Читать онлайн Феномены настоящего и будущего

Вместо предисловия от автора

Мы живём в поистине уникальное время. С одной стороны, часть стран уже вступила в эпоху, во многом предсказанную киберпанком, с другой – на планете Земля всё ещё остались племена, практически не тронутые цивилизацией. У одних – города, самолёты, космонавтика и генная инженерия, у других неизменными остались охота, собирательство, одежда из шкур и полное отсутствие обуви. Причём нельзя сказать, что блага технологического прогресса до этих народов не дошли. Нет, они не стесняются пользоваться «калашниковыми» и GPS-навигаторами, но на племенной уклад это никак не повлияло.

И с каждым годом такое разделение становится всё более заметным. Аборигены Австралии, Африки и Южной Америки остаются верны традициям, насчитывающим десятки тысяч лет, а страны-лидеры год за годом только увеличивают от них свой отрыв. Автомобили, самолёты, компьютеры, мобильные телефоны. Они ускоряют ритм жизни, дают больше возможностей, расширяют круг знакомств. Не могут они только одного – сделать нас счастливее.

Весь год мы бежим как белки в колесе бизнеса или наёмной работы, со сверхурочными и отсутствием времени на самые простые и важные вещи. Остановиться передохнуть, выпить вина, поговорить по душам с другом, да не по телефону, а за вкусным обедом, никуда не спеша, спокойно провести время с детьми или любимым человеком, не поглядывая с тревогой на часы. Мы вынуждены буквально вырывать такие мгновения у жизни и вечно жалуемся на их нехватку.

Пару раз в год мы позволяем себе короткий отпуск, наивно надеясь, что у нас получится выбросить из головы все обязательства и ни о чём не думать, растворившись в моменте. Но и там нас поджидают звонки, сообщения и деловые письма. Мы разучились расслабляться и проводим жизнь в нервном напряжении, словно сетью опутанные контактами, важными связями и необходимостью работать на износ.

По сравнению с развитыми странами живущие «в прошлом» племена гораздо ближе к тому детскому взгляду на окружающую действительность, который мы ухитрились растерять где-то между пробками и конференциями в Zoom. Для них мир гораздо меньше, гораздо загадочнее и в то же время проще. Нужна еда – найди и поешь, грустно – танцуй, холодно – разожги огонь. Всё просто, уровень абстракции очень низок: нет никаких привязок к обязательствам, что ты «должен» исполнить, нет групповой ответственности, нет сложных взаимоотношений и моральных принципов. Есть только жизнь.

Но ведь есть люди, уровень мышления которых ещё глубже, чем у большинства жителей развитых стран, их уровень абстракции в иерархии экстремально высок. Это бизнесмены, политики и визионеры: они способны оценить не только актуальные повестки человечества, но и заглянуть далеко за горизонт событий. Это они ставят общество перед необходимостью решения сложных и амбициозных задач – работать с экологией планеты, защищать наш вид от внутренних и внешних угроз, стимулировать экспансию, покорять космос и справляться с десятком других важных проблем. Весь смысл их жизней сводится к попыткам преодолеть сложнейшие вызовы.

В настоящей книге мы попытаемся приоткрыть завесу тайны над горизонтом событий, проследим за тесными связями и влиянием технологий на мир вокруг нас, остановимся на мгновение, сменим уровень собственной абстракции мышления, и увидим феномены настоящего и будущего нашей жизни.

Глава 1. Круиз в никуда

Представьте себе океанский лайнер, который выходит из порта в круиз. Вы стоите на палубе и уже предвкушаете яркие эмоции от незнакомых стран, удивительных портовых городов и чужих культур. Но вместо того, чтобы на полном ходу нестись к следующей точке назначения, лайнер останавливается в нескольких сотнях миль от берега, и на этом рейс в общем-то заканчивается. Официанты, вкусная еда, конкурсы и вечерние балы на месте, но никаких новых впечатлений не предвидится. Как такое может быть?

Увы, это современная посткоронавирусная реальность морских путешествий. В октябре 2020 года такие круизы представили власти Сингапура. Согласно разработанному совместно с консалтинговым агентством плану, суда будут выходить из Сингапура и спустя непродолжительное время возвращаться обратно, не заходя ни в какие другие порты.

Это решение поможет сэкономить в том числе и на топливе, ведь в таком круизе судно может большую часть времени просто стоять на якоре. Предполагается, что это поможет спасти туристическую отрасль в условиях пандемии коронавирусной инфекции. Разумеется, пользователи Сети быстро окрестили нововведение «круизами в никуда».

Сейчас, когда границы все ещё частично закрыты, медицинские сайты постоянно сообщают о новых жертвах, а поиск страны для отдыха превратился в сложнейший квест со сбором разных, зачастую противоречащих друг другу документов, стало видно, насколько люди изголодались по новым впечатлениям и поездкам. Они уже готовы на любые квази-путешествия, только чтобы вырваться из ощущения «закрытости» и невозможности выехать за пределы страны.

Пользователи Airbnb бронируют квартиры или номера напрямую в отелях, узнают все подробности, просят больше фотографий, при этом прекрасно осознавая, что осуществить этот вояж не получится. Бронь придётся отменить, а затем сразу же можно начинать планировать ещё одно «невозможное путешествие». Некоторые перешли на виртуально-реальные туры. Гиды, оставшиеся без работы, ходят по достопримечательностям без туристов, снимают всё на камеру и проводят онлайн-экскурсии за умеренное вознаграждение. А прикованные к своим городам и странам туристы, открыв бутылочку вина, жадно льнут к экрану, представляя на экскурсии себя.

Во время самого строгого карантина российский организатор соревнований по городскому ориентированию «Бегущий город» даже начал проводить онлайн-турниры, в которых использовались панорамы улиц на «Яндекс-картах», а с учётом возможности выбора года съёмки участники могли перемещаться ещё и во времени. И всё это только от невозможности провести реальные состязания.

Скорее всего, после открытия границ и возвращения к нормальной жизни подобные нововведения сойдут на нет. Это не примета будущего, а, пожалуй, безобидная уловка настоящего, ярко демонстрирующая, насколько современный человек зависим от получения новых впечатлений.

Кстати, исследования подтверждают пользу от таких «гипотетических путешествий». Перспектива получения приятного опыта и предвкушение свежих эмоций делают нас счастливее. Это гораздо эффективнее, чем ожидание получения материальных благ. Более того, позитивные события в будущем вызывают больше положительных подкреплений, чем прошлые, именно поэтому если мы планируем поездку заранее, то получаем больше эндорфинов, просто уповая на радостное событие. Такие виртуальные путешествия – отличное «лекарство от стресса», которому в коронавирусную пору подвержены очень многие.

Виртуальные странствия сегодняшнего дня – это тренировка и подготовка к «виртуальному будущему», времени, когда путешествия по воображаемым мирам заменят нам живую планету. Ведь искусственная симуляция будет доступнее и насыщеннее событиями, чем реальность. И первый шаг к этому будущему мы уже сделали.

iGod, 2020

N888K, Николаев Николай

Картина на холсте, трафарет, аэрозольная краска, 120х150 см

igod-painting.art

Глава 2. Безусловная деградация базовых ценностей

Большинство прекрасных задумок, пришедших нам в голову в отпуске или в пятницу вечером, радуют всего несколько часов. Сначала эйфория: «Эх, а если мне изучить язык программирования? А что если написать роман? А может, в самом деле, из меня выйдет прекрасная актриса? А не стоит ли мне начать снимать свой видеоблог?».

Затем, обычно на следующее утро, всё схлопывается до банальной мысли: «Реализовать эту задумку я не смогу – не хватит времени, ведь мне нужно зарабатывать деньги». Так и умирают самые интересные идеи и мечты.

Однако автоматизация постепенно меняет мир, и, возможно, уже в ближайшие десятилетия приведёт к появлению безусловного базового дохода. Да, вы просто будете получать деньги от государства за то, что вы есть, за то, что живёте и являетесь гражданином своей страны. Такой базовый доход – это идеальная страховка от того, чтобы остаться без копейки в кармане, без крова и пропитания. Вы можете не бояться потерять работу или заболеть – базовый доход прокормит вас просто по праву рождения.

Откуда возьмутся деньги на выплату этого дохода? Всё просто – из налогов на труд робота. Такие законопроекты уже находятся на стадии рассмотрения во многих странах. В России этот закон пока только предложен, однако инициативу уже поддержали в Комитете Государственой Думы по бюджету и налогам, в Общественной палате РФ и «Деловой России». Ведь именно автоматизация уже в ближайшем будущем оставит десятки миллионов человек по всему миру без работы. Беспилотные автомобили лишат занятости миллионы профессиональных водителей, дальнобойщиков и курьеров. Роботы заменят кассиров, банковских работников и секретарей.

Предприниматель Джеф Безос, руководитель компании Amazon, претендующий на статус самого богатого человека на планете, предположил, что в ближайшие двадцать лет до 15 % людей окажутся безработными. Такая участь ждёт не только водителей и курьеров – под прицелом окажутся и творческие профессии. Журналисты, юристы, писатели и даже врачи могут оказаться не у дел.

Базовый доход призван не только обеспечить людей необходимыми средствами для жизни, но и предоставить им возможность начать заниматься любимым делом и быть счастливыми. Эта смелая концепция подразумевает выход на новый уровень развития общества, где работа – это не поиск средств к существованию, а удовольствие для души. И сейчас проблему отсутствия счастья связывают с нехваткой времени для поиска себя и развития, хотя, вероятнее всего, эта логика ущербна. Карантин во время пандемии показал, что дополнительно образовавшееся время не является единственным катализатором изменений. Необходим гораздо более сложный набор компонентов, и пока гипотеза, что в условиях безграничного выбора, когда есть возможность заниматься чем угодно, большинство людей смогут найти себе дело по душе, не получила подтверждение.

В реальных условиях карантина лишь небольшая часть людей смогла заставить себя заниматься чем-то полезным и развивающим. Большая часть россиян в лучшем случае смотрела фильмы и проводила время в развлечениях в Интернете. И это при удалённой работе и одновременной невозможности выйти из дома. В случае базового дохода и полной свободы ситуация окажется ещё более сложной. В таких условиях большинство людей может быстро потерять стремление к изменениям и амбиции. Уйдёт соревновательный стимул, который волей-неволей сейчас придаёт азарт работе и вспыхивает во время личной коммуникации. Вкупе с глобальным трендом всеобщей виртуализации без эмоциональных нагрузок, присущих живому общению, человечество быстро начнёт превращаться в «овощей», днями и ночами просиживающих свою жизнь за бесконечными сериалами или в смоделированном виртуальном мире, где проще добиваться ярких результатов, чем в реальности.

В такой ситуации станет нормой круглосуточное зависание в несуществующих мирах и смысловых галлюцинациях, с перерывом на сон, еду и отправление естественных потребностей, а может быть, и без них. Люди сами загонят себя в мир победившей матрицы, где никому ничего не нужно – лишь прожигание жизни в Сети, подкреплённое базовым доходом, которого хватает на еду, коммуналку и Интернет.

Думаете, вы другой и вас не постигнет такая участь? Просто ответьте на вопрос. А чем лично вы занимались во время пандемии?

Глава 3. Обновление прошивки завершено

Просыпаетесь с утра, смотрите на телефон – а на нём новая заставка и функции в приложениях. Вы этому даже не удивляетесь. Ну что тут такого – смартфон просто обновил прошивку. Это стало обычным делом для любого другого оборудования: мы уже привыкли к тому, что окружающая нас техника, вплоть до автомобилей, может расширить функционал и стать умнее после автоматического обновления программного обеспечения. Но можно ли представить такие манипуляции с человеком?

Когда учёным удастся детально разобраться в строении головного мозга и принципах хранения в нём информации, они наверняка научатся изменять его «программное обеспечение». Убирать такие ошибки, как старческая деменция и шизофрения, а может быть, даже вносить более точечные персональные правки по запросу пользователя. Накатывать на мозг новую версию прошивки, чтобы сделать жизнь человека проще, а его главный рабочий инструмент ещё эффективнее.

