Читать онлайн СССР 2010 На штурм новых рубежей!

Глава 1

– Первым делом хочу сказать спасибо за то, что пришли. – Я поднял бокал с морсом, салютуя всем присутствующим. – Я ценю, что вы смогли найти время, несмотря на занятость. И уверен, никто из вас не пожалеет об этом.

– Не знаю, как вам молодым, – Цемель откинулся на стуле, оглядывая собравшихся, – но лично мне уже поздно о чем-то жалеть. К тому же с тобой, Сэмэн, не приходится скучать, что лично мне таки нравится.

– А мне всё же хотелось бы больше конкретики, – подал голос неприметный с виду мужчина, чей возраст угадать было весьма сложно. Ему могло быть и двадцать пять, и сорок, и даже пятьдесят, но я точно знал, что этому персонажу тридцать семь. Довелось его личное дело читать, ну, ту часть, что мне решили показать. – Я так до сих пор и не понимаю, что именно вы задумали.

– Конечно, Сергей Сергеевич. – Я кивнул мужчине и повернулся к остальным. – Кстати, знакомьтесь, Сергей Сергеевич Кушнир, майор КГБ. В будущем – руководитель первого отдела нашей мультимедиа-корпорации.

– А что такое мультимедиа? – подала голос Василиса, художница, с которой когда-то меня познакомил Хомяк, и она с парой друзей потом работала и над «Красным ударом» и другими играми. – Мульти – это с латинского много, а медиа… это же мидия вроде.

– Не совсем. – Я улыбнулся худенькой девчонке, кутающейся в толстый свитер с очками на пол-лица, и с причёской в стиле взрыв на макаронной фабрике. Довершал картину кончик носа, измазанный в краске, видать, опять рисовала, а потом, в чём была, в том и приехала. – Медиа – это, Вась, от слова медиум, посредник. Так на западе называют средства коммуникации, передачи информации и образованную ими среду. То есть радио, телевидение, сеть, даже газеты, это все медиа. А мультимедиа – это, получается, их совокупность, включающая все возможные варианты. Теперь понятно?

– Да, – пискнула та, покраснев и опустив взгляд. – Извините.

– Не за что извиняться, – отмахнулся я. – Наоборот, если кому что-то будет непонятно, спрашивайте. Лучше сразу объяснить, чем потом окажется, что половину терминов вы интерпретируете по-своему. И кстати, знакомьтесь, Василиса Дмитриевна Ерофеев, руководитель художественного отдела. Если нужен рисунок или дизайн – это к ней.

Девчонка, которой едва исполнилось восемнадцать, с писком спряталась в воротник свитера, вызвав взрыв хохота у сидевших за столом. Но, справедливости ради, смех был добродушным, просто слишком мило она в этот момент выглядела. Словно мышонок, ищущий норку. При этом я прекрасно знал, какие откормленные черти таятся в этом спокойном с виду омуте. Мне постоянно приходилось осаживать Васю, которую так и норовило добавить больше кровищи, оторванных частей тела и прочих ужасов. Да и Лавкрафта девочка любила нежною любовь, что же сказывалось на её творчестве. Но при этом она умела делать так, как надо заказчику, а не как ей лично хочется, что и стало основным критерием для выбора будущего начальника отдела. Пока сойдёт, а дальше посмотрим.

– Так, давайте я сначала всех представлю, а затем займёмся делами. – Я решил отвлечь присутствующих от девчонки, давая ей прийти в себя, и указал на Цемеля. – Пойдём по старшинству. Прошу любить и жаловать, наш гениальный импресарио Цемель Иосиф Эмильевич. На данный момент занимается продвижением нескольких музыкальных групп, и его опыт просто незаменим во всем, что связанно с музыкой в частности и с творчеством вообще. На это направление у нас громадные планы, но о них позднее. Сергея Сергеевича я вам уже представил, и, если кто-то задаётся вопросом, зачем на этой встрече сотрудник спецслужб, советую вспомнить «Птичку».

– Ой, а у меня она есть! – вскинулась Василиса, но, когда все повернулись к ней, тут же опять покраснела и спряталась. – И-извините.

– Вот о чём я и говорю. – Я ободряюще улыбнулся художнице. – Сейчас она стремительно набирает популярность, приходится задействовать всё новые и новые мощности, но при этом, кроме технических проблем, появилась масса провокаторов, врагов, да и просто идиотов, пытающихся использовать её для тёмных дел. Вот, чтобы не попасть в просак, нам и нужен Сергей Сергеевич с коллегами. Они будут отслеживать вредителей и принимать меры согласно социалистической законности. И да, если у кого-то возникла мысль, что оперативники сидят и читают переписки, вынужден огорчить. Это невозможно физически. Придётся набирать сумасшедший штат сотрудников, чтобы хоть как-то закрыть потребности. Поэтому всё делается автоматически, по ключевым словам. Впрочем, об этом мы ещё подробно поговорим в другой раз. А теперь позвольте представить вам Михаила Романова. Некоторые зовут его Хомяком, но мы этих некоторых сразу предупреждаем, что подобного не допустим. Не дело так звать целого начальника отдела технических разработок!

Миха покраснел куда ярче, чем девчонка, но прятаться ему было некуда, даже несмотря на то, что моими усилиями он начал набирать форму. Точнее, терять шарообразность, становясь похожим на нормального человека. Давалось ему это непросто, да и образ жизни не способствовал похуданию, приходилось изворачиваться, задействовать связи, чтобы у него не принимали отмазок от физкультуры, составлять режим дня и вводить жёсткие штрафные санкции за его нарушение. А для контроля пришлось даже писать специальное приложение для смартфона, считающее пройдённые шаги, и прочее.

К сожалению, фитнес-браслетов со спутниковыми трекерами ещё не придумали, но я подкинул идею Сикорскому, с намёком на возможные применения не только в спорте. Жаль только, мощности процессоров пока не хватало, а то и сам бы попробовал собрать. Зато вот в велотренажёр удалось засунуть полноценное подключение к сети для передачи отчётов, так что отмазаться у Хомяка, мол, на улице дождь и грязь, теперь не получалось. А уж как он офигел, когда я приволок ему эту бандуру, и вовсе не описать. Наивный чукотский юноша, думал, я на него управу не найду. У меня на Михаила были большие планы, и в них не входил инфаркт в тридцать от малоподвижного образа жизни.

– Здрасьте. – Романов скомкано поприветствовал всех и замолк, явно не зная, как себя вести в присутствии майора. Всё же КГБ было тем ещё пугалом для народа, но ничего, это мы исправим.

– Не будем нервировать нашего технического гения. – Я не собирался мучить Хомяка и тут же переключился на следующего парня, тоже с обалдевшими глазами пялящегося по сторонам и думающего, как он сюда попал. – Поэтому перейдём к следующему по списку. Прошу знакомиться, Сергей Воробьёв, его должность на западе называется тимлид, а по-нашему, старший группы программирования. Именно он будет заниматься реализацией проекта в части программного обеспечения.

– З-здравствуйте… – Серёга, которого я сагитировал буквально на днях, расписав перспективы, сбился, но взял себя в руки и продолжил довольно бодро: – Я… не уверен, что потяну, но буду очень стараться.

– Этого хватит, – отмахнулся я. – Дальше по списку, но не по значению, у нас идёт Иван Шилов. Его направление, а именно, маркетинг, может показаться вам ненужным и даже глупым, но уверяю, это очень сложная тема, без которой вообще ничего не взлетит. В качестве примера могу привести ту же «Птичку»…

– Разрешите вопрос, – тормознул меня Кушнир. – Что такое маркетинг?

– Вот! – Я указал на чекиста. – Вот в этом и проблема. Большинство советских людей просто не знает, что это такое. А ведь, по сути, это основа. Итак, если просто маркетинг – это продвижение какого-либо товара. Причём не воспринимайте слово «товар» буквально, это может быть как что-то физическое, так и нет. Например, музыка, чем, собственно, и занимается Иосиф Эмильевич. Продвижение, раскрутка групп, без чего они просто не зазвучат. Это могут быть сто тысяч раз шикарные мелодии и потрясающие слова, но, если их никто не услышит, цена им круглый ноль. То же самое и со всем остальным. Любой продукт нуждается в продвижении, иначе рискует осесть мёртвым грузом на самое дно.

– Как-то это все… – Сергей Сергеевич поводил пальцами по воздуху, подбирая слова. – Не по-советски, что ли.

– Вы хотели сказать, по-буржуазному? – Я хмыкнул, глядя прямо в глаза кагэбэшнику. – Да, на Западе с их рыночной экономикой маркетинг куда более распространён и зачастую является основой успеха компании. А у нас в СССР на это все забили, так что в чём-то вы правы. Действительно, зачем рекламировать пальто, если в государственном магазине всего один фасон. Его и так заберут, верно?

– Ты мне тут антисоветчину не разводи! – набычился майор. – Нормально у нас всё в магазинах!

– У кооператоров – да, – кивнул я, ничуть не испугавшись, хоть остальные, ну, может, кроме Иосифа Эмильевича, явно струхнули. – А про государственные помолчим. И, Сергей Сергеевич, давайте так. Не надо меня пугать, я пуганый. Если вы решили у нас заговор искать, то лучше напишите рапорт на перевод сами, потому что, пряча голову в песок, проблему не решить. От того, что вы назовёте врагами народа любого, кто критикует реальное положение дел, оно ни хрена не исправится, скорее, наоборот. Это, кстати, как раз к вопросу о маркетинге. Он поэтому и не нужен, что всё равно купят, что ни выкинь на прилавок. Хорошо это? Да вот хрен там! Это расхолаживает, заставляет стагнировать, ибо зачем развиваться? Зачем исследовать рынок и текущую моду, когда можно ничего этого не делать и получать ту же зарплату. А вот если, точнее, когда появится конкуренция в виде тех же кооператоров, фабрик на хозрасчёте и прочих, стремящихся заработать, а значит, привлечь покупателя, вот тут все эти тараканы, пригревшиеся на теле Страны Советов, и забегают.

– Значит, ты хочешь, чтобы был большой выбор пальто, – усмехнулся Кушнир. – А зачем советскому человеку такой выбор?

– Чтобы не выглядеть уродом. – Я почувствовал, как от ярости у меня закаменело лицо. – Чтобы те же иностранцы не видели плохо и безвкусно одетого маргинала в неудобной и некачественной обуви, ездящего на ведре с болтами, рассыпающемся от ржавчины, потому что завод гнал план, а значит, не докрутили как положено, не обработали, не покрасили, да и в целом эта модель уже лет на пятьдесят устарела, но зачем что-то менять, и такую купят.

– Семён, ну, ты уже хватил лишку! – урезонил меня Цемель, с опаской поглядывающий на сверлившего меня взглядом майора. – Нет у нас такого!

– Да есть, – отмахнулся я, но тут же исправился: – Нет, конечно, я сильно утрировал, даже, я бы сказал, гиперболизировал, но это лишь для придания нужного эффекта. Если вы подумаете, то сами придёте к выводу, что я прав. Иначе у нас не гонялись бы так за импортным шмотьём. Конечно, некоторое западнопоклонничество тоже имеет место быть, но основная причина все же в качестве и внешнем виде этих товаров. Ладно, мы и так слишком углубились в этот вопрос, хотя, с другой стороны, это будет одним из видов нашей деятельности, так что ничего страшного, но всё же пора переходить к главному, чем именно мы будем заниматься.

– Рекламой? – Иосиф Эмильевич умел делать выводы. – Сэмэн, ты таки хочешь использовать для этого «Птичку»? Идея хорошая, но как оно будет выглядеть на практике? Количество знаков в сообщении сильно ограничено, а если вставить рекламу дополнительно, не будет ли это раздражать?

– Будет, к тому же мы не будем действовать так грубо, – кивнул я. – Да и вообще, реклама у нас будет крайне опосредованной. Самое главное, чем мы займёмся, – это создание новой социальной сети, или, я бы даже сказал, целой экосистемы, где человек может получить любой контент, который захочет. Например, вот вам понравилась «Птичка». Можно взять и высказать миру, что ты думаешь, что чувствуешь и все такое прочее. Но вы верно сказали, Иосиф Эмильевич, её формат не позволяет полностью раскрыть мысль, облечь её в более глубокую форму. Например, добавив музыку или изображение. А мы сделаем так, чтобы это было возможно. Чтобы люди, имеющие одинаковые увлечения, смогли создавать свои сообщества, общаться, привлекать других участников. Чтобы люди могли найти бывших одноклассников, сослуживцев, и всё это, не выходя из одного приложения.

– Это невозможно, – покачал головой Цемель. – Слишком большой объём информации.

– Возможно! – внезапно вскинулся Михаил, с которым мы много раз обсуждали создание настоящей соцсети. – Если человек при регистрации укажет, где он учился и служил, то здесь нет вообще ничего сложного! И сообщества тоже! Да, нужны будут сервера…

– Спокойней, Миха, спокойнее. – Я немного осадил разошедшегося энтузиаста. – Но, по факту, он прав. У нас уже есть наработки такого проекта, назовём его… ну, допустим, «Насвязи», в одно слово. Но это лишь малая часть нашей будущей экосистемы! Ещё одной станет интернет-радио, то самое, о котором мы с вами, Иосиф Эмильевич, говорили. Присвоим пока ему рабочее название «Наслуху». Оно будет запускаться через наше приложение, и каждый сможет подобрать музыку по вкусу. Или выложить туда свои композиции. Да, да, Сергей Сергеевич, модерация будет присутствовать обязательно, вы для этого здесь и находитесь. Но это тоже ещё не всё! Опираясь на базу соцсети, мы вполне можем создать, к примеру, доску объявлений. Вы знаете, сколько людей ежедневно продают ненужные им вещи, и сколькие хотят сэкономить, купив бывший в употреблении, но ещё годный товар? Да миллионы! Так почему бы не дать им возможность встретиться?

