Читать онлайн Падение звезды

«Под звездным небом: Разговоры о чувствах»

Новая глава моей жизни теперь связана с трио. Но ради любимой девушки приходится чем-то жертвовать, хотя я уверен, что в итоге она кого-то одного выберет. Невозможно одинаково любить двух мужчин, в конце концов, отношения должны развиваться, а многомужество, к моей радости, пока что незаконно.

Своим расставанием с Дан я очень удивил Карину. Она думала, что я буду тянуть, не в силах решиться, раз она имеет двух мужчин, а у меня, якобы, отсутствуют моральные принципы и ничего не мешает "трахаться со всем, что движется".

Возможно, меня потянет назад, я не исключаю, но на данный момент я хочу быть полностью с ней. Да и надо как-то соответствовать Максону, я не совсем в выигрышной позиции по сравнению с ним. Он пока не накосячил, в то время как мой список минусов превышает список плюсов.

"Привет, Писюлька. Я сегодня подумал, надо бы родителям сообщить. Они не в курсе, что я больше не сын, хах, звучит странно, конечно. Отпишись, когда сможешь, чтобы я скорректировал свои дела." Отправляю ей SMS, предполагаю, что ответа не дождусь. Она часто избегала таких серьезных тем, хотя это не в её характере. Она наоборот заебет, допытав и вынудив все вскрыть, даже то, чего не хотел разбалтывать. Она так часто колола меня в новых отношениях с девчонками, серьезно ли там или так, просто развлекаюсь.

Мой задумчивый и залипший взгляд буравит пространство. Посторонние звуки просачиваются сквозь пелену размышлений с опозданием.

«Родион Олегович, у нас тут… небольшое недоразумение с клиентами. Пыталась разрулить сама, но… настаивают на встрече с вами». – Ксения Сергеевна, моя правая рука, профессионал до мозга костей, но даже в её голосе слышится тень сомнения. – «Родион Олегович, всё в порядке?»

Усмехаюсь про себя. "В порядке" – это когда всё под контролем. А контроль – это моя вторая натура.

«Ксения Сергеевна», – мой голос, как удар хлыста, возвращает её в реальность, – «вы знаете, что я ценю вашу инициативу. Но если кто-то хочет видеть меня, значит, на то есть причина. В чём суть проблемы?»

После общения с недовольными клиентами, быстро и чётко разруливаю ситуацию. Моё время – деньги. Хватает пары фраз, чтобы урезонить зарвавшихся типов. Еду проверять остальные точки. Доверие – это валюта, которую я не разбрасываю. Чтобы получить его, нужно заслужить. За много лет работы в бизнесе никто не подвёл. Даже женщины, уходящие в декрет, находят мне достойную замену. Я не терплю предательства и не прощаю ошибок. Но если человек работает честно, я буду стоять за него горой.

Да, я в работе – зверь. Серьезный, как налоговая проверка, строгий, как учительница первого класса. Но иногда, чтоб не сдохнуть от скуки, позволяю себе сарказм, шуточки, красноречивые выражения недовольства. Новички, конечно, в шоке. Девчонки ревут первое время. Но терпят, никуда не уходят. Чувствуют, видимо, мою справедливость. Или мазохистки.

Одна даже, когда уезжала с мужем в Мухосранск, позвонила через полгода, говорит: "Родион Олегович, я без вашего мата жить не могу! Все по делу, все справедливо. Пусть и не всегда приятно". Так и взял ее на удаленку. Пашет, как проклятая. Идеально.

Спросил ее как-то: "Что тебя тут держит, кроме денег? Я ж тебя, как сидорову козу, деру". А она мне: "Ну, вы так… с изюминкой. Зато честно. И коллеги-мужчины вовремя предупредили, что у вас харассмент под запретом". Польстила, чертовка. Приятно, что девочки меня хотят, но на работе – никаких интрижек. Если и были женщины, то вне офиса. Некоторые приходили ко мне, чтобы воплотить свои фантазии о "боссе и подчинённой". Иногда я подыгрывал, но чаще всего мне не приходилось играть роль. Власть – это самый сильный афродизиак.

Прибыл в салон. Что сказать, порядок – мой фетиш. В зале кипит работа, каждый клиент под присмотром, никто не ждет, словно забытая вещь. Даже закуски подносят вовремя. "Отлично работаете, парни," – бросил я, оценивая их профессионализм. Нет ничего хуже хаоса и некомпетентности.

Не задерживаясь, выдвигаюсь дальше. Следующее место – та же четкость, тот же отлаженный механизм. Я не терплю сбоев.

А теперь – дело, скажем так, для души. Бизнес – это святое, но и мои увлечения не терпят пренебрежения. За мной тянется кличка "Джокер" и она даже оправдана, я сумасшедшедший! Не в том смысле, что нужен контроль психиатра и смирительная рубашка, а в том, что я "украшаю" своё тело. Многим не понятна моя тяга до такого количества татуировок, ведь большая часть забитых мест, это точки боли и моё стремление, эти точки стимулировать, не понятны людям. Так же я из тех людей, кто не видит ничего предвзятого, чтобы дополнить пирсингом, где только я не прокалывал и сейчас пополню ещё одним проколом, но к нему я подошел основательно. Изучил много информации, проконсультировался не только у мастера, но и у врачей, чтоб наверняка. Я подготовился к последствиям и достаточно длительной процедуре заживления.

Добираюсь до салона, меня встречает девушка администратор, предлагает чай воду, отказываюсь от всего. Просит немного подождать, в кабинете заканчивают.

«Еще пару минут, обработают кушетку и можно будет проходить» – достаточно нежным голосом сообщает девушка администратор.

В дверях показывает девушка мастер Александра. Очень симпатичная девушка. Глаза изумрудные, цвет волос рыжий, но не такой насыщенно лисий, а больше с добавление желтого, даже сказал бы цвет колосьев, такого же цвета брови. Волосы убраны в высокий хвост, но длинные, доходят до талии: "Расположиться бы сзади и накрутив на кулак, натянуть их на себя, целуя в губы"

Над верхней губой у неё пирсинг медуза, также известный как филтрум-пирсинг, представляет собой прокол впадинки между верхней губой и носовой перегородкой, называемой подносовым желобком или филтрумом. Сережка в форме полумесяца подчеркивая её пухлые губки покрашеные в темно-бордовую помаду, матового цвета. Так же в носу пирсинг, точнее крыле носа, небольшое колечко и в завершение микродермал на скуле. Не считая в ушах стандартных и не только пирсинга/сережек. На её теле тоже есть татуировки. "Ар… Красотка", – проносится в голове.

Её наряд дерзок и соблазнителен. Встреча с ней пробуждает во мне зверя, заставляя кровь бурлить в венах. Одета в черную кофточку, которая отделяет от тела лишь двумя завязками-бантиками на груди и в районе пупка. Брючки с "модным" разрезом спереди, на ногах кроссовки. Первое впечатление: "Мне нравится, что я вижу"

«Родион проходите, кабинет готов. Вы подготовились к процедуре? Волнение есть?» – её голос льется как мёд, обволакивая меня с головы до ног, я плавлюсь, даже член словил мимолетный импульс дернувшись.

«Всё в порядке, я готов. Мне полностью низ снимать или достаточно приспустить?» – спрашиваю с усмешкой. Я наслаждаюсь этим моментом, этой игрой.

«Будет лучше если снимете и ляжете на кушетку, мне нужен полный обзор и доступ» – отвечает она, не отводя взгляда. Я чувствую её интерес, её скрытое желание. И это только разжигает мой азарт.

«В прошлый раз мы с вами обсуждали, что за прокол, как необходимо ухаживать, какой будет период восстановления и обо всех ограничения. Нужно ли что-то повторно озвучить или быть может появились какие та вопросы? Пока подготавливаю инструменты и продезинфицируется украшение, готова ответить»

«Нет, всё понял с прошлой консультации. Так что действуйте» – спокойным, уверенным тоном произношу, заводя руки под голову, расслабляюсь.

«Вы выбрали оригинальный и очень эстетически красивый прокол. Устанавливать буду на уздечке полового члена, прямо под краем венчика» – произносит больше для соблюдения формальности.

«Вам нравится быть особенным? Или ради партнерши решились? Извинясь, что возможно нарушаю личные границы, но любопытство меня съедает изнутри» – говорит достаточно открыто, без смущений на первый взгляд, но легкий румянец выдает её. Ухмыляюсь такой реакции.

«Хочу испытать новый уровень удовольствия в сексе» – смотрю на неё с интересом. В моем голосе звучит вызов. Уголки улыбки расплываются в ухмылке. Я изучаю её реакцию, ловлю каждый жест, каждое мимолётное изменение в выражении лица.

«Вы темпераментный и харизматичный мужчина. Что ж у меня всё готово, приступим» – её голос становится хриплым, словно она только что пережила бурный оргазм.

Ощущения пиздец, болит это мягко сказано, как будто мне нахер там всё резанули, благо подготовился. На период заживления я ушел в отпуск. С писюлькой тоже придется какое-то время быть на расстоянии, но причину ей не сказал: "дела", и это всё, что нужно знать. А вот Максон, что неожиданно для меня, оказался в курсе. Точнее, мне пришлось частично сообщить о своей "дисквалификации" на время, потому что он замучил попытками вытянуть меня на совместное времяпрепровождение, дабы как-то привыкнуть друг к другу.

«Блять, Максон! Мой хуй сейчас не в лучшем состоянии. Любое движение причиняет дискомфорт, так что отъебись и воспользуйся моментом, натрахайся от души или что там хочешь. Ок?» – не выдержал в один из очередных его звонков.

Рявкнул? Да, не сдержался. Да и похуй! Потом разберусь с последствиями.

«За гранью агрессии: Борьба с ревностью»

«Родь, ну где ты? Давай увидимся, дела же не вечные, хоть полчасика выдели. М?»

Кариха, похоже, словила беспокойство, и моё оправдание ей кажется неправдоподобным. "Ну а что я могу поделать?" Если мы увидимся, всё дойдет до ожидаемой кульминации. Какой бы у меня ни был контроль над собой, у всего есть предел, и мой предел – в лице Карины.

Максон, то ли чтобы держать в курсе, либо же чтобы поддразнить меня, оповещает о их прогрессе в отношениях.

"Охуенно, блять, но ничего, как восстановлюсь, посмотрим, кто кого".

Первое время я передвигался как сумоист, любое прикосновение окатывало ледяной водой, передёргивало. Я думал, у меня невозможно, чтоб хуй не стоял, как же я ошибался. Эта боль всё превышала. Секса не хотелось от слова совсем.

После расставания с Дан я съехал на съёмную квартиру и могу позволить себе ходить голым, чтобы уменьшить трение. Она, кстати, тоже питает надежду всё же вернуть, похоже, я переборщил с ванильностью и будто по-новой её влюбил.

Расположившись на диване перед телеком, залип в телефоне. "Сука, как же эти новости об их отношениях меня злят. Он и так лучший, я где-то позади тащусь, а тут ещё "подарил" хуеву тучу дней. На, дорогой Максимка, завоёвывай Кариху, я, как шкаф, подвинусь. Пиздец! Как я буду нагонять. Думай… думай". Зарывшись в волосах, не замечаю, как кто-то у края дивана стоит.

Краем глаза замечаю движение:

«Какого хуя?!» – не испугался, но лёгкое сжатие очка словил, – «Вы как тут, кто?»

«Извиняюсь, но вы за две недели заказывали клининг, оставили ключи. Я Ирина. Я, пожалуй, начну с ванны и туалета», – быстро тараторит и скрывается со своими приборами где-то там.

"Я что-то про гостеприимство писюльки говорил, а сам тут в чём мать родила сижу. Срань! Как мог забыть?" Лечу в комнату, быстро натягиваю самые широкие шорты и иду извиниться.

«Извиняюсь, что в таком виде предстал перед вами, из головы совершенно вылетело, что заказывал клининг».

«Да ничего, всякое бывает. И не такое встречается. Я приступаю к уборке, будет лучше, если вы какое-то время проведёте вне дома. Удобно вам?» – произносит, смотря огромными карими глазами на меня.

«Ну вообще я люблю смотреть, как убираются, я не помешаю», – произношу, слегка улыбаясь.

«Вы что, из этих… фетишистов? Ваш вид был специально такой? Извращенец? Этот… Как его… Ах точно – эксгибиционист, да?» – её несёт не остановить, глаза метаются, на лбу появились испарины, руки никак не могут найти покой, теребят тряпку.

«О Господи. Успокойтесь! Навыдумывали столько всего. Я всего лишь люблю смотреть, чтобы что-то можно было самому убрать и сделать это правильно. А вы тут… Я буду в комнате, если что, позовёте». И ухожу в комнату, надеюсь, ей неловко. Хотя я не прочь был бы посмотреть, трахаться нельзя, а так хоть пофантазировать, чертовка лишила возможности.

Захлопнув дверь, прислушиваюсь. Слышно, как Ирина что-то бормочет себе под нос, и судя по интонации, явно не комплименты в мой адрес. "Ну и ладно, зато хоть какая-то движуха, а то совсем тухляк". Включаю фильм, но мысли где-то далеко. Образ Ирины с ее огромными глазами и перепуганным видом всплывает в голове, тоненький халатик, через который просвечивает нижнее бельё.

