Читать онлайн Звёздная кошка

Посвящается моим сыновьям

Глава 1

– Офицер, сюда! Осторожно… тут всё в крови.

Детектив Дайна Брум кивнула в ответ, подтянула бахилы и решительно шагнула вперёд.

– Сколько на этот раз? – спросила она.

– Трое, – ответил офицер. – Похоже, из банды Красавчика, наколки характерные.

«Лютует, – подумала Дайна. – Раньше эта тварь больше одного за ночь не убивала».

Криминалисты в защитных комбинезонах неторопливо ползали по пропитанной кровью земле и тщательно собирали в пакеты ошмётки растерзанной плоти. Всё, что ещё пару часов назад было целым и живым. Запах крови стоял в воздухе плотным облаком, отчего рот наполнялся противным железистым привкусом и начинало подташнивать.

– Следов полно. Что кинолог говорит? – спросила детектив.

– Кинолог? Да вон он… – ответил офицер и мотнул головой в сторону ленты полицейского ограждения. За лентой пара молодых стажёров-оперативников надсадно блевала. Рядом, скрючившись, сидел на корточках кинолог с серо-зелёным лицом, у его ног скулила розыскная овчарка, её тоже тошнило.

– Как думаешь, Фрэнк, – обратилась Дайна к одному из полицейских, – почему на этот раз монстр так озверел?

– Да кто ж их знает, этих фантастических тварей, – задумчиво отозвался тот и потёр правый, седой, висок. – Если верить моей тёще, это всё из-за полнолуния. Она мне все уши прожужжала, что в этот раз луна, мол, не просто огромная, а ещё и кровавая. Представляешь?

– Кровавая? А что, бывает такая луна?

– Если слушать мою тёщу, то ещё и не такое бывает, – ответил Фрэнк и правый уголок его рта приподнялся в ехидной улыбке.

Трое мужчин, растерзанных за одну ночь. Значит, теперь тварь сыта. Слишком сыта, чтобы уйти далеко. Дайна почувствовала, как что-то неосязаемое потянуло её в сторону от проклятого места, и осторожно двинулась на этот зов. На чёрное беззвёздное небо медленно выползал кроваво-оранжевый диск огромной луны.

Детектив спустилась в безлюдный переход, еле освещённый мигающими светодиодными стержнями. Грязные стены, выложенные когда-то жёлтой керамической плиткой, были обшарпаны и покрыты сеткой трещин и мелких выбоин. Воняло мочой, мокрыми окурками и какой-то тухлятиной. Дайна брезгливо поморщилась. Ей всегда казалось, что именно так выглядит изнутри единственная кишка подземного червя, который глотает поезда метро вместе с пассажирами.

Она двигалась тихо, мягко ступая по щербатому бетонному полу, в руке наготове фонарь. В какой-то момент Дайна уловила глухой, равномерный шум, как будто сквозь пухлые подушки откуда-то прорывался стрекот невидимого вертолёта.

Детектив шла на этот зов, стараясь не касаться омерзительных вонючих стен. И тут старые стержни светодиодов наверху звонко икнули и погасли. Переход заполнила кромешная тьма. Спустя мгновение ожил фонарь, раздвинув жирную толщу темноты лучом мягкого света. Дайна медленно выдохнула, замерла, прислушиваясь, и снова двинулась вперёд, туда, где свил гнездо невидимый вертолёт.

Существо продолжало утробно стрекотать, оставаясь на одном месте, словно ждало, когда его найдут. Зверь был уже совсем близко, детектив буквально кожей чувствовала каждое его шевеление. Луч скользнул по стене, сполз ниже…

В круге света медленно проявились заострённые напряжённые уши, оранжевым золотом сверкнули два огромных круглых глаза. Зверюга зевнула, обнажив крепкие белые клыки, с клацаньем захлопнула пасть и снова утробно замурчала.

– Так вот где ты прячешься, – мягко сказала Дайна Брум. – Детка, ты меня огорчаешь.

Зверюга сощурила глаза и замурчала ещё громче.

– Хулиганка ты… хулиганка, – продолжала нежно ворковать женщина. – Ну что мне с тобой делать? Давай, что ли, за ушком почешу?

Существо зажмурилось, потянулось и завалилось набок, открывая брюхо в чёрную крапинку. Дайна присела на корточки и начала гладить этот тёплый тарахтящий живот, чесала за острыми ушами, тёрла пальцем полосатый лоб. Громкое раскатистое мурчание наполнило темноту заброшенного перехода.

– Пора домой, детка.

Дайна нащупала на шее зверя кольцо ошейника и решительно пристегнула поводок. Зверь нехотя поднялся.

– Вот и умничка. – Дайна двинулась к выходу, осторожно подтягивая поводок. – Нет, на ручки даже не проси, у тебя лапы грязные, а я эту форму только вчера стирала. Так что сама, детка, сама… Рядом!

Дайна вздрогнула всем телом и открыла глаза. Снова этот странный сон. Страха она не чувствовала, но тревога и ощущение реальности происходящего не отпускали. В комнате было тихо и темно. Женщина поднялась с постели, подошла к окну и приоткрыла его. Самый глухой час майской ночи не добавил свежести, наоборот, залил комнату влажной духотой. Над Гонор-сити собиралась гроза.

***

Утренняя планёрка в полицейском отделении седьмого района Гонор-сити проходила, как обычно. Шеф отделения, господин Аскар, зачитывал сводку ночных происшествий. Офицеры слушали вполуха.

– Жалоба от миссис Дженкинс, дом 20 по улице Миссионеров, у неё уже дважды исчезали с крыльца банки с молоком, – монотонно бубнил начальник. – Жалоба на мистера Рябовски, дом 17 по улице генерала Хортицы. Пишут, что он мешает спать – распахивает окно и до утра громко кряхтит и матерится. Соседи возмущены, требуют провести с ним воспитательную беседу. Кто забыл, напомню: Рябовски – наш постоянный клиент, который год разгребаем жалобы на этого старпёра.

Раздались сдержанные смешки. Детектив Дайна Брум склонилась над блокнотом. Иногда в её записи подглядывал сидевший рядом молодой кареглазый офицер, лейтенант Антон Стеблишка, и что-то помечал у себя в блокноте. Оба были сосредоточены и серьёзны. Дайна снова выигрывала у коллеги в «морской бой».

– В целом за прошедшие сутки ничего необычного не зафиксировано, – подытожил господин Аскар. – Напоследок хочу с вами поделиться одной информацией.

Офицеры слегка оживились. Дайна подняла взгляд на шефа и выпрямилась.

– В тринадцатом районе за последний месяц зафиксировано несколько случаев насильственной смерти среди бездомных и наркоманов, – продолжил Аскар. – Место, конечно, на отшибе, сами знаете, то ещё днище – сплошные трущобы, криминальный отстойник. Но дело в том, что этих несчастных не просто поубивали. Их кто-то разорвал и сожрал. Криминалисты утверждают, что это какое-то животное. Наши коллеги из тринадцатого ведут проверку. Такие дела.

Стеблишка поднял руку.

– Сэр, разрешите вопрос.

Аскар кивнул.

– Сэр, это всё понятно, – сказал Антон. – Только мы-то здесь при чём? От нас до тринадцатого района как от Австралии до Чукотки. На нашей территории всё благополучно, и с бродячими собаками проблем нет.

Господин Аскар посмотрел на лейтенанта с отеческой нежностью, как на нетерпеливого подростка.

– Я рассказываю вам это только с одной целью – информировать вас об очаге социального напряжения, чтобы вы не теряли бдительности, – продолжил он. – Я очень надеюсь, что эта ситуация никоим образом не коснётся нашего района. Просто будьте в курсе. Сами знаете: в городе начинаются предвыборные мероприятия, активисты разные засуетились. Как говорится, кто предупреждён – тот вооружён. Вопросы есть? Нет. Планёрка окончена. Хорошего дня, коллеги, святой Вирсавий вам в помощь!

***

Дайна стояла перед небольшим зеркалом в своём кабинете и заправляла непослушную прядь, которая всё время выбивалась из строгой причёски. Она терпеть не могла, когда волосы падали на глаза, лезли под очки и липли ко лбу.

Зашёл Фрэнк Мэйкпис, напарник детектива Брум. Несколько секунд он наблюдал, как Дайна поправляет причёску.

– Какие планы, напарник? – наконец спросил он.

– Классика жанра, – ответила женщина.

– Девочки налево, мальчики направо, понятно, – Фрэнк усмехнулся. – А может, в этот раз сломаем шаблон? Ну так, для прикола. Представляешь, как удивится старикашка Рябовски? Нет, обрадуется! Ему наши мужицкие рожи уже надоели, а тут такой приятный сюрприз – блондинка в униформе, мечта фетишиста!

Дайна не удержалась и прыснула со смеху.

– Фрэнк, прекрати! Я же теперь весь день буду всё это представлять.

Но коллега не унимался.

– А представь старушку Дженкинс. Я такой весь заботливый, такой весь суровый и мужественный, проникновенно так спрашиваю: «Кто обидел эти маленькие глазки? Кто спёр молочко у такой милой женщины? Да я эту мелкую сволочь своими руками придушу!». И тут старушка писается от счастья…

– А-а, заткнись, дурак… я сама сейчас описаюсь… – простонала Дайна, давясь смехом.

Наконец она успокоилась, промокнула глаза платком и сказала:

– Нет уж, действуем по графику и по инструкции.

– Так точно, мэм, – Мэйкпис вздохнул. – Разрешите идти?

– Разрешаю, – милостиво произнесла Дайна и, понизив голос, спросила, – Какие планы на вечер, напарник?

– Сегодня никак.

– Жаль… Я соскучилась.

– Прекрати… Я же теперь весь день буду всё это представлять… – прошептал ей на ухо Фрэнк и коротко коснулся губами.

Дайна зажмурилась. А напарник стремительно вышел из её кабинета.

***

Детектив Брум приехала на улицу Миссионеров и опросила миссис Дженкинс и её соседей. Те в один голос уверяли, что не брали никакого молока. Что никому из них такая глупость и в голову не придёт, ведь миссис Дженкинс та ещё зануда, всю плешь проест, если ей чего в голову втемяшится. Соседи старались лишний раз даже не заговаривать с ней, а не то что специально какие-то козни строить. Никто не хотел связываться со старой ябедой.

Старушка Дженкинс, в свою очередь, утверждала, что кто-то явно задумал её извести, поэтому специально пакостит, и что, скорее всего, молоко с её крыльца воруют именно соседи, причём по очереди.

Детектив Брум терпеливо выслушала и заверила жалобщицу, что сделает всё возможное, чтобы раскрыть злодеяние. Дайна умела слушать стариков и спокойно относилась к любым их словам. Отчасти потому, что её мать была уже в таком же возрасте, отчасти благодаря опыту – в юности она была волонтёром и периодически дежурила в доме престарелых.

С молочником, который обслуживает улицу Миссионеров, Дайна тоже поговорила. Тот клялся, что всё привозит и оставляет, как обычно, на крыльце перед дверью. А что там дальше происходит с молоком – не его забота.

– Если бы старая карга не дрыхла до полудня, а сразу забирала банки с крыльца, то ничего бы и не пропадало, – обиженно ворчал молочник. – Я всю жизнь молоко продаю, и отец мой продавал, и дед. Сроду не мухлевали! Если что и случалось, то заказчики сами были виноваты. Я и в суде так скажу, если что. Не позволю пачкать честное имя нашей семьи.

Детектив заверила, что обязательно разберётся в этом деле. Молочник сразу успокоился.

***

Вечером Дайна заехала к матери. Миссис Ольга Брум жила в квартале одноэтажной застройки, в небольшом доме с аккуратным газончиком под окнами. В своё время дочь уговаривала её переехать в квартиру, куда сама Дайна перебралась ещё во время учёбы в полицейской академии, но миссис Брум отказалась. В этом доме она прожила тревожные и счастливые годы своего брака и вырастила дочь. Из этого дома отец Дайны, офицер полиции Отто Брум, ушёл на своё последнее дежурство. На этом крыльце Ольга получила последнюю весточку от мужа – короткую записку пляшущими буквами: «Держитесь, девчонки! Люблю вас нежно». Уголок записки был оборван, край запачкан запёкшейся кровью. Отец был тяжело ранен в перестрелке и умер, когда Дайне было тринадцать лет.

Мать резала тёплую шарлотку, потом потянулась за чашкой, сморщилась и прижала правую руку к груди.

– Что, мама, опять болит? – встревожилась Дайна.

– Подай мне мазь, вон там, на полочке… – проговорила миссис Брум.

Дайна подала матери тюбик. Та зажала его подмышкой, здоровой рукой отвинтила колпачок и выдавила немного мази на больную руку.

– Может, всё-таки переедешь ко мне? – осторожно спросила Дайна. – У врача давно была?

– Пару недель назад. Всё то же самое. Вот новое средство мне выписали, помогает. Так что не надо ничего, я справляюсь. И потом, зачем мне переезжать? Ты же сутками на работе пропадаешь. Всё равно мне надо быть самостоятельной. Пока я могу о себе позаботиться, не вижу никакого смысла переезжать. И хватит об этом. Скажи лучше, ты договорилась на семнадцатое? Тебя отпустят?

