бард берёт инструмент в руки, как только из его уст вырываются слова песни, умы услышавших тут же захватывает магия.

Что? А, да. Бард – это менестрель с магией. Слишком просто звучит, не раскрывает суть. Ты поймёшь в ходе истории. Так, на чём я там остановился… Ах, да!

Эта история о талантливом музыканте. Чего? Нет, их выступления очаровывают не всегда. Только тогда, когда они сами того хотят. Хватит перебивать!

История эта… Короче, про музыканта! История про музыканта! Но он не был простым музыкантом. И дело даже не в том, что он бард. Он был рождён от союза орка и человека. А все знают, что с искусством у орков туговато. Картины сводятся к брызгам крови, а музыка к боевым маршам, которые и песнями-то не назвать. И у полуорков тоже. Этому есть какое-то научное объяснение, но я его не знаю. Да и у нас тут не лекция. В общем, с самого детства родители заметили его любовь к музыке.

Отец его был певчим. Когда клан шёл в бой, он пел эти самые орочьи боевые марши. Матушка же была человеческой женщиной, талантливым магом. Должно быть, от неё он и перенял магический дар. Звали его Брегор Песнь Войны! Он был смел и смекалист. Детство его проходило в трущобах. Мать бросила их с отцом спустя пару лет с его рождения. Родне удалось убедить её в том, что она достойна жить в лучших условиях, чем мог предложить какой-то занюханный орк. А вот отец от сына не отказался. Он пахал за троих, чтобы Брегор не голодал. Он учил сына орочьим маршам и искусству боя.

Но годы шли, и проходили они для отца нашего героя в изнуряющем труде. Когда Брегору исполнилось десять, отец его заболел. Деньжат, конечно же, не было. Но Брегор уже в десять выглядел, как шестнадцатилетний. Он был высоким, подтянутым и сильным. Потому он пошёл искать работу. Работу он нашёл полотёром в Академии Артессиды – города искусств, культурной столицы мира. Собственно, в его трущобах он и жил.

Платили скудно, относились к нему и того хуже. Но он получал хоть какие-то деньги, а из коридоров он украдкой мог слушать лекции и учиться не только музыке, но и другим вещам. Он научился писать и читать, учил математику, а вечерами, в тайне от всех, пробирался в кабинет музыки и тренировался игре на различных инструментах.

Не смотря на нищету, он был доволен своей жизнью. Так прошло пять лет. Пять лет он работал и тайно учился в Академии, а по возвращении домой упражнялся с оружием под руководством отца, пока однажды отец таки не скончался. Он ведь болел, помнишь? Но он успел научить сына всему необходимому, чтобы тот мог жить самостоятельно.

Со смерти отца прошло ещё два года. Каждый день с тех пор казался ему серым, а жизнь не имеющей смысла. Два года во мраке, но даже так он продолжал работать и учиться. Всё это усугублялось тем, что с детства у него не было друзей. Ни один ребёнок не хотел дружить с полуорком.

Но всё меняется. Однажды, когда он по своему обыкновению сидел вечером в кабинете и тренировался игре на лютне, туда пришёл человек. Один из учеников решил поучиться игре на новом инструменте. Аларион Таргалл, сын мага средней руки. Его отец с помощью своей магии создал новый инструмент – грим-гитару. Удивительный инструмент, который способен менять своё звучание по желанию владельца. Эта гитара была преподнесена в дар Академии. Те же, не разглядев потенциал, использовали её в посредственных постановках про мистику и различные кошмары.

И вот Аларион входит и слышит, как серокожий здоровяк играет на лютне не хуже преподавателей, а может даже и каких-нибудь именитых музыкантов.

– Что тут происходит? – Аларион, будучи удивлён этому, больше не нашёл, что сказать.

– Простите! Я сейчас же уйду! – Брегор от неожиданности чуть было не выронил лютню. Он быстро уносит её назад в кладовую.

– Постой! – поразительная игра и глубокий, ровный и красивый бас захватили его внимание. Он видел, что перед ним настоящий талант. Талант, который по какой-то причине не разглядел никто. – Ты учишься здесь?

– Нет, господин, – уже уходящий Брегор повернулся к Алариону, ожидая насмешек, выговор или ещё что. – Я работаю здесь полотёром.

– Ты уборщик?

– Нет, господин. Я полотёр, полирую пол. У меня нет денег на обучение. А даже если бы и были, меня в Академию никто бы не принял.

