Читать онлайн Это буду не я

Глава 1

Кабинет был именно таким, какой положен президенту одной из крупнейших в мире суперкорпораций. Устроить матч по американскому футболу в нем вряд ли получилось бы, но в большой теннис сыграть точно удалось бы. Три стены были целиком из стекла. Вдоль одной из них стоял огромный, как океанский лайнер, стол для совещаний из полированного красного дерева, около другой – почти такой же большой письменный стол. За ним размещалось кресло, смахивавшее на королевский трон. В четвертой стене имелась похожая на ворота древнего замка двустворчатая дверь, через которую я и попал сюда.

– Присаживайтесь, – милостиво предложил мне хозяин кабинета, оторвавшись от традиционного для таких людей чтения сверхважного документа и указав рукой на кресло напротив письменного стола.

На вид ему можно было дать не больше 35. Однако я знал, что президент PJN Technologies Вернон Ройс уже давно разменял седьмой десяток. Он вполне мог бы сниматься в рекламе своей корпорации, поскольку различные средства омоложения составляли существенную часть ее доходов. По крайней мере, так писали в потоковых новостях. Густые темные волосы, гладкая смугловатая кожа, холодные черные глаза и тонкие усики по моде по меньшей мере столетней давности. Даже его движения не выдавали его возраст, хотя человеку, сидящему в огромном кресле, много двигаться не приходится.

– Благодарю вас, – ответил я, решив пока придерживаться великосветского тона встречи. Я нисколько не сомневался, что разговор очень быстро перейдет в другое русло. Вряд ли президент PJN Technologies пригласил находящегося в отпуске полицейского для обычного обмена любезностями.

Ройс дождался, пока я устроюсь в кресле, а затем сказал:

– Мне нужно, чтобы вы нашли женщину.

– Это не проблема, – усмехнулся я.

Хозяин кабинета поморщился.

– Пропала одна из наших сотрудниц. Её необходимо найти.

– Ок, – произнес я и собрался было достать свой оллком, чтобы делать заметки, но вовремя вспомнил, что это полезное во всех отношениях устройство у меня отобрали еще на входе в здание. О безопасности в центральном офисе PJN Technologies заботились не меньше, чем в Белом Доме.

– Женщину, которую вы должны найти, зовут Джейн Хэтуэй. Она – руководитель управления биологических изысканий и разработок.

– Когда она пропала?

– Десять дней назад.

Я удивился, но промолчал. Как видно, кто-то уже пытался её отыскать, но потерпел неудачу. А теперь Ройс решил лично побеседовать со мной. Дело всё больше начинало попахивать керосином.

– Что говорит полиция?

– Ничего, – деревянным голосом сказал президент PJN Technologies. – Мы не обращались в полиция.

На этот раз отмалчиваться я не стал.

– Почему, если не секрет?

Ройс посмотрел на меня так, словно он был образцовым молотком, а я – бракованным гвоздем.

– Дело касается репутации нашей корпорации. Если станет известно о том, что доктор Хэтуэй пропала, это негативно отразится на котировках наших акций.

– Чем же занималась доктор Хэтуэй, если новость о ее исчезновении может обвалить акции такой корпорации, как ваша? – не удержавшись, спросил я.

– Обвалить – это слишком сильно сказано. Но даже умеренное снижение обойдется нашим акционерам в миллиарды, даже в десятки миллиардов именно из-за того, что PJN – крупнейшая в мире корпорация. Сам факт исчезновения одного из наших наиболее ценных сотрудников – это уже плохая новость для нас.

Ройс нравился мне всё меньше, но я решил, что отказываться от его предложения не стоит. Даже несмотря на то, что запах керосина в моих мыслях усиливался с каждой минутой.

– Поэтому сразу скажу, что все подробности этого дела должны остаться в тайне. В вашем договоре будет пункт о неразглашении, – добавил президент PJN Technologies. – Но уверяю вас, ничего незаконного в работе, которую мы намерены вам предложить, нет. А вознаграждение будет достаточно существенным, чтобы компенсировать нарушение ваших планов.

– Да, мой отдых полетит ко всем чертям, – соврал я. Мой приезд в США отпуском был только на бумаге, но говорить о том, что в штат Флорида меня привели не шикарные пляжи и роскошные отели, а сразу два важных дела, я не стал. Как минимум об одном из моих заданий Ройсу вообще ничего не следовало знать.

– Сочувствую, – безо всякого сочувствия сказал хозяин кабинета. – Но, если вы найдете доктора Хэтуэй, вы сможете позволить себе очень долгий отдых на самых роскошных курортах мира.

От запаха керосина стало просто нечем дышать. Что же такого произошло, если президент крупнейшей корпорации так старательно убеждает меня согласиться принять его предложение? И почему именно меня?

Последняя мысль поневоле трансформировалась в вопрос:

– Почему вы считаете, что я справлюсь с вашим делом, если моим предшественникам не удалось добиться успеха?

– Разумеется, мы собрали рекомендации по своим каналам, – ответил Ройс. – Думаю, вы наиболее подходящий для этого задания человек по всем, так сказать, параметрам.

– Что ж, вернемся к делу, – сказал я, решив не уточнять, о каких каналах говорил местный босс и что же такого ему обо мне наговорили, что он решил привлечь к этому делу меня. – Чем так ценна доктор Хэтуэй?

– Она уникальный специалист сразу в несколько областях, – ответил президент PJN Technologies.

– Чем именно она занималась?

Ройс несколько секунд молчал, барабаня пальцами по столу, но всё же ответил:

– Её главное направление работы – создание биочипов. Как вы знаете, сращивать нервную систему живых существ и даже нейроны головного мозга с электронными устройствами научились давно. Но взаимодействие это крайне ограниченное – нельзя срастить нейроны с компьютером и использовать все возможности вычислительной техники. Доктор Хэтуэй разрабатывала биочипы – обработанные различными видами излучения скопления искусственно выращенных клеток, которые можно было бы вживлять в мозг с гарантией полного взаимодействия.

– Можно попроще?

Президент PJN Technologies хмыкнул.

– Смысл в том, что такой биочип сможет выполнять функции дополнительного банка памяти и вычислительного устройства, которые по своей производительности будут во много раз мощнее человеческого мозга. При этом никаких проблем во взаимодействии не будет благодаря схожести структуры. То есть можно использовать все возможности увеличенной памяти и ускоренного процесса мышления. Представляете, какие перспективы это открывает? С таким чипом за считанные дни, а то и часы человек сможет освоить любую профессию на самом высоком уровне. Производительность труда возрастет многократно. Выгоды…

– Я понял, это очень перспективная разработка, – перебил я своего работодателя, явно увлекшегося описанием светлого будущего человечества, оснащенного биочипами доктора Хэтуэй. Эти вопросы меня сейчас мало интересовали, поскольку деньги мне обещали заплатить за поиски пропавшего ученого, а не за прослушивание лекций о её изобретениях.

Ройс недовольно замолчал.

– Значит, ее исчезновение ставит крест на исследованиях, которые могут принести вам огромные деньги? – спросил я.

– Нет. В наши времена незаменимых людей и в самом деле нет. Но исчезновение доктора Хэтуэй, разумеется, существенно замедлит работу над биочипами.

– Её могли убить?

Президент PJN Technologies помрачнел.

– Надеюсь, что нет. Но деньги вам будут выплачены в любом случае – даже если окажется, что доктора Хэтуэй нет в живых.

– Подозреваете кого-то из конкурентов?