Семнадцатого мая была очередная годовщина гибели отца Дайны. В этот день они с матерью всегда ездили на его могилу на городском кладбище, а потом заходили в маленькую церковь. Мать молилась, а Дайна стояла рядом и слушала её шёпот, вспоминая то, что ещё могла вспомнить. С годами образ отца размывался, терял очертания, но в памяти оставался его голос, слова, интонации. Это она помнила хорошо.

– Да, мама, я договорилась, меня подменят. Так что я, как всегда, заеду за тобой в девять.

***

Возвращаясь домой, детектив Брум заметила на краю газона какое-то маленькое существо. Когда подошла ближе, оказалось что это котёнок, серый, с белыми лапками, совсем крошечный. Он спокойно сидел на траве и смотрел на прохожих круглыми синими пуговками глаз. Дайна остановилась. Котёнок уставился на неё и дёрнул маленьким ушком. Малыш был пушистый и хорошенький, словно из мультика.

Дайна засмотрелась на зверёныша. «Удивительно, – подумала она, – никого не боится, не убегает. И такой миленький… Неужели никто его не заметил?» Она огляделась. Прохожие шли по своим делам, обходя Дайну, не обращая никакого внимания ни на неё, ни на котёнка. Она достала телефон и набрала номер приюта для животных. Волонтёры приехали быстро. Котёнок словно дожидался их, не пытался убежать и спокойно позволил усадить себя в переноску. Волонтёры заполнили какую-то бумагу, попросили Дайну расписаться и уехали.

Остаток вечера она вспоминала малыша. Иногда появлялась мысль, что можно было бы оставить его себе, уж больно он хорошенький и, похоже, очень умный. Но тут же напоминала себе, что у неё работа, дежурства, а малышу нужно внимание. А в приюте такому красавчику быстро найдут новых заботливых хозяев. С этими мыслями Дайна и уснула.

Глава 2

Прошло две недели. На очередной утренней планёрке начальство сообщило, что в Гонор-сити началась подготовка к предвыборной кампании местных кандидатов. Это значит, что офицеры теперь тоже будут патрулировать улицы, наравне с рядовыми полицейскими, и что ночные рейды по закоулкам теперь тоже забота офицерского состава.

– Напоминаю, что в этом году почётный гражданин Гонор-сити, сэр Морган Дрэйк, будет бороться за президентское кресло, – с пафосом произнёс господин Аскар. – Так что предвыборная кампания и сами выборы должны пройти идеально. Святой Вирсавий нам в помощь!

Аскар отпустил офицеров, а Дайну и Фрэнка попросил остаться. Шеф отделения выглядел озабоченным и несколько растерянным.

– Тут такое дело… – начал он, понизив голос. – Сегодня утром в нашем парке обнаружен труп бомжа. Тело порвано на куски. Криминалисты дали заключение: бродягу загрызли животные. Картина такая же, как в тринадцатом районе. Информация по этому и похожим случаям засекречена. Ни слова не должно просочиться в прессу, сами понимаете, выборы на носу! Сэр Дрэйк взял это дело под личный контроль, обещал всяческую помощь в расследовании. Понимаете?

«Как не понять! Старый крокодил хочет красиво въехать в Президентский дворец, размахивая результатами успешного расследования», – подумала Дайна. О том же подумал и Фрэнк Мэйкпис. Оба согласно кивнули.

– Детектив Брум, вы назначаетесь главой группы по расследованию этих «зверских» убийств. Составьте список людей, которые вам нужны, спецсредств и прочего. Хвала небесам, сэр Дрэйк готов предоставить всё необходимое.

– Да, сэр, – ответила Дайна. – Списки будут у вас через тридцать минут.

– Ну а вам, капитан Мэйкпис, поручаю сформировать усиленную группу для ночного патрулирования. И также жду от вас список необходимого. Задача ясна?

– Так точно! – ответил Фрэнк. – Разрешите приступить?

– Разрешаю. Святой Вирсавий и Евдокия Заступница вам в помощь!

***

Дайна и Фрэнк Мэйкпис попали в состав патруля на первое же ночное дежурство, вместе с ними в группе было ещё двое полицейских. Патруль вышел на маршрут в девять вечера.

Гонор-сити сменил яркий день на тёплые сумерки, которые плавно загустели до темноты. Воздух наполнился запахами цветущего шиповника, травы и нагретого за день асфальта.

Полицейский патруль на двух машинах не спеша ехал по улицам затихающего седьмого района. Торговцы закрывали магазины, опускали жалюзи и решётки на дверях и витринах. На тротуарах появились вечерние бегуны и любители спортивной ходьбы. Молодёжь гудела за столиками уличных кафешек, как пчёлы на порожке улья, обсуждая новости за день.

В парке ещё гуляли горожане с детьми и собаками, но сторожа уже вежливо напоминали, что до закрытия остаётся совсем немного времени и почтенным обывателям пора по домам. В десять вечера бригада уборщиков начала подметать дорожки и собирать мусор. Парк закрывался для посетителей, и последний уборщик уходил через служебную калитку ровно в одиннадцать вечера.

Сегодня он передал ключи полицейским, которые заступили на ночное дежурство, и пожелал им сто чертей в ботинок*. В ответ добрый уборщик получил традиционное «и вам того же девять раз» и отправился домой.

––* «сто чертей в ботинок – и вам того же девять раз» – традиционное пожелание удачи, аналогичное нашему «ни пуха, ни пера – к чёрту» (от автора).-–

Через служебный ноутбук Фрэнк подключился к пульту видеонаблюдения и вывел на экран картинки с камер, расположенных в парке. И тут же в объектив одной из них попала парочка подростков, которая лихо перемахнула через ограду недалеко от служебной калитки и побежала в сторону детской карусели. Полицейские незаметно направились навстречу подросткам.

В течение следующих двух часов патруль отловил ещё несколько подвыпивших парней и девчонок, которые рассчитывали уединиться в парковых беседках и рощицах. «Не в этот раз, детишки!». Потом всё стихло. Казалось, заснули не только люди и птицы, но даже воздух и вода в декоративных прудиках.

Полицейские пили крепкий кофе из термоса и развлекались анекдотами. Иногда по рации их окликал диспетчер и получал в ответ бодрое «три ноля, сэр!», что значило «происшествий нет, пострадавших нет, жертв нет». И тут в объективе одной из камер наблюдения мелькнуло что-то белёсое. Нечто проплыло по дорожке в самой глубине парка и скрылось в зарослях высокого кустарника.

Полицейские осторожно двинулись туда. Очки ночного виденья позволяли обойтись без фонарей, а ларингофоны* – услышать самый тихий шёпот напарника.

––*Ларингофоо́н – разновидность микрофона, использующая механические колебания кожи в области гортани, возникающие при разговоре, для преобразования в электрический аудиосигнал.-–

«До цели пять метров… четыре… – звучал в наушнике у Дайны голос Фрэнка Мэйкписа. – Внимание! До цели два пятьдесят…» В нос ударил запах тухлятины и кошачьей мочи. Впереди забрезжил еле различимый, бледно-зелёный в спектре ночных очков, силуэт. Полицейские остановились.

– Всем стоять. Работает полиция, – ровным голосом произнёс Фрэнк, обращаясь к силуэту. – Если вы слышите и понимаете меня, кивните.

Существо молчало и не двигалось. И вдруг в темноте, как по команде, зажглись огоньки – жёлтые, оранжевые, зелёные, красные, голубые. Их было много, с тихим шуршанием они надвигались на людей со всех сторон.

Полицейские замерли, пальцы примёрзли к спусковым крючкам.

И вдруг все эти огоньки с воем рванули вперёд. Множество маленьких тел, с длинными и короткими хвостами, огибали человеческие ноги, как поток, и стекались к подножию белёсого силуэта.

– Чёрт, это же кошки! – воскликнул один из полицейских. – Тьфу!

Воющее стадо кружило вокруг странного существа, сверкая в темноте разноцветными фарами кошачьих глаз. Силуэт опустился, и полицейские услышали бесцветный, надтреснутый голос:

– Маленькие мои, кисоньки… А вот и я.

Когда патрульные сняли ночные очки и осветили это место фонарями, они увидели чумазую скрюченную старуху в каком-то рванье. У её ног копошились коты, кошки, котята, такие же грязные и нелепые, как сама старуха.

Это была Кривая Эльза, местная сумасшедшая. Она уже давно обосновалась в этом парке, в какой-то норе, и по ночам подкармливала окрестное поголовье бродячих кошаков. Поймать старуху не удавалось, она ловко пряталась. А со временем от этой затеи и вовсе отказались, ведь, в конце-то концов, Эльза никому не мешала, на глаза не лезла, а прикормленные ею кошки исправно защищали от мышей и крыс всю округу.

– Что будем с ней делать, сэр? – обратился к Фрэнку один из полицейских, худощавый тонкогубый блондин Виктор Боринг. – По инструкции полагается…

– Знаю, – быстро ответил Мэйкпис и переглянулся с Дайной. – Кроме бомжихи придётся же ещё и этим вонючим стадом заниматься. Оно вам надо?

– Животными займутся волонтёры, – заметил Боринг. – А старуху пристроят в лечебницу. Так положено.

– Да знаю я как положено. – с раздражением ответил Фрэнк. – Вечно ты, Виктор, со своими инструкциями.

– Инструкции не мои. Они обязательны к исполнению, как и устав полиции, – возразил офицер.

– Да, конечно. А ничего, что нас запрягли гоняться по улицам за всякой мелкой швалью, как сопливых стажёров? – огрызнулся Мэйкпис. – Это при нашем-то опыте и квалификации. Может, тебе это и нравится, Виктор, только я не собираюсь заниматься подобной ерундой. Хочешь – иди нянчись, – добавил он и кивнул в сторону бродяжки.

Всё это время Кривая Эльза спокойно кормила своё блохастое воинство, разбрасывая какие-то куски из тряпичной котомки.

– Коллеги, у нас есть конкретная задача, а это – не наша специализация, – поддержала Дайна. – И потом, эта почтенная дама вовсе не просит помощи. Скорее наоборот.

Полицейские обменялись красноречивыми взглядами. Никому не хотелось возиться с вонючей старухой и её кошками. И все прекрасно знали, что социальные работники, когда приедут, наверняка постараются запрячь полицейских по полной. Вот уж совсем не хотелось…

– Пусть живёт. Её уже лет десять поймать не могут. Вот пусть ещё столько же и ловят. И потом, она для них единственный бог, – сказал Фрэнк, мотнув головой в сторону кошек.

Дайна попробовала пересчитать животных, но сбилась со счёта. Кривая Эльза вдруг отвлеклась от своих подопечных и уставилась на неё мутными глазами.

– Кисоньки, смотрите-ка, а у девочки такая же метка, – прошамкала сумасшедшая, и её беззубый рот расплылся в улыбке.

Кошки затихли и повернули головы к Дайне. Кривая Эльза протянула к ней грязную руку, будто хотела погладить. Детектив Брум невольно отступила и осторожно провела пальцами себе по лбу. Нет, показалось, нет там никакой метки. Дайна выдохнула.

В этот момент зашумела рация: «Патруль полста-семь! Патруль полста-семь, доложите обстановку!».

– Полста-семь на связи. Три ноля, сэр, – ответил Мэйкпис, и рация смолкла.

Офицеры снова прошлись по парку, проверили камеры наблюдения и вернулись к автомобилю. Остаток ночи прошёл без происшествий.

***

Дайне всё время казалось, что от неё воняет так же, как от Кривой Эльзы с её кошками. Хотелось поскорее вернуться домой и встать под душ. Тем более что сегодня к ней обещал прийти Фрэнк. Они так давно не были вместе. Подходя к своему крыльцу, Дайна снова увидела котёнка. Обычный, серый в полоску, он сидел на бордюре и смотрел на прохожих. Когда Дайна проходила мимо, он зацепился лапой за её брючину и попытался забраться по ноге, как по дереву. Дайна остановилась, посмотрела маленькому нахалу в голубые круглые глазёнки и сказала: «Нет, малыш, нет и ещё раз нет». Она позвонила волонтёрам и сдала котёнка в приют.

***

Перед приходом Фрэнка у Дайны всегда начинало колотиться сердце. Однажды она даже засекла время по часам – за пятнадцать минут до встречи сердце начинало стучать быстрее и сильнее, казалось, даже в ушах отдавалось, и Дайну наполняла радость и предвкушение игры.

Вот наконец условный стук в дверь. Дайна открыла. На пороге стоял Фрэнк, в надвинутой по самые брови бейсболке, в клетчатой рубашке и потёртых джинсах, в руках большой пакет с логотипом сетевого магазина. Похоже, сегодня он играл в курьера.

– Ваш заказ, мэм! Как будете платить?

– Как всегда, – притворно вздохнула Дайна и впустила гостя.

Долгий поцелуй на пороге. Оставив пакет с продуктами на тумбочке в прихожей, Фрэнк приподнял Дайну и прижал к себе. Она крепко обняла его за шею.

Быстрые ласки. До мурашек знакомый запах кожаной портупеи и хорошего парфюма. Как всегда, немного кололись седые усы Фрэнка. Дайна обнимала его широкую крепкую спину и ей хотелось кричать. Но он осторожно прикрывал её рот большой тёплой ладонью, и подавленный крик плавно переходил в тихий протяжный стон. А потом она нежно гладила Фрэнка пальцами по бокам и спине и считала мурашки на его ягодицах.