– Ты ведь орк?

– Полуорк, господин. Моя мать – человек.

Стоит ли говорить, что стереотип о неспособных к искусству орках был разрушен. Хоть перед ним и стоял не совсем орк, а лишь наполовину. А ещё его разрывало разочарование: такой талант загнивает никем не замеченный. Он подошёл к кладовке, взял оттуда лютню и грим-гитару.

– Сыграй. По очереди на каждом.

– Я не смею, господин. У меня грязные руки.

– Поздновато ты об этом волнуешься, – Аларион бросил лютню Брегору, тот ловко её поймал.

Посмотрев на лютню в своих руках, наш бард наконец решается и начинает играть. Аларион стоит рядом и слушает. Так проходит минута, после чего он выхватывает у Брегора лютню и даёт ему гитару.

– Простите, господин, но я не знаю, что это за инструмент, – полуорк крутит гитару в руках. – Я не умею на нём играть.

– Умеешь. Играй.

И Брегор начал играть. Просто по наитию. И звучало это прекрасно. С тех пор они они с Аларионом стали очень дружны. Всё также каждый вечер Брегор приходил в кабинет музыки, но играл он уже не один. Аларион приносил с собой другую грим-гитару, на которой было четыре, а не шесть струн, и они были толще.

На протяжении четырёх месяцев каждый вечер они репетировали, пока однажды директор Академии не увидел, что полуорк прикасается к инструментам. Он выгнал Брегора, не удосужившись заплатить ему, а Алариона исключил за то, что тот позволил полуорку играть.

После этого… Чего? Слишком затянул? Но это ведь важно для истории. Я знакомлю тебя с героями. Нет-нет-нет! Ладно! Я сейчас перейду к основной истории, только эль оставь!

В общем, после этого Брегор с Аларионом пробрались в Академию и выкрали грим-гитару. Уж очень она понравилась Брегору. Когда же они уже собирались выбираться, их обнаружила охрана. Тогда-то у полуорка и проявились впервые способности барда. Надеясь отвлечь охранников, он невольно зачаровал их всех. И Алариона тоже, из-за чего пришлось нести того на себе. Всё-всё! Оставь эль в покое, я как раз перехожу к основной части! Ну никакого терпения!

***

Форнасгард, город-крепость, город-кузница. Столица богатого и могущественного королевства Аргаста. По улицам туда-сюда снуют представители различных рас, множество карет и телег разъезжают по дорогам этого огромного города. Казалось бы, обычный день, но именно сегодня на центральной площади собралась большая толпа, привлечённая выступлением приезжих музыкантов. Они играли необычную музыку, странную, но людям она определённо нравилась. Да и сама компания выступающих была довольно странной. Вот позади возвышался над всеми представитель димигасов – расы, что произошла от гигантов. Он был обвешан какой-то мешаниной из барабанов. Чуть впереди красивыми крыльями поблескивает в лучах солнца фея, сжимая в руках скрипку. Левее стоял человек с необычного вида гитарой, а в центре расположился серокожий полуорк, с такой же гитарой, но с большим количеством струн. У него были длинные чёрные волосы собранные в разваливающийся пучок на затылке и двумя прямыми локонами, спадающими по вискам, зелёного цвета глаза, а одет он был в простую бежевую рубаху, коричневые брюки и высокие чёрные ботинки.

– Жители Форнасгарда! Мы приветствуем вас! – музыка наконец закончилась, и полуорк чарующе красивым басом начал приветственную речь. – Для начала позвольте представиться. Мы – Призывающие Бурю, музыканты из Академии Артессиды, что в империи Генон. Уверен, что каждый из вас наслышан о культурной столице мира, городе искусств! Сегодня мы выступаем для вас!

Вся группа делает изящный поклон. Ну, не считая димигаса, которому красиво кланяться мешает вся эта ударная установка, что висит на нём.

– Вынужден признаться, что мы, к вящему сожалению, попали в затруднительное положение. Дело в том, что мы ехали в северные земли с гастролями, но по пути подверглись нападению банды разбойников, – полуорк печально и с некоторой долей театральности прикрывает глаза и опускает голову. – Мерзавцы забрали все наши деньги! Хорошо хоть то, что инструменты они чем-то ценным не посчитали. Посему мы будем очень благодарны, если кто-либо из вас решит поддержать нас звонкой монетой. Ну а мы, пожалуй, начнём наше выступление! На приятнейшего времяпровождения вам, дорогие друзья! И надеемся, что наша музыка понравится вам и поднимет настроение!