– Ну что вы, – Ройс даже всплеснул руками от возмущения. – Разумеется, нет. Все корпорации жестко конкурируют друг с другом, но это всегда касается борьбы за рынки сбыта и перспективные разработки исключительно в рамках бизнеса. Перекупить известного ученого, нанять детективов для промышленного шпионажа, дать взятку чиновникам за получение выгодного контракта – такое бывает. Но не более. Похищение или убийство – это точно не те методы, которые могут использовать наши конкуренты против нас.

Дело начинало вонять керосином сильнее, чем взорванный террористами НПЗ. Но отказываться было поздно. И дело было даже не в больших деньгах, а встреча с президентом крупнейшей в мире суперкорпорации означала очень большие деньги. И не в тех неприятностях, которые PJN могла мне создать в случае моего отказа. У меня были и другие причины согласиться на эту работу.

– У неё были враги?

– Об этом вам лучше спросить не меня, – ответил Ройс.

Пару секунд спустя открылась дверь в кабинет.

– Начальник службы безопасности Майкл Беннет и главный специалист по анализу систем безопасности Мэри Энн Джонсон, – представил вошедших в кабинет людей президент PJN Technologies.

Судя по скорости их появления, во время нашего с Ройсом разговора они дожидались под дверью. Беннет в отличие от своего босса рекламировать свою корпорацию явно не смог бы – по его изрезанному морщинами лицу и редеющим седым волосам было сразу видно, что ему далеко за 50 и он давно плюнул на столь модные в наши времена попытки выглядеть свежим юношей. Осанка выдавала в нем бывшего военного.

Мэри Энн Джонсон оказалась очень красивой блондинкой, которой можно было дать максимум лет 25. Однако ее должность наводила на мысль, что она вовсю пользуется продукцией PJN Technologies, поскольку в том возрасте, на который она выглядела, занять такой высокий пост практически нереально.

– Они ответят на все остальные вопросы, – сообщил Большой Босс. – И окажут любую помощь, которая вам потребуется. Если потребуется решить какие-то вопросы, которые не входят в компетенцию Беннета и Джонсон, обращайтесь к руководителю моего секретариата Дорис Баннерман. Она свяжет вас с нужными специалистами.

Других намеков, что аудиенция закончилась, мне не требовалось. Я встал, попрощался, и вышел вслед за Беннетом и Джонсон из кабинета. Бывший военный оказался не из любителей ходить вокруг да около.

– Вопросы? – спросил он голосом, в котором чувствовать привычка отдавать приказы.

– Откуда пропала доктор Хэтуэй? Я хотел бы осмотреться на месте.

– Отсюда.

– Прямо отсюда? – изумился я, вспомнив, что мне пришлось пройти пост охраны на входе и еще шесть контрольных пунктов, чтобы попасть в кабинет Больного Босса, не считая многочисленных следящих устройств в каждом коридоре и лифте.

– Не совсем отсюда, – вступила в разговор Джонсон. У нее оказался очень приятный, мелодичный голос – вполне под стать внешности. – Доктор Хэтуэй исчезла из нашего корпуса номер шесть.

– Что в нем находится и где это?

– Здесь же. Соседнее здание, – отрывисто объяснил Беннет. – Там находятся лаборатории, которыми руководила доктор Хэтуэй.

Я почесал затылок. Мало того, что пропал очень ценный для корпорации специалист, который в силу своей ценности должен был находиться под постоянным присмотром службы безопасности, так теперь выясняется, что это произошло непосредственно в центральном офисе PJN Technologies, из которого даже спичку вынести невозможно. Не этим ли объясняется интерес Ройса к делу? Президента корпорации не может не волновать такой прокол в системе безопасности.

– Что насчет… – начал было я.

– Здесь вся информация, которой мы располагает о докторе Хэтуэй, – сказала Джонсон и протянула мне мой оллком, который я оставил на входе в здание по требованию охраны. – Также вам оформлены все необходимые допуски, так что вы сможете беспрепятственно перемещаться по всему комплексу.

Я взял оллком и открыл присланный на него файл. Досье службы безопасности на пропавшую Джейн Хэтуэй, включая раздел «Недоброжелатели и конкуренты».

– Начнем всё же с места исчезновения и того, что делала доктор Хэтуэй непосредственно перед тем, как пропала, – сказал я. – Кстати, как вообще обнаружилось, что она пропала?

– Она трое суток находилась в здании, – ответил Беннет. – Такое бывало и раньше, когда у нее много работы. Её электронный пропуск и пароли доступа к внутренней сети фиксировались довольно регулярно. Затем все отметки исчезли. Через три часа в соответствии с нашими правилами сотрудник службы безопасности, отвечавший за корпус номер шесть, провел личную проверку. Но доктора Хэтуэй в лаборатории не оказалось. Хотя именно там в последний раз был зафиксирован ее пропуск.

– Что было дальше?

– Сотрудник связался со мной. Я распорядился провести полную проверку здания и тестирование всех электронных систем безопасности. Но доктора Хэтуэй обнаружить не удалось, а никаких нарушений не обнаружилось.

– Волшебное исчезновение, – проворчал я себе под нос.

Беннет и Джонсон промолчали.

– Что ж, давайте пройдем в лабораторию, – сказал я.

– Зачем? Там всё было проверено многократно. Никаких следов борьбы, крови или чего-то еще, – со всё более заметной злостью в голосе сообщил начальник службы безопасности.

– Хочу просто побывать там, где доктора Хэтуэй видели в последний раз, – объяснил я. – И заодно поговорить с сотрудником, который обнаружил её отсутствие, а также с теми, кто с ней работал. Вы же не откажетесь помочь мне в этом?

Я в упор посмотрел на Беннета, и тот не стал спорить.

– Специалист Джонсон поможет вам, – ответил начальник службы безопасности. – А у меня есть и другие дела.

– Разумеется, – ответил я.

Кажется, наши с ним отношения не заладились с самого начала. Хотя другого и ожидать не следовало. Наверняка именно Беннет и служба безопасности первыми пытались вернуть пропавшую, но так и не смогли найти её. Приглашение совершенно постороннего человека, полицейского из другой страны, для того, чтобы сделать эту работу вместо них, Беннет наверняка воспринимал как личное оскорбление.

А поскольку доктор Хэтуэй исчезла прямо с рабочего места говорило, то мне придётся ещё и покопаться в недочетах и недоработках местной системы безопасности, что для Беннета наверняка было ещё более неприятно. Особенно если по итогам расследования президент PJN Technologies сделает какие-то выводы в отношении охранников и их начальника. А выводы эти могут быть весьма серьезны – вплоть до увольнения провинившихся с «волчьим билетом», с которым в приличную компанию их не возьмут даже на должность мусорщика.

Разумеется, бывший военный, занявший после демобилизации очень серьезный пост в огромной корпорации, не рискнул бы напрямую конфликтовать со мной, особенно в самом начале моей работы. Но можно не сомневаться, что реальной помощи от него не будет, а все мои промахи он обязательно постарается донести до высшего руководства в лице Ройса в самом неприглядном для меня виде.

Впрочем, мысли на этот счет я отбросил почти сразу. Беннет и его желание увидеть мой провал в деле, с которым не справился он сам, сейчас далеко не главное. Куда важнее вопрос – что же в самом деле случилось с доктором Хэтуэй? Похищена она, убита или сама решила сбежать? И если сбежала, то из-за чего? А главное – как она могла исчезнуть из здания, которое охраняется не хуже, чем Форт-Нокс?

– Следуйте за мной, мистер Сэвидж, – предложила Джонсон, когда Беннет ушел.

– Можно просто Джон, – машинально сказал я, однако блондинка не ответила.

Мы пошли по длинному, отделанному пластиком коридору.

– Вы были знакомы с доктором Хэтуэй? – спросил я, одновременно просматривая на оллкоме досье пропавшей. Потом, после осмотра лаборатории, мне придется изучить его более внимательно, но сейчас достаточно и беглого ознакомления.