Такие обновления изменят социокультурный код вследствие быстрых микроизменений, которые люди будут в себя загружать. Просто представьте: вы ложились в постель с любимым человеком, а тот с утра стал немного другим, ведь за ночь он выучил китайский язык или убрал раздражающий вас недостаток, научившись управлять своим гневом. Как к нему относиться теперь? Это уже новый человек или всё ещё тот, с кем вы вчера засыпали?

Естественно, в первую очередь доступ к такой технологии получат работники спецслужб. Это так удобно – скачать за ночь новые данные и вводные абсолютно незаметно для всех окружающих. Помните фильм «Матрица»? Ведь можно загрузить и новые умения, которых у вас раньше просто не было: да, они потребуют тренировок моторики для запоминания, и за ночь научиться карате у вас не выйдет, но вот обзавестись пакетом новых нужных знаний – легко. Хотите выучить карту Буэнос-Айреса или запомнить всех работников корпорации – просто идите спать, и к завтрашнему дню ваш мозг получит эту информацию в самом удобном и простом для использования виде.

Такая перепрошивка поможет не только с новыми знаниями. Наверняка суд начнёт назначать подобные изменения для людей, демонстрирующих антисоциальное поведение. Приводы в полицию, драки, домашнее насилие? Получи новое обновление, в котором программный сбой, заставляющий тебя так себя вести, будет исправлен. Никакой химической кастрации – преступнику на программном уровне создадут новый алгоритм поведения, исключающий противоправные действия.

Исправлениям могут подвергнуться целые нации. Скажем, для мигрантов, которые хотят жить и работать в другой стране, такую процедуру можно сделать обязательной для одобрения разрешения на проживание. Получай прошивку с полным набором местных базовых ценностей и норм поведения. Ассимиляция, которая длится несколько часов и не требует смены целого поколения.

А как же этика? Останется ли у нас вообще что-то личное, что нельзя трогать в голове ни корпорациям, ни государству? Возможно, области памяти, отвечающие за воспоминания, будут под защитой, а от случайных изменений или ошибок в программе прошивки можно будет даже застраховаться, сдав в банк памяти свою «стабильную версию» на конкретную дату.

И что тогда? Как жить в этом прекрасном новом мире, не имея даже малейшей возможности понять, где настоящий ты – твои мысли, чувства, идеи, а где всего лишь вчерашняя прошивка, изменившая твой характер до неузнаваемости, контролирующая тебя 24 часа в сутки и в случае необходимости обновляющая твою суть, твой мозг, твой ум, твою память, тебя. Страшно? Не особенно. Гораздо страшнее, что этот трансцендентный, недоступный пониманию ужас коснётся не всех, а лишь части изгоев, мозг которых будет понимать и ощущать изменения. А вокруг будут ходить миллиарды счастливых, довольных и обновлённых. Доброе утро!

Глава 4. Цифровое изгнание

Всю историю человечества главенствующими людьми в отдельных регионах, а порой и на планете были руководители стран, обладающие современным оружием, экономикой и ресурсами. С таким набором можно позволить себе очень многое. Увы, так было лишь до недавнего времени. В начале 2021 года президент США Дональд Трамп столкнулся с тем, что руководство социальных сетей, таких как Twitter, указало ему на место, оказавшись гораздо более могущественными, чем он.

В январе 2021 года ряд социальных сетей и IT-компаний заблокировали аккаунты тогда ещё действующего главы государства Дональда Трампа, после того как 6 января его сторонниками был кратковременно захвачен Капитолий в Вашингтоне. Это произошло в ходе протеста против результатов президентских выборов 2020 года, на которых победил Джозеф Байден. Вот и всё. Этого оказалось достаточно для того, чтобы одного из самых могущественных людей в мире лишили его основной трибуны в одно мгновенье.

Что примечательно, всё это было сделано не по решению суда после основательного расследования, а просто так, по желанию руководства соцсетей. Хотим – даём право говорить, не хотим – лишаем его по собственной прихоти. Причём в данном случае не было настолько веской причины, Трамп даже не успел ничего сделать: захват Капитолия произошёл без его участия. Превентивная блокировка была произведена на всякий случай, чтобы ничего серьёзного не произошло. За «будущие возможные мыслепреступления». Руководство стриминговой платформы Twitch объяснило свои действия так: «В свете вчерашней шокирующей атаки на Капитолий мы отключили канал президента Трампа в Twitch. Учитывая нынешние чрезвычайные обстоятельства и подстрекательскую риторику президента, мы считаем, что это необходимый шаг для защиты нашего сообщества и предотвращения использования Twitch для разжигания дальнейшего насилия».

И оказалось, что интернет-платформы могут сделать это с кем угодно, в любой момент уничтожив твои мысли, работу, затраченные усилия на привлечение читателей. Неважно, сколько у тебя подписчиков – сто или десятки миллионов: за несколько секунд руководители соцсетей могут превратить в пыль всё, чем ты занимался, уничтожить бизнес, если он не совпадает с их пониманием прекрасного, убрать кандидата в президенты, если им не нравится его риторика.

В современном мире в их руках сосредоточена почти абсолютная власть. Кто будет знать о тебе, если ты лишишься рупора социального взаимодействия? Несколько друзей и знакомых? Это новая форма изоляции. Такое вот цифровое изгнание с возможным последующим вполне реальным забвением.

Глава 5. Кастомизация детей, или Ребёнок на выбор

Хотите сына, похожего на Брэда Питта, или дочку с фигурой модели? Генетика уже в ближайшем будущем позволит выбирать не только пол, но и различные физические параметры младенца. Впереди нас ждёт очень много странных решений родителей, но захотят ли дети, чтобы отец с матерью выбирали их внешность и другие свойства?

Проект по расшифровке человеческого генома The Human Genome Project, стартовавший в девяностых годах прошлого века, близится к концу. Уже в 2003 году учёные полностью прочитали геном человека, хотя дополнительный анализ некоторых участков ещё в процессе. Это вполне может означать, что вместе с технологией редактирования РНК CRISPR возможность формировать нужные свойства ребёнка появится уже в самом ближайшем будущем.

Уже сейчас при экстракорпоральном оплодотворении (ЭКО) есть возможность выбрать пол малыша, пусть эта практика и не приветствуется в некоторых странах, хотя это банальный выбор без вмешательства в геном, но только представьте, что смогут получить люди, когда начнется его редактирование. Возможность включения, удаления или перемещения фрагментов ДНК в геноме организма с использованием специфически спроектированных эндонуклеаз, или «молекулярных ножниц», позволит не только избавиться от тяжелых врождённых заболеваний, но и существенно «улучшить» будущего ребёнка.

Выбрать цвет глаз и волос, тип фигуры, элементы внешности, усваиваемость тех или иных микроэлементов, устойчивость к определённым болезням – это прекрасно, но где та грань, за которую при этом нельзя заходить? Дети часто осуждают родителей за выбранное ими «слишком вычурное» имя, но что будет, когда девочка узнает, что её рост в 180 сантиметров – это дань уважения отца баскетболу, а множество веснушек на лице – символ маминой памяти о бабушке. Если посмотреть на эти возможности с другой стороны, то можно сравнить указанные модификации с изменениями в теле, которым в рамках религиозных обрядов подвергали себя древние племена (а в некоторых случаях подвергают и по сей день). Конечно, они искренне считают, что все эти манипуляции проводятся «во благо» ничего не понимающих и не имеющих права голоса детей: это и удлинение шеи, и изменение строения конечностей, и удаление клитора, и обрезание.

При этом возможность на генетическом уровне избавиться от орфанных заболеваний и снизить риски других проблем, которые могут возникнуть у ребёнка, это дело благое и наверняка будет практиковаться. Вряд ли кто-то потом выскажет претензии родителям, что хотел родиться с инвалидностью. Вопрос в том, что можно и стоит корректировать, а что должно быть под согласованным запретом для всех государственных и коммерческих структур. И как быть с людьми, которым родители изменили геном на чёрном рынке? С одной стороны, они получат уникальные способности, а с другой – могут стать изгоями в обществе.

Кто очертит грань – где возможны и необходимы изменения, а чего делать категорически нельзя? Как быть с родителями, которые не приемлют вмешательств на генном уровне и готовы родить ребёнка-инвалида в мире, где это делать совсем не обязательно?

Сейчас мы не можем точно предсказать, как изменится мир, но способны заглянуть назад в своё детство и спросить себя – разве наши родители любили бы нас больше, если бы могли выбрать нашу внешность и убрать недостатки? А значит, стоит ли нам это делать ради интереса и удовлетворения собственных амбиций или ограничиться только вынужденными вмешательствами? И самое главное – стали бы мы любить своих детей больше, если бы они были «идеальными»?

Глава 6. В постели со всем миром

Помните, когда разговор по телефону надо было заказывать в отделении связи, а основным каналом коммуникации с родными и друзьями из других городов были письма? Мы жили от общения к общению, готовили вопросы и свои истории о том, что произошло за это время. Хорошее письмо на паре двойных листочков воспринималось почти как рассказ, который читали всей семьей, а потом долго хранили.

Буквально за пару десятилетий мы перешли к практически постоянному общению. Мы обмениваемся сообщениями, шлём электронные письма, делаем обычные и видеозвонки. Похоже, связь с близкими, не прекращается ни днём ни ночью. Мы пишем сообщения перед сном, и, встав с кровати, первым делом снова берёмся за мобильный телефон. Иногда кажется, что общение не прерывается даже на душ, еду и туалет.

Но одно дело родные, живущие далеко от нас, а другое – коллеги, которых мы видим ежедневно, и друзья. Мы стали с ними общаться точно так же часто, причём используя мобильную связь или компьютер даже там, где лучше бы встретиться вживую. Мы не собираемся за кружкой пива, а предпочитаем создать общий чат и переписываться в нём, не видя друг друга. Этот феномен столько раз высмеивался в кино и мультфильмах, но тщетно. Люди всё меньше общаются оффлайн и всё больше выбирают довольствоваться буквами на экране смартфона. Учёные называют такое поведение «цифровым дистанцированием». Дошло до того, что находясь рядом, современные подростки предпочитают чатиться, а не весело болтать. Взрослые, впрочем, от них совершенно не отстают.

Обмениваться сообщениями гораздо проще. Не надо следить за своей мимикой и подмечать настроение других. Это гораздо более поверхностное общение, не подразумевающее открытия истинных чувств и настроений. За «улыбающимися» SMS всегда может скрываться несчастье, боль или депрессия. Но считать это будет слишком сложно, а пускать людей в своё личное пространство для нормального разговора мы зачастую не готовы. И вот почему.

Мы не прерываем наше общение даже во время самых интимных процессов. Люди продолжают чатиться и разговаривать по телефону во время маникюра, депиляции интимной зоны, медицинских процедур и лечения. Некоторые умудряются отправлять сообщения даже во время секса. А уж посещение туалета для многих – это абсолютно законные пятнадцать минут на личные разговоры. Наша интимная жизнь стала совсем не интимной, зачастую её отделяет от наших собеседников, друзей, любимых и коллег только кнопка Mute или вовремя зажатый микрофон.

Грань интимности стирается с каждым годом. В наших жизнях становится всё меньше личного. Работа зачастую требует не выключать мобильные даже во время сна, чтобы иметь возможность ответить в любую секунду. Мы сами изменили грань дозволенного и теперь очень многие моменты словно и не принадлежат нам. Из личного они перешли в общественные, когда незримое цифровое присутствие других людей становится естественным, хоть и не всегда нормальным.

Насколько мы готовы отдать своё право распоряжаться личным временем и посвятить его только себе? Где те барьеры, за которые мы не готовы пускать других? Как услышать себя, если мы всё время заняты поддержанием общения с другими людьми?

Глава 7. Жизнь или ритуал?