Наконец, Мэйкпис неспешно натянул чёрный махровый халат и сказал:

– Сегодня я сделаю оладушки, с яблоком и корицей.

Оладушки! Дайна захлопала в ладоши и засмеялась. Как же это здорово, когда твой любимый мужчина не только «на дуде игрец», но и оладушки печёт.

Быстро ополоснувшись под душем, Дайна натянула длинную футболку и прошлёпала босиком в кухню. Забралась с ногами на угловой диванчик и наблюдала за тем, как её любовник дирижирует кухонным оркестром – мисками, тёрками, венчиками, ножами и половниками. Фрэнк любил и умел готовить, разбирался в тонкостях процесса, в приправах и продуктах.

– Как же повезло той женщине, которая вышла за тебя замуж, – не удержалась от комплимента Дайна.

– Ага. Только она об этом не догадывается, потому что всё время сидит на диете, – отозвался Фрэнк.

Дайна мысленно обругала себя. Знала же, что эта тема «табу», надо было молчать в тряпочку… Фрэнк никогда не говорил с ней о своей жене. И не только потому, что обсуждать семейные дела с любовницей – само по себе неправильно, а вообще старался никогда не говорить о жене. Но сейчас ароматы яблока, корицы, ванили и сливочного масла расслабляли ум и развязывали язык, и Дайне хотелось без умолку болтать, восхваляя таланты любовника.

Потом она сидела у Фрэнка на коленях, и они в четыре руки уплетали горячие, загорелые, пышные оладьи, макая их в густую, белую, прохладную сметану. А потом снова был секс.

В какой-то момент Дайне показалось, что в зеркале у кровати мелькнула кошачья морда. Дайна попыталась сосредоточиться, но куда там… «Какие, к чёрту, кошки? Ах… целуй меня ещё! Это всё та противная старуха. Ещё, любимый… ещё!», – неслось у неё в голове.

Когда всё закончилось, Фрэнк нехотя протопал в душ, чтобы смыть все следы этого свидания. Как бы там ни было, он женатый человек. Нельзя нести в супружеское гнездо этот флёр тайной страсти, запах любви и поцелуев другой женщины. Ведь Фрэнк не хотел ничего менять. Они с Дайной уже обсуждали когда-то эту тему и пришли к выводу, что их обоих всё устраивает. Пусть так и остаётся.

Уже на пороге Дайна ещё раз, напоследок, потёрлась щекой о его плечо и аккуратно закрыла за любовником дверь. Потянулась с тихим стоном и повернулась, чтобы идти обратно в комнату, но застыла на месте.

На полу в дверном проёме сидела кошка, гладкая, серая в полоску, и спокойно смотрела прямо в глаза Дайне. А потом начала неуловимо меняться, превращаясь в того самого синеглазого пушистого малыша, от которого Дайна отказалась в первый раз.

Женщина покачнулась, холодная волна мурашек пробежали по телу. Что за наваждение? Это всё та вонючая старуха со своими кошками! Дайна крепко зажмурилась, встряхнула головой и решительно проговорила:

– Уходи. В моём доме нет и не будет никаких животных. Ты всего лишь иллюзия, галлюцинация. Тебя не существует. А со мной всё в порядке. Я просто очень устала и сейчас лягу спать. А когда проснусь, всё будет как обычно. И никаких кошек!

Она медленно открыла глаза. Никого не было. Вытянула вперёд руки с растопыренными пальцами, они мелко дрожали. «Что-то я совсем раскисла, – подумала Дайна. – Надо выспаться». Она дошла до постели, укрылась с головой и провалилась в глубокий сон.

Глава 3

На городском кладбище было тихо и безлюдно. Мать Дайны считала, что именно в утренние часы лучше всего приходить на родные могилы, когда никого не будет поблизости и можно поплакать. Дайна молча соглашалась. Её скорбь давно спряталась на самом донышке сердца, и никто не сможет ей помешать. А плакать Дайна разучилась ещё тогда, в свои тринадцать, когда стояла вместе с матерью у гроба любимого отца Отто Брума.

Миссис Брум, как всегда в этот день, долго сидела на скамеечке возле могилы, рассказывала, как прожила ещё один год без любимого мужа, и выдёргивала мелкие сорняки, проросшие среди могильных цветов. Дайна молча слушала, протирая салфеткой небольшой гранитный обелиск с портретом отца.

Всё вроде было, как всегда, как каждый год в этот день. Только сегодня Дайну почему-то так и тянуло смотреть на помпезный склеп с лепниной и ангелочками, справа от отцовской могилы. Ей казалось, что там кто-то стоял и наблюдал за женщинами. Но никого, кроме маленькой серой пичужки, возле склепа не было. Птичка прыгала по вычурной лепнине, вертела головой и негромко попискивала. Птичка как птичка. Но ощущение чужого внимательного взгляда не отпускало Дайну. Она выпрямилась, посмотрела на пичугу в упор и подумала: «Первый раз вижу такую птицу на нашем кладбище. Синиц видела, трясогузок, ещё какую-то птичку с голубым брюшком, а такую – ни разу. И чего ей тут надо?»

Словно услышав эти мысли, пичуга остановилась, сверкнула глянцевым глазком и нырнула в густой куст. Дайна усмехнулась и принялась снова мыть памятник.

Миссис Брум тихо плакала, досказав свой отчёт. Дайна присела рядом и обняла её. Горло сдавило и тоже хотелось плакать, только слёз не было. Она закрыла сухие глаза и прижалась лицом к материнскому плечу. Справа раздался шорох, Дайна обернулась. Из куста, в котором скрылась странная птица, выскочила тёмная тень, сильно напоминавшая кошку с длинным хвостом, и метнулась по тропинке вглубь кладбища. «Что за чертовщина? Надо сказать сторожу, чтобы не приваживал тут бездомных кошек, – мысленно возмутилась Дайна. – Не место им здесь».

Наконец, миссис Брум встала, погладила портрет мужа на обелиске и сказала:

– Попрощайся с отцом.

Дайна приложила указательный палец к своим губам, а потом к губам отца на портрете, и женщины направились к выходу с кладбища.

Подъезжая к родительскому дому, Дайна подумала, как же одиноко он выглядит среди таких же домов рядом. И дверные проёмы, и потолки в этот раз показались ей ниже, чем раньше.

– Мам, может тебе завести кого-нибудь?

– Кого, например? – спросила в ответ мать, выкладывая из пакета продукты, которые они купили по дороге.

– Не знаю. Птичку какую-нибудь или хомяка.

– От птичек много мусора, а хомяков я боюсь, – сказала миссис Брум. – На собаку нужна лицензия. А кошку… После Дусечки, сама понимаешь… Исключено.

Дайна пожалела, что спросила об этом. Она ведь прекрасно знала, что ответит мать.

Мэр Гонор-сити ещё несколько лет назад всерьёз озаботился тем, чтобы собаки в его подопечном городе были только с хозяевами, а хозяева, в свою очередь, были обучены правильному содержанию и воспитанию своих питомцев. На этот вид домашних животных в Гонор-сити ввели специальную лицензию.

Бродячих собак действительно стало намного меньше, а те, что остались на улице, научились хорошо прятаться. Законопослушные хозяева домашних псов исправно оплачивали раз в год свои лицензии. Мэр был доволен, что придумал такой замечательный способ пополнять городской бюджет.

А Дусечка? При воспоминании об этом существе у Дайны защемило сердце. Она помнила Дусечку с тех пор, как начала осознавать себя. Пушистая трёхцветная кошка была не просто домашней любимицей, она была нянькой для малышки Дайны, а для её родителей – успокоительным и обезболивающим. Дусечка – настоящий ангел-хранитель семьи Брум.

В тот вечер, когда мать Дайны получила последний привет от мужа, Дусечка была сама не своя, жалобно мяукала и подвывала, и всё искала местечко, куда бы забиться. А в тот момент, когда сердце храброго полицейского Отто Брума остановилось, кошка легла в любимое кресло хозяина и замолчала. Так и пролежала там девять дней. А на закате девятого дня вытянулась и замерла с широко открытыми глазами, в которых расплылся чёрный зрачок.

Похоронили Дусечку под крыльцом, молча, без слёз. Всё уже было выплакано за эти бесконечные скорбные дни. И тогда Дайна дала себе зарок, что никогда больше не заведёт никакое домашнее животное.

Миссис Брум разливала чай, резала аккуратными ломтиками бисквит и раскладывала по тарелкам. Дайна наблюдала за матерью и с болью отмечала, как изменились её движения – стали медленнее, осторожнее. В них появилась некоторая неуверенность. Хотя другой человек этого бы не заметил. Но Дайна помнила материнские руки, ловкие, сильные, решительные, а временами мягкие и нежные. Это всё проклятая болезнь, артрит, который постепенно уродовал пальцы, сковывал приступами боли и судорог волшебные мамины руки.

– Что сказал врач? – спросила Дайна, не в силах дальше прятать беспокойство.

– Что он может мне сказать? То же, что всем пожилым пациентам: «Что вы хотите, мэм, это возрастное». Вот и всё. Мы же читали с тобой ту статью, помнишь? Аутоиммунное заболевание, до конца не изучено. Вылечиться невозможно. Лекарства только замедляют процесс и надо постоянно разрабатывать руки. Вот, разрабатываю.

Мать достала из кармана резиновое кольцо-эспандер и несколько раз сжала его.

– Нет, я не верю, что ничего нельзя сделать, – заговорила Дайна, нервно теребя чайную ложку. – У меня такое чувство, что здесь что-то не так. Может диагноз неверный, может это какая-то другая форма артрита. Я не знаю, но интуиция мне говорит, что это можно лечить. Только я не знаю как. Пока не знаю.

– Дайна, доченька, это непросто – принять своих родителей старыми и больными. Так бывает. Это я тебе как педагог говорю. Детям всегда кажется, что мама и папа не могут быть старыми, не могут быть слабыми или впасть в старческий маразм.

– Просто я очень боюсь за тебя, – сказала Дайна дрогнувшим голосом.

– За меня? Что такого ужасного может со мной случиться, а? Вот сама подумай. Это я должна сходить с ума от страха за свою единственную дочь! Это ты служишь в полиции, а не я. Это ты решила стать как отец, упрямая девчонка. А я… Я, как и раньше, когда был жив твой папа, просто волнуюсь, просто не сплю по ночам, просто молюсь за вас обоих. Это жизнь, дочка, такая вот жизнь. Учись принимать её, как есть, и не изводи себя понапрасну, – ответила миссис Брум. – Ой, а с ложкой-то что?

Дайна посмотрела на чайную ложку, которую вертела в руке. Та оказалась завёрнута в спираль, как штопор. От неожиданности Дайна бросила её на стол.

– Вот видишь, что творится, когда ты так нервничаешь? – заметила мать с укоризной. – Так ты всё в доме переломаешь. Возьми себя в руки, Дайна. И привыкай к мысли, что твоя самая лучшая в мире мама тоже может болеть и стареть.

Дайна вздохнула и обняла мать.

– Прости, мамочка, я больше так не буду. – Она поцеловала мать в щёку. – Я переживаю за тебя, ничего не могу с собой поделать. А если попробовать обратиться к целителям? Я знаю, в городе такие есть. Конечно, они теперь шифруются, но я же сыщик, мам, я найду самого лучшего!

– Даже думать о таком не смей! – воскликнула миссис Брум. Это прозвучало резко и категорично. – Выбрось из головы эту ересь! Нет никаких целителей, это всё шарлатанство. Кому они помогли, можешь назвать? Хотя бы одного? Ещё не хватало, чтобы твоя репутация офицера полиции пострадала из-за этого. Я запрещаю, слышишь? Запрещаю говорить о подобном. Я педагог, твой отец был полицейским, ты тоже служишь закону. А все эти целители, гадатели и прочие фокусники закон нарушают. Я буду лечиться только у врачей. И хватит об этом.

Миссис Брум решительно хлопнула рукой по столу. Последний раз её мама так злилась и кричала, когда Дайна была ещё школьницей. Храбрый детектив невольно втянула голову в плечи и тихонько спрятала изуродованную ложку в карман.

– Хорошо-хорошо, мамочка, ты только не сердись, – затараторила Дайна, растерявшись от такого напора, – я всё поняла. Тема закрыта. И вообще… я чай пью с тортиком, – поспешно добавила она и по-детски захлюпала из чашки.

Мысленно Дайна обругала себя идиоткой.

Люди, называвшиеся целителями, с некоторых пор стали вне закона в Гонор-сити. Это тоже была инициатива мэра. Говорят, он обратился однажды к одному из таких специалистов, чтобы снять с себя приворот. Получилось или нет – неизвестно. Зато весь город обсуждал скандал, который устроила мэру его жена. После этой истории все специалисты-эзотерики стали неугодными и попали под действие нового закона, запрещавшего подобную деятельность.

В университете Гонор-сити и в других местных вузах закрыли факультеты эзотерики и астрологии. Кампании поувольняли штатных парапсихологов и прогнозистов. Район города, где располагались гадальные, магические и целительские салоны, зачистили от «скверны», а помещения отдали под магазины и конторы.