– Да, – ответила блондинка. – Мы довольно часто с ней общались.

– О чем? – с искренним удивлением спросил я. Вряд ли у звезды научного персонала PJN Technologies могло быть много общего с аналитиком систем безопасности. К тому же люди, повенчанные с работой, обычно общаются только с себе подобными, потому что с остальными им просто скучно.

– Как ни странно, почти обо всем, – холодно ответила Джонсон, явно правильно истолковав моё удивление.

– А можно конкретнее?

– О книгах, фильмах, в целом о жизни.

– А о вашей или её работе?

– Практически никогда, – ответила блондинка и искоса взглянула на меня.

«Интересно, можно ли ей верить? – подумал я. – Или в PJN Technologies все решили затруднить мне жизнь, потому что не хотят вытаскивать на свет божий скелеты из своих многочисленных шкафов? Может, им просто не хочется, чтобы я ее нашел? Но тогда зачем меня нанимать? Или тут, как и везде, есть разные кланы с собственными интересами?»

– Доктор Хэтуэй была человеком довольно одиноким, полностью погруженным в свою работу, – сказала после долгой паузы Джонсон. – Мы с ней прекрасно ладили, у нас были похожие вкусы в литературе и кино, поэтому мы довольно часто вместе ходили перекусить и поболтать.

– Понятно, – произнес я. Что ж, портрет пропавшего ученого пока получался на редкость стандартный – трудоголик, сутками не вылезающий из лаборатории в надежде осчастливить своими открытиями человечество и заодно прославиться, а, возможно, и попасть в учебники по истории. Ради этого многие готовы позабыть обо всём прочем, в том числе о своих близких, пока они не отдалятся настолько, что однажды такой борец за светлое будущее с удивлением обнаруживает – ему не с кем даже поговорить. Как правило, после этого люди начинают судорожно искать хоть кого-то, с кем можно просто поболтать о какой-нибудь ерунде и обычно находят среди тех, кто работает вместе с ними. Так что нельзя исключать, что Джонсон сказала правду о своих отношениях с доктором Хэтуэй.

Мы вошли в лифт, поднялись на несколько этажей и вновь прошли по длинному коридору до двери, которую можно было пробить разве что танком.

– Хотя корпус номер шесть примыкает к основному зданию, входов в него только три. Этот, через вертолетную площадку на крыше и выезд для служебного транспорта на уровне земли, – объяснила блондинка, дожидаясь, пока охранные устройства опознают нас и откроют путь внутрь. – Наверху имеется пост охраны из четырех человек в дополнение к шестиуровневой защите от проникновения. Внизу то же самое.

– То есть сбежать на вертолете или на машине похитители не смогли бы? – спросил я, хотя ответ на этот вопрос и так был понятен.

– Исключено, – ответила Джонсон. – Никто и ничто не может выйти из корпуса номер шесть незаметно.

– Значит, доктор Хэтуэй всё еще в лаборатории? – не удержавшись, ехидно поинтересовался я.

– Исключено, – повторила Джонсон. – Все помещения были проверены восемь раз.

– Доктор Хэтуэй или её похитители не могли незамеченными покинуть лабораторию или остаться внутри, – подытожил я. – Где же она в таком случае?

– Ради ответа на этот вопрос вас и наняли, мистер Сэвидж, – отзеркалила моё ехидство Джонсон.

В этот момент дверь, наконец, распахнулась.

– Да, дельце будет нелегкое, – вздохнул я, пытаясь придумать хоть какое-то объяснение произошедшему. Пока наиболее правдоподобной выглядела версия с нашествием инопланетян-невидимок. Вот только в природе их не существовало. Или их просто никто не видел?

Когда я входил в лабораторный корпус, мой оллком просигналил о поступлении денег на банковский счет. Взглянув на цифры, я почувствовал, что у меня в буквальном смысле слова отвисает челюсть – сумма превосходила мою годовую зарплату капитана полиции раз примерно в 20. Причем на платеже, пришедшем с личного счета президента PJN Technologies Вернона Ройса, стояла отметка «аванс – 50%».

Как видно, доктор Хэтуэй и в самом деле была крайне ценным специалистом, если ее босс расщедрился на такой аванс, да еще и заплатил из собственного кармана. Если мне удастся раскрыть это дело, и впрямь можно будет до конца жизни бездельничать на самых роскошных курортах и пить самое лучшее вино в компании самых красивых женщин.

Дело за малым – чтобы обеспечить себе безбедную старость, мне всего лишь надо найти женщину, которая буквально растворилась в воздухе.

Глава 2

Глава 2

Начиналась та часть моей работы, которая всегда вызывала у меня самые противоречивые чувства, а именно – опрос свидетелей. Я одновременно и любил, и ненавидел этот этап расследования. Любил потому, что мне всегда нравилось знакомиться с новыми людьми. Наверно, это поймёт любой, кто ощущал себя человеком важным и значимым, когда перелистывал свой список контактов и видел, как много бизнесменов, чиновников, специалистов и даже обычных граждан поделились с ним своими данными. Пусть даже большинство из этих людей уже не помнят ни имя, ни внешность того, кому они дали номер телефона.

А ненависть объяснялась главным образом тем, что среди множества опрошенных мной редко встречались действительно интересные люди. Да и те при общении с полицейским торопились натянуть на себя парадную маску, которая из-за спешки и волнения, столь обычного у большинства свидетелей преступления или близких жертвы, сидела особенно криво и к тому же быстро слетала от моих вопросов. А то, что под ней скрывалось, обычно выглядело ещё более неприглядно.

– Мне понадобятся все записи с этого этажа, – сказал я, пока мы стояли в похожем на шлюз космического корабля помещении, дожидаясь, когда откроется внутренняя дверь. – Видеокамеры, датчики движения и давления, использование пропусков и терминалов вашей внутренней компьютерной системы. А еще мне нужны досье на всех сотрудников корпуса номер шесть.

– Все данные были проанализированы, – ледяным тоном сообщила мне Джонсон, демонстративно не глядя в мою сторону.

– Кем?

– Системой искусственного интеллекта, отвечающей за безопасность комплекса, – так же холодно ответила она.

– И всё же…

Я не успел договорить – засигналил мой аллком. Включив видимый лишь мне голографический экран, я обнаружил, что мне только что прислали почти семь тысяч файлов. Судя по всему, в них содержалось всё, что я запросил, и даже больше – Джонсон отправила мне еще и результаты анализа, который провел их ИИ.

– Спасибо, – произнес я.

– Да пожалуйста, – уже голосом скорее нейтральным ответила блондинка и первой шагнула в недра корпуса номер шесть после того, как внутренняя дверь наконец открылась.

– Здесь всегда всё так медленно работает? – поинтересовался я, пока дверь закрывалась.

– В этих лабораториях проводятся в том числе и биологические эксперименты.

– Надеюсь, не биологическое оружие разрабатываете? – с легкой улыбкой спросил я, но ответа не получил.

К нам подошли двое мужчин в лабораторных халатах.

– Позвольте вам представить, – голосом великосветской дамы произнесла специалистка по анализу систем безопасности. – Доктор Джеймс Эверетт. Доктор Том Болтон. Они оба – заместители доктора Хэтуэй. А это – мистер Джон Сэвидж.

Эверетт оказался высоким тощим типом нездорового вида с желтой кожей, блеклыми серыми глазами в кровавых прожилках и почти бесцветными, желтовато-седыми волосами. Выглядел он так, словно все силы управления по разработке средств омоложения PJN Technologies были уже не в состоянии помочь ему выглядеть молодым и привлекательным. Халат висел на докторе как на вешалке, будто последние годы жизни он питался исключительно таблетками. Рукопожатие Эверетта вполне соответствовало внешности – ощущение было такое, словно мне на пару секунд приложили к ладони дохлую рыбу.

