Читать онлайн «Жертва»

Жертва

В неких окрестностях неопределенной местности. В местах далеких и от того убогих стояла деревня одна, на сто верст вокруг не имеющая соседей. И была та деревня не богата, ни бедна. Кормила себя сама. Защищала тоже. Ну как защищала?

Держало ту деревню в страхе чудище страшное. Змей крылатый да до людского мяса охочий. Не знали жители от него не покоя, ни спасения. Что ни день, прилетал дракон порезвиться, да одного-двух самых ретивых защитников задавить… а то и на месте сжечь. Да плевалось чудовище огнем – будь здоров, хочу вам сказать! Когти – что косы Костлявой! Клыки – в человеческий рост. Ну а чешую, коей покрыто было все тело бестии, не могли пробить ни меч, ни копье.

Люди и отбиваться пытались, и прятаться, а все одно – находило их чудовище. Нюх у него был, что у того пса следопыта. Людской дух за кучу верст чуял. Не было житья от изверга этого. Ни дневной свет ему не помеха, ни темень ночная.

И тогда взмолился староста той деревни, старый Хлыст, так его звали по-свойски односельчане, перед чудовищем. И предложил ему миром дело порешить.

– Стой, Ирод! Пощади нас, немощных! – прокричал старик из своего укрытия. А дракон вдруг прекратил скакать по крышам хат и изб, замер и прислушался. Старик воодушевленно продолжил. – Не губи убогих! Дай возможность откупиться от гнева твоего лютого!

Чудище мотнуло громадной мордой, словно отгоняя наваждение, но внимать не перестало. Даже спустилось не спеша с крыши дома и уставилось в сторону, откуда звучал писклявый голос старца. Старый Хлыст углядел в том знак того , что есть его не собираются, и, осмелел настолько, чтобы высунуть голову из укрытия.

– Мочи нет страдать от твоих налетов! Позволь откупиться от гнева и злобы праведной?

Дракон смешно скосил массивную голову, словно предлагая продолжить. Мол «я вас внимательно слушаю, продолжайте». Старосту не надо было просить дважды.

– Мы предлагаем за то, что ты перестанешь прилетать сюда и громить все каждый день, отдавать тебе…

Молчаливое внимание.

– В жертву…

Снова ничего.

– Одного жителя…

Чудище дважды моргнуло. И больше никакой реакции.

– По одному за год. Чаще, не серчай, мы вымрем быстрее.

Снова дважды моргнуло.

– Женщину… – осторожно и уже менее уверенно прохрипел старик.

Дракон все еще смотрел на него, никак более не реагируя.

– Девушку…

Никакой реакции.

– Молодую…

Снова никакой.

– Девственницу! – наконец выпалил старик и схватился за голову, ибо стыдно стало ему от того, что он предлагал зверю безмозглому. Но дракон вдруг фыркнул, снова мотнул головой и взмыл в небо. Староста почесал голову и проговорил неуверенно.

– По ходу, договорился я, браты.

Люди ошалело переглядывались, нерешительно выползая из своих укрытий. Сцену переговоров слышали все, многие даже видели краем глаза. Свидетелей было полно. Зверь, как будто, принял приглашение.

Тем же вечером собрали вече.

Долго судачили. Хлыста и на вилы грозились поднять за такое предложение и ноги кидались целовать за возможность избавления от напасти непобедимой. Почитай до утра беседу вели, а все ж порешали, что не было иного выхода.

Но не все с этим решением были согласны. В особенности несколько семей, где как раз в девках ходили несколько девушек, дочек, дочурочек ненаглядных. Так сказать, первых кандидаток на роль жертвоприношения. И так как односельчане не поддержали их порыв драться до последней крови, а решили общим словом отдавать по одной девице в год, собрались эти несколько семей уйти из деревни той в другие края. Им никто дорогу не преграждал. То было право каждого. Жертва должна быть добровольной, а иначе она никакая и не жертва.

Тем же днем собрались они, поскидывали свой скудный скарб на телеги и выдвинулись в путь далекий. Но, едва только вышли смельчаки за пределы частокола деревенского, заприметили они в небе дракона страшного. Чудище грозно закружило вокруг, угрожающе взирая на беглецов.

– Он нас нее отпустит! – вдруг завопил кто-то, и все ринулись назад, под укрытие домов и крыш родной деревни.