Однако специалисты-волшебники из города не ушли. Они просто хорошо спрятались и продолжали работать подпольно, подняв расценки на свои услуги, и принимали людей только по рекомендациям надёжных клиентов. Дайна, как офицер полиции, всё это знала. Она решила во что бы то ни стало найти целителя, который поможет её матери.

А ещё её насторожила и даже напугала материнская реакция на предложение обратиться к целителям. Миссис Брум всегда отличалась здравостью рассудка и способностью спокойно анализировать любую ситуацию, за что её любили ученики и родители и тихо ненавидели коллеги и начальство. Так почему вдруг такое раздражение? Дайна решила, что обязательно разберётся с этим, только позже.

***

Сны в эту ночь были тревожными, наполненными суетой и движением.

Снилось кладбище, странная птица топталась возле отцовской могилы и зловеще сверкала единственным глазом. Потом вдруг Дайна видела себя, идущей по какому-то длинному коридору со множеством разных дверей, пока не упиралась в высокую резную дверищу с золотой табличкой «Целитель для матери».

Потом снилось, что она уже вроде как проснулась и увидела, что в ногах у неё сидит огромная пятнистая зверюга – не то гепард, не то леопард. Хищник смотрел на Дайну большими оранжевыми глазищами. Она сказала зверю: «Уходи! Я тебя не знаю. Тебя не должно здесь быть». А тот в ответ улыбнулся, блистая кончиками острых клыков, и закивал головой. «Я не уйду, – услышала она тихий низкий голос. – Я теперь здесь живу». Дайна замахала руками, прогоняя наваждение, а зверюга только улыбалась и всё тяжелее давила ей на ноги. Дайне стало жарко и показалось, что вся нижняя часть её тела начала стремительно проваливаться куда-то в пустоту. От этого жуткого ощущения она и проснулась.

За окном тихо прошуршал по асфальту автобус. В щель между занавесками ярко светило восходящее солнце. Дайна услышала, как негромко дзинькает звонком велосипеда утренний разносчик газет. В комнате было свежо и светло. Женщина потянулась, сдвинула в сторону одеяло и почувствовала, как что-то горячее и тяжёлое придавило ноги ниже щиколоток. Подняв голову, Дайна увидела на постели, в ногах, котёнка. Обычный, серый в полоску, он свернулся клубком, спрятав мордочку, и спал.

Волна липкого пота накрыла Дайну, даже под волосами она почувствовала влагу и мурашки. Потёрла ладонями лицо, пощипала себя за уши. Несколько раз зажмурилась. Но ничего не изменилось. Она по-прежнему сидела в своей постели, а на её ногах спал непонятно откуда взявшийся, маленький, но ужасно тяжёлый котёнок. – Этого не может быть, – сказала Дайна дрогнувшим голосом. – Со мной всё в порядке. Я Дайна Брум, детектив, офицер полиции седьмого района Гонор-сити. Мне тридцать два года. Сегодня восемнадцатое мая. Сейчас… – она перевела взгляд на будильник, – пять часов сорок две минуты.

Котёнок поднял голову и сонно посмотрел на неё.

– Сейчас я возьму телефон, позвоню волонтёрам… – продолжала бубнить Дайна. Во рту пересохло, язык двигался с трудом.

«Даже не думай об этом», – услышала она в голове спокойный низкий голос.

– Почему?

«Потому, что это бесполезно, – прозвучал ответ. – Я вернусь снова. Ну же, Дайна, включи мозг. Я не галлюцинация. Потрогай и убедишься».

«Включи мозг», – эту фразу часто повторял отец Дайны, а потом она и сама стала говорить это себе. «Включи мозг, Дайна», – повторила она вслух, протянула руку и кончиками пальцев осторожно коснулась тёплой серой шкурки. Котёнок с мурчанием потянулся, поворачиваясь и подставляя под руку светлый крапчатый живот. Дайна начала гладить зверька. С каждым прикосновением она ощущала, как напряжение уходит и внутри поднимается спокойная уверенность. Несколько минут она просто гладила и разглядывала удивительного гостя.

– Как же ты попал сюда? – наконец спросила она.

«Ты сама впустила меня, вместе со своим другом, – прозвучал в голове ответ. – Я никуда не уходил, ждал, когда ты сможешь меня принять».

– Тебя привёл Фрэнк? – воскликнула Дайна.

«Не совсем. Он ничего не знал. Я просто вошёл вместе с ним. Хотя мог бы и без посредников обойтись».

– Но почему ты пришёл именно ко мне? – спросила Дайна.

«Пока не могу сказать. В своё время ты всё узнаешь», – ответил зверёныш. Оранжевые кошачьи глаза начали увеличиваться, заполняя всё вокруг. Дайна, как заворожённая, погружалась в этот взгляд.

– Ага, в своё время, – пробормотала она. – Со мной всё в порядке. В своё время я всё узнаю, – повторила Дайна, упала на подушку и отключилась.

Котёнок подобрался к её голове и зашептал в ухо: «Ты всё узнаешь. А пока важно только одно: теперь у тебя есть я. Я попал в дом через окно, ты сама оставила его приоткрытым. Теперь я – твой маленький секрет. Не стоит об этом рассказывать. Фрэнк не любит кошек, а твоя мама сочтёт это предательством памяти вашей Дусечки. Я твоя тайна. А пока спи, у тебя ещё есть немного времени до будильника».

Зверёныш мягко спрыгнул на пол и потрусил на кухню. Встал на задние лапы, открыл холодильник и по-хозяйски окинул взглядом полупустые полки. Грустно вздохнул и растаял в воздухе.

А через несколько минут котёнок появился на улице Миссионеров, в кустах возле крыльца старухи Дженкинс. Проследил, как молочник поставил перед дверью банки с молоком и поехал дальше. Зверёныш вспрыгнул на крыльцо и исчез вместе с банками, словно ничего и не было.

В то утро Дайна проспала, впервые за много лет. Обнаружив на кухонном подоконнике прелестного пушистого котёнка с синими глазами, она совсем не удивилась. Только бросила взгляд на деревья за окном и прикинула, с какой ветки мог сигануть этот малыш, чтобы так удачно приземлиться к ней на подоконник. Окно на кухне оказалось приоткрыто, и Дайна тут же сама себе объяснила, что вчера, видимо, не стала его закрывать, так как майские ночи стояли очень тёплые.

Малыш был совсем крохотный и хорошенький, как из мультика. «Интересно, он мальчик или девочка? Хоть бы девочка!» – с надеждой подумала Дайна и принялась вертеть котёнка в руках, раздувая пух под его хвостиком, чтобы разглядеть что положено. Наконец, она пришла к выводу, что зверёныш всё-таки девочка. Так, полдела сделано. Осталось придумать имя. Чего проще?

Дайна примеряла котёнку разные девчачьи клички. Но было ощущение, что это всё не то. Она подумала, что обычные клички для кошек здесь вообще не подходят, нужно что-то особенное. Но ничего не приходило на ум. И тут вдруг, ни с того ни с сего, в голове всплыло: «О-о, детка…». Внизу живота прокатилась горячая волна, Дайна закусила губу. Этот возглас иногда вырывался у Фрэнка, когда они занимались любовью.

– О, детка… – произнесла Дайна, прикрыв глаза.

И неожиданно услышала, как котёнок тоненько мяукнул.

– Детка? Ты будешь Детка!

Зверёныш ответил громким мурчанием, и Дайна засмеялась. Имя было найдено. «Только не надо никому рассказывать, – подумала она. – Фрэнк не очень любит кошек, от них везде шерсть. А мама может обидеться, ведь она себе не позволяет никакую живность, а я вот завела. Значит, молчок». Главное, что теперь есть существо, которое будет ждать Дайну дома, встречать у порога и радоваться, не задавая вопросов.

Она посмотрела на часы и с криком «опаздываю» бросилась собираться. И ещё надо не забыть купить для малышки корм и лоток!

Глава 4

Детектив Брум влетела в свой кабинет в тот момент, когда шеф полиции, господин Аскар, выпучив глаза, говорил сидевшим за столом полицейским:

– Оно огромное! Медведь гризли просто щенок по сравнению с этой тварью! Наша задача – во что бы то ни стало разыскать это исчадие ада и защитить город от зла. Святой Вирсавий нам в помощь!

Аскар повернулся на звук открывающейся двери и кивнул Дайне.

– Детектив Брум, я жду от вашей группы максимального результата в кратчайшие сроки! – с пафосом закончил он свою речь.

– Так точно, сэр! – отрапортовала Дайна, вскинув руку к козырьку форменной фуражки.

Аскар вышел. Офицеры вопросительно смотрели на детектива.

– Прошу прощения, коллеги, пришлось срочно покормить канарейку, – невозмутимо соврала она.

На полицейском жаргоне «кормить канарейку» означало «встреча с информатором», а это могло случиться в любое время. Так что объяснение сразу снимало все вопросы.

Дайна, как ни в чём не бывало, попросила пересказать ей слова шефа.

– Пришло заключение по результатам экспертизы, – начал Фрэнк Мэйкпис. – Короче, бомжей сожрали не собаки. В образцах тканей жертв обнаружена ДНК неизвестного науке вида кошачьих. По характеру повреждений рассчитали параметры животного – оно огромное.

– Наши коллеги из тринадцатого района, где произошли первые инциденты, прочесали все зверинцы и приюты. Безрезультатно. Санитарная служба готовит массовый отлов бродячих животных, – добавил Виктор Боринг.

– А что говорят в департаменте защиты биосферы? – спросила Дайна.

– Открещиваются, – ответил лейтенант Стеблишка. – Зато активисты-зверолюбы и прочие «зелёные» уже прознали откуда-то и хороводят с плакатами перед зданием районной администрации.

– Куда ж без них! – ехидно заметил капитан Мэйкпис. – Защитнички хреновы, только проблем добавлять умеют…

– Так, коллеги, ближе к делу, – сухо остановила его Дайна. – Начнём с первого эпизода. Что мы имеем на данный момент? – спросила она и посмотрела на Боринга.

– Значит так: первые эпизоды зафиксированы в тринадцатом районе, – заговорил тот, – в течение апреля там произошло три нападения, жертвы – два бомжа и наркоман. Следующий эпизод уже в нашем районе, сегодня ночью, жертва – бомж.

Дайна быстро что-то черкала на своём листке. А Боринг продолжал:

– Время эпизодов – ночь. Жертвы между собой связаны только в первых случаях, они все жили в одном квартале. Бездомные паслись на одной и той же помойке, конкурировали за еду и вторсырьё из мусора. А погибший наркоман оказался скорее случайной жертвой, он искал там закладку.

– Искал кайф, а получил драйв, – съязвил Стеблишка. Но никто даже не усмехнулся. Мэйкпис прожёг шутника таким взглядом, что на несколько секунд в кабинете повисла гробовая тишина.

– А жертва из нашего парка? Он был знаком с теми убитыми, из тринадцатого? – спросила Дайна.

– Выясняем, – ответил Фрэнк. – Но это вряд ли. Наши районы слишком далеко друг от друга, а бездомные предпочитают распахивать свои ближайшие окрестности и не суются в чужие владения. Патрулирование тоже пока ничего в этом деле не добавило. Ещё мы проверили камеры наблюдения. Так вот, камеры у помойки в тринадцатом районе вообще не работали. Они уже давно вышли из строя, но там никому не было до этого дела. То ли сами помоечники сломали, то ли по каким другим причинам, уже не важно. А вот камера чуть в стороне, где погибший наркоман оказался, кое-что зафиксировала, но там, опять же, ничего не разобрать, сплошная чернота. Криминалисты поколдовали с фильтрами, подтянули что смогли, но запись лучше не стала. Зато слышно, как хрустнули кости несчастного. А потом ещё какой-то звук был. Акустик сказал, что это похоже на клацанье челюстей. Вот и всё, собственно. Работать не с чем.

– Да уж, негусто, – согласилась Дайна. – А что со зверинцами?

Стеблишка поправил пальцем ворот рубашки, глянул исподлобья на капитана Мэйкписа и полистал замусоленный блокнот.

– Значит так, – начал он, – я обошёл все зарегистрированные в Гонор-сити зверинцы. Ничего похожего на того монстра у них нет. Леопарды там, гепарды всякие, гиены есть. Но чтобы вот таких размеров, с такими челюстями и клыками – ничего, вернее, никого такого нет. В цирке тоже узнавал, там есть парочка престарелых львов. Но они реально старпёры, их на арену выводят просто для массовки. Львиные старички страдают возрастным артритом, это мне тамошние ветеринары объяснили, так что даже «р-мяу» уже не скажут, – отрапортовал лейтенант и довольно ухмыльнулся.

На словах «возрастной артрит» Дайну пронзила боль. Она-то точно знала, что это за болезнь и убеждать её в том, что старые львы безопасны, не было нужды. «Чёртов артрит, – подумала Дайна, – бедные львы». А вслух сказала:

– И что в сухом остатке? Есть монстр неизвестного биологического вида, нападает на одиночные объекты, по ночам. Жертвы – асоциальные, неспособные всерьёз противостоять, без оружия. Пока так. И какие есть идеи? Где ещё мы не искали?