Обсессивно-компульсивное расстройство (ОКР), или как его по-другому называют «невроз навязчивых состояний», стало одним из наиболее распространённых психических отклонений последнего времени. Замечали за собой необходимость проверить, закрыли ли вы дверь в квартиру или машину, и сопутствующие этому навязчивые, тревожные или пугающие мысли? Может быть, вы даже специально фотографируете предметы, чтобы быть уверенным, что всё на своих местах? Возможно, все эти признаки обсессивно-компульсивного расстройства, пусть и в лёгкой форме, но есть и у вас. Ученые считают, что ОКР распространён в пределах от одного до трех процентов населения.

Спасает от него одно – повторение особых компульсивных действий. Иногда эти причудливые и даже странные для непосвящённых ритуалы помогают выйти из круга навязчивых состояний, ужиться с ними. Конечно, это не избавляет от ОКР, а лишь притупляет силу неврозов, позволяет существовать – для выздоровления необходим врач и длительное лечение.

И ведь даже если у вас нет ОКР, система ритуалов – это очень удобный способ упростить свою жизнь. Ответы на вопросы вы можете подменить повторяющимися действиями, не пытаясь докопаться до сути. Примерно так же, как островные туземцы, получавшие дары от высаживающихся на их земли американских военных, подменили реальные причинно-следственные связи и факты церемониалом, создав на его базе настоящую систему верований, известную как «карго-культ».

Мы многое превратили в такую же рутину, не пытаясь понять, что именно стоит за тем или иным действием. Мы ходим на работу и считаем, что наша зарплата зависит именно от самого факта посещения рабочего места, а не от количества и качества сделанного. Мы записываемся на фитнес или сидим на диете не ради конкретных чётких целей, а потому что все вокруг усиленно тренируются и худеют. Мы даже не пытаемся задавать себе вопрос «Зачем?». Мы оградились от него ритуалом, зачастую бессмысленным.

Более того, иногда эта бессмысленность видна всем, но люди продолжают эти ритуалы исполнять. Чем ещё можно объяснить действия охранников в магазинах и офисах, пытающихся при помощи некачественных термометров померить температуру всем входящим, не замечая при этом, что для людей, вошедших с мороза, они не показывают температуру выше 35 градусов. Охранников это не смущает, как не смущает это посетителей и тех, что придумал эти порядки. Не надо думать – надо действовать. Вот готовый ритуал, достаточно лишь вести себя так, как этого ждёт общество.

Найти закономерность – обычное устремление для человека. Даже с недостоверной закономерностью нам гораздо проще жить, вместо того, чтобы каждый раз задаваться вопросом и включать контрольную функцию мозга в попытке осознать: «Зачем я это делаю? Правильно ли это?». Современная медицина давно доказала отсутствие пользы в горчичниках и банках, однако многие люди продолжают «лечиться» ими по привычке. Валидол – это не более чем мятная конфета без доказанной эффективности, однако его продолжают принимать при проблемах с сердцем. Всё это одобренные обществом, официально упрощающие жизнь ритуалы.

Люди часто не видят причинно-следственных связей. Вернее, они не хотят их видеть: это сложно, неприятно и иногда заставляет пересмотреть всю свою жизнь —отношение к нелюбимой работе, к близким, к религии и политике. Вместо этого подавляющее большинство людей предпочитает ходить по давно уже многократно очерченному кругу дом-работа, даже не пытаясь понять, почему так происходит. А вы готовы распрощаться с ритуалами и начать реально менять свою жизнь?

Глава 8. Переизбыток общения

Люди почти перестали ходить в гости. Как и почему это произошло и чем может обернуться?

На контрасте с детскими воспоминаниями заметно, что мы практически перестали навещать друг друга. Теперь наши двери открыты только для самых близких и верных друзей, которых мы знаем много лет. Случайные знакомства, визиты вежливости и обсуждения в гостиной уходят в прошлое. Жители современных городов всё реже и реже приглашают гостей к себе домой. С чем связана эта тревожная тенденция и к чему она может привести?

Основная причина в виде сдерживающего фактора существовала всегда – это социально-экономический показатель, выраженный в физической среде обитания, но это, как мы выясним позднее, не самое главное.

Мы стремимся обосноваться в постоянно растущих мегаполисах, и уже сейчас во многих государствах есть знаковый город, где проживает едва ли не половина всего населения страны (столица Ирландии, Латвии, Австрии и многие другие города-гиганты – прекрасные тому примеры). В настоящий момент в мире насчитывается около 400 городов-миллионников, при том что ещё в 1985 году – всего 35 лет назад – их было 273. Кстати, в нашей стране городов-миллионников больше, чем в США, несмотря на то, что Штаты в два с лишним раза многочисленнее: получается, у нас «эффект мегаполиса» проявляется ещё сильнее.

Обитатели современных мегаполисов привыкли использовать общественные пространства в качестве основных, а спать в небольшом личном жилье, и эта традиция легко объясняется дороговизной и трудоёмкостью строительства. Ещё на раскопках Древней Греции археологи находили городские жилища площадью 8-12 квадратных метров, что вполне сопоставимо с текущим положением дел: по статистике, в Москве на одного человека приходится 0,9 комнаты в квартире, или 19,4 квадратных метра, в то время как житель Гонконга ютится на площади менее 15 метров. В своей скромной обители греки только спали: с утра люди помоложе и поспортивнее отправлялись в палестру, сочетавшую функции современного фитнес-зала и лектория, а представители старшего поколения предпочитали агору, аналог торгового центра и по совместительству политический клуб.

Сегодня строительство по-прежнему остается дорогостоящим и ресурсоёмким процессом, а мы, как и жители Древней Греции, стремимся к эффективности, экономя на личном пространстве и инвестируя в общественные. Мы пытаемся облагородить и улучшить городскую среду, используя современные подходы к рекреации, но плотность населения на единицу площади использования всё равно не может обеспечить нам столь необходимую «перезагрузку» в одиночестве, создавая ощущение непрерывного нахождения в социуме.

Но есть и более коварная, непредсказуемая и актуальная причина рассматриваемого феномена – это переход в цифровую  среду. Наравне с социально-экономическим фактором, влияющим на человечество с древности, цифровизация усилила тенденцию к изоляции, стремительно поменяв наше поведение всего за несколько лет. Всё началось с массового распространения Интернета с 2000-х годов. Но самое значимое социокультурное влияние на людей оказали популярные смартфоны и мессенджеры: первая модель iPhone 2G поступила в продажу 29 июня 2007 года в США, а мессенджер WhatsApp ворвался в нашу жизнь 24 февраля 2009 года. Наряду с расширенными возможностями мы столкнулись с неизбежными колоссальными изменениями для всего человечества как вида.

Круглосуточное присутствие онлайн изменило наше социальное поведение. Мы одновременно сидим в десятках чатов, постоянно общаемся по телефону и созваниваемся по видеосвязи. При этом именно за счёт цифровизации с подавляющим большинством собеседников мы никогда не познакомимся лично: по сути, мы контактируем с придуманными образами, иногда воплощёнными в аватарке, но находимся в разных часовых поясах и уголках света. Наш мозг вынужден мириться с непрерывным, но неполноценным общением как с отдельными людьми, так и с группами по интересам. Абсолютная эволюционная новация состоит в том, что взаимодействие не прекращается ни днём ни ночью: поток контента бесконечным водопадом льётся в продолжение нашего мозга – смартфон, чтобы при подключении к Сети синхронизироваться с его доисторическим предком, конструктом из плоти и крови.

Эта беспрерывная коммуникация создаёт ощущение переизбытка общения, вызывая напряжение в отделах мозга, отвечающих за социальные функции. Но парадокс в том, что другие его части не получают от таких отношений гормональной сатисфакции. Ощущение незавершённости воспринимается как вечный процесс без видимого результата. Эдакая нескончаемая и порождающая фрустрацию очередь гостей в нашей цифровой гостиной, где темы и люди беспрерывно и ежесекундно сменяются.

Многие из нас с досадой прерываются в этом общении на сон. Он кажется нам излишней и досадной тратой ресурса, ненужным «техническим перерывом», вынужденным уединением на фоне насыщенной социальной жизни. Возможно, стремление быть «эффективным» круглые сутки приведёт к тому, что при помощи нейроинтерфейсов человек-машина сможет беспрестанно общаться даже во сне. И тогда падёт наш последний бастион, а вместе с ним и возможность побыть наедине с самим собой хотя бы на время этого «технического перерыва».

Глава 9. Человек против вещей, или Бесшовная жизнь

Человек стремится сделать свою жизнь бесшовной экосистемой, в которой нет места лишним вещам. А их с каждым годом становится, наоборот, всё больше: всех этих некогда вроде бы нужных приспособлений, так радовавших нас в прошлом и так раздражающих в настоящем. Как с ними быть и как нам от них избавиться?

Ещё недавно люди носили с собой кучу красивых разноцветных пластиковых карточек, но в одночасье словно устали от них. И вот уже все клубные и членские карты переносятся в приложение, а необходимость следить за тем, чтобы они были на месте, отпадает, как будто избавляя нас от большой тяжести. Функция оплаты и авторизации возлагается на более универсальные и потому более полезные предметы – смартфоны, фитнес-браслеты, часы.

Автомобильные производители всё чаще выпускают машины без ключей зажигания: ведь хозяину неудобно носить их с собой, постоянно искать в карманах, бояться потерять. Куда как приятнее вместо ключа просто носить с собой брелок для идентификации, запуская машину с помощью функции «Старт-стоп».

У отдельных разработчиков дело заходит ещё дальше. Tesla уже сейчас позволяет управлять своим авто приложением на телефоне. Даже милые сердцу автолюбителей ручки и кнопки покинули салон её машин. Все их функции взял на себя один большой тачскрин. Правда, немного похоже на вытеснение множества отдельных карточек одним смартфоном?

Распечатывать билеты на бумаге, таскать с собой блокнот с ручкой, книгу, фонарик, календарь? Всё это в прошлом – теперь у нас есть смартфон. Люди сопротивляются любым лишним вещам: вот и пропуска на работу тоже впали в немилость. Всё чаще можно услышать: «Неужели нельзя сделать идентификацию каким-то другим способом: по отпечатку пальца или распознаванию лица?» Мы словно отвергаем необходимость подчиняться правилам и ставить документ или карточку выше себя, нас раздражает неприемлемая мысль, что без «бумажки» мы никто.

Зачем нам все эти лишние предметы? Человеческое тело идеально, в нём большое количество уникальных элементов, которые можно использовать для простой или глубокой идентификации. У каждого из нас есть лицо, голос, пальцы, походка, осанка, радужная оболочка глаза, ДНК, то есть всё для точной и чёткой идентификации. А если это можно сделать напрямую с человеком, то не нужны заменители в виде кусков пластика или бумаги. Люди словно пробуют реальность на вкус и видят, что могут управлять вещами и их функциями напрямую. «Подчинитесь мне!» – словно говорит человек окружающим себя предметам, уверенный, что без вещей-посредников жизнь станет гораздо проще. Он ждёт от технологии признания себя человеком, способным управлять ими только по праву своей уникальности, используя имеющиеся биологические интерфейсы и ничего постороннего.

Чего же ждать дальше, неужели люди вскоре избавятся от большинства окружающих их вещей? Паспорт в ближайшее время уже станет цифровым: сначала превратится в пластиковую карту, а затем и вовсе лишь в строку из нескольких цифр – в код, которого будет достаточно для идентификации гражданина где угодно.

Кажется, дольше всех исчезновению будет сопротивляться смартфон. Сейчас он впитывает в себя всё новые дополнительные функции, сильно увеличивая свою важность и значимость в нашей жизни. Банковские и скидочные карты – в мобильном, пропуска и билеты – там же, не говоря уже о часах, фонарике, фотоаппарате и многом, многом другом. Всё больше вещей словно засасывает огромным цифровым пылесосом, превращая из раздражающей обузы в удобные, тихо ждущие своего часа приложения, словно смартфон – это многофункциональный складной нож.