– А за посредничество вы будете брать деньги? – прожёг меня внимательным взглядом майор. – Попахивает спекуляцией.

– Никакой спекуляции тут нет, даже ОБХСС не прикопается. – Я нагло улыбнулся чекисту. – Но нет, мы не будем брать с людей ни копейки, однако способ заработать тут есть. Кстати, тот самый маркетинг. Мы сделаем платные места и особое оформление объявлений. Хочешь, чтобы твоё сообщение висело на самом верху? Выложи десять копеек в день. Скажем, там будет пять рекламных мест. А хочешь, чтобы вокруг него была рамочка, бросающаяся в глаза, – плати копейку. Вам кажется, что цифры маленькие? Но представьте, сколько существует разновидностей товара? И в каждом свои пять рекламных мест. А аренда? Да сдающие квартиры за эти места биться в кровь будут, особенно где-нибудь в Адлере или Батуми!

– А ещё?!! – Вася даже забыла о своей скромности, глядя на меня огромными блестящими глазами, из-за очков казавшимися ещё больше. – Ещё что-нибудь будет?!

– Конечно. – Я не мог не оправдать ожиданий девушки. – А вы, товарищи, знаете, что ещё в этой пятилетке было принято решение о переходе телевещания в цифровой формат и всеобщем обеспечении доступа гражданам в сеть? Что это значит лично для нас? А то, что мы можем стать первыми, кто создаст платформу поточного видео! Знаете, что это такое? Это когда телевидение вы смотрите через интернет.

– И зачем? – А вот теперь на меня со скепсисом уставились все присутствующие. – Какая разница?

– Разница в том, что на такой платформе ты можешь в любой момент выбрать любую передачу и посмотреть её заново, словно в прямом эфире. Создать архив на неделю совершенно не сложно. А ещё можно здесь же создать библиотеку фильмов и передач, которые пользователи будут смотреть, когда им вздумается. Согласитесь, удобно! Не нужны диски и проигрыватели, не нужно возиться, просто набрал в поиске название и сидишь смотришь. Я уже не говорю о возможности включить субтитры. Для слабослышащих и тех, кто учит иностранные языки, это станет огромным плюсом.

– С этой точки зрения идея выглядит неплохо, – кивнул Цемель, что-то записывая в блокнот. – Но это будет непросто.

– А халявы никто не обещал, – довольно жёстко отрезал я. – И это я вам ещё не рассказал про игровые онлайн-платформы, сейчас набирающие популярность на западе, про видеохостинг, да ещё много про что. Каждый этот проект сложный, требует массы усилий, и, скорее всего, без помощи государства ничего не получится. Но, если мы реализуем даже половину, это будет огромный шаг вперёд для всей нашей страны! Мы покажем, что советские граждане на порядок опережают проклятых капиталистов в цифровой сфере. Так что считайте, что мы с вами на самом передке идеологического фронта. Решайте, вы со мной на штурм новых рубежей или останетесь жить прошлым. Времени на раскачку больше нет.

Глава 2

– И чего думаешь делать? – Ванька Шилов поболтал сок в стакане и одним глотком допил. – Реально станешь с этой Микоян встречаться?

– Хрен его знает, Вань. – Я тяжело вздохнул и потёр лоб. – У меня уже голова разламывается в поисках вариантов, как из этой ситуации выйти. И ладно бы только Диана, думаю, с ней я сумел бы договориться, так ещё девчонки взбрыкнули. И чего они, хорошо же общались. Ну, подумаешь, их две, я же не одновременно с ними гуляю… хотя было бы гораздо проще. И удобнее. Только байк тогда менять придётся на что-то более вместительное или с коляской брать.

– Семён, я честно не хотел этого говорить. – Шило бросил на меня взгляд, в котором плескался такой коктейль эмоций, что я даже не пытался его анализировать. – Но ты в край охренел.

– Согласен. – Я и так это прекрасно понимал. – Но было бы здорово.

Мы дружно вздохнули, хоть и думали о разном. Собрание закончилось, и в кафе мы сидели вдвоём. Конечно, ничего конкретного сегодня не решилось, каждый проект надо было обсуждать отдельно, отбрасывая интересные, но нежизнеспособные варианты и оставляя только то, что могли реализовать, но основная цель сходки была выполнена: мы познакомились друг с другом и были готовы работать. Остальное казалось делом техники, сядем, накидаем предварительную схему, возьмём наши с Михой наработки и начнём потихоньку работать.

Да, я прекрасно понимал, что всё и сразу сделать не получится, но этого и не требовалось, к тому же у меня был огромный бонус: я знал, что именно нужно делать, чтобы получить близкий к идеальному результат и избежать детских ошибок. Там, где другим приходилось нащупывать путь в темноте, для меня, благодаря послезнанию, он был широким освещённым проспектом. Добавить сюда просто невероятную скорость, с которой я мог кодить, и в итоге, если задаться целью, я мог бы в одиночку создать аналог мордокниги или ВК. Другой вопрос, что я просто не хочу упарываться во что-то одно. Поэтому мне проще сформировать команду, которая будет делать этот проект, пусть медленнее, но с пониманием алгоритмов. А я сниму сливки и получу пассивный доход. Ну разве не лепота? Ещё с девчонками бы чего-нибудь решить…

– Слушай, Сем. – Ванька немного помялся, что было на него вообще не похоже. – Спасибо, конечно, что пригласил меня, но… слушай, я никогда таким не занимался. Маркетинг этот…

– Да не свисти! – перебил я друга. – Просто не знал, что это так называется. Но бизнес у тебя в крови, так что разберёшься. Если что, отец подскажет. Но сдаётся мне, ты не об этом хотел поговорить.

– Ну да, – ещё сильнее смутился парень. – Я про Свету.

– Так, стоп! – снова оборвал я его. – Запомни только одно. Я в ваши дела лезть не собираюсь. Мутите вы там, не мутите, мне всё равно. Главное, чтобы по-скотски себя не вели, но в тебе я уверен. Поэтому благословляю, плодитесь и размножайтесь.

– Да какое плодитесь! – вскинулся Иван. – Сдурел, что ли?!! Ей пятнадцать всего!

– Тогда чего ты от меня-то хотел? – Я вообще перестал понимать, что происходит. – Я думал, ты благословения встречаться просишь.

– Так встречаться, а не вот это самое! – Шилов-младший покраснел как помидор. – Да и вообще, я только ухаживать собирался начать. Там вон Эмин к Свете тоже клинья подбивает. Вчера в кино её позвал. Я тоже, между прочим, а в итоге оба, как дураки, никуда не пошли.

– А ты с ним поговори, как мужик с мужиком. – Я хлопнул по плечу расстроенного парня. – Эмин хороший товарищ и друг, без заскоков. Вот и узнай, что у него: чувства, или чисто из спортивного интереса хочет за девчонкой приударить. Светка-то, понятно, хвостом крутит. Натуру бабскую не переделать, хочется им, чтобы ухаживали, добивались, сражались за внимание. Но поверь, из-за женщин, бывало, и лучшие друзья врагами становились. Так что лучше сразу разобраться, на берегу, так сказать.

– Думаешь, поможет? – В голосе Ивана слышались сомнения. – Просто пойти и поговорить?

– Ты не поверишь, скольких проблем избежали бы люди, если бы просто разговаривали между собой. – Я тяжело вздохнул, вспоминая некоторые эпизоды из своей жизни, где из-за глупой гордости или просто тупости так и не удосужился пообщаться с человеком по душам и получил массу неприятностей, а ведь всего этого можно было избежать. – Так что да, думаю. Просто попробуй, ты же ничего не потеряешь.

– А сам чего не поговоришь со своими девчонками? – ехидно поддел меня Шило. – Или это только для умных советов?

– Я тебе сейчас в лоб дам, – отреагировал я вполне конструктивно и по-взрослому, – стебать он меня будет! Если бы всё так просто решалось, я бы первым к ним побежал! Но тут, сука, Диана нарисовалась, хрен сотрёшь! Да ещё с таким предложением. А, блин! Как всё сложно! Я бы лучше ещё раз со Слоном зарубился!!! Тому хоть в морду можно дать и решить вопрос, а тут даже не знаю, как подступиться.

– Как думаешь, зачем ей это? – Ваня дураком не был и умел задавать правильные вопросы. – Ты извини, конечно, я очень тебя уважаю и даже восхищаюсь, но… на фоне династии Микоян ты вообще не смотришься, даже с дедом. Это, считай, самая элита, выше уже некуда. А ты при всех твоих заслугах и прочем всё же не тот уровень.

– Будто я сам этого не понимаю. – Я и не думал обижаться. – Только сказать тебе мне нечего. Я просто не знаю. Вчера пообщаться не получилось, девчонки психанули и выкатили мне ультиматум, я тоже перенервничал, в итоге мы быстро разошлись. Так что не знаю, то ли это была придурь избалованной сучки, то ли циничный расчёт, а может, просто шутка. Понятия не имею. Да и уточнять пока нет желания. Понятно, что от Дианы мне никуда не деться, но всё же одно дело, так сказать, рабочие отношения, другое – личные.

– Мне бы такую работу. – Глаза Шилова подёрнулись мечтательной поволокой, но он быстро взял себя в руки. – Нет, ты не подумай, я не озабоченный. Просто…

– Да не парься. – От Ваньки у меня особых секретов не было, разве что о своём попадании я помалкивал, а так он был в курсе экспериментов по технике «Парного Возвышения», отчего завидовал мне белой завистью, но при этом был достаточно умным, чтобы понимать, сколько проблем мне это приносит. – Для подросткового возраста это вообще нормально. Гормональный шторм и всё такое, а в конкретно нашем случае организм ещё и энергетически подстёгивается. Поэтому про Лану я не шутил. Если по обоюдному согласию – флаг вам в руки. Кстати, чего у тебя с сатори? Тренируешься?

– Каждый день. – Вот уж в чём, а в упорстве и работоспособности Ивана я никогда не сомневался, несмотря на всю его внешнюю суетливость и расхлябанность. – Но результата пока нет. Медитирую, пытаюсь смотреть в себя – всё без толку. Наверно, у меня просто нет таланта.

– Ты не вздумай раскисать! – рыкнул я на друга. – Таланта у него нет. Люди и без него справляются! Главное, не опускать руки и работать, тем более что у тебя самые передовые методики имеются. Заметь, из первых рук, так сказать.

– Это да. – Возразить Шилову было нечего. – За это товарищу Стравинскому больше комсомольское спасибо!

– Нормально, – наигранно возмутился я. – Договаривался и доставал я, а спасибо какому-то постороннему мужику!

– Архонт и консультант при ЦК не может быть посторонним, – смерил меня строгим взглядом друг. – Семён, ты как иногда что-нибудь ляпнешь, хоть стой, хоть падай. Надо же думать, что говоришь!

– Прежде всего надо думать кому, – поправил я его, – но ты же меня не сдашь. Ладно, давай разбегаться, а то времени уже много, а завтра седьмое ноября. Демонстрация, флаги, ура и вот это вот всё. Надо отдохнуть, а то не смогу продемонстрировать всю глубину восторга и энтузиазма, и компетентные органы возьмут на карандаш как враждебный элемент.

– Трепло, – фыркнул Ванька. – Мы после демонстрации гостей собираем. Приезжай, мама о тебе давно спрашивала, а Жанка все уши прожужжала, сил нет. Посидим, праздник отметим. В баньке попаримся, а то мне теперь с отцом ходить неинтересно стало. Сам понимаешь, он такие температуры не выдерживает.

– Это да. – Энергеты, а тем более Разрядники были куда устойчивее, так что, бывало, приходилось и до ста двадцати градусов разгонять. Мне вон после принятия аспекта сотни точно было маловато, так что париться я мог только с дедом. – Спасибо, но не получится. Дед звал, не приду – обидится. Я и так частенько его игнорирую, предпочитаю с мамой отмечать или у вас. А седьмого никак не выйдет отвертеться, вся семья собирается.

– Понятно, – вздохнул Шилов, но, судя по тону, он другого и не ожидал. – Тогда я Свету погулять приглашу вечером. В кино сходим, мороженого поедим.

– А ты у нас тот ещё ловелас! – Я со смехом хлопнул друга по плечу и поднялся. – Ладно, побежал я. За столик заплачено. На связи!

– Ага, – улыбнулся тот. – На связи.

Я вышел из кафе, полной грудью вдохнув холодный ноябрьский воздух. Температура упала почти до нуля, ночами бывало и холоднее. Местами уже лежал снег, иногда истаивающий за день, но ночью обязательно ложился новый. Зима в Сибирь ещё не пришла, но её ледяное дыхание отчётливо чувствовалось, заставляя людей перетряхивать гардероб и доставать забытые за лето зимние сапоги, дублёнки, шапки и шарфы. Я пока ещё гонял в берцах, джинсах и довольно тонкой кожаной куртке, но это был вообще не показатель. Ещё немного – и тоже придётся утепляться, всё же сибирские морозы – это не то, с чем стоит шутить. Сколько таких умников поплатилось за своё легкомыслие, не передать, и я точно не собирался становиться одним из них.

– Это ещё кто? – Я с удивлением увидел, как одна из машин на стоянке принялась моргать фарами, явно подавая мне знак, хотя бы потому, что рядом больше никого не было. – Сикорский, что ли? Да вроде у него другая тачка.