Через час она стучится: «Всё готово. Примите работу». Выглядит она уже спокойнее, но все еще держит дистанцию. Осматриваю квартиру. Идеально. Даже придраться не к чему. «Отлично, спасибо. Вот оплата и чаевые». Протягиваю деньги, она берет их, стараясь не касаться моей руки.

«Спасибо. До свидания». И быстро уходит. Остаюсь один в идеально чистой квартире. Тишина давит. "Может, стоило попытаться разговорить ее? Или это действительно было бы слишком?" Отгоняю мысли. Пора заняться делом. Нужно придумать план, как вернуть Кариху и обойти Максона.

Вечер пролетает в размышлениях и попытках анализа ситуации. Ничего путного в голову не приходит. Засыпаю на диване, укрывшись пледом. Утро начинается с осознания того, что я все еще в глубокой заднице. Но что-то внутри подсказывает, что выход есть. Нужно просто его найти.

«Неудержимое стремление»

Дни тянулись мучительно долго, словно резиновые. Максим был рядом, в отличие от Родиона, ставшего призраком прошлого. Казалось, жизнь налаживается, как вдруг он снова ускользает, тонет в пучине «дел», как он это называет. Но я чувствую фальшь, ощущаю кожей, что за этим кроется нечто иное, и тревога, словно змея, сжимает сердце.

Короткие ответы, а чаще – ледяное молчание. Его стремление открыть правду родителям понятно, но я не готова обрушить на них этот ураган. Они лелеяли надежду, что мы с Родей когда-нибудь найдем общий язык, а он предлагает одним махом перечеркнуть все их мечты, сообщить, что больше не сын, не брат, а просто – парень. Это безумие! Вряд ли они будут рады такому откровению. Да и я… В любой другой ситуации я нашла бы слова, а когда дело касается моей жизни, я превращаюсь в беспомощную куклу: хочется спрятаться в кокон, чтобы никто не трогал, не ворошил прошлое, не вытаскивал скелетов из шкафа.

Максим, чуткий к моему настроению, почти каждый день рядом. Старается вытащить из этой тоски, развеять мрак. Сегодня вот пригласил в кафе. Работа у меня сейчас удаленная, огромный проект, и вся жизнь – в экране ноутбука и телефона.

Кафе оказалось уютным, с приглушенным светом и ароматом свежей выпечки.

Аромат кофе с корицей и ванилью, словно нити невидимой магии, окутывал уютное кафе, сплетаясь с приглушенным светом кованых люстр, отбрасывающих причудливые тени на стены. Тени играли, словно вторя тревоге, поселившейся в моей душе, пустив глубокие корни. Максим сидел напротив, его взгляд, наполненный теплом и пониманием, пытался растопить лед отчаяния, сковавший меня. Он рассказывал смешные истории, стараясь вытащить меня из этой бездны мрачных мыслей, но слова мои словно застревали в горле, а улыбка получалась натянутой, как струна лука, готовая оборваться в любой момент.

Мысли мои вились вокруг Родиона, словно мотыльки, безрассудно летящие на пламя. Он превратился в тень, в ускользающее воспоминание, в призрак прошлого, который никак не отпускает. В дальнем углу кафе, за столиком, укрытым тенью высокой пальмы в глиняном горшке, я увидела его. Он был чужим, отстраненным, словно принадлежал другому миру. Расслабленно откинувшись на спинку стула, он говорил по телефону, его голос доносился до меня лишь обрывками фраз, лишенных конкретики, но пропитанных какой-то скрытой силой, тайной властью. Девушки за соседним столиком украдкой бросали на него взгляды, ловя каждое движение, каждую полуулыбку, словно очарованные его мрачной красотой. Он был похож на хищника, дремлющего в засаде, опасного и притягательного одновременно.

Сердце бешено заколотилось в груди, словно испуганная птица, когда мой взгляд случайно встретился с его взглядом. В его глазах промелькнуло что-то, что я не смогла разгадать – то ли вызов, то ли презрение, то ли жалость… Максим заметил мое замешательство, настороженно спросил, что случилось. Я не могла больше молчать, и слова, словно прорвав плотину, хлынули наружу, сметая все преграды. Я говорила о страхе, сковавшем меня цепями, о паутине лжи, в которой мы запутались, как мухи в липкой сети, о надвигающейся буре, которая грозит смыть все на своем пути, оставив лишь руины. Я рассказала о его стремлении открыть правду родителям, правду, которая может разрушить их мир, их надежды, их мечты, и о своем нежелании быть причиной этого разрушения. Максим слушал, не перебивая, лишь крепче сжимал мою руку, давая понять, что я не одна в этом шторме, что он будет рядом, чтобы помочь мне выстоять. Я знала, что должна что-то предпринять, что нельзя позволить этому кошмару поглотить меня, но страх парализовал волю, словно змея, обвившая мое сердце. А Родион продолжал говорить по телефону, не замечая ничего вокруг, словно я была всего лишь призраком, тенью, проходящей мимо. И это безразличие жгло больнее всего. Что он скрывает? Какие тайны прячет за маской равнодушия? И какую роль я играю во всем этом?

Эти вопросы сводили меня с ума. Я шепнула Максу, что, кажется, заметила Родиона. Он повернул голову в его сторону, наши взгляды встретились. Макс поднял руку и сделал жест приветствия. Родион ответил ему улыбкой и таким же жестом, но подходить не собирался.

«Что с ним не так?» – спросила я, чувствуя, как внутри всё кипит. «Почему он держится на расстоянии?»

«Может, ему просто нужно время», – мягко ответил Макс. Его голос, как всегда, был полон тепла и участия. «Хочешь заказать десерт?»

Я кивнула, но в душе всё ещё бушевала буря. Мне хотелось уйти, скрыться от этого невыносимого напряжения, но знала, что не могу. Не сейчас.

Родион продолжал разговаривать по телефону. Его голос звучал грубо, даже дерзко. Он говорил с кем-то, кого я не видела, но его слова были наполнены такой силой и энергией, что казалось, он мог бы покорить весь мир.

«Он всегда такой?» – спросила я Макса, наблюдая за Родионом.

«Такой, как сейчас?» – переспросил он, улыбаясь. «Думаю, да, но с тобой он другой».

«Что ты имеешь в виду?» – я нахмурилась, чувствуя, как его слова задевают меня.

«Ничего», – он поднял руки в знак капитуляции. «Просто… Ты особенная для него».

«Особенная?» – я попыталась скрыть улыбку, но не смогла. Его слова были как бальзам на душу.

Родион закончил разговор и медленно направился к нам. Его шаги были уверенными, но взгляд оставался холодным и отстранённым. Он остановился в нескольких шагах от нас и посмотрел на Макса.

«Привет, свидание?» – спросил он, скрестив руки на груди. Его голос был грубым, почти рычащим.

«Привет, Родион», – ответил Макс, сохраняя спокойствие. «Рад тебя видеть».

Родион хмыкнул и перевёл взгляд на меня. Его глаза были холодными, но в них промелькнуло что-то, что я не смогла понять.

«Кариш», – произнёс он, его голос был низким и хриплым. «Ты выглядишь… Потрясающе».

«Спасибо, Родь», – ответила я, чувствуя, как краснею. Его слова были неожиданными, но приятными.

«Макс держит меня в курсе всего. Я знаю, что моё предложение поговорить с родителями тебя беспокоит», – продолжил он, его взгляд стал мягче. «Я здесь, если тебе нужно поговорить».

Я почувствовала, как внутри меня что-то дрогнуло. Его слова были простыми, но в них было столько тепла и заботы. Я хотела спросить его о многом, но не могла найти слов.

«Я в порядке, Максим рядом», – наконец произнесла я, стараясь говорить уверенно. «Спасибо».

Родион кивнул, но я заметила, что его взгляд стал ещё более напряжённым. Он словно пытался что-то сказать, но не решался.

«Ты всегда такой… отстранённый?» – спросила я, не выдержав.

«Отстранённый?» – он усмехнулся, но в его усмешке не было злобы. «Нет, просто… Я не люблю показывать свои эмоции, и сейчас есть кое-какие проблемы, не до встреч».

«Почему?» – я посмотрела ему в глаза, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее.

«Почему что? Если про эмоции, то это делает меня уязвимым. А если проблемы, то рядом с тобой мой мозг отключается, и я не могу трезво оценить», – ответил он, его голос стал ещё более хриплым. «А я не могу позволить себе быть уязвимым в обоих случаях».

«Но сейчас ты можешь позволить себе быть грубым», – заметила я, не удержавшись от колкости.

Он рассмеялся, но в его смехе не было ни капли веселья. «Да, это я могу. Грубость – это моё оружие. Она защищает меня от… всего».

«От чего?» – я не могла отвести от него взгляд. Его слова были как открытая рана, которую хотелось залечить.

Родион посмотрел на меня, и в его глазах мелькнула тень боли. Но он быстро отвёл взгляд и сделал шаг назад.

«Это не имеет значения», – ответил он, его голос был холодным и жёстким. «Давай просто забудем об этом».

«Хорошо», – я кивнула, чувствуя, как внутри меня всё сжимается. Я хотела спросить его ещё о многом, но понимала, что сейчас не время.

«Ну, не буду портить ваше… Эм – свидание», – сказал он и посмотрел таким взглядом, от которого сердце сжимается, в его взгляде боль.

Родион повернулся и направился к выходу.

Я перевожу взгляд на Максима: «Макс, ты ему всё рассказываешь? Зачем?» Я искренне не понимаю, зачем он это делает.

«Не всё. Так, некоторые моменты», – как-то буднично произносит он.

«И зачем? Ты же знаешь, как он относится ко мне, хочешь вызвать его ревность? Позлить? Ты же не такой».

«Кариш, я не преследую какие-то корыстные мотивы. Я говорю ему о том, как ты себя чувствуешь, что тебя беспокоит, о каких-то, возможно, моих попытках наладить твое состояние. Об интимных подробностях он, конечно же, не знает. Да это и было бы как-то жестоко с моей стороны, тебе не кажется?» – он звучит логично и убедительно, но почему во мне сидит чувство, что они ведут какую-то свою скрытую игру, показывая мне лишь вершины айсберга.

«Хорошо, я тебе верю», – стараюсь звучать спокойно, менее участливо.

Мы заканчиваем наше свидание, Максиму приходится отъехать на работу: что-то у его стажера не получается, а отложить на потом тоже не могут. Он уезжает, оставив меня в раздумьях.

Ехать к Родику было спонтанным решением, но я соскучилась. Очень. Подъехав к его дому, я замерла, увидев знакомую фигуру. Дарина. Что она здесь делает?

«Привет, вы с Родей живете вместе?» – выпалила я, прежде чем успела подумать.

Её взгляд обжёг меня, словно плевок. «Нет, а должна? Мы расстались, если ты не в курсе. Хотя, могу предположить, даже из-за чего, точнее, из-за кого», – её голос сочился ядом. «Ты-то тут что забыла, победительница?»

Я постаралась не поддаваться на провокацию. «Ладно, а где он тогда?»

Она ухмыльнулась, самодовольно и зло. «Не знаю. Пока я не найду квартиру, он решил пожить на съемной. Можешь позвонить ему, если осмелишься. Ему-то я всегда была важна, в отличие от некоторых», – в её голосе сквозила неприкрытая насмешка. «И он всегда сразу отвечал на каждый мой звонок, в любое время дня и ночи».

«Я поняла», – процедила я сквозь зубы, с трудом сдерживая гнев. «Надеюсь, твоя жизнь наладится, и ты перестанешь искать виноватых в своих проблемах».

Дарина фыркнула. «Я не ищу виноватых, я их вижу. И ты – одна из них. Не обольщайся, долго он с тобой не протянет. Родион не из тех, кто долго играет в любовь. Ему нужна стабильность, а не дешевая интрижка».

«Это мы еще посмотрим»,– огрызнулась я. «В любом случае, это не твое дело».

«Ошибаешься», – Дарина вскинула подбородок. «Все, что касается Родиона, – мое дело. И я буду следить за вами обоими. Не думай, что ты так легко отделаешься». С этими словами она развернулась и ушла, оставив меня стоять посреди улицы, в полном замешательстве.

Ярость клокотала во мне, словно лава в жерле вулкана. Дешевая интрижка, говоришь? Да я покажу этой Дарине настоящую бурю, такую, что она пожалеет о каждом сказанном слове! "Ничего, Дарина", – шептала я, сжимая кулаки, – "вот увидишь, у меня с Родионом будет такая стабильность, такая крепость чувств, о которой ты сможешь только грезить в своих самых кошмарных снах!"

Резко развернувшись, я, словно разъяренная тигрица, направилась к своей машине. Нет, звонить Родику я не буду. Пусть знает, что со мной так нельзя. Сама найду, сама покажу, кто здесь хозяйка положения! Не маленький же он, не в лесу же прячется, в конце концов!

Вот она, моя красавица – черная пантера на колесах. Ее лаковый корпус, словно зеркало, отражал пылающий дневной зной, играя бликами на плавных изгибах. Каждая линия, каждый изгиб кузова дышал мощью и соблазном, обещая невероятные ощущения от скорости и свободы. Я провела рукой по расколенному металлу, чувствуя, как ее мощь передается и мне. Открыв дверь, я окунулась в уютный кокон кожаного салона, вдохнула пьянящий аромат дорогой кожи и тонких духов.