Потому и его потеря сегодня стала куда критичнее, чем раньше. Ты словно лишаешься огромной части своей жизни – и рабочей, и личной. Такая утрата – сильнейший удар по безопасности и комфорту человека нашего времени. В будущем она станет ещё опаснее, и это уже создаёт угрозу зависимости. Есть у телефона и иные «побочки»: по нему нас можно легко отследить, причём, говоря откровенно, сделать это могут и злоумышленники (в сотовых компаниях часто работают далеко не ангелы, отчего они легко идут на сотрудничество с преступным миром, а мы сами беспечны в настройках приватности приложений).

В идеале человеку стоило бы оградить себя от подобных угроз. В теории для этого стоит избавиться и от смартфона – интегрировать его в себя, сделать частью организма. Будет ли это удобнее для нас? Однозначно. Даст ли это нам свободу и безопасность? Вероятнее всего, нет – более того, в моём понимании, это цугцванг для человеческой расы.

Следующий шаг – это создание и распространение нейроинтерфейсов, позволяющих подключать человека к компьютеру и выводить информацию прямо в мозг или на сетчатку глаза.

Конструкция современных смартфонов далека от идеала – четыре пятых веса и размера устройства приходится на экран, аккумулятор и шлейфы. В случае сопряжения смартфона по нейроинтерфейсу с телом почти от всего этого лишнего веса можно будет отказаться. Человечество начнёт переход на энергосберегающие чипы Datawave: для бесперебойной работы им будет достаточно энергии человеческого тела и окружающих радиоволн.

Тогда и наступит день, когда человек создаст вокруг себя бесшовную и удивительно удобную архитектуру пространства для жизни. Где нет лишних вещей, раздражающих гаджетов и документов, люди самодостаточны, а среда обитания подчиняется силе мысли ровно так, как мы мечтали в самых смелых фантастических романах. Теперь в Сеть будет выходить не устройство, а сам человек. После нынешнего Интернета (Internet) и после Интернета вещей (Internet of Things) в будущем нас ждёт Интернет людей (Internet of Person).

Оговорка для скептиков, углублённо следящих за темой. Да, безусловно, на сегодняшний день до эффективно и долго работающих нейроинтерфейсов ещё довольно далеко. Основная проблема здесь именно в сопряжении «железа» и мозга. Даже при деликатной имплантации нервы оказываются в контакте с неорганическими поверхностями, которые неизбежно начинают вызывать ответную реакцию организма. В случае внедрения непосредственно в мозг, вокруг электрода может образоваться шрамовая ткань, а в ней электропроводность резко снижается. Сигнал на электроде становится более зашумлённым, точность передачи сигналов на нейроинтерфейс падает. К тому же пока не вполне ясно, насколько такие процессы могут повредить ткани нашего мозга.

Повреждений можно избежать, если вместо инвазивных проводников использовать электроэнцефалографию или электроды, прикреплённые к поверхности кожи головы, а не вживлённые в сам мозг. Но и здесь не всё гладко: кости черепа и наша кожа дают заметное электрическое сопротивление, и точность чтения опять падает. Поэтому электроды приходится размещать во множестве точек на довольно большой площади, что в повседневной жизни не слишком удобно.

Американский стартап Neuralink (основанный Илоном Маском) пытается обойти эту сложную проблему. Во-первых, он рассчитывает на инвазивные электроды с высокой точностью чтения. Во-вторых, чтобы избежать повреждения нейронов мозга в местах имплантации, планируется использовать прожигание отверстий лазерным лучом малого сечения, создающим настолько малые каналы, что это не вызовет защитной реакции тканей мозга. В-третьих, электроды для внедрения непосредственно в мозг предполагается делать из хорошо проводящего пластика. В отличие от типичных металлических аналогов, он может восприниматься организмом как «свой», без ответной воспалительной реакции и зарастания области вокруг электрода плохо проводящими тканями.

Получится ли у Neuralink или преуспеют её конкуренты – мы не знаем. Однако кажется, что никаких принципиальных физических проблем в этой области нет: рано или поздно задача будет решена.

Если уж мы решили честно перечислить все сложности, то надо добавить главную: при всей тяжести ситуации с электродами, это далеко не главная проблема нейроинтерфейсов. Мало записать сигнал от нейронов, надо ещё понять, что он значит. Без этого перевода с языка мозга на язык «железа» не выйдет.

Именно на данном этапе мы сталкиваемся с основными трудностями. Множество учёных по всему миру пытаются понять, какой сигнал мозга соответствует тому или иному движению или намерению человека (о конкретных мыслях речь вообще не идёт), но успеха пока нет. Похоже, электрические сигналы нейронов состоят из сходных базовых элементов, но вот «фразы», построенные из таких «слов», у разных людей могут сильно отличаться. При этом понять кирпичики-«слова» уже очень долго не удаётся.

Анализируя сигналы от мозга в момент некоторых действий или появления определенных намерений, мы можем получить считаные десятки поддающихся дешифровке намерений и образов: они соответствуют расслаблению и/или напряжению мозга, движению рук или ног. Совсем плохо то, что даже для этих десятков в 15-20 % случаев опознавание не происходит. Например, человек собирается сжать в кулак правую руку, и в 85 % случаев нейроинтерфейс это «видит», а в 15 % – нет.

Очень похоже, что мы не просто не понимаем «слов», которыми общаются нейроны: вероятно, одни и те же команды мозг может отдавать совсем разными «фразами».

Несмотря на все эти сложности, мы полны оптимизма относительно будущего нейроинтерфейсов. Инвазивный ввод электродов позволит лучше считывать сигнал, а глубокое машинное обучение, которое уже начали приспосабливать для поиска связей между электрическими сигналами в мозгу и конкретными мыслями людей, рано или поздно сильно расширит наши возможности в этой области.

Стремясь улучшить мир вокруг, человек вынужден совершенствовать себя, шаг за шагом модифицируя своё тело и допуская машинный интеллект к своему разуму. Именно машинное обучение решит многие проблемы коммуникации человек-машина. Но оно и станет отправной точкой в рождении сильного искусственного интеллекта, созданного на стыке человеческого тела, мозга и машины. А обретённый новый Интернет людей (Internet of Person) откроет ящик Пандоры для человечества в его теперешнем виде.

Глава 10. Электроннозависимое меньшинство

Можно ли лишить человека бионического протеза руки или слухового аппарата, обрекая его на существование инвалида? А что если речь идёт о заключённом или подозреваемом в совершении преступления? Как будут поступать с такими людьми в следственных изоляторах и тюрьмах?

Всем, кто носит очки, знакомо это ужасное чувство беспомощности, когда вы битый час не можете их найти. Мир, состоящий из больших размытых пятен, раздражение от собственного несовершенства, невозможность сосредоточиться на чём-то, кроме этих неприятных переживаний. Весь мир против вас. Пара стеклянных линз ощущается как недостающая часть тела, без которой вы чувствуете себя неполноценным.

Но бывают ситуации и похуже. Просто представьте себе людей, вынужденных постоянно использовать миоэлектрические протезы рук и ног. Без них они просто инвалиды, а с ними – вновь мобильны. Кроме протезов можно привести в пример слуховые аппараты, бионические глаза и имплантируемые вместо повреждённой сетчатки устройства для слабовидящих и слепых. Дело в том, что все эти элементы в настоящее время съёмные, отчуждаемые и не вживляются прямо в тело, а значит, их можно отнять у их обладателей. Почти во всех странах мира, если их носитель попадает в следственный изолятор или тюрьму, он сразу же лишается любых электронных устройств, что в некоторых случаях означает потерю ключевых органов. Дело не ограничивается только электронными протезами.

Отбывающий в Претории тюремный срок легкоатлет-ампутант Оскар Писториус лишился возможности носить ножные протезы. Спортсмен в заключении не мог придерживаться привычной диеты и стал питаться только консервированными овощами, которые он покупал в тюремном магазине. Из-за этого Писториус сильно похудел, поэтому протезы перестали ему подходить. Человек стал калекой, неспособным на самостоятельное перемещение.

Исследования показывают, что количество людей, нуждающихся в протезах разных типов, будет постоянно увеличиваться, и связано это с многими факторами – от выживаемости при родах до изменения популяционных принципов. Возьмём того же Писториуса: у него врождённое отсутствие малых берцовых костей, генетическая аномалия, носители которой раньше почти не имели шансов оставить потомство. В наше время всё иначе: благодаря протезам и развитой медицине такие люди живут примерно столько же, сколько и остальные, да и детей могут иметь в таком же количестве.

С каждым днём острота этой проблемы будет только усиливаться. Уже скоро по всему  миру начнётся установка дополнительных аугментаций в человеческие тела: они позволят облегчить течение множества болезней мозга, врождённых или приобретённых, а также помогут справиться с дисфункциями центральной нервной системы и нарушениями моторики. А немногим позднее возможность получения суперсвойств и усовершенствования человека выйдет на первый план на рынке потребления. Сначала новаторы, а затем и большая часть населения развитых стран примет решение стать совершеннее и улучшить характеристики организма: получить управляемую эндокринную систему, острый слух, расширенную память, возможность видеть сквозь стены, иметь постоянный доступ к Сети прямо из мозга, телепатические возможности общения и массу других преимуществ по сравнению с врожденными данными.

Когда всё это появится и войдёт в широкий обиход – что мы тогда будем считать уровнем нормального человека? Станут ли люди, получившие электронную начинку, меньшинством? Можно ли разделять людей по «электронному признаку»? Гуманно ли это?

И хотя мы и говорим «меньшинство», на деле же речь будет идти о десятках миллионов человек уже в самое ближайшее время. Десятки миллионов жизней, напрямую зависящих от нормального функционирования электронных элементов аугментаций.

Электроннозависимое меньшинство уже сейчас живёт среди нас и нуждается в защите своих прав по всему миру. Быть может, пришло время менять закон, абсолютно не успевающий за быстро меняющимся миром? Если люди начали чувствовать эти устройства как часть себя, если только с их использованием они могут считаться полноценными членами общества, то почему мы отказываем огромному количеству граждан в их праве быть людьми? Ведь стоить помнить, что всего через несколько десятилетий неусовершенствованных людей останется совсем немного, и заботиться придётся именно о них как о вымирающем меньшинстве.

Глава 11. Кремниевая память

Мы перестали запоминать даты и контактные телефоны. Раньше каждый держал в голове номера как минимум нескольких близких человек. Люди запоминали памятные даты, время работы магазинов, размеры одежды ближайших родственников, если вдруг случится оказия с покупкой. Ещё каких-то двадцать лет назад голова каждого человека была наполнена цифрами, датами, именами.

Современные люди с радостью освободились от необходимости знать и помнить, переложив ответственность на компьютер и смартфон. В мире, где практически любая нужная информация находится по щелчку, просто нет необходимости помнить и держать в голове всю эту информацию. Комфорт вместо знания. И, судя по общемировой тенденции, это казалось более чем удобным для большинства обменом.

Правда, обратной стороной «сделки с кремнием» стало всё большее время, проводимое людьми в собственных смартфонах. Открыл на секунду и провалился во времени – это знакомо каждому из нас. Для среднего россиянина ежедневное время использования смартфона приближается к семи часам, а страны Юго-Восточной Азии ставят ещё более шокирующие рекорды – малазийцы проводят, не отрывая глаз от экрана, практически десять часов в день. Причём чем менее развито общество в стране, тем больше её представители сидят в телефоне.

За отказ от необходимости помнить некоторые вещи мы заплатили своим временем, своей жизнью.

И время – это ещё не все сомнительные преимущества сделки. Куда важнее, что смартфоны меняют наше мышление. Всё больше людей получают в нагрузку то, что американский философ Элвин Тоффлер назвал «клиповой культурой», или «клиповым мышлением». Этому феномену присуща мозаичность и фрагментарность образа, его яркость и кратковременность, быстрая смена одних картинок другими, алогичность, разрозненность, отрывочность информации, растворение её целостных моделей. Проще говоря, люди перестают думать и оперировать большими смысловыми конструкциями: единицей мысли становится экран смартфона и помещаемая на нём информация. Больше этого объёма среднему человеку уже очень сложно удерживать в голове.