В противоположность ему доктор Болтон выглядел звездой культуризма или реслинга. Настоящая гора мышц, распиравших лабораторный халат во все стороны. Лицо под шапкой густых, угольно-черных волос показалось мне смутно знакомым. Однако я никак не мог вспомнить, кого именно он мне напоминает, хотя мне показалось, что если мы и встречались, то это было очень давно. На всякий случай я приготовился к сокрушительному рукопожатию, каким такие спортсмены обожают приветствовать любого человека, оказавшегося достаточно неосторожным, чтобы протянуть им руку. Но я ошибся – ладонь Болтона оказалось ненамного крепче, чем у его коллеги.

Спустя секунду я понял, что вся внешность этого ученого была обычной бутафорией, которую в наши дни специалисты по пластической хирургии готовы соорудить любому желающему, если у него найдется пара чемоданов лишних денег. Судя по тому, сколько президент PJN Technologies был готов отвалить мне за поиски доктора Хэтуэй, вряд ли он поскупился на приличную зарплату её заместителям. И можно было не сомневаться, что Болтон потратил большую часть денег на свою внешность – в отличие от Эверетта, которому явно было плевать на то, что он смотрится дряхлым стариком.

Хотя вряд ли их работодателя волновала внешность сотрудников. Судя по досье, оба учились, стажировались и работали в самых престижных университетах – Гарвард, Йель, Оксфорд, Кембридж, несколько очень крупных научных центров в Индии и Китае. И в этом тоже была своя странность – их начальница закончила Университет Балтимора и там же долгое время преподавала. А это заведение и рядом не стояло ни с одним из тех, в которых учились и работали Эверетт и Болтон. При этом, судя по мельком просмотренным мною досье, PJN Technologies заключила контракт с Хэтуэй намного позже, чем с её заместителями, хотя в корпорациях принято продвигать в первую очередь «старые», уже проверенные кадры – если, конечно, они не слишком сильно облажались.

– Энн, счастлив тебя видеть, – радостно сказал Болтон густым приятным баритоном. Вероятно, такой тембр тоже стал результатом хирургического вмешательства. Операции на голосовых связках в последние годы превратились в явление не менее распространенное, чем увеличение груди или подтяжка лица. Ведь многим людям хочется, чтобы на них не только смотрели, но и слушали.

– Чем можем вам помочь, специалист Джонсон? – скрипучим, как заржавленные петли железной двери, голосом поинтересовался Эверетт, не отрывая при этом своего взгляда от меня.

– Мистер Сэвидж – наш новый сотрудник, отвечающий за поиски доктора Хэтуэй, – сообщила им блондинка.

Доктора переглянулись.

– Мне надо задать вам несколько вопросов, – привычно произнес я.

– Мы уже общались со службой безопасности, – проскрипел Эверетт с видом огородного чучела, которое по ошибке принесли на ночь Гая Фокса1.

– Причем раз десять, – дополнил его Болтон. Жизнерадостность из его голоса выветрилась с поистине ураганной скоростью.

– И всё же, господа, вам придется поговорить со мной, – сказал я.

– Проклятье! – скрипнул Эверетт и посмотрел на старинные наручные часы. Я без труда опознал в них «Ролекс» из чистого золота, отделанный бриллиантами. В наши времена подобные часы должны стоить целое состояние.

– Я не займу много времени, – привычно солгал я. – А чем больше вы будете спорить, тем дольше будет длится наш разговор. К тому же нежелание отвечать на мои вопросы может навести меня на мысль, что вы что-то скрываете или даже как-то причастны к исчезновению доктора Хэтуэй.

Ученые переглянулись.

«Мне показалось или последняя моя реплика их и в самом деле испугала? – подумал я. – И если испугала, то чем?»

– Хорошо-хорошо, – сказал Болтон. – Мы же не имеем ничего против беседы с вами, просто нам уже надоело раз за разом отвечать на одни и те же вопросы. Причем сейчас мы ещё и несколько ограниченны во времени.

Эверетт при этих словах вновь взглянул на часы.

– 20 минут максимум, – сказал он.

– Тогда приступим, – предложил я.

– Лучше в моем кабинете, – ответил тощий ученый и, не дожидаясь моего согласия, двинулся по коридору.

Кабинет, конечно, заметно уступал по площади резиденции Вернона Ройса, но две-три пары вполне смогли бы станцевать в этом помещении вальс. Обстановка была в стиле ультрамодерн: пластик, металл и стекло, изогнутые под такими углами, что на стул было даже страшно садиться – уж слишком он походил на что-то среднее между осовремененным орудием средневековых пыток и инопланетным космическим кораблем.

– Приступайте, – распорядился Эверетт после того, как умудрился устроиться в кресле за своим столом, не получив при этом ни одного ранения.

Я приступил. Вопросы мои были стандартными, а ответы – безрадостными. Заместители доктора Хэтуэй не знали, были ли у неё враги, причины исчезнуть, какие-либо проблемы вне работы. Их ответы ничем не отличались от результатов опроса, который полторы недели назад проводила служба безопасности. Запись этих бесед Джонсон тоже прислала мне на оллком, и в процессе разговора я поглядывал на видимый только мне голографический экран, сравнивая текстовую расшифровку с тем, что говорили мне ученые.

– А с кем общалась доктор Хэтуэй? – задал я вопрос, которого не было в записях службы безопасности.

– Простите? – проскрипел Эверетт.

– Если врагов у неё не было, то, возможно, были друзья, родственники, просто знакомые, с которыми она могла поболтать.

– Мне об этом ничего не известно, – ответил тощий доктор и снова посмотрел на часы.

– Мне тоже, – сказал Болтон и взглянул на Джонсон. Похоже, этот поддельный культурист был в курсе того, что Хэтуэй регулярно общалась со специалисткой по системам безопасности, но по каким-то причинам предпочел соврать.

– Пять минут, – внезапно произнес Эверет и резко встал. – Можете посидеть в моем кабинете, если хотите. Можете даже его обыскать, но нам надо идти.

– Совершенно верно, – подтвердил Болтон и тоже встал. – Нас ждет работа.

– Что ж, идите, – не стал упираться я. – Не смею вас задерживать.

Последняя фраза была явно лишней – оба доктора уже торопились покинуть кабинет. Сквозь стеклянную стену я увидел два вертолета, которые на небольшой высоте подлетали к зданию. На обычное воздушное такси они были явно непохожи.

– Срочная операция? – с недоумением спросил я оставшуюся со мной блондинку.

– Да, – ответила она, внимательно следя за вертолетами.

– А ваши сотрудники всегда так бойко врут?

Джонсон повернула голову и взглянула на меня.

– Что вы имеете в виду?

– Не притворяйтесь, вы и сами всё прекрасно поняли. Они её заместители, дневали и ночевали с ней в лаборатории, следили за её выступлениями на научных конференциях или, уж как минимум, помогали к ним готовиться, и они не знают, были ли у нее враги.

– Доктор Хэтуэй была человеком сдержанным и неконфликтным, – заметила Джонсон.

– Да-да. А должность руководителя управления биологических изысканий и разработок ей принес в мешке Санта-Клаус, – с усмешкой сказал я. – Вы не хуже меня должны знать, что за такие посты идут настоящие войны. Правда, обычно подковерные. Но никто не говорит, что вместе с мусором под ковер нельзя замести чьё-то мёртвое тело. Да и вообще – самые прочные ступеньки карьерной лестницы сложены из трупов конкурентов.

Лицо Джонсон помрачнело.