Замок зажигания издал мягкий щелчок, и двигатель ожил, заворчав, словно дикий зверь, готовый к прыжку. Я представила себе лицо Родиона, когда он меня увидит. Надеюсь, на нем не будет и тени той кислой мины, что я заметила у его бывшей. А что, если Дарина права? Змеи сомнений начали извиваться в моем мозгу, отравляя меня своим ядом. Но я тут же отбросила эти мысли, как назойливых мух. "Чушь! – твердила я себе. – Родион сам сделал свой выбор!"

Решив действовать наверняка, я набрала номер Никитоса, нашего общего друга, надеясь, что он прольет свет на местонахождение моего пропавшего возлюбленного. "Никита, привет! – выпалила я, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Слушай, тут такое дело… Ты не знаешь, где Родька? Дарина сказала, что он на какой-то съемной квартире… А где конкретно?"

Выслушав сбивчивое, но все же информативное объяснение Никиты, я довольно улыбнулась. "Вот и славненько", – промурлыкала я, чувствуя, как внутри меня поднимается волна предвкушения.

"Спасибо, сладенький! С меня вкусняшки!" – проговорила я в трубку и, не теряя ни секунды, вдавила педаль газа в пол. Моя черная пантера взревела, вырываясь на свободу, и, словно стрела, понеслась по оживленным дневным улицам. "Держись, Родя, – прошептала я, глядя на дорогу, – сейчас я устрою тебе такую "дешевую интрижку", о которой ты будешь вспоминать еще очень и очень долго!" В моих глазах зажегся огонь страсти и решимости, и я знала, что ничто не остановит меня на пути к моей цели.

Мое сердце колотилось, словно пойманная в клетку птица, рвущаяся на волю. Что я делаю? Куда несусь? Ярость, что до этого клокотала во мне, начала угасать, сменяясь тоскливой тревогой. А что если я ошибаюсь? Что если Дарина просто хотела посеять раздор между мной и Родионом?

Представив его растерянное лицо, когда я ворвусь к нему, как фурия, меня охватила волна стыда. "Люблю ли я его настолько, чтобы устраивать эти дикие сцены? Или мои чувства – это лишь собственнический инстинкт, боязнь потерять то, что считаю своим?"

Я резко затормозила у обочины, заглушив двигатель. Слезы навернулись на глаза: "Боже, как же я устала от этой борьбы, от этих бесконечных сомнений и страхов! Хочу просто быть любимой, хочу доверять и верить в наши чувства".

Взяв телефон, я набрала номер Родиона. Гудки тянулись бесконечно долго, словно испытывая мое терпение. Наконец, он ответил. "Родь, это я… Не помешала?. Я… я очень соскучилась и очень боюсь тебя потерять". Голос дрожал, выдавая всю мою уязвимость. "Приезжай", – тихо ответил он, продиктовав адрес. И я, развернув машину, помчалась к нему, не как разъяренная тигрица, а как измученная и любящая женщина.

Внутри меня теплилась надежда, что он объяснит почему держится на расстоянии. Каждая миля казалась вечностью. Я представляла нашу встречу, его теплые объятия, его особенный шарм, колкие, но своцственные ему слова.

Подъехав к дому, я почувствовала, как сердце бешено колотится в груди, словно птица в клетке. Набравшись храбрости, вышла из машины, и ноги сами понесли меня к двери, за которой меня ждал он. В голове роились обрывки фраз, нескладные оправдания, целый выводок тревожных вопросов.

Когда он открыл дверь, в его глазах я прочла не гнев, а скорее усталость и какую-то новую, непривычную нежность. Молча, он заключил меня в объятия, прижал к себе так крепко, что, казалось, все мои страхи и сомнения разом рассыпались в прах. В его руках я вновь ощутила себя "дома", почувствовала долгожданный прилив спокойствия, словно после долгой бури. Мы говорили долго, искренне, словно обнажая перед друг другом самые потаенные уголки души. И, к моему удивлению, он не пытался затащить меня в постель, не пошлял, а был сосредоточен, внимателен, открыт. Он действительно слушал меня.

Позже он предложил прогуляться, развеяться. "Странно, но ладно," – подумала я. Он был не таким, как обычно, и это тоже казалось мне странным, хотя и не делал ничего из ряда вон выходящего. Но почему меня так удивляет его отсутствие похотливых взглядов? Разве это не нормально, когда мужчина не ведет себя как озабоченный извращенец? Да потому что Родион совсем другой! В его натуре – быть пошляком, грубияном. А такое поведение… это просто не вписывается в картину мира! И мне эти перемены не нравятся.

«Ты смотришь на меня каким-то… незаинтересованным взглядом. Что случилось? Я больше не привлекательна для тебя?» – в голосе прозвучала неприкрытая тревога.

«С чего ты взяла? Ты…» – Родион запнулся, неловко провел рукой по волосам и отвел взгляд. – «Ты как всегда ослепительна. Просто… иногда хочется просто побыть рядом, не обязательно сразу же прыгать в постель».

Я нахмурилась, не веря ни единому его слову.

«Родион, не ври мне. Ты никогда таким не был. Что происходит? Ты заболел? Влюбился в другую?»

Он резко развернулся ко мне, в глазах промелькнула какая-то болезненная искра, но тут же погасла.

«Заболел? Да я скорее сдохну, чем в другую влюблюсь! Ты единственная, кто мне нужен. Но, блять, иногда нужно просто… остановиться».

«Остановиться?» – я усмехнулась. – «Остановиться в чем? В том, чтобы быть собой? Или ты решил, что я достойна большего, чем твои пошлые шуточки и грязные намеки?»

Родион сжал кулаки до побелевших костяшек, челюсть напряглась.

«Какая ж ты дуреха! Думаешь, мне легко держать себя в руках, когда ты рядом?! Каждую секунду хочется тебя раздеть, изнасиловать прямо здесь, на улице, и плевать на всех! Но я… я пытаюсь быть лучше. Для тебя».

«Лучше?» – слезы навернулись на глаза. – «Лучше – это быть собой! Я люблю тебя таким, какой ты есть, со всеми твоими тараканами! Если ты пытаешься измениться ради меня, то это неправильно!»

Он подошел ближе, нежно взял мое лицо в ладони.

«Ты не понимаешь… Я не могу… Сейчас не могу…» – его голос предательски дрогнул. – «Не спрашивай почему. Просто поверь, мне сейчас тяжело. Очень тяжело».

«Тяжело? Что случилось? Ты можешь мне рассказать?»

Он отпустил меня, отвернулся и глубоко вздохнул, словно набирая в легкие воздух перед прыжком в бездну.

«Нет. Не могу. И не проси. Просто… дай мне время. И поверь, я все еще хочу тебя. Сильно. До безумия. Но сейчас… просто не могу».

Он замолчал, и я увидела, как напряжены его плечи, как мелко подрагивают пальцы. Что-то явно происходило, но он не хотел делиться. И это меня пугало больше всего.

Молчание повисло в воздухе, густое и давящее, словно саван. Я смотрела на его спину, пытаясь разгадать, что скрывается за этими словами, за этим внезапным, необъяснимым отчуждением. Что-то случилось, это было очевидно. Что-то настолько серьезное, что он не мог или не хотел мне рассказать. И эта неизвестность разрывала меня на части.

«Хорошо», – тихо сказала я, стараясь сдержать дрожь в голосе, чтобы не выдать своего страха. – «Я дам тебе время. Но помни, я всегда рядом. Если тебе понадобится помощь, просто скажи».

Он не ответил, лишь кивнул, не поворачиваясь. Я подошла ближе, несмело коснулась его руки. Она была напряжена, как стальная пружина, готовая сорваться. Я сжала ее, пытаясь передать хоть немного тепла и поддержки.

«Я люблю тебя, Родион», – прошептала я, словно заклинание. – «Что бы ни случилось».

«Я люблю тебя, писюлька», – сжал нежно её руку. – «Давай домой отвезу, а то руки холодные, замерзла, наверное».

«Не хочешь, чтобы я осталась у тебя? Без интима, просто рядом», – заглядывая в его глаза, пытаясь увидеть желание или его отсутствие.

«Хочу, очень, ты даже представить не можешь, но не сегодня. Если не хочешь быть одна, давай позвоню Максу, приедет к тебе, хочешь?» – его голос звучал расстроенно, но он держался. Обстоятельства, не давали ему решиться на это.

«Не надо, мы живем вместе».

«Оу, вместе? Серьезно? Надо же, быстро вы. И как тебе? Хотя не надо отвечать, я не хочу услышать, насколько у вас там всё "ванильно"», – сквозь зубы прорычал он.

«Если бы ты не был в "делах", то мы бы вместе жили. Так что не надо сейчас кидать обиды. Вы оба мои, и к тебе я отношусь никак не меньше», – стараюсь быть убедительной, не разделяя их, чтобы не было повода для ревности.

«Да-да, ясно! Тогда отвезу домой. Запрыгивай», – и направился в сторону своей двери.

«Что значит "запрыгивай"? Дверь, Родь», – смотрю на него с немым вопросом, в полуулыбке, приподняв бровь.

«Малышка! Я не джентльмен, но ради исключения… Так уж и быть – поухаживаю», – его настроение меняется, он улыбается своей соблазнительной дьявольской улыбкой, с прищуренным взглядом.

Он распахнул передо мной дверцу машины, и я с улыбкой села внутрь. В салоне пахло кожей и дорогим табаком – этот запах мне всегда нравился. Он завёл машину, и мы поехали.

Всю дорогу мы молчали, но это было приятное молчание, наполненное пониманием и недосказанностью. Мне всегда нравилось, как он водит машину. Как легко и сексуально он держит руль, как расслабленно сидит. Взгляд устремлён куда-то вдаль, сквозь поток машин.

Я хотела прикоснуться к нему, провести рукой по бедру или запустить пальцы в волосы, помассировать голову. Но я понимала, что это будет издевательством над ним, пыткой. Что-то ему мешает, и я это учту.

Он выглядел безупречно, как всегда: волосы небрежно спадают на лоб, сильные руки уверенно держат руль, осанка уверенная. Но в этот момент я заметила, что он слегка нахмурился, а на лбу появилась морщинка. Я знала, что ему трудно контролировать свои эмоции. Он сосредоточился на дороге, и это придавало ему особую привлекательность.

Я наблюдала за его лёгкими движениями рук, как он менял положение тела, чтобы занять удобную позу за рулём. Его лёгкая мимика говорила о том, что он напряжён и сосредоточен.

«Как же ты уверенно ведёшь машину!» – невольно улыбнулась я. «Ты такой крепкий и уверенный в себе!» – подумалось мне, и моё сердце забилось чаще.

В этот момент я поняла, что мои чувства к нему становятся сильнее и глубже. Я не могла их скрывать, даже спустя время и его дистанции, я всё равно испытываю тягу к нему.

Когда мы подъехали к моему дому, он заглушил мотор, но не выключил фары. Свет выхватывал из темноты кусочек тротуара. Я повернулась к нему, наши взгляды встретились. В его глазах я увидела и тоску, и желание, и какую-то болезненную решимость.

«Спасибо, что подвез», – тихо сказала я, касаясь его щеки кончиками пальцев. «Береги себя, хорошо? И дай знать, когда там твои "дела" закончатся».

Он взял мою руку своей, сжал ее мягко и осторожно, словно боясь причинить боль. Его прикосновение было настолько нежным, что я почувствовала, как по телу пробежала теплая волна. Затем он наклонился и дотронулся губами до тыльной стороны моей ладони в легком, почти невесомом поцелуе. Этот жест был настолько не свойственен его брутальной натуре, что я на мгновение замерла, не веря своим ощущениям.

«Приятного вечера…Вам».

Он отпустил мою руку, но вместо того чтобы отвернуться, его взгляд застыл на мне, полный какой-то холодной отчужденности. Я вышла из машины, чувствуя, как внутри что-то сжалось. Его поведение изменилось так резко, словно он надел маску. Я не оборачивалась, но чувствовала его взгляд, следящий за мной, пока я шла к подъезду.

В голове пронеслись мысли: "Что произошло? Почему он так изменился?" Я пыталась не обращать на это внимания, но сердце билось быстрее. Подойдя к двери, я услышала, как машина резко тронулась с места. Звук удаляющегося двигателя резанул слух. Я обернулась и увидела, как его автомобиль исчезает за поворотом.

В тот момент я поняла, что ревность и обида, которые он так старательно скрывал, наконец-то вырвались наружу. Он не мог смириться с мыслью, что я вернусь домой к Максу. И эта мысль, словно яд, отравила наше прощание. Я стояла на пороге подъезда, чувствуя себя потерянной и одинокой. Что же теперь будет?

«Домашний зверь: между нежностью и страстью»

«Булочка, ты чего такая грустная? Что случилось?»

Максим встречает меня в дверях. В его глазах беспокойство. Он обнимает меня, и я тону в его объятиях. Чувства вырываются наружу слезами.

«Почему с ним так тяжело? Почему он не может быть чуть более открытым? Почему постоянно какие-то тайны?» – вопросы риторические, но они помогают мне немного успокоиться.

«Ты была с Родей? Дай ему время. Думаю, ему так же тяжело, как и тебе. Он тоже боится быть отвергнутым, если покажет себя настоящего. Будь рядом, и он станет рядом с тобой, как котёнок. Не требуй, а принимай без отдачи. Сейчас у него какие-то проблемы, не мешай ему их решать. Как только он освободится, он придёт, и мне, похоже, придётся немного подвинуться».

