Читать онлайн Сон, в котором я пробуждаюсь

7. Ветру нельзя приказать. Но можно научиться чувствовать его силу.

Предисловие А.

Есть книги, что властно берут вас за руку и ведут по дорогам, вымощенным словами, с такой уверенностью, будто судьба ваша давно предрешена. Есть иные – скромные создания, притаившиеся на запылённых полках, словно звёзды, свет которых не заметен тому, кто не склонен поднимать глаз в небо.

А есть эта книга. Она не просит, не взывает к вам громким голосом обещаний и откровений. Она могла бы вовсе остаться незамеченной, если бы не одно обстоятельство: она уже покоится в ваших руках. Или, возможно, лишь отражается в стеклянной глади экрана, на котором высвечиваются эти строки, пока вы даете им жизнь своим вниманием.

Обратите внимание – книга уже некоторое время покоилась в ваших пальцах, руки ощущали ее, но, внимание ваше странствовало где-то за пределами таких физических характеристик как вес, температура, фактура, баланс и т.п., которые столь ясно воспринимаются теперь, когда вы обратили на них внимание.

Теперь физический мир книги полностью доступен вашему восприятию.

Однако, стоит вам продолжить чтение, и случается нечто почти волшебное. Материальная природа книги – её вес, её форма – отступает, исчезает, уступая место чему-то иному. Вот уже буквы перестают быть простыми знаками, вот уже слова, вытканные на странице, складываются в образы, вспыхивают смыслами. И где же теперь книга? В ваших руках – или в вашей голове?

О, этот неуловимый миг перехода, тонкий, как нить тумана над рекой перед рассветом! Если вам удастся поймать его, застыть на грани, когда одно становится другим, вы, быть может, узнаете нечто важное. Но лишь на мгновение – ведь Всё уже движется дальше.

Таков наш мир: видимое и сокрытое идут рука об руку, осмысленное и непознанное переплетаются, а внимание – не просто зеркало реальности, но сила, способная творить её заново и заново. Не только окно в мир, но и кисть, рисующая его очертания.

Q.S.

"Qui lucernam tenet, decidit quid illuminetur."*

*Тот, кто держит фонарь, решает, что будет освещено.

Предисловие Б.

Было лучшее из времен, было худшее из времен, была жизнь, насыщенная смыслом, и жизнь, лишенная его, было утро и был вечер, когда туман стелился по улицам, обволакивая крыши и дымовые трубы, а фонари отбрасывали призрачный свет на мокрую брусчатку.

Где-то далеко, в сердце города, раздавались удары часов, возвещая о том, что еще один день близится к завершению.

В это время, на одной из старых труб, что возвышались над пустынным переулком, сидели двое.

– Мы рождаемся не просто так, – сказал первый, худощавый в потертой шляпе, назовем его А. – Каждому из нас отведено время, когда мы светим, согреваем других, наполняем этот мир собой. Пусть нас не станет, но тепло останется. След, который мы оставляем, не исчезает.

Второй, крепкий в пальто, назовем его Б, поднял воротник, скрывая лицо от ветра, и тихо рассмеялся.

– Ах, дружище, ты говоришь так, будто наша жизнь – свеча, что горит ради кого-то. Но разве ветер не задувает любую свечу? Разве пламя не гаснет? А мир продолжает идти своим чередом, и никто уже, толком, не припомнит, сколько огня было в той или иной свече.

А прищурился, вглядываясь в огоньки далеких окон.

– Пока горит, оно имеет значение. Пусть даже его никто не запомнит, но в момент горения оно светит.

– Но что в этом свете, кроме самообмана? – Б скрестил руки на груди. – Ты хочешь видеть красоту, смысл но, мой друг, ты лишь буква на трубе в холодном городе. Мы здесь, и нам хочется думать, что это не просто так. Но стоит нам исчезнуть, и ничего не изменится.

– Даже если так, – задумчиво произнес А, – я не могу жить иначе, чем искать свет и верить, что он чего-то стоит.

Б вздохнул, покачал головой, но не стал спорить. Они сидели на трубе еще какое-то время, слушая, как ветер гуляет по переулку туда-сюда.

Город продолжает дышать.

Внизу мелькнули тени, похожие на запоздалых прохожих. Прохожие не знали об их разговоре, да и вряд ли он им был нужен.