Однако бояться мне было нечего… ну, почти, но уж убийцы точно не стали бы так себя проявлять, поэтому я спокойно направился в сторону авто. На секунду в салоне вспыхнул свет, видимо, чтобы окончательно меня успокоить, и я отбросил последние сомнения, распахнув пассажирскую дверь, и плюхнулся в удобное кресло. Всё же немцы умеют делать автомобили, а уж «Мерседес» и подавно, хоть лично мне рубленые черты «Брабуса» никогда не нравились. Да, брутально, но как-то наигранно, что ли. Это тебе не УАЗик, машина войны, зачем такой нарочито агрессивный стиль? Непонятно.

– Следишь за мной? – Я устроился поудобнее, откинувшись в кресле, и понял, что ждать ещё целый год с лишним до момента, как начнёт действовать категория «В», будет непросто.

– Я – нет. – Диана не выглядела смущённой, смотря на меня взглядом абсолютно уверенного в себе человека. – Хотела поговорить.

– Мы разве ещё не всё друг другу сказали? – Я поморщился. – Зачем был нужен этот спектакль в кафе?

– А кто сказал, что это спектакль? – А вот сейчас девушке удалось меня удивить. – Я действительно хочу с тобой встречаться.

– У меня два вопроса. – Я немного подумал, как сформулировать помягче, но потом решил, а нафига? – Почему и нахрена? Я понимаю твоё желание стать энергетом, тут вопросов вообще никаких. Но тебе не кажется, что твоё желание – это уже перебор?

– Ты подумал, что нужен мне для развития в качестве батарейки? – понятливо кивнула Диана. – Не скрою, было бы очень неплохо, но это далеко не всё. Точнее, даже неважно. Я не собиралась унижать тебя подобным образом. Извини, если моё предложение выглядело именно так.

– Я запутался. – Я честно прокрутил в голове варианты и понял, что ничего не понимаю. – У нас нет никаких точек пересечения. Даже мой дед не попадает, слишком разные круги общения. Его династия довольно известна в армии, но ваша куда выше по статусу. Каких-либо других вариантов, чем могу быть полезен, я тоже не вижу, а в любовь с первого взгляда, уж извини, не верю. Как и в любовь вообще. Да, вот такой я мудак, мучу с двумя девчонками, но их при этом не люблю. Однако они мне дороги, так что, будь добра, обоснуй своё поведение. Я понимаю уровень твоей поддержки, но поверь, смогу послать в пень всех и каждого, есть у меня такая возможность. Правда, очень не хотелось бы до этого доводить, потому что пути назад не будет ни для кого.

А вот теперь пришла пора девушки задуматься над тем, что сказать. Я её не торопил, наслаждаясь комфортом. Нет, ну почему у нас нельзя сделать такую же машину?! Почему даже в новом УАЗе коленки обязательно должны во что-то упираться?! Да и «Волга» вроде побольше и попросторней, но зато кресла неудобные. И это я уже не говорю про всё остальное. Конечно, ситуация с отечественным автопромом гораздо лучше, чем была в прошлом мире, но всё же до лидеров как до Луны раком, а тут и китайцы поджимают. Кстати, вот почему они, копируя иностранные модели, могут делать удобные салоны, а мы, разрабатывая свои, – нет?!! Неужели это тот самый менталитет коммуниста, что надо, мол, преодолевать трудности и всё такое? Бесит!!!

– Ты знаешь, чем занимается моя семья? – наконец подобрала слова Диана. – Я имею в виду, кроме того, чем дедушка занимался.

– Авиация, пищевая промышленность, музыка. Кто же не знает Стаса Намина. – Я пожал плечами. – Вроде как к выведению мамонтов вы отношение имеете. По крайней мере, такое я слышал, но по конкретике ничего не скажу, никогда не интересовался. Я вообще в чужие дела стараюсь не лезть.

– Да, ты правильно слышал. – Девушка сделала вид, что не заметила намёка. – Дедушка Анастас был первым, кто откликнулся на идею профессора Зимова о воссоздании мамонтовых прерий и возрождении мегалофауны. До этого проекты клонирования мамонтов и прочих животных считались занимательными, но, скорее, чисто научными, без какого-либо практического применения. Профессор же хотел изменить тундру сделав её более пригодной для жизни, чтобы она приносила пользу. Долгое время дедушка лично финансировал проект, и лишь когда появились первые результаты, подключилось государство. И наша династия получила солидную долю.

– Поздравляю. Анастас Иванович был мудрым человеком. – Я ничуть не кривил душой и не ёрничал. – Другой бы не сумел накормить целую страну. Но при чём тут я?

– Ты знаешь, что является основным источником пищи для животных в этих прериях? – в лучших еврейских традициях ушла от ответа Диана. – Несмотря на то, что мхи и лишайники отступили, теплее там не стало. Так что параллельно с возрождением животных шла работа по созданию для них кормовой базы. Требовалось что-то, что насытит стада, при этом будет достаточно неприхотливое и способное к быстрому восстановлению. И знаешь, учёные нашли такое растение. Это конопля.

– Спасибо, что предупредила. – Я натянуто хохотнул. – Больше не буду брать мясо бизонов в магазине.

– В северных сортах содержание каннабиса минимально, хоть жуй его, хоть кури, толку нет, – отмахнулась Микоян. – И не только в них. Во всех современных сортах наркотический эффект сведён к нулю. Я тебе точно говорю, моя мама очень плотно коноплей занимается, и я ей помогаю. Собственно, именно об этом и речь. Недавно нам принесли очень интересную формулу на проверку. Биоразлагаемый пластик из целлюлозы конопли, что решило бы много проблем с мусором. И знаешь что?

– Догадываюсь. – Я уже понял, к чему она клонит, но развивать мысль не стал.

– Да, это оказалось правдой! Более того, выяснилось, что себестоимость у этого пластика ниже, чем у других, при несомненной пользе для экологии. Учёные, которым мы показали формулу, от восторга чуть ли не до потолка прыгали, требовали, чтобы им подали автора открытия. Но товарищи из комитета почему-то им отказали. – Диана хитро глянула на меня. – А потом оказалось, что эту формулу увидел во сне один интересный юноша. И не только её, там ещё была технология новых аккумуляторов, устройство трёхмерной печати и ещё много чего интересного. Та же «Птичка», например. Шикарная вещь, я на всех своих любимых актёров подписалась. И это всё сделал один человек. Поэтому у меня предложение, давай работать вместе!!!

Глава 3

– Да здравствует Великая Октябрьская Социалистическая Революция!!! – Голос первого секретаря обкома катился волной над демонстрантами, вырываясь из каждого репродуктора. – Начало всемирно-исторического поворота человечества от капитализма к социализму!!! Ура!!!

– Ура-а-а-а!!! – Эхо от воплей сотен тысяч людей отразилось от домов, заставив стёкла в них задрожать, и вернулось обратно, внося свою лепту в радостный ор пролетарских масс. – Ура!!! Ура!!! Ура!!!

Я вопил со всеми вместе, ничем не выделяясь из толпы. В глазах рябило от обилия кумачовых знамён, алых бантов, красных шаров и цветов всех оттенков. И да, если я думал, что на Парад Победы или Первое мая пришло много народу, то сейчас реальность безжалостно ткнула меня мордой в то, что такое по-настоящему много. Казалось, на главной улице города собрались вообще все жители, все пять миллионов, хоть я прекрасно знал, что это не так. Хотя бы потому, что такое количество Красный проспект просто не вместил бы и подобные демонстрации проводятся одновременно во всех районах города, но факт оставался фактом, советские граждане шли добровольно, даже с радостью, целыми семьями, не желая в этот день оставаться дома. Для них седьмое ноября был настоящим праздником, важнее даже Дня Победы.

При этом я не заметил ни капли дутого пафоса. Нет, понятно, что партийные бонзы с трибун вещали что-то бравурное, многословно превознося революцию, учение Маркса и Энгельса, вождей, всех скопом и каждого отдельно, но простых людей это почти не трогало, влетая в одно ухо и вылетая из другого. А вот эмоции оставались. Чистые, светлые, основанные на полной уверенности, что девяносто три года назад предки всё сделали правильно, свергнув царизм, сокрушив буржуазию и дав свободу рабочим и крестьянам.

У меня к этому было очень двоякое отношение. В школу я пошёл в нулевом, и нам тогда ещё рассказывали, что коммунисты фактически предали страну, свергнув царя-батюшку, помазанного на трон самим Господом. Да и вообще были агентами немецкой, английской и японских разведок разом, а некоторые ещё и на Буркина-Фасо шпионили. Ну и про миллионы расстрелянных лично Сталиным, конечно же. Сводилось это всё к тому, что нам требовалось платить и каяться, замаливая грехи отцов и дедов.

Потом меня эти вопросы мало интересовали, образ жизни не способствовал какому-то саморазвитию, что уж говорить об исторических исследованиях, так что лишь лет в двадцать я по-настоящему заинтересовался, а что, собственно, там вообще было. И надо сказать, светлый образ Российской Империи изрядно померк перед фактами. Ежегодные голодные бунты, жестоко подавляемые войсками, дичайшая смертность в приютах, где детей чуть ли не насильно заражали оспой, чтобы получать материал для изготовления прививок, беспредел дворян в армии и жизни, почти отсутствующий уровень образования среди массового населения и прочая, прочая, прочая.

При большевиках стало лучше? Как по мне – да. Не обошлось без перегибов, местами очень тяжёлых, но при всех недостатках простой человек вздохнул свободно. Довелось мне общаться даже с теми, кто в детстве вместе с родителями попал в жернов системы, но даже они не держали на страну зла. Больше того, шли работать, и их, детей раскулаченных и репрессированных, брали, позволяя добиться весьма высоких должностей.

При этом уже здесь я регулярно ввязывался в срачи, тыкая носом окружающих в несовершенство партийной системы. Кстати, может быть, очень зря, уверен, в соответствующих органах на меня лежит толстое дело, которое пустят в ход, если посчитают нужным. Но молчать, засунув язык в известное отверстие, – это тоже не выход, а так, может, хоть что-то дойдёт до власти предержащих, и они сделают выводы. Если это поможет сделать Союз чуточку лучше, значит, всё было не зря, потому что там, у себя, я нигде не видел таких чистых, открытых лиц, искренней заботы и бескорыстной помощи другим. Советские люди были не изуродованы погоней за золотым тельцом, хотя, справедливости ради, прививку здорового цинизма им сделать бы не мешало.

– Ура!!! – На мне повисла Анна, чуть не оглушив воплем в ухо. – Семён! Ты потом пойдёшь с нами праздновать?!! Мы в кафе хотели посидеть!

– А столик вы заказали? – Я скептически хмыкнул, представляя, что сейчас творится в заведениях общепита. – Там сейчас всё забито и вряд ли освободится до ночи. В парках тоже толпа народу будет. На Речной разве рвануть концерт посмотреть.

– Да ну, – влезла в разговор Зоя, крепко удерживающая за руку Эрика, чтобы того не унесло толпой. – Там толкучка сплошная, шагу ступить негде! Я в прошлом году была, так мы даже до половины к сцене не пробились, а издали слышно плохо. Давайте лучше назад на площадь вернёмся. Тут-то по-любому интереснее будет.

– Может, пойдём в Центральный парк? – выдал свой вариант Антон. – Там и музыку послушать можно и перекусить чем. И на аттракционах покататься в луна-парке.

– Ты маленький, что ли? – подняли его на смех девчонки. – На карусельку захотел?! Агу-агу!!!

– Зря вы так, – осадил я разошедшихся насмешниц. – На американских горках я бы с удовольствием прокатился, но работают ли они по такому холоду, вот в чём вопрос. Но в целом идея с парком мне кажется наиболее перспективной. Только Центральный точно будет переполнен. Может, в Заельцовский рванём? Тут в принципе недалеко.

– Точно!!! – подхватила Зоя, которая была за любой кипиш, кроме голодовки. – На Речном сядем на электричку, а там от Главного рукой подать через Владимировскую! А на Сухарке можно даже шашлык взять, пожарить! Там же мяска и магазин их.

– Это уже похоже на план. – Я не был уверен, что с шашлыком что-то получится, но ведь можно купить тех же сосисок и другой не полезной, но вкусной пищи, так любимой студентами. – Возьмём лимонаду и посидим по-человечески. Тогда давайте не разбегаемся, все дружно двигаем на электричку, чтобы не потерялись. Аня, контролируй, ты же комсомольский организатор, вот и организуй давай!

На самом деле организовывать особо было нечего. Людская волна плотно держала нас в своих объятиях до самого Речного вокзала, где разбивалась на мелкие ручейки. Мы шли в составе колонны техникума, как и положено порядочным комсомольцам, с флагами и плакатами, которые потом ещё нужно было сдать дежурному преподавателю на грузовой машине. Впрочем, это было не только у нас, да и процесс уже давно отработан. Грузовики ждали на стоянке, дошедшие первыми колонны дружно пробивались к ним, сгружая имущество, после чего те отчаливали, освобождая место для следующих машин. А люди уже шли отмечать праздник, ведь в такой день грех не выпить!

Не скажу, что прям все бухали, но карманы у мужиков оттягивались не просто так, да и сами они, сдав реквизит, первым делом мелкими группами скрывались во дворах, откуда показывались уже куда более довольные, стараясь дышать в сторону. А во всех ближайших магазинах стояли очереди, заканчивающиеся на углу соседней улицы. Самые прошаренные работники торговли банчили «Агдамом» и «Тремя топорами» прямо из машины, распахнув двери кунга. Процесс был явно отработан, сдача почти никому не требовалась, мужики заранее, на подходе к машине, уже посчитывали необходимое количество, умножали на два шестьдесят или три сорок в зависимости от предпочтений и лишь пересыпали мятые рубли и мелочь в ладони продавщице, считавшей деньги чуть ли не на вес, тут же выдавая нужное количество бутылок.