Максим говорит убедительно. Он такой рассудительный и мудрый. Мне всегда нравилась его способность видеть ситуацию с разных сторон.

Мы как будто находимся на поле, а он выше и видит всю картину сразу.

«Так классно, когда ты рядом! Давно дома?» – пытаюсь отвлечься.

«Да, уже достаточно. Я тебе звонил, хотел узнать, что ты хочешь на ужин. Приготовил на свой вкус. Будешь? Или, может, йогурт и в ванну?»

"Какой же он заботливый! Настроение почти всегда понятное, почти всё предсказуемо. Но не скучно, а наоборот – стабильно, и это успокаивает. Я не жду подвоха".

«Йогурт и вместе в ванну, согласен?» – с лукавой улыбкой спрашиваю я.

«Как я могу отказаться от такого предложения, Лисица?» – отвечает он, подхватывая мой игривый настрой.

Он выглядит невероятно домашним и сексуальным. Шорты обтягивают его там, где нужно, торс обнажён, мышцы проработаны идеально, рельеф чётко очерчен, тени красиво ложатся на линии. Его руки накачаны, мышцы соблазнительно играют, вены, словно рисунок жизни, очерчивают их. Слегка взъерошенные волосы идеально дополняют его домашний образ.

Но когда он поворачивается спиной, чтобы пойти на кухню, я буквально залипаю. Его объёмные ягодицы, узкая талия и широкая спина с плечами, развитые от плавания, вызывают у меня эстетический оргазм.

«Уф, какой же ты хорош! Всегда бы так. Тебе идет домашний образ, я хочу тебя, медведик», – заигрываю с ним, вынуждая слегка засмущаться.

«Хах, вот лиса. Думала меня смутишь? Не дождешься. Иди сюда, сладкая попочка», – берет на руки так, что мои ноги обхватывают его талию в замок.

«Ммм, ты пахнешь как мужчина», – принюхиваюсь и закатив глаза закрываю их.

Он смеется от души, запрокинув голову, его смех музыка для моих ушей.

«Ты очаровательна, люблю, когда ты в настроении», – прижав к себе, целует в шею, сжав одной рукой ягодичку.

«Ахх…Мужчина, полегче, а то у меня сейчас проснется другой аппетит», – стреляю взглядом в него.

«Я совершенно не против утолить оба голода, моя нимфоманочка».

Лежу в теплой ванне, ощущая, как пар окутывает мое тело, а вода нежно обнимает каждую линию. Максим рядом, его мускулистое тело отражается в слабом свете, пробивающемся сквозь занавеску. Его руки, сильные и уверенные, скользят по моей коже, оставляя след из мурашек.

«Как же приятно! И такое у тебя со всеми девушками было?» – спрашиваю без претензий, чисто из любопытства.

«Пару раз было. Это же приятно вместе поваляться. А ещё приятнее, когда руки гуляют по телу. Вот прям как сейчас». Пальцы сжимают мою грудь, катая сосочки, слегка зажимая их, вызывая сладкую боль, которая пробегает по всему телу.

«Ауч… Не дразни меня». Я закрываю глаза, наслаждаясь этим моментом, чувствуя, как мое сердце бьется в такт его прикосновениям.

«А то что? Нападешь и изнасилуешь? Хах, угрозы от тебя так себе, а вот я… Кое-что да могу сделать» – его голос звучит заговорщически, с озорством, и смотрит он с вызовом.

«Ты плохо меня знаешь, милый. Я умею "развлекаться"». Надо будет как-нибудь показать ему, на что я способна.

Моя рука, словно сама собой, скользит под воду, находя его опавший член. Он мягкий, но от моего прикосновения быстро наливается, принимая боевую готовность. Я чувствую, как его яички перекатываются, работая над восполнением спермы, готовясь к бою. Мое дыхание становится тяжелее, а тело напрягается в ожидании.

«Ты такая красивая! Твои мягкие, нежные ручки… Сводят с ума», – шепчет Максим, его голос глубок и хрипловат от возбуждения. – «Хочу тебя прямо сейчас».

Я улыбаюсь, открывая глаза и встречая его взгляд. Его светло-голубые глаза искрятся озорством, а легкая небритость придает ему неподдельный мужской шарм.

Переворачиваюсь на живот и беру его член в рот. От него исходит невероятно возбуждающий запах, смесь наших ароматов, которые сливаются воедино. Мои губы обволакивают его, язык скользит по поверхности, вызывая стон, который вибрирует в моей груди.

«Було…чка», – его голос прерывается, когда я углубляюсь, чувствуя, как он наполняет мой рот. – «Ты вызываешь во мне самые первобытные желания».

Максим придвигается ближе, сажает меня к себе лицом, просунув руку между нами. Его пальцы скользят по моему клитору, проникая в отверстие, вызывая стон, сорвавшийся с губ. Я чувствую, как мое тело напрягается, готовясь к взрыву. Он проникает членом внутрь, начинает насаживать меня, но в ванной особо не разгуляться. Стены близко, а вода ограничивает движения, но это только добавляет остроты моменту.

«Давай выйдем», – шепчет он, его дыхание горячее на моей шее. – «Хочу тебя на машинке трахнуть».

Я киваю, чувствуя, как он обхватывает меня за талию, поднимает и выносит из ванной. Мы мокрые и возбужденные, вода стекает по нашим телам, оставляя следы на полу. Максим сажает меня на стиральную машинку, не отпуская; его руки крепко держат меня за бедра. Я чувствую, как его член все еще внутри меня, и это возбуждает еще сильнее.

«Ты такая горячая и узкая внутри», – шепчет он, его губы скользят по моей шее, оставляя след из поцелуев. – «Хочу увидеть, как ты кончаешь от меня».

Я прижимаюсь к нему, обнимаю за шею и придвигаюсь ближе. Его руки скользят по моей спине, сжимая ягодицы и притягивая меня ещё ближе, как будто членом недостаточно внутри заполнил и нужно ещё глубже. Я чувствую, как он начинает двигаться, насаживая меня на себя, его член скользит внутри, вызывая волны удовольствия. Мое тело напрягается, стоны срываются с губ, а руки вцепляются в его широкие плечи.

«Глубже», – шепчу я, чувствуя, как он наполняет меня полностью. – «Еще глубже».

Максим улыбается, его глаза горят страстью. Он начинает двигаться ритмично, его тело работает как хорошо отлаженный механизм. Он наматывает на свою руку мои волосы и тянет вниз, вынуждая откинуть голову и прогнуться назад: «Ахх Мааакс».

Его губы касаются моей шеи в легком поцелуе, он проводит языком и прикусывает клыками.

«Ррр… моя феечка», – он издает гортанный стон удовольствия.

Я чувствую, как мое сердце бьется в такт его движениям, а тело готовится к взрыву. Его руки скользят по моей груди, сжимая и прокручивая сосочки, вызывая сладкую боль, которая только усиливает удовольствие. Он сжимает их в руке, проводит кончиком языка по ним, вынуждая меня течь сильнее.

«Ты такая влажная», – шепчет он, его голос хриплый от возбуждения. – «Чувствую, как ты сжимаешь меня изнутри».

Я закрываю глаза, наслаждаясь каждым моментом и чувствуя, как мое тело приближается к пику. Его член скользит внутри, вызывая волны удовольствия, которые накатывают все сильнее и сильнее. Я чувствую, как мое дыхание становится прерывистым, а тело напрягается в предвкушении взрыва.

«Макс», – шепчу я, чувствуя, как мое тело начинает дрожать. – «Я… я щас…»

Он улыбается, его руки крепко держат меня, не давая упасть: «Залей меня, лисенок».

Его движения становятся быстрее и сильнее, и я чувствую, как мое тело погружается в бездну удовольствия. Стоны срываются с губ, а тело дрожит в его руках. Я чувствую, как он наполняет меня, его семя горячее и обжигающее, вызывая новые волны удовольствия.

«Лиса», – шепчет он, его голос наполнен страстью. – «Ты, такая… невероятная».

Я открываю глаза, встречая его взгляд. Его лицо озарено улыбкой, а глаза горят страстью. Мы мокрые и возбужденные, вода стекает по нашим телам, оставляя следы на полу. Мое сердце все еще бьется быстро, а тело дрожит от пережитого оргазма.

«Хочу продолжения», – шепчу я, чувствуя, как моё тело всё ещё жаждет его. – «Но на этот раз я хочу быть сверху, и ты будешь в абсолютной моей власти».

Максим улыбается, его руки обнимают меня за талию, притягивая ближе. Я чувствую, как его член, все еще твердый, содрогается и готов к еще одному заходу.

«Ты думаешь, я так просто дам себя сковать», – шепчет он, его губы скользят по моей шее. – «Люблю, когда ты берешь инициативу в свои руки, но я так просто не отдамся, придется побороться за право быть сверху», – его голос низкий, вибрирующий, наполнен возбуждением и желанием начать игру.

Я улыбаюсь, чувствуя, как мое сердце наполняется теплом. Максим – тот, кто научил меня доверять, кто показал, что отношения могут быть наполнены страстью и нежностью одновременно. Я чувствую, как мое тело все еще жаждет его, а душа наполняется любовью.

«Тогда игра начинается», – шепчу я, чувствуя, как мое тело напрягается в ожидании.

«Сердце в лабиринте»

Я ехал с каким-то непонятным чувством. Внутри было столько противоречий! «Ну что за дебил, зачем так резко отреагировал? Ну съехались они с Максом, и что с того? Я же сам решил проколоть, и теперь надо воздерживаться. Зачем психовать, ревновать? Но всё равно завидую, представляю, как у них там всё проходит».

Беру телефон, ищу номер. Вот он, гудки…

– Привет, Маришка, ты на работе? Заеду?

– Давно тебя не слышала, какие люди! Конечно, заезжай, поболтать захотелось?

– Есть такое, сейчас буду.

Сбрасываю и еду в массажный салон. С Маришкой я познакомился недавно, но она потрясающе делает массаж. Раньше я думал, что так размять тело может только мужик. А после её сеанса она всех мужиков на колени поставила, меня в том числе. После её массажа я чувствовал себя легче пёрышка, звучит смешно, но это единственное подходящее сравнение.

У Маринки есть талант: слушать молча, не пытаясь вставить свои нравоучения и видение ситуации, якобы "с другой точки зрения". Другая точка зрения на хуй ничего не видит, поэтому слушать мнимого психолога мне не надо. В этом плане она меня понимает и просто даёт высказаться. Иногда я даже находил точки соприкосновения и решения.

«Привет, красота. Я не понял, что за зелья ты принимаешь?» – смотрю слегка прищурившись, уголком губ в легкой улыбке.

«Привет, мой самый любимый клиент. Какое ещё зелье, от чего?» – она улыбается, глаза горят. Слегка озадачена.

«Ну как какое? С последней нашей встречи ты как будто лет пять потеряла. Так похорошела, свеженькая, прям сдобушка, которую хочется вкусить. Ведьмочка», – не скрываю своих эмоций, улыбаюсь уже во весь рот, рассмеявшись.

«Ахаха, господи, ну ты и льстец. Но всё же приятно! Иди сюда, чертенок, поцелую и разомну тебя», – ее губы мягкие, горячие, обжигают щеку.

Раздеваюсь до трусов и располагаюсь на кушетке.

«Ого, как ты напряжен, все мышцы каменные. Чего раньше не приходил, совсем запустил. Сегодня я успею только спину или ноги. Что выбираешь?» – как-то озабоченно она говорит.

«Да на твой выбор, я больше поболтать и да, там ниже полегче», – вовремя вспоминаю, а то она без проблем до слез довести может.

«Травмировался что ли? Мне лучше подробнее скажи, а то ж навредить могу», – пытается узнать подробности.

«Типа того, пирсинг сделал, заживает. Думаю, лучше спину проработать, она больше ног беспокоит».

«Прям там, где я думаю?» Похоже, всё-таки заинтересовал.

«Да, проколол уздечку, всё та интересно. Любопытная какая», – произношу игриво.

«Мы как встретились, по тебе сразу было понятно, что ты не такой, как все, но что прям до такого дойдет. Рисковый ты парень. И как там? Болит или уже прошло? Уже пробовал на деле, ах, подожди, сказал, заживает. А сколько будет заживать?» – её понесло, не остановить.

«Стоп, погодь, понеслась фурия. Я тут поговорить пришел, а в итоге как на допросе. Как опробую – расскажу, а пока там нечего знать и смотреть тоже, заживает ещё. Это если вдруг глянуть попросишь», – пытаюсь наперед её прочитать и остановить.

«Молчу, молчу, но ты тоже пойми меня. У меня такое впервые, хочется у первоисточника узнать. А ты хорош, умеешь женщину заинтриговать и, подкидывая минимум информации, поддерживать интерес. Я ж теперь буду фантазировать, как там, бессердечный ты!» – говорит, как будто расстроилась, но я знаю, что играет, балуется.

«Да потом, может, покажу, пока не решил. Посмотрим, как себя вести будешь». Знаю, я перегибаю, но она понимает мои подколки.

«Ауч… Ты это, специально? Так сильно давишь. Мариш, ты же понимаешь, что это не то поведение…, чтобы я показал…» – забавляюсь, и она принимает мою игру.

«Да что ты, а я думала, ты любишь боль», – говорит и смеется.