– Насколько я знаю, Хэтуэй была назначена на должность руководителя управления биологических изысканий и разработок сразу после прихода в PJN единогласным решением совета директоров.

– И за какие заслуги ей выпала такая честь? – язвительно спросил я.

Щеки Джонсон слегка порозовели, но ответила она неожиданно спокойно.

– К сожалению, я не знаю.

– Вы никогда не спрашивала её?

– Нет.

– А она сама об этом не упоминала?

– Нет.

– Досье, которое вы мне передали, полное?

– Да. Я ничего оттуда не удаляла.

– А кто-нибудь, кроме вас? Беннет, например?

– Насколько я могу судить, нет.

Я вздохнул. Мой список загадок, связанных с исчезновением доктора Хэтуэй, пополнился еще одной, – как и почему обычный преподаватель из заштатного университета внезапно заняла очень важный пост в крупнейшей корпорации мира в обход куда более заслуженных сотрудников. Да еще и с полного одобрения совета директоров, что в таких крупных организациях бывает не часто.

«Как видно, её появление в PJN Technologies было таким же таинственным, как и исчезновение, – подумал я. – Не окажется ли так, что конец пути полностью предопределен его началом?»

Заодно я мысленно передвинул Эверетта и Болтона повыше в своём списке подозреваемых. Обычный мотив подчиненных – продвинуться в случае исчезновения босса, в их случае должен был быть намного сильнее, поскольку Хэтуэй обошла их при назначении на должность.

– Обыскивать кабинет будете? – полюбопытствовала Джонсон, устав ждать от меня следующего вопроса.

– Если бы здесь было что искать, мне бы точно не предложили провести обыск, – соврал я.

На самом деле всё самое тайное опытные люди стараются держать на виду. Никогда не держи свой секрет в секрете, и тогда никто не догадается, что это был твой секрет. Но к обыску я был ещё не готов, поскольку и сам не очень понимал, что надо искать. Да и под присмотром этой странной блондинки мне точно не хотелось копаться в вещах Эверетта.

– Осмотрим лучше кабинет доктора Хэтуэй, – сказал я.

– Пойдемте, – ответила Джонсон.

Кабинет пропавшего ученого находился в конце коридора. Он был несколько больше, чем кабинет её дряхлого заместителя, с двумя стеклянными стенами вместо окон. Третья стена была сплошь покрыта полками с настоящими бумажными книгами. В наши времена такие штуки стоят дорого. А присмотревшись, я понял, что здесь находится целое состояние – хотя все тома выглядели как новые, изданы они были очень давно. На пустом, стерильно-чистом столе лежала ещё одна книга – «Война миров» Герберта Уэлса. Судя по шрифту, её напечатали задолго до того, как космические перелеты из фантастики превратились в обыденность.

– Доктор Хэтуэй коллекционировала книги? – спросил я.

– Да. Она постоянно участвовала в аукционах книгочеев. Это, – Джонсон указала рукой на книгу на столе, – её последнее приобретение. Первое в мире издание «Войны миров». А это, – она указала на толстый том на полке в центре, – предпоследнее. Первое англоязычное издание «Анны Карениной» Льва Толстого.

– Надеюсь, ей никого ради этого не пришлось переехать поездом? – пошутил я, но Джонсон даже не попыталась имитировать улыбку.

– Естественно, у неё случались конфликты с коллекционерами, – сказала она. – Но ничего серьезного. Во всяком случае, ничего такого, что можно было бы расценить как реальную угрозу.

Я притворно кивнул головой в знак согласия. Коллекционирование свойственно почти всем – разница лишь в том, что вам доступнее: женщины, старинные вина, впечатления, древние марки или крышечки от пивных бутылок. Хороший, а для некоторых единственный способ повысить себе самооценку – «посмотрите, сколько всего я смог собрать или попробовать». Этим грешат даже серийные убийцы, которые очень часто оставляют себе что-нибудь на память о своих жертвах – вплоть до самих тел.

Подавляющее большинство коллекционеров, конечно, куда безобиднее, но это вовсе не означает, что они безопасны. Если вы наступите им на больное место, например, раскритикуете их собрание оберток от конфет или картин австрийских экспрессионистов начала ХХ века, либо, что ещё хуже, перехватите экспонат, за которым они долго охотились, то иные серийные убийцы будут выглядеть на фоне таких коллекционеров довольно милыми и гуманными созданиями. Впрочем, то же самое можно сказать про любого человека, на самооценке которого слишком долго топтались окружающие.

– Доктор Хэтуэй рассказывала вам об этом своём увлечении? – спросил я.

– О, да, – неожиданно оживленно ответила Джонсон. – Она показывала мне все книги, которые приобретала. Я даже читала многие из них. Дже… Доктор Хэтуэй обожала старинную фантастику – примерно до 1970-х годов. И покупала всегда только первые издания. Ещё она очень любила мировую классику – Шекспир, Диккенс, Гете, Бальзак, Толстой, Достоевский, Чехов, Ремарк. Она мечтала собрать все первые изданиях всех их книг. На английском, конечно.

Я посмотрел на полки и попытался представить себе, сколько сейчас может стоить на аукционе первое печатное издание какой-нибудь из трагедий Шекспира. Сумма получалась астрономическая. И это ещё больше повышало в списке подозреваемых Эверетта и Болтона – ради зарплаты, на которую Хэтуэй могла покупать такие книги, многие люди готовы убить хоть весь преподавательский состав всех американских университетов, а не одну выскочку из Балтимора. Но это ничем пока не доказанное предположение не отвечало на все остальные вопросы, и в первую очередь на вопрос, куда подевалась сама доктор Хэтуэй. Или хотя бы её труп.

Ради проформы я заглянул в стенной шкаф, в котором обнаружил лишь женский брючный костюм и пару простеньких туфель с низким каблуком и заостренным жестким носком в тон костюму. Заглянул в пристроенную к кабинету ванную комнату, где не нашёл вообще ничего. Порылся в ящиках стола – из интересного там оказался только рабочий блокнот. Большая часть страниц была исписана карандашом – совершенно непонятное мне скопище цифр и букв.

– Доктор Хэтуэй любила делать пометки во время своих экспериментов, – ответила Джонсон на мой не заданный вопрос.

Я пролистал блокнот и замер. На последних страницах раз 40 или 50 повторялась одна и та же фраза. Написано было на латинице, язык казался знакомым, но понять смысл я не смог.

– Surge a mortuis sub Manu Domini, – произнесла Джонсон, даже не заглядывая в блокнот. – Это на латыни.

– И что это значит?

– Восстань из мертвых под Рукой Господа.

Я почесал затылок.

– Доктор Хэтуэй была человеком религиозным?

– Вовсе нет. Она была атеисткой, хотя взгляды свои не афишировала.

– Почему?

– Просто считала, что верить или не верить во что-либо – личное дело каждого.

– Тогда к нему это? – Я ткнул пальцем в блокнот. – Судя по тому, сколько раз она это написала, для нее это что-то значило.

– Я не знаю, – после паузы призналась Джонсон. – Судя по тому, что эти записи последние в блокноте, доктор Хэтуэй писала их непосредственно перед исчезновением.

– Тогда маловероятно, что эта фраза никак не связана с произошедшим, – сказал я, копируя страницы в память оллкома.

Положив блокнот на прежнее место, я посмотрел сквозь стеклянную стену в небо, словно пытался найти там объяснение странной фразе на латыни. В этот момент чуть ли не в нескольких метрах от нас пролетели те самые вертолеты, которые недавно приземлялись на крышу здания, а теперь, как видно, отправились в обратный путь. С такого расстояния я без труда рассмотрел на их бортах логотип службы исполнения наказаний министерства юстиции.

– А что здесь делают тюремные вертушки? – спросил я, проводив их взглядом.

