Читать онлайн Я в молчании

Вступление

– Лида, хватит болтать!

– Лидочка, помолчи хотя бы немного!

– Лидушка, у бабушки голова болит от твоей болтовни! Пожалуйста, замолчи!

Вот такие слова я слышала с детства, потому что я – болтушка!

Да, да, мой рот не закрывается только, когда я сплю!

И, наверное, это про меня написала Агния Барто:

Что болтунья Лида, мол,

Это Вовка выдумал.

А болтать-то мне когда?

Мне болтать-то некогда!

По роковому стечению обстоятельств мама меня назвала Лидой. Правда, не потому что любила известное стихотворение, а в честь своей мамы Лидии Алексеевны. Но, в отличие от меня, бабушка Лида была малоразговорчивой. Зато ее муж и мой дедушка говорил за двоих. И его часто называли Гришкой-балоболом. Хотя бабушка любила мужа, несмотря на его недостаток. Наверное, я пошла в дедушку Гришу!

Болтушка я с детства. Говорить я начала рано, и с тех пор мои родители потеряли покой! Даже дедушка Гриша сказал, что внучка и его перещеголяла!

В детском саду воспитатели давали мне сладости, чтобы я помолчала, пока ем. Поэтому, мой рот был почти всегда наполнен печеньем, пряниками или конфетами. А потом мои родители удивлялись, почему я такая сладкоежка?

В школе учителя меня любили. Потому что, стоя у доски, я подробно и быстро рассказывала все, что знала по предмету. Поэтому, четверки и пятерки были моими оценками постоянно. Зато одноклассники от меня стонали, ведь на переменах я их доставала свое болтовней!

Так прошло мое детство. Не помню, насколько сильно страдала я сама от своего словесного недуга. Скорее, просто не задумывалась над этим. И болтала, болтала, болтала в свое удовольствие!

А в четырнадцать лет я влюбилась в мальчика, который был старше меня на два года и учился в десятом классе. Его звали Никита. Он занимался легкой атлетикой, участвовал в соревнованиях и побеждал. И, конечно, Никита был гордостью школы. А еще он был красивым и умным! Все девчонки старших классов влюблялись в Никиту! И каждая мечтала о взаимности!

И я, как все девочки, тоже хотела, чтобы он обратил внимание на меня. Я не была красавицей, но длинными волосами, которые папа запрещал мне обрезать, и большими синими глазами я выделялась из толпы девчонок. И надеялась, что Никита меня заметит.

Он заметил и даже угостил меня мороженым. Но, когда я, поедая мороженое, успела за пять минут ему рассказать о том, в честь кого меня назвали, в каком классе учусь, чем занимаются мои родители, чем я увлекаюсь и почему выбрала именно его объектом своего внимания, Никита торопливо распрощался со мной и, догнав одноклассников, растворился в их толпе.

Недоумевая, почему красивый парень от меня сбежал, и опечалившись, что знакомство завершилось так быстро, я поплелась в свой класс, надеясь, что еще увижу Никиту и узнаю, понравилась ли ему.

Но, как оказалось, он уже сам сообщил моим одноклассникам, что я чудачка и балаболка. Это был первый удар по моему самолюбию. Никиту я сразу разлюбила и проходила мимо него с равнодушным лицом. Впрочем, он, кажется, этого даже и не замечал.

Моя подружка Аня, с которой мы дружили с детского сада, объяснила, что Никита не любит разговаривать по пустякам, что у него все время расписано до минуты: то учеба в школе, то тренировки на стадионе. По большому секрету она мне сказала, что Никита положил глаз на Настю Федосееву из девятого класса. Настя была в школе красавицей номер один, участвовала в городских праздничных программах, отлично танцевала и не была болтушкой!

И только тогда впервые я поняла, что болтливость – это мой недостаток! Я не знала, как бороться с ним. Поэтому, просто стала заклеивать себе рот лейкопластырем, когда была дома. Сначала полчаса, через несколько дней час, а еще через три дня по два часа я ходила с лейкопластырем на губах и только мычала на вопросы родителей.

Испуганная мама решила, что я серьезно больна и повела меня по врачам. Терапевт не нашел никаких отклонений. Лор сказал, что у меня все в порядке с горлом. Стоматолог обратил внимание на кариес на боковых зубах. И только невролог сообщила маме, что у меня подростковый период и борьба со страхами.

Лейкопластырь к тому времени я уже отклеила, хотя это был болезненный процесс – по миллиметру снимать его с кожи. Но у врачей хранила молчание, показывая то горло, то зубы, то поднимая футболку, чтобы терапевт послушал мои легкие. Мама, привыкшая к тому, что дочь не умолкает ни на минуту, испугалась еще больше!