"Вот чертовка, мне нравится. У неё получается отвлечь от мыслей"

«Я хотел спросить. Вот если бы за тобой ухаживало два парня. Абсолютно разных по характеру, внешности, поведению. Ты бы могла одинаково любить каждого, или всё же к кому-то было бы больше внимания?»

«Сложный вопрос, но думаю, предпочтения всё же рано или поздно возьмут верх, и кто-то будет в выигрыше, любимчик. Лично у меня так было бы».

«Ты, наверное, думаешь: чего он сомневается, терзает себя, все и так у его ног, угадал?»

«Почти, но я ещё думаю, что и с таким большим выбором девушек тебе по факту выбирать из нечего. Их привлекает твоя внешность, то, как ты с пренебрежением, может, даже с равнодушием, на них реагируешь. За этим всем настоящего нет», – а она оказывается проницательной женщиной.

«Да, отчасти ты права. С момента полового влечения и по сегодняшний день я только к одной относился бережно, слышал её, хотел быть рядом. Её присутствие не напрягало, и даже когда она злилась, кричала, мне не хотелось покрыть матом и съебаться на поебушки. Мне впервые не всё равно, кто её трогает, трогает не тело, а душу. Кому она ещё может довериться, и меня это пиздец как злит. Почему так больно, я не какой-то там собственник, ревнивец. Пока нет кольца и штампа, вольна делать как угодно, лишь из своего желания иногда прислушиваться, но и то не обязана. Так от чего мне на душе так херово?…»

Изливаю душу, не требуя ответов, и Маришка это знает. Порой молчание о большем говорит, чем красивая речь или же жалкие попытки показаться вежливой, участвуя в диалоге.

«Ты когда высказался, я ощутила, как твоё тело стало податливым. Слишком тяжелый груз ты носишь. Много внутри сидит», – не пытается навязать мнение, лишь излагает факты с профессиональной точки зрения. Всё-таки руки чувствуют.

«Я тут вспомнил. В прошлый раз ты делилась, что кто-то появился. Ну как? Хороший, не обижает мою ведьмочку?»

«Да разбежались, мудаком оказался. Сразу подавай секс, каждый день разные блюда, чистоту, порядок, а потом и квартиру. Не хватало только ему ножки свесить, а Мариша паши, как конь, содержи бездельника! Пошел он!» – она очень эмоционально говорит, даже с какой-то ненавистью начала меня мять. Жалею, что поднял эту тему, теперь моя спина и руки отдуваются.

«Мариш, полегче, я ещё жить хочу. А то ты меня тут как тесто катаешь», – пытаюсь перевести её внимание и сменить настрой.

«Ой, тьфу ты, прости, увлеклась. Осталось только ладонь, и я тебя отпускаю. Полегчало хоть? Другого ответа, кроме "ДА", не принимаю. Ах-ха».

Мне нравятся такие легкие люди. Вот у них вроде есть тоже свои заботы, проблемы, но это тебя не зацепляет, не передается энергетика негатива. А есть тяжелые, с которыми, чтобы ты ни обсудил, выходишь опустошенный, с ещё большим грузом, который тянет и давит к земле.

Одеваюсь, оплачиваю массаж и, поцеловав невероятные ручки ведьмочки, прощаюсь, выхожу.

На улице прохладно, тянет закурить. Затягиваюсь и смотрю куда-то вдаль. Ветер играет в волосах, донося ароматы из магазина выпечки. Живот предательски урчит. Не помню, когда в последний раз ел, кажется, днем в кафе. Из огромного количества кафешек, нам угораздило встретиться в одном и том же. Я хоть и говорил по телефону, но от моего взгляда не ушло то, что Каришка не сводила от меня глаз. Но я заметил и то, насколько хорошо они друг с другом смотрятся, и это больно резануло где-то внутри.

А если она по итогу выберет его? Да тут и тупому понятно, что он лучшая партия.

Не умею я быть галантным, изнутри рвется чернота. Ведь если она узнает меня настоящего… А насрать! Пускай увидит, какой я есть, быстрее решение примет.

Смотрю на часы, время позднее, вставать рано. Записался на консультацию, посмотреть, как заживает, надо ли продлевать восстановление или могу жить свободно, ну как свободно, первое время с гондоном, но это не так долго, потерплю.

«Ой, напугал! Ты ещё не уехал?… Такси ждешь?»

Какие всё-таки женщины эмоциональные. Стою не в тени, а она испугалась, вот дает.

«Да вот подышать, покурить решил. Тебя подвезти? Поздно уже, такси долго ждать будешь», – попытки быть внимательным, да и просто хочется ей помочь, мне ничего не стоит, а ей будет приятно. В такой компании и с комфортом добраться.

«Это потрясающе, не откажусь от такого предложения», – проговаривает и маленькими шажочками направляется в мою сторону. Выглядит забавно, как будто идет птичка киви, в голове сразу собрался этот образ, и я не сдержался – рассмеялся.

Маришка вскинула на меня взгляд, полный непонимания, а я что? Не могу ж сказать, что она ходит так смешно. Поэтому лишь пожал плечами и направился к машине.

Сесть не помог, но она и не возникалась на этот счёт. Завожу, и, пока прогревается, перевожу взгляд на ведьмочку. Она, словно ребёнок, всё рассматривает и с интересом тянется потрогать.

«Какая миленькая у тебя розовая уточка, яркий контраст с темным салоном. И у тебя вкусно пахнет, что за пахучку используешь, домой бы взяла?» – наши глаза встречаются, её широкие, с расширенными зрачками, мои же прищуренные. Сижу вполоборота, левой рукой уперевшись в руль и прикрыв одним пальцем рот, чтобы не увидела мою усмешку.

«Навряд ли ты такой парфюм найдешь».

Меня улыбается её мимика, она из тех девушек, кто ценит любую мимическую активность и не считает нужным обкалываться уколами. Поэтому наблюдать, как сменяется от одной эмоции до другой, одно удовольствие.

«Ааа, поняла, из-за границы заказывал, небось стоит бешеных денег. Почку продавать не готова. А если немного от тебя отлить, поделишься?» – снова смотрит на меня пристально, но во взгляде уже читается какая-то победа. Она рада, что ей удалось найти выход.

«Настолько нравится аромат, что готова собрать пару капель? В таком случае тебе придется всё самой сделать, стоит того?» – я уже практически явно ей намекаю, не скрывая свою коварную улыбку.

«Да ладно, чего там сложного-то?»

«В этом ты права, не сложно, но надо настроиться, чтобы ещё встало». – "Ну неужели не допетривает, о чём речь."

«Родион! Ты о чём тут намекаешь, ну ты извращуга! Бог мой, это ж надо было такое развивать, дурачок! Я ж взрослая женщина, чего ты мне такое предлагаешь! Ох, надо же…» – распереживалась она. Сразу начала искать, куда глаза деть и чем руки занять от волнения.

«Ахахах, да успокойся, Мариш. Не такая уж ты и "взрослая" женщина. Просто более опытная, и только, от этого интерес к тебе не отбивается. Да и я предупредил тебя, что вряд ли получится, но тебе же понравилось, я готов немного дать. Ха-ха, только не сейчас… Сейчас не могу, сама знаешь причину».

«Кстати о причине, может покажешь, как хоть выглядит, а?» – её взгляд стал пошлым, даже губы облизнула, будто готова опробовать на вкус.

«Ахаха, ты ж только вела себя как целка, и в моменте поменялась на похотливую сучку, которая хочет увидеть мой член». – Пока говорю, моя рука расположилась на ширинке брюк, растегиваю медленно пуговицу. Её глаза пристально следят за моими движениями, её грудь учащенно вздымается. – «Да не просто так, а со всех сторон рассмотреть. Ну ты даёшь, как быстро испарилась правильная "девочка"», – отодвигаю края брюк в разные стороны, открывая вид на боксеры, – «Маришка, Маришка, кто из нас ещё извращенец…». Вынимаю член через кармашек трусов, она практически не моргает.

Включаю подсветку салона, и перед ней теперь не просто какой-то там силуэт, а во всей красе член с розовой головкой, на которой появляется блестящая капля смазки. Он не сильно встал, но и этого достаточно для того, чтобы показать. Беру в руку ствол и притягиваю на себя, открывая её вниманию проколотую уздечку. Она придвигается ближе, опускает голову ниже, ещё ближе. Я ощущаю её горячее дыхание, её духи, запах волос. Возбуждает атмосфера, интимность момента, что я привлекаю женщину старше. Член принимает свой полный размер, и она издает звук удивления? Похоже на то.

«Как тебе?» – спрашиваю у неё, следя за каждой реакцией тела, лица.

«Честно? Я не ожидала, что это будет так красиво выглядеть. Я думала, что-то вроде растянутых дырок, как от туннелей, или же огромный болт серёжки, как у быков в носу, но тут совсем другое. Серёжка прям дополняет твой и без того красивый член. И да, всё-таки аромат у тебя сногсшибательный. Жаль, я не твоего возраста, а то бы приударила. Хах».

Заправляю член обратно в брюки, она следит за моими движениями. Выключаю свет в салоне и приближаюсь к ней, ровняюсь практически с её губами, шепчу: «Ты в самом соку! Если я скажу, что не хочу тебя, то совру. Будь моя воля, я бы тебя прямо здесь и сейчас взял. Мои руки бесцеремонно сжали бы твою киску, вынуждая припухнуть клитор и истекать, получая оргазмы. Твоя грудь была б в моей абсолютной власти. Я бы жадно вбирал сосочки в рот, дразня их языком. На твоей шее остались бы следы моей страсти. А когда дошло бы до проникновения, то трахал до последнего, заполняя тебя своей спермой. Чтобы не была в состоянии удержаться на ногах и в целом трезво что-то мыслить. Всё поняла? При мне больше ни слова о возрасте. Ты шикарна!»

Она облизала пересохшие губы, её зрачки были расширены, смотрела в мои глаза, ни на минуту не отводя. Готов поспорить, что ей понравилась моя шалость и трусики намокли.

«Куда тебе довезти?» – улыбаюсь, моя улыбка довольного кота.

«А… Не…эм…».

Пытается вернуться в реальность, как только отошла от ступора, диктует, и мы выезжаем.

«Всё в порядке?» – кидаю быстрый взгляд на неё.

«Я в замешательстве. От тебя такое можно было ожидать, но я думала у меня есть какая та неприкосаемая позиция…точнее была. Что не заинтересован во мне. Ты меня хорошо втряхнул, адреналин подскачил» – она эмоционально высказывается, давая волю жистикуляции, ручки пархают в воздухе передавая все её эмоции.

«Так я здоровый мужчина, с чего бы ты меня не привлекала? Сейчас ты заметно похорошела, но и до этого не меньше влекла. Наоборот, вопросы, почему ты себя так недооцениваешь? Долбоебов, конечно, хватает, но это не причина к себе так относиться и в глазах других себя обесценивать». – Говорю непринужденно, легко, даже мягко. Сейчас не хочется грубить, дерзить, жестить.

«Я могу тебя о кое-чем попросить. Если откажешь, не страшно. Хочу для себя кое-что проверить». – Говорит почти шепотом, глаза устромлены куда-то вдаль, руками теребит краешек ремешка от сумки.

«Ты скажи, а там видно будет, смогу или же нет». – Одариваю её улыбкой и мягким взглядом.

«Можешь… Можешь меня поцеловать, вот прям как умеешь, чтобы дыхание выбить?»

Беру паузу. Я слегка удивлен её смелости. До этого дня она ни разу, ни единого намека, что ей нравлюсь. Возможно, запрещала себе из-за придуманного "возроста", а сейчас дал понять, что всё возможно.

«Если мы договоримся, что без влюбленности. У меня есть та, которая важна мне».

«Конечно! Единоразовая акция. Я для себя, проверить».

«Тогда…Будет тебе поцелуй, ведьмочка».

Подъезжаем к её дому, выхожу из машины, подойдя до её двери, открываю. Она изящно выходит, я быстро заключаю её в свои объятия. Провожу рукой по волосам, заправляя выбившуюся прядь за ушко. «Ты очень красивая! Твои глаза, словно оазис, окутывают свежестью, в них можно утонуть. А эти губки…» – провожу большим пальцем по розовым губкам, мой взгляд на них. Улавливаю, как у неё учащается дыхание. Её полушария вздымаются, им словно мало места в тех тисках, в которые она их поместила. Не даю ей опомниться – целую, сначала нежно, а после углубляю его, посасываю нижнюю губу, проникаю языком, она участливо отвечает. В моменте я теряю контроль над собой и целую со всей страстью, которая накопилась за время воздержания, жаждой. Моя рука нагло располагается на её ягодице, сжимаю, она стонет в губы, руки вплетаются в мои волосы, притягиваю к себе ближе. Её грудь упирается в меня, пышная, пахнет особенно, я возбуждаюсь.

"Родян, что ты творишь? Опомнись!" – пытаюсь привести себя в чувства. Взять контроль над ситуацией, иначе это плохо кончится.

«Вечно запасной»

♪ «Космос – IWM»

Дорога пустая, мелькают огни. В воздухе прохлада, ощущается приближение осени. Холод словно одеяло океана, ласкает иголками кожу, а я горю. Казалось бы, простой поцелуй, а довёл до раздрая. На душе черти отплясывают лезгинку, хочется совершать действия в своём репертуаре. Раньше бы я не остановился, нагнул и выебал бы на месте, и было бы абсолютно насрать, что кто-то может заметить. Маринка легко отделалась. Хотя были мысли запустить руку ей в пизденку, чтобы она долго вспоминала об этом, о возможном развитии событий.Тело в напряжении, закуриваю, быть может, полегчает. Чертовски давит желание, похоже, прокол зажил, но убедиться в этом стоит.