Закончив речь, он бьёт по струнам, которые перед этим на мгновение мигнули тусклым фиолетовым светом. Следом играть начинает и вся остальная группа. Музыка наполняет сердца слушающих весельем, но теперь к ней добавились ещё и слова. Полуорк поёт нечто вдохновляющее и весёлое. Они исполняют одну песню, затем ещё одну. А в это время в толпе от одного к другому тихонько снуёт полурослик. Незаметно для окружающих, пользуясь тем, что все отвлечены выступлением, он обчищает незадачливых зрителей. Он ловко залезает в карманы, срезает кошельки и шустро бросает награбленное в зачарованную сумку на поясе.

Внезапно, кто-то выкрикивает нечто нечленораздельное – один из зрителей хотел бросить пару монет в лежащий перед выступающими футляр скрипки. Не обнаружив на поясе кошель, он начинает озираться по сторонам, крича что-то про вора. Слыша это, всё больше людей начинают проверять свои пояса и карманы. С каждой секундой гнев толпы нарастает.

– Вот он! – раздаётся во всей этой недовольной куче чей-то крик. – Вор здесь! Это он украл!

Толпа обступает полурослика, готовая линчевать его на месте.

– Ой-ой… Постойте! Я ничего не крал! – в панике начинает оправдываться полурослик. – Я здесь, чтобы послушать музыку! Ну правда, народ! Я всего лишь зритель! У меня ведь даже нет ничего!

– Сумка зачарованная небось! – никто не слушал, обступая его.

За всей этой картиной обеспокоенно наблюдали музыканты. Они смотрели, как народ готовится рвать воришку на части. Но вдруг из всей этой кодлы раздаётся новый клич.

– Менестрели с ним заодно! Они отвлекали нас, пока он тут шнырял и обчищал наши карманы!

И вот недовольство публики уже перекинулось и на музыкантов, которых всего пару минут назад все они обожали.

– Ну попали, – обеспокоенно шепчет фея, тихонько прячась за спиной полуорка. – А я говорила: давайте просто выступим, без всех этих слезливых историй и просьб поддержать монеткой.

Часть присутствовавших на площади продолжали удерживать полурослика, другие же уже двигались в сторону Призывающих Бурю. Ропот в их сторону нарастал. Жители города выкрикивали ругательства, оскорбления, грозили им кулаками.

– Послушайте, добрые жители! Мы просто музыканты! – полуорк пытался успокоить приближающуюся толпу, но его голос утопал в гневных воплях. – Мы лишь хотели сыграть для вас! Развеять рутину парой хороших песен, украсить ваши будни музыкой! Ничего более!

– Ври кому другому, сволочь зубастая! – граждан Форнасгарда слова певца не убеждали. – На виселицу пойдёшь вместе со всей своей шайкой, ворюга!

– Ну и что будем делать? – шепчет человек полуорку.

– Валить надо. Такая орава нас в клочья порвёт, – рокочет в ответ димигас.

– Сматывайтесь, – полуорк перехватывает поудобнее свою гитару, готовясь играть. – А я им спою напоследок.

Фея тут же уменьшается в размере, становясь не больше пятнадцати сантиметров, и взмывает в небо. Димигас достаёт из кармана волшебный мешок, в который скидывает с себя барабаны, и надевает его на плечи. Он тут же бежит вперёд снося всех на пути, а за ним спокойно несётся человек.

– Сбегают! Ловите! Не дайте им уйти!

Толпа зашевелилась активнее в попытках поймать сбегающих музыкантов. Но внезапно по площади перегрузом раскатывается звук гитары. Полуорк играет какой-то бодрый рифф, начиная петь.

Эй-хэй, народ! Остановись на мгновенье!

Встаньте тесней и посмотрите вокруг!

Обнимитесь скорее, лобызайтесь смелее!

Не важно, кто пред вами – враг или друг!

Стоит полуорку запеть, как толпа тут же успокаивается и сбивается в плотнее друг к другу. Не проходит и минуты, как все начинают обнимать и целовать рядом стоящих. Но находятся и те, кто сопротивляется чарам. Их разум мутнеет, но они продолжают идти вперёд.

Забудьте о краже, забудьте о ворах!

О тревогах забудьте и о злате своём!