По совету невролога она записала меня к частному психологу. И началась моя долгая работа над собой. Не могу сказать, что я перестала болтать после многих посещений Инессы Сергеевны. Нет, я также разговаривала и даже больше обычного, но… теперь моя речь была осознанной. Я стала понимать, когда, почему и зачем болтаю! А потом, с помощью психолога, училась говорить медленно и подбирать слова для выражения своих чувств.

В течение года Инесса Сергеевна была для меня проводником в другой мир – мир понимания себя и своих привычек. Говорить меньше я не стала. Но все близкие мне люди, от родителей до подруг, заметили, как я изменилась, стала более ответственной.

К сожалению, годичный курс занятий с психологом закончился. И дальше мне предстояло идти по жизни самой и принимать себя такой, какой я была, со всеми своими недостатками. Инессу Сергеевну я запомнила и была ей благодарна. Период самостоятельного взросления дался мне непросто. Но работа с психологом научила меня не бояться трудностей.

Настоящая любовь пришла ко мне в девятнадцать лет, когда я училась на втором курсе университета. Профессию юриста мне выбрали родители, и я безропотно подчинилась. И не потому что была послушной дочерью, а просто потому, что не знала, кем хочу стать.

Вова учился со мной на одном курсе. Мы быстро сошлись характерами и подружились. И, только потом, как-то незаметно, наша дружба переросла в любовь. Однокурсники посмеивались над нами, вспоминая стихотворение, которое я не любила с детства.

А что болтунья Лида, мол,

Это Вовка выдумал.

А болтать-то мне когда?

Мне болтать-то некогда!

Как же я ненавидела этот стих, которым меня дразнили еще с детских лет! И даже хотела поменять имя! И только из уважения к бабушке не осмелилась это сделать.

Кстати я, действительно, так и осталась болтуньей. Ни психолог, ни логопед не могли избавить меня от этой привычки! Да, и я сама уже научилась не обращать внимание на свой недостаток. Семья и друзья тоже привыкли к моей болтовне. А Вова называл меня своей любимой болтушечкой! Почему-то меня это тогда не обижало.

Свадьбу мы с Вовой сыграли после окончания университета. Родители с двух сторон радовались за нас, а мы были счастливы и полны надежд на прекрасное будущее.

Как-то быстро я забеременела. И, хотя в наши планы не входило обзаводиться так рано детьми, все же Вова настоял на рождении первенца. Беременность проходила тяжело. Токсикоз меня доставал с первого месяца и почти до последнего. Измученная, злая на себя и на мужа, я снова начала безудержно болтать. На этот раз из моего рта вылетали далеко не ласковые слова в адрес мужа. Я дерзила родителям, волнующимся о моем состоянии здоровья, ругалась со свекровью и этим настроила ее против себя.

Так, в течение девяти месяцев я вновь превратилась в неумолкающую болтушку! Вова терпеливо сносил мои словесные тирады, капризы и требования, надеясь, что после родов я вернусь к своему прежнему состоянию до беременности.

Василиса родилась летом. И первый год ее жизни с бессонными ночами, детскими криками стал для меня адом. Только, когда дочка научилась ходить и говорить, я почувствовала облегчение и смогла уделять внимание не только ей, но и себе.

Через два года у нас появились Полинка и Каринка. Растить сразу двух двойняшек и маленькую Василису, оставаясь при этом милой женой, – это для меня стало испытанием. И только возможность высказывать вслух близким то, что я думаю или желаю, позволила мне не сойти с ума.

Но отношения с родственниками, особенно со свекровью, которая теперь считала меня хамкой, были основательно испорчены. Все любят добрых и ласковых. И никто не хочет любить злых и задерганных молодых мамаш! К тому же, еще и болтливых!

«Что болтушка Лида мол, это Вовка выдумал!»

Постепенно наша семейная жизнь стала такой, как у большинства людей. Муж, работающий юристом в частной компании и появляющийся домой уставшим, и я, домохозяйка с красным дипломом и мать трех отчаянных девчонок.

Так миновало еще несколько лет. Девочки выросли и учились в школе. Слава богу, они пошли не в меня. В нашей семье только я была болтушкой, и даже дочки не могли меня переговорить.

Я работала юристом в той же компании, что и Вова. Но, в отличие от него, взяла малую нагрузку, поэтому домой приходила раньше, успевала уделить время дочкам, помочь им с выполнением домашних заданий и приготовить ужин на всю семью. На работе я тоже много говорила, но по существу вопроса, как юрист. А болтать с коллегами о жизни во время обеденных перерывов муж мне запрещал. Поэтому, моего недостатка особенно не замечали.

Однажды вечером Вова пришел с работы поздно и на мой вопрос, как прошел день, ответил, что нормально, но он очень устал. Не обратив внимание на его состояние, я стала рассказывать о том, как двойняшки на спортивной площадке затеяли драку с соседским мальчиком, а Василиса в школе получила двойку по математике.