Телефон пиликает уведомлением о сообщении от Писюльки.Открываю диалог в соцсети, а там фотка. Да не абы какая, а где она в позе наездницы, её пизденка крупным планом, с проникающим членом, но суть не в этом. От её внутренних бедер тянутся нити «любви», её смазка! Эта сучка растеклась, как последняя…шлюха. И она ещё осмелилась дразнить: «Нахуя?» – «Вот, блять, неужели думает, что таким грязным методом я решу свои «проблемы» быстрее, наивная?

Мой ответ краток: «Ахуенно».Тут же приходит: «Тебя только не хватает»Отвечаю: «Со мной бы в твою голову не пришла такая «умная» идея запечатлеть это, не говоря уже о то, чтобы кому-то слать».

На экране мигает: «НАБИРАЕТ СООБЩЕНИЕ».Не дожидаясь ответа, дополняю: «Мне льстит, что в такой момент я нахожусь у тебя в голове и не только. Камень, сама знаешь, в чей огород. Хах».

Одновременно приходит от неё: «Максим был инициатором такой идеи. Даже больше, приказал твоё фото открыть, чтобы смотрела, а он трахал. Так что, благодари его, что не дает тебе отойти на второй план».

Я закурил, но сигарета не успокоила. Мой разум метался, как заяц под выстрелами. Сообщение от Писюльки взорвало мой мозг. "Максим? Этот чертов Максон!" – вырвалось у меня сквозь зубы. Я представил, как моя фотка лежит перед ней, пока Макс вгоняет в неё свой член, и моя рука сжала руль до скрипа.

В квартире я бросил ключи на стол и сел, закинув ноги на диван. "Чёрт! Нахуя я дергаюсь? Это же игра, и я в неё влез по уши." Моя рука потянулась к штанам, но я резко отдернул её: "Не сейчас. Сначала надо собраться."Я встал, мои глаза горели решимостью. "Игра только начинается, дружок. А приз – она. И я заберу её." Мои зубы сверкнули в полумраке. "Давай, Максон, давай. Я тебя обыграю."

Тем временем Карина лежала рядом с Максом, её ноги всё ещё дрожали.«Может, мы переборщили с провокацией?» – спросила она у Максима. – «Ты же видел, какой он темпераментный, не хватало ещё, чтобы начали соперничать».

«Он взрослый мужик, как-нибудь переживет свои эмоции. И ты же не изменила, чего переживаешь? Он явно знает, что мы тут не крестиком вышиваем. Два половозрелых человека, и это нормально, а его подраконить иногда можно. Как решит свои дела, сам получит это же, уверен, ты не меньше него рада будешь!» – говорит спокойно, но она чувствует, как ему сложно даются последние слова. Рука, которая массировала её стопу, на последних словах куда сильнее сдавила, мимолётная импульсивность, но она обратила внимание.

Разверзнется ли земля под ногами Максима от ревности Родика? Или она, как истинная роковая женщина, останется в стороне, наблюдая за тем, как два мачо меряются… "амбициями"?

Одно ясно наверняка: спокойной ночи здесь не предвидится! И ставки в этой игре подняты до небес. Похоже, назревает битва титанов, где призом станет не только её сердце (и другие части тела), но и доказательство собственного превосходства. Запасаемся попкорном, шоу начинается!Блин, даже кофе не успел глотнуть, придется после салона заскочить, а то на работе буду на всех рычать.

Сегодня решил не париться насчет выпендрежа, но это не значит, что выйду как бомж. Остановился на костюме-тройке из тонкой шерсти темно-серого оттенка. Пиджак сидит идеально, выделяя плечи и талию, а брюки сшиты безупречно и сидят как влитые. Никаких ярких прибамбасов – только строгие линии и отличный пошив.

Под пиджаком – шелковая водолазка цвета мокрого асфальта. Никаких рубашек и галстуков, это тоска. Водолазка нежно облегает шею, прикрывая часть тату, но не прячет их полностью. Пусть немного видно – это часть меня.

На ногах – начищенные до блеска черные кожаные оксфорды. Классика вне времени. Ремень из той же кожи, простая пряжка из матового металла. Никаких кричащих лейблов и вычурных украшений.

Из аксессуаров – только мои татуировки, серебряная цепочка под водолазкой и большие часы из черной стали на руке. Ничего лишнего, что могло бы отвлекать.

В общем, образ получился сдержанным, но с изюминкой. Дорого, стильно и немного опасно. То, что надо. Знаю, что выгляжу как с обложки, но мне все равно на мнение других. Важно, чтобы мне было комфортно. И в этом костюме я чувствую себя именно так.

В салоне расслабляюсь по полной, откинувшись в кресле, место с атмосферой, располагающее к себе. На стенах фотки пирсинга – от простых сережек в носу до чего-то более экстремального.

"Пирсинг-салон "Игла"" – звучит как намек на перемены. Как тихий бунт, живущий внутри каждого. Здесь, в полумраке, среди этих стальных игл и стерильных инструментов, рождается новая идентичность.

Дверь открывается, и выходит она, Настена: пирсинг в носу, над губой, руки забиты татухами – прям мой типаж, зависаю, улыбка сама собой появляется на лице. Ее взгляд оценивающий, ухмыляется: «Родион?» – голос с хрипотцой.

«Иду».

В кабинете пахнет чем-то медицинским и ментолом. Лампы светят прямо в глаза. «Раздевайся, показывай красоту», – с нетерпением говорит Настена.

Стягиваю штаны, и она склоняется надо мной. Горячее дыхание обжигает, член сразу встает. Рассматривает все внимательно, её прикосновения невесомые, нежные, если бы ещё без перчаток…

«Ну, что я могу сказать… зажило отлично. Ты молодец, ухаживал, как положено. Выглядит эстетично, ты у меня первый с таким проколом. Не против будешь, если зафоткаю результат?».

«А то! Я вообще ко всему, что мое, отношусь бережно. Конечно, снимай, есть чем похвастаться», – говорю, подмигивая. Она усмехается: «Самооценка у тебя, смотрю, зашкаливает».

«А как иначе? С таким-то хозяйством», – выдаю с наглой ухмылкой.

Настя отворачивается, чтобы достать фотоаппарат. «Главное, чтобы хозяйство еще и работало, а не только красовалось», – бросает через плечо.

«О, поверь, с этим проблем нет. Можешь сама убедиться», – выпаливаю, не успев отфильтровать.

Делает снимки с разных ракурсов, но в основном кадры "крупный план".Она приподнимает глаза, смотрит прямо на меня, видимо, надеется увидеть там, что я пошутил. Взгляд оценивающий, изучающий: «Ну-ну. Ладно, я всё отфоткала, можешь одеваться. Все отлично зажило, можешь жить полной жизнью».

«Заебок! Спасибо, Настен, легкие ручки у тебя. Может, отпразднуем?» – спрашиваю, намекая.

«Не сегодня, может, как-нибудь, Родя. Работа у меня. И тебе советую заняться тем же», – кокетливо говорит она, отворачиваясь, но кладет на кушетку визитку с номером.

Выхожу из салона с чувством непревзойдённости. В голове уже мысли о другом. Пора на работу, в свой автосалон. Там работы накопилось дохера за время отпуска.Сажусь в тачку, врубаю музыку погромче и давлю на газ. В голове всплывает вчерашняя фотка от Карины: "Сука! Она сверху на Максиме… и ладно бы не специально, но Максон всё рассчитал. Скинула? Да без вопросов! Наверное, даже мысль не пробежала, стоит ли вообще это делать?".

Казалось бы, с чего меня это настолько цепануло, я бы сам так сделал, если б Максон на штрафную сел, но: "Блять! Ревность душит, злость кипит. Хочется разнести все к чертям".

Приезжаю в автосалон, а там все как обычно. Клиенты ходят, менеджеры бегают, машины блестят. Надо собраться: "Я – Родион, владелец этого места. У меня все под контролем".

«Родион Олегович, добрый день!» – подлетает ко мне Светка, моя секретарша, – «У вас там клиент на Bentley ждет, уже полчаса».

«А без меня уже не справляетесь что ли? Веди», – говорю, стараясь не показывать, как меня рвет изнутри.

Натянутая улыбка, слова о технических характеристиках авто, образ безупречного эксперта – все это лишь маска. Внутри бушует ураган, перед глазами стоит предательское фото: "Карина…я ей отшлепаю эту негодную задницу, паразитка!"

Сразу после встречи с клиентом, запираюсь в кабинете, я вновь и вновь просматриваю это злосчастное изображение, больно, но тянет смотреть: "Мазохист? Видимо…" Беспощадная ярость сковывает меня, кулаки сжимаются до боли. Я так просто это не оставлю, она терзает мою душу! Хочется разбить что-нибудь, выпустить эту злость, что разрывает меня изнутри!

«Родион Олегович, там проблемы у Ксении Сергеевны», – стучит в дверь Светка.

«Сейчас буду», – отвечаю, откладывая телефон.

«Что случилось?» – спрашиваю.

«У нас тут проблема с поставкой машин, нужно срочно решать», – говорит она.

Включаюсь в работу, стараюсь забыть о Карине. Нужно сосредоточиться, чтобы не наломать дров. Но эта мысль свербит в голове, как заноза.

Ко мне на работу заезжает Никитос, похоже, снова куда-то вляпался, просто так он не появляется, в основном я инициатор встреч.

«Привет, братишка! Смотрю работа у тебя кипит», – на радостях говорит он.«Снова вляпался, сученыш?» – ненавижу, когда пресмыкаются или же подмазываются«Ты как всегда сразу рубишь с плеча. Ни привет, никак дела, в своём духе», – старается выдавить жалость у меня.

«Ты тратишь моё время, говори, что надо или сколько? Ты же за этим пришёл? В любом другом случае я тебя сам зову, а раз ты сам пришел, значит что-то от меня надо и я жду, что?» – стараюсь говорить спокойно, сдерживаюсь.

«Ладно, не буду ходить вокруг да около, ты прав. У меня проблемы. Я присунул не той девушке, и теперь меня хотят наказать, если вообще не убить! Поможешь?». Его голос практически не слышен, голова ушла куда-то в плечи, весь сжался, пытаясь спрятаться, под глазами расположились темные тени.

«Твой хуй вечно доставляет проблемы, и это уже который раз? Опять ты не с той переспал. Может, в этот раз мне лучше тебя наказать, чтобы до тебя дошло, чем ты думаешь?» – говорю я, а вместо этого хочется хорошенько его отдрючить.

«Родь, прошу, помоги! Это в последний раз, обещаю! Потом проси от меня что угодно, я весь твой», – подрывается ползать на коленях, умоляя.

«Встань! Мне это не нужно. Я помогу, но это в последний раз. Больше твои проблемы – не мои проблемы, понял?» – чеканю каждое слово членораздельно, чтобы хорошенько запомнил. – «Кто он такой? Чем занимается? Что от тебя требует? Встречу назначал?»

Диалог с Никитосом был не долгим, но одно я понял точно, что этот мужик без моральных принципов, что мне знакомо, возможно, получится решить всё "мирно". Делаю пару звонков и узнаю, кто такой, он наш частый клиент и бывало лично решал с ним вопросы. Теперь надо подумать, как гладко выйти сухим, точнее вытащить эту дерьмовую задницу из пасти акулы, которая славится своей жестокостью.

На всякий случай ставлю в известность мою "семью", чтоб были готовы, если разговор перейдёт в другое русло. Жестокость мне не свойственна, но если другого выхода нет, я делаю это с максимальной педантичностью, чтобы у моих "проблем" даже и мысли не возникло повторно попытать удачу и перейти мне дорогу.

«Выручай, Родь!»

Черт бы подрал этого Никитоса! Вечно он влипает в какие-то дерьмовые истории, а мне потом расхлебывай. «Родь, выручай! Там это… я случайно…». Да какое, к черту, "случайно"? Знал ведь, на что идет, когда трахал чужую бабу. Теперь этот отморозок, у которого, видимо, с чувством юмора совсем туго, жаждет крови. Ладно, раз уж ввязался, придется вытаскивать этого идиота. "Последний раз, Никитос! Слышишь? Последний!"

Набираю номер Костяна. Он у меня по части информации – как Google в человеческом обличье. «Костян, здорово. Слушай, тут один хрен нарисовался, говорят, беспредельщик. Имя – Артем. Чем дышит, с кем спит, кто крышует – мне все выложи, как на духу. Срочно».

Пока жду ответа, затягиваюсь сигаретой. Дым кольцами поднимается к потолку моего кабинета в автосалоне. Тихо здесь, спокойно. Контраст с тем, что, возможно, ждет меня вечером, просто дикий. Я предпочитаю решать вопросы словами. Кулаки – это для тех, у кого мозгов не хватает. Но если этот Артем окажется принципиальным, то придется говорить на его языке.

Костян перезванивает быстро: «Рон, узнал всё. Артем… кличка "Бес". Торгует грязью по-мелкому, но держит в страхе полгорода. Связи в полиции есть, но не особо крепкие. Крышует его… никто. Он сам себе крыша. Жесткий, безбашенный, принципов ноль. Слышал, людей калечил просто так, для развлечения».