В мир пришло принципиально новое явление, рассматривающееся в качестве составляющей общей информационной культуры настоящего и будущего и основанное на бесконечной смене информационных посылов – коротких элементов контента. Конечно, начало клиповой культуры лежит ещё во времена пейджеров и SMS, где сообщение ограничивалось 70 символами. Но Интернет и желание уместить на одном экране максимум информации методично меняли наш подход к потреблению контента. 15 июля 2006 года с появлением сервиса коротких сообщений Twitter это явление окончательно укрепилось и стало общепризнанным. Смартфон же принял все правила имеющихся технологий, но ограничил наше восприятие размером своего экрана, возведя клиповость контента в новый ранг.

По всему миру с разных сторон изучается негативное влияние эффектов, возникающих при использовании смартфонов. Например, в докладе ирландского Института экономических и социальных исследований отмечается, что особенно пагубно гаджеты влияют на концентрацию внимания ребёнка и его память. В эксперименте участвовали 8,5 тысяч детей из самых разных школ и социальных групп. Ученые сравнили показатели успеваемости у тех школьников, кто обзавёлся мобильным до девятилетнего возраста, с теми, у кого на тот момент телефонов ещё не было. Оказалось, что результаты математических тестов в первой группе на 4-5 % ниже, чем во второй. По гуманитарным предметам прослеживалась та же закономерность. Доктор наук Дэвид Мейер из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе проанализировал все возрастные группы и определил, что из-за постоянно приходящих уведомлений мы целый день перескакиваем с задачи на задачу. В результате продуктивность работы мозга падает на 40 %, что существенно увеличивает издержки в мыслительных процессах. И такой плачевный результат всего лишь от банальной проверки уведомлений. Под предлогом посмотреть, который час, мы повторяем это действие в среднем каждые пять-шесть минут, когда гаджет находится рядом. Что это? Необратимые изменения в мозге от работы с подкреплением или почти наркомания, основанная на зависимости от выброса гормонов? Любой из указанных вариантов – это серьёзный повод задуматься над происходящим с человеческой расой.

В результате, отказавшись от, казалось бы, ненужной и лишней работы по запоминанию и хранению в голове простейшей, но не ежеминутно или жизненно необходимой информации, мы попали в рабство собственной лености и нежелания мозга работать. И, как обычно в таких случаях и бывает, цена в итоге оказалась гораздо выше, чем представлялось вначале. Конечно, каждый из нас ответит, что, читая книги и работая над собой, мы можем нивелировать эти эффекты. Но кто готов всерьёз побороться с удобством и с самим собой?

Глава 12. Интернет пенсионного возраста

Раньше приметой каждого второго подъезда была скамейка с бабушками-пенсионерками. Они просиживали на лавочке всё светлое время суток, здоровались с прохожими и обсуждали все события в округе. Тут кому как повезет: где-то бабульки на лавочке были добродушными, а где-то могли наградить неласковым, зато с ходу прилипающим прозвищем, часто нелицеприятно описывающим ваш моральный облик.

Собственно, такие бабушки, равно как и их ярлыки «наркоман» и «проститутка», зачастую абсолютно беспочвенно присваиваемые всем молодым людям, уже стали частью культуры. В последние годы бабушек на лавочках всё меньше. Почему так? Вроде бы население не молодеет: напротив, оно стремительно стареет. Судя по статистике, их количество наоборот должно увеличиваться. И всё же лавочки стоят пустыми, а бдительные народные вахтёрши куда-то исчезли.

Как это ни странно, бабушки ушли в Интернет. То общение, за которым они раньше приходили к лавочкам, теперь можно получать не выходя из дома, переместившись в социальные сети и популярные сайты с комментариями.

Число пользователей Интернета среди россиян старше 16 лет в 2019 году выросло с 91 до 94,4 миллионов человек – теперь в онлайне 79,8 % взрослого населения страны. Наибольшую динамику по сравнению с 2018-м показали представители старшего поколения: в категории 65+ число пользователей Сети возросло с 26 до 36 %, в категории 50–64 года – с 63 до 66 %. Всего в возрасте 65+ более 7,5 миллионов человек. При этом более 40 % в указанной возрастной группе для выхода в Сеть используют только мобильные устройства (смартфон или планшет).

Вопреки всеобщему заблуждению, что в социальных сетях только молодёжь, старшее поколение увеличивает свою активность в виртуальном пространстве, занимая всё новые и новые территории. По данным «ВКонтакте», пользователей в возрасте от 45 до 64 лет уже почти вдвое больше, чем молодёжи в возрасте от 18 до 24 лет. На недавно появившейся социальной платформе Tik-Tok более 98 % аудитории в России – это люди в возрасте до 35 лет, но при этом в Китае, откуда родом этот сервис, более взрослые люди занимают уже существенно большую часть. При этом активность, вовлечённость и платежеспособность у старшего поколения выше, чем у молодежи. Что удивительно, среди молодых людей есть обратная тенденция: поколение Z уходит в «диджитал-детокс» и ограничивает время в социальных сетях, а старшее поколение его динамично наращивает.

Если посмотреть на распределение по возрастам в России, люди 60+ составляют большую долю жителей страны (более 32 миллионов человек), и эта доля в дальнейшем будет увеличиваться. Старение населения – очевидный тренд, который будет только укрепляться в ближайшее десятилетие не только в России, но и в большинстве стран мира.

Текущие тренды полностью подчиняются принципам сегментации потенциальных потребителей нового продукта или технологии, которая была разработана Райан и Гросс ещё в 1943 году. Всего авторы выделили пять сегментов аудитории:

Новаторы: первыми стремятся опробовать новую идею или продукт. Способны понимать и применять сложные технические знания.

Ранние последователи: формируют основной костяк «лидеров мнений», представляют собой пример для подражания, именно к этим людям больше всего обращаются за советом и консультацией последующие сегменты.

Раннее большинство: охотно следуют за другими в процессе восприятия инноваций, однако редко возглавляют это движение.

Позднее большинство: в основной массе скептики, которые принимают инновацию под всё увеличивающимся социальным давлением.

Опоздавшие: консервативные люди, ориентирующиеся в потреблении на традиции; они последние, кто воспринимает инновацию.

Интернет стремительно теряет статус новации, а вместе с этим стареет его аудитория, которая состоит не только из Новаторов и Последователей, но и из Раннего и Позднего большинства. В ближайшие же годы развитие численности участников Сети будет происходить только за счёт Опоздавших (людей старшего возраста и самых молодых, кто достиг возраста использования гаджетов).

Младшие члены семьи помогают старшим приобщиться к гаджетам и обновить линейку: они покупают себе более современные устройства, а свои морально устаревшие, но вполне функциональные смартфоны отдают бабушкам и дедушкам. И вместе с энергией молодых, а самое главное, с их техническими возможностями старшее поколение будто проходит их путь, прожитый с этими устройствами. Они перенимают опыт, повадки и атрибуты присутствия в Интернете и социальных сервисах. Чаты, видеохостинги, социальные сети, комментарии и другие наши привычки быстро осваиваются в таком формате обмена знаниями.

Текущее поколение сделает действующие молодежные правила поведения в Сети нормой и для старшего возраста, привнеся их в обиход вместе со своим старением.

Поэтому взаимопроникновение культур – неизбежность, как неизбежность и само старение Интернета и наше с вами.

Fuck technology, 2020

N888K, Николаев Николай

Картина на холсте, трафарет, аэрозольная краска, 150х120 см

fck-technology.art

Глава 13. Ты успешен, если успешен в соцсетях

Мы стали буквально жить в социальных сетях. Жители развитых стран каждый день проводят там вплоть до шести часов, отгрызая время у работы, сна, спорта и даже личной жизни. В развивающихся странах ситуация ещё серьезнее: по некоторым исследованиям, жители ныряют в соцсети едва ли не на десять часов ежедневно.

И что, всё это делается абсолютно зря, впустую? Вовсе нет, мы просто стали жить двумя жизнями: одной, физической, для себя и самых близких людей, а второй, виртуальной, для всех и напоказ. Мы сортируем фото и выкладываем в Сеть только самые удачные и показывающие нас с искусственно приукрашенной и, по сути, выдуманной желанной стороны. Мы создаем улучшенные, более умные, красивые, живущие более интересной жизнью копии себя. Мы врём себе и всему миру, пытаясь выдать за настоящий тот образ, которому на самом деле не соответствуем.

Впрочем, в этом нет ничего особо нового. Вспомните, как начинаете судорожно прибираться перед приходом гостей или близких. А ведь всю неделю до того весь этот бардак вовсе не мешал вам жить. Напротив, так было и привычнее, и удобнее. Так что не социальные сети добавили нам навыка «больше казаться, чем быть». Мы всегда вели себя похожим образом. Но сейчас, в виртуальности, такие «улучшенные версии» стали более «выпуклыми» и отличающимися от оригинала. Это явление обозначается термином «Second Life».

Более того, люди в разных социальных сетях даже ведут себя по-разному и создают абсолютно непохожие версии себя. Недавний челлендж #dollypartonchallenge в честь американской кантри-певицы Долли Партон очень наглядно показал этот феномен. Десятки, а то и сотни миллионов участников выкладывали коллаж из четырех фотографий, каждая из которых показывала наши отличия в поведении в разных соцсетях.

Серьёзные рабочие фото в LinkedIn, романтичные и красивые снимки в соцсетях, тщательно выверенный образ Telegram и гораздо более игривый и сексуально привлекательный для Tinder. Словно четыре разных человека, четыре жизни. Одно лицо, четыре отличающиеся модели поведения. Вполне возможно, что для будущих поколений такая множественность образов, которые мы примеряем, ещё обернётся психическими заболеваниями.

Но как определить, кто более успешен в этом королевстве кривых зеркал? Увы, никак. Пока в современных социальных сетях работает только один, самый простой и неэффективный метод – популярность. Раз уж лайки придумали, значит, на них и надо (Кому? Да всем!) ориентироваться. Впрочем, в ход идут не только они – количество подписчиков, репостов, популярность в СМИ, ну и, конечно, демонстрируемое нарочитое потребление.

В ход идут накрутки лайков, голосов, друзей, подписчиков, комментариев. Фотографии, иллюстрирующие «богатую жизнь» в самом простом и доступном её понимании. Роскошные курорты, суперкары, рассыпанные по полу купюры и фотографии из «личных» самолетов.

В действительности оказывается, что машина была арендована только для фотосессии, а для снимка из роскошного отеля пришлось попроситься в туалет. Кусок интерьера частного самолета и вовсе стоит в одной из московских фотостудий и пользуется неослабевающим интересом самых широких кругов населения.

Может показаться удивительным, но подобные методы часто действительно работают. Люди необъективны и доверяют подобным «фото со звездами», считая, что перед ними настоящие знатоки и профессионалы. Именно популярных в соцсетях персонажей чаще всего приглашают на телевидение в качестве экспертов. Увы, на деле подобная популярность чаще всего практически никак не коррелирует с реальными знаниями и опытом.

Люди всегда субъективны, потому что используют необъективные количественные признаки, оценивая других людей через лайки, репосты и тому подобное. Этот метод работает, мягко говоря, плохо, да и никогда не работал иначе —как во времена всеобщей молвы, так и во времена цифровых рейтингов.

Такие деформации, основанные на феномене Second Life, порой отнюдь не безопасны. Когда мы говорим о популярности людей безобидных профессий, то псевдоэкспертность – проблема небольшая, но стоит особо отметить, что данная аномалия перекинулась и на серьёзные ответственные профессии. Врачи всех специальностей, косметологи, психологи, коучи, преподаватели, тренеры, массажисты, водители и десятки других профессий, от которых зависит жизнь клиентов, оцениваются количественно, но отнюдь не качественно. Более того, борьба за аудиторию приводит к почти тотальной фальсификации публичного поля как на территории социальных сетей, так и всего Интернета.