– У PJN контракт с правительством, – сообщила мне Джонсон. – В соответствии с законом об искуплении.

– Что?.. – изумился я. – Вы хотите сказать?..

– Да.

Я помолчал пару секунд.

– То есть приговоренных к смертной казни после приведения приговора в исполнение привозят сюда для разделки?

– Мы предпочитаем не использовать такие выражения, – заявила Джонсон, поморщившись точь-в-точь как Ройс. – Но в целом вы правы – после казни ультразвуком тела приговоренных доставляют в наши лаборатории для извлечения органов с целью последующей пересадки либо для проведения медицинских экспериментов. Сегодня вертолетов два. Значит, восемь тел. Обычно на одном вертолете перевозят не больше четырех.

Теперь понятно, куда так торопились Эверетт и Болтон. Ведь пригодные для пересадки органы долго не хранятся.

– А доктор Хэтуэй участвовала в этих… операциях?

– Лично – нет. Но иногда отправляла Эверетту и Болтону заказы на те или иные ткани, необходимые для ее экспериментов.

«Ну и дела, – подумал я. – Не в этом ли разгадка? Что, если Хэтуэй прикончил кто-то из родственников приговоренных? Но как бы этот родственник попал в здание? Или же всё проще – Эверетт и Болтон убили её, а потом разделали? Тогда понятно, почему никто не может найти Хэтуэй или хотя бы её труп».

Джонсон, казалось, читала мои мысли.

– Все операции тщательно контролируются. Каждое тело и каждый извлеченный из него орган, даже самый маленький кусочек ткани, проходит неоднократный ДНК-контроль, чтобы пациенты получали только полностью совместимые органы. Кроме того, после исчезновения доктора Хэтуэй мы самым тщательным образом проверили все операционные и все отходы. Так что если вы думаете, что ее убили и затем, как вы выражаетесь, разделали, то вы ошибаетесь. Такого быть не могло.

Глава 3

Глава 3.

– Что ж, – сказал я. – Здесь я увидел достаточно. По крайней мере, на какое-то время впечатлений хватит. Теперь мне хотелось бы осмотреть дом доктора Хэтуэй.

– Зачем?

– Хочу увидеть, как она жила.

– Жила она в основном здесь, – объяснила мне Джонсон.

– Да, я понял, что работа была для неё всем, но…

Я замолчал, потому что блондинка широким шагом направилась к выходу.

– Вы куда?

– В гараж. Или вы рассчитываете силой мысли перенестись отсюда в дом доктора Хэтуэй? А напоминать мне, что вас нанял лично мистер Ройс, не надо – я об этом прекрасно помню и готова во всём сотрудничать с вами.

Чтобы попасть в гараж, нам пришлось вернуться из корпуса номер шесть в центральное здание комплекса, пройти все контрольные посты охраны и спуститься на лифте в подвал. Там нас вновь встретили сотрудники службы безопасности, видеокамеры и датчики движения. Похоже, в здании PJN Technologies даже муха не осталась бы незамеченной. Однако доктору Хэтуэй это всё же удалось.

От безрадостных мыслей меня немного отвлекла машина, к которой подошла Джонсон. Здоровенный джип, причем, судя по толщине стекол, оснащенный бронезащитой высшего уровня. Такой автомобиль уместен в президентском кортеже, но никак не в качестве транспорта для специалистки по анализу систем безопасности. Оставалось лишь предположить, что её занятия куда опаснее, чем могло показаться на первый взгляд.

Нам пришлось проехать еще три контрольных пункта – непосредственно перед выездом из гаража, сразу после него и на воротах в высокой стене, окружавшей комплекс PJN Technologies. Похоже, в центральном офисе корпорации всерьёз собирались отражать по меньшей мере атаку десантной дивизии, а то и всего корпуса морской пехоты США. Системы противовоздушной обороны для отражения гипотетического налета управляемых террористами дронов вносили последний штрих в картину готовой к обороне крепости.

По дороге я принялся рассуждать о литературе в надежде под каким-нибудь предлогом вывернуть разговор на взаимоотношения Джонсон и Хэтуэй. Судя по её оговорке, когда она чуть не назвала доктора просто по имени – Джейн, их связь отнюдь не была такой поверхностной, какой её пыталась изобразить специалистка по анализу система безопасности.

Но этот мой план с треском провалился. Джонсон с легкостью переходила с Ремарка на Хемингуэя и Толстого, с них – на Фолкнера и Диккенса, вспоминала даже самые малоизвестные их произведения, о которых я никогда и не слышал, цитировала тексты давно умерших авторов чуть ли не целыми страницами. Уже через несколько минут поездки у меня сложилось стойкое ощущение, что я оказался в обществе профессора-литературоведа. Причем профессора, который является настоящим фанатиком своего дела и чью лекцию просто невозможно прервать.

– Приехали, – внезапно объявила Джонсон, оставив в покое изложение теории математического анализа стихов какого-то Маяковского.

– Здесь жила доктор Хэтуэй? – на всякий случай уточнил я, выходя из машины.

– Именно.

Дом особого впечатления не производил. Единственным его достоинством являлось то, что он находился в не самом худшем районе города и был украшен нарисованным краской из баллончика логотипом PJN Technologies. А в остальном – обычная двухэтажная коробка из армированного пластика. Соседние строения выглядели ничуть не лучше. Либо все свои деньги доктор Хэтуэй тратила на старинные книги, либо ей было просто плевать на то, где жить, так же, как ее заместителю Эверетту было плевать на собственную внешность.

Джонсон нажала на сенсор своего оллкома, и входная дверь распахнулась перед нами.

– Оставь надежду всяк сюда входящий, – пробурчал я.

– О, вы читали «Божественную комедию»?

– Да, – соврал я, решив не уточнять, что на самом деле я читал только несколько фраз в сборнике цитат, и шагнул внутрь.

Самое подходящее выражение для описания жилища доктора Хэтуэй – спартанская безликость. Простенькая мебель из дешевого магазина, стандартный набор бытовой техники, и всё. Ни картин или фотографий на стенах, ни ковров на полу. Ничего лишнего. Даже книг почти не было – лишь несколько штук на столе в гостиной. Причем сразу было видно, что они – вовсе не из коллекции исчезнувшего ученого. Современного вида томики в мягкой обложке.

Я перебрал книги. «Первый этап купирования абстинентного синдрома у героинозависимых лиц», «Психологическая реабилитация наркоманов», «”Ломка” и её влияние на психическое состояние пациента», «Нетрадиционные методы лечения наркозависимых».

– Доктор Хэтуэй проводила какие-либо исследования, связанные с наркоманами? – спросил я.

– Насколько я знаю, нет, – помедлив долю секунды, ответила Джонсон.

Под книгами оказалось два листка бумаги. Один содержал лишь столбцы цифр, которые мне ни о чем не говорили. Второй оказался распечаткой заявки на участие в аукционе, на котором должны были выставить первое американское издание «Человека-невидимки». Судя по дате, доктор Хэтуэй зарегистрировалась на аукционе за четыре дня до того, как обнаружилось её исчезновение.

Я показал бумагу Джонсон и спросил:

– Вы проверяли её заявку?

– Разумеется. Стартовый взнос был внесен с её счета, а для регистрации использован идентификатор доктора Хэтуэй, – холодно ответила блондинка. – То, что мы всё оставили так, как было, не означает, что мы не сделали свою работу на должном уровне.

– Я не хотел вас обидеть, – неожиданно для самого себя сказал я, хотя изначально собирался указать, что если бы служба безопасности PJN Technologies сделала «свою работу на должном уровне», то их президенту не пришлось бы нанимать меня.