А встал, как будто что-то услышал, какой-то внутренний зов. Пошатнулся, но быстро нашёл равновесие.

Труба скользкая от влаги, старая, с облупившейся краской. Он ухватился за металлическую стрелу молниеотвода, подтянулся, встав на носки. Металл дрожал под руками, а ветер вдруг усилился, швыряя ему в лицо сырой воздух с привкусом копоти. Он стиснул зубы, перехватил опору повыше. Ноги соскользнули, и теперь он висел, цепляясь пальцами, чувствуя под ногтями ржавчину. Потянулся, подтянулся, вскарабкался. И встал на мачту.

Он стоял на самой вершине. Ниже – труба, крыши, провода, город, весь в редком желтоватом свете фонарей, в движении, о котором он будто забыл. В груди – дыхание. В голове – почти тишина. Всё живое в нём – в равновесии, между толчком ветра и притяжением земли.

А стоит и не падает.

Б, несмотря на свой скептицизм, не пропадает, не уходит. Он остаётся на трубе. Более того, он словно всплывает из глубины сна, из возможности, как фотография в проявителе. Становится более четким.

А это уже жест – пусть и иронический – но жест согласия на продолжение текста.

Q.S.

Loquuntur duo super tubum, quasi duae partes unius mentis.

(Двое говорят на трубе, как две части одного ума.)

Тот же, кто говорит, что мир – это просто мир, уже говорит слишком много.

Somnium in quo expergiscor.

Глава I: О тех, кто смотрит

Сон, в котором я пробуждаюсь, или

108 кратких сочинений с комментариями, которые вовсе не обязательно читать.

Размышления о природе «Я» в условиях изменённого восприятия.

Где проходит граница между наблюдателем и наблюдаемым, между сном и пробуждением, между реакцией и выбором?

Эта книга – не трактат и не исповедь. Это 108 фрагментов, парадоксов, диалогов, псевдо-коанов и микросцен, в которых автор исследует природу «я» на фоне изменённого восприятия: сна, боли, тишины, усталости, вдохновения, паузы и т.д. Это размышления – но без претензии на окончательные выводы. Это текст, который можно читать с любого места и не дочитывать. Или – перечитывать одно и то же, каждый раз находя другого читателя в себе.

-–

Ex manuscriptis Bibliothecae Paradigmatum Casuisticorum*

*Переведено с языка снов и образов, приписываемого автору под именем Auctor Somni

Предуведомление переводчика

Somnium – «сон», «сновидение»; не только как физиологическое состояние, но как пространство восприятия, сотканное из образов, мыслей и чувств.

in quo – «в котором»; относительное местоимение, указывающее на внутреннее пребывание – не снаружи сна, но внутри его структуры, в самой ткани видимого.

expergiscor – «я пробуждаюсь», возвратный глагол; не просто «проснуться», но «пробудиться» изнутри, с оттенком самопроизвольности. Слово предполагает не столько физическое пробуждение, сколько акт внутреннего узнавания, выныривания из забвения.

Таким образом, Somnium in quo expergiscor – это не просто описание необычного сна. Это формула парадокса: пробуждение, происходящее внутри сна, осознание, возникающее «не после», а «во время» иллюзии. Это точка, в которой различие между сном и бодрствованием становится неочевидным, а граница между субъектом и содержанием переживания – зыбкой.

Фраза указывает на то состояние, в котором «я» осознаёт своё присутствие «до» имени, «внутри» образа, «сквозь» восприятие. Это не завершение пути, но его узловая точка – как будто сновидение само начинает просыпаться, увидев себя.

Данный текст – фрагмент более обширного труда, условно именуемого «De Identitate in Somnis». Оригинал утрачен, однако сохранился латинский пергамент XVII века, обнаруженный в Bibliotheca Paradigmatum Casuisticorum, что в Кракове, под алтарной частью разрушенного во время второй мировой войны монастыря.

Автор скрывается под символическим именем

Auctor Somni – Повествователь Сна.

Его стиль колеблется между мистическим аллегоризмом и строгой интроспекцией.

Комментарии к трактату (предположительно добавленные другим лицом – или самим автором, но в иной маске) носят философско-герменевтический характер и подписаны лишь инициалами Q.S.

Все персонажи этой книги реальны. Любые совпадения не случайны.

Продолжить чтение