Так и сдались они, предпочтя отдавать на съедение своих ненаглядных дочерей, жен не случившихся, дабы жила спокойно деревня и дракон их не тревожил. И вот ведь странность, а дракон и правда прилетел. Сел на главной площади и стал недовольно смотреть на всех.

Отдали ему на поругание тогда дочку мясника. Та от страха сознания лишилась, так ее и принесли зверю проклятому, попутно мясника с супругой заперев в сарае их же дома. Прока те выбрались, да за вилы схватились, сцапал змей крылатый свою добычу и был таков. Ни звука не издав, дракон забрал девушку и улетел. А вернулся ровно через год. День в день.

Шли годы, люди ежегодно отдавали своих дочерей да невест по жребию чудовищу. Там и сами девы уж попривыкли и знали, что не всем удастся выйти замуж. Но от того спешили поскорее обзавестись поклонником. Да чтобы сосватать успели ее как можно скорее. Однако староста следил зорко за тем, чтобы в деревне всегда были свободные девки на роль откупа на следующий год. И девицу, которая самовольно возлегла бы с «кем придется», дабы хитростью вычеркнуть себя из списков на роль жертвы, ждало тяжкое наказание. Никто бы не уберег. И родители, смирившиеся с таким укладом, на защиту бы не встали. Уж и не помнил никто, что за наказание, но все люто этого боялись.

Год сменялся годом, а зверь день в день прилетал за своей добычей, и уносил куда-то в неизвестность очередную напуганную до смерти девицу.

Так шло, покуда жребий не упал на правнучку Хлыста старшего, что давно уже покинул этот бренный мир, но оставил за себя Хлыста младшего (так его стали звать по причине абсолютной похожести оного на своего предка), а стало быть – его внучку. До той поры каким-то чудом их семейство обходила участь тех, кому выпало отдать на откуп свое чадо на благо деревни. Но в тот год все конкурентки его ненаглядной Анфисы как то ловко были сосватаны и в аккурат перед жатвой, так назвали день жребия, выскочили замуж. И ведь все четь по чести. Упустил Хлыст младший ситуацию, а жители, зная, что его-то внучка уже в девках теперь ходит, сговорились меж собой, да провернули аферу.

– Так дело не пойдет, други! – кричал, задыхаясь Хлыст, когда ем у сказали, что осталась только его ненаглядная Анфиска. – Кому вы обязаны спасением чудесным? Кто выбрался на свой страх и риск из укрытия и чуть ли не в пасть (решил традиционно приукрасить подвиг своего не такого решительного, как теперь описывал, отца) сунулся к зверюге лютой, готовый собой пожертвовать, а больше не дать сожрать никого из соплеменников? Это все мой великий отец! Ему мы все обязаны миром! И спокойной жизню в деревне! А теперь что? Вы предлагаете мне отдать его единственную правнучку?! Да за кого вы меня принимаете? Чтоб я так опозорился перед своим отцом?

– Уж не хочешь ли ты сказать, уважаемый Староста, – ехидно спросил еще более старый Брадобрей. – Что вы все это время считали за позор – отдать на откуп чудовищу одну из дочерей своей семьи? Али это совпадение, что за всю историю только с вашего двора ни разу никто не вытягивал жребий?

Это был мясник, сын того самого мясника, чью дочь отдали первой чудовищу против его воли, и соответственно брат ее единокровный. Понятно, что в этом семействе была веская причина испрашать подобное со старосты.

Хлыст захлебнулся заготовленной репликой и, как рыба, мог только открывать рот, в бессилии. Попался он на собственном неосторожном слове. И нечем крыть ему тут было. По природе своей он был таким же хитрым и ушлым, как его отец, но гораздо менее сообразительным. Да и не выкрутишься тут никак. Все по уму смекнули люди, все честь по чести провернули. Осталась только лишь Анфиса, ее ни скрыть, ни сторговать. И замуж тоже не отдать. Ведь был обман и в самом деле. Хитрили старосты, да как умели. Иначе бунт и кто чем шутит, одними их девицами и начнут расплачиваться с драконом-погубителем.

И масла подлила в огонь сама Анфиса, выйдя в центр круга. И выкрикнув: «Сама к нему пойду! Чтоб чести нашего семейства никто не смел топтать при всех!». Сказала так и в ночь ушла. На том собрание и завершилось. Впервые в бедной деревеньке дракону в жертву добровольно кто-то согласился совою же душу предоставить.