Быстро проговаривая слова и в то же время собирая с пола разбросанные дочками вещи, я услышала, как муж яростно закричал:

– Ты замолчишь когда-нибудь? Или тебе рот скотчем заклеить?

Пораженная такими словами, я замерла на месте, держа в руках детские вещи. А муж стоял в дверях и смотрел на меня злым взглядом. Это был не мой муж! Это был какой-то чужой человек, который почему-то ворвался в нашу квартиру и решил, что он здесь хозяин!

Когда я пришла в себя и поняла, что это именно мой муж, то сглотнула комок в горле и смогла задать только один вопрос:

– Почему ты позволяешь себе кричать на меня?

– Потому что, ты достала меня свой болтовней! – зло ответил Вова.

Затем достал из шкафчика скотч и бросил мне:

– На, вот, заклей на пару часов рот и помолчи. Иначе, я за себя не отвечаю!

Машинально поймав скотч рукой, я смотрела на мужа и … молчала. Нет, не от его требования. А от того, что вспомнила свои детские годы и то время, когда, приучая себя не болтать, ходила по дому с лейкопластырем на губах.

Когда-то, в первый год нашей совместной жизни, я рассказала Вове эту историю. Тогда мы оба посмеялись над подростковыми переживаниями Лидочки-болтушки. И вот, сейчас, спустя несколько лет, он вспомнил эпизод из моей жизни и ударил им так, что мне стало больно где-то в душе.

Вытирая слезы, я положила скотч на тумбочку, надела куртку и вышла из квартиры. Пусть сам справляется с дочками и домашними делами! А я просто уйду!

Я шла по тротуару и не знала, куда иду. Просто шла. Полил дождь. Зонта не было. И мои волосы быстро промокли. Я вытирала рукой лицо, по которому бежали то ли слезы, то ли дождевые струи, и продолжала идти дальше. Даже дождь не мог заставить меня вернуться сейчас домой.

Детские воспоминания всплыли в памяти. И горькая обида на себя, болтушку, на мужа, который когда-то пообещал не обижать меня из-за моего недостатка, заполонила душу.

Около часа я просто шла под дождем, не обращая внимания на пробегавших под зонтами людей, на проезжающие машины. И странно – мне совсем не хотелось говорить!

Затем долго сидела на остановке и смотрела, как машины проносятся по огромным лужам, обдавая потоком воды проходящих по пешеходному переходу людей.

Неожиданно взгляд переместился на рекламный щит, стоящий возле остановки. Яркое объявление привлекло мое внимание. «Если вы чувствуете обиду на себя и близких людей, если вы хотите избавиться от привычек, мешающих вам жить, если вы испытываете одиночество, то позвоните нам!»

«Странное объявление! Наверное, для алкоголиков или наркоманов, чтобы излечить их,» – подумала я. И отвернулась к дороге.

Но слова не выходили из головы, пока я продолжала смотреть на проезжающие машины. Опять повернула голову в сторону объявления. Щит был защищен стеклом. Я подошла и протерла рукавом куртки залитое дождем стекло. Еще раз прочитала текст. И только теперь заметила в правом верхнем углу логотип «Тренинговый центр «Анастасия».

Об этом центре я слышала. В нем работали психологи, проводили тренинги и частные консультации. Мать одноклассницы Василисы говорила на родительском собрании, что ее старшей дочке в центре помогли справиться со страхами. И рекомендовала нам, родителям, в случае чего, обращаться туда.

Внизу объявления я увидела номер телефона. Долго смотрела на него. Затем достала из кармана телефон и набрала номер.

– Здравствуйте! Меня зовут Инесса, я психолог. Чем могу вам помочь?

Инесса… так звали психолога из моей подростковой юности.

– Здравствуйте! Я увидела ваше объявление на остановке. Я хочу избавиться от вредной привычки!

– Рада, что наше объявление затронуло вас! Вы можете завтра приехать на собеседование в тренинговый центр?

– Да, могу.

– Отлично! Назовите себя, я вас запишу.

Я сказала свои имя и фамилию, договорилась о времени и сохранила в телефоне в заметках адрес.

После разговора с психологом мне стало спокойнее. Почему-то очень захотелось, чтобы завтра в центре меня встретила та же Инесса, которая помогла девочке-подростку несколько лет назад.

Я вернулась домой, вымокшая, но уже спокойная. И точно знала, что завтра буду делать.

С Вовой мы не разговаривали. Дочки, увидев, что папа и мама странно молчат, тихо общались между собой и старались не досаждать родителям.

А я мыла посуду после ужина, убирала на кухне и ждала завтрашнего дня.