– Есть ещё категория граждан, которые держат дома крупных животных, в том числе и хищных, – подал голос капитан Боринг. – Большинство этих зверолюбов на контроле у департамента защиты биосферы, их проверяют инспекторы. Они оплачивают лицензию и сдают отчёты о содержании своих животных. Но есть и такие граждане, которые тайком держат зверей в пригородных домах. И у них наверняка незарегистрированная скотина. Я бы там проверил.

– Принято, – одобрила Дайна. – Бери Стеблишку и прочешите там всё. Кстати, можно подключить активистов из числа особо чокнутых «зелёных», они вам не то что животных, муравьёв в ближайших лесах пересчитают и сфотографируют. Официальная легенда: подготовка города к выборам, перепись домашних и сельскохозяйственных животных для разработки экологической программы.

В коридоре раздались громкие возгласы, топот и шум. «Мэм, туда нельзя! Как вы вообще прошли без пропуска?!» – возмущался мужской голос. В ответ раздался женский визг. Офицеры вскочили с мест и высунулись в приоткрытую дверь. В коридоре дежурный хватал за руки энергичную старушенцию, которая визжала и плевалась в него.

– Мэм, ведите себя прилично! Вы в полиции, а не на рынке, – пытался пристыдить старуху полицейский.

– Вот именно в полиции! – кричала та. – Если это полиция, то я требую справедливости!

Дайна и Фрэнк переглянулись. Они сразу узнали старуху Дженкинс с улицы Миссионеров.

– Вот чёрт! – не удержалась от тихого возгласа Дайна. – Я чуть не забыла про это дурацкое молоко!

Боринг и Стеблишка понимающе кивнули и тут же скрылись за неприметной дверью в углу кабинета детектива Брум. Капитан Мэйкпис храбро шагнул в коридор.

– Как я рад видеть вас в добром здравии! – бархатно пропел он, раскрывая широкие объятия навстречу миссис Дженкинс. Его лучезарная улыбка была искренней и неотразимой.

Старушенция заморгала от неожиданности, открыла рот, но не сразу сообразила, что ответить. Фрэнк легко подхватил её сморщенную лапку и галантно чмокнул воздух над синей венкой.

– Дежурный, ну как же вы не узнали! Это миссис Дженкинс, наш давний и верный помощник. Что же вы её не пускаете? Ай-яй-яй…

Фрэнк укоризненно покачал головой. Дежурный опешил, потом хотел возмутиться, но промолчал. А Мэйкпис уже приобнял старушку за костлявую талию и бережно провёл в кабинет детектива Брум.

Дайна сидела за столом, заваленным картами города, что-то сосредоточенно черкала в блокноте и одновременно кого-то отчитывала по телефону. Миссис Дженкинс, очарованная обходительностью Фрэнка, тихо опустилась на стул и с благоговением посмотрела в суровое лицо детектива Брум.

– Детектив, прошу прощения, – пролепетала она. – Я только хотела узнать, что там насчёт моего молока?

Дайна положила телефонную трубку и подняла на старушку усталый взгляд.

– Здравствуйте, миссис Дженкинс. Вот, извольте видеть, делаем всё возможное, всё, что в наших силах. Специальная группа только что вернулась из ночной засады. Дело оказалось очень непростым, я бы даже сказала, чертовски непростым, мэм! Но мы найдём негодяя!

На этих словах дверь чуланчика в углу кабинета беззвучно открылась и оттуда вышли двое полицейских, в пыли и паутине, чумазые, у одного из них, того, что помоложе, темнел синяк под глазом.

– Вот, видите, мэм, наши ребята всю ночь шли по следу, но преступнику удалось скрыться, – пояснила Дайна.

Пыльные полицейские согласно закивали.

Миссис Дженкинс, потрясённая увиденным, всплеснула руками и зажала ладонями рот. Фрэнк шагнул к офицерам и начал пожимать им руки со словами: «Я в вас не сомневался!». После чего похлопал товарищей по пыльным плечам и проводил из кабинета.

– Ах, простите! – проскрипела наконец старуха. – У вас такая тяжёлая служба, а я тут со своими претензиями. Ещё раз прошу простить.

Она встала и попятилась к выходу, прижимая к груди потёртую сумочку. Дайна обрадовалась было, что всё так быстро закончилось, но старуха остановилась на пороге и снова уставилась на неё.

– А знаете, у меня ведь сегодня утром опять украли молоко, – растерянно проговорила Дженкинс. – Это не мог быть ваш патруль?

У Дайны вытянулось лицо. Фрэнк пафосно закатил глаза и рыдающим голосом проговорил:

– Как вы могли такое подумать, мэм?!

Старуха ойкнула и выскочила из кабинета. Было слышно, как она сердито затопала вниз по лестнице. Дайна выдохнула и опустилась в кресло.

– Вот настырная старушенция! Дай бог ей здоровья и счастья в личной жизни, – произнесла она скороговоркой. – Надо что-то срочно делать с этим дурацким молоком, она ведь не успокоится. И второй раз фокус с «ночной засадой» не прокатит.

– Это точно, – согласился Мэйкпис.

Боринг и Стеблишка заглянули в кабинет. Они уже успели привести себя в порядок и смыть следы «засады».

– Заходите, ребята, – сказал капитан, – закончим совещание.

***

Уже вечерело, когда Дайна приехала на улицу Миссионеров. У дома Дженкинс её ждали молочник и сама старуха. Дайна начала воспитательный разговор, она надеялась прийти, в конце концов, к решению, которое устроило бы всех и освободило бы её от навязчивой старушенции.

Детектив Брум спокойно и терпеливо выслушала взаимные претензии миссис Дженкинс и молочника, а затем наводящими вопросами начала подводить спорщиков к соглашению. Упрямая старушенция уже даже извинилась перед молочником за свой склочный характер, а тот почти согласился придумать что-нибудь, чтобы старушка могла сразу забирать с крыльца банки с молоком. Ещё немного и спорщики обнимутся, утирая слёзы умиления, в восторге от собственной мудрости и великодушия. И тут…

У Дайны на ремне противно запищала служебная рация. Она раздражённо дёрнула уголком рта, но сохранила невозмутимое выражение лица. Нажала кнопку приёма и услышала напряжённый голос диспетчера: «Внимание всем постам! Внимание всем патрульным! Срочно требуется подкрепление. Улица Цветочная, малая прогулочная площадь. Кто может сейчас поддержать там наших ребят?».

Дайна, не раздумывая, ответила: «Детектив Брум. Вызов приняла». Цветочная улица была совсем рядом. Обернувшись к старухе и молочнику, она сказала:

– Господа, вынуждена вас оставить. Срочный вызов.

Миссис Дженкинс застыла с открытым ртом. Молочник насупился. Всё благодушие моментально слетело с их лиц. Но у Дайны не осталось ни желания, ни времени сюсюкать с упрямыми стариками. Поэтому она сурово посмотрела на них и с тихой угрозой в голосе отчеканила:

– Завтра жду от вас обоих письменный отчёт о примирении. И не вздумайте юлить. Оштрафую за подстрекательство к беспорядкам!

Не дожидаясь ответа, детектив оседлала служебный мотоцикл и рванула на Цветочную улицу.

Выключив мотор, Дайна тихо подкатила к малой прогулочной площади, припарковалась и пошла в толпу горожан, гулявших вокруг. Сумерки уже сгустились, вдоль улицы зажглись жёлтые шары фонарей. На площади общество садоводов готовилось к завтрашней выставке-ярмарке. Всюду суетились работники в оранжево-зелёных комбинезонах, сколачивали столы и стеллажи, расставляли скамейки, монтировали уличные тенты. Садоводы возились у витринных холодильников, двигали ящики с цветочными горшками. Все старались успеть до одиннадцати вечера, когда полицейские объявят время тишины и попросят расходиться.

Дайна нашла взглядом в толпе патруль и направилась к нему. Подходя, узнала лейтенанта Антона Стеблишку и двоих полицейских из соседнего отделения.

– Коллеги, как дежурство? – спросила Дайна. – Я получила сообщение, что вам нужно подкрепление.

– Так точно, детектив, – ответил Стеблишка.

И зашептал ей на ухо:

– Есть информация о нападении зверя в этом районе, наши с экспертами уже выехали на место. А теперь взгляните во-он туда… Видите?

Он наметил направление антенной портативной рации. Дайна проследила взглядом. По краю площади, вдоль домов, осторожно двигался крупный мужчина в неприметном сером комбинезоне. Он старался никого не задеть, насторожённо оглядывался и было заметно, что он всячески старается избежать внимания прохожих. А рядом с ним, на уровне плеча плыл кончик хвоста какого-то животного, рыжий с чёрными полосками. Самого зверя не было видно за толпой.

Вот мужчина дошёл до нужного подъезда, набрал код на магнитном замке и открыл дверь. Кончик хвоста невидимого зверя вплыл в подъезд, и хозяин аккуратно проскользнул следом, в медленно сужающийся притвор.

Спустя пару минут в подъезд вошли патрульные. В прохладном сумраке они остановились и затаили дыхание, прислушиваясь к звукам выше по лестнице – размеренные шаги человека и царапанье когтей по бетонным ступеням.

– Тише, малыш, – услышали полицейские негромкий спокойный бас. – Не наигрался? Ничего, в другой раз порезвишься подольше. А сейчас домой, а то папочка будет сердиться. У тебя ведь режим.

В просвет лестницы полицейские пытались разглядеть идущих, но скудное освещение не позволяло ничего толком увидеть. Вдруг они явственно услышали короткий, какой-то недовольный то ли рык, то ли ворчание.

– Что такое, малыш? Ты что-то почуял? Или услышал? – спросил бас наверху.

Вглядываясь в уходящий вверх проём, Стеблишка вежливо обратился к невидимому хозяину животного:

– Сэр, вынуждены вас побеспокоить. Это полиция. Ничего особенного, просто проверка документов.

Патрульные замерли, затаив дыхание. Наверху было тихо, никто не ответил. Дайна не увидела, а скорее почувствовала склонившегося над перилами человека и рядом с ним неясный силуэт большой округлой головы с острыми ушами. Зверь?!

Волна колючих мурашек прокатилась между лопатками. Если бы Дайна была животным, у неё бы точно сейчас шерсть на холке встала дыбом. Она ощутила внутри мелкую дрожь, странное возбуждение расходилось по телу волнами, пальцы на руках начало покалывать. Она почувствовала, как подрагивает верхняя губа, обнажая зубы. Ей захотелось оскалиться и зарычать. Чёрт, что это с ней?!

– Сэр, вы меня слышите? – спросил лейтенант.

Полицейские на цыпочках двинулись дальше по лестнице. Наверху было тихо, и тишина эта была очень нехорошей.

И тут сверху раздался выстрел. Первая пуля сверкнула бешеной искоркой и звякнула о стену где-то совсем рядом. Кто-то из патрульных выстрелил в ответ. Сверху посыпались встречные пули. Казалось, выстрелы грохотали одновременно и снизу и сверху. Пули царапали стены и, цокая, отскакивали рикошетом.

Дайна с удивлением обнаружила, что видит в воздухе остывающие росчерки пороховых следов, как будто время вокруг замедлилось. Дайна подумала, что сейчас могла бы просто взять пальцами проплывающую мимо неё пулю. Несмотря на полумрак в подъезде, она отчётливо видела своих товарищей, как они прижимаются к стенам, пригибаются, оставляя за собой слабый радужный шлейф энергетического следа.

Наверху раздался тяжёлый топот, рычание и крики. Полицейские рванули вверх по лестнице, туда, где с грохотом закрылась дверь.

Внезапно всё стихло. Но Дайна готова была поклясться, что слышит за стеной осторожные шаги человека и быстрое дыхание зверя, а внизу, на улице – шум подъехавшей машины и голоса людей.

– Нужна звероловка, – прошептала Дайна.

– Уже! Группа задержания как раз подъехала. Сейчас поднимутся, – громким шёпотом ответил Стеблишка.

Внизу открылась дверь подъезда. Полицейские из группы задержания бесшумно поднимались по лестнице, но Дайне казалось, что они топочут, как стадо коров по деревянному мосту. Все собрались возле чёрной металлической двери, за которой скрылся неизвестный со своей зверюгой, и замерли.

Детектив Брум прислушалась, затем осторожно втянула носом воздух. Она отчётливо почувствовала запах большой кошки. Нет, кота. Большого кота, которого кормили хорошим мясом и мыли дорогим шампунем. Дайна склонилась к замочной скважине и замурчала. За дверью в ответ негромко, басом, мяукнул зверь. В следующее мгновение штурмовики выбили дверь и выстрелили в хищника шприцем с парализующим препаратом. Пятнистая зверюга подпрыгнула на высоких лапах и завалилась набок. Хозяин хлопнул себя ладонями по щекам и заголосил неожиданно тонко, по-бабьи: «Малы-ы-ыш! Что вы наделали, изверги! А-а-а…».

Полицейские сковали его наручниками и вывели из квартиры. Ветеринар присел на корточки рядом со зверем и хотел проверить его зрачки. Но хищник вдруг махнул лапой, задрыгался и вскочил с рычанием. Он кинулся на обидчиков, но электрошокер остановил его прыжок. Огромный кот рухнул на пол и снова затих, судорожно вытянув лапы. Звероловы уложили его на носилки и вынесли из подъезда. Пятнистый трофей и его хозяина, бледного от рыданий, загрузили в микроавтобус.