Вполне безобидное на первый взгляд явление обретает иной оборот в применении к критически важным специалистам. Свою жизнь мы совсем не хотим ставить на кон удачному популяризатору своего имени, называющему себя профессионалом. Инструментам сети жизненно необходимо решить вопрос достоверности и проблемы, связанные с злоупотреблением доверием. Введение ответственности за опубликованную информацию, объективные, а не количественные критерии оценки, основанные на алгоритмах машинного обучения и направленные на безопасность потребителя. В этом, я надеюсь, будущее интернет-сервисов, а не в тотальной инсценировке несуществующей жизни.

Глава 14. Потребительский эксгибиционизм

Год за годом, незаметно, шаг за шагом люди меняют свою жизнь. Одним из таких процессов стала замена существовавших несколько столетий бумажных денег на гораздо более удобные электронные. В наше время этот переход уже практически состоялся. В современном мегаполисе почти нет мест, где нельзя расплатиться банковской картой (или смартфоном), а теперь уже и QR-кодом с использованием электронного кошелька.

Люди всё время стремятся сделать свою жизнь более удобной. Для этого они убирают из неё то, что им сильно мешает. Бумажные деньги, если задуматься, уж слишком обременительны. Когда их с собой много – есть большой риск ограбления, а когда мало, нужно всё время контролировать их наличие, чтобы не оказаться в неловкой ситуации при оплате счёта в ресторане. Крупные купюры сложно разменивать, а мелкие неудобно хранить.

На самом деле, победа карточек потребовала комбинации всего нескольких последовательных технологических изменений: повсеместного распространения быстрого Интернета для мгновенного проведения транзакций; появления бесконтактных карт, избавивших нас от необходимости вытаскивать пластиковую карточку для оплаты; внедрения технологий моментального расчёта с использованием смартфона (ApplePay/GooglePay/SamsungPay и других); ухода от PIN-кода, ставшего возможным при использовании смартфонов как устройств для идентификации, что гарантировало нам ещё большую надёжность и удобство, чем использование кодов. Все эти изменения в одном ряду обеспечили не только удобство и скорость проведения транзакций, но и увеличили импульсивное потребление для покупок малого чека, которые, по статистике, являются самыми маржинальными. Фактически, тем, что теперь мы не контактируем с деньгами или их прямыми аналогами, технологии индульгировали наш мозг на траты, сняв психологические стопоры.

За несколько лет жизнь стала многократно удобнее, пусть и гораздо прозрачнее для государства и контролирующих органов. Согласно статистике от 2019 года, в России выпущено 268,6 миллионов банковских карт. Получается, что у нас в стране на одного жителя приходится почти по две банковские карты.

И опять же, использование онлайн-транзакций вновь упрощает мир с одной стороны и делает его гораздо более зависимым от Интернета с другой. Человечество постепенно забывает, как ему жилось, когда обработка банковских платежей занимала несколько дней, а деньги, особенно крупные суммы, приходилось заказывать заранее. Сегодня наличные пока ещё могут использоваться для крупной покупки размером более одной месячной зарплаты, но и это угасающий тренд. Всё остальное на наших глазах быстро перешло исключительно на безналичные онлайн-платежи.

Ещё одним драйвером постепенного перехода на онлайн-платежи стали государства. Прозрачность в электронной сфере, где сразу видны все транзакции, многократно выгоднее властям, чем необходимость разбираться с огромным количеством неподконтрольных покупок за наличные. И не надо думать, что в стороне от проверок останется теневой сегмент, связанный с наркотрафиком и преступностью. Он тоже контролируется, особенно в момент «отмывания» денег, их возвращения в реальный оборот. В последние годы стало очевидно, что именно на этом этапе даже криминальные деньги нередко не могут избежать уплаты части полагающихся налогов. Правда, вопрос в том, какие именно государства и какой процент таких транзакций могут отслеживать, остаётся по-прежнему открытым.

Под стать всеобщему переходу на онлайн-платежи своевременно меняются и таможенные правила государств. Год за годом уменьшаются суммы разрешённых к ввозу наличных денег, при этом на карточке у тебя может быть любое их количество. В прошлое ушли зарубежные вояжи богатых людей с чемоданами денег. Дорожные чеки тоже стали частью истории. Сейчас лишь небольшой кусочек пластика, а то и вовсе только смартфон стали обязательным спутником путешественника. Мир стал ещё удобнее в том, что касается потребления.

Что это – счастливый конец? Не совсем. «Удобство потребления» – это история, у которой есть начало, но нет завершения. Пока онлайн-платежи становились всё более комфортными, привычное хранение денег в банках стало создавать неудобства обычному человеку. Те, у кого есть счета в ряде европейских стран или японских банках, уже получили уведомления о введении отрицательных процентов по своим депозитам. Россия пока в стороне от этого, но в будущем и у нас не исключены такие нововведения. Отрицательные проценты означают, что, положив однажды сумму на счёт, мы через какое-то время можем получить оттуда уже куда меньше.

Что это значит – неужели возврат к громоздким и неудобным бумажным деньгам? Что ж, где-то ситуацию поняли именно так: в Германии сейчас бум строительства хранилищ для бумажных денег, поскольку оказывается, что дешевле платить за их хранение, чем держать средства на банковском счёте.

И вот уже на подходе следующая технологическая новация, которая должна удешевить расчёты – электронные кошельки, которые будут вести центробанки государств. В Российской Федерации уже разрабатывается пилотный проект «Цифровой рубль», а в Китае Digital Currency Electronic Payment (DCEP) уже запущен в четырех тестовых районах Шэньчжэня, в Сюнгане, Чэнду и Сучжоу. Многие страны стремятся перейти на этот класс цифровых средств расчёта уже к 2022 году. Это даст возможность сократить издержки по обращению средств, но самое главное – упростить финансовую систему стран, фактически перенеся от банков к центральному банку все функции по работе с платёжными средствами, исключив других посредников.

Все последние изменения в области обращения денежной массы, безусловно, добавляют удобства потребителю, а магазинам сокращают издержки и увеличивают объёмы продаж, но стоит задаться вопросом, который скрыт от большинства глаз: какова цена этих изменений в долгосрочной перспективе? Она колоссальна – это свобода. Слежка за всеми перемещениями средств, их признаками платежа, отвечающими на все любопытные вопросы: «Кто? Кому? Когда? Зачем? За какой товар или услугу?». Абсолютная прозрачность всех денежных потоков как отдельных граждан или их семей и близких, так и бизнесов. Готовы ли мы к последствиям такой беспрецедентной, почти эксгибиционистской открытости нашей жизни? Готовы ли мы к тому, что однажды можем оказаться с заблокированным электронным кошельком, который в этот момент истории будет единым и монопольным держателем всех наших финансов? Готовы ли мы отдать свою свободу распоряжения средствами и, вероятно, физическую возможность купить что-либо подобной централизованной системе, управляемой не нами, и обменять свою свободу на удобство потребления?

Глава 15. Жизнь внутри смартфона

Мы постоянно смотрим в телефон и проверяем входящие. На работе, дома, в постели с любимыми. Почему это происходит и вежливо ли так делать? Остро стоит вопрос: как пользоваться телефоном на людях, во время переговоров или в театре? Вежливо ли фотографировать незнакомых людей и этично ли делать селфи на похоронах? Делать видео в тот момент, когда произошла трагедия? Можно ли проверить входящие во время деловой беседы и вежливо ли попросить о паузе для этого? А во время свидания или дружеской посиделки? Причем советы – положить телефон в сумку и вообще не трогать его – для подавляющего большинства практически не работают. Слишком важной для нас стала необходимость каждые пять минут проверять смартфон. В среднем мы разблокируем телефон 110 раз в сутки, что составляет примерно 10 обращений к смартфону в час. И для отдельных людей это ещё не предел.

Для современного человека Интернет стал просто базовой потребностью, необходимой практически как воздух. Во многих странах мира доступ в Интернет внесён в потребительскую корзину как обязательный элемент. Можно сто раз сказать, что попытка контролировать ситуацию и постоянно проверять входящие больше похожа на манию, чем на разумное поведение, вот только это ничего не изменит. Мы продолжаем тратить любой свободный момент для того, чтобы проверить новости, узнать, кто лайкнул пост, и не пришли ли новые сообщения от друзей или новые указания от начальства. Кстати, последние в эпоху смартфона могут свалиться на нашу голову внезапно: стало нормальным писать подчинённым даже в нерабочее время.

Сейчас именно в мессенджерах мы ждём событий, которые могут кардинально повлиять на нашу жизнь. Люди готовы отключать звонок смартфона, потому что они играют всё меньшую роль: всё меньше шансов, что нам позвонят с важной новостью. Зато необходимость проверять новые сообщения становится только сильнее год за годом. В мессенджерах заключают выгодные контракты, предлагают работу, просят руки и сердца, сообщают о разводах и смерти. Электронная почта же стала, скорее, способом пересылки официальной информации, всё самое интересное ушло в мессенджер.

Новая реальность сильно изменила многие вещи и в живом общении. Когда вы наконец видите своих родителей при личной встрече, те куда реже пеняют, как это было в прошлом, что ни звонка, ни письма от вас не дождаться. Постоянное общение в Сети привело к тому, что люди при встрече должны потратить определённое время на синхронизацию друг с другом: выяснить, что они уже успели обсудить, а что еще ждёт своего часа. Даже сам разговор сплетается из «нитей», тянущихся из Интернета, словно подпитывая беседу приходящими в режиме реального времени сообщениями и новостями, которые мы пересылаем и расшариваем друг другу. Мы практически не живём вне контекста, витая «в облаках».

Негативные последствия тут понятны. Легче стало прокрастинировать, человек реже формирует полностью самостоятельные мысли, чаще отталкиваясь от инфоповодов из окружающего мира, причём сиюминутных, не представляющих ценности. В такой обстановке труднее концентрировать внимание на чём-то важном в долгосрочном плане. Сознание «информационного мотылька» порхает от сообщения к новости и обратно, часто забывая про то, что в конце такого порхания надо будет взаимодействовать с невирутальной реальностью.

Зато мы можем похвастаться тем, что постоянно находимся «в контексте», разбираемся во всех новостях и способны регулярно синхронизировать свои знания с вечно меняющейся реальностью. Мы не пытаемся выяснить политическую позицию знакомого или бизнес-партнера: в этом нет нужды, да и не слишком-то это вежливо. Достаточно спросить, где он читает новости или какие Youtube-каналы смотрел в последнее время, кто формирует ему новостную позицию. И уже отталкиваясь от этого знания, находясь в его информационном поле, мы и обсуждаем актуальный эпизод, который уже знаком обоим или передаётся кем-либо из участников, дабы погрузить в контекст. А в дополнение к пересказанному показывается пост в Сети и на всякий случай отправляется ссылка для напоминания.

Всё чаще собеседники уже являются друзьями в социальных сетях и, встречаясь, они уже находятся в контексте обсуждения какого-либо вопроса. Каждый уже высказался в комментариях по той или иной теме ещё до начала живого общения. Разговор уже начат на просторах Сети. Здесь, в реальном мире, мы обсуждаем только моменты, где эта позиция ещё не до конца выражена и требуется её определить в деталях или бурно насытить эмоциями. К сожалению, в итоге часто получается, что мы так много общаемся не лично, а посредством сообщений и соцсетей, что при реальной встрече и рассказать друг другу почти нечего.

С приходом смартфонов и повсеместного Интернета изменился формат общения, инструментарий, методы взаимодействия – пора это признать. И важно не только создать и принять в обращение стандарты, которые сделают общение комфортным для всех участников, но и справиться с тяжелым бременем, что легло на наш мозг и гормональную систему. Оно как наркотик требует от нас раз за разом всё новых взаимодействий с нашими гаджетами, как будто именно они являются источником нашего счастья и радости, а не реальные люди, стоящие за этими сообщениями. Ведь мы всего в шаге от момента, когда уже не сможем определить, кто является нашим собеседником в мессенджере: человек или машина. И этот эволюционный поворот сотрёт последнее человеческое, что есть в нас сейчас, возможно, сделав живых собеседников абсолютно ненужными, исключив их из чата.