Не скажу, что подобное повальное пьянство мне нравилось, но и лезть со своим невероятно важным мнением я не спешил. Что я им скажу? Товарищи, не пейте или, там, пейте берёзовый сок? Смешно. С другой стороны, пьяных в зюзю тоже почти не было видно, народ свою дозу знал. Что здоровым мужикам бутылка портвейна на троих? Даже две бутылки? Щекотание в горле, как говорил Крамаров. Да и менты зорко несли вахту, не трогая слегка поддатых, но вот одного, что уже на ногах не стоял, шустро утащили в машину. И сдаётся мне, это далеко не забота о гражданах, но тут менты в своём праве, да и не наглеют особо, знают, что сегодня им поживы на всех хватит.

– Сёма, чего встал? – Меня толкнули в бок. – Портвейну, что ли, хочешь взять? Да ну его! Ладно бы винишка красного, а этот отрава отравой. Говоря, художники в нём кисти моют.

– Не удивлюсь, – хмыкнул я, отрываясь от созерцания праздничного советского быта. – Не, сегодня мы ведём трезвый образ жизни. К тому же меня портвейн не берет. Давайте, двинули, а то все места займут! Не будем же мы на голой земле ютиться.

Электрички ходили часто, так что уже через десять минут мы весёлой гурьбой загрузились в очередную, заняв половину вагона. Другую оккупировала тоже компания молодёжи, но, судя по разномастной одежде, студенты какого-то ВУЗа. На нас они поглядывали с изрядной долей надменности, мол, фу, технарь, но явно были не против познакомиться с девчонками, ведь парней у них было гораздо больше.

В целом мне было пофиг, я в личную жизнь одногруппников не лез, но студенты явно употребили внутрь по стакану, не меньше, и были настроены весьма игриво. Но мне ли не знать, как быстро такое состояние перерастает в агрессию, так что я ещё до того, как первый подошёл знакомиться, поймал взгляд парня, показавшегося мне лидером, и прямо ткнул в значок Разрядника. Изображённая там четвёрка явно охладила пыл горячего финского парня, а он уже, в свою очередь, тормознул остальных. К счастью, студенты ещё не дошли до кондиции, когда море по колено, и отвалили в сторону. А потом мы уже дружною толпой высыпали на перрон вокзала Новосибирск-Главный.

Студенты двинули на вокзал, а мы, наоборот, по переходному мосту перемахнули пути и оказались на Владимировской. Оттуда до Заельцовского парка было уже рукой подать. При желании можно было подождать троллейбус и доехать на нём, но мы решили прогуляться. Чего там, всего три остановки, нам, молодым, и семь вёрст не крюк. К тому же народ тоже гулял, поздравляя друг друга с праздником, чем мы хуже?

Фирменный магазин Новосибирского мясокомбината нашёлся на прежнем месте и даже работал. Причём желающих прикупить шашлыка или колбаски для пикника было немало. Встали в очередь и мы. Я всё же убедил ребят не брать мясо, а ограничиться сардельками и разными нарезками. Доводы про возню с костром неохотно, но приняли, согласившись, что ладно мангал, можно кирпичи поискать, но без шампуров и нормальных дров, не говоря уже об угле, шашлык будет ну очень такое себе. А вот те же сосиски можно на прутики насадить, от этого они хуже не станут.

На запивон набрали разного лимонада, благо он был в ассортименте и полуторалитровых бутылках. «Буратино», «Колокольчик», «Тархун», «Байкал», даже редкий «Исинди». Я в детстве, когда ещё он иногда появлялся на прилавках, думал, что его привозят откуда-то из Америки, поэтому такое название и изображение индейцев на конях. И только здесь узнал, что на самом деле придумали этот лимонад в Грузии, как и ещё несколько необычных, но очень вкусных напитков. Но «Исинди» лично для меня остался фаворитом, может, как раз потому, что попадался редко.

Посидели мы хорошо, душевно. Нашли незанятую беседку, где все поместились, рядом развели костёр из собранного хвороста. Из него же настрогали палочек в качестве шампуров для сарделек и сосисок. Я честно ожидал, что кто-нибудь прицепится, всё же молодые девчонки, парней мало, да и те не вызывают особого опасения. Ладно я, но, что Эрик с Антоном не бойцы, видно с первого взгляда. Но нет, на удивление, те, кто к нам подходил, оказывались интеллигентными, пусть и не совсем трезвыми. Разок, правда, вдали показалась весёлая гопкомпания, но обошла нас стороной. Может, не сами, а кто намекнул, но я на этот счёт не парился. Хотят охранять – пусть охраняют. Целее буду.

– Ну что, по домам? – Когда сосиски были съедены, лимонад выпит, костёр затушен и засыпан землёй и наведён порядок, я обвёл взглядом группу, словно командир боевой отряд. – Хорошо посидели, поболтали, музыку послушали, пора и честь знать. Уверен, всех нас ждут дома родители, так что не будем заставлять их беспокоиться.

– Да, давайте дружно собираемся! – тут же подхватила бразды руководства Андреева. – Эдик, Антон, берите мешки с мусором! Давайте-давайте, мужики вы или нет! Зоя, мы всё собрали?

– Да всё, всё. – Толстушка нагрузила старосту пакетами и, ободряюще улыбнувшись парню, махнула рукой. – Пошли уже.

– Семён, а ты тоже сейчас домой? – Рыжая невзначай подхватила меня под руку, прижавшись к боку. – Может, проводишь?

– Ань. – Я тяжело вздохнул. – Мы друзья? Вот и давай не будем усложнять. Я с двумя разобраться не могу, а тут ещё… ты хорошая девчонка, и такой, как я, тебе не нужен. Есть куча нормальных парней, добрых, заботливых и верных, без моих тараканов размером с кулак. С ними ты будешь счастлива, с парнями, в смысле, не с тараканами.

– Ты за меня не решай, – надулась девчонка. – Может, мне нравятся такие… с тараканами.

– Тебе нравится моя самоуверенность и сила. – Я ещё раз вздохнул. – Это нормально, инстинкта размножения никто не отменял, хоть многие путают это с наглостью и хамством. Но мы не животные и должны понимать, что на одном голом инстинкте никуда не уедешь. Если человек мудак, плевать, насколько он уверен в себе, счастья с ним не будет. А я, хоть и смею надеяться, что не мудак, всё же не настолько благороден, чтобы считаться прекрасным принцем. А пару-тройку раз покувыркаться в постели без обязательств не устроит уже тебя. Я прав?

– Прав. – Пришла пора Андреевой вздыхать. – Почему все нормальные парни всегда заняты?

– Да с чего ты взяла? – Я удивлённо уставился на комсорга. – Вон тот же Егор Титов свободе. Или Серёга Воробьёв. Да у нас в технаре куча классных парней, просто бери и хватай любого! Ты же ходишь ко мне на факультатив, попроси кого-нибудь из них объяснить тебе непонятные моменты, разговори, и он тебя сам в кино пригласит. Ну, не мне тебя учить женским хитростям! Ты красивая девчонка, дай понять, что готова к отношениям, и выбирай!

– Я правда красивая? – Как всегда у женщин, Аня услышала только то, что хотела. – Правда, правда?

– Клянусь соседским поросёнком! – Я торжественно поднял руку. – Ну, конечно, красивая. Советские женщины вообще самые лучшие в мире, и поверь, я знаю, о чём говорю!

– Можно подумать, ты за границей был, – фыркнула рыжая. – Чего в нас лучшего? Вот француженки – это да. Элегантные, утончённые…

– Страшные как атомная война, – закончил я за подругу. – Ты их вообще видела? Не Бриджит Бардо или какую-нибудь Катрин Денев, а обычных? Это же страх божий! Про немок я вообще промолчу, там красивых баб ещё в средние века на костре сожгли. Итальянки да, симпатичными бывают. Недаром же говорят, солдат, ешь морковку и хрен, будешь как Софи Лорен!

– Да ну тебя!!! – захохотала Аня. – Вот умеешь ты взять и всё опошлить!

– На том и стоим! – Я подмигнул девчонке. – А насчёт парней подумай. Титова Ева Фомина обхаживает, а вот Серёга вариант верный. Тем более он тоже программист, и я его к себе в новую контору работать позвал. Так что без денег не останется. Подумай.

– Я… хорошо, – не стала возражать Андреева, на самом деле о чём-то задумавшись, и, лишь потом спохватившись, шепнула: – Спасибо.

– Не за что пока. – Я ободряюще улыбнулся и тут же вскинулся, глядя на подъезжающий троллейбус. – Двадцать четвёртый! Всё, я побежал! Всем привет!!!

Ребята помахали мне в ответ, правда, я это видел уже краем глаза, догоняя неуловимый транспорт. Зато салон был почти пустой, так что я плюхнулся на самое козырное место. Билет мне был не нужен, недавно купил проездной на все виды транспорта, студенту без него вообще никак, особенно если погода не позволяет пользоваться собственной техникой, так что контроля не боялся. Расслабился, чувствуя на душе покой и удовлетворение. Всё-таки хорошо посидели, душевно! И понятное дело, что именно в этот момент мне обязательно кто-то позвонил.

– Сёма. – Голос Зосимовой звучал глухо, будто она недавно ревела. – А ты ко мне больше никогда не придёшь, да?

Глава 4

– Семён!!! – Стоило мне вылезти из машины, посланной за мной дедом, как тот облапал меня, сжав так, что чуть спину не сломал. – Ну, внучок!!! Ну, порадовал!!! Вот что значит наша кровь, Калининская!!! Всё могём, да, могём!!! Скажи, Коль!

– Да пусти ты его, дай хоть посмотреть! – Генерала наконец оттащили, и я сумел рассмотреть, к кому тот обращался. Крепкий старик, очень похожий на Дмитрия Ивановича, но с виду гораздо старше, разглядывал меня с улыбкой на лице. – Так вот ты какой, сын Павки. Ну, давай знакомиться. Я деда Коля. А ты, значит, Семён.

– Совершенно верно. – Я спокойно пожал протянутую руку. – Приятно познакомиться, Николай Иванович. Много про вас слышал.

– Да брось ты этот официоз, что мы не родные, что ли!!! – Старик хлопнул меня по плечу, да так, что я чуть не улетел, и только после этого понял, что морды у обоих дедов подозрительно красные, да и запах от них соответствующий. Братья явно прибухнули, причём весьма неслабо. – Расскажи лучше, как ты так умудрился?! Это ж надо в шестнадцать лет Сталинскую премию получить!!!

– Чего? – Я уставился на дедов, переводя взгляд с одного на другого, но не находил и следа того, что это шутка. – Какая премия?

– Ты чего, ещё не знаешь?! – Удивление генералов тоже было абсолютно искренним. – Сегодня в «Правде» напечатали списки номинантов. И ты там есть! За большой вклад в развитие прикладной информационно-вычислительной техники и… блин, опять забыл! Понапридумывают херни, а нормальным людям мучайся.

– Ага, нет чтобы траву красить, компуктеры какие-то изобрели. – Я поддел деда чисто на автомате, потому что мозг ушёл на перезагрузку. – Вы прикалываетесь, что ли? Так сегодня не первое апреля, а седьмое ноября. Как-то подзадержались с днём дурака.

– Думай, что говоришь! – Дед отвесил болючий и обидный щелбан, который тем не менее привёл меня в чувство. – Кто с таким шутит?! Пошли, покажу газету. Странно, что тебе особист твой ничего не сказал.

– Да мы не виделись сегодня, некогда было. – Я потёр лоб, решив оставить выходку без внимания. – А «Правда» сегодняшняя?

– Самая свежая! – Николай Иванович потряс в воздухе кулаком, видимо, это должно было означать степень того, насколько газета новая. – Я, как узнал, сразу десятка два взял – и на самолёт. Билетов даже на брони не было, хорошо, Сенька помог. Привет, кстати, передавал, сказал, гордится, что в нашем роду такой талант появился. Они, правда, с Пашкой особо близки не были, всё же больше двадцати лет разницы, но кровь-то одна.

– Ага. – Я честно пропустил мимо ушей часть семейного единения, хоть мне было чего сказать на эту тему, уловив только главное. – К празднику, значит, приурочили. Но это же ещё только номинанты опубликованы? Не лауреаты? Всё же может ещё измениться.

– Даже если ты саму премию не получишь, тебя уже заметили. – Дед Дмитрий даже немного протрезвел. – С тобой сам Василий Иосифович Сталин беседовал, да не просто так, твоего мнения спрашивал! Ты только сам подумай, маршал авиации, сын самого… интересуется мнением какого-то сопляка!!! Тут любой задумается… ну, из тех, кто в курсе. Сам понимаешь, такое далеко не всем сообщают. Но имеющие допуск сразу выводы сделали. Поэтому дадут тебе премию или нет, по большому счету уже неважно, сама номинация открывает огромные перспективы. Был бы ты в ЦСКА…

– Дед, закрыли тему, или поругаемся. – Я жёстко обрубил обсуждение, не собираясь снова муссировать этот вопрос. – Каждый раз одно и то же. Тебе прям очень принципиально, чтобы я в армии был? А мне нужна свобода, я уже задолбался это объяснять.