Когда всё закончилось, Дайна спросила:

– Раненые есть?

– Вроде нет, все целы, – бодро ответил лейтенант Стеблишка и устало стащил свой бронежилет.

И тут в подъезде стало очень светло. Это, наконец, сработало реле, которое автоматически включает лампы в тёмное время суток. Дайна зажмурилась и прикрыла глаза ладонью, затем поморгала и осмотрелась.

– Стоп! Антон, не двигайся, – крикнула она Стеблишке.

Тот застыл, все уставились на него. На груди по серой ткани расплывалось кровавое пятно. Стеблишка побледнел. Дайна шагнула к лейтенанту и задрала ему футболку. Из небольшой ранки сочилась кровь.

Один из патрульных осмотрел рану и сказал: «Похоже, ссадина, правда глубокая, вон кожу содрало…». Антон нервно рассмеялся. Полицейские начали жать ему руки и похлопывать по плечам со словами: «С боевым крещением, брат!». У лейтенанта это было первое ранение на службе.

Все вокруг облегчённо выдохнули и начали спускаться, как вдруг один из патрульных остановился и осел на ступени…

Глава 5

Второй патрульный кинулся проверить пульс. Мужчина посерел, губы стали тёмно-синими, почти чёрными.

– Проклятье! Да что же это… как же?! – воскликнул Стеблишка. – Скорее вниз его!

– Стоп!

Дайна вскинула руку, останавливая напарника. Она что-то видела здесь, в этом подъезде, когда они поднимались в полумраке по лестнице, что-то важное. И сейчас нужно именно это.

Дайна закрыла глаза, выдохнула, потом обвела взглядом лестничную площадку. Вот! Есть. На одной из дверей она ясно увидела табличку из жёлтого металла с чёткой надписью «Тайра. Целитель».

Постучала. За дверью было тихо, но Дайна настойчиво забарабанила кулаками и громко сказала: «Именем закона, откройте!». Осторожно щёлкнул замок. На пороге появилась немолодая темноволосая женщина в чёрном платье с красно-белыми цветами. И прежде чем она успела что-нибудь сказать, детектив Брум решительно толкнула дверь и шагнула в квартиру.

– Ребята, сюда его, осторожнее, – скомандовала она.

Затем повернулась к хозяйке и сказала:

– Мэм, как целитель, вы обязаны помочь служителям закона. Наш коллега пострадал. Сделайте всё возможное, чтобы он дожил до приезда парамедиков.

Женщина пристально смотрела на Дайну и ничего не говорила.

Раненого пронесли в комнату и положили на диван. Целительница села рядом и взяла мужчину за запястье. Прикрыв глаза, она считала его пульс, а потом повернулась к полицейским и произнесла неожиданно молодым и звонким голосом:

– Все вон! А ты, – обратилась она к Дайне, – вставай сюда и делай, что я скажу.

Полицейские вышли, закрыв за собой дверь. Дайна подошла к дивану. Раненый мужчина дышал через раз, с тихим хрипом и присвистыванием, его пальцы судорожно дёргались.

– У него внутреннее кровотечение, – сказала целительница. – Пуля вошла сверху, над ключицей и пошла вниз, рассекая ткани. Остановилась в животе. Я ничего не обещаю.

– Поняла, – отозвалась Дайна. – Но если у него такое ранение, почему он всё ещё жив?

– На адреналине был, поэтому и не умер сразу. Такое бывает. Ну, хватит болтать. Сними с него ботинки. Так… А теперь вставай сюда, бери его за большие пальцы на ногах… вот так, да. Немного потяни на себя, плавно. Закрой глаза и, что бы ни происходило, молчи и дыши, – приказала Тайра.

Сквозь опущенные веки Дайна увидела мощный свет, белый, плотный, она даже почувствовала его. Заложило уши. Она с трудом различала слова целительницы, зато хорошо слышала, как грохочет кровь в собственных жилах.

В какой-то момент она услышала слова: «Раз, два, три. Возвращайся». Тайра сухо щёлкнула пальцами, и Дайна открыла глаза. Ей казалось, что она сейчас гудит от электричества, как трансформаторная будка. Уши всё ещё были заложены, а всё окружающее она видела каким-то размытым, словно смотрела сквозь дрожащую толщу воды. Тайра сунула ей в руку стакан с чем-то вроде травяного чая и заставила выпить.

В это время в комнату вошли врачи скорой помощи, переложили раненого на носилки и вынесли из квартиры.Напарник раненого полицейского поехал вместе с медиками, чтобы уладить формальности. Лейтенант Стеблишка исподлобья смотрел на Дайну, ожидая указаний. Но она не могла и слова выговорить, оглушённая и какая-то заторможенная. Зато целительница не растерялась и довольно бесцеремонно выпроводила всех за порог.

– Благодарю за помощь, мэм, – быстро проговорил Стеблишка.

– Да хранит вас святая Варвара, – скороговоркой ответила Тайра.

Краем глаза Дайна успела заметить, как та очертила в воздухе треугольник, прежде чем захлопнуть за их спинами дверь, на которой уже не было никакой таблички.

Полицейские молча спустились и вышли на улицу. Стемнело. Люди разошлись, киоски, столы и скамейки замерли в ожидании завтрашней ярмарки. Через притихшую площадь проскакал вечерний спортсмен, размахивая палками для ходьбы.

– Мэм, я в отделение, отчёт писать. А вы? – спросил Стеблишка.

Дайна посмотрела на парня расширенными глазами и проговорила:

– Что-то я… не в форме. Отвези меня…

– Домой? – с готовностью подхватил Антон. – Конечно, мэм, как скажете.

Дайна устроилась на мотоцикле позади напарника, крепко обхватила руками и уронила голову ему на спину. Глаза сами закрывались. Антон завёл мотор, мотоцикл мягко тронулся. «Чёрт, я же не сказала куда ехать», – вяло подумала Дайна, не в силах даже рот открыть.

– Не волнуйтесь, детектив, я знаю, куда ехать, – сказал Стеблишка, как будто услышав её мысли.

Ей показалось, что прошла всего минута, а они уже остановились. Антон сидел не двигаясь. Дайна молчала, её одолел какой-то странный паралич, не было сил ни говорить, ни шевелиться. Не дождавшись отклика, лейтенант бережно загрузил детектива Брум себе на плечо, открыл подъезд и поднялся в квартиру. Прошёл прямиком в спальню и осторожно уложил Дайну на кровать. Некоторое время он стоял рядом, не зажигая света, потом тихо вздохнул и опустился на коврик у постели.

Казалось, что женщина спит глубоким сном. На самом же деле она всё слышала и чувствовала, но не могла и пальцем пошевелить. Стеблишка окинул её взглядом, осторожно снял с неё обувь и укрыл ноги краем покрывала. Несколько минут он просто смотрел и молчал. А потом протянул руку и, едва касаясь, отвёл с лица прядь волос. «Дайна…», – прошептал он и оставил на её ладони долгий мягкий поцелуй.

Спустя минуту она услышала удаляющиеся шаги. Осторожно клацнул замок входной двери. Всё стихло, и она провалилась в обморочный сон.

На ночной улице, на мотоцикле, припаркованном перед домом Дайны, сидел молодой мужчина в полицейской форме. Ему не давала покоя мысль, что он только что упустил что-то очень важное, но не мог вспомнить что именно. И вдруг, как вспышка молнии, в мозгу сверкнула картинка: он идёт к выходу из квартиры детектива Брум и боковым зрением видит на пороге кухни блестящий мокрый след. След огромной лапы. Кошачьей лапы.

«Вот чёрт! Не может быть! Нет, это какой-то бред, – нервно рассуждал Антон. – Я, кажется, перегрелся. Надо срочно выпить чего-нибудь, а то так недолго и свихнуться… на любимой работе. А мне ещё отчёт о патрулировании писать». Стеблишка чертыхнулся, завёл мотоцикл и поехал в отделение. В кабинете у него был припрятан коньяк.

Как только Стеблишка ушёл, в углу спальни Дайны зашевелилась и отделилась от стены большая плотная тень. Она заползла на кровать и растеклась широкой полосой вдоль тела спящей женщины. Постепенно светлея, тень превратилась в большую пятнистую кошку. Зверюга потянулась, помесила когтистыми лапами покрывало и тихо замурчала. Её оранжевые глаза сузились и медленно закрылись. Зверь заснул, прижимаясь горячей спиной к спине спящей хозяйки.

***

Когда Дайна проснулась, солнце за окном едва показалось над крышами домов, и только самые ранние птахи сонно попискивали в зарослях пышных кустов. Дайна чувствовала себя отдохнувшей и лёгкой, хотя и проспала всю ночь в одежде. Откинув руку, она почувствовала рядом с собой тёплую ложбинку, в середине которой спала Детка, смешно вытянувшись и раскинув лапки. Дайна погладила котёнка по животу и улыбнулась. Как же хорошо, что у неё теперь есть это замечательное создание!

Она умылась и начала готовить себе завтрак. Котейка пришла на кухню вслед за ней и уселась на подоконнике. Дайна начала рассказывать о событиях прошедшего дня, анализировала и рассуждала, а Детка внимательно следила за каждым движением хозяйки.

– Хоть бы эти упрямцы примирились, – говорила Дайна, – а то ведь на пустом месте такую бучу развели! Что стоит молочнику просто позвонить в дверь, когда он привозит молоко? А бабке не спорить надо, а подумать немного, как упростить себе же жизнь.

Детка моргнула и вздохнула тихонько. Потом подошла к холодильнику и громко запищала. Дайна открыла холодильник, и котёнок сразу полез в карман на дверце, где должны были стоять банки с молоком.

– Детка, я совсем не подумала, что ты ведь тоже любишь молоко! Малышка моя, прости. Сегодня же куплю для тебя пакетик фермерского. Потерпишь до вечера?

Котёнок снова моргнул и потёр лапкой мордочку.

– Договорились. А ещё вчера мы чуть было не закрыли дело зверя, представляешь? – продолжала Дайна. – Взяли человека и хищника, но у меня такое чувство, что это был холостой выстрел. Мне чего-то не хватает в этой истории, – задумчиво сказала она.

Запах. В запахе того огромного кота не было ноты, которая обязательно должна быть у зверя, недавно измазавшегося в свежей крови. Точно! От того лохматого бедолаги не пахло кровью!

– Значит, мы взяли не того, – заключила Дайна. – Жаль. Хотя я с самого начала предполагала, что так вот просто, на раз-два мы это дело не раскроем.

Детка лежала на подоконнике, подперев лапкой мордочку, и внимательно слушала. Дайна была готова поспорить на что угодно, что хвостатая малышка понимает всё, что ей говорят. И не только понимает, но и имеет своё мнение. Поэтому Дайне хотелось рассказывать кошке свои мысли и переживания, обсуждать и советоваться… Бред, конечно.

– А ещё я, кажется, нашла человека, который может помочь моей маме. Женщина-целитель. Всё это выглядит как случайность, просто стечение обстоятельств. Но знаешь, Детка, я не верю в случайности.

Котёнок в ответ совсем по-человечьи закивал головой.

– Вот-вот, ты тоже так думаешь? – обрадовалась Дайна. – Если бы ты умела говорить, вот было бы здорово! Мне так иногда не хватает умной, понимающей подруги… Рассказывать всё маме я не могу, это её только растревожит и расстроит. А уж о всяких странностях и подавно не скажу. Если в полиции узнают, что я иногда вижу вещие сны или чувствую разные необычные штуки, то на работе можно ставить крест. Ещё и в психушку отправят. Вроде как на обследование, но… никто из наших, из полицейских, потом обратно на службу так и не вернулся. Вот и приходится прятать всё в себе. А так хочется иной раз поделиться с кем-то, кто понимает и не воспримет всё это как бред сумасшедшей. Я чувствую себя такой одинокой…

«Ты можешь рассказывать мне. Я понимаю», – услышала Дайна в голове глубокий приятный голос. Она обернулась в поисках того, кто это сказал. Но кроме котёнка рядом никого не было. Зато Детка смотрела на Дайну, не моргая, и её глаза из синих котёночьих стали превращаться в оранжевые. А сама малышка начала увеличиваться, преображаясь во взрослую кошку, но не пушистую, а гладкошёрстную, серую в полоску.

Дайна ухватилась за край стола и чуть не промахнулась, опускаясь на табурет.

«Да, это тоже я, – продолжил голос у Дайны в голове. – Если позволишь, я предпочла бы быть покрупнее, слишком сложно умещаться в детском тельце. Но, пожалуйста, зови меня по-прежнему Деткой. Мне нравится, как ты это произносишь. Это так приятно!»

Дайна вспомнила, что надо дышать.

– Так ты не просто кошка…

Вдох и долгий выдох. Где-то глубоко в сознании, подспудно, было ощущение, что она подобрала непростую зверюшку. Только она никак не могла это себе сформулировать. А теперь зыбкое предположение оформилось в живую структуру с интеллектом и энергией.

– Детка… Как же я рада…, – медленно проговорила Дайна. – Святые Хранители, спасибо! Ты не против, если я возьму тебя на руки?