Глава 16. Этикет, которого нет

Как вести себя в обществе? С какой стороны класть палочки и можно ли есть гамбургер руками? Внезапно оказалось, что общество утратило «правила игры», формировавшиеся веками. Причём произошло это как в личном общении, так и в общественном поведении: рамки стёрлись. Чем их можно заменить и как это сделать?

Откройте любую книгу по этикету – и на вас обрушатся правила из первой половины двадцатого века, а то и более раннего периода. Там нет никаких современных реалий: опенспейсов, коворкингов, толп мегаполисов, возросшего темпа жизни, потребительских привычек. Но что ещё хуже, там абсолютно нет смартфона. Совсем. Для создателей книг той эпохи его просто ещё не изобретали.

Говорить ли «привет» в мессенджере? А если вы пишете второй раз за сутки? Писать одним длинным сообщением или по предложению в сообщении? Удобно ли в принципе звонить человеку без предварительного оповещения? Ещё двадцать лет назад было удобно, а современная молодёжь настаивает, что гораздо корректнее спросить об этом разрешения сообщением в мессенджере. Для многих из нас сам факт звонка уже является чем-то вторгающимся в личное пространство, фактором стресса.

Этикет не успевает за течением современной жизни. Да что уж там, он основательно устарел, да так, что разит нафталином. Он не учитывает ни новых социальных течений, ни технического прогресса. Вы много раз слышали от родителей и учителей: «Держи себя в рамках приличий». Сейчас ситуация стала гораздо хуже – фраза ещё осталась, а вот сами рамки исчезли. Часть из нас ещё продолжает придерживаться старых норм поведения, но практически все понимают: надо что-то менять. Проблема в том, что каким бы анахронизмом ни были старые правила игры, новые практически не вырабатываются. Разве вы сами не были в ситуации, когда один из участников группового чата предпринимателей присылает очередной интернет-мем и считает, что в группе бизнес-сообщества именно эту информацию все ждут поздней ночью, при том что его соратники считают совсем иначе?

Кстати, здесь легко увидеть ещё одну проблему смартфонной эры. При живом общении человеку гораздо легче понять эмоциональные реакции собеседника, выяснить, что того напрягает или шокирует. Так и общие стандарты поведения, те самые «рамки», формируются куда быстрее. Увы, в наше время такой формат доступен заметно реже: время со смартфоном превышает время живого общения у большинства людей моложе 35 лет.

Пришедший во все развитые страны феминизм третьей волны ещё и серьезно спутал карты в отношениях между мужчиной и женщиной. Кто-то принял новые идеи и правила, кто-то остался верен старым. В результате общение даже между относительно хорошо знакомыми людьми превратилось в этическое минное поле, где отсутствуют общеупотребимые правила игры. Случайное слово или предложение может привести к обиде и обвинениям как с одной, так и с другой стороны. Причём заранее неясно, на что именно могут обидеться, ведь убеждений и субкультур теперь великое множество.

Нормально ли подать даме руку, когда она выходит из транспорта, и стоит ли открывать дверь машины? Кто платит за ужин и как это решить, не обидев чувства другого человека? Существовавшие много лет правила подверглись резкой критике, но вместо них практически не пришло новых и логичных алгоритмов.

С общественной жизнью произошло то же самое. Можно ли делать селфи с известными личностями и уместно ли это? Стоит ли выкладывать на обозрение всего мира фото с частной вечеринки, причём такой, где участники могут быть одеты неоднозначно? Мелкий вроде бы вопрос в своё время вызвал скандал даже в семье английской королевы: принц в маскарадном костюме внезапно оказался на глазах всего мира, хотя думал, что шёл на закрытое мероприятие.

А как сейчас корректно вести полноценную онлайн-трансляцию? Снимать видео в театре для личной коллекции? Этично ли делать это для большого блога с миллионами подписчиков или вы тем самым поднимете чёрный флаг цифрового пирата? Нормально ли снимать место преступления или несчастного случая? Стрельба в конце 2019 года на Лубянке, когда люди снимали трагедию на видео, отпуская весёлые шуточки и смеясь, наглядно демонстрирует: большинство из нас уже не знает, как надо. Общество потеряло верные ориентиры, а в некоторых случаях они ещё и не сформированы вовсе.

Понятно, что если бы вы могли помочь попавшим в беду, а вместо этого стоите со смартфоном, то вы поступаете плохо. А вот если вы точно не можете им помочь – нормально ли снимать людей, гибнущих под ударом стихии или в автомобильной аварии?

Недавно армада блогеров обрушилась на питерское издание «Фонтанка.ру», снимавшее при помощи дрона процесс демонтажа спортивно-концертного комплекса, во время которого погиб рабочий. Много говорилось о том, что издание сделало из гибели человека шоу. Но в ответ звучали не менее здравые голоса о том, что вырезать это из кадра было бы ещё менее этичным. Информация важнее, она может произвести эффект разорвавшейся бомбы. К тому же такой видеоряд неизбежно привлёк к безопасности демонтажа куда больше внимания: быть может, в следующий раз коллеги погибшего будут работать в менее опасных условиях именно благодаря этому видео.

Именно поэтому люди, снимающие обрушение дома, возможно, неосознанно выбирают тот самый «приоритет информации» над поведением. Гораздо важнее стало донести действительно важную информацию, нежели соблюсти рамки приличия. И вряд ли в ближайшее время эта ситуация сильно поменяется. Особенно когда наступит возможность при помощи нейроинтерфейса записывать всё то, что что вы могли бы увидеть своими глазами.

Пока люди ещё не понимают и не могут предсказать, как повлияет на их жизнь и общество в целом то или иное видео или фото. Мы просто чувствуем важность сохранности информации и изо всех сил стараемся накапливать её и передавать другим, пусть бессистемно и хаотично. В этом есть сходство с первобытными временами, когда выжившие после очередной охоты и разведывания новых территорий рассказывали соплеменникам о своих переживаниях, передавая опыт.

Тем не менее инстинкты – не всегда лучшие подсказчики. Быстрое распространение информации часто способствует нагнетанию паники. Биржи стали заметно более волатильными практически с каждым новым каналом их тиражирования, и нынешняя инфосреда снова не обошла их стороной. Один сомнительный твит Илона Маска про выкуп акций его компании по 420 долларов (отсылка к модному среди потребителей марихуаны в Штатах числу) на многие месяцы обрёк цену акций Tesla на затяжное падение. Казалось бы, через почти полтора года за ним последовал быстрый рост, так в чём проблема? И тем не менее проблема была: многие биржевые трейдеры серьёзно пострадали из-за случившихся колебаний и Комиссия по ценным бумагам и биржам США не просто так подвергла Маска большому штрафу.

А с другой стороны, ну и что плохого сделал глава Tesla своим твитом для реального сектора экономики? Разве от этого уменьшился выпуск его компанией машин или выросли её убытки? Да нет. Может, комиссия зря так сильно напрягалась? Здесь стоит напомнить, что множество владельцев акций американского автопроизводителя уверены, что претензии комиссии и её штрафы ударили по акциям Tesla куда сильнее самого твита про 420 долларов. Возможно, плохой была не столько этика Маска, сколько устаревшие представления американских госорганов об этой самой этике?

Итак, ни правила поведения, ни рамки этичного в «дивном смартфонно-соцсетевом мире» на сегодня не определены. По всему миру общество живёт, опираясь, с одной стороны, на уже устаревшие и плохо действующие обломки этикета, что вырабатывался веками, а с другой – очень медленно и словно наощупь формируя новые рамки самостоятельно. К чему это приведет, какой будет новая этика или мы так и останемся в неопределенном подвешенном состоянии – пока непонятно.

Если в вопросах личного общения правила можно быстро подкорректировать («Тебе нормально, если я…?»), то в социуме в целом вопрос нового этикета гораздо сложнее. Ясно одно: такая ситуация не может продолжаться слишком долго. Уже в ближайшие годы обществу придётся выбирать, что для него важнее: этика или информация без купюр. А уже потом на основе этого ответа формировать новые правила поведения. Это своего рода выбор между самоцензурой и абсолютной открытостью, костюмом при дворе и первобытностью. Результат этого выбора – это важнейшая развилка на эволюционной спирали развития общества и человека как индивидуума.

Вероятно, ответы на вопрос, что важнее – этика или информация – в разных частях мира будут довольно сильно отличаться друг от друга. Кто-то, как Турция, уже сделал выбор в пользу простого и грубого запрета всей «неподходящей» информации. Чуть что, её власти блокируют Twitter, да и вообще любые неудобные соцсети. Кто-то, как США, преследует только тех, кто, как Сноуден с Ассанжем, публикует нежелательную информацию, отнесённую к государственным секретам. Другие, как Новая Зеландия, блокируют лишь видео, снятые террористами. Что выберет Европа или наша страна – пока не вполне ясно, подходы к решению этих вопросов здесь как раз стоят на повестке дня и ещё только формируются.

Глава 17. Цифровой «эффект бабочки»

Много ли «цифрового следа» оставляет после себя средний человек и возможно ли спрятаться от всевидящего электронного ока?

Часто можно встретить людей, которые рассказывают о том, что они отказались от социальных сетей и благодаря этому стали практически «невидимы» как для спецслужб, так и для кого угодно, интересующегося их личными данными. К сожалению, на деле это просто достаточно популярный самообман. Социальные сети – лишь верхушка цифрового айсберга, создаваемого каждым из нас. Да, как и любая верхушка, она отлично видна, но увы, абсолютно не показывает глубины проблемы.

Мы оставляем цифровой след. Ежедневно, минута за минутой. Самое простое – смартфон, отслеживающий все наши перемещения ежеминутно. Да, эту функцию можно отключить, но ведь есть методы определения местоположения по доступным Wi-Fi точкам и Bluetooth-маркерам или идентификаторам сотовых вышек, также можно фиксировать места совершения платежей как на стороне платёжного модуля, так и на стороне распознавания уведомлений от банка. Для приложений, установленных на смартфоне, существуют десятки способов определить геолокацию, даже если штатный метод отключен. Да и впрочем, можно ли надеяться, что при отключении определения местоположения смартфон перестанет делать это в фоновом режиме? Скорее всего, нет.

Кроме того, следует помнить, что даже если ваш телефон девственно чист от сторонних приложений и систем слежения, то определение геолокации на стороне оператора связи при помощи триангуляции относительно сотовых вышек будет работать как молот – сверхнадёжно. И не надо думать, что информация эта доступна только специальным службам: как мы уже видели не раз, работники сотовых операторов не брезгуют пользоваться своим служебным положением.

От этого все ежедневные операции, которые мы совершаем, становятся отдельными точками, из которых получаются идеально видимые пунктиры наших направлений. Зашёл в метро – точка, расплатился карточкой – точка, вышел в Сеть, оставил множество технологических следов – точка, смартфон (даже с отключенным Интернетом) триангулировался среди базовых подстанций – точка, фотография с метками GPS – ещё одна точка.

Выходит, как-либо скрыться, оставаясь жить в городе, просто нельзя. В мегаполисе не получится всё время избегать общественных территорий: от подъезда и парков до любых видов транспорта и камер на дорогах. Целью муниципальных властей является тотальное покрытие умными камерами с системами распознавания лиц и ситуаций на всём общественном городском пространстве. Как же быть? Не выходить из дома? Но хотя бы оплачивать квартиру надо, а это опять либо оплата картой, либо совсем не анонимный онлайн-банкинг, либо вообще поход в банк, где придется предъявить паспорт.