Обнимитесь скорее, лобызайтесь смелее!

В радости этой вам будет всё нипочём!

Последние сопротивлявшиеся силе песен серокожего здоровяка теряют волю и присоединяются к творящейся на площади вакханалии. Полуорк шустро пробегает через лобызающуюся толпу и хватает за загривок полурослика, который уже повис на какой-то старушке, лобызая её беззубые уста.

– А нам с тобой пора делать ноги, – говорит он полурослику, который, крепко вцепившись в бабулю, продолжал покрывать поцелуями её морщинистое лицо. – Да отпусти ты её! Этот цветочек завял, и ягодок уже давно не осталось!

Он отвешивает полурослику звонку пощёчину, от чего тот приходит в себя, замирая в ужасе.

– Чего? Что случилось? Опять? Ты снова меня под очарование кинул? – в голосе полурослика явственно слышалась паника. – Твою мать, Брег! Брегор, ублюдок! Какого хрена?

– Не бухти, Буги! – с широкой улыбкой басит Брегор, он всё ещё крепко держал полурослика за ворот. – Если та дама тебе настолько полюбилась, вернёшься к ней позже, когда нас не будут пытаться разорвать.

На всех парах они неслись сквозь толпу туда, куда убежали их друзья, стараясь не тревожить эту любвеобильную кучу-малу.

А в это время среди всей происходившей вокруг вакханалии в себя пришёл некий эльф. Он был одет в дорогие одежды, пальцы его украшали золотые перстни с драгоценными камнями. Когда он окончательно сбросил с себя морок песни, его острые черты лица исказила гримаса гнева. В ярости он принялся распинывать своих помощников, и каждый из них, получив удар, начинал медленно приходить в себя.

– Идиоты! Дармоеды! – он метался от одного прислужника к другому, каждому нанося всё новые удары и крича на них сиплым голосом. – За что я вам только плачу?! Живо за ними! Полурослик украл артефакт! Вернуть, а этим ублюдкам переломать ноги и привести ко мне! Убивать их я буду лично!

Четыре явно натренированных воина тут же отправляются в погоню, а этот эльф, чертыхаясь и отталкивая от себя какого-то бедолагу, семенит за ними.

Полуорк бежал минут десять, постоянно оглядываясь. Когда же он наконец решил, что они смогли оторваться, он отпустил полурослика.

– Нежнее не мог, здоровяк? – недовольный Буги, стоя наконец на своих двоих, бурчал себе поднос, разминая шею, поправляя на себе одежду и приглаживая длинные по плечи каштановые волосы. – Чуть куртку мне не порвал! Новая между прочим, только вчера умыкнул!

– Да будет тебе, Буги, – успокаивает его Брегор, пытаясь отдышаться. – Лучше высматривай наших. Валить надо и где-то с полгодика, а то и год здесь не показываться.

– Куда дальше двинем?

– Не знаю. Решим по ходу дела. Ладно, Буги, идём.

– И я не Буги! Я – Бугенхойль Форестмейх!

– Да-да, я помню. Слишком сложно.

Эта странная парочка шла по улице, озираясь по сторонам, но как не пытались, никого похожего на их друзей они найти не могли. В поисках они добрались до рынка. Шумное место. Огромное количество народа, множество палаток, обилие разнообразных товаров от шнурков до заграничных диковинок. Глядя на всё это они остановились, не понимая, что делать дальше.

– Мде. Может поищем в другом месте, Брег? – Буги смотрит на Брегора. – В этой шумной толпе мы и себя потеряем.

– Нет. Уверен, ребята здесь. Шумно, многолюдно, есть где затеряться, – полуорк делает пару шагов вперёд, осматривается и поворачивает чуть правее.

– Так-то оно, конечно, так, но мы тут до завтра бродить будем, – быстро семеня ножками Буги пытается не отставать.

Они бродили по рынку около десяти-пятнадцати минут, всматриваясь в лица прохожих. Буги с довольным лицом уже жевал позаимствованное в каком-то ларьке яблоко. Наконец, дойдя до края рынка, Брегор видит чуть дальше огромную фигуру димигаса.

– Вижу! – он снова хватает Буги за ворот, поднимает и указывает в сторону, где увидел кого-то похожего на друзей. – Вот! Я же говорил, что они здесь!

Он проскальзывает мимо толпы людей, в руке у него всё ещё находится полурослик, выронивший из рук яблоко и покрывающий полуорка ругательствами. Где-то позади слышится шум, но Брегор не обращает на него внимания.