«Нет, не против, – ответила Детка. – Я ведь кошка, я люблю внимание и ласку. А когда мне захочется побыть одной, ты меня просто не найдёшь. И когда будет приходить твой друг, я буду прятаться. Ему незачем меня видеть. Это только наш с тобой секрет и только наша с тобой тайная радость».

Дайна сгребла кошку в охапку и затеребила её уши, целовала в тёплую макушку, кружилась и тихо смеялась. Детка только щурилась и громко мурчала.

Задилинькал домофон. Дайна увидела на экране Антона Стеблишку и сняла трубку.

– Доброе утро, детектив, – сказал он и улыбнулся в камеру. – Я пригнал мотоцикл и готов отвезти вас в отделение, если пожелаете.

«Желаю!», – подумала в ответ Дайна и снова засмеялась. Она быстро спустилась вниз и легко вскочила на сиденье мотоцикла, устроилась поудобнее и крепко обхватила руками лейтенанта. Всю дорогу она улыбалась своим мыслям и думала, как хорошо, что у того нет глаз на затылке.

***

Шеф полиции господин Аскар был мрачнее тучи. Он не стал тратить время на зачитывание сводки происшествий.

– Господа офицеры, текущую сводку сами изучите. А вот с вашей группой, детектив Брум, – многозначительно понизил голос Аскар, – я хочу пообщаться особо. Остальные свободны.

В кабинете Дайны он разразился пафосными проклятиями. Полицейские вежливо молчали. Когда старик выдохся и потянулся налить себе стакан воды, Дайна заговорила:

– Вы абсолютно правы, сэр. Мы делаем всё, что в наших силах, но я понимаю ваше недовольство.

– Да будет вам, Брум, – устало махнул рукой Аскар. – Я всё про вас знаю. Вы лучшие в своём деле, и я готов за вас перед начальством заступаться и даже перед самим сэром Дрейком вас оправдывать. Но… Какая-то чертовщина происходит, честное слово. За эту ночь ещё троих порвали, причём в разных концах города, в течение всего лишь пары часов. Вот как так? И это не убогие бездомные, нет. Теперь неведомая тварь нападает на крепких, сильных мужиков, которые сами кого хочешь порвут, на наших драгоценных оппонентов.

Офицеры переглянулись. «Драгоценными оппонентами» шеф в неофициальных, конечно, разговорах называл преступников и разных представителей мафиозных кланов.

– Вот, полюбуйтесь… – сказал Аскар и бросил на стол фотографии. – Это всё, что осталось от двоих вооружённых боевиков и одного наркодилера.

– Рожки да ножки, – не удержался от комментария Стеблишка.

– Сейчас эксперты идентифицируют останки по ДНК. Ещё осталось оружие, правда, только обломки. А ведь эти мужики не балерины были, сами понимаете.

Чего уж тут непонятного? Большинство этих людей пришли в преступное сообщество из спорта, после армии или из силовых структур. А молодняк, что приходил с улицы, первым делом загоняли в тренажёрный зал, чтобы накачали мышцы. Но почему зверь переключился на бандитов?

– Короче, делайте, что хотите, но тварь эту надо выследить и уничтожить. Причём вчера! – тихо рявкнул господин Аскар, словно гвоздь вбил. – Выполняйте.

– Есть, сэр! – хором ответили офицеры и вытянулись по стойке смирно.

Аскар ушёл.

– Что ж, коллеги, продолжим, – сказала Дайна. – Стеблишка, что там по вчерашнему задержанию?

Всё, что рассказывал сейчас лейтенант, она уже знала, поняла это ещё утром, когда делилась мыслями с кошкой. А Антон только подтвердил её выводы. Задержанный оказался случайным персонажем, никак не связанным с криминалом. Да, он нарушил закон, поскольку содержал в своей квартире крупное хищное животное, не имея никаких разрешений и лицензий. Но это уже неважно.

Главное, что эта злосчастная зверюга была ни при чём. Она гораздо мельче того монстра, что сконструировали эксперты. В организме этого домашнего зверя криминалисты не обнаружили следов человеческой ДНК, а значит, людей он не жрал. Зато выяснили, что заботливый хозяин баловал своего экзотического питомца дорогими тропическими фруктами и кормил свежим мясом молодых здоровых барашков с одной из местных ферм. «Вот тебе и монстр, – думала Дайна, – просто зайка с открытки».

– Но самый прикол знаете в чём? – со вкусом произнёс Стеблишка.

– Да говори уже, не тяни резину! – огрызнулся капитан Боринг и скривился как от лимона. Он терпеть не мог таких загадок.

– Эта домашняя зверюга… боится…

Боринг не выдержал и отвесил лейтенанту подзатыльник.

– Короче, эта зверюга боится мышей! – воскликнул Антон и обвёл всех торжествующим взглядом.

В повисшей тишине первой прыснула со смеху Дайна. За ней захихикал Боринг, мелким горошком раскатился Стеблишка. Последним рассмеялся Фрэнк.

– Жаль. Такая красивая версия вырисовывалась… – сказал Боринг.

– Слишком гладко всё шло, – заметила Дайна. – Так не бывает. Так что ищем дальше.

– Новые эпизоды произошли в восьмом, двенадцатом и в третьем районе. Там работают банды Красавчика, Джокера и Миши-музыканта, – уточнил капитан Мэйкпис. – Надо поговорить с коллегами из этих районов.

– Работаем! – поддержал Боринг.

Когда все уже вышли из кабинета, в дверь снова заглянул Фрэнк. Дайна вопросительно подняла брови, а Мэйкпис быстро шагнул через порог и повернул в замке ключ.

– Фрэнк, что случилось? – едва успела спросить Дайна.

Капитан дёрнул её к себе, обнял железной хваткой и впился в её рот глубоким, жадным поцелуем. У Дайны закружилась голова. А Фрэнк продолжал целовать её так, словно хотел высосать душу или проглотить живьём. Она повисла в его объятиях, ничего не соображая и не имея сил хоть как-то сопротивляться.

Наконец, он отстранился и опустил безвольное женское тело в кресло. Дайна медленно всплывала из полуобморока, а Мэйкпис стоял над ней и с удовлетворением наблюдал, будто любовался хорошо выполненной работой.

Зачем он так сделал? Ещё несколько минут назад Фрэнк и сам не мог себе объяснить, почему у него возникло такое жгучее желание зацеловать Дайну если не до смерти, то хотя бы до обморока. А сейчас он всё понял: он хочет застолбить её, пометить, как метят любимых самок львы, своим запахом, своей энергетикой, раз уж нельзя пометить её своим семенем, чтобы носила в чреве его детёнышей. Чтобы другие самцы даже смотреть в её сторону не смели. Эта женщина только его!

Чувство собственника, глубоко спрятанное под шаблонами служебной этики, зашевелилось в нём, когда утром Фрэнк увидел, как этот молодой нахал Стеблишка приехал с Дайной на мотоцикле. И вроде бы ничего в этом не было особенного, она даже не поблагодарила лейтенанта, легко соскочила с сиденья, красиво взмахнув ногой, и взлетела по ступеням крыльца. А у Фрэнка дух перехватило. В следующее мгновение он увидел, каким взглядом провожает детектива Брум молодой коллега, и тут у Фрэнка внутри всё заклокотало. Сопляк, уничтожу!

Глава 6

Дайна вернулась в дом на малой площади Цветочной улицы, где днём раньше арестовали бедолагу со здоровенным хищным котом. Она зашла в подъезд и прислушалась. Пошла наверх, стараясь ступать тихо. Снова увидела на двери табличку из жёлтого металла с надписью «Тайра. Целитель» и уже протянула руку к звонку… Наверху раздалось еле слышное шуршание. Дайна напряглась, прислушиваясь. Может, где-то просто осыпалась штукатурка или отслоился от стены лоскут краски? Такое бывает в домах старой постройки. Она осторожно поднялась ещё на несколько ступенек, всматриваясь в ломаный узор перил на верхних этажах. Не хватало ещё, чтобы кто-нибудь увидел её у двери запрещённого специалиста. Она специально переоделась в простое, неброское платье, убрала волосы под косынку и надела очки с тёмными стёклами. Ей совсем не хотелось, чтобы кто-то увидел её здесь.

Но наверху она никого не заметила. Снова подошла к двери целительницы и нажала кнопку звонка. Услышала шаги в квартире. Тайра открыла. Она не удивилась и ничего не сказала, только шагнула в сторону, пропуская Дайну внутрь. Прежде чем закрыть дверь за гостьей, она бросила взгляд вверх и начертила в воздухе треугольник.

– Здравствуйте. Прошу прощения, что без записи, – сказала Дайна. – Мне очень нужна ваша консультация. Я заплачу.

– Конечно, заплатишь, – ответила целительница. – Даже если не хочешь, всё равно заплатишь. Так что лучше деньгами, – грубо пошутила она и зажгла пучок ароматических палочек, которые стояли в маленькой вазочке на столе.

Дайна чуть не задохнулась от густого запаха благовоний, но через несколько секунд дышать стало легче, нервное напряжение отступило.

– Рассказывай, – велела Тайра.

И Дайна начала говорить о матери, о лечении, которое слабо помогает, и о том, что она думает обо всём этом. Целительница слушала, глядя на неё странным, каким-то рассеянным взглядом, словно сквозь неё. И вдруг спросила, перебив на полуслове:

– Как ты меня нашла тогда?

– Увидела табличку на вашей двери, – ответила Дайна. – Вы не боитесь так, в открытую, себя представлять? По закону…

Тайра недослушала и снова перебила новым вопросом:

– Просто так вот взяла и увидела?

– Да. А что? В чём проблема?

– Метка у тебя давно? – продолжала целительница.

Дайна почувствовала раздражение. Она не привыкла, чтобы её перебивали и игнорировали её вопросы. Она же всё-таки офицер полиции, хоть сейчас и не в форме.

– Какая метка? Вы о чём? – спросила Дайна. – Я не знаю ни о каких метках. И не надо говорить со мной загадками, мэм, я этого не люблю.

– Крутая, да? Офицерша, типа, – Тайра усмехнулась. – Ладно, не сердись, – продолжила она примирительно. – Я поняла, что ты не в курсе.

– Так объясните. Тогда буду в курсе.

Целительница вздохнула и достала из шкатулки колоду потрёпанных пёстрых карт. Быстро перетасовала и протянула Дайне.

– Сдвинь. Только левой рукой и на себя.

Дайна сдвинула верхнюю часть колоды. Целительница быстро выложила на столе три карты и некоторое время смотрела на них. Потом снова перетасовала колоду, сдвинула сама и разложила ещё три карты.

– Что ж… Ничего не поделать, придётся объяснить кое-что, – сказала она наконец. – В общем… наша ты, девонька. Нравится тебе или нет, но ты родилась такой, со способностями. Табличку на моей двери видят только такие же, как я, а теперь вот и ты. И ещё некоторые надёжные клиенты, которым я открыла эту способность. Обычные люди наших знаков не видят.

– Я вас не понимаю, – осторожно произнесла Дайна. Она почувствовала, как напряглась и вытянулась струной спина.

– Что, холка вздыбилась? Да ты погоди истерить, всё будет хорошо, – спокойно продолжила целительница. – Поначалу, конечно, всё это непривычно и бывает очень некомфортно. Но если будешь практиковаться хотя бы раз в день, то физическое тело быстро перестроится под новые вибрации, и тогда в любое состояние будешь входить легко и практически мгновенно. Если хочешь, могу дать несколько уроков, но это дорого. А нет – так сама практикуйся, ты справишься.

– Про какую метку вы говорили? – спросила Дайна. Раздражение испарилось, её накрыло любопытство, и захотелось задать тысячу вопросов.

– Сейчас… – сказала целительница.

Она дала Дайне зеркальце и поднесла к её затылку руку. Дайна почувствовала волну прохлады, пробежавшую по голове, потом отяжелел и потеплел затылок. В зеркальце она увидела проступающий между бровями светящийся росчерк, напоминающий иероглиф – две параллельные закорючки как буква «т», с хвостиком наверху.

– Видишь? – спросила Тайра.

– Вижу, – отозвалась Дайна. – А что он означает? Он у всех такой?

– Означает, что ты наша. То есть не обычная человеческая женщина, а носитель особых способностей. А знак – он у каждой семьи свой, по нему и находим единокровных. Например, встречаешь человека с таким же знаком, значит он твой родственник. Передаётся по-разному, у кого от матери, у кого по отцовской линии. Это зависит от того, чья кровь сильнее.

Тайра убрала руку, и знак погас. Дайна замерла, глядя в зеркальце.

– Но… почему всё это проявилось только сейчас, ни раньше, ни позже? Если у меня способности врождённые, то я бы уже в детстве их проявила. Разве не так?

– Совсем необязательно, – ответила целительница. – По-разному бывает. Кто-то, да, уже в детстве вовсю колдует, с умершими говорит или предсказывает. Кому-то способности открываются в определённом возрасте, когда душа созревает. А у кого-то дар просыпается от соприкосновения с энергиями проводника, который приходит в жизнь человека, чтобы активировать спящие способности.

Она разложила ещё несколько карт, подумала и добавила:

– Карты говорят, что у тебя как раз возраст подошёл, и проводник в твоей жизни появился. Вот так.

– А как же мама? Вы можете помочь моей матери? – спросила Дайна спохватившись. – Вы же целитель!

Тайра недовольно скривилась.