– Извинения приняты, – произнесла Джонсон и в первый раз за всё время нашего знакомства улыбнулась. Но уже через секунду выражение её лица вновь стало серьезным и сосредоточенным.

Что ж, похоже, доктор Хэтуэй и в самом деле жила на работе. Даже её коллекция старинных книг хранилась там. Хотя это было объяснимо – стоили они целое состояние, а из дома, оснащенного не самой сложной системой безопасности, украсть их было явно проще, чем из охраняемого, как крепость, комплекса PJN Technologies. Правда, оттуда украли саму владелицу книг.

Я пролистал книги. В них ничего не было, хотя некоторые строки кто-то подчеркнул карандашом. Зато на форзаце одной из них стоял экслибрис «Личная библиотека доктора Гилберта Грэйна».

– Кто такой доктор Гилберт Грэйн? – спросил я.

– Сейчас уточню, – ответила Джонсон и спустя несколько секунд добавила: – В корпорации он не работает. Отправлю общий запрос.

– Не надо. Я сам этим займусь, когда закончу здесь, – сказал я, отложив книгу из библиотеки неизвестного доктора в сторону.

«Неужели у пропавшего ученого всё же был друг или хотя бы знакомый, о котором не знали в службе безопасности корпорации? – подумал я. – Маловероятно. Хотя чего в жизни не бывает?»

Мой взгляд упал на единственную вещь, которая выбивалась из спартанской обстановки гостиной. На дальней стене висела большая, ярко раскрашенная мишень для дартс. Непохоже, что кто-то использовал её по прямому назначению – дротиками были приколоты целые пачки листов бумаги разного цвета и размера.

«Гореть тебе в адском огне, тварь», «Аллах покарает нечестивицу» и еще много прочего в том же духе. Судя по выражениям, встречавшимся в письмах, доктору Хэтуэй отправляли подобные послания представители по меньшей мере десятка различных религий и конфессий, а также разного рода экологические активисты, чьи корреспонденция по смыслу и подбору выражений не слишком отличались от сочинений верующих.

– Мы это видели и сняли копии, – сказала Джонсон раньше, чем я успел открыть рот.

– Что-то я не видел этих копий в досье доктора Хэтуэй, – буркнул я, продолжая перебирать анонимки.

– Она находятся в общем файле «Внешние угрозы». Я предоставлю его. Однако это ничего вам не даст. Мы отрабатываем все подобные письма по мере поступления. Большинство отправителей – вполне безобидные граждане, хотя и раздраженные тем, что исследования доктора Хэтуэй нарушают их религиозные догмы или прочие убеждения.

– А меньшинство? – поинтересовался я.

– Мы проверили всех. Никого из них не было поблизости от комплекса, когда пропала доктор Хэтуэй.

«Еще одна перспективная версия отправляется в мусорную корзину», – подумал я и приколол обратно все письма, кроме двух. В одном говорилось о богохульстве и сотворении кумира. Эти преступления доктор Хэтуэй совершила, заявляя, что благодаря её изобретениям человек обретет божественную силу. В другом ученого обвиняли в том, что её открытия ускоряют начала экологической катастрофы.

Под текстами этих писем стояли приписки почерком пропавшей. Как бы в ответ на первое послание она написала: «однажды Человек превзойдет самого Бога, но только после того, как мертвый восстанет под рукой Господа». Под вторым была похожая фраза: «Что бы ни случилось, мертвый восстанет под рукой Господа». И как это прикажете понимать это бред?

Спальня выглядела еще более безликой, чем гостиная. Я не нашел ни малейших признаков того, что у доктора Хэтуэй была интимная жизнь. Хотя обычно даже у совершенно одиноких людей в спальне можно найти немало интересного. Или пропавшая в самом деле жила только работой, или же предпочитала предаваться плотским радостям подальше от дома. Что, в общем-то, понятно – она не могла не знать, что постоянно находится «под колпаком» службы безопасности. Когда живешь в стеклянном доме, лучше не доставать свои грехи из кармана. Или доктор Хэтуэй просто заранее подготовилась к своему исчезновению и уничтожила весь компромат, поскольку понимала, что её жильё обязательно обыщут сверху донизу.

В шкафу в спальне обнаружилось лишь два брючных костюма, точно таких же, как в кабинете доктора Хэтуэй. Там же стояли две пары одинаковых туфель. В ванной я нашел лишь зубную щетку, расческу да пару флаконов с жидким мылом и гелем для душа. Ни духов, ни кремов, ни хотя бы предметов женской гигиены. Такие спальни и такие ванные мне редко приходилось видеть даже в квартирах убежденных холостяков-мужчин.

На кухне обнаружился солидный запас продуктов длительного хранения. Считав оллкомом чипы на упаковках, я узнал, что куплены они были за три дня до исчезновения доктора Хэтуэй, то есть как раз перед тем, как она в последний раз отправилась на работу. Либо с ней и в самом деле случилось что-то непредвиденное, либо она тщательно подготовилась к своему уходу со сцены, попытавшись создать впечатление, что вовсе и не собиралась пропадать.

Все остальные помещения в доме оказались пустыми. Судя по толстому слою пыли, в них очень давно не заходил даже робот-уборщик, скучавший в углу кладовки под лестницей на второй этаж. В его памяти не нашлось ничего интересного. У противоположной стены помещения лежал набор альпинистского снаряжения, которым явно давно не пользовались. Мне пришлось признаться самому себе – более бесполезного для дела обыска я ещё никогда не проводил.

– Возвращаемся, – наконец сказал я и направился к выходу.

Всё произошло очень быстро. Мы как раз шли от дома к джипу Джонсон, когда стоявшая в квартале от нас машина внезапно сорвалась с места и устремилась к нам. Я увидел опущенные до предела стекла окон справа и бросился на шедшую впереди меня блондинку как раз в тот момент, когда на свет божий показались нацеленные на нас стволы.

Мы ещё падали, когда загрохотали выстрелы.

Пули с визгом рикошетировали от машины Джонсон, рвали стены дома и вставленный в окна прозрачный пластик, ошметки которого сыпались на нас. Пистолета у меня не было, поэтому единственное, что я мог сделать – продолжать лежать на асфальте дорожки, закрывая собой специалистку по безопасности.

Стрельба продолжалась несколько секунд, а затем машина нападавших унеслась прочь.

Я еще минимум минуту продолжал лежать. Стрелки могли вернуться или оставить кого-то для завершения работы, поэтому попытка встать или хотя бы поднять голову вполне могла обернуться не предусмотренными природой отверстиями в этой самой голове. Но всё было тихо.

Осмотревшись по сторонам, я осторожно поднялся на ноги. Огляделся еще раз и собрался было протянуть руку Джонсон, но она уже вскочила без моей помощи.

– Вы что, забыли оплатить защиту?! – рявкнул я на неё.

– Сейчас проверю, – совершенно спокойно ответила блондинка, активируя сенсор оллкома, прикрепленный к её руке.

Приходя в себя, я осмотрелся уже более внимательно. Джип специалистки по безопасности хоть и пострадал, но все попадания выдержал, что подтверждало мою догадку о высшем уровне бронезащиты. Собственно, это нас и спасло – машина оказалась между нами и нападавшими, которые поленились выйти из своего автомобиля и закончить дело.

Но уже через секунду я понял, что убийство, возможно, не входило в их планы – большая часть пуль попала в дом. Армированный пластик, в отличие от броневика Джонсон, попаданий не выдержал. Весь фасад был изукрашен дырами, в которые я легко мог бы засунуть большой палец.

– Серьезные стволы, – сказал я, сделав пару шагов к дому, чтобы рассмотреть его пулевые «ранения».

– Безоткатные штурмовые винтовки специального назначения «Аркон» четвертой модели, – заметила Джонсон, не отрываясь от своего оллкома.