– Ладно, не кипятись. – Дмитрий Иванович пошёл на попятную, не захотев ругаться. – Пошли лучше в дом, а то тебя с утра все ждут. Вера все уши прожужжала, где ты да когда приедешь…

– Семка-а-а-а-а!!! – Договорить дед не успел, потому что из дома вылетела кузина собственной персоной и, с диким воплем промчавшись по дорожке, запрыгнула на меня, вцепившись всеми конечностями, при этом продолжая вопить прямо мне в ухо. – Сёмка!!! Ты чего так долго?!! Я уже три раза звонила, ты трубку не брал!!!

– Слазь с меня, оглашенная! – Я потряс головой, пытаясь избавиться от звона в ушах. – Я телефон специально на беззвучку поставил, от таких как ты. И вообще, ты человек или обезьяна?! Слазь, кому говорят!

– Неа! – Мне показали язык. – Вези меня домой! Вперёд, мой верный Росинант!

– Ремня получишь, Дульсинея, блин. – Я вздохнул, но послушно поплёлся к дому под смех обоих дедов. – Поехали, что с тобой делать.

Загородный дом у Дмитрия Ивановича был просторный, рассчитанный на большую семью, но сегодня здесь казалось тесно, столько родственников собралось сразу. А я про себя порадовался, что не взял с собой маму, оставив её праздновать с Замятиными. Уж слишком неоднозначной была реакция родни на мою номинацию. Нет, внешне все вели себя прилично, хвалили, поздравляли, но у многих, особенно москвичей, в словах чувствовался привкус фальши. Мне явно завидовали, но при этом ещё и презирали, хоть теперь старались получше прятать это. Однако я прямо чувствовал, как у них в голове крутилось две мысли, почему не им так повезло, и вообще, могли на главную премию страны номинировать какого-то выскочку.

– Так, отстаньте от парня! – Я не знаю, сколько бы продолжался этот парад лицемерия, но тут взялся за дело генерал, мигом разогнав толпу по норкам. – И вообще, что там со столом? Мы будем садиться или нет?!

– Всё давно готово, – ничуть не испугалась отцовского гнева тётя Криста, одна из многих, кто искренне за меня порадовался. – Прошу к столу! Пошли, Семён, а то тебя затеребят. Садись, покушай.

Но поесть мне не дали. Дед Николай приволок-таки газету, и я наконец смог прочитать, чего там написали. Номинантам на Сталинскую премию было отведено несколько разворотов. Я пробежался по тексту, отмечая, что в список вошли не только отдельные учёные или артисты, но и целые предприятия и научно-исследовательские институты. Хотя точнее было бы сказать, их коллективы, задействованные в конкретном изобретении или научном открытии. Ну, или в съёмках фильма, за кино тоже давали премию.

Номинантов набралось немало. Человек пятьдесят, пополам за научно-технические открытия и за культуру. Некоторым было посвящено пара абзацев, а вот кое о ком было дано развёрнутое представление, из чего я сделал вывод, что эти номинанты точно получат премию. Впрочем, могло быть и строго наоборот, типа публикация в газете – это утешительный приз, не знаю, я вообще не разбирался в таких тонкостях, однако представлял, какая борьба сейчас идёт в научных кругах и министерстве культуры. Деньги-то на кону стояли приличные, даже за третью степень давали двадцать пять тысяч рублей. Две кооперативные квартиры или трёшка и хорошая машина, может, даже иномарка. Уж у лауреата точно будет возможность отовариться дефицитом, я в этом не сомневался.

Меня интересовала не только собственная персона, но и ещё кое-кто, однако я не сумел найти упоминаний о новых аккумуляторах или чём-то подобном. Была пара номинантов за физику, но я бы поставил за тех, чьи достижения скрыты. Их нашлось аж трое и, кроме краткой биографии и строчки «За специальные работы», никаких данных больше не имелось. Уверен, сейчас все разведки мира накручивают хвост своим агентам, чтобы узнали всё что можно и что нельзя об этих людях, а коллеги Сикорского готовятся их ловить. Короче, все при деле.

Себя я нашёл в самом конец. Не последний, ещё пара человек оставалось, какие-то артисты, фамилий которых я не знал, но всё же расположение намекало, что номинировали меня по политическим мотивам, ради пропаганды. Мол, молодым везде у нас дорога, вот посмотрите, мы даже шестнадцатилетнего сопляка готовы выдвинуть, если он чего-то добился. А, судя по представлению, сделал я немало.

Разработки в области программного обеспечения вычислительной техники, многочисленные изобретения и рационализаторские предложения, направленные на улучшения существующих технических решений, и даже создание системы переработки пластикового вторсырья, которую поддержали на городском уровне. Короче, написали много и непонятно, особенно учитывая кондовый язык партийной номенклатуры. Там от формулировок скулы сводило почище чем от лимона, но зато сразу становилось понятно, что я не проходимец какой-то, нужное дело сделал, за что меня и облагодетельствовали. Денег не дадут, но в газете отметили, можно на стену повесить и внукам показывать.

– И чего ты такого изобрёл, что тебя на премию выдвинули? – Вопрос этот терзал многих, но задала его двоюродная тётка, Екатерина Николаевна, приехавшая с дочерью, зятем и внуком. Сама она вроде в каком-то НИИ работала, но звёзд с неба не хватала, отчего и смотрела на меня с явной неприязнью, как на выскочку, внезапно опередившего её, много лет работающую над проектами, но высоких наград так и не получившую. – Не за эти же твои поделки из пластиковых бутылок. Или КГБ постаралось? Зачем-то же ты им нужен. И не только им.

– Так вот как раз за тем и нужен. – Я пожал плечами, не собираясь особо откровенничать. – Здесь всё просто и ничего секретного нет. Дело не в том, что я изобрёл, а как это сделал. Идея трёхмерной печати уже лет десять ходит среди изобретателей, и даже рабочие образцы имелись, но вот свести всё в один комплекс, готовый работать даже на тех самых бутылках, никто не догадался. Как и сделать квадрокоптер, который, по сути, тоже имеет банальную конструкцию и делается на коленке. Микропроцессор, обсчитывающий движение, гироскоп, четыре винта, приёмопередатчик сигнала. Чего сложного? Год, максимум два, и их начали бы клепать пачками. Я просто стал первым, кто объединил отдельные идеи в одну рабочую конструкцию.

– Как? – А вот дурой моя двоюродная тётушка не была. Сукой, да, но тут уж что поделать. – Сатори, верно?

– Оно самое. – Я кивнул, радуясь, что у меня есть идеальная отмазка, но если говорить объективно, то в чём-то Екатерина свет Николаевна была права. – Недаром на востоке его называют состоянием просветления.

– То есть по факту ты ничего и не сделал? – влез Никита, зять Екатерины, глядящий на меня с ещё большей неприязнью, чем сама женщина. – Обманул всех! Да ты представляешь, какой скандал начнётся, когда всё вскроется?! Позор на весь Союз! Ты хотя бы о родне подумал, раз у самого совести нет…

– Закрой рот, – коротко оборвала его тёща. – И не открывай, если не хочешь идиотом себя выставить. Или ты считаешь идиотами тех, кто выдвигает кандидатов на номинацию? Я уже не говорю о том, что их лично Сам утверждает. Или, по-твоему, он тоже?

– Н-нет! – От ужаса Никита перешёл на фальцет, а остальные члены династии шарахнулись от него, словно от прокажённого. Даже родная жена, то бишь дочь Екатерины, глядела на мужа как на предателя. – Я ничего такого не говорил!!! Я…

– Заткнись уже! – А это рыкнул дед Коля, сурово придавив идиота взглядом. – Говорил я тебе, Катька, что от него толку не будет. Гнать надо было ещё тогда ссаными тряпками, но вы с Машкой на два голоса заладили, любовь, любовь! И чего? Да он всех нас под статью подведёт!!!

– Давайте снизим накал драмы. – Я с трудом удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу с размаху. – По-моему, вы перебарщиваете. Если бы у нас в стране расстреливали за предположение, что начальник идиот, в живых бы уже никого не осталось. А ещё товарищ Сталин против идолопоклонства. Так что хоть Никита Батькович и хрень ляпнул, утрировать тоже не стоит. А то ещё немного, и вы его линчуете.

– Молодой ты просто, Семён, и не понимаешь, какие проблемы могут быть, ляпни он что-то такое при посторонних, – вздохнул Дмитрий Иванович. – Да и добрый слишком. Он же тебя лжецом в глаза назвал, а ты за него заступаешься.

– Я не за него. – Вот чем-чем, а особым человеколюбием я не страдал, да и с памятью у меня все было нормально, так что с местью за мной бы не заржавело, но не скажешь же это вслух. – Я за вас. Каким бы мудаком ни был собеседник, терять человеческий облик не стоит. Ну и ещё я сторонник теории, что у каждого есть право на ошибку, нас этому и коммунистическая партия учит. Вон на поруки же хулиганов берут? Меня самого сколько раз брали. Если бы не это, я бы давно на зоне загорал.

– Ну, если партия учит, то второй шанс дадим. – Оба деда смерили Никиту тяжёлыми взглядами, под которыми тот, казалось, даже немного ниже стал, так его в стул вжало, и повернулись ко мне. – А на самом деле, что там с сатори? Умение не то чтобы чересчур редкое, но что-то изобретателей особо не видать. А ты раз – и сделал!

– Тут, скорее, разница в подходе. – Я смущённо почесал в затылке, поскольку разговор заходил на довольно зыбкую почву. – Я же цифровыми технологиями увлекаюсь, вот и считаю сатори чем-то похожим на программу для ЭВМ, только обращённым в подсознание. Сейчас как раз много общаюсь с Евдокимом Капитоновичем Стравинским на эту тему. Так вот, по моему мнению, оно, подсознание, больше всего похоже на компьютер. Оно выполняет фоновые задачи, не задевая сознание, то есть мы даже не видим, что там происходит, но своё дело оно делает. А сатори как раз и позволяет объединить сознание и подсознание, так сказать, задействовать все ресурсы организма. Причём отсечь эмоциональную составляющую, что дополнительно повысит эффективность. Вот и представьте, человеческий мозг, который гораздо мощнее любого компьютера, сосредоточен на решении одной поставленной ему задачи, отбросив всё лишнее. Можно это назвать озарением? По-моему, да.

Упоминать о ноосфере я не стал специально, потому что даже Стравинский не мог доказать её существования, хоть и признавал, что это возможно. Я же лично для себя всё давно решил. Чего уж там, я сам прямое доказательство правдивости этой гипотезы. Моё перемещение, шары с осколками воспоминаний, выпадающие из погибших, то же сатори, что буквально дописывает образы создаваемых в нем людей. Разве этого мало?

– Поставить задачу… – Взгляд Екатерины Николаевны стал мутным, будто она ушла в себя. – Поставить задачу… возможно… надо попробовать…

– Катерина! – окликнул её Николай Иванович. – Опять ты зависла?!

– А? Что? – дёрнулась тётушка. – Папа, ну я же просила! Сколько раз говорила!

– Вы тоже сатори владеете? – До меня дошло, что зависание женщины было не простым отключением от реальности, а она нырнула в состояние просветления, видимо, проверяя мои слова. – Прикольно.

– А что, только тебе можно? – Екатерина хоть и фыркнула, но прежнего негатива я у неё в голосе не услышал. – Ты действительно с товарищем Стравинским работаешь? Я хотела попасть в его группу, но не смогла.

– Он сейчас в Новосибирске. – Я решил не вспоминать о том, что буквально десять минут назад тётушка только что не плевалась в мою сторону. – Могу спросить, может, он здесь тоже будет набирать группу. Мне несложно.

– Буду тебе очень благодарна. – Тётушка хотела выглядеть равнодушной, но глазки-то жадно сверкнули. Я, в принципе, догадывался, что попасть к Архонту и консультанту ЦК не так просто, но, если даже дочери генерала армии, пусть даже в отставке, приходится искать пути, значит, я сильно недооценил авторитетность Евдокима Капитоновича. – Если сатори работает именно так, это отрывает большие перспективы.

– Ладно с перспективами твоими, – отмахнулся дед, – потом пообщаетесь. А то вам, учёным, дай волю, весь день будете из пустого в порожнее переливать. У нас сегодня праздник! Наш род стал сильнее! Крепче! Так что праздновать будем! Ну-ка, Крися, дай-ка мне его рюмку! Пусть выпьет с нами настойки!

– Да сейчас! – Кристина Дмитриевна тут же убрала стопку подальше. – Ваша бормотуха Архонта с ног свалить может, а мальчик всего лишь Разрядник. И ему шестнадцать только. Вон пусть вина выпьет немного. А ты, Семён, осторожней будь с незнакомыми напитками. Энергеты, конечно, к алкоголю более устойчивы, как и к другой отраве, но настойки энергонасыщенных трав с ног валят почище спирта. Хоть и пользу приносят. Ну, мы с тобой об этом ещё поговорим. А сейчас действительно, давайте праздновать. Седьмое ноября все-таки.

Глава 5

– Сэмэн, вы таки ещё спите? – Голос Иосифа Эмильевича в трубке был противно бодр и весел. – Как можно спать в такой прекрасный день? Обед на дворе, солнце давно встало.

– Если сидел с двумя Командорам и пачкой Мастеров да Кандидатов почти до пяти утра, то ещё как можно. – Я не собирался поддаваться на провокацию и открывать глаза. – А вы позвонили специально позлорадствовать, или это изощренная месть?

– Не то и не другое, – рассмеялся Цемель. – Если бы я хотел отомстить, то… впрочем, не будем об этом. Придёт время – узнаете.

– Спасибо, обрадовали. – Я не собирался обижаться на старика. – Так что случилось?