– Не буду я лечить твою мать. Я беру дорого. А ты и сама всё умеешь. Всё, я устала. Уходи.

Дайна медлила. Ей хотелось возразить, что она ничего такого не умеет, вообще не знает, как всё это делается, даже не представляет. Но целительница демонстративно начала убирать карты в шкатулку и гасить благовония.

– Деньги сюда положи, – велела она, ткнув пальцем в ярко-красную салфетку на столе. Потом достала из шкатулки пластиковый пакетик, в котором лежало что-то тёмное, похожее на маленькую круглую пуговицу или таблетку.

– Возьми-ка, это я в подъезде нашла, после того как вы тогда ушли, – сказала женщина. – Руками не трогала. Забирай от греха подальше, мне эта штука совсем ни к чему. А ты разберёшься и как-нибудь сама распорядишься.

Дайна положила деньги на салфетку, убрала пакетик с пуговицей-таблеткой в сумку и пошла к выходу.

Прежде чем выпустить Дайну из квартиры, целительница приложила ухо к двери, потом посмотрела в глазок, и только после этого осторожно открыла. Дайна скользнула за порог. Постояв несколько секунд в раздумьях, она медленно спустилась и вышла на улицу. Её переполняли противоречивые чувства, в голове роились мысли, образы, слова. Дайну слегка потряхивало, щекотало ладони. Ей срочно надо домой, чтобы всё хорошенько обдумать.

После ухода гостьи целительница не спешила возвращаться в комнату. Её мучило тоскливое предчувствие. «Надо по картам посмотреть», – подумала она. И тут в дверь постучали. Сердце у Тайры замерло, но она знала, что открыть всё равно придётся. Смотреть в глазок не стала, только спросила: «Кто?».

– Полиция. Откройте, мэм, – ответил из-за двери мужской голос.

***

Весь оставшийся вечер Дайна прокручивала в памяти разговор с целительницей, снова и снова повторяла отдельные фразы, искала скрытый смысл, особое значение. «А чего искать-то, Дайна? Смысл в этой истории один – ты особенная, ты экстрасенс, если так понятнее, – объяснила она сама себе. – Интересно только в кого я такая пошла, в маму или в отца?»

Дайна машинально прошлась по квартире в поисках кошки, позвала Детку, но той нигде не было. «Наверное, хочет побыть в одиночестве. И правильно. А то бы я сейчас замучила её своими вопросами и рассуждениями», – подумала она..

Но мысль «чья кровь сильнее» не давала Дайне покоя. В конце концов, она решила, что эти необычные способности достались ей от отца. Ведь мать Дайны никогда не говорила о подобных вещах, всегда объясняла всё с материальной точки зрения, как хорошая школьная учительница, находила понятные и совершенно приземлённые примеры и аргументы.

А вот отец… Да, он вполне мог быть настоящим магом. Просто хорошо это скрывал. Об интуиции офицера полиции Отто Брума среди коллег ходили легенды. Да и физически он был необыкновенно силён и ловок. «Так что сверхспособности точно перешли ко мне по отцовской линии», – решила Дайна, и ей сразу стало легче. Осталось разобраться со странной находкой, которую она получила от целительницы.

Пакетик с пуговицей-таблеткой лежал на столе. Дайна рассмотрела его через лупу: круглая, примерно сантиметр в диаметре, странная вещица чернела сквозь прозрачную плёнку пакетика, в середине виднелись две глубокие вмятинки, как дырочки, которые и придавали артефакту сходство с пуговицей. Что же это такое?

Дайна долго смотрела на вещицу, словно хотела проникнуть внутрь. Через некоторое время она почувствовала непонятно откуда взявшуюся тоску и такое острое одиночество, что горло перехватило. И слёзы полились горячими солёными ручьями. Дайна закрыла лицо руками и заплакала так сильно, что не могла дышать.

«Братик! Братик мой! Как же я по тебе скучаю!», – зазвенел в мозгу детский крик. Дайна опустилась на пол, сжалась в комочек и рыдала, не в силах остановиться. А в голове невидимая девочка звала своего брата и кричала о том, как смертельно тоскует без него, как ей одиноко, страшно и холодно.

Сколько это продолжалось, Дайна не знала. В какой-то момент рыдания стихли, голос в голове смолк. Не в силах подняться, она стащила со стола скатерть, укрылась ею и заснула в изнеможении.

***

А в это время Фрэнк Мэйкпис и Виктор Боринг ехали по ночным улицам в неприметном сером автомобиле. Они следили за небольшим фургоном с миленькими розовыми зайчиками на бортах, в котором сегодня, как стало известно Фрэнку, везли партию контрабанды. Мэйкпис был за рулём, а Боринг переговаривался кодами по рации на полицейской волне.

Над Гонор-сити собирались тучи, вот-вот начнёт накрапывать, а может и польёт. Как только Фрэнк подумал об этом, крупные тяжёлые капли ударили в лобовое стекло и забарабанили по крыше автомобиля. Через секунду всё вокруг скрылось в переплетении дождевых струй, асфальт забликовал отражённым светом фар. Боринг громко чертыхнулся.

Вдруг фургон контрабандистов впереди резко вильнул, машины, ехавшие следом, истерично завизжали тормозами. Один автомобиль занесло и он уткнулся в мокрый бордюр. Капитан Боринг тут же передал по рации кодовое сообщение о дорожном происшествии. Полицейские, не останавливаясь, проехали дальше, фургон нельзя было упускать.

На повороте к складу машину контрабандистов неожиданно сильно качнуло вправо, она зависла, накренившись и скрежеща колёсами. Нечто огромное и прозрачное, тускло светясь голубоватым светом, проявилось из воздуха рядом с фургоном и через секунду свалило его набок. Полицейские затормозили, до них донеслись ужасные крики.

Странное облако стало собираться в полупрозрачный силуэт, напоминающий… Фрэнк готов был поклясться, что это был силуэт огромной хищной кошки! Массивного призрачного зверя со львиной головой. Фантом махнул лапой и вспорол крышу кабины. Раздался хруст разбитых стёкол. Из перевёрнутого фургона с криками начали выбираться люди. Кто-то истерично стрелял в призрака, кто-то падал и не мог подняться, кто-то пытался отползти, а одному удалось сбежать в дождевую мглу. Хищник наблюдал всё это, нависая над машиной, и время от времени ударом лапы отшвыривал кого-нибудь из бедолаг.

– Ты тоже это видишь? – спросил Мэйкпис охрипшим голосом и медленно повернул голову к напарнику.

Боринг застыл с открытым ртом, в руке требовательно пищала включенная рация.

– Три сотни, сэр, – пересохшим ртом прошелестел в рацию Боринг. – Повторяю, три сотни. Как поняли меня?

Это был код, которым полицейские обозначали ситуации, выходящие за рамки объяснимого. Рация замолчала на мгновение, а потом снова засветилась красно-зелёными диодами.

– Вы что там, пьяные, что ли? – с явным сомнением спросила рация.

– Никак нет, сэр, – ответил Фрэнк уже обычным, уверенным голосом. – Это капитан Мэйкпис. Подтверждаю, три сотни. Как поняли меня?

– Вас понял, три сотни. Ждите. Конец связи.

Рация смолкла, оставив один зелёный мигающий глазок.

– Святой Вирсавий и Евдокия Заступница! Что за хрень?! – шёпотом воскликнул Виктор. – Конечно, мы ждём. Ещё бы мы полезли туда без подмоги.

Призрачный зверь закончил кровавую игру, голубоватым всполохом метнулся в сторону от дороги и растворился в переплетениях ливня и ночной тьмы.

Фрэнк вытащил из регистратора на лобовом стекле карту памяти и аккуратно упаковал в пластиковый пакетик. Без этого видео им же никто не поверит!

***

Всё тело ныло, но голова была ясной. Дайна поднялась, потирая затёкшие бёдра, с хрустом потянулась и пошла умываться. Она думала о вчерашнем опыте с непонятной пуговицей, о нахлынувших чувствах, о детском голосе в голове и едких, как кислота, слезах. «Это не моё, – говорила себе мысленно Дайна. – Это не моя тоска и голос был не мой. Это не моё, – повторила она. – А чьё тогда? Чей это ребёнок? И почему всё это накрыло меня, когда я рассматривала эту чёртову пуговицу?» Вопросов было много, ответов – ни одного.

Пока стояла под душем, Дайна решила не биться с вопросами в одиночку, а найти человека, который поможет разобраться с этим странным артефактом.

Обмотавшись полотенцем, она прошла в спальню и с удивлением обнаружила там большие грязные следы кошачьих лап на полу. На постели она увидела огромную зверюгу невнятного окраса, которая крепко спала, раскинув лапы, и похрапывала. Дайна остолбенела. Но только на мгновение. Она подошла к кровати и начала теребить зверя за ухо.

– Детка, это переходит все границы, – громко сказала Дайна. – Если я не спала в своей постели, то это не значит, что можно занять её, да ещё с грязными лапами. Детка!

Огромная кошка никак не отреагировала и продолжала похрапывать. Дайна начала злиться и принялась будить хвостатую нахалку, дёргать за лапы, толкать в бок и даже зажала ей нос. Бесполезно. Детка, правда, храпеть перестала, но всё равно не проснулась. «Она что, ушами дышит? – изумлённо подумала Дайна. – Теперь всю постель придётся перестирывать. Это ни в какие ворота! И где её носило, что она столько грязи насобирала?» Кошка продолжала спать, как убитая, и было понятно, что она не притворяется.

Дайна выругалась. Достала из шкафа одежду и пошла на кухню, варить кофе. Решила, что вечером обязательно поговорит с Деткой и объяснит, что после ночных гулянок кошка может спать только на коврике у кровати. Ведь почистить коврик гораздо проще, чем приводить в порядок целую постель.

Дайна ещё раз заглянула в спальню. Кошка уже уменьшилась до обычной величины, а её шерсть снова стала серой в полоску. При этом Детка так и продолжала спать. Дайна отметила, как изменился размер кошки и её расцветка, но почему-то не удивилась. Как будто так и надо. «Видимо, здорово умоталась ночью», – подумала Дайна, пожав плечами в ответ на собственные мысли.

Она сварила себе крепкий кофе, позавтракала, оделась и отправилась на службу.

Глава 7

Шеф полиции Аскар был в хорошем настроении. Время от времени он потирал руки и было заметно, что он старается сохранять строгий вид, хотя на самом деле ему не терпелось рассказать что-то важное и лично для него радостное. Но Аскар держал лицо. Он собрал группу детектива Брум и слушал отчёт по расследованию дела зверя. Стеблишка как раз зачитывал результаты своей части работы, когда в дверь постучали.

– Да-да! Войдите! – живо откликнулся шеф.

Все повернули головы к двери. В кабинет вошли двое мужчин в серых кителях, с тощими кожаными портфелями в руках. Они были похожи как близнецы – худощавые, светловолосые, с тонкими поджатыми губами, глаза скрыты за тёмными очками. Шеф полиции поднялся из-за стола и поприветствовал их.

– Господа офицеры, знакомьтесь, это коллеги из службы спецрасследований, – представил он вошедших.

Повисла неловкая пауза. Полицейские смотрели на спецушников, а те только молча бликовали очками. Аскар предложил им сесть и снова обратился к подчинённым.

– Вот об этом я и хотел вам рассказать, – заговорил он, отвечая на вопросительные взгляды Дайны и её товарищей. – Новые обстоятельства дела, выявленные благодаря мужеству и профессионализму офицеров Мэйкписа и Боринга, изменили категорию этого дела. Подобные инциденты – это уже не наш профиль, это совсем другое. И заниматься расследованием столь нестандартных происшествий дальше будут уже другие специалисты. Так что, детектив Брум, благодарю вашу группу за службу и прошу сегодня же, немедленно, передать материалы по делу зверя нашим коллегам из службы спецрасследований. И не забудьте составить акт о передаче материалов и закрытии дела. Отчёт вечером мне на стол. Вопросы есть?

– Никак нет, – осипшим голосом ответила Дайна. – Разрешите выполнять?

– Выполняйте, – ответил Аскар и расплылся в улыбке. – И прошу вас максимально полно отвечать на все вопросы офицеров спецотдела. Не надо ревности, коллеги, мы все делаем одно общее дело. Святой Вирсавий нам в помощь! Господа, – обратился он к спецушникам, – рад был помочь. Всегда к вашим услугам! Я вас более не задерживаю.

С отеческой улыбкой шеф полиции наблюдал, как полицейские с мрачными физиономиями, в полном молчании, выходили из кабинета. Следом за ними тихо вышли серые офицеры службы спецрасследований. Аскар удовлетворённо потёр ладони, выдвинул нижний ящик стола и достал оттуда круглую конфету в зелёной фольге. Не спеша развернул, положил в рот и начал жевать, жмурясь от удовольствия. Этот день для шефа полиции седьмого района Гонор-сити явно удался.

В кабинете детектива Брум спецушники собрали в свои портфели папки и флэшки с материалами расследования. Вопросов не задавали. И вообще выглядели как какие-то биороботы – ни улыбок, ни вопросов, ни мелких лишних движений, которые случаются у обычных людей. Всё чётко, сухо, безмолвно. Собрали, положили Дайне на стол служебные визитки и вышли из кабинета.