Вот дерьмо. Значит, мирно договориться вряд ли получится. Придется давить на жалость, если она у него есть, или показывать силу, если он понимает.

Сажусь за стол, достаю бумаги. Нужно хоть немного отвлечься. Бизнес есть бизнес, он ждать не будет. Но мысли все равно возвращаются к предстоящей встрече. Как лучше поступить? Давить на то, что Никитос был пьян и не понимал, что делает? Предложить деньги? Вряд ли Беса это устроит. Ему нужна сатисфакция. А какая сатисфакция может быть у отморозка, которому плевать на закон и порядок?

Решение приходит внезапно. Я знаю, чем его зацепить. У Беса есть слабое место. Он любит тачки. Дорогие, быстрые тачки. А у меня их целый салон.

Я набрал номер, короткие гудки резанули слух, словно предвестники бури. Договариваясь о встрече, я старался, чтобы голос звучал ровно, без тени сомнения или колебания. Но внутри бушевал ураган. Я отбросил телефон в сторону, словно пытаясь избавиться от тяжести предстоящего разговора.

Вечером, у входа в автосалон, я стоял, словно каменная глыба, непоколебимый и неприступный. Сумерки сгущались, окутывая город пеленой таинственности и опасности. В тени, чуть поодаль, застыли мои ребята, верные тени своего лидера. Они были моей семьей, моей опорой, моей броней. За них я готов был стоять горой, даже если это означало запачкать руки в грязи.

Я достал сигарету, прикурил. Первый глубокий вдох опалил легкие, словно пытаясь выжечь изнутри клубок противоречивых чувств. Состояние – хуже не придумаешь. Не страх, нет, страха я не испытывал. Скорее, всепоглощающая усталость. Усталость от бесконечной череды проблем, сваливающихся на мои плечи. И ладно бы это были мои личные проблемы, но ведь нет, это проблемы моих людей. А значит, и мои проблемы тоже.

Я затянулся еще раз, выпуская струйку дыма в сгущающийся мрак. Решать приходится всегда тому, кто может. А кто может, если не я? Вот и приходится быть твердым, жестким, даже жестоким. Один раз дашь слабину – и тебя сомнут, растопчут, превратят в ничто. Здесь, в этом мире волчьих законов, мягкость – это слабость, а слабость – это смерть.

Я провел рукой по волосам, нервный жест, выдающий моё внутреннее напряжение. Внешне я был спокоен и уверен, но внутри все кипело. Мне предстояло встретиться с моральным уродом, с человеком, лишенным каких-либо принципов и моральных ориентиров. Этот ублюдок, чью девушку посмел тронуть Никитос, был готов на все, чтобы отомстить.

Никитос… Этот сорвиголова, вечно влипающий в неприятности. Он был словно, как младший брат, которого нужно оберегать и защищать. И вот теперь из-за его безрассудства на кону стояла его жизнь.

Я понимал, что мне придется играть роль переговорщика, хладнокровного и расчетливого. Я должен найти слова, которые смогут убедить этого морального урода пойти на попятную. Я должен обезвредить эту бомбу замедленного действия, пока она не взорвалась, унося с собой жизни невинных людей.

Я снова затянулся, пристально глядя вдаль. В груди нарастало тягостное предчувствие. Сейчас начнется…

Чёртов Бес припёрся собственной персоной. Знал ведь, сука, что я его встречу. Гелик его вонючий прямо передо мной встал, как кость в горле. Вылез этот шкаф, рожа красная от злости. Два громилы за ним, как телохранители. Никитос, крыса, отсидеться решил. Правильно сделал, что не приехал, иначе бы я ему эту его смазливую морду начистил.

«Ты, чё, Рэмбо доморощенный, за шавку свою впрягаешься?» – рычит этот Бес. Голос звучит как у медведя.

«Для тебя – Рон», – отвечаю спокойно, словно это обычный день. Бычок под ноги и каблуком растёр. «Артем, ёпта. А может, поговорим по-нормальному? В салоне, например?»

Бес этот зыркает на меня, как волк голодный: «Чё, думаешь, тачками меня купишь? Хуй там плавал! Этот выблядок должен ответить!»

«Я понимаю, дружище, ты взбешён. Но я предлагаю компромисс. Никитос – мудак, это факт. Уже понял, что перегнул палку. Но я готов тебе кое-что предложить. У меня тут одна машинка стоит… Думаю, тебе зайдёт. Koenigsegg Agera RS. Слыхал о такой?»

У Беса в глазах аж искры загорелись: «Koenigsegg? И чё с того? Думаешь, я на эту хрень поведусь? Этим его косяк не загладишь!»

Да пошёл он на хер этот Никитос! Вечно за ним дерьмо разгребать приходится: «Koenigsegg Agera RS… Просто посмотри на неё. За руль сядь. Прокатись. А потом уже будешь пиздеть про вину и искупление. Чувствую, мнение у тебя поменяется».

Бес этот смотрит на меня, как на кусок мяса. Но я вижу – загорелся. Хочет тачку, аж трясётся. И я этим воспользуюсь.

«Ладно», – бурчит он наконец. – «Показывай свою игрушку. Но если это разводка, тебе пиздец».

«Пойдём», – говорю, ухмыляясь про себя, – «Не пожалеешь».

В салоне этот Артем просто остолбенел перед этой шведской ракетой. Вокруг ходит, слюной давится. «Чё, прокатимся?» – спрашиваю. Бес кивает, как истукан.

Запрыгиваем в тачку, я за руль. Рык мотора – как симфония для меня. Давлю на газ, и нас вжимает в сиденья, как тараканов! Бес орёт от восторга, как девка!

Остановились. Бес дышит как паровоз: «Это… это просто охренеть!»

«Ну чё», – говорю, – «забудем про этого Никитоса? Эта тачка стоит гораздо больше, чем его высеры». Бес молчит, переваривает информацию. Потом ухмыляется: «Ладно, чёрт с тобой. Но чтоб я этого козла больше не видел!»

Одним Koenigsegg я заткнул глотку этому качку и спас шкуру Никитосу. Бизнес, хули. Ничего личного.

Никитос, дрожащий от страха и унижения, теперь навечно в моих руках. "Ха-ха!" – вырвалось у меня, но даже этот смех прозвучал как-то натянуто. Мелкая месть, жалкая разминка перед настоящей бурей, что клокотала внутри. Главное – Каришка. Одно её имя – словно удар под дых, от которого перехватывает дыхание и кружится голова. Боже, как же я соскучился! Каждая клетка тела кричит о ней. И тут же, словно червь сомнения, в сознание заползает образ Максона. Этот самодовольный пиздюк слишком долго наслаждался её обществом, купался в лучах её внимания. Но всему приходит конец. Моё время пришло, и я не намерен делить Каришку ни с кем.

Интересно, как он отреагирует? Сыграет роль понимающего "друга", или продолжит гнуть свою линию, изображая всезнающего кукловода? Его самоуверенность раздражает, как скрип гвоздя по стеклу. Если он хоть на секунду возомнит, что сможет и дальше дергать меня за ниточки, я лично опущу его с небес на землю. Разобью его иллюзии вдребезги. Карина – моя. За неё я готов на всё, на любую подлость, на любую жестокость. Кровь приливает к лицу, кулаки непроизвольно сжимаются, костяшки белеют. Желание обладать ею обжигает изнутри, словно раскаленное железо. Хочу вдохнуть её аромат, почувствовать нежность её кожи, утонуть в её глазах. Хочу, чтобы она вычеркнула Максона из своей жизни навсегда, чтобы он стал для неё лишь неприятным воспоминанием.

Резким движением забрасываю окурок в урну, словно ставя точку в этом коротком монологе. Подхожу к своей черной "малышке", дерзко выделяющейся среди серых коробок спального района. Розовая уточка на приборной панели – маленький бунт против образа крутого парня, своеобразный талисман. Сажусь в кожаное кресло, чувствуя, как знакомый запах салона успокаивает нервы. Завожу двигатель, и утробный рык мотора эхом разносится по округе. Пора развлечься. Пристегиваюсь, бросаю последний взгляд на унылый пейзаж за окном. Впереди – игра без правил, где на кону стоит моё счастье. И я готов на всё, чтобы его заполучить.

Когда адреналин спадает, я одергиваю себя. Какого хуя я делаю? Я же знаю, что они живут вместе, а это значит, что столкновение с Максом неизбежно. Нарываюсь? Да, но она нейтральная территория, я не смогу ничего ему сделать. Злоба и ярость, что вырываются наружу, отразятся на моих отношениях с Кариной, закопаю себя ещё больше, дав возможность Максону снова выйти победителем. Черта с два я ему сделаю такой подарок.

«Истинная ценность любви»

Звоню. Гудки тянутся мучительно долго. "Блять! Чем эта сучка занимается? Надеюсь, не на нём снова, пусть я буду не прав".

Снова набираю. Отвечает… странно. Развязно.

– Карин? Ты где?

– Ооо кто объявился, Родичка. Я так рада тебя слышать, милашик.

– Ты где?

– Я на работе, у нас тут корпоратив. (Шепот: Тшшш, я с Родиком говорю, уходи).

– Я сейчас буду, никуда не уходи!

Сбрасываю. Напилась. Еле говорит. Черт знает, что там может произойти. Рукой сжимаю руль, костяшки побелели. Давлю на газ, скорость совершенно не ощущаю, мчусь под огни города. Надо успокоиться, эмоции – плохой советчик. Что я сделаю, когда приеду? Ворваться? Снося всё на своем пути? Через это мы уже когда-то проходили. Тогда, правда, клоповник чей-то был, подростковая тусня. Но тут уровень другой, ничего не ограничивает. Думай… Думай…

Карина… Моя Карина. Блондинка с россыпью веснушек на щеках и небесными, сейчас наверняка затуманенными, глазами. В носу – дерзкий пирсинг, а на шее – тонкая цепочка с кулоном Лисицы, который подарил Максон.

В ее дизайн-фирме, в этой безумной вакханалии корпоратива, она наверняка выделяется. Платье, вероятно, что-то струящееся, но не вычурное, подчеркивающее ее юность и легкость. Возможно, изумрудного или сапфирового оттенка, оттеняющее ее светлую кожу. На ногах – изящные лодочки, не для танцев, а для того, чтобы казаться выше и грациознее. И, конечно, легкий макияж, акцентирующий ее природную красоту.

Буду лучшей версией себя. Да таким, чтобы все желающие её, заткнулись своими же хуями. Идеально. А для женского коллектива на несколько дней, чтобы я стал "новостью дня". Коварство – моя стихия. Но где Максон? Почему отпустил ее одну?

В зеркале заднего вида оцениваю себя. Костюм сидит идеально. Водолазка нежно облегает шею, прикрывая часть тату, но не прячет их полностью. Пусть немного видно – это часть меня. На ногах – черные кожаные оксфорды. Классика вне времени.

Мой внешний вид позволял вписаться в это "мероприятие". Захожу в их фирму, охрана особо не заморачивается, прохожу без проверки, в лифте поднимаюсь на нужный этаж. Когда створки открываются, я охреневаю от движухи и весёлого настроения практически всех.

Надо найти мою мадам…

Этот запах… Ваниль и дерзость, как всегда. Ни с чем не спутаешь. В этом аквариуме из офисного планктона, она – глоток свежего воздуха. Карина. Моя Карина. В платье цвета морской волны, будто русалка, случайно попавшая на сушу. И какой-то пижон, пытается ее очаровать. Смешно.

Прохожу сквозь толпу, как нож сквозь масло. На лицах девиц читается нескрываемый интерес, а взгляды мужчин… Зависть? Возможно. Мне плевать. Я здесь за другим.

Заметив меня, Карина слегка дергается, но в глазах загорается узнаваемый огонек.

«Прошу прощения, господа», – говорю, окидывая взглядом эту стаю гиен. «Похоже, я ошибся дверью. Думал, тут конкурс красоты, а это всего лишь корпоратив. Впрочем, победительница уже определена».

Беру Карину за талию, притягиваю к себе. Ее тело вздрагивает от неожиданности, но она не сопротивляется. Наоборот, прижимается ближе.

«Родичка? Вот так сюрприз! Я думала, ты где-нибудь мир спасаешь», – произносит она, слегка заплетающимся языком. Алкоголь играет в ее глазах, делая ее еще более беззащитной и желанной.

«Мир подождет, когда его принцесса в беде», – отвечаю, целуя ее в висок. Этот приторный тип с прилизанной прической сглатывает и ретируется, поджав хвост.

«Ты сегодня прям галантный», – шепчет она, прижимаясь щекой к моей груди.

«Стараюсь соответствовать», – усмехаюсь. «Только не привыкай. Иначе потом разочаруешься».

«Я не привыкну. Просто… рада тебя видеть. – В ее голосе звучит искренность, которую не заглушить никаким алкоголем.

«Я тоже рад», – говорю, беря ее руку в свою. Пальцы переплетаются сами собой. «Устал от этих разговоров ни о чем, от этих фальшивых улыбок. Поехали отсюда?»

Она смотрит на меня, и в ее глазах я вижу ответ. Кивает. И мы, словно воры, укравшие сами у себя немного счастья, пробираемся сквозь толпу к выходу.

На улице свежий воздух обжигает легкие. Карина делает глубокий вдох, и я замечаю, как она дрожит. Обнимаю ее крепче, притягивая к себе.

«Холодно, рысенок?» – спрашиваю, хотя знаю, что дело не в этом.