– Мне звонили из Союза Писателей, – сжалился надо мной Иосиф Эмильевич. – Прямо с утра восьмого ноября. Точнее, они хотели позвонить тебе лично, но не смогли найти номер. Его нет в справочниках, как и номеров твоих родных, а домашний телефон не отвечает. Поэтому вышли на меня.

– И чего хотели? – Я задал вопрос, а после почувствовал себя идиотом. – Это по вопросам вступления?

– Именно! – Цемель довольно хмыкнул. – Я же говорил, они забегают. Но, если после встречи с Василием Иосифовичем ещё могли выдержать паузу, показать, что они такие независимые, то после вчерашнего ждать больше некогда. А ещё до меня дошли очень интересные новости, что две твои песни уже записаны для Песни года. С высочайшего позволения, так сказать. Я поначалу думал, что это слухи, но в свете вчерашней публикации уверен, что это правда. Особенно когда мне звонят из Москвы знакомые, что очень хотели бы подружиться с молодым и талантливым поэтом.

– Скажите проще, им нужны песни. – Я слегка поморщился от всех эти словесных кружев. – И что, много предлагают?

– А я как сказал? – ухмыльнулся импресарио. – А предлагают мало. Всего двести рублей.

– Мне кажется, вы слегка… – Я перекатился по кровати и замер, подбирая слова. – Эм… перекушали. Двести рублей! Это больше месячного оклада!

– Поверьте мне, Сэмэн, это сущая мелочь, – отмахнулся Иосиф Эмильевич. – Стоит вашим песням прозвучать в эфире… думаю, торговаться начнут с тысячи.

– Ну, это вы хватили… – Я от услышанной суммы даже проснулся, подскочив на кровати, но, подумав, улёгся обратно. – Всем нужны хиты, да?

– Конечно! – Цемель был абсолютно в себе уверен. – Наши ребята уже вполне себе успешно работают в городе. Не знаю, видел ли ты вчера, но мы были на площадке у Речного, на Монументе и в Академгородке. Не площадь Ленина, конечно, но тем не менее. И уверяю, принимали их прекрасно. Ребят из «Рук» так и вовсе не хотели отпускать, им пришлось ещё одну программу отработать, благо кто-то там не приехал, и удачно заткнули образовавшуюся дыру. И получили приглашение выступить на следующем культмассовом мероприятии.

– И это замечательно, – подытожил я. – Чем больше ребята мелькают перед зрителями, тем быстрее мы выйдем на более высокий уровень. Но я понял, о чём вы. Без хороших песен ничего бы не получилось. Так что оставляю всёна вас. Уверен, вы наши песни дёшево не отдадите.

– Ваши песни, Семён. – Продюсер явно хотел мне польстить, но я мог его понять. Сложно работать с подростком, особенно таким как я. Слишком непростая семья, непонятные связи в КГБ, да ещё интерес очень влиятельных персон. Лучше немного польстить, показав свою лояльность. Но в эту игру можно было играть вдвоём, к тому же я действительно был благодарен старому еврею.

– Наши, Иосиф Эмильевич, наши. – И я даже не кривил душой. – Без вашей, прямо скажем, неоценимой помощи, они вряд ли когда-нибудь увидели бы свет. Я бы просто махнул рукой, мне некогда заниматься продвижением и прочими вещами, которые не видны обычному человеку. Так что не прибедняйтесь, вы имеете такие же права на них, как и я. И, может быть, даже больше, поскольку мой вклад заканчивается на моменте, как я отдаю вам тетрадку с текстами.

– Знали бы вы, Сэмэн, что готовы люди отдать за такие тетрадки, – вздохнул Цемель, впрочем, от меня не укрылось, что ему похвала понравилась. – Думаю, мы достаточно похвалили друг друга, так что давайте к делу. Нас ждут к двенадцати. У тебя же не возникло мысли идти одному?

– Кретинизмом вроде не страдаю, – усмехнулся я. – Соваться одному в эту банку с пауками? Нет уж, увольте. Так что в одиннадцать буду у вас, и двинемся вместе. Будете моим громоотводом.

– Не думаю, что тебе там будет что-то угрожать, разве что задницу залижут настолько, что оправиться будет непросто. – Когда надо, Иосиф Эмильевич вполне умел в цветастые описания. – Но, конечно, вдвоём отбиться будет проще. Так что жду завтра к одиннадцати.

– Буду. На связи. – Я положил трубку и потянулся. – Ну вот, весь сон испортил.

Вчера мне всё же перепало пару стопок той самой настойки, способной свалить Командора. Надо сказать, жуткая штука, будто стакан жидкого огня проглотил, хоть налили совсем на донышке. Причём она не пьянила, спирт там вообще не чувствовался, но по мозгам давала здорово, а ещё было ощущение, что меня просто распирает изнутри от энергии. Короче, неподготовленным такое лучше вообще не употреблять, я выдержал только за счёт аспекта. Тот отожрал изрядную долю сил, пытаясь привести меня в чувство, зато сейчас я ощущал, что он стал гораздо мощнее. И мне не терпелось его опробовать, так что я как был, в одних трусах, так и сиганул с балкона третьего, детского, этажа, где ночевал.

Надо сказать, за прошедшую ночь теплее не стало, наоборот, землю проморозило так, что даже к обеду она ещё не отошла. Но я не обращал на это внимания, вихрем пролетев через участок до тренировочной площадки, на которой уже никого не было. Традиционно энергеты стараются заниматься утром, якобы тогда организм более пластичен и легче поддаётся нагрузкам, но лично мне было пофиг. Мы с Выгорской, бывало, и почти ночью занимались, и ничего, так что я ничуть не парился насчёт времени, а закрыв глаза и разгоняя внутри энергию, выполнил первое движение тренировочного комплекса… и вдруг понял, что это вообще не то.

Почему-то буквально вбитый в подкорку комплекс, который я повторял десятки и сотни раз, сейчас казался совершенно неправильным, не таким, как надо. Энергия дрожала, отзываясь на движения болезненными толчками. Я уже хотел было плюнуть, свалив всё на вчерашнюю настойку, но что-то внутри будто толкнуло не прекращать тренировку, а нырнуть в сатори как можно глубже, причём без какой-либо цели. Точнее, установка была одна, я хотел выполнить комплекс упражнений на развитие, такой, что не будет отторгаться моей тушкой, как физической, так и энергетической, и, ведомый этим желанием, принялся двигаться, улавливая малейший отклик внутренней силы.

Не знаю, сколько времени я провёл в сатори, пробуя разные варианты. Ошибаясь, после чего энергия начинала гудеть, причиняя почти физическую боль, откатывая назад, пробуя снова по-другому. Прислушиваясь к малейшим изменениям, и лишь когда отклик был максимально положительный, переходил к следующему движению. И так раз за разом, пока не получилось что-то цельное, перетекающее из одно в другое не только внешне, но и внутренне.

Остановился я только после того, как все движения нового комплекса намертво засели в голове, вынырнув из сатори и ощутив, будто заново родился. Энергия била ключом, отчего я не чувствовал уколов холода, зато сразу уловил зловонный запах, идущий от моей тушки. Как и в первый раз, при инициации организм избавился от шлаков, просто выбросив их через поры кожи. А ещё оказалось, что я не один на тренировочной площадке. Вокруг на стульчиках и просто пеньках находилась как минимум половина взрослой части, включая обоих дедов. И все они пялились на меня, как на явление Христа народу.

– Здрасьте. – Я не нашёл ничего более подходящего, чтобы начать разговор. – Давно здесь сидите?

– Да пару часов точно. – Дмитрий Иванович хмыкнул, но как-то одобрительно. – Смотрели, как ты тут кренделя выписываешь. Это что? Новая методика? Никогда такой не видел. А ты, Коль?

– Какие-то элементы знакомые, но в целом явно новый комплекс, – кивнул второй дед. – Я так понимаю, под твой аспект? Не было у нас в роду ещё аспектов.

– Похоже, что да. – Я активировал «Каменную кожу», поразившись, как быстро она сработала и насколько крепче по ощущениям стала, но тут же развеял технику. – Давайте я помоюсь сначала, а то чувствую, будто в помойке извалялся, а потом поговорим. Ну и пожрать было бы хорошо, а то чувство такое, что слона готов слопать.

– Беги, конечно, – хохотнул дед. – И в гостиную спускайся. Слона не обещаю, но барашка мы вчера в ночь заложили запекаться. Как раз к утру дошёл.

– Шикарно! – Я расплылся в улыбке и, махнув рукой всем присутствующим, рванул по дорожке к дому.

Ноги были в грязи, хоть площадку и убирали каждый день, но я успел и по участку пробежаться, так что заходить через парадную дверь не стал. И через заднюю тоже. Тупо нашёл свой балкон, с которого спрыгнул утром, и залез прямо по стене. А чего, быстро, дёшево и сердито. Ванная была одна на две комнаты, с душевой кабиной, но я и не собирался долго плескаться. Быстренько ополоснулся, смывая потоки грязи и нечистот, растёрся махровым полотенцем и оделся. Эта комната официально числилась моей, и я держал здесь небольшой запас чистых вещей, так что мне было во что переодеться, чтобы не выглядеть бедным родственником. Хотя, если честно, сейчас мне было плевать, я шёл на запах.

– Значит, новый метод под земляной аспект, – начал Дмитрий Иванович, пока я урча вгрызался в невероятно сочное и вкусное мясо, хотя никогда особым любителем баранины не был. – И как ты до этого дошёл?

– Фафел… – Я было попытался объяснить, но понял, что так дело не пойдёт, поэтому прожевал и проглотил изрядный кусок, что вырвал раньше, и только после этого продолжил: – Говорю, начал выполнять свой обычный и почувствовал, что не идёт. Я и раньше ощущал лёгкий дискомфорт, ну, точнее, с момента как аспект получил, а тут прям больно стало. Ну, я и нырнул в сатори, отслеживая изменения в энергетическом поле, чтобы поправить ошибки. А оно, зараза, такое… затягивающее. И в итоге, вы видели, пока новый комплекс не сделал, не успокоился.

– Записал? – Дед Коля был более прагматичен. – Такая методика будет дорогого стоить!

– Не, – отмахнулся я. – Некогда было. Но отлично помню все нюансы, так что хоть ночью разбуди – покажу.

– Всё равно надо записать! – нахмурился отставной генерал, а я вдруг подумал, что даже не знаю его звания и должности. – Во всём должен быть порядок. Надо записать, оформить и зарегистрировать как положено!

– Папа, дайте хоть мальчику поесть! – неожиданно за меня вступилась тётка Екатерина. – Потом его мучить будете! Ну, придумал новый комплекс под себя, чего такого? Это же у него не первая техника.

– Порядок должен быть! – Дед Коля нахмурился, но дальше доставать меня не стал. – А я чего, пусть ест.

– Кстати, Николай Иванович, а вы чем на пенсии занимаетесь? – Мне вдруг в голову стукнула гениальная мысль, что я аж жевать перестал. – В смысле, работаете, или так – дача, внуки?

– А ты с какой целью интересуешься? – Если бы не знал историю семьи, подумал бы, что в родовое древо где-то евреи затесались. – Ради спортивного интереса или что-то предложить хочешь? А то наслушался я про твои таланты, но видеть так и не довелось.

– Хочу, почему нет. – Я пожал плечами и положил себе ещё кусок мяса. – Например, можно открыть кооператив…

– Чтобы я, боевой генерал, – начал заводиться Николай Иванович, даже не дослушав, – пошёл в барыги?!!

– Микояны барыги? – Я ничуть не испугался генеральского гнева, хоть многие за столом инстинктивно втянули головы в плечи. – Фрунзе? Они плотно на производстве пластиков сидят. А сейчас как раз занимаются внедрением биопластика из конопли, мне Диана Микоян рассказывала. Или Косыгины? Может, они барыги, потому что у них несколько фабрик в швейном кооперативе и их продукция расходится так же, как импортные шмотки?

– Нет, но… – Дед Коля смутился от названных фамилий, однако мнения своего менять не собирался. Но не на того напал.

– Без «но»! – Я ничуть его не боялся, поэтому говорил предельно жёстко. – Или, может, я барыга? Вон и ларьки с шаурмой, и песни, и игры, и всё это мне деньги приносит. Ты скажи, я завтра же всё закрою на хрен! Плевать, что люди работу потеряют, что останутся голодными, без привычных развлечений, главное же, чтобы барыгой не быть! Ходить строем под барабанный бой, жрать из алюминиевой миски однотипную баланду, такую же, как у всех, и не дай Бог не высовываться! Я правильно понял?!

– Охолони!!! – стукнул кулаком по столу Дмитрий Иванович. – Чего завёлся-то?!

– Да потому что достало! – Я взял себя в руки и медленно выдохнул. – Извините. Надоело вот это всеобщее, сиди, ничего не делай, там наверху лучше знают как надо. Зато если что-то надо – умри, но сделай, ты же пионер, комсомолец, коммунист! И даже ничего не щёлкает, что, если постоянно подавлять инициативу, потом бесполезно что-либо требовать.

– Ну и чего ты хотел предложить, инициативный наш? – Было видно, что Николаю Ивановичу неудобно, что он, не разобравшись, вспылил, но и извиняться отставной генерал не собирался, поэтому ограничился ехидством. – Давай излагай.

– Хотел предложить вам организовать кооператив по изготовлению дронов. – Идея мне в голову пришла внезапно, но чем дольше я её мусолил, тем гениальней она мне казалась. – Небольших роботов-беспилотников для армии.

– А-ха-ха-ха!!! – зашёлся смехом Николай Иванович, и остальные тоже заулыбались, мол, пацан херню спорол. – Думаешь, это так просто, взять и начать выпускать что-то для армии?!!