Я резко повернулся к ней и спросил:

– Откуда вы знаете?

– Характерный звук стрельбы и ещё более характерная форма дульного тормоза, – ответила блондинка совершенно спокойно.

– Вы успели рассмотреть форму дульного тормоза?

Она не ответила, лишь бросила на меня короткий, как выстрел, взгляд, который словно говорил: «Вы что, изволите сомневаться?»

– Редкое оружие, – заметил я.

«Аркон-4» выпускался в очень ограниченном количестве исключительно для «полярных медведей» – группировок наемников, которые на протяжении нескольких лет вели настоящие войны за ресурсы в Арктике и Антарктиде после того, как таяние льдов сделало рентабельной их добычу. Официально, конечно, ни одна страна в этих сражениях участия не принимала – только боевики, чей «труд» щедро оплачивали заинтересованные в лицензиях на открытие шахт корпорации. Вероятность того, что подобное оружие могло попасть в руки уличных банд, была равна примерно нолю.

– Вы давно работаете в PJN Technologies?

– Это имеет какое-то отношение к делу?

– Просто интересно.

– Четыре месяца.

«Ничего себе карьера – проработать в корпорации четыре месяца и стать главным специалистом», – подумал я.

– А до этого?

– А до этого я училась.

«Однако… – подумал я. – Десять лет на школу, пять на колледж. Даже если добавить пару лет на повышение квалификации и стажировку, получается, что ей от силы 25 лет, а скорее и того меньше. По нынешним временам если не девочка, то довольно юная девушка. В таком возрасте и на такой должности? Фантастика! Но интереснее другое. В каком колледже её обучали премудростям опознания оружия по форме дульного тормоза? Да ещё такого редкого, как «Аркон»? И что за школу она закончила, если после внезапного нападения, в котором мы чуть не погибли, с таким ледяным спокойствием копается в своём оллкоме?»

– Судя по данным нашей бухгалтерии, все контракты с охранными компаниями в данном районе оплачены своевременно и в полном объеме, – проинформировала меня Джонсон.

В переводе с корпоративного эзопова языка это означало, что PJN Technologies без задержек платила местным бандитам, чтобы её сотрудников и их имущество никто не смел трогать. Именно поэтому на жилище доктора Хэтуэй был нарисован логотип её работодателя – чтобы все в этом районе знали, что дом и его хозяйка находятся под защитой.

Система эта начала складываться еще в 2030-х годах, когда роботизация и развитие искусственного интеллекта оставили без работы миллиарды людей по всему миру. Конечно, тот же технический прогресс обеспечил им «безусловный доход», но выплаты были невелики, так что безработные получили массу свободного времени и почти нищенское существование, из которого вырваться удавалось лишь немногим. А когда человеку не к чему стремиться, он начинает искать, куда бы сбежать от беспросветно-серой действительности.

Некоторые снимают фильмы с давно умершими актерами с помощью искусственного интеллекта или придумывают различные игры, чтобы убить время, но большинство предпочитает способы побега попроще – алкоголь и наркотики. Проблема в том, что всё это стоит денег. Не говоря уже о том, что даже в наши времена тяжелые наркотики по рецепту в аптеке не получишь. Поэтому количество преступлений взлетело до невиданных даже во время смут и революций уровней, а наркоторговля расцвела самым пышным цветом за всю историю.

Суперкорпорации, возникшие после Великой Экономической Катастрофы в тех же 2030-х, вполне могли бы справиться с этой проблемой. Но не пожелали, поскольку это требовало больших усилий, денег и риска. В результате они пошли по пути наименьшего сопротивления – просто платили бандам за защиту, заключая вполне официальные контракты с подставными фирмами, которыми обычно владели какие-нибудь родственники очередного главаря. Это было куда проще и дешевле, чем приставлять охрану к домам своих сотрудников и оборонять свои офисы и предприятия от налетов или обстрелов вроде сегодняшнего.

– Каким бандам в этом районе вы платите? – спросил я.

– У нас заключены контракты с четырьмя охранными компаниями.

– Фиксач?

– Да, контракт фиксированный.

В переводе на человеческий язык это означало, что PJN Technologies договорилась о защите с несколькими бандами, между которыми распределяла строго определенную сумму. Те, кто не справлялся со своими обязательствами, теряли контракт, а деньги перераспределялись между остальными.

– Каким бандам вы платите? И давайте уже без этого эзопова языка.

– «Демоны с Десятой улицы», «Убийцы с Ди-стрит», «Парковые гориллы» и «Пятый батальон Белых Акул», – тут же ответила Джонсон.

– Никаких косяков?

– Нет, причин для пересмотра контрактов не было.

– А тёрки с другими бандами? Кто-то пытался переделить пирог?

– Нам об этом ничего не известно. А даже если бы что-то такое и было, какое это отношение имеет к нам?

– Вы правы, – согласился я.

При «фиксаче» корпорацию не интересует, кому именно платить. Есть определенная сумма, за которую покупается безопасность, а всё остальное решают сами преступники между собой. Если бы кто-то из бандитов решил отобрать у конкурентов кусок пирога, они бы никогда не рискнули стрелять по дому сотрудницы корпорации, потому что нарушителям спокойствия объявили бы войну все группировки, которым платит PJN Technologies.

– Кстати, спасибо, – произнесла вдруг блондинка и начала правой рукой отряхивать свой брючный костюм. – Если бы не вы, они могли бы попасть в меня.

– Всегда рад помочь, Энн, – машинально ответил я, не сразу заметив, что впервые назвал девушку по имени. В моих мозгах крутилась сразу несколько мыслей, и одна из них заключалась в том, что специалистка по безопасности среагировала на автомобиль с бандитами на долю секунды раньше меня. Я не столько опрокинул её на землю, сколько упал на неё. То есть она в придачу ко всему была чертовски наблюдательна, а её реакция была даже быстрее моей.

– Вы настоящий джентльмен, Джон, – после паузы сказала Энн и улыбнулась мне.

Я улыбнулся в ответ и изобразил легкий поклон. С девушки сейчас можно было рисовать картину под названием «Безмятежность». А у меня после обстрела еще пульс не пришёл в норму.

– Что мы имеем? – помолчав, спросил я сам себя. – Действия нападавших имеют все характерные признаки бандитского налета, причем в «воспитательных целях», иначе они бы вышли из машины и добили нас. Но перед бандами у вас долгов нет, обстреливать дома ваших сотрудников бессмысленно, да и «Аркон-4» слишком редкое оружие, чтобы уличные преступники смогли его заполучить и тем более использовать для обычного налета. Наконец, дом, который они обстреляли, принадлежит доктору Хэтуэй, таинственно пропавшей прямо из вашего центрального офиса.

В процессе моего монолога Энн старательно изображала вежливое внимание, словно я был малолетним сыном её подруги, который хвастается выученным для Санта-Клауса стишком.

– Не похоже всё это на совпадение, – резюмировал я, решив проигнорировать её взгляд.

– Вы правы, – согласилась со мной Энн и медленно начала поднимать руки, поскольку перед домом доктора Хэтуэй с воем сирены и визгом тормозов остановился полицейский автомобиль. Блюстителей порядка, вероятно, вызвала система искусственного интеллекта, отслеживавшая по всему городу звуки стрельбы и прочие признаки совершения преступлений.

Последовав примеру блондинки, я сказал:

– По крайней мере, теперь мы знаем, что у доктора Хэтуэй была как минимум одна серьезная причина сбежать

Энн приветливо улыбнулась выпрыгивающим из машины полицейским в бронежилетах с автоматами наперевес и свирепым выражением лиц, а затем не глядя на меня уголком рта выговорила:

– Если она успела сбежать.