«Немного. Ты меня впервые называешь так, это мило», – шепчет она, прижимаясь ко мне втягивая аромат.

«Согласись, тебе подходит!», – целую её в макушку.

Доходим до моей машины. Открываю перед ней дверцу, помогаю сесть. Она откидывается на сиденье, прикрывая глаза.

«Куда едем, красавчик?» – спрашивает она. В голосе только предвкушение.

«Увидишь, писичка», – отвечаю. «Главное, что подальше от этого цирка».

Завожу мотор, и мы уезжаем, оставляя позади корпоративные интриги и назойливые взгляды, вышедших перекурить. В зеркале заднего вида вижу, как несколько пар глаз провожают нас. Пусть перешептываются. Пусть гадают, кто я такой. Карине это льстит, я знаю. А мне… А мне все равно. Главное, что она рядом. И сегодня я намерен сделать все, чтобы она забыла обо всем, кроме меня. Даже если для этого придется примерить маску галантного кавалера. Хотя бы на один вечер.

В салоне машины царит напряжённая тишина, наполненная её ароматом и моим желанием. Я невероятно хочу её, прямо здесь, в машине. Мысли о том, что мой пирсинг на уздечке члена наконец зажил, будоражат меня. Хочу увидеть её реакцию, когда она увидит это украшение. Моя рука уже тянется к её колену, скользя по гладкой ткани платья. Карина открывает глаза, её взгляд встречает мой, и в нём читается молчаливое согласие.

«Останови машину», – шепчет она, её голос дрожит от предвкушения.

Я поворачиваю на обочину, паркуясь под тенью высоких деревьев. Сердце стучит так бешено, что, кажется, вот-вот вырвется из груди. Карина наклоняется ко мне, её губы едва касаются моих, прежде чем она отодвигается, оставляя после себя сладкое томление.

«Давай не здесь», – говорит она, её голос наполнен обещанием. – «Но ты можешь начать».

Её слова будоражат меня, и я уже не могу сдерживаться. Моя рука скользит выше, под ткань платья, к её бедру. Карина вздрагивает, её дыхание становится прерывистым. Я чувствую, как её тело напрягается, готовое к тому, что последует.

«Ты уже влажная», – шепчу я, моя рука находит её трусики, которые уже пропитались её возбуждением.

«Ты меня возбуждаешь», – отвечает она, её голос хриплый от желания. – «Твой взгляд, твои руки… Я не могу устоять».

Я улыбаюсь, чувствуя, как её тело реагирует на мои прикосновения. Моя рука скользит внутрь, находя её горячую, пульсирующую пизденку. Она уже припухшая, готовая ко мне. Я начинаю гладить её через ткань трусиков, наслаждаясь её стонами, которые наполняют салон машины.

«Сними их», – приказываю я, мой голос твёрд, но наполнен страстью.

Рысь медлит, её руки трясутся, когда она снимает трусики и бросает их на приборную панель, рядом с уточкой. Я вижу её, полностью открытую для меня, и моё желание достигает апогея. Её кисулька блестит от влаги, губы набухшие и распахнуты, ожидая моего прикосновения.

«Вот она, моя королева. Ты такая красивая!», – шепчу я, наклоняясь, чтобы поцеловать её бедро.

Мой рот скользит ниже, к её кисульке, и я начинаю ласкать её языком, наслаждаясь вкусом и ароматом. Карина стонет, её руки вцепляются в мои волосы, когда я углубляюсь в неё, находя её клитор и ласкаю его круговыми и посасывающими движениями, царапая щетиной.

«Охх Родька», – вздыхает она, её тело изгибается от удовольствия. – «Ты знаешь, как мне нравится».

Я улыбаюсь, продолжая ласкать её, наслаждаясь её реакцией. Моя рука скользит между её бедер, находя её сладкую попочку, и я начинаю массировать ее, усиливая ей удовольствие.

«Готова?» – спрашиваю я, поднимаясь, чтобы посмотреть на неё.

Карина смотрит на меня, её глаза полны желания.

«Да, уже давно и всегда тебя хотела», – шепчет она. – «Я хочу тебя, Родион. Хочу почувствовать твой член».

Её слова будоражат меня, и я уже не могу ждать. Я снимаю ремень, расстёгиваю брюки и освобождаю свой член, который уже твёрд, сочится и готов окунуться в её припухлую кисульку. Писюлька обращает внимание на мой член, её взгляд задерживается на моём пирсинге – маленькая штанга с накруткой из небольшого камушка, которое украшает уздечку.

«Божешки, какая красота! Ты когда успел? Ты поэтому меня держал на расстоянии? Сейчас можно?», – говорит она, её голос наполнен восхищением.

«Тшш, всё потом…» – я улыбаюсь, чувствуя, как моё сердце бьётся в унисон с её дыханием. Медленно, чтобы продлить это мгновение, я становлюсь между её ног, мой член уже у её входа.

«Невероятная писюшка!», – шепчу я, прежде чем войти в неё медленно, наслаждаясь каждым миллиметром.

Рысёнок стонет, чувствую, как её тело напрягается, когда я проникаю глубже. Мой пирсинг скользит по её стенкам, добавляя новые ощущения, которые приводят её и меня в экстаз. Я начинаю двигаться, сначала медленно, затем всё быстрее, наслаждаясь её теплом и влажностью.

«Ооо даа…Родька», – вздыхает она, её руки обнимают меня, когда я углубляюсь в неё. – «Ты такой… Горячий, я чувствую что-то… Как будто всё накалено до предела».

Я ускоряю темп, чувствуя, как моё тело реагирует на её страсть. Её писичка сжимает меня, её стоны наполняют салон машины, когда мы оба приближаемся к кульминации.

«Сейчас», – шепчет она, её голос дрожит.

«Я чувствую, рысик. У тебя внутри всё припухло, мышцы сокращаются», – отвечаю я, чувствуя, как моё семя готово взорваться.

Я делаю последний рывок, чувствуя, как она сжимает меня, её тело дрожит в оргазме. Её крик сливается с моим рычанием, когда я извергаюсь ей внутрь, наполняя её до краев, вынуждая сперму хлынуть поверх члена наружу.

Не выпускаю из объятий, ловлю дыхание, пока наши сердца постепенно успокаиваются. Каришун смотрит на меня, её глаза полны любви и страсти.

«Ты такого эффекта ожидал от прокола? Эти ощущения… Ммм… Что-то потрясающее», – шепчет она, её рука гладит мою щеку.

«Предполагал, но реальность превзошла все мои ожидания. Чувствительность взлетела в несколько раз, а зная какая ты ненасытная, мне только наруку этот бонус», – отвечаю подмигивая и целуя её губы. – «Ты моя рыська, моя Каришулька, я скучал! Не представляешь, насколько сильно».

♪ «Sonne – Adam Jamar»

Дорога растворялась в ночи, лишь музыка служила хрупкой стеной между нами и всепоглощающей тишиной. Кажется, она задремала – умиротворенное дыхание, милое посапывание… Боже, да она как котенок! Включаю подогрев, направляю тепло. Устраивается поудобнее, моя соня. Еду, словно хрустальную вазу везу – ни единой кочки!

И тут в голове пролетает: вот оно, счастье! Ничего не изменилось, просто она рядом, и мой внутренний демон, вечный ворчун, вдруг притих, довольно мурлыча.

Дом. Глушу мотор. Открываю дверцу, накидываю свой пиджак, подхватываю на руки. Она обвивает шею, щекой прижимается к груди. Сердце, зараза, чуть из груди не выпрыгивает! Взлетаю по лестнице, словно супергерой.

Кладу на постель, снимаю эти чертовы лодочки, укрываю одеялом. "Отдыхай, малышка," – шепчу и ухожу.

Душ, полотенце летит на кресло… ныряю под одеяло и смотрю на неё. "Так хорошо!" – выдыхаю. В груди разливается тепло, что-то новое, чертовски приятное.

Карина спит, и в полумраке комнаты она кажется совсем юной, почти девочкой. Пряди пшеничных волос рассыпались по подушке, обрамляя лицо, усыпанное россыпью веснушек. Даже сейчас, когда она не позирует и не смеется, эти маленькие отметины солнца добавляют ей очарования. Заметил, как подрагивают ее длинные ресницы, касаясь щек. А крошечная серебряная точка пирсинга в носу, обычно такая дерзкая и вызывающая, сейчас выглядит невинно и трогательно.

Она такая беззащитная во сне. Все ее колючки и колкости куда-то исчезли. Просто красивая, уставшая девушка. И почему-то от этого вида в груди разливается тепло. Нежность? Может быть. Но что-то гораздо большее. Просто… хорошо, смотреть на нее спящую и чувствую, что она рядом.

Закрываю глаза. Тишина. Только ее сопение. Ощущаю правильность момента.

«Поцелуй Тьмы»

«Я знаю, тебе это не понравится, но родители приедут в следующую среду. И нам нужно закрыть эту тему, какой бы болезненной она для тебя ни была», – произношу максимально спокойным голосом. Знаю, как ей тяжело. Ей всегда тяжело давались разговоры с родителями. Она относится к тем людям, кто сильно чувствует других. Она без слов может ощутить, что человек проживает внутри, её тело ей об этом сообщает. И если бы не её творческая натура, то она вполне могла бы стать очень популярным и востребованным психологом, хоть я это и отрицаю (точнее, их возможность понимать людей), но у неё есть такой талант – видеть намного глубже, чем есть.

Да и наши совместные сеансы с психологом как-то медленно стёрли ту границу предвзятости к данной профессии. Они действительно помогают: он легко направляет на то, на что стоит уделить внимание, даже абсурдные вопросы вынуждают задуматься над тем, чего раньше не замечал. И что скрывать, я умел держать над собой контроль, но это выливалось в самые непредсказуемые моменты. Я мог сорваться на человека, и в тот период Даринке от меня доставалось беспощадно. Всё, что я сдерживал, одномоментно могло извергнуться, окуная человека в то дерьмо, которое он, по факту, даже не заслужил, просто оказался не в то время, не в том месте и не с тем человеком рядом. Сейчас я эту ситуацию проработал с психологом и теперь не коплю, изливаю методом перчатки и боксёрской груши – освежает максимально, вся дурь из головы улетает. Поэтому талант Каринки мне импонирует, я понимаю её состояние и нежелание говорить с родителями: она без слов прочувствует их возможную боль, но это надо сделать. Рубануть одним точным ударом, чтобы это больше не отравляло её жизнь.

«Я не готова, Родь», – ковыряется в каше и еле слышно произносит.

«Ты никогда не будешь готова, к этому нельзя подготовиться. Нужно сделать, а уже после разбираться с тем, что последует от нашего признания».

Знаю, эти попытки убедить выглядят жалко, хотя мы оба знаем, что гораздо сложнее сделать, чем сказать.

«Я буду рядом! Можем обсудить, как начнём, или же могу я всё сказать, но тебе нужно присутствовать», – заглядываю в её глаза-океаны.

«Ладно, разберёмся по ситуации, но ты прав, надо закрыть этот вопрос».

«Прости, что испортил тебе завтрак…» – не даёт мне договорить, перебивает: «Даже не думай, я просто переборщила на корпоративе, поэтому ничего не лезет».

«Ты как себя чувствуешь? Хочется дома посидеть или не против была бы развеяться?»

«Чувствую себя в целом хорошо, хм… Я бы, наверное, развеялась, но не слишком активно».

«Тогда у меня есть предложение нам всем вместе съездить в боулинг или покататься на картингах, а ещё я узнавал, сегодня будет популярный стендапер выступать, могу достать билеты. Ещё как вариант – можно на квест сходить. Что понравилось?»

«Ничего себе ты подготовился! Что же выбрать, что… Мне всё нравится, может, пойдём по порядку, а Максим согласился?» – её глаза загорелись озорством, предвкушением чего-то совместного, интересного.

«Да, я ему звонил. Он согласился на всё, а что конкретно, мы оставили выбрать тебе. Тогда думаю, ты доела… Пошли собираться?»

В машине мчим к ним домой, и уже от них поедем в боулинг. Заодно малыха переоденется в более удобное. Утром, когда мы созванивались с ним, на всякий случай во всех местах мы забронировали и время, и дорожку, и приобрели билеты, поэтому такого, что никуда попасть не сможем, у нас нет.

♪ «Excellence – VodKe»

Машина мчалась, а я ловил её взгляд. Она сидела, слегка улыбаясь, но в её глазах стояла та самая дымка, которая всегда заводила меня с полоборота. «Ты помнишь, как мы впервые сыграли в боулинг?» – спросил я, стараясь казаться невинным.

«Помню», – она усмехнулась. – «Ты тогда так старался впечатлить меня, что сбил все кегли, кроме одной. И это был эпический промах».

«Ну, знаешь, это было частью плана», – парировал я, ухмыляясь. – «Чтобы ты почувствовала себя героиней, спасшей мою честь».

Она рассмеялась, но я уже чувствовал, как напряжение между нами нарастает. Мы остановились на светофоре, и я не смог удержаться. Медленно провёл пальцем по её внутренней части бедра, чувствуя, как она вздрогнула.

«Родь, ты же знаешь, что Максим нас ждёт», – прошептала она, но её голос звучал как-то неубедительно.

«Макс подождёт», – ответил я, придвигаясь ближе. – «Ты ведь помнишь, что я всегда выигрываю в конце?»