– Не вижу ничего сложного. – Я пожал плечами, продолжая поглощать мясо и игнорируя насмешки остальных. – Во-первых, для начала можно ориентироваться на гражданских. Разработать пару линеек, что пойдут в производство, да вон хотя бы тех же квадрокоптеров с камерами и тяжёлых шестивинтовых аппаратов для сельского хозяйства. И те и другие с руками оторвут. Чтобы насытить спрос придётся чуть ли не завод ставить!

– Ну, с камерами твои игрушки ещё ладно, – небрежно отмахнулся дед Коля. – Лесники там, ещё кто, может, и возьмут пару штук. Но на хрена они колхозникам-то?!

– Им как раз крайне необходимы. – Я ничуть не беспокоился, потому что точно знал, как будет развиваться беспилотная авиация. – Самый простой пример – обработка полей химикатами. Для этого нужно или трактор заправлять, который будет поливалку таскать, или самолёт снаряжать. И то и другое дикого бабла стоит. А можно купить дрон грузоподъёмностью килограмм в пятьсот и с устройством распрыскивания, который можно на УАЗике-таблетке приволочь, запустить, и он сам будет летать по заданному маршруту. И обратно возвращаться. Только канистры меняй и все. Экономия гигантская получается. А вот когда в Министерстве Обороны поймут, что современной войне без беспилотных устройств никуда не деться, можно сделать ход конём!

– И какой-же? – А вот теперь генералы ничуть не веселились, а слушали внимательно и даже нетерпеливо. – Давай, заканчивай, раз начал!

– Да всё просто. – Я пожал плечами. – У нас уже будут мощности для производства. Просто меняем подвес с баков на держатели для четырёх-пяти ФАБ-100 и получаем малый фронтовой бомбардировщик, способный выполнять задачи в полной темноте, без риска для личного состава. Согласитесь, мало приятного, когда среди ночи в блиндаж вдруг прилетит фугас, который оператор положил точно в окно или дверь. Заинтересует это командование? Я думаю, да. А учитывая, что эта ниша вообще никем не занята, куда они обратятся?

– В таком разрезе вполне может быть. – Генералы были самодурами, привыкшими к подчинению, консерваторами, не признающими новшеств, но они точно не были дураками. К тому же прошли войну и знали, как быстро меняется обстановка с появлением нового вооружения. – Надо посмотреть в натуре, так сказать. Но вот вопрос, раз такие перспективы, почему ты сам не займёшься этим? Парень ты хваткий, что делать, явно представляешь. Зачем тебе я?

– Николай Иванович, вы же сами всё прекрасно понимаете. – Я тяжело вздохнул, обведя старших родственников взглядом. – И ты, дед, тоже. Одно дело, когда беспилотники будет делать какой-то пацан, пусть даже родственник, а совсем другое, когда отставной генерал, бывший… а какая у вас была должность?

– Начальник главного штаба сухопутных войск Вооружённых Сил СССР. – И всё же деду Коле удалось меня удивить. – Генерал армии в отставке.

– Нихре… то есть извините. – Я с трудом, но взял себя в руки. – Короче, вы сами всё знаете. Ну и, чтобы два раза не вставать, мне просто неинтересно заниматься именно развитием производства и продвижением. Заменить собой НИОКР, придумать, разработать модель – это запросто. Программное обеспечение написать, обкатать, чтобы всё работало как часы, запустить технологический процесс – это я тоже могу, это мне интересно. Но вот бегать пробивать, что там с поставками, звонить нужным людям, договариваться со сбытом – это не моё. Уверен, что дед Николай тоже такое не особо любит, но он со своим опытом может напрячь нужных людей, чтобы всё заработало. Поэтому, кроме него, начальником быть некому. Если, конечно, захочет настоящим делом заняться, а не диван дома протирать, или там на даче цветочки поливать.

– Ты меня на слабо не бери, – ехидно прищурился тот и повернулся к Дмитрию Ивановичу. – Как думаешь, дело выгорит?

– Сам как считаешь, учитывая, что смотреть на его задумку приехал Василий Иосифович? – А вот то, что дед был полностью на моей стороне, оказалось неожиданно приятно. – Но, опять же, сломя голову кидаться не стоит. Надо сесть, всё посчитать, обдумать. И начать предлагаю вот с чего. Семён, хватит тебе под чужой фамилией ходить. Ты Калинин! Сын героя! Тут нечего стыдиться, гордиться надо! А то в глаза людям совестно посмотреть, родной внук, а будто чужой.

– А кто в этом виноват? – Я не ожидал, что разговор свернёт в такую плоскость, но мгновенно завёлся, не собираясь выслушивать упрёки. – Не подскажешь, почему так получилось?!

– Подожди, Семён! – не дала разгореться скандалу Кристина Дмитриевна. – Не злись. Да, мама была неправа, но это было давно, да и её больше с нами нет. А жизнь продолжается, и допущенные ошибки надо исправлять. Ты большой молодец, что заботишься о матери, но подумай вот о чём. Она скоро вступит в брак и возьмёт фамилию мужа, так?

– Эм… – Я почесал в затылке, сбитый с толку неожиданным вопросом. – Если честно, понятия не имею, но… вполне возможно. Скорее всего, так и будет.

– Вот видишь, – кивнула тётушка. – И ты не против этого.

– А с чего мне быть против? – Я пожал плечами, а потом до меня дошло, к чему она ведёт. – А вон вы про что!

– Именно, – кивнула хитрая женщина. – Пока вы оба были Чеботарёвы, твоё упрямство имело под собой основание. Но когда ты останешься один с такой фамилией… то зачем? Тем более что по документам ты входишь в нашу династию. Удалось найти запись о подаче заявления на регистрацию брака. Регистрация, к сожалению, не была завершена, но так как Паша служил военным, а твоя мама ходила беременной, применима особая форма, по которой ты считаешься рождённым в законном браке. Там немного сложнее, но зачем сейчас забивать голову юридическим тонкостями. Захочешь – сведу с человеком, кто тебе всё подробно растолкует. Главное, по факту ты Калинин и у тебя нет моральных или иных преград, чтобы принять свою настоящую фамилию.

– Неожиданно. – Я потёр лоб, чувствуя, что мозги начинают плавиться. – Мне… нужно подумать. Не обижайтесь, но это не тот вопрос, который я готов решить вот так с полпинка.

– Понимаю. – Дмитрий Иванович переглянулся с дочерью и кивнул. – Поговори с мамой. Уверен, она будет не против. А пока давай посмотрим, чего ты там напридумывал. И методику новую надо записать, а то мало ли, забудешь чего. Вера, принеси тетрадь и ручку! А ты не фыркай, а пиши давай! Коля прав, всё должно быть по правилам, иначе это бардак, а его нам не надо! Так что доедай и начинай, а мы пока воздухом подышим. И покумекаем, стоит ли этим твоим кооперативом заниматься и как лучше это сделать.

Глава 6

– Семён, я тебя умоляю, держи себя в руках. – Иосиф Эмильевич в который раз заглянул мне в глаза, пытаясь достучаться до совести. – Дело, считай, решённое, но, если ты начнёшь резать правду матку в лицо комиссии… нет, они, конечно, утрутся, но потом обязательно отомстят. Ты не представляешь, на что способны эти люди. Это только кажется, что Союз писателей беззубая организация. Если они возьмутся за дело всерьёз, можно будет сворачивать лавочку. Нет, если ты воспользуешься своими связями, тогда конечно! Делай что хочешь!

– Я всё понял, Иосиф Эмильевич. – Да, местами меня конкретно заносило, я и сам знал за собой этот грех. – Буду нём как рыба об лёд! Обещаю! Только трепетно внимать мудрости старших товарищей и ничего больше!

– Сэмэн, не нравится мне твой настрой, – сокрушённо вздохнул Цемель, но потянул меня дальше. – Надеюсь, что всё же пронесёт.

– Да нормально всё будет! – Теперь уже я возмутился, хоть и понимал, что в некотором роде подозрения обоснованы. – Кто они мне такие, чтобы я их на свершения подвигал?! Тем более что от регионального отделения ничего в целом не зависит. Музыку заказывают в Москве, у нас под неё только пляшут. Так что обещаю, никаких конфликтов и провокаций. Пришёл, получил корочки – ушёл.

– Твои слова бы да Богу в уши, – снова вздохнул ортодоксальный еврей. – Пойдём, времени уже в обрез.

Располагалось Новосибирское отделение Союза Писателей РСФСР в очень престижном месте. На улице Орджоникидзе, прям рядом с оперным театром. Самый центр города, два шага до городской администрации, Центрального парка и площади Ленина. Прекрасная транспортная развязка, при этом место было достаточно тихое, так что писателям не мешал шум машин. И даже за оперным имелся небольшой сквер, где можно было посидеть, размышляя о бренности бытия, наблюдая за весёлым трамваем номер тринадцать. Другие там просто не ходили. А тринадцатый был известен в городе. Его номер действительно привлекал неприятности, так что именно на этом маршруте чаще всего случались дорожно-транспортные происшествия. Чем не сюжет для книги?

При этом найти нужную дверь оказалось не так просто. Уж не знаю, специально так получилось или это была ошибка строителей, но с первого раза найти закуток, где располагался вход, было непросто. Если бы не солидные мужи в хороших костюмах, но с отчётливым налётом вдохновения на лицах. Судя по всему, это и была высокая комиссия, призванная решить, достоин ли Семён Павлович Чеботарёв вступить в ряды Союза и получить доступ к благам, что даёт высокое звание советского писателя.

Кстати, ничего смешного, блага действительно были изрядными, мне Иосиф Эмильевич немного рассказал. Это тебе и доступ к спецраспределению, да, опять одно и то же, и служебные дачи, не Переделкино, конечно, но на берегу Бердского залива было ничуть не хуже. Путёвки в санатории, в том числе самые дефицитные, в дома отдыха Крыма и Сочи. Заграничные поездки, в том числе в капстраны. С железным занавесом здесь дела обстояли получше, то бишь выехать мог почти любой гражданин, при наличии путёвки или приглашения, так что писатели частенько мотались на всякие симпозиумы и слёты.

Ну и, конечно же, публикации. Издания, тиражи, гонорары. Все это шло через Союз писателей. Меня, честно говоря, это мало волновало, издаваться я не собирался, но размах всё равно произвёл впечатление. Казалось бы, сугубо региональные издания выходили тиражами в пятьдесят, сто тысяч, а то и доходили до миллиона экземпляров, что приносило баснословные гонорары. И даже с появлением сети ничего не изменилось, Советский Союз по-прежнему был самой читающей страной в мире, и бумажные издания раскупали с завидной регулярностью.

Да, печатали и партийно выверенных товарищей, которые нафиг никому были не нужны, и тиражи зачастую прямо из магазинов шли в макулатуру. Да, фантастика так и оставалась в загоне, что уж говорить про фэнтези с королями, рыцарями и прочими чуждыми коммунистическому режиму личностями. Про бояръ-аниме вообще промолчу! Автора, отважившегося написать что-то подобное0 распяли бы ещё до того, как рукопись увидела свет. Собственно, из-за этого я отказался от карьеры писателя. Сатори позволяло вытащить из памяти множество прочитанных книг, но почти все они были, так сказать, идеологически неверными. Ну какой аристократический род, я вас умоляю! Дворян в семнадцатом постреляли. И не просто так, честно говоря. Сколько французской булкой ни хрусти, но большинство из них были теми ещё уродами, не считающими низшие сословия за людей.

– Иосиф Эмильевич! Дорогой! Сколько лет, сколько зим! – Пока я разглядывал маститых писателей да размышлял о судьбах литературы, у Цемеля нашёлся знакомец, с которым тот степенно обнялся. – Какими судьбами к нам? Привёл юное дарование? Не очень вовремя, у нас худсовет сегодня. Будем принимать в свои ряды одного молодого и талантливого. С большой волосатой лапой, если ты понимаешь, о чём я. Ты бы видел эти стишата. Целуй меня везде, восемнадцать мне уже.

– Прекрасно понимаю о чём вы, Евгений Кириллович, – расплылся в ехидной улыбке старый еврей. – Кстати, познакомься, Семён Павлович Чеботарёв. Тот самый молодой и талантливый.

– Кхм, кха-кха-кха, – подавился дымом писатель, зайдясь в натужном кашле. – М-да. Неудобно получилось. Позвольте представиться, Евгений Кириллович Архипов. Автор серии очерков о нашем крае и редактор альманаха «Сибирская лира».

– Очень приятно. – Я пожал протянутую руку, но решил не портить отношения с самого начала. – Понимаю, что вас так возмутило. Но это ведь лёгкая танцевальная песня. Она и должна быть такой… незамысловатой. Тем более что посыл у неё вполне себе правильный. Взрослая, совершеннолетняя девушка как бы практически прямым текстом намекает, что готова к созданию ячейки общества. И даже ради этого согласна ехать на комсомольские стройки за сто морей.

– М-да? – Архипов почесал затылок под смешки коллег. – С такой точки зрения я данное произведение не рассматривал.

– И не стоило! – рубанул один из присутствующих, чем-то похожий на Льва Толстого, крепкий дедок с большой окладистой бородой. – Чушь всё это! Так можно под любое, я извиняюсь, дерьмо идеологическую основу подвести, но всё это словоблудие, софистика и лукавство! Порасплодились разные муси-пуси, и каждый считает себя поэтом! Вы, молодой человек, лучше бы учились. Закончили школу, поступили в литературный институт. Освоили профессию, так сказать! Но нет, любой сынок очередного начальника, стоит научиться складывать в рифму пальто – полупальто, мнит себя гениальным поэтом и лезет в Союз! Только вот не бывать этому! Я лично, как заместитель председателя совета, категорически против, так и знайте, юноша!