– А вы не спешили, – заметив их рокочет димигас. Его лысую голову уже прикрывала шляпа-трилби, на глазах красовались очки, сквозь которые он читал газету, выглядевшую в его руках как простая салфетка. – Мы уже думали, что вас всё-таки схватили.

– Нет, Ульф. Просто Буги никак не хотел оставлять свою новообретённую любовь, – с улыбкой Брегор, подойдя к друзьям, опускает полурослика на землю. – Видели бы вы, как жадно он лобызал тот сладкий изюм.

– Чего-чего? – к ним с лукавой ухмылкой подходит юная феечка, словно паря над брусчаткой. На её спине, пробиваясь сквозь вырезы на белой блузе, блестят четыре зеленоватых крылышка. Стройные ноги одеты в чёрные кожаные брюки и низкие сапоги. Длинные светлые волосы собраны в хвост, а на груди скрещены тонкие нежные ручки. – А вот с этого места поподробнее.

– Никаких подробностей, Сиренна! – Буги краснеет не то от злости, не то от смущения. – Просто Брег опять накинул на меня свою магию! Ну серьёзно, почему всегда, когда что-то идёт не по плану, я оказываюсь очарован? Мне это надоело! И я не Буги! Меня зовут…

– Мы помним, Буги, но это слишком сложно, – перебивает его сидящий на какой-то бочке Аларион. Лицо его сохранило благородство, короткие волосы зализаны назад. Да и в целом он не выглядел как бродячий музыкант и вор. Поверх белой рубахи красовался чёрный жилет, шею украшал такой же черный галстук, а ноги облачены в строгие выглаженные брюки туфли. – Бугемстонг Фаркемейн. Тьфу ты! Язык сломаешь.

– Да пошёл ты, Ал! – полурослик недовольно отмахивается от уговоров не злиться.

Шум, раздававшийся где-то позади, когда бард с незадачливым воришкой в руках пробирался к товарищам, становится всё ближе. Уже слышались грозные голоса, что-то требующие от посетителей и торговцев рынка. Брегор обернулся и стал вслушиваться, пытаясь высмотреть причину переполоха, пока остальные весело общались и шутили. Наконец он увидел четыре по виду бывалых воина. Заметив полуорка они остановились, медленно хватаясь за свои мечи.

– Валим, – не глядя, он начал толкать друзей в противоположную от угрожающего вида четвёрки сторону. – Быстро валим. Эти четверо, здесь, видимо, за нами.

Остальные тоже наконец-то заметили угрозу и потихоньку зашагали прочь.

– Чего встали, Дуболомы? Схватить! – раздаётся сиплый голос эльфа за спинами воинов, отчего они резво рванули на Призывающих Бурю.

– Во рванули! – Буги в панике ускоряется, убегая вперёд. – Ножками, ребят, шевелите шустрее!

Уговаривать никого не пришлось, все они тут же спешно помчались прочь, быстро оставляя сметливого полурослика позади. Сиренна по своему обыкновению уменьшилась и взмыла в небо, теряясь среди крыш. Здоровяк Ульф бежал впереди и сносил всё, что вставало на пути, чтобы расчистить дорогу остальным.

– Эй! Э-эй! Вы кое-кого забыли! – отставший Буги из всех сил старался догнать уже прилично оторвавшихся друзей. Оглянувшись, он увидел приближающихся воинов, и принялся торопливо шарить у себя по карманам, со счастливой улыбкой найдя старую дымовую шашку. Радостно поцеловав её, он запалил фитиль. – Не подведи меня, малышка. Дыми, как никто до тебя!

Дымовая шашка летит вперёд, начав дымить уже в середине полёта. Когда она падает на брусчатку, которой была выложена рыночная площадь, и с хлопком разрывается, всё вокруг заполоняет густой дым, и довольный полурослик забегает прямо в него. Преследователи пробегают через эту завесу, но когда преодолевают её, полурослика впереди уже нет. Один из них остаётся искать Буги, остальные трое бегут дальше.

Ульф, Брегор и Ал выбегают с рыночной площади и по широкой улице бегут дальше, глазами выискивая место, где они могли бы укрыться, а позади их уже нагоняли, как их назвал тот эльф, дуболомы.

– Буги отстал! – гудит Ульф, когда остальные с ним поравнялись.