Нет, теоретически, конечно, можно купить стальной футляр, чтобы выходить из квартиры только с «заглушенным» телефоном, который не увидят даже вышки сотовой связи. Можно носить очки, кепку, трёхдневную щетину или модные сейчас маски, с которыми большинство современных уличных камер не особенно позволяют отличить нас от шимпанзе. Но будем искренними: как уже отмечено выше, современный человек не может жить, не проверяя входящие на смартфоне и не будучи круглосуточно на связи. Ключевое персональное устройство новой эпохи просто исключает анонимность и незаметность для властей и людей с деньгами. Обычный человек никогда не сделает выбор в пользу отказа от своего главного гаджета. Иными словами: забудьте об анонимности и нулевом цифровом следе.

Но и это всё ещё только видимая часть айсберга. Гораздо больше источников информации, засветивших нас, мы просто не осознаём. Просто шли по улице, а кто-то делал селфи или фотографировал пейзаж – вот ваше изображение и ушло в Сеть. Попались на запись видеорегистратора в чьей-то машине и тоже, возможно, попадёте во Всемирную паутину. При этом алгоритмы распознавания лиц и людей в современных системах удивительно точны. После одной-единственной отметки на фото в соцсетях ваше лицо автоматически будет иметь идентификацию по всей социальной сети. Анонимность? Нет, не слышали.

Стоит помнить ещё один момент: те же системы уличных камер пока только начинают работать, но уже в ближайшее время полное покрытие ими крупных городов станет абсолютно реальным. Скажем, подключение к Сети 105 тысяч умных камер в Москве во второй половине 2019 года уже принесло свои плоды. За время новогодних праздников 2020 года на основании их данных задержаны 34 человека из федерального розыска, которые ранее несколько лет свободно разгуливали по столице. И это только самое начало: по мере накопления опыта и совершенствования алгоритмов и методов для распознавания образов и походки вероятность выявления скрывающихся будет только расти.

Современные журналистские расследования построены на похожих принципах поиска цифрового следа. Достаточно найти хоть какие-то исходные данные о человеке, чтобы, отталкиваясь от них, попытаться узнать о нём как можно больше. Часто не спасает ни принадлежность к особо охраняемым лицам, ни самая тщательная «цифровая гигиена». Например, в расследованиях, проводимых журналистами в последние годы, немаловажную роль сыграли достаточно закрытые свадьбы, проводившиеся «только для своих». Однако фотографии с этих мероприятий попали как в портфолио нанятых фотографов и организаторов, так и в многочисленные аккаунты знакомых и родственников брачующихся, а добровольно выкладываемые посты в соцсети и вовсе кладезь для оперативно-разыскных мероприятий.

Точно так же анонимности угрожает выкладывание в открытый доступ дипломных и кандидатских работ, школьных и университетских групповых фото – да даже банальных списков поступающих и выпускников, один из которых засветился в известной истории с Солсберецкими шпилями.

Масштаб информации, которую оставляет современный человек на протяжении своей жизни, ещё не осознан до конца ни им самим, ни даже журналистами и спецслужбами, лишь приступающими к детальному анализу всех наших следов. Но то, что информации этой очень много, уже совершенно ясно.

А дальше классика: «То, что попало в Интернет, остаётся там навсегда и не может быть удалено». В результате годы усилий, нацеленных на то, чтобы не оставлять «цифровых отпечатков», теряют смысл буквально за секунды. И чем дальше, тем больше: скоро в дело войдут нейросети, способные буквально за считаные минуты перелопатить огромные объёмы фотографий и видео, чтобы найти совпадения. В ход пойдут алгоритмы, определяющие совпадения по поведению, походкам, уникальным движениям. Уже сейчас люди удивляются, когда соцсетавтоматически отмечает их на фотографиях, о которых они хотели бы забыть или никогда не знать. И механизмы разметки в социальных сетях становятся всё более внимательными, находя лица уже в самых сокровенных уголках фото.

Сам по себе контент, на котором зафиксированы люди, может не иметь никакой художественной или социальной ценности. А вот из сопоставления различных его компонентов между собой нейросети способны собирать большую и цельную картину. Допустим, тогда-то некто был в таком-то городе на отдыхе. Там он отмечен на групповой фотографии, где энергично обнимается с такой-то дамой, но при этом, согласно его статусу в соцсетях, он был в то время в отношениях с другой. Просто частный пример, но порой и такого может быть достаточно для далекоидущих и болезненных выводов. А что если к этому добавить анализ переписки человека в WhatsApp?

Тот, кто будет владеть доступом к данным, сможет быстро узнать практически всё о нужном человеке или связать его с группой других лиц. Современные журналистские расследования покажутся детской забавой: специально обученные нейронные сети смогут из миллиардов источников информации собирать узор любых масштабов, позволяющий не только отследить конкретного человека, но и узнать всё о его знакомых, круге общения и иных контактах. Составить портрет их взаимодействия, но самое главное – обнаружить аномалии поведения или необходимые факты и корреляции.

Само собой, можно провести огромную работу, которая сделает вас трудно уязвимым к подобным «нейрорасследованиям»: никогда не заводить аккаунтов в соцсетях на настоящее имя (или вообще ограничиться условным Telegram), не публиковать настоящих фото, не участвовать в групповых снимках, не иметь SIM-карт, оформленных на себя лично, везде использовать вымышленные имена и никогда не вводить настоящего… Нетрудно заметить, что все эти рецепты в равной степени не подходят для современного человека, находящегося на легальном положении, а не стремящегося по пути сокрытия своих следов нарушить ещё десяток пунктов уголовного кодекса. И проще смириться: для нас выхода нет.

Уже в ближайшие годы наступит период максимальной прозрачности и невозможности оставить хоть что-то из личной жизни незадокументированным. Чем на это ответят люди – идеальным поведением или попытками борьбы за право быть анонимным – пока неизвестно. Вспоминать о сделанных по глупости на другом конце страны фотографиях бессмысленно. Цифровой эффект бабочки неизбежно настигнет каждого. И это означает, что лучше заранее думать о возможных последствиях, в том числе и отдалённых. Ведь то, что приемлемо для сегодняшнего вашего поведения, завтра может оказаться чёрной меткой.

Глава 18. Бесконечная удалённая работа

Согласно трудовому законодательству Российской Федерации общая длительность трудовой недели не может превышать сорок рабочих часов. Хорошая цифра, интересная. Жаль, что совсем уж оторванная от реальности. Всё дело в том, что в современном мире количество времени, проводимое человеком за работой, пожалуй, зависит от трудового законодательства в последнюю очередь.

Причём расхождения реальности и закона могут быть как в пользу одной, так и другой стороны. Есть множество умелых офисных «сидельцев», которые, несмотря на систему пропусков и вроде бы недремлющий контроль (вплоть до камер на рабочих местах), умудряются реально работать гораздо меньше, чем положено по трудовому законодательству. Перекуры, перекусы, полноценный обед и бесконечные хождения в туалет. Интернет-сёрфинг вместо поиска рабочей информации. В офисе есть столько прекрасных вариантов, чтобы расслабиться. Чего стоят одни только бесполезные совещания по пустяковым причинам, соцсети и просто походы из одного отдела в другой, чтобы убить время. Такие люди, определённо, вредят своим работодателям и экономике в целом.

Но есть и другая крайность, которую, как правило, провоцируют руководители и топ-менеджмент. В таком сценарии люди работают больше, чем это положено по самому суровому законодательству. Они приезжают заранее и уезжают за полночь. Но даже не это самое важное. Хороший профессионал, переживающий за своё дело, трудится вообще 24 часа в сутки. Это как логичный и понятный авральный выход на работу по выходным, так и удалённое доделывание заданий из дома и многое другое, менее очевидное. Ведь мозг, на самом деле, не прекращает функционировать вообще никогда.

Если человек по-настоящему вовлечён в свою работу, он не может выбросить ее из головы, просто выйдя из офиса. Можно проснуться ночью от волнения или внезапного озарения и не уснуть уже до самого утра. В реальной жизни для людей, серьёзно относящихся к своему делу (и особенно для предпринимателей), в рабочее время осуществляется лишь закладка в мозг нужной информации. А её обработка и принятие решений на этой основе приходится на всё остальное время. Часто эти процессы прекращаются только после того, как человек уходит с этой работы и берётся за новый проект.

Вот тут и становится очевидно: определять работу количеством часов, проведённых в офисе, хотя и самый простой вариант, но в то же время самый бесполезный. Часы не показывают ничего. Их имеет смысл использовать только в бюрократических отчётностях, на которые падки госструктуры и крупные корпорации.

Здесь и наступает момент истины: становятся понятны аргументы людей, ратующих за удалённую работу. Да, считать часы бессмысленно, зато вполне можно судить о качестве и объёме сделанного по конечному результату. Да, это всё ещё сложно для большинства руководителей, ведь нацеленность на результат требует серьёзной подготовки, постановки целей, распределения обязанностей и контроля за их исполнением. Куда как проще включить административный ресурс и приказать никому не покидать офис до определённого времени, пребывая в счастливом заблуждении, что работа кипит.

Другая сторона проблемы: контроль за результатами на промежуточных этапах в любой поставленной задаче требует, чтобы руководитель детально понимал, как именно она исполняется. К сожалению, даже в IT-секторе не каждый руководитель среднего звена хорошо понимает, как именно его подчинённые выполняют то или иное конкретное задание. Очевидно, что для такого начальника удалённая работа может быть настоящим кошмаром: он не может попытаться даже «на пальцах» разобраться с тем, что сделали его удалённые исполнители за день. Как известно, редкий управленец хорошо разбирается во всех деталях действий тех, кем он управляет: никто не может охватить всего.

Выходит, пока не появятся системы, способные определять, насколько интенсивно человек работает над проблемой, насколько серьёзно его мозг загружен поиском решения, насколько его действия эффективны, мы можем лишь пытаться определять – и часто по косвенным данным – результативно ли было потрачено рабочее время.

И вот очередной парадокс нашего времени. С одной стороны, всё больше специалистов переходит на удалённую работу, с другой – ни контролировать её выполнение, ни регулировать её продолжительность мы часто не в состоянии. Более того, многие даже не стремятся этому научиться, хотя, как знает любой руководитель, без этого можно провалить любую задачу даже при очень высоких затратах.

Очевидно, что пока одни трудятся всё своё время и даже сны видят только про работу, другие умело занимаются имитацией бурной деятельности. И пока ситуация не начнёт меняться, шансов на рост эффективности труда просто не будет.

Остаётся только ждать того момента, когда при помощи специальных алгоритмов и средств объективного контроля наконец получится создать цельную картину. Она покажет не то, сколько и как ты работаешь, а работаешь ли вообще: достигаешь ли поставленных целей, приносишь ли пользу компании или организации. И обмануть такую программу станет совсем невозможно. Вот тогда и посмотрим, кто чего стоит как профессионал.

Опять поспешим упредить скептиков. Многие из них сразу скажут: всё это мы уже проходили. Вспомним KPI, столь модные несколько лет назад. После их введения руководство отделов часто абсурдно пытается сохранить рост этих показателей из квартала в квартал, что ведёт лишь к сбоям в работе. Во многих отраслях неизбежна естественная сезонность, которая даёт всплеск показателей, а затем идёт сезонный спад. Сначала перевыполняющих план незаслуженно хвалят, потом также безосновательно ругают. Офисный воздух становится душным от бесконечных нервных совещаний на тему «Как же нам повысить сбыт в это квартале, если в прошлом была удачная сделка и KPI превысились на 80 %?». Что же делать, как же жить дальше, нас же шеф убьёт! Бесконечный стресс подчинённых и управленцев, битва за бумажные цифры, заслоняющая (и оттесняющая) реальную работу над повышением качества продукта.

Разумеется, мы имеем в виду вовсе не такую лобовую, линейную манеру измерять производительность труда. Наиболее вероятно, что внедрению любой по-настоящему работающей системы контроля труда должно предшествовать создание эффективной модели на основе глубокого машинного обучения. Надо признать, что это более реально главным образом для крупных и средних компаний со сложившейся структурой и устоявшимся местом на рынке. Ясно, что для быстро развивающихся стартапов это вряд ли будет осуществимо в обозримом будущем.

Но не менее очевидно и то, что двигаться в этом направлении надо: дорогу осилит идущий.