– Георгий Антипович, голубчик, – попытались утихомирить разошедшегося литератора коллеги. – Не стоит рубить с плеча! Тем более что у молодого человека есть вполне достойные вещи.

– Достойные?!! – вспыхнул Георгий Антипович. – Я надысь полистал его, с вашего позволения, вирши! Это какой-то позор, товарищи! Такого стыда я давно не испытывал! Такому, я извиняюсь, творчеству место в сортире, а никак не на страницах книг или в репертуарах музыкальных групп! И не надо меня убеждать! Да, сейчас, куда ни плюнь, сплошное тыц-тыц-тыц, но должен же быть какой-то предел, товарищи!!!

– Это Евсеев, – шепнул мне на ухо Цемель, пока успокаивали разошедшегося радетеля за культуру. – Очень авторитетный человек в совете. Натуралист, написал много отличных книг про тайгу и приключения. Он геодезистом был, всю Сибирь объездил, а теперь старый стал, вот и устроился в Союз писателей. Не знаю, чего он так на тебя взъелся.

– Евсеев… – Я вдруг почувствовал, как в голове что-то щёлкнуло, и рванул вперёд. – Георгий Антипович! Можно вас на два слова!

– И не надейтесь, юноша!!! – Евсеев не собирался идти на компромисс. – Вам меня уговорить не удастся!

– Я и не собираюсь. – Я действительно даже не думал кого-то уговаривать. – Просто хотел сказать вам спасибо за книги. «Сашку из Медвежьего лога» раз пять читал. И «Злой дух Мамбуя» тоже! Потрясающие книги! У вас гениально получается передать дух тайги и приключений.

– Вижу, что подготовился, но это ничего не изменит! – Несмотря на резкость, было видно, что похвала тронула Георгия Антиповича. – Я своё слово менять не привык!

– И не надо. – Я потянул старика в сторону. – Две минуты, и я больше слова не скажу против вашего решения.

– Две минуты, – согласился тот, но скорее, чтобы отделаться от меня, чем ему было интересно, что я скажу. – Время идёт, молодой человек!

– Георгий Антипович, а вы все мои стихи читали? – Я заглянул в глаза знаменитому писателю и, видя, что тот снова собирается психануть, пояснил: – Я не собираюсь оправдывать свои тексты, но людям нужно не только стремиться к подвигам и свершениям, но и отдыхать. Вспомните, как было раньше на посиделках. Ведь и матерные частушки пели, и это тоже народное творчество, дух и душа народа! Но сейчас я даже не об этом. Понимаете, вопрос о моём членстве в Союзе встал на фоне того, что две песни за моим авторством текста попали на Песню года. Сами понимаете, туда никакие муси-пуси не возьмут. И указание принять меня дали с самого верха. Думаю, понятно, что я имею в виду не наш обком.

Старый геолог схватывал быстро и намёки понимал тоже, хоть я почти прямым текстом рассказал ему, что будет. А выглядела ситуация не очень хорошо. Кто-то основательно подставил Евсеева, показав ему только попсовые песни, не удивлюсь, если ещё и выбрали самые упоротые. Нет, там вполне могли быть и остальные, но до них ещё нужно было добраться, а Григорий Анисимович делать этого не стал. Возможно, ему ещё и преподнесли в нужном ключе, а он просто не стал ковыряться. Кому нужном? Конечно, тому, кто метит на его место. Должность заместителя председателя стоит интриг, и сам Евсеев это тоже прекрасно понимал.

– Вот сволочи! – Геолог сжал кулаки. – И чего неймётся? Я же сразу сказал, что не нужно мне это место! Хотите – забирайте! Но нет, интригуют, плетут заговоры. Тьху! Ладно, это наши дела. Чего, говоришь, у тебя на Песню года взяли?

– Эти две. – Распечатки с текстами у меня были под рукой, на всякий случай, так что я тут же показала Георгию Антиповичу слова. – Вообще, таких песен, на революционную и спортивную тему, у меня на пару пластинок хватит. Мусей-пусей побольше будет, тут не спорю, но их и не запоминает никто. А вот эти, они на века!

– Ну, с веками ты хватил, но что-то в них есть, – кивнул Евсеев, взяв себя в руки. – Пойдёмте, молодой человек. Две минуты вышли, да и начинать пора. Не будем заставлять уважаемых товарищей ждать. И извини. Погорячился.

– Я вас понимаю, сам не в восторге от современной эстрады. – Прозвучало это двулично, но что поделать, был бы я настоящий поэт, тогда совесть бы ещё проснулась, а так спала крепко и беспробудно. – Но что поделать, людям иногда надо и отвлечься от классовой борьбы и просто отдохнуть. Да и нет там никакой похабщины. Простенькие танцевальные композиции, чтобы не задерживались в голове, пока тело двигается.

– Воспитывать должны любые песни, молодой человек, – покачал головой Георгий Антипович. – Не зря классики говорили про разумное, доброе, вечное. А забивать головы людей бессмысленной жвачкой дело нехитрое, но совершенно неблагодарное. Мы растим нового человека, человека будущего! Коммуниста, которому будут открыты все дороги! И как это сделать, если у него в голове будет одно тыц-тыц-тыц?!

– А вот не скажите, Георгий Антипович, не скажите. – К дверям мы подошли под ошарашенными взглядами всех присутствующих, даже Цемель смотрел на меня как на второе пришествие Христа. – Через такие вот песенки можно и нужно работать с молодёжью. Это непросто, да, как и подать любую сложную вещь простым языком, но всё равно какие-то базовые вещи о любви, верности, дружбе, справедливости вполне можно донести. Не скажу, что у меня это прям получилось, поэтому я всегда открыт критике старших товарищей, но я старался.

– А я и покритикую! – Евсеев, не обращая внимания на остальных, распахнул дверь. – Идём! Я всё скажу!

– Только после вас. – Старших я уважал, особенно таких, на чьих книгах я вырос. Главное, было не уточнять, что это случилось в прошлой жизни, и книги я брал в тюремной библиотеке, не отличающейся особым выбором, но мне правда они понравились. – Прошу, товарищи!

Мой прогиб был, что называется, засчитан. Маститые писатели оценили, что пацан не стал лезть поперёк батьки, а уважил старших, придержав для них дверь. Идущий последним Иосиф Эмильевич кивнул, мол, всё правильно сделал, но ничего говорить не стал. Да и незачем, хоть было видно, что его удивило моё знакомство с творчеством Георгия Антиповича. Такого он от бывшего гопника не ожидал. А я лично был доволен, что познакомился с отличным автором. Пусть даже ему мои стихи не понравились. Я что, виноват, что у нас не могли сочинить получше?! Пусть спасибо скажет, что я Инстасамку решил не трогать. А то научил бы советских детей, что за деньги – да!

Заседание началось скучно. Сначала не хотели пропускать Иосифа Эмильевича, апеллируя к тому, что он не член Союза писателей, но, когда я немного упёрся, без наглости, но с тем, что Цемель тот, кто дал мне путёвку в жизнь, согласились, что его присутствие оправданно. Потом председатель Новосибирского отделения, Борис Хаимович, толкнул коротенькую речугу, минут на сорок, не больше, суть которой сводилась к тому, что надо давать дорогу молодым и талантливым, и как нам всем повезло, что в одном городе с нами живёт такой парень. Можно сказать, практически гений! Я даже сам заслушался, так меня ещё никто не славословил.

Но справедливости ради, когда я снял куртку, сверкнув россыпью наград на пиджаке, писатели впечатлились. Нет, они и сами могли похвастать орденами и медалями, тот же Орден Ленина не был среди заслуженных чем-то необычным. У того же Евсеева кроме него имелось два Ордена Трудового красного знамени и медаль «За доблестный труд в период Великой Отечественной». Но мне-то было всего шестнадцать, а на груди уже ордена «За личное мужество» и «За спасение людей на пожаре».

Впрочем, даже это не остановило Георгия Антиповича, пусть накал критики он все же снизил. Да и выражения выбирал куда осторожнее. В итоге получилось неплохо. Я согласился с критикой, посыпал голову пеплом и пообещал исправиться. Зато к стихам о спорте, труде и революции вопросов не было, так что закончилось всё на позитивной ноте. Правда, тем, кто хотел подставить Евсеева, было совсем не весело.

Теперь не получалось выставить его в плохом свете, наоборот, критика считалась явлением положительным, особенно когда старший, опытный товарищ поучал младшего, покорно соглашающегося с его словами, но это были уже не мои проблемы. Я получил удостоверение члена Союза писателей, значок, пожал руки членам комиссии, уговорил их отправиться на банкет, который организовал Иосиф Эмильевич в одном из лучших ресторанов города, причём моё присутствие даже не требовалось. Наоборот, зачем молодёжь будет мешать старшим товарищам отдыхать. Я был совсем не против, сидеть с поддатыми мэтрами, как по мне, удовольствие ниже среднего, хотя с тем же Евсеевым я бы пообщался в спокойной обстановке. Но разве в ресторане дадут это сделать?

В итоге все остались довольны. Цемель шустро организовал трансфер, появившиеся деньги позволяли не экономить, а я в который раз мысленно поблагодарил Льва Ивановича, что нас свёл вместе. Без его помощи провернуть такое мне было бы в разы труднее. Нет, я бы смог, благо нужный опыт имелся и весьма обширный, но одно дело, когда этим занимается пожилой и заслуженный человек, знакомый со всеми нужными людьми, и совсем другое – когда молодой пацан, которого никто не знает. Второй тоже может что-то сделать, но сил и средств у него уйдёт на порядок больше.

И лишь когда последний из мэтров в сопровождении Иосифа Эмильевича уселся в машину, я вздохнул с облегчением. Наконец-то всё закончилось. Да, можно было не заморачиваться, но зачем нарушать правила игры? Мне ещё здесь жить и общаться с этими людьми. Да и в целом стоит быть проще. Поэтому я и ждал до последнего, пожимая руки и принимая поздравления. А когда все отчалили, кивнув вахтёрше и накинув куртку, вышел на улицу и замер… с деревьев парка, расположенного возле Оперного, на меня смотрели десятки и сотни ворон. И настроение у них было вовсе не радостное, меня чуть не смело концентрированной жаждой крови. Птицы прилетели сюда убивать, и, похоже, их целью был именно я.

Глава 7

Кинулся бежать я ещё до того, как сообразил, что происходит. И правильно сделал, потому что тут же вся туча воронья с жутким карканьем поднялась в воздух. Если бы не фора, которую я выиграл неожиданным рывком, они сразу бы меня погребли, и там уже неизвестно, сумел бы я вырваться или нет, а так набрал скорость, уводя хищную стаю подальше от невинных людей. Кто знает, может, птицы никого больше и не тронули бы, но лучше было не рисковать. То, что в тварях есть что-то демоническое, я ощущал отчётливо, а значит, они могут быть опасны и лучше подстраховаться.

На бегу сразу же активировал «Каменную кожу», и не зря. Какими бы физическими формами я ни обладал, вороны оказались быстрее. К тому же это были не просто птицы, демоническое воздействие изменило их, сделав крупнее и опаснее, так что я не удивился, что первая же тварь, упавшая мне на спину, умудрилась разорвать кожаную куртку и пиджак, да ещё и клюнула меня в затылок. На этом её успехи кончились, потому что я на всём ходу отмахнулся дубинкой, которую вынул из рукава, сбив ворону на землю, но, убил или нет, проверять не стал, побежав дальше. Стая накатывала как чёрная волна, и любая задержка могла стать фатальной.

Впрочем, кожа выдержала испытание с честью. Я даже не почувствовал удара, однако кто знает, что будет, когда их станет тысячи. Плюс уязвимые места, глаза, уши, нос. Я почему-то был уверен, что демонические бестии обязательно попытаются туда залезть. А я к такому уровню отношений был совсем не готов. Поэтому и нёсся на всех парах, рывками придавая себе ускорение и перепрыгивая любое препятствие, встречающееся на пути.

Дорогу я поначалу выбрал на автомате, стараясь уйти туда, где будет как можно меньше народу, а сейчас выбирал маршрут специально, двигаясь строну улицы Ипподромской, расположившейся в русле реки Каменки, которую спрятали под землю. Однако из-за плывучих почв строительство в этих местах практически не проводилось, так что людей было мало, и меньше шансов, что пострадает случайный прохожий.

То и дело вороны пробовали меня на крепость, но пока мне удавалось держаться. Из-за их количества и того, что я постоянно двигался, причём с большой скоростью, навалиться всей стаей у них не получалось, а одиночные удары я игнорировал. Хоть чувствовал, как вещи на мне превращаются в тряпки. Но плевать, шмотки всегда можно купить, а вот жизнь одна… даже если я знаю, что это не так. Вероятность того, что я снова попаду в эту реальность, да ещё и буду всё помнить, крайне мала, да и в целом, какого хрена?! Не собираюсь я подыхать от лап каких-то там ворон! Только вот у них было явно другое мнение.

– Только не говори, что ты опять выступил, и тебя не приняли в Союз писателей. – Голос Сикорского в смартфоне, который я сумел достать свободной рукой, был уставшим и грустным. – Мне за глаза хватает того, что дочь шипит змей который день из-за тебя. Если ты опять что-то учудил…

– Вороны! – Я не стал дослушивать. – Много! Очень! Гонятся за мной, и от них прёт демонятиной, как от псов Егеря!