– Да ладно. Он у нас сообразительный, придумает что-нибудь, – тяжело дыша говорит Ал. – Давайте туда!

Они забегают в узкий переулок, заполненный людьми. Прохожим приходится вжиматься в стены, чуть ли не становясь их частью, чтобы не попасть под несущегося на них исполина. А преследователи уже нагоняли, к ним присоединился их хозяин эльф.

– Уши закройте! – велит друзьям Брегор, оглянувшись и видя, что их скоро настигнут, хватает гитару из-за спины и на бегу начинает играть.

Люди, все вы, услышьте меня!

Разбойники подлые навредить вам желают!

Всем скопом накиньтесь, защитите себя!

Гоните их палками, пусть прочь убегают!

У слышавших слова полуорка людей на секунду стекленеет взгляд, после чего наливается гневом. С криками они кидаются на сиплого эльфа и его воинов. Брегор с друзьями ненадолго останавливаются, чтобы перевести дыхание и взглянуть на устроенный музыкантом переполох.

– Я твою песенку сейчас слышал немного, едва ощутимо, – улыбаясь и пытаясь отдышаться, говорит Ал. – Стишок, скажу я, так себе. Можно было и лучше.

– Я импровизировал, не придирайся, – переводя дыхание отвечает Брегор.

– Мы не могли с этого и начать? – опираясь руками в колени и хватая ртом воздух, спрашивает Ульф. – Может тогда и бежать не пришлось бы.

– Если они за нами бегут, значит были на площади, и Буги их обобрал. А ещё это значит, что на них мои песни не действуют.

– Чёрт, а мы веди и правда могли отделаться от них уже там, – говорит Ал. – На них может и не действуют, но вот на других вполне, как видишь.

– Как-то я об этом не подумал, – задумчиво басит Брегор отдышавшись. – Ладно. В любом случае, у нас теперь есть время, чтобы скрыться. Не будем его терять. Уходим.

Они спешно уходят, оставляя далеко позади шум дерущейся толпы. Снова выйдя на широкую улицу, они воссоединяются с Сиренной, которая, как оказалось, всё это время летела где-то над ними.

– Ты там сверху Буги не видела? – спрашивает её Брегор. – Мы его потеряли ещё на рынке.

– Видела. Отправила его в Облачный квартал, – отвечает она поправляя растрепавшиеся волосы. – Встретимся с ним там.

– Трущобы? Почему там? Нельзя было в гостиницу какую отправить или в таверну? – спрашивает Аларион, морща лицо, словно ему в нос ударил какой-то резкий запах.

– Там нам будет проще затеряться, идиот, – раздражённо отвечает Сиренна. – Мы подняли столько шума, что я удивляюсь, как нас ещё стража не ищет.

– А те ребята были не из стражи? – присоединяется к разговору Ульф.

– Нет. Какие-то наёмники. Я думаю, работают на того эльфа, – Сиренна достаёт из кармана небольшое зеркальце, осматривая волосы и макияж. – Ладно, идёмте в Облачный квартал. Не хочу оставаться на виду.

– Дом, милый дом, – нараспев басит Брегор

Полуорк чуть отстаёт, поправляет гитару на спине. Он оглядывается на ходу, проверяя, нет ли за ними погони, и догоняет остальных.

Тем временем в переулке всё затихло. Сиплый эльф стоял среди кучи мёртвых тел, вытирая от крови изящный кинжал, а его воины, потупив взгляд, ожидали дальнейших приказов.

– Ну, знаете! Это уже совсем ни в какие ворота не лезет! – эльф был раздражён, нет, он был в гневе. Платок в его руках, пропитанный кровью, был уже весь в прорезях. – Ну правда! Я им плачу, я их кормлю! Я содержу их по сути! Но они не в силах поймать каких-то жалких воришек!

– Господин Киллириан. Ну вы же сами видели, что один из них владеет какой-то магией, – пытается оправдаться один из приспешников эльфа. – Мы их уже почти догнали, но эта толпа…

– За-мол-чи, – эльф делает резкий взмах кинжалом, и воин, хрипя и захлёбываясь кровью, присоединяется к куче тел под ногами. – Ещё кто-нибудь желает отрицать свою вопиющую некомпетентность?

Остальные воины испуганно мотают головой.

– Нет? Ну тогда найти этих ублюдков. Где угодно. И верните моё! – эльф закрывает глаза, потирая виски. – Полный бардак, честное слово.